Приют искушений

Соблазн — Harlequin — 449

Глава 1

— Я знаю, что для тебя недопустимо смешивать личные отношения с деловыми, — прошептал Зандер, когда Миа подала ему паннакотту с малиной в изящном бокале. — Последние четыре месяца ты говорила об этом постоянно. Но после двух ночи, как только вечеринка закончится, ты больше на меня не работаешь. Просто подумай об этом…

Его глаза лукаво заблестели, и Миа с трудом подавила желание протянуть руку и позволить виновнику торжества повести ее за собой. Однако Зандер выпрямился и повернулся, чтобы уйти, весь такой высокий, широкоплечий, атлетически сложенный. Миа, онемев от его предложения, смотрела, как он удаляется, лавируя между жонглерами и пожирателями огня, садится за стол к своим братьям и сестрам и принимается за десерт.

«Просто подумай об этом…»

Запретив себе даже думать о его предложении, Миа преодолела полосу препятствий из полуодетых танцоров, фокусников и акробатов, заполонивших пространство клуба, и скрылась за дверями кухни.

Они познакомились еще в июне. Зандер Стэнхоуп — судовладелец и финансист греко-британского происхождения — связался с ней, чтобы договориться об услугах кейтеринга на вечеринке по случаю своего тридцать пятого дня рождения.

Поначалу она подумала, что этот звонок — какая-то странная шутка. С чего бы красавцу-миллиардеру, портрет которого регулярно украшает страницы как деловой, так и бульварной прессы звонить ей? Безусловно, компания «Холлидей Кейтеринг» успела заслужить хорошую репутацию на рынке гастрономических услуг, но Миа и думать не смела о том, чтобы обслуживать банкеты и вечеринки представителей высшего света.

Миа стало до смешного лестно, когда Зандер сказал, что прочитал о ней статью в журнале и решил, что она лучше других справится с поставленной задачей. Мысль о том, что благодаря обслуживанию самой ожидаемой вечеринки года фирма заполучит немало новых состоятельных клиентов и укрепит бизнес, заставила ее заволноваться.

Планируя мероприятие, Миа, как правило, общалась с клиентами удаленно, она и представить не могла, что два дня спустя Зандер Стэнхоуп появится в ее офисе в промышленном районе Восточного Лондона, чтобы лично обсудить меню. Сногсшибательная внешность и аура властности произвели на Миа такое сильное впечатление, что с того дня она не переставала думать о нем.

Тем утром она никого не ждала. Услышав шаги, Миа подняла глаза и едва не подскочила на месте, будто компьютер ударил ее током. Она вложила свою руку в его и ошеломленно посмотрела в глаза цвета шоколада. Зандер представился, его глубокий низкий голос с легким греческим акцентом звучал столь чувственно, что Миа немедленно охватило влечение — яростное и неумолимое.

В последующие недели всякий раз, когда на почту приходил новый имейл, ее сердце замирало. При виде его имени на экране телефона у нее пересыхало во рту и кружилась голова. Готовясь к каждому из их трех рабочих обедов, она особенно тщательно подбирала одежду и наносила макияж, хотя и ругала себя за тщеславие.

Усугубляло ситуацию то, что и Зандер не скрывал своего влечения к ней. И это не переставало удивлять Миа, ведь он встречался практически со всеми известными супермоделями и светскими львицами по обе стороны Атлантики. Тем не менее, этот красавец разговаривал с ней так, будто она — единственная женщина на свете, и смотрел так, будто мысленно раздевает ее.

Но, несмотря на обаяние, которым он владел как оружием, и завораживающую сексуальную улыбку, Миа выстояла. Она отказалась от его приглашения на ужин, не согласилась даже пропустить по бокалу и стала невосприимчивой к дразнящему блеску в глазах. Зандер был удивлен — он не привык получать отказ, — но не сдался, в его взгляде читалось, что ему нравится испытывать ее силу воли, виртуозно осаждая неприступную крепость.

Миа выстояла. Она не стала бы рисковать возможностью заявить о себе, поддавшись на уговоры и уступив низменным желаниям. Ей нужно было оставаться сосредоточенной и идти по намеченному пути, если она хотела вывести компанию на новый уровень, стать номером один в своей сфере и достичь финансовой и эмоциональной безопасности, которой ей не хватало в детстве. Миа приходилось регулярно пропускать школу, чтобы ухаживать за больной матерью, хранить секреты и жить в страхе, что социальные службы разлучат их. Ей слишком рано пришлось научиться быть сильной и никогда не терять контроль над ситуацией и… над самой собой.

И ей это неплохо удавалось до тех пор, пока Зандер не прошептал ей на ухо слова, от которых голова пошла кругом.

Потому что в его словах был смысл.

Она была так занята тем, что прилагала все усилия, чтобы еда на вечеринке была свежей и вкусной, необычной и запоминающейся, что ей и в голову не пришло, что по окончании мероприятия завершатся и их деловые отношения. Десерт съеден, а это значит, ее миссия выполнена, теперь Миа может беспрепятственно принять предложение провести ночь с тем, кого она так безумно хотела последние четыре месяца.

Так что же ей делать? С колотящимся сердцем Миа достала из холодильника коробку шоколадных трюфелей и передала Хэтти, своей подруге, заместителю и единственному сотруднику, работающему непосредственно на нее, поручив разложить конфеты по десертным тарелкам. Стоило ли это вообще обсуждать?

Нет.

Миа никогда не испытывала столь сильного влечения и не могла вспомнить, когда распускала волосы и ощущала себя обольстительной женщиной. Ее последние неудачные отношения закончились два года назад, и с тех пор она настолько сосредоточилась на бизнесе и достижении целей, что даже не ходила на свидания.

Кроме того, она не стремилась к отношениям с Зандером. Миа знала, кто он. Она читала газеты и лично была свидетелем мастерства, с которым он отвечал на бесчисленные поступающие телефонные звонки.

То, как бесцеремонно он относился к женщинам, совершенно не сочеталось с ее стремлением к прочным отношениям. Ее мать была эмоционально-неуравновешенным человеком, а потому Миа всегда мечтала, что ее личная и семейная жизнь будет спокойной, полной любви и взаимной заботы. Так что никаких иллюзий — безжалостный сердцеед Зандер Стэнхоуп никогда не разобьет ее сердце. Она не даст ему шанса. Когда-то давно у нее была прискорбная склонность ожидать от мужчин, с которыми она встречалась, большего, чем они готовы дать, но теперь это в прошлом.

И да, она чувствовала в нем едва сдерживаемую энергию и иногда замечала мрачность во взгляде, что наводило на мысль, что под крутой внешностью плейбоя скрывается сложная противоречивая натура. Но для нее это не имеет значения. Она не станет нырять в темный омут отношений и погружаться в мрачные тайны его души. Даже если между ними возникнет нечто большее, чем просто химия, приближается Рождество, и скоро она будет очень занята.

Миа боялась не справиться с работой, если из-за Зандера расслабится и упустит возможность укрепить свою репутацию и расширить компанию. Впрочем, сегодня у нее был повод для гордости — ужин прошел с большим успехом, каждое поданное блюдо гости оценили по достоинству. Миа раздала так много визиток, что ей придется заказать еще.

Так что же ей мешает отпраздновать успех ночью горячего секса, о котором они с Зандером оба мечтали месяцами?

Абсолютно ничего.

Откинувшись на спинку бархатного кресла, Зандер поигрывал бокалом дорогого шампанского и прищуренными глазами следил за Миа, которая, умело прокладывая путь между гостями и приглашенными артистами, раздавала десерт.

Если бы он знал, каким крепким орешком окажется эта молодая женщина, перевернул бы страницу со статьей, которая привлекла его внимание, когда лениво листал журнал, попавшийся ему на глаза в самолете, летевшем из Сан-Франциско в Токио. Зандер никогда не задержал бы взгляд на фотографии и не поддался всплеску интереса, который испытал при виде захватывающего сочетания золотисто-рыжих волос и светло-голубых глаз. Он поручил бы устроить ужин шеф-повару собственного клуба, вместо того чтобы платить за «Холлидей Кейтеринг» кругленькую сумму, а потом расстраиваться из-за каждого отказа.

Уже четыре месяца Зандер страдал от жгучего, неутоленного желания, проводил ночи без сна, мучаясь от неудовлетворенности. Раньше ему не доводилось получать отказ и испытывать разочарование. Это было новое ощущение. Если бы Миа была деловым партнером или конкуренткой, замужней дамой или хоть кем-то еще, он восхитился бы ее непоколебимой решимостью. Потому что Миа оказалась той, кого неделями отчаянно хотел затащить в постель, но не мог.

— Почему ты хмуришься и постоянно смотришь на поставщика?

В ответ на вопрос Талии, сухо заданный по-гречески, Зандер изобразил улыбку и перевел взгляд на младшую сестру.

— Тебе не показалось, что ризотто пересолили? — спросил он, злясь на то, что позволил своему раздражению проявиться.

Талия закатила глаза и хлопнула его по руке.

— Вся еда была превосходной, ты и сам знаешь. Я слышала, как гости восторгались лососем, а курица кацу с карри — это лучшее, что я когда-либо пробовала, — сказала она и довольно вздохнула. — Эти канапе, оформленные в цирковой тематике, были изысканными, а уж десерт!.. Вечеринка потрясающая, даже несмотря на то, что меня чуть не унесло трапецией. Все отлично проводят время. Кроме тебя. — Талия посмотрела на него и нахмурилась. — Почему у тебя такое лицо, Зан? Селена не явилась, а потому обошлось без сцен, так в чем же дело? Это из-за бизнеса? Ты заболел? Что с тобой?

Пожалуй, да, дело в поставщике. Он не болен, и семейная банковская и судоходная империя «Стэнхоуп Каллис», генеральным директором которой он был с тех пор, как старший брат Лео ушел с этого поста шесть лет назад, набирала силу под его руководством.

Зандеру было плевать, что Селена — его скандальная, погруженная в себя мать — даже не ответила на приглашение, которое он отправил, не говоря уже о том, чтобы появиться сегодня вечером. Когда она вообще интересовалась им или тем, что он делал, если это не было напрямую связано с дивидендами, на которые она жила? Конечно, легкость, с которой взаимодействовали его пятеро братьев и сестер и их вторые половинки, то, чего он никогда не мог ни понять, ни подражать, вызывала у него тошноту, но в этом не было ничего нового.

Отношение Миа к нему — лишь поверхностная причина его постоянного напряжения, но он понятия не имел о том, что происходит на самом деле. Почему ее упрямство задевает его так сильно, что он не успокоится до тех пор, пока она не уступит? Почему он, не задумываясь, нанял ее и не отступил от договоренностей, как только понял, что сражается в битве, которую, скорее всего, проиграет?

Эти неразрешимые вопросы, которые в последнее время начали занимать так много места в его голове, выводили Зандера из себя. Его легендарное самообладание и способность сосредотачиваться на деле были подорваны. Его как никогда мучили сомнения. Подозрение, что Миа каким-то образом могла заглянуть сквозь его броню в пропасть, где таились страхи и сомнения, уже заползло под кожу. Хуже того, где-то глубоко внутри он чувствовал непозволительный всплеск эмоций, которые держал под замком больше пятнадцати лет.

С тех пор как в девятнадцать лет он предпринял единственную попытку начать отношения, которая закончилась непоправимым фиаско, ни одна женщина не выводила его из равновесия так сильно. Пожалуй, с него достаточно.

Хватит мечтать о невозможном. Миа сказала «нет», и это прекрасно. Он не знал, почему его так сильно это беспокоило. Потому, что такого никогда раньше не было? Потому, что он, возможно, неправильно понял намеки и, следовательно, растерял хватку? Как бы там ни было, он пребывал в постоянном недоумении. Эффект, который производила на него эта женщина, был необъясним.

Миа Холлидей не была сногсшибательной красоткой. Он мог бы назвать сотню женщин красивее и загадочнее ее. Однако его влекло к ней с непреодолимой силой. Это просто нелепо. Он потратил время впустую и теперь осознал, что это было безответственно и глупо.

Неужели он забыл урок, полученный от родителей в детстве, что желание невозможного никогда не приведет к успеху и что потакание чувствам приводит только к боли и разочарованию? С каких это пор он стал таким слабым? И что с того, что он разбился и сгорел? Это уже случилось. Скорее всего.

Не исключено, что мисс Холлидей вообще не хочет его, но есть уйма женщин, которые не просто хотят, — мечтают о нем! На этой вечеринке их было немало. Он мог получить физическую разрядку, которой жаждал, с любой из них. Все эти красотки были бы не против провести с ним ночь. Возможно, ради этого они и пришли на вечеринку…

— Знаешь что? — сказал он Талии, решительно выкидывая Миа из головы раз и навсегда, как ему следовало сделать несколько недель назад.

— Что?

— Ты права.

Зандер с плотоядной улыбкой взглянул на танцпол, небрежным жестом привлек внимание танцующих красоток.

— Я права? — удивилась Талия.

Когда полдюжины женщин отделились от толпы и начали подходить к их столу, Зандер осушил бокал и попросил принести еще выпивки.

— Да начнется вечеринка!..

Глава 2

В половине второго ночи Миа отправила Хэтти и команду домой на фургоне и вернулась на кухню. После подачи десерта она представляла, как взволнованно отсчитает минуты до двух, а затем подойдет к имениннику, прямо скажет ему, чего хочет, и отправится с ним в волшебную ночь горячего, страстного секса.

Однако теперь Миа смотрела на часы и понимала, что не станет искать встречи с Зандером. Она ничего ему не скажет, даже если увидит, и поедет домой. Одна.

Слишком взволнованная, не в силах даже думать о том, чтобы спокойно и удовлетворенно поразмышлять о сегодняшнем событии, Миа мерила шагами комнату и боролась с желанием разбить пару-тройку тарелок. К счастью, на глаза попадались лишь небьющиеся предметы: сковородки, приборы, подносы, застеленные фольгой.

Миа прислонилась к стене.

«Какая же я дура!..»

Как она вообще могла подумать, что переспать с Зандером — хорошая идея? Должно быть, она была не в своем уме.

Потому что, несмотря на его хладнокровное замечание, когда она протянула ему десерт, тот самый, который перевернул весь вечер с ног на голову и заставил ее почувствовать себя какой-то особенной, за это время стало совершенно очевидно, что это не так. Зандер не хочет ее. Он просто хотел с кем-нибудь лечь сегодня в постель, чтобы отпраздновать день рождения. И очевидно, ему все равно, с кем.

Миа чуть не уронила блюдо с трюфелями, когда увидела, как Зандер оказывает знаки внимания обступившим его разодетым девицам.

«Что происходит?» — задалась Миа вопросом, с трудом удерживая на лице профессиональную улыбку.

Он передумал? Затеял с ней какую-то игру?

Что ж, она не станет ломать голову — с ним покончено. Она не станет его игрушкой. Зандер может выбрать себе одну из девиц, которые так откровенно соперничают за его внимание весь вечер, или даже парочку. Да хоть всех сразу!..

То, что его задел отказ, — просто нелепо. Разве она не провела последние четыре месяца, желая его внимания? Да, она передумала в последнюю минуту, но явно опоздала…

Но теперь с этим покончено. Как только Стэнхоуп оплатит счет, ей больше не нужно будет иметь с ним ничего общего. Она подведет итог и пойдет дальше. Жалеть о том, что она приняла его приглашение на ужин и переспала с ним, когда у нее была такая возможность, уже не было смысла. Сожаление — самая глупая трата времени. Завтра жизнь вернется в прежнее русло, она снова возьмет свои низменные желания под контроль и впредь не допустит на работе ни флирта, ни знаков внимания, ничего.

Часы пробили дважды, возвещая об окончании их контракта. Преисполненная мрачной решимости, Миа вышла из кухни, прошла по служебному коридору и пересекла пустынный холл. Она толкнула дверь в гардеробную, которая была больше и гораздо роскошнее, чем вся ее квартира, вошла в мягко освещенное помещение и резко остановилась при виде Зандера, натягивающего куртку.

— Ты все еще здесь?!.. — преодолев оторопь, спросила Миа.

— Я только что проводил последнего гостя, — сказал Зандер, и от его глубокого хриплого голоса у нее внутри все затрепетало. — А ты?

— Заканчивала на кухне.

— Спасибо за помощь.

Миа натянуто улыбнулась и направилась к своему пальто, единственному предмету, оставшемуся на блестящих латунных вешалках.

— Без проблем.

— Еда была превосходной, Миа.

— Рада, что тебе понравилось.

Остро ощущая его пристальный взгляд, Миа надела пальто и рывком завязала пояс.

— Что-то случилось?

Досадно, но она не смогла удержаться и посмотрела на него, хотя знала, что ее щеки предательски покраснели.

— С чего ты взял?

— Не знаю, — холодно сказал Зандер и одернул куртку, — но ты выглядишь… расстроенной.

«Расстроенная» — слишком слабое слово для описания той бури эмоций, которую она изо всех сил пыталась сдержать.

— Я в порядке, — заверила Миа и снова натянуто улыбнулась. — Просто устала.

— Как ты домой поедешь?

В какой-то момент вечера она подумала, что поедет домой с ним. Боже, какая же она дура!

— Возьму такси.

— В такое время в субботу в центре Лондона?

— Подожду, если придется.

— Я отвезу тебя.

Что? Нет! Ни в коем случае. Зачем продлевать эту муку? И наверняка он проводил не всех гостей.

— Я думала, что у тебя другие… дела.

— О чем ты?

— О твоем… гареме.

Зандер вскинул брови.

— О чем?! Хм… Похоже, ты ревнуешь.

Миа ревновала. Сильно. И это было больно. Что весьма абсурдно.

— Ты этого хотел добиться?

— Нет.

— Признаюсь, мне было неприятно смотреть на это. А впрочем, можешь спать с кем хочешь.

Хоть со всеми одновременно, Зандер. Меня это не касается.

— Тогда почему у меня такое чувство, что ты врешь?

— Понятия не имею.

— Удивительно, — усмехнулся Зандер. — Ты ясно дала понять, что я тебе не интересен, и я уважаю твое решение, а значит, ты не можешь упрекать меня в том, что я ищу развлечений в другом месте.

— Еще как могу! — неожиданно для самой себя возразила Миа. — Я хотела тебя месяцами! Каждый раз, когда мы разговаривали, каждый раз, когда переписывались, когда встречались, все, о чем я могла думать, — это секс. С тобой. Меня никогда ни к кому так не влекло. Я мечтаю о твоих губах, о твоих руках. И прежде чем ты скажешь мне, что я могла бы заполучить тебя в любое время, — продолжила она, не в силах остановить накатившую волну обиды, — я не смогла. Слишком многое поставлено на карту. Мой бизнес — это все, что у меня есть. Поэтому мне приходилось оставаться сосредоточенной и держать тебя — моего клиента — на расстоянии вытянутой руки. Но это не значит, что я не хотела быть с тобой ближе…

Она шагнула к нему, чтобы он не заметил, насколько она расстроена, хотя его пристальный взгляд уже был прикован к ее лицу.

— Ты не представляешь, как трудно было тебе сопротивляться, — горячо сказала она. — Сколько раз я был на грани того, чтобы сдаться. И затем, когда я собиралась сделать это, ты внезапно решаешь отказаться от игры в кошки-мышки. Ты небрежно оставляешь меня ни с чем и переключаешься на что-то другое. Это. Просто. Не. Справедливо!!!

Миа замолчала, тяжело дыша, в голове пульсировала боль. Зандер смотрел на нее пристальным взглядом. Его глаза потемнели, челюсть напряглась, а выражение лица было настолько непроницаемым, что у нее не было надежды понять, о чем он думает.

Воцарилась тишина. Воздух между ними потрескивал, как будто они сами спровоцировали маленькую бурю. Несколько долгих секунд ни один из них не двигался.

Но затем, совершенно неожиданно, он развернулся на пятках и направился к двери, она уже готова была топнуть ногой и закричать от разочарования, неужели он действительно уйдет?! После всего, в чем она только что призналась? Что с ним не так? С ней?

Но он не ушел. Зандер закрыл дверь и повернул ключ, и Миа с шумом выдохнула, ее сердце бешено колотилось.

Он двигался с изяществом крадущейся пантеры. Его наполненный жаром взгляд впился в нее, как лазер, и пригвоздил ее к месту. У Миа пересохло во рту. Разочарование и досада испарились в мгновение ока — Зандер услышал ее и принял к сведению все, что она сказала.

— Хочешь, чтобы я играл честно? — хрипло пробормотал он, положив руки ей на талию и прижимая к стене.

— Я хочу, — выдохнула Миа, охотно подчиняясь, ошеломленная его жаром, его опьяняющим запахом, его размерами и силой. — Я правда хочу.

Улыбка, которой он одарил ее, была слабой, но взгляд пылал яростным жаром. Зандер опустил голову, Миа закрыла глаза, и последнее, что она услышала, прежде чем его губы накрыли ее в поцелуе, от которого у нее в голове произошло короткое замыкание, было мягкое, грубоватое:

— Тогда давай поиграем.

Зандер был зол — на Миа и на самого себя. Как он мог даже думать о том, чтобы найти ей замену? После ее гневной тирады, когда все встало на свои места, он испытал противоречивые чувства. Эта женщина хотела его, но держала на расстоянии из чувства профессиональной этики?! Выходит, четыре месяца он страдал из-за ее амбиций?

Первой мыслью было развернуться и уйти — это была бы лучшая месть за причиненные Миа страдания… Но он не ушел.

Когда его губы коснулись ее губ, потребность в пытках и мести испарилась. Все надежды на контроль и самообладание исчезли. Поцелуй, на который Миа ответила с диким самозабвением, разжег огонь, который мгновенно распространился по венам, и, когда она низко застонала и крепко обхватила его руками за талию, его сдержанность испарилась.

Прижав Миа к стене, Зандер запустил пальцы в ее волосы и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Желание пронзило его. Ее запах затуманил остатки разума. Сколько раз он любовался ее нежными губами, гладким шелком волос, атласной кожей? Реальность превзошла все, что он мог себе представить.

Когда Миа просунула руки ему под рубашку и стала поглаживать спину, волны тепла проникли в каждую клеточку его тела. Его мышцы напряглись, а кожа загорелась, и, хотя он думал, что настолько тверд, насколько это возможно, она застонала, извиваясь под ним, доказывая, что он ошибается.

Зандер прервал поцелуй, тяжело дыша, и оставил между ними достаточно места, чтобы развязать пояс ее пальто.

Миа выглядела очаровательно удивленной, с удовлетворением отметил он, развязывая узел. Голубые глаза влажно блестели, щеки раскраснелись, и дыхание стало более прерывистым, чем у него. Но затем она моргнула, положила свою руку на его и настойчиво сказала:

— Подожди.

Он замер.

— Что случилось?

— Эти женщины…

Зандер нахмурился. О чем она, черт возьми?!

— Какие женщины?

— Мотыльки, летящие на твое пламя.

А. Точно. Они.

— Попытка отвлечься, — пробормотал он. — Но не сработало. Поэтому я отправил их домой. Я хотел тебя с той минуты, как увидел, Миа. Даже после того, как ты не захотела поужинать со мной. Ты понятия не имеешь о том, какие мысли меня посещали, когда я думал, что сделаю с тобой. Не только ты сходила с ума…

В глазах Миа вспыхнул огонь.

— Мы тратим время, — сказала она и убрала его руки со своей талии.

Его сердце бешено колотилось, возбуждение стало невыносимым. Зандер полез в задний карман за бумажником, стянул брюки и, стиснув зубы, надел защиту. Миа сняла трусики и задрала платье. Зандер дрожащими руками обхватил ее за бедра и приподнял. Она обхватила ногами его за талию, а руками — за шею, и он с грубым стоном вошел в ее влажное тепло.

Он оборвал ее крик поцелуем, отчаянным и яростным, и начал двигаться, не сдерживая страсти. Миа двигалась в такт, распаляя его желание, Зандер чувствовал на своем лице ее прерывистое горячее дыхание. Напряжение в мышцах нарастало. У него кружилась голова, и волна удовольствия начала подниматься от основания позвоночника, и он больше не мог сдерживаться.

С первобытным рычанием он куснул мочку ее уха, поудобнее взял ее за бедра и глубоко вошел, так сильно погружаясь в ее гладкое, тугое тепло, что увидел звезды. Дыхание Миа стало прерывистым, еще немного — и она воспарила в небеса. Пока она содрогалась от наслаждения, прижимаясь ртом к его шее, чтобы заглушить крик, Зандер излился в нее со стоном освобождения и уткнул лицом в ее шею, когда его пронзил раскаленный добела экстаз.

Он не мог сказать, как долго они оставались там, прижавшись друг к другу, с бьющимися в унисон сердцами. Только после того как адреналин схлынул и мышцы задрожали от напряжения, Зандер осторожно выпустил ее из объятий и поставил на ноги.

