Пробужденная страстью

Глава 1

Больно! Боже, как же больно это было.

Марни закричала во весь голос. Выбравшись из воды, она рухнула на горячий песок в своем дурацком оранжевом бикини.

Ей просто бесконечно «везло» в последнее время. Сама виновата — она почему-то вдруг понадеялась, что судьба после всех лишений наконец-то проявит благосклонность. Но почему же в жизни все так несправедливо?

Справедливость — это точно не про нее. Закусив губу, Марни отчаянно пыталась подавить приступ боли и в очередной раз не закричать на весь пляж. Этот далекий греческий остров, на котором она была совершенно одна, совсем не походил на обещанный рай — скорее, на поле битвы.

Марни внимательно рассмотрела пятку: рана была заметной, а вокруг нее — черные точки.

Всхлипнув, она вдруг обратила внимание на тень на песке.

— Что с вами произошло, черт возьми?! — произнес незнакомец глубоким и властным тоном.

Марни подняла взгляд, но солнце мешало рассмотреть мужчину, она прищурилась. Мощное тело, покрытое каплями воды, блестящими, как бриллианты. Он запыхался — явно сюда пришлось бежать, потому что отвлекся на что-то… или кого-то. Он быстро застегнул ширинку на выцветших джинсах.

Марни даже на мгновение забыла о дикой боли в пятке. Да, перед ней стоял ОН. Тот самый мужчина, которого она заметила чуть ранее, еще до того как ее укусили. И совсем не потому, что, кроме них, на пляже больше никого не было.

Да и кто бы не заметил этого красавчика, который проехал по песку прямо на мотоцикле?

Марни и сама от себя не ожидала такой увлеченности мужчиной, но оторвать от него взгляд, когда он только появился здесь, не смогла. Он резко скинул с себя джинсы и футболку и тут же погрузился в сапфировую голубизну волн. Правда, выглядел при этом не слишком радостным и довольным.

— Вы в порядке? — спросил он, в его звучном голосе слышалась настойчивость. — Я слышал крик.

Теперь, когда глаза Марни привыкли к солнечному свету, ей удалось разглядеть незнакомца. Лицо показалось суровым и неулыбчивым: черты красивые, но больше напоминающие скульптуру, и лишь глаза казались живыми. Она вдруг пожалела, что надела то крохотное бикини, которое коллеги подарили ей перед поездкой из Лондона сюда. Конечно, с их стороны этот подарок был шуткой.

Собираясь на пляж, Марни вдруг поняла, что ее старинный и горячо любимый цельный купальник порвался во время транспортировки багажа. А в этом крохотном оранжевом бикини она чувствовала себя почти обнаженной — тем более мужчина так пристально смотрел на нее.

Марни покачала головой, мокрые пряди упали ей на плечи. Да, ей все еще было жутко больно. И в тот же момент очень неловко, поэтому она прибегнула к своему любимому методу выхода из неловких ситуаций — сарказму.

— А что, разве похоже, что я в порядке? — спросила Марни.

Удивление на лице незнакомца быстро сменилось раздражением. Похоже, он явно не привык, чтобы женщины так дерзко с ним разговаривали.

— Так что же вы натворили?

— Я и сама не знаю! — почти закричала Марни. — Вот, взгляните на мою ногу.

— Хм, дайте подумать.

Марни хотелось прогнать его и сказать, что она вполне в состоянии сама о себе позаботиться, потому что так было всегда. Но он сел на корточки, взял ее ногу в ладони и нежно провел большим пальцем по пятке. Выглядел при этом непревзойденным экспертом.

Этот простой жест заставил Марни растаять. Она не привыкла к тому, чтобы с ней обращались так ласково — особенно мужчины. Детей, выросших без родителей, вообще не слишком-то жаловали. Поэтому она всегда с подозрением относилась к каким-либо проявлениям нежности со стороны окружающих. Эта привычка плавно перешла и во взрослую жизнь. Марни избегала физических контактов. И в отличие от своих друзей не заводила знакомства на одну ночь, чтобы после не пожалеть об этом и не плакать в подушку.

Зато Марни никогда не страдала от безответной любви, и сердце ей никто не успел разбить. Она боялась настоящей близости. Единственный человек, к которому она была по-настоящему привязана, — сестра-близнец Пэнси.

Но прикосновение незнакомца подействовало на Марни как-то странно — все ее мысли сразу же улетучились. Его сильные и заботливые руки пробудили в ней какую-то незнакомую эмоцию. А ведь она всегда полагалась исключительно на свой разум. Этот мужчина просто застал ее врасплох.

— Так что же случилось? Меня укусила какая-то ядовитая греческая змея или еще кто? — спросила Марни.

Мужчина поднял голову, его взгляд почему-то казался надменным и даже жестоким.

— Вообще-то вас укусил морской еж. И с этим не следует шутить и тем более вести себя так легкомысленно, — холодно ответил он. — У меня в мотоцикле есть кое-что, что облегчит боль. Ждите здесь.

Марни уже открыла рот, чтобы тут же ему возразить, потому что слова прозвучали почти как приказ. Но передумала, потому что другого выхода у нее не было.

— Ладно, как хотите, — с нарочитым безразличием произнесла она.

Нахмурившись, Леон направился к своему мотоциклу, недоумевая, как его угораздило связаться с такой капризной девушкой.

Свободные минуты в его слишком плотном рабочем графике вообще-то были редкостью. Вот сегодня он приехал на вершину острова, чтобы насладиться потрясающим закатом.

Так странно было вернуться в Грецию… Он подолгу отсутствовал на родине, приезжал сюда не так часто, потому что сделал свое состояние и устроил бизнес в Америке и в Европе.

И вот теперь зачастил сюда, чему способствовало примирение с отцом после многолетней разлуки. Ставрос вскоре должен был жениться. Удивительно, ведь ему было так много лет… сколько он еще мог протянуть?

Леон все чаще думал об этом, но сейчас попытался усилием воли отогнать неприятные мысли. Впереди его ждали веселые и насыщенные выходные — друг праздновал день рождения.

Леону хотелось отдохнуть, но в действительности он вообще почти никогда не расслаблялся, как бы ни старался. Какие только способы развлечения он не пробовал — адреналин, спорт, драйв.

Леон предпочитал работать самостоятельно над проектами. Для реализации идей ему не нужны были люди, поэтому ничто не отвлекало его от главной цели — продолжать идти к собственному успеху. Он был одним из самых известных людей в Греции, добившихся такого состояния. И он очень гордился этим фактом, потому что так можно было забыть ужасы и хаос прошлого.

Хмурый взгляд Леона стал еще более мрачным, когда он добрался до мотоцикла и пыльной корзины на нем. Спасение надменных девиц явно не входило в его сегодняшние планы. Тем более таких дерзких.

Женщины вообще довольно часто предъявляли ему претензии, но он не был полностью лишен совести. Да и разве мог бы он отказать в помощи этой раненой блондинке, хотя она и повела себя так странно и даже неблагодарно?

Леон какое-то время копался в корзине мотоцикла, пока наконец не нашел то, что искал, и не вернулся на берег.

Девушка лежала на песке с закрытыми глазами. Он заметил, как затруднилось ее дыхание, грудь при этом часто вздымалась. Он вдруг посмотрел на ее живот со все еще не высохшими каплями воды и ощутил прилив мощного возбуждения. У Леона даже пересохло во рту, когда он достал пинцет и старый армейский нож.

— У тебя в пятке застряли шипы морского ежа, — нервно сказал он.

— Да неужели!

Леон стиснул зубы и ответил:

— Именно. И сейчас я собираюсь их удалить.

Произнеся эти слова, Леон впервые заглянул в глаза девушки — необыкновенно красивые, цвета зимнего неба, которое можно увидеть в Париже. «Красивые глаза», — подумал он.

— Будет больно? — спросила она.

— Вероятно. Но альтернативы нет. Ты из храбрых?

Она пожала плечами:

— Наверное, да.

Леон улыбнулся, увидев ее гордо вздернутый подбородок. Он не привык к колючим женщинам, изо всех сил старающимся не реагировать на него как на мужчину. Правда, ее напряженные соски говорили явно о другом.

— Как тебя зовут?

— Марни. Марни Портер.

— Хорошо, Марни Портер. Почему бы тебе снова не закрыть глаза и не попытаться расслабиться, пока я удаляю шипы?

— Расслабиться? Ты, должно быть, шутишь? Ты хотя бы представляешь, что я испытываю?

— Вообще-то да. Я тоже наступал на морского ежа несколько лет назад. Поверь, я буду настолько нежным, насколько это вообще возможно.

— Я… ох! — Ее темные ресницы затрепетали. — Если ты так нежничаешь, боюсь даже представить, какой ты в гневе!

— Приготовься, тебе точно будет больно.

— Да? А ты разве врач? — подозрительно спросила Марни.

Этот вопрос почему-то очень понравился Леону, хоть незнакомка и сильно промахнулась со своим предположением. Он вообще-то редко встречал людей, которые понятия не имели о том, кто он такой. Да, ему приходилось подолгу отсутствовать на родном острове. А все же, так или иначе, он сюда возвращался.

Да и зачем этой девушке что-то знать о нем лично? Явно британка — такие толпами приезжают сюда каждый год, а после еще долго вспоминают красоту греческой природы. Наверняка могла даже не слышать об интригах элиты греческого общества.

— Нет, я не врач. А похож на него?

— Совсем нет, — сказала она, бросив многозначительный взгляд на его выцветшие джинсы и тут же прикрыв глаза. — Больше напоминаешь бездельника.

Губы Леона изогнулись в улыбке. Он вдруг понял, что давно уже ни одна женщина не заставляла его улыбаться.

— Тебе больно?

— Немного… но я могу потерпеть.

Она прикусила губу, и так Леон догадался о ее вранье. Он быстро вытащил последний шип из пятки, заметив, как девушка сжимает от боли кулаки.

— Все в порядке, — сказал Леон. — Теперь можешь расслабиться.

Заглянув в глаза девушки, Леон почувствовал сумасшедшее желание. Его член напрягся. Леону хотелось поцеловать ее и немедленно утолить физический голод.

Марни села, собираясь рассмотреть ногу. Леон рассматривал густые волосы цвета мокрого песка и плавные изгибы тела в дурацком дешевом бикини. Правда, эта блестящая оранжевая ткань очень хорошо на ней смотрелась.

Леон привык к спутницам, которые всегда одевались от-кутюр, а ее одежда явно была куплена на ближайшем рынке. Но как же приятно оказалось наблюдать за девушкой, на которой не было золота или бриллиантов и которая вела себя так естественно! Когда она села, даже не обратила внимания на складки на животе.

— Ни одного шипа! — воскликнула Марни.

— Да, именно.

— Ух ты! Спасибо.

— Да не за что. Но следи за раной и сохраняй ее в стерильности и чистоте. Где твоя обувь?

— Вон там, — указала она на небольшую кучку одежды.

— Я принесу.

— Не нужно.

— Я сказал — значит, сделаю.

Марни услышала властный тон мужчины и поняла, что он явно не из тех, кто привык подчиняться. Конечно, обычно она не позволяла командовать собой, но ему трудно было отказать. Он казался таким внимательным и добрым!

Марни смотрела, как он идет за одеждой, понимая, что могла бы наблюдать за ним вечно. Мужчина был великолепен. Высокий, сильный, с мощным мускулистым торсом и узкими бедрами, которые так плотно облегали выцветшие джинсы. Марни задумалась: если он так великолепен в одежде, как он может выглядеть без нее?

Она вдруг покраснела: как вообще в голову могли прийти подобные мысли, ведь голого мужчину она никогда даже не видела! Конечно, если не считать те мраморные статуи с крошечными гениталиями, которые ей довелось лицезреть на экскурсиях в музеи. Приемные родители часто устраивали им с сестрой-близняшкой культурную программу. Однажды поняли, что это совершенно бесполезно. Вероятно, поэтому отправили их обратно в детский дом…

Марни отогнала болезненное воспоминание и перевела внимание на человека, спасшего ее. Его черные волосы ниспадали на плечи.

Прямо сейчас Марни вдруг захотелось какого-то сумасшествия. Внезапно ее груди заболели и напряглись, а лоно запульсировало в самой сердцевине.

Марни точно понимала, что это было — вожделение. Обычно мужчины оставляли ее равнодушной, даже самые великолепные, как этот. Она работала в престижной парикмахерской и познакомилась там с огромным количеством посетителей. Для Марни красота ничего не значила, скорее, часто она была лишь некой оболочкой внутренней пустоты, и ей быстро удавалось это разгадать. Внешней привлекательности она не доверяла.

Леон наклонился, чтобы поднять одежду, и тут их взгляды встретились. Между ними произошло что-то необъяснимое, определенно какая-то химия. Марни даже показалось, что он способен понять ее так, как никто другой. Боже, она сошла с ума… Явно стоит перечитать любовные романы, которые так обожала. И снять наконец это ужасное напряжение последних месяцев.

Марни хотела подняться, но Леон уже подошел к ней, заметил, что она покачнулась, и протянул руку, чтобы поддержать.

— Эй, что ты делаешь? — мягко поинтересовался он. — Осторожнее!

Руки, которые еще совсем недавно так умело обращались с ее ногой, теперь нежно обхватили ее локоть. И хотя Марни хотелось упиваться этим прикосновением, она заставила себя отстраниться.

— Я в порядке, — сухо сказала она, отмахиваясь от его попыток помочь. Затем накинула на себя свободное платье, надела сандалии.

— Да, точно, теперь вижу, точно в порядке. Я сделал все, что мог. Всего доброго!

— Еще раз спасибо за помощь! Я очень благодарна.

Леон мысленно приказал себе больше не думать о незнакомке: она ведь как-то смогла добраться до этого дикого пляжа, значит, и обратный путь найдет без труда.

Может, стоит подбросить ее до гостиницы, в которой она остановилась?

— Я бы мог подвезти тебя, — сказал он, чувствуя невероятное волнение. Леону даже показалось на мгновение, что он вновь подросток, впервые испытавший влюбленность. Кровь стучала в висках, голос срывался. — К тому же я мог бы показать остров. Ты ведь, наверное, не так много видела?

Марни пожала плечами, опустив взгляд:

— Вообще-то не так много, как хотелось бы. Я много работаю, часто и по выходным, потому что…

— Ты не договорила.

— Не важно. Ну… я недавно была на экскурсии по острову, но организатор тура, казалось, заботилась больше о том, чтобы мы скупили все сувениры, чем о качестве поездки. Пришлось накупить столько греческих ваз!

Леон улыбнулся:

— Я, кажется, понимаю, о каких вазах речь.

— Они уродливые и несуразные.

— И все же это не вся Греция. У острова есть свои тайны. Мы могли бы проехать по красивым деревенькам, посмотреть закат со скалы Даос, а потом поесть где-нибудь.

— Ты приглашаешь меня поужинать с тобой?

— Конечно. Почему бы и нет?

— Я даже не знаю твоего имени.

— Леонидас Канониду, — произнес он, немного напрягшись. Правда, быстро расслабился. — Но почти все зовут меня Леон.

— Выходит, ты лев?

— Получается, да. А на греческом ты говоришь?

— Смешное предположение. Это была бы самая трудная задача в жизни.

— Да не так уж все и сложно, — сказал он, вновь испытав возбуждение. — Ты могла бы со мной поужинать?

Марни ответила не сразу, и ее колебания интриговали. Леон привык добиваться женщин по щелчку пальцев, ему даже не приходилось прикладывать усилий. Хотя у него была прекрасная репутация достойного и правильного во всех отношениях мужчины — просто папарацци редко заставали его на свиданиях. Леон не привык к тому, чтобы его заставляли ждать. Обычно все пытались развлечь или же задобрить, явно надеясь на какие-то бонусы: на повышение зарплаты или же на отношения. Люди часто смеялись над его шутками, даже если было не очень смешно. Хотя шутил Леон отменно.

— Хорошо, — пожала плечами Марни. — Почему бы и нет?

Леон, словно завороженный, наблюдал за тем, как она стала завязывать волосы в хвост.

Платье обтянуло полную грудь с напряженными сосками. Леон размышлял о том, осознавала ли она, какую власть имеет над ним прямо сейчас? Новая волна желания обрушилась на него с невероятной силой.

«Ты просто псих».

Он вдруг задумался о своем плотном рабочем графике и сложных выходных. На предстоящем мероприятии соберутся все сливки общества. И явно там он смог бы встретить доступную любовницу. Возможно, общение с этой дерзкой блондинкой с холодным взглядом — не самая удачная идея.

И все же возбуждение не отпускало Лео.

— Тогда пошли, — почти грубо произнес он.

Глава 2

— Ну так как тебе? Нравится?

Бархатный тембр Леона был настолько завораживающим, что щеки Марни вспыхнули. Надеясь, что ее спутник ничего не заметил, она с любопытством осматривала ресторан.

Все было великолепно. Ресторан располагался на вершине скалы, выступающей прямо над морем, над которым краснело закатное солнце. Казалось, что это кадр из романтического фильма.

На берегу можно было разглядеть пляж, освещенный угасающими лучами солнца.

Здесь почти никого не было, что показалось Марни странным, ведь место очень популярное и разрекламированное. На всех столиках стояла табличка «Зарезервировано». Хозяин смотрел на них довольно холодно и отстраненно, словно вот-вот готовясь выставить их вон.

Но как только Леон заговорил с ним по-гречески, он тут же преобразился, расплылся в улыбке и пригласил за один из столиков. Отсюда открывался потрясающий вид на море.

Марни подумала, что ее обаятельному спутнику ничего не стоит очаровать любого человека.

Вообще, рядом с ним ей было невероятно комфортно.

До ресторана они добирались на мотоцикле Леона. Марни так испугалась, что почти вцепилась в его спину пальцами. Они быстро мчались в облаке пыли.

Обычно Марни была крайне осторожна с мужчинами, в отличие от своей сестры-близняшки. Никогда не позволяла себе лишнего. Сейчас же ей самой казалось, что кто-то проник в ее мысли и управляет ее поведением.

Марни встретилась взглядом с Леоном, его губы тронула едва заметная улыбка — словно он разгадал то, о чем она думает. Она едко улыбнулась в ответ. На мгновение Марни почувствовала себя совсем другим человеком — самой себе она напомнила одну из тех богатых и уверенных красивых холеных женщин, которые часто врывались в ее салон, демонстрируя абсолютную власть и силу.

Марни захотелось съесть маслины, но она отбросила эту идею, испугавшись, что ее зубы станут черными.

Откинувшись на спинку стула, она наслаждалась потрясающим видом, впервые чувствуя себя расслабленно и умиротворенно.

Марни и Леон проехали весь крошечный остров, любуясь сонными деревеньками, пурпурными бугенвиллеями, обрамляющими ярко-синие двери светлых домиков. Кристально чистая бирюзовая вода и горы, виднеющиеся вдалеке, восхищали взор. Марни видела множество маленьких магазинчиков с одеждой, видела рыночные палатки, набитые спелыми сочными персиками. Осьминоги, сохнущие вдоль берега пенящегося моря, вызвали умиление.

Марни каждую минуту ощущала твердые мускулы Леона. Но у нее было оправдание, ведь, если бы она не цеплялась за его крепкое тело, непременно бы упала с мотоцикла. При этом Марни продолжала удивляться собственной смелости: раньше обыкновенные объятия даже со знакомыми людьми пугали.

Леон Канониду сотворил с ней нечто невообразимое…

Сейчас, сидя напротив него и потягивая вкуснейший напиток из миндаля и корицы, она чувствовала себя абсолютно счастливой. Вдруг ей вспомнилась ее сестра Пэнси, несчастная и напуганная условиями английской тюрьмы, и Марни резко укололо чувство вины.

Марни заметила, что Леон выжидающе смотрит на нее, и тут же постаралась мысленно вернуться к настоящему моменту.

— Здесь прекрасно, мне все очень нравится. Это самый красивый ресторан из всех, в которых мне когда-либо доводилось бывать.

Леон улыбнулся и собирался было позвать официанта, но хозяин заведения сам подошел к их столику и принял заказ. Как только он ушел, Леон с самодовольным видом откинулся на спинку стула:

— Я заказал рыбу. Впрочем, здесь в меню нет ничего другого. Надеюсь, тебе понравится.

Марни нахмурилась, вдруг поняв, что все решения принимает исключительно Леон. Хотя ей и приятна была его инициатива, все же пришло время заявить о себе.

Марни взглянула на него, в ее глазах при этом читался вызов.

— А если я терпеть не могу рыбу? Что бы ты сказал?

— Я бы сказал, что ты просто никогда не ела рыбу, выловленную несколько часов назад, обжаренную на мангале, приправленную горными травами, мягкую и нежную по консистенции, буквально тающую во рту.

Голос Леона звучал ласково и соблазнительно. Марни вдруг ощутила, как напряглись ее тугие соски, упираясь в ткань. Она напрочь забыла о Пэнси. Забыла все, кроме его нежного взгляда.

— Звучит так…

— Как?

Взгляд его голубых глаз пронзил ее, словно меч. Марни хотела сказать «романтично», но все же решила, что это неправильно. Этот человек вовсе не казался ей романтиком, несмотря на ласковый голос, в нем чувствовался железный стержень. Леон привлекал Марни и одновременно чем-то необъяснимым пугал.

Марни поняла, что безумно хочет, чтобы он немедленно поцеловал ее.

Она улыбнулась хозяину ресторана, поставившему им на столик блюдо с рыбой и два греческих салата.

— Почему бы тебе не рассказать что-нибудь о себе? — сказала она, вдруг вспомнив, что все клиентки ее салона больше всего любили рассказывать о собственной жизни.

— Меня гораздо больше интересуешь ты, Марни Портер. Как ты здесь оказалась?

Она попыталась сохранить спокойствие, хотя сильно занервничала. Вообще-то Марни привыкла держать лицо, ведь клиенты к ней приходили самые разные.

Но именно сейчас ей совершенно не хотелось говорить о прошлом, все равно там не было ничего интересного. О будущем тоже думалось с трудом, слишком уж тревожным оно казалось.

Марни хотела наслаждаться исключительно настоящим моментом.

— Что-нибудь спросишь обо мне?

— Ты англичанка?

— Я из Лондона, точнее, из Эктона.

— Так-так. Я хорошо знаю Лондон, но об Эктоне ничего не слышал.

— Ты и не должен был слышать. Думаю, догадываешься, что это далеко не центр города. Хотя у нас есть Музей транспорта, пользующийся большим интересом у школьников.

— Но тебе там не интересно?

— Да, угадал.

Леон улыбнулся.

— И что же, ты впервые в Греции? — уточнил Леон.

Марни кивнула.

— Где остановилась?

— А почему ты не думаешь, что я остановилась там, где мы с тобой встретились? Имею в виду «Парадайсос». Не похоже, что я соответствую их уровню?

Возникла недолгая пауза.

— Если хочешь слышать правду, то… да.

Марни немного напряглась. Впрочем, она привыкла, что ее по жизни все и всегда считали вторым сортом. Они с сестрой редко покупали себе новую одежду, часто терпели унижения. Но Марни умела обороняться.

— Так плохо выгляжу? — спросила она, скрывая волнение.

Леон тут же покачал головой:

— Нет. Наоборот. Ты кажешься… как сказать, слишком нормальной. Не пафосной, в общем… обычным нормальным человеком.

Марни едва не рассмеялась. Да, многие, наверное, считали ее эксцентричной личностью. Но вот совершенно обычным человеком из толпы не называли никогда.

— Если тебе правда интересно, именно в этом отеле я и остановилась, — заявила Марни, наслаждаясь искренним удивлением собеседника. — Я там работаю, в спа-центре.

— Неужели?

— Да. Вообще-то я парикмахер, но я также профессиональная маникюрша и бровист. Эту работу, если честно, не очень люблю. — Она скривилась. — Упс, наверное, я слишком сильно загружаю тебя подробностями.

Леона вдруг захлестнули довольно странные эмоции. Он определенно чувствовал симпатию к этой совершенно необычной девушке. Возможно, всему виной ее потрясающая откровенность и смелость? Она так отличалась ото всех людей, с которыми он привык общаться: от длинноногих моделей, думающих только о том, как принять выгодный ракурс для удачной фотографии. От надменных и пафосных банкиров и руководителей фирм. От актеров и актрис, не интересующихся никем, кроме собственной персоны…

Вся эта мишура ему до смерти надоела.

Леон ощутил, как бешено забился его пульс. Хотя девушка не была в его вкусе, и дело даже не в том, что он не любил блондинок. Да, не красавица в привычном понимании этого слова, хотя и очень миленькая. Но в ее серых глазах он готов был утонуть. В ее обществе Леон вдруг почувствовал себя живым.

— Вот, значит, как. Ты парикмахер, — мягко повторил он.

Марни обиженно поджала губы.

— Да, и я очень хороший специалист. Иначе, как ты понимаешь, меня никогда не пригласили бы в такой дорогой и известный отель, как «Парадайсос».

— Конечно, я понимаю, — согласился он.

— Если хочешь, я даже могу сделать тебе модную стрижку. Как минимум, кончики тебе точно давно уже пора подровнять. Пусть это будет плата за твою отзывчивость и неравнодушие. Ведь ты не бросил меня в беде.

