Притворись нашей мамой

Глава 2

Демид Удальцов

– Ладно, две тысячи за ночь!

– У меня другие планы, – тянет молодая, набивая себе цену.

– Галя, – уговариваю соседскую девчонку, – меня срочно вызвали на службу, посиди с Алёной!

Знаю точно, что семнадцатилетней соседке эти деньги кажутся такими же баснословными, как и мне!

Вынужден платить двойной тариф, так как дневная няня Татьяна Ивановна отказывается работать по ночам. А нанимать вторую полноценную няню накладно. По возможности не беру ночные дежурства, и начальство избегает ставить меня в ночные смены, все знают, что Удальцов – отец – одиночка, мать – на половину ставки для пятилетней дочки-непоседы.

Мои родители живы и здоровы, живут в другой стране, и к огромному моему огорчению, не собираются переезжать в Россию.

– Сынок, привези внучку, мы её сами вырастим.

– Сейчас, бегу, спотыкаюсь, визу оформляю! Я без дочки дня не могу прожить. А о моём переезде в чужую страну даже речи не может быть!

Москва устраивает. И работа тоже. Преступников стало меньше, они все переместились в интернет! Баба с возу, кобыле легче!

Целую спящую дочурку в щёчку, накрываю одеялом, укладываю рядом с ней потрёпанного слона, которого ей купила её непутёвая мать, укатившая с хоккеистом НХЛ.

Выхожу из комнаты, аккуратно прикрываю за собой дверь, боюсь разбудить Алёнку. Если бы она знала, что я иногда по ночам отлучаюсь из дома по делам службы, то перестала бы спать от страха. А так дочурка уверена, что папа, как верный пёс, всегда рядом на страже её спокойного сна.

Галя закрывает за мной дверь, и я с тяжёлым сердцем отправляюсь в дежурку. Боюсь, меня ждёт тяжёлый вечер…

К моему удивлению, пойманный быстро колется, и в два часа ночи я уже свободен. К трём возвращаюсь домой.

Галя спит глубоким сном растущего организма, свернувшись в клубок на диване. Иду к дочке в спальню, поцеловать, уже соскучился, и … нахожу пустую кровать.

Наверное, пьёт на кухне водичку или в туалет отправилась?

Огромными шагами преодолеваю квартиру, оставленную мне родителями, влетаю в кухню. Пусто.

Твою ж мать!

Сердце бешено отбивает ритм. Несусь в туалет – дочки нет.

– Га-ля! – ору на всю квартиру, остервенело шагаю к девушке. Грубо хватаю её, поднимаю на ноги.

– А-а! Что? – пучит чёрные заспанные глазищи.

– Где моя дочь? – мечу в соседку яростные взгляды.

– Спит!

– Ты берега не попутала? Её нет в квартире.

– Не может быть! – трёт глаза, бегает по комнатам, возвращается.

Бессильно падаю на стул, склоняю голову к коленям, зажимаю виски руками:

– Что теперь будет? Неужели Серый осуществил угрозу? Отомстил! Всех убью, если с её головы упадёт хоть один волосок.

– Демид, – соседка тихонько стучит меня по спине, – вот водичка, выпей.

– Галя! – поднимаю глаза и сурово смотрю на девчонку. Неформалка, с чернильными, как смоль волосами, в черных джинсах и темной футболке с надписью «фак ю». – Если ты причастна к похищению моей дочери, тебе конец, – чиркаю рукой по шее.

– Клянусь мамой! Я не при чём, – мотает головой.

– Рассказывай, всё как было! – рычу.

Она опускает глаза в пол, нагло цедит:

– Ну… я спала, сквозь сон слышала шум… но не уверена.

– Пошла вон, и чтобы из дома ни шагу! Усекла? – не верю ни единому её слову. Коза малолетняя!

Осматриваю квартиру, замечаю в холле батарею из сандалий дочери, понимаю, что все на месте.

– Эти гады унесли её даже без сандаликов?!

Меня всего трясёт от злости. Замираю, закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться. Готов сейчас разорвать в клочья весь мир.

Вызываю наряд из ближайшего участка. Вчетвером осматриваем близлежащие дворы.