— Было хорошо, — хрипло пробормотала Миа.

Зандер отвернулся, чтобы разобраться с презервативом, и подумал, что хорошо — мягко сказано. Никогда прежде перед его глазами не вспыхивали огоньки. У него было много женщин, но ни с одной из них он не испытывал столь мощного удовлетворения. Возможно, весь секрет в том, что ему пришлось долго и упорно добиваться этой упрямой красавицы.

— А ты оправдываешь свою репутацию.

— Я только начал, — усмехнулся Зандер, поражаясь своему безрассудству и тому, что его воздержание продлилось так долго. — Нам нужно наверстать упущенное за четыре месяца.

— Но мы не можем здесь оставаться, — заметила Миа, бросив взгляд на дверь, которая не могла оставаться запертой вечно.

Она права, осталось лишь решить один вопрос:

— У тебя или у меня?

Глава 3

Семь недель спустя

— Все еще не ответил?

Миа засунула молчащий телефон в задний карман джинсов и потянулась за огромным дуршлагом.

— Тишина, — сказала она, ставя дуршлаг в раковину и направляясь к холодильнику. — Двенадцать звонков, пятнадцать сообщений, семь электронных писем, и все без ответа.

Хэтти, нарезавшая петрушку и тимьян, поморщилась.

— Может быть, он где-то там, где нет связи?

— Все сорок восемь часов?

— Пожалуй, такое маловероятно, — признала Хэтти. — Возможно, твои электронные письма попадают в папку со спамом. Зандер удалил тебя из контактов и не отвечает на звонки с неизвестных номеров.

Доставая мидии — основное блюдо сегодняшнего званого ужина на двадцать персон, — Миа вынуждена была признать, что отсутствие реакции Зандера на ее попытки связаться не стало для нее неожиданностью. Наутро после той невероятной ночи, которую они провели в ее постели, она проснулась и обнаружила, что ее пылкий любовник исчез, не оставив записки. Не дождавшись звонка или хотя бы сообщения в мессенджере, Миа вычеркнула Зандера из своей жизни. К счастью, учитывая последние события, его контакты сохранились в клиентской базе.

— Я не верю, что он способен игнорировать сообщение «Я беременна, позвони мне!», — сказала Миа, разрезая сетчатый мешок и высыпая мидии в дуршлаг.

— Возможно, он и правда такой бессердечный, как предполагает его репутация.

Зандер не бессердечный. В ту ночь Миа чувствовала, как бьется его сердце, когда они снова и снова погружались в блаженное забытье.

Однако его поведение тем утром оставляло желать лучшего, размышляла Миа, открыв кран и направив струю на мидии.

— Я допускаю, что он, возможно, забыл меня. — Миа поморщилась от нелестной мысли. — Но даже «кто это?» лучше, чем полное радиомолчание.

— Может, он тебя заблокировал? — предположила Хэтти. — Попробуй написать с моего телефона.

Миа выключила кран, взяла протянутый Хэтти телефон. Она набрала номер, который помнила наизусть, и приготовилась услышать глубокий, пробирающий до костей голос Зандера. Но, как и ожидалось, спустя пару гудков она попала на автоматическую голосовую почту, и, похоже, оставлять еще одно сообщение не было никакого смысла.

— Тоже не вышло, — сказала она, несколько раздраженно возвращая телефон.

— Итак, что будешь делать?

Сейчас у Миа не было ответа. Она чувствовала слабость из-за того, что ее тошнило по утрам уже семь дней подряд. Два дня назад она окончательно убедилась, что беременна, а не отравилась, и с тех пор пребывала в шоке. Хэтти, которой пришлось признаться почти во всем после того, как ее стошнило при виде разделанного кальмара, поддерживала ее, как могла. И все же Миа была измучена, и то, что ей не удавалось связаться с отцом ребенка, только усиливало стресс.

— Честно говоря, я хотела бы закрыться в темной комнате и пролежать там месяц, — призналась она, вынимая дуршлаг из раковины и отставляя его в сторону.

— Не получится, — в ужасе сказала Хэтти.

— Знаю.

Какой бы заманчивой ни казалась идея, сбежать и спрятаться не выйдет, — Рождество было самым загруженным сезоном в «Холлидей Кейтеринг». Заказы поступали один за другим, и отказываться от них было нельзя.

И она не отстанет от Зандера, пока не поговорит с ним. Он должен знать, что скоро станет отцом. Воспитывать ребенка или нет — его дело, но она не станет лишать его этого права.

Миа никогда не знала родного отца. Она тоже появилась от романа на одну ночь, и эта ирония не ускользнула от нее. Но, в отличие от матери, она знала имя отца своего ребенка. Мама очень мало знала о незнакомце, которого встретила в ночном клубе тридцать один год назад, а потому не смогла найти его, чтобы сообщить о предстоящем отцовстве.

Повзрослев, Миа остро ощущала его отсутствие. Никакие мечты о том, кем и где он мог быть и что мог делать, не заполнили зияющую пустоту внутри ее. Если бы отец был рядом, когда у матери стало развиваться слабоумие, ей, возможно, было бы легче пережить это. Миа, возможно, чувствовала бы себя менее обиженной и злой из-за ситуации, в которой никто не был виноват. Повзрослев, она смирилась с тем, что живет с пустотой, которую должен занимать отец, но Миа никогда не навязала бы это щемящее чувство своим детям.

А потом Миа со страхом осознала, что, если с ней что-то случится, ее ребенок останется один, о нем некому будет заботиться и не на кого будет положиться. Анализы показали, что у нее нет гена, который вызвал болезнь у матери, поэтому риск развития слабоумия в раннем возрасте у нее был не выше, чем у других, но с ней могло случиться что угодно. Она может попасть под автобус или заболеть какой-нибудь другой болезнью, и в случае безвременной кончины у ребенка никого не останется. Кроме Зандера.

— Ну и?

Взяв себя в руки и вернувшись в настоящее, Миа натянула пару латексных перчаток.

— Придется искать дальше.

Оставшись в зале заседаний после трехчасового совещания, о котором он почти не думал, Зандер вскочил, сорвал с вешалки пальто, вышел в холл и вызвал лифт. В груди ощущалась тяжесть, в голове стучало. Ему нужно было подышать свежим воздухом.

Беспокойство и мучительное чувство неудовлетворенности не отпускали его уже больше месяца. Возможно, он перегорел или у него начался кризис среднего возраста.

Подъехал лифт, и Зандер вошел.

Может, он стареет? Нет. Он в полном расцвете сил.

Обилие приглашений на свадьбы и крестины, которые он получил в последнее время, наводило на мысль, что люди вокруг него двигаются дальше, но ему было хорошо на своем месте. Он никогда не мечтал о жене и детях и всегда избегал серьезных отношений.

Только однажды Зандер допустил ошибку, позволив одной девушке подобраться слишком близко. В девятнадцать он познакомился с Валентиной на вечеринке на Закинфе и сразу же был очарован ею. Они встречались полгода, за которые он пытался дать ей все, что она хотела, и выстроить крепкие отношения, но в итоге потерпел неудачу. Когда они расстались, он был эмоционально опустошен, а его сердце словно окаменело. Вступая в связь, Зандер не задействовал чувства, ему успешно удавалось избегать отношений и привязанностей многие годы.

Однако в последнее время его одолевала странная тоска. Скорее всего, это время года заставляло его чувствовать себя так неуютно. Ему никогда не нравилось Рождество с этим акцентом на семейные ценности. Он не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь члены его семьи праздновали вместе. Его мама всегда улетала в начале декабря в поисках зимнего солнца и легкого веселья и до сих пор так делала. Его отец до сердечного приступа восемнадцать лет назад считал, что детей должно быть видно, а не слышно, и поэтому проводил в их компании как можно меньше времени — за исключением Лео, наследника семейного бизнеса, — даже на Рождество. Зандер неизменно проводил каникулы, слоняясь по особняку в Афинах с пятью братьями и сестрами, которых все больше переставал понимать, и двумя няньками, объедаясь курабьедесом и задаваясь вопросом, где же веселье.

Лифт остановился на первом этаже, из открытых дверей повеяло приятным запахом зимнего леса — в центре просторного холла установили высоченную ель.

Женский голос, доносившийся из приемной, заставил Зандера остановиться и замереть на месте.

— Он должен быть здесь! Я знаю, что сегодня было заседание правления. Где еще он может быть?

Пульс участился. У Зандера перехватило дыхание. Он узнал этот голос. В последний раз, когда он слышал его, Миа тяжело дышала ему в ухо, умоляя двигаться сильнее, быстрее, глубже. Он узнал золотисто-рыжие волосы, выбивающиеся из-под темно-синей шапки с помпоном. Он все еще мог вспомнить их шелковистость, когда они обвивались вокруг пальцев и скользили по коже.

Миа.

Женщина, которая продолжала преследовать его в снах.

Что она здесь делает?

Зачем она его ищет?

Поймав его взгляд, секретарша едва заметно кивнула в сторону охранника и подняла брови в молчаливом вопросе. Зандер покачал головой, не желая убегать от объяснений и повторять ошибки родителей.

В ответ на жест секретарши Миа развернулась на каблуках и встретилась с ним взглядом.

— Ага! — воскликнула Миа, одарив его ослепительной улыбкой. — Наконец-то! Тебя трудно найти, Зандер Стэнхоуп. Ты заблокировал мой номер?

Он заблокировал. Ему пришлось. Ночь, которую они провели вместе, перевернула его мир с ног на голову. Настолько, что он заставил себя уйти до того, как она проснулась и соблазнила его остаться на неделю, месяц, навсегда.

И все же ему не удалось ее забыть. Он потерял счет тому, сколько раз подумывал позвонить и снова пригласить ее на ужин. Один раз он почти сделал это, едва не нарушив принцип «только один раз». Пришлось действовать решительно, поработав над списком контактов. Однако удалить ее номер оказалось недостаточно — он продолжал думать о ней.

— Ничего личного, — сказал он, направляя ее за «живую» ширму из бамбука, которая отделяла приемную от холла, создавая видимость уединения.

— Вот как?…

— Извини.

— Ты не заводишь отношения с женщинами, с которыми спишь?

— Нет, теперь нет.

— Их слишком много, чтобы с ними возиться?

Совсем наоборот. На самом деле он никого не затаскивал в постель после Миа.

— Что-то вроде того.

— Поэтому ты их блокируешь, — догадалась Миа, печально покачав головой. — Как грубо. И все же я хотела бы, чтобы ты сохранил мой номер в телефоне. Я пытаюсь связаться с тобой с четверга. Я отправила тебе кучу имейлов и сообщений. Ты не ответил ни на одно.

Таков был план.

Но почему Миа хотела связаться с ним? И почему с четверга? Неужели случившееся повлияло на нее так же сильно, как и на него? Может, она не могла больше выносить разочарования? Зандер не обратил внимания на учащенный пульс при мысли об этом и сосредоточил взгляд на ее красивом лице.

— Я признаю, мы провели хорошую ночь, — сказал он, отгоняя горячие, отвлекающие воспоминания, которые пытались прорваться в голову. — На самом деле просто великолепную. И все же это был просто секс, пусть и превосходный.

— Так вышло, что это был не «просто секс».

— О чем ты?

— Нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно, — возразил Зандер, начиная жалеть, что все-таки не оставил ее на попечении охраны.

— Это не займет много времени, — заверила Миа с раздражающим пренебрежением к его возражениям. — Мы можем где-нибудь уединиться?

Точно нет. Он не хотел оставаться с ней наедине, эта женщина обладала талантом выводить его из себя.

— Я не хочу отношений, Миа, — признался Зандер. — И никогда не хотел. Я думал, ты это понимаешь.

— Разумеется, понимаю. Я тоже не стремлюсь к отношениям. По крайней мере, с тобой. Я здесь не поэтому.

— Тогда зачем ты приехала? — спросил Зандер, не обращая внимания на эту головокружительную близость и запах, который он, очевидно, не забыл. — Проблемы со счетами?

— Нет.

— Какие-то проблемы с моей компанией?

— Нет.

— Проблемы у тебя?

Миа замешкалась:

— Не совсем.

— У меня нет времени на загадки, — сказал Зандер. — Нам больше нечего обсуждать.

Зандер развернулся, намереваясь выйти из-за бамбукового укрытия, практически ощущая вкус свежего воздуха и свободы, но слова Миа настигли его и вонзились в спину, как дротики.

— Я беременна.

Глава 4

Зандер застыл на месте. В голове словно перемкнуло, и он онемел. За бамбуковой перегородкой ходили люди. Снаружи, на улице, тоже все двигалось. Мир продолжал вращаться, но в их зеленом укрытии время словно замерло.

Медленно и осторожно, — его пульс стучал так громко, что отдавался в ушах, — Зандер повернулся к ней:

— Что ты сказала?

— Я беременна, — повторила Миа, вздернув подбородок и расправив плечи, словно готовясь к битве. — И ребенок твой.

Зандер покачал головой:

— Нет. Это невозможно.

— Возможно. Неделю назад я сделала тест. Ну, на самом деле четыре теста. На всякий случай. Все оказались положительными, и потом врач тоже это подтвердил. Ты станешь отцом, Зандер. Ты единственный человек, с которым я спала за последние два года.

Белый шум. Ее слова тонули в шуме помех. Или это в его голове?

— Как такое возможно?

Миа покраснела.

— Я думала только о карьере, — сказала она, защищаясь. — И не у всех в постели каждую неделю новый партнер.

Ее колкость угодила в цель. Неужели его сексуальная жизнь или ее отсутствие имеют сейчас какое-то значение?

— Мы предохранялись, я это прекрасно помню.

— Контрацепция не дает стопроцентной гарантии, — возразила Миа, кутаясь в пальто, словно защищаясь от холода. — И мы были чересчур… активны.

Так и было. Как только они добрались до ее квартиры, они начали на столике в прихожей. Потом продолжили в душе, на диване и в ее спальне на кровати, снова и снова.

Так много тепла…

Так много удовольствия…

Сейчас это так неуместно!

— Понимаю… Я тоже испытала шок, — призналась Миа. — Я подумала, что отравилась, заболела или что-то такое. Даже когда подсчитала даты, я не хотела в это верить. Честно говоря, это все еще кажется нереальным. Я ничего от тебя не жду, Зандер. Я просто подумала, что ты должен знать, вот и все. Если хочешь принять участие в жизни ребенка, будет здорово. Я никогда не знала родного отца и мечтала, чтобы он у меня был. Поэтому я хотела бы, чтобы мы воспитывали его вместе. Я понимаю, что это нелегко, мы живем в разных мирах, но я готова пойти на компромиссы и жертвы.

Она сделала паузу, вероятно, чтобы дать ему возможность ответить, но он ничего не сказал.

— Однако, если ты ничего не хочешь, — продолжила Миа через мгновение, — тогда ладно. Это мой выбор — родить ребенка. Обстоятельства очень странные, признаю, но я всегда хотела детей. Мне тридцать, я одинока, и это, возможно, мой единственный шанс. Тем не менее я вполне могу справиться со всем самостоятельно. Я считаю, что твое присутствие хорошо скажется на нашем ребенке, но ты мне не нужен. Я тебя ни к чему не обязываю. Ты можешь уйти прямо сейчас, и это нормально. Что бы ты ни решил, Зандер, это полностью зависит от тебя.

Зандер едва мог ясно мыслить. У него кружилась голова. Он не мог дышать, в груди покалывало.

Как, черт возьми, такое могло случиться?! Он всегда был таким осторожным! Он не годился на роль отца. Он не способен даже ухаживать за комнатным растением, разве он может вырастить настоящего человека?

Его отец был холодным и отстраненным, настолько нетерпимым к слезам и эмоциям любого рода, что Зандер быстро научился подавлять и то и другое. Поддержка, интерес, похвала — ничего этого у него не было, хотя критики и дисциплины было предостаточно. Его мать вела себя лучше. Каждый раз глядя на него, она удивлялась, как будто забывала о его существовании.

Он ничего не знал об эмоциональной связи и общении. А что, если его сыну или дочери будет нужно от него что-то, чего он не в состоянии дать? Он просто не умеет быть отцом…

Может, Миа справится с обеими ролями? Может, стоит воспользоваться предложенным путем отступления и заявить, что он не хочет иметь с ними ничего общего?

С другой стороны, Лео, его старший брат, давно обзавелся семьей, он обожал своих дочерей и был безумно влюблен в свою жену. Как наследнику империи «Стэнхоуп Каллис», отец уделял брату львиную долю внимания, пока тот рос, но оно не было теплым, и их мать столь же небрежно относилась к нему. И все же у него получилось!

Что, если он решит попробовать стать родителем, но что-то пойдет не так, и Миа решит, что он недостаточно хорош — в конце концов, как она сказала, он ей не нужен, — она может отказаться от него, и что тогда с ним будет?

Нет. Он не может бросить своего ребенка. Поэтому придется закрепить свое положение. Закрыть это дело на своих условиях. Как в бизнесе. Но если так выйдет, что он не справится, Миа не сможет просто сбежать с ребенком, оставив его сломленным и одиноким.

Отбросив сомнения, Зандер расправил плечи и прямо посмотрел на женщину, которая только что изменила его жизнь навсегда.

— Нам придется пожениться.

Раскрывать секреты посреди оживленного холла большого офисного здания не входило в планы Миа, когда она решила поймать Зандера на его рабочем месте. Однако он не оставил ей выбора. Она потратила несколько дней, пытаясь дозвониться, и не собиралась позволять ему уйти, не узнав правды.

Неудивительно, что Зандер был ошеломлен. Он судорожно вдохнул и резко побледнел, казалось, он вот-вот упадет в обморок. Но когда Зандер предложил пожениться, настала ее очередь удивляться.

На какой планете он живет? Брак ради ребенка? В наши дни? Даже ей, с детства мечтающей о настоящей полноценной семье, не представлялось это необходимым. С какой стати ему вообще жениться?

— Я не думаю, что стоит так драматизировать, — сдержанно сказала Миа.

— Я хотел бы гарантии своих прав.

В ее сердце затрепетала надежда.

— Значит, ты хочешь принять участие в воспитании?

Грек кивнул:

— На каждом этапе.

— Хорошо, Зан. Но в браке нет необходимости. Я не стану лишать тебя возможности участвовать в жизни ребенка. Я выросла, не зная своего отца, и я бы никогда намеренно не поступила так со своим ребенком. Даю слово.

— Не знаю, могу ли я рассчитывать на твое слово, — задумчиво произнес он. — Только не в этом.

— На твоей стороне закон.

— Этого недостаточно.

Во взгляде Зандера блеснула сталь. Сейчас на нее смотрел не коварный обольститель, а хладнокровный бизнесмен.

— Что ж, на данный момент этого должно быть достаточно, — твердо сказала она, желая избежать тревожной напряженности. — Еще слишком рано говорить об обязательствах. Первый триместр — самый непредсказуемый, в ближайшие недели может случиться все что угодно. Так что давай просто посмотрим, как пойдет, — предложила Миа и решительным шагом направилась к выходу.

«Как пойдет…»

Зандер, будучи генеральным директором одной из крупнейших в мире компаний, никогда не пускал ситуацию на самотек, однако в данном случае он не мог диктовать условия. Миа не была ни его сотрудницей, ни деловым партнером. Она — мать его ребенка, у нее есть собственное мнение. Впрочем, не стоит тревожиться раньше срока, у него достаточно времени, чтобы убедить Миа принять предложение. Брак — единственный способ гарантировать желаемый результат.

— Зан, мальчик мой, ты слушаешь меня?

Зандер подавил вздох и перевел взгляд на мать, которая десять минут назад заявилась в его кабинет без предварительной записи. Селена, не скрывая возмущения, нервно куталась в кашемировый палантин цвета карамели.

— Твои дивиденды в этом году снизились, потому что мы вложили значительные средства в бизнес, — сообщил он. — Мы купили несколько круизных лайнеров и отремонтировали шесть верфей. Все это было в отчете акционеров. Ты читала?

Селена надулась.

— Нет.

Это был сюрприз:

— Твой доход вернется к семизначной цифре в следующем году.

— И что мне делать все это время?

— Ты могла бы попробовать экономить.

— Я даже не знаю, что это значит, — раздраженно сказала Селена. — Ты еще большее разочарование, чем Лео, когда он сидел за этим же столом. Я никогда не думала, что ты тоже испортишь мне удовольствие. О, как я скучаю по твоему отцу!..

Критика Селены срикошетила от его брони, не оставив даже вмятины, но «как я скучаю по твоему отцу» — это уже перебор. Чернила еще не успели высохнуть на свидетельстве о браке, а Селена уже завела череду романов, которые почти не пыталась скрыть, но единственным человеком, к которому у нее были какие-то чувства, была она сама. Эдвард Стэнхоуп был так занят слиянием своей банковской империи с судоходной компанией, которую он приобрел после женитьбы, что закрывал глаза на скандальное поведение жены и ее расточительность. Видимо, именно этого ей и не хватало.

— Ты справишься.

— Я не знаю как. В следующий раз ты вышвырнешь меня из дома.

Зандер стиснул зубы и подавил желание сказать матери, чтобы она повзрослела, потому что такой подход никогда не срабатывал.

— Что-то еще? — спросил он вместо этого.

Например, мать могла бы поинтересоваться, как у него дела, поговорить о планах на Рождество. Узнать, есть ли у него какие-нибудь новости, которыми он может поделиться.

— Нет, — сказала Селена, элегантно поднимаясь со стула и перекидывая один конец палантина через плечо. — Я и так опаздываю на рейс, и я не думаю, что они задержат его ради меня. До Мальдив лететь одиннадцать часов. Это ужасно, даже в первом классе.

По привычке Зандер тоже встал и уже собирался подойти к двери, чтобы открыть ее и выпустить свою мать и ее вечное разочарование в нем, когда у него зазвонил телефон. Он взглянул на экран и, увидев, кто это, остановился как вкопанный.

— Извиняюсь, — пробормотал он, нахмурившись. — Мне нужно ответить. Давай сама.

С язвительным замечанием о хороших манерах мать покинула кабинет, но все, что сейчас интересовало Зандера, — это почему Миа позвонила ему, хотя молчала четыре дня. Может, она обдумала его предложение и пришла к выводу, что так будет лучше?

— Миа.

— Привет. Ты занят?

Всегда. В понедельник днем у него был назначен ряд встреч, и визит матери уже сбил ему график. Но что-то в голосе Миа обеспокоило его. Зандера охватила тревога.

— Не занят. Что случилось?

— У меня идет кровь, Зандер, и судороги. Мне больно, — произнесла Миа сдавленным голосом, словно сдерживала слезы. — Думаю, у меня может быть выкидыш…

Земля ушла у него из-под ног.

— Где ты?

— Еду в больницу, — сообщила она со всхлипом.

— Напиши адрес, — сказал Зандер, уже у лифта. — Приеду, как только смогу.

Глава 5

Миа вышла из больницы гораздо менее напуганной, чем когда вошла. Она никогда не испытывала такого страха и надеялась, что больше никогда не испытает.

Все произошло так внезапно. Только что она разделывала цыпленка, напевая что-то под радио, пытаясь не думать о высокомерной самонадеянности Зандера, отправившего по электронной почте запрос о ее свидетельстве о рождении, а в следующую секунду — режущая боль полоснула по животу, и влажное тепло просочилось между ног.

Миа выронила нож и согнулась пополам, схватившись за живот:

— Нет, нет, нет!

Дрожащими руками, с болью в груди, как будто у нее вырвали сердце, она позвонила врачу, который велел ей немедленно ехать в больницу, а затем — Зандеру. Когда он появился в больнице через десять минут после нее, Миа воспрянула духом. Она действительно не хотела проходить через все это в одиночку, его поддержка была очень важна для нее. Зандер ждал ее часов восемь, разговаривал с врачами, затем отвез в частную клинику, где ее немедленно осмотрели, и теперь она еще больше убедилась, что приняла правильное решение, обратившись к нему.

Все еще дрожащая и взвинченная, несмотря на заверения врачей, что угроза миновала, Миа вышла в приемный покой. Зандер расхаживал взад-вперед перед стойкой администратора.

— Ну? — Он подошел к ней и окинул пристальным взглядом.

— Все в порядке.

Грек резко остановился, брови сошлись на переносице. Под глазами лежали тени, а густые темные волосы были растрепаны.

— В порядке? — спросил он. — Что значит «в порядке»?

— С ребенком все в порядке. С нами обоими.

— Уверена? Ты, кажется, плакала?

— Да… Мне сделали УЗИ. Я слышала сердцебиение. Немного похоже на топот скачущих лошадей. Просто удивительно. Мне дали две фотографии ребенка, — сказала Миа, смаргивая вновь подступившие слезы. — Вот. Это тебе.

Когда она протянула ему крошечную черно-белую фотографию, их пальцы соприкоснулись и ее пронзил неожиданный прилив жара.

