Проклятый король и я

Глава первая

— Кекс! Кекс, собачий сын, ты где?

В небольшом скверике мопса в кислотно-жёлтом комбинезоне должно быть видно не просто издалека, а как на ладони. Но не тут-то было — пса нигде не было. Знакомый скверик между старыми домами из-за лёгкого тумана казался чем-то мистическим и даже жутким.

— Кекс! Кекс... Ну, где же ты?

Взгляд улавливает чахлую, но не убиваемую зелень, которую вот-вот присыплет снег. Пожухлые листья, потерявшие праздничную яркую окраску и оттого вгоняющие в меланхолию. И только маленького, неуклюжего плюшевого мопса нигде нет.

— Кексик!

Я чуть не плакала, сжимая поводок замёрзшими пальцами. Вот она — тропинка, вот мы с ним шли. Как же так?

— Здравствуй, ведьма, — послышался за спиной мужской звучный голос.

Ну вот. Собаку — потеряла, а сумасшедшего в осеннюю пору нашла. Замечательный у меня выходной получается!

— Кекс! — взвыла я и бросилась в кусты, как молодой олень.

Ладно, не молодой. Но вполне резвый, потому как страшно за любимую чёрную мордочку, за толстенькую бежевую попку.

Знакомиться с ненормальными и потерять собаку в мои планы на долгожданные выходные не входило точно. За эти три неполных месяца работы в школе с ума сойти можно и без этого. Одни только жалобы от родителей на то, что их бедных чадушек заставляют много читать, чего стоят. Читать. На уроках литературы. Где ж это видано? Не учитель — зверь!

Чёрт... Вот гадкий пёс! Хотелось скорее вернуться домой, укрыться от промозглой сырости. Достать покупки (получила в постамате, и теперь они болтались у меня за плечами в рюкзачке), а не вот это вот всё.

— Кекс!

Что делать? Сумасшедший за спиной отвлекал меня и, возможно, пугал Кекса — мопс наверняка притаился где-то в тени.

— Это я тебя позвал, ведьма!

Твою ж... Осторожно, не делая резких движений, стала присматривать палку. Покрепче. Вот она, родимая. Схватила и обернулась.

Ой, мама.

Похоже, это не мужик сумасшедший. Ладно. Не только мужик. Прямо передо мной стоял высокий, хм... весьма недурно сложенный мужчина в самом расцвете лет, одетый... Странно одетый. От неожиданности я села прямо на стылую, влажную тропинку.

Высокие сапоги, кожаная с золотом туника по колено, из-под разрезанных рукавов проглядывает алый бархат. На поясе — кинжал. С драгоценными камнями. Крупными, с мой ноготь. Аккуратная рыжеватая борода. Однако всё это великолепие совершенно затмил головной убор этого... персонажа. Величественное сооружение по форме больше всего напоминало берет, наверное. Бархатный, дурацкий — спасу нет. Завершал образ тонкий золотой обод вокруг головы. С зубцами.

Я зажмурилась. Помотала головой. Глубоко вдохнула и вновь осторожно открыла глаза... Ничего. Тот же мужик. Это если давление резко упало, можно выпить кофейку и станет легче. А тут, видимо, одним кофе да дыхательной гимнастикой не обойтись. Неужели я себя довела нагрузками да недосыпом? Придётся идти к неврологу или к психиатру. Сдаваться.

— Что с тобой, ведьма? — ко мне потянулась сильная рука в перчатке с раструбом.

— Это вы Кекса украли? — спросила я, покрепче сжимая палку.

— Кекс... — в голосе послышались голодные нотки.

Замечательно. Он что — сожрал моего малыша? Слово «кекс» ряженый и впрямь выговаривал так, что хотелось побежать и принести несчастному вожделенный кусочек десерта. Господи, да за что мне всё это, а? Потеряла мопса, подцепила какого-то ролевика. Везёт тебе, мать.

— Слушай, мужик, — я поднялась, намеренно не обращая внимания на протянутую руку. — Кекс — это мой пёс. Я, как ты можешь видеть по одежде — не из ваших. И вообще. Отстань! Не до тебя. Я собаку потеряла! Кекс! Ке-е-екс!

— Кекс — это вкусно, — печально сообщил ролевик. — Но собаку так называть — нелепо.

— Тебя забыла спросить!

И тут я услышала... Лай, смешанный с хрюкающим фырканьем — мой!

— Кексик!

Странный мужик вместе с его невероятным берэтом на рыжей голове забылись сразу. Развернувшись спиной к человеку с кинжалом на поясе (на самом деле поступок весьма опрометчивый, но было не до того), припустила туда, где слышались родные звуки.

Знакомый, исхоженный вдоль и поперёк скверик, зажатый между детским садом и школой, показался вдруг огромным, неизведанным пространством, в котором мопсик пропадёт, если я его не найду!

Я бежала изо всех сил, до самой... речки?! Что за...

Не очень широкая, со странной, красноватой водой, или это так кажется в наступающих сумерках? Хотя есть ли разница, какого цвета вода, если... Если реки здесь быть просто не может!

Поскользнулась на влажных листьях — если бы не сильная рука, схватившая за шиворот — полетела бы в ледяную воду.

— Стой, ведьма! — приказали мне.

— Что это? Где я? — губы онемели. — Как это?

— Ты — в моём королевстве. Про́клятом королевстве, — услышала в ответ.

«Какие синие у него глаза», — мелькнула мысль, и — всё. Свет выключили.

Использовать собачьи облизывания вместо нашатыря — идея... не сказать, что здравая, но вполне себе новаторская. Главное — действует.

— Представь, Кекс, какая чушь мне примерещилась? — сообщила я верному мопсу, отодвигая его все-таки от себя. — Пожалуй, надо больше спать. И меньше нервничать. Да.

— Ар-р-р-р, — сообщил мне мопс, рвущийся успокаивать и оберегать хозяйку.

— И почему, — спросила я своего замечательного собеседника, перекатываясь набок, — если мне попадать, так не во что-то приличное? Нет, чтобы дворец, бал, платья? Про́клятое королевство — скажите на милость. Правда, мужик был симпатичный.

— Спасибо, — раздался голос.

Тот самый, который в моём бреду утверждал, что я — ведьма.

— Да иди... — от неожиданности выпалила всё, что знаю неприличного, разом.

— Надеюсь, это — тоже комплимент, а не оскорбление короля? — обиженно проворчал рыжий. — А если заклятие — то незлое?

Я лишь тяжело вздохнула в ответ. Стало быть, этот чудик в умопомрачительной шапке — король? А золотой обод — знак монаршей особы. Типа короны. Пронзительные синие глаза требовательно уставились на меня — его величество явно требовал ответа.

Глава вторая

«Злата — это его дочь? — ёкнуло сердце. — Только бы ничего плохого не случилось!»

Спустя мгновение на поляне стало тесно. Из темноты, что окружала наш костёр, вынырнули люди, королю подвели коня. Кто-то накинул повелителю на плечи плащ, на котором до этого мирно дремал Кекс. Мопс обиженно засеменил в мою сторону.

