Пророчество кровавой расы

Глава 8

Амалия.

Проснувшись, я с удовольствием потянулась и, открыв глаза с улыбкой осмотрелась. На меня тут же навались воспоминания, и дыхание перехватило. "Боже! Я же вчера пила кровь!" — по телу прошла дрожь, но прислушавшись к себе, я поняла, что это не от отвращения, а скорее от удовольствия, и меня охватил страх. "Я монстр! Как я вообще до такого дошла?". Сев на кровати я попыталась во всех деталях восстановить вчерашний вечер.

После того, как Марк ушёл, я лежала, не двигаясь, и мне хотелось умереть, потому что, прокручивая раз за разом в голове, наши восемь дней знакомства с Артёмом я стала отмечать всё больше странностей в его поведении и его словах. Если и была надежда, что вампир мне лжёт, то она окончательно умерла. Мне хотелось плакать, но слёз не было.

Когда умерли родители, я неделю вообще не могла подняться с кровати, не говоря уже о том, что постоянно плакала. А когда поняла зачем нужна была Стасу на самом деле, то три дня провалялась в кровати, и мне казалось что сердце разорвётся от боли, а силы полностью оставили меня.

Вчера же наоборот, я не могла спокойно лежать. Было такое ощущение, что внутри меня всё бурлит и клокочет от переизбытка энергии. На место боли пришла злость и решимость. Мне хотелось кричать, что больше я никому не позволю использовать себя, и теперь каждый, кто посмеет это сделать, жестоко поплатиться за это. Тишина давила на уши и мне необходимо было выплеснуть всю энергию, которая переполняла меня.

Обернувшись одеялом, я стала мерить шагами комнату, но это мало помогало. Эмоции переполняли меня, и мне хотелось дать им выход. Куда-то выплеснуть всю злость и ярость, которая сейчас клокотали во мне. Хотелось кричать на весь мир, что я устала быть средством достижения цели и я не вещь, которую можно использовать в своих интересах.

В тот момент я поняла, что после смерти родителей была счастлива только, когда ушла от Стаса. Вспомнив свой клуб, я захотела оказаться там. Мне хотелось опять двигаться в такт грохочущей музыке и ни о чём не думать. Вспомнив, как после работы я приползала домой и от усталости еле передвигала ноги, я поняла, что хочу сейчас именно этого, иначе сойду с ума.

Когда в комнате опять появился Марк, я уже готова была пойти на что угодно, чтобы вырваться отсюда и оказаться в каком-либо клубе, чтобы мысли об Артёме и его предательстве не мучили меня, и чтобы хоть как-то снять напряжение. Было только одно средство, чтобы унять боль — это провалится в сон, а чтобы заснуть, мне необходимо было физически измотать себя. Танцы были лучшим решением. Так сказать — пир во время чумы.

К моему облегчению он пошёл мне на встречу, и я была ему очень благодарна за это. Через пятнадцать минут мне принесли одежду и, собираясь, я думала только о том, что приехав назад, смогу наконец-то заснуть и хоть пару часов не думать о том, что позволила себя в очередной раз обмануть.

В самом клубе со мной произошло непонятное. Задумавшись, я попыталась полностью восстановить все события, но воспоминания были обрывочными.

Я отчётливо помнила, как мы туда ехали, как вошли в клуб, и как спускались по лестнице, а вот потом… Потом я с трудом могла контролировать себя. Я помнила, как опёрлась на перила и стала смотреть на толпу танцующих людей, а над моим ухом раздался шёпот Марка. Он что-то сказал про запах и, вдохнув его, я потеряла над собой контроль. Он щекотал мне ноздри, и я почувствовала, как меня охватывает всеобщее возбуждение. Хотелось влиться в эту толпу и, закрыв глаза, полностью отдаться танцу. Такого драйва я ещё никогда не чувствовала. Но чем больше я танцевала, тем больше в моей груди рос комок непонятных желаний. Сила ещё больше начала переполнять меня и танец не помогал мне избавиться от неё, а казалось, только добавлял мне их.

Когда заиграл медленный танец, и Марк, обняв меня, спросил про странные ощущения, а затем объяснил, что со мной происходит, я испугалась. Убивать кого-то и пить кровь я не желала и сама мысль об этом вызывала у меня омерзение. А потом…

Я танцевала и старалась не обращать внимания на людей вокруг меня, но комок в груди и першение усиливались с каждой минутой. В груди уже всё нестерпимо болело, а горло пылало огнём. Проводя по горлу рукой, я пыталась унять этот зуд, но ничего не получалось. Неожиданно рядом со мной оказался молодой парень, и голова закружилась от пряного аромата, который исходил от него.

И вот с этого момента все воспоминания путались и были как в тумане. Я помнила, как рванулась к нему и пробормотала: "Ты так вкусно пахнешь. Пойдём со мной". Потом рядом оказался Марк и повёл меня к машине. В машине меня начала бить дрожь от охватившего возбуждения, и я могла думать только о том парне и его запахе. Перед глазами всё плыло и я хотела только одного — попробовать того парня на вкус. Меня волновал только один вопрос: "Его кровь такая же пряная на вкус, как и на запах?".

Оказавшись во дворе дома, я схватила его за руку и повела в свою комнату. Внутри всё горело от жажды, а парень издавал такой божественный аромат, что ни о чём другом я уже думать не могла. Я действовала инстинктивно — укусив его, и почувствовав первые капли его крови у себя во рту, застонала от блаженства. Его кровь действительно была так же вкусна, как и его запах. Я пила её и не могла остановиться, хотелось раствориться в нём и вечность наслаждаться солоноватым, пряным привкусом. Прижавшись к нему всем телом, я испытала нечто, чего раньше никогда не чувствовала. Мне казалось, что я обладаю властью над ним и это ещё больше опьяняло меня.

А затем, когда я полностью насытилась, Марк указал парню на дверь и, подойдя ко мне, спросил про усталость, я поняла, что действительно устала. Только это была приятная усталость и, ложась в кровать, меня не мучили никакие неприятные мысли. Хотелось закрыть глаза и наслаждаться ощущениями от выпитой крови. Закрыв их, я как будто-то погрузилась в мягкую перину и поплыла на лёгком облачке, без всяких страхов, сомнений и угрызений совести, потому что мне казалось правильным то, что я сделала.

Но сейчас, проснувшись, я с ужасом осознала свои поступок и теперь испытывала муки совести. "Много я вчера выпила крови у того парня или нет? Он будет жить или я своей несдержанностью убила его? Как мне теперь это узнать? И вообще, что мне теперь делать и как себя вести? Я вампир и нахожусь среди вампиров. Чего мне от них ожидать?".

Оглянувшись вокруг я, наконец-то обратила внимание на комнату, в которой меня разместили. Обстановка была шикарной — стены комнаты были нежно-фисташкового оттенка, и на них висели картины изображающие сцены охоты. Вся мебель, находящаяся в комнате была светло-коричневого цвета и за счёт этого комната казалась светлой и наполненной природными оттенками. Всё было продумано до мелочей — широкая кровать, две тумбы, со стоящими на них ночными лампами из дорого стекла, дорогой антикварный столик и два кресла в углу, напротив висящего на стене телевизора, большое окно, занавешенное сейчас тёмно-зелёными, плотными шторами, ковровое покрытие с длинным густым ворсом, под цвет штор — всё это создавало уютную обстановку. "Вряд ли пленницу будут помещать в такую роскошную комнату. Или это золотая клетка? Но ведь меня вчера без всяких вопросов отвезли туда, куда я хотела".

Встав с кровати и обернувшись одеялом, я пересела в кресло и задумалась. "Итак, что мы имеем? Есть это дурацкое пророчество, и теперь все — и вампиры, и дампиры хотят получить от меня новую Королеву. Дампиры уже успели показать себя во всей красе, а вампиры по идее должны быть ещё хуже". Хм, а я ведь тоже вампир теперь! "Так. Пока отбросим это и попытаемся понять, чего мне ждать!".

Но как раз здесь всё было предельно понятно — им нужна новая Королева. "И что они теперь будут делать?". Было только два варианта — меня попытаются соблазнить, а второй — применят насилие. От этой мысли меня передёрнуло. Я до сих пор с ужасом вспоминала, как тот мужчина в санатории навалился на меня всем телом и стал шарить по моему телу руками. Так омерзительно я себя ещё никогда не чувствовала. "И на всё это дал добро мужчина, которого я любила!" — услужливо подсказало подсознание, и сердце опять пронзила боль от предательства Артёма.

Закрыв глаза, я стала повторять про себя: "Сейчас об этом думать нельзя! И вообще, Артём уже показал своё отношение ко мне, и нет смысла лишний раз вспоминать о нём. Надо раз и навсегда вычеркнуть его из своей жизни!".