Из участка поступает звонок:

– Удальцов, нашлась твоя Алёнка! Камеры зафиксировали её у новостройки в ЖК Ласточка. Это там, рядом с тобой.

– Хоть что-то! – облегчённо выдыхаю. Зацепка – это всегда хорошо.

У элитной новостройки притормаживаем, но не выходим из машины, осматриваемся, выжидаем чего-то. Квартиры в доме ещё не сданы, фонари побиты, непонятно, где искать…

***

– Рассредоточимся по подъездам? – предлагает старший наряда.

Неодобрительно мотаю головой.

– В доме шесть подъездов, пятнадцать этажей, более половины квартир не заселены. Камеры в трёх подъездах нерабочие! Информацию не получим из центра.

– Что предлагаешь? Волонтёров подключим?

Хочу думать, что дочку похитил не Серый, но не могу. Что если он снял квартиру в этой новостройке, там сидит его человечек, и дочурку мою он же похитил. Тяжело вздыхаю.

Стоим у дома минут пятнадцать, с включённым проблесковым маячком, будим людей. Где-то уже и свет загорелся в окнах.

– Смотри! – полицейский показывает в сторону бегущего к нам мужчины.

Резко распахиваю дверцу.

– Вы к нам? – хмуро уточняю.

– А то ж! Вы не девочку часом ищете? Малая, – запыхавшийся мужик показывает рукой рост моей Алёнки, – светленькая, в юбчонке и светлой майке?

Пульс набирает обороты, руки трясутся, не могу справиться с собой. Я – само спокойствие всегда теряю самообладание, когда речь заходит о дочери.

Если бы у неё была мать, то другое дело, а так должен защищать её от той боли, которую малышке может причинить мир.

– Спокойствие, – цедит старший наряда, обращаясь ко мне.

Видимо, боится, что могу учудить что-нибудь. Слышал легенды об Удальцове.

Выходит из машины.

– Где Вы её видели и во сколько? – спрашивает у свидетеля.

– Час назад, – бухтит мужик, хитро суживая глаза, – её эта странная женщина тащила за руку в подъезд! – он указывает пальцем на ближайшую дверь.

– Почему странная?

– Нелюдимая, ни с кем не разговаривает, на вопросы не отвечает. Неприятная такая! Брр! С рыжими кудряшками и пристальными глазами.

Вылетаю из машины, остальные следуют за мной. Хватаю мужика за шиворот, тащу к подъезду:

– Показывай, где эта ведьма живёт!

Через пять минут вламываемся в квартиру.

Нахожу дочку на кухне, вся исцарапанная, сидит тихо-мирно на стульчике, ест жаренную сосиску, смотрит на меня удивлённо огромными небесными глазищами.

– Папочка, – бросает сосиску, и перепачканными руками обнимает за шею.

– Солнышко моё! Алёнушка, – осматриваю своё сокровище. Кроме царапин вроде бы ничего серьёзного. Сейчас отвезу в больницу, там её осмотрят.

Яростным шагом выхожу в холл, где пытается освободиться от наручников та самая мерзавка, что посмела похитить моего ребёнка.

Осматриваю её внимательно. Хрупкая фигурка, высокая, метр семьдесят пять, не меньше, волосы рыжеватыми кудряшками спадают на острые плечи. Огромные светло-карие глаза смотрят на меня так жалобно, что сердце ёкает.

По миловидному личику бегут крупные слёзы.

– Это недоразумение, – шепчут красивые губы, – я нашла девочку в кустах.

Не могу без боли смотреть в эти глаза, останавливаю взгляд на декольте халата, там висит на серебряной цепочке странная безделушка. Будто ребёнок сделал.

Точно, чокнутая! Правильно о ней сосед сказал.

– В обезьянник её закройте в моём участке. Сам буду с ней разбираться, хочу удостовериться, что получит по заслугам. Не выскользнет от правосудия.

Ухожу, не оглядываясь, унося своё светловолосое сокровище.

– Пожалуйста, послушайте… – пищит бессильно, обращаясь к моей спине.

Но я не намерен слушать её ложь. Повидал на своём веку таких преступниц как она – заек снаружи, мегер – внутри.