Проклятие пикси

Глава 10 ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА

К вечеру Вил и Рика располагали следующими данными: Фрезерума Такеру скончалась в середине мая, её личные вещи хранились согласно законам Артании ещё три месяца, после чего были переданы её дочери. В перечень вещей входила соломенная шляпка с маками из натурального шёлка, перстень белого золота с бриллиантом, огранки «роза» и пачка писем, к коим перстень и был привязан потёртой атласной лентой белого цвета.

Совпадало всё: великой любовью графа Сакэда оказалась оперная дива Фрезия, мать Мии Такеру. Само рождение Мии произошло через полгода после газетной шумихи с уходом сэра Чарльза из семьи. Болезнь матери Мии случилась восемь лет назад, когда девушке было немногим больше пятнадцати. Умерла Фрезия в мае этого года, значит, вещи матери Мия Такеру получила в августе, а сэр Чарльз покончил с собой в конце июля.

— Если у Мии и были шансы получить какие-то деньги от сэра Чарльза, — увлечённо рассуждала чародейка, — но с его смертью они свелись на нет. Когда подозреваемая узнала о своём происхождении из писем, её отец был уже мёртв. Идти же с подобным к леди Элеонор – женщине, что разлучила её бедную мать с возлюбленным, Мия не собиралась. Представляю, — усмехнулась она, — в каких чёрных красках расписывала Фрезия жену своего любовника. Естественно, никаких имён она не называла, но на эпитеты не сдерживалась. Полагаю, именно в тот момент в голове подозреваемой и зародился план мести.

— Воспользовавшись моментом, нанялась к леди Элеонор, освоилась, вызнала слабости хозяйки и принялась воплощать в жизнь задуманное, — коррехидор вытащил карманные часы с неизменными дубовыми листьями, — однако ж, мы засиделись.

Они сидели в магомобиле в квартале от дома чародейки. Рика не собиралась давать повод для очередной порции шуток и домыслов подруги по поводу их отношений.

— Уверена, Мия ни за что не сознается в убийстве Сэры, — нахмурилась чародейка, — кухарка застала её за очередными «проделками пикси». Даже, если мы ей расскажем во всех деталях, что и как было, она упрётся и заявит, что ноги её в доме графини не было в ночь убийства. И то, что от дома с голубыми ставнями есть короткий ход через овраг со святилищем Бога родников ещё не доказывает, что она этим самым ходом воспользовалась. Да и отцовство сэра Чарльза? – чародейка сощурила свои зелёные глаза, — она возразит – сие недоказуемо. У Фрезии могло быть много любовников помимо скандально известного романа, и любой из этих мужчин мог оказаться отцом Мии. Письма она скорее всего либо уничтожила, либо припрятала в надёжном месте. У нас по-прежнему нет никаких доказательств.

— Мы заставим Мию Такеру проявить себя и возьмём, что называется, на горячем, — заговорщицки проговорил коррехидор, — поставим в такие условия, что она будет вынуждена действовать.

— И как вы себе это представляете?

— Вы знаете, каким образом ловят хитрую крупную рыбу? – вопросом на вопрос ответил Вил.

— Я знаю только, что рыбу ловят либо удочкой, либо сетью, — насупилась Рика. Она терпеть не могла такие вот неуместные вопросики, в которых за версту чувствовался подвох.

— Для островной жительницы вы до чрезвычайности скупо осведомлены в вопросах рыболовства, — с шутливым осуждением заметил Вил, — хитрая крупная рыба хорошо клюёт на живца. Графиня Сакэда объявит своей компаньонке, что она в самое ближайшее время, хоть завтра, даёт ей расчёт, потому что Ивовый клан, учитывая заслуги рода, предоставляет леди Элеонор возможность морского путешествия с последующим паломничеством по святым местам на континенте для поправки физического и душевного здоровья. Улавливаете, куда я клоню?

— Да, в распоряжении Мии останется совсем мало времени для мести, — сказала чародейка, — она не успеет свести с ума леди Элеонор, поэтому вы собираетесь подтолкнуть её совершить убийство?

— Совершить убийство мы ей не позволим. Достаточно будет покушения.

— А бедная леди Элеонор станет живцом? – округлила глаза чародейка.

— Нет, что вы, в качестве живца я вижу вас, — улыбнулся коррехидор, — мы не имеем права подвергать опасности жизнь почтенной немолодой дамы, обратившейся к нам за помощью и защитой. Вы сможете организовать для себя личину?

— Нет, — ответила Рика, — я ведь – некромантка, могу только замедлись у себя в теле все процессы и прикинуться мёртвой.

— Умение, спору нет, достойное. Но в нашем случае оно мало чем поможет. В Академии есть кто-то, кто может пособить с личиной?

Рика вспомнила о госпоже Таро. Она преподавала на факультете лечебной магии. Среди студентов ходили слухи, будто бы во времена бесшабашной юности госпожа Таро серьёзно пострадала во время рискованного эксперимента: она пыталась вывести саламандру из индюшиного яйца. Округлив глаза, сокурсница поведала, что пламя саламандры сожгло госпоже Таро половину лица практически до кости. Девушку удалось спасти, но внешность её необратимо пострадала. С тех самых пор госпожа Таро носит личину, дабы скрывать от посторонних взоров обезображенную половину лица.