Обхватив колени руками, я прислонила к ним свою голову и заставила себя думать о настоящем и будущем, а не прошлом. "Что вампиры сделаю со мной? Инсценировка изнасилования уже не пройдёт, следовательно, будут пытаться соблазнить? Или используют против меня мою жажду?" — меня испугала эта мысль. Вчера я практически не контролировала себя, когда услышала запах того парня. "Может они специально подсунули мне того парня и теперь чтобы получить Королеву они используют мою жажду? И когда я опять захочу пить, могут поставить мне условие". Я задумалась: "Смогу я устоять, если меня будет мучить голод?". Ответа на этот вопрос не было. То лихорадочное возбуждение, которое я испытывала вчера, я до сих пор помнила, и ещё большой вопрос смогу я устоять, если опять почувствую тот щекочущий нос аромат и комок в груди.

"А если будут пытаться соблазнить? Марк… Это будет он?" — интуиция подсказывала, что если вампиры будут придерживаться этого плана, то он будет именно тем вампиром, который займётся мной. Ведь по сути дела, я видела пока только трёх вампиров — его, того кто меня укусил и девушку, которая принесла мне вещи.

Я с шумом выдохнула воздух. Марк был воплощением моим девичьих грёз — высокий, атлетически сложенный, красивый. У него с Артёмом было что-то общее во внешности. Но с другой стороны, в нём чувствовался внутренний стержень, какая-то скрытая сила и уверенность, а в Артёме этого не было. Марк притягивал к себе взгляд, а когда он начинал мне что-то говорить своим бархатным голосом, внутри всё замирало и я, затаив дыхание, вслушивалась в его мягкие интонации.

"Вот это я попала! Хуже не придумаешь!" — я тяжело вздохнула. Что мне теперь делать я не знала. Было столько вопросов и не одного ответа.

"За что мне всё это? Родители умерли, муж использовал, а потом выкинул. Артём тоже использовал и чуть не подложил под другого мужчину. А теперь я ещё и вампир и чего ожидать дальше, непонятно!".

Просидев больше часа в кресле и так ничего не решив, я поднялась и пошла в ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркале, я опять испытала шок, как и вчера вечером. "Они даже лишили меня привычной внешности".

Достав контейнер для линз, я сняла их и опять стала рассматривать себя. Нельзя сказать, что я сильно изменилась, или изменения были в худшую сторону, но меня это не радовало. Мне хотелось вернуть свой цвет кожи, свой не совсем идеальный нос, и свои губы. Пусть они были и не такими пухлыми, как нравится мужчинам, но ведь это были мои губы. Но больше всего меня пугали глаза.

Когда-то у нас была кошка Чуча. Я подобрала её маленьким котёнком. Она была очень смешная и сразу напомнила мне один из старых мультиков про котёнка, которого называли чучело-мяучело. Её тельце было страшно худым, а голова и уши большими, и я почему-то сразу начала называть её чучело-мяучело, а потом эта кличка сократилась до Чучи. Я её очень любила, а особенно мне нравилось, когда вечерами она приходила в мою комнату и, ложась мне на грудь, смотрела на меня своими жёлтыми глазами. Казалось, что она смотрит мне прямо в душу и вот теперь у меня такие же жёлтые глаза. Это пугало, и я хотела видеть в зеркале свои глаза. Хотя когда-то немало натерпелась и из-за них. В школе мне часто в спину бросали "ведьма" из-за чёрного цвета глаз и было очень обидно, потому что зла я никогда никому не желала.

Сняв с себя бельё, я включила воду и встала под душ. Помывшись, я почувствовала себя лучше и вытеревшись полотенцем, снова обернулась одеялом. Платье с клуба было глупо одевать, а оборачиваться небольшим полотенцем тоже не хотелось, другой же одежды в комнате не было, хотя я точно помнила, что в санатории, когда появился Марк, я была в халате. "Не мог же он меня в одном белье привезти из-под Перми в Екатеринбург" — от одной это мысли становилось стыдно. "Ладно, потом разберёмся. Если они думают, что я буду вечно сидеть в комнате, завернувшись в одеяло то глубоко ошибаются. Заодно проверю, насколько мне готовы предоставить свободу действий".

Вернувшись в комнату, я опять села в кресло и погрузилась в раздумья пытаясь предугадать дальнейшие действия вампиров и примириться с тем, что теперь я сама вампир. Раздавшийся стук в двери заставил меня врасплох, и я с огромным трудом спокойно сказала:

— Войдите.

На пороге появился Марк и, улыбнувшись, произнёс:

— Проснулась? Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — ответила я, когда он присел на корточки перед креслом, и посмотрел на меня.

— Рад это слышать.

Я решила задать вопрос, который волновал меня больше всего, и на который я могла получить более — менее правдивый ответ.

— Что с тем парнем, который вчера приехал с нами? Он… жив? — последние слова дались мне с трудом.

— Жив. Хочешь ещё его крови? Сейчас прикажу, чтобы его прислали, — Марк поднялся и успел сделать два шага к столику, на котором стоял телефон.

— Не надо! — я с облегчением выдохнула. "Значит, парень жив!". — Отпустите его домой.

Он вернулся назад и опять присев передо мной, тихо сказал:

— Амалия, его бессмысленно отпускать.

— Почему?

— Давай я тебе кое-что расскажу про нас, — он протянул свою руку и попытался взять меня за ладонь, но я тут же исподлобья посмотрела на него и спрятала руки по одеяло. Он вздохнул и продолжил. — Как только вампир зовёт за собой человека и кусает его, то он сразу становится рабом укусившего вампира. Мы это называем зовом крови. Человек полностью теряет способность принимать самостоятельные решения и в состоянии исполнять только приказы своего хозяина. Мы не знаем, почему так происходит, но человек привязан к вампиру до самой смерти. Ты думаешь, нам доставляет удовольствие убивать людей? Нет, поверь, но у нас нет другого выхода. Если бы так не происходило, то мы, укусив человека и напившись его крови, отпускали его восвояси. Мы практиковали и такое, но когда поняли, что люди просто медленно умирают без своего хозяина, то решили использовать их до самой смерти. Если мы отпустим сейчас того парня, то он будет долго и мучительно умирать, а ты проголодавшись пойдёшь искать себе новую жертву, и сделаешь своим рабом не одного человека. Понимаешь? Более гуманно использовать одного человека, чем пять, и каждого из них обречь на мучительную смерть. И именно из-за зова крови я обратил тебя, иначе ты бы умерла, потому я убил твоего хозяина.

От слов Марка мне стало не по себе. "Я убила того парня из клуба в тот момент, когда укусила его! Нет, когда позвала за собой!" — в душе всё замерло от этой мысли. Было омерзительно это осознавать.

— А если не кусать людей? — шёпотом спросила я. — Можно, например, взять шприцом кровь из вены?

— Чтобы насытиться нам надо около пятисот миллилитров крови, а это большое количество для одного человека. Но дело даже не в этом, мы могли бы брать такое количество у двух или трёх людей, но это всё равно не решает проблемы. Человек неосознанно подпадает под наше влияние, даже если вампир не пьёт его кровь напрямую. Именно поэтому мы называем это зовом крови, а не зовом укуса или как-то по-другому. Как только кровь человека пробует вампир, образовывается своего рода ментальная связь и разорвать её или побороть невозможно.

Мне вспомнилась одна передача, в которой рассказывалось, что взятая на анализ кровь меняла свои свойства, если с человеком что-то случалось и мне стало не по себе. "Я буду убивать людей независимо от того, хочу я этого или нет. То, что я вчера испытывала я не смогу побороть" — эта мысль испугала меня, и я решила задать последний вопрос в надежде, что выход всё же есть.

— А кровь животных?

— Ты не сможешь ей насытиться. Мы пробовали и этот вариант, но большая часть вампиров умирала, выпив крови животных. Мы не усваиваем её, а для некоторых это яд, — он смущённо посмотрел на меня. — Пойми простую истину — теперь ты не человек, а вампир. Ты хищник. И тебе необходимо отбросить все моральные ценности людей и научиться жить по-новому. Вспомни дикую природу. Ведь ты не осуждаешь льва за то, что он охотиться на грациозных ланей, правильно? Это его природа и образ жизни. Или он убьёт, чтобы выжить, или сам умрёт от голода, третьего не дано.

— Я не хочу так жить, — прошептала я. — Убийства не по мне. Я лучше умру.

— Хочешь умереть? Тогда я буду откровенным с тобой до конца и расскажу, как умирает от жажды вампир, — невозмутимо сказал Марк. — Мы умираем не за день или месяц, а десятилетиями. Сначала ты начнёшь быстро стареть и дряхлеть. На это уйдёт около двух десятилетий. И при этом тебя будет мучить нестерпимая жажда. То, что ты вчера чувствовала в клубе, будет преследовать тебя каждую секунду, и поэтому будет казаться, что ты проживаешь не секунду, а десять. И чем дольше жажда будем терзать тебя, тем медленнее будет идти время. А если ты всё же выдержишь это, то испытаешь ещё более страшные муки, потому что потом твой организм станет, грубо говоря, есть тебя саму. Я видел такое собственными глазами и поверь, это очень страшно. Вампир мучается ещё около десяти лет и это самое страшное десятилетие. Ты будешь постепенно высыхать, и превращаться в живую мумию…

— Хватит! — от картин, возникающих в голове, мне стало тошно, а по телу прошла дрожь отвращения — так умирать я не хотела. — Я думаю, есть способы умереть быстро и безболезненно, — зло произнесла я.

