Просто бывшие

Глава 1. С днем рождения, Чип!

Все герои и события вымышлены.

Совпадения случайны.

Юлия

Если вы никогда не встречали свой день рождения в самом пафосном месте города в гордом одиночестве, то вы везунчик.

Нет, в самом одиночестве нет ничего неприятного или постыдного. Но ситуация приобретает совершенно иной окрас, если вас бросили все друзья одновременно. Вот такой локальный парадокс на перенаселенной планете.

Телефон обиженно тренькает смской от сестры.

«Прости, никак не успеваю. Надеюсь, вы там оторветесь за нас с Пашкой!»

О да, я тут уже час во всю «отрываюсь».

До последнего надеялась, что никогда не повторю судьбу известной героини нашумевшего сериала о сексе и большом городе, одиноко празднующей свое очередное тридцатилетие. Но, глядите-ка, у меня это успешно получилось!

И пока я рассуждаю о превратностях судьбы, медитируя на догорающий закат, краем глаза замечаю движение.

– Твою мать! – вырывается против воли, и я чуть не прикусываю язык. Бокал тоненько дрожит в руке. Ко мне по проходу ресторана идет Мирослав Соболев собственной персоной.

За три года, что я не видела его, он ни капельки не изменился.

Всё также предпочитает классический костюм толстовке и джинсам. Всё также носит стильную стрижку. Всё та же уверенная походка.

Дамы против воли следят за ним. Пожирают глазами статную фигуру, вместо того, чтобы наслаждаться блюдами по цене крыла самолета.

Камон, девочки, ну нельзя же так «голодать»!

Закатываю глаза, с досадой подметив, что за годы разлуки солнцеликий Мирослав не растолстел, не утратил лоска и этой граничащей с наглостью уверенности, которая сейчас бесит сильнее всего.

Победитель по жизни.

И вроде встреча не анекдотична: нет ни мусорного бака поблизости, ни растянутых домашних треников, ни гульки на голове недельной свежести, ни прохудившегося пакета в противовес его люксовой тачке за много миллионов и красоткой на пассажирском.

Я сегодня при полном параде и мейке, но отчего-то всё равно бесит.

Бесит, потому что я сижу тут одна одинёшенька. В свой тридцатый день рождения. В компании бутылки ледяного шампанского и дурацкого белого торта.

Его вынесли с традиционной свечой-фонтаном и нестройной песней про хепиздую.

Какой позор!

Когда я всё это планировала, мне показалась забавной идея с караваем для именинницы… Но вместо того, чтобы блистать и принимать поздравления, я весь вечер чувствую липкие любопытные взгляды. Это раздражает!

Хочется встать и заорать: «Да, я сижу одна за столиком на десятерых, потому что мне так нравится! И да, я одна сожру этот торт и ни на грамм не потолстею!»

Конечно, нет. Я словлю прямо тут сахарную кому, а задница слипнется навеки вечные.

Но я лишь сильнее прикусываю щеку изнутри.

«Всегда держи лицо».

Спасибо, папочка. Жаль, что в покере я полный ноль.

«Прекрати горбиться! И убери это выражение с лица немедленно! Улыбка. Не скалимся, а улыбаемся, Юлия. И постарайся ничего не ляпнуть в этот раз!»

Спасибо, мамочка. Прививка манер успешно прижилась. У меня в арсенале сегодня осанка, будто кол проглотила, и загадочное жевание губ.

Сижу, дура дурой, и пялюсь, как мой бывший муж с ослепительной улыбкой подходит к моему столику. И рядом нет подруг, которые точно не дали бы меня в обиду. Придется как-то справляться самой.

– Привет. Прекрасно выглядишь. Прости, что без приглашения, но я не мог не подойти. – В отличие от меня Мирослав выражает, если не удовольствие от встречи, то хотя бы радость. Вангую, что мое лицо кислее недельных щей. – Присоединюсь?

Нет, ну каков нахал! Не успел на горизонте появиться, а уже собирается свой зад рядом пристроить.

И еще говорит-то как вкрадчиво! Когда-то я тихо млела от его глубокого баритона. Такого идеально-аудиального. Мурашечного. Когда волоски на коже дыбом от удовольствия…

Зато меня сейчас будто против шерсти погладили. Я бы с радостью выгнула спину и зашипела, но вместо это с милой улыбкой пригубила белое игристое и отрицательно покачала головой.

– Здравствуй, Мир. Благодарю за комплимент, но, увы, я тебя не ждала, и все места заняты.

