Прости меня за любовь

Глава 2

Остановившись перед особняком в Бель-Эйр, Бриджит легонько тронула подругу за плечо. Талли не любила выставлять богатство напоказ, однако дом у нее был очень красивый. Изящный и пропорциональный, но без архитектурных излишеств, с просторными комнатами открытой планировки, он производил очень приятное впечатление и как будто дышал спокойствием и уютом, хотя его обстановка могла показаться по-спартански скудной. Талли, впрочем, это устраивало – она не выносила беспорядочного нагромождения мебели и старалась обходиться самым необходимым. Кроме этого особняка, у нее был еще один дом в Малибу, которым она за недостатком времени пользовалась довольно редко, квартира в Нью-Йорке, где сейчас жила Макс, а также небольшая уютная квартирка в Париже, купленная Талли после первого большого успеха. Об этом она давно мечтала, и теперь ей было приятно сознавать себя обладательницей квартиры, из окон которой открывался живописный вид на монастырский парк и Эйфелеву башню. К сожалению, в последний раз Талли была во Франции три года назад, и квартира в основном пустовала. Время от времени она предоставляла ее знакомым, а в прошлом году, когда Талли была на съемках в Африке, там целую неделю жила Бриджит, которая решила устроить себе небольшие каникулы во Франции. Похоже, Хант был прав: что ни говори, а должность персонального помощника знаменитости имела свои – и весьма значительные – плюсы. Правда, служебные обязанности зачастую вынуждали ассистентку жить интересами патрона, отказываясь от собственной личной жизни, но это возмещалось возможностью пользоваться почти теми же привилегиями и преимуществами, что и наниматель. Бриджит, впрочем, практически никогда не приходилось жертвовать личным, чтобы исполнять свою работу, благо ее подруга была не слишком требовательна. Например, сегодня вечером у Бриджит было назначено свидание, но она готова была перенести его на более позднее время или даже отложить, если бы Талли вдруг понадобилась ее помощь. С другой стороны, Бриджит была уверена, что ничего экстраординарного не случится и она попадет на свое свидание вовремя.

– Ну вот ты и дома, – негромко сказала Бриджит, как только Талли открыла глаза.

Экземпляр сценария с последними исправлениями все еще лежал у нее на коленях, и она убрала его в сумку. Бриджит была права – она сможет посмотреть его и утром. Впрочем, после двухчасового сна в машине Талли чувствовала себя немного бодрее, хотя в первую минуту никак не могла сообразить, где находится.

– Я что, всю дорогу продрыхла? – пробормотала Талли. – Ну и ну!.. – И она рассмеялась.

Улыбка сделала ее еще моложе, и на несколько мгновений Талли сделалась похожа на подростка. Из ее хвоста по-прежнему торчали фломастер и несколько карандашей, и сейчас, машинально проведя рукой по волосам, она нащупала их и убрала в сумку.

Бриджит тоже улыбнулась, но ее улыбка была снисходительной, как у взрослой женщины, которая смотрит на чумазого, растрепанного ребенка.

– Хант прислал мне эсэмэску, сообщил, что ужин готов. Ты – счастливая женщина, Талли, – добавила она, пока подруга выбиралась из машины.

– Да, – легко согласилась Талли.

Она отнеслась не слишком серьезно к словам подруги, так как отлично знала: Бриджит не прельщают сколько-нибудь длительные отношения. Она весьма дорожила своей свободой и часто меняла мужчин, причем предпочитала в основном парней помоложе. Большинство ее мужчин были актерами, снимавшимися в фильмах Талли. Они были «слабостью» Бриджит, причем больше всего ей нравились «плохие парни», способные на какую-нибудь скандальную выходку. Ни один из них, впрочем, не продержался достаточно долго, чтобы в полной мере реализовать свою склонность к хулиганским поступкам. В большинстве случаев Бриджит спала с очередным любовником, пока шли съемки фильма, когда же работа заканчивалась, заканчивался и их роман, после чего каждый продолжал жить собственной жизнью. Бриджит это более чем устраивало, ее кратковременных партнеров, по-видимому, – тоже.

– Я заеду за тобой в половине пятого, – предупредила Бриджит, и Талли, уже успевшая подняться на крыльцо, обернулась и помахала ей рукой на прощание.

Завтра ей нужно было быть на съемочной площадке не позже шести утра. Это означало, что грядущая ночь снова будет до обидного короткой, но Талли уже привыкла спать по три-четыре часа в сутки. Пока идет работа над фильмом, отдыхать некогда, отоспаться она сможет, когда картина будет сдана в прокат.

Прежде чем Талли успела вставить ключ в замок, входная дверь распахнулась, и на крыльцо шагнул высокий мужчина с темными вьющимися волосами и короткой бородкой, обрамлявшей привлекательное лицо с правильными чертами. На нем были шорты и белая футболка, поверх которой он повязал фартук. Прижав Талли к себе, мужчина крепко поцеловал ее в губы, потом оба скрылись в доме, и дверь закрылась.

