Произнося желания

— Ух ты. Да. В смысле, я с удовольствием. Просто я уже в восторге даже от того, что ты спросил.

— Что ж, мне очень ценно твоё мнение.

Возможно, Миша права. То, что он попросил меня об этом — это уже серьёзно. И сразило меня наповал. Я смотрю на Мишу, думая об этом, и она, словно читая мои мысли, смотрит на меня тоже, улыбается и подмигивает.

— Эспен, я отойду не насколько минут, ты справишься?

— Да, конечно. Я позову тебя, если нужно будет.

— Хорошо, так и сделай. Было приятно снова увидеться, Вэс. Надеюсь, что сегодня тебе удастся найти замечательное место.

— Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

После того, как Миша уходит, Вэс разворачивается и оглядывает магазинчик.

— Я никогда не заходил сюда раньше.

— Нет? Разве он не классный? — спрашиваю я, выходя из-за прилавка.

— Да, есть такое. В том смысле, что мне не понятна даже половина из того, что здесь продаётся, но она отлично оформила интерьер, и такое чувство, будто ты, я не знаю, дома, что ли.

— Я тебя прекрасно понимаю. Это какая-то сумасшедшая фигня в духе «нью-эйдж», но в то же время тут так здорово.

Он смотрит на меня и улыбается.

— Точно.

Вэс поднимает колодку карт Таро.

— Тебе гадали на них?

— Да, очень давно. Миша умеет.

— Значит, ты не сможешь погадать мне?

Я смеюсь.

— Нет, если ты хочешь узнать то, что действительно произойдёт. Но я могу погадать тебе на ладони.

— О, правда?

— А то. Давай сюда свою ладонь.

Он вкладывает свою большую руку в мою, и от этого соприкосновения по всей моей руке пробегают мурашки. Я никогда и ни с кем не чувствовала того, что происходит со мной от одного его маленького прикосновения. Это опьяняющее чувство.

Он открывает свою ладонь, и я провожу пальцем по длинной линии в центре.

— Видишь вот эту линию?

— Эээ, хммм, — бормочет он, глядя на свою руку.

— Это значит, что у тебя будет длинная и счастливая жизнь.

— Точно? А есть там что-то про саму жизнь? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза. — Например, найду ли я кого-то особенного, с кем смогу её разделить?

— Хммм, давай посмотрим. — Я провожу по маленькой линии. — Что ж, судя по всему, у тебя уже полно забот с низенькой, но обворожительной девушкой, так что будь осторожен и не желай большего.

— Это правда?

Я совершаю ошибку — смотрю в его глаза и еле сдерживаю стон. Их можно описать только одним словом — тлеющие. Его взгляд заставляет меня нервничать, и я снова опускаю глаза на его ладонь.

— А вот эта линия, видишь? Она говорит, что ты что-то скрываешь. Тебе нужно сделать шаг, возможно, ты будешь приятно удивлён.

Я не могу поверить, что только что произнесла всё это. Поднимаю глаза и смотрю на него, и в то же самое время Вэс наклоняется ко мне. Кажется, что мы вот-вот поцелуемся, и моё сердце начинает колотиться как сумасшедшее, между ног разливается тепло, а дыхание застревает где-то в груди. Он так близко. Я ощущаю его дыхание на своих губах. И как только думаю, что сейчас его губы прикоснуться к моим, кто-то заходит в магазин, отчего звенят колокольчики над дверью. Мы отпрыгиваем друг от друга, словно провинившиеся подростки.

Вэс откашливается.

— Что ж, мне пора идти, не буду отвлекать тебя от работы.

— Хорошо, — отвечаю я дрожащим голосом. Я не могу избавиться от чувства разочарования от того, что нас прервали. Он собирался меня поцеловать — я знаю это. И мне тоже этого хотелось. Отчаянно. — Может быть, увидимся дома. Не знаю, какой у тебя график. Но хорошего тебе дня и удачи с поиском участка для бара.

— Отлично. Но прежде чем я уйду, пробьёшь мне кое-что по-быстрому?

— О, кончено.

Вэс подходит к столику и поднимает что-то, я не могу увидеть что. Я встаю за кассу, и он возвращается ко мне. На прилавок опускается несколько свечей.

— Не пробьёшь мне их? Подумал, что мне не помешает поставить парочку на тумбочку. Ну, ты знаешь… так, на всякий случай.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Полдня в магазине прошли весьма успешно. Мы с Мишей были по горло в делах и не успели оглянуться, как пришла пора закрываться. Я отлично провела время, за исключением выходки Вэса, так что, думаю, мне и правда понравится помогать подруге.

Когда я приезжаю домой, Вэса ещё нет, поэтому, пользуясь возможностью, бегу наверх, в свою комнату, и смотрюсь в зеркало. После того, что между нами случилось, мне захотелось удостовериться, что я отлично выгляжу. Я чувствую себя… волнительно. Не могу дождаться, чтобы оказаться с ним наедине. Я переодеваюсь в джинсы и симпатичный топ. Не хочется, чтобы он подумал, будто я старалась специально, но, в то же время, в обычных трениках появляться тоже не вариант. Добавив чуточку румян и расчесав волосы, я решаю, что выгляжу на все сто.

Не знаю, когда Вэс приедет домой, да и приедет ли вообще, но в любом случае, я всегда смогу оставить ему что покушать. Поэтому начинаю готовить салат и пасту. Быстро нарезав и смешав все ингредиенты для салата — латук, огурцы, красный и зелёный перец, помидоры и красный лук, я успеваю сделать к нему домашнюю итальянскую заправку. На плите на медленном огне кипит соус к пасте (да, ладно, он покупной, не самодельный), и я добавляю немного базилика, орегано, чеснока и даже маленькую щепотку универсальной приправы, чтобы придать ему более яркий аромат. Когда я перемешиваю соус, открывается входная дверь. Я улыбаюсь, слыша, как он топает по коридору, без промедления направляясь в кухню. Не сомневаюсь, он следует за своим обонянием.

— Как аппетитно пахнет!

— Я готовлю пасту с соусом Маринара. Ты останешься дома на ужин?

— А где мне ещё быть?

Я пожимаю плечами.

— Может, тебе нужно на работу или у тебя другие планы?

— Не-а. У меня сегодня выходной. Значит, ничего, если я составлю тебе компанию за ужином?

— Конечно! Я на это надеялась, — признаюсь я с улыбкой, которую он тут же возвращает.

— Как прошёл остаток дня? Вы с Мишей не сидели без дела?

— Нет, не сидели, и, на удивление, мне это даже понравилось. Она так долго просила меня о помощи, и теперь мне стыдно за то, что я постоянно отнекивалась, думая, что мне это вряд ли понравится. К тому же, меня немало пугало, что это каким-то образом негативно скажется на нашей дружбе, чего мне хотелось бы меньше всего. Ну, в том смысле, если бы я возненавидела эту работу или по-крупному ошиблась, или ещё что. Понимаешь?

— Да, я понял, но у меня такое ощущение, что она сказала тебе, что твои сомнения просто смешны.

— Типа того, — признаю я. — Она мне хорошо платит, что как-то по-дурацки, учитывая мою работу на полставки, но Миша и слушать ничего не хочет, и мне приятно помочь ей, раз она действительно в этом нуждается. Может, извечный совет не смешивать друзей и бизнес и хорош для кого-то, но, вероятно, это не то, о чём мне стоит волноваться, когда дело касается Миши.

Я пробую соус, и мне кажется, что можно добавить ещё специй. Я протягиваю деревянную ложку Вэсу и жестом призываю его тоже снять пробу. Мой взгляд неотрывно следит за его губами, когда они пробуют соус с ложки, а потом встречается с его глазами. Вэс ухмыляется, словно точно знает, что я затеяла.

— Вкусно? — спрашиваю я слегка охрипшим голосом.

— Объедение, — отвечает он, глядя на меня с таким выражением, что мне остаётся гадать, действительно ли он имел в виду соус.

Я отворачиваюсь к плите и занимаю себя тем, что добавляю в соус ещё приправы. Закончив, накрываю его крышкой, оставляя и дальше томиться и набираться аромата. Потом я достаю из нижнего шкафчика кастрюлю, наполняю её водой, добавляю немного соли и ставлю на плиту до закипания.

— Расскажи мне о вас с Мишей. Как вы познакомились?

— Это было в колледже. Её назначили моей соседкой по комнате. — Я с нежностью улыбаюсь воспоминаниям. — Когда я только вошла в комнату и увидела её половину, украшенную безумной фигнёй в стиле хиппи, то тотчас же вышла обратно. Собиралась даже просить старшего по общежитию о новой соседке.

— Так плохо?

— О, ты даже представить не можешь! Когда я впервые её увидела, она сидела на своей кровати скрестив ноги и медитировала под чудную музыку. Я подумала, что нам ни за что не ужиться вместе, у нас нет ничего общего. И как мне приятно сейчас осознавать, что тогда я ошиблась.

— Так вы поладили? Сразу же?

— Да, почти что. Когда она наконец услышала, что я вошла, то улыбнулась мне широченной приветственной улыбкой. Мы разговорились о том, откуда каждая из нас приехала, о наших семьях. Я рассказала ей о своих папе и маме и о том, что я единственный ребёнок, она рассказала мне всё о своих родителях и братьях. Её семья по сути стала моей семьёй, и наоборот. И теперь, как бы это смешно ни звучало, я делю события моей жизни на «до Миши» и «после Миши». Да, у меня были друзья в старшей школе, но ни с кем я не была так близка, как с ней. А с теми несколькими школьными друзьями я потеряла связь, как только мы разъехались по колледжам. Так что я была более чем счастлива подружиться с Мишей. — Я улыбаюсь и признаюсь: — Я не могу представить свою жизнь без неё. Так что да, мы поладили и с тех пор неразлучны.

— Тебе очень повезло. Не у многих найдётся такой же друг.

— Поверь, я прекрасно об этом знаю. Как я сказала, у меня были друзья, но никто не смог бы с ней сравниться. Я всегда буду принимать её такой, какая она есть — даже со всеми её безумными бреднями и идеями о загадывании желаний.

— Загадывании желаний? — Вэс останавливается и с любопытством смотрит на меня.

— Да… это очередная чепуха, в которую верит Миша и которую она уговорила меня попробовать.

— Я весь внимание.

Без колебаний и даже не успев оглянуться, я рассказываю ему всё о той ночи, когда загадала свои желания.

— Ну, она уже давненько упрашивала меня загадать желания в ночь новолуния.

— Новолуния?

— Ну да, по лунному циклу. Миша сказала, что в ночь новолуния я должна сесть и записать список желаний. Этими желаниями могло быть всё что угодно — то, что я хотела бы, чтобы произошло в моей жизни, или просто какие-то заявления, которые я бы хотела высказать. Потом мне нужно было мысленно их представить, поразмышлять о них, а потом сжечь мой список.

— А зачем тебе нужно было его сжигать?

— Потому что когда список сгорел дотла, я сдула пепел в воздух, как проинструктировала меня Миша. Это вроде как я послала свои желания во Вселенную.

Вэс просто молча смотрит на меня какое-то мгновение, а потом говорит:

— И ты это сделала?

— Ну, не сразу. Она несколько раз говорила об этом, но я отмахивалась. Потом Миша стала более настойчивой, так что я в конце концов решила попробовать, чтобы она уже успокоилась. К тому же, что я теряла, ведь так?

Вэс кивает, и я смеюсь.

— Что смешного?

— В ту ночь, когда я это сделала, мне казалось, что всё получится. Ведь знаешь, как только я сожгла список, откуда ни возьмись появился порыв ветра, и это было как-то волшебно. Как-то…

— Волнующе? Необыкновенно?

Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что он не смеётся надо мной. Вообще-то, он смотрит на меня с необычайной серьёзностью, словно ему действительно важно, что я скажу.

— Да, — шепчу я. — Это и правда была какая-то магия, как в сказке. Помню, тогда я улыбалась своим возможностям, но теперь-то знаю, как ошибалась.

— Почему ты так думаешь?

Я протягиваю руку и беру упаковку спагетти, намереваясь забросить их в кипящую воду.

— Ну, потому что как только я составила тот список, будь он проклят, всё пошло наперекосяк.

— В каком смысле?

Я снова поднимаю кастрюлю с соусом и ещё раз его помешиваю. После этого забрасываю спагетти, чтобы они начали готовиться, пока думаю, что именно хочу ему рассказать.

— Что ж, наверное, чтобы это понять, тебе следует узнать список моих желаний.

— Ты не обязана говорить их мне. Я понимаю, что это очень личное.

Я краем глаза смотрю на него — Вэс опирается на столешницу, весь такой непринуждённый, милый, открытый. Говорить с ним легко, и, не успев как следует это обдумать, я снова начинаю болтать.

— Вообще-то, они очень простые. Я пожелала повышение, которое не получила. Хотя, следует признаться, когда я загадывала это желания, то думала, что буду первой кандидатурой и это желание не причинит вреда. И да, каюсь, ещё я пожелала себе, вдобавок к повышению, и личного помощника. В свою защиту хочу лишь сказать, что я всего лишь проявляла прозорливость — у меня ведь наверняка появилось бы куда больше обязанностей и всё такое.

Вэс смеётся.

— Конечно же. Кто бы не захотел заиметь личного помощника, получив повышение?

— Ну ведь правда, да? — соглашаюсь я. — Ну, и ты знаешь, какими неприятностями всё это обернулось.

— А что ещё ты пожелала?

— Я пожелала, чтобы моя машина продолжала оставаться на ходу и не создавала мне проблем. Я уже выплатила за неё кредит, а сейчас мне бы не хотелось брать на себя ещё один кредит на машину. Так что я пожелала это, чтобы сэкономить деньги.

— А, и потом твоя машина сломалась. И, раз уж зашла речь, как продвигается её ремонт?

Я вздыхаю.

— Они должны мне позвонить, когда он будет завершён. Механик сказал, что это может занять несколько дней, но мне, наверное, следует позвонить самой, потому что пока нет никаких новостей. Признаюсь, я слишком долго на это забивала, потому что отвлеклась на всё остальное.

— Что понятно. Я напомню тебе им позвонить.

— Спасибо. Потом я пожелала свой дом. Чтобы мне удалось заключить сделку и купить его. Сделать его своим. Как ты знаешь, моя домовладелица постоянно твердила мне, что я смогу его выкупить. Сегодня Миша сказала мне, что, по её мнению, хозяйка дома так делала, только чтобы я не выселялась. А я-то думала, она такая честная, такая добрая! Я отличнейший знаток людей, не считаешь? — У меня не получается сдержать горькой усмешки. — Как бы то ни было, я думаю, что Миша, возможно, права, но я и представить себе не могла, что всё это время меня водили за нос.

— Да, мне тоже кажется, что Миша права. Мне жаль, что всё так получилось.

