Прошепчи его имя

24

Хью снял номер из нескольких комнат на верхнем этаже. Это не составило труда: было начало марта, и лондонский сезон еще только начинался, так что приезжих было немного. Он сказал хозяину гостиницы, что их слуги и багаж прибудут позже, когда починят сломавшийся в дороге экипаж. Хью записал в книге для гостей «мистер и миссис Стерн», взял у хозяина ключи, и они пошли наверх.

Пришлось преодолеть три пролета ступенек, прежде чем они оказались перед дверью номера.

— Извините, что так высоко, — сказал Хью. — Но если кто-то выследит нас, этот путь придется проделать и ему. На лестнице его легче будет заметить.

Отперев дверь, он пропустил Абби вперед. Номер состоял из небольшой гостиной, внушительных размеров спальни и двух крошечных комнатушек, видимо, предназначавшихся для слуг. Хью зажег в гостиной свечи и, пока Абигайл разжигала камин, внимательно осмотрел каждую комнату. В одной из комнат для слуг была вторая дверь, ведущая на черную лестницу. Хью специально попросил такой номер, чтобы их не могли загнать в ловушку, не оставив выхода.

Хью запер дверь на черный ход и подставил под ручку стул. Тут он заметил, что Абби наблюдает за ним из коридора.

— Вы действительно знаете, что надо делать, Хью? — тихо спросила она.

— Да, — твердо ответил Хью.

— Вы уверены, что Немо будет искать меня?

— Он обязательно попытается завершить начатое. Немо — хладнокровный убийца. Не стоит недооценивать его, Абби.

— Вы сталкивались с этим человеком в Испании?

— Нет. Мы с ним как Веллингтон с Наполеоном. Всегда боролись друг с другом, но никогда не встречались лицом к лицу.

— Вы произнесли это так, словно сожалеете об этом.

— А что, если я скажу, что так оно и есть?

В голосе его послышалось что-то такое — вызов, намек? — что заставило Абигайл замешкаться с ответом.

— Это было лишь ничего не значащее замечание. — Она поспешила отвернуться и уйти, но Хью последовал за ней в гостиную. Сняв плащ и отбросив муфту, Абигайл присела перед камином поворошить угли. Она ощущала каждой клеточкой своего тела, что Хью наблюдает за ней, стоя на пороге. Сердце ее забилось быстрее, дыхание невольно перехватывало. Не в силах больше переносить это напряжение, Абби положила щипцы, встала и медленно повернулась к нему лицом.

— Ну что, Абби? — тихо произнес Хью. — Я оказался для вас чересчур диким и необузданным? Вы решили, что в моих жилах течет слишком много горячей алой крови?

Абигайл покачала головой и коротко ответила:

— Нет.

— Мейтланд передал мне, кем вы считали меня до сих пор. «Вечно бормочущим что-то себе под нос ученым». Кажется, так вы сказали. Старый добрый Хью Темплар. Мозгов у него с избытком, зато всего остального маловато. Вы действительно хотите видеть меня именно таким? Мне надеть очки, чтобы вы чувствовали себя в безопасности?

Хью явно сердился, но Абби не могла понять, чем вызван его гнев.

— Хью… — она замялась, подбирая нужные слова. — Мне действительно нравился человек, которого я знала в Бате. Вы находите это оскорбительным?

Лицо его стало вдруг злым и непроницаемым. Дрожь пробежала по телу Абби. Сейчас перед ней был тот, Кто предал ее в Дувре.

Хью приближался к ней, как тигр перед прыжком. Абигайл стало страшно, но она сумела взять себя в руки. Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Девушка гордо вздернула подбородок.

Голос его был хриплым и напряженным, в темных глазах сверкала ярость.

— А как насчет человека, которого вы знаете теперь? Что вы чувствуете к нему?

— И вы еще спрашиваете об этом после того, что произошло между нами?