Леон с трудом сдержал смех, подумав о том, как отреагировали бы самые дорогие и известные парикмахеры Лондона, Парижа и Нью-Йорка, если бы им вдруг кто-то заявил, что за его волосами не ухаживают должным образом.

— Хорошо, я буду иметь тебя в виду. Ну а сейчас нам пора приступить к ужину. Иначе сюда ворвется взволнованный повар и начнет спрашивать, чем нам не угодила его еда.

Марни вдруг растерялась. Казалось, она вовсе забыла, что они находятся в ресторане. Повар действительно стоял неподалеку и явно беспокоился из-за их реакции на его блюда.

— Да-да, конечно. Давай поедим.

Леон заметил, что Марни довольно равнодушно отнеслась к рыбе и к салату. Да и его самого еда в данную минуту мало волновала. Больше всего хотелось узнать, какая на вкус кожа Марни? Ему хотелось исследовать каждый сантиметр ее соблазнительного тела, медленно касаясь ее медовой кожи языком.

Он сам не мог понять своей странной реакции, ведь он всегда старался избегать случайных связей.

Леон обычно прекрасно справлялся со своими низменными инстинктами, проявляя в этом отношении недюжинное хладнокровие. Но все изменилось с тех пор, как эта необычная девушка согласилась поехать с ним на мотоцикле. Он всегда был максимально сконцентрирован на дороге, абсолютно в любой поездке, но близость Марни вызывала моментальную эрекцию.

— Так. Теперь твоя очередь, — сказала она.

Леон с трудом вернулся от своей эротической фантазии к реальности.

— Моя очередь? Ты о чем? — хрипло спросил он.

— Я ведь ничего о тебе не знаю, кроме того, что тебя назвали в честь царя зверей. А еще ты прекрасно владеешь пинцетом.

Леон засмеялся. Возможно, секрет обаяния Марни крылся в ее остром языке и потрясающей харизме. Она была яркой. К тому же относилась к нему без подобострастия и заискивания. А он к этому не привык. Он вдруг задумался, как бы она себя вела, узнав о том, кто он есть на самом деле? Нет, лучше пока ничего ей не говорить.

— Я грек.

— Это очевидно.

— Приехал в Парамениос на выходные. В последнее время навалилось слишком много работы.

Леон внимательно смотрел, как она ела помидор, и мечтал о том, чтобы слизнуть сок, оставшийся на ее губах.

— Кем ты работаешь?

Леон не хотел отвечать на этот вопрос и задумался, как лучше избежать правды. Если он сейчас все расскажет, дороги назад уже не будет, так было всегда. Женщины, как только узнавали о его статусе миллиардера, сразу же менялись и начинали заискивать перед ним.

— Я строитель.

— Я так и думала.

— Неужели?

— Да, — улыбнулась Марни, отодвигая тарелку. Еду она почти не тронула. — Я почему-то очень ярко представляю тебя с огромной кувалдой на стройке.

Леона немного задело такое замечание. Возможно, Марни подразумевала, что он мускулистый, здоровенный верзила, у которого в голове одна извилина?

Ему даже захотелось рассказать о том, что в юности ему предлагали место в Стэнфорде, но он сам отказался, решив не связывать будущее с научной деятельностью. Тогда он сосредоточился исключительно на зарабатывании денег. И все же сейчас он решил, что хвастовство ни к чему.

Тем более, он здесь совершенно по другому поводу. Судя по сексуальному напряжению, бурлившему между ними с самого начала, Марни также все прекрасно понимала.

— Ты покончила с едой? — спросил он.

— Ну… я не хочу обижать повара, просто я действительно не голодна.

— Я тоже.

— Наверное, жара виновата.

— Да, тоже так думаю.

Возникла долгая пауза.

— Не беспокойся так о поваре, — мягко заметил Леон. — Мы оставим ему щедрые чаевые.

— Да-да, конечно.

Марни торопливо потянулась к своей сумочке и судорожно стала перебирать ее содержимое, выронив на стол ракушку.

— Сейчас достану кошелек, и мы поделим счет пополам.

Глаза Леона недоверчиво сузились: еще никогда в жизни ни одна женщина не предлагала платить за себя. Это определенно был новый опыт, его захлестнули давно забытые романтические ощущения. Леон даже на секунду подумал согласиться, но вдруг вспомнил, что цены в этом кафе были космическими, недоступными для большинства смертных. Хотя заведение было стилизовано под обычную греческую деревеньку.

— Нет, я сам заплачу. Но спасибо за предложение. Я обо всем позабочусь.

— Но…

— Все в порядке. Чего бы тебе хотелось? Выберем десерт или пройдемся по пляжу во время заката?

Его слова медом разливались в теплом вечернем воздухе. Марни смотрела на его скульптурное лицо. Она только сейчас, после его предложения, поняла, как сильно хотела бы побыть с ним наедине, вдали от назойливых взглядов персонала.

Но Марни вовсе не была глупа и знала, как устроен мир. Она предполагала, чем может закончиться свидание. Напор со стороны мужчин всегда ее пугал. И ей было абсолютно все равно, что парни часто обвиняли ее во фригидности. Их неумелые поцелуи мало будоражили воображение. В то время как мысли о прикосновении к губам Леона невыносимо искушали.

Он явно дал понять, что она ему нравится. Но, возможно, прямо сейчас стоит сказать, что, если он хочет увидеть ее снова, пусть возьмет номер телефона и договорится о втором свидании. Так стоило поступить воспитанной девушке, которой она себя считала.

Но нет, Марни решила действовать вопреки привычным шаблонам. Она знала, как мимолетно бывает счастье. Возможно, ей больше никогда в жизни не представится шанс испытать в жизни что-то волшебное и сказочное.

И если прямо сейчас ей так нестерпимо хочется прогуляться с этим великолепным мужчиной, чьи черные волосы так буйно падали на загорелую кожу, почему бы не поддаться своим желаниям?

Марни кивнула.

— Я была бы не прочь прогуляться, — сказала она быстро, нервно сжимая ремешок пляжной сумки. — Только подожди меня немного, я загляну в дамскую комнату, и уже потом я вся твоя.

Фраза прозвучала довольно двусмысленно, и она тут же пожалела о сказанном.

Хотя… не о чем было жалеть. Ведь они оба знали, что главное блюдо в меню сегодня точно не рыба и салат.

Глава 3

Они неспешно вышли из ресторана, затем гуляли по берегу моря, наслаждаясь закатным солнцем и время от времени комментируя шум необузданных волн.

Но разговор не клеился, что сильно пугало Марни. Возможно, влечение, которое она испытывала к этому мужчине, вовсе не было обоюдным?

Марни каждую секунду хотелось, чтобы он коснулся ее. Но он этого не делал. Так они и шли, пока звезды не показались на безлунном небе. Подойдя к мотоциклу Леона, Марни поймала себя на мысли, что чем больше он молчит, тем сильнее она его желает.

Обернувшись, она увидела вдали ресторан, который они недавно покинули: теперь он был ярко освещен, как круизный лайнер. Оттуда доносились звуки музыки: наверняка сейчас там аншлаг и вовсе не так пустынно, как час назад.

Марни едва заметно вздохнула.

Может быть, ей сразу стоило уйти? Похоже, риск, на который она пошла впервые в жизни в этот вечер, был совершенно не оправдан. Леон не интересовался ею, а просто решил показать скромной англичанке красоты Парамениоса.

Но внезапно, словно прочитав ее мысли, Леон замер, затем обхватил ее талию. Она даже затаила дыхание, потому что это прикосновение, казалось, вызвало мгновенный электрический разряд. Несколько секунд Леон внимательно вглядывался в лицо Марни, пытаясь угадать ее истинные чувства, после чего медленно наклонился и поцеловал.

Она едва устояла на ногах. Весь мир словно перевернулся. Как вообще возможно, чтобы поцелуй был настолько приятным?

Сначала Леон не проявил настойчивости, только лишь опьянил ее жгучим прикосновением губ. Знал ли он, как это было обидно? Ведь так хотелось большего. Видимо, поэтому он почти тут же приник к губам Марни в порыве всепоглощающей страсти, начав нежно гладить грудь и слегка пощипывать возбужденный сосок. Ее лоно тут же увлажнилось. Марни отчаянно желала его смелых прикосновений, инстинктивно выгибая бедра. Такой бури эмоций она не испытывала никогда в жизни.

Леон произнес что-то по-гречески, и романтические чары на мгновение разрушились. Марни отпрянула, все же замечая лихорадочный блеск его глаз.

— Что… что ты только что сказал?

— Ты разжигаешь мою кровь, милая. И я безумно хочу тебя. Впрочем, это ты уже и так знаешь.

Да, Марни чувствовала, конечно же, что он хочет ее, и все же что-то мешало довериться этому мужчине.

Но к чему сейчас вообще какие-либо сомнения, если она настроилась на приятный вечер? Марни давным-давно перестала чувствовать себя настоящей, живой. Ей просто необходимо было стряхнуть груз всех чаяний прошлого. Разве именно сегодня она не могла на мгновение стать другой, не похожей на себя прежнюю?

Марни всегда переживала за других больше, чем за себя. Пора уже хотя бы на пару часов расслабиться.

— Ты не мог бы говорить по-английски, чтобы я лучше тебя понимала? — спросила она, скрывая волнение.

Леон улыбнулся:

— Значит, нам сегодня придется много разговаривать? Тебя это заводит, да?

Марни чуть было не начала объяснять, что понятия не имеет о том, что ее по-настоящему будоражит. Но вовремя остановилась, ведь сегодня она решила рисковать во всем.

— Меня заводишь ты, — смело заявила Марни.

Леон на мгновение замолчал, его тело напряглось.

— О, неужели? — спросил он, приподняв ее подбородок так, чтобы их взгляды, полные желания, встретились. — И что же мы будем с этим делать?

Марни промолчала, боясь сказать что-то лишнее. Вдруг она отпугнет его отсутствием опыта в любовных делах? Вместо этого она просто сделала то, о чем мечтала весь вечер: провела кончиками пальцев по его скульптурному лицу, словно пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку.

Леон судорожно выдохнул. Неужели ему понравилось?

Он крепко прижал ее к себе. Ее соски моментально затвердели, лоно увлажнилось. Леон обхватил своими сильными ладонями ее ягодицы, и сквозь плотную ткань его джинсов она ощутила эрекцию.

— Ты чувствуешь, как сильно я тебя хочу? — спросил Леон с усмешкой.

Марни удивилась тому, что его напор совершенно не пугал. Казалось, вся ее жизнь была лишь подготовкой к этому волнующему моменту. Все происходило очень естественно.

— Да, конечно, — выдохнула она.

— Я хочу видеть твое тело, Марни, — хрипло сказал Леон, приподнимая ее платье.

Марни закрыла глаза. Его дикое желание немного пугало, потому что она все еще не знала, как реагировать!

— Я не собираюсь тебя останавливать. Вперед, продолжай, — со все той же смелостью заявила Марни.

— Ты очаровательна, — произнес он глубоким голосом, от которого по коже пробежали мурашки.

Леон плавно стянул ее платье, бросив его на горячий песок. Затем расстегнул застежку купальника, который уже давно высох. Марни немного комплексовала из-за своей полной груди, она казалась ей непропорционально большой. Но блеск в глазах Леона развеял все сомнения.

— Теперь моя очередь, — сказал он, сбросив футболку и оголяя прекрасный мускулистый торс.

Леон притянул Марни в свои объятия, и этот первый контакт их обнаженных тел показался ей невероятным по силе эмоционального накала. Зарывшись в ее густые волосы, он целовал ее губы, затем медленно отодвинул ткань бикини и начал ласкать лоно. Марни боялась, что он вдруг прервется. Леон нежно гладил ее клитор, она судорожно вздохнула.

Может быть, именно неизвестные сладкие ощущения сделали ее такой отзывчивой и податливой? Марни уже даже не вслушивалась, на каком языке говорит Леон, на английском или на греческом. Сейчас ее волновали только ощущения.

Сердце бешено стучало, по телу разливались волны удовольствия, обещавшие нечто запредельное. Поцелуи Леона заглушили крик наслаждения. Марни содрогалась в сладостной неге. Она с трудом вернулась в реальность, мало понимая, что происходит.

Леон поддерживал ее.

Он расстелил футболку на песке так, чтобы на ней можно было лежать, и потянулся к пуговице джинсов.

И тут внезапно Марни пришла в себя. Рой логичных вопросов, которые волновали ее всю жизнь, тут же заполонил сознание:

«Что ты делаешь, черт возьми?! Ты собираешься заняться сексом с малознакомым мужчиной. Ты понятия не имеешь, чем закончится эта связь!»

Но когда Леон скинул джинсы, все сомнения тут же улетучились. Во-первых, он не носил нижнее белье, и этот факт возбуждал еще сильнее. Во-вторых, он тут же вытащил из заднего кармана блестящий пакетик.

Интересно, он всегда носил с собой презерватив?

«Истинный ловелас и покоритель сердец», — подумала Марни.

Леон Канониду в лунном свете и при мерцающих звездах казался настолько великолепным, что она забыла, как дышать: играющие мускулы, узкие бедра, сильные ноги… ее обнаженный любовник явил собой самое красивое зрелище в жизни.

Его возбужденный член совершенно не напугал Марни. Наоборот, она тут же раскрыла свои объятия. Казалось, мягкие изгибы ее тела идеально совпадали с его скульптурным торсом.

Он начал исследовать губами ее кожу — так неспешно, словно впереди была вся жизнь.

Облизнул сосок, спустился ниже, к нежной коже живота. При этом его пальцы вновь ласкали лоно, и сознание Марни начало затуманиваться.

Нужно ли что-то делать в ответ? Единственный вопрос, который ей хотелось задать. Может, стоило активно участвовать в ответных ласках, даже если бы они сразу же выдали ее неопытность?

Марни уже собиралась с духом, чтобы что-то спросить, но Леон приник к ее губам в страстном поцелуе.

— У тебя соленый вкус, — пробормотал он.

— Как и у тебя, — с улыбкой произнесла Марни. Этот обмен интимными подробностями внезапно придал ей уверенности, так что, когда Леон потянулся за презервативом, лежавшим на песке, она мечтала о продолжении.

— Итак, на чем я остановился? — спросил Леон, надев защиту.

Марни нежно поглаживала его по спине, и он едва ли не мурчал от удовольствия, как ласковый котенок.

Он прижался к ней еще крепче, так, что Марни буквально вжалась в мягкий песок.

Она развела бедра в стороны почти в нетерпении и затаила дыхание перед тем, как Леон вошел в нее. Она тут же вскрикнула, потому что боль на мгновение затмила удовольствие.

Вероятно, он почувствовал, что что-то не так, замерев на несколько секунд внутри ее. Марни внимательно всматривалась в лицо любовника и наконец распознала его растерянность.

— Пожалуйста, не останавливайся, — прошептала она почти умоляюще, тут же пожалев о сказанном.

Его ответ застал ее врасплох.

— Не волнуйся. Я уже не смогу остановиться, — сказал он с дрожью и продолжил.

Марни казалось, что своим криком отчаяния и боли она разрушила магию момента. Но она ошиблась. Леон все прекрасно понял и теперь ласкал ее осторожно, в медленном темпе, дожидаясь момента, пока ее тело не приспособилось к неспешным движениям.

Марни полностью расслабилась.

— Леон! — воскликнула она, купаясь в волнах удовольствия.

Их тела, казалось, идеально подходили друг другу, соединившись в синхронном ритме.

Он целовал ее настойчиво и собственнически. Марни ощутила потребность слиться с ним в единое целое. Секс показался ей потрясающим.

После очередного страстного поцелуя Леон с явной неохотой лег на песок рядом с ней.

Его переполняла буря противоречивых эмоций, ему хотелось обвинять ее во лжи, видеть ее гнев и возмущение… Но по-настоящему его волновало только восхитительное тело Марни, и с этим фактом нельзя было ничего поделать.

Взглянув на яркие звезды, он вдруг понял, что именно сейчас его волнует всего один вопрос: «Почему?»

Он даже не заметил, что произнес его вслух.

— Почему что? — нежно спросила Марни.

Леон вновь посмотрел на нее: мягкое разгоряченное тело, источавшее мускусный аромат секса, манило, приглашая к ласкам. Он нервно сглотнул, подавляя возбуждение, прямо сейчас желая прикоснуться к ее возбужденным соскам и вновь почувствовать себя внутри ее податливого лона.

— Ты была девственницей!

Ее глаза расширились от возмущения.

— Да. И что?

— Ты шутишь? Девственницы вот так запросто никогда не расстаются со своей невинностью с первым встречным. Да еще и на пляже.

— А… ну да, обычно они хранят себя до брачной ночи?

Марни села, волосы прикрывали грудь.

— Леон, пожалуйста, не волнуйся. И перестань смотреть на меня с таким ужасом, я не стану тащить тебя под венец и требовать золотое кольцо в подарок.

— Конечно, ты ведь прекрасно понимаешь, что свадьбой наше свидание не закончилось бы, не так ли?

— Да, ты прав. От брака гораздо проще отказаться, чем от случайной любовной истории.

Марни поднялась. Наблюдая за ее природной, первобытной сексуальностью, Леон ощущал себя абсолютно беспомощным. Он вновь потянул ее на песок, но она неожиданно выругалась, потому что рана на ноге вновь напомнила о себе острой вспышкой боли.

— Осторожнее, — тут же произнес он, нахмурившись.

— Ой, только не изображай, что тебе есть какое-то дело до моей чертовой ноги, ладно?

Леон и сам бы рад был остаться равнодушным к ее боли, но все же почему-то чувствовал себя ответственным за ее состояние.

Поднявшись, он быстро надел джинсы.

— Тебе тоже лучше одеться, — резко сказал он. — Я отвезу тебя в гостиницу.

— Не волнуйся, в этом нет необходимости, — процедила Марни сквозь зубы, также быстро надев бикини. — Мне не нужны твои жесты благотворительности, ни о чем не беспокойся. Я прекрасно доберусь сама.

Леону вдруг показалось, что этот цинизм сейчас явно был не к месту. Он испытал короткую вспышку ярости.

— Марни, — с нетерпением заявил он. — Сейчас уже очень поздно, мы с тобой находимся в самой отдаленной части острова. Как ты представляешь себе самостоятельный путь в отель? Здесь даже автобусы не ходят.

— Ничего, я сильная девочка и привыкла решать проблемы сама.

Леону показалось забавным, как отчаянно она пыталась застегнуть бюстгальтер. Уже три попытки, и ничего не получалось… его почему-то даже позабавила эта ситуация.

— Хочешь, я тебе помогу?

— Нет, не нужно. Хотя, уверена, в этом плане у тебя много опыта.

Надев платье, Марни гордо тряхнула волосами, провела по ним пальцами и повернулась к Леону. Выглядела она при этом все так же дико сексуально.

Изо всех сил пытаясь казаться спокойной, стараясь ровно дышать, подбирая слова, Марни произнесла:

— Слушай. Все то, что сейчас произошло, было огромной ошибкой.

— Поздно жалеть, дело сделано, — сказал он с едва заметным раздражением. Зачем вообще она начала эту тему? Хотела сказать, что ей не понравилось? — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Ну… мне уже не больно, если ты об этом, — прямо заявила Марни. — Или мне нужно рассыпаться в комплиментах, расхваливая твое мастерство как любовника?

— Почему бы и нет, так обычно и бывает, — ответил он, застегивая джинсы на все еще возбужденном члене.

— Вот как?!

На мгновение ему показалась, что она прямо сейчас бросится на него с кулаками. Вот только, к несчастью, искры ярости в ее глазах заводили еще больше.

Леон не мог избавиться от ощущения, что его обманули. Заманили в сладкую ловушку.

Конечно, во время ужина он чувствовал между ними сумасшедшую химию. Но потом, когда они гуляли по пляжу, он все же попытался прислушаться к голосу разума. Мысленно Леон перечислил все причины, по которым занятие любовью с Марни было плохой затеей. Во-первых, они только что познакомились. Во-вторых, они явно из разных миров. Вот почему он сразу даже не стремился поцеловать ее. Они просто молча шли по теплому песку, несмотря на явное взаимное притяжение.

Впрочем, о чем здесь вообще думать?

Они оба хотели друг друга. Да, раньше он не решался на подобные приключения, но все когда-то случается впервые.

Раньше Леон избегал связи с девственницами. Именно по той причине, которую озвучила сама Марни. Невинным девушкам всегда казалось, что после первой ночи любви случится нечто сказочное. Он не готов был их разочаровывать.

А может, все гораздо проще? И Марни заранее все придумала, зная, кто он есть на самом деле и какими богатствами обладает? Пожалуй, гораздо проще было бы избавиться от мыслей о ней, пометив ее для себя как очередную «золотоискательницу».

Какими бы ни были ее намерения, они не интересовали Леона. Их связь не будет иметь продолжения.

Он понял, что ей понравилось заниматься с ним любовью. И это был опасный маневр. Ведь многие девушки часто привязывались к первому любовнику, а ему это вовсе не было нужно.

Чем скорее Марни исчезнет из его жизни, тем лучше.

Глава 4

— Марни, у тебя срочный маникюр!

Она подняла голову и взглянула на свою начальницу, худосочную и очень активную шотландку по имени Джоди. Женщина работала на Парамениосе уже десять лет.

Она во многом помогла ей: и в получении должности, и в зарплате. Поэтому Марни старалась не раздражать начальницу лишний раз.

— А нельзя перепоручить кому-нибудь эту обязанность? Если честно, я не очень хорошо себя чувствую.

— Да, я вижу. Выглядишь ты и правда не очень, — прямо сказала Джоди. — Что-то случилось?

Марни закусила губу: как она призналась бы, почему такая бледная все утро? Реакция Джоди заранее была известна, та попросту не поняла бы ее страданий по красавчику, с которым она вчера так здорово провела вечер, вознеслась на вершину блаженства и потеряла девственность.

Остаток ночи Марни ворочалась на своей кушетке в крохотном помещении для персонала, вспоминая сумасшедшие ласки Леона и то, как дико она кричала от наслаждения в его сладких объятиях. При этом она не переставала корить себя за отчаянную сентиментальность.

Утренний свет придал Марни сил. И все же она прекрасно понимала, что поступила глупо и необдуманно, согласившись на короткую связь с незнакомцем. С того самого момента, как арестовали ее сестру-близняшку Пэнси, она постоянно жила на нервах, словно чувствуя, что рано или поздно такое напряжение обернется катастрофой.

Впрочем, винить себя было не за что, ведь Марни никому не причинила вреда. Кроме разве что себя самой. Секс оказался восхитительным, глупо это отрицать. Но у их отношений с Леоном нет и не будет никакого продолжения. Они даже никогда в жизни больше не увидятся, так что не о чем и сожалеть.

Да, на какое-то мгновение Леон заставил Марни чувствовать себя уязвимой. Но она не привыкла себя жалеть, у нее попросту не было времени на трепетные чувства. Совершенно точно вскоре она забудет о надменном байкере, который явно уже сегодня вечером найдет себе очередную пассию для любовных утех.

И все же отделаться от любопытного взгляда Джоди было не так-то легко.

— Я просто очень плохо спала сегодня ночью. В комнату залетел огромный комар и все время пищал.

Джоди вздрогнула:

— Ох, как же я ненавижу этих гадов! Купи специальный спрей, он продается в магазине на первом этаже. Такой, с красной этикеткой. Да, он дорогой, но творит чудеса.

— Хорошо, обязательно куплю. — Марни попыталась улыбнуться. — Хотя эти спреи не очень хорошо влияют на легкие. Ладно… Так кому нужен маникюр?

Марни пристально посмотрела на нее, коралловые ногти восхитительно переливались на солнце.

— Одной из совладелиц западной части отеля. Миллиардерша, празднует день рождения.

Попросила о маникюре прямо у бассейна.

— И когда же?

— Марни, ты точно в порядке? Или ты шутишь? К клиентке нужно отправиться немедленно. Ты ведь знаешь, на что способны эти богачки. Лучше их не злить.

Марни понимающе кивнула. Богатые дамы чаще всего были крайне избалованными, высокомерными, требовательными особами. Исключения случались редко.

Поэтому она поправила свою прическу, проверила сумку для маникюра и направилась в западную часть отеля. Раньше ей не доводилось здесь работать, потому что Джоди обычно забирала себе всех выгодных клиенток: они оставляли щедрые чаевые.

Марни совсем не чувствовала волнения, даже странно. Она все еще не могла забыть те два оргазма, которые за короткий срок доставил ей великолепный незнакомец, поколебавший основы ее мироздания.

Бассейны были обрамлены множеством белых и розовых цветов. Хотя у отеля, само собой, имелся собственный частный пляж.

Мысль о пляже прямо сейчас заставила Марни содрогнуться. Она вдруг вспомнила, как еще совсем недавно смывала в душевой крошечные песчинки со своего разгоряченного тела. Принятие душа все же не помогло избавиться от запаха ее потрясающего любовника. Только спустя пару часов она наконец почувствовала смертельную усталость и смогла лечь в постель.