— Как и мне, но знаешь, думаю, лучше, что я узнала об этом сейчас. Кроме того, мой новый дом тоже неплох. — Признавшись в этом, я застенчиво отворачиваюсь, чтобы снять с плиты кастрюлю со спагетти и слить воду. Накрыв её крышкой с дуршлагом, я поднимаю кастрюлю над раковиной, и Вэс тут как тут.

— Давай-ка, позволь мне. Не хочу, чтобы ты обожглась.

— Всё нормально, я уже делала это миллионы раз.

— Пусть так, но сегодня ты позволишь сделать это мне, хорошо?

Я смотрю на него, он смотрит на меня.

— Хорошо.

Я ставлю кастрюлю на столешницу и позволяю ему слить воду, а сама отворачиваюсь, чтобы снять с плиты соус, положить в духовку хлеб и достать из шкафчика тарелки. Ещё я достаю пару бокалов, а из холодильника — бутылку вина.

— Ещё я пожелала, чтобы у меня было больше возможностей делать то, что люблю, но на что почти не остаётся времени. Ну, например, сходить в парк или в зоопарк. Посещать концерты, читать больше книг… типа того.

— Понимаю. Это так легко, уйти с головой в свои обязанности и забить на то, что нам действительно нравится.

— Именно, — улыбаюсь я ему. — Знаешь, и эти свидания вслепую — обычно я на них не хожу.

— Нет? — спрашивает он, поднимая брови.

— Нет. Причиной, почему я согласилась на него, было ещё одно моё желание. Чаще ходить на свидания. Я же рассказывала тебе, что после Джеффри я особо ни с кем не встречалась. Время от времени у меня были разовые встречи, но не более того.

— Значит, ты хочешь чаще ходить на свидания?

Я раскладываю по тарелкам пасту и соус. Пар от горячего соуса поднимается вверх, и я какое-то время наблюдаю за ним, обдумывая вопрос Вэса.

— Когда хлеб подогреется, всё будет готово.

— Отлично, пахнет просто восхитительно. Но вот только ты не ответила на мой вопрос. Ты хочешь чаще ходить на свидания?

— Думаю, да. В том смысле, что ведь только так я смогу найти того единственного, да?

— Того единственного?

— Да, ты понимаешь, что я имею в виду — кого-то, кто станет моей второй половинкой. Я хочу его найти. Знаю, это похоже на безумие, и я ещё молода и бла-бла-бла. Но дело в том, что недавние события помогли мне кое-что понять — обожая свой дом, не зная проблем на работе, я кое-что упускала.

— И что же?

Мы смотрим друг на друга, когда я говорю:

— Кого-то, с кем можно было всё это разделить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Мы просто смотрим друг на друга до тех пор, пока не звенит таймер на духовке, сигнализируя о том, что хлеб готов. Вэс успевает вперёд меня, по пути достав из ящика прихватки, и вытаскивает противень. Он ставит его на духовку и поворачивается ко мне:

— Что если…

Я пытливо смотрю на него, продолжая стоять с тарелкой спагетти в руках, а Вэс тем временем подходит ко мне и обхватывает ладонью моё лицо, чем застаёт меня врасплох. Он впивается в меня взглядом, а потом медленно опускает свои губы к моему рту. И я могу думать только об одном: «О боже, Вэс сейчас меня поцелует!». Когда его язык нежно касается моих губ, умоляя проникнуть внутрь, в голове становится совершенно пусто, и моё внимание целиком поглощено его ртом. Я без колебаний отдаю ему всё, чего требуют его губы.

Позабыта тарелка спагетти в моих руках. Я отпускаю её от потребности обвить руками его шею, и она падает на пол. Наши тела прижимаются друг к другу, грудь к груди, живот к животу, и всё, что я чувствую, ощущаю на вкус, запах — это Вэс. Я жажду его каждой своей частичкой. Желание завладевает моим телом, словно голод, который никогда не будет удовлетворён. Оно накрывает меня лёгкой дымкой и собирается между моих ног.

Вэс ведёт меня спиной вперёд, пока я не натыкаюсь на стену. Он прижимается ко мне и продолжает натиск на мой рот. В его поцелуях — страсть, его руки то и дело двигаются от моего лица к плечам, к груди и потом обратно. Я не успеваю осознать этого, как мы опять двигаемся, и я чувствую, как картина, или что там висело за моей спиной, падает на пол, когда он вдавливается в меня ещё сильнее. Но мы не обращаем внимания. Нашим миром становится то, что происходит между нами.

Я опускаю руки на край его футболки и стягиваю её через голову, а потом бросаю на пол. Как только она исчезает из моих пальцев, его губы снова овладевают моими. Я легонько толкаю его в грудь в молчаливой просьбе отодвинуться. Мне до смерти хотелось увидеть, что же скрывается под его рубашкой, и теперь я, чёрт возьми, не упущу своего. Вэс отступает, издав протестующий стон, но каким-то образом ему удаётся открыть мне потрясающий вид на свой торс и одновременно меня целовать. Всем угодил. Высеченные статуи не идут ни в какое сравнение с красотой под моими пальцами. Одни сплошные мускулы. И такая загорелая кожа! А ещё я ошибалась — у него не шесть кубиков. Их, чёрт побери, восемь! В обморок можно упасть от такой картинки и ощущений.

— Почему ты так улыбаешься? — спрашивает он между поцелуями и сам улыбается ленивой, самодовольной улыбкой.

— Потому что ты оказался таким же потрясающим, каким я тебя себе представляла. Ты даже не догадываешься, сколько раз я воображала, что там у тебя под рубашкой.

От его сексуальной улыбки и желания, что она вызывает, у меня подкашиваются колени. Я не могу больше ждать и, протянув руку, начинаю исследовать его нежную кожу. Провожу пальцем по татуировкам на его руке. Меня восхищает их замысловатый этнический дизайн, как и ещё одной — другого произведения искусства, скрытого под его рубашкой. Сердце, птица, крест с именами, должно быть, его родителей. Провожу пальцем и по ним, желая познакомиться с каждой. У Вэса перехватывает дыхание, и из него вырывается стон, вызванный моими прикосновениями. Я провожу ладонями по его плечам, по груди и мышцам живота, и запускаю пальцы в волосы у его пупка. Наклонившись, нежно целую его туда, но он меня отталкивает, поднимает мой подбородок и снова набрасывается на меня с поцелуем.

Вэс вновь ведёт меня спиной вперёд, уже по коридору, и мы оказываемся у входной двери. Он прижимает меня к ней и трётся о меня своим возбуждённым членом, побуждая меня поднять ноги и обхватить ими его талию. Я тоже прижимаюсь к нему, молча умоляя о большем.

Он разворачивается к лестнице, и моя нога сбивает что-то со столика рядом и это что-то падает на пол. Когда мы закончим, тут будет погром.

Медленно поднимаясь по ступеням и не переставая меня целовать, где-то на полпути Вэс кладёт меня на лестницу и накрывает моё тело своим. Он покрывает меня поцелуями, от чего по моему телу пробегают электрические разряды, а потом смотрит на меня с ухмылкой. Я даже не догадываюсь, что у него на уме, когда чувствую, как моя футболка начинает подниматься вверх. С видом мальчишки, распаковывающего подарки рождественским утром, Вэс начинает меня раздевать.

Сняв с меня футболку, он смотрит на меня с выражением необыкновенного удовольствия на лице, и я рада, что надела красивый и женственный розовый лифчик, отделанный кружевом. Он приподнимает мои груди вверх, и они выглядят потрясающе. Ему определённо понравятся кружевные трусики-тонг из этого же комплекта. У Вэса такой вид, как будто он дико проголодался и сейчас начнёт лакомиться моим телом, и я хихикаю. Он улыбается мне, и моё веселье тут же испаряется, когда он целует меня в ложбинку между грудей, а потом проводит губами и языком по линии лифчика. Его язык проникает под кружево, дразня меня, сначала проходится по одной груди, потом и по второй, с не меньшим вниманием. Мои соски аплодируют стоя.

С моих губ срывается стон, Вэс поднимает голову, берёт меня на руки и несётся на второй этаж. Мы направляемся прямиком в его комнату, где он осторожно, но решительно кладёт меня на кровать. Я по-прежнему в джинсах, как и он, но, уверена, в скором времени это изменится.

Вэс какое-то время смотрит на меня и потом говорит:

— Ты понятия не имеешь, как сильно я хотел заполучить тебя прямо сюда.

— Да?

— О да. И сейчас это похоже на сон.

— Если хочешь, могу тебя ущипнуть.

Вэс улыбается и ставит колено на кровать, но раздумывает и поднимает меня на ноги, а потом поворачивается и вытаскивает из тумбочки презерватив.

— Это тебе не понадобится.

Он в замешательстве смотрит на меня, и я поясняю:

— Я на таблетках.

Улыбаясь, Вэс отбрасывает пакетик за плечо, отчего я смеюсь. Он снова целует меня и снимает бретельку с моего плеча, покрывая поцелуями сначала мою шею, а потом и обнажённое плечо. Я склоняю голову набок для лучшего доступа. Он протягивает руку мне за спину и расстёгивает лифчик, затем отступает назад, чтобы смотреть на меня, когда медленно его стягивает. Страсть в его взгляде рассеивает мою нервозность и усиливает мою жажду его прикосновений. Сейчас я чувствую себя самой красивой девушкой в мире, и если бы мне удалось сохранить в бутылке этот его взгляд и те ощущения, что он мне дарил, я бы стала ещё и самой богатой.

— Ты восхитительна, — шепчет он, и я ахаю, когда Вэс наклоняется, вбирает в рот мой сосок и начинает его сосать. Он вращает языком, снова и снова, отчего я закидываю голову назад и с моих губ срывается стон. Вэс передвигается к другой груди и проделывает то же самое со вторым соском. Я тяжело дышу и стискиваю руки вокруг его головы.

Я хочу его. А он хочет меня. Осознание этого придаёт мне уверенности. Я отталкиваю Вэса и начинаю расстёгивать его джинсы. Медленно расстегнув молнию, спускаю их вниз. Он выбирается из них, а затем снимает джинсы с меня. Я стою в одних только трусиках, и он впитывает меня взглядом, всю, с ног до головы.

— Я хочу тебя, Эспен. Очень.

Я улыбаюсь ему и смотрю вниз, на физическое доказательство его желания. Глубоко вдохнув, засовываю пальцы под резинку его серых трусов. Наши взгляды встречаются, и Вэс вскидывает бровь, словно бросая мне вызов.

Вызов принят. Я стягиваю его трусы, выпуская на свободу его член, и мысленно благодарю бога, что тут есть за что подержаться, более чем. Я облизываюсь, не в силах думать ни о чём другом, кроме как о том, каков он на вкус. Упав на колени, без предупреждения, я беру его в рот. Вэс ахает от неожиданности моих действий и громко стонет. Я вбираю в рот столько, сколько могу, и начинаю сосать, продвигаясь вверх. Повращав языком вокруг головки, спускаюсь ниже, а потом повторяю всё снова и снова. Его пальцы вцепляются в мои волосы, и он осторожно двигает бёдрами в такт моим движениям. Его стоны становятся чаще, эти звуки меня заводят, и вот я уже сгораю от желания.

Он отталкивает меня, удивлённую, и тянет за волосы, чтобы я встала.

— Достаточно. Теперь я хочу тебя касаться.

Наш зрительный контакт не обрывается, даже когда Вэс наклоняется и стягивает с меня трусики. С его губ срывается стон, когда он глазами пожирает моё обнажённое тело.

— Проклятье. Ты намного больше, чем я себе представлял, и сейчас я говорю не только о твоём теле, но и о твоём внутреннем мире. Ты… ты… полный комплект… Боже, ты всё для меня.

Моё сердце готово вот-вот взорваться у меня в груди. Я чувствую себя счастливой и совершенной, и частью целого. Моё сердце встретило свою половинку, и пусть кажется, что для подобных чувств прошло слишком мало времени, глубоко внутри я знаю: он тот самый.

Вэс поднимает меня, кладёт на кровать и ложится сверху. Это ощущение кожа к коже заставляет меня ахнуть.

— Боже, Вэс, я тебя хочу.

— Я тоже тебя хочу. Я так долго и мучительно придумывал, что буду делать с тобой сегодня вечером.

Он вновь целует мои губы, затем опускается на горло и ниже, к груди. Но не задерживается там, а продолжает спускаться вниз, покрывая поцелуями мой живот, засовывая язык в ямку пупка. Тут я хихикаю, и Вэс одаривает меня улыбкой и, тут же приняв сосредоточенное выражение, раздвигает мои ноги.

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

Я даже не знаю, что сказать, не знаю, как выразить своё желание. Вэс устраивается поудобнее между моих ног и кладёт их себе на плечи. Первое прикосновение его языка почти сразу же толкает меня через край.

— Мне нравится твой вкус.

О… боже… мой… Я ещё никогда никого не хотела так, как хочу его. Никого, никогда. Когда он вводит в меня два пальца и одновременно с этим всасывает в себя мой клитор, я начинаю поскуливать. Он чередует свои ласки, то полизывая, то посасывая меня, и вскоре движения, ощущения, вид Вэса у меня между ног — всё это толкает меня в пропасть. Я падаю, и это самое лучшее в мире падение. Вэс поднимает голову, целует внутреннюю сторону моего бедра и поднимается надо мной, чтобы войти в меня резким толчком.

Я ещё прихожу в себя после оргазма, когда ощущение того, что мы слились в единое целое, заставляет меня выругаться про себя.

— Эспен, — шепчет мне Вэс.

Звуки моего имени, слетевшие с его губ, побуждают меня поднимать бёдра на каждый его толчок.

— Так хорошо. Так хорошо, — бормочет он, и ещё какие-то слова, которые сейчас я не в состоянии разобрать. Ритм нарастает, и я снова чувствую, что край уже близко.

— Кончи для меня, детка, давай!

Когда он произносит слово «детка», я уже на грани, ещё несколько толчков, и я снова падаю, а вскоре и Вэс.

Он падает на меня, и мы несколько минут пытаемся восстановить дыхание. Наконец, Вэс поднимает голову, смотрит на меня, убирая волосы с моего лица, и улыбается. У него какой-то встревоженный вид. Прежде чем он успевает сказать мне что-нибудь или спросить, я протягиваю руки, провожу ими по его ирокезу и улыбаюсь ему в ответ. В его глазах мелькает облегчение, и он нежно целует меня в губы.

— Ты представить себе не можешь, как долго я этого ждал. — Вэс ухмыляется мне.

— Даже не знаю, что тебе сказать. Пока Миша не сказала мне, что думает, будто ты мною увлечён, я полагала, что мои чувства безответны.

Он смеётся так, словно одна мысль об этом уже сама по себе смешна.

— Как так получилось, что ты ничего не замечала? Мне казалось, что моя откровенная ревность говорила сама за себя. Или то, что я приехал к тебе домой без приглашения, или что пользовался каждой возможностью, чтобы поболтать с тобой, когда ты приходила в бар, и не забудем о том, что я попросил тебя переехать ко мне.

— Ну, я-то думала, что ты смотришь на меня с позиции старшего брата, который оберегает свою младшую сестру, как-то так.

