Проклятое наследие (СИ)

Глава 19

Камилла очнулась не в своей камере, а в комнате Карла. Мужчина крепко спал, забросив руку на пленницу. Брезгливо поморщившись Кэм выбралась из неприятных объятий. Раньше такого не было, эта перемена пугала. Сперва она не могла понять, что вызвало такое изменение, а потом вспомнила, что они с Робертом пытались бежать, а потом она убила того, кто хотел её спасти. Не сама, конечно, но, если бы её не было, с ним бы ничего не случилось. За окном поблескивали звёзды, ночь перевалила за середину. Девушка вышла на маленькую обзорную площадку, чтобы проветрить мозг. Под её ногами раскинул свои объятья бескрайний океан, или это было море? Разве это важно? Далёкий прибой шуршал у её ног, даря минуты покоя. По давно забытой привычке девушка забралась на ограждение и свесила ноги, предоставляя возможность ночному ветру трепать волосы и выветривать чужой мерзкий запах, которым пропиталась кожа. Она закрыла глаза и мечтала о сигарете. Табачный дым точно смог бы перебить противный вкус чужой слюны во рту. Но сигарет не было, как и надежды что-то изменить. Когда Карл (нет, его же здесь зовут Вильгельм) проснётся, она опять станет безвольной куклой.

— Как бы я хотела ещё раз увидеть Дэна и Моргана, — доверила она свою мечту порыву ветра. — Что они сейчас делают интересно? Наверное, стоят лагерем неподалёку, у них горит костёр, один из них спит, а другой несёт стражу, а может они оба не спят, а думают, как мне помочь, разрабатывают план, который не смогут воплотить, потому что моей силой управляет кровожадный псих и я даже не могу его убить…

Девушка закрыла глаза и сжала кулаки.

Порыв налетевшего ветра коснулся кожи и ей почудилось, что её приглашают на прогулку. Мысленно улыбнувшись она согласилась.

В тот же миг пришло ощущение полета. Она оглянулась и увидела себя, сидящей над пропастью, бесстрашно свесив ноги с каменного балкончика. Она опять улыбнулась. Дитя четырёх стихий не может колдовать, не может пользоваться своим даром, но может призывать стихии и становиться ими. Какое интересное открытие!

Ветер летает где хочет, для него нет преград. А земля, наверняка знает где расположились путники, а ещё есть огонь, который их согревает. Безмолвный вопрос ветра сразу нашёл отклик и теперь искомое место уже не было тайной. Порыв ветра, которым стала Камилла устремился к предгорью, где, скрывшись от любопытных взглядов, у костра сидели люди.

Она сделала круг над их убежищем и улыбнулась. Морган и Дэн были не одни. У костра сидело шесть человек и вели неспешную беседу. Изнывая от любопытства и ругаясь на изменчивость ветра, который не мог прислушаться к беседе, то налетая, то удаляясь от стоянки, Кэм стала пылающим у их ног костром.

Пламя костра вспыхнуло сильнее и обдало руки Роберта жаром. Мужчина быстро отдёрнул обожжённые конечности и в очередной раз посетовал на полное отсутствие медикаментов в этой реальности.

— Ну, вот я его и вытащил, — закончил свой рассказ оборотень.

— Чудесно, — улыбнулся эльф. — Позвольте представиться, юноша. Моё имя Валдерман ВанКан. Можете, как и все здесь присутствующие, сократить его до фамильярного «Кан».

— Очень приятно, — купание, едва не стоившее ему жизни, никак не повлияло на учтивость. — Роберт Тейн.

— Рад, что ты жив и здоров, племянник. Тебе повезло, что брат унюхал тебя, пока ты был ещё жив. Я брат твоего отца. Моё имя — Морган, — светловолосый мужчина немного склонил голову.

— Меня зовут Аэрон, — представился статный седовласый мужчина. — Твой брат в некотором смысле мой воспитанник.

— Не преуменьшай своих заслуг, Аэрон, — улыбнулся Дэн. — Ты меня вырастил, заменил и недостойного отца, и погибшую мать.

— Ну, а меня, молодой человек, вы можете называть Питером. Доктор Питер Линс, это имя мне гораздо приятнее.

— Да, не тушуйся, Роб. Четверо из присутствующих считают своим домом привычный тебе мир, — легонько толкнул брата в плечо Даниэль.

— Отличная получилась семейная встреча, — проворковал Кан. — Только я здесь чужой, все остальные как не крути, друг другу кем-то да приходятся.

