Проблеск вечности

ГЛАВА ПЯТАЯ

Эбби торопливо шла по извилистому высохшему руслу, поглядывая на ясное, без единого облачка небо. Земля давно просохла под палящим солнцем пустыни, остались лишь редкие лужицы в ямках и канавах.

Удостоверившись, что Майк все еще спит, Эбби тихо покинула его хижину полчаса назад, подобрав из одежды наиболее подходящий для ее времени наряд — длинную пастельно-голубую юбку и хлопковую блузку. Волосы собрала в пучок под сморщенную от воды шляпку.

С купленными картами в руках она поспешила к той древней стоянке, чтобы попытаться возвратиться в свое время. По этим картам можно найти воду. Наверное, она была послана сюда, чтобы спасти свою семью, а вовсе не по какой-то причине, связанной с Майком Дензайгером… После озадачившего со сна у Эбби не осталось уверенности, что гроза спасла ее родных. А они для нее самое дорогое в жизни, как бы она ни печалилась от мысли, что никогда больше не увидит Майка.

Эбби недалеко ушла от домика. Посмотрев вверх, увидела валун, за которым они с Майком прятались во время потопа.

Глаза Эбби закрылись, и она медленно опустилась на колени. У нее снова возникло ощущение, будто она испытывает чужие эмоции… эмоции Майка. Он… расстроен и торопится за ней, зная, куда она направилась…

Эбби не хотелось уходить от него. Но она должна удостовериться, что переселенцы нашли воду.

Глаза ее по-прежнему были закрыты, но Эбби внезапно увидела, что земля смещается и мерцает. Перед ней оказался обоз. Он двигался, Эбби отчетливо слышала и скрежет ржавого металла каркаса повозки, и протестующий гомон животных, оторванных от отдыха… Семья больше не ждала ее.

— Нашли ли они воду? — спросила Эбби у своего видения. С ними все будет хорошо?

Повозки продолжали двигаться вперед. Эбби видела, что одной из них, запряженной четырьмя волами, правит Люси, и ее печальные глаза встревоженно бегают по тропе. Потом к Люси подскакал верхом Арлен, протянул ей флягу, и она сделала большой глоток воды.

Вода! Значит, они спасены.

Эбби было интересно, кто же правит упряжкой Арлена. Они с Люси частенько помогали Арлену, когда его обязанности начальника обоза требовали, чтобы он скакал впереди. Но так было до болезни их отца и исчезновения Эбби. Может, пронырливая Эммелин Вулкотт использовала этот способ, чтобы ее приметил Арлен.

Между тем повозки из видения проехали мимо, совсем близко от нее. И спустя мгновение можно было различить лишь облако песка и пыли, поднятое ими. Во рту остался привкус песка.

Что ж, Эбби узнала: ее семья в ней не нуждается. И — что более важно — она вдруг почувствовала, что не должна покидать будущего, пока ее миссия здесь не будет выполнена. Только как же выяснить, почему она попала в это время… к Майку Дензайгеру.

Эбби открыла глаза и улыбнулась: из-за изгиба русла выбежал Майк.

Его лицо кривилось в страдальческой гримасе. И Эбби на какой-то миг почувствовала его уязвимость и одиночество.

Майк увидел ее, просияв на короткий миг, его лицо хмуро напряглось в гневе. Он ринулся к ней, сердито крича:

— Эбби, какого дьявола вы здесь… — И тут он заметил, что она стоит на коленях. — Вы не ушиблись? — Голос его был напряжен от тревоги, когда он опустился подле нее.

Эбби покачала головой, а его глаза тем временем беспокойно осматривали ее. Она почувствовала его слегка солоноватый, приятный мужской запах, заметила пот на его лбу: должно быть, он пробежал весь этот путь от своей хижины.

— Все отлично, Майк. Я просто…

Он вцепился в ее плечи сильными руками, и Эбби замолчала. Хмурясь от необузданной ярости, заорал:

— Черт вас подери! Зачем вы так поступаете, почему сбежали?

И внезапно она очутилась в его объятиях. Майк крепко прижал ее к своему мощному, напряженному телу, и Эбби почувствовала, что его грудь тяжело вздымается от не успокоившегося еще дыхания. Он поцеловал ее в лоб, в щеку… а потом нашел ее губы.

Трепет восторга прокатился по телу Эбби, когда после легкого колебания она отвергла мысль оттолкнуть Майка.

Теперь у нее не было никакого оправдания, как тогда, над затопленным руслом: ведь в тот раз допустить подобные вольности Майка заставила напряженность момента. По той же причине и она позволила это… нет, участвовала в этом с поразительной несдержанностью.