— Да нет же! Поверь мне, детка, когда я смотрю на тебя, то определённо вижу не младшую сестру.

Снова «детка». Боже, помоги мне — мне нравится, когда он называет меня так. Я вновь провожу руками по полоске его волос.

— Меня жутко разозлило, что ты позволил той сучке потрогать свой ирокез.

— На это я и надеялся. Если честно, всё это было задумано, чтобы вызвать твою ревность. Точно такую же, как ты вызвала у меня, появившись с тем тупым крикуном. Мне так и хотелось оторвать ему голову. Боже, я думал, у меня сердце остановится, когда узнал, что ты пригласила его домой. Я ушёл с работы сразу после вас. Хотел подняться наверх и остановить всё, что бы там ни происходило между вами, и уже почти был готов постучать в дверь или позвать тебя. Даже подумывал, не учинить ли какое-нибудь ЧП, но понимал, что у меня нет права.

Я усмехнулась.

— Ему с тобой не сравниться. Я бы тут же его бросила. Вэс, я влюбилась в тебя — ну, по крайней мере, в твою сексуальную задницу — почти в тот же самый момент, когда впервые увидела. Ты ошарашил меня своей сексуальностью и тем, каким добрым и заботливым оказался. И ещё эта твоя необыкновенная улыбка.

Вэс скатывается с меня, хотя, кажется, ему этого совсем не хочется, а потом притягивает меня в свои объятия.

— С первой минуты, как увидел тебя в баре, я не хотел никого, кроме тебя. — Тут я чувствую, как по моему лицу расползается широкая глупая улыбка. — И когда в тот же день я увидел тебя на тротуаре, вымокшую до нитки, с прилипшей к этому маленькому сексуальному телу одеждой, с такой яростью в глазах, будто ты проклинала Вселенную уже только за то, что та позволила дождю тебя коснуться, — тогда я понял, что пропал. Потом я мог думать только о тебе. Гадал, где ты, что делаешь, с кем ты, смотрел на дверь бара и надеялся, что следующим, кто войдёт, будешь ты. Чёрт, из-за тебя я чувствовал себя, словно томящийся от любви шестнадцатилетний мальчишка. Я так много говорил о тебе, что Йен и Марк постоянно меня затыкали. Правда, когда они познакомились с тобой, то сразу же попросили прощения.

Я смеюсь.

— Знаешь, когда сегодня Миша сказала мне, что я потеряла рассудок и что, по её мнению, ты смотришь на меня совсем не как на сестру, я надеялась, что она права. И теперь думаю, так и оказалось.

— Эспен, будь со мной. Я хочу, чтобы ты была моей и только моей. Никаких свиданий вслепую и прочей херни. Я хочу, чтобы ты была со мной. Ты… — он оглядывает меня с распутной улыбкой, — ты всё, что я хочу — более чем. Я хочу с тобой встречаться; хочу видеть, как ты улыбаешься мне и только мне. Я хочу слышать эти бесстыдные, страстные звуки, когда ты кончаешь, снова и снова, и хочу, чтобы эти губы касались только меня. Что скажешь? Ты будешь моей девушкой?

Я ответила ему поцелуем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Я лежу в объятиях Вэса, прижимаясь спиной к его груди, а он лениво гладит пальцами мою руку. Вдруг у меня в животе начинает урчать, и я тут же вспоминаю, что до наших секс-приключений мы готовили ужин.

— Ты проголодалась. Я тоже. Пойдём подогреем спагетти?

— Да, давай.

Я неохотно вылезаю из кровати, встаю, прикрывая руками интимные части тела, и выискиваю взглядом свою одежду.

— О нет. Может, не будешь?

Я озадаченно смотрю на Вэса.

— Не буду что?

— Не будешь надевать одежду на это тело. Мне наконец-то удалось тебя раздеть, и я собираюсь продлить это на как можно дольше. Никакой одежды. Мы идём на кухню голые.

Я смеюсь, чтобы скрыть охватившее меня чувство неловкости, чтобы собраться с духом.

— Что ж, тогда давай компромисс? Я хочу быстренько сбегать в душ, так что как насчёт голых под халатом? — Но видя, что Вэс уже готов заспорить, добавляю: — Иначе я замёрзну.

— Ну ладно, пусть будут халаты.

Я смеюсь над его выражением лица, ухожу за своим халатом, а потом возвращаюсь в спальню Вэса, беру его за руку и веду в ванную.

Мы весело, но быстро принимаем душ, наслаждаясь процессом мытья и исследования наших тел.

Завёрнутые в полотенца, мы спускаемся на кухню. И смеёмся, увидев разгром, учинённый нами по дороге в спальню. По пути мы осторожно поднимаем вещи и расставляем всё по местам.

Войдя в кухню, я тут же направляюсь к тарелке спагетти, которую уронила, и начинаю убираться.

— Позволь мне, — пытается вмешаться Вэс.

— Нет, я сама. А ты пока подогрей еду. Это займёт секунды.

По счастью, тарелка упала на линолеум и, похоже, действительно будет легко убраться.

— Ай!

Только вот она разбилась посередине, и я режу палец об острый край, когда поднимаю её. Это произошло настолько же неожиданно, насколько мне сейчас больно, и ранка здорово кровоточит, но Вэс уже тут как тут.

— Дерьмо. Я же говорил, что сам должен этим заняться, а теперь ты порезалась. — Он забирает у меня из рук остатки тарелки с едой, выкидывает в мусорное ведро и быстро возвращается ко мне, чтобы осмотреть палец. — Не шевелись.

Оставив мой палец, он отворачивается взять аптечку, а затем быстро очищает рану и накладывает повязку.

— Всё не так уж плохо, едва… — Я останавливаюсь на середине фразы, потому что Вэс подносит мои пальцы ко рту и нежно целует каждый, начав с пораненного. Сначала это кажется милым, потому что его поцелуи облегчают боль, но потом он берёт один палец в рот. И между моих ног расплывается тепло, Вэс замечает мою реакцию, и его глаза темнеют от страсти. Он отпускает мой палец и начинает целовать руку, отодвигая ткань, но потом срывается, тянет халат за пояс и сбрасывает его с моего плеча. Он целует мою шею и прикусывает мочку уха.

— Ммм, мне кажется, ты кое-что пропустил.

— Разве? Где? Здесь? — спрашивает он и спускается губами чуть ниже.

— Нет, ниже.

— Здесь? — Он целует мою ключицу.

— Близко, — шепчу я.

Вэс раздвигает халат и целует меня над грудью.

— Наверное, здесь.

— Нет, но теплее, — дразню я.

Он берёт в рот мой сосок и нежно его посасывает, и из меня вырывается стон. Вэс смотрит на меня с ухмылкой.

— Уверен, это было здесь. — И он начинает прокладывать дорожку из поцелуев обратно вверх.

— О нет, теперь холоднее и холоднее.

— Не может быть!

Вэс поднимает меня и усаживает на столешницу, халат спадает на пол. Он целует меня под одной грудью, потом под другой, затем нежно целует посередине и спускается ниже.

— Теплее, теплее, о, горячо. Очень горячо, — задыхаясь, говорю я ему.

Он усмехается и проводит языком по ямке пупка. Потом отодвигает меня дальше от края и раздвигает мои ноги. Я опираюсь пятками о столешницу и приподнимаюсь на локтях, но внезапно чувствую неловкость из-за того, что полностью открыта перед ним.

Я смотрю на него, и он, должно быть, замечает выражение моего лица или моих глаз, потому что его взгляд становится мягче. Вэс наклоняется, чтобы быстро поцеловать меня в губы, а потом возвращается к моему животу и начинает спускаться ниже.

— Насколько теперь горячо?

— О, милый, ты просто обжигающе горячий. Я поняла это сразу, как увидела тебя. — Я стараюсь изобразить игривую улыбку, но так как раньше я никогда не старалась кокетничать, то чёрт его знает, что у меня получилось.

Вэс тихо смеётся, и это чертовски сексуально. Словно этот его смех предназначен только для меня.

— Я не это имел в виду.

— Очень горячо. Очень-очень. — Его язык касается меня одним горячим влажным прикосновением, и я запрокидываю голову назад от ощущений. — Боже, ты сейчас сгоришь!

— Как и ты, любимая. Скоро. — Какая самоуверенность, граничащая с нахальством! Но он может тешить себя любыми иллюзиями, лишь бы не останавливался.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него, и наши взгляды встречаются. Он наблюдает за мной и проводит по мне языком. Ещё раз, и ещё раз. Вэс закрывает глаза и издаёт низкий гортанный звук.

— Я не могу тобой насытиться.

Он продолжает поднимать меня всё выше и выше, а когда всасывает в себя мой клитор, я больше не могу терпеть. Наблюдать за ним, чувствовать его, видеть, как он получает удовольствие от того, что дарит удовольствие мне, слышать его шёпот — это слишком, и я отдаюсь желанию и теряю контроль. Выгнув спину, я отдаюсь приближающемуся оргазму, и когда он приходит, из меня вырывается громкий и высокий крик.

Вэс помогает мне прийти в себя, убедившись, что я получила каждую восхитительную каплю своего оргазма, затем отстраняется и улыбается мне. Он облизывает губы, словно наслаждаясь моим вкусом, и от этого внутри меня что-то вновь шевелится. У меня трясутся ноги, и я готова упасть на столешницу, но Вэс мне не позволяет. Он ставит меня на ноги, скидывает с себя халат, разворачивает меня, перекидывает через высокий табурет и входит в меня сзади.

— О боже, — стонем мы в один голос.

С каждым его толчком я отвожу бёдра назад. Вэс протягивает руку вперёд, гладит мою грудь, а потом щипает за сосок. Затем его пальцы прокладывают дорожку вниз по моему животу, он находит мой клитор и начинает снова подталкивать меня к краю.

Моё тело уже подёргивается от чувствительности, а он продолжает водить пальцами по кругу, и во мне снова нарастает оргазм. Вэс шепчет какие-то слова, которые я не могу разобрать. Ощущения берут надо мной верх, и я, сама ещё того не сознавая, вновь кончаю. И так сильно, что у меня подгибаются колени, но Вэс удерживает меня и быстро находит своё освобождение.

— Не двигайся, ещё секунду. — Я почти смеюсь над его просьбой. Я бы не смогла пошевелиться, даже если бы захотела. Он быстро возвращается и убирает следы от наших любовных упражнений, а я поднимаюсь и достаю из кладовой недавно купленные тряпки. Вернувшись к столешнице, усердно тру то место, где до этого была моя задница. Вэс начинает смеяться и никак не может успокоиться.

— Что? Ты хочешь есть отсюда?

— Я уже это сделал, детка.

От его слов я краснею, но всё равно заканчиваю уборку, а потом поворачиваюсь к нему, положив руки на бёдра.

— А теперь мы можем поесть…

— Я только что…

Я поднимаю руку.

— Даже не вздумай заканчивать эту фразу. Мы можем поесть… спагетти, салат и хлеб… сейчас, да? Думаю, ты проголодался.

— Уже насытился.

Я вновь краснею. Мы надеваем наши халаты, я накладываю тарелку для Вэса и ставлю её в микроволновку, а пока его еда греется, накладываю порцию себе. Усевшись, мы ужинаем, сначала в тишине, просто наслаждаясь компанией друг друга и блюдами.

— Очень вкусно, Эс, спасибо.

— Как ты только что меня назвал, Эс?

— Ну да, я стараюсь выдумать какое-нибудь ласковое прозвище, которое мне понравится. «Детка», «малышка» — они неплохие, но уже затасканные. Не то что «Эс», и это явное сокращение от твоего имени.

— Не называй меня Эс — звучит как ругательство[15].

— Может, это дань уважения твоей восхитительной заднице.

— Нет, лесть не поможет тебе получить разрешение на использование этой аббревиатуры.

— Ну и ладно, буду работать над этим, милая.

— Фу, для тебя это слишком слащаво.

— Ну и что? Я очень сентиментальный, — говорит он с таким неподдельным возмущением, что я усмехаюсь.

— Ладно, но ещё ты развратный. Сочетание того и другого. Нет, «милая» не подходит.

— Хорошо, придумаю что-нибудь ещё.

Мы доедаем, убираем за собой и идём прямиком в спальню. Вэс лежит на спине, положив одну руку под голову, а второй рассеяно накручивая на пальцы мои волосы. Я лежу верхней половиной на нём, опустив подбородок на руки, сложенные на его груди.

— Почему ты хмуришься?

Я смотрю ему в глаза.

— Я даже не заметила.

— О чём ты думаешь? — Он проводит кончиками пальцев по моей щеке и обхватывает ладонью моё лицо.

И я решаю всё-таки задать ему вопрос, который меня тревожит.

— Могу я спросить тебя кое о чём?

— Ты можешь спрашивать обо всём, пупсик.

— Хм, пожалуй, это мне нравится. Расскажи мне о своей бывшей.

Вэс сводит брови, и у меня такое чувство, будто он собирается проигнорировать мой вопрос, не захочет обсуждать это после того, что между нами произошло, но мне нужно, чтобы он понял, почему я хочу это знать.

— Что именно тебя интересует?

— Ты говорил мне, что вы жили вместе. Здесь?

— Да.

— И что случилось? Ты рассказал кое-что, но мне любопытно.

— Её звали Адрианна, — тихим голосом начинает он, и я её уже ненавижу. Одно только имя уже звучит чертовски сексуально. Я рисую в воображении шикарную экзотическую красотку, которая идеально смотрелась бы рядом с этим мужчиной, и от этих образов мне становится худо. — Долгое время мы были счастливы вместе.

Какого чёрта? Откуда взялась эта ревность?

— Долгое время? Но твои родители погибли, как ты сказал, шесть месяцев назад, значит, она не жила здесь так уж долго, да?

— Да, здесь она прожила недолго, но до этого мы жили вместе в моей прежней квартире.

— О.

— Мы познакомились в колледже. Кстати, я тоже изучал коммерческое дело, как и ты, — улыбается Вэс. — Получив образование, я начал работать на Джека, владельца «D’Vine». Видишь ли, Джек был другом нашей семьи. Когда я был маленьким, мы ходили на ужин к нему домой, и я помню, как мой папа захаживал после работы в его бар. Если ты ещё не знаешь, помимо «D’Vine», у него есть ещё несколько баров. Ну так вот, как-то вечером я пришёл в одно из его заведений, «Walker’s Tavern», мы разговорились о его бизнесе, и я тут же понял, что тоже мечтаю открыть собственное дело. Я уже рассказывал тебе об этом.

Я киваю и жду, когда он продолжит.

— Адрианна училась в колледже по подготовке медсестёр и закончила его с отличием. Но у нас были разные представления о нашем будущем. Я был в таком восторге, что наконец-то понял, чего хочу, какая у меня цель. Я тут же сел и набросал бизнес-план и план накопления сбережений. Я рассчитал, какую зарплату должен получать, чтобы скопить достаточно средств на открытие собственного дела и подняться на ноги без особых напрягов. Джек предложил мне взять меня на место бармена и менеджера, и он платит мне баснословные деньги. Я понимаю, отчасти это из-за того, что он хочет помочь мне добиться моих целей.