— На самом деле я чувствую себя немного глупо, — призналась Миа. — Было больно и много крови, и я сразу же подумала о худшем. Но, по-видимому, на данном этапе беременности это не такая уж редкость. Прости, что оторвала тебя от работы…

— Не переживай.

— Спасибо за помощь.

— Всегда пожалуйста, — пробормотал он, засовывая фотографию во внутренний карман пальто. — Так это все? — Он поднял на нее свои темные глаза. — Никакого лечения? Тебе не нужно лечь в больницу?

— Нет, это все, — сказала Миа. — Ну, мне посоветовали отдохнуть пару недель, — поправилась она, слегка нахмурившись, — но это вряд ли выйдет. Просто сейчас декабрь, самый загруженный сезон. Сегодня вечером, например, я устраиваю вечеринку на сотню человек.

Его брови взлетели вверх.

— Сегодня вечером?

— Да.

— Отмени ее. На самом деле отмени все.

Миа удивленно уставилась на него.

— Что? Нет. Я не могу. Это разрушит мой бизнес.

— Ты серьезно? — Зандер негодовал.

— Моя компания находится на решающем этапе, как репутационном, так и финансовом. Я не могу просто отменить мероприятия, которые планировались месяцами, — рассердилась Миа. — Обещаю, что не буду перенапрягаться.

— Ты готова рискнуть здоровьем? А если это повторится?

Это отрезвило ее. Зандер прав.

Теперь беременность не была какой-то абстрактной идеей, как казалось до сих пор. У ребенка, растущего внутри ее, бьется сердечко, она уже безумно любила его.

— Ты прав, — признала Миа. — Конечно, ты прав.

— У моей компании есть отдел корпоративных развлечений, — напомнил Зандер. — Я могу прямо сейчас предложить замену организатора мероприятий.

— Не нужно. У меня есть кое-кто на замену, — без колебаний ответила Миа. — Хэтти. Моя правая рука. Она была со мной с самого начала, и я безоговорочно доверяю ей. Остался только вопрос логистики, и она точно сможет с этим справиться. Я могу привлечь больше персонала, чтобы помочь ей, если понадобится, и буду на телефоне.

После минутного размышления Зандер кивнул:

— Так тоже можно.

Положив руку ей на поясницу, которую, как ни странно, она почувствовала, Зандер осторожно повел ее к выходу.

Что она будет делать две недели? — задавалась вопросом Миа, пытаясь не обращать внимания на его смущающую близость. У нее уже много лет не было столько свободного времени. Возможно, она могла бы поработать над какими-нибудь новыми рецептами. Или скорректировать свой план на пять лет. Она могла бы даже повесить полки, которые месяцами стояли прислоненными к стене в гостиной.

А когда точно станет скучно?

Ну, конечно, время от времени она будет наведываться в офис, чтобы посмотреть, как идут дела. Она переложила бы любую тяжелую работу на других, но легко могла бы почистить картошку, промыть листья салата или приготовить соус для Цезаря. Разве стресс от беспокойства о том, как продвигается ее бизнес в ее отсутствие, не усугубит ситуацию?

— Еще кое-что… — сказал Зандер, открывая перед ней дверь.

— Что?

— Ты переезжаешь ко мне.

Миа перестала надевать перчатки и бросила на него испуганный взгляд. Что? Нет. Как она будет следить за происходящим, если Зандер будет следить за ней? Миа не хотелось, чтобы он стал свидетелем ее ежедневного утреннего недомогания.

— О, не стоит. — Миа беззаботно махнула рукой и ободряюще улыбнулась. — У меня и своя квартира хорошая. В ней есть центральное отопление, водопровод и все остальное. Ты ведь знаешь. Ты там был.

На долю секунды Миа показалось, что она увидела вспышку тепла в темных глубинах его глаз, как будто он вспоминал не только то, что был там, но и все, что они делали в этих четырех стенах. Но мгновение спустя все исчезло, и Миа решила, что, должно быть, ошиблась.

— Если думаешь, что я выпущу тебя из виду хоть на секунду, ты ошибаешься.

— Ты слишком драматизируешь, это нелепо. — Миа вышла на улицу и поежилась, когда холодный воздух коснулся щек. — Можно подумать, что ты мне не доверяешь.

— Я и не доверяю.

— Почему?

— Потому что ты такая же амбициозная, целеустремленная и преданная своему делу, как я, — заявил Зандер. — На твоем месте я бы не успокоился и стал ездить в офис, чтобы убедиться, все ли в порядке.

Несмотря на холод, все тело горело. Этот мужчина был раздражающе проницателен.

— Я никогда об этом не думала.

— Правда?

— Я, очевидно, так же, как и ты, забочусь о здоровье ребенка, Зандер, и не собираюсь делать глупостей.

— Надеюсь, — сказал он, потирая руки от холода. — Именно поэтому ты согласишься переехать ко мне.

— Это глупо.

— Кто присмотрит за тобой, если ты пойдешь домой одна?

— За мной не нужно присматривать. Я справлюсь. Со мной все будет в порядке.

— Не думаю.

Зандер взял ее под локоть, как будто боялся, что она может поскользнуться, но его прикосновение странным образом нарушило ее равновесие, так что она высвободилась. С едва скрываемым раздражением Зандер направился к машине, и она последовала за ним.

— Почему ты думаешь, что справишься с этой работой? — спросила Миа с вызовом. — Ты уже ухаживал за больными?

— Нет, не приходилось.

— Разве тебе не нужно работать?

— Буду работать из дома или делегирую обязанности заместителю.

— А как же твоя… хм… бурная личная жизнь?

— С чего ты взяла, что она бурная?

— Почти каждую ночь ты проводил в ночных клубах и…

— Откуда ты знаешь? — изумился Зандер.

— Видела фотографии.

Блеск, вспыхнувший в его глазах, смутил Миа.

— Ты проверяла, как я? Следила за мной?

Миа покраснела. Она не смогла выбросить Зандера из головы и как-то раз поддалась искушению заглянуть в его социальные сети. С тех пор она каждый вечер пролистывала десятки его фотографий на вечеринках, ужинах и других мероприятиях, разумеется, в компании красивых женщин.

— Вовсе нет, — солгала она. — Сообщения о твоих выходах в свет мелькают в прессе, вот и все.

— Мне удается их избегать, — сухо заметил он, когда при их приближении машина блеснула огнями.

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты стал потерян для общества. И не хочу портить твою репутацию. Что скажут в свете, когда узнают, что у тебя появилась соседка по квартире, беременная твоим ребенком?

— Не говори глупостей, Миа. Наш ребенок — это самое важное для меня, — заверил Зандер, открывая дверь и отступая в сторону. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы он был в безопасности. И следовательно, ты тоже. Я обеспечу для вас самое лучшее медицинское обслуживание, позабочусь о твоем комфорте. У меня прекрасная библиотека и домашний кинотеатр. Скажи, чего тебе хочется, и я все устрою. Твое желание — для меня закон.

Он замолчал, и в наступившей тишине Миа со вздохом тоски подумала, что на самом деле все это звучало божественно. Когда в последний раз о ней заботились? Она не могла даже вспомнить. Первые признаки слабоумия у ее матери появились летом после того, как ей исполнилось одиннадцать, хотя официальный диагноз поставили гораздо позже, и с этого момента их роли поменялись.

Только Миа поддерживала все в порядке, пока ее мать становилась все более недееспособной. Она ходила по магазинам, убирала, стирала и готовила. Она придумывала отговорки для любопытных соседей и бесконечные благовидные предлоги для того, чтобы не ходить в школу. Она делала все возможное, чтобы продолжать притворяться, что все в порядке, потому что боялась столкнуться лицом к лицу с неизвестной и неопределенной реальностью.

Так почему же она так противилась предложению Зандера, хотя так мечтала о заботе и об отсутствии необходимости беспокоиться вообще о чем-то? Потому, что это был скорее приказ, чем предложение, а она привыкла контролировать свою жизнь? Потому, что после почти двадцати лет самозащиты она подозревала, что на самом деле может счесть это внимание немного удушающим?

Что ж, ей, вероятно, следует привыкнуть время от времени уступать контроль, если они собираются растить ребенка вместе. Им придется быть вместе долгие годы, а значит, нужно узнать друг друга получше, и разве не проще, если они будут жить по соседству? Разве короткий период совместного проживания — не прекрасная возможность обсудить будущее? А библиотека и кинотеатр действительно звучали заманчиво.

— Сколько у тебя спален? — спросила Миа.

— Есть три гостевые комнаты, можешь выбрать любую.

— Отлично. А кухня?

— Нетронутая. Огромная и очень хорошо оборудованная.

— Я могу пользоваться плитой?

— Пользуйся чем угодно.

— Тогда ладно, — сказала Миа и села в машину.

Глава 6

Раздав указания своим помощникам отменить все планы на оставшуюся часть недели, Зандер тем же вечером перевез Миа в пентхаус в центре Лондона. Он не хотел рисковать. За шесть месяцев с момента знакомства он ни разу не видел, чтобы она спокойно сидела на месте. Эта женщина постоянно была в движении, работала на пределе человеческих возможностей. Он заметил некоторую переменчивость в ее поведении за пределами больницы, что наводило на мысль о том, что, предоставленная самой себе, она может принимать неразумные решения. Кроме того, он полагал, что чем скорее она благополучно устроится в одной из гостевых комнат, тем скорее он сможет заставить ее передумать о браке.

Однако теперь, когда привел Миа к себе, он чувствовал растерянность.

— Тебе нужно что-то конкретное? — спросил он, ставя ее единственный чемодан и дорожную сумку у двери гостевой комнаты.

— Нет, здесь довольно комфортно, — сказала она, обводя взглядом помещение, а затем направилась к одному из окон с тройным остеклением от пола до потолка. — Все эти нейтральные тона очень успокаивают. Полагаю, при дневном свете открываются великолепные виды.

Виды действительно были превосходными. Из этой спальни с одной стороны открывался вид на Гайд-парк, а с другой — на Грин-парк и дальше, вплоть до Сити. В ясный день можно даже увидеть шестидесятиэтажную башню «Стэнхоуп Каллис» в районе Кэнэри-Уорф.

Однако Зандера совсем не интересовали виды. Каждая капля силы воли, которой он обладал, была направлена на то, чтобы не поддаваться натиску горячих, ярких воспоминаний о ночи с Миа, после которой его жизнь круто изменилась.

Секс не входит в их соглашение, сурово напомнил себе Зандер, заставляя пульс замедлиться, а огонь, сжигающий его изнутри, утихнуть. Он привез Миа к себе, чтобы обезопасить ее и ребенка и обеспечить их будущее — таков был план, ни о каких чувствах и отношениях разговоров не было. А это значит, ему нужно придумать, как пережить следующие две недели, если при каждом взгляде на нее его охватывало непреодолимое желание. Он сойдет с ума. Это нужно прекращать.

После того, что произошло, Миа не могла быть объектом его желания, так что, возможно, лучший выход — относиться к ней как к деловой знакомой. Уважать. Проявлять интерес. Очаровывать. Другого выхода не было. И кто знает? Возможно, она даже будет этому рада. Миа не подавала виду, что ее точно так же мучило то самое влечение, но если так оно и было и ее нежелание переезжать вовсе не было связано с потерей независимости, то действовать так — беспроигрышный вариант.

— Что будешь на ужин? — спросил Зандер, желая разрядить обстановку.

— Что угодно. Хотя голубой сыр и морепродукты лучше пока исключить, — добавила Миа с улыбкой.

Зандер подавил порыв сделать несколько шагов вперед и вместо этого решительно шагнул назад.

— Хорошо. Устраивайся, — кивнул он.

— Спасибо.

— Спускайся, как будешь готова.

На то, чтобы принять душ и переодеться, у Миа ушло больше времени, чем на то, чтобы распаковать сумки. Она взяла с собой немного вещей, зная, что надолго не задержится. Когда одежда была убрана в гардеробную, а туалетные принадлежности аккуратно расставлены на мраморной полочке в ванной, она позвонила Хэтти, чтобы убедиться, что к вечеринке все готово. После короткого успокоительного разговора с подругой Миа отважилась спуститься по широкой парящей лестнице в гостиную.

Обширное жилое пространство пентхауса Зандера, занимавшего три верхних этажа эксклюзивного жилого комплекса, выглядело исключительно по-мужски — мрачные тона, смелые линии и полное отсутствие деталей, которые придают интерьеру уют и очарование.

В одном конце комнаты, над гранитным камином, который выглядел так, словно им редко пользовались, висел самый большой телевизор, который она когда-либо видела. Перед камином вокруг стеклянного журнального столика стояли три кожаных дивана и пара кресел, которые подчеркивали, что стиль превосходит комфорт. В центре гостиной был установлен большой бильярдный стол, сукно цвета павлиньего пера было единственным цветовым акцентом в палитре темных нейтральных тонов. На другом конце гостиной располагалась барная стойка, вдоль которой выстроились полдюжины высоких табуретов. На стеклянных полках в свете ламп сверкали гранями хрустальные бокалы, десятки бутылок элитного алкоголя свидетельствовали о том, что здесь регулярно устраивают вечеринки.

Спустившись по лестнице и оглядев пространство, Миа решила, что декор гостиной совсем не в ее вкусе. Она предпочитала более яркие, жизнерадостные цвета — в ее гостиной на окнах были занавески в цветочек и россыпи пестрых подушек на плюшевом диване. Между строгой утонченностью и уютом она всегда делала выбор в пользу уюта. Впрочем, гостиная была комфортной: толстые кремовые ковры, покрывавшие пол из темного дерева. На стенах висели большие абстрактные картины. На кофейном столике лежали, словно напоказ, книги в твердых переплетах. Даже лампы, расставленные по комнате, являлись произведениями современного искусства.

А где фотографии, свидетельства о людях из его жизни? Хотя у нее был только один снимок — их с мамой, сделанный в Музее астрономии имени Гершеля, который они посетили летом перед тем, как она заболела, — но у Зандера было пятеро братьев и сестер, мать, немного родственников со стороны отца и куча племянниц и племянников. Если бы ей посчастливилось иметь такую семью, как у него, ее полки прогибались бы под количеством и весом рамок!

Однако то, чем решил окружить себя хозяин квартиры, ее не касалось. Ей не придется жить в этой роскошной, но странно бездушной квартире. Она здесь временная гостья. И вероятно, не первая, хотя скольких женщин он здесь развлекал и каким образом, тоже не ее дело. Нет. Ей было наплевать на то, чем он занимался в те дни, прошедшие после их встречи на одну ночь. Ну и что, что он переспал со всеми женщинами, с которыми фотографировался? Важно будущее, а не прошлое.

Быстро осмотрев сначала кабинет — там тоже не было фотографий, — а затем столовую, которая вмещала двадцать человек, Миа в конце концов нашла Зандера на кухне, где за островом длиной в милю он перекладывал с тележки серебряные тарелки, накрытые клошами, на круглый мраморный стол.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Зандер, поднимая на нее свои темные неотразимые глаза, от которых у нее всегда начинало покалывать там, где не следовало.

— Хорошо.

— Тебя что-то беспокоит?

— Нет… — Во всяком случае, не то, что он имел в виду.

Зандер сменил костюм на выцветшие джинсы и белую рубашку, которые подчеркивали смуглый оттенок его кожи, и выглядел еще красивее, чем в образе бизнесмена-миллиардера, расхаживающего по больнице и требующего ответов.

— Сразу говори, если что-то не так.

— Договорились.

— Садись, Миа.

Она послушалась и села на один из бархатных стульев и профессиональным взглядом осмотрела помещение.

Вдоль одной стены цвета графита была встроена духовка, микроволновая печь и плита с двумя конфорками. Справа от нее возвышался винный холодильник на три дюжины бутылок. Места для хранения было предостаточно, а на островке из нержавеющей стали — сверкающая варочная панель из закаленного стекла и мраморная раковина. Как Зандер и сказал, здесь все было новое, суперсовременное и высокотехнологичное.

— Пахнет восхитительно, — призналась Миа.

У нее потекли слюнки, когда Зандер поднял крышку и показал блюдо с чем-то похожим на жареную треску с хрустящей фасолью по-французски и маслянистым молодым картофелем.

— Ресторан внизу — лучший в городе, — сообщил он, расставаясь со столовым серебром, а затем лениво опустился на стул напротив нее. — Угощайся.

Миа переложила немного трески с блюда на свою тарелку.

— Ты вообще готовишь?

— Только кофе и тосты, — сказал он, откидываясь на спинку стула и лениво наблюдая за ней. — Я не часто ем дома. Когда приезжаю, пользуюсь доставкой.

— Как тебе удается поддерживать себя в форме? — изумилась Миа.

— В подвале тренажерный зал и бассейн.

— Должно быть, ты невероятно дисциплинированный.

— Так и есть.

И разве она не извлекла из этого пользу, размышляла она, добавляя к рыбе немного фасоли и картофеля. Из того, что она могла вспомнить о ночи, которую они провели вместе — а она могла вспомнить каждую минуту, будто это было вчера, — его мускулы действительно были какими-то особенными: твердыми и рельефными, как будто он вылеплен из теплого мрамора.

И его сила, властность… В тот первый раз, в раздевалке ночного клуба, он поднял ее так, словно она ничего не весила. Его выносливость впечатляла, а его восхитительно порочные губы мгновенно воспламеняли в ней желание. Миа достаточно было взглянуть на его руки, чтобы вспомнить, как они медленно и чувственно скользили по коже.

Даже сейчас, когда Зандер наклонился вперед, чтобы налить себе вина, Миа ощутила его запах и едва не застонала от желания.

— Что будешь пить?

Вопрос разорвал тишину, как выстрел, и Миа подпрыгнула. Она вспыхнула.

— Немного газированной воды было бы неплохо, — сказала она, думая о том, что следующие пару недель будут намного тяжелее, чем она себе представляла, если она не сможет справиться со своей реакцией на соседа по квартире.

Зандер встал и направился к холодильнику. Миа расправила салфетку, чтобы остыть, затем положила ее на колени и воспользовалась возможностью, чтобы напомнить себе, что Зандер — отец ее ребенка, но не ее парень.

Когда он вернулся к столу, Миа сделала глоток воды и переключилась на еду. Прекрасно приготовленная треска рассыпалась под легким нажимом ножа. Фасоль была ярко-зеленой, будто ее только сорвали. Повара из ресторана определенно знали свое дело.

— Что думаешь о еде? — спросил Зандер.

— Восхитительно, — признала Миа, протыкая вилкой картофелину, не слишком мягкую, не слишком твердую, просто идеальную. — Сочетание салатного цикория и морских водорослей с треской интересное. Подумаю, можно ли добавить что-нибудь похожее в мое меню. Всегда ищу новые блюда.

— Ты мастер своего дела, — кивнул Зандер.

Миа ощутила гордость.

— Спасибо.

— Как ты начала этим заниматься?

— Бросила школу в шестнадцать и поступила в колледж общественного питания, — сказала Миа, полагая, что сейчас не лучшее время для знакомства друг с другом и им нужно о чем-то поговорить. — Проучилась там два года, а потом пошла учиться на шеф-повара для мероприятий. Шесть лет назад, имея за плечами восьмилетнее обучение и опыт, я открыла собственный бизнес, который с тех пор набирал силу.

Зандер поднял темную бровь.

— Так просто?

Если бы…

— Это было совсем не просто, — усмехнулась Миа. — Пришлось потратить много сил, чтобы добиться того, что я имею сейчас. Кейтеринг — довольно жестокая индустрия. Жутко много работы, и некоторые шеф-повара, на которых я работала, не продержались бы в офисе и пяти минут. Но я научилась готовить в двенадцать лет, и с тех пор это все, чем я хотела заниматься.

— Двенадцать?! Это очень рано.

— Мама заболела, — призналась Миа. — Пришлось ухаживать за ней, и, поскольку у нас двоих никого не было, все это свалилось на меня. Мне пришлось нелегко, но я была счастлива, когда готовила, хотя порой моя стряпня была ужасной.

Зандер вертел ножку бокала между пальцами, изображая непринужденный интерес.

— Что случилось с твоей матерью?

На мгновение оторвавшись от тарелки, Миа собралась с духом, поскольку говорить об этом все еще было очень трудно.

— Первым признаком помрачения стало то, что мама отправила меня в школу в субботу, уверенная, что сегодня пятница, — проговорила Миа со вздохом. — Вскоре после этого память начала подводить ее, и она не могла подобрать нужные слова. Мама потеряла работу и однажды чуть не подожгла кухню. После этого готовку я взяла на себя. И прочие заботы, чтобы социальные службы не узнали о ситуации и не взяли меня под опеку.

— Должно быть, было тяжело.

— Да. Постоянно. Каждый день — беспокойство. Я так часто пропускала школу! С деньгами было невероятно туго. Но хуже всего было видеть, как исчезает мать, которую я обожала, которая всегда отстаивала мою точку зрения. Мы всегда шли против всего мира, были заодно. А потом все изменилось. Шло время, и чаще всего это настраивало ее против меня, и это было ужасно. У нее непредсказуемо и резко менялось настроение. Некоторые из сказанных ею вещей резали меня, как ножом, а я была слишком маленькой, чтобы понять, что происходит.

— А больше никто не знал?

Миа покачала головой.

— Я очень хорошо научилась лгать и прятаться, чтобы нас не разлучили. Я не хотела, чтобы меня взяли под опеку. В конце концов, у матери диагностировали быстро развивающееся слабоумие. Я никогда не узнаю, можно ли было замедлить прогрессирование болезни, если бы ей оказали помощь. Я научилась жить с чувством вины за это, но какое-то время это было тяжело.

— Ты говоришь о ней в прошлом.

Миа с трудом сглотнула.

— Она попала в больницу после того, как упала, сломала руку и подхватила инфекцию. Она так и не вернулась домой. Мне было шестнадцать, когда она умерла.

— Соболезную.

— Да, — кивнула Миа, даже сейчас, спустя четырнадцать лет, ее сердце все еще болело от потери. — Но я горевала о ней задолго до этого.

— Я могу понять, почему финансовая безопасность так важна для тебя.

— Безопасность в целом важна для меня.

— Выходи за меня, и у тебя все будет, — предложил Зандер, его темный, завораживающий взгляд был прикован к ней, но в остальном лицо его не выражало ничего. — Выходи за меня, Миа, и тебе никогда больше не придется ни о чем беспокоиться.

Глава 7

То, что Зандер выбрал именно этот момент для продвижения своих планов, не должно было ранить так сильно, как ранило, подумала Миа, подавляя странное чувство обиды, разочарования и решительно взяв себя в руки.

— Мы уже обсуждали это, — холодно сказала она, напоминая себе, что нужно держать себя в руках, пока не поддалась очередному ложному чувству безопасности и, вполне возможно, не оказалась у алтаря.

— Не ради моего удовлетворения, — заверил Зандер.

— Мое мнение не изменилось.

— Мое тоже.

— Да, я поняла это, когда ты потребовал у меня свидетельство о рождении.

— Которое ты до сих пор не предоставила.

Аппетит пропал, Миа отодвинула тарелку в сторону.

— У тебя серьезные проблемы с доверием, да? — спросила она, решив, что теперь его очередь говорить. — Поэтому ты все еще один?

Зандер привстал, наклонился и потянулся к ее тарелке.

— Почему ты так решила?

— Ты красивый, успешный и богатый, и тебе тридцать пять, — ответила Миа, борясь с искушением закрыть глаза и вдохнуть его запах. — Должна быть какая-то причина, по которой у тебя никого нет.

— Возможно, я просто не хотел, чтобы мне кто-то принадлежал.

— Ах да, припоминаю, — сухо произнесла Миа. — Слишком много женщин, слишком мало времени.

Зандер пожал плечами и одарил ее улыбкой.

— Это ты сказала.

— И все же ты согласен обвенчаться со мной.

— Это другое, — заявил он, убирая их тарелки в тележку и возвращаясь с прекрасным черничным пирогом. — Брак по расчету. Все по закону. Ничего больше.

— Как романтично!

— Романтика меня не интересует.

— А как же любовь?

Зандер сел за стол, нахмурившись в явном замешательстве, как будто она заговорила на непонятном языке.

— Любовь?

— Сам знаешь. Трепещущее сердце, головокружительное чувство, которое считается основой долгосрочного союза.

— Не могу придумать ничего хуже, — произнес он с едва заметной дрожью и разрезал пирог на восемь частей.

— Почему?

— Что восхитительного в уязвимости, незащищенности и потере контроля?

Миа не знала, как на это реагировать. Она никогда не размышляла о любви в таком ключе.

— Это серьезное обвинение. Ты говоришь по собственному опыту?

— Просто наблюдение, — сказал Зандер, ловко уйдя от ответа.

— В таком случае в любви с таким же успехом можно найти радость и удовлетворение, обретение силы и поддержки, разделять взлеты и падения.