Марк внимательно посмотрел на меня и сдержанно сказал:

— Да, есть. Ты можешь выйти на улицу и сгореть на солнце, можешь положить голову на рельсы и подождать проходящего поезда, но неужели тебе не хочется жить? Неужели ты не хочешь отомстить тем полукровкам-дампирам, которые за тебя хотели решить твою судьбу и просто использовали тебя? Неужели не хочется в первую очередь доказать самой себе, что ты сама хозяйка своей жизни? Амалия, ты ещё молода, и ты только начала жить, в твоей жизни будет ещё много любви и счастья, а то, что ты стала вампиром не страшно. Да, тебе придётся убивать, но и ты раньше убивала, когда была человеком…

— Я никого не убивала!

— Убивала, только не собственноручно, — он усмехнулся. — Ты ведь ела мясо? А куры, свиньи, кролики, коровы тоже были живыми существами и умирали, чтобы ты насытилась. Почему бы тебе сейчас таким образом не посмотреть на своё обращение. Просто у тебя несколько изменилась диета.

— Это омерзительно, — пробормотала я. — Не хочу больше об этом говорить!

Закрыв глаза я попыталась успокоиться, потому что слова Марка о питании вызывали во мне на самом деле не омерзение, а желание ещё раз попить крови того парня, и от этого становилось вдвойне страшно. Я помнила ту волну наслаждения, которая прокатилась по моему телу, когда я сделал первый глоток, и до сих пор чувствовала привкус его пряной крови. В одном с Марком я была согласна полностью — дампиры должны понести наказание за то, что пытались меня использовать, и я очень хотела однажды встретить Артемия и задать ему самый важный для меня вопрос: "За что ты со мной так поступил?".

— Кстати, а почему я должна доверять вам? Если всё дело в пророчестве, то вы не лучше дампиров, — я усмехнулась. — Вы же тоже хотите от меня получить Королеву, просто идёте другим путём.

— Амалия, у нас есть Королева, — Марк улыбнулся. — И никто не будет насиловать тебя или заставлять рожать новую Королеву, пока ты сама этого не захочешь. Однажды ты встретишь вампира, которого полюбишь, и который будет любить тебя искренне и всем сердцем, и захочешь подарить ему ребёнка. Ведь так? А если родится девочка, и станет потом новой Королевой, разве это плохо? Твой ребёнок будет править всеми вампирами! Каждая мать желает, чтобы её ребёнок добился всего самого лучшего в жизни, и ты единственная кто, ещё не родив этого ребёнка, знает, что она будет править самой могущественной расой, из живущих на земле. Мы, в отличие от дампиров даём тебе право самой решать, когда и от кого рожать этого ребёнка.

Я слушала Марка и понимала, что он прав. Вампиры не дали изнасиловать меня, и рассказали сразу о пророчестве, как только я попала к ним. А вчера меня сразу отвезли туда, куда я захотела. Да и сейчас Марк терпеливо объяснял мне все нюансы жизни вампиров. Артём всегда отделывался общими фразами и никогда не вдавался в подробности.

"Может, стоит ему поверить?" — размышляя, я провела языком по губам и, закусив нижнюю губу, бросила на Марка взгляд. Он, не отрываясь, смотрел на мои губы, и мне стало не по себе. В его взгляде было что-то пугающее хищное, и казалось, что глаза светятся в полутьме комнаты. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся и спросил:

— Хочешь познакомиться с нашей Королевой? — и игриво приподнял брови.

— Хочу, — ответила я, продолжая наблюдать за выражением его лица. Но то напряжение и хищный взгляд исчезли, уступив место доброжелательности и веселью.

— Я сейчас, подожди, — он улыбнулся и исчез из комнаты.

"Ничего себе скорость!" — я с удивлением посмотрела на дверь, за которой в долю секунды исчез Марк. "И я так могу? Надо будет попробовать".

Через пять минут дверь открылась, и в комнате появился Марк под руку с роскошной блондинкой лет двадцати семи. Поднявшись с кресла, я сделала им шаг на встречу и несмело улыбнувшись, начала рассматривать Королеву.

Она была чуть ниже меня ростом, с копной белокурых волос, уложенных в крупные локоны. Её белоснежная кожа испускала внутреннее сияние, губы были ярко красными, а глаза цвета охры внимательно смотрели на меня. В её осанке было что-то царственное, и даже встретив её, на каком либо из приёмов, я бы точно сказала, что она обладает если не властью, то высоким положением.

— Здравствуй Амалия, — голос был нежным, и казалось, что обволакивает меня со всех сторон.

— Здравствуйте, — ответила я.

— Рада наконец-то познакомится с тобой лично, — произнесла она, присаживаясь в кресло и указывая мне на кресло в котором я только что сидела. Марк встал возле кресла Королевы и положил руку на спинку.

— И я рада нашему знакомству.

— Итак, ты всем довольна? Мой сын не обижает тебя?

— Сын? — я непонимающе посмотрела на Марка. Они были абсолютно не похожи.

— Марк пошёл в своего отца, так что не удивляйся, — улыбнувшись, сказала Королева. — И он как всегда скромничает, умалчивая о своём статусе. Он не просто мой сын, а ещё и глава одного из самых больших кланов мира.

— Ясно, — подавленно ответила я.

Мне вдруг стало стыдно за своё поведение. Я сидела и капризничала тут, говоря о смерти, а он терпеливо рассказывал мне простые истины. "Это всё равно, что президенту страны пожаловать, что у меня в песочнице отобрали лопатку и рассказывать, какие соседские мальчики гадкие. Если Марк сын Королевы, да ещё и глава клана, то у него есть более важные дела, чем нянчится с такой неуравновешенной девицей, как я". Посмотрев на него, я тихо сказала:

— Извините, я не знала.

— Тейта, ну зачем пугать Амалию титулами и статусами? — он нахмурился, посмотрев на свою мать.

— Да действительно, не зачем. Будем пользоваться именами и отбросим все предрассудки. Он Марк, я Тейта, а ты Амалия. Так будет лучше всего, — и она улыбнулась мне доброжелательной улыбкой, и я улыбнулась ей в ответ. Королева тем временем укоризненно посмотрела на своего сына и спросила, — Тебе не стыдно? Амалии даже одеть нечего и она вынуждена кутаться в одеяло. Разве так принимают гостей добродушные хозяева?

— Мы сегодня же вечером исправим это досадное недоразумение. Как только стемнеет, мы поедим в город и купим всё необходимое.

— Спасибо большое, — ответила я, корчась от стыда за то, что вынуждена буду принимать одежду и вещи первой необходимости от них. — Как только у меня будет возможность, я верну вам все потраченные деньги.

— Амалия, — Тейта недоумённо посмотрела на меня. — Возвращать ничего не стоит. Ты теперь часть клана, и всё чем владеет клан, принадлежит и тебе. Мы здесь все одна большая семья — никто не будет считать потраченные на тебя деньги, и никто не будет требовать их возврата.

В дверь постучались, и на пороге появился красивый мужчина лет тридцати восьми.

— Моя Королева, есть новости, — кротко сказал он. — Очень важные.

— Хорошо Лучази, — она поднялась и, подойдя ко мне, провела ладошкой по щеке. — Чувствуй себя как дома и помни что тебе здесь рады.

— Спасибо, — ответила я, вставая.

Королева вышла из комнаты, и я посмотрела на Марка. Всего двадцать минут назад он был для меня обыкновенным вампиром, и я не испытывала стеснения общаясь с ним, но сейчас я смотрела на него и не понимала как себя вести. Он был сыном Королевы и главой клана, а я, по идее, новообращённым, строптивым вампиром. Тот факт, что когда-то я рожу новую Королеву ещё ни о чём не говорил. "Она им и не очень нужна, потому что у них своя есть. Они вырвали меня из лап дампиров, и таким образом не дали обрести им свою Королеву. Это, по-видимому, для них самое важное, и поэтому Марк сразу сказал, что им всё равно, когда я рожу своего ребёнка".

Марк подошёл ко мне вплотную и тепло улыбнувшись, произнёс:

— Амалия, пожалуйста, не надо на меня смотреть таким испуганным и растерянным взглядом. То, что я глава клана абсолютно ничего не значит. Важнее, какой я вампир, и какой у меня характер, а не чей я сын, или кто находится в моей власти.

— Может быть и так, — ответила я, рассматривая его и пытаясь думать именно так, как он говорит.

Вечером, девушка, которая вчера принесла меня одежду для клуба, снова любезно одолжила мне джинсы и свитер, и как только стемнело, Марк повёз меня по магазинам. Я сказала, что не обязательно возиться со мной, и я могу самостоятельно всё купить, но он только улыбнулся и, усадив меня в джип, повёз в город.