— Мне думается, я найду специалиста.

— Отлично, только, чур, я с вами, — неожиданно заявил Вилохэд, и, встретив удивлённый взгляд чародейки, пояснил, — не могу упустить возможность увидеть столь редкую волшбу. Да и ещё один взгляд со стороны не помешает. Личина должна быть идеальной. Мы собираемся обмануть компаньонку, видевшую графиню каждый день. Я переговорю с главой Ивового клана, пусть разместят во всех центральных газетах заметки об их щедрости и неусыпной заботе о подданных. У Мии не должно возникнуть ни малейших подозрений. Завтра делаем всю подготовительную работу, продумываем малейшие детали подмены. Посмотрим, каково это – клюнуть на живца, а попасть в зубы более крупной рыбы.

Вместо коррехидории Рика с самого утра направилась в Академию. Её захватила ностальгия: совсем недавно она тоже ходила по этим коридорам с повязкой в цветах факультета на левом предплечье, сдавала экзамены, таскала стопки книг в библиотеку. Непривычно было вышагивать по мраморному полу посетителем, пришедшим по важному, в чём-то даже государственному делу.

Факультет лечебной магии располагался прямо за оранжереей, куда посторонние строжайше не допускались из-за якобы особого микроклимата, а на деле из-за снобизма лечебников, комплексующих из-за того, что лечебная магия носит сугубо утилитарный, прикладной характер.

Госпожа Исидора Таро была деканом факультета, занятия и лекции проводила редко, всё своё время отдавала научным изысканиям в области применения нестандартных приёмов и методов лечения.

— Конечно, я вас помню, — женщина за столом приветливо улыбнулась, — Эрика Таками, посвящённая богу смерти, практикующий некромант. Чем могу быть полезна Королевской службе дневной безопасности и ночного покоя?

Спокойная и уверенная, Рика даже почувствовала укол зависти. Вот бы ей научиться так же разговаривать с посторонними. Чародейка глядела на госпожу Таро во все глаза и пыталась понять, где гладкие чёрные волосы настоящие, а где – иллюзия. Если слухи не врали, личина была превосходной, на коже были видны некоторые неровности и поры, да и цвет лица совсем не напоминал майскую розу. Перед коронером сидела не утратившая привлекательности, но слегка уставшая женщина за сорок.

— Госпожа Таро, — Рика привычно поклонилась, как полагалось студентке, обращающейся к преподавателю, — для спасения жизни уважаемой пожилой дамы и задержания убийцы с поличным мне нужна ваша помощь в создании личины.

Лицо декана факультета лечебной магии продолжало оставаться беспристрастным.

— На кого и чью личину вы собираетесь надеть?

— На меня, — ответила чародейка, — на меня необходимо надеть личину графини Элеонор Сакэда из Ивового клана. Она – предполагаемая жертва готовящегося преступления.

Госпожа Таро окинула Рику взглядом гробовщика, прикидывающего, какой гроб лучше подойдёт в данном случае, и сказала:

— Для этого потребуется выполнение нескольких условий.

— Личное присутствие графини?

— Не спешите, Эрика Таками – посвящённая бога смерти. Присутствие графини Сакэда не потребуется. Мне необходимо будет зеркало, в которое она смотрелась (возьмёте моё, ониксовое, поскольку на нём уже наложены запоминающие чары), две её физиологические жидкости и прядь волос. Много волос не нужно, не перестарайтесь. Какой срок вы намереваетесь носить личину?

— Где-то часов шестнадцать-восемнадцать. Приблизительно с середины одного дня до утра следующего, — подумав, ответила Рика, — а что, есть какие-то сложности?

— Ограничения и сложности есть всегда, — декан Таро сложила руки на груди, — например, телосложение, рост, манера поведения. Всё зависит от того, кого вы намереваетесь обмануть: одно дело – показаться издалека, другое – общение лицом к лицу. Я могу убавить вам или добавить росту на дюйм-два, но обратить вас в высокого крупного человека я не в силах.

— Рост у меня схожий с графиней, — сказала Рика, — она не носит каблуков, если я надену такие же туфли, будет то, что нужно. А вот голос… Можно как-то скопировать и его?

Старшая из чародеек внимательно посмотрела на собеседницу.

— Вам и правда это необходимо?

— Но ведь в магических лавках продают леденцы-пищалки и хрипелки.

— Да, но они просто воздействуют на голосовые связки и произвольно меняют голос на короткое время, — пояснила госпожа Таро, — долговременное заклятие может иметь побочные эффекты, порой несколько неприятного свойства.

— Госпожа Таро, — сказала Рика, — мне с моей специализацией не привыкать к неприятным откатам от заклятий. Моё перевоплощение должно быть безупречным, поскольку объектом обмана должна стать подозреваемая в убийстве женщина, отлично знающая графиню Сакэда.

— Понятно, в таком случае придётся вплести голос в основное заклятие. Принесите мне испитую талую воду. Испитую, естественно, графиней Сакэда, — декан полистала какие-то записи, — всё действо займёт минут сорок. У меня завтра есть окно с тринадцати до четырнадцати часов. Вас устроит?