— Если верить в сказки, — заметил Зандер и взял кусок пирога.

— Я верю.

— Почему?

— Потому что болезнь моей матери по-настоящему усложнила жизнь, и любовь затерялась среди всех этих страхов, обид, беспокойств и неразберихи, — сказала Миа. — Временами я ненавидела ее, и до сих пор чувствую себя отвратительно виноватой из-за этого, хотя знаю, что моей вины в этом нет. Все эти годы я жаждала любви. Я хочу найти вторую половинку, кого-то, с кем можно разделить свою жизнь, чтобы больше не чувствовать себя одинокой. Даже на самом деле больше, чем успеха и финансовой безопасности. И именно поэтому я не выйду за тебя только ради ребенка.

— Ты ставишь себя на первое место.

Миа кивнула.

— Так и есть, но в этом нет ничего плохого.

— Найти вторую половинку будет сложно, когда появится ребенок и ты будешь воспитывать его вместе со мной, — напомнил Зандер. — Мы будем присутствовать в жизни друг друга долгие годы.

— Знаю, — согласилась Миа, и ее охватила волна эмоций, которые казались странной смесью возбуждения, паники, ликования и ужаса. — Я понимаю, что препятствия, которые мешают счастливому финалу, не так малы. Но другие люди справляются с этим, и я не хочу терять надежду.

Зандер усмехнулся:

— В конце концов, ты согласишься со мной.

— Не соглашусь.

Зандер отмахнулся от предложения Миа помочь с уборкой и просто кивнул, когда она холодно поблагодарила его за ужин, сослалась на усталость и пожелала спокойной ночи.

Отправив посуду вниз, он налил себе выпить и пошел в кабинет, чтобы разобраться с делами. Однако через полчаса ему пришлось признать, что сегодня о работе придется забыть. Его план считать Миа не более чем деловой знакомой полностью провалился.

Во-первых, эта женщина верит в романтические бредни и никогда не откажется от призрачной надежды любить и быть любимой. Как Миа могла быть такой наивной? Так доверять чему-то столь непостоянному? Просто поразительно…

Во-вторых, как только они начали разговаривать, стало очевидно, что его интерес к ней был каким угодно, только не случайным. В ответ на откровения о ее детстве Зандера охватило желание узнать больше. Поразительно, но он почувствовал определенное родство с ней из-за того, что родители не уделяли ему должного внимания, и он чувствовал себя поразительно одиноким, несмотря на то, что вокруг всегда были люди.

Зандеру пришлось приложить усилия, чтобы не поделиться с Миа мыслями о схожести их судеб. Признание помогло бы им сблизиться, однако Зандер не стремился к этому. Опыт с Валентиной доказал, что он не способен поддерживать подобные отношения.

Все, что им нужно, — это союз двух рационально мыслящих людей, основанный в интересах ребенка.

Не было повода признаваться, что причина, по которой он так дисциплинирован в отношении еды и спорта, заключалась в том, что в детстве он ел все, что попадалось под руку, что имело последствия, пока он не понял, что хороший, здоровый способ справиться с отсутствием интереса у родителей в нем было желание просто отгородиться от всего, что причиняло боль, чтобы ничто больше его не беспокоило.

Миа не нужно было знать, что в двенадцать он проводил большую часть своего времени, пытаясь выяснить, где мать, почему отец предпочитает проводить больше времени со старшим братом, чем с ним, и пытаясь понять своих братьев и сестер.

Возможно, с его стороны было бессердечно говорить о браке так скоро после того, как Миа рассказала столько личного. Судя по тому, что Миа предпочла завершить ужин и ушла к себе, он поторопился. Но альтернатива — поддаться искушению и позволить ей заглянуть в его пустую душу — бесконечно хуже.

Наконец, и это самое тревожное, за последние пару часов Зандер убедился, что все еще хочет ее. Та ночь страсти не утолила его желание до конца. Правило одной ночи, безотказно действовавшее с другими женщинами, дало сбой.

Сидеть напротив нее за столом было пыткой. Его внимание неоднократно привлекали ее губы, которые вызывали воспоминания о других вещах, которые она могла ими делать. Если бы он не спросил, хочет ли она выпить, он вполне мог бы поддаться настойчивому желанию и затащить ее в постель.

Эти открытия совсем не радовали, мрачно подумал Зандер, наливая себе щедрую порцию метаксы. Его безудержный интерес к ней, неожиданно хрупкая защита, даже странное удовольствие от ее неповиновения вызывали беспокойство. Привычная отстраненность, с которой ему нравилось подходить к жизни, покидала его.

Так что же ему делать?

Несмотря на первоначальное намерение очень пристально следить за Миа, казалось разумным временно установить некоторую дистанцию между ними, пока он не привыкнет к ситуации и не возьмет под контроль свое непреодолимое влечение к ней.

А это значит — ему придется ходить в офис. Там он получит необходимую передышку. К тому же мысль о том, что он будет слишком долго находиться вдали от работы, заставляла его нервничать. Судоходная часть компании запускала новые круизные лайнеры, и реализация проекта находилась на решающей стадии. Решения принимались бы гораздо быстрее, если бы он был там.

Как бы там ни было, скоро он возьмет ситуацию под контроль и все вернется на круги своя.

Да и Миа, пожалуй, даже обрадуется его отсутствию и некоторой передышке.

Еще один отличный план, с удовлетворением подумал Зандер, глядя на мерцающие рождественские огни Найтсбриджа и осушая свой бокал. И на этот раз он сработает.

Несмотря на предположение, Миа не обрадовалась отсутствию Зандера. Вот уже второй день она просыпалась поздним утром в огромной пустой квартире. Правда, сегодня он оставил записку.

Миа обнаружила ее на кухонном островке после того, как справилась с приступом тошноты, приняла душ и оделась. Зандер сообщал, что уехал в офис по срочному вызову, консьерж Тони выполнит любую ее просьбу, из ресторана внизу привезут обед в час дня, а водитель отвезет ее, куда она захочет. Зандер заверил, что свяжется с ней позже, и рекомендовал как следует отдохнуть.

Миа нахмурилась. Прошлой ночью, готовясь ко сну, она не только поклялась не обращать внимания на явно одностороннее влечение, но и решила быть менее чувствительной и более прагматичной в этой ситуации. Фактически перенять его подход. С этой целью она с нетерпением ждала возможности расспросить Зандера о нем самом за завтраком. Она хотела узнать больше о его семье, работе и изучить его странные взгляды на любовь.

Что ж, разговор придется перенести.

После чашки зеленого чая и нескольких крекеров Миа потратила час на анализ электронных таблиц. Затем она позвонила Хэтти, чтобы проверить, все ли готово к ужину, и ответила на несколько электронных писем.

В одиннадцать она тепло укуталась и отправилась на прогулку. В час пообедала — из ресторана прислали тающий во рту пирог с заварным кремом и сливочно-лимонный мусс на десерт, который был так хорош, что ей пришлось внести его в перечень своих рецептов. Немного вздремнув, Миа спустилась вниз, чтобы осмотреть богатую библиотеку и кинотеатр на четырнадцать мест, затем погуглила, как играть в бильярд, взяла кий и сыграла пару партий.

Но к шести вечера, когда у нее закончились дела, а от Зандера не было вестей, Миа хмуро уставилась на пустой холодильник, размышляя об ужине, и задумалась, стоит ли ей написать ему.

Не покажутся ли Зандеру расспросы о его планах назойливыми? Немного навязчивыми? Она сталкивалась с этим обвинением несколько раз раньше и обещала быть более осмотрительной, когда дело касалось отношений. Но нет, на этот раз ситуация совершенно другая. Они были равны, и Миа имела полное право знать, чем занимается отец ее ребенка, пока она скучает в его квартире.

Она набралась смелости и написала сообщение:

«Надеюсь, у тебя все в порядке. Ты вернешься к ужину? Я могу приготовить».

Ответ пришел через несколько минут:

«Вернусь поздно. Не жди».

Миа поежилась. От равнодушных слов повеяло холодом.

Хм… Неожиданное развитие событий. Разве он не высказал твердое мнение о том, что не доверяет ей и, следовательно, должен постоянно присматривать за ней?

Но, возможно, произошло что-то непредвиденное: затонул корабль или в банке разразился скандал?… Что бы это ни было, она не собиралась переживать. Она задаст этот вопрос утром, как и все остальные вопросы, которые у нее накопились.

А пока, подумала Миа, выходя из кухни и направляясь к лестнице, поскольку она очень устала, несмотря на то, что добилась совсем немногого и совсем не проголодалась после обеда, она собиралась последовать его совету и лечь пораньше.

Поговорить с Зандером и познакомиться с ним ближе ни за завтраком, ни за ужином Миа не удалось.

Она не видела Зандера в течение еще двух дней. Возвращался ли он вообще ночью в квартиру? Не было никаких свидетельств того, что он приезжал. Они общались только сообщениями, она — с растущим раздражением и замешательством, он — с разочаровывающей холодностью. Чем он так занят? Неужели работой?

Все это время Миа пыталась занять себя чем-нибудь, чтобы не сойти с ума: прочитала две книги и посмотрела пять фильмов, много гуляла, заглянула в ближайший универмаг, где едва не попала в эпицентр предрождественской распродажи. Однако ко второй половине третьего дня, расставив бутылки на полках бара в алфавитном порядке, Миа решила, что с нее хватит.

Ситуация стала совершенно неприемлемой, подумала она, стиснув зубы, когда прочитала очередное сбивающее с толку сообщение. Чаша ее терпения переполнилась.

Что, черт возьми, происходит?!

Она часами не получала от Зандера вестей, не видела его несколько дней. Что случилось с его предполагаемой заботой о благополучии их ребенка? Неужели она ошибалась насчет его отцовских инстинктов?

Как они должны были узнать друг друга и обсудить будущее, если его нет рядом? Какой вообще смысл жить здесь, если Зандер с самого начала хотел бросить ее? О чем он думал?

Ни на один из этих вопросов не было ответа, и Миа наотрез отказывалась думать о том, где он ночевал, чем занимался и с кем, потому что это только усиливало обиду и ревность. Ей нужно было чем-то заниматься, постоянно двигаться вперед, а не сидеть сложа руки.

Почему все жертвы приносит она? Почему Зандер может работать, а она — нет? В эту самую минуту Хэтти и ее команда раскладывали канапе по подносам, готовясь к вернисажу в ультрасовременной художественной галерее. Клиентка была новой и влиятельной. На кону стояла репутация фирмы, и Миа весь день нервничала из-за того, что не могла присутствовать лично.

За последние несколько дней ей удавалось контролировать свое беспокойство по поводу бизнеса, но если Зандер собирается отказаться от своей части сделки, то с какой стати она должна продолжать волноваться о своей? Миа чувствовала себя абсолютно нормально.

Галерея находилась всего в десяти минутах ходьбы отсюда, к тому же она захватила черное платье. Ничто не мешало ей заглянуть на вернисаж, чтобы убедиться, что все идет гладко, и вернуться через пару часов. Зандер даже не узнает.

Глава 8

— Что она делает?

В ответ на ошеломляющий рассказ консьержа Тони Зандер чуть не выронил телефон.

— Мисс Холлидей только что ушла, — медленно и громко повторил Тони, как будто у Зандера проблемы со слухом. — И когда я спросил ее, куда она собирается, согласно вашим инструкциям, она сказала, что заглянет в галерею за углом. Я так понимаю, ее компания проводит там мероприятие. У нас был очень интересный разговор с мисс Холлидей о современном искусстве и меню, которое она разработала.

Зандеру было наплевать на современное искусство и на модную еду. Однако он был против того, чтобы Миа воспользовалась его отсутствием, чтобы сделать то, чего, как они договорились, она делать не будет.

— Большое спасибо за последние новости, Тони, — пробормотал он, повесил трубку и вскочил.

«Во что, черт возьми, она играет?! — гадал он, направляясь к лифту. — Неужели она совсем не думает о безопасности их ребенка? Быстро прогуляться или пробежаться по магазинам — это одно. Пренебречь его приказами не идти на работу и, скорее всего, переусердствовать — совсем другое. Как можно быть такой эгоисткой?»

С каждым шагом он злился все больше, но не только на нее. Как бы ему этого ни хотелось, пришлось взять на себя часть вины за случившееся, что только подлило масла в огонь.

Ему не следовало так долго оставаться в стороне. Зандер этого не планировал. Он предполагал, что дня будет более чем достаточно, чтобы справиться со своей неуправляемой реакцией на нее, но потом Миа написала, что собирается приготовить ужин, а поскольку прошлый ужин дался ему нелегко, то он подумал, что будет разумно еще какое-то время держаться на расстоянии.

Впрочем, это не мешало ему думать о Миа все чертово время. Ночью ее образ вторгался в его сны, лишая покоя, днем мысли о ней не давали сосредоточиться на работе.

Заводя мощный двигатель и выезжая с парковки, он безуспешно пытался понять, что же в Миа было такого всепоглощающего, такого отвлекающего. Да, она была красивой и сексуальной, как многие женщины, с которыми он встречался. Может, то, что она носит его ребенка, пробудило в нем какой-то первобытный инстинкт защитника? Хотя в данный момент он не очень хорошо справлялся с обязанностями… Или это просто из-за тревожащей новизны того, что у него никогда не было гостьи, которая оставалась бы дольше чем на ночь?

Как бы то ни было, проведя последние три дня вдали от нее, он не смог преодолеть влечение к Миа. Он вообще не контролировал свое желание к ней и постоянно был на взводе. Однако не стоит терять голову, на кон поставлено его будущее, а это значит, ему нужно взять себя в руки и объясниться с Миа.

Миа вернулась в квартиру через два часа. Она со вздохом облегчения сняла туфли и направилась к лестнице. В крови бушевал адреналин, как лесной пожар.

Вечер удался: и вернисаж, и фуршет прошли на высшем уровне!

Знаменитостей было предостаточно. Шампанское лилось рекой, канапе были съедены с большим аппетитом. Не прошло и получаса, как на этикетке каждого арт-объекта появилась маленькая красная точка, означающая, что данный лот выкуплен.

Откровенно говоря, Миа совсем не разбиралась в современном искусстве, но, если кто-то хочет потратить два миллиона на синий круг с красной линией через него, это его дело. Благодаря всем этим сумасбродным миллионерам арт-бизнес процветал, и галеристы регулярно устраивали фуршеты, обеспечивая работой ее компанию.

Миа ни на секунду не пожалела, что пришла сюда. Да, она устала, и у нее болели ноги, но она чувствовала себя такой живой, такой целеустремленной! Мероприятие оказалось оглушительно успешным. Экспансивная владелица галереи сказала, что порекомендует «Холлидей Кейтеринг» всем, кого знает. Завтра в Доклендсе состоится обед, для которого ее компания поставляет еду, и она тоже пойдет на него.

— Добрый вечер.

Услышав низкий рокочущий голос, доносившийся из глубины комнаты, Миа на секунду замерла, затем резко обернулась и увидела Зандера за барной стойкой.

Миа обдало жаром, щеки запылали, будто ее застукали на месте преступления. Впрочем, ей не за что было чувствовать себя виноватой. Зандер заманил ее к себе под надуманным предлогом, а затем бросил.

Миа сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться.

— Зандер, ты меня напугал!

— Извиняюсь.

— Что ты здесь делаешь? — Какая ирония, что он появился в тот самый вечер, когда она ушла!

Грек снял пробку с бутылки с янтарной жидкостью и налил немного в стакан.

— Если мне не изменяет память, живу.

— Этот факт вызывает сомнение, — хмыкнула Миа.

Единственным признаком того, что ее насмешка попала в цель, было то, как он на мгновение сжал челюсти. Зандер медленно и многозначительно пробежал по ней темным взглядом, оценивая платье, задержал взгляд на папке, которую Миа держала в руках, и, разумеется, сделал выводы.

— Ты была на работе.

В ответ на его обвинение она вздернула подбородок:

— И?

— Ты сказала, что будешь держаться подальше от бизнеса.

В его устах слово «бизнес» прозвучало весьма значительно.

— Да, но и ты сказал, что будешь работать дома, — напомнила Миа, решительно направляясь к бару.

Им давно следовало поговорить, и избегать диалога было не в ее интересах.

— Значит, вот как? Око за око?

— Конечно нет. Я не настолько мелочная. Мне просто надоело, что со мной так подло обращаются, что я одна иду на жертвы и вынуждена изнывать от скуки.

В темных глубинах его глаз промелькнуло, как она надеялась, чувство вины, но слишком скоро выражение его лица снова стало бескомпромиссным.

— Стоило рисковать безопасностью нашего ребенка?

Что? Это уже чересчур.

— Я ничем не рисковала.

— Всего несколько дней назад ты думала, что у тебя выкидыш, — напомнил Зандер. — Врач рекомендовал тебе отдыхать.

— Я отдыхала, — возразила Миа, ощущая, как в ней поднимается волна гнева. — Уже несколько дней. Но я не привыкла бездельничать. Я не больна. Я чувствую себя абсолютно нормально. И я не собираюсь сидеть здесь и собирать пыль, пока ты продолжаешь наслаждаться светской жизнью. — Миа распалялась все сильнее: — Я понятия не имею, почему ты исчез при первой же возможности, хотя так упорно не хотел выпускать меня из виду. Ты можешь работать от рассвета до заката, а потом веселиться всю ночь напролет с кем захочешь, мне все равно. Однако твое недавнее поведение, безусловно, не сделает мое отношение к браку более лояльным. И если с этого момента все так и будет, то какой смысл мне вообще здесь находиться?

На щеке Зандера дернулся мускул.

— Здесь ты в безопасности, под присмотром.

— Что?!

— Мой человек присматривает за тобой.

Миа задумалась. Все эти дни она общалась только с консьержем…

— Тони?! — воскликнула она, вспомнив все их разговоры. Вот же предатель! — Тони — твой информатор?

Так вот почему Зандер решил провести этот вечер дома… Это явно не случайно — он шпионил за ней!

— Для меня важно знать, что с тобой и ребенком все в порядке, — заявил он, словно оправдываясь.

— Но не настолько, чтобы позаботиться об этом самому.

— Я не мог сидеть целыми днями дома.

— Тебя не было трое суток!!!

— И что? Скучала по мне?

Да. Как ни странно, Миа скучала по нему. Ей была ненавистна мысль о том, что Зандер веселился всю ночь напролет неизвестно с кем. Дни и ночи тянулись так долго, так тоскливо! Но дело было не в этом.

— Намекать на то, что я безответственная, нечестно, — горячо сказала она. — Мне надоело томиться в твоей холостяцкой берлоге только потому, что ты этого требуешь. И как ты вообще удержишь меня здесь? Прикуешь наручниками к кровати?

Глаза Зандера сверкнули. На скулах вспыхнул румянец.

— Это идея…

Время, казалось, остановилось. От образа, промелькнувшего в ее голове, по спине побежали мурашки. Перепалка, завязавшаяся между ними, превратилась во что-то более чувственное, волнующее.

— И что бы ты тогда сделал со мной? — спросила Миа с колотящимся сердцем.

— Что бы ты хотела, чтобы я с тобой сделал? — Голос Зандера стал на октаву ниже.

— Я хотела бы, чтобы ты отдал мне ключ, чтобы я могла освободиться, а затем выйти из комнаты.

— Ты бы так поступила?

Нет. Миа жаждала ощутить на себе тяжесть его тела, его жар и напор. Ей хотелось отдаться в его руки, чтобы он ласкал ее и делал с ней все, что пожелает…

— Абсолютно.

— Тогда почему мне кажется, что ты врешь?

— Понятия не имею, — выпалила Миа в ответ. — Но могу заверить тебя, что это не так.

Зандер грохнул стаканом о мрамор с такой силой, что она подпрыгнула, и широко расставил руки на стойке.

— Хочешь знать, почему я на самом деле так долго держался от тебя подальше? — Его свирепый взгляд пригвоздил Миа к стулу.

— Ты сказал, что из-за работы, — выдавила Миа, ощущая, как ее тело вспыхнуло в ответ на неожиданную вспышку страсти.

— Нет! Из-за того, что не могу выбросить тебя из головы…

Услышав признание, Миа уставилась на него, широко распахнув глаза:

— Что?!

— Я не могу перестать думать о тебе с нашей первой встречи, — сказал Зандер, сверкая глазами. — Я полагал, что, затащив тебя в постель, избавлюсь от этой навязчивой идеи. Обычно это помогает. Но с тобой все иначе. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня охватывает желание заключить тебя в объятия и зацеловать до потери сознания. Каждый раз, когда думаю о тебе, у меня возникает болезненная эрекция. Последние три дня, которые, к твоему сведению, я провел либо за рабочим столом, либо в спальне, примыкающей к офису, и не ходил на вечеринки, были пыткой. Даже сейчас, когда я злюсь на тебя, я думаю только о том, чтобы сорвать с тебя это платье и сделать с тобой то, что сделал, когда видел тебя в нем в последний раз.

Зандер остановился. Миа закрыла рот и вдохнула, прежде чем ее легкие взорвались.

— Ты хочешь меня? — спросила она, изо всех сил пытаясь осознать, что влечение чувствовала не только она.

— Ты сводишь меня с ума, — покачал головой Зандер. — Сейчас мне так тяжело, что, возможно, я получу необратимую травму.

— Неплохая реплика!.. — попыталась пошутить Миа. — Что ж, могу только посочувствовать. На самом деле я чувствую к тебе то же самое. Я тоже не могу забыть ту ночь, которую мы провели вместе, и, поверь, я пыталась. На днях за ужином я все время представляла, как ты сметаешь все со стола и вместо ужина пожираешь меня, — призналась она. — Даже несмотря на то, что ты бросил меня так надолго, я не могла перестать думать о тебе. По ночам становилось хуже всего…

— Так быть не должно, — сказал Зандер, и мускул на его щеке напрягся.

— Разумеется, это неудобно, — согласилась Миа. — Но сбегать в офис и прятаться там всякий раз, когда желание становится невыносимым, — тоже не выход.

— Что же ты предлагаешь? У тебя есть решение?

— Да. — Миа пожала плечами. — Мы могли бы просто снова заняться сексом.

За этим последовала полная тишина. Мгновение Зандер просто смотрел на нее ошеломленным взглядом. Затем покачал головой, явно не в силах поверить в то, что услышал.

— С ума сошла? Это нелепо.

— Я не согласна. — Миа отказывалась сдаваться. — Если мы ничего не предпримем с этим диким влечением, оно всегда будет стоять между нами. Это лишь усложнит жизнь. Прошло всего три дня, и посмотри на нас. Я не уверена, что расстояние сильно облегчит ситуацию. Мы не можем вечно избегать друг друга. Мне кажется, этим нужно заняться, и лучше раньше, чем позже.

— Нет, — возразил Зандер, стиснув зубы. — Я этого не допущу.

— Почему?

— У меня есть правило одного раза.

— Что?! — Миа вскинула брови.

— Я сплю с женщиной только один раз.

— Серьезно?

— Я не хочу отношений, — упрямо повторил Зандер.

— Хочешь сказать, что ты настолько неотразим, что две ночи с тобой — женщина может возомнить, что у вас отношения?

— Не хотелось бы проверять.

— Видишь ли, Зандер, наша ситуация уникальна, — начала Миа, удерживая его взгляд. — Я не одна из твоих случайных подруг. По крайней мере, теперь. Так что обычные правила тут не сработают. Нам просто нужна физическая разрядка, не более того. Я постоянно на взводе, мне нужен секс, чтобы расслабиться, и ты, очевидно, нуждаешься в нем так же сильно, как я.

— Это слишком опасно.

— Не с медицинской точки зрения. Доктор сказал, что все будет в порядке. — Миа задумчиво посмотрела на него. — Или это я опасная?

— Не говори глупостей, — процедил Зандер сквозь стиснутые зубы, словно боролся с желанием потянуться к ней.

— Не я веду себя странно, — раздраженно сказала Миа. — Но ладно. Спрячь голову в песок, если хочешь. Я иду спать. Ты знаешь, где меня найти, когда поймешь, что я права.

Зандер смотрел, как Миа, соблазнительно покачивая бедрами, идет к лестнице, и убеждал себя, что она ошибается. Огонь, вспыхнувший между ними, рано или поздно сойдет на нет. Это неизбежно. Неужели Миа этого не понимает?

Он восхищался ее умом, амбициозностью и стремлением к успеху так же сильно, как ее внешностью. Урывки информации о ней, которые он не искал, но тем не менее раздобыл: любимый цвет — желтый, любимое блюдо — спагетти карбонара, вызвали у него интерес, прежде чем он запоздало напомнил себе, что его интерес не имеет никакого отношения к ее профессиональной деятельности.

А может, Миа права? Может, им действительно нужно переспать, чтобы избавиться от напряжения?