Вэс нежно улыбается, и я понимаю, что он очень дорожит Джеком.

— Я с нетерпением ждал, чтобы рассказать о своей мечте Адрианне. Мне представлялось, что она будет радоваться вместе со мной, захочет узнать все детали, будет спрашивать, чем помочь — просто взглянуть на план или морально поддержать. Но знаешь, что она сказала вместо всего этого?

Я качаю головой, а потом спрашиваю:

— Что она сказала?

— Она сказала: «Ты учился в колледже и получил степень только для того, чтобы зарабатывать на жизнь, разливая по кружкам пиво?»

У меня сжимается сердце. Я представить себе не могу, что значит желать поделиться с кем-то, кого любишь, своими надеждами, а тебя выставляют на посмешище. От этой мысли мне становится грустно.

— Первое время я находил этому отговорки, отмахивался, думая, что она просто не до конца понимает, что будет означать для меня владение таким заведением. А потом я потерял родителей, и ситуацию омрачила боль от их потери. Дом достался мне, и, когда я переехал сюда, даже не обсуждалось, что она последует за мной. Но наши отношения были уже не те. Между нами была какая-то… отстранённость… дистанция, и как бы мы ни старалась вернуть всё назад, она не исчезала. Мы не смогли возродить былые чувства. Да, мы пытались скрыться за бессмысленными словами, ежедневными делами, сексом — но ничего не помогло.

Уф, бумажный пакетик для одного, пожалуйста. Я даже думать не хочу, что он занимался сексом с кем-то ещё, никогда. Меня передёргивает от этой мысли, но он даже не замечает, погрузившись в своё прошлое.

— Как-то раз я присмотрел пару мест для бара и решил рассказать ей о них, когда она вернулась домой. Одно из помещений показалось мне многообещающим, и я предложил за него высокую цену. Сейчас там парикмахерская или типа того, неважно. На моё воодушевление она ответила: «Разве ты ещё не оставил эту бредовую затею?»

Я провожу кончиками пальцев по подбородку Вэса в некоем подобие утешения. Потому что, несмотря на мои чувства к Адрианне, их отношения, ситуацию в целом, сама мысль о ней явно причиняет ему боль.

— Тем вечером мы сильно поругались, она собрала свои вещи и ушла. С тех пор я её больше не видел.

— Мне так жаль. Должно быть, ужасно потерять своих родителей, а потом и любимую женщину.

— Я был не в себе, но для того и существуют лучшие друзья, такие как Мэт и Йен. Они всегда были рядом. Они выводили меня в люди, напивались со мной, пытались свести меня с женщинами, чтобы, по их словам, «я выбросил её из головы». Но я не проявлял интереса. Говорил себе, что покончил с отношениями. По крайней мере, на какое-то время. Потом было несколько увлечений, не буду скрывать, но ничего серьёзного.

— А сейчас? Как сейчас ты относишься к тому, чтобы вступить в отношения с девушкой?

Вэс смотрит мне прямо в глаза и, снова и снова, проводит подушечкой большого пальца по моим губам.

— Я думаю, что всё случается не просто так.

И я не могу не заметить, что он почти повторяет один в один слова Миши, которыми она совсем недавно меня утешала. Может быть, всё-таки Вселенная нас слушает.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Весь оставшийся вечер мы с Вэсом провели в кровати, наслаждаясь исследованием тел друг друга, порой неспешно, а порой — быстро и страстно.

Мои чувства к нему уже заставляют меня нервничать. Мне не хочется так быстро отдаваться им, но, боюсь, уже поздно. Мне приходится напоминать себе не торопиться, а просто жить одним мгновением и перестать волноваться об остальном. И это сложно, потому что по натуре я люблю всё планировать заранее, но когда тревоги и сомнения вновь одолевают меня, я изо всех сил стараюсь их отбросить.

Проснувшись сегодня утром, я позволила себе наслаждаться объятиями Вэса и постаралась не двигаться, чтобы не разбудить его и как можно дольше купаться в этом наслаждении. Я уже и забыла, как сильно мне не хватало такого единения и близости. Когда Вэс понял, что я проснулась, то тут же начал снова приставать ко мне. Как будто я могла бы ему отказать. Он уже перекатился на меня, когда зазвонил мой телефон.

С прошлого вечера я забыла про свой мобильный, поэтому, когда раздался звонок, в третий раз за утро, мне нужно было ответить. Я бы никогда не простила себе, что не сняла трубку, если произошло бы какое-то ЧП или если бы я срочно понадобилась Мише.

— Не отвечай, — доносится бормотание Вэса откуда-то из-под одеяла, когда он, покусывая кожу, спускается вниз по моему телу.

— Я должна, вдруг это Миша.

Он поднимается и высовывает голову, вызывая у меня улыбку. Протянув через меня руку, Вэс берёт мой телефон и протягивает мне, даже не глядя на экран. Затем снова натягивает одеяло на голову и возвращается к своему занятию, я хихикаю. С ним я часто смеюсь.

— Алло?

— ЭСПЕН! НАКОНЕЦ-ТО! Я с прошлого вечера пытаюсь до тебя дозвониться! — Я отодвигаю телефон от уха, чтобы от криков Меган не разорвались барабанные перепонки.

— Привет, Меган. Почему ты кричишь? Что-то случилось?

— ДА! Что, чёрт возьми, произошло с Ником, Эспен?

— С Ником? — переспрашиваю я, чувствуя, как тут же напрягается Вэс и останавливает свой коварный план по моему отвлечению.

— Да, Ник. Ты ведь помнишь его, да? Высокий, тёмненький симпатяга, с которым ты пошла на свидание, затем пригласила его домой, а потом он каким-то образом оказался в больнице. Он не говорит, что случилось, а стоит мне упомянуть твоё имя, автоматически трёт грудь и сворачивает разговор.

— С ним всё в порядке?

— Да, насколько я знаю. Что же случилось, чёрт побери?

Вэс высовывает голову из-под одеяла и всем телом ложится на меня. Я чувствую его эрекцию между своих ног и сдерживаю стон. Он улыбается мне озорной улыбкой и прижимается ко мне бёдрами. Он отлично знает, что делает.

— Ну, произошёл небольшой несчастный случай. Если он не хочет говорить об этом, то я тоже не буду.

Как раз в этот момент Вэс прижимается ухом к мобильнику, чтобы послушать, о чём мы говорим. И мне плевать.

Мег вздыхает.

— И что, чёрт возьми, мне с тобой делать, Эспен? — Вэс ухмыляется мне, стараясь не засмеяться над раздражёнными аханьями Меган. — Ну ладно, раз с Ником не срослось, у Джея есть ещё один друг, Дэн. Честно говоря, он был вторым, кого я хотела тебе предложить. Парень весьма симпатичный, думаю, вы будете счастливы.

Эти слова быстро стирают ухмылку с лица Вэса.

Я даже не успеваю понять, что происходит, когда Вэс вырывает мобильник из моей руки.

— Привет, Мег. Это Вэс. Эспен больше никогда не понадобится ходить на свидания… Кто я? Это Вэс Найт. Да, Вэс — я обслуживал ваш столик в «D’Vine». Я парень Эспен. — Я широко распахиваю глаза, услышав это слово, а он просто моргает и вообще ведёт себя так, словно не сказал ничего особенного. — Что ж, нам нужно это исправить, я бы тоже хотел встретиться в официальном порядке, так сказать. Уверен, Эспен будет счастлива поделиться с вами тем, как она заигрывала со мной и, в конце концов, убедила меня с ней переспать. Так что больше не нужно устраивать Эспен свидания, никогда. О, и кстати, теперь вам лучше дважды подумать прежде чем устроить кому-то свидание с Ником, потому что Эспен сожгла ему член. Приятного дня!

И тут он вешает трубку.

— Какого чёрта!? — кричу я.

— А что? Ты больше не будешь ходить ни на какие свидания вслепую.

— Зачем тебе понадобилось обрывать мой разговор с подругой и рассказывать ей о члене Ника?

— Пожалуйста, больше никогда не используй эти слова, когда разговариваешь со мной. — Он поднимает брови и ждёт, когда я соглашусь. Чего я не делаю. — Не заставляйте меня отшлёпать вас, мисс Эдвардс.

— Может быть, именно этого я и хочу, мистер Найт.

Он смеётся.

— Вызов принят.

— Знаешь, мне не верится, что ты только что сказал это слово на букву «п».

— Мы говорили об этом, — сузив глаза, произносит Вэс.

— Об этом мы не говорили, ты лишь рассказал мне о том, чего хочешь.

— Ну, а что тут ещё говорить?

— Например, о том, что я бы хотела, чтобы ты пригласил меня на свидание. Хочешь быть моим парнем — отлично, но тогда пригласи меня на свидание, чтобы заслужить этот статус.

— Встречаться с тобой?

— Да, именно об этом я и говорю.

— Мне так нравится, когда ты злишься, — ухмыляется Вэс. — И я совершенно не против твоего предложения. Считай, что мы встречаемся. Завтра у меня снова выходной, а ты работаешь?

— Нет.

— Отлично, ничего не планируй. Я кое-что придумал для нас. А теперь… на чём мы остановились?

***

Я в своей комнате, готовлюсь к свиданию с Вэсом. И это совершенно другие ощущения — готовиться к свиданию с ним. Мне хочется быть красивой. В конце концов, я останавливаю свой выбор на джинсах, чёрном топе и шарфике с принтом под зебру и бирюзовой отделкой. Всё это дополняют милые балетки, тоже под зебру. Посмотревшись в зеркало, я решаю, что выгляжу не слишком нарядно, но стильно и изысканно. Макияжа на мне почти нет, а волосы я оставила распущенными, чуть завив.

Увидев меня, Вэс тихо присвистывает.

— Ты выглядишь потрясающе. Как всегда.

— Ты тоже.

И это правда. Я оглядываю его с головы до ног. Вэс одет в джинсы, белую футболку, кожаную куртку и ботинки. Он так улыбается, что мне хочется снять с него всю эту одежду, забыть про наше свидание и остаться дома.

— Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, мы никуда не пойдём.

— Забавно. Я думала о том же, — признаюсь я.

Мгновение он смотрит на меня, а потом притягивает к себе и целует меня в лоб.

— Не хочется прозвучать слишком сентиментально, но с тобой я другой. Это подрывает мою репутацию «плохого парня», так что никому не говори. — Я улыбаюсь и делаю крест над сердцем. — Мне хочется отвести тебя на свидание, проводить с тобой время, найти дорогу к твоему сердцу, ну и делать прочую романтическую ерунду.

Я смеюсь над его словами.

— Как я могу отказать? Кстати, искать дорогу к моему сердцу тебе не понадобится. Считай, это уже сделано.

— Замётано. — Он нежно целует меня в губы. — Пойдём.

Мы выходим из дома и идём к его машине.

— Мы не поедем на твоём байке? — Я удивлённо поднимаю брови.

— В следующий раз, сегодня нам лучше отправиться на машине.

— Ладно. — Я подхожу к его машине и тянусь к ручке двери, но Вэс уже тут как тут и открывает для меня дверцу. — Спасибо. — Я целую его в щёку и залезаю в машину.

— Всегда пожалуйста. — Он ждёт, пока я усядусь, а затем закрывает дверь.

Когда он тоже садится в машину, я не теряю время даром.

— И куда же мы направляемся, красавчик?

— Не-е, это прозвище мне не нравится, придумай другое. Хотя я не против того, что кто-то считает меня красавчиком, милашка.

— А кто сказал, что я собираюсь придумать тебе прозвище?

Он не обращает внимания на мои слова.

— Я не скажу тебе, куда мы поедем. Это сюрприз.

— Ооо! Заинтриговал.

— Ты очень милая, когда пытаешься казаться равнодушной, словно тебе всё равно, хотя на самом деле это не так. Признайся же, ты до смерти хочешь узнать, куда мы едем.

— Мне без разницы. — Мой фальшивый ответ заставляет его рассмеяться.

Дорога занимает немного времени, и вскоре Вэс въезжает на парковку у местного парка и останавливает машину. Этот парк один из самых классных в нашем городе — зелёная трава, деревья, цветы, тропинки для прогулок и даже площадка для собак. Ещё тут есть маленький пруд с утками и игровая площадка для детей.

Я смотрю на Вэса и жду, когда он что-нибудь объяснит.

— Я подумал, что мы можем устроить небольшой пикник. — Больше он не произносит ни слова, вылезает из машины и обходит автомобиль, чтобы помочь выйти мне. Затем Вэс открывает багажник и вытаскивает оттуда корзинку для пикника и парочку покрывал.

— Ого, ничего себе! Ты подготовился.

— Ну конечно! А ты ожидала чего-то другого?

Мы идём через парк, держась за руки, и вскоре подходим к дереву. Я помогаю Вэсу расстелить покрывала, мы усаживаемся на них и осматриваем окрестности.

— Хочешь чего-нибудь? — Он гладит меня по щеке, чтобы я повернулась к нему.

— Умираю как.

Вэс ухмыляется.

— Я имею в виду из еды.

— О, да. И это тоже. — Я улыбаюсь.

Он открывает корзинку, и я, честно говоря, поражена. Здесь есть и сыр, и фрукты, овощи и соус к ним, баночки картофельного салата с ложками, крекеры и мясная нарезка. Ещё Вэс вытаскивает бутылки с водой, увидев которые, я поднимаю бровь.

— Ну, я решил, для вина ещё рановато.

— Для вина никогда не рано. К тому же, уже время ланча, — поддразниваю я его. — Но и вода отлично подойдёт.

Вэс вынимает тарелки, и мы наполняем едой каждый свою. Я хочу съесть клубнику, когда он, удивив меня, забирает ягоду у меня из руки.

— Позволь мне. — Он подносит клубнику к моим губам, я откусываю кусочек и начинаю медленно жевать.

Вэс откладывает ягоду на мою тарелку, а потом целует меня.

— Ммм, какая ты вкусная.

С нашего места нам открывается чудесный вид на парк. Игровая площадка не слишком близко, но до нас всё равно долетают звуки детского смеха. Я улыбаюсь, глядя на хорошенького мальчика, который, широко ухмыляясь своей маме, скатывается с горки. Она хлопает в ладоши, отчего улыбка малыша становится ещё шире, и он что-то говорит ей, не могу разобрать что, но, должно быть, это было «ещё раз», потому что мальчик бежит к лесенке, чтобы вновь взобраться на горку.

Вэс следит за моим взглядом.

— Они классные, да?

— Они просто прелесть.

Он откашливается.

— А ты хочешь детей?

Я смотрю на него и улыбаюсь, гадая, как лучше ответить на его вопрос. Мне не хочется отпугнуть его, сказав что-нибудь о том, что мои биологические часы тикают, но и лгать тоже не хочу.

— Я бы очень хотела детей. Когда-нибудь.