Рика заверила, что это время прекрасно подойдёт. Прощаясь, она спросила, не будет ли госпожа Таро против, если завтра Академию посетит четвёртый сын Дубового клана? Бесстрастное лицо старшей чародейки чуть дрогнуло, но она успокоила бывшую студентку, заверив, что присутствие коррехидора не создаст для ней никаких неудобств.

Из Академии Рика решила пройти пешком. Не то, чтобы она сильно боялась занять место графини Сакэда в ночь предполагаемого убийства, просто волнение от предстоящей операции будоражило кровь. Чародейка решила заранее заготовить защиту в виде парализующего заклятия и спрятать его в носовой платок – предмет банальный и совершенно невинный, не привлекающий внимания и уместный для любого человека. Конечно, Вилохэд сказал, что они с лейтенантом Меллоуном будут страховать чародейку, но куда надёжнее о себе позаботиться самой. Да и в случае ареста парализация – самый надёжный способ.

— Ивовый клан уже послал сообщение в «Кленфилдский вестник», — с порога сообщил коррехидор, — у древесно-рождённых всё же есть кое-какие преимущества. Не будь я четвёртым сыном Дубового клана, сэр Алистер меня бы даже слушать не стал, а тут, пожалуйста, любое содействие в моём тяжёлом и ответственном деле обеспечения дневной безопасности и ночного покоя граждан Артанской столицы. А у вас как?

— Тоже полный порядок, — не без гордости отчиталась чародейка, — завтра в час дня пойдём наводить личину. Но для этого кое-что нужно от леди Элеонор.

— Утром переговорим с ней и возьмём всё, что требуется.

Рика задумалась. Огорошить человека известием, что его хотят убить, и тут же заставить действовать, словно ничего не произошло – не лучшая идея. Графиня может запаниковать и сорвать всю операцию.

— Давайте сходим к леди Элеонор сегодня, — предложила она, — будет лучше заранее с ней поговорить, всё спланировать, а завтра вовсе не объявляться в её доме. Мия Такеру не должна ничего заподозрить.

— Пожалуй, — согласился коррехидор, — ведь убийство Сэры Монси ещё не раскрыто, и наше появление сегодня должно выглядеть как рутинный визит зашедшего в тупик следствия. Чтобы всё было правдоподобно мы походим по дому, зададим обычные, ничего не значащие вопросы. Вы возьмёте на себя Мию, а я проинструктирую леди Элеонор и возьму всё для создания личины. Главное, вы должны будете держать всё это время компаньонку подальше от госпожи. Скажете, к примеру, что вам необходима её помощь в библиотеке, вроде бы мы подозреваем Гектора в сбыте старинных книг из отцовской библиотеки. Уверен, Мия с радостью ухватится за возможность направить дознание по ложному следу.

Чародейка согласно кивнула. О том, что у пасынка графини на ночь убийства железное алиби подозреваемая знать не может, вот и будет любопытно поглядеть на её реакцию.

Как и предполагалось их визит в дом возле разбитой грозой ивы никого не удивил. Оно и понятно – расследование движется своим чередом. На то они и офицеры Службы дневной безопасности и ночного покоя, чтобы ходить и задавать всякие вопросы. Работа у них такая. Для виду Вилохэд с суровым видом поговорил с садовником, который, как показалось Рике не трезвел с самого дня убийства. Свежепринятая на работу кухарка сама рвалась давать показания древесно-рождённому красавцу, но поскольку её тогда в доме не было и в помине, была оставлена в стороне. Горничная Хана прятала глаза и поспешила исчезнуть из виду. Чародейку ужасно интересовала, как же их встретит Мия Такеру. Она надеялась, раз теперь известно, кто убийца, компаньонка словом или поведением выдаст себя. Но увы, никаких подозрительных изменений в манере общения и поведении девушки не наблюдалось: она была по-прежнему совершенно спокойной, в меру приветливой и выразила готовность всесторонне помочь в расследовании. Как и договорились, Рика увела компаньонку в библиотеку.

— Библиотека у нас потрясающая, — тоном экскурсовода сообщила Мия, приглашая чародейку в знакомую комнату с эркером, — покойный…, — тут она замялась, — хозяин был большим специалистом в области эзотерики и потратил немало сил и средств на своё собрание книг.

Рика кивнула и нарочно не спеша двинулась вдоль полок. Подбор книг и правда вызывал уважение: «Общая философия чародейства и волшебства» в четырёх томах, «Стихийные духи Артанских земель» Николаса Э́рбы и ещё немало редких, а пророй, и старинных книг, от обладания которыми не отказалась бы и университетская библиотека.

Какое-то время Мия просто наблюдала за чародейкой, а потом спросила:

— Вы ищите что-то конкретное?

Рика ещё накануне вечером поломала голову над легендой, посему произнесла будничным тоном:

— Если бы нам удалось доказать, что сэр Гектор приторговывает книгами из отцовской библиотеки, мы могли бы завершить расследование убийства Сэры Монси.

Компаньонка графини Сакэда чуть склонила голову набок.

— Доступ в библиотеку есть у всех, дверь не запирается. Но, должна вам сказать, самые ценные книги хозяин хранил в кабинете.