Не пора ли признать, что все эти дни он подсознательно ждал повода вернуться к ней. Миа сказала, что хочет его, но это лишь усложнило ситуацию. Зандер не знал, сколько еще сможет вынести. Почему он так мучает себя? Да, у него есть принципы, но на этот раз все по-другому. Она другая. Его жизнь вряд ли рухнет, если он поддастся на ее чары. Как бы там ни было, все, что Миа предлагает, — это не более чем секс.

Зандер, пылая от предвкушения, оттолкнулся от барной стойки и крикнул ей вслед:

— Подожди!

Глава 9

Голос Зандера прорезал тишину, как удар хлыста. Миа замерла, ухватившись за перила, и обернулась. Зандер стремительно поднялся по лестнице и остановился на ступеньку ниже.

— Ты понял, что я права, — выдохнула Миа. Ее сердце подпрыгивало в груди, а по телу пробегала дрожь.

— Я готов рассмотреть такую возможность.

— А как же твое правило?

— Живи моментом.

— Тяжело не согласиться.

Сверкая глазами, Зандер схватил ее за руку и, прежде чем она успела перевести дыхание, увлек за собой. В спальне он притянул Миа в свои объятия, и их губы встретились в отчаянном столкновении жара и желания.

С резким стоном Зандер крепче прижал ее к себе и поцеловал с таким мастерством и желанием, что ее руки и ноги ослабли. Потерявшись в ощущениях, испытывая головокружение от его запаха и упиваясь твердой силой его тела, Миа обняла его за плечи и так же страстно поцеловала в ответ.

С тихим стоном она прижалась к нему так, что его твердый член коснулся ее лона. Зандер скользнул рукой по ее спине ниже, по изгибу ягодиц, и притянул к себе. Сердце забилось еще сильнее, и желание разлилось по телу, как теплый мед. Она отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, и Зандер принялся целовать ее шею и плечи.

Миа откинула голову, чтобы предоставить ему свободу действий, ее налившиеся от желания груди отчаянно нуждались в его прикосновениях. Ей нестерпимо захотелось избавиться от платья и прочей одежды.

Зандер явно разделял ее мысли или, возможно, почувствовал ее настойчивость, потому что опустошающие поцелуи внезапно прекратились, и его руки уже не ласкали, а искали.

— Где здесь молния?

— Сбоку, — сказала Миа, ее голос был таким хриплым и томным, что она едва узнала его.

Найдя язычок молнии, Зандер медленно потянул. Спустя мгновение платье было снято, и Миа вздрогнула, хотя в комнате было тепло. Пылающий взгляд Зандера блуждал по ней, задержавшись на черном кружевном бюстгальтере, который теперь едва вмещал ее грудь, и трусиках в тон. Он посмотрел на ее живот, и ее сердце затрепетало, но сейчас Миа не хотела думать о предстоящем материнстве, она шагнула вперед и сняла с него пиджак.

— Слишком много одежды, — пробормотала она, стягивая с Зандера рубашку.

Боже, она и забыла, какая великолепная у него фигура — широкие плечи, сильные руки, мускулистый торс!

Миа медленно провела кончиками пальцев по его груди, — ей хотелось насладиться гладкостью его кожи, вдохнуть аромат, попробовать его на вкус, но у Зандера были другие планы, потому что он внезапно подхватил ее на руки, пронес по комнате и положил на кровать.

Пока она лежала на груде подушек, переводя дыхание и приходя в себя, Зандер впечатляюще быстро снял оставшуюся одежду, и, хотя она видела все это раньше, ей казалось, что она смотрит на него впервые.

Она предполагала, что ее мечты приукрасили его достоинства, но нет. В мягком мерцающем свете она видела, что его плечи были такими же широкими, как она помнила, а бедра — такими же сильными. Миа без смущения любовалась его возбужденным членом, предвкушая долгожданное наслаждение.

Зандер лег рядом и положил теплую ладонь ей на бедро.

— Ты уверена, что с медицинской точки зрения это безопасно? — спросил он, убирая непослушную прядь волос с ее щеки.

— Конечно, — сказала Миа, вздрогнув от неожиданно нежного прикосновения. — Доктор сказал, что угрозы нет, так что все хорошо.

Его темные глаза блеснули.

— У нас все лучше, чем хорошо. Все превосходно!..

Зандер припал к ее губам, и они снова слились в медленном, горячем поцелуе, от которого по венам пробежал огонь. Возбуждаясь все больше, Миа ласкала его плечи, спину, с наслаждением запускала пальцы в его густые волосы. Зандер тем временем мастерски расстегнул ее бюстгальтер, отбросил его в сторону и обхватил ладонью одну грудь. Миа пронзил разряд наслаждения, она застонала, — грудь была такой чувствительной! Зандер коснулся ее соска, и она чуть не кончила.

Чувствовала ли она раньше такое сильное желание? Миа не могла вспомнить. Она едва могла вспомнить свое собственное имя, особенно после того, как Зандер обхватил сосок губами, и она увидела звезды.

Он уделял внимание сначала одной груди, потом другой, пока Миа не застонала от нетерпения, требуя большего.

Зандер медленно продвигался вниз по ее телу, опаляя кожу поцелуями, прежде чем, наконец, остановился на том месте, где она горела.

От его горячего, прерывистого дыхания, коснувшегося ее кожи, Миа задрожала от желания. Он снял с нее трусики, затем положил руки ей на колени и раздвинул их. Он закинул ее бедра себе на плечи и обхватил их руками. Затем он прижался губами к ее губам, где она так отчаянно жаждала, и начал ласкать жарко и изысканно, заставляя ее кусать губы, чтобы не закричать.

Движения его губ, языка и пальцев на ее разгоряченной плоти были столь нежны и вместе с тем интенсивны, что Миа стало трудно дышать. Она почувствовала приближение оргазма, мышцы напряглись, ей стало невероятно жарко, сердце бешено колотилось. Миа вцепилась в простыню. Изысканное наслаждение нарастало. Знакомое покалывание началось в пальцах ног, а затем прокатилось по ней мощной неудержимой волной, пока не перелилось через край и она не разбилась вдребезги.

Миа вскрикнула, не в силах держать себя в руках. Перед глазами вспыхивали белые огоньки, пока дрожь, которая, как она чувствовала, пульсировала в ней, даря ощущение счастья и удовлетворения.

Постепенно она пришла в себя и обнаружила, что Зандер переместился выше и теперь смотрит на нее сверху вниз.

— Это было быстро, — сказал он низким хриплым голосом.

Быстро, сильно и невероятно.

— Гормоны, — пояснила Миа, все еще задыхаясь, все еще чувствуя головокружение. — Они немного шалят.

— Будет весело!

Блеск зажег темные глубины его глаз, и — невероятно! — ее захлестнула очередная волна желания!

Миа толкнула Зандера на спину и, оседлав его, словно всадница, порочно улыбнулась:

— Так и есть!..

Следующим утром Зандер проснулся поздно и обнаружил, что вторая половина кровати пуста, что вызвало бы тревогу, если бы не аппетитные запахи, которые доносились с кухни. Что ж, неплохо, однако кто же поможет ему справиться с гигантской эрекцией?

«Что за ночь!..» — подумал Зандер, зевая и потягиваясь.

Миа вновь удалось удивить его, как и в ту первую ночь, которую они провели вместе. Снова и снова она таяла в его объятиях и сводила его с ума. Как кровать пережила ночное приключение, он понятия не имел. И почему он так долго отказывался от удовольствия снова переспать с ней? О чем, черт возьми, он думал?! Это было не просто хорошо, это было потрясающе!

Протерев глаза, Зандер потянулся к часам. Уже десять, пятница, а это значит, он должен быть на работе. Однако сегодня Зандер решил неспешно позавтракать, а потом снова вернуться в постель. С Миа.

За шесть лет с тех пор как он сменил Лео на посту генерального директора «Стэнхоуп Каллис», ему удалось собрать очень способную команду, напомнил он себе, отбрасывая одеяло. Трехсотлетняя компания, в которой работали тысячи людей по всему миру, с оборотом в несколько миллиардов евро, не рухнет, если он не придет сегодня. Не сумев найти рубашку, Зандер надел брюки и пошел на дразнящий аромат жареного бекона.

Миа стояла у плиты спиной к нему, подпевая рождественской песенке, доносившейся из телефона. Неудивительно, что Зандер не смог найти рубашку. Она была на Миа. И, как оказалось, без всего остального.

Зандер прислонился к дверному косяку и просто наслаждался открывшимся видом. Золотисто-рыжие шелковистые волосы разметались по плечам, ягодицы, полуприкрытые рубашкой, соблазнительно мелькают при каждом движении. Шли секунды, и его переполняло непреодолимое желание подойти к Миа, обнять сзади, откинуть волосы в сторону и целовать в шею до тех пор, пока у нее не перехватит дыхание.

— Доброе утро, — наконец сказал Зандер, отметив про себя, что утро и правда доброе.

— Доброе утро, — ответила она, выглядя очаровательно сексуальной, растрепанной и обезоруживающе уютной у его плиты.

Осознавая, что те остатки самоконтроля, сохранением которых он гордился, оказались в опасности ускользнуть в ответ на очевидный изгиб ее грудей и твердые кончики сосков под скомканным белым хлопком, Зандер скользнул взглядом по ее грудям, проступающим под белой тканью рубашки, и заглянул в сковородку.

— Готовишь завтрак?

— Готовлю, — подтвердила Миа, окинула взглядом его торс и, развернувшись к плите, перевернула ломтики бекона с восхитительной ловкостью профессионала. — Блинчики и французские тосты. А еще помидоры на гриле и сосиски.

Зандер обошел остров и сел на высокий стул.

— Тебе не обязательно мне готовить.

— Знаю. Но мне нравится, и нам нужно поесть. Ты голоден?

— Ужасно хочу есть.

— Возьми тарелку.

— Откуда все это? — спросил он, махнув рукой на тарелки и приборы, которые до сегодняшнего утра никогда не использовались.

— Я хотела сама пройтись по магазинам и купить хлеба и овощей, но Тони настоял на том, чтобы взять список и доставить продукты на дом.

— Я не удивлен, что Тони изо всех сил старался быть полезным, если ты была одета так же, когда разговаривала с ним.

— Это первое, что попалось под руку, — смутилась Миа. — К тому же Тони чувствовал себя виноватым.

— Тебе идет моя рубашка.

— Не знаю… — Ее взгляд снова скользнул по его торсу. — Ты и в мешке из-под муки будешь выглядеть великолепно. Но если тебе от этого станет легче, я надену легинсы и пальто.

Он выдохнул. Эта женщина заставила его ревновать, хотя Тони перевалило за шестьдесят, он был счастливо женат, у него трое детей и десять внуков, а ревность никогда не была коньком Зандера.

— Ты могла бы просто заказать что-нибудь в номер, — сказал он, решив не обращать внимания на противоречивые эмоции, и потянулся за тарелкой.

— Нельзя вечно питаться ресторанной едой, — заметила Миа.

— Я — живое доказательство того, что можно.

— Ты же не против, что я хозяйничаю на твоей кухне?

Немного поразмыслив над ее вопросом, Зандер решил, что против. Его нервировали как чувственная домашняя обстановка, так и тот факт, что он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил для него. Но он не мог сказать об этом. Всего несколько дней назад он использовал это как приманку, чтобы соблазнить Миа переехать к нему, так что вместо этого он одарил ее улыбкой.

— Вовсе нет, моя кухня к твоим услугам. И не только для жарки бекона… — Зандер положил себе на тарелку пару хрустящих ломтиков, — я не забыл о твоей фантазии и не откажусь воплотить ее в следующий раз.

Миа вспыхнула и перевела взгляд с его губ на торс.

— Значит, будет следующий раз?

Конечно, следующий раз должен быть. Его влечение к ней ничуть не уменьшилось.

— Раньше, чем ты думаешь, если будешь и дальше так на меня смотреть, — сказал Зандер, положив к бекону яйца, помидоры и сосиски.

Слабая улыбка тронула ее губы.

— Это разумное решение?

— Ты же сама хотела этого, — усмехнулся Зандер. — Мы переспали два раза, и, мне кажется, мир не рухнул. А ты как думаешь?

Миа кивнула. Однако морщинка, появившаяся между ее бровями, вызывала беспокойство.

— Ты передумала?

— Нет, — ответила Миа, — но мне интересно, сколько это будет продолжаться.

Он понятия не имел. У него не было шаблона для этой совершенно беспрецедентной ситуации.

— Предлагаю продолжать, пока влечение не исчезнет и мы не сможем спокойно жить.

— Что, если оно не исчезнет?

— Исчезнет, — заверил Зандер, скорее для того, чтобы убедить себя, чем ее. — По моему опыту, который, сама знаешь, не маленький, это всегда так. Обычно после одной ночи, по взаимному согласию, но даже самый долгий, самый зрелищный фейерверк в конце концов заканчивается.

Миа выглядела неуверенной, когда села напротив него и положила себе на тарелку французские тосты с помидорами.

— Придется поверить тебе на слово.

— Поверь. И пока ты в это веришь, подумай о том, как будет весело. Я знаю, что это так.

У нее перехватило дыхание, щеки вспыхнули, и на один волнующий момент он подумал, что Миа все-таки предложит отказаться от завтрака и приступить к реализации фантазии. Но секундой позже, к его разочарованию, она выдохнула и потянулась за столовыми приборами.

— О чем ты думаешь?

— О том, что я хотела сделать последние три дня, — сказала Миа.

Зандеру стало интересно.

— Что именно?

— Независимо от того, как ты относишься к отношениям, становится все более вероятно, что они у нас будут. Поэтому я думаю, нам следует узнать друг друга получше. Я хотела бы узнать больше об отце моего ребенка. Мы много говорили обо мне. Итак, пока мы завтракаем, я хотела бы поговорить о тебе.

Глава 10

Зандер беззвучно положил вилку на тарелку. Мысли о веселье улетучились, аппетит пропал.

Рассказать о себе?

Он никогда в жизни не слышал более нелепого, более удивительного предложения. Это противоречило его принципу номер один, когда дело касалось женщин, — не переходить на личности и оставаться в безопасности.

Страх разоблачения… Может, по этой причине он держался от нее подальше на этой неделе? Потому что в глубине души боялся, что слишком скоро светской беседы будет недостаточно.

Что ж, он был прав.

Он не хотел говорить о себе. Вообще. Но какой у него был выбор? Учитывая обстоятельства, предложение Миа не выглядело возмутительно, и она не позволит ему внезапно вспомнить о деловой встрече и сбежать. Если он будет слишком упорствовать, она может начать задаваться вопросом, в чем его проблема, и вероятность того, что она согласится выйти за него замуж, станет еще меньше.

Зандер прокашлялся, откинулся на спинку стула и собрался с духом.

— Что ты хочешь знать? — спросил он, стараясь преодолеть легкую нервозность и намеренно расслабляя плечи, как будто этот разговор действительно не имел никакого значения.

Миа сделала глоток апельсинового сока, на мгновение задумалась.

— Тебе нравится твоя жизнь?

Брови Зандера взлетели вверх. И с этого она решила начать? С экзистенциализма? Он не знал, как он относится к своей жизни. Он не часто думал об этом.

— Вполне. Не вижу причин что-то менять, — сказал он, в основном потому, что он не был на вечеринках две недели и не спал ни с кем, кроме нее, последние полгода, так что это уже произошло.

Она нахмурилась.

— Значит, ты не планируешь принимать участие в воспитании ребенка?

Он одарил ее волчьей ухмылкой.

— Я хорошо делаю несколько дел одновременно, думаю, ты согласишься. Тебя что-то беспокоит?

— Да, — призналась Миа. — Мне нужно знать, что, если со мной что-то случится, ты будешь рядом.

Зандер заерзал на месте. Улыбка сползла с его лица.

— С тобой что-то не так? Твое здоровье вызывает опасения?

— Скорее всего, со мной все в порядке. Я говорила, у меня нет гена, который вызвал болезнь у матери, так что это не повод для беспокойства. Однако жизнь непредсказуема, и я не хочу, чтобы мой ребенок столкнулся с перспективой расти в одиночестве.

— Я всегда буду рядом, — сказал Зандер, на этот раз предельно серьезно. — А если по какой-то причине не будет меня, у меня много братьев и сестер. Что бы ни случилось, наш ребенок никогда не будет одинок. Даю слово.

— Ты им доверяешь?

— Конечно.

По крайней мере, он с ними неплохо ладил, хотя и избегал ежегодных рождественских застолий и посиделок. Сегодня вечером он был приглашен на семейный ужин, но не планировал идти. Зандер предпочитал встречаться с каждым из них с глазу на глаз. Так он мог найти к каждому подход.

— Так почему у тебя даже нет их фотографий? — поинтересовалась Миа, но Зандер лишь пожал плечами. — На твоем месте у меня были бы альбомы. Я так завидую тем, у кого есть братья и сестры…

— По крайней мере, у тебя была мать, которая любила тебя.

— А у тебя нет?

— Единственный человек, которого моя мать по-настоящему любит, — это она сама. Ее никогда не было рядом.

— Даже когда ты был маленьким?

— Особенно тогда.

— А что насчет отца?

— Он умер от сердечного приступа восемнадцать лет назад, — сказал Зандер. — Он был человеком с твердым характером. Аристократичным, суровым и одержимым построением империи. На нас у него не хватало времени. Или, скорее, ни на кого из нас, кроме Лео, которого он растил как будущего президента компании.

— Должно быть, тебе было больно.

Зандер пожал плечами, как будто это не задело его до глубины души.

— Я не знал, что бывает по-другому.

— Так каково было расти с ними, но без них?

Чертовски ужасно, если воспользоваться ее фразой, но этот разговор оказался глубже, чем он ожидал! Одно дело, когда Миа озвучивала свои страхи, но он не мог позволить себе сделать то же самое. Он даже не знал как.

— Все было хорошо, — заверил Зандер, пренебрежительно махнув рукой. — У нас были отличные няни.

— Это не замена.

— Мы выжили. — Он одарил ее своей самой очаровательной улыбкой. — Некоторые из них были просто потрясающими.

— Ну конечно, — сухо сказала Миа. — Надеюсь, у меня будет шанс познакомиться с ними.

— С кем?

— С твоими братьями и сестрами.

Ну, этого никогда не должно случиться. После Валентины он никого не знакомил со своей семьей.

Но тут Зандеру пришло в голову, что в какой-то момент ему придется рассказать о Миа и ее беременности своим братьям и сестрам, желательно до того, как об этом пронюхает пресса. Так почему бы не сделать это на сегодняшнем вечере? Он уже сказал, чтобы его не ждали, но это легко исправить.

Разумеется, появление Миа произведет ажиотаж, но он без труда справится с любыми каверзными вопросами, которые ему зададут. Он просто будет лениво улыбаться и отмахиваться от них, как обычно. В любом случае все взгляды будут устремлены на его спутницу.

— Если ты готова, — произнес Зандер, скрывая легкое волнение, — можем встретиться с ними сегодня вечером.

Семья Стэнхоуп ужинала в небольшом отдельном зале только для членов эксклюзивного клуба, расположенного в центре Лондона в историческом особняке в георгианском стиле.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице рядом с Зандером, Миа радовалась, что ей выпала возможность привезти подходящий наряд из квартиры — в такое заведение нельзя заявиться в джинсах и толстовке, а в привычном черном платье она чувствовала бы себя как прислуга. Коктейльное платье и туфли на каблуках как нельзя лучше подходили для знакомства с его гламурной семьей.

— С тобой все в порядке? Ты очень тихая. — Обеспокоенный шепот Зандера прервал ее размышления.

— Просто нервничаю.

— Не стоит.

— Тебе легко говорить, — возразила Миа. — Они твои родственники. Ты знаешь их всю свою жизнь. Они знают обо мне?

— Узнают.

— Ты планируешь рассказать о ребенке?

— Это прекрасная возможность. Ты не против?

— Не знаю, — призналась Миа. — Что, если они меня возненавидят? Что, если они подумают, что я хочу денег и намеренно заманила тебя в ловушку, или что-то такое?

— Такого не произойдет, — сказал Зандер, взглянув на нее, явно озадаченный. — Зачем им это?

— Этого я тоже не знаю. Я никогда раньше не делала ничего подобного. — Миа глубоко вдохнула и медленно выдохнула, но это не сильно облегчило дрожь. — Поверить не могу, что решила, что это хорошая идея.

— Ты никогда раньше не знакомилась с семьей бойфренда? — спросил Зандер, удивленно приподняв темную бровь.

— Я не такая опытная в отношениях. У меня было всего трое, и ни с одним из них не дошло до стадии знакомства с семьей. — Миа остановилась и заглянула ему в глаза: — Логично предположить, что для тебя это тоже впервые?

— Почему ты так решила? — усмехнулся Зандер. — Ах да, ты же в курсе моего правила одного раза.

Разумеется, Зандер, как всегда, отшутился. А ей не стоит забывать, что она здесь только потому, что носит его ребенка. Она никогда не станет по-настоящему частью этой семьи, а потому не должна в него влюбляться и соглашаться на брак.

— Иди сюда, — сказал он, когда они дошли до лестничной площадки. — Шоу начинается.

Зандер положил руку ей на спину, чтобы подтолкнуть в направлении двери, обшитой фиолетовыми панелями. Взяв себя в руки, Миа приготовилась к ситуации, полной неизвестности, и вошла внутрь.

Из окон, задрапированных малиновым бархатом, открывался вид на Темзу. Стены были обиты полосатым шелком такого же цвета, но более светлого оттенка, а деревянные панели — выкрашены в свежий светло-зеленый цвет. В интерьере гостиной царила эклектика — удобная мебель в традиционном стиле, позолоченная лепнина на потолке и люстра в стиле барокко удивительным образом соседствовали с произведениями современного искусства.

Однако Миа едва замечала декор. Теплое прикосновение руки Зандера к ее спине исчезло. Все, что она видела, — это невероятно красивых, до боли утонченных людей, оживленно болтающих как по-гречески, так и по-английски.

— Зан! — К ним направлялась потрясающе красивая брюнетка с ослепительной улыбкой. — Что вы здесь делаете? Мы не думали, что вы придете.

Она протянула руку и поцеловала Зандера в щеку, и пока он отвечал тем же, Миа пыталась взять себя в руки, потому что ей нужно помнить, что эта семья не была и никогда не будет ее.

— Планы поменялись.

— Ты не один, — добавила женщина, ее карие глаза заблестели, когда она с безудержным любопытством посмотрела на Миа. — Кажется, прошли годы с тех пор, как это происходило в последний раз. Как ее звали? — Она, казалось, задумалась на мгновение, а затем сказала: — А, Валентина! И все, да?

Стоявшая рядом с ней Миа почувствовала, как Зандер напрягся, но его улыбка не дрогнула, и он продолжал излучать беспечность — очень интересный парадокс.

— Не помню, — вяло произнес он.

«Хм, Валентина? Кто она?» — подумала Миа.

— Это моя сестра Талия. Талия, это Миа Холлидей.

Талия протянула руку:

— Приятно познакомиться.

Оставив пока интригующую «Валентину», Миа пожала руку Талии:

— Взаимно.

— Отличное платье.

— Спасибо.

Зандер, безусловно, одобрил его, вспомнила Миа с удовлетворением. Этим вечером она вышла из спальни в платье до колен с золотой бахромой, которое ей нравилось, потому что оно было легким и переливалось при ходьбе. «Жидкий солнечный свет» — так Зандер описал его и тут же попытался снять, прежде чем повалить Миа на кровать, испортив прическу и макияж, хотя она и так сделала их очень поздно.

— Ты выглядишь знакомо, — сказала Талия, оценивающе наклонив голову и слегка нахмурившись. — Мы уже встречались?

— В октябре я организовывала вечеринку в честь дня рождения Зандера, — сообщила Миа, отгоняя нахлынувшие воспоминания, чтобы сосредоточиться на разговоре. — Может, там и виделись.

— Ах да, точно. Помню. Зандер хмуро смотрел на тебя.

— Не было такого.

— Извини, — сказала Талия, и в ее глазах заплясал узнаваемый озорной огонек. — Но если я правильно помню, именно ризотто вызвало у тебя такую реакцию.

— А? Ризотто? — прищуриваясь, спросила Миа, когда скользнула взглядом в его сторону. — Что с ним было не так?

— Ничего, — произнес Зандер невозмутимо, но выглядел так, словно ему очень хотелось придушить свою сестру.

Талия, очевидно, не осознавала, какой опасности подвергалась.

— Он решил, что вкус неоригинальный, — беспечно сказала она. — Хотя на самом деле это не так.

Неоригинальный? Серьезно?

— Неужели?

С ноткой раздражения Зандер наклонил голову к ней.

— Я хотел тебя, — пробормотал он, это признание предназначалось только для ее ушей. — А ты меня — нет. Это было неприятно. Но я не собирался говорить об этом Талии. Твое ризотто было идеальным.