— Значит, я достаточно хорош, чтобы спасти вашего брата, — в словах его было столько злобы и горечи. — Я достаточно хорош, чтобы сразиться ради вас с Немо. Но недостаточно хорош, чтобы находиться с вами в одной комнате. Видели бы вы себя со стороны. Вы вся дрожите от страха и отвращения. Вы считаете меня необузданным дикарем, способным напасть на вас, не так ли?

— Как вы можете говорить такое?! — воскликнула Аб-би. — Я очень благодарна вам…

— Мне не нужна ваша благодарность. Мне нужно, чтобы вы видели меня таким, каков я на самом деле, а не довольствовались плодами вашего воображения. Я — мужчина, Абби, со всеми достоинствами и недостатками, свойственными мужчинам.

— Я знаю это, — тихо сказала Абигайл, надеясь, что ее спокойный тон хоть немного образумит Хью.

Но все вышло наоборот. В ответ на ее невозмутимость он лишь распалился еще больше.

— Вы думаете, что только у вас есть чувства? Только вам больно, когда вас предают? Вы соблазнили меня! Вы говорили, что любите меня! А потом предали!

— Вы не правы! Все было совсем не так!

— Вы ведь готовы были на все, чтобы спасти Джорджа. Признайтесь хотя бы в этом, Абби.

— Он ведь мой брат!

— А я — всего-навсего наемный воин, гладиатор?

— Да, — прошипела ему в лицо Абби.

И тут же пожалела о своей вспышке. Она не хотела обидеть Хью. Это был ужасный вечер. Она еще не отошла от встречи с Немо. Абби была благодарна Хью за предложенную им помощь, более чем благодарна. И разве он заслужил такого отношения с ее стороны?

— Хью… — начала было Абигайл, но он не дал ей закончить фразу.

— Что ж, значит, мне нечего терять? — С этими словами он резко привлек Абби к себе. Сильные руки его сжали хрупкие плечи девушки, а губы впились в ее губы поцелуем, в котором была лишь ненасытная страсть и желание наказать ее, но не было ни капли любви и нежности. Губы Абби горели, ей стало вдруг тяжело дышать. Хью использовал ее тело, чтобы подчинить ее дух.

Но почему, за что?

Абби надеялась, что он одумается, если она постарается остаться холодной, но снова ошиблась. Руки Хью скользнули ниже, прижимая Абби к его возбужденной плоти. Абигайл вдруг снова задрожала всем телом — на этот раз не от страха или ярости, а от охватившего ее грубого, почти животного возбуждения.

Хью сразу понял, что с ней происходит, и хотел уже остановиться. Теперь, когда он заставил ее осознать свою слабость, он должен, должен ее отпустить. Но слишком болела нанесенная ею рана. Он докажет Абби, что она хочет его и будет хотеть, кем бы и каким бы он ни был.

Абби почти не сопротивлялась, когда он повалил ее на пол. Ее пугала ярость Хью, но в то же время никогда в жизни она не чувствовала себя такой желанной. Конечно, они уже занимались любовью, но тогда все было иначе. Теперь же происходило что-то дикое, почти нечеловеческое. И это невольно захватывало Абби.

Хью давно уже перестал понимать, что делает. Когда тело Абби ответило на его ласки, Хью окончательно потерял голову. Он хотел только одного — поскорее слиться с нею воедино. Хью рванул лиф ее платья, рассыпав по ковру мелкие жемчужные пуговицы. На Абби не было корсета, так что он быстро справился с нижним бельем и сжал наконец в ладонях ее упругие груди. Когда губы его коснулись одного из напрягшихся розовых сосков, Абби выгнулась, прижимаясь к нему покрепче.

Готовность ее лишила Хью последних остатков самообладания. Он сорвал и отбросил прочь камзол и рубашку. Абби дрожащими пальцами расстегнула оставшиеся пуговицы, освобождаясь от платья.

Абби тихо вскрикнула, когда он рывком согнул в коленях ее ноги. Глаза его впились в ее глаза, Хью быстро и резко вошел в нее, и Абби забыла обо всем. Она не думала о последствиях, не спрашивала себя, правильно ли поступает. Как и любая женщина, она была создана именно для того, что происходило сейчас между ними. Для того, чтобы любить.

