Произнеси её имя (ЛП)

Глава 29 Поразмыслив

Пайпер Холл вновь открыл свои двери в следующий понедельник. Как он мог не открыться? Доктор Прайс запустила крупнейшую в своей карьере пиар-компанию. Дождь наконец-то прекратился, и из-за облаков появился бледно-голубой лик зимы. Серебристый иней застыл на газонах, пока BMW и мерседесы высаживали учеников, чьё дыхание при прощании зависало, будто словесные пузырьки.

Коридоры заполнило коллективное нытье. Когда появились газетные заголовки, все ожидали, что школу закроют, по меньшей мере, на неделю или две, но доктор Прайс и заведующие были непреклонны в том, что ничего существенного не произошло, и что страшная находка в церкви Святого Павла не имела к ним никакого отношения.

Бобби, которая, конечно же, никуда не уезжала, сидела с Наей в Общей территории. К счастью, ее лодыжки были растянуты, а не сломаны. Она была забинтована, словно мумия, боль уже не была очень сильной, но она все еще ходила с костылем, прислонив его к подлокотнику дивана.

В конце концов, не смотря на свое обещание Мэри, они изменили свою историю. Они были вынуждены это сделать. Изначально Бобби рассказала всё как есть, но как бы правдоподобно она не постаралась это преподнести в полицейском участке, среди усталых и раздраженных офицеров, сердито глядящих на нее, она звучала просто безумно. Это было безумие.

В итоге, получилось что-то вроде этого: Сэди сбежала через потайной проход, попалась в ловушку в мавзолее, а затем Кейн с Наей пытаясь спасти ее, тоже случайно оказались запертыми, пока Бобби не освободила их. Никто не поверил в эту историю, но, по крайней мере, в этой версии не упоминалась мертвая девушка, которая выбиралась из ада посредством зеркала.

Теперь настоящее расследование сосредоточилось на других телах. По нынешней версии, на учениц Пайпер Холла на протяжении десятилетий охотился какой-то серийный убийца, используя склеп, чтобы прятать свои жертвы.

История гласила, что Мэри Уортингтон была первой жертвой серийного убийцы. Неправда, но, по крайней мере, у ее истории теперь была последняя глава.

Также в новостях на национальном канале появилась мать Тейлор Кин. Она казалась счастливой, счастливой от того, что наконец-то получила хоть какое-то объяснение исчезновению своей дочери. У Кинов было кого похоронить.

Доктор Прайс отрицала все — даже то, что она знала о туннеле. Может, она и в самом деле не знала. Возможно, ее отец сделал так, что за время своей работы в качестве директора, туннель стал действительно «тайным проходом». Стиснув зубы, Прайс все равно врала бы, так или иначе. Бобби наблюдала за ее ухмылкой Чеширского кота, когда та пожимала руки богатых родителей, уверяя их, что не было никакого повода для волнений. Но, не смотря на то, что Бобби рассказала полиции о Кентоне Милларе, участие ее отца не стало достоянием общественности. Пока. Насколько Бобби знала, его будут подозревать в исчезновении всех этих тел. Бобби очень нравилось, что у нее был припасен этот факт на тот случай, если срочно понадобится, — например, если когда-нибудь появятся негативные последствия относительно Кейна или борьбы в ее кабинете. Пока журналисты кружили вокруг школы, как стервятники, Бобби чувствовала, что обладала некой властью над директрисой.

— Привет, привет, привет, — подбежала к ним Келли Хуан, перебрасывая свою сумку от Birkin на одну сторону, словно та ничего не стоила.

— Как Сэди? Все говорят, что вы двое спасли ее.

Несколько других девушек собрались поблизости, чтобы послушать самую последнюю новость.

— С ней все будет в порядке, — ответила Ная, обожающая популярность. — Сильное обезвоживание, но она восстанавливается и вернется, вероятно, к концу недели.

— О, слава Богу! — Келли схватилась за грудь. — А что она вообще делала там на кладбище? Ей повезло, что она жива. Если бы не вы двое, как будто настоящие детективы или типа того…

Позади небольшого сборища мимо неторопливо прошли Грейс и Кейтлин, закатывая глаза.

У Бобби было три долгих дня, чтобы подготовиться к неизбежному шквалу вопросов. Она придумала около пятидесяти возможных легенд, все они более или менее вероятные (в конце концов, она была писательницей). Она подумывала сказать, что: на самом деле у Сэди в деревне была тайная любовница-лесбиянка; это был розыгрыш, чтобы напугать их после вызова; она пыталась достать марихуану. Все эти варианты могли подойти, но они попали в эту переделку прежде всего из-за городской легенды, поэтому Бобби просто ответила:

— Понятия не имею. Вам придется спросить Сэди, когда ей станет лучше.