В торговом центре я чувствовала себя неуютно. Запахи находящихся рядом людей щекотали нос, а рот наполнялся слюной каждый раз, когда до меня доносился особо приятный аромат. А ещё меня смущали и злили пристальные взгляды людей. В какой бы из магазинов мы не зашли, мужчины начинали с интересом рассматривать меня, а продавщицы крутиться возле Марка, и улыбались ему, бросать на меня завистливые взгляды. Это порядком раздражало.

Но это было не самой большой проблемой. Мне было стыдно тратить деньги клана, и пока мы ехали, я составила себе приблизительный список самого необходимого, но в торговом центре началось чёрте что. В первом же магазине я стала выбирать себе одежду, откладывая на примерку самое необходимое, а когда определилась, и взглянула на ценники, то испытала шок — цены были космические. Сказав продавцу, что подумаю, я отдала ему вещи и направилась к выходу из бутика, но Марк схватил меня за руку и заявил, что мы берём всё.

Дальше всё было ещё хуже. В какой бы из бутиков он меня не заводил, первое, что я делала, это смотрела на цены и испытывала желание сразу сбежать оттуда. Но Марк, по-видимому, всё понял, когда я в четвёртом из магазинов сказала, что мне здесь ничего не нравится, и сам стал выбирать одежду. Я пробовала протестовать и говорить, что большая часть того, что он выбирает мне не надо, но он только улыбался и, расплатившись, вёл меня в другой магазин.

Через два часа, мы были загружены пакетами оба, и когда вышли из очередного магазина, возле нас появился мужчина. Марк, передав ему все пакеты, взял меня за руку и повёл дальше. Меня это неприятно удивило. Получалось, что мне всё же не доверяют и Марк не единственный вампир, который меня сопровождает. Правда, подумав, я увидела ещё одно объяснение — он глава клана, и вполне возможно, что ему по статусу необходима охрана.

Домой мы вернулись в девять часов вечера, и я полночи развешивала вещи в своей гардеробной и примеряла их. Сумма потраченная впечатляла, и это несколько портило радость от покупок, но я решила об этом не думать. Когда-то я была богатой девушкой и могла покупать себе всё что угодно, и выходило, что это время опять вернулось. Это радовало, но одновременно и пугало — ведь чем больше на меня тратят, тем больше потом могут потребовать в ответ.

Время потекло незаметно. Я на самом деле могла спокойно перемещаться по дому и прилегающей территории, а если мне необходимо было что-то купить, то меня без всяких вопросов вывозили в город.

Я сдружилась с Асти, и ещё с одной девушкой — Дариной. Иногда мы втроём ездили в город, и именно эти поездки я любила больше всего. Мне выдали кредитную карту, но я старалась как можно меньше расходовать с неё деньги, а оценивающие взгляды мужчин и запахи людей уже перестали волновать меня.

Но и Марк продолжал меня иногда сопровождать в город, и вот эти поездки всегда были мучительны, если мы заходила в магазины. Он швырял деньги направо и налево, и я с каждым днём всё больше старалась избегать его и всячески пыталась отказаться от его сопровождения.

Через две недели он, по-видимому, это понял и перестал таскать меня по магазинам. Теперь выезжая в город с ним, мы просто прогуливались по парку или по улицам, и он отвечал на все вопросы, которые я задавала ему.

Мне нравилось его общество. Он спокойно и доброжелательно разговаривал со мной и со временем наши вечерние прогулки по городу, или возле дома превратились в своеобразный ритуал. Вечером, заглядывая в мою комнату, он всегда улыбался и спрашивал, готова ли я идти гулять.

Постепенно я перешла на ночной образ жизни. Днём, пока на улице было светло, я спала, а вечером и ночью, занималась своими делами. В доме была большая библиотека, и я много читала. На получении высшего образования и диплома можно было поставить крест, и я решила заниматься хотя бы саморазвитием.

Всё было бы хорошо, даже идеально, если бы не одно "но" — питание. Когда я во второй раз почувствовала жажду, я два дня пыталась справиться с собой и всячески противилась першению в горле и комку в груди, оттягивая момент питания. Я понимала что, чем дольше буду держаться, тем дольше проживёт тот парень.

Я увидела его вечером через день, после того как впервые попробовала его кровь и мне стало не по себе. Выйдя на улицу, я столкнулась с девятью люди, которые бездумно слонялись по двору. Они не разговаривали между собой, а просто механически передвигали ноги, смотря перед собой пустым взглядом. Увидев меня, парень замер и стал смотреть взглядом полным обожания и надежды. Мне было до безумия его жалко потому что, увидев его взгляд, я поняла, что он действительно превратился в моего раба. Только заметив меня, он оживился и стал проявлять интерес хоть к чему-то. Но жалко мне его было до того момента, пока ветер не донёс до меня его запах. Перед глазами всё опять поплыло, а рот наполнился слюной, и я, испугавшись этой реакции, убежала в дом.

Но было уже поздно, и меня охватила жажда. Дошло до того, что я до крови расчесала себе грудь, пытаясь унять этот зуд. Раны и царапины заживали быстро, но из-за того, что я не могла остановиться и чесала грудь уже постоянно, они не успевали затягиваться. Я не спала почти двое суток и старалась всех избегать, чтобы никто не видел моего состояния, и даже отказалась на следующий вечер от прогулки с Марком. Когда же я попробовала это сделать и на следующий вечер, сославшись на то, что чувствую усталость и, укрывшись одеялом, сказала, что хочу полежать, Марк без лишних слов подошёл ко мне и сдернул его. Посмотрев на окровавленную футболку, а потом мне в глаза, он молча подошёл к телефону и приказал прислать моего донора.

Меня хватило ненадолго. Как только парень появился в комнате, и я почувствовала его запах, сознание помутилось, а Марк присев на кровать, стал мне что-то говорить своим бархатным низким голосом. Я плохо понимала, что именно он говорит, и улавливала только отдельные фразы: "Амалия — это неизбежно", "он всё равно без тебя не выживет", "посмотри, он сам хочет, чтобы ты пила его кровь", "не сопротивляйся своей жажде".

Когда силы для сопротивления иссякли, и жажда полностью захватила меня, я медленно подошла к парню и, укусив его, начала пить кровь. В тот момент я поняла, что уже никогда не смогу отказаться от этого и сопротивление бесполезно.

Спустя четыре недели на моём счету уже было две жертвы, а третьего парня, которого я выбрала в очередном клубе мне, по идее, должно было хватить ещё раза на два. Но меня пугали некоторые аспекты моей жажды. После второго кормления я смогла продержаться целых четыре дня, и старалась придерживаться именно этого режима. Чтобы не сорваться, я старалась избегать людей, когда их выводили на прогулку, но всё равно постепенно перешла на питание раз в три дня, и похоже мне становилось этого мало. Понимание этого пугало — выходило, что я становлюсь уж какой-то излишне кровожадной.

Но не только режим моего питания портил мне настроение, а и мысли об Артёме. Когда первая злость прошла, и я постаралась успокоиться и примириться с его поступком, мне снова стали вспоминаться наши восемь дней с ним, и теперь некоторые его странности в поведении начали мне видеться в новом свете.

Как только мы приехали в дом старейшин, настроение Артёма резко изменилось. Тогда я подумала, что это из-за гибели его друзей, но сейчас всё анализируя, и вспомнив наш разговор с Орхоном в столовой, и полный ненависти взгляд Артёма, когда тот сказал про санаторий, я стала задумываться: "А может он и не хотел меня подкладывать под другого мужчину?".

Да и в самом санатории он вёл себя странно. В тот последний раз, когда мы занимались с ним любовью, казалось, что своими поцелуями он старается на моём теле оставить тавро, что я принадлежу только ему. В его взгляде было столько любви и столько отчаяния, что сейчас, спустя некоторое время, я уже стала путаться и не понимала, что мне на самом деле думать и во что верить. "Любил он меня или нет?" — это был самый главный вопрос для меня, и на него у меня не было ответа. Вспомнив, как он пытался напиться в наш последний вечер, и как прощался со мной перед отъездом, я уже и не знала, что мне к этому относиться. Он в тот день не раз повторял мне, что любит, и будет любить, чтобы не случилось. Зная, что со мной сделают, он пытался дать понять мне, что всё равно будет любить мне?

Я провела не один день, крутясь с бока на бок в кровати и анализируя всё это. А потом уже начала злиться на саму себя, за то, что ищу Артёму оправдание. Голову уже разрывало от противоречий. Ведь если допустить, что он любил меня и не желал моего изнасилования, то почему не рассказал мне всё? И вообще, почему он не рассказал мне в самом начале о пророчестве? На эти вопросы ответов у меня тоже не было, и я мучилась, не зная, что мне думать.

