Прощай! Люблю тебя до неба!

Глава 1

Глава 1

– Ленка моя, люблю тебя до неба! – хрипло шепчет Олег, залезая руками мне под свитер.

– Плехов, ты рехнулся! Сейчас войдут, – смеясь, пытаюсь вывернуться я из захвата.

– Нормально все, – прислушивается он к голосам, доносящимся снизу. Поймав меня, прижимает спиной к стене. Тянется с поцелуем. – Никто не войдет, – тихо произносит Олег. Убирает с моего лица тонкие блондинистые прядки. – Хочешь, дверь стулом припру? – отрывается рывком.

– Ты с ума сошел? Папа потом нам настучит по репам, – так же шепотом отвечаю я. Выставляю между нами локоть.

Сегодня у нас дома столпотворение. Отца назначили главным врачом нашей районной больницы. И народ к нам идет и идет.

– Ленк, ну ты чего? Все давно все знают. И свадьба скоро.

– Да где там скоро? – вздыхаю я. Прижимаюсь к любимому. Кладу ему голову на плечо. – Я уже не могу без тебя, - вздыхаю тяжело. – Устала ждать… Но и с пузом замуж выходить не хочу.

- Почему, а мне нравится, - веселится Олег. – Такое хорошенькое кругленькое пузико, - гладит он мой плоский живот. Целует в шею, потом за ушком.

- Ленк… - просит хрипло.

- Плехов, отвали, - пытаюсь оттолкнуть. – Сейчас войдут…

А сама постоянно дни считаю, когда выйду замуж за любимого. Но свадьба назначена на сентябрь, и, кажется, он никогда не наступит.

Олег окончит военное училище, съездит по месту службы во Владивосток, устроится там. А потом вернется домой к свадьбе. А я… Мне нужно год доучиться в медицинском и перевестись во Владик надо. На четвертый курс. Хоть там никто меня третировать не будет.

Акула… Задрал, гад!

Акула!

Дергаюсь на месте. Отпихиваю Олега. Акула! Мать его! Как я могла забыть!

У меня же практика завтра начинается. К восьми надо быть в универе.

– Олег, мне срочно в город надо! Завтра практика, – подскакиваю с места. Заплетаю волосы в косу и прошу. – Отвези меня, а?

– Ленуська, да я уже с мужиками коньяка накатил, – мотает он головой. – Давай завтра. В шесть встанем и рванем.

– Нет, с утра заметет. Я опоздаю или вообще пропущу. А мне нельзя. Иначе Акула меня на экзамене завалит. Сколько ты там выпил? – совершенно не чувствую алкоголя.

– Рюмку коньяка. Но я никуда не поеду, – потягиваясь, лениво отрезает любимый. – Сказал же, завтра.

А мне надо сегодня!

Лихорадочно кидаю в сумку конспекты, что-то из вещей. Несусь вниз босиком по деревянным ступенькам и в ужасе смотрю на развеселую компанию.

Папа, брат, будущий свекор, еще какие-то люди! Ни одного трезвого лица. Обалдеть, ситуация!

– Что-то случилось? – мама ставит на стол горячее. – Олега зови. Обедать будем.

– Мне в город надо, – мотаю головой.

– Да куда! – отмахивается отец, как от назойливой мухи. А будущая свекровь замечает.

– Ой, да тут тебе осталось, Леночек! Уедете по распределению, там уже стараться будешь.

Родственники пьяненько хихикают. А мне не до смеха.

Завтра в восемь мне надо быть в универе, иначе Акула сожрет меня живьем. Завалит на экзамене. Еще подговорит кого-нибудь из преподов. Поставят двойку или незачет. И все. Выпрут меня из универа к великой радости Акулы.

«Вам, Гусева, только сортиры мыть в холерном бараке», - слышатся в голове противный голос Касаткина и смех его прилипал.

Нет! Я не дам ему ни малейшего шанса. Уйду с гордо поднятой головой.

Сверху спускается Олег, разглядывает гостей добродушно и сам садится за стол.

– Лен, иди ко мне, – хлопает по стулу рядом.

«Ага! Сейчас! Нашел тут собачку дрессированную!» – накрывает меня от обиды. Зачем этот дурацкий коньяк пил? Я же говорила с утра, что в город надо. А потом забыла. И он забыл. Все как всегда!

Ну да ничего!

Возвращаюсь к себе в комнату. Хватаю сумку и дергаюсь как от выстрела, услышав шаги за спиной.

– Ты все-таки решила ехать? – рычит Олег, заслоняя весь проем. Обижается. Хотя сам же виноват! Могли бы вместе поехать. Провела бы я его тихонько в общагу. Тем более, что старшие курсы уже разъехались на каникулы.

– Да. Еду. На рейсовом автобусе, – оборачиваюсь резко и смотрю в упор. Меня сейчас точно переубедить невозможно. Надо сдать нормально сессию, а потом вместе с Олегом уехать в Питер на каникулы. – Ты пойми, если я сейчас завалю практикум, Акула меня не допустит к экзамену. А значит, наша поездка окажется под угрозой.

– Ладно, – вздыхает Олежка. – Давай пообедаем, и я тебя провожу до автобуса. А завтра приеду, заберу. Договорились? – смотрит виновато.

Ну как на него обижаться?

Глава 2

– Да, конечно! Ты у меня самый лучший! – прыгаю на грудь к будущему мужу. Целую и тут же сама оказываюсь прижатой и распластанной у стены.

Губы Плехова уверенно врываются в мой рот. Хозяйничают там внаглую. А меня размазывает от желания.

– Может, передумаешь? – хрипло просит Олег. – Погода портится, Лен, – добавляет, отпуская меня. Словно медведь-шатун кружит по комнате. Сам дергается и меня нервирует.

– Нет, поеду, – заявляю упрямо. – Автобус через сорок минут, – демонстративно гляжу на часы.

– Успеем, – мотает головой Олег и первым спускается в зал.

За столом уже вовсю идет застолье.

– Лена, дочка, помоги, – просит мама.

Выставляю на стол холодец, еще какие-то закуски. Сажусь рядом с Олегом. Быстро ем и поднимаюсь с места.

– Да погоди, – хватает меня за руку Плехов. – Еще время есть, – улыбается пьяненько.

– Да иди ты, – гневно выдергиваю руку. Иду в прихожую одеваться. Застегиваю сапог и слышу голос отца из комнаты.

– Горжусь дочерью, товарищи! Вот кто у нас молодец! Вот из кого толк будет! Упертая Ленка у нас. Если решила, фиг сдвинешь.

Смаргивая слезы, на одной ножке скачу в комнату. Обнимаю широкие папины плечи. Утыкаюсь носом в гладковыбритую щеку.

– Спасибо, папочка! Один ты меня понимаешь!

