Проклятие Джека-фонаря

Глава 3 Сонная Лощина

Ко всему, что касалось Эмбер, Джек относился очень внимательно: на протяжении нескольких лет он оставался начеку и наблюдал за ее взрослением. Маленькая ведьма осталась сиротой и приехала в Халлоуэлл, потому что здесь жила ее двоюродная тетя – та и удочерила девочку. Старая женщина была настолько слепа и глуха, что с трудом могла отличить свою подопечную от черной кошки. Эта кошка шипела на Джека каждый раз, когда он подходил слишком близко.

Когда Эмбер обнаружила магический барьер – защиту перекрестка, – она даже не попыталась пройти сквозь. Вместо этого девочка обернулась, уперев руки в боки, и уставилась на обернувшегося деревом Джека, будто могла увидеть его сквозь пелену чар. Она оставалась на месте примерно час, но фонарь так и не выдал себя. Эмбер пришлось сдаться. В город ведьма возвращалась ни с чем.

Джек поставил табличку с предупреждением на булыжник около моста. Но Эмбер, кажется, даже не заметила знака. Хотя бы раз в месяц она приходила к мосту и смело бродила по окрестностям. Чародейка внимательно прислушивалась ко всем леденящим душу звукам, которые только мог придумать Джек в попытках отпугнуть девчонку. Сперва он испробовал все стандартные методы: призрачные завывания, скрип деревьев, отдаленный стук копыт, уханье совы и густой туман, обвивающий смертную своими холодными руками, – ничто не производило на Эмбер впечатления.

С каждым ее визитом Джеку приходилось изобретать новые уловки, стоны и шорохи. Через несколько лет дорога к мосту превратилась в кладбище с уродливыми каменными горгульями, иссохшими деревьями, каркающими воронами и такими огромными и прочными паучьими сетями, что в них могла запутаться целая лошадь.

Когда идеи иссякли, Джек решил использовать собственного черного скакуна с горящими глазами. Юноша называл его Мороком.

Огромный конь появился у перекрестка, выпуская пар из ноздрей и разрывая черную влажную землю тяжелыми копытами. Джек приказал Мороку погнаться за девочкой, но ни в коем случае не причинять ей вреда. Конь ударил копытом по мостовой и ускакал прочь, оставив за собой дымный след.

Джек был страшно доволен собой – ведь Эмбер не беспокоила его уже несколько часов. Хранитель границы наслаждался покоем, сидя на мосту, когда услышал девичий смех и довольное фырканье своего демонического скакуна. Потрясенный, Джек пошел на звуки и обнаружил: Морок покорно следует за семнадцатилетней девчонкой. Эмбер громко причмокивала губами и протягивала животному яблоко. Она была очаровательна, выглядела невинно и свежо, как бодрящее осеннее утро – с растрепанными ветром волосами и искусанными красными губами. Раскрыв рот от удивления, Джек наблюдал за конем. Животное пригнулось к земле, чтобы девушка могла забраться на его спину. Эмбер с легкостью запрыгнула на скакуна – под юбку она, со свойственной характеру практичностью, надевала бриджи – и слегка ударила по бокам животного высокими черными сапогами. Огромный конь осторожно поднялся на ноги и рысью поскакал в сторону луга.

Девушка наконец соскользнула с Морока и отправилась назад в город. Но прежде она остановилась у самого края темного леса, победоносно тряхнув волосами.

– Спасибо, что одолжил мне своего коня!

В ярости Джек ринулся обратно к мосту. Огонек в его тыкве шипел и трещал. Вскоре к юноше вернулся Морок с виновато опущенной головой.

– Это было самое жалкое зрелище из всех, что я когда-либо видел, – бранил его Джек. – Разве после такого ты заслуживаешь называться «вселяющим ужас жеребцом из Иного мира»? Тебе должно быть стыдно. Отправляйся домой и подумай над своим поведением.

Морок заржал и покачал головой, но послушался хозяина и направился к перекрестку.

– Ужина сегодня не получишь! Хватит с меня твоего свинского поведения! – закричал Джек ему вслед.

Эмбер снова наложила заклинание на шуршащие листья в надежде узнать у них имя своего соглядатая. Но единственным ответом, прозвучавшим в шепоте ветра, стали слова «Сонная Лощина». Девушка не могла понять значения этих слов, но все равно начала вырезать непонятную фразу на упавшем старом дереве. Когда наступил вечер, ей пришлось зажечь толстую свечу, чтобы закончить работу.

Она никогда не испытывала чувства страха во время прогулки в западных лесах. Ночью Эмбер могла уснуть прямо посреди поляны, завернувшись в собственный плащ. Она знала: местные жители были порядочными людьми. Девушка не боялась, что кто-то застанет ее врасплох. Еще в детстве Эмбер научилась читать мысли и знала, что горожанам нечего скрывать. Иногда мужья выпивали втайне от своих жен или предприимчивый торговец перехваливал свой товар. Но в целом можно с уверенностью заявить: в Халлоуэлле живут хорошие люди.

Эмбер знала, что в чаще леса водятся волки. Однако она не боялась животных. Все лесные жители, оказавшиеся на ее пути, проявляли к девушке интерес, но никогда не пытались укусить. Даже буйные лошади затихали по мановению руки. Кроме того, по округе разгуливала куча овец, коров, гусей и цыплят – они были куда более желанным ужином для стаи хищников.