Не вспоминала я об Артёме только тогда, когда рядом был Марк. Мы уже не только гуляли с ним вечерами или ночами по улице, а и сидели вдвоём в библиотеке, читая или обсуждая книги, или смотрели фильмы, в моей комнате, или просто болтали обо всём на свете. Когда он был рядом, я забывала обо всём — об Артёме, о своей жажде, о том, что я убила уже двух людей, приказав им уйти из дома и умереть. Все страхи, угрызения совести, и мучительные мысли отходили на второй план, как только появлялся Марк и улыбался мне.

Часы показывали пять утра, и мы сидели в библиотеке с Марком. Он предложил мне научиться играть в шахматы, и вот уже три ночи подряд мы проводили за доской. Я взяла в руки ферзя и сделала ход. Он тут же игриво приподнял брови, и с улыбкой спросил:

— Ты уверена?

Посмотрев на хитрое выражение его лица, я вернула ферзя на место и стала рассматривать доску, продумывая другой ход.

— Знаешь, Лия, тебе нужен стимул, чтобы ты стремилась к победе надо мной.

— Да мне хотя бы раз свести партию в ничью, — вздохнув, сказала я. — О победе я пока даже и не мечтаю.

— И это плохо. Я же говорю — у тебя не стимула. Предлагаю играть не просто так, а скажем на что-то интересное.

— А на что нам играть? На деньги? Но в этом нет смысла. Ведь деньги всё равно твои.

— Нет, деньги это не интересно, — он задумался. — Надо играть на что-то что ты в обыкновенной жизни не стала бы делать сейчас. Предлагаю играть на желания!

— И что это за желания? В случаи проигрыша я должна буду съесть яблоко или обежать дом под солнцем? — я подозрительно посмотрела на него.

— Конечно, нет. Это должно быть что-то приятное для меня, как приз за победу и не совсем желательное для тебя, так сказать, наказание за проигрыш. Смотреть же, как тебя тошнит яблоком, мне не хочется, а под солнце я тебя ни за что не выпущу сам, — он опять задумался. — Придумал! Есть кое-что, чего ты точно не захочешь делать, и поэтому будешь стараться выиграть партию.

— И что же это? — я с интересом посмотрела на него.

— За каждый проигрыш с тебя поцелуй.

Услышав это, я прищурилась и посмотрела Марку в глаза. Он с улыбкой смотрел на меня, а я не знала, что думать и что говорить. За эти четыре недели он не проявлял ко мне мужского интереса и вёл себя как настоящий друг, или как старший брат. Веди он себя иначе, я бы сразу прекратила с ним всякое общение, и вот, нате пожалуйста — игра на поцелуи. "Детский сад какой-то! Хотя… Интересно было бы поцеловать его" — от пришедшей в голову мысли я замерла.

Марк нравился мне, и даже привлекал меня, но никаких отношений с кем-либо я сейчас не хотела, да и он не проявлял заинтересованности. Я даже пару раз слышала женские шаги в коридоре и как хлопает дверь в его спальню, а это значило, что у него есть девушка. Правда, он никогда о ней не говорил, а мне спрашивать было неудобно.

"Что всё это значит? Он действительно считает, что страх поцеловать его заставит меня более взвешенно просчитывать мои ходы, или здесь есть какой-то подвох? А если он всё это спланировал заранее и всё дело в новой Королеве? Получается, он хочет меня соблазнить, и вся эта дружба и общение были первыми шагами, чтобы я привыкла к нему и меньше сопротивлялась?". Я смотрела на него в упор и старалась разгадать его замыслы.

Он же улыбался всё шире, наблюдая за мной.

— Вижу, я выбрал для тебя правильный стимул для победы. Меня ты целовать не хочешь, соответственно будешь стремиться к победе всеми возможными способами, — он сказал это непринуждённо и с таким смехом, что я окончательно растерялась.

"Не похоже, что он сам горит желанием целовать меня. Или это очередной хорошо продуманный ход? Есть только один способ узнать всё. Если я проиграю и поцелую его, есть шанс, что он выдаст свои намерения. Рискнуть или нет?". Задумавшись на секунду, я ещё раз посмотрела Марку в глаза и решила: "Рискну!".

— Хорошо, — спокойно ответила я. — Но тогда партию начинаем сначала.

— Договорились, — сказал он. — А могу я узнать, что ждём меня в случаи проигрыша? — весело спросил он.

Я задумалась, пытаясь придумать ему какое-то наказание, но всё что приходило мне в голову, было или глупым или жестоким. Больше пяти минут я перебирала в голове возможные наказания для него, но так ничего и не придумала.

— Предлагаю в случаи моего проигрыша оставить желание за собой и использовать его позже, — предложил Марк и, подняв правую руку, торжественно сказал. — Обещаю, что исполню, как только ты его озвучишь, даже если это произойдёт через десятилетие!

— Согласна.

Больше двух часов длилась эта битва умов, но когда он поставил мне шах и мат, я со страхом посмотрела на него.

— Да, стимул хорошо на тебя действует. Так долго мы ещё не играли ни одну партию, — посмотрев на часы и улыбнувшись, произнёс он. — И ты заставила меня самого не раз задуматься над следующим ходом. Ты делаешь успехи.

— Угу, — я исподлобья посмотрела на него.

— Итак, где мой приз?

Я поднялась из кресла и, подойдя к нему, быстро поцеловала его в губы, после чего тут же сделала шаг назад.

— Лия, и это ты называешь поцелуем? — весело спросил он. — Нам с тобой не по десять лет, и такие поцелуи не наказание. Иди ка сюда, — похлопав по своим коленям, он протянул руку, и усадил меня к себе.

У меня внутри всё сжалось, и я не могла себя заставить наклониться и поцеловать его.

— Ладно, я тебе помогу, — уже во всю веселясь, произнёс он.

Положив мне одну руку на талию, а вторую на затылок и прижав к себе, он легонько коснулся моих губ. Сначала поцелуй был нежным и робким, но с каждой секундой он становился более требовательным и страстным. Меня испугал этот напор, и я сидела, закрыв глаза и не шевелясь.

— Ответь на мой поцелуй, — раздался тихий и повелительный шепот. — Я не отпущу тебя, пока ты не ответишь.

Сердце тяжело забилось в груди, и я начала целовать его в ответ. Ощущения были непередаваемые. Он нежно и одновременно с этим страстно терзал мои губы своими губами — то проводил языком по ним, как бы пробуя их на вкус, то впивался в них глубоким поцелуем, то слегка покусывал. Моя кожа тут же покрылась мурашками, а голова пошла кругом, и казалось, что я лечу в бездну. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Я сильнее прижалась к нему и, обхватив его шею руками, уже сама стала целовать его.

В себя я пришла от тихого стона Марка, и испуганно отстранившись, заглянула ему в глаза. На меня смотрел мужчина, который хотел этого поцелуя и хотел меня.

— Иди сюда, — тяжело дыша, сказал он, и попытался снова прижать меня к себе.

Я отбросила его руки и вскочила на ноги. "Всё это было спланировано заранее!" — от этой мысли мне стало плохо. "Я опять чуть не попалась на удочку! Дура!".

— Не смей ко мне подходить! — со злостью прокричала я. — Ты всё это продумал заранее! Тебе нужна только новая Королева! Ненавижу вас всех!

Развернувшись, я выбежала из библиотеки и побежала к себе в комнату. Хотелось плакать из-за собственной глупости и доверчивости. Но самое страшное было не в этом. Больше всего меня испугало то, что мне нравился поцелуй Марка, и я хотела ещё.

"Я никогда не поумнею! Ведь я не нужна ему, и всё это было сделано для того, чтобы соблазнить меня, и заставить родить новую Королеву. Я сама никому не нужна!" — каждая мысль болью отзывалась в сердце и я, сев в кресло, закрыла глаза.

"За что мне всё это? Будь всё проклято! Люди, вампиры, дампиры — все просто использовали меня всегда, а я из-за своей глупости верила им и открывала своё сердце каждому проходимцу. Даже Марк вполз туда тихо и незаметно! Он обхаживал меня все эти недели, желая только одного — добиться от меня доверия, чтобы потом получить желаемое! Дура! Брат, друг! Он ни то, ни другое! Я опять не заметила очевидного и позволила себе верить его словам и улыбкам!".

Встав с кресла, я сняла с себя всю одежду и, забравшись в кровать, укуталась в одеяло. Мне опять захотелось умереть, как тогда после предательства Артёма, и сердце снова начало ныть в груди.

"Заснуть бы и не проснуться!". Но сон как назло не шел, и около двадцати минут я крутилась в кровати, пока не поняла, что сейчас просто не могу спать. Тишина комнаты обволакивала меня и нагоняла ещё большую тоску.

Поднявшись, я набросила халат, и снова села в кресло. "Музыка! Мне нужна громкая музыка!". Одев наушники, я включила стереосистему и, загрузив туда диск Алёны Винницкой, нажала "play". Первая песня называлась "Равнодушна" и я, закрыв глаза, стала вслушиваться в слова.

Марк.