Подойдя к главному огромному бассейну, Марни на мгновение замерла, ее взгляд остановился на группе богатых и красивых людей, что-то весело обсуждавших на греческом. Официанты наполняли их бокалы шампанским. Женщины, словно сошедшие с обложек модных журналов, лениво растянулись на шезлонгах. На них были крошечные бикини — Марни точно знала, что стоили они баснословно дорого, потому что сама видела эти бикини в магазине отеля.

Внезапно одна из девушек лениво взглянула на нее из-под соломенной шляпы и небрежно поманила к себе.

— О, вот и моя маникюрша пожаловала. Как же я заждалась! — произнесла девушка на чистом английском.

Все вдруг повернулись и на мгновение затихли. Марни направилась к группе, хоть ей и крайне неловко было оказаться в центре внимания. Она двигалась медленно, но все же сумела понять, насколько красивы женщины в этой компании и насколько богаты и представительны мужчины.

Вдруг ее ноги стали ватными, сначала Марни даже показалось, что перед ней мираж.

«Хоть бы я сошла с ума. Только не он, пожалуйста!»

Ее сердце бешено колотилось, и все же Марни рискнула поднять взгляд на одного из мужчин. Да, это был Леон, ее недавний любовник.

Мужчина, которому она так отчаянно подарила свою невинность.

Правда, она с трудом его узнала: на нем не было старых выцветших джинсов, черной футболки, плотно облегающей торс. И уж тем более сложно было заподозрить, что он любитель покататься на старом пыльном мотоцикле.

Сейчас Марни лицезрела настоящего греческого бога: Леон надел дорогую льняную рубашку и синие плавки. Его волосы были гладко уложены и совсем не напоминали ту взлохмаченную гриву, которую Марни еще ночью с таким наслаждением ласкала. Мужчина излучал мощь и уверенность, свойственные по-настоящему богатым и успешным людям.

Марни хотела тут же отвести взгляд, но почему-то не смогла. Она была очарована невероятной голубизной его глаз. Эта голубизна могла бы посоперничать с кристально ясным небом.

«Интересно, в его взгляде издевка? Или он просто смутился, увидев меня?»

Все так же неловко Марни подошла к клиентке, нетерпеливо манившей ее рукой. Она поняла, что если позволить себе и впредь так теряться, то скоро можно накопить кучу жалоб.

Как правило, фирменная улыбка устраняла множество проблем.

— Ариана Папаризу? — уточнила Марни с волнением.

— Да-да, ты угадала. Проходи, располагайся.

Ариана взмахнула черными локонами и так же широко улыбнулась.

— Уверена, все присутствующие не против посмотреть… Как твое имя?

— Марни.

— Как Марни колдует надо мной.

Марни села на небольшой стул рядом с шезлонгом, желая провалиться сквозь землю.

Лучше бы она никогда не встречала Леона! Прямо сейчас ей хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Достав образцы лаков для Арианы, Марни с трудом справлялась с растерянностью.

Что он вообще здесь делает? Выходит, соврал о работе строителем. Ведь сейчас стоит и мило болтает со всеми этими «сливками общества».

Внезапно Марни осознала, насколько глупо и неосмотрительно повела себя накануне: как она умудрилась вот так вот запросто отдать свою девственность первому встречному! А ведь раньше гордилась собственной рассудительностью.

Конечно, можно было сразу догадаться, что Леон вовсе не был обычным строителем. Да, он носил старые выцветшие джинсы, но что еще можно было надеть на пляж под палящее солнце в разгар лета? Не дорогой костюм, это очевидно.

Марни также вспомнила их вчерашний ужин: все столики в кафе якобы зарезервировали. Но стоило только Леону поговорить с владельцем, как тут же чудесным образом для них нашлось место. Оказал бы такую услугу хозяин кафе для простого строителя? Конечно нет.

Бросив на Леона пристальный взгляд, она вдруг заметила, что он единственный человек в компании, который пил воду, а не шампанское. Выражение его лица оставалось задумчивым и мрачным. Странно, почему он позволил себе такую смелость? Ведь в любой момент его знакомые могли обратить внимание на его пристальный взгляд.

Марни достала из сумки все необходимые принадлежности для маникюра, но единственное, о чем она могла думать, так это о том, как пристально Леон смотрит на нее.

— Леон?

Она чуть не выронила инструмент для удаления кутикулы, услышав, как Ариана обратилась к нему. Еще прошлой ночью это имя с таким наслаждением срывалось с ее губ.

— Что? — пробормотал он невнятно.

— Не хочешь помочь мне выбрать цвет лака?

Возникла недолгая пауза.

— Боюсь, женские секреты красоты — не моя сфера интересов.

На лбу Марни выступили едва заметные капли пота. А что, если Ариана и Леон любовники? И вообще, вдруг она все знает об их связи и сейчас эти богатые и надменные люди просто забавляются над ее растерянностью?

Она нервно сглотнула. Ариана могла позвонить руководству отеля и пожаловаться на неподобающее поведение сотрудницы, ведь связи персонала с гостями строго запрещались уставом. Что, если ее резюме уже пометили черной меткой и сейчас готовили документы на увольнение? Возвращаться домой без обещанной премии было никак нельзя, потому что эти деньги необходимы сестре.

— Так что выбираем? — ответила Марни, щеки ее при этом пылали.

— Я бы хотела цвет «ранний рассвет», пожалуйста.

Марни понимающе кивнула, когда Ариана все с той же небрежностью указала сломанным ногтем на ярко-оранжевый оттенок.

— Да, конечно, все поняла. Этот цвет очень популярен сейчас у всех моих клиенток. Куда я могу пройти, чтобы подготовить инструменты?

Ариана махнула в сторону белого здания:

— Ванная там. Уверена, ты не ошибешься.

Марни шла по залитому солнцем патио, и Леон не мог оторвать от нее взгляда. Прямо сейчас она казалась ему олицетворением самой смелой сексуальной фантазии.

Ему даже на мгновение стало трудно дышать, потому как думать он мог только о ее восхитительно стройных ногах, так страстно обвивавших его разгоряченное тело прошлой ночью.

Леон и представить не мог, что они встретятся снова. Короткая связь без продолжения, и нечего было выдумывать. Они из разных миров и совершенно не подходили друг другу. Марни — бесхитростная и невинная, а он даже не удосужился что-то узнать о девушке, с такой легкостью подарившей ему девственность.

Леон отдавал себе отчет, что вчера на какое-то время потерял контроль над ситуацией и вновь ощутил себя маленьким мальчиком, которым легко манипулируют властная мать и авторитарный отец. Он давно уже решил никогда не возвращаться к травмам прошлого, и вот вчера дал слабину. Собственная растерянность перед этой очаровательной невинной девушкой напугала его.

Леон ненавидел ложь. Именно поэтому он не поцеловал Марни вчера, когда подвозил ее. Хотя ее соблазнительные пухлые губы так и манили… Он также не пригласил ее к себе в номер, чтобы заняться безудержным сексом. Просто прислушался к голосу разума и полностью отключил все эмоции.

Буднично пожелав Марни спокойной ночи, он позволил ей уйти.

Но сейчас Марни вновь была рядом, и он знал, что не должен искать с ней общения, хотя толком и не понимал почему.

Поставив бокал с водой на столик, Леон отправился за ней на виллу. Он слышал, что в ванной, куда она направилась, бежала вода.

Наклонившись над раковиной, Марни готовила инструменты для маникюра. Ее плечи вдруг напряглись. Неужели она поняла, что за ней внимательно наблюдают?

— Уходи, — резко заявила Марни, гневно смотря на Леона в зеркало.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Ты думаешь, нам есть о чем разговаривать?

Держа небольшой кувшин с водой, Марни наконец повернулась, в ее глазах плескался неприкрытый гнев.

— Может быть, ты хочешь объяснить, как оказался на этой крутой вечеринке? Что-то все эти надменные люди не похожи на знакомых простого строителя. И вообще, что случилось, Леон? Ты решил оставить лопату и цемент, почему же? Или я пришла слишком поздно и не увидела, как ты взбираешься по лестнице, чтобы починить крышу? А может, ты и не строитель совсем, а?

— В каком-то смысле я…

— Ох, пожалуйста, не утомляй меня ненужными разъяснениями. И так все ясно.

Леон невольно улыбнулся: ярость Марни казалась ему восхитительной, и все же он ощутил ее волнение и смущение.

— Я не рассказал тебе ничего о себе, да. И на это были свои причины.

— Да? И какие же, интересно? — спросила она холодно. Сейчас этот лед не имел ничего общего с желанием, плескавшимся вчера в ее взгляде. — Очевидно, что ты очень богатый человек, Леон. Впредь предупреждай об этом незначительном факте своих случайных любовниц. Избежишь недоразумений, уверена.

— Я избегаю случайных связей.

— Да, я заметила. А все случившееся прошлой ночью мне попросту приснилось.

Гнев Марни вдруг сменила дежурная улыбка.

— Ариана, прошу прощения за ожидание, я просто хотела довести воду до нужной температуры. Так лучше для ваших ногтей. Я уже иду! — выпалила она громко.

Марни выбежала из ванной, а он залюбовался, как соблазнительно белая униформа обтянула сочные ягодицы. Она казалась очень напряженной.

Леон вышел на террасу и продолжал наблюдать за ее действиями. Марни как раз приступила к маникюру, сев перед Арианой на табурет.

Сам он прекрасно понимал, что нужно продолжить общение за прохладительными напитками, потому что в компании было много важных людей. И все же больше всего его интересовала именно Марни.

Официант принес ему шампанское. Вчера ночью он думал, что никогда больше не увидит ее, но сейчас осознал, что даже втайне от самого себя жаждал с ней новой встречи.

— Леон, вот где ты прячешься! — Резкий мужской голос прервал его размышления. Это был Ксенон Зафирис, наследник крупной судоходной компании. Когда-то они вращались в одних кругах, правда, друзьями так и не стали.

— Да я вовсе не прячусь, — холодно улыбнулся он. — Как дела в Америке?

— О, ты знаешь, там полно работы.

— А в Англии?

— Чуть поменьше. Я слышал, у тебя сейчас крупный проект в Северной Греции? Бурение скважин на некоммерческой основе, кажется?

— Верно, — ответил Леон. — Там очень плохая земля, и, если наладить правильный полив, фермерство будет процветать.

— Ты всегда слыл филантропом, — мягко заметил Ксенон, улыбаясь. — Но у тебя также есть и личный интерес. Я слышал, твой отец снова женится. Наверняка ты приедешь на свадьбу?

— Да, думаю, найду время в своем плотном графике.

Возникла недолгая пауза.

— Интересно, это уже какая по счету свадьба?

— Думаю, четвертая, — ответил Леон холодно. Ему совсем не хотелось тратить время на пустые сплетни. Тем более если они касались отца.

Его воображение все так же занимала Марни Портер, которая только что искоса взглянула на него, обдав волной холода.

Леон глотнул воды: ни одна женщина раньше не смотрела на него с таким пренебрежением.

— Ничего так, правда? — спросил Ксенон, проследив за его взглядом. — Но выглядит как-то нелепо. Больше похожа на медсестру, чем на маникюршу. Да еще эти странные туфли на резиновых каблуках…

Леон напрягся, хотя привык к тому, что мужчины обсуждают женщин так же, как и хорошее вино. Сейчас он почему-то почувствовал ярость из-за комментариев известного на всем острове плейбоя Ксенона.

Что-то странное сотворила с ним Марни Портер. Она превратила его в охотника. А ведь женщины всегда сами добивались его внимания. Так в чем же загадка этой девушки, во взгляде которой читался истинный гнев?

Глава 5

Стук в двери был тихим, но настойчивым. Правда, Марни все равно его проигнорировала. Она никого не хотела сейчас видеть и уж тем более не собиралась ни с кем разговаривать.

Было больно и неприятно увидеть довольного жизнью Леона Канониду с его крутыми друзьями у бассейна, но она вполне могла это пережить. Конечно, других вариантов просто не было. Марни только лишь в очередной раз убедилась, что в этом мире никому нельзя доверять. Никому, кроме себя самой, пожалуй.

Остаток дня прошел на автопилоте. Вечером Марни созвонилась с Пэнси, и разговор ее сильно расстроил, тем более что общаться разрешалось недолго. Адвокат сообщил, что помочь сестре выйти на свободу пока не получится. Марни слышала, как сестра отчаянно пытается держаться, но истерика в ее голосе нарастала.

Она находилась сейчас так далеко от Англии и чувствовала себя совершенно бесполезной и бессильной.

Разговор с сестрой стал последней каплей в этом потоке дневных расстройств. Не выдержав напряжения, Марни просто расплакалась, положив трубку. Возможно, недавно пережитый сексуальный опыт сделал ее такой эмоциональной. В таком случае ей просто придется уяснить, что от мужчин и в будущем стоит держаться подальше.

Но кто-то все же очень настойчиво стучался в дверь, а встречи с кем бы то ни было Марни сейчас меньше всего желала. Ей было все равно, Джоди ли хочет узнать, не стало ли ей лучше? Или, может, одна из официанток приглашает провести вечер в веселой компании после рабочего дня…

Марни думала только о том, что адвокат Пэнси не справляется со своими задачами. А она ничего не могла сделать. Единственное, чего по-настоящему сейчас хотелось, — накрыться одеялом и проспать сутки. Но было лишь шесть вечера, к тому же горничная не положила такое манящее пуховое одеяло, ведь на Парамениосе всегда тепло, даже зимой.

В этой тесной комнатушке сейчас, в конце лета, было очень жарко. И жалкое подобие кондиционера, шумевшего в углу, не спасало.

У Марни совершенно не получалось выкинуть из головы все насмешки, которые она испытала сегодня. Воспоминания изводили ее с особенным садизмом.

Откинув прядь с липкого от пота лба, она вновь и вновь возвращалась к тому, как Леон наблюдал за ее общением с очаровательной Арианой. Его взгляд казался тревожным и даже отчего-то напряженным, словно он всматривался в нее под микроскопом…

В тот момент Марни чувствовала… Нет, она даже сейчас не хотела признаваться самой себе в том, что у этого мужчины есть суперспособность завладевать ее сознанием. Она сама себя мысленно сравнивала с черепахой, у которой вырвали панцирь, оставив совершенно беспомощной.

Еще она корила себя за то, что не взяла щедрые чаевые, предложенные Арианой. Деньги действительно были очень кстати сейчас. Правда, не в ее принципах брать такие крупные суммы от клиентов.

Незаметно Марни скрылась от этой праздной компании, потому что чувствовала себя не в своей тарелке. К таким ощущениям ей не привыкать, она всегда была объектом насмешек и презрения.

Стук вновь отвлек ее от размышлений.

— Да уйдете вы, наконец? — тихо спросила она.

Но гость был слишком настойчив и продолжал стучать. Марни пришлось встать с кровати и открыть дверь. Ее сердце предательски сжалось от нежности, когда она увидела Леона, стоявшего на пороге.

Сейчас он, конечно, сменил пляжную одежду на дорогой костюм, который, казалось, подходил ему просто идеально, обтягивая мускулы. Рубашка угольного цвета подчеркивала темные волосы.

Марни совсем не ожидала увидеть именно его, и все же она радовалась, одновременно коря себя за то, что тело вновь ее предает. Она ощутила, как под униформой, которую она так и не сняла, напряглись соски.

«Что случилось? Ведь не происходит ничего особенного», — спрашивала она саму себя мысленно.

Марни вдруг осознала, что наверняка в данную минуту выглядит просто ужасно: заплаканная, растрепанная. Сжав руку на дверной ручке, она отчаянно старалась забыть его страстные поцелуи и тепло их разгоряченных тел, а также то, как нежно он гладил ее кожу, когда она кричала от удовольствия в его крепких объятиях.

— Уходи немедленно, я ведь все равно захлопну дверь прямо перед твоим носом. Ты ведь знаешь, что я это сделаю.

— Знаю. Но ты уверена, что хочешь этого?

— О да! Ничто не доставило бы мне большего удовольствия!

— Да, насчет удовольствий я с тобой соглашусь, — ответил он тут же совершенно спокойно и даже хладнокровно, так, что она покраснела от его явного намека на секс. — Ты действительно считаешь, что попытка игнорировать меня — лучший способ избежать проблем в нашем… общении?

— Единственная проблема в нашем так называемом общении, что мы — всего лишь два незнакомца, которые вынуждены были пересекаться на этой вашей замечательной вечеринке. Причем один из нас явно больше всего на свете желал избежать этой нелепой встречи.

— Даже интересно, о ком речь, моя милая? О тебе или обо мне?

Леон вновь произнес эту фразу «моя милая». Именно эти слова он прокричал ей в шею, когда почувствовал, что она невинна.

Но Марни вновь насильно вернулась к реальности из приятных воспоминаний. Тем более что так до сих пор и не поняла, зачем он здесь.

— Я отниму у тебя только пять минут, не больше.

— А после обещаешь уйти?

Леон в задумчивости пожал плечами:

— Если ты так этого хочешь… конечно.

Боже, как же самоуверенно звучали его слова! Конечно, он знал, что ни одна женщина в здравом уме не откажет такому великолепному мужчине, как он. Да еще, как назло, его взгляд был таким спокойным и прекрасным, что спорить с ним было бесполезно. Марни действительно меньше всего на свете хотелось бы, чтобы Леон сейчас ушел.

Но вообще ей и правда не помешало бы побыстрее с ним распрощаться. Потому что вдруг кто-то застанет их за этим довольно интимным общением? Или узнает об их связи? Совсем недавно одну из официанток отеля уволили за купание без одежды перед гостем. Марни уезжала послезавтра, и терять обещанную премию совершенно не хотелось.

— Хорошо, заходи. — Она шире раскрыла дверь.

— Спасибо.

— Я бы ответила «пожалуйста», но не хочу лицемерить.

Он широко улыбнулся, а Марни поспешила отойти от него на максимальное расстояние. В этой тесной комнате перед мощным широкоплечим греком она чувствовала себя абсолютно беспомощной.

А ведь ей вовсе не стоило забывать о собственной внутренней силе и уверенности. Это всегда была ее визитная карточка.

Поэтому Марни гордо вздернула подбородок и произнесла:

— Хорошо, пять минут у тебя есть. Но часы уже тикают.

Леона ничуть не смутила ее дерзость — наоборот, он вел себя так, словно наслаждался ее смелостью. Марни даже задумалась, не эта ли невозмутимость так сильно привлекла ее при встрече с ним?

— Вижу, ты сердишься, — заметил Леон.

— Да, я не только сержусь. Я даже зла. Но ничего, переживу.

— А ведь ты плакала.

— Ну и что? Это разве преступление?

— Причина слез в том, что я не попросил тебя о новой встрече накануне?

— Вот это высокомерие! Нет, ты действительно считаешь себя настолько неотразимым? По-твоему, мне больше не о чем и не о ком плакать, только как о случайном парне с пляжа? — Марни попыталась хладнокровно улыбнуться, но на ее губах застыл горький смех. — Послушай, у меня действительно было очень мало опыта в общении с мужчинами, но за годы работы я общалась с огромным количеством клиенток, для которых случайные связи не редкость. Так что я все прекрасно понимаю. И я точно не рассчитывала на продолжение, не беспокойся.

— Тогда в чем проблема?

Подобие улыбки тут же стерлось с лица Марни. Проблема в том, что она чувствовала невероятное давление противоречивых эмоций: жалость к сестре, забота о ней же. Да, раньше Марни также нередко причиняли боль. Но в отношениях с мужчиной — никогда, потому что она попросту избегала этих отношений. Она понимала, конечно, как унизительно было красить ногти богатой красотке, в то время как ее недавний любовник лениво грелся под греческим солнцем, попивая дорогое шампанское в компании миллиардеров. И все же так называемая проблема в их недолгом общении была вовсе не в этом.

— Я думала, ты такой же, как и я.

— В каком смысле? — уточнил Леон, нахмурившись.

— Обычный. Не…

— Не богатый? — подсказал он.

— О, да ладно уж, Леон. Богатство — вовсе не то слово, которым можно охарактеризовать твое материальное состояние. Я видела, какую сумму вы оставили в баре во время обеда. И вот странность, персонал обращался к вам так почтительно, словно вы — члены королевской семьи. Почему ты не сказал мне, что тоже остановился здесь? Я совершенно растерялась, увидев тебя у бассейна.

— Если хочешь знать, я и сам растерялся.

— Мне стало очень некомфортно.

— Я этого совершенно не заметил, — мягко сказал он, и его взгляд тут же опустился на ее грудь, обтянутую корсажем белой униформы.

— Одна знакомая в спа-салоне рассказала мне кое-что о тебе. Моя рабочая смена как раз подходила к концу, и мы разговорились, — сообщила Марни быстро, отчаянно желая его поцелуя. — Так что я точно знаю, ты вовсе никакой не строитель. Ты один из крупнейших застройщиков этого острова. И похоже, один из самых богатых людей в мире.

— Так я и не отрицаю. — Леон равнодушно пожал плечами. — Возможно, теперь ты понимаешь, почему я сразу обо всем тебе не сказал?

— На самом деле совсем не понимаю. Почему бы тебе не объясниться?

Леон недоверчиво прищурился: неужели Марни действительно нуждалась в каких-то объяснениях? С любой другой девушкой он бы избежал всех расспросов. Но, глядя в ее дерзкое лицо, Леон вдруг понял, что готов рассказать все. И сложно было сказать, что именно его так притягивало к ней — врожденная дерзость и острый язык или же воспоминания о тугом податливом теле, которое он ласкал совсем недавно?

— Фамилия Канониду очень известна. От нас всегда ждут очень многого, мягко говоря.

— И что же, ты думал, что, узнав о твоем богатстве, я тут же попытаюсь тобой воспользоваться? И вообще, интересно, почему ты не принес золотой пинцет, чтобы достать из моей пятки иглы морского ежа?

— Разве бывают золотые пинцеты?

— Думаю, что да, — ответила Марни, пытаясь не рассмеяться. — Ты ведь можешь купить все, что захочешь, просто по щелчку пальцев.

— Это понятно, — ответил он с улыбкой. — Но я впервые в жизни наслаждался тем фактом, что меня не воспринимают как известного и баснословно богатого человека, о котором к тому же постоянно пишут в газетах. — Леон сделал паузу. — Я вообще не могу вспомнить, когда в последний раз женщины не восхищались моей известностью. А еще никто и никогда не предлагал мне разделить счет в ресторане.

Глаза Марни сияли от гордости.

— Я привыкла всегда рассчитывать на себя. И ничего бы не изменилось, узнай я твоем богатстве. А на секс с тобой я решилась совершенно по другой причине.

— Вот эта причина меня и интересует. Ведь для девушек так важно сохранять невинность. И очень немногие решаются отдать девственность без чувств.

Леон выжидающе смотрел на нее, и Марни ощутила себя загнанной в угол. Не могла же она признаться, что все дело в нем? Вчера она почувствовала сумасшедшее желание, чего с ней не случалось никогда в жизни. Конечно, такой ответ максимально удовлетворил бы эго Леона, которое и без того явно чересчур раздуто.

Марни знала, что для мужчин секс чаще означал лишь физическое удовлетворение. Возможно, и ей самой после возвращения в Англию и решения всех проблем Пэнси стоит найти себе постоянного парня — простого, с самой обыкновенной работой, не такого недосягаемого, как этот греческий магнат с лицом падшего ангела. Найдя его, Марни тоже смогла бы познать физические удовольствия. Тем более теперь она не девственница, а опыт в сексе ей явно не помешает.

— Я просто хотела заняться с тобой любовью, вот и все, — прямо ответила Марни. — Хотелось максимально забыть обо всех проблемах, отвлечься. И как-то именно тебе удалось заставить меня… — Она пожала плечами. — Сделать меня…

— Что ты хочешь сказать?

— Захотеть секса по-настоящему, — произнесла она и покраснела.

— Ну ничего себе, вот так откровения.

— Ты разве не привык, чтобы женщины делали комплименты твоей мужественности?

— Привык. Но… таких прямых диалогов, признаюсь, в моей жизни еще не было.

— Что ж, можешь на будущее указывать в своем резюме в графе характеристика «невероятно сексуальный», — произнесла она играючи. — Правда, я бы хотела, чтобы ты не ссылался на меня.

— Отличная идея, буду иметь в виду, — сказал он, смеясь. Раскатистый звук его смеха был глубоким и чарующим.

«Надо же, я смогла поднять настроение такому крутому мужчине. Плюс к карме».

Ничего не изменилось после ее признания — Леон все тот же миллиардер, который сотрет ее в порошок, если она, не дай бог, начнет вмешиваться в его дела. А она все та же неудачница, и по возвращении в Англию ее ждет ворох неразрешимых проблем.

— Ну так что, теперь ты получил ответ на свой животрепещущий вопрос и можешь идти, — тихо произнесла Марни.

— Нет… твое объяснение породило лишь еще больше вопросов. — Леон смотрел на нее, не отрываясь, его глаза блестели. — А теперь я бы хотел узнать, что же такого страшного произошло в твоей жизни и отчего ты так намеренно хочешь убежать?

