Прочь от тебя

Глава 4

Я не знаю, по какому принципу кто-то сверху, именуемый Всевышним, распределяет плюшки и прочие радости жизни. Но иногда мне кажется, что каждый раз, занося руку над коробкой с добрыми сюрпризами для меня, он задумывается на мгновение, неторопливо перебирает содержимое и в итоге машет рукой. Мол, обойдёшься. Зато другой рукой щедро зачерпывает неприятностей и осыпает с головы до ног. Кушай-кушай, только не подавись!..

А может быть всё дело в том, что я слишком сильно уверовала в себя, убедила, что всё пройдёт гладко, без сучка без задоринки. Я перестала оглядываться по сторонам каждые пару минут и дышала так спокойно и свободно, как никогда ранее. И как оказалось, зря. Реальность нагнала парой мощных шлепков по голове, заставив остолбенеть от удивления.

Скорым шагом по двору дома – к подъезду. Мысли витают где-то далеко-далеко. Там, где впервые за несколько лет забрезжил свет надежды. Еще ничего не ясно толком, выйдет ли и хватит ли у меня сил тянуть всё задуманное. Но чертовски приятно перебирать в голове варианты, будто стеклянные шарики на свету, играющие всеми цветами радуги.

В руках у меня игрушка, купленная для Сашеньки. Пожарный грузовичок Рой из мультфильма "Робокар Поли". Ему нравится этот мультсериал, смотрит с удовольствием и даже пытается подпевать весёлым задорным песенкам из него. В голове сразу начинает прокручиваться незатейливая мелодия. Мой шаг лёгок и полон энергии. Перед глазами, словно в калейдоскопе, поворачиваются радужные мысли и планы. Десятки, сотни комбинаций за несколько секунд. Я так увлечена своими мыслями, что не обращаю внимание на машину, припаркованной у самого входа в подъезд. Я настолько была оторвана от реальности в тот момент, что даже не заметила, как следом за мной в подъезд шагнул мужской силуэт. Опомнилась только тогда, когда услышала:

– Привет, котёнок мой. Давно не виделись.

Обманчиво-мягкий, вкрадчивый голос. Я знаю, насколько приятным он может быть, лаская слух, скользя по коже, словно мягкий бархат. Но еще лучше я знаю, что за этой мягкостью скрывается сталь. Ледяное касание к оголённым нервам, заставляющее застыть на месте без движения. Замереть, зажмуриться и верить, как в детстве, что с закрытием век все кошмары исчезают. Всего пять слов вспарывают мою реальность острым клинком.

Мои пальцы сильнее стискивают игрушку, прижимая её к груди. Дышать. Нужно не забывать дышать. Это элементарное повторяющееся движение, работа лёгких – только и всего. Вдох-выдох. Вдох… И выдохнуть не получается, потому что я чувствую его присутствие всем телом, каждой клеточкой кожи, покрывшейся мурашками.

Тесное пространство подъезда стремительно уменьшается от его присутствия. В подъезде темно, но с его приближением, кажется, становится ещё темнее. Кирилл кладёт руку на плечо и разворачивает меня к себе лицом.

– Не хочешь поздороваться, а? Котёнок…

Большие сильные пальцы оглаживают плечо через блузку. От его ладони исходит жар и проникает через тонкую ткань. Но внутри меня в противовес его горячим рукам всё стынет, покрываясь изморозью страха.

– Привет, – наконец, выдавливаю я.

– Привет – и всё? А как же ласковое прозвище? Нет? Ну может хоть обнимешь и поцелуешь?

Кирилл тянет меня на себя, вжимает в своё тело, обхватывая подбородок одной рукой. Наклоняется и обдаёт тёплым дыханием, немного пахнущим сигаретным дымом, алкоголем и апельсиновой жвачкой. Крупные губы нагло накрывают мои, впиваясь. Я отворачиваю голову и мокрый поцелуй скользит по щеке.

– Что тебе от меня надо?