Любимчик не привык к столь неуважительному обращению. В нашем с ним уютном мирке Кекс — настоящий принц. Лапки после прогулки моем тёплой водичкой, вытираем байковой тряпочкой, все места его лежанок — неприкосновенны, а тут такое. Стряхнули с бархатного плаща на сырую, холодную осеннюю землю. Безобразие!

Тревожный топот копыт растворился в сгустившихся сумерках, и вот мы с мопсом остались совершенно одни у затухающего костра. Сказка закончилась? Или вовсе примерещилась? Кто знает.

— Вот и вся любовь, — вздохнув, сказала я Кексу и взяла пёсика на руки. — Любопытно, как они носятся по лесу в кромешной тьме? Так ведь и шею сломать недолго.

Возле уха согласно хрюкнули, холодный нос уткнулся в шею, мол, и что теперь, хозяйка?

— Откуда я знаю, что?

Стало холодно, от воды потянуло сыростью. С исчезновением короля Стефана как-то всё помрачнело вокруг. Не оставаться же в незнакомом лесу на ночь?

— Думаю, стоит поискать тропинку и попытаться вернуться домой. Согласен?

Мопс фыркнул, я аккуратно поставила малыша на землю.

— Кекс... Я, конечно, тебя этому не учила, но ситуация, скажем прямо, безвыходная. Так что это... Как его... Ищи!

Пёс возмущённо закатил глаза, явно намекая на то, что он создан для любви и неги. И вообще, он хочет обратно — на ручки. Лапки мёрзнут. А скитания по холодному лесу — это не к нему!

— Ладно, — пришлось признать, что Кекс прав.

Прижав друга к себе покрепче, изо всех сил втянула в себя воздух и решительно шагнула вперёд.

Всего через несколько шагов, костёр превратился в тусклое пятно — стало совсем страшно. Темнота обступила со всех сторон, вдалеке послышалось зловещее уханье. Сова? Привидение? Случайно наступила на что-то, раздался оглушительный треск, и мы припустили обратно. Бегом! Кекс, сидя на руках, изо всех сил перебирал в воздухе лапами — помогал мне, как мог.

— Вот вы где! — из-за кустов показался тот самый мальчишка — гонец (хорошо ещё, что его не казнили за плохие вести, мало ли какие тут у них порядки...). — Его величество приказал сопроводить вас в замок. Поедемте. И вот ещё.

Поклонившись, паж накинул мне на плечи длинный, тёплый плащ. Стоило ткани коснуться плеч, как промозглый холод отступил, и даже на душе стало веселее.

Кекс прижался ко мне и довольно заурчал, согреваясь.

— Вы ездите верхом? — мальчишка кивнул на огромного вороного коня, что наблюдал за всем, происходящим с явной насмешкой. По-моему, мы ему не нравились

— Нет! — встревожилась я, представляя, как придётся оторваться от земли и куда-то лезть. — Плохая идея...

— Так я и думал, — снисходительно ответили мне. — Что ж, тогда придётся до края леса дойти пешком — там нас встретит повозка, его величество распорядились.

— Спасибо.

Я положила остывшую рыбу в рюкзак (уходя, я забыла его у потухающего костра). Наверняка принцесса, когда найдётся, захочет есть. Мальчик с учтивым поклоном забрал наш с Кексом скромный багаж, и я смогла, наконец, разглядеть нашего провожатого. Совсем юный, розовощёкий, с отчаянно голодными глазами (ну, теперь-то я уже знаю, почему). Бархатный костюмчик с золотой оторочкой, уже знакомый, подбитый мехом короткий плащ, на спине — герб с изображением кабана.

— Спасибо, — улыбнулась я ему.

— Прошу!

Чем дальше мы шли, тем спокойнее становилось на душе. То ли волшебный плащ помог (наверное, пропитан каким-нибудь чудесным зельем или заговор какой над ним читали — не может быть, чтобы тонкая, почти невесомая ткань дарила столько тепла!), то ли просто от ощущения, что о нас с Кексом не забыли и мы не одни. А ещё я заметила интересную особенность. От сбруи коня исходил свет. Тусклый, слегка зеленоватый, похожий на болотные огни. И если с такой прелестью столкнуться в темноте, то радости будет не больше, чем у сэра Баскервиля при встрече с собакой его имени. Интересно, болота тут есть?

В любом случае дорогу было видно, и я поняла, что помогало королю и всадникам нестись в темноте сломя голову.

— Почему она светится? — спросила я, кивнув на сбрую.

— Артефакты, — мальчишка выразительно пожал плечами. — Ведьма, а таких простых вещей не знаете!

Да уж... Видимо, во всех существующих мирах подростки хамят старшим одинаково. Впрочем, не удивительно. Я, конечно, не ведьма, но работа в обычной школе лишённого магии мира кое-чему научила. Сейчас я тебе отвечу.

— Ты тоже простых вещей не знаешь, — рассмеялась я, поддразнивая мальчишку.

Сколько ему? Лет четырнадцать-пятнадцать?

— Это каких? — тут же клюнула моя жертва.

— К примеру, что весьма небезопасно насмешничать над ведьмой.

Парень побледнел:

— Это правда, — и посмотрел не то, что со страхом, но настороженно.

— Как тебя зовут?

— Лард, госпожа ведьма, — паж низко поклонился.

Смотри-ка! Вполне обучаемый. Прелесть какая!

— Расскажи мне, куда мы направляемся?

— Королевский замок в нескольких часах отсюда.

Я тащила Кекса, еле переставляя ноги, когда лес, наконец, расступился и перед нами показалась карета.

Карета, к слову, была что надо! Из разряда: почувствуй себя Золушкой. Четвёрка лошадей бьёт копытами, усатый кучер на облучке, форейторы на запятках. Один из них, ловко спрыгнув, учтиво открыл передо мной дверцу.

Да уж... Золушка едет на бал. Кто не спрятался... ой, это, кажется, из другой оперы.

Стоило забраться в карету — глаза закрылись сами собой.

...

— Госпожа ведьма! Госпожа ведьма!

— Выключись, — порекомендовала я назойливому будильнику. — Вздумал мне тут... Орать человеческим голосом.

— Просыпайтесь!

Глава третья

«Это ещё кто? — спросили мы с Кексом друг у друга взглядами. — И почему она повышает голос на нашу принцессу?»

Баязет печально опустила голову — белоснежный бант поник, закрыв догу один глаз. Большая, грозная собака (всё-таки дог — это дог, не путать с мопсами) пряталась за хозяйку, подвывая от страха. И вот думай — то ли питомец принцессы так чудовищно труслив от природы, то ли внезапно явившаяся незнакомка — страшнее ведьмы, оставившей детей целого королевства без горячего молока.

— От вас, дитя, сплошные хлопоты! И дня покоя нет несчастному отцу! Ваша неблагодарная мать...

С каждым словом, произнесённом нараспев, почти в шекспировской манере, девочка сжималась и вздрагивала.

— Вы не представляете, какое облегчение испытают все, когда вам наконец-то выберут жениха! Сей тяжкий труд да спустится на плечи иноземца!

«Это ещё что за безобразие? Она же ребёнок! Девчонка ещё на собаку банты вяжет, а они собрались отдать её какому-то мужику? Отсутствие горячей еды, это, конечно, плохо, но защиту прав ребёнка никто не отменял! Ну, я им устрою...»