В словах Леона слышалось искреннее беспокойство, даже доброта и сочувствие.

Именно поэтому внутренняя защита Марни тут же начала ослабевать.

Она инстинктивно сжала руки в кулаки, — сработала давняя установка «бей или беги», к которой она привыкла еще с детства. Люди редко проявляли к ней доброту, да она и сама не подпускала их к себе близко. Все свои тайны и секреты она всегда тщательно охраняла.

Но так уж вышло, Леон уже знал ее ближе, чем кто бы то ни было. Так, может, стоит довериться ему?

— Все дело в моей сестре-близняшке Пэнси. Я беспокоюсь о ней, только и всего.

Марни отвернулась, давая понять, что тема закрыта, но Леон не заметил этого жеста.

— И что с ней случилось?

— Я не говорила, что с ней что-то случилось.

— Да, но именно это ты и имела в виду, — произнес он, пристально смотря на Марни. — Расскажи мне.

Так вот как именно богатые люди обретают могущество… Используют непреодолимую силу своей личности, изображая искреннее доверие.

— У нее проблемы с законом, — ответила Марни, и в горле тут же пересохло. Казалось даже, язык прилип к нёбу.

— Как они возникли?

— Это не важно, — пожала она плечами.

— Я прошу тебя рассказать мне обо всем.

Его голос казался таким мягким, глубоким, убаюкивающим, дающим ложное чувство безопасности. Марни даже на одно короткое мгновение представила, каково это — по-настоящему чувствовать его заботу?

— Сестра всегда плохо разбиралась в мужчинах. Может быть, это у нас семейное, — призналась она с горькой усмешкой.

Леон вздрогнул.

— Последний бойфренд Пэнси попросил ее отвезти сумку в Монако. Думаю, о последствиях ты можешь легко догадаться.

— Там были наркотики?

— Вообще-то бриллианты. — Марни ощутила нервный ком в горле при мыслях о бедной Пэнси. Ей не следовало быть такой доверчивой! — Но она действительно не знала, что перевозила! — заявила она решительно и страстно. — Сестра не преступница, и она невиновна!

— Так все говорят, оказавшись за решеткой.

Взгляд голубых глаз Леона был все таким же внимательным. Это хладнокровное мнение о Пэнси привело ее в страшную ярость. Слезы выступили на глазах, хотелось бежать. Но внезапно Леон подошел ближе, положил руки ей на плечи, и она тут же ощутила силу, исходившую от него. Затем нежно коснулся лица и вытер дорожки слез. Этот искренний жест совершенно обезоружил Марни.

— Не смей осуждать ее!

— Я и не осуждаю. Просто на суде все будет представлено именно так.

— О, так ты еще и специалист в юриспруденции?

— Скажем так, некоторые знания в этой области действительно имеются, — ответил он сухо. — Где сейчас сестра?

— В лондонской тюрьме. — Марни с вызовом посмотрела на него: — Неужели ты в шоке?

— Меня шокировать не так-то легко. Разве ее не могут выпустить под залог?

Она неуверенно пожала плечами, понимая, что уже и так рассказала о себе слишком много. Но все же почему-то продолжила:

— Нет, не могут. Вероятно, боятся, что кто-то может повлиять на нее. И это правда.

— Речь о ее бойфренде? — перебил Леон.

Марни поморщилась:

— Он уже бывший парень. Дело скоро передадут в суд, но адвокат, которого дали сестре, ничего не смыслит в своей работе. Так что Пэнси явно не ждет ничего хорошего. Вот почему я приехала в Грецию, в этот дорогой отель. В Лондоне в парикмахерской мне даже дали отпуск, — произнесла она быстро, уже не сдерживая эмоций. — Сначала я была полна решимости нанять для сестры лучшего юриста, но, узнав, сколько они берут за час работы, пала духом. И поняла, насколько наивной была. Поэтому я решила…

— Решила что?

— Накопить внушительную сумму, на которую Пэнси смогла бы жить безбедно, выйдя из тюрьмы. Уж это мне точно под силу.

Леон видел, как она достала носовой платок из кармана униформы и высморкалась. Ее глаза были красными и опухшими от слез, волосы растрепались. В его сердце закралось давно забытое чувство трепета и жалости.

— А как же ваши родители? Они как-то пытаются помочь?

Леон заметил, как напряглись плечи Марни.

— Мать давно умерла, а отца я никогда не видела. Итак, теперь ты все обо мне знаешь. Можешь идти… так что же ты медлишь?

Да, Марни вела себя все так же дерзко, но в тот же момент она явно едва сдерживала рыдания, что делало ее очень хрупкой и уязвимой. Леон задался вопросом: ожидала ли она от него проявления сочувствия? Или, может быть, соболезнований? Ведь он не произнес ни слова просто потому, что не хотел лицемерить.

Да, Марни обрисовала ему жуткую картину своей жизни, этот факт он, конечно, признавал.

Леон вновь оглядел маленькую комнатку, в которой было жарко, как в сауне. На прикроватной тумбочке рядом с расческой и стопкой книг стояла фотография красивой женщины. Это сестра Марни? Взгляд Леона задержался на этом фото.

На полу лежал наполовину собранный чемодан. Означало ли это, что Марни совсем скоро уедет? Внутренний голос убеждал держаться подальше от ее неприятностей, но он все же почему-то его проигнорировал.

— Я мог бы тебе помочь, — сказал он.

Ее подозрительный взгляд стал холодным и уверенным.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Леон нахмурился: он вовсе не ожидал такой странной реакции на его искреннее желание помочь. В мире богатых и знаменитых людей, в котором он вращался, такие предложения были вполне нормальным явлением. Да и вообще, от его денег и связей не отказывался еще ни один человек. Впрочем, Марни Портер ни на кого не была похожа, ее гордость вызывала лишь восхищение.

— И все же позволь мне помочь.

— Я же сказала, не нужно.

— Почему?

Марни на секунду задумалась:

— Потому что я и правда плохо тебя знаю. И не хочу быть тебе обязанной. Я вообще не люблю быть кому-то обязанной.

Леон взглянул в ее решительное лицо и понял, что она не шутит. Но также он заметил, что она уже не так холодна к нему.

Ее взгляд потемнел, она скрывала предательскую дрожь, покусывая нижнюю губу. Сквозь корсаж униформы он видел дразнящие очертания твердых выступающих сосков. Леон почувствовал возбуждение.

Леон знал, что взаимное притяжение между ними не исчезло. Искушение поддаться чарам Марни было просто огромным. Он знал, что, если сейчас притянет ее к себе и приникнет к губам в поцелуе, уже через секунду она будет страстно целовать его в ответ — с той же силой желания, которая пленила их обоих вчера ночью.

Леон представил вдруг, как он вновь исследует ее проснувшееся и открывшееся для ласк тело, сминает фирменное платье, спускает трусики, которые наверняка уже были влажными. Будет ли Марни все такой же податливой, как вчера? Что, если он прижмет ее к стене прямо сейчас, грубо войдет в нее, чувствуя, как ее стройные ноги обхватывают его тело?

Они могли бы также просто заняться любовью на этой крошечной кровати.

«Но нет, все эти мысли нужно немедленно выкинуть из головы» — так решил Леон, игнорируя сильную эрекцию.

— Ну ладно, как хочешь, — произнес он с деланым безразличием.

— Да, именно так и хочу.

— Тогда, наверное, я должен пожелать тебе всего наилучшего. До свидания, Марни.

— До свидания, Леон.

И все же, выходя, он заметил тень сомнения на ее лице. Почему-то он был уверен, что Марни вот-вот окликнет его. Или же перезвонит чуть позже и скажет, что передумала.

Но она этого не сделала. И Леон понял, что никогда еще не был так разочарован. И удивлен.

Глава 6

Янтарный солнечный свет пробивался сквозь маленькие окна лондонского паба. И хотя на экранах всех телевизоров в заведении показывали самые яркие моменты долгожданного футбольного матча, почти все посетители смотрели на жизнерадостную блондинку, размахивающую полупустой бутылкой шампанского.

— Я просто в восторге! Не могу поверить, мы это сделали, Марни! — кричала она. — После всех неблагоприятных прогнозов суд закрыл мое дело!

Марни покачала головой, улыбаясь:

— Да, это просто прекрасно. И мне тоже не верится, что все так удачно сложилось.

Отпраздновать завершение процесса Марни и Пэнси решили в ближайшем к зданию суда пабе. Пэнси оделась на заседание слишком ярко: на ней был леопардовый жакет поверх короткого черного платья и блестящая повязка на длинных белых волосах. По мнению Марни, слишком вызывающе для официальных дел, но сестра не умела иначе.

Марни никак не могла прийти в себя от шока: с Пэнси сняли все обвинения! И все, конечно же, благодаря ее новому адвокату, который поразил судей своими остроумными доводами и теперь присоединился к девушкам за бокалом просекко.

Когда эйфория от небывалого успеха на суде немного рассеялась, Марни включила разум и сосредоточилась на Уокере Лапторне, который появился в зале суда совершенно внезапно — ровно в половине одиннадцатого утра. Красивый, статный, явно безумно дорогой. Марни незаметно уточнила в Интернете его расценки и пришла в ужас — кто вообще из ныне живущих мог позволить себе такого баснословно дорогого адвоката? Марни вновь охватила паника, которую она испытала в первые минуты суда. А что, если Пэнси совершила очередную глупость и взяла какой-нибудь сумасшедший кредит? Она пыталась остаться с сестрой наедине, но удачного момента так и не случилось.

Что ж, ей оставалось только задать напрямую интересующий вопрос:

— Мистер Лапторн?

— Уокер, пожалуйста.

— Хорошо, Уокер. Огромное спасибо за то, что помогли моей сестре добиться справедливости.

— Не за что, — ответил он с улыбкой.

Марни понизила голос:

— Я так думаю, вас не назначали бесплатным адвокатом от юридической конторы?

— Ваше предположение верно, — ответил Уокер спокойно.

— И я также прекрасно знаю, что позволить себе оплатить ваши услуги моя сестра не в состоянии. Ведь ты не ничего не платила, не так ли, Пэн?

— Конечно нет, — пробормотала девушка. — Где бы я взяла столько денег?

Ее невинные оправдания звучали абсолютно искренне. Марни впала в отчаяние… Действительно, ее сестра всегда была очень доверчивой. Именно поэтому она и согласилась нести сумку своего парня — тому, по его словам, она просто не подходила к костюму. Конечно же, появление из ниоткуда таинственного адвоката также не было удивительным. Наверняка Пэнси просто раскрыла свои красивые глаза и сказала: «Конечно, вы можете мне помочь, если хотите!»

Но если сестра не оплачивала услуги Уокера, кто же тогда мог это сделать?

Перед глазами Марни невольно всплыл нежелательный образ. Красивый мускулистый мужчина с глазами-сапфирами.

Да нет, Леон не стал бы. Зачем ему ввязываться в чужие проблемы? Тем более что она попросила его не делать этого.

Марни откашлялась и продолжила:

— Так все же кто нанял вас на работу, мистер Лапторн?

— Я не вправе разглашать информацию, мисс Портер.

Марни кивнула: конечно, ей бы хотелось продолжить расспросы, но она поняла по его тону, что разговор окончен. И если ее предположения верны, откуда у этого греческого магната, ставшего случайным любовником, столько великодушия?

Марни не хотелось бы, чтобы сестра или тем более Уокер догадались о причинах такого широкого жеста со стороны Леона.

Поэтому, произнеся очередные поздравления, она поднялась, поцеловала сестру и быстро со всеми попрощалась.

Шагнув на улицу, Марни тут же ощутила прохладу. К тому же ее тут же закружил ворох желтых листьев. Осенний ветер внезапно усилился.

И хоть остаток дня у Марни был совершенно свободен, прямо сейчас она решила прогуляться, чтобы тщательно обдумать все многочисленные вопросы, вертевшиеся в голове.

Купив черный кофе, она прошла в ближайший сад и села на скамейку.

Не мог Леон сделать такой широкий жест!

Он вообще жил в Греции. Или… нет?

Марни вдруг поняла, что знает о своем любовнике слишком мало. Поставив кофе на скамейку, она быстро набрала в телефоне его имя. Поисковая система тут же выдала множество записей об империи Канониду. И сразу же Марни смогла выяснить, что в Лондоне у Леона был филиал компании. Сюда он прилетел ровно неделю назад.

Кто бы мог помочь сестре? Явно только Леон.

Сердце Марни отчаянно заколотилось. Но нужно было выяснить все наверняка… Правда, к чему? Чтобы поблагодарить его за все? И все же не отпускали подозрения. В чем его мотивы? Если ее догадка верная, конечно, Леон проявил небывалую щедрость к Пэнси. И им обязательно нужно было поговорить, хоть она и боялась встречи с ним… боялась того, как он заставляет ее чувствовать себя рядом с ним.

Как только самолет приземлился в дождливом аэропорту Станстеда, она уже ни на секунду не забывала о Леоне. Коллеги на работе также отметили, что она стала чересчур тихой и задумчивой. И все они были правы.

Марни набрала в поиске адреса лондонских офисов и выяснила, что почти все они расположены возле станции метро «Бонд-стрит».

Уже через несколько минут Марни оказалась перед небольшим офисным зданием, рядом находились величественные постройки XVIII века.

Направившись к серой, невзрачной двери с табличкой «Канониду», она вдруг ощутила бешеное сердцебиение.

Может, разумнее было бы прислать ему открытку с благодарственной речью или бутылку виски?

Марни вдруг поймала себя на мысли, что так или иначе, но она ищет предлог, чтобы вновь увидеть Леона. И ни к чему хорошему это явно не приведет.

Ее мысли постоянно возвращались к их последней встрече. Она рассказала ему о проблемах Пэнси и отказалась от предложенной помощи. Ей не хотелось быть обязанной человеку, наделенному огромной властью.

Но, судя по всему, Леон даже и не подумал считаться с ее желаниями и требованиями. И все равно вмешался в ситуацию, которая не касалась его напрямую.

И вот что это была за наглость с его стороны?

Марни вспомнила также сладкое напряжение, буквально шипевшее между ними, как масло на раскаленной сковородке. Ей так хотелось, чтобы он прекратил все разговоры, приникнув к ее губам. И в то же время она боялась этого.

Но Леон просто вышел из ее номера, не оглянувшись.

Марни поймала свой взгляд, отраженный в зеркале. Да, ветер изрядно потрепал ее волосы, ничего не оставив от ее строгой прически. В темно-сером костюме, выбранном для заседания, она чем-то напоминала судебного пристава.

Жаль, что она немного не в форме. Ведь так хотелось бы понравиться этому греческому красавчику. Впрочем, что от нее требовалось? Лишь сказать «спасибо» и тут же уйти.

А вдруг Леона вообще сегодня нет на работе?

Хотя уже поздно размышлять на эту тему. Вращающаяся дверь привела ее в приемную. Марни тут же заметила, как внимательно изучает ее охранник. Красивая брюнетка, сидевшая за широким письменным столом, также бросила на нее удивленный взгляд, в нем читалось, что таким, как Марни, не место здесь.

Но она все же в очередной раз проявила смелость и доказала самой себе силу духа.

Пытаясь игнорировать огромные размеры приемной, в которой оказалась, она подошла к секретарю. Выражение лица Марни при этом было решительным — так она всегда вела себя с социальными работниками, так часто навещавшими их с сестрой в детстве.

— Я хотела бы увидеть Леона Канониду, — сказала она.

— Боюсь, мистер Канониду никого не примет без предварительной записи.

— Почему вы думаете, что у меня не назначена встреча с ним?

Брюнетка безмятежно улыбнулась:

— Потому что передо мной список всех посетителей.

— Но вы не знаете моего имени.

— Да. Но я знаю лично всех людей из этого списка, и вас среди них нет.

Марни закусила губу. В каком-то смысле она восхищалась решимостью женщины, потому что и сама была не робкого десятка, но зря секретарша решила, что смогла ее осадить. Марни вовсе не думала уходить.

— Скажите ему, что пришла Марни Портер, — тихо сказала она. — Он примет меня.

Она удивлялась тому, как тонну жуткой неуверенности удалось скрыть за маской бравады. Правда, сейчас точно ощущалось: Леон согласится на встречу.

Их тянула друг к другу какая-то неведомая сила. И Марни почему-то знала, что это взаимно.

Секретарь позвонила по телефону, затем удивленно повела бровью и неохотно кивнула.

Но триумф Марни длился недолго. Она вдруг сильно разволновалась, ведь прямо сейчас ей предстоит встретиться с Леоном. Сможет ли она посмотреть на него спокойно, выключив эмоции? Единственное, чего она хотела, — чтобы он немедленно прижал ее к ближайшей горизонтальной поверхности.

Марни зашла в стеклянный лифт, который тут же с небывалой скоростью взметнул ее вверх. Она вновь пожалела о том, что не заглянула в туалетную комнату, не привела выбившиеся пряди в порядок и не накрасила губы.

Двери лифта внезапно распахнулись, и она увидела еще одну потрясающе красивую брюнетку в белоснежной шелковой рубашке и аккуратной юбке-карандаши.

«Он что, заказывал их в одном каталоге?»

— Мисс Портер? — спросила девушка.

Марни кивнула:

— Да. У меня встреча с Леоном.

— Я знаю. Вас ждут.

Глубоко вздохнув и пытаясь успокоить бешено стучащее сердце, Марни проследовала за секретарем по коридору с мягким ковром. Она зашла в огромный кабинет, окна которого выходили на Ганновер-сквер. На стенах висели картины, оживляющие серые стены.

Леон стоял возле своего большого стола и внимательно наблюдал за Марни, при этом едва заметно улыбаясь.

Она моргнула, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Ей с трудом верилось, что именно этот человек лишил ее девственности с таким непревзойденным мастерством, что ей хотелось плакать от радости. Правда, сейчас, в этом элегантном темном костюме и сапфировом галстуке, так эффектно сочетающемся с его голубыми глазами, он выглядел чужим.

Марни чувствовала растерянность, осознавая, насколько влиятельным был ее любовник. Ее грудь вдруг стала предательски упираться в бюстгальтер, а лоно увлажнилось при одном лишь взгляде на него. Нет, у нее явно не получится сопротивляться его обаянию.

— Марни, — сказал он низким бархатным голосом. — Вот так сюрприз!

— Это правда? — тихо спросила она. — Ты оплатил адвоката моей сестре, Леон?

Его глаза сузились.

— Уокер сказал тебе?

Она покачала головой:

— Он не нарушал условий конфиденциальности, если ты об этом.

— Тогда как ты узнала?

— Я сама догадалась. Кто бы это еще мог быть, если не ты?

Леон встретился с ней взглядом.

— Мои действия должны были остаться анонимными.

— Но ты не мог не знать, что я попытаюсь все выяснить. И я пришла сюда, — Марни покраснела, — чтобы поблагодарить тебя… и спросить… спросить, почему ты решил нам помочь.

Леон вздохнул. Ответить на ее вопрос вот так с ходу он не мог.

Да, его восхищало то, как страстно Марни защищала свою сестру, веря в ее абсолютную невиновность. Конечно, она велела ему держаться от нее подальше, но он презирал несправедливость и знал, что человек мог попасть в крупную беду всего лишь потому, что у него не было денег.

В его силах было решить ее проблемы, но он помог Марни вовсе не из-за сочувствия. Конечно, он предвидел, что, узнав об адвокате, она придет к нему за разъяснениями. Поначалу Леону казалось, что он быстро забудет о дерзкой блондинке: с глаз долой — из сердца вон. Но вот незадача, о Марни он стал думать почти каждую минуту. И сам толком не понимал почему? Возможно, она позволила ему заглянуть в тот мир, о котором он почти ничего не знал, — мир, где ты всегда в проигрыше, если нет денег. Конечно, у самого Леона было далеко не идеальное детство, но он жил в достатке, хотя деньги вовсе не сделали его счастливым.

Он смотрел, как Марни поправляет лямку сумки на плече и думал о ее нелепом наряде, который она почему-то посчитала достойным для выхода в свет. И тем не менее плохо скроенный жакет и юбка почему-то раздразнили его фантазию не на шутку. Он ярко представлял ее восхитительное тело, скрытое под этой нелепой одеждой.

— Я решил помочь тебе, потому что ты честно мне все рассказала, — медленно начал он. — Твой гнев из-за нелепой случайности, приведшей сестру в тюрьму, показался мне очень трогательным. Я терпеть не могу несправедливости. И раз уж у меня есть возможность повлиять на ситуацию, я решил не оставаться в стороне.

— Просто так, ничего не требуя взамен? — неуверенно уточнила она.

Он пожал плечами:

— Уокер — первоклассный юрист, у него прекрасная репутация и многолетняя практика. Я попросил его взглянуть на дело твоей сестры, и он согласился, что, скорее всего, ей действительно грозит длительное тюремное заключение. Поэтому я и настоял на том, чтобы он вмешался в процесс. Уокер отправился к Пэнси, выяснил, что она и правда невиновна, и согласился взять ее в качестве клиентки.

— Но я ведь прямо сказала, что ничем не хочу быть тебе обязанной? — ровным тоном произнесла Марни, взгляд ее серых глаз казался свирепым и непоколебимым.

— Ты и так ничего мне не должна. Если тебя так сильно тяготит гонорар, выплаченный Уокеру, можешь подойти к любой из моих помощниц и оформить рассрочку на любых условиях, которые тебе подойдут. Хоть на всю жизнь. Я не нуждаюсь в деньгах, у меня их больше, чем нужно.

— Так займись благотворительностью!

— Я уже занимаюсь.

— Значит, мы с сестрой для тебя просто очередной благотворительный проект?

— О, интересная мысль. Как можно было назвать этот проект? Благотворительный фонд гордых и независимых Портеров?

Марни поджала губы, но все же не смогла сдержать смеха. Леон неожиданно и сам расплылся в улыбке, словно получил ценный приз, рассмешив ее. Он с трудом мог оторвать взгляд от ее соблазнительных губ.

— В любом случае я тебя поблагодарила, это главное. Уверена, Пэнси бы сделала то же самое.

— Так, может, пойдем и выпьем за ее свободу?

Марни подозрительно взглянула на него:

— Когда?

Леон взглянул на часы:

— Да прямо сейчас.

— В разгар рабочего дня?

— А ты когда-нибудь пила шампанское в обеденный перерыв?

Растерянное выражение лица Марни говорило о том, что, конечно же, она никогда этого не делала. Он даже на мгновение пожалел о своем спонтанном предложении. Впрочем, менять свое решение он тоже не хотел.

— Ну так что, Марни, пойдем? Что ты теряешь?

— Спасибо, но не получится. Мне нужно вернуться домой, переодеться. Да и я очень устала за сегодняшний день, если честно.

Леона удивил ее отказ. Вернее, этот отказ вызвал раздражение — он даже хотел позволить Марни немедленно покинуть его кабинет. Но тут вдруг его взгляд упал на открытку, лежащую на столе, — приглашение на свадьбу отца.

— Но, надеюсь, ты хотя бы не против того, чтобы я просто подвез тебя до дому?

Глава 7

— Что ты теряешь? — спросил Леон.

Марни могла бы ответить в одно мгновение. Она могла утратить остатки здравомыслия и самообладания. Рядом с Леоном она перестала чувствовать, что хоть в какой-то степени контролирует свою жизнь.

Марни отказалась выпить с ним вовсе не потому, что хотела переодеться. Хотя ее так называемый наряд действительно привлекал к себе внимание. Леон наверняка повел бы ее в очень дорогое и пафосное заведение. И конечно же, они привлекли бы внимание окружающих — богатый и знаменитый красавец-мужчина в компании самой обыкновенной девушки. Возможно даже, его знакомые стали подходить, чтобы поздороваться. А она бы точно не выдержала такого напряжения.

Леон был очень настойчив, и в конце концов Марни согласилась, чтобы он подвез ее до дому. Правда, она думала, что он всего лишь посадит ее в машину, а сам отправится по своим делам. Но он скользнул на заднее сиденье своего роскошного автомобиля и устроился рядом с ней. Несмотря на внушительные габариты машины с тонированными стеклами, Марни чувствовала, что забыла, как дышать, — словно у нее вдруг развилась клаустрофобия. Просто она ни о чем не могла больше думать — только о том, как прекрасно было бы, если бы Леон прямо сейчас поцеловал ее в губы, нежно прикоснулся к каждой клеточке ее кожи… хотя ей не стоило мечтать о несбыточном. Леон — могущественный и властный делец, а кто она по сравнению с ним? Почему же только ее тело предательски не соглашалось с доводами разума: колени дрожали, ладони вспотели. Хуже всего, что они застряли в пробке, а Марни нервно сглотнула, чувствуя пульсацию внизу живота. Желание витало в воздухе. Сможет ли она выдержать еще полчаса этой страстной пытки? Ведь до А кто еще так далеко…

— Разве ты не должен быть на работе? — спросила она, внимательно наблюдая за тем, как Леон вытягивает свои длинные мускулистые ноги и скрещивает их.