Роберт недоуменно посмотрел на эльфа.

— Кан, ты опять за своё. Не путай парня, — вступился Дэн. — Я объясню. Я — твой брат, Морган — твой дядя, доктор Линс, — оборотень склонил голову в поклоне, — отец Моргана, а значит нам он приходится дедом, ну, а Аэрон — наш прапрапра… Сколько нужно «пра» чтобы уж точно, Кан?

— Не менее трех десятков, юноша, — улыбнулся эльф.

— Да, долго, — резюмировал Дэн. — Он наш предок, по отцовской линии, наш общий предок. Да и Кан в некоторой степени наш прародитель, ведь он один из тех, кто одарил наш род бессмертием, опять-таки по мужской линии.

— Я ничего не понимаю, — признался Роберт.

— Да уж, тяжело тебе парень, — хохотнул Аэрон. — Всю сознательную жизнь считал себя единственным сыном, думал, что после смерти отца не останется ни одного родственника, а тут целая стая, прости Дэн, никак не могу забыть, что ты теперь волк. Это ж надо! Охотник в волчьей шкуре!

— Да уж, забавно, но я думаю Роберту интересно послушать всю историю с самого начала, тем более, что теперь мы можем дополнять рассказы друг друга известными нам фактами, — предложил Даниэль и устроился у огня.

Пламя качнулось в его сторону и замерло, не дотронувшись до протянутой руки.

— Начинать, наверное, мне, — предположил Кан. — Итак, ваша фамилия доказала свою приверженность высшим ценностям и за проявленную доблесть в борьбе с прежним злом, я и мой отец предложили эльфам одарить вас бессмертием. Возражений не нашлось и несколько тысяч лет назад, твой предок утерял возможность умереть от старости и болезни. И передал эту способность всем своим потомкам мужеского пола. По достижению расцвета лет, мужчины вашего рода не изменяются внешне, но мы не учли того, что люди слабы не только телом, но и духом. Наш избранник сошёл с ума, когда ему исполнилось чуть больше двухсот лет. Мы решили, что это единичный случай, но, к сожалению, эту судьбу повторили все его сыновья. Тогда мы начали думать, как избежать таких катастрофических последствий. И решение было найдено, когда на трон взошёл Аэрон. Я поговорил с ним и объяснил, что по истечении ста лет правления, он должен добровольно отречься от правления и удалиться в наши леса, чтобы мы могли провести обряд по очищению его души. Аэрон всё исполнил, но у нашего гмм… ритуала выявилась оборотная сторона: прошедшие его люди становились зависимы от магии, для продолжения жизни им необходимо поглощать эту субстанцию наравне с водой и едой. Так появились Охотники. И до встречи с Атреем, то есть, конечно с доктором Линсом, мы считали, что это единственная возможность. А как ему удалось сохранить рассудок я не понимаю до сих пор. Твоя очередь, Атрей.

— Да, — улыбнулся доктор и сделал шаг к огню. — У меня родилось два сына, правда матери у них были разные. Рождение Вильгельма было тщательно спланировано магами обоих рас, мы знали, что скоро появиться носитель магии, Источник, и мой сын должен был стать отцом этого чуда. А вот Морган появился потому, что я полюбил женщину вопреки запретам. Я старался не делать различий между сыновьями, но любить старшего сына было очень непросто, он был немногословен, высокомерен, нелюдим, жесток и излишне расчётлив, по сравнению с ним, Морган был просто воплощением добра и человеколюбия. Я понимал, что идеально было бы соединить характеристики моих сыновей в одном человеке, и однажды на конюшне я нашёл ребёнка. Я дал ему имя Давид. Мальчишке было меньше года, он стал моим третьим сыном, молочным братом моих детей. Окончания этой истории я не видел, мне пришла пора уходить, я передал бразды правления Вильгельму и отправился в эльфийские леса, но по дороге, мне захотелось увидеть мир без магии, я перенёсся туда и решил там остаться. Шло время, безумие было совсем близко, я держался из последних сил, когда в мою дверь среди ночи постучали. Это была Агата, мать Камиллы. Я не знаю, как она меня нашла, она искала моего покровительства и защиты от моего старшего сына для себя и Давида. Она мне и рассказала, что происходило при дворе после моего ухода. Когда пришло время соединять узами брака Вильгельма с избранной и во дворце появилась Агата между моими сыновьями впервые возник конфликт. Вильгельм дрался с Морганом, доказывая своё превосходство, он победил, но Агата решила всё сама. Увидев в Вилле злобу и зачатки безумия, Агги испугалась, что рождённый от него ребёнок станет кошмаром для обоих миров. Она поделилась своими мыслями с Давидом, так как они сразу нашли общий язык и, хотя ещё не осознавали, но уже полюбили друг друга. Они бежали вместе. Я не смог отказать девочке. Ведь я был отцом этого чудовища. И вот в это время и произошёл перелом, безумие отступило. Я укрыл Агату и Давида и связался с Морганом, объясняя ему ситуацию.