Вроде бы невинное замечание, а ведь оно напрямую указывает на мотив убийства. Рика поставила на полку том «Философии».

— Вы не в курсе, сэр Чарльз каким-то образом помечал свои книги? Некоторые подписывают их или наклеивают листочки с указанием имени и фамилии владельца.

— Я не располагаю информацией, делал ли сэр Чарльз нечто подобное, — ответила Мия, — с этим вопросом вам лучше обратиться к госпоже. В кабинете не одни книги имеют ценность. Там хранятся артефакты, амулеты, старинные рукописи. На мой взгляд их продать гораздо проще, чем книги.

— Вам известно что-то конкретное? – чародейка подпустила в голос строгости.

— Что вы, что вы, — компаньонка поправила бант на волосах, — я сама в кабинете не была. Там всегда заперто. Госпожа не хочет, чтобы память её дорогого супруга беспокоили. Но с её слов мне кое-что известно. Она нет-нет, да о графе вспомнит, оно и понятно – больше двадцати лет вместе прожили.

Говорила это Мия настолько непринуждённо и естественно, что, не побывай чародейка в лечебнице, засомневалась бы в виновности компаньонки.

— Ваша госпожа очень вами гордится, — заметила Рика, — буквально превозносит вашу образованность. Не так уж часто в Артании кому-то посчастливилось учиться на континенте.

— Мне действительно повезло. Мой отец, хоть и не жил с нами, но никогда не оставлял нас без поддержки, — доверительно сообщила компаньонка, — обучение за границей – его желание и его заслуга. Хоть в наше время это становится модным.

Умно. Изящно, без прямого вранья, однако ж, все острые углы сглажены. Она точно знает о разговоре с госпожой Рокборн. Не стала врать, но создала впечатление, будто отец и мать просто расстались.

Чародейка задала несколько вопросов о Сэре Монси, сделав упор на отношения кухарки с домочадцами. Ответы были стандартными. При этом Мия Такеру ненароком перевела разговор на пропавшие кухонные деньги и то, что якобы Гектор высказывал сомнения в честности кухарки. Например, он утверждал, что она покупает более дешёвые продукты, а разницу кладёт себе в карман. После этого девушка плавно перешла к обсуждению дурных наклонностей молодого господина. Всё это говорилось исключительно в рамках сочувствия леди Элеонор: упоминалась глубокая неблагодарность со стороны пасынка, коего графиня вырастила как собственного ребёнка, можно сказать – заменила ему мать.

— А что, госпожу снова донимают пикси? – чародейке необходимо было потянуть время, чтобы Вилохэд мог подготовить графиню к предстоящей операции.

— Госпожу донимают расшатанные нервы и волнение по поводу беспутств её жестокосердного пасынка, — отрезала Мия, — а её разум представляет эти волнения в виде будоражащих голосов, кои она якобы слышит на грани сна и яви, и других явлений, порождённых многолетней увлечённостью её супруга маленьким народцем. Да что там увлечённость! Впору говорить об одержимости навязчивой идеей.

Рика еле удержалась, чтобы не поинтересоваться, не думает ли Мия, будто кто-то намеренно дурачит графиню. Одёрнула себя: незачем подозреваемой знать, следствие располагает данными о каминной трубе и искажённых голосах из кабинета.

Выждав условленное время, чародейка вместе с Мией и пошла к графине, а коррехидор с одной из лучших своих улыбок попросил компаньонку сопроводить его в дом кухарки. Он намеревался поискать улики среди её личных вещей. Компаньонка графини Сакэда, естественно, не устояла перед обаянием четвёртого сына Дубового клана, глупо улыбнулась в ответ и повела его в сад.

— Дорогая, дорогая госпожа Таками, — воскликнула графиня, едва шаги Вилохэда и компаньонки стихли, — вы не представляете, какое вы с Вилли сняли тяжкое бремя с моей души! Наконец-то угроза безумия исчезла.

Рика искренне удивилась. Леди Элеонор узнала, что её в самое ближайшее время собирается отправить в мир иной собственная наперсница, а она радуется от всего сердца, что голоса пикси – вовсе не плод воспалённого воображения.

— И вы, дорогая Эрика, — леди Элеонор ласково взяла чародейку за руки, — я надеюсь, теперь я имею право вас так называть? Ведь вы согласились принять на себя удар убийцы! Кто бы мог подумать, что у Мии такое чёрное сердце! Вилли мне всё рассказал, но я не понимаю, как можно винить меня во всех несчастьях её матери? Ведь я не только не была с ней знакома, я даже не подозревала до сегодняшнего дня о её существовании, и уж, конечно же, не имела бы ничего против помощи моего мужа его бастарду.

— Главное, чтобы сейчас Мия не узнала о вашей осведомлённости, — сказала чародейка, нимало удивлённая спокойствием графини, — вы должны вести себя естественно, так же, как и всегда.

Леди Элеонор мотнула головой и победно улыбнулась.

— На мой счёт можете быть полностью спокойны. В мою бытность Первой придворной дамой её королевского величества Оризы при дворе огромную популярность снискали любительские спектакли. И без ложной скромности должна сказать, ваша покорная слуга с успехом исполняла главные роли. Один раз мне даже довелось сыграть юношу. Ни один из пажей его высочества не подошёл для роли принца в «Украденном сердце», поэтому я остригла волосы и сыграла эту роль.