Проводив подругу взглядом, Бриджит посмотрела на наручные часики от Картье и, нажав на педаль, снова выехала на дорогу. Один из молодых актеров, снимавшихся в фильме Талли, уже давно дожидался Бриджит у нее дома. Они договаривались встретиться в десять, но Бриджит, предвидя, что может задержаться, дала ему запасной ключ. Томми было двадцать шесть, и он был чертовски горячей штучкой.

Когда минут через десять она добралась до своего особняка, Томми плавал в бассейне. Никакой одежды на нем не было.

– Какое восхитительное зрелище! – приветствовала его Бриджит, сбрасывая юбку.

Потом настал черед блузки и лифчика. Ее груди, в которые она вложила несколько тысяч долларов, были безупречной формы, и молодой актер таращился на них с нескрываемым вожделением. Тело у Бриджит тоже было на редкость соблазнительным, и она умело этим пользовалась.

– Иди сюда, красотка! – позвал Томми.

Он явно наслаждался и теплой водой бассейна, и перспективой провести еще одну жаркую ночь с Бриджит Паркер. Они встречались уже полтора месяца – чуть меньше того времени, что шли съемки фильма. Никаких обещаний и клятв они друг другу не давали и не собирались, единственной их целью было получить удовольствие. И у них это неплохо получалось; Бриджит, во всяком случае, была довольна.

Сбросив туфли, Бриджит коротко взмахнула руками и бросилась в бассейн. Спустя несколько секунд ее голова появилась над поверхностью воды между разведенными ногами Томми, и молодой актер одобрительно рассмеялся. Бриджит была роскошной женщиной, к тому же она умела сделать мужчине приятно. Кроме того, Томми надеялся, что она поможет ему получить роль в следующем фильме Талли Джонс. Бриджит, правда, ничего не обещала, но по некоторым намекам он понял, что это не исключено. Впрочем, даже если бы она ничего для него не сделала, Томми все равно не стал бы жалеть о том, что связался с Бриджит. Они прекрасно проводили время вдвоем, к тому же Бриджит слыла одной из самых влиятельных женщин Голливуда и могла замолвить за него словечко если не перед Талли Джонс, то перед каким-нибудь другим известным режиссером. Поладить с ней было легко; единственное, чего она не терпела, так это если кто-то начинал злословить в адрес Талли в ее присутствии. Такого человека она готова была разорвать на кусочки, но Томми и не собирался совершать подобной ошибки. Его, правда, несколько удивляло, как в наше время можно быть столь верной подругой, но об этом он задумывался редко. Секс с Бриджит был лучшим из всего, что Томми испытывал в жизни, и это было единственным, что имело значение.

Не успела Талли войти в кухню, как Хант подал ей бокал охлажденного белого вина. Положив на кухонный стол сумку и сценарий, Талли сделала небольшой глоток и огляделась, с улыбкой принюхиваясь к витавшим в воздухе аппетитным ароматом. Высокие французские окна кухни выходили на небольшую открытую веранду в саду, и некоторое время спустя Хант и Талли вышли из дома и сели за небольшой плетеный столик.

Талли была рада видеть Ханта и нисколько не жалела, что не осталась в Палм-Спрингс, пожертвовав парой лишних часов сна. Он, казалось, тоже был доволен ее приездом. По складу характера Хант был человеком спокойным и бесконфликтным; за все четыре года, что они прожили вместе, между ними ни разу не возникло никаких недоразумений, связанных с ее частым отсутствием. Они подходили друг другу почти идеально, и Талли считала редкой удачей свое знакомство с таким мужчиной, как Хант. Он никогда ее не разочаровывал и не огорчал, а ей, в свою очередь, нравилось обсуждать с ним рабочие дела. В кинобизнесе Хант был профессионалом и понимал ее с полуслова.

– Как прошел день? – поинтересовался он, снимая фартук и вешая его на спинку легкого садового стула.

Хант был выше Талли и выглядел статным мужчиной, хотя в последнее время слегка пополнел, так как любил вкусно поесть. Недавно ему исполнилось сорок пять, но черная бородка, которую он отпустил, делала его несколько старше своих лет.

– Очень хорошо, – ответила Талли с улыбкой. – Мы уже заканчиваем. Кстати, когда ты собираешься в Палм-Спрингс?

– Завтра я не смогу, к сожалению, – у меня назначено несколько деловых встреч с партнерами. Может быть, послезавтра… – Он слегка пожал плечами. – А эта сцена смерти в пустыне, из-за которой ты так переживала?.. Все получилось, как ты хотела, или пришлось что-то переделывать?