— Я босс, ты забыла? И могу делать все, что посчитаю нужным. Что случилось, Марни? — тихо спросил он, положив руку ей на колено, словно успокаивая. — Ты выглядишь такой растерянной и беспомощной.

— Чему ты удивляешься? Я не ожидала, что ты поедешь со мной.

— И что же плохого в моей компании?

— Я о другом… Леон, что ты делаешь? — спросила она, когда он стал ласкать ее сквозь тонкую ткань куртки.

Возбуждение нарастало. Марни задалась вопросом: чувствует ли он ее дрожь?

— Хотела спросить. Ты думаешь, что делаешь? — прошептала она.

— Я думаю, ты прекрасно понимаешь: я пытаюсь выяснить, ты все еще такая же мягкая и соблазнительная, как в тот раз?

Не теряя ни секунды, Леон коснулся ее ноги.

— Я удивлен. Не думал, что вы, мисс Портер, относитесь к женщинам, которые любят носить чулки.

— И что это значит?

— Мне казалось, ты чопорная и консервативная англичанка.

Он нежно погладил внутреннюю сторону бедра, затем скользнул пальцами под юбку.

Марни поняла, что сейчас не время рассказывать о том, как она ненавидит колготки, в них она всегда чувствовала себя скованной. Она спешно облизнула пересохшие губы. Марни думала о том, что прямо сейчас уместно дать ему пощечину, но вот беда… ей совершенно не хотелось, чтобы он останавливался, а продолжал эту сладостную пытку. Справедливо ли было позволить себе эти запрещенные мгновения счастья?

Леон нарисовал пальцами круги на ее дрожащих бедрах. Все ее сомнения тут же перестали иметь значение, потому что его поглаживания становились все более интенсивными. Леон покрыл шею Марни нежными поцелуями, и она поняла, что выпадает из реальности.

— Леон, — пробормотала она.

— Тихо-тихо…

Уговоры Леона заставили ее наконец сдаться. Не чувствуя сопротивления, он добрался до ее влажных трусиков и отодвинул их. Ее глаза тревожно распахнулись.

— Но… твой водитель…

— Не волнуйся, он ничего не видит и не слышит, между нами экран.

Впоследствии Марни пыталась понять, как вообще в такой момент сумела сформулировать внятный вопрос?

Леон продолжил целовать ее, в то время как его пальцы творили волшебство с ее возбужденным лоном. Она вновь подумала, что правильнее сейчас остановиться, но это было абсолютно выше ее сил. Грудь покалывало от возбуждения. Вся кровь сосредоточилась в центре ее удовольствия. Казалось, эти невероятные ощущения будут длиться вечно. Уже через минуту Марни не смогла сдержать стона удовольствия, окончательно перестав опасаться реакции водителя. И сдерживание оргазма лишь усилило пик удовольствия.

Леон наконец убрал руку, и она ощутила аромат секса, витающий в воздухе.

Марни изумленно раскрыла глаза и заметила самодовольную ухмылку Леона.

— Тебе понравилось? — мягко спросил он.

— Я каждую минуту корчилась от разочарования, разве не заметил?

Он рассмеялся.

Она нажала на кнопку электрического стеклоподъемника и открыла окно. Порыв холодного воздуха тут же проник в салон. Марни быстро скользнула вниз, положив руку на его возбужденный член. Леон тут же застонал, когда она начала медленные движения руками, но все же решительно убрал ее ладони.

— Нет, — сказал он.

— Почему, разве ты не хочешь? — уточнила она в замешательстве.

— Ты серьезно, Марни? Конечно, хочу. Но давай немного помедлим.

Он замолчал.

Марни села обратно, повернулась к нему, сильно моргая и не скрывая удивления.

— Ты что-то хочешь мне сказать?

— Да. Никогда не ласкал женщину на заднем сиденье своей машины. И не занимался любовью на пляже с первой встречной. Не знаю, что ты со мной сделала, Марни Портер, только я до безумия хочу тебя.

Эти слова звучали очень искренне. Смущенная, Марни отвернулась к окну. В поле зрения оказался Шеперод-Буш. Значит, они ехали уже очень долго. Ее сердце учащенно забилось. Время с ним пролетело совершенно незаметно, она не была так счастлива ни разу за все свои тридцать лет.

Вновь повернувшись к Леону, она заметила, что он внимательно изучает ее. В тусклом свете черты его лица оказались в тени, но яркий блеск глаз напоминал сияние бриллиантов.

Сексуальное притяжение невероятной силы явно было обоюдным. А разве преступление — пойти дальше? Она только что испытала потрясающий оргазм, но Леон, вероятно, очень расстроен — судя по его напряженному члену, он нуждается в разрядке. Больше всего на свете Марни желала вновь ощутить внутри себя его твердую плоть.

— Не хочешь зайти выпить кофе? — небрежно спросила она.

— Почему бы нет?

Когда они вошли в ее скромную квартиру, в коридоре которой, к счастью, на этот раз не было мусора, Леон тут же притянул Марни к себе и начал целовать с таким неистовством, словно от этого поцелуя зависела вся его жизнь.

— Леон! — простонала она, чувствуя силу его возбуждения.

Он скинул куртку с ее плеч с нетерпением, от которого ее сердце затрепетало, и теперь отчаянно пытался расстегнуть молнию на юбке. Через секунду ее вещи уже валялись на полу.

Марни сбросила с него верхнюю одежду, затем он все с тем же нетерпением снял с нее туфли, белую блузку. Добравшись до простого хлопкового нижнего белья, он все же не сдержал хриплый стон. Марни заметила, что он затуманенным взглядом осмотрел ее небольшую комнатку, затем поднял ее и уложил на диван.

Стянув свою шелковую рубашку не расстегивая, Леон хотел избавиться от брюк, но увидел умоляющий взгляд Марни.

— Потерпи еще немного, — почти приказал он, видя, что она жаждет его тепла.

Марни с трудом скрыла вздох разочарования — она так сильно ждала Леона!

Леон наконец подошел к Марни: прямо сейчас он был совершенно обнажен и напомнил ей греческого бога.

— Ты… ты прекрасен, — завороженно пробормотала она, заметив искры удовольствия в его взгляде.

— Ты тоже, — хрипло ответил он.

Леон наклонился и приник к губам Марни, затем неспешно поцеловал каждый сосок. В этот момент она чувствовала себя самой красивой женщиной на земле. Он слегка укусил ее груди, и эта смесь боли и удовольствия привела ее в настоящий экстаз.

Леон скользнул пальцами к ее возбужденному лону и хищнически улыбнулся, поняв, как сильно она его хочет. Затем стал ласкать ее чувствительный клитор, уже через пару минут доведя до грани.

Надев презерватив, он проник в нее одним быстрым толчком. Какое-то время они оставались неподвижными, просто смотря в глаза друг друга. Затем Леон начал сумасшедшие движения.

Все закончилось очень быстро, и Марни чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Она получила невероятный оргазм почти одновременно с Леоном.

— Где у тебя спальня? — хрипло спросил Леон, когда они наконец смогли отдышаться.

— Ты уже в ней, — кокетливо ответила Марни, обнимая его.

— Но где же твоя кровать?

— Ты лежишь на ней.

— Что? — спросил он удивленно, приподнявшись на локте.

— Это квартира-студия. Здесь все находится в одной комнате: спальня, кухня. Только ванная за пределами коридора. Леон, только не говори, что никогда не видел диван-кровать. Если бы сейчас у меня были силы, я бы продемонстрировала тебе, что диван легко превращается в двуспальную кровать, нужно лишь достать снизу матрас.

Леон рассмеялся:

— Ты можешь продемонстрировать это чуть позже. Мы ведь проведем остаток вечера у тебя?

Марни колебалась, сомнения явно читались на ее лице.

— Если ты думаешь, что я предложу тебе шикарный ужин, то ошибаешься. В холодильнике у меня только остатки лазаньи.

— Мне совершенно все равно, что у тебя в холодильнике. Главное лакомство для меня — это ты. А теперь перестань краснеть и принеси нам что-нибудь выпить.

Леон почти пожалел о своей просьбе, потому что Марни выскользнула из его объятий, лишив его восхитительного тепла своего тела. Надев шелковую блузку, она проследовала к маленькому холодильнику. Леон наблюдал за тем, как она плавно передвигает своими восхитительными бедрами. На ней все еще были чулки, правда, они порвались.

«Наверное, нужно будет купить ей новые», — лениво размышлял он.

Хотя эту мысль быстро пришлось отбросить. Учитывая независимый характер Марни, вряд ли стоит надеяться на то, что она примет его подарок.

Марни взяла стаканы в обе руки и обернулась, и их взгляды встретились. Какое-то незнакомое чувство пронзило сердце Леона в это мгновение. Да, сумасшедшее желание — это очевидно. Ведь его член вновь стал твердым. Когда она умудрилась его околдовать и почему он желал ее так сильно?

Марни вернулась к нему, они немного выпили, после чего Леон плавными движениями языка вновь вознес ее к вершинам наслаждения.

— Я думаю, нам обязательно нужно будет повторить это, да? — лениво спросил он.

Марни ощутила внезапное напряжение.

— Что это? — уточнила она, подняв голову с его груди и заглядывая в глаза. — Хочешь еще раз таким оригинальным способом отпраздновать освобождение моей сестры? Я надеюсь, в ближайшее время ее не ждут судебные разбирательства, хотя от нее всего можно ожидать.

— Ты прекрасно знаешь, что я говорю совсем о другом, Марни.

— Я всего лишь парикмахер, а не экстрасенс. Не мог бы ты выразиться конкретнее?

Леон нахмурился: он предпочел бы вообще избежать каких бы то ни было объяснений, надеясь, что Марни и так все поняла сама.

— Можно будет встретиться, когда я снова прилечу в Лондон.

— Встретиться… зачем? Чтобы заняться сексом? — осторожно уточнила она.

Возникла неловкая пауза.

— Ну да. Тем более что секс так понравился нам обоим.

Марни смотрела на Леона немигающим взглядом.

— И ты думаешь, что я вот так запросто тебя приму — по первому твоему зову?

Он пожал плечами:

— Если захочешь, я всегда в твоем распоряжении.

Вновь воцарилось молчание.

— Значит, никаких привязанностей? Только секс? — спросила она, ее ледяные глаза сузились.

Эти слова должен был сказать он!

— Да, никаких.

— В данный момент я не ищу серьезных отношений, — призналась она.

— Я тоже. И я не мечтаю о браке и уж тем более о детях, но я…

— Ты — что?

Марни склонила голову, ее светлые волосы откинулись набок, открыв его взору потрясающе красивую грудь. Он моментально приник к ее соскам и провел по ним языком.

— Я хочу тебя, — хрипло заключил он.

— Да? Но вид у тебя какой-то растерянный. Признайся, ты ведь привык, что женщины цепляются к тебе после первой же проведенной ночи?

Леон улыбнулся.

— Ты знаешь, я редко встречал таких разговорчивых женщин, — сказал он, нежно касаясь ее густых светлых прядей. Но зато я знаю отличный способ, как заставить тебя помолчать.

— О, правда? — невинно спросила она. — И что же это?

Леон прервал дальнейшие расспросы жестким и требовательным поцелуем.

Глава 8

Сердце Марни затрепетало, когда старый «мерседес» остановился возле салона, в котором она работала. Мрачный профиль водителя был абсолютно узнаваем.

— Смотри, Марни, твой бойфренд пожаловал. — Хейли, коллега, взволнованно всматривалась в окно, наблюдая за желтым светом фар, прорезавшим темные сентябрьские сумерки. — Давненько я его здесь не видела.

— Ты права. У него и правда были дела, — ответила она.

Схватив пальто, Марни прильнула к стеклу, чтобы полюбоваться своим любовником-греком. Леон ждал ее в своем старинном потрепанном «мерседесе», который держал в гараже для анонимных поездок по городу. Она призналась, что предпочитала этого «старичка» гладкому лимузину с персональным водителем, который так и норовил каждый раз открыть перед ней двери и раскланяться с улыбкой. Марни при этом чувствовала себя неловко. Когда она сказала Леону, что ей проще ездить на автобусе, он ей не поверил, как будто никто в здравом уме не отказывается отличного транспорта и водителя. Но очень скоро он понял: эта девушка во все сферы жизни привносила свою неповторимую нотку. И уж точно она была не из тех людей, что любят врать.

Марни вдруг поняла, что начинает привыкать к Леону, ей уже страшно было подумать о том моменте, когда им придется расстаться навсегда. А ведь это рано или поздно произойдет.

— Где же он пропадал?

Марни повернулась к коллеге:

— За границей, решал какие-то вопросы по бизнесу.

Хейли нахмурилась:

— Ты так и не сказала, кем он работает.

— Может, его бизнес связан с недвижимостью? — Марни попыталась уйти от ответа. — Честно говоря, я и сама толком не знаю.

Перекинув сумку через плечо, Марни невольно поморщилась: у нее вовсе не было намерений врать о своих личных отношениях. Тем более юной Хейли, к которой она успела привыкнуть и проникнуться искренней симпатией. Но да, Марни сознательно преуменьшила статус Леона и его достижения в сфере бизнеса. И это лукавство объяснялось той же причиной, по которой она вынуждена была перемещаться по городу на неприметной машине. Было гораздо проще убедить коллег в том, что она встречается с самым обычным человеком, а вовсе не с магнатом, известным на весь мир. Так она избежала множества ненужных вопросов.

Марни нервно облизала губы.

Они с Леоном почти никуда не выбирались из его огромной квартиры, хотя он и предлагал ей отправиться в театр, оперу или просто в ресторан. Но Марни неизменно отказывала ему, она панически боялась, что их отношения станут достоянием общественности. Больше всего ей нравилось проводить с Леоном время наедине, без необходимости переживать о правилах этикета, принятых в светском обществе. У нее даже не было подходящих нарядов, в которых она могла бы выбраться в те места, в которые он ее звал. А Марни не хотела, чтобы люди смотрели на них оценивающими взглядами, считая их странной парой. Она никак не могла избавиться от ощущения, что другие осуждают ее за смелость — ведь такая простая девушка, как она, не имеет права быть с богатым и знаменитым на весь мир бизнесменом. Скорее всего, у нее развился так называемый синдром самозванца.

«А ты и есть самозванка. Если бы Леон узнал, кем ты являешься на самом деле, он бы и близко не подпустил тебя к своему дому».

Вечный страх о том, что кто-то раскроет правду о ее личности, вновь накрыл ее с головой. И не только страх, но и сомнения — насколько она хороша, чтобы хотя бы просто на минуту оказаться в компании Леона. Годы отторжения и подчинения суровым режимам, в которых она содержалась, закалили ее, но заставили быть все время начеку. В просторной квартире Леона она чувствовала себя по-настоящему в безопасности.

Только Пэнси знала всю правду о ее любовнике и не одобряла выбор сестры. По иронии судьбы они словно поменялись ролями, и критику теперь пришлось выслушивать Марни.

— Скажи мне, чем ты думала? Он помог мне выйти из тюрьмы, только чтобы уложить тебя в постель? Ты хотя бы знаешь, что у него репутация ловеласа, — об этом пишут в Интернете. Даже я не связалась бы с таким бабником, а ведь я гораздо опытнее тебя.

Замечания сестры обижали Марни, но она не спорила с ней.

Она согласилась на отношения без обязательств, причем предложение исходило именно от нее самой. Так она старалась уберечь себя от любых разочарований и любой боли, которая неизбежно возникнет, когда все закончится. И если она оказалась наивной — что с того? Наивность — вовсе не преступление.

Вопрос Хейли прервал ее размышления.

— Значит, он все еще увлечен тобой, я так понимаю?

Марни слабо улыбнулась, направляясь к двери.

— Думаю, этот вопрос тебе следует задать ему.

Но все же одна фраза ее задела: «еще увлечен».

Да, Леон жаждал секса так же, как и она сама. Секс — единственное, что их связывало. Зато не было никаких нереалистичных обещаний о возможном совместном будущем. Они никогда ничего не планировали, не спрашивали о том, как проведут Рождество, и не интересовались, что подарить друг другу на день рождения. Наверняка Леон понятия не имел, когда у нее день рождения, как и она не знала всех деталей его биографии. Марни смогла убедить себя в том, что такой формат отношений абсолютно ее устраивает.

Иногда Марни верила, что все происходит на самом деле, ведь в определенном смысле она предала свои ценности и принципы. Даже глубокой ночью она не могла отделаться от этих мыслей, которые были словно ее насмешкой над собой самой: она обвиняла себя в том, что попросту стала игрушкой богатого человека.

Но проблема заключалась в том, что Марни действительно совершенно не могла сопротивляться Леону. Ему достаточно было просто взглянуть на нее, чтобы сделать абсолютно безвольной и податливой. Она понимала, насколько уязвимой стала, разрушив барьеры, так долго выстраиваемые ею самой. Барьеры, защищавшие ее от злого внешнего мира. Но Марни также сумела убедить себя в том, что, пока она держит свои чувства под контролем и соглашается только на секс с Леоном, ее сердцу ничего не угрожает.

Марни открыла дверцу машины и почувствовала, как ее пульс ускорился, когда он повернулся, чтобы одарить ее медленной и сексуальной улыбкой.

— Привет, — сказал Леон мягко.

— Привет.

Стараясь выглядеть спокойно, Марни скользнула на пассажирское сиденье и застегнула ремень безопасности. Как быстро она приспособилась к тому, чтобы стать богатой любовницей мужчины!

Он осторожно сжал ее бедро, и она тут же вздрогнула. Их взгляды встретились, в них читалось искреннее любование друг другом. Но сейчас они не поцеловались. Ничто не указывало на то, что Леон скучал по Марни. Он вообще никогда не говорил о нежности, тем более — о любви. Марни знала, что он не собирается завязывать серьезных отношений, создавать семью и заводить детей, но никогда не спрашивала почему.

Разве не такую модель отношений они выбрали изначально? Значит, все в порядке.

— Не хочешь прокатиться? — спросил Леон, заводя двигатель. — Можем полюбоваться потрясающим закатом где-нибудь у реки, затем зайдем перекусить.

Сумерки сгущались, но Марни все же заметила следы усталости на его лице.

— Плохо перенес полет? — спросила она. — Тебе бы отдохнуть, да и я весь день на ногах, — пояснила она, внезапно осознавая, как сильно болят икры.

«Почему бы нам не поехать домой?» — хотелось спросить Марни. Но она вовремя прикусила язык.

— Или хочешь, просто поедем к тебе?

— Хорошо, как скажешь. Едем ко мне.

Леон отъехал, смотря при этом на Марни в зеркало заднего вида.

— Расскажешь мне, как прошел твой день?

Леон наблюдал за жестикуляцией Марни: она рассказывала смешные истории дня, а также пародировала некоторых клиентов. Но почему-то ему не хотелось улыбаться, хотя Марни была очаровательна.

Леон действительно устал. Въехав в гараж своего дома, он подумал, что побыть дома — лучшее решение. Впереди его ждала долгая напряженная рабочая неделя. Секс обязательно расслабит и подарит наслаждение.

Из подземного гаража лифт быстро доставил их в квартиру. Марни сняла свое неброское и вышедшее из моды пальто, и Леон ощутил мгновенную вспышку желания. Под пальто были простая блузка и юбка, и только туфли несколько выделялись — по крайней мере, они яркие. Сегодня Марни распустила волосы, и они ниспадали шикарными волнистыми локонами на ее полную грудь. Для Леона она была самой сексуальной женщиной на планете, и все же он признавал: одевалась она как занудная секретарша средних лет.

Леон насмешливо покачал головой. Ему не очень нравилось, что Марни все время отказывалась от его подарков, несмотря на то, что они встречались уже несколько недель. Она не принимала даже милые безделушки, не говоря уже о дорогой одежде и драгоценностях.

Леона разочаровывали ее бесконечные отказы. Все его женщины всегда так радовались его подаркам! Ни одной из них и в голову бы не пришло отказываться от них. Но также Леон все время напоминал себе, что купить внимание женщин в его случае очень легко.

Он как завороженный изучал Марни. Все же интересно, как ей это удавалось? Вызывать мгновенную реакцию тела на близость к ней: его член уже напрягся. Хотя ее гардероб был более чем скромным и совершенно не изысканным, Марни Портер вызывала мощнейшую эрекцию одним лишь цепким и внимательным взглядом своих серых глаз.

Вот и сейчас она не делала ничего особенного, просто стояла и смотрела прямо на него.

Леон много раз пытался проанализировать секрет ее привлекательности.

Может быть, все дело в том, что в день знакомства ей удалось здорово его рассмешить, да и вообще бросить вызов? Или же дело в том, что она никогда не задавала лишних вопросов и не требовала объяснений в чувствах. А еще она была абсолютно равнодушна к его богатству.

Главное, для Марни он первый любовник, Леону был важен этот момент.

Скорее всего, он так запал на нее именно из-за ее невинности и чистоты.

Леон ощутил сладкую боль в паху, вызванную горячим желанием. Прислонившись к стене, он почти скомандовал:

— Иди ко мне!

Все его сомнения улетучились, когда она послушно направилась в его объятия.

Леон всегда был с ней то покорным, то властным. И прямо сейчас он понимал, что нуждается в жестком самоконтроле, потому что эрекция была сумасшедшей. Некоторое время он спокойно целовал Марни, ее дыхание быстро начало ускоряться. Леон готов был взорваться от возбуждения, но нужно было сдерживаться.

— Как… как прошла твоя встреча? — спросила Марни, задыхаясь, когда он стягивал с нее блузку.

— Все предсказуемо.

— Не… неужели? — Она почти задыхалась.

Юбка сползла, Леон проник к ее лону и тут же коснулся чувствительного бугорка, уже влажного от желания.

— Что ж, если хочешь, можем поговорить о моей поездке, — хрипло сказал он, хлопая ее по бедру и крепче прижимая к стене. — Но ты так возбуждена… и мне кажется, нам лучше обсудить то, как сильно я хочу тебя в данный момент. Не просто хочу, мечтаю оказаться внутри тебя. Тем более я так долго ждал… Но выбирать тебе, Марни.

— Так… так нечестно, — едва слышно произнесла она, взгляд при этом был затуманенным.

Леон отодвинул влажные трусики и провел по ее нежным складкам пальцем.

— А что, моя дорогая, ты хочешь от меня справедливости? Может быть, мне остановиться прямо сейчас? Мы могли бы пройти на террасу, полюбоваться пейзажем… правда ведь?

— Нет, — ответила она. — Ты же знаешь, что я хочу совсем другого.

Леон рассмеялся, скидывая с себя брюки. Надев презерватив, он с наслаждением ощутил, как Марни тут же скрещивает свои восхитительные бедра на его ягодицах.

Леон мог бы кончить немедленно, но он дождался момента, когда ее тело содрогалось в сладостных конвульсиях. На пике наслаждения она прокричала его имя. Последним рывком он излил свое семя. Какое-то время они так и стояли, обнявшись, у стены, потные и абсолютно потерявшие связь с реальностью.

Затем Леон отнес Марни в спальню, уложил на мягкие подушки так, что ее волосы волнами ниспадали на плечи. Он любовался ее абсолютно расслабленным видом и почти блаженной, довольной улыбкой.

Леон крепко обнял Марни.

— Я очень невнимательный хозяин, — сказал он, прижимаясь губами к ее волосам. — Хочешь, налью тебе виски?

— Нет, спасибо. Твое гостеприимство на высшем уровне, — ответила она, переворачиваясь на живот. От ее цепкого взгляда сейчас, казалось, не могло ускользнуть ничего. — Меня больше интересует твое состояние.

— Ты же знаешь, сейчас все замечательно. Оргазм всегда избавлял меня от стресса, — ответил он, зевая.

— Думаю, эта эйфория ненадолго. Вот и сейчас я опять вижу, как сильно ты устал.

— Ты очень наблюдательна, — заметил он, вновь зевнув.

— Да, я знаю. Навык наблюдательности я приобрела за долгие годы работы в салоне. Я почти всегда могу сказать, что представляет собой человек, с которым я работаю. И есть ли у него на уме какие-то беспокоящие мысли. Вот и ты сейчас явно о чем-то переживаешь.

Марни на мгновение замолчала, после чего продолжила медленно и осторожно:

— Ты не хочешь… идти дальше?

— Дальше? О чем ты? — Леон посмотрел на нее с искренним недоумением.

— О себе. О нас.

Его глаза подозрительно сузились, но уже через секунду до него медленно дошло, что она имела в виду. Да, Марни говорила честно и искренне, он это оценил, но если она ожидала, что он разуверит ее, то жестоко ошиблась.

— Марни, я об этом даже не думал. Но если вдруг мне в голову придет такая глупая идея, ты узнаешь обо всем первой.

— Договорились, — согласилась Марни, небрежно пожимая плечами. — Но все же расскажи, что именно беспокоит тебя сейчас? Я же чувствую, что-то не так.

— Странно. Обычно ты не задаешь так много вопросов.

— Но и ты обычно не такой хмурый и загруженный.

Леон пристально всматривался в ее лицо. Черт возьми, ему действительно хотелось все ей рассказать! Потому что в ее взгляде читалось искреннее беспокойство. Он не чувствовал, что она пытается намеренно выведать о нем больше информации, чтобы иметь влияние на него в дальнейшем.