Абби попыталась отстраниться, чтобы продлить удовольствие, но Хью не позволил ей этого. Сжимая сильными пальцами ее бедра, он двигался все быстрее и быстрее, унося ее вслед за собой к вершинам наслаждения, пока тело ее не содрогнулось в экстазе, а с губ не сорвался громкий ликующий крик, слившийся с хриплым стоном Хью.

Никогда еще он не слышал подобной зловещей тишины. Разве что на поле боя после сражения. Но сейчас тишина эта словно упрекала его.

В прошлый раз Абби сказала, что любит его. Сейчас он вряд ли услышит от нее что-нибудь подобное. Как же он допустил это? Ведь Хью увез Абби из Вейл-хаус с единственным желанием — защитить ее. И вот теперь — он лежит, словно бешеный викинг, овладевший пленницей и уставший от насилия.

Впрочем, не такой уж уставший — Хью чувствовал, как снова напрягается его плоть внутри ее горячего тела. Никогда раньше с ним не бывало ничего подобного. И, с неохотой заметил он, это было чертовски приятно. А если Абби не нравилось то, что он делает, — ей достаточно было только оттолкнуть его..

Когда Абби почувствовала, как просыпается к жизни внутри ее тела мужская плоть, она подняла было руку, чтобы остановить Хью. Она чувствовала себя совершенно разбитой и хотела только одного — спать. Завтра, завтра можно будет думать о последствиях. Завтра, при свете дня. Она была потрясена. Оказывается, она способна, отбросив все приличия, вести себя подобно дикой кошке.

Когда Хью вдруг глубоко вошел в ее тело, а потом медленно вышел, глаза ее широко раскрылись. Вот он снова вошел в нее, и у Абби перехватило дыхание, а ногти впились в густую шерсть ковра. Поглядев на Хью, она поняла вдруг, что ничего не изменилось. Лицо его по-прежнему было искажено почти животной страстью, а в глазах мелькали чувства, незнакомые Абигайл.

«Не спрашивай ни о чем, — сказала себе Абби. — Он не может сказать тебе слов, которых ты так ждешь. Не сейчас». Хью снова двигался внутри ее тела, и Абби едва сдерживала стон.

— И скажи мне теперь, что я — не тот мужчина, которого ты хочешь.

Так он боялся, что она не захочет его? Да она была просто вне себя от возбуждения. Обеими руками Абби прижала его к себе, и Хью тихонько рассмеялся, касаясь губами ее губ. И он снова, медленно и размеренно повел ее к вершинам наслаждения, пока что-то внутри ее не разорвалось, и она не полетела вниз, вниз, вниз.

Они еще пытались перевести дыхание, когда услышали стук в дверь.

Выругавшись, Хью стал собирать разбросанную по полу одежду.

— Это Харпер и Том, — сказал он.

Абби явно недоставало его спокойствия. Она быстро вскочила на ноги, схватила с пола платье и белье и стремглав выбежала в соседнюю комнату. Она слышала, как Хью, снова выругавшись, открыл дверь.

Голос Харпера, голос Тома, звуки шагов. Бросив одежду куда попало, Абби нырнула в постель, натянула одеяло до самого подбородка и прислушалась. На пол за ее дверью поставили что-то тяжелое. Несколько минут слышны были приглушенные голоса, затем шаги стали удаляться, и наступила тишина.

Минуту спустя Хью вошел в спальню, неся в руке чемоданчик.

— Они ушли, — сообщил он, ставя чемоданчик на пол. Затем он снова вышел и вернулся с саквояжем Абигайл.

— Разве они не будут жить здесь с нами? — спросила Абигайл.

Хью лукаво посмотрел на Абби.

— Нет, — сказал он. — Их комната через коридор. Так что мы здесь совсем одни.

— Но здесь ведь достаточно места.

— Да, но это неудобно.

— Неудобно для кого? — не без ехидства поинтересовалась Абигайл.

Открыв свой чемоданчик, Хью достал оттуда бритву и пару пистолетов.