Он удивляет меня своим ответом.

— Я тоже.

И я понимаю, что мои недавние сомнения были глупыми.

— Да?

— Да, конечно. Ведь только представь, каким милым будет моя маленькая копия, с ирокезом и в кожаной куртке?

Я смеюсь.

— Очень милым.

— Я даже могу представить себе твою маленькую копию, наряженную в костюм курицы на Хэллоуин.

Я ещё громче смеюсь, и Вэс смеётся вместе со мной.

— О боже, мне будут напоминать об этом всю жизнь.

Вэс ухмыляется и откусывает кусок яблока.

— Ещё бы. Самая сексуальная курочка из всех, что мне доводилось видеть.

— Заткнись.

Покончив с едой, мы ложимся на покрывала и, какое-то время понаблюдав за облаками, переворачиваемся на бок, лицом друг к другу.

— Ты ещё ничего не рассказывала мне о своих родителях. Кто они? Где живут? Какие у вас отношения? Ты бы хотела, чтобы у тебя были братья или сёстры?

— А что? Ты боишься, что я приведу тебя к ним на ужин? — дразнюсь я.

— Чёрт, нет, конечно. Это мне не страшно. Родители меня любят.

— О, ну что ж, посмотрим. Может быть, я всё-таки возьму тебя к родителям.

— Так они здесь живут?

— Нет, они живут в Калифорнии, и я родом оттуда. Сюда я переехала, чтобы учиться в колледже, а потом решила остаться.

— О, ничего себе. И часто ты к ним ездишь?

— Не так часто, как им бы хотелось. Я слишком увлекаюсь своей жизнью, а когда спохватываюсь, время уже пролетело. Конечно, я стараюсь приезжать к ним на все важные праздники, да и мама несколько раз бывала у меня, но они заняты своими клубами и всё такое.

— Клубами?

— О да, они на них помешаны. Я поздний ребёнок, сейчас они уже на пенсии. И вот они стали королём и королевой клубов. У мамы клуб по вязанию, книжный клуб и клуб по теннису. У папы — по гольфу, садоводству и тоже свой книжный клуб. По-моему, клёво.

— А тебе нравится быть единственным ребёнком?

— И да, и нет. Меня, определённо, избаловали, но я сочувствую своим родителям. Они хотели нескольких детей. И долгое время пытались завести их, пока у них наконец не появилась я — их «чудо». Такое звание немного меня смущает, но их сентиментальность вполне понятна.

— По-моему, это очень мило.

— Да, порой мне бывало одиноко, и было бы здорово, если бы у меня были брат или сестра, но так сложилось. Всегда были только я и мои родители.

— Значит, вы близки?

— Да, конечно. — Я морщу нос, потому что на него сел жучок, Вэс смеётся и смахивает его. — У меня правда классные родители. И я никогда не чувствовала себя обделённой их вниманием. Даже когда они были заняты или уставали. Подростком я была настоящей занозой в заднице, так что точно не давала им расслабиться, — смеюсь, вспоминая о тех годах.

Вэс улыбается моему смеху, а пока я говорю, крутит мои волосы между пальцами, и это дарит приятное ощущение расслабленности — это мгновение так прекрасно своей простотой, что я даже умолкаю, чтобы запомнить его и сохранить навсегда в своей памяти.

— Как это ты была занозой в заднице?

— Потому что тринадцатилетней я хотела казаться взрослее, вела себя как дива. Хотела делать всё, что делали мои друзья, причём неважно, согласны были с этим мои родители или нет. Я то и дело оспаривала их авторитет, красилась до того возраста, который они считали правильным для этого, и хотела встречаться с мальчиками до того, как они бы разрешили. Я всё время спорила с ними и выходила за установленные рамки. Но они никогда не переставали меня любить. Хотя я удивляюсь, как им удавалось меня терпеть.

— Похоже, ты была типичным подростком.

Я пожимаю плечами.

— Наверное. А ты умело воспользовался ситуацией, так что, похоже, когда-нибудь я познакомлю тебя со своими родителями. Привезу тебя домой. Я даже покажу тебе свою комнату, и у нас будет секс на моей старой кровати.

Откинув голову назад, Вэс смеётся.

— Они сохранили твою комнату такой, какой она была при тебе?

— Нет, я просто дразню тебя. Думаю, папа выждал минут десять после того, как я уехала, и превратил её в мужскую берлогу. Хотя вряд ли она превзойдёт твою. Может, ты поделишься с ним своими идеями.

— Знаешь, а та комната, в который ты живёшь и из которой ты, кстати, переезжаешь в мою, была моей, когда я был ребёнком.

— О, правда?

— Да. И я даже, возможно, отдал её тебе не случайно.

— Как так?

— Ты хочешь узнать?

— Ну конечно хочу!

— Тогда так. Я отвечу на твой вопрос, если ты наконец ответишь на мой. Этот лосьон с клубникой и сливками действительно вкусный?

— Тогда давай ты получишь свой ответ сегодня ночью.

— Договорились.

— Не подумал об этом, да?

— Чёрт, ты что думаешь, я такой дурак?

Я смеюсь.

— А теперь расскажи мне, почему ты отдал мне свою комнату.

— Хорошо, только не злись.

По мне проползло тревожное чувство, кожа покрылась мурашками — что же он собирается сказать?

— Ладно, — растягивая слово, отвечаю я.

— Когда мы с братом были детьми, то нашли способ переговариваться и видеться, когда должны были сидеть в своих комнатах, делая домашнее задание, или потому что были наказаны.

Я хмурюсь.

— К чему ты клонишь?

— Ну, в стене есть вентиляционное отверстие, в не совсем обычном месте. И вот мы выяснили, что если открыть его с обоих концов, то можно смотреть в другую комнату.

— ЧТО? — вскрикиваю я. — Ты шпионил за мной в моей спальне?

— Нет, не в спальне… — Он умолкает.

— Тогда я не…

— В ванной.

— ЧТО? ТЫ ПОДСМАТРИВАЛ ЗА МНОЙ, КОГДА Я БЫЛА В ВАННОЙ?

— Нет! Ничего подобного, клянусь. — Я смотрю на Вэса так, словно не верю ни единому слову, что сходят с этих сексуальных губ. — Честно!

— И я должна в это поверить?

Он смеётся.

— Пожалуй, вряд ли.

— ТЫ ИЗВРАЩЕНЕЦ!

— Только когда дело касается тебя, котёнок.

Вэс наклоняется и целует меня. Он нежно прикусывает мою нижнюю губу, а потом проводит по ней языком, успокаивая место укуса. Я открываюсь ему, и его язык осторожно касается моего, его губы двигаются медленно и приятно, он никуда не торопится.

Клянусь, я мурлычу в ответ, забывая о его признании и зарабатывая себе новое прозвище. Будь проклят он и его сексуальность!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Вэс отстраняется от меня, и, несмотря на то, что мы находимся в общественном месте, которое сейчас стало просто размытым фоном, я, опьянённая страстью, хочу только одного — чтобы его губы вновь вернулись на мои. Я уже собираюсь притянуть его к себе, когда понимаю, что звонит мой мобильник. Ох, наверное, это и послужило причиной того, что наш поцелуй прервался.

Я моргаю, а потом начинаю рыться в сумке в поисках телефона. На его экране светится хорошенькое личико Миши.

— Привет, моя любовь, — отвечаю я, отчего Вэс мило хмурится, пока я беззвучно не говорю ему, кто звонит.

— И тебе привет. Чем занимаешься?

— Мы с Вэсом на пикнике в парке. — Миша нисколько не удивилась этому, потому что как только вчера вечером я отвязалась от него, то тут же набрала её и, визжа от восторга, возбуждённо рассказывала ей о мужчине, что теперь рядом со мной. Подруга смеялась, а я была рада тому, что она воздержалась от напоминания, что так и знала.

— О, прости, что побеспокоила. Я очень счастлива за вас обоих. Но у меня есть к вам просьба.

— Ничего страшного. Что случилось?

— Ну, один из моих поставщиков прислал мне билеты на концерт, и я подумала, может быть, вы сходите?

— Круто! А чей концерт?

— В том-то и дело, что я точно не знаю. Мне сказали, что это очень популярная инди-группа, играющая в стиле «нью-эйдж». Вроде бы они называются «The Burning Neptunes», но так как я не смогу пойти, то решила спросить, не хотели бы вы с Вэсом пойти вместо меня и послушать, что они из себя представляют? Если вам их музыка понравится, то тогда я закажу в магазин карты для скачивания их песен.

— А почему ты не можешь пойти? — Я с радостью пойду туда, чтобы помочь Мише, хотя не имею не малейшего понятия о том, захочет ли пойти Вэс, но мне неловко из-за того, что подруга всё пропустит.

— Это всё случилось очень неожиданно, а я уже записалась на онлайновый семинар о лечебном эффекте барабанов. И мне сейчас не компенсируют его стоимость, если я не пойду, к тому же я уже сто лет как хотела этого.

— Если хочешь, я могу пойти на семинар, а ты — концерт?

Миша смеётся почти целую минуту.

— Я очень благодарна за предложение, но уверена на все сто, что тебе не понравится. Это будет слишком для тебя, известной обожательницы всей этой эзотерической белиберды.

— Я могу отличить сарказм, знаешь ли.

— Короче говоря, по-другому никак.

— Ладно, повиси немного, я спрошу Вэса. — Я откладываю телефон и объясняю ему, что Миша нуждается в нашей помощи. — Ты не против? Я бы не хотела расстроить твои планы, если ты уже что-то наметил.

— Пупсик, у меня только один единственный план — отвезти тебя обратно домой, в мою кровать.

— Хм, «пупсик», «котёнок» — я не очень уверена, что хочу, чтобы меня так называли. Словно я какое-то животное.

— Ну… кое-что мне запомнилось в самых мельчайших подробностях — и там было кое-что звериное…

У меня закипает кровь от этих слов. Но, с другой стороны, я совсем не против. Богиня секса побеждает, чёрт побери! Вэс улыбается мне, отлично зная, как действует на меня. — Давай сходим. Я совсем не против. Продлим ожидание.

Я поднимаю телефон к уху и слышу, как хихикает Миша.

— Ты всё слышала, да?

— Ага.

— Класс. — Я вздыхаю и смотрю на Вэса, который лишь ухмыляется и пожимает плечами. — Ну что ж, мы сходим на концерт вместо тебя. Мы только рады помочь, и я уверена, шоу будет потрясающим.

— Хорошо, сейчас я уезжаю из магазина по делам, так что оставлю билеты в твоём почтовом ящике, договорились?

— Отлично, Миш. До скорого. И давай как-нибудь встретимся, да?

— Конечно. Люблю тебя.

— И я тебя.

Я вешаю трубку и поворачиваюсь к Вэсу. Толкаю его на спину, а сама устраиваюсь на нём. Сцепив ладони под подбородком, я смотрю на него сверху вниз с, надеюсь, сексуальной улыбкой.

— Веди себя прилично, — дразнится он. — Дети совсем недалеко от нас.

— Очень смешно. Концерт — это здорово. Я загадала это в своём списке.

— Всё, что я буду делать с тобой, — здорово.

— Могу сказать то же самое и про себя. Если бы я знала, что мы приедем в парк, то взяла бы с собой какой-нибудь корм для птиц. Я всегда кормлю уток, когда прихожу сюда.

— Я тоже. И поэтому у меня с собой есть корм.

— Ух ты, правда? Как мило! Вэс-«плохой» мальчик, покрытый татуировками бармен-байкер с ирокезом кормит уток.

— Очень остроумно. — Он щёлкает меня по носу, а затем осторожно отодвигает, чтобы подняться. Вэс помогает мне встать, и мы вместе складываем покрывала, а потом он достаёт из корзинки птичий корм. И мы идём, держась за руки, к пруду кормить уток. Завидев нас, птицы подплывают ближе, уже зная, что им скоро перепадёт угощение. Мы кидаем им корм и смеёмся над боевыми утками, при этом жалея тех, кто ведёт себя более пассивно, и стараемся сделать так, чтобы им тоже вдоволь досталось.

— Точно такой же пруд был в городке в штате Индиана, где жили мои дедушка и бабушка. Одно из моих самых любимых воспоминаний связано с летом, когда мы ездили к ним в гости. Мой дедушка повёл меня на пруд кормить уток. Я чуть с ума не сошла от восторга и пыталась погладить их, но они разбегались от меня. Дедушка увидел, как сильно я этого хотела, приманил одну из уток, чтобы я смогла подержать и погладить её. — Я улыбнулась своему воспоминанию. — Это одно из самых любимых воспоминаний о дедушке, который умер, когда я была ещё ребёнком.

Не сказав ни слова, Вэс внезапно начинает бегать, словно сумасшедший, пытаясь поймать для меня утку. Они, в ужасе крякая и хлопая крыльями, разбегаются в разных направлениях. Я хохочу как припадочная. И вот посреди всего этого хаоса я с пугающей ясностью понимаю, что влюбилась в него. Раздумывая над его реакцией, если он узнает о моих чувствах, я ощущаю бабочек в животе, а моё сердце вот-вот разорвётся от переполняющих его эмоций. Я просто стою и смотрю на Вэса, почему-то нисколько не удивлённая своим открытием. Он само совершенство. Кто бы не влюбился в него?

Чудесным образом Вэсу удаётся схватить одну из уток за хвост, он прижимает её к себе, держа за ноги, а потом протягивает мне.

И вот я стою в парке, в руках у меня поразительно бойкая и до смерти напуганная утка, а на лице огромная улыбка, и сердце настолько переполнено любовью к этому мужчине, что я не знаю, куда её девать. Вэс вытаскивает свой сотовый и делает несколько снимков.

— Для моей новой заставки, — объясняет он, а затем смеётся, когда утка начинает вырываться и кусает меня за руку, потому что хочет, чтоб её отпустили. Взвизгнув, я почти роняю её, но Вэс спасает её от падения и помогает мне поставить птицу на землю.

Чуть позже мы возвращаемся к машине, снова держась за руки, и я понимаю, что это один из самых лучших дней в моей жизни за последнее время. И он ещё даже не закончился.

***

Мы как раз успеваем вернуться домой, забрать из почтового ящика билеты и отправиться на концерт. Он проходит в одном местечке в центре города, где всегда играют известные группы, когда приезжают в наш город. Это район развлечений, где полно баров и клубов.

Вокруг нас кипит ночная жизнь, когда мы паркуем машину и идём по улице, направляясь к большому зданию из коричневого кирпича, где будет проходить концерт. На одном перекрёстке мы проходим играющего за деньги гитариста, чей бархатистый голос проплывает мимо нас. Люди останавливаются послушать его. На другом перекрёсте печальную мелодию играет саксофонист, закрыв глаза, словно каждая нота выходит прямо из его сердца. Я бросаю обоим по несколько долларов, и Вэс одобрительно сжимает мою руку.

Мы заходим внутрь концертного зала и протягиваем наши билеты контролёру.