— Я не понимаю, — пробурчал Аэрон. — Как ты избежал безумия?

Вместо отца ответил Морган.

— Всё просто. Когда отец рассказал мне что и как я начал изучать данный вопрос. Я пришёл к выводу, что причиной безумия становилось вовсе не бессмертие, а отсутствие цели существования. Цели и страха неизбежного конца. Когда на пороге Атрея появилась Агата, он испугался не за себя, за неё, за Давида, и за будущее обоих миров. У него появилась цель…

— А потом у них родилась Кэм, — с нежностью произнёс Питер Линс. — У меня прибавилось хлопот. Морган уже рассказал мне к тому времени, что Вильгельм окончательно сошёл с ума, попытался убить свою беременную жену, которую взял вместо Агаты. У моего младшего сына хватило ума выступить против брата, и даже хватило силы его одолеть и лишить магической силы. Как он это сделал я не знаю.

— И тут нет никакой тайны, — заговорил Морган. — С Вильгельмом мне помог Кан, потом я уже мог обходиться своими силами. Эта магия похожа на то, что делают Охотники, но я не впитываю чужую силу, просто распыляю её. На время моего правления выпали жестокие времена. Маги начали сходить с ума всё чаще, после исчезновения Вильгельма. Я понял, что изменился баланс сил и магия сама уничтожает себя. Поэтому не рождаются дети с магическим даром, а действующие маги вступают в противоборство. Когда выяснилось, что женщины из другого мира могут вынашивать и рождать магов, началось истинное безумие. Я как мог пытался этому противодействовать. Но ни законы, ни запреты не останавливали этого кошмара. И мне пришлось узаконить это, чтобы иметь возможность хотя бы некоторым помогать, — король понурил голову, а к его ступням метнулся огненный язычок. — Это была капля в море, но я пытался. В наказание за работорговлю я лишал магов силы.

— Тогда же ты решил избавиться от магии вовсе? — уточнил Даниэль.

— Да, — кивнул Морган. — Я хотел уничтожить всех магов и убить себя, избавив наш мир от магии. Но однажды ко мне во дворец доставили девушку из другого мира. Я сразу понял кто она.

— Камилла, — кивнул Питер. — Я не смог её уберечь. После смерти Агаты я искал девчушку несколько месяцев, но она ещё не вступила в свою силу и найти её в мире лишённом магии было очень непросто. Я опоздал.

— Она рассказала мне всё, — улыбнулся Морган. — Сперва я хотел убить и её, но потом понял, что не смогу. Я знал, что, если она умрёт, её сила станет моей, знал, что магия не погибнет, даже если после этого умру я. И кроме того, — мужчина улыбнулся. — Она покорила моё сердце. Я не смог бы, даже ради высшей цели. Но когда она проникла в мою спальню мне стало страшно. Я нашёл единственное возможное решение в такой ситуации, я вернул её. Я надеялся, что больше никогда её не увижу, отец вызвался за этим присмотреть.

— Я нашёл Кэм в больнице, — продолжил Питер Линс. — Она была без сознания. И первое, что я сделал — изменил её внешность и поставил защиту, отдав на это почти все остатки своего могущества. Я знал, что она не должна больше умереть, поэтому не скупился. Но выпускать её из поля зрения я больше не собирался. Представившись психологом, я стал ей помогать. Всё шло, как задумано, пока не появился Даниэль и Инквизитор. Она искала Кэм, но по старым приметам, убивала женщин сходного возраста и с некоторыми странностями. Пока Кэм не исполнилось двадцать пять, ей ничего не грозило, а потом я уже не смог ничего поделать. И вот мы все собрались здесь, чтобы остановить моего сумасшедшего сына и освободить Камиллу.

— Но что мы будем делать потом? — уточнил Аэрон. — Что с магией?

Пламя костра опять вспыхнуло и опало.