А сейчас Эбби просто упивалась ощущением его жарких, ищущих губ. Вытащив из волос шпильки, Майк зарылся руками в их водопад, крепко обнимая ее. Похоже, он хотел наказать ее за свои боль и страх. И всего лишь с мимолетной мыслью о своей бесстыдной дерзости Эбби, не колеблясь, ответила ему таким же напором, наслаждаясь осязанием его губ, языка. Она потянулась вверх, и пальцы запутались в темных волнах его волос.

Майк отпрянул. Он вовсе не намеревался заключать Эбби в объятия, но очень рассердился, обнаружив, что она сбежала, а потом, найдя ее, испытал такое облегчение, что на миг потерял над собой контроль.

Поначалу ему хотелось хорошенько встряхнуть ее, поучить уму-разуму, но стоило ему прикоснуться к Эбби, как ощущение гибкого тела воспламенило его страсть. От нее пахло корицей и цветами, а вкус губ был сладким и в то же время соблазнительно незнакомым. Светло-каштановые волосы, плененные его руками, излучали нежный шелковистый жар. Он не понимал, о чем сожалеет больше — о том, что поцеловал ее, или о том, что отпустил? Не была ли она встревожена его объятием, не сердилась ли на него за то, что он последовал за ней, пытаясь разыскать ее?

Ну и пусть сердится. Она должна быть благодарна, что он побежал на ее поиски. Готовый снова закричать на нее, если Эбби осмелится выразить недовольство, Майк заглянул в темные, блестящие глаза Эбби.

Нет, она не сердится, и глаза сверкают от… не от счастья ли? Тогда почему же она сбежала? Он должен узнать это.

— Что происходит, Эбби? Почему ты ушла?

Его голос был суровым, хотя и взволнованным, разумеется, от гнева. Он же дал зарок ни о ком не заботиться.

— Я не могу объяснить, Майк, — голосом, полным печали, ответила Эбби. — Но одно могу сказать тебе искренно.

— Ну и что же это? — проворчал он, еще больше сердясь на нее за то, что она увеличивает список тайн, о которых не желает рассказывать.

— Я хочу вернуться с тобой обратно.

И Эбби взяла его под руку.

Майк удивился своей покорности, когда Эбби повела его к домику.

В это же утро, чуть позднее, они мчались к Лос-Анджелесу. Эбби осталась в тех же юбке и блузке, только сменила свои башмаки на легкие туфли. Ее волосы по-прежнему были свободно распущены по плечам.

Эбби казалось, что она уже привыкла разъезжать по этим оживленным дорогам, которые Майк называл автострадами, но число экипажей — он называл их автомобилями и грузовиками — увеличивалось по мере того, как увеличивалась ширина ровной и гладкой серой дороги. А скорость при этом не снижалась. Эбби пыталась не вцепляться в ручку дверцы «бронко», но для этого ей приходилось делать над собой серьезное усилие, потому что другие экипажи с гулом проносились мимо, порой, казалось, всего в нескольких дюймах.

Пейзаж изменился. Они миновали пустыню и въехали в горы. Эбби восхищалась тем, что «бронко», в отличие от дикой лошади, в честь которой был назван, не терял своей силы, стремительно продвигаясь по изгибам дороги. Какой замечательный способ передвижения из одного места в другое! Эбби вспомнила о своей семье, находящейся в обозе, и тяжело вздохнула. Быть может, они и сейчас благополучно продолжают путь, но их переход так труден.

Майк взглянул на нее, и Эбби бодро улыбнулась ему. Выражение его лица оставалось вежливым и бесстрастным. Во всяком случае ведет себя он радушно, хотя и редко улыбается.

Майк сменил футболку и джинсы на темные брюки и бледно-голубую рубашку, ворот которой был достаточно открытым и обнажал его крепкую грудь. Как уютно себя чувствовала Эбби на этой груди пару часов назад! Нарушив молчание, Майк сказал:

— Вскоре мы будем проезжать над Каджон-Пасс, а потом обогнем Сан-Бернардино. И до Эл-Эй останется час пути.

Добраться всего за какой-то час! На лошадях такое путешествие заняло бы немало дней. Арлен описывал это во всех подробностях несколько недель — и много-много десятилетий — назад. Да, время, в котором оказалась Эбби, было полно чудесных сюрпризов.

— А давно ты живешь в… Эл-Эй, Майк?

Эбби неуверенно произнесла заглавные буквы, которые, по ее предположению, обозначали сокращенное название города.

— Около пятнадцати лет. Я приехал сюда учиться в колледже, в УКЛА (Окрашенное название Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.) — тут и остался, благодаря интригам одного родственника, — ответил Майк, весело ухмыльнувшись.

Он опять в разговоре использовал сокращение. Должно быть, люди этого времени считают себя слишком занятыми, чтобы произносить слова полностью, решила Эбби. Выяснять, что такое УКЛА она не стала, потому что Майк произнес это, как известное каждому.