В разговор вмешался надменный голос:

— Ну и враль же ты. — Это была Грейс, которой явно не улыбалась мысль быть на задворках. — Определенно, творилось что-то странное. Кровь из носа, шнырянье туда-сюда, парни в твоей комнате. Надо было видеть Бобби в четверг утром. У нее определенно были кошмарные глюки возле ванной комнаты, нам даже пришлось поместить ее в Изолятор. Она, должно быть, так же разукрасила свое лицо красной ручкой. Что за придурошная.

— Ох, заткнись, — бросила сердитый взгляд Ная.

— Прости, но я — староста, и ты не можешь мне говорить заткнуться. Ясно как день, что здесь замешаны наркотики или что-то такое.

Оставаясь невозмутимой, Бобби взяла свой костыль и поднялась с дивана. Она сделала паузу, чтобы пригладить простую толстовку, которую ей дал вчера Кейн. Не испытывая больше никакого страха, она подошла к Грейс, вторгаясь прямо в ее личное пространство, резко схватила ее руку и вывернула.

— Ой! Что ты делаешь? — завизжала девушка, которая значительно превосходила ее по росту.

Теперь они обе стояли лицом к зеркалу, которое они с Наей вынесли из своей комнаты в среду вечером. Обе были в отражении. По толпе пробежался шепот. Стоявшие ближе всех осторожно отошли подальше, и Бобби еще раз подивилась тому, насколько точными были витавшие по этому поводу слухи.

Если она позовет, то она должна прийти.

Бобби задумалась на секунду. Возможно, Мэри задолжала ей. Но вместо этого она сказала:

— Посмотри на себя, Грейс. Что ты видишь? — Ее голос был твердым и спокойным.

— Что? Отстань от меня, ты, сумасшедшая уродка.

— А ты знаешь, что я вижу? Беспомощную маленькую принцессу, которая знает, что ее царствование подходит к концу. Последний год, Грейс, и что потом? За пределами Пайпер Холла, ты — ничто. — Бобби сделала ударение на последнем слове. — Как только ты уедешь отсюда, ты будешь не более, чем хорошенькой блондиночкой с отличными ножками, посредственным интеллектом и полным отсутствием чувства юмора. Удачи. Дай мне знать, как все у тебя сложится.

Толпа разразилась смехом, плохо скрываемым ликованием и простым шоком.

«О боже, ты слышала это только что? Это так смешно! Она, должно быть, смерти захотела», — и тому подобное.

Грейс Бруэр-Фэй потеряла дар речи. Ее щеки загорелись алым пламенем, она выдернула свою руку из хватки Бобби. Но Бобби еще не закончила.

— Вообще-то, думаю, я заберу это. — Бобби протянула руку к воротнику Грейс и сняла значок Старосты. — У меня есть сильное подозрение, что доктор Прайс с радостью поддержит мою идею. Больше никакой Элиты. Никогда.

— Аминь! — выкрикнула Ная и зааплодировала. Келли Хуан подхватила восклицание, к ним присоединилось несколько других девушек.

Бобби Роу, новая Староста Пайпер Холла, прикрепила значок к толстовке своего бойфренда и, изогнув бровь, посмотрела на Грейс, бросая ей вызов.

Позже той ночью Бобби сбежала, чтобы проведать Кейна. Возможно, неправильно было использовать слово «сбежала», учитывая, что она, прихрамывая, вышла через главный вход прямо под носом доктора Прайс. Вряд ли та собиралась останавливать ее, так ведь?

Кейн жил в самом обычном доме, и Бобби это нравилось. Это был кондоминиум на две семьи, расположенный на песчаном участке в один ряд с такими же домиками, этакими «домами вашей мечты». Перед каждым из них, посередине, располагался овальный клочок зелени в качестве лужайки, которого хватало лишь для того, что выгулять собаку, собрать в совок продукт ее производства и прямиком вернуться обратно внутрь. Почти у каждого дома на подъездной аллее стоял Mini Cooper или VW, как у Кейна. Также там было много ярких кабриолетов — такие пользовались большой популярностью среди сексменьшинств.

В тот вечер мама Кейна работала в больнице в ночную смену, так что они были одни. Наутро в Лондон из Нью-Йорка должна была приехать мама Бобби, чтобы провести с ней целую неделю в Хэмпстеде[20], а затем вернуться обратно на премьеру, так что она не была уверена, когда снова увидит Кейна после сегодняшнего вечера, и поэтому намеревалась насладиться каждой секундой. Кейн принес вниз в гостиную свое одеяло, и они собирались просмотреть все фильмы про «Мстителей» по порядку, начиная с «Халка». Бобби подозревала, что они не продвинутся дальше «Железного человека», прежде чем не начнут клевать носом или целоваться.