— Ваши места во втором ряду, в секции «А». Идите прямо. А потом в те двери и направо, — указывает нам дорогу пожилой мужчина с козлиной бородкой и круглым животом, — там спуститесь в самый низ. Если нужна будет помощь — спросите, и кто-нибудь подскажет вам правильную дорогу.

Мы благодарим мужчину, на что он отвечает: «Да прибудет с вами мир», а затем направляемся в указанную сторону.

— Хочешь чего-нибудь? — спрашивает Вэс, показывая на торговые автоматы.

— Нет, спасибо. А ты?

— И я ничего не хочу. В любом случае, если мы передумаем, я всегда смогу вернуться сюда и купить нам что-нибудь.

Мы идём к нашим местам, и я впечатлена их превосходным расположением. Миша расстроится, что пропустила такое. Мы усаживаемся, почти провалившись в мягких и удобных креслах, и я оглядываюсь по сторонам. Пока ничего захватывающего. Сцена впереди завешана огромным красным занавесом. Ничего не видно.

И это немного странно, как и то, что огромный экран выключен, отсутствуют постеры, афиши и рекламные плакаты.

Рассмотрев зрителей, я начинаю чувствовать себя немного не в своей тарелке. Наша с Вэсом одежда, кажется, не соответствует мероприятию. Многие тоже одеты в джинсы, но очень узкие, и вид у них потрёпанный. Почти все мужчины в брюках, остальные — в полиэстеровых костюмах-тройках. Вместо футболок большинство одели кожаные или замшевые жилеты с бахромой. Мужчины в широких рубашках с кричащими принтами расстегнули их до середины груди. На ком-то одеты брюки-клёш; на женщинах — юбки любой длины: мини, миди и макси, или вязанные платья с запахом, а в волосах — цветы, и у многих высоко начёсанные чёлки. Несколько мужчин завязали свои длинные волосы в низкие хвосты. И мужчины, и женщины обуты в обувь на платформе, высотой от пяти до десяти сантиметров. Судя по всему, они не в курсе, что сейчас двадцать первый век, а не год тысяча девятьсот семьдесят седьмой.

А может быть, это мы не в курсе чего-то. Может, у концерта какая-то тематика. Тогда бы это всё объяснило. Когда я делюсь этим с Вэсом, он пожимает плечами, также неуверенный в том, что здесь будет происходить. Но, кажется, по счастью, его это ничуть не смущает.

Он обнимает меня рукой за плечи. К соседним креслам подходят люди, и я доброжелательно смотрю на мужчину, который садится слева от меня. Но от его оценивающего взгляда мне становится немного не по себе, и когда он отворачивается к сидящей рядом с ним женщине, я о нём забываю.

Вскоре занавес поднимают — концерт вот-вот начнётся.

— Спасибо всем, что пришли. Мы с радостью представляем вашему вниманию группу «Psychedelic Ice and Fire».

Вместо того, чтобы хлопать в ладоши, люди вокруг начинают щёлкать пальцами. Я смотрю на Вэса, он — удивлённо на меня, мы не щёлкаем. «Группа» поднимается на сцену, и я слышу, как фыркает рядом со мной Вэс, пытаясь сдержать смех.

На сцену выходят люди, преимущественно одетые в разнообразные лосины, струящиеся топы, на некоторых женщинах кимоно, а на мужчинах — жилетки на голое тело. Все они босые, а инструменты, которые они держат в руках, совсем не похожи на те, что можно увидеть на обычном концерте.

У одного треугольник, у другого — укулеле[16], есть и флейта-пикколо и барабаны бонго. Но какие-то инструменты мне совершенно незнакомы.

— Спасибо вам, что вы сегодня с нами. Мы просим вас всех сесть поудобнее, расслабиться, погрузиться в музыку и получить то, за чем вы сюда пришли, — очистить ваши души. Но сперва наша Психоделическая команда встанет у каждого ряда и обкурит его благовониями. Мы хотим, чтобы ваши ауры очистились ещё до начала выступления. Этот ритуал поможет вам открыть ваши души, позволит по-настоящему погрузиться в нашу музыку, которая будет говорить с вашими сердцами на своём языке.

Я тревожно смотрю на Вэса, гадая, на какую фигню мы согласились. Такое точно никогда не забудешь, да и вообще, я представляла себе всё совершенно по-другому.

Открыв рот, я наблюдаю, как в концах каждого ряда действительно появляются люди и машут горящим шалфеем, дым от которого разлетается над вереницами кресел. Насыщенный запах заполняет всё помещение, я чувствую, что мне вот-вот может поплохеть. Из меня вырывается кашель, и Вэс притягивает меня поближе к себе.

— Эспен, куда это, чёрт побери, нас прислала Миша?

— Понятия не имею.

— Теперь, когда ваши ауры очистились, мы начнём. Наша первая песня называется «Опыли меня».

И тут они начинают играть. И это не похоже ни на что из всего, что я слышала. Мужчина поёт только одни и те же строчки: «Откройте свой разум и откройте своё тело. Женщины, ваши вагины — это цветы, которые готовы распуститься. Мужчины, ваши пенисы — это пыльца для цветов женщин, без которой они не могут существовать».

Вэс открыто смеётся. Несколько сидящих перед нами людей оборачиваются и с неодобрением смотрят на него. Песня продолжается в том же духе, и мне так хочется сказать что-нибудь Вэсу, вот только я не могу подобрать нужных слов, чтобы описать свои мысли и чувства.

Когда мужчина начинает сжимать пальцы, я смотрю на Вэса.

— Что это он делает?

— Играет на напальчиковых тарелочках.

— Они так и называются?

— Ну да.

Певец продолжает звенеть пальцами, и я клянусь, ощущение такое, словно они удовлетворяют себя прямо на сцене под слова своей песни. Мужчины конвульсивно двигаются, некоторые женщины касаются своей груди, находясь под слишком сильным влиянием музыки.

Оглядев зрителей, я вижу, что кто-то делает то же самое. Не знаю, от шока ли или из-за страха, но мы с Вэсом умудряемся высидеть ещё несколько песен, пока группа не объявляет пятиминутный перерыв, чтобы их «души могли пообщаться со Вселенной».

Я собираюсь повернуться к Вэсу, когда чувствую, как меня хлопают по плечу. Я вежливо улыбаюсь мужчине, который сидел от меня слева, хотя на самом деле здорово обеспокоена происходящим здесь безумием.

— Да?

— О, я просто хотел узнать — вы присоединитесь к нам?

— Присоединимся к вам? Зачем? — О чём он говорит? Я что-то пропустила?

— Ну вы знаете, после концерта... к оргии?

— О чём ты, мать твою, только что её спросил? — встревает Вэс.

Мужчина отступает назад, а я кладу ладонь на руку Вэса, чтобы успокоить его. Похоже, я начинаю сходить с ума, потому что он не мог сказать того, что сказал.

— Хм, я спрашивал, не хотите ли вы, ребята, присоединиться к нам в оргии после концерта?

— Нет и тысячу раз нет, чёрт побери! Только я могу к ней прикасаться.

— И никто кроме меня не может прикасаться к нему, — говорю я этому сумасшедшему и его подружке, как две капли воды похожей на Фэрру Фосетт[17].

Вэс поворачивается ко мне.

— Я понимаю, что Миша — твоя лучшая подруга, но мы уходим отсюда к чёртовой матери.

— Да, давай, — охотно соглашаюсь я, затем беру свою сумочку, и мы убегаем оттуда, как от пожара.

Уже на улице мы с Вэсом смотрим друг на друга и начинаем дико хохотать, так сильно, что перехватывает дыхание.

— О боже, что это было?

Вэс проводит ладонями по голове.

— Не знаю, но парню повезло, что я не надавал ему по морде.

— Миша попала.

— Она умрёт, когда узнает, куда нас отправила. — Мне нравится, что он настолько узнал мою подругу, пусть и через меня, что его высказывание попадает точно в цель. — Если, конечно, она не была на подобном мероприятии до этого и не решила, что нам тоже понравится.

Да, всякое может быть.

— Фу, да ни за что!

— Как скажешь. Чем хочешь заняться, пупсик? Ещё рано. Может, пойдём куда-нить выпить?

— С удовольствием.

Мы направляемся в сторону разнообразных баров и ночных клубов, и Вэс затаскивает меня в «Блу-мун». Вечер обещает быть классным. Мы умудрились прийти до того, как здесь будет полным-полно народу, и занимаем место на круглом диване в углу. Скоро начнёт своё выступление группа, и я с нетерпением жду этого. Вряд ли их концерт будет хуже, чем тот, на котором нам пришлось сегодня побывать.

— Привет, — подойдя к нашему столику, приветствует нас милая официантка со светлыми волосами, одетая в короткий топ и такую же короткую юбку. — Что вам принести?

— Мне, пожалуйста, только пиво «Бад Лайт», — первой заказываю я.

— А мне то же самое, что и моей девушке.

Официантка улыбается и кивает.

— Сейчас принесу.

Я прижимаюсь к Вэсу.

— Теперь стало ещё лучше.

— Намного лучше.

Мы, расслабившись, сидим рядышком в комфортном молчании. Вэс проводит рукой по моей ноге, и это потрясающие ощущения. Я осматриваю бар и вижу, что он быстро заполняется народом.

На сцене уже установлено оборудование и инструменты, и я с радостью замечаю барабанную установку и гитары, ждущих своих владельцев. Официанты и бармены, сбиваясь с ног, торопятся обслужить всех и каждого, а люди всё приходят и приходят. В центре зала есть танцевальная зона, и от мысли о танце с Вэсом по мне разливается тепло. Я надеюсь, что это чувство никогда не исчезнет — меня волнует всё, что касается Вэса.

— Почему ты улыбаешься? — Я смотрю на него и понимаю, что он наблюдает за мной.

— Просто задумалась.

— О чём?

— Если честно, то о том, как волнительно всё, что связано с тобой.

— Да? — мурчит он, и я, как снег на солнце, таю. Удивительно, что он может делать со мной одним только своим голосом.

— Да, — шепчу я, словно это тайна.

Его рука начинает двигаться всё выше и выше, дразня меня, и мне хочется застонать. Я кладу свою ладонь на его колени и повторяю его движения. Когда моя рука медленно двигается по его бедру и останавливается у его паха, я слышу его стон, низкий и приятный, и этот звук приводит меня в восторг.

Народу в клубе становится всё больше. Спинки у диванов низкие, и мы сидим почти спина к спине с людьми позади нас. Вэс притягивает меня ближе и перекидывает мои ноги через свои колени со словами: «Оставим место для других», что забавно, потому что мы сидим за отдельным столиком.

Я чувствую кого-то своей спиной, и от этого мне немного некомфортно. Но как только приносят наши напитки, я об этом забываю.

— Леди и джентльмены, поприветствуем «The Departed»!

Толпа в баре одобрительно кричит, и на сцену выходят пятеро парней. Они весьма симпатичные, а когда группа начинает играть, я рада тому, что и музыка у них такая же приятная. Становится слишком шумно, чтобы разговаривать, но мы с Вэсом киваем головами или стучим ногами в ритм песни. И он не прекращает гладить мои ноги. Каждое его прикосновение ощущается так, словно всё моё тело — это сплошь оголённые нервные окончания. Словно я могу почувствовать отпечаток каждого его пальца, когда он проводит ими по мне.

— Давай потанцуем, красивая.

Он помогает мне встать и ведёт меня к танцполу. Мы пробираемся между парами, которые уже танцуют, и когда Вэс находит место для нас, то разворачивается и притягивает меня к себе.

И я не удивлена, что он так хорошо танцует, учитывая то, как он двигается в постели. Его бёдра трутся о мои, и каждое соприкосновение наших тел возбуждает меня. Я обнимаю его за шею и притягиваю к себе для поцелуя. Прижимаюсь своими губами к его, получая всё, что хочу. Он повторяет каждое моё движение. Возвращает мне каждое прикосновение языком.

Я отстраняюсь и нежно целую его.

— Давай уйдём отсюда.

Он ничего не говорит, просто берёт меня за руку и ведёт к выходу. Мы, смеясь, почти бежим к машине, и Вэс везёт нас домой, быстро, но безопасно. Мы продолжаем смеяться, вваливаясь во входные двери и поднимаясь по лестнице, по пути оставляя свои предметы гардероба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

В этот раз, после нашего лихорадочного подъёма по лестнице, я направляюсь в свою спальню и тяну Вэса за собой.

— Куда это мы? Я же сказал, что теперь ты будешь всегда спать в моей кровати.

— Да, но… все игрушки и лосьоны в моей комнате, — объясняю я с кокетливой улыбкой, и он несётся к моей кровати, срывая куртку, а затем поспешно стягивает через голову футболку. У меня даже голова кружится.

— Что мы попробуем сначала? Я должен выбрать? Где ты всё это прячешь? — Он сыпет вопросами, и это так мило.

— Тебе так не терпится?

— Да, чёрт побери! И даже можно было не спрашивать.

Он сбрасывает ботинки, откидывая их в другой конец комнаты. Затем расстёгивает ремень, стягивает джинсы, снимает носки — и всё это за рекордное время. Потом Вэс плюхается на мою кровать и закладывает руки за голову.

— Готов!

Рассмеявшись, я оглядываю его с головы до ног. Рельефную грудь, крепкие мышцы, клином сходящиеся внизу живота, возбуждённый член. Мускулистые бёдра, икры, даже ступни. Этот мужчина — чистое совершенство, и я никак не могу понять, с чего мне так повезло.

У меня вдруг возникает идея, я подхожу к айпод-станции и включаю плейер. Через минуту находится и подходящая песня. Я возвращаюсь к изножью кровати, Вэс с любопытством смотрит на меня, а когда мои бёдра начинают качаться в такт музыке, его глаза восторженно блестят.

Я ещё никогда не танцевала стриптиз, ни перед кем, и маленькие зёрнышки сомнения начинают прорастать в моём сознании, потому что я боюсь, что выставлю себя на посмешище. Поборов все эти мысли, я закрываю глаза и стараюсь забыться в чувственной мелодии, что доносится из колонок. Я начинаю с того, что медленно разматываю свой шарфик, но оказывается, вместо того, чтобы ослабить, я затягиваю его ещё крепче. Чуть не задушив саму себя, принимаюсь быстро разматывать шарф в другом направлении, а когда открываю глаза, то вижу широченную улыбку Вэса. «Всё нормально, — говорю я сама себе, — пусть я и не рок-звезда, но тоже ничего».

Шарфик снят, и я закручиваю его в воздухе, дразнящим движением провожу им по телу Вэса и только потом бросаю на пол, потому что это кажется подходящим. Затем я берусь за низ своей футболки и начинаю медленно поднимать её, одновременно вращая бёдрами. Развернувшись к Вэсу спиной и продолжая поднимать футболку, я чуть было не вскрикиваю, когда этот чёртов предмет одежды цепляется за мою серёжку. Да, получается немного не так, как мне бы хотелось. Я бросаю футболку на пол и смотрю через плечо на Вэса, улыбаясь ему, а он улыбается мне в ответ, похоже, наслаждаясь моим шоу, пусть даже таким сомнительным.

