Привет, сосед!

Глава 6. Демьян

Плевать я хотел на Колобка и ее проблемы. Просто батя мой – потрясающий троглодит. Девчонка от отчаяния к нему за помощью обратилась, а он ее с дерьмом смешал. Как девку из борделя, в которых всю молодость провел.

– До трамвайных путей довези, а дальше я сама, – бубнит, залезая в мою тачилу.

– Сама по путям покатишься? – Присматриваюсь к ее заднице, обтянутой джинсами, и чувствую, как в паху печь начинает.

Черт, Колобка я бы с удовольствием отодрал. Так, чтобы ног не чувствовала. Аппетитная чика. Походу, сама себе цену не знает. Пузо убрать – и готовый шлифовальный станок. А от мысли, какая она недотрога, и вовсе челюсти сжимаются. Нищая, но гордая. Дешевым подкатом раком не загнешь.

Она усаживается, и мой взгляд падает на ее живот…

Твою мать! О чем я только думаю?! Она брюхатая! В нее впендюрил какой-то Виталик, а я тут слюни распускаю, как бы приударить. Извращенец гребаный!

– Посиди пару минут. – Захлопываю дверь и шагаю к дому, в котором сыкло с очумелыми ручками живет.

Проблем с домофоном не возникает. Набираю номер первой же квартиры, говорю, что я почтальон с квитанциями по квартплате, и мне открывают. Ориентируюсь на втором этаже, звоню в квартиру адепта секты моментального клея. Не глядя в «глазок», мне открывает женщина в засаленном халате.

– Здрасте! Вам кого? – Обтирает руки полотенцем, смеряя меня взглядом.

В коридоре появляется чувак в тельняшке. Одной рукой отодвигаю его бабу и вхожу в душную квартиру.

– Эй, ты, обутки хоть сыми! – кричит она мне вслед, а ее муженек драпает в комнату.

Хватаю его за шиворот, дергаю на себя и толкаю к стене.

– Зина! Зина! Милицию вызывай! – верещит сипло, вытаращив зенки.

– Слушай меня внимательно, чмо поганое, и всасывай! – рычу угрожающе. – Ты либо таблетку бессмертия проглотил, либо машиной ошибся, когда аппликации клеил. Я очень надеюсь, что ошибся. Иначе мусора приедут не за мной, а за тобой.

– Ошибся… Ошибся… – бормочет, потея, как конь загнанный.

Отпускаю его и отталкиваю.

– У тебя два часа, чтобы все исправить.

Отряхиваю руки, проходя мимо приклеившейся к стене женщины. Бегом спускаюсь вниз и прямиком за руль. Никак не въеду, нахрен за эту идиотку впрягаюсь?!

– Куда тебе? – Бросаю взгляд на зеркало. Сидит в полумраке салона, скромно сжавшись в комок и обняв сумку на коленях.

– Я же сказала…

– Куда, спрашиваю?! Пользуйся, пока такси бесплатное.

Медлит. Секунду думает, глядя в окно на свой убогий драндулет.

– У меня мама в «Камиле» работает. Если ты…

– Мне как раз в ту сторону. – Завожу тачилу и трогаю с места.

– Спасибо, – доносится в спину. Негромко, но как-то искренне, что ли.

– Да не за что. – Включаю радио, ищу волну помощнее.

– Ты к тому мужику ходил?

– Еще чего? Губу закатай, Колобок. Если бы мне было не пофиг, я бы, наверное, притормозил его, когда поймал с поличным. Как думаешь? – Опять смотрю на нее в зеркало, делая музыку громче.

Тускнеет на глазах. Будто последняя искра надежды в лице тухнет. Кому лучше-то сделала, залетев от какого-то недоноска, который за свою бабу вступиться не может? Вроде с характером, а дура дурой.

– Ты не в ту сторону едешь? – делает мне замечание минут через пять.

– Мне один дятел косарь торчит. Выбьем и поедем дальше.

– Что значит – выбьем? – офигевающе округляет глаза.

Мля-я-я… В них утонуть можно! До чего же красивая дрянная девчонка. Могла бы содержанкой стать у какого-нибудь папеньки. Ходила бы в мехах, при золоте. Ездила бы на тачке типа моей. Комп бы нормальный себе взяла. Собачку бы завела вместо пуза.