— Настолько лицедействовать вам не придётся. Достаточно вести себя, словно вы ни о чём не подозреваете, и всё.

— Как хорошо, что я сохранила ключ от парадного, принадлежавший моему незабвенному Чарльзу, — проговорила графиня, и в её голосе слышалось возбуждение, — так Вилли со своими бравыми помощниками смогут незаметно попасть в дом. Вот только, — она нахмурилась, — как быть с остальными слугами?

— Обычно горничная и кухарка заканчивают работу в семь часов? – сверилась с блокнотом чародейка, — завтра вы объявите, что распускаете всех слуг в связи с безотлагательным отъездом в круиз. Вы позволите всем им уйти пораньше.

— Да, да, — поддержала леди Элеонор, — порадую их небольшой премией, чтобы мои верные слуги могли посидеть в кафе и пропустить стаканчик-другой за моё здоровье. Уверяю, — хитро усмехнулась она, — их из дома ветром вынесет.

Графиня Сакэда охотно предоставила всё, необходимое для завтрашней волшбы, а в ониксовое зеркало смотрелась не меньше минуты, поворачиваясь то левым боком, то правым, даже затылок отразила, как она пояснила, для большей достоверности. Талая вода была испита, и чародейка отправилась на поиски коррехидора. Обнаружился он в холле, где почти с дружеской непринуждённостью болтал с Мией Такеру. Почему-то его довольный вид вызвал у чародейки неприятные чувства.

— Надеялись своим неотразимым обаянием склонить преступницу к чистосердечному признанию? – не без иронии поинтересовалась Рик уже на улице.

— Каюсь, залетала в мою голову такая шальная мысль, — засмеялся Вил, — но, по правде сказать, я просто занимал её разговорами, чтобы она ненароком не увидела подготовки к созданию личины. Завтра можете в коррехидорию вообще не приходить. Лучше хорошо продумайте, как в случае чего вы станете защищать себя и как нейтрализуете убийцу. Конечно, мы с Меллоуном будем рядом, но порой задержка в несколько секунд может стоить жизни.

Рика рассказала о парализующем заклятии, которое намеревалась спрятать в носовом платке.

— Хорошо, но недостаточно, — сказал Вил, — добавьте что-то быстродействующее, что не требует времени на активацию.

— Болевой мышечный спазм, — чародейка выглядела очень довольной, — я мгновенно заставлю все мышцы противника перейти в сведённые судорогой. От парализации человек валится с ног, а вот спазм словно фиксирует его в той позе, как застигло заклятие. Человек не может двигаться, даже крикнуть, и боль во всём теле при этом адская.

— А вы откуда знаете, как ощущается ваше заклятие?

Чародейка смущённо улыбнулась.

— Когда только выучила его, из чистой любознательности опробовала на собственной ноге. Было чертовски больно. Я прохромала до вечера, голень болела ещё с неделю.

— Тогда я спокоен, — улыбнулся коррехидор, — заеду за вами в половине первого. Берете всё необходимое, и в бой.

— Я лучше сама доберусь, — заявила чародейка, представив себе последствия переполоха, вызванного появлением в их скромной гостиной младшего наследника Дубового клана.

— В чём сокрыта причина столь решительного отказа? – вскинул бровь Вил, — моё желание позаботиться об офицере, участвующем в ответственной и опасной операции, выглядит совершенно нормальным.

Рика уже была готова ответить какую-нибудь резкость, но одумалась. В стремлении облегчить ей работу и правда не было ничего дурного.

— Только не подъезжайте слишком близко к дому, — потребовала она.

— Почему?

— Ваш магомобиль на нашей улице привлекает избыточное внимание, — твёрдо ответила чародейка, — это непременно даст повод многочисленных сплетен по моему адресу.

— Опасаетесь, как бы знакомство со мной не повредило вашей репутации? – с издевательскими нотками поинтересовался Вилохэд, — ещё ни одна девушка не стремилась спрятать меня от своих знакомых.

— Всё зависит от девушек и их знакомых, — выплеснула своё раздражение из-за любезничания коррехидора с Мией Рика, — в квартале красных фонарей за одно знакомство с вами можно повышать цену.

Вил нахмурился и сказал:

— Вы обо мне ничего не знаете и отказываетесь узнавать, при этом наделяете меня чертами поведения и характера, почерпнутыми из светских сплетен и статей в газетёнках сомнительного толка. С чего вы взяли, будто я ходок по кварталу красных фонарей?

Рика опустила глаза, ей было отчаянно стыдно за свою грубость.

— Я не отношусь к категории мужчин, кто нуждается в продажной любви. Не стану отрицать подобный опыт, но проститутки меня не привлекают, от слова совсем. Вы удивитесь, но от женщины я жду в первую очередь духовного родства. Если у вас нет желания меня видеть до Академии, встретимся прямо там. Но не опаздываете.

Он сухо попрощался и уехал.

Весь вечер чародейка не выходила из своей комнаты, она сосредоточенно плела заклятия при помощи Тамы. Фамильяр, засидевшийся в духовном плане, шалил, приставал к хозяйке, пытаясь куснуть за ухо. Когда оба заклинания были готовы, одно надёжно упряталось в носовой платок, а вместилищем второго послужила булавка с деревянной головкой. Булавку эту чародейка приколола с внутренней стороны манжета: незаметно и всегда под рукой.