– Ты проводишь? – зыркает он на Олега.

– Да, конечно, – поднимается мой любимка. Недовольный ужасно. Ясное дело, у него свои планы. Потискаться, потом сходить на каток. А тут я как ворона заладила.

Практикум! Практикум!

До автобусной станции мы идем молча. Выяснять отношения и ссориться явно не хочется. А разговаривать настроения нет.

– Давай, – около автобуса нежно касается моей щеки Олежка. – Завтра днем приеду за тобой. По городу погуляем. В кино сходим. Как тебе план?

– Отличный! – обвиваю руками крепкую шею любимого. – Люблю тебя до неба, – шепчу наш пароль.

– И я тебя, – выдыхает Плехов. – До завтра, любимая, – отпускает меня с тяжелым сердцем.

И у меня самой кошки на душе скребут.

Сажусь на свое место, вытираю варежкой запотевшее окно. Машу Олегу, смаргивая непрошенные слезы. И как только автобус выезжает из нашего Вербного, открываю учебник. Ехать два часа. Успею подготовиться к практикуму.

Читаю про лимфодренаж и снова перечитываю. Вот что за голова у меня! Вечно все забываю.

Автобус, старенький допотопный уазик, чихает нервно, медленно тащится к трассе и, уже за поворотом, останавливается посреди дороги.

– Дальше не поеду. Поломался наш драндулет! – объявляет водитель и приказывает резко. – Выходите! Я сейчас его чинить буду.

– Да куда ж выходить? – возмущаются пассажиры. – Мы же замерзнем. Мороз на улице.

– Сейчас в Вербное рейсовый пойдет. Домой вернетесь. Завтра в город поедете, – вздыхает водитель. – У меня движок полетел. Сто раз говорил завгару…

Народ ругаясь выходит. Я тоже кладу учебник в сумку и спешу вслед за пассажирами. Вот только что делать, не знаю! Домой возвращаться не хочу и не могу.

«Нет!» – решаю упрямо.

Сейчас только два часа дня. Надо поймать попутку до города. Тут ехать осталось минут сорок. День. Светло. Мне ничего не угрожает. Деньги на проезд есть.

Отойдя чуть дальше от автобуса, поднимаю руку, ловя проходящие машины.

Но ни одна не останавливается. Пассажиры автобуса, наши поселковые, столпившись кучкой, с той стороны дороги смотрят на меня с любопытством. Все домой решили вернуться. Никому срочно в город не надо.

«Очень хорошо! Зато номер машины запомнят», – усмехаюсь мысленно. Подъезжает наш рейсовый автобус. Люди в него загружаются. Кто-то из женщин кричит мне «Давай с нами, Ленка!».

Но я не могу себе позволить вернуться.

Грузный водитель, кинув прямо на асфальт старое одеяло, лезет под капот. Я остаюсь на дороге одна. И только, когда над трассой нависают ранние зимние сумерки, понимаю, какого дурака сваляла.

Глава 3

Глава 3

Мимо сигналя, пролетают грузовики. Сурово проносятся прочь девятки и иномарки, и я уже готова вернуться обратно в Вербное. Пусть надо мной посмеется родня, и Олежка будет фыркать самодовольно:

«Я же говорил!»

Высматриваю знакомые машины, идущие в сторону поселка. Нет ни одной. Да и транспортный постепенно снижается. Водитель автобуса, что-то там подкрутив, уезжает без предупреждения. Машу ему руками, а он только лыбится в ответ, разворачивается прямо на трассе и едет куда-то в соседнюю деревеньку.

Я уже и туда согласна! Только поздно. Довыделывалась, называется! Небо сереет, снег усиливается, и мне кажется, еще минута, и я от холода и усталости просто свалюсь в кювет.

Ежусь от холода, обнимаю себя обеими руками. Подпрыгиваю на месте и не сразу замечаю, как рядом плавно тормозит большой дорогущий мерс. С переднего сиденья ко мне выскакивает моложавая брюнетка в норковой шубе.

– Ты чего тут одна стоишь? Смерть свою дожидаешься? – хватает меня за руки. – Пойдем в машину. Куда тебя подвезти? Мы в город…

Замерзшими губами лепечу что-то про автобус, про практикум и добавляю глухо.

– Мне в город надо.

– Садись, подвезем, – открывает заднюю дверцу женщина. Помогает мне сесть и сама возвращается на свое место. – Сейчас поедем, сынок, – велит здоровому парню, повернувшемуся ко мне от руля.

– Здрасьте, – стучу зубами от холода.

– Здравствуйте, – улыбается мне печальная красивая блондинка, сидящая рядом. – Что же ты, девочка, одна на трассе в такой час делаешь?

– На учебу едет. Ломоносов, блин, – шутливо ругается та, что впереди. Достает из боковой дверцы термос, наливает мне в чашку душистую жидкость. Передает и приказывает.

– Пей, пока не заболела.

Непослушными от мороза руками обхватываю маленькую походную чашечку и боюсь расплескать. Маленькими глотками тяну полуостывший чай и чувствую, как согревается нутро и кровь быстрее бежит по венам. Гляжу на то самое место, где стояла минуты три назад. А там вместо моих следов уже небольшой сугроб.

– Спасибо вам, – только и могу выдохнуть.

– Как тебя зовут? – тихо спрашивает блондинка, сидящая рядом.

– Лена, – улыбаюсь ей.

– А я Любовь Даниловна, это моя сестра Катя и мой племянник Сэм.

– Очень приятно, – улыбаюсь и чувствую, как постепенно оживают замерзшие ноги. Я уже даже пальцами пошевелить могу.

– На вот, накройся, – протягивает мне плед Любовь Даниловна. – Скоро приедем. Ты хоть отогреешься…

– Куда тебе? – в зеркало заднего вида на меня внимательно смотрит Сэм. Накачанный хмурый парень.

– К общежитию медицинского университета, – тараторю я осмелев.

– Довезем. Без проблем, – кивает он. Плавно трогается с места. И мне кажется, машина парит над дорогой. Никогда не ездила я в таких дорогих тачках, где запах кожаного салона смешивается с селективным парфюмом водителя и пассажиров, где сами собой выезжают подлокотники, а задние сиденья имеют свой собственный подогрев.

Прикрываю веки, стараясь расслабиться, и чувствую, как бежит кровь по артериям. Я успею на практикум. И это самое главное. А потом в обед за мной приедет Олег. И мы с ним пойдем гулять. Походим по магазиныа что-то примерим и даже купим. А после завалимся в киношку. Возьмем билеты на самый последний ряд, чтобы целоваться и тискаться.

Олег… Надо будет позвонить ему из общежития.