Хант старался следить за всеми изменениями в сценарии, но их было слишком много, да и Талли достаточно часто что-то меняла, так сказать, в рабочем порядке. У нее был особый талант чувствовать малейшие шероховатости в сценах и диалогах. С другой стороны, она всегда поощряла актеров импровизировать, добавлять к сценарию что-то свое, благодаря чему ее фильмы и получались такими «живыми» и естественными. Это, правда, требовало дополнительной режиссерской работы, однако до сих пор Талли справлялась.

– Нет, переделывать ничего не пришлось. Оператор нашел очень удачный ракурс, поэтому мы сняли сцену практически с первого раза, – сказала Талли с довольным видом. – Ну, показывай, что там у тебя? Я умираю с голода, – добавила она и снова принюхалась к запаху каких-то экзотических специй.

Хант часто баловал ее блюдами японской, корейской, китайской и тайской кухни. Казалось, у него был к ним особый талант, хотя и с французскими блюдами он тоже был неплохо знаком. В последнее время он также осваивал мексиканскую кухню – и довольно успешно. Готовить Хант любил, и если к ним приходили гости, они всегда съедали все и просили добавки. Талли очень нравилось возвращаться домой, где ее обязательно ждал какой-нибудь кулинарный сюрприз, и сегодняшний вечер, похоже, не был исключением. Блюдо, которое Хант выставил на стол, оказалось настолько вкусным, что Талли остановилась, только когда почувствовала, что не сможет съесть больше ни крошки. Кроме того, Хант припас для нее бутылку ее любимого вина «Кортон Шарлемань», и они прекрасно провели вечер, сидя на веранде и болтая о том о сем. Талли это напоминало романтический ужин: вино, вкусная еда, приятный разговор. Как будто в ресторане, только лучше, поскольку они были одни, к тому же ей не нужно было ни наряжаться, ни даже приводить в порядок волосы.

За ужином Хант рассказал Талли, как идет работа над их следующим совместным проектом. Новый фильм должен был сниматься главным образом в Италии, и Хант планировал провести это время с ней. На время съемок он собирался арендовать для них небольшую виллу в Тоскане[4], и Талли сказала, что это будет чудесно. Воодушевившись, Хант сообщил, что начал подбирать исполнителей и в самое ближайшее время намерен встретиться со страховщиками и инвесторами, чтобы обеспечить ленте достойный бюджет. В том, что у него все получится, Талли ни секунды не сомневалась – Хант не зря слыл одним из самых успешных продюсеров Голливуда. Его проекты всегда были детально проработаны и выглядели очень убедительно, да и имя Талли должно было сыграть свою роль. Вот почему она почти не удивилась, когда Хант, сделав таинственное лицо, поведал, что привлек к проекту крупного японского инвестора, который согласился финансировать новую ленту. Конечно, добавил он, любой японец будет просто счастлив дать деньги на фильм, который делает она, но надо, чтобы все детали соглашения были в порядке, и Талли кивнула. Она знала, что Хант никогда не полагается на авось: в своей работе он был таким же перфекционистом, как она сама.

– Я думаю, с японским инвестором дело решенное, – добавил Хант, когда после ужина они вместе убирали со стола. – Единственное условие, которое он выдвинул, это проведение аудиторской проверки нашей сметной документации, а также наших личных финансов. Наверное, этот тип хочет убедиться, что мы вполне платежеспособны и не сбежим с его деньгами. – Хант улыбнулся. – Ты ведь не против?

– Конечно, нет, – ответила Талли, целуя его. – Спасибо за ужин, дорогой, все было просто восхитительно. Что касается проверки, то я предупрежу Виктора Карсона, чтобы он предоставил аудиторам всю необходимую документацию. Мне скрывать нечего.

Талли, как и Ханту, не хотелось терять солидного инвестора, хотя она знала, что ей не составит труда найти средства на очередную картину. Просто на это могло потребоваться время, а Талли терпеть не могла даже небольших простоев в работе.

– Он хочет, чтобы нас проверяла очень известная независимая аудиторская компания, которую возглавляют два бывших фэбээровца. Я слышал – они очень дотошные ребята, зато инвестор будет доволен. Если они скажут «о’кей», значит, никаких сомнений быть не может. Японец будет уверен, что его не обманут, мы получим денежки и сразу начнем действовать. – Хант уже встретился со всеми крупными голливудскими агентами и договорился с ними насчет исполнителей главных ролей, чтобы к тому моменту, когда деньги начнут поступать на счета компании, контракты с актерами были уже готовы.

– Я скажу Бриджит, она позвонит Виктору уже завтра, – пообещала Талли, когда, погасив в кухне свет, они поднялись в спальню, главной отличительной чертой которой был огромный видеоэкран, занимавший почти всю стену.