— О, — тихо выдохнула Миа, и досада полностью растаяла. — Ну, тогда все в порядке.

— Я заглажу вину позже.

«Почему позже?» — легкомысленно подумала Миа. Она хотела, чтобы он загладил вину сейчас.

Потому что в ответ на его близость, на теплое дыхание, ласкающее кожу, на пряный аромат, будораживший ее чувства, пульс стучал у нее в ушах, и, несмотря на то что они провели весь день в постели, желание, охватившее ее, оказалось таким же свежим, горячим и диким, как всегда. Но, к сожалению, они были не одни, поэтому она взяла себя в руки и пробормотала:

— Я с тебя потом спрошу.

— Я позабочусь, чтобы ты не забыла. — Медленно выпрямляясь, почти неохотно, как она почувствовала, Зандер прокашлялся, сунул руки в карманы и снова переключился на сестру: — Где Санти?

— Ему позвонили, — сообщила Талия, обмахиваясь рукой. — Вернется через минуту. Итак, вы — пара?

— Когда у меня вообще была пара?

— Тогда в чем дело? Потому что я только что чуть не обожглась, и не пойми меня неправильно, Зан, но Миа не в твоем стиле.

— Знаю, — сказал он с завидным хладнокровием. — Но она беременна, и ребенок мой.

Глава 11

Зандер сам не знал, почему выбрал именно этот момент, чтобы поделиться новостью. Он знал только то, что слова странным образом вертелись на языке с того момента, как они вошли в комнату, и вырвались прежде, чем он смог остановиться.

Возможно, его сбило с толку необычно сильное и неприятное ощущение, которое слишком знакомым образом скрутило желудок, когда он увидел, как братья и сестры так непринужденно болтают друг с другом.

Как им это удавалось? Он с отвращением размышлял об этом, наблюдая, как его младший брат Аттикус смеется над тем, что рассказывает Талия. Они близнецы, и у них всегда была особая связь, предположил он, но как объяснить то, что Лео инстинктивно прижался к Уиллоу, своей жене, когда она слегка коснулась его руки? Еще более непонятно, почему они не стараются скрыть проявления чувств? Неужели их не волнует, что, показывая эмоции друг другу, они рискуют оказаться с разбитым сердцем? Неужели они не понимают, насколько уязвимыми себя делают?

— Поздравляю, — сказал Лео, широко улыбнувшись и похлопав Зандера по спине, прежде чем представиться Миа и тепло расцеловать ее в обе щеки.

— Жениться собираетесь? — поинтересовался Аттикус, на что Миа ответила «Нет» в то время, как Зандер сказал «Да».

Затем настала очередь Уиллоу, художницы, с пирсингом и разноцветными волосами. Как ни удивительно, они с Лео — старшим строгим и сдержанным братом Зандера, — составляли на редкость гармоничную пару. Они, казалось, прекрасно дополняли друг друга.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, обращаясь к Миа, которая выглядела немного ошарашенной объятиями и поцелуями, обрушившимися на нее.

— Если я смогу чем-то помочь, — добавила Зои, еще одна невестка, жена Аттикуса, мать ребенка, которому скоро исполнится два года, — дай знать.

Зандер сдержанно принимал поздравления, так как ожидал, что по крайней мере один из них укажет на то, насколько он не подходит на роль отца. Но никто ничего не сказал. Тема его предполагаемого образа жизни — совершенно несовместимого с ребенком, как отметила сама Миа, — не поднималась ни разу. Ни слова о его эгоцентризме и недостатке глубины. Вместо этого, к его удивлению, Лео настоял на тосте.

После шампанского разговор перешел от детей к компании, к Дафне и Олимпии — двум младшим сестрам, которые не смогли приехать, — а затем к их матери.

— Слышали последние новости от Селены? — спросила Талия, накладывая себе немного картофеля.

Зандер откинулся на спинку стула и поднял брови.

— Нет. А что? Что с ней?

— Ее арестовали за то, что она танцевала топлес на пляже. Очевидно, на Мальдивах так не принято.

— Как раз то, что нужно, для запуска нового подразделения круизнои компании, — сухо сказал он. — Мама, как всегда, вовремя.

— Не переживай, — заверил Аттикус, глава юридического отдела компании. — Я этим займусь.

— Можно подумать, портрета обнаженной натуры в натуральную величину достаточно, чтобы удовлетворить даже самого решительного эксгибициониста, — размышлял Лео, доливая воды в стакан Миа. — Хотя, полагаю, это было шесть лет назад.

— Все еще не могу прийти в себя, — признался Зандер, поморщившись. — Это унизительно.

— Эй, это одна из лучших работ, которые я создавала, — беззлобно запротестовала Уиллоу. — Портрет Селены положил начало моей карьере.

— Я была на одной из твоих выставок, — сказала Миа, которая до этого момента не произнесла почти ни слова, что странно, ведь обычно она без труда поддерживала разговор. — В Лондоне. Три года назад. Потрясающе. Ты невероятно талантлива.

Уиллоу просияла:

— Спасибо. Я бы с удовольствием нарисовала тебя, если ты не против. Знаю, я не из тех, кто любит поговорить, но у тебя необычный цвет волос. И невероятная кожа. Ты отлично смотрелась бы в пастельных тонах. Что думаешь?

Миа не знала, что и думать. С широко распахнутыми глазами и порозовевшими щеками, она, казалось, онемела. Она открыла рот. Затем закрыла. Когда ей все-таки удалось сформулировать ответ, она произнесла неожиданно дрожащее: «Не знаю, что сказать».

— Скажи «да», — подсказала Уиллоу.

Миа моргнула. Затем кивнула.

— Хорошо, я согласна.

— Отлично! Возможно, ты сможешь уговорить позировать и Зандера. Его фигура и эта улыбка… Восхитительный намек на порочность… Я годами пыталась уговорить его позировать мне, но безуспешно.

При мысли об этом Зандера пробрала дрожь.

— Мне предстоит управлять глобальной компанией стоимостью в несколько миллиардов евро, — напомнил он, скрывая ужас за растерянной улыбкой. — Жаль тебя разочаровывать, но свободное время у меня ограничено.

— Когда-нибудь у меня получится.

Нет, у нее не получится. Потому что Уиллоу нравилось показывать глубину своих героев, открывать скрытые стороны их личности. Очевидно, это придавало ее работам определенную глубину и яркость. Но если она начнет копаться в его душе, то не найдет ничего светлого, хорошего, только чувство никчемности, которое таилось внутри и не предназначалось для публики.

— Выдохни.

К его облегчению, разговор перешел на другие, менее неприятные темы, но почему-то он не мог перестать думать об улыбке Миа, когда она согласилась позировать для его невестки. Что-то в этом показалось ему важным. Он не мог понять, что именно.

Весь вечер, пока они ели и пили, он продолжал размышлять над этой головоломкой и следил за ней издалека. Сначала она предпочитала наблюдать за происходящим, а не участвовать в нем. Но постепенно, казалось, расслабилась, и баланс сместился в другую сторону. Вскоре она и его братья и сестры болтали так, словно знали друг друга годы, а не часы.

Зандер отмалчивался, предпочитая слушать других и наблюдать. Аттикус и Зои недавно посетили ресторан, в котором гостей обслуживают в темноте, что вызвало дискуссию о важности чувств при приготовлении пищи и различных хитростях. Санти покупал остров у побережья Бразилии. Миа мечтала отдохнуть в Лапландии, чтобы увидеть северное сияние.

Сгорая от зависти, он отчаянно пытался понять, как ей это удается. Миа сияла, не только потому, что на ней было платье с золотой бахромой, — сияние исходило изнутри. Она уловила настрой компании и без труда влилась в нее, блистая и вызывая всеобщую симпатию и восхищение.

Когда подали кофе и шоколад, на Зандера снизошло озарение. Он точно знал, что увидел в этой улыбке.

Это то, о чем Миа всегда мечтала, внезапно осознал он, ошеломленный тем, что не понял этого раньше. Желание быть частью семьи. Чувствовать сопричастность. И хотя он никогда не смог бы предложить Миа ту любовь, которую она хотела, поскольку питал отвращение к эмоциям, особенно сентиментального характера, и просто был не способен на это в любом случае, в его силах было дать ей ощущение причастности к большой семье.

«Свадьба уже не кажется такой невозможной, как прошлой ночью», — подумал он с чувством удовлетворения. Обеспечение его положения на случай, если, в отличие от его братьев и сестер, она осознает отсутствие у него глубины и эгоизм, воспротивится этому и решит, что с нее хватит, снова заняло первое место. Потому что теперь, после нескольких дней размышлений о том, что, черт возьми, он будет с этим делать, у него нашелся нужный рычаг.

Какой потрясающий вечер, размышляла Миа, сбрасывая туфли в квартире и направляясь вслед за Зандером на кухню. Подумать только, как она нервничала! Его заявление о том, что они идут на семейный ужин, прозвучало совершенно неожиданно, без предупреждения, но у нее не было времени запаниковать из-за того, как все эти прекрасные люди воспримут новость о ее беременности, потому что, к ее изумлению и облегчению, ее окутало тепло, и все опасения просто исчезли.

Не было ни лукавых комментариев, ни осуждения, только симпатия и поддержка. Она не видела этих людей раньше — они вращались в совершенно разных кругах, — но это ни на йоту не уменьшило их эмпатии, принятия ее и их будущего племянника или племянницы. Поначалу Миа была так удивлена, что едва могла говорить.

Но, по крайней мере, она не попала в ловушку, думая, что все это реально. Каждый раз, когда она ловила себя на том, что погружается в маленькие опасные грезы наяву, в которых они одна большая счастливая семья, Миа вспоминала, как Зандер категорично заявил Талии, что они не пара, и возвращалась в нужное русло.

За ужином Миа толком не распробовала еду, что было не похоже на нее, и наблюдала за происходящим, как ребенок, прижавшийся лицом к витрине кондитерской, позволив втянуть себя в разговор только после того, как укрепила свою оборону.

И разве это не интригует?

Разговор Зандера с Уиллоу, то, что он не захотел позировать для портрета, особенно заинтересовал ее. Отговорка о нехватке времени ее не убедила, остальным членам семьи удалось выкроить время — их портреты висели на выставке, на которой Миа была, но не его. За улыбкой и небрежным пожатием плеч она уловила вспышку раздражения и что-то похожее на страх. Чего, черт возьми, он боится?!

Этим вечером ее озадачило не только это. Таинственная Валентина, кем бы она ни была…

Но гораздо больший интерес представляли другие подводные течения, которые, как она чувствовала, клубились вокруг Зандера. Было ясно, что все присутствующие очень любят его — ужин прошел в веселой и непринужденной обстановке, — но по какой-то причине Зандер выглядел напряженным, отстраненным от происходящего. Он хорошо это скрывал, но пару раз Миа даже поймала его на том, что он смотрит на братьев и сестер так, словно они — люди другого вида, что странно.

И что это за ленивая улыбка, расслабленность и беззаботная манера растягивать слова? Это был не Зандер. Она мельком видела мужчину под маской, гораздо более многослойного, чем он казался на первый взгляд, и Миа понимала, что это не впервые, потому что никто не был удивлен его поведением.

Почему он чувствовал необходимость устраивать шоу, особенно для близких? Что происходило под красивой, непринужденной и очень уверенной внешностью? И если она спросит, скажет ли он ей когда-нибудь?

Налив Миа чашку зеленого чая, Зандер сварил себе крепкий черный кофе, а затем присоединился к ней за барной стойкой. Теперь он знал, как добиться желаемого, и, как и в любой сделке, стремился довести дело до конца. Прежде чем он отвлечется на ее платье, взъерошенные волосы и сексуально размазанный макияж и упустит момент. Зандер выдвинул табурет, сел напротив и пристально посмотрел на нее. — Нам нужно поговорить. — Действительно нужно, — также невозмутимо согласилась Миа. — Можешь начать с того, что расскажешь, почему ты был таким взвинченным сегодня, хотя вечер прошел чудесно. Он замер. Пульс участился. Какого черта?! — Я не был взвинченным, — сказал Зандер, его намерения завязать разговор на мгновение пошли под откос. — Внешне — нет, — признала Миа. — Внешне ты излучал дьявольское обаяние и расточал улыбки. Но это походило на своего рода прикрытие, потому что ты казался внимательным и настороженным. Как будто ты прилетел с другой планеты. Я хотела узнать почему.

Ну, этого не было. Он едва мог распутать это в своей голове, не говоря уже о том, чтобы сформулировать. Но как Миа заметила? Что его выдало? Что еще она могла увидеть?

Зандер поерзал на стуле и поправил пиджак.

— Тут нечего узнавать.

— Думаю, что-то, да есть. — Миа обхватила чашку руками и наклонила голову, продолжая, прежде чем он успел вмешаться. — Думаю, за красивой обложкой творится настоящий водоворот. Иначе и быть не может. Твоя мать, если верить прессе, эгоистичная и эксцентричная особа, отец, по твоим словам, был увлечен лишь бизнесом. Это пренебрежение, должно быть, ощущалось невыразимо болезненно. Мне показалось, тебе неуютно в компании братьев и сестер, и я ловлю себя на мысли, не Валентина ли, кем бы она ни была, — причина твоего скептического отношения к любви? Не она ли заставила тебя чувствовать себя уязвимым и бессильным? По какой-то причине, которую мне еще предстоит выяснить, идея позировать для портрета привела тебя в ужас, и прямо сейчас у тебя щека дергается, а челюсть так сжата, что, кажется, вот-вот треснет. Я хотела узнать, что ты чувствуешь. О чем думаешь. Возможно, я даже смогу помочь.

Зандеру не требовалась помощь. Ему просто нужно было остановить этот сеанс психоанализа.

Ужасающая проницательность Миа пугала, она будто отодвинула занавес с его души и хорошенько всмотрелась в нее. Как ей это удалось? Ситуация выходила из-под контроля. Его устои давали трещину, и он не мог этого допустить. Ему приходилось сдерживать эмоции, которые пытались разорвать путы и захлестнуть его. Ему нужно было навести порядок, снова взять себя в руки и вспомнить, зачем вообще он хотел с ней поговорить.

Зандер сосредоточился на дыхании, пока снова не овладел собой.

— Неплохой анализ.

— Это был незабываемый вечер. Твои братья и сестры, их супруги просто замечательные. Не понимаю, почему у тебя с ними проблемы.

Зандер откашлялся:

— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что, если ты выйдешь за меня, станешь частью большой семьи? Ты ведь этого хочешь?

— Да, я думала об этом, — ответила Миа. — Но мы оба знаем, что подобные отношения как замок из песка.

— Почему ты так говоришь?

— Такое всегда не по-настоящему. Это никогда не даст мне того, чего я хочу. Того, чего, как мне кажется, я заслуживаю. Если, конечно, ты не влюблен в меня. В таком случае у нас есть шанс. Возможно, это так?

У Зандера замерло сердце.

— Нет.

— Может ли это когда-нибудь случиться?

— Никогда.

Миа поморщилась.

— По крайней мере, ты честен.

— Тебе стоит как-нибудь попробовать.

Миа нахмурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Признай, что в браке со мной есть преимущества.

— Например?

— Во-первых, твой бизнес. Щелкну пальцами, — Зандер щелкнул, — и сделаю «Холлидей Кейтеринг» первой кейтеринговой компанией в стране. Даже в мире.

— Думаю, я лучше сделаю все сама, но все равно спасибо.

— К тому же у меня есть деньги, — невозмутимо продолжил Зандер, потому что теперь он взял разговор в свои руки. — Подумай о расходах на воспитание ребенка. Об уходе за ним. Об образовании. О жилье. Тебе правда хотелось бы жить в квартире на втором этаже с детской коляской? Я мог бы завтра купить нам дом с садом. Нанять круглосуточных нянь. Тебе больше никогда не придется беспокоиться о деньгах. Ты сможешь вернуться к работе, как только захочешь. И если это тебя не убедит, подумай о сексе. Я не могу представить, что в ближайшее время тебе это наскучит. Можешь?

Глаза Миа потемнели.

— Нет.

— Любовь не гарантирует счастья, — заявил Зандер, сопротивляясь внезапному ослепляющему желанию наклониться, взять ее лицо в ладони и зацеловать до потери сознания, потому что для него это, должно быть, впервые в жизни, но это не важно. — Ты мне нравишься. Я восхищаюсь тем, чего ты достигла. Многие браки строятся на меньшем. Подумай о картине в целом. Подумай о тетях и дядях, которые будут у нашего ребенка, двоюродных братьях и сестрах, с которыми можно играть. О бабушке, хотя Селена вряд ли годится на эту роль. Мы будем семьей, единым целым, которое может стать больше. Ты забудешь об одиночестве. У тебя будет все то, чего ты всегда хотела, кроме одного. Разве это не станет чем-то особенным?

Какое-то время Миа молчала, затем прокашлялась и с трудом сглотнула.

— Поступим так, Зандер, ты ответишь на вопросы, которые я только что задала, и я обещаю подумать об этом. Как тебе?

— Похоже на шантаж, — заметил Зандер.

— Называй, как хочешь, — сказала Миа с невероятным хладнокровием, — но ты многого от меня хочешь. Ты просишь меня отказаться от главной мечты, мечты, которая была у меня многие годы. Я уже столькому уступила! Я согласилась временно переехать сюда. Я отошла от дела. Я провела три дня, отдыхая, и это было самое трудное, что я делала. На какие жертвы пошел ты? Как мне кажется, ни на какие. В чем ты пошел на компромисс? Каждый из нас обязан перед своим ребенком быть как можно более свободным от багажа прошлого, когда он или она появится на свет.

У меня на это ушли годы, но я справилась со своим. Ты можешь сказать о себе то же самое?

Ну, нет. Он не может. Зандер осознавал, что у него много этого багажа, но никогда не обращался к нему, никогда не задавался вопросом, как его прошлое повлияло на настоящее. Он никогда не задумывался, как это может повлиять на его будущее.

И это прекрасно, раз это не затрагивало никого, кроме него самого.

«Но теперь ты не один», — тревожно и удивленно осознал Зандер.

Нравилось ему или нет, но теперь в его жизни появился кто-то еще, о ком придется думать. Миа. И примерно через шесть месяцев на свет появится ребенок, который будет зависеть от него еще многие годы.

Время, когда он думал только о себе, закончилось. Если он хотел быть лучше своих родителей, придется адаптироваться. Он должен был, по крайней мере, попытаться стать лучшей версией себя. Так что, возможно, ему действительно нужна помощь Миа. Она сказала, что разобралась со своими проблемами. Сможет ли она разобраться в нем?

Глава 12

Миа не ожидала, что Зандер согласится на сделку, которую она предложила. Должно быть, он действительно хочет, чтобы она вышла за него, хотя Миа не могла понять почему.

Они решили продолжить разговор в библиотеке, и теперь Миа сидела в кресле перед камином, потягивая чай и с нетерпением ожидая признаний от Зандера.

— Итак, насчет сегодняшнего вечера, — начал он, глядя в огонь через стакан с виски. — Я очень напрягся.

Миа удовлетворенно улыбнулась. Да, она не ошиблась в своих предположениях.

— Почему?

— Я всегда такой, когда мы встречаемся. — Он нахмурился и залпом выпил половину стакана. — Я просто их не понимаю. Они кажутся такими расслабленными друг с другом. Не понимаю, как они это делают.

Зандер действительно чувствовал себя в их компании чужаком.

— У меня, как ты знаешь, нет опыта общения с братьями и сестрами, — начала она осторожно, — но я бы не подумала, что это осознанно. Вы же провели вместе детство. Вы, должно быть, знаете друг друга вдоль и поперек. Они и с тобой ведут себя расслабленно.

— Только потому, что я не подаю вида, как мне сложно.

— Думаю, ты недооцениваешь себя. Пригласив меня сегодня вечером на ужин и рассказав наш секрет, ты действительно мог бы сильно осложнить им жизнь, если бы они этого не одобрили.

— Возможно.

Определенно.

— Как думаешь, что произойдет, если ты сбросишь маску?

— Не уверен, что когда-нибудь захочу это узнать, — произнес Зандер с содроганием, которое подсказало, что она права насчет водоворота.

— Что ты скрываешь?

— Ничего особенного.

Ей было трудно в это поверить. По крайней мере, теперь она знала, что за его уверенностью скрывается хроническая неуверенность в себе. Миа сама страдала от этого, и причины их состояний не так уж сильно различались.

— Я просто не силен в отношениях и хотел бы это исправить, — хрипло произнес он. — Последнее, чего я хочу, — это стать похожим на родителей.

— С тобой этого не случится. Я тебе не позволю. — И, кроме того, несмотря на иногда странный способ показать это, он действительно воспринимал всерьез интересы ребенка.

— Придется придумать, как стать лучше.

— Ты стоишь во главе одной из крупнейших частных компаний в мире, — отметила она. — Ты не смог бы этого сделать, не выстраивая и не поддерживая отношений.

Зандер нахмурился и на мгновение замолчал, как будто никогда раньше об этом не задумывался.

— Это другое… Это работа.

— Значит, у тебя проблемы только с близкими.

— Да.

— Тогда как насчет Валентины? Ты, должно быть, встречался с ней не один раз. Познакомил ее с семьей. Нарушил ради нее свое правило.

— Валентина была до правила, — сказал Зандер и нахмурился. — Она стала причиной этого правила.

— В каком смысле?

— Мне было девятнадцать… Мы познакомились на вечеринке и встречались полгода. Сначала все было замечательно. Но потом она захотела большего.

— Это вполне естественно.

— Знаю. — Он осушил стакан и снова налил себе. — Я попытался что-то сделать. Хотел, чтобы все получилось. Я даже познакомил ее со своей семьей. Но этого оказалось недостаточно. Очевидно, я не смог дать ей то, в чем она нуждалась. Я не смог привязаться к ней, — Зандер поморщился, — эмоционально.

— Правда?

— Я плохо выстраиваю глубокие личные отношения, — признался Зандер.

— Или, может, ты просто не был влюблен в нее так, как она в тебя.

— Нет, был. Или, по крайней мере, я хотел. Но все закончилось плохо. Я не понимал, что сделал не так. Она очень ясно выразила свое разочарование во мне. С тех пор я старался избегать подобных ситуаций.

— Понятно, — подытожила Миа, испытывая сильную неприязнь к женщине, которую никогда не встречала. — Кто захочет проходить через такое снова? Хотя это было шестнадцать лет назад, а это долгий срок, чтобы позволять чему-то подобному определять твою сексуальную жизнь.

— Я не отрицаю, что мне тоже нравится разнообразие, — признался Зандер.

Хм.

— Мне кажется, твою так называемую неспособность установить более глубокую связь не так уж трудно понять.

— О чем ты? — спросил Зандер, бросив на нее любопытный взгляд.

— С такими родителями, как у тебя, невозможно научиться выстраивать нормальные отношения. Какие у тебя примеры для подражания?

— Да, у меня их не было, — признался Зандер после паузы.

— Кто поддерживал тебя? Защищал? Выслушивал твои опасения?

— Я сам со всем справлялся.

Как и она. У нее не было поддержки, не с кем было порадоваться успехам или поделиться заботами, и долгие годы Миа сомневалась в своей ценности. Колледж общественного питания изменил все. Окруженная единомышленниками, постоянно занятая любимым делом, несмотря на скорбь по матери, она постепенно завела друзей и под руководством наставников открыла в себе чувство собственного достоинства.

Это придало ей смелости, она поверила в себя и стала самостоятельной, это помогло ей пережить трудные времена в самом начале.

Выходит, у Зандера наставника не было.

— Тобой пренебрегали, — заявила Миа, почувствовав внезапный прилив гнева. — У тебя не было никого, кто мог бы удовлетворить твои эмоциональные потребности.

— Пожалуй, ты права.

— Как, черт возьми, ты с этим справился?!

— Я научился не позволять такому влиять на меня. Как и ты, я ничего не мог сделать, чтобы изменить это. Мне просто пришлось это принять.

— Есть огромная разница между принятием ситуации, в которой никто не виноват, и той, которая была.

— Пока это работало.

— Но, похоже, больше не работает, и я не уверена, что кому-то вообще удавалось оставить эти вещи без внимания. Что ж, я верю, что ты можешь научиться выстраивать отношения с другими людьми на эмоциональном уровне.

— Разве этому можно научиться? — усмехнулся Зандер.

— Безусловно, — кивнула Миа. — Я тому пример. Я тоже не получила того, что мне было нужно, от родителей. Или, скорее, получила от одного, но ненадолго. Когда рядом нет никого, кто мог бы подтвердить твои чувства и переживания, ты начинаешь сомневаться в себе. Твоя самооценка резко падает. Ты привыкаешь все делать самостоятельно. Ты становишься настолько сильным, что любой намек на уязвимость или любая просьба о помощи воспринимаются как слабость. Трудно впускать людей в свою жизнь. Но в какой-то момент приходится, потому что никто не может сам по себе. Жить гораздо лучше, когда тебя окружают неравнодушные к тебе люди.