– А чего так неприветливо? Неужели не соскучилась?

– Мне некогда скучать было.

– Конечно, некогда. Разве бляди могут скучать? У них наверное и между ног не просыхает от весёлой жизни?

– Понятия не имею. Тебе об этом известно больше моего.

Он ослабляет хватку, и я осторожно высвобождаюсь. Боюсь поворачиваться к нему спиной и пячусь назад. Один крошечный шажок. Ещё один. Стоп. Кирилл вновь протягивает руку и хватает меня, дёргает на себя, удерживая несколько мгновений, и тащит в угол подъезда. Я упираюсь ногами в цементный пол, но с таким же успехом могла бы и ничего не делать вовсе. Кирилл много крупнее и сильнее меня. Что ему мои комариные тычки и жалкие попытки остановиться?

– Отпусти.

– Не могу, котёнок. Я, видишь ли, по тебе соскучился.

Он зажимает меня в углу между стеной и своим телом. Мои глаза уже привыкли к темноте, но выражения его лица разобрать не удаётся. Оно кажется мне маской чокве из чёрного дерева. Такое же жуткое и злобное.

– Просто в один прекрасный день я вдруг понял, что моей любимой суки нет во всём городе. Испарилась. Исчезла, как сквозь землю провалилась. Нехорошо сбегать едва ли не на другой конец страны, не предупредив об этом своего мужа.

– Бывшего мужа. Кирилл, мы в разводе. Я вольна поступать как захочу.

– Бывший – это твой ёбарь, нынче – инвалид хромой. А я – к этой категории не относился, не отношусь и никогда не буду. Ни-ког-да, слышишь меня, моя мелкая блядюшка?

Страх скручивает нутро в один тугой узел. Я судорожно пытаюсь сообразить, как можно вырваться из этого плена. На лестничной площадке первого этажа слышится звук открываемого замка.

– Помогите!

Кирилл толкает меня к стене и зажимает рот ладонью. Я вонзаю зубы в мягкую плоть, он злобно шипит и матерится. Запускает пятерню в волосы и прикладывает головой об стенку. Несильно наверное, по его меркам. А у меня зубы клацнули и из глаз искры полетели. Из губ вырывается стон боли и обреченный всхлип, который Кирилл заталкивает вглубь моего рта ладонью. Щёлк-щёлк-щёлк. Замок закрылся. И соседи, живущие на первом этаже, затаились в своих квартирах, как трусливые крысы. Стоят за своими дверьми, отгородившись от всего, прислушиваются, но не сделают ни шагу навстречу, ни телефонного звонка. Делайте, что хотите – избивайте, насилуйте, но за пределами нашего маленького мирка. От собственного бессилия начинают течь горячие слезы. Кирилл шарит рукой по моей талии, прижимаясь всем телом.

– А это что за хрень? – он вырывает из моих рук игрушку и кидает её на пол, наступая ногой. Раздается хруст – пластмасса ломается в два счёта.

– Ты сыну вот эту хуйню дешевую покупаешь, что ли? Есть предложение получше.

Кирилл дёргает ткань блузки на себя. Материя жалобно трещит. Маленькие пуговицы не выдерживают натиска и сыпятся на пол словно горошины из стручка. Я отпихиваю его руки, отбиваюсь от жадных пальцев, больно мнущих грудь через бюстгальтер.

– Давай, как в старые добрые времена, котёнок?

Кирилл втискивает колено между моих ног и тянет юбку вверх. Горло сдавленно хрипит, исторгая едва слышный крик:

– На помо…

Больше ничего не успеваю сказать – Кирилл бьёт в живот одной рукой, а второй всё еще пытается задрать повыше юбку, больно толкается коленом, не давая свести ноги вместе. Ужас накрывает меня с головой. Нет. Нет. Нет. Бьётся в голове одна испуганная мысль. Помогите, хоть кто-нибудь!.. Можно орать до хрипоты или одури – ответом будет лишь тишина и осторожные шаги по ту сторону закрытых дверей.