Дальнейшая беседа уже не представляла для Камиллы интереса, и она снова обратилась ветром. Нежным порывом прикоснулась к губам Даниэля, тепло поцеловала щеку Моргана и коснулась руки Роберта. Вот они все трое перед ней. Трое мужчин, которых она любила. Теперь она могла в этом признаться. Она любила их всех. По-разному, но одинаково страстно. Каждый появлялся в её жизни именно тогда, когда был особенно нужен. Но если бы ей предложили выбрать кого-то одного, она бы не смогла сделать выбор. Слишком многое связывало её со всеми тремя. Начинало светлеть и Кэм поторопилась вернуться в свою тюрьму.

Она всё так же сидела на краю пропасти, бездумно свесив ноги. Сегодня они придут сюда. Зануда-эльф, строгий Аэрон, романтичный Роберт, нежный Морган, сильный Даниэль и доктор Питер Линс, который оказался отцом Моргана. Они идут, чтобы её спасти, но найдут лишь смерть. Вильгельм безумен. Его не остановит кровное родство, а для её силы нет преград, она сметёт их и уничтожит, повинуясь приказам сумасшедшего. И не сможет ничего сделать. Все они умрут сегодня, а вместе с ними умрёт и надежда, и воля к жизни, не останется ничего, только горькие воспоминания в минуты, когда власть Вильгельма будет ослабевать. Но она не может их остановить, как не может остановить и своего хозяина, когда он приказывает. Камилла улыбнулась и вытерла слезу, катящуюся по щеке.

— Я хотела бы лишь одного, — прошептала девушка ветру. — Спасти их. Вся моя жизнь была обманом. Я перестала быть собой так давно, что уже и не могу вспомнить, какой я была, какой я должна была быть. Мама хотела бы чтобы я была другой: доброй, нежной, отзывчивой… Но ее смерть сломала меня, изменила нормальный ход времени. Джек, Приам, Морган, Даниэль, Роберт… Моя слабость, мое безумие станет причиной смерти всех, кто был мне дорог, всех, кто продолжал сопротивляться, вопреки моему бессилию. Все они готовы принять на себя удар, предназначенный мне. Но я не хочу этого. Жаль, что мне потребовалось так много времени и так много ошибок, чтобы понять это. Сейчас, стоя на краю бездны, когда от вечности меня отделяет лишь один миг, я сожалею лишь о том, что причина столько боли тем, кому была дорога. Прости те меня, друзья мои, я не этого хотела. Я не понимала раньше… Я использовала вас, как прежде использовали меня, но больше этого не будет. Я дам Кану еще один шанс, продлив существование магии, дам этот шанс всем. Возможно, в следующий раз, эльф сможет образумить того, кто будет носителем магии и все изменить раз и навсегда. Я всего лишь смертная, по нелепому стечению обстоятельств, наделенная нереальной силой, о которой я никогда не просила. И если моя смерть даст им шанс… Только теперь я понимаю, что каждый мой промах, каждая ошибка, причиняли боль. Каждое слово, брошенное сгоряча, каждый необдуманный поступок. И я хочу это изменить. Хочу исправить свои ошибки и заслужить прощение тех, кто останется жить после меня. И это хорошо, жаль, что я раньше этого не понимала. В моем мире я был чужой, меня считали сумасшедшей и странной, а в этом мире, меня боялись и уважали, опасаясь причинить вред. Там я отгораживалась от мира любыми способами, здесь за меня это сделал мой проклятый «дар». И получается что я никогда не могла себе позволить быть кем-то другим, Камиллой, которая была отважной и доброй, нежной и стойкой, строгой, но не жесткой…

Ветер усилился и Камилле пришлось схватиться за парапет, чтобы не упасть. А потом она рассмеялась. Если не будет её, Вильгельм ничего не сможет сделать этим «спасателям». Без её силы он будет просто лишенным дара магом, любой из них, даже Роберт, сможет его одолеть. А магия… Морган сказал, что он лишал магов дара и развеивал его, значит если она умрёт, то её сила станет частью этого мира и всё будет правильно.

— Спасибо, — шепнула девушка ветру. — Моя жизнь подарит надежду. Разве может быть что-то лучше этого? Разве может быть смерть более благородной? Разве может быть что-то важнее чем жизнь дорогих тебе людей?