— И что же это были за интриги? — небрежно спросила Эбби.

— Моя двоюродная бабушка Майра была доброй и хитрой старушенцией, — начал Майк, и его серые глаза потеплели. — Она много чего придумывала для моей же пользы. И этого я никогда не забуду… Словом, мне никогда не хотелось уезжать из этого города, да и бабушка не хотела расставаться со мной. Поэтому, пока учился, я то и дело ремонтировал ее старый дом, в котором она жила с другой моей двоюродной бабушкой, Джесс.

— Похоже, Майра была заправской заговорщицей. А ты по-прежнему ухаживаешь за их домом?

На лицо Майка набежала тень.

— Теперь я плачу за то, чтобы его ремонтировали. Бедная Джесс не понимает разницы между наемными ремонтниками и НЛЗ кого-то из близких. А Майра умерла шесть лет назад.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Эбби, догадываясь, что НЛЗ — Господи, новое сокращение! — это что-то хорошее. — И какие же истории она сочиняла?

— Сейчас мне не хочется о них говорить. Он помрачнел еще больше и надолго замолчал. Эбби ощутила острую боль его одиночества.

Майк включил механизм под названием радио, и оттуда полилась музыка. Эбби наслаждалась восхитительными звуками… и еще тем, как в перерывах между песнями какие-то люди. Нежная любящая забота. Это сокращение обычно употребляется в виде шутки, а порой даже издевки, взволнованно рассказывали о чудодейственных лекарствах от простуды, о банковских ссудах, которые делают человека богатым, и еще о чем-то под названием «зубной эликсир»…

Когда они начали спуск по склону горы, Эбби увидела небольшое скопление высоких и не очень высоких зданий. Количество придорожных объявлений и съездов с автострады увеличилось. Оставалось все меньше незанятой земли. Города незаметно переходили один в другой. А сколько в них было народу!

Когда они миновали знаки города, именуемого Колтоном, Эбби охватило беспокойство, а в пояснице стало покалывать.

Такие ощущения обычно предшествовали ее видениям, поэтому она закрыла глаза в ожидании. «Два видения за один день? Такого раньше не случалось», — недоумевала Эбби. Но видения не было, только боль ползла по позвоночнику и не отпускала дурное предчувствие, которое по мере приближения к Лос-Анджелесу только усиливалось.

Эбби заставила себя успокоиться и стала поглядывать на Майка. Бесстрастное выражение его красивого лица не менялось. А не в нем ли была причина ее беспокойства?.. Может, ее миссия и состоит в том, чтобы удержать Майка от совершения какого-то ужасного поступка.

Эбби стало не по себе. Не побывав в Лос-Анджелесе, она уже боялась этого города.

Майк заметил беспокойный взгляд Эбби, когда свернул на 210-ю автостраду, хотя знак «Лос-Анджелес» висел над 10-й автострадой.

— Давай проедем через Пасадену, — предложил он. — Хотя это и не по пути, но мне хочется остановиться в одном из моих самых старых ресторанов «Лакомств Арлена», прежде чем доберемся до конторы.

Она кивнула. И Майк раздраженно подумал, что ее реакция была бы такой же, если бы он предложил ей добраться до своего ресторана через Луну.

Да, эта женщина для него загадка! И понять ее он, как ни старался, не мог. К тому же ни на один из его вопросов Эбби до сих пор не ответила, как не ответила и на последний — зачем ей понадобилось убегать сегодня утром к высохшему руслу? Она ведь так радовалась, когда он ее нашел.

А теперь Эбби удивленно таращится на знаки, уличные фонари, бензоколонки, разглядывает надписи на стенах и асфальте. Он мог бы понять ее реакцию на большое дорожное движение: Майк и сам до сих пор не мог привыкнуть к езде по Эл-Эй. Но как она, перебравшись через всю страну из своей Пенсильвании, не утратила изумления при виде обычного придорожного пейзажа?

Эбби заявила, что она не эмиш. Но Майку не приходило в голову иного объяснения ее странного поведения, если только она не сумасшедшая или не играет в какую-то игру…

А некоторое время назад она как будто перестала удивляться и чего-то испугалась: заморгала, прикусив губу. Майк не понимал, что могло ее испугать. Ему захотелось обнять Эбби и утешить…

Он весь напрягся: кто он такой, чтобы утешать кого-либо?

И что означает вся эта таинственность страдающей девицы? Должно быть, ей что-то нужно от него… И он твердо решил дождаться, когда Эбби сама ему откроется.

А пока он должен играть в эту игру по ее же правилам. Он не будет задавать ей вопросов. И просто для поддержания разговора Майк холодно осведомился:

— Когда вы в последний раз были в Эл-Эй?