— Вы оказались столь безответственны, что потерялись. Ваш бедный отец гнал лошадей всю ночь! Что, если бы его разорвали дикие звери? Мне жаль, принцесса, но я вынуждена применить самые строгие меры. Во благо, дитя моё, во благо! Прошу за мной — в подвал.

Плечики вздрогнули, кулачки сжались, но принцесса ничего не ответила.

Наплевав на этикет (кем бы ни была эта дама, я — ведьма, мне можно), шагнула вперёд, загораживая собак и принцессу.

Кекс и Баяка (прости, Баязет, но ты сама виновата. По-другому большую, грозную собаку, что даже не попыталась защитить свою хозяйку, я назвать не могу), тесно прижавшись друг к дружке, подбадривали выразительными взглядами.

Те, чьё сердце не трогают глаза собачьи, находятся под мощным заклятием очерствения, потому как выдержать это практически невозможно! Отдашь всё: блинчик, колбаску, оденешься и пойдёшь гулять в пять утра. Под дождём. Даже если вчера посидели с подружками. А так как я под вышеупомянутым заклятием не была, то... Едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— Добрый вечер, — улыбнулась я, выбрав режим: «общаюсь с сумасшедшими родителями, что пришли в школу скандалить с включёнными камерами своих телефонов».

Подобного, к сожалению, с каждым днём становилось всё больше. Так пригодится же мой опыт!

— А это ещё кто? — презрительно поджала губки дама.

Я склонила голову и представилась:

— Ведьма. Его величество, король Стефан, предложил мне погостить во дворце.

— А... Оборванка из леса волшебного, что безутешный, рассудком тронувшийся Стефан...

— Получается, что так, — поспешила я улыбнуться.

Может, моё откровенно невраждебное поведение успокоит эту ненормальную, говорящую стихами? Интересно, её тоже кто-то проклял? С таким характером... Не удивительно. Наверняка эта дамочка нагрубила той нищенке, и та, проклиная королевство в целом, кое-что добавила, так сказать, в индивидуальном порядке.

Неожиданно я пожалела о том, что у меня самой сейчас нет камеры. Когда король вернётся, ему будет очень полезно показать некоторый материал на даму, которая, видимо, была его любовницей.

— Идите в свои комнаты, — процедили мне, перестав рифмовать и витиевато выражаться.

Неужели это я её избавила от недуга? Если так, то это вышло совершенно случайно, потому как я вовсе не собиралась тратить свою колдовскую силу на всяких там невежественных женщин. Я хочу добиться того, чтобы здесь можно было готовить по-человечески, а эта... Мешает нам со Златой экспериментировать!

— Его величество ничего не упоминал о том, что намерен ограничивать мою свободу передвижений, — нахмурилась я.

— И очень зря.

— Что же касается принцессы, боюсь, вышло некоторое недоразумение. Злата была в собственных покоях.

— Если бы она была там, не подняли бы тревогу. Король не носился бы по ночным дорогам в поисках дочери.

— Может быть, нам всем стоит дождаться короля?

— Стража! — крикнула дама, устав от моей дипломатии.

За кухонной дверью загрохотало.

— Да, ваша милость.

— Принцессу и ведьму — в подвал.

Стражники нахмурились. Вопросительно посмотрели на Злату, но девочка даже не шелохнулась, опустив плечики и уставившись в пол. Почему она молчит? Почему не прикажет? Она же... дочь короля? Дети не должны по ночам сидеть в подвалах, тем более ни за что!

Я с трудом подавила возмущение, решив, что сначала дождусь конца этой истории. Сначала нужно разведать, что у них тут творится. Дождаться короля. А уж потом.

Потом, боюсь, держите меня семеро! Не знаю, расколдую я это голодное королевство или нет, но объяснить, что с детьми так нельзя, точно смогу.

Ступени вниз. Стражник — впереди, стражник — позади. Одной рукой держу за руку ледяную ладошку Златы, другой прижимаю к себе упитанное тельце Кекса. Узкая, жутковатая каменная лестница по кругу уходит вниз — всё глубже и глубже. Чадят факелы — подвалы магией не освещаются. Интересно, почему?

— Пришли — объявляет молодой стражник, кидая украдкой на принцессу сочувствующий взгляд.

— Ваше высочество, — скрипит дверца клетки, которую открывают перед девочкой.

Злата, сдерживая слёзы, забирается внутрь. Баязет на брюхе, поскуливая, обречённо крадётся следом.

— Госпожа ведьма, — обращается страж ко мне.

— Принесите, пожалуйста, одеял и воды, — вежливо... приказываю я.

— Не положено, — откликается равнодушно второй, постарше.

— Здесь промозгло, — настаиваю я. — Мы можем простыть. Разве вам запрещали принести нам что-то?

— Слышь, ведьма, — толкает меня в соседнюю клетку старший. — Молча полезай!

— Добром прошу! — прищурилась я.

— Принесу, — говорит младший.

Тот, что меня толкал, торопливо закрывает клетку, сплёвывает на пол и уходит.

— И часто у вас так развлекаются? — спрашиваю я у Златы.

Ребёнок всё ещё борется со слезами, поэтому молчит.

Глава четвертая

Мне снилось, что я варю борщ. На свиных рёбрышках и говяжьей вырезке, как положено. Кастрюля царских размеров — хватит на целую свадьбу. Давно я такого не затевала. Как-то не было ни времени, ни сил, да и зачем? Много ли нам с Кексом надо на двоих?

А тут...

Весело, ароматно булькает в наваристом бульоне картошечка, «зажарка» ворчливо шкварчит на сковороде, одуряюще пахнет нарезанный укроп. Мелко-мелко шинкую капусту, обминая — пусть немного даст сок.

Кекс сидит на кухонном диванчике, выводя страдальческие рулады.

— У-у-у-у-у...

— Ты чего? — спрашиваю.

— М-м-ммм... — жалуется пёс и вдруг резво подлетает ко мне.

Вот это прыть! Прямо скажем, несвойственная моему персиковому другу.

— Да что с тобой? — я забываю про борщ, а ведь ещё секунду назад так нестерпимо хотелось стащить кусочек варёного мяса.

Открываю глаза.

Всё тот же балдахин, всё то же про́клятое королевство. И если вспомнить примету: «На новом месте приснись жених невесте», то мне приснился борщ.

Наверное, я какая-то неправильная принцесса. Ни в реальности с личной жизнью не получается, ни в сказке. Интересно, а в про́клятых королевствах, где наказанные за гордыню жители занимаются исключительно сыроедением, бывают феи-крёстные? Мне бы это... Подсобить немного. Волшебством. Ну, если, конечно, ещё можно что-то исправить?

Тридцать пять. Работа, дом, Кекс. Дом, Кекс, работа... Так и живём после развода. Муж ушёл к другой. История, собственно, банальна до безобразия, вот только ломают такие «обычные» сюжеты фатально, по-шекспировски — с хрустом напополам.

Кекс снова взвыл, и я поняла, что плачет мальчик вовсе не во сне, а наяву, по-настоящему!

— Кекс!

Ну, конечно! Что ж это я, а? За окном давно рассвело — закончилась наконец наша первая, сумасшедшая ночь в королевстве. Пёс изо всех сил терпит, стараясь не опозориться в замке его величества.