— Я знаю, — сказал Зандер. — В глубине души я всегда этого хотел. Просто никогда не знал как.

Сердце сжалось от сочувствия, но Миа не позволила отвлечься.

— Я не говорю, что это не требует времени, потому что это так. И это тоже нелегко. Но ты не сможешь идти вперед, если не поймешь прошлое и не примиришься с ним. И ты не сможешь преодолеть свои ошибки, если не признаешь их.

Миа умолкла и сделала глоток чая.

— Хочешь узнать, какой у меня самый большой недостаток? — спросил Зандер, повернувшись к ней. В его темных глазах блистали отблески огня.

Миа кивнула. Она хотела знать все, что можно, о великолепном, храбром, неотразимом мужчине, от которого ей повезло зачать ребенка, какими бы ни были его недостатки.

— Конечно.

— Я не могу контролировать потребность в тебе.

И когда он потянулся к ней, стало ясно, что Зандер завершил разговор, который наполнил Миа не только сочувствием, но и желанием.

Зандеру пришлось закончить разговор той ночью в библиотеке. На него обрушивались одно потрясающее откровение за другим, и его израненный разум просто не мог больше этого выносить. Ему пришлось искать убежища в сексе. К тому моменту он понял только это.

Ему не понравилось замечание Миа о том, что его отношения с Валентиной затмевают последние шестнадцать лет. Из-за того, что она рассказала об этом, он показался слабым. Еще он не оценил намек на то, что его так называемая неспособность установить более глубокую связь только у него в голове. Это не так. Это была очень реальная, очень глубоко укоренившаяся часть его. Но, по крайней мере, Миа не стала выпытывать его тайны, расспрашивать о том, почему он никогда не позировал для портрета.

Однако остальная часть их разговора, которая пролила свет на его воспитание, имела большой смысл. Конечно, им пренебрегали. Конечно, он так и не научился правильно общаться. Ему не за кем было наблюдать и некому подражать. У него были замечательные няни, но они точно не подавали пример для подражания. Так откуда ему вообще знать, что делать?

Удивительно, что его братья и сестры научились налаживать и поддерживать отношения, ведь они выросли в одном доме! Хотя в их жизни было немало драматичных моментов, и каждый из них обладал уникальным, зачастую травмирующим, жизненным опытом. Лео разбился на лодке. Олимпия провела год в реабилитационном центре. Аттикус и Талия — близнецы, они есть друг у друга, что, по-видимому, облегчало ситуацию. Больше других пострадала Дафна. В тринадцать ей поставили острый миелоидный лейкоз, и, хотя ремиссия продолжалась почти десять лет, большую часть своей юности она провела в больнице. Как Дафна справлялась с недугом при таком подходе родителей к воспитанию детей?

Открытие и принятие того, что неспособность строить отношения — не его вина, а скорее побочный продукт проблемного воспитания, в некотором роде изменило правила игры. Это наводило Зандера на мысль, что у него нет непреодолимых недостатков, как он опасался, и что он, возможно, не такой никчемный, как всегда предполагал.

Следующие двое суток мрачная пустота, которая так долго существовала внутри, как живое, дышащее существо, казалось, ослабла. После их разговора Зандер не чувствовал себя уязвленным, как ожидал, он испытывал странное чувство легкости и освобождения.

Он обнаружил, что его больше не беспокоит даже то, что он заставляет Миа выполнять ее часть их сделки. Брак перестал быть такой насущной необходимостью, как раньше. Она заглянула в самые потаенные уголки его души и не ужаснулась. Так что у Миа не было никаких причин запретить ему подходить к ребенку.

Теперь Зандер скорее радовался, что Миа сопротивлялась. Брак ради ребенка только усложнит ситуацию. Они легко могут воспитывать ребенка порознь. Так поступают многие. Как бы там ни было, мысль построить устойчивые отношения с Миа и их ребенком теперь не казалась такой невозможной, как раньше. Чем больше он разговаривал и делился с ней, тем большему учился, и тем менее непреодолимыми казались проблемы, с которыми он сталкивался.

У нее даже получалось успокаивать его волнение в тех редких случаях, когда оно возникало. Этим утром, например, он провел рукой по ее телу, и когда почувствовал едва заметную выпуклость живота, он, тридцатипятилетний мужчина, который презирал бесчисленных соперников в зале заседаний и обладал большей властью и влиянием, чем лидеры некоторых небольших стран, задрожал.

— Все хорошо? — пробормотала она, но Зандер не смог ответить.

Ему было совсем не хорошо. Пульс участился, стены надвигались на него, и Зандер искренне думал, что вот-вот упадет в обморок, хотя в тот момент лежал на кровати.

Но потом Миа накрыла его руку своей, и головокружение прекратилось так, что он начал вдыхать и выдыхать, глубоко и медленно, пока приступ не прошел.

— Хорошо.

— Знаю, ты сомневаешься, что можешь быть отцом, — сказала Миа, — но у тебя хорошо получится. Ты инстинктивно защищаешь, ты хочешь лучшего, и тебе не все равно. Неплохо для начала.

«Неужели она и правда так о нем думает?» — задавался он вопросом, когда хаос, бушевавший внутри, успокоился. Искренне ли она верит, что у него все получится? Удивительно, но это прозвучало так, будто она действительно верила.

Миа не разочаровалась в нем. Она исправила его. Или, по крайней мере, некоторые части его. И за это заслужила благодарность.

Миа никогда не получала много подарков. Мать бросила школу, чтобы родить ее, а когда Миа пошла в детский сад, устроилась продавцом на неполный рабочий день. Денег на игрушки не хватало.

Итак, когда Зандер сказал, что сделает ей подарок на Рождество пораньше, как только она преодолела желание танцевать по комнате и душить его поцелуями — нелепая чрезмерная реакция, — она не могла представить, что бы это могло быть. Бриллиантовое колье? Что-нибудь для ребенка? Она понятия не имела.

Подарок превзошел ее ожидания. В понедельник утром водитель отвез ее домой, чтобы собрать сумку с теплой одеждой и взять паспорт. Затем он доставил ее в аэропорт, где на взлетной полосе стоял частный самолет, сверкающий в лучах морозного декабрьского солнца.

— Куда летим? — спросила она в некотором оцепенении, передав сумку стюарду.

Зандер ухмыльнулся, явно довольный собой, от чего у нее закружилась голова, а сердце растаяло, как снежинка на солнце.

— Сюрприз.

Ненавистная фраза для того, кто любит все планировать.

— Не уверена, что люблю сюрпризы… — призналась Миа.

— Этот тебе понравится.

— Как загадочно.

— Уже нет. — Зандер взял ее за руку, когда они поднимались по ступенькам. — Благодаря тебе я — открытая книга.

Сгорая от любопытства, Миа шла впереди него и думала, что он, безусловно, такой и есть. После разговора в библиотеке они много разговаривали, делились историями из детства, обменивались мнениями о политике, книгах, кулинарных пристрастиях — обо всем. Миа хотела узнать как можно больше об отце своего ребенка и неплохо продвинулась в этом направлении.

О будущем говорили меньше, но времени еще предостаточно. У них впереди месяцы. Важно то, что они общались на разных уровнях и все выглядело оптимистично.

Однако ее книга была немного менее открытой. Но если бы Зандер узнал, что она размышляет о предложении руки и сердца, он стал бы невыносим. Миа склонялась к тому, чтобы согласиться на брак по расчету, хотя всегда была так решительно настроена выйти замуж только по любви, так убеждена, что это даст ей все, чего она когда-либо хотела!

Теперь ей казалась, что Зандер прав. Может, того, что у них уже есть, достаточно? Они хорошо ладили. Они были на одной волне относительно воспитания, доверяли друг другу настолько, что могли рассказать как о плохом, так и о хорошем, и влечение друг к другу было таким же жарким и сильным.

— А мы надолго? — спросила Миа, усаживаясь в кресло из кремовой кожи и пристегивая ремень безопасности, окидывая взглядом отделку салона из полированного орехового дерева, больше напоминающего гостиную, чем самолет.

— Только на ночь, так что не паникуй. Мы вернемся завтра днем.

Он слишком хорошо знал ее и ее потребность быть поближе к своей работе.

— А сколько лететь?

— Три с половиной часа.

Возможно, пункт назначения — Афины. Было бы здорово! Ей хотелось увидеть, где он вырос. Возможно, она даже познакомится с его матерью, которая, столкнувшись с мальдивскими законами, вернулась домой.

— Что будем делать?

— В задней части салона есть место с кроватью, — сказал Зандер, усаживаясь напротив нее. — Уверен, мы что-нибудь придумаем.

После взлета они позавтракали. За десертом Миа рассказала, что раньше мечтала, чтобы ее отец был пилотом — или, может быть, ученым или фермером — и создавал вокруг себя целые миры. Развитое воображение пригодилось ей в будущем и способствовало построению бизнеса.

Зандер в ответ признался, что справлялся с проблемами с помощью спорта и до сих пор так дисциплинированно посещает спортзал.

Это напомнило Миа о его мускулах, как будто ей нужно было напоминание. Словно прочитав ее мысли, Зандер подал ей руку и увлек за собой в спальный отсек, где они с новой страстью занялись любовью, и Миа перестала мучить вопросами о плюсах и минусах брака с Зандером.

Она не замечала, что снаружи солнце клонилось к горизонту или что небо темнело вместо того, чтобы светлеть, хотя стояла середина утра. Она не осознавала ничего, кроме дикого, всепоглощающего жара, который горел между ними, и теряла контроль над телом и разумом.

Только когда они приземлились, Зандер с торжественной улыбкой объявил: «Добро пожаловать в Лапландию!»

Глава 13

Миа никак не отреагировала на заявление о том, что они прибыли в Лапландию, чего ожидал Зандер. Он представлял себе вздох удивления, а затем, возможно, восторженный визг и бурное проявление благодарности. Он так гордился собой, что придумал это путешествие! Он никогда не умел дарить подарки, всегда беспокоился, что сделает что-то не так, как это неизменно делали его родители в тех редких случаях, когда вспоминали о дне рождения и полагали, что проще вообще никому ничего не дарить.

Но в этот раз Зандер чувствовал себя победителем. Миа мечтала отдохнуть в Лапландии. Декабрь — отличное время года, чтобы увидеть северное сияние.

«Миа будет в восторге», — уверял он себя, разработав план поездки и поручив команде помощников позаботиться о деталях. Безусловно, так и было. То, что он делал, — окончательное доказательство того, что он полноценный человек и может играть на арене отношений так же успешно, как и все остальные.

Но Миа была не в восторге. Она вздохнула скорее от испуга, чем от восторженного удивления. Сбитый с толку, Зандер был слишком удивлен, чтобы расспросить ее, что не так, когда они выходили из самолета и проходили таможню.

Теперь они сидели в машине, готовясь к поездке в заказанный для них дом на территории огромного парк-отеля. Миа сидела, уставившись в окно, но Зандер видел, что она борется со слезами.

«Почему Миа так расстроилась?» Вопрос крутился в голове Зандера, пока он терялся в поисках объяснений. Неужели он ошибся? Как? Это казалось невозможным. Но, должно быть, так и вышло. Иначе с чего бы ей плакать?

Выходит, он не так уж хорош. В общении. В отношениях. В умении дарить подарки и делать кого-либо счастливым. Он никогда не был таким. Почему он решил, что сможет изменить привычки всей жизни, он понятия не имел. Как будто одни выходные самокопаний могли что-то исправить. Его проблемы тянулись десятилетиями. Они отпечатались в самой глубине его души. Это катастрофа. Он — катастрофа.

Он знал, что должен спросить, что случилось, посмотреть, может ли чем-нибудь помочь, но не осмеливался, не желая получать подтверждение, что потерпел неудачу. Снова.

— Хочешь вернуться? — единственный вопрос, который он рискнул задать.

— Нет, — ответила Миа хриплым голосом.

— Уверена?

— Да. Просто дай мне минутку. Пожалуйста. Со мной все будет нормально.

Накатила тошнота. Зандер поерзал на сиденье. Но он выполнил ее просьбу, потому что, по крайней мере, это он мог сделать.

Зандер привез ее в Лапландию. Он запомнил мимолетный комментарий, который она сделала за ужином с его братьями и сестрами, и превратил ее мечту в реальность.

Горло сдавило, глаза защипало, но не из-за пронизывающего холода, который поразил ее в ту минуту, когда они вышли из самолета, — Миа с трудом сглотнула, пытаясь сдержать слезы, которые грозили пролиться.

Миа была в смятении с тех пор, как он с убийственной улыбкой сообщил ей, где они находятся. Объявив, что они прилетели в Лапландию, Зандер уничтожил ее эмоционально. Сколько раз ее увлеченная космосом мать читала ей истории из библиотечных книг о волшебном месте, где солнце никогда не заходит летом и едва встает зимой? Как часто они говорили о том, что однажды поедут в Арктику, чтобы восхищенно ахнуть при виде северного сияния и загадать желание, глядя на звезды?

Мечта о Лапландии так и не сбылась. Поначалу им не хватало денег, а когда матери поставили диагноз, о путешествиях и вовсе пришлось забыть… В редкие моменты просветления мама взволнованно рассказывала о том, когда они поедут, как они туда доберутся и что они будут делать, и в душе Миа вспыхивал маленький луч надежды. Вместе с мамой не стало и мечты…

Вот почему здесь, в Лапландии, ее переполняло пронзительное чувство потери. Она страдала от мучительной тоски по вещам, которых у нее никогда не будет. Например, о материнской поддержке и советах, а еще об уникальной связи, созданной ребенком. О бабушке с дедушкой, которых ее ребенок никогда не узнает.

Но она не могла упасть в обморок прямо на Зандера. Поездка — прекрасная идея. Она не хотела портить ее, но ничего не могла с собой поделать. Зандера явно сбила с толку ее реакция. Напряжение и недоумение исходили от него волнами.

Когда солнце ненадолго показалось из-за горизонта, Миа глубоко вдохнула и попыталась взять себя в руки. Она сосредоточилась на пейзаже и позволила красоте окружающей природы прогнать печаль.

Толстый слой снега лежал на земле и цеплялся за деревья, которые взмывали в ясное голубое небо и отбрасывали длинные тени. Они не проезжали ни через какие деревни, не встретили ни одного другого транспортного средства, ничего, кроме бескрайнего темно-зеленого и ослепительно-белого леса и случайно мелькнувшего северного оленя.

Зандер не спрашивал ее, что случилось. Миа предположила, что он не хотел вторгаться в ее личную жизнь. Но как только она взяла себя в руки, то с трудом сглотнула и рассказала ему, потому что ей нужно было разрядить обстановку.

— Прости… — Это слово прозвучало неожиданно громко в тишине автомобиля. — Мы с мамой планировали эту поездку. Но так и не получилось. Это меня немного расстроило. Иногда я скучаю по ней так сильно, что становится больно.

Мгновение он ничего не говорил. Затем глубоко вдохнул и полностью расслабился.

— Я понятия не имел. — Зандер взял ее за руку и сжал так, что она почувствовала это всем телом. — Знаю, это не то же самое, — хрипло сказал он, — но теперь у тебя есть моя семья.

А затем он притянул ее к себе и поцеловал — горячо, крепко и так чувственно, что у Миа снова защипало в глазах.

Дом из стекла и дерева, к которому они вскоре подъехали, стоял на сваях, на полпути вверх по склону холма, высоко среди деревьев. Другие гостевые дома были так далеко, словно они на краю света. Водитель поднял их сумки и уехал, оставив их совершенно одних в этой зимней сказке, но ей больше никто не был нужен. Только Зандер.

Однако, поскольку дневного света в это время года было не так много, они решили не терять времени и покататься на снегоходе.

— Ты знаешь, как управлять этой штукой? — спросила Миа, лишь немного успокоенная тем, что она так закутана в толстую зимнюю одежду, что, если все-таки упадет, по крайней мере, ребенок будет в безопасности.

Зандер подошел ближе и надел ей на голову шлем.

— Да. Надеюсь, не забыл, — пробормотал Зандер, застегивая ремешок. — До того, как я возглавил компанию, часто бывал в горах. Катался на лыжах, сноуборде, был готов ко всему.

— Ты был не против отказаться от этого?

— Вовсе нет. Я всегда хотел получить работу Лео. Он никогда не был счастлив в этой роли, но цеплялся за нее из ложного чувства долга, пока не встретил Уиллоу и не увидел свет. У меня получается гораздо лучше, чем у него.

Это замечание наряду с озорной усмешкой обнадежило Миа. Она ничего не испортила. Во всяком случае, их связь ощущалась сильнее и глубже, чем когда-либо.

Миа запрыгнула на сиденье двухместного снегохода и вцепилась в него. Зандер завел мотор, прогрел двигатель и помчался через заснеженный лес к каньону, где находился огромный замерзший водопад, такой потрясающе красивый, что хотелось плакать от восторга.

Они выпили по коктейлю в залитом волшебным светом ресторане ледяного отеля, выстроенного в форме иглу, затем Зандер показал ей, как управлять снегоходом, и в сумерках Миа отвезла их обратно, петляя между вековыми соснами, мимо живописных озер, пока он прижимался к ней своим большим телом, заставляя ее чувствовать себя такой защищенной, настолько безопасно, что не хотелось, чтобы это прекращалось.

Вернувшись в дом на сваях, они согрелись перед пылающим камином, который отбрасывал танцующие золотистые тени на ковры. Затем Зандер сервировал доставленный из ресторана обед, пока Миа, стоя у огромного панорамного окна, наблюдала за парой детенышей песца, резвящихся в снегу.

— Спасибо за восхитительный обед, Зандер!

Лохикейтто — уха из лосося со сливками — и сырный пирог, поданный с морошковым джемом, действительно были восхитительно вкусными.

— Всегда пожалуйста.

— И я не только про обед… Сегодня был потрясающий день.

Позже, лежа в огромной кровати рядом с ним, Миа смотрела сквозь стеклянную крышу на северное сияние, которое раскрашивало темное звездное небо огромными полосами сияющих красок. От завораживающих переливов цвета и устрашающего величия того, что происходило наверху, у нее перехватило дыхание и на глаза вновь навернулись слезы, и только когда Миа подумала, что ее маме это понравилось бы, поняла, что перестала думать о ней несколько часов назад.

Как только Миа вышла из машины, она думала только о Зандере и об этом замечательном путешествии, которое он для нее устроил. Не для ребенка, не для кого-то еще. Для нее. Чтобы доставить удовольствие ей, и только ей.

Это самый прекрасный рождественский подарок, который она когда-либо получала, и, когда падающая звезда пронеслась по небу, Миа поняла, что ей больше не нужно загадывать свое обычное желание — встретить свою любовь, — потому что ее сердце уже принадлежит Зандеру. Целиком и бесповоротно, потому что она по уши в него влюбилась.

В нем было все, о чем она мечтала. Зандер разговаривал с ней, доверял ей, ценил ее. Просто сказка. И Миа была почти уверена, что он тоже полюбил ее. Это чувствовалось в его нежных прикосновениях. В теплой улыбке. В слабой дрожи, которую она почувствовала, когда он поцеловал ее в машине.

Так что же ей с этим делать? Подождать, чтобы увидеть, чем все обернется? Это совсем не в ее стиле. Может, стоит рассказать о своих чувствах? Разумеется, есть риск, что Зандер отвергнет ее, но он минимален. Успех, безопасность, счастье, любовь — нужно только сделать шаг навстречу, и все это будет в ее руках. Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от счастья…

Но тихий голос в голове требовал проявить осторожность. Всего две недели назад Зандер узнал о том, что он, любимец прессы, миллиардер-плейбой, станет отцом, и его жизнь навсегда изменилась. Все, во что он верил последние тридцать лет, было переосмыслено. В сознании Зандера до сих пор шла скрытая борьба, и если она скажет, что чувствует, и он испугается, что определенно возможно, насколько неловко это будет?

В данном случае, возможно, следует проявить терпение. Она должна все сделать правильно. От этого зависит ее будущее и будущее их ребенка. Миа не могла позволить себе все испортить.

В целом день выдался чрезвычайно успешным, с удовлетворением подумал Зандер утром, заваривая Миа чашку зеленого чая.

Когда Зандер убедился, что не он стал причиной ее расстройства, его охватило облегчение, вскоре сменившееся радостью. Остаток дня прошел так, как он и предполагал, — чистое, бодрящее, беззаботное веселье, какого у него не было уже очень давно.

Проносясь сквозь лес на снегоходе вместе с Миа, он получил больше удовольствия, чем на самой экстремальной лыжной трассе. Ее восторг от домика в лесу, ледяного отеля с рестораном в иглу — был искренним и заразительным.

Зандер действительно был очарован красотой северной природы: ледяной водопад, горы, покрытые лесом, круглые зеркала застывших озер поражали воображение. Прошлой ночью он смотрел на звезды, и всполохи чистого цвета, танцующие по небу, заворожили его.

Было что-то уникальное в том, чтобы заниматься любовью под таким небом. Желание приняло новую форму. Как будто они каким-то невероятным образом пытались соответствовать великолепию природы. Страсть Миа была дикой, ее желание доставить ему удовольствие бесконечно сильнее, чем обычно. Он все еще не полностью пришел в себя.

— Можешь поверить, что меньше чем через неделю Рождество?! — воскликнула она, принимая из его рук чашку чая. — Пить какао с зефирками и смотреть старые фильмы в пижаме после такого — настоящий отдых.

— Ты так обычно отмечаешь?

— Да.

Он нахмурился.

— Одна?

— Знаю, звучит не очень весело, но я привыкла. — Миа ободряюще улыбнулась, что, как ни странно, совсем его не успокоило. — Правда. Меня постоянно приглашали погостить в семьи подруг, но это лишь сильнее подчеркивало, что своей у меня нет. Проще относиться к этому как к очередному дню, к тому же я все равно обычно вымотана после бешеной декабрьской суеты. У меня даже нет сил на то, чтобы поставить елку, не говоря уже о том, чтобы как-то украсить дом.

Мия сделала глоток чая, и Зандер вспомнил о ее нервном срыве вчера утром и поймал себя на том, что жалеет, что не может облегчить ее боль так же, как она облегчила его.

— А ты? — спросила она, отвлекая его от этой озадачивающей и слегка тревожащей мысли и возвращаясь к разговору.

— Рождество — тоже не мой любимый праздник в году, — признался Зандер. — Родителей никогда не было дома. Отец постоянно был погружен в работу. А мама всегда отдыхала в каком-нибудь жарком и солнечном месте. Праздничного настроения почти не было. Сейчас меня пригласили в гости к Лео на Санторини.

— В этот раз отметишь Рождество с ними?

А это идея. Зандер никогда об этом не думал. Ему всегда казалось, что он кому-то мешает, поэтому обычно ехал в офис, а когда сотрудники расходились по домам и в здании воцарялась пугающая тишина, шел домой пешком через весь город. Пройдя не меньше семи миль, он пропускал пару бокалов виски и необычно рано ложился спать. Но в этом году, из-за всех личных откровений, которые у него недавно были, и их последствий, он действительно мог накупить подарков для племянниц и рвануть на Санторини.

— Еще не решил.

— Я знаю, что технически мои две недели к тому времени истекут, — сказала Миа, и ее глаза заблестели, когда она посмотрела на него поверх чашки, — но, может быть, мы могли бы провести этот день вместе в этом году? Может, мы могли бы начать создавать какие-нибудь собственные традиции?

Зандера бросило в жар. Откуда взялось это внезапное неприятное чувство, он не мог сказать. В таком предложении нет ничего необычного, потому что они вполне могли бы провести вместе еще много рождественских праздников.

Однако блеск в ее взгляде и выражение лица нервировали его. Казалось, Миа излучала надежду, тепло, страстное желание, и он не мог понять, почему его это пугает.

Но еще больше Зандера тревожила мысль о ее переезде. Миа хочет уехать? Почему? Разве она не довольна их соглашением? Он думал, что все хорошо и можно было бы жить вдвоем всегда, ради удобства.

Но Зандер не хотел размышлять о странном предчувствии надвигающейся разлуки. Он подумает об этом после возвращения. Этим утром, как только взошло солнце, они отправились на сафари на упряжке с хаски. Никаких паров бензина, никакого грохота двигателей — только он, Миа и зов дикой природы, — и он хотел насладиться этим.

Зандер отбросил в сторону опасения и с таинственной улыбкой ответил на вопрос Миа:

— Почему бы и нет?

Они приземлились в Лондоне в шесть вечера. Воодушевленная этим днем, — его событиями и разговорами, Миа спросила Зандера, могут ли они заехать в ее квартиру по пути к нему.