— Я никогда там не бывала, — ответила Эбби.

Майк с удивлением взглянул на нее.

— Что же тогда вас заставило перебраться сюда?

— Моя семья узнала, что в этих местах более благоприятные возможности для проживания, чем на Востоке. Да и наши друзья, переехавшие сюда, прислали письма, вселившие в нас надежду. Поэтому мы продали все, что смогли, а остальное упаковали и двинулись в путь.

— Да, это смело, — заметил Майк и добавил про себя: или глупо — ведь многие после знакомства с Эл-Эй начинают ненавидеть этот город.

Эбби пожала плечами, загадочно улыбнувшись. Ах, как бы узнать, что на самом деле у нее на уме! А еще лучше просто вышвырнуть ее из своей жизни, из того размеренного существования, которое он создал себе за минувшие месяцы.

Но он не сделает этого. Майку хотелось узнать об Эбби Уинн все, что только можно было.

Наконец на дорожных знаках появилось название «Аркадия». Майк почувствовал, что проголодался и потому был рад, что направляется в «Лакомства Арлена».

Ресторан находился на Колорадском бульваре — главной улице ультрасовременного центра Пасадены. Эбби таращилась на здания так же, как таращилась на торговый центр в Барстоу.

Майк, найдя местечко, припарковался и покачал головой, заметив, как Эбби взглянула на него, когда раздался контрольный гудок противоугонного устройства. А потом зачарованно наблюдала за тем, как Майк регистрируется в счетчике парковки.

Этот ресторан «Лакомства Арлена» выглядел внешне так же, как и тот, который они посетили накануне. На оштукатуренном кирпичном фасаде находилась вывеска с фирменным знаком «Лакомств Арлена».

Но перед входом в ресторан повсюду были разбросаны бумажные тарелки и стаканчики. А в зале половина столиков была не убрана: всюду стояли подносы с грязной посудой и лежал мусор. Майк в нерешительности остановился.

Эбби помогла ему подобрать мусор и выбросила его в переполненный ларь для отбросов. Майк подошел к прилавку. В раздаточной машине бумажных салфеток не оказалось. Нахмурившись, Майк попросил позвать управляющего ресторана.

Спустя мгновение из глубины кухни торопливо возник тучный мужчина средних лет в розовой рубашке. Его широкая улыбка обнажила большие неровные зубы.

— Хосе!

Майк шагнул навстречу мужчине и потряс его влажную руку. Он был счастлив увидеть знакомое лицо. Много месяцев Майк не наведывался в этот ресторан.

Хосе был его первым управляющим, как и Лоуэлл, со дня основания «Лакомств Арлена». Это был преданный, добросовестный работник.

— Рад тебя видеть, Майк, — приветствовал его Хосе. — Как хорошо, что ты вернулся, — он помолчал. — Ты ведь вернулся, да?

— Да. Только, Хосе, объясни, пожалуйста, что происходит? — И он, стараясь быть спокойным, показал на грязные столы и отсутствующие в машине салфетки.

— О Боже! Подожди минутку, пожалуйста. — Хосе побежал на кухню и тут же вернулся с коробкой салфеток. Заполнив ими машину, сказал: — Извини, Майк, но за последние месяцы мне пришлось отпустить многих работников — и все из-за бурной кампании по экономии, которую организовала главная контора.

— Понятно, — проговорил Майк. — Так что же случилось, Хосе?

Хосе опустил глаза.

— У нас большие неприятности. Пару месяцев назад Лоуэлл и Руфь прислали новые инструкции, по которым все управляющие ресторанами должны перейти на новый курс в работе: сытная пища и сладкие блюда. Сытная! — это в нашем-то ресторане с постной кухней!

— Что?! Да почему они так решили? — возмутился Майк.

Хосе пожал плечами.

— Бог его знает! Но для выполнения инструкций потребовалось дополнительное оборудование, и мы его, конечно, получили из конторы. Но, чтобы его поставить, пришлось многое в ресторане перестраивать. Управляющие всех ресторанов «Лакомств Арлена» пытались объяснить им, что это неправильно и дело так не пойдет. Но указания были получены, и отменять их никто не собирался.

В Майке закипал гнев. Зачем, черт подери, Лоуэлл и Руфь предприняли такую нелепость?

— И что же?.. — нетерпеливо спросил он.

— А то, что посетители ресторана привыкли к старым любимым блюдам. В конце концов через несколько недель оборудование было убрано. Ну а потом они приказали урезать порции, чтобы покрыть расходы на переоборудование и вообще на их затеи…

— Спасибо, что ввел меня в курс дел, — с трудом сдерживая ярость, сказал Майк. Так что же, лепешки теперь не подают?