— Прости, малыш! Уже встала! Побежали!

Одеваюсь потеплей — собачий холод подземелий оставил неизгладимые впечатления. Где мои любимые штаны на флисовой подкладке? Ну, всё. Я готова.

— Кекс, гулять!

Замок полон народу — не то что вчера. Видно, жизнь дворца в отсутствии монарха — история отдельная, но теперь его величество вернулись и спуску не дадут никому. Что ж, вполне ожидаемо. Стоит даже мне уйти из класса — такое начнётся! А если представить, что подростки не первый год грызут листики салата, то... Нет. О таком лучше не думать — слишком страшно.

Мы с Кексом проворно двигались по коридорам, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды со всех сторон. Замок словно подсказывал — уверенно спустились по незнакомой лестнице и уткнулись в тяжёлую, дубовую дверь. Я налегла изо всех сил — и как они её только открывают со своей диетой на лютиках-цветочках?

За дверью оказался садик. Маленький, уютный, с простеньким фонтанчиком в центре. Скульптура изображала ведьму в остроконечной, классической шляпе, в балахоне с широкими рукавами. Дама стояла, занеся руки над огромным котлом. Из её ладоней вода лилась в котёл тонкими струйками, а затем весело разбрызгивалась в бассейн из сотни крошечных дырочек. Камень потускнел от времени, что среди осенних красок смотрелось весьма органично. На полях шляпы дремали подгнившие осенние листья. Пышные, невысокие кусты, высаженные вокруг, с явным сожалением сбрасывали золотой наряд, стыдливо прикрывая оголённые ветви утренним мягким туманом.

Кекс презрительно фыркнул — нет, красиво, конечно, но в скверике недалеко от школы было не хуже. В нашем мире кормили лучше, а потому все эти красоты собачью душу грели мало.

Высокие стены задней части замка взлетают, растворяясь в ярко-голубом небе — последняя улыбка осени на прощание, словно и не ноябрь. Скоро всё затянет свинцовыми тучами, повалит снег. Хотя... Кто знает, сколько в волшебном мире длится «бабье лето»?

В Питере уже несколько недель всё серое, никаких красок, а я всё равно... скучаю.

Кекс ткнулся носом в ноги.

— Ну что, мальчик? «Жить стало лучше, жить стало веселей»?

Мы обошли садик. Надо же было посмотреть, куда нас занесла судьба нелёгкая. Стоило нам выйти из-за живой изгороди, как под ноги бросились с воем два мужика.

Испугавшись, схватила мопса на руки. Это ещё что такое? Не было печали.

— Помилуй, ведьма! — выл один, пытаясь схватить меня за руки.

— Мммм... Мммм! — мычал второй, горестно всхлипывая (немой, что ли?).

На столь красочное бесплатное представление тут же сбежался местный люд, при дворе короля Стефана обитающий.

— Прекратите! — взвизгнула я поставленным учительским, но предательски перепуганным голосом, безуспешно пытаясь освободиться. — Вы кто? Что вам надо?

— Милосердия! Милосердия просим, госпожа ведьма! На коленях молю, всесильная!

— Ммм! Ммм...

Да что ж такое-то.

Из кустов басовито гавкнули, Кекс вырвался из рук. Наступила тишина. Я обернулась. Баязет, без банта, но с серьёзным, даже грозным взглядом мужественно загораживала собой мопса.

Надо же... И когда эти двое успели так сдружиться? Вот что значит срок отсидеть вместе.

— Смилуйся, ведьма-а-а! Не погуби, добрейшая-я-я...

— Встать! Живо!

Оба тут же подскочили, вытянувшись по струнке.

— Что вам надо?

— Я не могу согреться, а этот, — кивок в сторону кучера, — Этот — язык прикусил.

— Та вот, почему он мычит... Сочувствую. А я причём?

Сдаётся мне, пора расколдовывать это гиблое место в срочном порядке. У местных от травы и сырой рыбы явно выраженные изменения сознания. Люди неадекватно воспринимают окружающую действительность.

— Так это ты, ведьма, прогневалась!

— Я? — мы с мопсом переглянулись, Баяка (теперь её так даже и не назовёшь) зарычала.

— Я вчера одеяла давать не хотел, упрямился. А кучер мальчишке гадостей наговорил про тебя. Смилуйся! Смилуйся, госпожа ведьма, сними проклятье своё чёрное, век на коленях будем...

Глава пятая

В столовой почти никого не осталось — все разошлись (здесь хочется добавить, что после сытного завтрака, но, увы, это было не так). Король и Гройцер о чём-то шептались возле камина, соприкасаясь странными головными уборами, кои принято было здесь носить.

Может, это признак статуса? А что? Вполне возможно. Чем выше, тем объёмней и ярче бархатный пузырь на челе. По всему выходило, что так. Пока я мысленно благодарила небеса — на дам, похоже, странная мода всё-таки не распространяется, не заметила, что меня терпеливо, но очень выразительно ждут.

— Что сегодня будем делать? Какое колдовство творить? — подбежала ко мне принцесса, явно воодушевлённая вчерашними подвигами.

Да... Перестаралась я с физкультурой. Дитя-то поверило. За чистую монету, то есть за чистое колдовство приняла наш «призыв короля в казематы». Душу царапнуло чувство вины. Лёгкое, потому как у меня, если разобраться, выбора не было. Не могла же я допустить, чтобы ребёнок заболел бронхитом!

— Вы освободили нас от ведьмы, — Злата взяла меня за руку, — заставили отца прийти в подземелье на помощь. Вы сможете всё!

Спасибо, конечно. Приятно. Вот только не надо порочить гордое звание ведьмы всякими гадинами, что используют волшебство во вред! Ого... И давно это я стала борцом за ведьминские права? Видимо, этот мир на меня так действует. То ли ещё будет?

— Мне кажется, она не ведьма, — осторожно начала я.

— Почему? — синие глаза прожигали насквозь — сколько же в этой девчонке жизни, энергии.

— Ведьмы — существа справедливые, — заявила я.

Ладно, не будем вспоминать хозяйку пряничного домика, жрущую ни в чём не повинных детей — это, в конце концов, всего лишь выдумка воспалённого сознания братьев Гримм (как вообще можно было придумать подобные зверства, да ещё для юных читателей?).

— Все?

— Ладно, — согласилась я. — Не все. Ведьмы, они... Как люди. Бывают хорошие, а бывают — не очень. Наверное.

— Скорее всего, Вацлава шпионила в пользу Алении, — король подошёл сзади, неслышно, заставив вздрогнуть. — Я вас напугал?

— Нет. Просто... Я задумалась.

— О чём?

О твоих синих глазах, рыжий. О том, почему бубенчики на тюрбане не звенят, когда подкрадываешься сзади? Волшебство?

— Вы думаете, она ведьма, ваше величество?

— Она шпионка из Алении. А ведьма или нет — какая разница?

Большая! Вот знали бы вы, что та нищенка — ведьма, думаю, это очень даже помогло! При слове «Аления» принцесса скривилась так, словно съела того самого жареного слизня.

— А Аления — это?

— Соседнее королевство, — отрезал король. — Я склоняюсь к мысли, что жених принцессы будет оттуда. Они бедны. Думаю, контролировать младшего принца не составит большого труда, королевой же будет Злата.