Она поднялась и взмахнула руками, словно птица, пытающаяся взлететь. А потом закрыла глаза и прыгнула…

— Я хотела бы лишь одного, — прошептала девушка ветру. — Спасти их. Вся моя жизнь была обманом. Я перестала быть собой так давно, что уже и не могу вспомнить, какой я была. Какой я должна была быть. Мама хотела бы чтобы я была другой: доброй, нежной, отзывчивой… Но ее смерть сломала меня, изменила нормальный ход времени. Приам, Морган, Даниэль, Роберт… Моя слабость, мое безумие станет причиной смерти всех, кто был мне дорог, всех, кто продолжал сопротивляться, вопреки моему бессилию, моему безумию, моему страху. Все они готовы принять на себя удар, предназначенный мне. Но я не хочу этого. Жаль, что мне потребовалось так много времени и так много ошибок, чтобы понять это. Сейчас, стоя на краю бездны, когда от вечности меня отделяет лишь один миг, я сожалею лишь о том, что причиниластолько боли тем, кому была дорога. Простите меня, друзья мои, я не этого хотела. Я не понимала раньше… Я использовала вас, как прежде использовали меня, но больше этого не будет. Я дам Кану еще один шанс, продлив существование магии, дам этот шанс всем. Возможно, в следующий раз, эльф сможет образумить того, кто будет носителем магии и все изменить раз и навсегда. Я всего лишь смертная, по нелепому стечению обстоятельств, наделенная нереальной силой, о которой я никогда не просила. И если моя смерть даст им шанс… Только теперь я понимаю, что каждый мой промах, каждая ошибка, причиняли боль. Каждое слово, брошенное сгоряча, каждый необдуманный поступок. И я хочу это изменить. Хочу исправить свои ошибки и заслужить прощение тех, кто останется жить после меня. И это хорошо. Жаль, что я раньше этого не понимала.

Ветер усилился и Камилле пришлось схватиться за парапет, чтобы не упасть. А потом она рассмеялась. Если не будет её, Вильгельм ничего не сможет сделать этим «спасателям». Без её силы он будет просто лишенным дара магом, любой из них, даже Роберт, сможет его одолеть. А магия… Морган сказал, что он лишал магов дара и развеивал его, значит если она умрёт, то её сила станет частью этого мира и всё будет правильно.

— Спасибо, — шепнула девушка ветру. — Моя жизнь подарит надежду. Разве может быть что-то лучше этого? Разве может быть смерть более благородной? Разве может быть что-то важнее чем жизнь дорогих тебе людей?

Она поднялась и взмахнула руками, словно птица, пытающаяся взлететь. А потом закрыла глаза и прыгнула…

— Камилла, — выдохнул Даниэль и побледнел.

— Что случилось? — заволновался эльф. — Что ты почувствовал?

Даниэль закрыл глаза рукой, из-под пальцев скатилась слеза. Но мужчина быстро взял себя в руки.

— Она приняла решение, — проговорил оборотень. — Её больше нет.

— Что? — не поверил Аэрон. — Как?

— Она узнала, что мы идём за ней и понимала, что мы не справимся с Вилгельмом, — проговорил Морган. — Она хотела нас спасти.

— Она видела, что отец сделал со мной и испугалась, что с её помощью, — Роберт не договорил, опуская глаза.

— Вы все это почувствовали, мальчики? — спокойно спросил доктор Линс.

— Я понял только когда Дэн прошептал её имя, — признался Морган.

— А я понял после Моргана, — ответил Роберт. — Но какое это теперь имеет значение?

Доктор Линс улыбнулся.

— Огромное, дети мои! Это имеет громадное значение!

Старик стал напевать какую-то песенку и складывать свои вещи.

— Мне пора, дорогие мои! — ещё раз улыбнулся доктор и исчез.

— Он всё-таки сошёл с ума? — спросил Аэрон.

— Нет, — улыбнулся эльф. — Более здравомыслящего и хитрого человека я ещё не встречал, так что с ним всё будет хорошо. Впрочем, как и со всеми нами. Вам пора отдыхать, ребятушки, ложитесь-ка вы все спать, а то уже рассвет скоро, а вас ждёт битва, хоть теперь это и будет проще простого, но всё-таки…

— Что ты задумал остроухий? — уточнил Аэрон.

— Я? Совершенно ничего, дружище! Оно само…

Они хотели спорить или ругаться, хотели оплакивать потерю, но вместо этого начали зевать. Через несколько минут у костра лежали трое людей и огромный чёрный волк. Спать обернувшись зверем было гораздо удобнее, как не раз уже заметил Даниэль.