Хосе печально покачал головой.

— Раздавать лепешки бесплатно — для нас слишком дорого. А платить за то, что раньше получали даром, клиенты не пожелали.

От возмущения Майк заскрежетал зубами, Хосе умчался обратно на кухню.

Успокоившись немного, Майк сделал заказ молодой девушке за прилавком. Вскоре появился Хосе и принялся убирать столы. Майк заплатил, и они с Эбби присели за пустым столиком, на котором не оказалось даже привычной баночки с приправами.

Эбби ела молча, поглядывая на Майка, который сидел с задумчивым выражением лица.

Так что же случилось с людьми, которым, как он полагал, можно было доверять? Конечно, ему следовало быть дальновиднее. Доверять нельзя никому, как и самому себе.

Эбби была расстроена и испугана. Она тревожилась за Майка, который с первой их встречи в пустыне показался ей таким заброшенным, одиноким…

Когда они вернулись к «бронко», Эбби приготовилась услышать пронзительный сигнал, который слышала в Барстоу, но прозвучал только одинокий гудочек.

— На этот раз я не забыл выключить противоугонное устройство, — пробормотал Майк, взглянув на нее.

Вскоре они уже снова двигались в автомобиле по дороге к Лос-Анджелесу. Беспокойство Эбби только усилилось. Она попыталась закрыть глаза и расслабиться. Ей вспомнился обоз, и в груди защемило…

Когда они снова выехали на автостраду в Пасадене, Эбби громко вздохнула от изумления, увидев, какими высокими были некоторые здания. А в местности, именуемой Глендейлом, например, они были еще выше. И почти все здания напоминали коробки с окнами. Неужели в них живут и работают люди? Город, казалось, был бесконечен. Всюду вдоль автострады стояли здания.

И с каждой проносящейся мимо милей, с каждой минутой тревога Эбби только усиливалась.

Ах, если бы только Майк знал, как ей хотелось поделиться с ним своими мыслями, как хотелось довериться ему… Тогда она, несомненно, почувствовала бы себя лучше. И если между ними и существовали некие непостижимые узы, то понять Майка сейчас было невозможно.

Впрочем, спустя некоторое время Майк заговорил с ней как ни в чем не бывало, чем привел ее в замешательство.

— Моя контора находится в Беверли-Хиллз, — многозначительно сообщил он, словно и не сомневался, что Эбби знает, где это. — Тетушка Майра запихнула меня туда вскоре после того, как я добился некоторых успехов.

Вскоре Эбби поняла, почему слова «БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ» должны иметь значение для каждого, кто знает в этом толк. Всюду высились многоэтажные здания, по улицам самоуверенно прогуливались здешние жители.

Многие из них были в такой же одежде, какую носил в пустыне Майк: и мужчины и женщины были в джинсах «Левис» и облегающих тело рубашках — футболках, как называл их Майк. Некоторые женщины выглядели просто бесстыдно. Эбби коснулась мягких складок своей юбки нежно-голубого цвета. Немногие женщины здесь ходили в юбках, да еще такой длины, как у нее. И все-таки можно было надеяться, что она не покажется белой вороной среди горожан.

Эбби внимательно смотрела на проносившиеся мимо магазины, в окнах которых были выставлены необыкновенные товары.

— Это проспект Родео, — объявил Майк. — Ты, разумеется, слышала о нем.

— Разумеется, — солгала Эбби.

— Здесь продается самая дорогая модная одежда, мебель.

Эбби заметила, что на перекрестках улиц Майк останавливался, когда на какой-то штуковине, висевшей над дорогой, загорался красный свет. А когда этот свет сменялся зеленым, он ехал дальше. Правда, она так и не поняла, что же означал желтый свет: при нем Майк то замедлял ход, то останавливался, то мчался вперед.

Контора Майка находилась в большом здании, стоявшем на оживленной улице под названием Уилширский бульвар. Он направил «бронко» в какой-то въезд под зданием и остановился. Из кучи одежды на сиденье позади пего он взял галстук, похожий на те, которые Эбби видела в магазинах в Барстоу. Застегнув рубашку на все пуговицы, он надел галстук, затянув аккуратный узел, даже не прибегая к помощи зеркала. Потом повернулся и вытащил из той же кучи куртку, которую тоже надел на себя. Пробежал пальцами по своим длинным и густым темным волосам, словно причесывая их.

Отдав ключ от автомобиля какому-то служителю, он провел Эбби к длинному ряду дверей. Воздух здесь был еще хуже, чем в Пасадене. Когда Майк вставил в прорезь небольшую карточку, открылась дверь в крошечную комнатку. Эбби почувствовала себя очень скованной, когда дверь за ними закрылась после того, как Майк нажал на кнопку с цифрой «12». Ей показалось, что комнатка начала двигаться!