– Мне повезло, – выдыхаю тихо-тихо. И только сейчас понимаю, что прошла по тонкому острию рядом со смертью. Меня спасли совершенно чужие люди. – Спасибо вам, – только и могу сказать.

– Да ладно тебе, Лен, – по-простому отмахивается Катерина. – Значит, не зря нас боженька сегодня в Вербное направил.

– Подождите! Вы к целителю нашему ездили? К деду Архипу?

– Да, – улыбается мне Любовь Даниловна. – Мне сон приснился, что он сегодня нас примет.

– А он? Отказал? – смотрю в ужасе и все понимаю. Эта женщина неизлечимо больна. Вот и верит во всякую околесицу. А Архип наш… Он ни бога, ни черта не боится.

– Нет, что ты! – слабо смеется Люба. – Он принял. Сеанс провел, лечение назначил. Повезло нам.

– И мне повезло, – выдыхаю порывисто. По большому счету этой машины не должно было быть на трассе. Но Любе приснился сон, Архип согласился принять, а я не померла в кювете.

– Ого, глядите! – присвистывает Сэм. Скупо кивает вперед. И мы вместе с тетушками как по команде выглядываем в лобовое и охаем печально.

Впереди, насколько хватает взгляда, плотно стоят машины. С одной стороны – ограждение, с другой – узкая обочина, а за ней – глубокий кювет.

– Семушка, тут даже пытаться не стоит, – вздыхает Катерина.

– Да я и не собираюсь, – морщится тот. – Мы же никуда не спешим, дамы?

– Мы точно нет, – улыбается Катя. – А ты, Аленка?

Аленка! Так меня звала бабушка.

От доброго и сердечного голоса на душе становится тепло. Будто я свою родню встретила.

Глава 4

Глава 4

– Мы, конечно, никуда не торопимся, – вздыхает Катерина, тревожно поглядывая на сестру. – Но обезболивающего только на час хватит.

– Уже проходит, – слабо шепчет Люба побелевшими губами.

– Трындец, – нервно бьет по рулю Сэм. – Я вам говорил, надо было медсестру с собой брать.

– Чтобы она вломила нас Касаткину? Он тогда вообще лечить откажется, – фыркает Катя. А я машинально, как от оплеухи, дергаюсь, заслышав знакомую фамилию, и предлагаю.

– Лекарство есть? Давайте я уколю. Я умею. На скорой работаю фельдшером.

– Внутривенное? – с сомнением уточняет Катерина. А Люба уже снимает с плеча шубку и задирает рукав серой ангоровой кофточки.

– Лекарство где? – кручу головой по сторонам.

– Сейчас, – достает из своей бездонной сумки аптечку Катерина. – Вот, – протягивает импортную упаковку. А там одноразовый шприц, наполненный бледно-розовым препаратом. – Спиртовые салфетки, – дает мне пару пакетиков. И я в очередной раз поражаюсь предусмотрительности этой женщины.

Разрываю тонкую бумагу. Достаю салфетку, и сразу же салон наполняется запахом спирта, напрочь забивающим селективный парфюм и аромат кожи экстра-класса.

Смазываю тонкую исколотую инъекциями кожу на локтевом сгибе. Нащупываю вену и ввожу иглу. Внимательно всматриваюсь в бледное лицо женщины и точно замечаю момент, когда боль уходит.

– Уже все? – спрашивает меня Люба.

– Да, – улыбаюсь ей. Складываю в пакет разорванные обертки и использованный шприц.

– Я и не почувствовала, Катя, – порывисто восклицает Люба. – Как же хорошо, что мы Аленку на дороге заметили.

– Мы ее спасли, она – нас, – глубокомысленно восклицает Сэм и, как только пробка рассасывается, везет меня прямо к общежитию. – Пойдем, провожу, – предлагает голосом, не терпящим возражения.

Вместе со мной идет к высокому зданию из белого кирпича. Мимоходом интересуется, на каком курсе я учусь, и по какой специальности.

Рассказываю ему об учебе, о женихе, предстоящей свадьбе и переводе во Владивосток и в ужасе гляжу на закрытую стеклянную дверь.

Кто сегодня дежурит? Если Степановна, то точно не пустит! Злая, зараза, как собака Баскервилей.

Обгоняя нас, к общаге подбегают студентки-первокурсницы.

– Идите туда, откуда пришли, шалавы! – несутся из-за двери вопли непримиримой вахтерши.

– Что же нам теперь делать? – плаксиво блеют девчонки.

Останавливаюсь, будто в ступоре. В ужасе гляжу на закрытую дверь. Можно Нике позвонить и напроситься на ночлег. Вот только я ее номера наизусть не знаю. А записная книжка… или дома, или в общаге.

– Поедем к нам, – хмуро заявляет Сэм. Мрачно пялится на закрытые двери общаги и выдыхает с чувством. – Идиоты, блин, – мотает головой. – Так и до беды недалеко. Нельзя хороших и правильных девочек оставлять ночевать на улице. Вот же козлы, - ругается сквозь зубы.

Большой крепкий мужик в дорогой кожаной куртке.

– Мне неудобно, – мотаю головой, а сама уже понимаю, что положение безвыходное. Остается только примкнуть к девчонкам с первого курса и вместе переночевать на вокзале, если милиция не выгонит.

– Неудобно на потолке спать, – усмехается криво Сэм. – Матушки-тетушки будут рады. Пойдем, – берет меня под локоток и ведет к машине.

- У нас останешься. Делов то! – радостно заявляет Катерина. – Даже не думай отказываться, Аленка. Ехать к нам через весь город придется. Зато завтра рано утром доставим тебя в универ.

«Все равно выходит, как Плехов сказал», - усмехаюсь мысленно. Осталась бы дома, завтра бы встала в пять. А так придется ночевать у чужих людей и вставать в шесть. Что выгадала непонятно!

Автомобиль лихо мчится по ночному городу, не обращая внимания на знаки и сигналы светофора. Благо дорога пустая и пешеходов нет. Сворачивает куда-то в частный сектор и меня накрывает от паники.

Где я? И кто меня здесь искать будет?

Сэм щелкает брелоками, открывая один за другим шлагбаумы и наконец въезжает в большие кованые ворота. Словно турист на экскурсии с любопытством глазею на большой двор и замираю в ужасе.

Кажется, это и не частный дом вовсе, а какой-то офисный комплекс, по ошибке обнесенный забором. На парковке теснятся машины.

Но наш мерседес проезжает дальше, к большому дому, из окон которого льется мягкий желтый свет, а на мраморном крыльце топчется охрана.

Сэм подруливает прямо к ступенькам и вздыхает устало.

- Приехали, девочки.

Первым выпрыгивает из машины. Помогает выйти Любовь Даниловне и смотрит на меня с интересом. – Ты до утра тут решила посидеть?