— Неудобно для нас, — ответил он на вопрос Абби, заряжая один из пистолетов. — Ведь я собираюсь спать с тобой в одной постели. Мне все равно, если об этом узнают Харпер и Том, но я почему-то думаю, что это не все равно тебе.

Абби молча смотрела, как он заряжает второй пистолет. Закончив, Хью засунул под подушку кинжал, положил один пистолет на пол рядом с кроватью, а другой — на туалетный столик. Похоже, Хью действительно знал, что делает.

Хью посмотрел на Абби с вызовом. Она не имеет права вести себя как оскорбленная девственница. Она — падшая женщина и виновата во всем, что произошло, так же, как он, даже больше — Хью ведь не воспитывался в доме Вейлов.

— Так ты хочешь, чтобы мы стали любовниками? — спросила Абби.

— А мы уже стали любовниками, — ответил Хью.

Абби нечего было сказать на это. Она только не могла понять, почему Хью так странно на нее смотрит.

— Что, нет возражений? — изображая легкомыслие, спросил Хью.

— Нет, — покачала головой Абби.

Она заметила мелькнувшее в его глазах самодовольство, и это чуть было не разбудило ее гнев, но Хью быстро подошел к постели и поцеловал ее в губы, прежде чем Абби успела собраться с мыслями.

— Я должен поговорить с Харпером и Томом, — сообщил он. — А ты постарайся уснуть.

И, снова поцеловав ее на прощание, Хью вышел из комнаты.

Абби попыталась последовать его совету, но едва она смежила веки, ее пронзило вдруг жгучее чувство стыда. И дело было не в Хью. Как могла она, погрузившись в океан чувственных наслаждений, забыть о том, что над ее братом нависла смертельная опасность? Наверное, она сошла с ума. Жизнь не должна продолжаться, как будто ничего не случилось, пока они не знают, что с Джорджем.

С этой мыслью Абби задремала, а когда очнулась ото сна, услышала голоса в гостиной. «Харпер», — подумала она и улыбнулась. Они снова были все вместе и снова были одной командой.

«Все в порядке, Джордж, — подумала она, снова погружаясь в сон. — Хью и Харпер — настоящие гладиаторы. Они спасут тебя».

Она проснулась от захлестнувшего ее удовольствия. В комнате было темно, если не считать тлеющих в камине угольков. Откинув одеяло, Хью осыпал поцелуями ее бедра, живот и облачко вьющихся волос в низу живота, добираясь до средоточия женской чувственности. Горячие, томительные поцелуи заставили Абби замереть в радостном предвкушении.

Опомнившись, она с тихим вскриком отстранилась от этих губ и этих рук, подвергающих ее сладкой пытке.

— В чем дело, Абби? — тихо спросил Хью. — Ты не хочешь меня?

Да. Нет. Окутанная эротическим туманом, она никак не могла собраться с мыслями. Кожа ее пахла его семенем, в низу живота сладко ныло. Абби только сейчас начинала понимать, что такое быть любовницей, и не была уверена, что готова к этому. За последние часы они с Хью даже не разговаривали друг с другом. Только занимались любовью.

Теплая ладонь Хью легла ей на грудь, но Абигайл снова устранилась.

— Абби! — дрожащим от страсти голосом произнес Хью. — Не надо, не убегай от меня. Давай поговорим. Что тебе не нравится?

Ей не хотелось ссориться, и она сказала почти что чистую правду:

— Все произошло слишком быстро. Я не знаю, чего ты ожидаешь от меня.

Хью понимал, он может легко овладеть ею прямо сейчас. Он чувствовал возбуждение Абби. Если проявить настойчивость, очень скоро Абби забудет обо всем. Он сможет снова увлечь ее в мир немыслимых наслаждений, где мечтал оказаться с того самого момента, как несколько часов назад спустился на землю.

Но Хью чувствовал за смущением Абби легкое недовольство и вполне понимал его. С тех пор как он привез ее сюда, он почти не давал ей встать.

Может быть, он действительно был необузданным дикарем, хотя всю жизнь пытался убедить себя в обратном?