Хотя Эбби старалась не реагировать ни на что новое — по крайней мере, пока находится с Майком, — но сейчас она просто не могла не прижаться в страхе к стене этой движущейся комнатки.

— Тебе следовало предупредить меня, что ты испытываешь клаустрофобию в лифте, — раздраженным тоном сказал Майк. — В… в лифте?

«Лифт, — подумала Эбби. — Это означает — подниматься. Должно быть, эта комнатка поднимает людей на верхний этаж этого огромного здания». В свое время Эбби читала о подобном изобретении для подъема в больших городах. Возможно, все высокие здания, которые она видела, снабжены теперь такими же перевозочными устройствами. Сделав глубокий вдох, она заставила себя расслабиться.

О Господи, как же быстро движется эта комнатка!

Наконец дверь открылась, и Эбби оказалась перед устланным ковром коридором. Напротив находилась большая деревянная дверь с надписью «Лакомства Арлена». Майк вывел Эбби из лифта и провел ее в контору.

Молодая дама скучного вида с короткими вьющимися волосами сидела в небольшой приемной в окружении всевозможных технических устройств.

— Чем я могу вам помочь? — спросила дама.

— Вы здесь новенькая, — сказал Майк. — Я — Майк Дензайгер.

Дама резко поднялась, явно смутившись. На ней было очень короткое цветистое платье, контрастировавшее с длинным нежно-голубым нарядом Эбби.

— О мистер Дензайгер! Как замечательно познакомиться с вами! А я новая секретарша, Лидия Джонс. Не вызвать ли мне мистера Куадроса или мисс Морган?

— Вызывать мистера Куадроса нет необходимости!

В дверь вошел невысокий жилистый мужчина, среднего возраста, в очках. Он торопился пожать руку Майку. На нем были брюки, куртка и галстук, а еще начищенные до блеска туфли из нарядной кожи.

— Я так рад, что ты вернулся. А Руфь будет просто в экстазе.

— Конечно, буду!

Невысокая женщина, лет на пять старше Эбби, бросилась в объятия Майка. Судя по ее виду, она вполне подходила этому месту под названием Беверли-Хиллз: в белом шерстяном платье с ниспадающим шарфом, с накрашенными ногтями. Серебряные украшения в ушах свисали ниже концов коротких рыжеватых, красиво уложенных волос. Отстранившись, женщина критически оглядела Майка. Выглядишь прекрасно!

Эбби увидела, как в ее подкрашенных голубых глазах появились слезы. Эта женщина смотрела на Майка с таким душевным волнением, что у Эбби не оставалось сомнений: она любит его.

Эбби взглянула на Майка, но тот, похоже, не обращал внимания на волнение Руфи.

— Рад видеть всех вас, — проговорил он и представил им Эбби, которая вздрогнула от пытливого и враждебного взгляда Руфи. А Майк тут же обратился к Эбби: Можешь связаться с кем пожелаешь.

С кем же могла связаться Эбби, в этом времени она никого не знала.

— Спасибо, — вежливо ответила Эбби. Майк отвел ее в сторонку.

— Мы можем связаться с полицией Эл-Эй, чтобы попытаться найти твою семью.

— Думаю, этого не нужно делать, — сказала Эбби, чувствуя разом нахлынувшую на нее грусть и легкую панику. Ей необходимо было остаться с Майком, чтобы определить свое назначение здесь, найти причину своего беспокойства. Не задумал ли Майк отправить ее восвояси, потому что она уже злоупотребляет его гостеприимством. И, вздернув подбородок, Эбби проговорила: — Я, конечно, сейчас уйду. Ты был чрезвычайно любезен, но не могу же я…

— А у тебя разве есть какое-нибудь еще место, куда пойти?

Майк пронзил ее пристальным взглядом серых глаз, заставив почувствовать, будто ему ведомы все ее мысли.

Не обращая внимания на ком испуга, застрявший в горле, Эбби быстро ответила:

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Лидия сделает тебе кофе, а я долго не задержусь. — И он повернулся к своим служащим. — А теперь давайте займемся работой.

Немного успокоившись, Эбби сидела с Лидией в приемной. Майк не прогоняет ее! Она останется с ним, может быть, даже до тех пор, пока не выполнит здесь своей миссии.

Спустя некоторое время ей показалось, что Майк забыл о ней. Он надолго уединился со своими служащими.

Сильное ощущение тревоги не отпускало ее. Наверное, это из-за Майка. Он выглядел таким встревоженным. Но Эбби надеялась, что, поговорив со своими сотрудниками, он что-то выяснит, и это его успокоит.