Ссылка на песню: http://www.zaycev.net/pages/1821/182113.shtml?miniplayer=true

После ухода Лии прошло уже пять минут, а я никак не мог взять себя в руки. Сердце учащённо билось в груди, и я постоянно облизывал губы, вспоминая, как Лия отвечала на мои поцелуи и то, что я чувствовал в тот момент.

Меня сразу накрыла волна страсти, как только я начал её целовать, и уже не мог заставить себя остановиться. Это было выше моих сил. Хотелось прижать её сильнее, и никогда больше не отпускать. Хотелось вечно наслаждаться вкусом её мягких и податливых губ, и целовать её бесконечно долго. Казалось, что если я хоть на секунду выпущу её из своих рук, то умру.

"Давно со мной такого не было" — я с шумом выдохнул воздух. "Вот кретин, всё испортил! Но кто знал, что Лия так на меня подействует?".

Изначально я просто собирался поцеловать её и отпустить, но всё пошло не так, как я задумал.

Четыре недели я упорно двигался к своей цели и был для неё другом. Первое время она побаивалась меня и относилась подозрительно и со страхом. Мне стоило большого труда добиться от неё доверия. Сначала я просто вывозил её в магазины, а поняв, что ей это не нравиться, стал приглашать на прогулки по городу. Каждая такая поездка была риском, потому что нам донесли, что дампиры развернули активные поиски Амалии, и при каждом выезде в город, мы рисковали встретить кого-либо из них. Даже Тейта решила на время покинуть мой дом, чтобы случайно не навести дампиров на след Амалии, и уехала в Европу, чтобы отвлечь их на себя. Но у меня не было другого выхода. В доме она всячески избегала меня и, поздоровавшись, тут же, сославшись на дела, уходила к себе в комнату, не давая мне возможности нормально поговорить с ней, а в городе ей было некуда деваться, и постепенно она привыкла ко мне и перестала стесняться.

На это у меня ушло две недели, и когда наконец-то она уже начала общаться со мной без всякого страха, я смог вздохнуть с облегчением, и перестал без необходимости возить её в город. Теперь она встречала меня радостной улыбкой и с каждым днём, я всё больше времени проводил в её обществе.

Я многое узнал о ней, и стал лучше её понимать. И чем больше узнавал её, тем сильнее меня к ней тянуло. Проснувшись вечером, я сразу шёл к ней, чтобы пойти погулять по парку возле дома. Если погода не позволяла, то мы садились в библиотеке и обсуждали прочитанные книги или смотрели фильмы. Телевизор я не очень любил смотреть, но мне нравилось, что мы делали это в её комнате и в такие моменты я чувствовал себя как никогда умиротворённо.

Меня не устраивало только несколько вещей — с каждым днём моё терпение иссякало, и я уже с большим трудом мог заставить себя сдерживаться. Я хотел Лию, и мне уже ничего не помогало. Даже то, что теперь я выбирал себе в жертвы девушек похожих на неё, не давало мне удовлетворения в полном объёме, и я понимал, что долго так не выдержу. А ещё меня раздражало, что для питания Лия всегда выбирала парней.

Когда я привозил её в очередной клуб на охоту, мне нравилось, что на неё обращают внимание, и с завистью смотрят на меня, но когда она начинала выбирать себе жертву, я начинал злиться. Со второй своей жертвой Лия недолго танцевала и, определившись, сразу увезла, а вот с третьим парнем она долго танцевала и позволяла себя обнимать, дразня его. В тот момент мне хотелось самому свернуть ему шею. Но особенно тяжело было смотреть, как она прижимается к ним всем телом, когда пьёт их кровь. То, что я испытывал в такие моменты, было гремучей смесью из желания быть на его месте, злости, что она так сильно к ним прижимается, и гордостью за то, что все её доноры безропотно подпадали под её влияние, и бежали за ней даже, когда она просто манила их за собой пальчиком.

Четыре дня назад, находясь в своей комнате после того, как отправил свою очередную жертву к себе, я лежал и думал, как же дальше действовать с Лией. У нас с ней установились хорошие дружеские отношения, и мне казалось, что уже можно переводить их на другой уровень, но как это сделать, не спугнув её, я не знал. Начинать флиртовать с ней или бросать на неё заинтересованные взгляды, мне казалось глупым. И вот тогда-то меня и осенило с игрой в шахматы.

Я знал, что она никогда не сможет у меня выиграть, если я сам этого не захочу, и уже даже спланировал все свои проигрыши и выигрыши на много ночей вперёд. Я решил начать с лёгких поцелуев, при её проигрышах, и таким образом давая ей возможность привыкнуть к этому и задуматься обо мне не как о друге, а как о мужчине. Естественно я собирался и проигрывать ей, чтобы она ничего не заподозрила, а потом, при каждом новом выигрыше я хотел всё более страстно целовать её. Но…

Всё, что я спланировал, я же и испортил. "Надо было остановиться, когда она поцеловала меня и отошла. Или уже в крайнем случаи не требовать от неё ответа на поцелуй! Теперь это уже не переведёшь в шутку" — я недовольно поморщился.

Лия сразу всё поняла и теперь больше никогда в жизни не доверится мне. "Она думает, что всё дело только в новой Королеве, а вот я уже не уверен в этом".

Когда я говорил ей, что новая Королева для нас не так важна, я не лгал. Для нас главным было не допустить, чтобы Лия встала на сторону дампиров, и мы этого добились, но вот что будет теперь, после моего прокола, было непонятно. А самым неприятным во всей этой ситуации было то, что я хотел Лию уже не ради Королевы, а потому что она всерьёз меня заинтересовала, но она вряд ли в это поверит.

Вспомнив вкус её губ и робкий ответ, а потом страсть, с которой она ответила на мои поцелуи, я сжал кулаки. "Я хочу намного большего от неё, чем этот невинный поцелуй, и отступать не собираюсь! Если уж совершил глупость и не сдержался, то надо идти до конца сейчас, иначе потом будет поздно. Надо не дать ей полностью уйти в себя и закрыться от меня!".

Встав с кресла, я решительным шагом поднялся по лестнице и, остановившись возле дверей её комнаты, прислушался. Из комнаты раздавался её тихий мелодичный голосок, и я озадаченно нахмурился. "Она что там поёт?". Этого я никак не ожидал. Невольно я стал вслушиваться в слова песни и внутри всё сжалось. Слова песни звучали, как отчаянная просьба:

Я прошу тебя — сделай сердце мне

Из железных лат и стальных оков

Чтобы не пробить, пулей и мечом

Чтобы чувства все — были нипочём.

Я прошу тебя — муки облегчи

Сделай так, чтоб я — стала не ранима

Слишком чувства все, стали мне близки

Равнодушной быть — мне необходимо.

Равнодушной, захотелось быть

Чтоб любили — только не любить.

Может быть всё напрасно

И мысли меня съедают

Хочу быть опять свободной

Об этом никто не знает.

Когда она стала повторять припев во второй раз, мне вдруг показалось, что она там плачет. "Я ведь ни разу не видел, чтобы она плакала! Даже когда мы привезли её сюда, и я ей всё рассказал, она не обронила ни одной слезы. И что это значит — равнодушной быть мне необходимо? Это касается меня? Если это так, то значит, я ей нравлюсь, и она этого боится?". Когда Лия снова запела, я приник к двери, внимательно вслушиваясь в слова.

Я прошу тебя — чудо соверши

И весну мою — в зиму обрати

Отрезви меня, заморозь тепло

Сделай так, чтоб мне — стало всё равно.

Преврати меня, в неприступный лёд

И души моей — оборви полёт

Успокой меня и освободи

Слишком чувства все, стали мне близки.

"Ну уж нет! Я не дам тебе превратиться в неприступный лёд! И не освобожу тебя!" — приоткрыв дверь в её комнату, я тихонько зашёл и остановился.

Лия сидела в одном из кресел с закрытыми глазами, поджав под себя ноги, и откинувшись на его спинку. На голове были наушники, и она плотно прижав их к ушам руками, тихонько пела сейчас припев, а по лицу катились слёзы.

"Сейчас или никогда" — подумал я и, подойдя к ней, взял её на руки. Сев в кресло я усадил, вернее, практически уложил её к себе на колени, как маленького ребёнка, и прижал к себе.

Когда я поднял её, она испуганно дёрнулась и, открыв глаза, попыталась вырваться. Я снял наушники и ласково сказал:

— Шшш, моя хорошая, не надо.

— Отпусти меня! — с ненавистью произнесла она и предприняла ещё одну попытку вырваться.

— Нет, Лия, я не отпущу тебя, никогда. Ты нужна мне.

— Знаю я, что тебе нужно!

— Ты не права, — спокойно ответил я. — Дело совсем не в новой Королеве, и я тебе это уже объяснял. Дело в тебе.

— Ты всё врёшь! Вы все мне врёте! Ненавижу вас!