Потом она тренировала перед трюмо походку леди Элеонор. Графиня передвигалась небольшими изящными шажками (сказывалось придворное прошлое и традиционное артанское платье), спину при этом она держала очень прямо, голову наклоняла чуть вниз. Когда-то так дамы ненавязчиво демонстрировали красоту лебединой шеи.

— Чего это ты делаешь? – в дверь просунулась любопытная мордашка Эни, — никак в артистки податься собираешься?

— Некоторые заклятия, — Рика сделала каменное выражение лица, какое положено по статусу потомственному некроманту, — требуют особых ритуалов, не доступных для понимания простых смертных.

— Понятно, понятно, — строгий тон чародейки не остановил подругу, — можешь не объяснять. Ты мне лучше про своего красавца из Дубового клана расскажи. Вы уже целовались?

— Сколько раз тебе повторять, что у нас деловые отношения. Он – мой начальник, я – его подчинённая. И всё, — сказала Рика, надеясь этой фразой пресечь все возможные продолжения разговора.

Но она просчиталась.

— Глупая ты, Рика, — заключила подруга, — к тебе проявляет интерес богатый, красивый парень, да ещё принадлежащий к одному из самых влиятельных кланов Артании, а ты от него нос воротишь. Неужели он тебе ни чуточки не нравится?

— Не нравится, совсем не нравится. Скорее уж раздражает своим всезнайством и непоколебимой уверенностью в собственной неотразимости. Стоит ему улыбнуться, как все от графини до последней посудомойки буквально таят, — презрительно ответила чародейка, — и этот мифический интерес к моей персоне существует только в твоём воображении, — она шутливо постучала пальцем по лбу Эни, — с чего бы четвёртому сыну Дубового клана обращать внимание на такую, как я.

Чародейке вспомнились красавицы-сестрички из «Дома шоколадных грёз», любая из них могла украсить обложку модного журнала.

— Я не вижу со стороны господина Окку ничего, кроме самой обыкновенной вежливости по моему адресу, — закончила она.

— Из вежливости перед девушкой дверь открывают, а не по дорогим кафе водят! – заключила Эни, и, встретив насупленный взгляд подруги, переключилась на обсуждение семейных проблем матери девочки, которую она обучает игре на клавесине. Рика не знала ни мамы, ни девочки, но по крайней мере подруга отвлеклась от Вилохэда.

Этим вечером, накануне ответственного дня, чародейка боялась, что не заснёт, однако ж сон сморил её прежде, чем она успела до конца додумать список вещей, которые могут пригодиться на операции.

Утром леди Элеонор встала в приподнятом настроении. Впервые после смерти Чарльза она чувствовала, что живёт полной жизнью и дышит полной грудью. Угроза подступающего безумия больше не омрачала умственный горизонт, может, поэтому и минувшая ночь выдалась на удивление спокойной. Если Мия в очередной раз и пыталась имитировать вторжение маленького народца в наш мир, все её усилия пропали втуне. Леди Элеонор спала, как младенец.

В утреннем «Кленфилдском вестнике» графиня с удовлетворением прочла обещанную младшим Окку статью. Глава Ивового клана, сэр Алистер Вироу, сообщал журналисту, что клан всегда заботился и заботится о людях, на долю которых по воле богов выпало родиться с ивовым листом в руке. Памятуя заслуги сэра Чарльза Сакэда перед родным кланом и его беззаветную преданность Кленовой короне, Ивовый клан отправляет скорбящую вдову леди Элеонор Сакэда в круиз вокруг берегов Артании с последующим паломничеством по святым местам на материке. Для леди Элеонор уже забронирована самая лучшая каюта на корабле «Улыбчивый дельфин», который покинет Кленфилдскую гавань завтра в полдень.

Графиня специально оставила газету на столе в гостиной, да ещё и страницу с заметкой открыла. Ей было дано указание постараться вывести Мию Такеру из себя, спровоцировав на попытку убийства. Не сказать, чтобы леди Элеонор волновалась за свою жизнь. Вилохэд заверил, что днём, когда в доме есть посторонние, компаньонка не предпримет ничего, что может бросить на неё тень. А ночью её место займёт эта симпатичная девочка в глупой шляпе.

Без четверти час чародейка снова шла по знакомым коридорам Академии. Магомобиль Вилохэда Окку уже стоял, припаркованный у ворот, что означало: коррехидор опередил её. Он сидел в холле лечебного факультета с журналом в одной руке и сигаретой в другой. Рика впервые видела его курящим. Похоже, он нервничал.

— А вы не торопитесь, — заметил он, гася окурок в пепельнице в виде листа гинко.

— До условленного времени ещё целых пять минут, — наклонив голову в знак приветствия, ответила чародейка, — настоящий шик не в том, чтобы прийти заранее и портить себе нервы пустым ожиданием, а в том, чтобы появиться вовремя, не опоздав ни на мгновенье.

— В коррехидории сегодня было мало дел, — вернулся к обычному для себя ироничному тону Вил, — вот и вырвался пораньше из неуютных стен.