- Нет. А? А что? – спохватываюсь я. Выхожу из мерса. Делаю шаг к Катерине.

– Не бойся, ты среди друзей, – приобнимает она меня за плечи. – Парни у нас хорошие, - кивает на охрану. – Никто не обидит…

Глава 5

Глава 5

- Пусть только попробуют, - воинственно бросает сзади Сэм.

И я оглядываюсь назад. Он степенно и медленно ведет к дому Любовь Даниловну. Она ему что-то тихо говорит, а он, улыбаясь, кивает. И мне эта парочка напоминает заговорщиков. Глаз выхватывает аккуратные газоны, разбитые невдалеке. Из-под снега виднеется изумрудная трава. Вдоль аллейки горят светильники. Как в сериалах. Так бывает? Даже не думала, что люди так живут.

Захожу в дом, напоминающий дворец. Оттуда в холл и в изумлении смотрю на инкрустированный мраморный пол.

«Интересно, сколько такой стоит? И кем надо работать, чтобы такое себе отгрохать?» - размышляю на автомате.

А навстречу нам уже спешит девушка в униформе.

- Ой, господи! Почему же так долго? - Причитает она. – Валерий Георгиевич весь на нервах.

- Мы тоже, - усмехается криво Сэм.

- Нормально все. Справились, - Катерина уже отдает прислуге шубу Любовь Даниловны. – Вот мы и дома. Добро пожаловать, Аленка! Неля, подай тапочки. Римма, постель для Любочки расстели, - отдает указание другой.

Снимаю куртку, а Неля быстро забирает ее и протягивает мне новенькие меховые тапочки в упаковке.

– Надевай и проходи, – командует Катерина. – Сейчас Любу уложим, и ужинать будем. Неля, что ты стоишь? – придирчиво одергивает она девчонку, засмотревшуюся на Сэма.

– Я могу чем-то помочь? – спрашиваю поспешно.

– Да, Любочке помоги, – кивает она на сестру. – Там назначения на тумбочке. Сразу уколоть нужно. Справишься?

– Да, конечно! – заверяю машинально.

- Повезло нам с тобой, - ласково улыбается мне Любовь Даниловна.

- Ой, и не говори, - весело откликается Катерина.

Мою руки в гостевом санузле, украшенном плиткой с лепниной, и вслед за Любовью Даниловной неуверенно плетусь в небольшую спальню, расположенную рядом.

В красивой нарядной комнате царит полумрак. Мягкий свет от торшера добавляет уюта. Бежевые шторы, огромная кровать. Да я о такой бы спальне мечтала, если бы не стойка с капельницами и ворох лекарств на тумбочке.

– Это наша спальня с Валерой, – глухо объясняет мне Любочка. – Раньше мы тут вместе жили, а теперь вот я одна. Заболела, и муж перебрался к себе в кабинет. Дальше по коридору. Там вход другой имеется и лестница рядом. А тут тихо. Никто меня не беспокоит, – рассказывает она, увядая прямо на глазах.

– А где назначения? – ищу взглядом документы.

– В тумбочке возьми, – печально бросает Люба и улыбается вошедшей Кате. – Медсестра, выходит, сегодня вообще не приходила, – пожимает она плечами.

– Аленка уколет тебя, а я Валере скажу, он Касаткина взгреет, – решительно и твердо заявляет Катерина, а мне сложно поверить, что нашу зловредную Акулу кто-то может наказать. Неужели уже родился такой человек?

Вчитываюсь в знакомый почерк Леонида Ивановича Касаткина, быстро нахожу нужные ампулы и таблетки. Ставлю капельницу, делаю уколы и думаю, как же здорово, что могу помочь людям. Какая же у меня профессия классная!

И пока лекарство медленно опускается в вену, сажусь в кресло рядом с Любовью Даниловной и прикрываю глаза.

– Аленка, – шепотом зовет меня Катерина. – Пойдем. Ужин готов.

– А как же капельница? – киваю на половину флакона.

– Неля присмотрит и тебя позовет, если что, – велит Катерина, пропуская в комнату горничную. – Идем. Тебе поесть надо.

– Как же тебя угораздило на трассе задержаться? – спрашивает меня за столом хозяин дома. Худощавый мужчина лет шестидесяти. В вельветовом костюме, с бородкой и в очках в золотой оправе. Наверняка профессор.

Рассказываю впопыхах. Ем и сама не понимаю от волнения, что именно.

– Выдыхай, – сжимает мою ладошку в своей Катерина. – Тут никто не кусается, – обводит она спокойным взглядом стол, заставленный деликатесами.

– Кушай, кушай, – кивает мне Валерий Георгиевич и строго смотрит на Катерину. – Так что там с сиделкой, Катя? Почему не вышла?

– Откуда я знаю? – пожимает плечами Катерина. – Если бы не Аленка…

– Нам всем повезло сегодня, – улыбается мне хозяин дома, и я не знаю, куда себя девать.

Где-то невдалеке хлопает входная дверь, слышатся голоса.

– Альберт приехал? – поднимает взгляд на другую горничную Катерина.

– Да, с Мариной, – кивает она.

– Поставь тарелки, – следует тут же приказ.

И та молча кидается к буфету. Поспешно расставляет посуду и бокалы напротив меня, кладет рядом столовые приборы.

– Всем добрый вечер, – в комнату входит парочка, и я забываю, как дышать. Никогда в жизни я не видела таких красивых людей. Высокий парень, похожий на актера Голливуда, и шикарная блондинка в обтягивающем платье.

– О, у нас гости! – изучающе разглядывает он меня. Подходит ближе и протягивает большую красивую ладонь. – Давай знакомиться, девочка. Меня Альберт зовут, – говорит, никого не смущаясь. – А ты… – заглядывает в лицо.

Глава 6

Глава 6

– Что хоть сказал ваш гребанный колдун? Он берется? Дает гарантии? Маму можно спасти? – порывисто бросает Альберт, аристократично разделывая кусок мяса.

– Он провел сеанс, – вздыхает Катерина. – Любе стало легче. Она даже повеселела, – рассказывает бойко.

– Это палево, Катя. Очередная халтура. Не лечение, а манипуляции с сознанием, Катя, – обрывает ее Валерий Георгиевич и переводит строгий взгляд на сына. – Сегодня у нас медперсонал решил прогулять. Свяжись с Касаткиным. Что за дела? Я не люблю раздолбайства. Хорошо, Алена с нами и вызвалась помочь, – улыбается мне.

- Да, папа. Сейчас вызову. Поговорю, - кивает Альберт, откладывая приборы в сторону. – Мобильный мне принесите, пожалуйста, - очень вежливо просит прислугу и она тот час срывается с места. – Алена, вы нас спасли, - замечает совершенно серьезно. – Даже не знаю, чтобы мы делали…

– Главное – оказаться в нужном месте в нужное время, – лениво тянет девушка Альберта и смотрит на меня уничижительно. Как на попрошайку.