— Лия, тебе не повезло в начале твоей жизни. Твой муж оказался сволочью, и использовал тебя для своего обогащения. Тот полукровка тоже использовал тебя, и чтобы получить Королеву для своей расы, готов был дать над тобой надругаться, поэтому я понимаю всю ту злость, и недоверие, которые ты сейчас испытываешь ко мне. И естественно, что ты мне не доверяешь, думая, что я тоже хочу быть с тобой из Королевы, но это не так. Вернее, если ты когда-нибудь родишь от меня Королеву, я буду счастлив. Но счастлив не, потому что этот ребёнок будет когда-то править вампирами, а потому что это будет ребёнок от тебя. Мне всё равно, через сколько лет, десятилетий или столетий это произойдёт. Пока ты сама этого не захочешь, никто не будет этого требовать от тебя. Просто я хочу быть с тобой. Понимаешь?

Лия внимательно смотрела мне в глаза, и я почувствовал, что начинаю в них тонуть. С трудом оторвав от них взгляд, я продолжил:

— Не надо ставить крест на своей жизни, и замыкаться в себе, только из-за двух ублюдков, которые встретились на твоём пути. У тебя есть масса достоинств, за которые тебя можно любить. Они этого не увидели, но это не значит, что другие не смогут это рассмотреть. Я вижу в тебе не мать будущей Королевы, а прекрасную девушку, — наклонившись к её ушку, прошептал я. — Мне кажется, ты очень нежная, трепетная и страстная. Ты создана для любви, и я могу дать тебе эту любовь. Я сделаю тебя счастливой, просто дай мне шанс доказать это тебе.

— Я не люблю тебя, — прошептала она.

Эти слова бритвой полоснули по моему сердцу, потому что я хотел, чтобы она любила меня. Раньше меня не волновало, что испытывают ко мне мои любовницы, но сейчас я страстно желал услышать от неё, что она любит меня, потому что и сам начал испытывать к ней нечто необычное, то, что раньше ни к кому не испытывал.

— Сейчас твое сердце разбито и ты не хочешь никого любить, но я смогу залечить твои раны и дать тебе счастье, — пообещал я.

Близость Лии, лёгкий цветочный аромат, исходивший от её кожи, её пронизывающий взгляд — всё это разжигало во мне желание и, наклонившись, нежно поцеловал её в губы. Я почувствовал, как она напряглась, но вырываться не стала и я продолжил.

Ощущения опять с головой накрыли меня. Прижимая Лию к себе, я целовал её и страстно желал, чтобы она ответила на мой поцелуй, как в библиотеке. Хотелось опять почувствовать её язычок на своих губах и утонуть в океане наслаждения.

Наконец-то она неуверенно стала целовать меня в ответ, и я с трудом сдержал стон. "Не спешить! Главное, не спешить!" — повторял я про себя. Но руки против моей воли стали поглаживать её тело.

Положив руку ей на шею, я провёл по плечу, потом по руке и, положив её на талию, заставил себя остановиться на время, чтобы не испугать Лию. Она уже с жаром отвечала на мои поцелуй и у меня перед глазами всё плыть. Мне хотелось целовать её, касаться её тела, хотелось вырывать из её груди стоны наслаждения, и я медленно повёл руку вверх и, коснувшись её груди, слегка сжал её.

Лия тихо застонала и по моему телу прокатилась дрожь возбуждения. "Боже! Что же это?" — удивлённо подумал я, чувствуя, как в груди всё горит огнём от желания обладать ею.

Тоненькая ткань халата мешала мне и я, просунув руку в вырез, дотронулся до её обнажённого груди. Она опять застонала и поддалась мне на встречу.

В голове уже всё мутилось, и сдерживать себя не было сил. Оторвавшись от её губ, я тихо сказал:

— Лия, ангел мой, я хочу тебя.

Она открыла глаза и посмотрела на меня. У меня перехватило дыхание — в её глазах было столько страсти и обещание такого наслаждения, что кровь в моих венах закипела от желания.

Прижимая её к себе, я поднялся и, подойдя к кровати, уложил её. Не отрывая от неё взгляда, я сбросил с себя всю одежду, и лёг в кровать. Развязав пояс халатика, я прижал Лию к себе, и приник к её губам. Тепло обнажённого тела, мягкие губы, сладкие поцелуи — всё это только ещё больше разжигало во мне страсть, и я не выдержав, застонал.

— Лия, никому тебя не отдам, — прошептал я, целуя её в шею, и наслаждаясь ощущениями.

Я чувствовал губами, как под тонкой кожей по венам бежит её кровь, и с трудом заставил себя об этом не думать. Опустившись ниже, я втянул в рот её сосок, а потом, отпустив его, легонько подул. Лия застонала и, начав ёрзать подо мной, запустила в мои волосы руки, прижимая мою голову к своей груди.

Целуя каждый миллиметр её тела, я уже плохо контролировал себя, и мне казалось, что если я не войду в неё, то умру от возбуждения. Внутри уже бушевал ураган желания, и я хотел её, как ни одну другую женщину.

Просунув руку ей между ног, я начал ласкать её и когда она поддалась мне на встречу и стала непрерывно постанывать, я не выдержал и лёг на неё.

Медленно входя, я зажмурился и застонал. Ощущения, охватившие меня, будоражили и дарили невероятное блаженство. Мне хотелось кричать от счастья, когда я полностью вошёл и стал не спеша двигаться, наслаждаясь каждой секундой нашей близости.

— Ты чудо… Самое прекрасное из существующих на земле…. Ты моя Королева…, -пробормотал я, уже не понимая, что говорю.

Лия замерла, а потом упёрлась ладонями мне в грудь и попыталась сбросить с себя.

— Отпусти… Я не хочу… Я не могу… Пожалуйста, — жалобно проговорила она.

— Нет! — я просунул руку под её ягодицы и прижал к себе. — Не отталкивай меня… Я уже не могу остановиться… Это выше моих сил… Скажи, что я сделал не так?

Я готов был пойти на что угодно, ради того, чтобы дойти до конца и испытать с ней верх блаженства. С трудом заставляя себя не двигаться, я сфокусировал свой взгляд на её прекрасном лице и посмотрев в глаза.

— Скажи, что, ангел мой?

— Я не могу, честно… Ты чужой и я не хочу забеременеть.

— Дай мне шанс, и я стану тебе самым родным на свете, — с жаром сказал я. — А насчёт беременности не волнуйся. Пока ты сама не захочешь, я буду очень аккуратен. Верь мне и позволь тебя любить.

Наклонившись, я нежно поцеловал её, заставляя ответить на мой поцелуй. Лия лежала, не двигаясь, и я ощутил боль. "Я не могу остановиться и отпустить её, иначе я умру. Она нужна мне больше чем воздух и кровь".

— Я люблю тебя, — прошептал я и почувствовал радость, осознав это. — И никогда не причиню тебе боль. Не отталкивай меня и однажды ты поймёшь это.

Припав к её губам, я снова поцеловал её. Лия робко ответила на мой поцелуй, и я застонал. "Да, моя хорошая! Да!" — хотелось кричать мне. Целуя её, я опять начал медленно двигаться, погружаясь в океан наслаждения….

Обняв меня, Лия спала, уткнувшись лбом в моё плечо и я, прижимая её к себе, улыбался. "Она стоила того, чтобы её ждать!".

То, что я испытал, занимаясь с ней любовью было невыразимо прекрасно. Она стонала и отдавалась мне со всей страстью, и я уже не сдерживал себя и раз, за разом меняя позы, не мог ею насытиться. Сейчас я с удивлением вспомнил, как закричал в первый раз, испытывая оргазм. Это было что-то необычное для меня — всё в этом мире потеряло для меня значение, и важна была одна Лия и то блаженство, которое я испытывал с ней.

Всматриваясь в её лицо, я пытался понять, почему она так на меня действует, и вспомнил один из моментов, когда она открыла глаза и посмотрела на меня. Тогда мне показалось, что в её глазах плещется жидкое золото, и они порабощают меня. Такого оттенка я никогда не видел у вампиров и не мог отвести взгляда. "Жидкое, расплавленное золото, которое прожигает насквозь душу и сердце и делает своим рабом".

Лия пошевелилась и, перевернувшись на спину затихла. "Мой чёрный, златоглазый, прекрасный ангел" — проведя пальцем по гладкой коже, я поцеловал её в губы. "Теперь ты моя".

Как только я это подумал, внутри неприятно сжалось сердце. Я не сказал ей всего текста пророчества и теперь меня это тревожило. "А вдруг она узнает о последних строчках? Что тогда будет? Она подумает, что я соблазнил её только поэтому?".

Мне стало не по себе. Я четыре недели наблюдал за ней и с каждым днём привязывался всё больше, а сейчас, когда понял что люблю её, и только она может дать мне такое наслаждение, я не готов был её потерять. "Плевать мне на новую Королеву. Не хочу совершать ошибок, как дампиры. Проснётся, я ей всё расскажу до конца. Чем раньше я это сделаю, тем больше шансов, что она меня поймёт, и не будет злиться, что я сразу всё не рассказал. Или…Нет, лучше сделать это дня через два. Ещё неизвестно, как она поведёт себя проснувшись. Тут главное не совершить ошибки — вываливать всю правду, когда она только подпустила меня к себе нельзя, но и нельзя затягивать, иначе потом полностью потеряю её доверие".