Быстро скинув балетки, я перехожу к пуговице и молнии на джинсах. Медленно стягивая их с себя, стараюсь поднять попу повыше, потому как на мне трусики-тонг, и для Вэса это станет приятным сюрпризом. Я слышу, как он низко стонет, увидев мою голую попу, и меня это вдохновляет ещё больше. Опустив джинсы до лодыжек, я пытаюсь, прыгая на одной ноге, стянуть их. Но чёртовы скинни снять не так-то просто, и я чуть было не падаю, потеряв равновесие. Мне остаётся выдать этот манёвр за классное танцевальное па, которое наверняка выглядело странно, так что, выпрямившись, я просто двигаюсь в такт музыке и решаю, что, если у меня ничего не получится, буду просто трясти попой.

Я поворачиваюсь лицом к Вэсу, поднимаю руки над головой и двигаюсь в ритм трека. Я чувствую себя сексуальной, а когда чуть приоткрываю глаза, вижу, как пристально смотрит на меня Вэс, приподнявшись на локтях. Жар охватывает всё моё тело, и меня тут же захватывает непреодолимое желание раздеться. Расстегнув лифчик за спиной, я медленно спускаю его с плеч. Мои руки скрещены на груди, пряча её, а я тем временем продолжаю качать бёдрами и снова разворачиваюсь к Вэсу спиной. Он рычит, когда я снимаю лифчик и раскручиваю его, как шарфик, а затем — не могу устоять — бросаю его Вэсу.

Развернувшись к нему лицом, я опускаю руки. А затем начинаю ласкать свою грудь, пощипывая соски.

— Эспен, по-моему, я уже вполне готов для тебя, иди сюда. — Голос Вэса звучит хрипло от желания, но я словно не обращаю на него внимания, закидываю голову и продолжаю танцевать. Песня заканчивается, начинается следующая, и я подхватываю её ритм. Опустив руки к резинке трусиков, я начинаю сантиметр за сантиметром опускать их вниз. Через секунду я уже стою перед ним абсолютно голая, но прежде чем мне удаётся подразнить его ещё немного, Вэс соскакивает с кровати, хватает меня на руки и вместе со мной возвращается в постель. Я хихикаю.

— Я же сказал, иди сюда.

— Ну вот я и здесь. Отпусти. — Что Вэс и делает, а я толкаю его, он падает на спину. Я, перегнувшись через кровать, достаю из ящика прикроватной тумбочки лосьон с ароматом клубники и сливок. Вэс с любопытством следит за тем, как я отвинчиваю крышку и выдавливаю немного средства себе на ладонь. Сначала я втираю его в свои груди, потом провожу рукой вниз, к животу, и размазываю остатки по бёдрам. Затем я выдавливаю ещё немного и размазываю лосьон по его груди и животу. Закрутив крышку, я убираю этот лосьон и достаю из ящика ароматизированный крем, загребаю чуточку в ладонь, а потом обхватываю этой же ладонью его член и начинаю проводить по нему вверх-вниз.

— Боже, как хорошо.

Продолжая удерживать его в своей руке, я приподнялась так, чтобы моя грудь оказалась рядом с его ртом. Вэс без колебаний наклонился и втянул в рот один из моих сосков. Он жадно присосался к нему, и я простонала:

— Да.

— Ты такая сладкая, котёнок.

— Да, этот лосьон очень вкусный.

— Может, так и есть, но дело не в нём, а в тебе. Ты потрясающая на вкус.

Между моими бёдрами разливается желание. Снова Вэс творит чудеса одними только словами. Я отстраняюсь от его рта и прокладываю дорожку из поцелуев по его шее и ниже, по груди. Мой язык вращается вокруг его сосков, вызывая благодарные стоны. Я целую его ниже, покусывая и покрывая поцелуями кубики на его животе. А когда мой язык скользит ниже, Вэс судорожно вздыхает. Я жадно беру его в рот, и он всасывает воздух, а когда я облизываю его — вздох становится приглушёнными стонами, соревнующимися по громкости с музыкой, льющейся из колонок.

Через несколько минут Вэс отодвигает меня от себя, быстрым движением хватает меня и переворачивает на спину так, что я оказываюсь под ним.

— Ммм, что тут у нас ещё есть в этом ящике? — Вэс открывает его и начинает рыться. — Ну-ка, ну-ка, смотри, что я нашёл.

Он вытаскивает один из моих огромных вибраторов и включает его — комнату заполняет жужжащий звук. Его зелёные глаза довольно блестят, и он улыбается.

— Раздвинь ноги как можно шире.

— Зачем? — Я не совсем понимаю, что у него на уме.

— Не волнуйся, котёнок. Сейчас я сделаю так, что ты будешь урчать для меня.

Я делаю так, как он сказал, и как можно шире раздвигаю ноги. Он берёт вибратор и потихоньку проталкивает его внутрь меня. Я ахаю. Прикосновения Вэса в комбинации с движением вибратора, который касается меня во всех нужных местах, в считанные секунды заставляют моё тело гореть. Когда я думаю, что прекраснее ощущений быть не может, Вэс опускает голову и вбирает в рот мой клитор. Мои глаза закрываются, и я закидываю голову назад. Он отстраняется от меня, отчего я поднимаю голову и встречаюсь с ним взглядом.

— Не отводи глаза, котёнок, я хочу наблюдать за тобой.

Я изо всех сил стараюсь не сводить с него взгляда, когда он снова опускается ко мне. Продолжая движения вибратором, он снова меня облизывает. Мы смотрим друг на друга. Я начинаю поднимать бёдра, подстроившись под его ритм, молча умоляя о большем.

— Сильнее.

Вэс подчиняется, и я теряю над собой контроль, отчаянно двигая бёдрами, чтобы оказаться на ускользающей от меня вершине. Я наблюдаю за Вэсом, пик всё ближе и ближе.

— О боже. О боже.

И вот я там. Несмотря на то, что мне очень хочется запрокинуть голову и выгнуть спину, я продолжаю смотреть на Вэса, и из меня выходит самый громкий стон или, может быть, крик. Он вытаскивает вибратор и заменяет его собой, теряя себя в своём оргазме.

Вэс скатывается с меня и ложится рядом, стараясь выровнять дыхание. Я тоже пытаюсь отдышаться, глядя в потолок, в то время как перед глазами плывут звезды, а губы растянуты в дурацкой ухмылке.

— Это… было… невероятно.

Он смотрит на меня с улыбкой.

— Это было больше чем невероятно. Ты определённо должна будешь ещё раз станцевать для меня стриптиз. И вообще, это должно войти в привычку.

— О, правда?

— Чёрт, да, — решительно говорит он, заставляя меня рассмеяться.

Мы перекатываемся на бок, лицом друг к другу, и три маленьких слова так и вертятся на кончике языка. Мне очень хочется сказать их ему, но я молчу. Это же будет так банально! К тому же, я не очень хочу быть первой, кто их скажет — пусть даже это инфантильно, но зато правда.

Вэс проводит рукой по моим волосам, обхватывает щёку и нежно целует меня в губы. Он пристально смотрит мне в глаза, и мне кажется, что вот-вот он что-то скажет. Я задерживаю дыхание, сердце бешено колотится в груди.

— Хочу привести себя в порядок, скоро вернусь.

— Хорошо, — я слабо улыбаюсь ему, — я тоже.

Он ещё раз целует меня и выходит из комнаты. Решив принять душ, я иду в ванную. Под успокаивающим потоком воды я позволяю своим плечам опуститься, и от разочарования по щеке катится слезинка.

***

На следующее утро я вновь просыпаюсь в объятиях Вэса. Я была удивлена, когда он внезапно появился в моей ванной и страсти снова накалились. Прежнее чувство разочарования было забыто, потому что, пусть он и не сказал ни слова, но своими действиями заставил меня почувствовать себя особенной. Он вымыл мне волосы, затем отнёс меня в кровать, где мы медленно и нежно занялись любовью. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый толчок, казалось, несли в себе смысл тех слов, что мы не могли произнести.

Я провожу рукой по голой груди Вэса и смотрю в его лицо. Его глаза уже открыты, и он глядит на меня.

— Доброе утро, котёнок.

— Значит, всё-таки котёнок, да?

— Наверное. Мне нравится. К тому же, когда я встретил тебя тогда, под дождём, ты выглядела совсем как вымокшая кошка. Так что это прозвище подходит.

Я шлёпаю по его мускулистой груди.

— Очень смешно.

— Знаешь, я могу привыкнуть к этому.

— К чему?

— Просыпаться, обнимая тебя. Это приятно.

В этот раз я целую его грудь.

— И я люблю это. — «И тебя тоже» хочется сказать мне, но я не говорю.

Вэс целует меня в макушку.

— Мне так не хочется, но я должен идти на работу. Хотя это всего на пару часов.

— Ничего страшного, сегодня я всё равно буду помогать Мише в магазине, а потом мне нужно будет съездить по делам.

— По каким делам?

— Мне нужно в магазин, кое-что купить.

— По-моему, у тебя достаточное количество секс-игрушек, котёнок. Пока нам их хватит.

— Очень смешно. Вообще-то я говорила о лезвиях для бритвы, шампуне и тому подобном. Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, но спасибо, что спросила.

— Ладно, напиши мне, если что-нибудь вспомнишь.

— Договорились.

— У тебя есть время позавтракать?

— Да.

— Отлично.

Я встаю с кровати и виновато оглядываюсь на Вэса, когда он возмущённо стонет. Я надеваю шёлковую ночную рубашку и такой же халат. Одевшись, подхожу к нему и наклоняюсь, чтобы поцеловать.

— Не торопись, я пока пожарю яичницу с беконом, хорошо?

Он кивает и притягивает меня к себе, а потом жадно целует. Я сдаюсь и целую его в ответ несколько секунд, но потом отстраняюсь.

— Ты такой жадный!

— Ничего не могу с этим поделать. Я просто хочу тебя. Всё время.

— У меня такие же чувства. Если бы мы только могли отгородиться от всего мира, да? — Вэс вздыхает и садится на кровати, а я отодвигаюсь от него и выхожу из комнаты. — Увидимся внизу, донжуан.

— Донжуан?

— Да, я всё ещё пытаюсь найти тебе прозвище, — кричу я ему, спускаясь по лестнице.

***

День прошёл отлично. В магазине с Мишей было очень весело, потому что я то и дело наезжала на неё из-за концерта, на который она нас отправила. Подруга смеялась и извинялась. Покупателей было много, я пробила кучу покупок, что было здорово. После работы я заезжаю в ближайшую аптеку и покупаю все необходимые мне вещи, а потом ещё умудряюсь заскочить в свой любимый бельевой магазин и приобретаю там несколько вещиц. Теперь, когда в моей жизни появился секс, мне хочется надеть что-то специально для Вэса.

Когда я подъезжаю к дому, на дорожке стоит незнакомый автомобиль, и он преграждает мне путь к гаражу. Мне не хочется тащить все свои покупки через двор, так что я решаю оставить их пока в машине и иду в дом.

Проходя через дверь, я не могу сдержаться и кричу:

— Привет, донжуан, я дома.

Я заворачиваю за угол и тут же останавливаюсь как вкопанная в гостиной. Там, в одних лишь лифчике и трусах, стоит незнакомая мне женщина. Напротив неё стоит раздетый по пояс Вэс, который протягивает к ней руки, словно хочет притянуть её к себе.

Боль, словно лёд, замораживает моё тело. Внутри всё переворачивается, и моё сердце готово вот-вот выпрыгнуть из груди и разбиться на осколки. Просто удивительно, как быстро к моим глазам подступают слёзы. Я открываю было рот, чтобы закричать «Какого чёрта!», но выражение лица Вэса останавливает меня. Он просто пялится на меня широко раскрытыми глазами и с открытым ртом. Потом закрывает и открывает его, как грёбаная золотая рыбка, но не произносит ни слова. Ничего не отрицает, не говорит, что это не то, чем кажется — он просто молчит. Но вот женщина смотрит на меня полным ярости взглядом.

— Кто ты, чёрт побери, такая и что ты делаешь в моём доме?

Откуда ни возьмись, из моего горла вырывается вскрик, я разворачиваюсь на каблуках, бегу к своей машине и уезжаю оттуда на максимально возможной скорости.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я плачу так сильно, что едва вижу чёртову дорогу. Одной рукой я держу руль, а второй ищу в сумке телефон и вытаскиваю его, отыскав в углу. Удерживая кнопку, я приказываю:

— Позвонить Мише.

Телефон набирает её номер, а я перевожу разговор в режим громкой связи.

— Алло?

— Миша? — Мой голос ломается на её имени.

— Эспен, что случилось?

— Я… я… знаю, что ты на работе… сейчас… но… но ты мне нужна. Сразу же, как сможешь уйти.

— Что случилось? Где ты?

— Я… в… своей машине. — Я вытираю нос рукой. Да, это отвратительно, но мне плевать. — Вэс… Вэс… и девушка… по-моему, Адрианна… без одежды… и Вэс… — Я умолкаю, не в силах продолжать дальше.

— Я закрываю магазин. Встретимся у меня, хорошо?

— Ага, — я шмыгаю носом.

— И Эспен. Прошу тебя, езжай осторожно. Припаркуйся на обочине и постой минутку, чтобы успокоиться, договорились?

— Хорошо.

Повесив трубку, я осторожно еду в сторону Мишиного дома. Это недалеко, так что я приезжаю быстрее неё. У меня есть ключ, но я не могу заставить себя что-то делать, так что просто остаюсь сидеть в машине и плачу, обхватив голову руками. Не могу поверить, что оказалась настолько глупой. Не могу поверить, что влюбилась в парня, который в итоге мне изменил. Не могу поверить, что я открыла своё сердце и вот что получила взамен.

Те проклятые желания оказались началом конца. Знаю, Миша говорила мне, что всё происходит не без причины, но сейчас… сейчас всё лишилось смысла. Я и правда начала думать, что все события произошли для того, чтобы мы с Вэсом встретились. Теперь же это кажется дурацким. Я знаю лишь одно — мне казалось, что он испытывал ко мне те же чувства, что и я к нему. Ну что за идиотка!

Миша припарковывает свою машину рядом с моей и тут же бросается ко мне. Она стучит в окно, и я открываю дверцу.

— Давай же, пойдём домой.

Протянув руку, я забираю с соседнего сидения сумку и телефон. Который тотчас же начинает звонить в моей руке. На экране появляется фотография меня и Вэса, которую я сделала в парке, и я чуть не роняю мобильник из-за боли, которая пронзает меня при виде наших улыбающихся лиц. Миша забирает его у меня, смотрит на экран и сбрасывает. Но телефон сразу же снова начинает звонить, и она смотрит на меня.

— Просто выключи его, — шепчу я.