– Спасибо, – поднимаюсь из-за стола. Засиделась я тут с господами новыми русскими. Аж самой противно. – Пойду к Любови Даниловне. Посмотрю, как она там, – поспешно иду к выходу.

– Альберт, мы, кажется, в ночной клуб собирались, – слышу жеманный Маринин голос, и мурашки бегут по спине.

Какая же она противная и заносчивая. И теперь не кажется мне красивой. Просто вульгарная девка. Упаси меня, господи, от таких знакомых.

В спальне у Любы царит тишина. Мерно тикают часы на стене. С улицы доносятся приглушенные голоса охраны. Мягкий свет обволакивает, заставляя забыть мелкие неприятности сегодняшнего слишком длинного дня.

Забравшись с ногами в огромное плюшевое кресло, сворачиваюсь клубком. Кладу голову на покатый велюровый подлокотник, мягкий как подушка. И мечтаю. О своем доме, пусть не таком богатом и красивом. Но не это же главное, правда?

О здоровых детях. И о нашей с Олегом любви. Пусть она не кончается. Представляю мужа полковником, а себя – доктором в обычной районной поликлинике. Особую карьеру я делать не собираюсь. Для меня главное, муж и дети.

«Может, надо было остаться дома?» – вздыхаю я и только сейчас понимаю, какой косяк упорола. Могла замерзнуть дорогой или оказаться в руках каких-нибудь бандитов. Мне повезло сегодня. Просто повезло.

Вот только Плехову я ничего не скажу. А то отругает сам, да еще моим родителям нажалуется. А они с ума сойдут от беспокойства.

Тихо приоткрывается дверь, разгоняя прочь мои мечтания, страхи и тревоги. В комнату входит Альберт.

– Можно? – спрашивает негромко.

– Да, конечно, – подскакиваю с места. – Мне выйти?

– Нет. Останьтесь, Алена, – мотает он головой. – Я на минутку. Посмотреть, как мама.

– Спит после обезболивающего, – докладываю, как на обходе.

– Это хорошо, – кивает он. И наклонившись к матери, осторожно касается губами ее лба. – Выздоравливай, мам. Не уходи. Слышишь? Ты нужна мне, – шепчет едва уловимо. И я чувствую себя нелепо, словно чужую исповедь подслушала.

– Спокойной ночи, – бросает Альберт уже в дверях. А в комнату немного погодя вплывает Катерина.

– Так, Аленка, Люба спит. И тебе надо отдохнуть. Гостевых у нас нет. Валера чет лопухнулся, когда дом строил. Поэтому ляжешь у меня… На другой половине кровати, - тараторит она полушепотом. Подходит к сестре. Что-то проверяет. Поправляет одеяло.

«Повезло Любе. Она окружена вселенской любовью. А значит, должна поправиться», - рассуждаю, устраиваясь в кресле поудобнее.

– Да я и тут могу, – выдыхаю растерянно.

– Ну, с какого? Ты же не прислуга, правда? – смотрит она на меня внимательно. – У нас смежные комнаты. Двери откроем, если Люба проснется, сразу к ней прибежим. Но обычно на этих лекарствах она спит до утра.

– Она даже не поела, – вынимаю из тонкой Любиной руки иголку и отодвигаю в сторону стойку с капельницей.

– Есть можно только до трех часов дня. Она, когда от Архипа вышла, покушала. Бодрая была такая. Все-таки дядька золотой. Дай бог, поможет!

– Медицина все же надежнее, – пытаюсь вернуть Катю в реал.

Дед Архип приходится мне дальним родственником, но в его великий дар никто у нас не верит. Папа его презрительно зовет ветеринаром. Зубы дед лошадям хорошо заговаривает. Но в анатомии вообще не разбирается. Но туда же! Лечить! Гробит людей заскорузлыми руками и косными дурацкими теориями. А вот приезжие почему-то другого мнения. Но кто я такая, чтобы спорить или отговаривать?

Мне бы тут до утра пересидеть и свалить к себе, в рабоче-крестьянскую жизнь. У меня хоть родители – элита, но поселковая. На уровне нашего Вербного. Мама – главный бухгалтер в совхозе, а папа – главный врач в районке. Прислуги у нас нет, личного водителя тоже. И сами мы от сохи.

Уткнувшись носом в чистую накрахмаленную наволочку, пахнущую лавандой и жимолостью, думаю об Олеге. Скучаю по нему. И себя ругаю почем зря. Вот же дура! И почему одна поперлась? Олежка был прав. И больше всего на свете хочу завтра после практикума сразу рвануть домой. Ну его, город этот. Что я тут не видела?

Глава 7

Глава 7

Проваливаюсь в сон. И почему-то оказываюсь у нас на реке. Бегу по пляжу, зову Олега. А он идет и будто не слышит меня. А потом в лодку прыгает и плывет куда-то. А на корму лодки большая серая цапля садится и закрывает его от меня своими свинцовыми крыльями. Смотрю вслед лодке, цапле. Зову истошно любимого… И просыпаюсь, как будто кто-то за плечо дергает.

В спальне темно. Катерина спит, прихрапывая, а вот из соседней комнаты доносится слабый стон. Потом сильнее.

Подскочив на ноги, бегу к Любови Даниловне. Щупаю пульс, но тут и без осмотра ясно. Плохо дело. Дыхание порывистое, пульс очень слабый, глазные яблоки закатились. Нехорошо это.

– Катерина Даниловна, – несусь обратно в спальню.

– А? Что? – испуганно садится она.

– Любовь Даниловна... Врача надо срочно!

– Сейчас, – слетает она с постели. Надевая на ходу халат, бежит звонить. А я возвращаюсь к больной и пытаюсь реанимировать, как меня учили в универе.

Где-то на улице кричат друг на друга мужчины, хлопают дверцы, кто-то бьет по газам. Какие-то люди ходят по коридору, заглядывают в комнату. Но мне нет до них никакого дела. Мне бы Любовь Даниловну откачать.

Ввожу повышенную дозу бета-адреноблокатора, заставляя слабое сердечко биться побыстрее. Слышу, как ускоряется дыхание, и оглядываюсь на Катерину.

– Ты – молодец, девочка. Тебя бог нам послал, – утирает она слезы.

А я снова нащупываю пульс. И улыбаюсь очнувшейся Любочке.

– Как вы себя чувствуете, Любовь Даниловна?

– Я куда-то летела, а ты меня вернула, Аленка. Словно за руку дернула, – слабо откликается она. Машинально поворачивается на шум приближающихся шагов.