Миа с трудом сдерживала волнение, роясь в картотечном шкафу в рабочей зоне гостиной, пока он осматривал книги на полках. Подумать только, всего несколько недель назад она была совсем одна в этом мире, в одиночку пыталась построить будущее, о котором мечтала, а теперь с ней рядом самый великолепный мужчина на свете, и скоро у них будет ребенок!

Признаки того, что она не ошиблась насчет его чувств, были налицо. Они должны провести Рождество вместе, первое, как она надеялась, из многих. Она побывала в Лапландии и даже каталась на собачьей упряжке. Что за поездка! Зандер, сидя в санях, обнимал ее так нежно, так крепко, словно она по-настоящему дорога ему. Он не упускал возможности прикоснуться к ней, поцеловать. Его улыбка согревала, как солнечный свет, отчего ее сердце таяло, наполняясь любовью.

На обратном пути Зандер большую часть времени молчал, между его бровями пролегла едва заметная морщинка. Должно быть, он сожалел, что их путешествие подошло к концу. Миа тоже могла бы остаться там навсегда.

— Вот оно!

Найдя, что хотела, Миа задвинула ящик и протянула Зандеру белый прямоугольный конверт.

— Это то, о чем ты просил, — пояснила она, ее сердце бешено колотилось, дыхание перехватывало.

Зандер взял его и нахмурился.

— Что это?

— Открой.

Он достал документ и застыл на месте.

— Твое свидетельство о рождении?

— Точно, — сказала Миа, адреналин бурлил с такой силой, что у нее закружилась голова. — Документы, которые ты просил. Чтобы мы могли пожениться.

Преодолев оцепенение, Зандер медленно сложил документ и убрал в конверт.

— Спасибо, но не надо, — произнес он холодно.

Радостное возбуждение мгновенно испарилось.

— «Спасибо, но не надо»? — эхом повторила Миа.

— Я больше не вижу в этом необходимости.

Что? Миа открыла рот, но, не найдя подходящих слов, закрыла его.

— С каких это пор? — наконец выдавила она.

— С тех пор, как мы начали разговаривать.

— А как насчет защиты прав?

— Закона достаточно.

— Но ты не хотел даже думать, — не унималась Миа.

Зандер пожал плечами:

— Благодаря тебе у меня больше нет неуверенности.

Миа не знала, что сказать. Все пошло не так, как она ожидала.

Она предполагала, что Зандер обрадуется и тут же потащит ее под венец. Ей и в голову не приходило, что он может передумать. А ведь она даже не успела рассказать ему о своих чувствах. Неужели этот момент настал?

— Что, если я хочу выйти за тебя? — напряженно спросила Миа.

— А ты хочешь?

— Да.

— Я не буду запрещать тебе общаться с моей семьей, если ты об этом беспокоишься. У тебя будет щедрое пособие, которое ты сможешь использовать по своему усмотрению. Я куплю тебе дом с садом, любой, где только пожелаешь. Нам не нужно жениться, чтобы все получилось. Сейчас не девятнадцатый век.

Когда-то это были ее слова, но больше нет. Того, что он предлагал, было недостаточно. Дело было даже не в этом.

— Я не хочу выходить за тебя ради нашего ребенка, — заявила Миа. — Я хочу выйти за тебя только ради себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Я влюбилась в тебя, — призналась она, не в силах больше сдерживать чувства, которые крутились внутри, как колесо обозрения. — И ты влюбился в меня.

Глава 14

Стоя в центре маленькой, но уютной гостиной Миа, Зандер застыл. Через окно он видел, что светит солнце и на небе нет ни облачка, с улицы доносились сигналы автомобилей, лай собак, отголоски разговоров, однако в комнате стояла пугающая тишина, а воздух казался густым и тяжелым, как перед бурей.

— Это бред, — сказал Зандер.

Миа ахнула и отшатнулась, как будто у нее перехватило дыхание, но тем не менее расправила плечи и вздернула подбородок, ведь по-другому нельзя, потому что она никогда ни от чего не отступала.

— Что именно?

— Все. — Так и должно было быть. Как по-другому? — Ты делаешь то, чего обещала не делать, и видишь в этом то, чего просто нет. Помимо ребенка нас связывает только безудержное влечение и периодические разговоры — это все, что у нас есть.

— Ты упрощаешь.

— Я объективен.

— Нет, это не так, — сказала Миа, ее пристальный взгляд приковал его к месту. — Ты познакомил меня со своей семьей. Ты интересовался моим мнением и советом и доверял мне настолько, что поделился со мной своими самыми глубокими страхами. Ты впустил меня в свой мир. Ты был мне рад. Ты отвез меня в Лапландию!..

Зандер стиснул зубы. Теперь он понимал, почему у Миа сложилось неверное представление. Ее нелепое утверждение о том, что они влюблены друг в друга, было совершенно непреднамеренным следствием его желания преодолеть прошлое, чтобы посмотреть в будущее. Да, они поговорили и установили определенную связь, но он строил деловые отношения, практическую договоренность, которая обеспечит им спокойное и предсказуемое будущее, вот и все. Ничего больше.

— Да. В качестве благодарности за то, что ты помогла мне справиться с прошлым.

— Ты мог бы просто пригласить меня на ужин.

— Я бы уже это сделал.

Миа скрестила руки на груди и выгнула золотисто-рыжую бровь.

— А как ты объяснишь тот поцелуй в машине по дороге в дом на сваях?

— Просто сочувствие.

— Мы оба знаем, что это было нечто большее, — сказала Миа, резко тряхнув головой. — Я почувствовала, как ты содрогнулся.

— От облегчения. Потому что я думал, что все испортил. Снова.

— На сафари с хаски ты держал меня в санях так, словно не мог отпустить.

— Чтобы ты не выпала и наш ребенок не пострадал.

— Я хорошо пристегнулась.

У Зандера кончились слова. В голове опустело. На это у него не осталось контраргументов. Она говорила правду. Они оба были пристегнуты. И когда до него дошло, что другие ее замечания тоже были правдой, кровь прилила к ногам, земля ушла из-под ног, и ему пришлось опереться рукой о книжный шкаф, чтобы не упасть в обморок.

Он мог бы пригласить ее на ужин. То, что Миа почувствовала, когда он поцеловал ее в машине, было не просто сочувствием и облегчением. Он хотел разделить с ней ее боль.

Что это означало? Что он лгал самому себе? Нет. Это не так. Он не мог так поступить. Потому что это означало бы, что Миа права и между ними нечто большее, чем он предполагал, но этого не могло быть.

Он не мог влюбиться в нее!..

Холодный пот выступил у Зандера на спине. Он не способен на это. Он слишком хорошо научился прятать эмоции, которые вызывали отвращение у его отца, на которые мать не обращала внимания и которые он сам считал очень опасными.

До тех пор, пока не встретил Миа… Благодаря ей он снова начал испытывать чувства. Обиду, панику, замешательство, облегчение, возбуждение, гордость, ужас — он чувствовал все, иногда так глубоко, так непостоянно, что шатался под их тяжестью.

Миа действительно что-то значила для него. Вернее, она значила для него слишком много. Все!

И из-за этого она могла уничтожить его. Растоптать все его чувства, эти новые ужасающие чувства, о существовании которых он даже не подозревал, и оставить его истекать кровью, сломленного, страдающего, потерпевшего крах.

Он не мог этого допустить. Такая уязвимость просто неприемлема! Он не поставит себя в положение, в котором может оказаться слабым, нерешительным и сомневающимся в себе. Он должен оставаться сильным и уравновешенным, а не открывать свое сердце и предлагать Миа взять его в руки.

Но было еще не поздно отступить и поднять подъемный мост, пока он не выяснит, как исправить то, что натворил. Все, что ему нужно сделать, — это глубоко вдохнуть, успокоиться и найти выход из этого хаоса. Главное — не паниковать. И дышать. Медленно и глубоко.

Зандера охватило благословенное оцепенение. Лед тек по его венам, и он снова мог ясно мыслить.

— Извини, — сказал он, полностью сосредоточившись на необходимости убежать в безопасное место и перегруппироваться. — Мне нужно идти.

Хлопок входной двери звенел у нее в ушах еще несколько часов, но, хотя Миа расстроилась из-за того, что Зандер не заключил ее в объятия, признавшись, что тоже любит ее, она не совсем удивилась, что он убежал так, словно у его ног были адские псы. Напугать его признанием в любви всегда было возможно. Он не в первый раз отступал, чувствуя угрозу. Ему часто требовалось мгновение или два, чтобы переварить услышанное. Важно то, что она рассказала ему о своих чувствах и дала понять, что, по ее мнению, чувствует он. Теперь его ход, и, если повезет, ему не потребуется слишком много времени, чтобы разобраться во всем и поступить правильно.

Пока этого не случилось, у нее было чем себя занять. Миа заново знакомилась со своей квартирой, которая казалась очень маленькой и тесной после восьми дней, проведенных в роскошных апартаментах. Она искала запасную зубную щетку, так как свою оставила у него в машине. Затем работала над планами, идеи которых пришли в эти дни. Она подумывала о том, чтобы сделать Хэтти партнером в бизнесе. Вскоре ей понадобится помощь и поддержка, не говоря уже об отпуске, и она не только безоговорочно доверяла Хэтти, — ее подруга и коллега этого заслужила.

Несмотря на занятость, Миа не переставала думать о Зандере, она очень скучала и переживала, как он там. Первая ночь будет трудной, но она не станет звонить ему. Будущее их ребенка, да и ее самой, зависит от того, даст ли она ему время прийти к единственному возможному выводу, поэтому не станет давить на него.

После двух дней полного молчания Миа пришлось столкнуться с фактом, что Зандер не только не собирался делать ответный ход, но и, вполне возможно, даже вышел из игры. «Почему так долго?» — обеспокоенно размышляла она, разделывая ножом креветки для вечеринки на пятьдесят персон. Почему история повторяется? Ведь им было так хорошо вместе… Неужели она оттолкнула его своей настойчивостью? Может, она давила на него и требовала того, к чему он еще не готов? Такое случалось и раньше. Могло ли случиться снова? При мысли об этом у нее екнуло сердце, нож выскользнул из руки, и она порезала палец. Ругая себя за глупость, Миа бросила креветки, схватила кухонное полотенце и отправилась на поиски аптечки.

Неужели она действительно ничего не вынесла из предыдущих отношений? Почему она должна что-то говорить? Почему ее не устроило существующее положение вещей, и она решила ускорить процесс сближения?

«Но что, если Зандер никогда не сможет дать ей то, чего она хочет? — Миа задумалась и дрожащими руками открыла коробку в поисках пластыря. — Что, если он ее не любит?»

Сердце болезненно сжалось, и на глаза навернулись слезы.

Она просто не сможет жить без него…

— Самые маленькие порезы — всегда самые страшные, — сказала Хэтти, сочувственно поморщившись, когда Миа сняла салфетку с кухонного полотенца и наложила пластырь.

— Ты абсолютно права, — ответила Миа, проглотив ком в горле и натянув перчатку.

Разумеется, ей предстоит пережить еще тысячу таких моментов. Но она должна быть сильной и двигаться дальше. В какой-то момент им все равно придется общаться, и, если Зандер не собирался быть инициатором, значит, им будет она. Но для этого придется взять свои чувства под контроль, чтобы не сломаться.

Через три дня после того, как Зандер сбежал из квартиры Миа, он ничего не исправил и ни на шаг не приблизился хоть к какому-то решению.

Это были самые долгие, самые разочаровывающие дни в его жизни. Он не мог сосредоточиться. Аппетит пропал. Не в силах оставаться в своей квартире, которая хранила слишком много воспоминаний, он поселился в апартаментах, примыкающих к офису, но и это не помогло.

Он стал вспыльчивым и раздражительным. Как только он появлялся в офисе, его помощники бросались прятаться. Зандер не узнавал самого себя и не понимал, как жить дальше.

У него было достаточно времени, чтобы обдумать все, что сказала Миа. Определенно достаточно, чтобы признать ее правоту. Он влюбился в нее. Вероятно, с того самого момента, как увидел. В тот далекий июньский день он вошел в ее офис в промышленном районе на востоке Лондона, взял ее за руку и словно переродился. Даже если бы Миа не забеременела, он рано или поздно разыскал бы ее.

Зандер не хотел быть один, теперь он убедился в этом. Он хотел ее, но просто не мог преодолеть страх уязвимости, страх остаться с разбитым сердцем. Он не знал почему. Он пытался подумать над этим, даже погуглил, но безрезультатно.

Сейчас Зандер был не один. Он стоял в баре рядом с банкетным залом одного из лучших лондонских отелей, где проходила рождественская вечеринка компании — слава богу, не «Холлидей Кейтеринг», — и потягивал виски, как воду.

Зандер не хотел быть здесь. У него не было настроения веселиться. От шума — болтовни пяти сотен веселящихся людей и грохота оркестра, у него болела голова. Однако оставаться одному было еще страшнее. На самом деле он не знал, чего хочет. Ведь Миа получить он не мог. Однако продолжать прятаться и дальше было невозможно, рано или поздно ему придется выйти на связь.

Талия, которая присутствовала в качестве главы подразделения благотворительного фонда компании, присоединилась к нему в баре и заказала бокал белого вина.

— Сегодня без Миа? — спросила она, как будто смогла прочитать его мысли.

У Зандера сковало сердце, в голове застучало. Сколько еще он сможет это выносить?

— Сегодня — без.

— Надеюсь, ничего серьезного?

Его сестра надеялась напрасно. И в прошлом он, возможно, отнесся бы к этому легкомысленно — пожал плечами и улыбнулся, — но сегодня у него не было сил притворяться.

— Мы больше не вместе.

— Сочувствую. Тебе, должно быть, больно…

— Так и есть. — Зандер залпом выпил содержимое бокала и подал знак принести еще.

— Ты влюбился в нее?

— Почему спрашиваешь?

— За ужином на прошлой неделе ты не сводил с нее глаз. Честно говоря, я думала, что комната вот-вот вспыхнет. Это даже Лео заметил.

— Я с ума по ней схожу, — сказал он, не видя смысла отрицать то, что было очевидно всем, кроме него.

— А она в тебя влюблена?

— Говорит, да.

— Тогда в чем проблема?

Зандер понятия не имел.

— Это сложно.

— Ты любишь ее. Мия любит тебя. Вот и все. Что здесь сложного?

Если бы все было так просто… Талия не боялась, что у нее вырвут сердце и растопчут его.

— Как ты это делаешь? — спросил он, нуждаясь в помощи так, как никогда раньше. — Как вы все это делаете?

— Делаем что?

— Принимаете любовь. Как не боитесь, что все пойдет не так и развалится на куски?

Талия склонила голову в раздумье.

— Думаю, тебе просто нужно посмотреть, какая есть альтернатива, а затем решить, стоит ли рисковать.

В том-то и проблема. Его способность принимать решения стала историей. Риск казался непреодолимым. Но какова альтернатива? Жизнь, полная страданий и сожалений? Хотеть Миа, но не обладать ею? Наблюдая, как она постепенно разлюбила его и влюбилась в кого-то другого, что неизбежно произойдет, потому что она не боялась добиваться того, чего хотела?

Неужели это то будущее, которое он видел для себя? Неужели он позволит ей уйти из страха быть брошенным? Нет. Ни в коем случае. Многое в жизни требовало прыжка в неизвестность. Не все из этого заканчивалось катастрофой. И зачем Миа вырывать ему сердце? Эта удивительная женщина любит его. По крайней мере, три дня назад она его любила.

— Миа сказала, что любит меня, а я бросил ее, — пробормотал Зандер, испытывая тошноту при воспоминании о своем поступке.

— Как ты мог?! Зан, это ужасно…

Его внутренности скрутило от стыда и раскаяния.

— Знаю.

— Можешь это исправить?

Зандера бросило в жар.

Только бы не опоздать. Только бы она не передумала. Только бы дала ему второй шанс!..

— Надеюсь!

Миа знала, что рано или поздно ей придется сделать это. Прийти в холодную и темную квартиру Зандера и забрать свои вещи. Только так она сможет поставить точку и начать жить дальше.

Так почему бы не сделать это в канун Рождества? Почему-то именно этот день, который принято проводить с близкими и любимыми людьми, Зандер выбрал для завершения их короткого романа и попросил ее прийти к нему.

Разумеется, им придется поддерживать связь после рождения ребенка. Но к тому времени боль утихнет, и она сможет наладить с Зандером нормальные деловые отношения.

Они никогда не станут семьей. Да и нужен ли ей партнер, который сбежит, если дела пойдут не так, как ему нравится? Нет, не нужен. В отношениях кто-то должен быть взрослым, и это явно не Зандер.

Что ж, она вполне может воспитать ребенка и сама. У нее есть деньги. Ей не нужен Зандер, чтобы купить дом. Она купит или арендует собственный, когда придет время. Семьей для ребенка станут ее друзья. И если Зандер все же захочет участвовать в воспитании, что ж, она не будет противиться. Она будет вести себя отстраненно, будет учиться у него.

Но когда Миа вошла в квартиру и увидела, что он натворил, она резко остановилась, — все ее честолюбивые намерения, самообладание, самоконтроль, сила, которую ей давали обида и негодование, просто испарились.

Вся квартира сияла от блеска волшебных огней. Почти на каждой горизонтальной поверхности стояли со вкусом подобранные композиции из листьев, сосновых шишек и апельсинов, усыпанных гвоздикой. В углу гостиной стояла двенадцатифутовая елка, увитая сияющими гирляндами и украшенная цветными стеклянными шарами и другими игрушками. В камине потрескивал огонь, и бесчисленные мерцающие свечи с ароматом корицы наполняли воздух теплым пряным ароматом Рождества.

Из динамиков доносились рождественские песни. От этих знакомых с детства мелодий Миа снова захотелось плакать, но она подавила эмоции, постаралась сохранить холодную отстраненность и повернулась к тому, кто стоял слева от нее.

— Если ты покажешь, где мои вещи, — сказала она с яркой беззаботной улыбкой, которая стоила ей всех возможных сил, — я мигом исчезну.

Зандер вздрогнул. Моргнул, как будто его вырвали из транса.

— Что?

— Мои вещи? Я приехала, чтобы их забрать.

— А ты этого хочешь? — спросил Зандер, нахмурив брови.

Нет. Конечно, Миа этого не хотела. Она хотела его так же сильно, как и раньше.

Зандер выглядел ужасно, бледный и осунувшийся, но это никак не умаляло его великолепия. Тогда как Миа потратила не один час на прическу, одежду и макияж и все равно выглядела ужасно. На нем была черная рубашка и выцветшие синие джинсы, он стоял босой, и это тоже было нечестно, потому что он знал, ведь она сказала, что находит это сочетание невыносимо сексуальным.

Ей приходилось быть с ним такой осторожной. Очень, очень осторожной. Потому что, если она проявит слабость, Зандер может сломать ее, на этот раз навсегда.

— Этого хочешь ты, — напомнила Миа.

— Нет, не хочу, — признался Зандер. — Это была просто уловка, чтобы заманить тебя сюда. Я не думал, что ты придешь после… После того, что произошло.

Теперь вздрогнула Миа.

— О чем ты?

— Зачем бы мне все это делать, если я не хочу, чтобы ты осталась? — спросил он, в его голосе прозвучало отчаяние. — Ты сама говорила о том, чтобы создать новые традиции.

Миа пошатнулась. Ее сердце дрогнуло, а затем забилось чаще.

— Ты сделал это для меня?!

— А для кого еще?

— Не знаю. Может, познакомился с кем-то за эту неделю…

— За последние полгода у меня была только ты, Миа, — заверил Зандер, его темные глаза так пристально смотрели на нее, что Миа едва могла дышать. — До конца моей жизни всегда будешь только ты. Ты сама мне об этом сказала.

— Но ты ушел!..

— И буду вечно жалеть об этом…

Зандер шагнул к ней, и на одно головокружительное мгновение Миа показалось, что он к ней прикоснется, но Зандер остановился, будто не был уверен, понравится ли ей это.

— Мне так жаль. Я сильно испугался своих чувств. Того, насколько уязвимым они меня сделали. Я годами запирал свои эмоции. Это был единственный способ справиться с пренебрежением родителей. Жизнь, как мне казалось, была бы проще и безопаснее, если бы я вообще ничего не чувствовал. Но потом я встретил тебя, и эта стратегия полетела к чертям. Ты приводишь меня одновременно и в оцепенение, и трепет, Миа. Но на этой планете нет человека, с кем я предпочел бы провести остаток своей жизни. Никого. Я люблю тебя. Ты самая великолепная женщина, которую я когда-либо встречал. Я не хочу построить с тобой семью. Я хочу дать тебе все. Хочу воплотить все твои мечты в жизнь. — Зандер замолчал, переводя дыхание. — Можешь швырнуть мне его в лицо, — хрипло сказал он и вытащил из кармана джинсов маленькую бархатную коробочку, — но для начала взгляни…

Зандер открыл футляр слегка дрожащими руками, чтобы показать ей ослепительно красивое кольцо с бриллиантом.

Несмотря на все попытки оставаться холодной и отстраненной, Миа не могла скрыть ликования. Радость переполняла ее сердце, грозя выплеснуться с потоком слез.

— Я не стану швырять в тебя кольцо, — возразила она с робкой улыбкой.

В темных глазах Зандера заиграл огонек.

— Нет?

— Я с радостью приму его и буду носить каждый день.

Едва она закончила предложение, он шагнул вперед и притянул ее к себе, целуя так крепко и долго, что у Миа перед глазами засверкали звезды. Зандер запустил пальцы в ее волосы, прижал к себе, бормоча что-то по-гречески, чего она не понимала, но все равно чувствовала, потому что слова были такими страстными, какими могут быть только слова любви.

— Я думал, что все испортил, — сказал Зандер с тяжелым вздохом.

Миа отстранилась, задумчиво оглядела преобразившуюся квартиру и одарила его улыбкой.

— Рождественские украшения — неплохой ход.

— Я надеялся, что сработает.

— И что касается предложения… обручальное кольцо, безусловно, лучше свидетельства о рождении.

— Я тоже об этом подумал. — Он взял ее левую руку, переплел их пальцы и поднес ладонь к своей груди. — Хочешь надеть его сейчас?

Она посмотрела на их переплетенные пальцы, зная, что они будут соединены навсегда, так взволнованная тем, что принесет будущее, и тихо сказала:

— Представить не могу, чего можно хотеть больше.

Эпилог

Год спустя

— Чуть левее. — Миа наклоняла голову из стороны в сторону и щурила глаза. — Нет. Это слишком. Чуть правее… Идеально.

Зандер спустился со стремянки и отставил ее в сторону, а затем вернулся к кровати, где она лежала с их шестимесячным сыном Тоби, который спал у нее на груди.

Зандер прилег рядом с ними и посмотрел на проделанную работу.

— Понимаю, почему Уиллоу решила, что это не для посторонних глаз.

Миа с улыбкой согласилась. На портрете они были изображены вдвоем в саду под цветущей яблоней. Миа позировала в светлом платье, Зандер — в летнем костюме. В позе не было ничего предосудительного, но они смотрели друг на друга с таким обожанием, что чувственность картины могла смутить случайного зрителя. Единственное место, где картина могла висеть, — в их спальне.

— Уиллоу сказала, что во время работы над портретом ей приходилось включать в студии вентилятор, чтобы немного остыть.

— У тебя такой вид, будто ты хочешь меня проглотить.

— У тебя такой вид, будто ты только что меня проглотил.

— Так и было, если я правильно помню, — задумчиво произнес Зандер с тенью улыбки. — Это наводит на определенные мысли.

Сердце пропустило удар. В Миа пробудилось желание.

— А есть идеи?

— Придержи эту мысль.

Пока Зандер осторожно забирал у нее сына и шел укладывать его в детскую, Миа придерживалась этой мысли, наряду с миллионом других, за которые ей приходилось щипать себя каждый день, чтобы поверить.

За последний год произошло немало важных событий. Они поженились весной и после двухнедельного медового месяца на Таити переехали в этот дом с шестью спальнями и садом в зеленом пригороде Лондона. Вскоре после этого Хэтти стала партнером по бизнесу, а летом родился Тоби.

Тени и одиночество прошлого ушли на задний план. Теперь Зандер радовался семейным сборам, и Миа чувствовала всю ту любовь и защищенность, которых всегда хотела. Муж пообещал дать ей все, чтобы ее мечты сбылись, и он это сделал. Он подарил ей сказку.

— Итак, на чем мы остановились? — пробормотал Зандер, возвращаясь в спальню и окидывая ее взглядом так внимательно, так неторопливо, что она вспыхнула.

— У тебя появилась идея.

— Да, появилась.

Зандер опустился на кровать, Миа приняла его в свои объятия, и они исследовали и развивали его идеи, пока не достигли пика наслаждения.

Часы пробили двенадцать, и Зандер пробормотал:

— Счастливого Рождества, agapi mou [1]- и Миа поняла, что ее мечта уже исполнилась.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.