И еще… Леона в последнее время очень напрягала подозрительность Марни. Она не рассказывала коллегам об их романе, что казалось странным.

— Они сразу же попытались бы отговорить меня от бесперспективной связи с тобой. Сестра думает так же, поэтому я стараюсь молчать о нас, — как-то сказала Марни.

И она не врала: с тех пор, как начались их отношения, ни один из представителей желтой прессы ни разу ему не позвонил.

И все же чаще всего Леон приходил к выводу, что Марни не похожа ни на одну из тех женщин, которых он знал. Она всегда его переигрывала. Может быть, оттого возникло это странное желание вдруг доверяться ей полностью?

— Отец женится, и я должен быть на церемонии.

— Должен? Я с трудом представляю, что ты делаешь то, чего не хочешь, — сказала она недоверчиво.

— Да, ты права. Но я не могу не явиться, об этом растрезвонят все СМИ, — признался он, голос его при этом был жестким.

Марни убрала с раскрасневшегося лица прядь густых волос.

— Дай угадаю, тебе не нравится твоя новая мачеха?

Предположение звучало комично, но Леон сдержал улыбку.

— Невесте двадцать четыре года, она на десять лет младше меня.

— Значит…

— Марни, не продолжай. Да, мой отец любит молодых и красивых женщин, и это уже четвертый брак для него. Третий закончился весьма печально. И всему виной — жена отца. Возникла недолгая пауза.

Марни помрачнела.

— Она вела себя жестоко, как во всех известных сказках?

— Нет, — ответил Леон не сразу. — Дело совсем в другом.

Глава 9

— Мой отец был кораблестроителем, — начал Леон, снимая с нее простыню и обнажая тело. — И одним из самых богатых людей Греции.

Он вдруг замолчал на какое-то время.

— Неудивительно, что ты тоже сумел стать богатым и знаменитым, — сказала Марни.

— Все не так, как ты думаешь. Отец совсем никак мне не помог в моей работе, — заметил он с насмешкой.

— Странно, — медленно констатировала она. — Обычно богатые люди стараются помочь детям устроиться в жизни.

— Своим старшим сыновьям от первого брака он еще как-то содействовал в бизнесе. Но когда я был подростком, он развелся с матерью.

— Почему?

— Долгая история, — пожал плечами Леон.

— Так и мы, кажется, никуда не торопимся.

Леон смотрел на Марни невидящим взглядом. Ей вдруг захотелось, чтобы они вновь занялись любовью. Или чтобы он пошел и приготовил им какие-нибудь напитки, как и обещал. В общем, лучше бы он занялся делом, способным отвлечь его от грустной темы. Марни точно знала, что после того, как люди делились откровениями, начиналось множество проблем. Да и вдруг ей попросту не понравится то, что придется услышать? Самое главное, Марни боялась, что ей придется откровенничать в ответ.

Такого поворота событий она просто не могла допустить.

Она ощутила нервный ком в горле, и уже сама собралась пойти на кухню, чтобы отвлечь Леона. Но он неожиданно повернулся к ней лицом, прижимая ее ноги бедрами.

— Мать умерла, когда мне было шестнадцать, — начал он.

— Прости, — ответила она осторожно. — Что случилось?

— Рак в терминальной стадии. Самое ужасное, что она не сказала мне, как все плохо на самом деле. И я был более-менее спокоен. Но когда обо всем узнал…

Марни чувствовала жуткую боль в его словах. Она хотела бы ему помочь, но не знала как.

— Ты ведь знаешь, тогда страшные болезни почти не умели лечить, — сказала она спокойно. — А тебя просто берегли и защищали от правды жизни. Почему отец ничего тебе не сказал? Был в сговоре с матерью?

Он покачал головой:

— Нет, они вообще редко разговаривали. Его мало интересовало, что с ней происходит, — ответил Леон с горечью в голосе. — Это был его второй брак, не очень-то счастливый, и поэтому, как только мать умерла, он тут же женился на своей давней любовнице. Это был мой личный ад. Она…

— Что она? — мягко уточнила Марни.

— Моя мачеха была очень красивой женщиной и прекрасно это осознавала. Моему же отцу на тот момент уже исполнилось пятьдесят.

— Ну да. А у тебя как раз начался период взросления, — заметила она. — Представляю атмосферу в вашем доме.

— Да, мне пришлось нелегко, атмосфера действительно словно пропиталась ядом. Ты прекрасно понимаешь, что она сделала дальше.

Марни ощутила нервный ком в горле, таким подавленным Леона она не видела давно.

— Она хотела тебя?

Он кивнул:

— Да, она соблазняла меня молча. Постоянно старалась поймать мой взгляд, а если ей это удавалось, то смотрела на меня долго и пристально, облизывая свои пухлые губы. Никто, кроме меня, не замечал ее выходок. Но я отлично понимал, что происходит, и избегал с ней встреч. Вскоре я совсем перестал бывать дома, и отец спросил меня, что случилось?

— И ты ничего не смог ему ответить?

— Конечно, это признание убило бы его, полностью разрушило самооценку, растоптало. Я не испытывал к нему ненависти настолько, чтобы так жестоко с ним поступить. — Леон презрительно рассмеялся: — Да и не думаю, что отец поверил бы мне. Какому мужчине нравится, когда ему наставляют рога. Самое печальное — дома я чувствовал себя абсолютно чужим. Как будто нарушил чистоту их семейной обители своим неуместным присутствием. Отец постоянно подогревал это чувство во мне. Может быть, я напоминал ему о моей матери, которой он изменил? Или как-то интуитивно он догадывался о намерениях своей жены по отношению ко мне. Одно я знаю точно: он был очарован этой женщиной. Я бы не хотел так же, как и он, погрязнуть в любви.

Эти слова растревожили Марни, но она нашла в себе силы сказать:

— Похоже на синдром молодого льва. Ты словно испугался другого, более влиятельного самца — вдруг он изгонит тебя из прайда?

— Может быть, и так.

Марни воспользовалась возможностью, чтобы прижаться к нему.

— Итак, что ты сделал?

— Я просто убежал в Америку. В Чикаго, в большой греческой общине нашел работу и наставника, который стал моим другом. Он объяснил мне, что нужно делать дальше. И вскоре мне повезло.

— О, не скромничай, — сказала она, рисуя узор на его животе кончиком пальца.

— Хочешь сказать, что обычно я нескромный? — поддразнил Леон.

— Нет, что ты. — Ее лицо вдруг стало серьезным. — А теперь ты помирился с ним? Не может ведь быть иначе, раз ты идешь на его свадьбу?

Он пожал плечами:

— Понимаешь, полного разрыва отношений я бы не допустил никогда, чтобы не позорить фамилию. В прессе все быстро узнали бы. Но всякий раз, когда я приезжал на родину, я встречался с ним где угодно, только не дома. Я не хотел видеть его жену. Но он через пару лет с ней развелся, застукав ее с любовником. И почти сразу же нашел себе девушку, на сорок лет младше его.

— Отец хочет, чтобы ты приехал на свадьбу?

— Да.

— Но ты не горишь желанием? Видимо, тебя просто мучает совесть и ты заставляешь себя отправиться на эту свадьбу?

— Отец старый человек. Я не собираюсь доставлять ему неприятности, — тихо сказал Леон.

Леон вновь удивился ее поразительной чуткости: она слушала так внимательно, но при этом не задала ни единого пошлого вопроса. «Это как если бросить в лужу камень, который не оставит после себя ряби», — подумал он.

И вдруг Леону пришло в голову, что Марни Портер могла бы стать его идеальной спутницей на этой свадьбе. Она явится туда как глоток свежего воздуха — прямолинейная, презирающая жадность и алчность, честная, справедливая, она явно привлечет к себе внимание.

Леон потянулся, накрутил прядь ее светлых волос, которая тут же распрямилась и упала на ее припухшие от поцелуев губы.

— Не хочешь поехать со мной?

— Куда?

— На Сирое, там отец празднует свадьбу.

Она ощутила внутреннюю дрожь.

— Догадываюсь, что это будет грандиозное по масштабам мероприятие?

— Нет, не угадала. Отец уверяет, что церемония планируется очень скромной, с минимальным количеством гостей.

— И когда все пройдет?

— В следующие выходные. Сама свадьба в воскресенье.

— Но что ты хочешь от меня услышать? Ты едва дал мне неделю на раздумья, как же так, а?

Его пальцы медленно ласкали внутреннюю сторону ее бедра, и ее голос стал прерывистым и хриплым.

— Если бы я согласилась… сначала я бы… сначала я должна закончить работу, в субботу до полудня.

— Нет никаких проблем. Мы улетим ночью. Заодно посмотришь на мой частный самолет. Это сюрприз для тебя. Ни одна женщина еще не оставалась разочарованной размерами… моего частного джета, — мягко сказал он, прижимая свое бедро к ее ноге.

— О, ты невозможен!

— Правда?

— Абсолютно.

Он прикоснулся своим ртом к ее губам.

— Но только давай договоримся: мы покупаем тебе одежду.

— Нет!

— Да, — мягко сказал он.

— Ты же знаешь, что я не хочу принимать от тебя подарки. И вещи тем более.

— Я совсем о другом.

— Ты имеешь в виду, что я так ужасно одеваюсь?

Он тщательно подбирал слова:

— Просто… в своей привычной одежде ты будешь чувствовать себя дискомфортно. К тебе бы было направлено множество взглядов, а я успел заметить, тебе это не очень нравится.

Марни ненадолго замолчала, словно обдумывая все за и против.

— Я никогда не была в магазинах дорогой одежды, потому что не люблю, когда на меня смотрят как на мерзкое насекомое.

— Не беспокойся, Марни, — сказал он с улыбкой. — Тебе не придется делать то, что ты не хочешь.

Глава 10

Куча глянцевых коробок была сложена у двери в раздевалку в магазине, который принадлежал Леону. Марни некоторое время внимательно все рассматривала, затем спросила:

— Что это?

— Может, сама посмотришь?

Она смотрела на все эти большие коробки с такой осторожностью, будто в каждой из них находилась бомба замедленного действия. Хотя на самом деле Марни прекрасно знала, что там: наряды, которые она наденет на предстоящее торжество. Она неохотно согласилась сопровождать Леона. И конечно, она понимала, что ее простые дешевые наряды уж точно привлекут к ней всеобщее внимание.

Сердце Марни бешено колотилось, она никак не могла справиться с сумасшедшей тревогой. Но не знала, чем вызвано такое волнение. Возможно, она боялась, что теперь он точно будет чувствовать себя главным в их отношениях. Единственное, что ей было понятно, — между ними стирались невидимые препятствия. Сначала Леон предложил ей отправиться по магазинам самостоятельно, но Марни сразу отказалась, сославшись на аврал. Правда же заключалась в том, что она понятия не имела, с чего начать поиск подходящего наряда. Что, если она выберет что-то совсем немодное, нестильное? Она не представляла, как войдет в магазин, размахивая кредиткой, словно она действительно является частью этого богатого общества.

Марни закусила губу.

Меньше всего на свете ей хотелось бы быть содержанкой.

Возможно, если бы Пэнси прямо сейчас взяла телефон, то они бы пошли за покупками вместе. Сестра в любой обстановке чувствовала себя уверенно. Но ее мобильный не отвечал.

В конце концов Леон объявил, что разберется со всем сам. И не обманул.

Она прошла к примерочной, пытаясь убедить себя в том, что ей не так уж и важно, что именно там, в коробках. Но внезапно она вновь ощутила себя маленькой девочкой, ждущей рождественского чуда. Они с сестрой никогда не получали достойных подарков и однажды перестали надеяться. Даже те родители, которые хотели их удочерить, всегда дарили абсолютную бессмыслицу. Словно не хотели тратиться на детей, которые, возможно, никогда не войдут в их семью.

Леон ждал ее реакции.

Пригнувшись, Марни стала развязывать шелковые ленты на коробках, срывая яркую бумагу.

Она никогда не видела такой красивой одежды — даже на самых богатых клиентах: несколько повседневных платьев, пара тонких блузок и мягких футболок. Бледные джинсы и красиво скроенная юбка, а также кардиган, сандалии и купальники — все с яркими модными аксессуарами. Нижнее белье из тонкого кружева тоже было. Марни прекрасно понимала, что нежная цветовая гамма идеально ей подходит. Она бы и сама выбрала эту одежду, если бы ей довелось прожить другую жизнь.

Главным объектом внимания Марни стало элегантное алое шелковое платье, явно выбранное для церемонии. Это была самая прекрасная вещь, которую она когда-либо видела! Ей просто не терпелось надеть его прямо сейчас.

— Откуда же все это взялось? — улыбнулась Марни. — Добрая фея принесла?

— Стилист привез все сегодня днем.

— Ну да. Почему же она со мной не встретилась? — Марни удивленно приподняла бровь. — Какая проницательная девушка, полностью угадала мой вкус.

— Это мужчина.

— Хорошо. И как же он узнал мой размер?

— Все просто, я сообщил ему все параметры твоей фигуры.

— Откуда ты их знаешь, Леон?

Он медленно улыбнулся:

— Скажем так, я неплохо разбираюсь в размерах.

Марни с трудом подавила жуткий приступ неконтролируемой ревности.

— Думаю, ты одевал бесчисленное количество женщин.

— Нет, — мягко улыбнулся он. — Мне совершенно нетрудно нанять стилиста, который сделает все сам, но по моим рекомендациям.

— И что же ты сказал стилисту обо мне? — спросила она осторожно.

— Что тебе нужны красивые модные вещи, не слишком откровенные, наоборот, подчеркивающие твою природную скромность. И мне очень нравится это твое качество, Марни. Можешь назвать меня старомодным, если хочешь. Скромность и добродетель серьезно недооценивают в современном мире. Хотя я совершенно не понимаю, почему ты порой стесняешься своего потрясающе красивого тела… самого совершенного тела, которое я когда-либо видел в своей жизни.

Марни редко получала комплименты, и она тут же стала судорожно рыться в сумочке, пытаясь скрыть румянец на щеках. Леон представил ее как олицетворение невинности и чистоты, но правда в том, что женщина, с которой он в данный момент общался, — не более чем фикция. Да, в их первую ночь она и правда была девственницей, но он говорил о ней, словно о святой.

Марни опять забеспокоилась, думая о том, к чему идут их так называемые отношения. С тех пор как она согласилась присутствовать на свадьбе, ей стало очевидно, что все неизбежно движется к финалу. Скоро ей придется столкнуться с болью отказа, потому что такой мужчина, как Леон, никогда не будет с ней.

И ведь о том, что рано или поздно сказке наступит конец, было столько знаков! Но Марни к ним не прислушивалась, упорно игнорируя их. Леон прямо рассказал ей о своем болезненном прошлом. Само собой, то, что мать не сказала ему о своей смертельной болезни, он воспринял исключительно как предательство. Сколько боли ему принесла холодность отца и его рабская преданность новой жене!

Неудивительно, что Леон был настроен против брака.

Хотя какое ей вообще было дело до его личной жизни?

Марни покраснела еще сильнее… разве только где-то в глубине души она рассматривала Леона как своего мужчину. Что вообще с ней произошло, куда делась решимость, с которой она вступала в эти отношения? Ведь она изначально хотела, чтобы эта связь не выходила за рамки секса. Так легче избежать эмоциональной привязанности.

— Ну так как тебе?

Марни подняла голову и увидела, что Леон с волнением смотрит на нее, словно ожидая приговора. И она вдруг осознала, что наверняка показалась ему неблагодарной: он приложил столько усилий и ведь действительно смог ей угодить, но она вела себя так, словно стала свидетельницей преступления.

Марни позволила Леону одеть себя как куклу и никак не отблагодарила. Поднявшись, она обвила его шею и поцеловала в губы.

— Мне все очень понравилось, — честно призналась Марни.

— Так почему бы тебе не примерить красное платье прямо сейчас? Разве тебе не хочется посмотреть, как оно на тебе сидит?

Марни почему-то почувствовала себя неловко, хотя множество раз раздевалась перед ним. Под обжигающим взглядом Леона она сняла джемпер и юбку и положила на стул. Ей казалось, что она сбрасывает с себя старую кожу и примеряет новый образ — образ человека, которого совершенно не узнавала.

На ней осталось только нижнее белье, и Леон начал медленно приближаться. По его голодному взгляду она поняла, что он безумно жаждет секса. Здесь их желания совпадали.

— Но если подумать, — медленно произнес он, — платье может и подождать.

Самое безумное было то, что Марни совершенно не возражала против этого утверждения. Когда он притянул ее к себе, она вздрогнула от сладостного предвкушения близости. Кровь буквально закипела. Леон был ее слабостью, рядом с ним она совершенно не могла мыслить.

Поцелуй Леона был настойчивым и страстным, Марни застонала. Когда он спустил ее трусики, ей вдруг стало очевидно: это нижнее белье она никогда больше не наденет. Теперь на ней всегда будет прекрасный атлас, шелк, кружево. Ведь она его любовница…

— Я еще не принимала душ и до сих пор пахну салоном, — сказала она.

— Мне нравится этот запах. И вообще, я чувствую только тебя, — прорычал он, сбрасывая остатки ее одежды.

Подняв Марни на руки, он отнес ее в спальню и положил на большую кровать.

Леон не торопился, потому что точно знал, какие ласки нравятся ей больше всего. Но что-то подсказывало Марни — именно сейчас он ее просто дразнит, словно специально демонстрируя железный самоконтроль, хотя она умоляла его о большем. Ловким движением языка он быстро привел ее к первому оргазму, затем резко вошел в нее. Марни не сразу смогла прийти в себя и, возможно, прокричала ему что-то на волне удовольствия, потому что теперь он пристально смотрел на нее. И почему-то в эту секунду она ощущала его самым близким для себя человеком.

— Леон… — выдохнула она.

— Что, Марни? — усмехнулся он.

Марни огромным усилием воли заставила себя проглотить нежные признания, готовые вот-вот слететь с ее губ. Вместо этого она сосредоточилась на своих сладостных ощущениях. Она вновь была близка к очередному оргазму. Впиваясь ногтями в спину Леона, она прокричала его имя и тут же услышала его протяжный стон. Несколько минут они лежали в тишине, он нежно гладил ее по волосам.

— Так что же сделало тебя такой скромной и застенчивой, Марни Портер?

Она на мгновение замерла, не зная, что ответить.

— Разве я скромная? Люди всегда говорят, наоборот, я очень болтлива. — Она заставила себя улыбнуться.

— Да, пожалуй, в чем-то я с этим мнением согласен. — Он убрал выбившуюся прядь волос с ее лица. — Но в последнее время ты очень сдержанно себя ведешь, и я собираюсь узнать почему?

Марни хотелось вскочить и убежать. Ей хотелось кричать, что это вовсе не его дело и он не должен был задавать настолько личные вопросы, ведь они условились: между ними только секс — и ничего больше. Но если бы она промолчала, то вызвала бы подозрения. Мужчинам обычно не нравилось, когда им отказывают. Тем более — он сам недавно поделился с ней тайнами своей жизни.

Марни могла рассказать ему некоторые вещи, но… не все. Она пошла на своего рода компромисс с собой.

— Ты ведь ни разу не видел мою сестру, правда?

— Да, но я видел ее фотографию.

— Тогда ты сам убедишься, насколько она красивая.

Леон пожал плечами:

— Если хочешь знать, она почти такая же красивая, как и ты.

— Леон, хватит, — произнесла она сердито, немного отстраняясь. — Не нужно мне льстить только потому, что мы только что занимались любовью. Мы с Пэнси разнояйцевые близнецы. Я нормально отношусь к тому, что она настоящая красотка. У Пэнси большие глаза, открытые этому миру. Потрясающая фигура, и она была особенной…

— Особенной чем? — тихо уточнил он.

— Это не имеет значения.

— Может, и так.

Голос Леона звучал убедительно, он окутывал Марни, словно шелковая паутина. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности и под надежной защитой.

— Я ведь рассказывала тебе, что мы жили в приютах.

— Конечно, потому что твоя мама…

— Умерла, да, — сказала она быстро. — Других родственников не было, и нас постоянно отправляли из одного приюта в другой. Очень часто мы встречали там нечестных и хитрых людей. Были и те, кто проявил нездоровый интерес к хорошенькой блондинке. А я всегда…

— Ты всегда пыталась ее защитить? — сдавленно спросил Леон, едва сдерживая ярость в голосе. — Позволь предположить… ты наверняка сделала все, чтобы скрыть ее юную, только проснувшуюся сексуальность ото всех?

Марни удивленно посмотрела на Леона:

— Откуда ты знаешь?

— Все довольно очевидно. Я даже думаю, что ты научила ее прятать свои потрясающие формы за невзрачной одеждой. Пэнси потом избавилась от этой привычки, но у тебя не получилось.

Он нахмурился:

— Одна вещь до сих пор не дает мне покоя. Почему в тот день, когда мы встретились, на тебе было такое яркое оранжевое бикини? Кажется, эта вещь сильно выбивается из твоего стиля.

— Это была шутка коллег. Перед вылетом в Грецию они подарили мне это бикини. Если бы я не надела его, на мне был бы мой старинный слитный купальник. Думаешь, увидев меня в таком великолепном виде, ты бы все равно повез меня на ужин?

— Честно? — Леон пожал плечами. — Я, конечно, не мог отвести взгляда от твоего полуобнаженного тела, но, главное, между нами возникла такая мощная искра, которая явно выходила за рамки банального физического влечения.

Повисла пауза.

— Я иду в душ, — быстро сказала она, соскальзывая с кровати и боясь, что Леон ее остановит.

И, только оказавшись под струями воды, она поняла, что ее сильно трясет. Конечно, все вопросы Леона были вполне законными, он имел право их задавать. Правда, в итоге она рассказала о себе больше, чем планировала, и именно поэтому сейчас чувствовала себя так неуверенно. Она хвалила себя за то, что вовремя остановила разговор, иначе Леон спрашивал бы дальше.

Ее душа была изранена детскими травмами, постоянными претензиями со стороны приемных родителей.

Марни никогда не чувствовала себя нормальным человеком. И она всегда принимала этот факт, но именно Леон заставил ее выйти из зоны комфорта.

Вернувшись в спальню, она почувствовала некоторое облегчение. Она хотела надеть свою одежду, но не нашла ее, поэтому надела новое белье.

— Тебе понравилось?

Марни едва не засмеялась вслух.

Слово «понравилось» очень слабо отражало ее истинные эмоции по отношению к этому мужчине. В последнее время он совершенно не покидал ее мыслей. Он был ее наркотиком, каждый раз при взгляде на него ее сердце сжималось в тиски.

Раньше Марни никогда не влюблялась, но это ведь не значило, что она совершенно не восприимчива к любви. Просто нельзя было погружаться в Леона с головой, рано или поздно она станет очередной жертвой его чар, рыдающей в подушку. Так что Марни решила покончить с этим.

Она глубоко вздохнула, решив про себя, что все же пойдет с Леоном на свадьбу, как и планировала. Она окажет ему поддержку, в которой он так нуждался, а потом… а потом она просто уйдет из его жизни.

Глава 11

Марни и Леон подъехали к величественному особняку. По его спине пробежала дрожь: в последний раз, когда он уходил отсюда с рюкзаком за плечами в свои шестнадцать лет, был очень расстроен. Он почти бежал отсюда, бежал от отца и от его странной жены.

Марни словно почувствовала, что Леон опечален, потому осторожно сжала его руку в знак поддержки.

Марни смотрела на многоэтажное красивое здание и не верила своим глазам.

— Это твой дом?

— Я жил здесь лишь до шестнадцати лет, — поправил он ее мрачно. — Как тебе, нравится?

— Честно?

— Ты разве когда-нибудь в жизни говорила неправду?

Он заметил, что при этих словах она заметно занервничала.

— Я просто не могу представить, как в этом доме можно жить. Он больше напоминает музей.

Леон позвонил, ожидая, что к ним навстречу выйдет сам отец. Но вместо этого дверь открыла домоправительница, которая тут же профессиональным цепким и внимательным взглядом окинула их с ног до головы. Она произнесла официальное приветствие:

— Кириос Канониду в последние минуты перед церемонией внес некоторые коррективы в сценарий праздника и хотел бы, чтобы вы сначала прошли на восточную террасу, там можно будет выйти. Сейчас пойдемте за мной, а позже я пришлю к вам человека, он проводит вас в комнаты.

Леон уже было собрался сообщить женщине, что не нуждается в сопровождении, но быстро напомнил себе, что находится здесь в качестве гостя.

Пока они шли по широким коридорам дома, становилось понятно, как многое здесь изменилось. Маршруты были знакомыми, но декорации стали совсем иными. Больше здесь ничто не напоминало ту обстановку, в которой он жил шестнадцать лет. Все следы его прошлой жизни были навсегда стерты. И в каком-то смысле Леон даже ощутил освобождение.

Они вышли на залитую солнцем плитку восточной террасы. Вокруг росли пышные лимонные деревья. Раньше вся семья пила здесь кофе по утрам. Отсюда был спуск к морю, обрамленный белой балюстрадой. Внизу виднелся серебристый песок красивейшего пляжа.