Звякнула микроволновка, и Кейн высыпал попкорн в миску, выругавшись, когда обжег пальцы. Из кухни доносился небольшой запах гари — очевидно, он передержал его в печи. Застенчиво он преподнёс его Бобби.

— Так, вот попкорн. Диетическая кола пойдет?

— Ага.

— Нужно что-нибудь еще?

— Не думаю. — Бобби нахмурилась.

Кейн присоединился к ней и натянул одеяло им на ноги.

— Что не так? Ты какая-то притихшая.

Кое-что было. Весь день у нее были странные ощущения. Чувство, что она что-то забыла сделать, непреодолимое на-кончине-языка ощущение, от которого она никак не могла избавиться. Все, о чем она могла думать, — это мучительное тревожное волнение, что каким-то образом Кентону Миллару всё сойдет с рук.

— Наверное, я просто устала, — наконец, ответила она.

Он ни на секунду на это не повёлся.

— Или…?

Бобби беспокоилась, что высказав вслух свои мысли, они материализуются и станут реальными, но это начинало сводить ее с ума. Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз.

— Ох, не знаю. Я не могу перестать думать о Бриджит и Джуди.

Кейн нахмурился.

— Что насчет них? Ты общалась с Бриджит?

— Нет. Человек, с которым я разговаривала по телефону, сказал, что ей стало хуже…

— О. Это то, что тебя беспокоит?

Бобби теребила край одеяла.

— Помнишь, как Бриджит сказала о том, что Мэри нельзя выпускать из клетки?

— Да…

— И то, что Джуди говорила о том, что Мэри была другой… даже до того, как она умерла, что в ней было что-то странное, все эти слухи о ней. И еще письмо…

— Какое письмо?

Бобби села прямее.

— В кабинете Прайс я видела письмо от одной мамы о том, что ее дочь не могла спать из-за жутких кошмаров с тех пор, как Мэри начала учиться в Пайпере и стала ее соседкой по комнате. — Ее горло сжалось. — Что, если мы не освободили Мэри? Что, если мы ее выпустили? — Он посмотрел на нее скептически, но она продолжала: — Ты же сам сказал в больнице — мы показываем людям только то, что хотим, чтобы они увидели. Мы видели только то, что Мэри хотела, чтобы мы увидели.

Слова повисли между ними и, всего на секунду, она увидела панику в его глазах. Он стряхнул ее и наклонился за поцелуем. Его губы прикоснулись к ее губам.

— Бобби, теперь все закончилось. Люди не могут быть просто «злом», это не имеет никакого смысла. Все закончилось, — повторил он.

Бобби снова расслабилась в его объятьях и попыталась сосредоточиться на фильме. Он был прав, конечно же, прав. Должен был.

— Я собираюсь принести еще немного колы. — Он соскочил с дивана.

Бобби осторожно закинула свои перевязанные лодыжки на журнальный столик, смахнув на пол местную газету. На странице, которая была открыта, было до боли знакомое изображение. Гробница.

— Мы в газете? — крикнула она.

— Ага, ну, история, — ответил он из кухни. — Прости, я собирался выкинуть ее.

— Нет. Я хочу посмотреть. — Бобби перевернула газету в руке. На самой большой фотографии был мавзолей, украшенный полицейской лентой, внутри и снаружи которого сновали криминалисты в белых комбинезонах. На второй, крупным планом было снято послание Мэри, вырезанное ею на стене гроба:

дрУгие Мне не веРИли а я просто хотела чтобы такую КАК Я любили

Бобби вскинула брови. В заваленных хаотичных буквах что-то было. Это казалось странным даже для состояния, в котором пребывала бедная девушка. В склепе Бобби думала лишь о страхе, пережитом Мэри, но глядя снова на эти слова, она поняла, что они были написаны кем-то, кто был очень сильно зол. А у кого, кроме Мэри Уортингтон, могло быть больше причин, чтобы злиться?

И вот тогда Бобби замерла. Она уставилась на фотографию. Она вспомнила письмо из Рэдли, где говорилось об исключительных достижениях Мэри. Не тот тип девушки, чтобы плохо расставлять знаки препинания.

Мы показываем людям только то, что они хотят видеть.

Она вспомнила еле заметную улыбку на губах Мэри.

Глаза Бобби защипало от слез. Не слез жалости — слез страха. Что я наделала? Заглавными были написаны только определенные буквы, и они складывались в новое предложение.

УМРИ КАК Я