Принцесса нахмурилась, а я посмотрела на короля. Что ты такой... непонятливый, а? Успокоительное выпил, даже поел (ну, что было, то и поел — что уж теперь). Что снова рычим?

Контролировать он собрался. Двух подростков, которых насильно заставят вступить в брак. Ну-ну, флаг, тебе, тюрбаноносец в руки, барабан на... Ладно. Посмотрим, что из этого выйдет, хотя ясно же, как день — ничего! Ни взаимного уважения, ни общей цели. Сдаётся мне, одной случайно попавшей в этот странный мир ведьме, очень скоро придётся применять настоящие чудеса педагогической магии.

— У вас есть идеи, как расколдовать баронессу?

Я вздохнула. Ну и аппетиты у вас, ваше величество. Королевство — накорми, баронессу — расколдуй! Где силы-то взять? Из сырой морковки с листиком салата? Ещё утром я вообще считала, что никакой иной магии, кроме закона подлости, не существует! А тут...

— Хорошо, — правильно интерпретировал его величество моё грустное молчание, — А как думаете, почему вам не удалось приготовить во дворце еду?

— Не знаю. Может, у вас сковородки прокляты? Или кухня в замке? Хотя, скорее всего, дело в...

— Лес! — воскликнули мы хором.

— Лес — не совсем королевство, — воодушевился король. — Хотя нам уже приходила в голову такая мысль. Но, к сожалению, у слуг на костре, разведённом в лесу, так ничего и не вышло. Но вы — другое дело! Рыба на углях была восхитительна.

Рыжий облизнулся, да так, что по спине побежали мурашки. Здоровый, крепкий, роскошный... зверски голодный мужик. А я, женщина, сделать ничего не могу! Может, я всё-таки умерла, и это — ад? Если вспомнить многочисленные анекдоты из моего мира на данную тему. Очень похоже. Но лучше об этом не думать.

— Я с утра хочу туда отправиться, — объявила я, прогоняя шальные мысли.

Выкинь, Наташа, всю эту ерунду из головы и займись делом — королевство надо спасать от голода, девчонку — от брака!

— Замечательно, — кивнул король (зазвенели бубенчики на тюрбане). — Я прикажу всё подготовить.

— И ещё, ваше величество... Мне бы очень хотелось попасть на местный рынок. Можно это устроить?

— Вам необходимо сменить одежду, — мужчина покосился на болоньевые штанишки (чёрт... они меня полнят!).

— Необходимо слиться с людьми, а не вызвать волнения, — заметила я на всякий случай, а то мало ли что мне там подберут — в таком вот беретике у меня точно ничего не выйдет.

— Хорошо. Лард будет вас сопровождать.

— Я тоже пойду! — Злата решительно посмотрела на папеньку и тот... сдался.

Стефан просто кивнул, делая вид, что и не думал запрещать любимой дочери подобный пустяк! Хороший ход — не хочет при мне затевать скандал, и девчонка это явно предвидела. Если судьба когда-нибудь вернёт меня обратно, в мой мир, подарю его величеству пьесу Грибоедова. Что-то мне подсказывает — ему понравится. Есть там одна фраза.

— Встречаемся через полчаса у садика. Собак придётся оставить в замке — слишком приметные, — бросила Злата и удалилась к себе.

Ого... И никакого ребячества. Просто генерал, планирующий вылазку к неприятелю. Интересно, а какая принцесса на самом деле? Похоже, дурит рыжая бестия и отца, и пришлую ведьму.

Глава шестая

Мы вышли из лавки гостеприимной Агаты. Паж, дав понять, что будет рядом, слился с толпой — так мы будем меньше привлекать внимания. Я же решила, что самое время отвлечь принцессу от грустных мыслей. Злата думает о том, что никогда не станет студенткой Академии. Это читалось так явно и горько, что сердце сжималось. Я ведь всё-таки педагог, хоть и ведьма.

— Расскажи, как всё началось? — попросила я принцессу. — Жизнь после того, как все поняли: что-то не так, все прокляты и не приготовить еду?

— Ну... Сперва многие бежали. Кому приятно так жить? До соседей быстро дошла молва о том, что случилось в королевстве, — голос Златы наполнился презрением. — Они решили захватить наши территории, особенно залежи соли, что близко к границе. Если бы это произошло, мы бы враз стали лёгкой добычей, соль — самое дорогое, что у нас есть.

Я задумалась над её словами. А ведь и правда — без соли невозможно сохранить продукты, законсервировать их.

— На нас напала Аления. Прадедушка, — зелёные глаза загорелись. — Он был... Король из королей! Маг. Он расставил в соляных пещерах засады и лично руководил военной кампанией. Мой отец родился как раз в то время, когда дед держал столицу и побережье. Это было трудно, но королевство выстояло. Артефакты создавали круглые сутки — некоторые маги потеряли силу навсегда, но остались на попечении королевства как герои.

Я кивнула. Война есть война — неважно, в каком мире. Непонятно другое — горем королевства воспользовались. Стало быть, эти олени из Алении, мягко говоря, добрыми соседями отнюдь не являются. Тогда почему Стефан хочет женить Злату на оле... На принце из Алении (ну и название, честное слово!)? Никогда не любила политику — мерзкая штука.

— Прадедушка умер сразу после заключения мира, — Злата нахмурилась, — Стало немного легче, многие вернулись — на чужбине не так сладко, как казалось в начале. Потом королём стал папа. А моя мама ушла. Не выдержала.

Мне захотелось погладить рыжие волосы, но я так и не решилась. Как можно было оставить дочь? Не понимаю. Конечно, жизнь в про́клятом королевстве не сахар, да и у Стефана характер тот ещё, но...

— Яблоки! Яблоки! Сладкие яблоки!

— Груша садовая, спелая, медовая!

Так, за невесёлыми разговорами, в раздумьях и воспоминаниях, мы обе не заметили, как пришли на рынок.

Чего тут только не было! Фрукты, овощи, зелень... Эдакий вегетарианский рай, чтоб его...

Какая-то старушка вынесла в корзинке тоненькие ломтики хлеба (кажется, даже с колбасой) — лакомство разобрали так быстро — мы не успели даже взглянуть!

— Сын посылает, — рассказывала торговка женщине, которая слушала, быстро скармливая бутерброд мальчишке лет семи. — Он печёт хлеб в деревне возле самой границы. Все сбережения потратил на артефакты, вот благодаря им, может привозить... Он у меня знатный пекарь, дело своё любит всей душой! Мечтает вернуться, булочную открыть, как было заведено в семье нашей, да какой там.

Когда от бутерброда осталась половина, мальчишка стал упрямиться, требовать, чтобы мама съела свою долю.

— Нет, Лесик! Ешь. Я, правда, не хочу. Сынок!

— Не спорь, — только и сказал мальчишка, и женщина покорилась — слишком упрямый был у него взгляд.

— А почему нельзя наладить поставку готовой еды, чтобы всем хватало? — спросила я у принцессы.

— Потому что она исчезает, обращается в прах, — вздохнула принцесса. — Лишь у немногих получается. Думаю, дело в артефактах. А может, и в самих магах. У этой женщины сын — очень сильный пекарь, настоящий волшебник!