Секретарша Лидия оказалась очень общительной и веселой, ее голубые глаза так и искрились. Эбби задала ей столько вопросов, сколько позволила ее изобретательность.

Спросила, где можно получить некоторые сведения исторического характера, например, о каком-то обозе переселенцев… Мол, этим интересуется ее знакомый.

— Пусть попробует обратиться в библиотеку Беверли-Хиллз, — посоветовала Лидия. Она задумчиво коснулась своего подбородка кончиками длинных ногтей. — Самая лучшая библиотека у нас — это прекрасный филиал библиотеки Эл-Эй в старом центре города. Несколько лет назад это здание дотла сгорело, но его вскоре отстроили. Правда, множество спасенных книг было повреждено водой. — Лидия прищурилась и задумчиво продолжала: — А по поводу информации о Старом Западе можно было бы поговорить с каким-нибудь профессором истории из УКЛА (снова это сокращение!) или даже с кем-нибудь из Музея традиций Запада имени Джина Оутри. Это в Гриффит-Парке, около зоопарка.

Эбби сделала записи в блокноте тонким, не оставляющим клякс пером, попутно размышляя, каким же образом она отыщет эти места и как будет странствовать по огромному городу в одиночку. Она ведь не могла управлять «бронко» Майка так, как лошадью, а здешние жители, похоже, полагаются на свои, как их… ну да, автомобили!

Внезапно раздался какой-то трезвон. Эбби удивленно огляделась, высматривая источник звука. А Лидия подняла со своего стола какой-то бежевый предмет и поднесла его к уху.

— Доброе утро, это «Лакомства Арлена». У мистера Куадроса сейчас встреча. Не могу ли я принять сообщение? — Она записала что-то на листке розовой бумаги. — Спасибо за звонок. — И опустила незнакомый Эбби предмет на место.

Эбби попыталась придумать способ узнать, не показавшись при этом глупой, что же это за устройство. Кивнув на него, она проговорила:

— Я никогда не видела ни одного вот именно такого…

Лидия, кажется, была испугана.

— Вот такого телефона? Но в нем же нет ничего необычного. Особым качеством, конечно, не отличается, но те, кто нам звонят, никогда не жаловались на звук.

— А… вам звонят из-за пределов этой конторы?

Брови у Лидии озадаченно поднялись.

— Разумеется, со всего мира.

Эбби попыталась переварить то, что сказала Лидия. Итак, люди пользуются телефоном, чтобы звонить друг другу со всего мира. Поразительно!

Кроме этого телефона на столе у Лидии стоял большой жужжащий предмет, который она назвала компьютером. Он выполнял необыкновенные операции, позволяя секретарше размещать на экране слова, которые позднее волшебным образом появлялись на бумаге.

Между звонками Эбби болтала с Лидией, от которой узнала о современной моде, о том, что использование краски для лица (оно называлось макияжем), хотя и широко распространено, но все же является делом выбора. Правда, она не уловила различия между музыкой рок, поп и рэп, не поняла и значения чего-то, именуемого кино. Какая же все-таки необыкновенная эта эпоха, в которую ее занесло!

А Майк провел в уединении с Руфью и Лоуэллом уже более часа, когда открылась наружная дверь и в комнату решительным шагом вошел какой-то расстроенный, хмурый мужчина. Он был в джинсах «Левис» и в футболке. Даже не взглянув на Эбби, мужчина спросил Лидию:

— Он здесь?

Лидия выглядела смущенной.

— Прошу прощения, сэр?

Настойчивый мужчина представился:

— Я — Филипп Руссо, зять Майка. Слышал, что он вернулся в город. Он сейчас здесь?

Зять Майка… Выходит, Майк женат.[1] Сердце у Эбби упало, хотя чему же тут было удивляться? Ведь Майк очень привлекательный мужчина.

Хотя, возможно, этот человек был его зятем потому, что женат на сестре Майка?..

— У него встреча, — сообщила Лидия. — Не желаете ли…

Но Филипп Руссо, не задерживаясь в приемной, быстро прошел к кабинетам. Понимая, что этот мужчина может причинить неприятности, Эбби последовала за ним.

Майк сидел за столом из серебристого металла в большом кабинете, украшенном множеством стекол. Напротив него — Лоуэлл.

Когда в кабинет вломился Филипп, Майк побледнел и быстро встал. И внезапно сознание Эбби наполнилось эмоциями Майка, она почувствовала, что ее словно ударили в живот. Она покачнулась и бессильно прислонилась к стене.

— Ну наконец-то ты появился, — прорычал Филипп. — Если собираешься забыть о смерти моей сестры и станешь прикидываться, будто не ты убил ее, то у тебя ничего не выйдет, будь ты проклят!