Подумав, я решил, что расскажу ей всё через два дня, и за эти дни, окружу её такой любовью, чтобы узнав всё, она поняла, что пророчество не имеет для меня значения.

Придвинувшись к Лии поближе, я закрыл глаза и, засыпая начал вспоминать, что с ней делал и как она на это реагировала. "Моя страстная, чувственная хищница".

Следующие два дня были наполнены счастьем и блаженством. Первое время Лия вела себя скованно, и нерешительно отвечала на мои ласки, но уже через сутки вся её робость исчезла, и я понял, что Лия ещё более нежная и ласковая. Каждый проведённый с ней час открывал для меня её всё больше, и чувство любви к ней росло. Она уже сама стала проявлять инициативу, и я терял голову, когда она прикасалась ко мне и страстно целовала меня. Мне же казалось, что я не могу выразить словами и действиями всё, что чувствую сам, и хотелось дать ей материальное свидетельство моей любви, поэтому я решил сделать то, что в нашем мире было, не особо принято, но сейчас мне казалось самым правильным. Я решил жениться на ней.

Когда эта мысль пришла мне в голову, я оцепенел. Мы крайне редко вступали в браки, потому что за долгую жизнь меняли не одного партнёра, а разводы были у нас не приняты. Королева лично выдавала разрешение и сама засвидетельствовала эти союзы, но сразу предупреждала, что разрыв не приемлем, и того, кто желал этого, ждала смерть. Она без сожаления отправляла на тот свет того, кто нарушил клятву. Хотя меня всегда это забавляло. Моя мать, которая часто меняла фаворитов, с упорством боролась за сохранение семей, но с другой стороны она никогда и не выходила замуж за своих партнёров.

Взвесив все за и против, я всё же пришёл к выводу, что хочу, чтобы Лия стала моей женой раз и навсегда, потому что всё, что к ней чувствовал, не было похоже на мои чувства к другим женщинам, и с ней я хотел прожить вечность.

Обдумав всё, я решил купить кольцо и перед тем как сделать предложение, рассказать ей всю правду о пророчестве.

Вечером третьего дня, поцеловав Лию, я поехал в город. Настроение было приподнятым, и я уже представлял, как она говорит мне "да" и я одеваю кольцо ей на палец. Вся будущая жизнь теперь представлялась в радужном свете. "Она будет всегда со мной, и я буду тонуть в расплавленном золоте её глаз, а однажды она родит мне кучу детей с такими же глазами как у неё" — я улыбнулся этой мысли.

Раздавшийся звонок мобильного телефона отвлёк меня от приятных мыслей. Увидев, что звонит Тейта, я тут же ответил на вызов.

— Как твои успехи? — раздался её мелодичный голос. — Есть прогресс в отношениях с Амалией?

— Есть, — я улыбнулся, вспомнив вкус её губ. — Она моя.

— Молодец, — довольно ответила Королева. — Я всегда считала тебя одним из самых умных моих детей.

— Благодарю.

— Тогда я сегодня же возвращаюсь к тебе. Если Амалия влюблена в тебя, то ни какие дампиры её у нас не отнимут. Ты смог склонить её на нашу сторону, а остальное не имеет значения. Я буду у тебя утром, — произнесла Тейта и отключилась.

Приезд Королевы мне был только на руку. "Завтра же утром спрошу у неё разрешение на брак!".

Ранним утром кортеж Тейты въехал во двор нашего дома. Мы с Лией вышли встречать его на крыльцо, и я крепко держал её за руку, потому что она ужасно трусила и почему-то теперь боялась Королевы.

Выйдя из машины, она направилась к нам, и тепло улыбнувшись, произнесла:

— Здравствуйте мои дорогие.

— Здравствуйте, — стеснительно сказала Амалия.

— Я рада, что ты нашла в нашем клане не только защиту и понимание, а и любовь. Мой сын хороший мужчина и сделает тебя счастливым.

Лия смущённо посмотрела на меня, и улыбнулась.

— Давайте пройдём в дом, — предложил я.

— Да, — согласилась Тейта. — Тем более что мне надо обсудить с тобой несколько безотлагательных вопросов, — и скользнув по Лии взглядом, посмотрела на меня, давая понять, что разговор будет о ней, и её присутствие нежелательно. — Ты позволишь украсть у тебя Марка? — доброжелательно обратилась она к Лии.

— Да, да, конечно, — тут же ответила Лия. — Не буду вам мешать.

Она сделала шаг от меня, но я притянул её к себе и пылко поцеловал, прежде чем отпустить.

В кабинете Тейта села в кресло и с интересом посмотрела на меня.

— Итак, девочка полностью в твоей власти?

— Ещё непонятно кто и в чьей власти, — улыбнувшись, ответил я.

— Что это значит? — прищурившись, спросила она.

— Я люблю её и хочу, чтобы она стала моей женой, — с достоинством произнёс я.

Тейта внимательно посмотрела на меня и спросила:

— Женой? Марк, это раз и навсегда, ты это понимаешь? Я не буду делать для тебя никаких исключений. И потом, ты понимаешь, сколько последствий может иметь этот твой шаг? Я допускаю, что сейчас ты испытываешь страсть, а что будет через несколько столетий? Ты потеряешь к ней интерес и можешь встретить другую. Чтобы соблюсти правила мне придётся убить либо тебя, либо её. Естественно, я предпочту её убийство, и смогу, скажем, обвинить в измене, но девочка, которую она родит, будет всецело на стороне матери, и ещё неизвестно, что предпримет в ответ. Дети всегда ближе к своей матери, понимаешь?

— Понимаю. И уже думал об этом. Но я действительно хочу, чтобы Лия была моей женой, — твёрдо ответил я.

— Марк не глупи. Я не хочу терять своего сына.

— Это не глупость, а взвешенное решение.

Тейта отвернулась и, задумавшись, посмотрела в окно.

— А что Амалия говорит на этот счёт? — спустя некоторое время спросила она.

— Пока ничего. Я принял решение рассказать ей всю правду о пророчестве, а затем сделаю ей предложение.

— Ты в своём уме? Когда она услышит последние слова пророчества, то не поверит в твою любовь, — Тейта нахмурилась. — А потом ты ещё и собираешься сделать ей предложение? Да она тебя моментально возненавидит, и никакой Королевы в ближайшее время мы не получим!

— Королевы мы не получим пока в любом случаи…

— Почему? — требовательно спросила Тейта.

— Лия не хочет сейчас рожать детей.

— Мало ли что она хочет! Ты спишь с ней, а забеременев такие, как она, не избавляются и не бросают своих детей. Это всегда можно списать на случайность.

— Ребёнок родится, когда она этого захочет, и я готов ждать. Я не хочу обманывать Лию, и уважаю её желания, — не терпящим возражения тоном, ответил я. — И потом, зачем так спешить? Неужели ты готова добровольно отдать власть в руки новой Королевы?

— А кто сказал, что я быстро отдам власть? — Тейта иронично усмехнулась. — Она будет под моим контролем ещё не одно столетие, и пока она будет учиться уму-разуму, я буду править. Да и сомневаюсь, что моя собственная внучка захочет отобрать у меня власть. Я умею быть очень доброжелательной, если захочу, — она хищно оскалилась. — Новую Королеву я хочу получить только для того, чтобы понять, что обозначают слова пророчества: "Кровь Королевы той послужит благом и даст свободу расе тьмы". Разве тебя это не интересует?

— Интересует. Но меня также интересуют желания Амалии. Мы ждали исполнения пророчества долгие годы и можем подождать ещё пару лет. Она пока не доверяет мне полностью, но пройдёт немного времени и она поймёт, что мои чувства искренни и сама захочет родить этого ребёнка. Что для нас несколько лет? Мгновение.

— Может быть, — подумав, ответила Тейта. — Но тогда послушай моего совета — не рассказывай о последних строчках пророчества, иначе она никогда тебе не поверит. Я даже дам вам разрешение на брак и лично его засвидетельствую, а также подожду несколько лет рождения ребёнка, если ты не будешь делать эту глупость. Это моё последнее слово.

Я смотрел на Тейту и понимал, что спорить с ней бесполезно. В принципе, она была права — я рисковал потерять доверие Лии. "А каковы шансы, что она вообще когда-либо узнает о последних строках пророчества? После рождения новой Королевы о нём никто и не вспомнит. Выходит, надо просто следить за Лией, пока она не родит, а это я буду делать с большим удовольствием. В самом доме всем приказано об этом молчать, а гостей я буду держать от Лии подальше. Может действительно не стоит всё рассказывать?".

— Хорошо, — согласился я, а сердце неприятно сжалось. Скрывать что-то от Лии я не хотел, но и потерять её уже боялся. Эти три дня были наполнены счастьем и радостью, за которые я теперь готов был бороться до конца.

Тейта удовлетворённо кивнула головой и улыбнулась.