— То есть поварское дело — тоже магия?

— Конечно! С тестом нужно договориться. У Дерека хлеб доезжает, и продукты не портятся дольше остальных. Отец вложился в его производство, нанял охрану, чтобы еда доходила до столицы.

— Дерек — сын этой женщины?

— Да.

— То есть на окраинах с едой лучше?

— Снабжение проще подтянуть, — пожала плечами принцесса.

Я смотрела по сторонам. Шумел рынок, сновали мальчишки, предлагая хозяйкам дотащить корзинки с покупками. Лесик был в первых рядах. Одеты дети были по-разному, но никого в лохмотьях я не заметила.

Что мне это даёт? Пожалуй, что и ничего. С первого взгляда всё вполне себе благолепно. И люди совсем не злые, хоть и голодные.

— А бедные как решают вопрос с едой? — повернулась я к принцессе. — Она ведь очень дорогая?

— Бедные? — удивилась она.

— Ну да. Нищие, обездоленные, те, что по каким-либо причинам остались без денег и крыши над головой.

— Не знаю, — нахмурилась девочка. — У нас вроде таких и нет. Все много трудятся, получают за это хорошие деньги.

— А сироты?

— На попечении государства, — гордо проговорила принцесса. — Хотя многих берут в те же гильдии, в которой были родители.

— Допустим.

Я хотела спросить о том, как найти сирот и поговорить с ними, может быть, посетить те самые государственные приюты — наверняка выстроится более реалистичная картинка, но меня отвлекла толпа. Люди вдруг заволновались, в центр площади выкатили бочку, на которую тут же забрался проворный худой веснушчатый паренёк с весёлыми, хитрыми глазами.

— Последние новости! — заорал он, картинно кланяясь почтенной публике на все четыре стороны.

— Шёл бы ты, Мираш! — выкрикнул кто-то. — Из дворца сказывали — принцесса с охраной вышла, услышат, не ровён час.

— А пускай слышат! Или уши вянут от шуток под бубенцами? — бесстрашно рассмеялся мальчишка.

Я прислушалась. А ведь он прав — вся знать здесь ходит в огромных бархатных беретах с бубенчиками, и это очень...странно! Самих себя выставлять шутами? Какой в этом смысл?

— Лучше яблочко съешь, горемычный, — вздохнула одна из торговок.

— Забудь о голодном брюхе,

О каше горячей стоны,

Послушай меня — расскажу о чём,

Бубенец звенит под короной!

Толпа подходила всё ближе — люди улыбались, опасливо оглядываясь по сторонам — видно, и впрямь боялись, что появится королевская охрана.

Глава седьмая

Охо-хо! С юбками по-прежнему разобраться не удалось. А это платье было ещё и снабжено небольшим, но шлейфом. С каждым шагом я всё сильнее и сильнее боролась с желанием задрать юбки, накрутить материал на руку — и совершить прорыв в местной моде, изобретя таким образом первую в Про́клятом королевстве мини-юбку. А это же я иду просто по мрачному коридору, который кажется нескончаемым.

Задумавшись, налетаю на слугу, который низко кланяется при моём появлении.

— Госпожа! Ай.

В последний момент я успеваю ухватить его за рукав и дёрнуть на себя, таким образом предотвратив падение. Хороша была бы я, сбив с ног пожилого человека.

— Госпожа ведьма! — уставился он на меня с таким испугом, что даже губы побелели.

— Прошу прощения! — смущённо пробормотала я. — Вы не ушиблись?

— Нет, — ответил он уже вполне с человеческими интонациями, перестав изображать заячий хвост. Удивлённо, правда. Вздыхаю, пытаясь подвить раздражение — работать над репутацией и работать.

— Это хорошо, — выдохнула я с облегчением. Мне показалось, или старик, одетый просто, но добротно, хотел что-то у меня спросить, но тут распахнулась дверь. Мы, кстати, вовремя отскочили.

— Элдж, — раздался недовольный голос короля. — Наша гостья...

Стефан замолчал, разглядывая меня. И появилось в его взгляде что-то... шальное, смутившее меня как девчонку. То, от чего я уже и отвыкла, отставив в жизни только работу.

И я отчего-то не отвела взгляд. Так хотелось подольше задержаться в восхищении, предвкушении и...

— Ваше величество, — ворвался в мои, ой, неприличные мысли, скрипучий голос. — Ведьма прибыла.

Мы с удивлением разом повернулись к старику, который любезно нам и поклонился.

Не знаю, как чувствовал себя Стефан, а у меня в голове стучало. А я-то думала, что отсутствие романтики приколочено к ней опытом и здравым смыслом. А вот смотри ж как.

— Добро пожаловать, — хрипловато ответил король, словно видя меня в первый раз.

Старик тоже словно опомнился. Резво кинулся к двери, из которой вышел его величество, распахнул её пошире и торжественно провозгласил:

— Ведьма к его величеству!

Так вот зачем он был поставлен в коридор. Мне стало смешно. Всю торжественность испортила своим появлением. А люди готовились, выжидали.

— Прошу, — торжественно проговорил король, предлагая мне руку.

В гостиной было уютно. Темновато, но уютно. За узким окном сгустились сумерки, подсматривающие, может, за нами, может, за огнём в камине. Тени играли на стенах какое-то тихое представление для нас.

— Как вам королевство? — спросил Стефан, подводя меня к маленькому низенькому столику. Крошечные канапе на подносе. И... бутылка вина.

— Как ожившая сказка, в которую мне пока трудно до конца поверить, — честно ответила.

Стефан покачал головой.

Он снял свою шутовскую шапку и теперь на его голове, по-простому, по-домашнему, был просто золотой обруч с зубцами.

— Очень отличается от вашего мира?

— Весьма. Но люди, по сути те же. Переживают за детей. Хотят еды и комфорта. Боятся ведьм, — вот тут я всё же поморщилась.

— А ещё любят сплетни, — король покачал головой. — Мне жаль, если мальчишка на площади вас огорчил.

— Меня огорчает, что я не понимаю, каким образом я заколдовала трёх человек. И, главное, как их расколдовать.

— Что-то связанное с эмоциями? — здраво предположил король. — А как вы бы поступили в вашем мире?

— В каком смысле? — спросил и задумалась. Ох, в нашем мире. В своей школе. Там бы я навела шороха, будь у меня ведьминская магия. О! Домашние задания у меня бы делали все. И... вежливость. О да! тут я даже в своих мечтах растерялась: кому же я её бы отсыпала с лихвой? Детям или родителям? А если бы я добралась до высокого начальства. И им бы прилетело от меня здравого смысла...

Но это уже даже не сказка. Это нереальность какая-то.

— У вас так блеснули глаза. Недобро, — рассмеялся король.

— Жаль, что в нашем мире нет магии. И я не ведьма. Просто учитель.

Король задумался.

— Никогда бы не употребил по отношению к вам слова «просто».

И он поцеловал мне руку.

Охо-хо.

Интересно, а не владеет ли и король какой-то магией? Любовной. Пробуждающей желание. А что меня как-то в жар бросило.

Хлопок сбил наши романтические мысли. Ну конечно. Еда превратилась в прах.