Эбби не слышала этих слов, но почувствовала, как они запульсировали в голове Майка. Теперь она понимала, что Майк был женат на сестре этого человека, жена его умерла, а Филипп заявляет, будто Майк убил ее. Неужели это могло быть правдой? Если дело обстояло именно так, то Эбби почувствовала бы в нем зло, разве нет?

Хотя она давно заметила, что Майка что-то мучило. И не в этом ли таился источник его гнева, страха и жуткого одиночества.

Присутствующие в комнате служащие обратились к Филиппу Руссо. Голос Лоуэлла был умиротворяющим, а Руфи — угрожающим. Филипп взглянул на них так, словно они были тараканами, которых и замечать-то не стоит. Майк тем временем воспользовался телефоном.

— Служба безопасности? Говорит Майк Дензайгер с верхнего этажа. У нас случилась небольшая неприятность, — а Филиппу сказал: — В твоем распоряжении три минуты. Говори, что собирался, и уматывай отсюда!

— Ты убил Дикси, а потом путем мошенничества лишил меня моих денег. Не думай, что все закончено, Дензайгер, — грозно заявил Филипп. — Даже и не надейся.

Когда Филипп убрался из кабинета, Эбби услышала, как Майк прошептал надтреснутым голосом:

— Это никогда не закончится.

Эбби повернулась к Майку. Облокотившись о свой стол, он закрыл лицо руками, и она вновь ощутила его боль. «Должно быть, Майк очень любил свою жену», — подумала Эбби. По ее телу пронеслась волна печали и страсти, и она опять покачнулась. Майк удивленно посмотрел на нее.

Эбби залилась краской. Она чуть не забыла, что он тоже может «читать» ее мысли. Эбби попыталась напустить на себя сочувственный и в то же время бесстрастный вид, не переставая размышлять, каким же образом Майку удается воздействовать на нее.

Майк сидел за своим столом. Напротив него сидела Эбби, а его служащие негромко переговаривались между собой, не обращая на них внимания.

Майк взглянул на Эбби. Темно-карими глазами она разглядывала его. Несколько мгновений назад ему показалось, будто он почувствовал исходящие от нее волны печали и страсти. Но странное ощущение быстро прошло. Даже его боль, кажется, чуть-чуть утихла из-за присутствия здесь Эбби, очаровательной и такой успокаивающей.

«Но помочь Эбби мне не могла. И никто не мог…» — грустно подумал Майк.

Совсем недавно Майку казалось, что его больше не беспокоят проблемы «Лакомств Арлена». Ах, как же он ошибался! Вот он пообщался с Лоуэллом и Руфью, которые попытались разъяснить ему их нелепую идею с сытной пищей. Но возложить на них всю вину за то, что случилось, он не мог, он же предоставил им полную свободу в решении производственных задач.

А потом в кабинет вломился Филипп, напомнив Майку о том, что он убил Дикси.

— Мистер Дензайгер? — прервал размышления Майка Джон Элленджер, начальник службы безопасности здания.

Здоровенный мужчина, мускулы которого бугрились под форменной рубашкой, возвышался над столом Майка с нетерпеливым видом.

— Спасибо, что заглянули, — поприветствовал его Майк.

Объяснив Элленджеру, кто такой Филипп, он уточнил, что никакого вреда не было причинено. Потом Майк попросил всех покинуть его кабинет — в первую очередь, Эбби.

«Так что же существовало между нами?» — думал Майк. Когда он смотрел в ее темные глаза, то обнаруживал, что в них отражается его собственная боль. А когда боль испытывала Эбби… Майк сразу же воспринимал ее грусть, как свою?

Эбби терпеливо ждала Майка в приемной более часа, прежде чем тот вышел из своего кабинета. Все это время Майк провел в одиночестве. Лоуэлл, явно расстроенный, покинул контору вскоре после прибытия охранника, чуть позже за ним последовала и Руфь.

Отвратительная сцена с Филиппом, которую наблюдала Эбби, да и подавленное состояние Майка усилили тревогу Эбби. Она никак не могла отделаться от мрачного предчувствия надвигающейся беды.

Эбби пыталась держать себя в руках, слушая болтовню Лидии, которая иногда отрывалась на телефонные звонки. И вот наконец появился Майк.

— Пошли, — сказал он, едва взглянув на Эбби.

Улыбнувшись на прощание Лидии, Эбби повернулась, чтобы последовать за Майком. Она прикоснулась к руке Майка, желая успокоить его. Майк вставил свою карточку в прорезь около лифта.

У Эбби внезапно возникло видение: кромешный мрак, падение и… забвение. И когда открылась дверь лифта, Эбби пронзительно закричала:

— Майк!

Крикнула она в тот миг, когда Майк собирался шагнуть в зияющую зловещей темнотой пустоту дыры…