— Ничего себе! Просто потрясающий вид, — зачарованно произнесла Марни, ее светлые локоны при этом развевал бриз.

Леон невольно залюбовался ею, вспомнив их первую встречу, ее дерзкий и в то же время умоляющий о помощи взгляд. Вспомнил плавные изгибы ее соблазнительного тела, приглашающего к ласкам… Кто бы мог подумать, что именно эту девушку он однажды приведет в родительский дом. Леон удивлялся тому, насколько комфортно чувствовал себя рядом с Марни.

— Ты готова к встрече с моим отцом?

— Думаю, да, — сказала она, поправляя юбку. — Он очень страшный?

— Скоро узнаешь сама, — сказал Леон, заметив вдалеке Ставроса, который буквально выбежал к ним, окруженный толпой слуг. На их подносах были разнообразные напитки.

Прошел год с тех пор, как Леон видел отца. За это время он немного сдал, но его осанка была все такой же великолепной. Свадебный костюм серого цвета с серебристым отливом очень ему шел. В петлице был белый цветок из воска.

Леону как будто впервые отчетливо бросились в глаза множественные морщины на его некогда красивом лице. Выцветшие глаза обдавали холодом. Впрочем, Ставрос быстро изобразил подобие счастливой улыбки.

— Леонидас! Я боялся, что ты не успеешь, — произнес он на идеальном английском.

— Я ведь обещал приехать и выполнил свое обещание, как видишь, — уверенно произнес Леон. — Хочу тебя познакомить с Марни. Марни Портер. Помнишь, я рассказывал тебе о ней.

— О да! — Глаза восьмидесятилетнего мужчины сузились. — Вы лишили нас удовольствия наслаждаться вашим обществом вчера. Я в восторге от вашего трудоголизма. Вероятно, мой сын тоже от вас в восторге, потому что раньше мне никогда не разрешалось встречаться ни с одной из его подруг.

Не было никаких сомнений, Ставрос старался быть остроумным. Леон же внимательно наблюдал за Марни, ему было интересно, как она отреагирует на его поддразнивания. Но она не нуждалась в его поддержке — столь знакомая решимость вернулась.

— Я очень рада познакомиться, кириос Канониду. Спасибо, что пригласили меня в свой замечательный дом, — сказала она уверенно. — Вам явно есть о чем поговорить с сыном, так что я вас оставлю. — Марни прошла по террасе к морю.

Разговор с отцом удивил Леона — старик был очень многословен и едва скрывал нервозность. Леон боялся, вдруг новая жена окажется хищницей, готовой на все ради своих удовольствий?

Разговор закончился, отец ушел к другим гостям, и Марни вернулась. Он видел желание в ее взгляде, и прямо сейчас больше всего на свете ему хотелось бы сесть на яхту, пришвартованную в гавани, и уехать с ней домой, на побережье Салоников. Но он дал себе слово остаться на церемонии до конца, чего бы ему это ни стоило.

— Как все прошло? — спросила она.

— Если не возражаешь, не будем об этом говорить, — ответил он коротко.

Марни задели его слова, но к ним подошел слуга, который сопроводил их в апартаменты.

Леон быстро переоделся и подошел к окну. Он ждал Марни, рассматривая великолепный пейзаж, свадебную арку у моря и ряды белых стульев, рядом с которыми стояли длинные белые столбы, увитые цветами. Цветы вообще были повсюду, куда ни посмотри.

Гости постепенно начали прибывать, с каждой минутой их становилось все больше.

Глаза Леона сузились: отец говорил ему, что планируется небольшая церемония, но он явно лукавил.

Марни незаметно вошла, и он тут же перевел внимание на нее — кровь ударила в виски, потому что такого потрясающего преображения он не ожидал. Она надела длинное синее платье, яркое, как греческое небо. Наряд идеально сочетался с ее распущенными светлыми локонами и отлично подчеркивал все соблазнительные изгибы тела. Она выглядела такой юной, довольной жизнью, свежей. Леон не смог справиться с сумасшедшими эмоциями.

Марни искала его взгляд, словно ожидая поддержки.

— Да, я знаю, наряд не тот, — сказала она, разглаживая ладонями платье.

— Повернись, — мягко попросил он. — Что случилось с красным платьем, которое ты должна была надеть?

Марни едва сдержала гнев:

— А ты бы предпочел, чтобы я надела красное? Ты в своем уме?

— Нет, конечно нет, Марни. Не злись. Ты выглядишь просто сногсшибательно, просто знай это.

Она нервно сглотнула: в этом платье она чувствовала себя настоящей. Конечно, вся одежда, которую купил ей стилист, была идеальной, но прийти на свадьбу в красном платье она посчитала слишком дерзким шагом. Оно так облегало и казалось ей слишком вызывающим.

Но она не готова была сказать Леону истинную причину, почему выбрала другой наряд.

Даже на секунду было страшно представить его реакцию на ее откровения…

Марни использовала часть денег, которые копила для Пэнси, на покупку нового платья, которое, по ее мнению, гораздо больше соответствовало бы образу простой парикмахерши из Лондона. В магазин она отправилась с Хейли, и та все время настаивала, что стоит быть смелее, но безрезультатно. Главное, теперь она не будет выглядеть любовницей богатого человека, выбор сделан правильно. И вообще, после этой свадьбы они с Леоном никогда больше не увидятся.

У Марни внезапно пересохло во рту: ей страшно было представить миг расставания с ним, сердце разбивалось вдребезги.

— Что-то случилось? Ты так побледнела, — спросил Леон.

Пытаясь игнорировать бешено стучащее сердце, Марни заставила себя улыбнуться. Ни к чему портить торжество своими опасениями и страхами, иначе зачем вообще стоило приезжать сюда?

— Просто знакомство с твоим отцом оказалось очень волнительным мероприятием. А я, черт возьми, даже еще не придумала, что скажу невесте, — пролепетала она. — Она ведь моложе меня?

— Да. Но я предпочитаю об этом не думать, — сухо ответил он. — Ни о чем не беспокойся, милая. Просто будь собой.

Марни мысленно задавалась вопросом: а кто она на самом деле? На ней до сих пор было белье, купленное Леоном, и оно, вероятно, стоило дороже, чем вся ее месячная зарплата. И все же ей трудно было обмануть себя, что ощущение скользящего по ее коже шелка было просто восхитительным.

Она все чаще спрашивала себя, сможет ли вернуться к прежней «нормальной» жизни, когда их роман закончится.

Но внезапно все сомнения рассеялись: Леон обнял ее и приник к губам в дразнящем поцелуе. Затем нежно сжал ягодицы, прочитав в ее взгляде мгновенно вспыхнувшую искру желания.

— Если хочешь знать, я бы поставил на перемотку эту свадьбу, потому что придумал гораздо более интересное занятие — только для нас двоих.

— Посетим какие-нибудь греческие развалины? — спросила она невинно.

— Нет, я хочу снять с тебя все — и как можно быстрее. Но так и быть, возьму себя в руки. Пойдем.

Леон переплел ее пальцы со своими, затем они начали пробираться по длинным величественным коридорам к выходу. Он все время держал ее за руку, и по ее коже бежали мурашки. Марни вдруг обнаружила, как сильно ей нравится этот собственнический жест, возвещавший о том, что она его женщина.

«Успокойся, ты не его женщина и никогда ею не станешь, для тебя все скоро закончится. Будь настоящей».

Люди на улице сразу заметили Леона и поспешили к нему. Он вынужден был отпустить ее руку, и она почувствовала, что потеряла опору. Гостей было так много, что она уже через минуту устала улыбаться и приветственно кивать, как будто понимала греческий язык.

Внезапно Леон вновь оказался рядом, обнял ее за талию. Его голубые глаза сверкали гневом.

— Просто цирк какой-то. Мне хочется уйти немедленно.

— Подожди, пока еще рано уходить. Пойдем сядем.

Аромат цветов был невероятно сильным.

Все присутствующие повернули голову на их пару, вероятно разглядывая Леона. Ведь он был так потрясающе красив: солнечный свет делал его кожу бронзовой, а глаза казались голубее, чем плескавшееся рядом море. А может быть, люди просто недоумевали, зачем он привез эту простушку из Англии? Ведь он мог выбрать в качестве спутницы любую из шикарных женщин, присутствующих тут.

Когда они сели, внезапно воцарилась тишина.

Вместе со всеми Марни повернулась и увидела в дверном проеме Ставроса. Он тут же побежал к свадебной арке. Зрелище было не самое впечатляющее, в некотором смысле даже печальное. Все же преклонный возраст давал о себе знать. Невеста была одета по последней моде: белое атласное платье с вырезом на спине, глубоким декольте и разрезом у бедра. Ее отточенные в спортзале ножки определенно вызывали восхищение у всей мужской половины зала.

Леон был мрачен и тих, Марни переживала за него. Когда Ставрос приник к губам своей возлюбленной в неприлично долгом поцелуе, он и вовсе отвернулся.

Но, к счастью, все довольно скоро закончилось. Посыпались лепестки роз, послышался звонкий смех, все поздравляли молодоженов. Шампанское лилось бурной рекой, но Леон стоял мрачный и неподвижный.

— Ты в порядке? — осторожно поинтересовалась Марни.

— Это был не самый лучший день в моей жизни, признаюсь, но жить можно. Думаю, нам определенно нужно что-то выпить за здоровье молодых, ты так не считаешь?

Леон протянул Марни бокал с шампанским, но вкус показался ей настолько отвратительным, что она тут же вылила напиток в ближайший горшок с лимоном.

Подняв голову, Марни заметила, что Леон внимательно смотрит на нее.

— Я…

— Марни, можешь не объяснять. — Он криво усмехнулся. — Шампанское действительно не самого лучшего качества. Наверняка его выбирала моя новая мачеха. Ведь у нее проблемы со вкусом, согласна?

Марни проследила за направлением его взгляда и увидела, что молодожены прошли на танцпол, чтобы исполнить первый танец. В процессе невеста, казалось, была так увлечена собой, что совершенно забыла о новоиспеченном муже. Постепенно на танцполе стали появляться и другие пары.

Внезапно Леон выхватил пустой бокал из рук Марни и почти приказал:

— Пойдем. Потанцуй со мной.

Марни взглянула в его каменное, отчужденное лицо и решила, что с Леоном что-то не так.

— Что Ставрос сказал тебе, когда вы остались наедине?

Повисла долгая пауза. На мгновение ей даже показалось, что он вовсе забыл о ее вопросе. Но Леон вдруг сдавленно произнес:

— Он поблагодарил меня за визит, сказал, что для его репутации это очень важно. Также он добавил, что очень рад моим успехам в карьере и бизнесе, поэтому, само собой, все его состояние достанется новой жене и ее бедным родственникам. А также моим сводным братьям, которые ни дня в своей жизни не работали.

— Леон, очень жаль…

— Марни, не нужно меня жалеть. Я совершенно не нуждаюсь в его деньгах. Я просто не понимаю, зачем я вообще понадобился ему на этой церемонии. Чтобы огласить завещание?

Марни некоторое время колебалась, не зная, что ответить.

— Я уверена, твое присутствие очень значимо для него, но он не может выразить свои чувства.

— Не становись, пожалуйста, ради меня такой сентиментальной.

— И не подумаю. Сентиментальность вообще мне не свойственна, как ты знаешь.

Но когда руки Леона сжались вокруг ее талии, она вдруг поняла, что некоторые жизненные убеждения определенно нуждаются в пересмотре. Она всегда завидовала детям, которые выросли в богатой семье, у которых был дом. И еще больше завидовала тем ребятам, у которых были родители, — не важно, в браке, в разводе. Главное, они могли быть рядом.

Леон говорил ей накануне, что атмосфера в его доме будет токсичной. Видимо, так он и чувствовал себя здесь на самом деле, и сейчас ничего не изменилось. Марни горько улыбнулась: а чего стоило ожидать? Что он тут же начнет задушевные беседы с отцом, а после взглянет и на нее саму совершенно другими глазами, увидит в ней возможную спутницу жизни?

«Глупость», — решила она про себя. Ей хотелось, чтобы танец закончился, хотя он дарил восхитительные эмоции. Она чувствовала мощь мускулистого тела Леона, двигаясь с ним в такт удивительной музыке. Также она заметила, как за ними украдкой подглядывают в толпе.

Марни вдруг подумала о том, насколько идеально их тела подходили друг другу: он высокий и сильный, она маленькая, трогательная.

Как же она будет скучать по нему! И вообще, сколько времени ей понадобится, чтобы забыть самого незабываемого мужчину?

Она вдруг поняла, насколько наивной была, полагая, что их отношения могут ограничиться только сексом. Теперь даже одна лишь мысль о каком-то новом мужчине в ее жизни вызывала отвращение!

— Не хочешь пройтись? — спросила она, чувствуя, что их движения в танце становятся очень эротичными и больше напоминают секс. Ее кожа горела, соски напряглись. Их бедра тесно прижимались друг к другу, и она ощущала его эрекцию.

— Нет, Марни, — ответил он хрипло.

Леон был возбужден настолько сильно, что едва мог двигаться. Ее мягкие изгибы дразнили, тонкий аромат будоражил и заставлял сердце биться чаще. Кончиками пальцев он нежно гладил ее по спине, через мгновение чувствуя ответную дрожь. Он нервно сглотнул, представляя, что прикасается к ее обнаженной коже. Леону даже на миг показалось, что ее груди стали больше, соски так приятно упирались в грудь, дразня воображение.

Он с наслаждением уткнулся в ее пышные волосы, вдыхая их цветочный запах и думая о том, чем же именно эта необыкновенная девушка так отличалась от всех его предыдущих пассий? И вдруг Леон понял, что знает ответ на этот вопрос: Марни была настоящей и никогда и ни в чем не притворялась. Она не пыталась изобразить какие-то невероятные чувства к нему. Ей не нужны были его деньги. И сюда, на свадьбу его отца, она приехала только потому, что действительно хотела его поддержать. Хотя, конечно, даже сейчас он видел, как неловко ей в компании всех этих знаменитых и богатых людей. Ее совершенно не волновал его статус миллиардера, по крайней мере, так казалось. Может быть, именно эта женщина заставит его пересмотреть свои взгляды на отношения?

— Марни, — сказал он хрипло.

— Да? — Она подняла голову от его груди и посмотрела в лицо. Ее глаза были широко раскрыты, а губы так и манили… поэтому, не обращая внимания на любопытные взгляды, Леон начал целовать Марни.

Казалось, мир перестал существовать для них обоих.

Леон ощущал ее дрожь удовольствия и слышал вздох наслаждения. Он проник языком в ее рот, понимая, что еще никогда в его жизни не было настолько сладкого поцелуя.

Он осознавал, что, вероятно, лучше остановиться прямо сейчас и незаметно уйти. Но Марни творила с ним что-то совсем невероятное. Рядом с ней он испытывал волнение, радость, умиротворение… и сумасшедшее желание. Ничего подобного в его жизни еще не было.

У Леона возникло ощущение, что он наконец вернулся домой. Не просто в чужой холодный особняк, с которым воспоминания детства связаны лишь отдаленно, а в теплое и уютное семейное гнездышко.

Леон вновь поцеловал ее.

Глава 12

Это был полный кошмар, нет, хуже! Провал. В самом страшном сне Марни не могла представить себе такого развития событий.

Она поняла, что что-то идет не так, наутро после свадьбы: в ее телефоне было полно пропущенных звонков, причем номера незнакомые. Также ей звонила Пэнси, что ей тоже показалось крайне странным: ранним утром сестра обычно спала.

Марни села на кровати, откинув спутанные пряди со лба, посмотрев в телефон. Хотя на самом деле ее мысли были заняты только одним человеком. Леоном.

Он улетел в Париж рано утром, она была еще совсем сонной, но все же почувствовала его собственнический поцелуй в губы. Этим поцелуем Леон сообщал ей, что она принадлежит только ему.

Палец Марни завис на кнопке «вызов» — ей так хотелось прямо сейчас позвонить ему и услышать до боли знакомый, родной голос. Но что-то сдерживало.

Они ушли со свадьбы только поздно вечером, отправившись на виллу Леона в Салониках. Его дом совсем не напоминал холодный и мрачный особняк Ставроса. Здесь было множество просторных, светлых и уютных комнат. Дом располагался на берегу моря, поэтому Марни и Леону совсем не составило труда устроить на пляже пикник, даже несмотря на то, что уже был октябрь.

Марни плавала как настоящая спортсменка, и все только потому, что находилась под чутким руководством самого лучшего и терпеливого учителя.

Ночью они купались нагишом в огромном бассейне Леона, в искристой воде которого отражалась огромная луна. И еще они занимались сексом — почти всю ночь.

Марни мечтательно откинулась на подушки: временами ей казалось, что между ними с Леоном возникло настоящее чувство. И как же его можно было назвать?

Неужели любовь?

«Да нет, не принимай желаемое за действительное», — постоянно твердила себе Марни. Но она определенно чувствовала, что Леон стал относиться к ней иначе. Она поняла, что заявил на нее свои права как на женщину, еще там, на танцполе, на глазах у изумленной публики. Она сама себе не могла объяснить, что же именно происходит в ее душе, но одно знала точно: расстаться с ним прямо сейчас было выше ее сил. Так хотелось продлить эти незабываемые моменты близости, навсегда запечатлев их в памяти!

Конечно, Марни по-прежнему продолжала контролировать свои эмоции. Но по возвращении в Англию не нашлось ни единой причины, по которой можно было бы прервать эти отношения, доставляющие обоим только истинную радость.

Марни вновь захотела позвонить Леону, услышать его ободряющий голос, но вместо этого увидела на дисплее входящий звонок от Пэнси. Она ответила немедленно.

— Доброе утро, — весело сказала Марни.

— Видела последний выпуск «Дейли ньюс»? — спросила Пэнси, проигнорировав приветствие сестры.

— Ты же знаешь, я не читаю светские сплетни.

— Что ж, тебе явно пора начинать это делать. На самом деле я бы на твоем месте изучила публикацию с особым вниманием. Как только все прочтешь, перезвони. Да, и еще хотела сказать, стилист из «Райских причесок» опубликовал ваш снимок в соцсетях, и там уже сотни лайков.

Наступила короткая напряженная пауза.

— Марни, во что ты ввязалась? Я сразу сказала тебе, что отношения с этим богачом не приведут ни к чему хорошему, и все закончится лишь твоими слезами. Ты рассказала ему обо всем?

— О чем?

— О маме.

Вновь воцарилось молчание, Марни едва подавляла дрожь волнения.

— Нет, — прошептала она. — Я никогда не разговаривала с ним на эту тему. Да и ему наверняка неинтересно.

— Почему ты так думаешь? Когда ты уже наконец поймешь, что чем дольше ты медлишь с объяснениями, тем хуже для тебя?

— Ему совсем не обязательно знать обо мне все подробности, — глухо возразила она.

Пэнси горько рассмеялась:

— Ну-ну, удачи. Я думаю, он и так вот-вот обо всем узнает. Хотя, наверное, он уже в курсе всего.

В жуткой панике Марни бросила трубку и сразу же отправилась в гостиную, чтобы найти ноутбук. Сев на диван, она стала прокручивать страницы браузера в поисках бесплатной версии газеты «Дейли ньюс», у которой был один из самых крупных тиражей на планете. Марни быстро нашла последний выпуск. Ее желудок скрутило от нервов, потому что прямо на обложке была ее фотография, где она танцевала с Леоном на свадьбе его отца. Только танцем было сложно описать все происходящее — их тела, казалось, слились воедино.

Затем она увидела другие снимки, явно снятые на телефоны, а также прочитала комментарии под ними: «Секс прямо на танцполе», «Страсть, не знающая преград».

Марни почувствовала тошноту — только сейчас она увидела заголовок статьи: «Свадьба отца подождет».

Сердце Марни екнуло.

«Греческий судоходный магнат Ставрос Канониду связал себя узами брака со своей молодой невестой в эти выходные, но его сын, миллиардер Леонидас, сумел сделать так, чтобы взгляды на торжестве были прикованы только к нему.

Кажется, сердцеед Леон больше не завидный холостяк. Судя по страстным танцам на свадьбе отца, у него явно завязался роман с молодой парикмахершой из Лондона, Марни Портер. Нам очень интересно, как именно этой простой девушке удалось завоевать сердце одного из самых завидных холостяков планеты?

Если вы обладаете какой-либо информацией, звоните в редакцию».

Марни ощутила слабость и головокружение. Волна боли и сожаления накрыла с головой, и она не была уверена, сможет ли встать, потому что колени дрожали. Телефон буквально разрывался от звонков. Кто это может быть? Журналисты? Она понятия не имела, да и ей было все равно.

Марни отключила звук телефона, и в этот момент шеф-повар Леона поставил перед ней чашку дымящегося кофе. Затем он спросил, не хочет ли она полноценно позавтракать, и она едва его услышала, погрузившись в собственные мысли.

Марни покачала головой, повар ушел. Она горько усмехнулась: безмятежная жизнь с множеством слуг сделала ее рассеянной и расслабленной. Но все атрибуты красивой богатой жизни мало заботили Марни. Ей был важен только Леон.

Ей нужно было обо всем рассказать ему, пока это не сделал кто-нибудь еще. Марни вновь и вновь набирала его номер, но в ответ слышала только длинные гудки. Тогда она решила написать ему сообщение:

«Позвони мне, пожалуйста. Это очень важно».

Но Леон не звонил и не писал.

Марни отослала повара, а сама принялась расхаживать по комнате, как зверь, загнанный в огромную клетку. Глядя в огромные окна, она совсем не замечала красоты осеннего парка.

Был уже вечер, когда она вдруг осознала, что сегодня даже не принимала душ.

Выходя из ванной, плотно завернувшись в полотенце, она услышала звук открывающейся двери.

Марни замерла, прислушиваясь к шагам.

Зайдя в спальню, Леон ослабил галстук и тут же взглянул на Марни: от его взгляда веяло холодом. Выражение лица было замкнутым и отстраненным, и Марни ничего не могла понять.

— Одевайся и приходи в мой кабинет, — лаконично приказал он. — Я буду ждать.

Марни оказалась перед выбором: что надеть? В гардеробе было полно красивых вещей, выбранных специально для нее, но она не могла заставить себя надеть хоть одну из них.

Часы пробили полночь, а она только определилась. Пора возвращаться к прежней жизни… Марни надела спортивные штаны и короткий топ.

Войдя в кабинет, она заметила, как презрительно искривились его губы.

— Садись, — сказал он сухо, указывая на большой коричневый кожаный диван.

Однажды дождливым осенним днем они занимались здесь любовью.

— Если ты не возражаешь, я постою. — Марни прекрасно понимала, что между ними начнется психологический поединок. И она не хотела расслабляться и сдаваться раньше времени. Еще неизвестно, кто из них сейчас устроит допрос. Она впервые почувствовала себя… равной ему.

На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Леон задумчиво изучал серебристое пресс-папье. Марни подняла взгляд, тут же утонув в его потрясающе красивых голубых глазах, напоминающих безбрежное море.

— Итак, с чего начнем? — громко спросил Леон.

— Это тебе решать, — ответила она тихо и спокойно. — Что именно ты узнал? Что моя мать была проституткой?

— Да.

Марни кивнула. Наверняка какой-то ушлый журналист быстро собрал о ней всю информацию. А может, он сам поручил добыть все сведения о ней своим сотрудникам. Все это не имело никакого значения.

Марни часто спрашивала саму себя, каково это — открыть дверь в прошлое, которое долгое время было заперто на множество замков. И все же прямо сейчас она испытала небывалое облегчение, словно тяжкий груз наконец-то свалился с ее хрупких плеч.

— Хочешь узнать, почему она выбрала такой образ жизни?

— Не уверен.

Марни задели его слова: значит, он даже не потрудился выяснить все детали этой истории. Впрочем, нечего расстраиваться: больнее уже не будет.

— А я все-таки расскажу, — сказала она вдруг свирепо.

Марни поняла, что, несмотря на внутреннее сопротивление, она защищает свою маму.

— Она приехала с севера Англии, — медленно произнесла Марни. — В семье мама никогда не видела ничего хорошего, отец пил и постоянно бил мать, я думаю, ее саму он тоже бил. — Ее голос на мгновение оборвался. Она вспомнила грязные намеки социальных работников. Намеки, которые она так старалась забыть. — Все очень просто на самом деле. Мама сбежала в Лондон и связалась там с плохой компанией. У нее не было никакой поддержки, никто не присматривал за ней и не заботился. Мама забеременела от одного из своих клиентов, — проговорила Марни быстро, едва сдерживая слезы. — Но я благодарна ей, что она сохранила нас.

Марни гордо вздернула подбородок, ожидая от Леона каких-то слов, но он молчал, и она продолжила:

— Помнишь, я говорила тебе, как мало помню о детстве.

— Да, думаю, да.