— А курьер так спешил, — вздохнул король. — Если бы вы знали, как меня всё это раздражает. Подданные время от времени позволяют себе гастрономические туры в Приграничье. Королевство-то небольшое. А мы со Златой себе такого позволить не можем.

— Она хочет учиться, — против воли вырвалось у меня, хотя я прекрасно понимала, что сейчас не время и не место.

— Я знаю, — печально махнул рукой король. — Но...

Он взмахнул рукой, послушная пробка выскочила из бутылки. Стефан разлил самолично вино по бокалам. Подал мне.

— Боюсь, и с вином придётся поторопиться.

Вино было белое, солнечное. Лёгкое. Эх, под такое бы — и ту рыбку с поляны. Было бы идеально. Но даже в другом мире, где есть магия — совершенства нет.

— Злата будет хорошей королевой, — король смотрел в камин.

— Но её желания.ы

— Кого интересуют желания, если есть долг, — равнодушно пожал плечами его величество. — Вы думаете, мои предки хотели становиться воинами, а потом и хозяйственниками, просчитывающими по минутам, как довезти еду так, чтобы она была. Хоть в каком-то виде? Как не допустить запустения земель. Как обеспечить бесперебойную работу шахт. И не дать обрушить цены на наши артефакты?

— Долг важен, — не стала спорить я. Тем более что Стефан прав. Да ещё и голоден. — Но возможно же как-то совместить.

— Я хочу попробовать одну лазейку, — король налил нам ещё вина. — Но для этого мне необходимо выдать замуж Злату.

Вино на ужин без всего остального — не слишком хорошая затея. Что-то ударило мне в голову. И я, услышав эти слова, буквально подскочила.

Глава восьмая

— «Тс-с-с-с»? — ну, это мы ещё посмотрим....

Признаться, ещё там, на площади, мальчишка меня заинтересовал. Помню, захотелось откормить. Ну и узнать, как он дошёл до жизни такой.

«У нас нет нищих!» — вспомнила я гордое восклицание его величества.

Ну-ну...

Ах да, и ещё страшно интересно — откуда этот поэт-цветик так хорошо информирован? Столько вопросов! Нас тут двое, никого постороннего, говори — не хочу, так что.

Никаких: «Тс-с-с», юноша!

— Решил отправиться с вами в путешествие, — нагло сообщили мне, обаятельно улыбаясь.

Вот значит, как? Этот нахал, ни больше ни меньше, ставит меня перед фактом. А ямочки на щеках!

Очарователен. Это-то бесспорно, а только меня всегда напрягали мужчины, пытающиеся навязать мне свою волю. Аллергия у меня на них, особенно после решения Стефана. А я ещё к нему извиняться шла! Ох, как бы не попал мне сейчас нежданный попутчик под горячую руку — наведьмачу, потом самой стыдно будет.

— С чего ты взял, что отправиться со мной — хорошая затея? — спросила, строго глядя в шальные карие глаза.

Шея грязная, взъерошенные, спутанные отросшие вихры во все стороны, ноги-руки в ссадинах, в глазах — чертенята. Ну, просто Питер Пэн!

— Я правду знать хочу, — поэт стал серьёзным. — Потом расскажу людям!

— И какая она будет, твоя правда? — усмехнулась я.

— Хорошая, — ничуть не сомневаясь, ответил мальчишка и улыбнулся, на этот раз — искренне и открыто.

— Хорошая, — вздохнула я.

Неожиданно взгрустнулось по временам, когда я сама верила в правду так же истово, как этот маленький оборвыш.

— Тебя как зовут?

— Патрик, — ответил мальчишка.

Ну, конечно! Как же ещё... Почти Питер Пэн. Я улыбнулась, а Патрик добавил:

— И чтобы всё — по-настоящему! И со Златкой не ругаться...

— Что? — а вот это уже интересно.

Значит, у нашего скомороха-любителя её высочества принцесса на посылках? Осведомителем подрабатывает? Впрочем, неудивительно — королевство маленькое, все друг с другом знакомы, все одинаково соскучились по вкусной и горячей пище, что объединяет.

Это же... хуже интернета!

— Златка обозлилась за стихи на площади. Ругалась! Я обрадовался даже...

— Обрадовался? С чего?

— Она последний месяц ходила — сама не своя. Молчала и со всем соглашалась. Баронесса эта, чтобы её... А теперь Златка ещё и с отцом поругалась — переживает. Вот я за вами и увязался — помочь ей хочу.

Вот оно как. Значит, я не ошиблась, значит, заколдовала будущую падчерицу дама сердца короля? И какую цель преследовала? Как бы снять моё заклятие да вызнать? Мало ли, ещё кто объявится в королевстве такой же талантливый? А мы и не готовы...

Ой, Наташа, тебе самой-то не смешно? Тебя из дворца выставили, а ты всё думаешь, как помочь. Откуда такое желание причинять добро всем, кто не спрятался? Можно подумать, без тебя никак! Король — умный, служба безопасности — бдительная, дочь у короля вообще чудо, так что... Успокойся! Лучше подумай, как домой попасть.

Так, стоп... Злата поругалась с отцом? Вспомнила, как гневом пылали синие отцовские глаза, а огненные волосы развевались за спиной. Принцесса защищала меня... На душе вдруг стало тепло-тепло, и сразу показалось, что не такая уж я и дура и домой нам с Кексом ещё не пора!

— Она сказала, что я на площади говорил неправду. Точнее, не совсем правду. Ругалась, что я ничего не понял. И потащила меня подслушивать.

— Что? Куда? Когда?

Я подскочила, с размаху стукнувшись головой об потолок кареты. Чёрт! Танки они им во время войны заменяли, что ли? То есть вечером, когда я краснела как девчонка... Когда пили вино и... хорошо, что поругались, иначе эта парочка малолетних сыщиков могла что и похуже увидеть. Могла или нет?

Наташа, тормози! Откуда такие мысли? Мыслишки.

— Слушай, — ласково спросила я у парня, — а в вашем королевстве как со школами? С учёбой? Надо бы наладить процесс, а то некому бедняжкам подсказать, что подслушивать — нехорошо!

Мальчишка ожидаемо напрягся. Вот ведь какие разные миры, а реакция на обучающий процесс у подростков совершенно одинаковая! Только Злата, умница, учиться хочет, и то не дают. Может, потому и хочет, что нельзя?

— Да мы чуть-чуть, — парень говорил быстро, стараясь оправдаться. — Зря вы короля обидели, госпожа ведьма. Нормальный он мужик.

— А почему ты, если король «нормальный мужик», ходишь в обносках и бродяжничаешь? — вырвалось у меня.

Мальчишка насупился, и я поняла, что только что, сама того не желая, бестактно по чему-то очень личному и болезненному прошлась. И что б мне вовремя язык не прикусить? Я уже открыла рот, чтобы извиниться (понять бы ещё, за что), как Патрик тихо проговорил:

— Это — моя одежда.

Я опешила, ничего не понимая. Конечно, его, а чья ж ещё-то?

— Вы просто не знаете, в чём дело, — лицо парня посветлело — похоже, он понял, что я не хотела его обидеть.

Я горячо закивала, ведь искренне не хотела, тем более ребёнка!

— Я — новенькая, — улыбнулась и погладила Кекса, который, видя, что беседа вполне себе мирная, сладко дремал на мягких подушках, набираясь сил для последующих свершений.