– Отойди от больной, Гусева. Тебе кто позволил к ней прикасаться? Пошла вон отсюда тупица, – рявкает Касаткин, быстрым размашистым шагом входя в комнату. Заспанный злой, небритый, немного обалдевший. – Как ты тут оказалась? Со скорой приехала? Выгнать тебя надо оттуда. Ты же бездарь. Тебе только утки выносить. И фамилия подходящая. Гусева с утками.

В ужасе отхожу в сторону. Сейчас Акула все свои косяки свалит на меня. Так и засудить могут. А у моей семьи не найдется денег на толкового адвоката.

«Что же теперь делать?» – прислонившись к стенке, стою ни жива ни мертва. Я же помочь хотела! И вроде все наладилось. Люба очнулась. Но Касаткин будет свою линию гнуть. Надо, наверное, звонить папе, Олегу. Как-то выбираться из этой передряги. Сбежать, пока не поздно.

- Сюда иди, Леня, - окликает Касаткина Альберт. Мрачный, усталый, смотрит исподлобья на профессора. А за его спиной уже маячит вездесущая Катерина.

- Альберт, - испуганно охает с постели Любовь Даниловна.

А я вздрагиваю, цепенея от ужаса.

– Аленушка, ты с мамой побудь. Нам тут поговорить надо, - давит взглядом Акулу. Отводит в сторону.

Тот пытается что-то сказать, но Альберт пресекает

– Пасть закрыл. Быстро. Благодаря Алене моя мать жива. Ты этой девочке ноги целовать должен, – грубо обрывает Касаткина Альберт. Украдкой мажу взглядом по суровому лицу. И охаю от перемен. Куда делся шикарный аристократ с хорошими манерами? И откуда взялся свирепый викинг, готовый убивать?

– Пока ты ехал, Алена за тебя всю работу сделала. Даже рот свой поганый открывать не смей. Отец хочет с тобой поговорить. Вали в кабинет, – сквозь Касаткина смотрит Альберт.

Словно нашкодивший первоклассник, Акула опускает плечи и плетется к двери.

– Альберт, я не… – пытается что-то объяснить. Но тот лишь бросает презрительно.

– Иди уже. Отец не любит ждать.

– Да, да, конечно, – поспешно откликается Касаткин. Смерив меня уничижительным взглядом, плетется к выходу.

А я, сцепив пальцы, боюсь даже слово сказать.

Все! Я пропала!

Только что я стала свидетелем позора самого злопамятного гада нашего универа. Такое не прощается. Альберту и его отцу Акула отомстить не сможет, зато отыграется на мне.

– Не боись, девочка. Леня больше никогда тебя не обидит, – мгновенно считывает мои эмоции Альберт. – Наша семья в долгу перед тобой. Будут любые проблемы, обязательно приходи. Я все порешаю. Поняла?

Глава 8

Глава 8

Утром около общежития меня встречает отец. Хмуро ждет около черного, заляпанного грязью внедорожника. Да и сам Педжеро по сравнению с Крузаком Альберта кажется старой потрепанной машиной, а не предметом гордости на районе.

Папа подорвался и приехал ни свет ни заря. Стоит обалдевший, видимо не знает, что делать. Я же так и не позвонила домой вечером. А дальше нетрудно представить. Родители узнали о поломанном автобусе, домой я не вернулась, в общежитии не ночевала. Что они должны были подумать? Только самое страшное…

Так устроен человеческий мозг.

Отец стоит, прислонившись к педжеро. Тупо смотрит куда-то в небо. Никого и ничего не замечает. Мажу взглядом по его сутулым плечам, по зажатому в руке телефону. И сердце щемит от боли. Просыпается невовремя задремавшая совесть.

– Меня ждут, – стоит только машине припарковаться, дергаю дверцу в ужасе.

– Это и есть твой жених? – удивленно смотрит на меня Альберт.

Я же пока ехали, все уши ему прожужжала про Олега, про нашу любовь и свадьбу.

– Это мой папа, – улыбаюсь счастливо.

– Привет ему. Хорошую дочь воспитал, – улыбается Альберт. – Вот держи, – подает мне красивую визитку. На белом бархатном картоне напечатано «ВАЛДАЕВ АЛЬБЕРТ ВАЛЕРЬЕВИЧ. ЮРИДИЧЕСКИЕ КОНСУЛЬТАЦИИ И ПОМОЩЬ».

«Фу–ух! А я думала бандит!» – усмехаюсь мысленно.

– Если будут проблемы, звони, порешаем, – совершенно серьезно предупреждает меня.

– Да, спасибо большое, – откликаюсь легкомысленно.

– Мобилу сразу активируй, – кивает Альберт на нарядный пакет, где лежит маленькая нарядная коробочка, подаренная мне утром Валерием Георгиевичем. – А то мои матушки–тетушки будут тебе звонить. А им волноваться нельзя.

– Спасибо, – лепечу растерянно. Кажется, будто я попала в другое измерение или свалилась в избушку к Деду Морозу.

Валерий Георгиевич и Катя подарили мне новенький сотовый. А бледный Акула, вернувшись к больной, потребовал принести ему зачетку. Что там с ним делали, не знаю. Но только обращаться стал вежливо, а в глазах какое–то подобие уважения появилось.

– Ты молодец, Гусева, – со вздохом признал при Альберте и Кате. – Горжусь тобой.

Вывел «зачет» за сегодняшний практикум, а потом перевернул страницу и поставил «отлично» в строке экзамена.

По остальным экзаменам у меня и так «автоматы». Поэтому теперь я свободна до нового семестра.

– Пап! – Выхожу из машины, улыбаюсь отцу и до конца не верю, что мое удивительное приключение закончилось и больше никогда не повторится. Альберт резко перестраивается в левый ряд, что–то кричит проезжающим мимо дэпээсникам и скрывается на ближайшем перекрестке.

– Кто это? Где ты была? Что вообще происходит, Лена? – провожает отец тяжелым взглядом Валдаева. Нависает надо мной. Большой мрачный мужчина, почерневший от тревоги.

– Папочка! – бросаюсь к нему на грудь. – Все хорошо! Правда! Поехали домой. Я тебе расскажу по дороге…

– А как же практикум? – раздраженно бросает он.

– Я его уже сдала, – смеюсь легкомысленно. Стряхиваю с черного воротника папиной крутки снежинки и улыбаюсь радостно.

– Я так понял, свадьба отменяется? – хмуро косится на меня отец, стоит нам только сесть в машину.

– Как? Почему? – не понимаю я.

– А что это сейчас было, Лена? Что за мужик? Я так понимаю, ты провела с ним ночь.

– Нет, не с ним. В его доме, – тараторю сбивчиво.

Рассказываю отцу без утайки про трассу, про Катю с Любой и бессонную ночь.