Эмбер понимала, что вероятность наткнуться на опасного незнакомца велика. Тем не менее девушка никогда не гуляла близко к проезжим дорогам. К тому же она не оставалась в полном одиночестве. Ее невидимый защитник всегда находился рядом.

Ведьмочка видела его лишь однажды.

Когда Эмбер была еще совсем ребенком, она заметила его верхом на черной лошади. В памяти остались только непослушные растрепанные волосы – белые, как лунный свет; длинное темное пальто, облегающее высокую худую фигуру, и серебряные глаза. Они не мигая смотрели в темноту. Уже тогда девушка не боялась его. Незнакомец разжигал в ней неподдельный интерес.

С тех пор присутствие незримого покровителя ощущалось чаще. Иногда он приходил к Эмбер во сне. В детстве он казался ей старшим братом, защитником и другом. Кем-то, кто видел истинную сущность девушки и понимал, какой силой та обладает. Эмбер чувствовала: он наблюдает за ней. Поэтому оттачивала свои колдовские навыки в надежде, что незнакомец одобрит такое рвение и будет впечатлен ее способностями.

Когда Эмбер стала старше, молодые люди начали добиваться ее внимания. Мысли о невидимом хранителе приняли иной характер. Девушка все чаще искала повода прогуляться по лесным тропинкам. И, как только ведьма ощущала его присутствие, у нее сбивалось дыхание.

Никто из городских парней ее не интересовал. Колдунья видела этих мальчишек насквозь и читала их мысли так же легко, как предсказывала будущее по чайным листьям на дне кружки или чувствовала приближение дождя. Эмбер не нравились простые и понятные вещи. Куда более сильное очарование оказывали тайны и загадки.

Больше всего на свете Эмбер хотелось, чтобы незнакомец все объяснил. Рассказал, почему наблюдает за ней из тени всю жизнь. Когда девушка осознала тщетность всяких уговоров, она обратилась к заклинаниям. Но даже магия не смогла раскрыть сущность того, кого ей так хотелось увидеть.

После очередной неудачной попытки она от усталости прилегла возле упавшего дерева, на котором только что вырезала загадочные слова. Девушка подтянула платье к коленям, чтобы оно не цеплялось за сапоги. Затем подняла руку и щелкнула пальцами, ослабляя тугую шнуровку на спине: этому волшебному трюку Эмбер научилась очень быстро, когда стала достаточно взрослой и начала носить корсет. Наконец она улеглась поудобнее и провалилась в глубокий сон.

Эмбер проснулась от беличьего стрекотания и поняла: тело крепко обернуто чем-то теплым. Хотя она точно помнила, что забыла свой плащ дома. Девушка принюхалась и уловила аромат кожи, дерева и чего-то насыщенного и тяжелого – вроде пряных специй. Поднявшись, она обнаружила: все это время ее согревало мужское пальто. Ведьма тут же принялась рассматривать одеяние.

Пальто было очень длинным. Эмбер подумала – его владелец, должно быть, выше всех мужчин, которых ей когда-либо доводилось встречать. Оно было сшито из темно-синей плотной шерсти: абсолютно прямое в талии, но расходящееся ближе к подолу. Пуговицы искусно вырезаны из слоновой кости. На каждой можно было разглядеть маленькое хитрое лицо: косую усмешку и впалые глаза. Девушка стряхнула с пальто опавшие листья и провела рукой по шелковой подкладке.

Колдунья напрягла все органы чувств, но так и не смогла ощутить присутствие своего хранителя. Эмбер закусила губу и почувствовала, как живот урчит от голода. Она вспомнила, что вечером начинается Самайн[1] – значит, подготовка к празднику уже идет полным ходом. Девушка должна была принимать в ней активное участие, так как за организацию торжества отвечала ее школа. Тетя наверняка уже начала волноваться за воспитанницу.

Эмбер решила срезать дорогу через яблочный сад: по пути она помахала мужчинам, которые вышли пораньше ради сбора созревших фруктов, и попросила отложить немного яблок для них с тетей. Ее рот наполнился слюной, когда девушка подумала о знаменитом яблочном коблере[2] своей тети. Блюдо подавалось с кружкой теплого пенистого молока и взбитыми сливками. Эмбер любила выливать молоко в еще горячее блюдо, чтобы сладкое тесто пропиталось кремом, а густая жидкость заполнила все трещинки.

Когда Эмбер добралась до хорошо знакомой булыжной мостовой, то пролезла сквозь густые заросли и, вынырнув с другой стороны, побежала к мосту. Девушка не обращала внимания на карканье воронов, завывание ветра и мигающие огоньки, которые должны были напугать гостью.

Она вбежала на мост и прочистила горло.

– Спасибо за ваше пальто, милейший сударь, – громко сказала Эмбер. – Я вам весьма признательна.

Она аккуратно сложила пальто и оставила его на каменной ограде моста.

– Сегодня в городе отмечают Самайн и праздник урожая, – добавила Эмбер, смущенно ковыряя землю носком сапога. – Если ты не против, я бы хотела предложить тебе стакан сидра и вкусный ужин в качестве платы за твою доброту. Я слышала, что на празднике будут угощать особым смородиновым хлебным пудингом с карамельным соусом.

Ответа не последовало. На мосту не было ни души – только ветер гонял сухие листья у ног. Но Эмбер знала: он где-то здесь, слушает.

– Решать, конечно, тебе, но имей в виду, ты – желанный гость. – С этими словами Эмбер сделала неуклюжий реверанс, повернулась и, выпрямив спину, с наигранной чопорностью пошла по дороге в сторону города.