— В приютах забирают твои вещи и выдают форму, — лицо мальчишки скривилось.

— А ты свои вещи прячешь?

— А то! — глаза вспыхнули, — Я — это я. Вы бы видели приютских! Чистенькие, одинаковые, все как один кричат: «Слава королю!»

— А ты — не кричишь?

— Да умею я, — он дёрнул худой шеей. — И поискреннее, чем многие, но...

Неожиданно раздалось истошное ржание перепуганных лошадей, карета дёрнулась, в последний момент я успела схватить мальчишку в одну руку, мопса — в другую, в результате чего оба рухнули на меня.

— О-о-оййй... — взвыла, глотая всё то, что я в таких случаях обычно говорю в нашем мире.

Главное — никому ничего не пожелать и держать себя в руках!

— Стой! — послышались крики. — Ведьма где?

Глава девятая

Я смотрела Стефану в глаза, забыв про всё на свете: про разбойников, солдат, свою обиду и Патрика с Кексом. Не было даже здравых мыслей на тему, что мне, наверное, лучше сбежать, потому как за превращение правителя в птицу, по головке точно не погладят.

Вместо этого глаза заволокло слезами, нос потёк. Да что же это такое, а?! Почему моя размеренная, нормальная жизнь несётся не пойми куда, да ещё с такой бешеной скоростью?

Всё вышло из-под контроля, даже магия, будь она не ладна (и неважно, что под контролем она никогда не была). Я не хотела. Честное слово! Не хотела я заколдовывать Стефана, тщательно следила за мыслями — не то что за словами, и вот... Полюбуйтесь! Всё бесполезно.

Птица насмешливо забулькала — это она так... смеётся? Я закрыла лицо руками. И что я скажу Злате?

Пошатываясь, подошла к заколдованному королю и обняла, утонув лицом в перьях.

— Прости. Потерпи немного, ладно? Обещаю, я всё исправлю. Я не я буду, если колдовство это своё проклЯтое не приручу. И всех расколдую. И вообще — надо найти какую-нибудь ведьму, пусть объяснит, как управляться с той силой, что на меня свалилась.

Грач молчал. В горячей груди билось сердце — большое, сильное. Я перебирала пёрышки, удивляясь тому, какие разные они были на ощупь — верхние — жёсткие, словно бритвы, а под ними — тёплый, уютный пух.

— Хорошо, что вы успели, ваше величество! — раздался деловитый голос командира, в котором не было и тени изумления.

Это что же получается? Все и без моих признаний понимают, что перед ними — король? И скажите мне ещё, что...

— Ваше величество, — из кареты выбрался Патрик, крепко прижимая Кекса к себе — мопс слишком быстро принял мальчишку за своего, даже немного обидно стало... — Хорошо, что вы помирились с госпожой ведьмой, а то Златка... Ой!

Юный правдолюбец понял, что проговорился, я же вдруг осознала, что на глазах у всех обнимаю Стефана.

Стало как-то... неловко. Последний раз со мной такое было классе в восьмом. Светка Копытина, в которую были влюблены все мальчишки нашего класса, взяла и ляпнула: «Ну, с Наташкой всё ясно, она ж по Никите второй год сохнет...» Это было моей тайной. Главной, сокровенной, которую я старательно скрывала от всех. Ну... Так мне тогда казалось.

И тут меня осенило. Что, если я никакого отношения к сотворению птицы из человека не имею, и это просто у Стефана дар такой? Тогда...

— Я оборву вам со Златой уши, — раздался вполне себе человеческий рык Стефана над моей головой, привычно сопровождаемый слабым звоном бубенцов (куда ж без них!).

— Я... — смущается мальчишка, делая вид, что Кекса нужно срочно погладить.

— Ты зачем снова в лохмотья вырядился? — продолжал сокрушаться король.

— Это — моя одежда!

— И поэтому её нельзя стирать и штопать?

Я чувствую себя... Странно. Лишней — наверное, это слово подходит больше всего. Осторожно высвободилась из птичье-человеческих объятий — пошутили и хватит. Мне домой пора. Тот, кто умеет обращаться в огромного грача, наверняка сможет вернуть домой женщину с собакой.

Стефан выпустил — слишком... легко. Душу царапнуло, но с другой стороны — я привыкла. Не в первый раз. На полянке, куда все мы давно уже переместились (не стоять же на дороге, да и лошадей покормить надой — в лесу травы ещё полно), стало холодно. Страх постепенно ушёл, и вернулось понимание того, что сейчас, между прочим, далеко не лето.

Тёплый плащ укутал мои плечи.

— Мир? — тихо спросил Стефан.

— Мир, — согласилась я, хотя вышло не особо искренне — осадок, что называется, остался.

Слишком много вопросов. Раз сам выгнал — зачем помчался спасать? И потом... Предупредить о том, что иногда, под настроение, его величество принимают пернатую ипостась, можно было? Хотя бы намекнуть? Так ведь заикой оставить можно... мопса.

— Рад, что вы не пострадали, — негромко прервал его величество мои мысли и отошёл.

Теперь короля интересовали разбойники — я напрягла слух и услышала вопросы про заказчика.

— Простите нас, — тюремщик выглядел так, словно оказался на Северном полюсе в шортах — беднягу трясло от холода. — Мы не сбежали!

Кучер мычал, старательно кивая.

— Прости, ведьма, не бойцы мы, — винился тюремщик, низко опустив голову. — Мы знали, что король отправил охрану, и, значит, за ней! Успели вовремя, так что... Не серчай на нас.

У меня ком застрял в горле. За последние несколько лет обо мне так искренне, как эти двое, если разобраться, никто и не заботился.

Зажмурилась и изо всех сил пожелала, чтобы спало это моё дурацкое колдовство! Пусть тюремщику будет тепло, а у кучера отёк спадёт с языка — ну, пожалуйста! Они отработали. Осознали. Теперь, я уверена, один будет больше следить за тем, что говорит, а второй относиться к людям с большим состраданием.

Когда я открыла глаза... всё было по-прежнему.

Ну что ж ты будешь делать?!

Разбойничьи нападения, это, конечно, хорошо. Волнительно и всё такое, а кушать хочется. По-прежнему сильно и желательно что-нибудь горячее. Приготовленное, хотя это слово в королевстве почти что под запретом — бессердечным существом надо быть, чтобы произносить вслух такое рядом с голодающими.

К счастью, мы с Кексом, его величеством, охраной, разбойниками, лошадьми и Патриком в данный момент пребывали не где-нибудь, а на лесной полянке того самого заколдованного, таинственного леса. Именно здесь его пернатое величество не так давно изволили «чёрное колдовство» творить и ведьму из параллельного мира вызывать, в результате чего ученики сто сорок третьей школы имени М. В. Ломоносова лишились своего классного руководителя, учителя русского языка и литературы. Но разве это важно, когда целое королевство с голоду теряет рассудок? Нет, конечно! Какая ерунда — всего-то конец четверти.

Так, Наташа, не заводись. Лучше успокойся и попробуй что-нибудь приготовить, как в прошлый раз. Рыбку помнишь? Кушать хочешь? Вот и не думай о плохом — горчить будет.