— Так вот я не врала, это действительно так. Когда у нее были клиенты, нам приходилось вести себя очень тихо. Я помню звуки, которые они издавали. — Она поморщилась. — Вероятно, именно по этой причине я сама так долго избегала секса. Мы привыкли сидеть наверху в нашей маленькой спальне, я придумывала для Пэнси всякие забавы и развлечения, только чтобы отвлечь ее внимание от происходящего. Конечно, мы всегда запирались на замок. И в общем, даже привыкли к такой жизни. Если бы не… — Голос Марни дрогнул. — Однажды у мамы была слишком бурная ночь, клиент оставил внушительную сумму, мама отправилась в магазинчик на углу и купила нам торт к чаю. Вишневый мы любили больше всего.

— Продолжай, — мрачно сказал Леон.

Она кивнула, но нервный ком, застрявший в горле, мешал ей продолжать свою речь. И все же она попыталась.

— Все произошло очень быстро, у нее вдруг развилась пневмония, ее забрали в больницу, и там она умерла уже на следующий день. У нас же осталось чувство, будто ее и вовсе не существовало.

— Вы с сестрой присутствовали на похоронах? — спросил он так, словно эти подробности имели какое-то особенное значение. Леон вспомнил, что смерть его собственной матери была окружена ореолом таинственности.

— Нет. За нас все решили, думая, видимо, что так нам легче будет пережить этот травмирующий опыт. Очень скоро мы уже оказались в приемной семье. Но от нас постоянно отказывались, никто не хотел забрать нас навсегда.

— Почему нет?

Марни пожала плечами:

— Думаю, мы были слишком ранимы, слишком подозрительны. С нами не так просто было поладить. К тому же нас часто пытались разделить по разным семьям, но я быстро дала понять, что этого не случится никогда.

Колени Марни подогнулись. Ей так хотелось бы сесть на этот кожаный диван, затем забраться на ноги Леона и уткнуться ему в шею, разрыдавшись. Но тем самым она бы проиграла их битву, которую затеяла сегодня. Показала бы себя слабой.

Марни хотелось с гордостью окончить эту битву, выйдя из нее победительницей.

— Итак, что дальше, Леон? Тебе больше не нужно беспокоиться о том, как сказать правду обо мне самой. Теперь ты знаешь абсолютно все. Все кончено. Кому нужна девушка с таким прошлым, правда ведь?

Леон встал, его лицо было мрачным. Марни поняла, что не знала его таким холодным и отстраненным. Его глаза казались ледяными, взгляд — колючим и жестким.

— Все было бы нормально, если бы ты сразу рассказала мне обо всем сама, — резко произнес он.

— Правда? И что бы изменилось? — Марни горько рассмеялась. — Мне нужно было сообщить эти подробности на нашем первом свидании? А может быть, в тот момент, когда я пришла к тебе в офис? На каком этапе наших отношений ты ждал от меня этой правды, Леон?

— Так весь смысл именно в том, что ты молчала, — выдавил он глухо. — Не говорила правду, симулировала… одним словом, притворялась. И по сути, ты солгала мне, а я могу выдержать все, что угодно, только не ложь.

Леон сорвал с себя галстук и швырнул его на пол, ему казалось, он вот-вот задохнется. Признание Марни заставило его вернуться в собственное детство. Его мать, принимая таблетки от сумасшедшей боли, всегда говорила, что это просто от головы. Однажды она надела блестящий тонкий парик, сказав, что он якобы гораздо лучше ее куцего хвостика. Леон верил ее словам, а потом случайно увидел ее лысой, волосы выпали после длительного курса химиотерапии. Теперь он понимал: мать ни на один вопрос не отвечала искренне. Как будто он и вовсе не имел права знать что-то о своем родном человеке. И это чувство брошенности, предательства и одиночества Леон пронес через всю жизнь. Иногда, как, например, сейчас, оно очень остро давало о себе знать.

— Ты не рассказала мне всей правды, Марни, — тихо проговорил он. — И я боюсь, что все наши прежние договоренности рухнули.

Леон увидел, как Марни побледнела. Он решил, что такая резкость с его стороны заставит ее немедленно выбежать из комнаты. Так им обоим удалось бы избежать невыносимого объяснения в чувствах, уменьшив сердечную боль. Разве в данный момент он хотел чего-то другого? Нет, только этого.

Но Марни никуда не пошла. Она осталась стоять здесь, посреди его кабинета, при этом в ней ощущалась небывалая внутренняя сила и уверенность.

— Напомню тебе, что ты тоже меня использовал, — буквально прошипела она в ответ.

Леону меньше всего на свете хотелось прямо сейчас выяснять отношения, посылая друг другу взаимные оскорбления, но пройти мимо ее яростного обвинения он тоже не мог.

— Использовал? — спросил он ледяным тоном. — И как же я это сделал, можешь объяснить?

— Ты позвал меня на свадьбу отца, чтобы таблоиды писали о тебе, а не о нем!

— Господи, ты веришь всей чепухе, которую печатает желтая пресса?

— Может быть, ты забыл, но я видела все своими глазами. За тобой наблюдали сотни гостей — с того самого момента, как только мы приехали на торжество. И ты не придумал лучшей мести своему отцу, как то, чтобы затмить его на его же собственной свадьбе! Ведь ты молод, харизматичен, богат… разве ты можешь сравниться с мужчиной преклонного возраста?

Леон глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как дергается жилка на ее виске.

— Ты сказал мне, что злишься на него, потому что он вынудил тебя пойти на эту свадьбу, которой ты совсем не рад. Но ты все же уважил старика, пришел на торжество, надеясь, видимо, примириться с ним и больше не вспоминать прошлые обиды. Конечно, ты не нуждаешься в его деньгах, но тот факт, что наследником он решил сделать не тебя, а совершенно других людей, сильно задел, как бы ты сам от себя ни скрывал этот факт. Такова человеческая природа.

Марни резко замолчала, а Леон покачал головой:

— Продолжай, Марни, ты остановилась на самом интересном месте.

Она спокойно смотрела на него, но в ее взгляде он видел много боли. Сейчас его сердце закрылось наглухо, а кровь буквально кипела от гнева.

— Ты ведь не подумал о том, как всю эту ситуацию вижу я? Сколько страданий мне может доставить твоя отстраненность? — тихо спросила она. — Раньше ты никогда не демонстрировал прилюдно, что я твоя женщина. И я воспринимала все как данность, понимая, что мы с тобой совершенно из разных миров. Ты даже не пытался на людях взять меня за руку, как-то приобнять. Ты был полностью увлечен светской беседой. Но когда мы оказались на танцполе, что-то резко изменилось, ты сразу стал таким внимательным ко мне.

Леон усмехнулся:

— Я думал, ты радовалась в тот момент.

— Так зачем ты вел себя так откровенно со мной перед всей публикой? А… подожди, давай предположу. Ты всю жизнь боялся влюбиться. Но эмоции иногда трудно контролировать, не правда, Леон? Иногда они накрывают с головой в самый неподходящий момент. Представляю, как ты обрадовался, узнав всю правду о моем прошлом. Теперь у тебя появился весь арсенал оружия, чтобы с легкостью и без сожаления уничтожить наши отношения. Ты можешь считать меня истеричкой, можешь подумать, что я злоупотребила твоим доверием, но я рада, что могу высказать тебе все, что думаю. — Марни вздохнула. — Я все прекрасно понимаю, мы с тобой очень разные люди. Но не одна я прибегала к уловкам, чтобы не говорить о болезненных темах. Я всегда знала, что недостаточно хороша и вряд ли достойный мужчина захочет связаться с такой женщиной, как я. А теперь я благодарна тебе, что ты подтвердил это мое убеждение.

— Марни…

— Нет, молчи, Леон! — прокричала она, яростно смахивая предательские слезы с глаз. — Ты придаешь слишком большое значение тому, что я скрыла от тебя значительную часть своей биографии. Но разве ты сам не поступил ровно таким же образом? Когда мы встретились, ты притворился простым байкером, а вовсе не миллиардером, известным на весь мир!

— Ты знаешь, почему я это сделал, — прорычал он.

— Да, я помню все твои объяснения. Ты говорил, что не хочешь вмешательства в твою частную жизнь, именно поэтому в каждом уголке мира, где бы ты ни остановился, у тебя в гараже всегда найдется старенький неприметный автомобиль. У тебя были свои причины, чтобы вести себя скрытно. У меня они тоже были. Почему ты считаешь свою позицию справедливой? Только потому, что ты хозяин мира?

— Марни, ты утрируешь.

— Нет, как раз сейчас я впервые откровенна с тобой, как никогда. Я говорю тебе ровно то, что чувствую на данный момент. Не волнуйся, я сильная девочка и все прекрасно понимаю. Все кончено. Кончено то, что никогда не должно было начинаться вообще. А теперь я с легким сердцем ухожу отсюда.

Марни направилась к двери, а Леон тут же вскочил и побежал за ней.

— Куда ты собралась идти?

— Это уже не твое дело.

— Нет, ошибаешься. Это мое дело, потому что журналисты преследуют тебя из-за нашей связи.

— Я живу в Эктоне, и об этом почти никто не знает, потому что до этого никому нет дела! — почти закричала она. — Я никто, ты забыл?

— Не будь такой наивной, Марни, — резко произнес он. — Узнать, где ты живешь, проще простого, тем более если ты собралась воспользоваться общественным транспортом. Мой водитель отвезет тебя, куда ты скажешь. Если хочешь, могу предоставить тебе лучшего агента службы безопасности. Также я оставлю тебе кредитную карту, можешь тратить деньги в любом количестве.

Марни недоверчиво покачала головой:

— Ты слышал хотя бы половину того, что я тебе сказала? Ты думаешь, деньги решают все и ты можешь вот так запросто купить мое к тебе отношение? Мне не нужны твои чертовы кредитные карты, Леон, твой водитель и твоя служба безопасности!

Прокричав эти слова, Марни стремительно выбежала за дверь.

Глава 13

Оказалось, что исчезнуть — это очень просто.

Марни вдруг поняла, что большую часть жизни боялась перемен, ожидая подвоха ото всех, потому что понятия не имела, что готовит ей будущее. Постоянно работая, она копила на так называемый черный день, не тратя деньги на всякую безделицу, поэтому ей уже удалось собрать приличную сумму.

Она сняла небольшой коттедж на окраине Лондона и однажды ранним дождливым утром ускользнула из своей прежней квартиры. Пэнси помогала ей в сборах. Она приехала на дорогой машине, отказываясь сообщать, кому она принадлежит.

— Я потом тебе все расскажу, — таинственно пообещала Пэнси.

Новый дом Марни напоминал ей древние английские особняки из ее любимых романов. Здесь царила таинственная атмосфера, и вообще, здесь было довольно уныло и пустынно, что, впрочем, отвечало грустному настроению Марни.

— Хорошо, что в этой мрачной обители ты хотя бы иногда готова видеть меня, — грозно произнесла Пэнси, ставя перед Марни дымящуюся кружку кофе. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной, что любой знак внимания радовал.

В каком-то смысле Марни действительно считала себя больной. Она страдала от неразделенной любви и теперь понимала свое состояние совершенно точно. Все симптомы были налицо: она перестала спать, перестала есть, все время думая о мужчине, который бросил ее так жестоко, украв сердце. Она даже перестала надеяться, что когда-то вернется к своему прежнему состоянию.

Пэнси помахала перед ней пачкой шоколадного печенья, но Марни покачала головой:

— Спасибо, съем одну.

— Тебе бы не помешало подкрепиться, выглядишь уставшей и осунувшейся, — критично заявила Пэнси.

— Ну да, зато ты выглядишь очень бодрой, — ответила Марни, внимательно глядя на сестру.

И это была чистая правда. Пэнси сменила прическу на каре, ее буйные светлые пряди больше не падали беспорядочно на ее лоб.

— Почему ты не пришла стричься ко мне? — подозрительно спросила Марни.

— Ты была слишком увлечена своей жизнью и полетами на частных самолетах, разве не так?

Марни ощутила нервный ком в горле и тут же поспешила сменить тему.

— Ладно, чем бы ты в данный момент ни увлекалась, просто продолжай делать это. Ты выглядишь фантастически, — заметила она тихо.

Вдруг Марни осенило: сестра в последнее время вела себя чересчур загадочно. Она давно не видела ее такой окрыленной, постоянно улыбающейся. Печенье внезапно выпало у Марни из рук, и она спросила:

— Неужели ты влюбилась?

Пэнси тут же кивнула:

— Да. Я встречаюсь с Уокером, и уже довольно давно.

— Это адвокат, который тебя защищал?

— Именно.

Марни ощутила тревогу.

— Подожди, это вообще законно — ваши отношения?

Сестра бросила на нее укоризненный взгляд:

— Конечно. Ты ведь наверняка слышала о случаях, когда адвокаты влюблялись в своих клиенток? Хотя нам и правда лучше подождать, пока дело не будет закрыто. — Пэнси усмехнулась. — Уокер слишком амбициозен, чтобы рисковать и нарушать закон.

— И он разве не возражает…

— Против того, что наша мама была проституткой? Или что я какое-то время сама провела в тюрьме? — вздохнув и пожав плечами, ответила Пэнси. — Понятно, что моя биография не годится для того, чтобы стать идеальной женой адвоката, но он говорит, что весь этот опыт сделал меня той женщиной, которой я являюсь сегодня. Женщиной, от которой он без ума. И еще он говорит, что вся наша жизнь заключается в том, чтобы учиться на своих ошибках. Научиться прощать друг друга.

— Ты абсолютно права, — глухо сказала Марни, понимая, что еще чуть-чуть — и она просто разрыдается. Нужно было немедленно заставить сестру уйти. — В любом случае тебе лучше вернуться к нему.

— Марни…

— Нет, правда, давай поговорим потом.

— Но ты даже не знаешь, что именно я собираюсь тебе сказать.

— Ты забыла, Пэн? Мы с тобой близнецы, и я прекрасно умею читать твои мысли. По крайней мере, раньше умела. А теперь, когда, как выяснилось, ты встречаешься с Уокером, настроиться на тебя у меня получается все реже. Но так и должно быть, и я очень за тебя рада. Надеюсь, тебя ждет замечательная история любви, но говорить о Леоне я не готова, прости. Вообще никогда, это по-прежнему очень больно. — Марни глубоко вздохнула, вдруг осознав, насколько уязвима сейчас ее младшая сестра, влюбившаяся впервые в жизни. — Ты ведь понимаешь меня, правда?

Сжав губы, будто тоже собираясь разрыдаться, Пэнси кивнула.

— Прекрасно понимаю, — прошептала она, обнимая сестру так крепко, как никогда. — Просто не отчаивайся, хорошо?

— О, неужели моя сестренка во мне сомневается? Не верю своим ушам!

Пэнси уехала в огромном автомобиле Уокера. Теперь, оставшись в одиночестве, она могла дать волю чувствам, ведь больше не нужно было притворяться. Несколько минут она молча сидела в кресле, зарывшись в плед, а потом заплакала навзрыд. Слезы текли бешеным потоком, падая на джинсы. Выплакавшись, Марни ощутила себя уставшей, но все равно пришло облегчение, хотя жуткая пронзительная боль в сердце осталась.

В течение следующей недели Марни все так же пыталась прийти в себя, примириться с ситуацией, убеждая себя в том, что все сложилось так, как и должно было. Пэнси правильно когда-то сказала… ее отношения с Леоном могли закончиться только слезами. Марни не могла допустить, чтобы одна-единственная неудача на личном фронте навсегда испортила ей жизнь. В конце концов, она приобрела колоссальный жизненный опыт. Главное, научилась чувствовать… и даже больше — любить.

Каждый день миллионам женщин разбивали сердце, так неужели она не сможет все преодолеть? Тем более когда-то она объяснила себе, как глупо рассчитывать на серьезные отношения с этим человеком.

Тем более он вовсе не пытался как-то проявиться. С тех пор как они расстались, от него не было никаких вестей. Впрочем, для Марни была бы пыткой встреча с ним после всего случившегося, потому что ей пришлось бы притворяться, что ее сердце вовсе не разбито вдребезги на миллион мельчайших осколков. Она продолжала по нему скучать, потому что чувства не проходят в одночасье, по щелчку пальцев.

Каждый день она надевала резиновые сапоги, непромокаемое пальто, широкополую шляпу и отправлялась исследовать вересковые поля. Она купила себе карту разведки боеприпасов и увлеклась их поиском.

Однажды после очередной насыщенной прогулки она вернулась в коттедж, чувствуя приятную усталость. Чем-то эти прогулки напоминали посещение спортзала. Вглядываясь в крошечное зеркало над раковиной, Марни пришла к выводу, что затравленное выражение лица постепенно сменялось улыбкой. Она вдруг задумалась, что лучшим решением было бы навсегда покинуть Лондон.

Возможно, нужно уже наконец уйти с работы — хоть и любимой, но бесперспективной в плане карьеры и повышения зарплаты. Она задумалась о том, чтобы переехать в Йоркшир и со временем открыть там свой небольшой салон.

Новые планы вдохновили Марни, окрашивая будущее в светлые тона.

Уже стемнело, и она выбирала, какую бы книгу почитать на ночь.

Внезапно в окне она увидела свет фар и услышала громкий звук мотора — к коттеджу подъезжал автомобиль.

Сердце Марни бешено застучало: она интуитивно поняла, что приехал Леон. У нее не было вопросов, как он нашел ее в этой глуши, для него это явно не проблема. Она просто не представляла, сможет ли встретиться с ним лицом к лицу, хватит ли у нее смелости. Заметит ли он, что она уже выздоравливает от безнадежной привязанности к нему? Или решит, что все так же влюблена без оглядки?

Громкий стук в дверь оторвал ее от болезненных размышлений.

Однажды она уже слышала похожий стук — это было в отеле, на следующий день после незабываемой ночи, в которую она лишилась девственности с первым встречным. С Леоном.

Но сейчас Марни была совершенно другой. Да, он ранил ее, и она понятия не имела, хватит ли у нее сил, чтобы прямо сейчас увидеть его.

Леон явно представил, что она затеяла с ним игру. Сначала вела себя скромно, прогоняла его, втайне ожидая, что он остановит ее, заключит в объятия и поцелует. А потом он наверняка надеялся вновь соблазнить ее — прямо перед этим дурацким камином, который ей так и не удалось зажечь. Но Марни решила, что с такими своими желаниями он может сразу пойти к черту!

Марни подошла к двери, распахнула ее, стараясь игнорировать его мрачную красоту. Волосы развевались на холодном ветру.

— Кем ты себя возомнил? Хитклиффом?

— Да нет. Я вполне реальный, а не какой-нибудь вымышленный персонаж. Разве ты не видишь?

— Ха, только не говори, что ты читал «Грозовой перевал».

— Почему тебя это удивляет? Потому что я грек? Или просто потому, что этот роман чаще читают женщины?

Внезапно колени Марни задрожали: она не должна была вновь поддаваться его чарам. Не должна! Иначе она окажется в жуткой опасности. Мысль о какой-то внутренней силе и о способности противостоять его обаянию вдруг показалась такой глупой.

— Почему ты здесь, Леон?

— Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Боюсь, что нет. Кажется, я уже упоминала, что я парикмахер, а не телепат.

— Я хотел бы войти.

Марни колебалась, хотя понимала, что все равно пустит его, потому что она очень хотела услышать то, что он собирался ей сказать. Но, конечно же, ей совсем не обязательно было проявлять любезность, предлагать напитки или ужин.

Почему он вообще сюда приехал? Этот вопрос не давал Марни покоя каждую секунду.

Может быть, ему донесли, что недавно с ней связывались журналисты, предлагая огромную сумму за работу над компрометирующими статьями о Леоне. Но, конечно же, она отказалась, не раздумывая ни минуты.

— Итак, что же ты здесь все-таки делаешь? — спросила Марни ледяным тоном.

Леон кивнул в ответ. Он тщательно собирался с мыслями, подбирая слова.

Конечно, Леон прекрасно видел, что Марни все еще была обижена на него, и он совершенно не вправе винить ее за эти эмоции. Он вообще не знал, сможет ли она его когда-нибудь простить. Возможно, было уже слишком поздно… ведь она кардинально изменила свой образ жизни, и, очевидно, ему там совсем не было места.

Леону вдруг стало не по себе, даже жутко. Как вообще он мог позволить себе быть таким жестоким по отношению к ней?

— Я много думал о том, что ты сказала, Марни.

— Отлично, я надеюсь, мы оба сумеем извлечь какие-то уроки.

— Марни… — произнес он тихо. Ему так хотелось бы, чтобы Марни угадала его мысли, избавив от необходимости объясняться. Хотелось бы, чтобы она почувствовала, как ему больно, и поняла его. Но Марни права: она вовсе не обязана быть ясновидящей и читать его мысли. Жаль, что у него так плохо получалось выражать свои истинные чувства.

— Так что ты сказала?

— Я много чего наговорила, Леон.

— А я понял, я виноват в том, что не дал тебе возможности самой все мне рассказать о своей матери, — медленно продолжил он. — У меня было множество возможностей подробно расспросить тебя о твоей жизни, но мне нравилась твоя позиция — ты ведь и сама избегала разговоров о прошлом. Казалось, что так я смогу уберечь самого себя от серьезных отношений. От настоящей близости и настоящих чувств. Марни, ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? В каком-то смысле я и сам поощрял твое желание держать прошлое в тайне.

Она пожала плечами:

— Конечно, понимаю.

— Я так скучал по тебе. — Он сглотнул. — Хотел бы задать только один вопрос. Теперь ты сможешь простить меня? — спросил он неуверенно. — Потому что… я люблю тебя, Марни Портер. Хотя никогда не верил в любовь — встреча с тобой все изменила. И теперь я просто не могу представить свою жизнь без тебя.

Марни подняла голову, ее глаза блестели от слез, а волосы сверкали в свете лампы.

— Боюсь, теперь одной любви недостаточно, Леон. Доверие между нами было сломано.

— Так давай все починим… вернее, исправим, — улыбнулся он.

— Нет, эти чувства, боюсь, не подлежат ремонту, — ответила Марни, пытаясь игнорировать бешеное сердцебиение.

— Но почему нет?

— Потому что… я не хочу, вот и все, — ответила она еле слышно, явно пытаясь сдерживать истинные эмоции. — Я не хочу так сильно страдать. У меня в жизни было много ситуаций, после которых я едва пришла в себя. Я думала, все самые сложные моменты давно остались в прошлом и я выздоравливаю от детских травм. Если мы снова начнем встречаться, то рано или поздно опять расстанемся, и мне вновь будет невыносимо больно. — Глубоко втянув воздух, Марни посмотрела ему прямо в глаза. — Конечно, я всегда знала, что я сильная девочка и способна вынести многое, но теперь уже очень в этом сомневаюсь.

Леону так хотелось обнять ее, утешить, поцеловать, но вспышки гнева в ее взгляде останавливали.

— Что, если я скажу тебе, что хочу провести с тобой всю жизнь? Хочу на тебе жениться? — спросил он уверенно. — Я продал два крупнейших офиса своей компании. Мы можем жить в любом уголке мира, только выбирай. Может, в Салониках? Если, конечно, тебе там нравится, — поспешно добавил он.

— Что ты сказал? Ты продал часть бизнеса?

— Да, потому что я хочу посвящать много времени общению с тобой. Разве ты не читала новости? Об этом уже знает весь Интернет.

— У меня здесь нет Интернета. А даже если бы и был, то я бы не интересовалась новостями о тебе.

Сердце Леона бешено колотилось, сейчас он, как никогда, понимал, что встретил женщину, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Да, она боялась вновь рискнуть и начать с ним отношения. Но ему удастся ее переубедить.

— Я люблю тебя и восхищаюсь тобой больше, чем кем бы то ни было, Марни, — сказал он медленно и спокойно. — Мне нравятся твои гордость, дерзость и потрясающее чувство юмора. Я люблю просыпаться утром и смотреть на тебя, сонную, затем медленно и с наслаждением целовать. Мне нравится проводить с тобой время больше, чем с кем бы то ни было на этой земле. И еще… я все чаще ловлю себя на мысли, что… — Леон на несколько секунд замолк. — В общем, я бы очень хотел, чтобы у нас когда-нибудь был ребенок. Мы бы вместе защищали его ото всех бед, и он укреплял бы нашу любовь. Мы никогда и ничего не станем от него скрывать, будем с ним абсолютно честны. Мы все вместе просто будем жить и любить друг друга. Ты разделяешь мое мнение о семейной жизни, моя дорогая?

Слезы навернулись на глаза Марни, когда она почувствовала, насколько искренне говорит Леон. Взглянув в его красивое, но бледное лицо, она произнесла:

— Да, я готова стать твоей спутницей на всю жизнь. Я люблю тебя всем сердцем. Думаю, это чувство зародилось в момент нашей первой встречи.

— Значит, ты выйдешь за меня замуж? — спросил он. — И как можно скорее.

Марни улыбнулась:

— Да, выйду. Но прямо сейчас ты не мог бы просто обнять меня?

Леон тоже улыбнулся и крепко обнял Марни. В его объятиях она чувствовала себя защищенной от всех невзгод. Нежным касанием пальцев он убрал спутанные пряди с ее лба, а затем приник к ее губам в медленном и в то же время страстном поцелуе.

И это был самый лучший поцелуй в их жизни.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.