– Диагноз какой? Чем спасала? – резко уточняет отец. Мгновенно из заботливого папочки превращается в экзаменатора. Но папе моему угодить трудно. Гоняет он меня как сидорову козу.

Так же как и Касаткину перечисляю все препараты, докладываю в каком порядке вводила.

Отец внимательно слушает и немного расслабляется. Даже кивает довольно.

– Все правильно. Молодец.

Дорогие мои! У меня вышла новинка. Всех жду!

Будет как всегла непредсказуемо и очень эмоционально!

https://litnet.com/shrt/9TgY

Аннотация к книге "Отпуск на фоне развода. Ее счастливый билет"

«Двадцать лет на измене. Ты счастлива, терпила?» - загорается на экране надпись.

Только секунда у меня на ответ.

– Это мне? Серьезно? – весело обращаюсь со сцены к залу и к организаторам. – Или после Женского форума тут начнется сходка криминальных авторитетов?

Зал яростно мне аплодирует. А мое глупое сердце зашкаливает от тревоги. В горле становится сухо.

Влад мне изменяет? Не может быть!

Я – известный блогер Милена Беляева. Эксперт по женскому счастью. Но день моего триумфального выступления обернулся скандалом. Мир рухнул. Муж сознался в изменах. А меня обвинили в мошенничестве.

Глава 9

Глава 9

Папа тормозит около небольшой придорожной кафешки, которую держит наш сосед.

Привычно заходим внутрь, заказываем чай и чебуреки. Садимся у окна. Смотрю на машины, еле–еле ползущие по трассе. На бульдозер, очищающий асфальт и на покрытые снегом поля. И меня пробирает дрожь.

А если бы Валдаевы не поехали к Архипу? Что бы я теперь делала? Или меня только весной бы обнаружили, когда сошел бы снег?

– Ты понимаешь, что чуть было не погибла? – мрачно выговаривает мне отец. – Надо будет в церковь зайти, свечку поставить за твое спасение.

– Пап… – пытаюсь что–то сказать.

– Что пап? – шипит он на меня. – У тебя мозги есть, Лена?

– Ну я же жива и здорова! – улыбаюсь ему жалко.

– Дура ты у меня, – вздыхает в сердцах отец. Инстинктивно хватается за сердце. – Замуж бы тебя выдать поскорее. А там пусть твой тюлень за тобой приглядывает.

– Пап, Олег – не тюлень, – хватаю отца за руки.

– Значит, олень, – огрызается он. – Я бы с твоей матерью поехал в такой ситуации. А этот баклан не захотел. Устал он с дороги. И сегодня еще не проснулся, видите ли!

– Пап, ну Олег не виноват, – уверяю я и уже готова согласиться, что я дура! Полная дура! Надо было вчера остаться дома.

Зато по практикуму зачет, за экзамен «отлично» и новый телефон в придачу. Я же на него копила! Нет, не на такой, конечно. Попроще. Короче, как новогодняя ночь сегодня. С трешем и подарками.

Толстая расторопная официантка приносит нам золотистые, истекающие маслом, чебуреки. Два папе и один мне.

Я есть не хочу, у Валдаевых позавтракала. Но как удержаться от соблазна?

Едим молча. Размышляю, что скажу Олегу. Всю правду говорить нельзя. И телефон этот… Что с ним делать? Альберт велел сразу включить. А может лучше спрятать куда подальше и не пользоваться?

Задумчиво смотрю в окно, иногда кошусь на отца. И думаю. Думаю.

Папа ест жадно. Как обычно, когда сильно переживает. У него на нервной почве кортизол поднимается и вызывает чувство голода.

– Папулечка, ну все же хорошо, – блею как маленькая.

– Вот что, Лена, – вытирает он жирные губы салфеткой. Отодвигает тарелку в сторону. Прихлебывает чай и внимательно смотрит на меня. – Я немного в курсе, кто такие Валдаевы. Это решалы. Типа судей, только в уголовном мире. Законники. Но они судят по другим, по воровским понятиям. Очень богатые, опасные и влиятельные люди. И о том, что ты была у них в доме, никому говорить не надо. Это для тебя может плохо кончится. Понимаешь?

Если честно, то я ничего не понимаю. Вообще ничего!

– Так вот визитка, – лезу в карман сумки. – Тут написано…

– Написана ерунда, Лена, – вертит в руках белую картонку папа. – А вот сама визитка дорогого стоит. Спрячь ее. Мало ли… Может пригодится. Если Валдаевы тебе помощь предложили, то воспользоваться ей ты сможешь один раз и только в крайних обстоятельствах. Лучше к таким людям ни за чем не обращаться. Не наш круг, совершенно. А вот если в большую беду попадешь, не дай бог, конечно… Вот тогда позвонишь этому Альберту. А пока забудь…

– А телефон? – пищу как дурочка.

– Подарили - пользуйся, – задумчиво бросает отец. – Ты уже приняла подарок, какой смысл переживать? Все. Поезд ушел. Но на будущее, обходи этих людей стороной…

– Да мы уедем с Олегом через полгода! – отмахиваюсь я. – Пап, ну что мне у Валдаевых делать? Чужие люди…

– Вот и правильно, – выдыхает отец. Отпивает из белой пузатой чашки чай и бросает нехотя. . – Лучше никому не говори о событиях вчерашнего дня и ночи. Мало ли какие слухи пойдут. Не надо. И Олегу открываться нет смысла. Тем более, он особо интересоваться не будет. Не тот человек, - морщится отец и добавляет, будто каждое слово рубит. - Доехала. Переночевала в общаге. Пошла на практикум. Первая ответила и вышла. Я тебя встретил… Поняла? – косится он на часы.

И тут до меня наконец доходит. Папа мой, шпион Гадюкин, специально тянет время. В Вербное мы приедем на пару часов позже, якобы после практикума.

Дорогие мои! У меня вышла новинка. Всех жду!

Будет как всегла непредсказуемо и очень эмоционально!

https://litnet.com/shrt/9KgV

Аннотация к книге "Отпуск на фоне развода. Ее счастливый билет"

«Двадцать лет на измене. Ты счастлива, терпила?» - загорается на экране надпись.

Только секунда у меня на ответ.

– Это мне? Серьезно? – весело обращаюсь со сцены к залу и к организаторам. – Или после Женского форума тут начнется сходка криминальных авторитетов?

Зал яростно мне аплодирует. А мое глупое сердце зашкаливает от тревоги. В горле становится сухо.

Влад мне изменяет? Не может быть!

Я – известный блогер Милена Беляева. Эксперт по женскому счастью. Но день моего триумфального выступления обернулся скандалом. Мир рухнул. Муж сознался в изменах. А меня обвинили в мошенничестве.

Глава 10

Месяц спустя

– Ой, Аленка, привет! – окликает меня в универмаге Катерина.

