Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл

ГЛАВА 46

А дома ее дожидался Эшли Уилкс, который пришел в гости вместе с Бо. Эшли, правда, к этому времени уже собирался отправиться назад домой, не дождавшись ее, но никак не мог уговорить Бо расстаться с Уэйдом. За этим занятием его и застала Скарлетт и пригласила остаться на ужин.

— Оставьте их, Эшли, пусть играют, — сказала она и озорно взъерошила белокурые кудряшки Бо. — Уедите после ужина. Уэйд, быстренько беги на кухню и скажи Мери, чтобы она немедленно накрывала на стол, — скомандовала она, — я чертовски голодна.

— Мама, а мы уже поужинали. Я сегодня рано проголодался и Фердинанд велел Мери нас накормить.

— Ну, что ж, и правильно сделал. Тогда мы с дядей Эшли будем ужинать вдвоем, а ты, сынок, сходи сейчас вместе с Бо на кухню и посиди с ним за компанию, пока Мери его накормит.

— Ну, Эшли, теперь расскажите мне, как тут поживала Атланта в мое отсутствие. — Сказала Скарлетт, когда они уселись за стол.

Эшли удивился.

— А я думал, что наш разговор начнется с того, что Вы расскажите мне как теперь поживает Нью-Йорк. В последний раз я был там года за три до войны и мне было бы интересно узнать, что там сейчас происходит.

— Ах, Эшли, я уже два дня подряд рассказываю всем о Нью-Йорке, дайте мне короткую передышку, ведь Вы знаете, что я не люблю рассказывать одно и то же по несколько раз, так что сначала Ваша очередь.

— Эшли кивнул. — Хорошо, будь по — Вашему. — И после короткой паузы начал рассказывать Скарлетт о главном событии этих трех недель — смерти доктора Мида и о том, что этому предшествовало.

— У бедного доктора, по всей видимости, произошел сильнейший инфаркт со смертельным исходом, ведь накануне он очень сильно понервничал и его больное сердце, не выдержало.

Скарлетт удивленно взглянула на Эшли.

— Видите ли, Скарлетт, за три дня до смерти доктора к нему в больницу привезли маленького ребенка, — мальчика лет пяти. У него была сильнейшая ангина, по всей вероятности, с дальнейшим осложнением и доктор Мид не смог его спасти. Мальчик скончался в больнице на второй день.

— Ах ты господи! И чей же это мальчик?

— А вот в этом как раз и дело. Этот мальчик сын янки, одного из офицеров гарнизона. Сам по себе этот офицер неплохой человек, но его жена! Хоть все в городе и жалели ее как мать, потерявшую ребенка, но и осуждали одновременно. Узнав о смерти своего сына, она ворвалась в кабинет доктора и в состоянии истерики предъявила ему совершенно нелепые обвинения. Она кричала, что доктор преднамеренно убил ее ребенка, не пытаясь даже спасти лишь только потому, что этот мальчик — сын янки. А все знали, как доктор ненавидел янки еще с военных времен. Она проклинала доктора и желала ему смерти, даже не пытаясь выслушать его доводы о том, что мальчик был доставлен в больницу слишком поздно. Она так забылась в своем горе и гневе, что налетела на доктора с кулаками, и ее еле оттащили от него две сестры.

— Предъявить такие обвинения! И кому, уважаемому доктору Миду! Скарлетт! Да разве могут знать эти люди какой широкой души был этот человек, разве могут они знать, что всю свою жизнь он посвятил людям. Ведь он, в отличии от других, всегда сначала думал о них, а потом о себе, разве могли они его знать так, как знали его мы, южане!

— Одна из сестер попыталась вразумить эту женщину и уличить ее в несправедливости. Она сказала, что доктор даже в войну лечил раненых янки, попавших в плен. Но эта дама не хотела ничего слушать и продолжала обвинять доктора. После этого два дня подряд он очень переживал и ходил сам не свой, рассказывала миссис Мид. И, наконец, ночью у него случился сердечный приступ, от которого он и скончался.

— Ах, какая нелепость! Бедный доктор, бедная миссис Мид! — воскликнула Скарлетт, — ну а эта особа теперь конечно думает, что ее проклятия сбылись.

— А ведь доктор предчувствовал свою кончину, Скарлетт!

— Как? — Скарлетт изумленно взглянула на Эшли.

— И чем больше я об этом думаю, тем больше в этом убеждаюсь.

— В чем Эшли, в чем Вы убеждаетесь?

— Дело в том, что за неделю до этого миссис Мерриуэзер устроила бал в честь своего шестидесятилетия, ну, и конечно же, туда были приглашены все старые друзья, которым было что вспомнить и о чем поговорить. И надо сказать, что вечер действительно удался. Сначала все веселились и пили шампанское в честь юбилярши, а ближе к вечеру, когда гости уже утомились, многие разместились в саду, и даже не смотря на прохладную погоду, премило вели беседы.

— О сколько было воспоминаний, Скарлетт… — Эшли многозначительно улыбнулся, и покачал головой.

— Дедушка Мерриуэзер не переставал рассказывать о своих военных подвигах во время осады Атланты, а дядя Генри его все время поправлял, порядком всех насмешив. Они вспоминали и моего отца, и наверное специально для меня рассказывали с каким достоинством он держался до самой своей смерти. — Эшли грустно улыбнулся.

— Миссис Мерриуэзер и миссис Мид вспоминали о своей работе в госпиталях, об устроительстве благотворительных базаров и об организации музыкальных вечеров, оценив только теперь, много лет спустя, всю значимость своего труда. Одним словом, каждый вспоминал о своем, и только доктор Мид не принимал участия в этих воспоминаниях. Он одиноко сидел в углу беседки, равнодушный ко всему и даже глаза у него были прикрыты. И он долго так сидел в одной позе, пока я, наконец, не подошел к нему. Я спросил у него не плохо ли он себя чувствует, на что доктор отрицательно покачал головой, а потом ответил, что очень устал сегодня, и вообще устал.

— Видно пора мне, старику, на покой, Эшли, — сказал он, и грустно так улыбнулся.

— Да! — Задумчиво сказала Скарлетт, а потом подумала о другом. Вечер удался, — сказал ей Эшли. Господи, боже мой! Неужели эти люди будут до самого смертного часа жить одними только воспоминаниями о прошлом! Неужели на Свете нет ничего более интересного, чем это? Ну, какой толк перемалывать одно и то же по несколько раз, ведь война кончилась уже более десяти лет назад, и за это время многое переменилось. Что-то в лучшую сторону, а что-то в худшую, но это не важно. Важно то, что Мир стал другим и надо воспринимать его таким, каков он теперь есть, надо пытаться отыскать в этом новом Мире хорошие стороны и использовать их. Скарлетт представила, какая смертная скука была на юбилее миссис Мерриуэзер, — нет, она не хотела бы оказаться там!

Вечер удался! — Скарлетт усмехнулась и ей тут же вспомнился Нью-Йорк, и на нее нахлынула волна радостных воспоминаний, — вот где ей было интересно, вот на что она хотела бы равняться! А Эшли, ах, как он скучен со своими рассказами, как скучны они все! В своих воспоминаниях о былом они подобны старому пауку, который сплел себе однажды паутину и ограничившись ею отгородил себя от всего Мира, а потом до того к ней привык, что стал воспринимать этот свой маленький ниточный мирок за настоящий большой Мир.