– Ты будешь держать, я – бить. В тебе же сейчас две лошадиные силы, удержишь.

– Ты отвратительный человек, Демьян. – Опять отворачивается. – Высади меня где-нибудь.

– Да не бузи, Колобок. Бабки готовы. Подъедем, заберем – и дальше.

– И ради тысячи рублей ты едешь через полгорода? Сказал бы, я бы заняла.

Рублей? Снова смотрю в зеркало. Так и сидит, отвернувшись. Вполне серьезная. Она правда думает, что я за тысячей рублей еду. Даже не по себе становится от той пропасти, что между нами. А когда торможу возле нужного дома, и вовсе в ступор впадаю. Колобок протягивает мне сто баксов. Те самые, что я к ее ногам швырнул. Как попрошайке. Как собаке.

– Держи. Я знаю, что такое, когда туго с финансами.

Кошусь на нее через плечо. Купюру она распрямила, разгладила. Не удивлюсь, если куда-нибудь на благотворительность пожертвовать собиралась.

– Я не шучу. Бери. Твой отец невозможный человек. Мне бы от такого тоже ничего не надо было. Я вон и от своего квартиру только после его смерти в наследство получила. Он, конечно, магнатом не был. Но мама от него натерпелась.

Деньги беру. Не потому что они мне нужны, а потому что Колобок своим простодушием меня в пластилин превращает. Такая сострадательная, порядочная, дружелюбная. У самой долги по коммуналке, а мне сует бабки, которые ей с неба упали.

– У меня завтра зарплата. Если еще надо, только скажи.

– Ты серьезно? – Сильнее напрягаюсь.

– Еще чего?! – фыркает, откидываясь назад. – Губу закатай! Я вернула тебе то, что ты у меня обронил. Мне чужого не надо. Но и свое не дам. Даже в долг. Особенно тебе!

Усмехнувшись, вылезаю из тачилы. Рыжий уже выходит из подъезда. Замечает движение сквозь стекло и пытается заглянуть.

– Ты с телкой, что ли?

– Здорово! – Пожимаю ему руку и беру бабки. – Глазки поломаешь.

– Юльку обкатываешь?

– Я на лоха похож?! Лучше Серебрянской позвоню, чем за вами огрызки подбирать буду. Братаны, мать вашу.

– Ты вот вообще неправильный пацан, Борзый. Твою Серебрянскую Арс отчебурахал, но ты все равно побывал в ней после него. И нос не воротил. Ну и какая разница между ней и той Юлькой?

– Я бухой в доску был, – напоминаю ему.

Из-за Серебрянской-то и пришлось свалить с прежней хаты. Она бы мне там покоя не дала. С моим кузеном кувыркалась у меня за спиной, а потом на коленях ползала, прощение вымаливала, шалава. Еще и меня виноватым выставила. Будто в отместку за мою измену к Арсу на поршень запрыгнула. Только я один раз на стороне оторвался, а она три месяца Арсу отсасывала.

– Ты всегда бухой телок клеишь. Напомнить тебе твою днюху? – похихикивает друг. – Сережку-то ту так и хранишь, что тебе та золушка оставила? – а теперь откровенно ржет, зараза. – Или Серебрянская на нее порчу наслала?

– Диман, тебе зубы мешают, что ли? – фыркаю гневно. Кулак так и чешется втащить ему.

В этот момент моя машина орет клаксоном. Очень надеюсь, что Колобок не ногой до руля дотянулась.

– Кому-то невтерпеж. – Рыжий кивает на тачилу. – Бывай тогда.

Пожав ему руку, возвращаюсь за руль.

– У тебя кислородное голодание, или ты по жизни такая тугая?! – рявкаю на Колобка.

– Вообще-то я беременна! В машине душно. Ты даже кондер не включил!

Не веря, что это происходит со мной, завожу машину и включаю кондиционер.

– Сочувствую твоему Виталику. Из него вышел бы хороший отец, если бы матерью была не ты!

– Он к моему ребенку, слава богу, никакого отношения не имеет! – вдруг выдает Колобок и, прикусив губу, морщится.

На эмоциях спалилась. Теперь сидит молится, чтобы я оказался глухим. Но когда открывает глаза, видит, что пялюсь на нее, повернувшись через плечо. Растягиваю губы, скалясь в бесовской улыбке, и смакую каждое слово:

– Вот так сюрприз…