Рика прошла вперёд и деликатно постучала в кабинет декана Таро.

Исидора Та́ро встретила их в белом врачебном халате.

— Мистрис Таро, — поклонилась чародейка, — имею честь представить вам верховного коррехидора Кленфилда и четвёртого сына Дубового клана сэра Вилохэда Окку.

Она очень надеялась, что не допустила никаких грубых ошибок в официальном представлении.

— А перед вами, сэр Вилохэд, — продолжила она, сделав глубокий вздох, — декан факультета Лечебной магии, профессор Исидора Таро.

— Польщён, — поклонился Вил, — польщён и весьма благодарен за ваше великодушное разрешение присутствовать при процедуре создания личины.

Госпожа Таро улыбнулась, но лишь чуть-чуть, самыми уголками губ.

— Это скорее честь для Академии принимать в наших стенах младшего сына великого клана.

Вил окинул взглядом кабинет: книги на полках стояли в идеальном порядке, стеклянные дверки шкафов поражали сияющей чистотой, а письменный стол можно было демонстрировать в качестве примера на курсах по наведению порядка.

— По дороге сюда я увидел замечательные теплицы, по моему предположению находящиеся в ведении вашего факультета, — непринуждённо проговорил коррехидор, — моя матушка, герцогиня Окку, более тридцати лет увлекается разведением экзотических растений. Если вам будет угодно, составьте список желаемых экземпляров. Я уверен, если в оранжереях Дубового клана найдутся необходимые экземпляры, они будут переданы вам в качестве дара от меня лично и моего клана в самые кратчайшие сроки.

— Охотно воспользуюсь вашей щедростью, — с достоинством ответила госпожа Таро, — давайте, приступим. Милорд, вы можете занять гостевое кресло. Эрика, полагаю, офицеру Службы дневной безопасности и ночного покоя будет не лишним овладеть заклинанием личины?

— Спасибо, госпожа Таро, буду счастлива учиться у вас! – с долженствующей вежливостью ответила чародейка.

Вил подумал, что подобная покладистость совсем была бы уместной и на работе, но удержался от комментариев.

— Халат, — декан кивнула в сторону рогатой вешалки, где висело несколько медицинских халатов исключительной белизны, наводящий на мысль о её магической природе.

Чародейка послушно облачилась в халат.

— Заклятие готовите сами и запоминаете последовательность. Очень надеюсь на вашу профессиональную память, — сказала госпожа Таро.

Эрика с достоинством кивнула. Отличная память являлась непременным условием практикующего чародея, а уж в некромантии – особенно.

— Возьмите карпа, — взгляд коррехидора остановился на большой бело-красной рыбине, медленно двигающей плавниками в банке на подоконнике, — используйте доску белого мрамора и ритуальный нож номер шесть.

Девушка быстро и точно выполнила указания. Она замерла с хрустальным ножом в руке возле каменного стола, где придерживала раскрывающего на воздухе рот карпа.

— Теперь быстрым и точным движением перерубите ему позвоночник рядом с жаберными пластинами, — Рика выполнила указание, — хорошо. Теперь извлеките печень и желчный пузырь, смотрите, не допускайте разлития желчи. В этом случае нам понадобится ещё одна рыба.

Чародейка запустила пальцы в надрез и не без некоторой лихости вытащила указанные внутренности.

— Положите их в чашу.

Когда рыбьи кишки оказались внутри чаши, напомнившей Вилу старинные серебряные кубки из коллекции дедушки, декан Таро велела досыпать две щепотки чего-то, название было слишком мудрёное, чтобы коррехидор был в силах определить, о чём идёт речь, и размешать.

— Не пугайтесь, милорд, и не делайте резких движений, — обратилась к коррехидору старшая из чародеек, — я собираюсь вызвать на помощь моей невольной ученице своего фамильяра.

Вилохэд кивнул в знак согласия. Госпожа Таро щёлкнула пальцами, посыпались золотые искры, весёлым роем светлячков потянувшиеся к растению в горшке на окне. От прикосновения искорок растение зашевелилось, совсем как человек, потягивающийся после утреннего пробуждения от сна, тряхнуло листьями и с нежностью потянулось к хозяйке.

— Полно, полно, я тоже тебя люблю, — декан погладила побег с глянцевыми листьями в форме сердечек, — подари девушке палочку для размешивания. Эрика, подойдите и примите дар Фила́сии со всем возможным почтением.

Рика приблизилась к ожившему растению и поклонилась самым почтительным образом. Растение, имеющее собственное имя протянуло в её сторону длинный усик. Девушка бережно прикоснулась к нему, и в то же мгновение усик вытянулся, задеревенел и со стеклянным звоном отломился, образовав расщепленный край наподобие маленькой кисточки.

— Принимаю щедрый дар с благодарностью, — Рика ещё раз поклонилась медленно раскачивающейся Филасии.

— Прекрасно, — похвалила декан, — теперь размешайте медленно и элегантно. Добавьте столько капель, сколько вам сейчас полных лет.