Мысль эта разозлила его. Он никогда не позволил бы себе ничего подобного, если бы Абби не назвала его гладиатором. Другие женщины называли его и похуже, но другие не знали его таким, каким знала Абби. Только ее мнение имело для него значение, а значит, только она могла причинить ему боль.

Сделав над собой усилие, Хью выпрямился и сказал:

— Я рад, что ты заговорила об этом. Нам надо кое-что обсудить.

Он встал, зажег фитиль от тлевших в камине угольков и поднес огонь к стоявшим на каминной полке свечам. За это время Абби успела спрятаться под одеяло. Хью потянулся за рубашкой. Не потому, что ему было холодно, а потому, что решил, что Абигайл будет спокойнее, если она не будет видеть его возбуждения и понимать, чем ему хотелось бы заняться на самом деле.

— Абби, — сказал он, — мне кажется, для нас не самый лучший выход быть любовниками. Лучше, чтобы каждый из нас получил то, чего хочет. Ты следишь за ходом моей мысли?

— Вроде бы да, — Абби не сводила с него глаз. Волосы ее напоминали золотистое облако вокруг головы. Эта женщина была не только красива и умна. Она была такой нежной и уязвимой и в то же время такой бесстрашной, его Абби.

Он снова заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты ведь сказала мне как-то, что хочешь иметь детей. Это правда, Абби?

Абигайл отбросила назад волосы и произнесла так хорошо знакомым ему по прошлой жизни рассудительным тоном:

— Не всегда получаешь то, чего хочешь.

— Но в данном случае мы оба можем получить то, что нам нужно. Я хочу тебя, ты хочешь детей. Давай поженимся, Абби. Это отличное решение для нас обоих.

Абби боялась поверить в то, что слышит.

— Но нам не обязательно вступать в брак так поспешно, — осторожно начала она. — Сначала следует убедиться, что я беременна.

Хью положил руку поверх одеяла на ее живот и легонько погладил его.

— Ты не так поняла меня, Абби. Мне хотелось бы, чтобы у тебя был от меня ребенок. Мне нравится представлять себе, как внутри тебя зародится благодаря мне новая жизнь.

Абби не понимала, как это ее могло вдруг бросить в жар от таких холодных, рациональных слов. Однако, взглянув на Хью, она поняла, что он вовсе не так спокоен, как хочет казаться. В глазах его читались тревога и надежда.

Откинувшись на подушки, Абби внимательно изучала его лицо.

— Так ты действительно думал об этом, Хью?

«Куда чаще, чем ты можешь себе представить, дорогая».

— Это означает «да» или «нет»? — произнес он вслух.

Абби вдруг представила себе, как Хью встретится лицом к лицу с Немо, и ей стало страшно, очень страшно. Хью — всего лишь человек и смертен, как все люди. Конечно, обидно, что, делая ей предложение, Хью ни слова не сказал о своих чувствах. Но не все ли равно, что она ответит сейчас, если будущее их так туманно.

— Да, да, — дрожащим голосом произнесла Абби, протягивая к нему руки.

Улыбка заиграла на его губах. Быстро откинув одеяло, Хью забрался в кровать и обнял Абигайл.

— Потише, — прошептал он, чувствуя, как задрожало, возбуждаясь, ее тело. — Не торопись. На этот раз я намерен растянуть удовольствие.

И очень скоро он доказал ей это, доведя до изнеможения искусными ласками и заставив почти что умолять о большем. Руки ее сжимали плечи Хью, скользили по его спине, чувствуя, как напрягаются мускулы в такт его движениям. Он был сильным и бесстрашным, но он был всего лишь смертным мужчиной, и у Абби замирало сердце от страха перед тем, что его ожидало.

Когда тело ее, достигнув вершины наслаждения, замерло под его тяжестью, Абби безутешно зарыдала, и никакие уговоры Хью не смогли заставить ее объяснить, что с ней такое.

После того как девушка погрузилась в тревожный сон, Хью еще долго лежал с открытыми глазами, размышляя о происходящем.