– Здравствуйте! – улыбаюсь радостно. Верчу в руках белые лаковые туфли. Красивые. С серебряной пряжкой.

– Эти не бери. Судя по цене – кожзам. Долго в них на свадьбе не выходишь. Ноги натрешь, а зачем нам хромающая невеста? Хуже и быть не может.

– Только если жених с фингалом, – подхватываю шутку. И представляю Олега с подбитым глазом и себя с палочкой.

– Пойдем. Я знаю, где купить классные! – берет меня под локоток Катерина. – Как ты живешь? Куда пропала? Не звонишь, не пишешь, – смеется она.

– Да учеба много времени занимает. И подготовка к свадьбе. Хорошо, родители все мои хотелки оплачивают, – признаюсь со вздохом.

– А жених как же? Ничего не хочет? – усмехается Катерина.

– Он в Тюмени учится. В военном училище. Костюм мы ему на каникулах в Питере купили. Говорит, больше ему ничего не надо, и он на все согласен, – сообщаю шепотом.

Вместе с Катериной на лифте спускаюсь на нулевой этаж. Выхожу к парковке и тут же замечаю Крузак Альберта.

– Привет, – улыбаясь, выходит он навстречу. – Какими судьбами?

– Аленка туфли на свадьбу ищет. А тут три этажа говна, – поднимает глаза к потолку Катерина и приказывает племяннику. – Давай отвезем ее к Ларисе.

– К Ларисе - это куда? – охаю испуганно. Я почти все свадебные салоны в городе обошла. В некоторые даже заходить страшно. Цены зашкаливают. У нас точно таких денег нет.

– Салон «Моя любовь», – открывает мне заднюю дверцу Альберт.

– Ой, там дорого все! Мне точно не по карману! – машинально поворачиваюсь к Альберту и вскрикиваю испуганно. Знаю я этот салон! Самый дорогой в городе! Заходила я туда и тут же вышла.

И внезапно оказываюсь зажатой между машиной и большим крепким мужчиной, не пожелавшим отступить в сторону. Слышу запах его парфюма, чувствую тепло тела. Ойкаю от наваждения, попадая в ловушку дикого темного взгляда.

– Альберт, – открывает дверцу Катерина. Легкий щелчок выводит нас из оцепенения.

– Да, Катя, едем, – спешит за руль Валдаев.

А я, усевшись сзади Катерины, собираю себя в кучу.

Альберт точно не герой моего романа. Чужой человек из чужого мира. Не зря папа велел держаться подальше от Валдаевых. Еще можно сейчас извиниться и выйти. Но я упрямо сижу. Съезжу с Катериной в салон. Только на туфли посмотрю. Что здесь такого?

– Да не гони ты так! Оштрафуют же, – осаживает Альберта Катерина. Тот уже перестроился в левый ряд, сигналит кому–то и выезжает на встречку.

– Кто? Я тебя умоляю. Я их полкану зарплату плачу, – отмахивается он. Пролетает на красный, снова пересекает двойную сплошную и тормозит около нарядного двухэтажного здания.

«МОЯ ЛЮБОВЬ» – написано золотыми буквами.

– Пойдем, пойдем, – хлопотливо кивает на дверь Катерина. Грузно поднимается первой. Ждет меня на крыльце.

А я смотрю вслед отъезжающему Ленд Крузеру и чувствую непонятное томление. Кажется, мне нравится Альберт.

«Ой с чего бы? – обрываю собственные глупые мысли. – Два раза на машине покатал и ты растаяла?» – одергиваю себя. У меня Олег есть. Простой понятный Олег. Самый лучший и самый красивый!

И захожу в салон вместе с Катериной.

Тотчас же худая девчонка с длинными черными локонами переворачивает табличку на двери, запирает замок и опускает жалюзи.

– Чтобы не мешали, – улыбается мне. – Что выбираем, моя хорошая? Туфли? – ведет меня в большой светлый зал.

– Это Лариса, моя невестка. Жена Семушки, – представляет брюнетку Катерина. – Сама занимается. Возит товар из Италии. Посмотри, какая роскошь! – протягивает мне белые балетки, декорированные кружевом и стразами и тут же представляет меня. – А это Аленка наша…

– Ну, наконец–то мы с тобой познакомились! – обнимает меня Лариса. Забирает из рук свекрови туфельки, достойные королевы. Небрежно ставит на полку. – Это ерунда. Массмаркет. Сейчас я тебе другие покажу.

Выбегает из зала, оставляя меня в растерянности.

– Если это массмаркет, то те, что в универмаге, куда отнести? – спрашиваю обалдело у Катерины.

– На помойку, видимо, – пожимает она плечами.

А Лариса уже выходит с разноцветными коробками.

– Вот, смотри! Это с выставки я привезла, – открывает первую. И я в восторге глазею на изящные лодочки на высокой шпильке. Белые, кожаные с атласным бантом с золотой пряжкой.

– Примерь, – протягивает мне туфли Лариса. – Хоть каблук и высокий, колодка обалденная. Очень удобная. Ты их еще потом поносишь. А эти – однодневки, морщась кивает на стенд с балетками.

Обуваю. Кручусь перед зеркалом и не могу их снять. Словно на меня сшили эту пару.

– Они волшебные, – только и могу выдохнуть.

– Тогда забирай и будь счастлива! – улыбается мне Катерина. – Сколько они, Лар? – поворачивается к невестке. И та называет сумму. Вполне демократичную. Чуть дороже тех, что в универмаге.

– Это точно? – оглядываю обеих женщин.

– Ну конечно! – довольно фыркает Лариса. – Считай, тебе повезло!

– Ой спасибо! – тараторю весело. Расплачиваюсь. Лариса пробивает чек, дает мне гарантийный талон. Все аккуратно складывает в пакет и протягивает мне.

– Счастья тебе, красотка! – подмигивает мне.

И в этот момент до меня доходит. Такие шикарные туфли нельзя нести в общежитие. Украдут. Обязательно украдут.

– Что–то не так? – смотрит на меня внимательно Катерина.

– А можно их тут до субботы оставить? – набираюсь наглости и умоляюще смотрю на Ларису.

– Нет–нет, товар продан. Его тут нельзя хранить, – мотает она головой. А Катерина предлагает по-свойски.

– А в чем проблема, Аленка? У нас оставляй! Подумаешь, сложности! Я тебе в гардеробной шкаф выделю. Там все складывай. Не надо хорошие дорогие вещи хранить в общаге.

– Спасибо! Спасибо вам! – кидаюсь к Катерине на грудь.

– Да ты ж моя девочка! – обнимает она меня и шепчет заговорщицки. – Поедем сейчас к нам. Ты все сама сложишь, как надо. Заодно с Любочкой повидаешься. Скучает она…