Им обоим нравилось лежать в постели и смотреть старые фильмы. Талли всегда считала их образцами, на которых стоит учиться. Сегодня, впрочем, ей было не до кино. Время близилось к полуночи, и отступившая было усталость снова дала о себе знать, а ведь назавтра ей предстояло вставать в четыре, чтобы вовремя поспеть на площадку. Кроме того, Талли собиралась позвонить Макс, но, когда она спохватилась, в Нью-Йорке было уже слишком поздно, и она решила, что позвонит дочери утром. А тут еще Хант сказал, что незадолго до того, как она вернулась домой, звонил ее отец, а он забыл сказать ей об этом сразу.

– Завтра ему нужно сдавать какие-то анализы, – пояснил Хант, заметив, что Талли забеспокоилась. – Он сказал – ничего особенного, обычная проверка. Еще он хотел знать, работаешь ли ты завтра, и я ответил, что да.

– Я могу попросить Бриджит отвезти папу в клинику, – сказала Талли. – Или лучше пусть это сделает Амелия, его домработница. Надо только ее предупредить.

Бриджит Сэм Джонс называл за глаза «секс-бомбой». «Сам бы за ней приударил, да возраст не позволяет», – шутил он, и Талли каждый раз смеялась, когда это слышала. Впрочем, ее отец без всяких шуток считал Бриджит самой сексуальной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал, и только удивлялся, почему ее до сих пор никто не окольцевал. В вопросах брака Сэм Джонс придерживался традиционных взглядов.

– Не надо никого предупреждать, – возразил Хант. – Я обещал твоему отцу отвезти его в клинику и обратно – с утра у меня как раз будет часа два свободных, так что дело не пострадает. Он сказал, что не против, но только если ты не будешь возражать.

– Я не буду возражать. Хант, ты просто святой! – воскликнула Талли, обнимая его за шею. Он, в свою очередь, крепко прижал ее к себе.

– Я вовсе не святой, просто я очень тебя люблю. Спасибо, что приехала сегодня домой.

– А тебе спасибо за превосходный ужин. Слушай, может быть, ты все-таки сможешь приехать в Палм-Спрингс завтра вечером? – снова спросила она, думая о том, что так ей не придется тратить время на дорогу до Лос-Анджелеса, а значит, они смогут провести вместе пару лишних часов.

Отель, в котором для нее был зарезервирован номер, был очень неплох, к тому же там был превосходный спа-салон. Талли нравилось, когда Хант приезжал в Палм-Спрингс, чтобы провести с ней ночь, к тому же когда съемочный день слишком затягивался, остаться в номере ей было проще, чем возвращаться домой.

– К сожалению, завтра никак не получится: днем у меня намечено несколько важных дел, а на вечер запланирована деловая встреча, – ответил Хант. – Пожалуй, я лучше приеду послезавтра. Как ты на это смотришь? Думаю, и тебе тоже не стоит мотаться в ЛА и обратно каждый день – от этого ты только сильнее устанешь. Правда, я подозреваю, что даже если ты будешь ночевать в Палм-Спрингс, то освободившиеся часы ты посвятишь работе, а не отдыху, и все же…

Талли рассмеялась.

– Ты хорошо меня изучил, Хант. Ладно, я согласна – буду ждать тебя послезавтра вечером. – С этими словами Талли отправилась в душ.

Несколько минут спустя она вернулась и забралась в постель. Хант лежал под одеялом нагишом, поэтому она тоже сняла футболку, которую надевала вместо ночной рубашки, и покрепче прижалась к его горячему телу. Хант привлек ее к себе и нежно поцеловал, и Талли почувствовала себя абсолютно счастливой.

– Я очень скучаю, когда ты уезжаешь на натуру, – прошептал он ей на ухо, и Талли поцеловала его в ответ.

Палм-Спрингс был местом сравнительно цивилизованным; в ее жизни бывали и худшие варианты. Однажды она прожила три месяца в палатке в самых настоящих джунглях, потом еще полгода – в хижине в африканской деревне. Приходилось ей бывать и в местах, где шла реальная война; по сравнению с ними Палм-Спрингс был почти курортом, к тому же он находился сравнительно недалеко от Лос-Анджелеса, так что жаловаться им обоим, пожалуй, не стоило. Кроме того, натурные съемки были почти закончены, скоро она вернется домой, и они снова смогут быть вместе.

– Мне тебя тоже не хватает, – прошептала она, когда Хант начал не торопясь заниматься с ней любовью. Пару минут спустя Талли уже забыла обо всем, кроме его ласковых прикосновений.

Потом они еще несколько минут лежали рядом и разговаривали, хотя Талли приходилось буквально бороться со сном. Ей было так хорошо и спокойно, что глаза ее закрывались сами собой. В конце концов Талли обняла его обеими руками и, хотя Хант еще что-то говорил и гладил ее по волосам, погрузилась в глубокий сон.