Подруга выполняет мою просьбу и опускает его в мою сумочку. Когда мы оказываемся в квартире, она помогает мне добраться до дивана, потому что я ничего не вижу из-за слёз. Мне хочется саму себя ударить, чтобы они прекратились, но нет — по щекам продолжает струиться влага. Миша молча идёт на кухню ставить чайник — в этом вся она. От того, что я здесь, с ней, на душе становится тепло — я в безопасности, меня любят, и это ощущение того, словно ты дома. Её квартира оформлена почти точно так же, как она оформляла свою половину комнаты в колледже, но мне почему-то уютно в такой обстановке.

Миша садится рядом со мной на диван.

— Расскажи мне всё.

Так я и делаю. Она же то и дело берёт с кофейного столика бумажные салфетки и подаёт мне, пока я рассказываю ей все отвратительные подробности, и вскоре рядом со мной образуется бумажная горка.

— Ведь ты не видела, как он целовал её?

— Нет, но какое это имеет значение? На ней почти не было одежды, а Вэс был голым по пояс.

— Что он сказал? Совсем ничего?

— Да, Миш. Ничего. Ни словечка. Никаких тебе «пожалуйста, не уходи», «это не то, что ты думаешь» или «о, привет, прости, но ты застала меня, когда я уже собирался перепихнуться с этой девушкой». Ничегошеньки, Миша. Я знаю, это была Адрианна! Его бывшая подружка, первая любовь. Между нами всё кончено, но почему тогда он ничего не сказал мне?

И когда я тут же снова начинаю всхлипывать, Миша притягивает меня к себе и начинает гладить мои волосы, чтобы успокоить. Когда свистит чайник, она уходит и возвращается с чашкой чая.

— Вот, выпей. Это чай с валерианой, поможет тебе успокоиться.

Я не спорю и делаю несколько глотков, стараясь не морщиться от неприятного вкуса и взять себя в руки. Я смотрю на Мишу.

— Я люблю тебя, но мне нужно что-то покрепче.

Она вздыхает.

— Ладно, но попытаться стоило.

Она забирает у меня чашку, уходит и возвращается с кружкой. Я делаю глоток, и алкоголь обжигает мне горло. Я благодарно закрываю глаза, зная, что, выпив достаточно спиртного, точно смогу расслабиться.

Какое-то время мы просто сидим в тишине, когда из меня вдруг вырывается:

— Я влюблена в него.

— Я знаю, — шепчет Миша, словно от её подтверждения мне станет ещё хуже.

— Знаешь?

— Конечно. Никто не знает тебя лучше меня. — Она улыбается. — Думаю, я поняла это ещё до того, как ты сама это осознала.

— Наверное, ты права. — Я делаю ещё глоток и признаюсь: — Мне самой не хочется верить в это, но, клянусь, он чувствовал ко мне то же самое. Ведь он тоже пережил нелёгкий разрыв, и я никогда не думала, что он так поступит со мной, особенно после того, как узнал о том, через что мне пришлось пройти с Джеффри.

— Что ж, раз так, то, возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы выслушать его. Эспен, здесь что-то не клеится.

— Возможно, ты и права. Но пока что я ещё не готова к разговору с ним. Он очень ранил и разозлил меня.

— Хорошо, ты и не обязана делать это прямо сейчас.

— Могу я какое-то время остаться у тебя?

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Я ложусь на диван и зеваю. Слёзы и алкоголь сделали своё дело. Я закрываю глаза и жду, когда сон одолеет меня, а Миша тем временем продолжает гладить мои волосы.

***

Миша трясёт меня.

— Эй, Эспен. Эспен, просыпайся. — Я открываю глаза, которые кажутся слишком большими для моего лица, потому что опухли и высохли от слёз. — Прости, что разбудила, но мне нужно ехать в магазин.

— Который сейчас час?

— Десять утра.

— Ух ты, ничего себе, я проспала всю ночь. Должно быть, сильно устала.

— Скорее, эмоционально вымоталась. Прости, что вынуждена оставить тебя одну.

— Ничего страшного. Я понимаю, что мир не остановится только потому, что остановился для меня. Мне тоже нужно сегодня на работу, в бар, но я не поеду.

Миша понимающе кивает головой.

— Я позвоню тебе попозже, проверю, как у тебя дела. Так что включи свой телефон, хорошо? Даже если тебе не хочется.

— Ладно, включу. Но не волнуйся обо мне. Увидимся, когда вернёшься.

— Договорились, но позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Позвоню. О, ничего, если я позаимствую твою одежду? Я съезжу и заберу кое-что из дома, когда буду знать, что Вэс на работе.

— Конечно, бери всё что нужно. Нашла о чём спрашивать!

— Спасибо.

Подруга улыбается и направляется к двери.

Я просто сижу, пока не понимаю, что мне нужно в туалет. В уборной, посмотревшись в зеркало, я прихожу в ужас, увидев, как сильно опухли мои глаза, — у меня жуткий вид. Открыв кран, достаю из ящика небольшое полотенце, смачиваю его холодной водой и осторожно прижимаю его к глазам, чтобы снять отёчность.

Хорошо бы принять душ, но мне просто-напросто не хватает на это энергии, так что я иду к шкафу Миши и вынимаю оттуда одежду — спортивные штаны, футболку и пушистые носки. Завязав волосы в высокий хвост, иду к её морозилке, зная, что у подруги найдётся что-нибудь для поддержки настроения «все-мужики-козлы». Но меня постигает разочарование, когда мороженого не обнаруживается. Что за безобразие? Я проверяю холодильник и шкафчики рядом, и — о да! — песочное печенье! Главная звезда праздника жалости к себе.

Налив себе стакан молока, я усаживаюсь с ним и печеньем на диване и начинаю переключать каналы телевизора. Случайно попадаю на фильм «На пляже»[18]. Я уже давно не видела эту картину. Несколько часов спустя в дверь входит Миша, а я снова рыдаю. Могу себе представить, на что она наткнулась — пустая банка из-под печенья, красные глаза, вокруг разбросаны бумажные салфетки… и я, развалина.

— Боже мой, Эспен, что случилось?

— Она умерла! Я забыла, что она умерла, но как я могла забыть? А её бедная дочь, и… боже мой! Миша, обещай мне! Обещай мне прямо сейчас, что мы навсегда останемся подругами, да? Я не смогу тебя потерять. Мы с тобой лучшие друзья, я люблю тебя. Прости, что не говорю этого часто, но я люблю тебя, очень сильно. Нам с тобой и мужчины ни к чему. Мы просто будем лучшими подругами, усыновим детей, будем вместе их растить. Наша дружба — это единственное, что имеет значение.

— Ты что, пила? — Она поднимает мой стакан с молоком и нюхает его. Я удивлённо смотрю на неё. Миша думает, что я могла бы что-то влить в стакан с молоком? Мерзость какая.

— Нет, ничего я не пила, — негодующе заявляю я. — Просто только что посмотрела «На пляже».

— А, тогда это всё объясняет.

— А почему ты уже дома? Не то чтобы я тебе не рада. Но это словно ты каким-то образом узнала, что после этого фильма мне срочно нужно будет с тобой обняться. — Я встаю и наваливаюсь на подругу с крепким объятием — чтобы она точно почувствовала, как сильно я её люблю. Спасибо этим душераздирающим фильмам за то, что они напоминают нам о наших приоритетах. Но тут я понимаю, что сейчас, должно быть, похожа на чёртову психичку.

— Я дома, потому что пыталась дозвониться до тебя весь последний час, но, полагаю, ты так и не включила свой телефон? Я забеспокоилась и решила, что лучше мне приехать и самой убедиться, что с тобой всё в порядке, раз по-другому связаться никак.

— Прости, что заставила тебя волноваться, и да, я до сих пор ещё его не включила.

Миша вздыхает и садится рядом со мной.

— Тебе нужно включить свой телефон и ответить на звонки Вэса. Или, по крайней мере, прослушать его сообщения голосовой почты.

— Какого чёрта я должна это делать? Он последний человек, с которым я хочу говорить. Он придурок, Миша. Грёбаный придурок, который мне изменил.

Подруга морщится от моих бранных слов, но ничего не говорит.

— Он заходил в магазин сегодня.

— О, даже так? И, конечно же, скормил тебе свою лживую версию, в которую ты поверила?

— Я не думаю, что это ложь, милая. Он выглядит таким же несчастным, как и ты. Он отчаянно хотел поговорить с тобой и умолял меня сказать ему, где ты.

— Ты не…

— Нет, я ничего ему не сказала.

Я грызу ногти. Я понимаю, мне нужно на работу, даже если я предпочла бы взять отгул. Но я не могу вот так просто отпроситься с работы только из-за того, чтобы избегать Вэса. Не могу позволить, чтобы из-за него я перестала работать; уверена, он всё ещё там работает. И я не могу потерять из-за него работу. Мне нужны деньги. Особенно сейчас. Скоро мне нужно будет выехать из дома Вэса. Возможно, мне удастся всё уладить, у нас будут разные смены, и я буду сталкиваться с ним по работе настолько редко, насколько это возможно.

Встав с дивана, я достаю из сумки телефон и включаю его — но не потому что собираюсь слушать чьи-то сообщения. Однако моё любопытство на пределе. От новых входящих текстовых и голосовых сообщений телефон точно взбесился. Вэс атаковал мой мобильник. Я допускаю ошибку и мельком просматриваю несколько смс: «Котёнок, нам нужно поговорить». «Прошу тебя, позвони мне». «Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста, позвони». «Я скучаю по тебе». «Пожалуйста, просто напиши мне в ответ «всё хорошо», чтобы я знал, что ты в безопасности». «Где ты?» «Прошу тебя, возвращайся домой».

Я нажимаю кнопку, чтобы экран погас, и шмыгаю носом. Определённо он очень настойчивый. Последнее сообщение было отправлено всего пять минут назад. Я чувствую, как немного смягчаюсь, но как только понимаю это, сразу же представляю ту развязную шлюшку, что стоит почти голышом в гостиной, и руки Вэса на ней. Это воспоминание, словно ведро с холодной водой, помогает мне прийти в себя.

— Я ещё не готова и пока ещё у меня нет желания с ним разговаривать. Я слишком зла на него. Понимаю, когда-нибудь нам придётся поговорить, тем более что нам придётся увидеться, когда я буду забирать свои вещи из его дома — может, даже, уже их дома — если до этого мы не встретимся на работе. Но пока я ещё не готова с ним говорить. — От одной мысли об этом у меня на глаза наворачиваются слёзы.

— Расслабься, я же не сказала ему где ты, только то, что с тобой всё в порядке. — Миша протягивает руку и успокаивающе поглаживает мою руку. — Не переживай, всё образуется, всё наладится. Просто нужно подождать, вот увидишь.

— Но у меня такое ощущение, что я никогда не приду в норму снова.

— Я понимаю, поэтому и сказала ему дать тебе немного времени.

Мне кажется, что всего времени мира не хватит, чтобы всё встало на свои места. Такое ощущение, что моё сердце разбилось на миллионы осколков, и я не знаю, как кому-нибудь удастся найти их все и вновь собрать воедино.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Трёх дней мне хватило. Мне было стыдно, что всё-таки пришлось брать отгулы, но мне нужно было время, чтобы выплакаться и поругать Вселенную, размахивая кулаками. Каждый раз, когда Миша слышала эти гневные тирады, она говорила мне: «Если ты будешь продолжать в том же духе, Вселенная на тебя очень разозлится». Я смотрела на неё убийственным взглядом и отвечала, что ей и так удалось сделать мою жизнь несчастной.

Я смотрю на своё отражение в зеркале. У меня так и не хватило духу съездить забрать свои вещи. Миша одолжила всё, что сейчас на мне одето. Она чуть выше меня, так что позаимствованное мною синее платье с запахом, облегающее все мои изгибы, немного длиннее на мне, чем было бы на ней.

Я воспользовалась и Мишиной косметикой, чтобы скрыть тёмные круги под глазами, и, по-моему, у меня неплохо получилось. Думаю, никто даже не догадается, если не будет специально их высматривать. Тем не менее, макияж у меня минимальный, а волосы я оставила распущенными. Вид у меня милый, достаточно элегантный, чтобы встречать людей, которые придут в бар.

Если там будет и Вэс, я хочу, чтобы ему было больно на меня смотреть, так что мне очень важно выглядеть привлекательной. Когда-то он сказал мне, что любит меня такой, какая я есть, мою естественную красоту. Хочу признаться, что такой я нравлюсь и самой себе. Ну а если эмоции возьмут верх, чем меньше туши будет струиться по моим щекам, тем лучше.

Наконец я выхожу из ванной и вижу, что Миша сидит за кухонным столом, читает газету и пьёт кофе.

— Доброе утро, кофе ещё остался. Это платье тебе идёт больше чем мне, оставь его себе.

Улыбаясь ей, я понимаю, что она просто старается повысить мою уверенность в себе, потому что знает — я очень нервничаю из-за того, что мне придётся столкнуться с Вэсом лицом к лицу.

— Обманщица. Но спасибо.

— По-моему, это здорово, что ты возвращаешь к работе. Тебе нужно уже поговорить с Вэсом.

— Я возвращаюсь на работу, чтобы работать. А поговорим мы с Вэсом или нет, это уж как получится.

— О, милая, забавно, что ты думаешь, будто он позволит тебе избежать этого.

— Мне плевать, — отвечаю я, словно обиженный подросток.

Миша ободряюще улыбается мне.

— Я говорила это раньше, говорю и сейчас — у тебя всё наладится. По правде говоря, если бы я была склонна к пари, то побилась бы об заклад, что к концу дня ты будешь куда счастливее.

Покачав головой, я смотрю на часы и вижу, что мне пора идти. Выпив кофе одним глотком, споласкиваю кружку и кладу её в посудомоечную машину. Когда разворачиваюсь, Миша стоит передо мной и обнимает меня. Потом целует меня в щёку.

— Просто выслушай его, ладно? Я твоя лучшая подруга и всегда буду поддерживать тебя во всём — ты это знаешь. И если я прошу тебя выслушать его, выслушай. Хорошо?

— Я попробую.

Миша кивает, как бы говоря, что и этого достаточно. Я беру свою сумочку и ключи, выхожу из квартиры и сажусь в машину. Вчера Миша подвезла меня в мастерскую, и я забрала свой «Сивик». Это так здорово, что моя машинка снова со мной, хоть меня и выворачивает наизнанку от того, что за её ремонт придётся отдать все мои сбережения.

Всю дорогу к бару мой желудок скручивается в узлы. Вот-вот я увижу его лицо за барной стойкой, его улыбку, его глаза, тело… да, это будет жёстко. И будет тяжело столкнуться с ним лицом к лицу — это не принесёт ничего хорошего. Подсознание продолжает говорить мне, что я знала — это произойдёт, так что чему теперь удивляться. Я чувствую, что близок очередной приступ жалости к себе, когда начинаю вспоминать обо всём, что пошло не так как надо. Но нелегко выбросить эти воспоминания из головы. Как например, тот момент, когда я увидела его и подумала, что мы с ним не пара. Мне нужно было держаться от него подальше.