Рика взяла из рук госпожи Таро пузырёк из коричневого стекла с плотно притёртой крышкой. Она открыла его и сморщила нос – внутри было масло усьмы. С этим пахучим маслом у чародейки имелись свои счёты. Прошлой зимой его притащила домой Эни. Она где-то вычитала в модном журнале, что масло, добываемое из семян растения вайда, является самым эффективным средством для отращивания ресниц своей мечты. Перед этим она пару недель донимала Рику просьбами удлинить ей ресницы при помощи магии. «Ну что тебе стоит, — нудела Эни, — мне на один сеанс двухмесячное жалование потратить нужно». После того, как Рика объяснила, что любое магическое вмешательство может иметь свою оборотную сторону (например, удлинение ресниц может обернуться в последствии полным их выпадением, а удаление жира – бесконтрольным ростом последнего), Эни отстала, но принялась опробовать на себе народные средства. Вот так в их квартире и появился заветный пузырёк с чудодейственным даром самой природы. Подруга была настолько убедительной, что чародейка, к своему стыду, ей поверила и позволила без опаски намазать усьму на свои брови и ресницы. Вполне возможно, масло усьмы и обладало способностью увеличивать скорость роста и густоту ресниц, но помимо этого оно обладало исключительной едучестью. Девушки с воплями боли понеслись в ванную комнату отмывать масло усьмы, попавшее в глаза. Глаза после этого были красными и болели ещё несколько дней.

И вот теперь опять этот резкий удушливый запах, с которым связаны не самые приятные в жизни воспоминания. На пробке имелась стеклянная палочка, и Рика легко накапала двадцать две капли. Мерзкая жижа из перетёртых рыбьих кишок и порошка семян подорожника вскипела коричневой пеной.

— Размешай палочкой по часовой стрелке и добавь телесные жидкости объекта, — приказала госпожа Таро.

Рика вынула пузырёк с каплей слюны и салфетку со следами крови. Графиня Сакэда мужественно ткнула палец иглой для вышивания и накапала кровь на салфетку. Используя маленькую жаровню, чародейка сожгла салфетку и светлую прядь волос леди Элеонор. К удивлению коррехидора, всё это вспыхнуло наподобие маленького фейерверка и осело скудной кучкой пепла.

Для изменения голоса Рике пришлось сделать несколько глотков талой воды, той самой, которую накануне отпила леди Элеонор. Вода вместе с пеплом отправилась в кубок.

— Размешай содержимое девять раз, — продолжала давать указания госпожа Таро, — и прочти вторую половину заклятия единения, это сразу после слова «даро». Вилохэду было прекрасно видно, как от содержимого кубка начал подниматься лёгкий пар, и по мере произнесения заклятия на языке, который был совсем не знаком коррехидору, пар сгустился, замерцал, а с последними словами резко втянулся назад.

Едва заметное голубоватое свечение указывало на готовность зелья.

— Неужели Эрике предстоит выпить это? – не удержался Вилохэд. Отвратительный запах содержимого кубка отчётливо чувствовался даже на расстоянии.

— Нет, — губы госпожи Таро тронула уже знакомая, еле заметная улыбка, — но вам, милорд, увы, не придётся увидеть превращение. Вам предстоит подождать за дверью, пока я стану наносить на тело моей бывшей студентки необходимое количество знаков. Для этого ей придётся раздеться, а вам, господин граф – покинуть нас.

Вилохэд кивнул и отправился в коридор. Там он полюбовался из окна погружённым в зимнее безмолвие садом, дошёл до поворота, где из полумрака ниши выступала необычная статуя. Высокая женщина со свитком в руке куталась в складки старинного платья. Пальцы, сжимающие свиток, вместо ногтей заканчивались птичьими когтями, лицо плавно перетекало в голову филина с круглыми глазами, загнутым клювом и перьевыми ушками. Это была статуя богини Рари́он – покровительницы медицины. На постаменте стояла старинная ваза со свежесрезанными розами и лежали три дохлых мыши, связанные хвостами, — подношение богине.

— Можете входить, — декан Таро приоткрыла дверь и сделала приглашающий жест.

Вил шагнул через порог и замер: у стола, чуть склонив голову набок, стояла леди Элеонор Сакэда. Правда одета она была в чёрное платье со шнуровкой по корсажу, напоминающее платье горничной, полосатые чулки и туфли на толстенной подошве. Вил отлично понимал, что перед ним – его коронер, чародейка Эрика Таками под личиной графини, но превращение просто ошеломляло. Всё, всё, и волосы, золотистые в молодости, а теперь выбеленные благородной сединой, и контрастирующие с ними тёмные брови с характерными морщинками над высокой переносицей (леди Элеонор имела привычку хмуриться), и красиво очерченные губы с чуть опущенными уголками полностью и без сомнения принадлежали графине Сакэда.

— Что скажете, малыш Вилли, — попадание в интонацию и артикуляцию было абсолютным, — надеюсь, вы остались довольны работой своей молодой коллеги?

Коррехидор готов был поклясться, если бы эту фразу произнесла леди Элеонор, она сказала бы именно такие слова, таким голосом и точно так же сцепила бы руки.

— Дамы, вы великолепны! – воскликнул он, — я просто не нахожу слов! Не вижу ни единой сомнительной чёрточку, позволившей бы заподозрить подмену. Позвольте по континентальному обычаю поцеловать вам руки.