О, да. Яблоку негде упасть.

Невероятным усилием воли удерживаю на губах нейтральную улыбку. Мир откровенно усмехается, оглядев «изобилие» на пустом столе.

Бывший прекрасно прочел мой тонкий намек, выпущенный ему прямо в грудь - в упор, из дробовика.

Тебе. Здесь. Не рады.

Соболев не выглядит расстроенным, что я не усадила его за свой столик. Продолжает стоять над душой, пялится так, что мне становится неуютно. Что я там говорила про мурашки? Они под этим слишком пристальным взглядом дружненько шагают по спине. До одури хочется поежиться, но мамины заветы сильнее.

Чертов Соболев, явился же тогда, когда у всех – у всех! – подруг приключился локальный армагедец, и они меня оставили без поддержки.

Глава 2. Призрак прошлого

Мирослав

В первую минуту, как увидел ее, не узнал.

Просто оценил по-мужски привлекательность незнакомки, сидящей соло за столиком в самом центре зала. Она, напротив, никого не разглядывала. О чем-то размышляла, устремив взгляд в панорамное окно.

И сколько бы я не пытался отдать предпочтение стейку средней прожарки, взгляд постоянно возвращался к ней.

Красивая. Собранные вверх волосы. Беззащитная линия шеи. Тонкие ключицы вразлет. И ложбинка между грудей, якорем цепляющая взгляд. Последние лучи солнца бросали мягкие блики на абрис лица, высекали искры из длинных серег на бархатную кожу. Осторожно, красавица, не опались!

Тонкая рука лениво поглаживала ножку бокала, и я прикипел к этому магнетическому движению. Вверх, вниз, и снова вверх. Манко, легко касаясь.

И, несмотря на то, что незнакомка сидела в гордом одиночестве, такие женщины редко остаются одни. Наверняка она ожидает своего спутника, по непонятным причинам опаздывающего вот уже двадцать минут моих наблюдений.

Объект моего пристального внимания сделала глоток из бокала, облизав губы. Интересно, какие они у нее на вкус?

В паху стало тесно, и это напряжение сказало мне больше любых слов. Хочу ее.

На себе, под собой, в любых комбинациях, лишь бы стонала. И без каких-либо обязательств.

Я настолько увлекся фантазиями, представляя, как это будет, что оторопел, когда встретился глазами с незнакомкой. Она мазнула по мне и переключилась дальше, а я ощутил, как кольнуло в груди, а потом сдавило до боли.

Мозг еще не понял, а тело уже свело от напряжения. У него свой паттерн поведения, ему не объяснить, что мы в эту самую минуту не умираем, а просто видим призрак из прошлого.

А потом накрыло… Потому что узнал ее.

Она изменилась. Нет, внешне моя жена всё так же прекрасна. Но теперь это холодная красота, а не лесной пожар. Исчезла порывистость движений, на смену им пришла ленивая грация. Отстраненность.

Не выдержал, сорвался к ней, как дурак…

Она же, увидев меня, в лице поменялась. А потом взяла и сбежала.

У каждого из нас своя жизнь. Каждый сделал свой выбор. Но почему-то именно сегодня эта встреча для меня стала знаковой. Вернуться в родной город и в первый же вечер встретить свою бывшую жену.

После ее побега не задерживаюсь в ресторане, выхожу в прохладу вечера. Адски хочется курить, впервые за последние три года. И я вдруг поддаюсь этой слабости и стреляю сигарету у парня, курящего здесь же, на крыльце.

Первая затяжка кружит голову, как сопливому пацану, стащившему пачку у отца. Никотин насыщает легкие. Я, как идиот, пытаюсь не раскашляться.

Дрянная идея.

Нет, не эта сигарета.

И не мое триумфальное возвращение в родной город.

Глупостью было, узнав в платиновой блондинке бывшую жену, за каким-то чертом лезть к ней в этот день.

За три года мы ни разу не обменялись поздравлениями с праздниками. Ни звонков, ни смс. Я в черном списке, инфа сотка. Но дело-то не в этом, было бы желание…

Вопреки расхожему мнению после развода супруга сохранила прекрасные отношения с моими родителями. Юлька – частая гостья в родительском доме. Они видятся, созваниваются с матерью и даже вместе проводят отпуска. Будто ничего не случилось, только вынесли за скобки одно недоразумение. Меня.

Обидно должно быть, но мы же все взрослые люди. Моя мать первой бы отказалась от меня, запрети я ей общаться с Юлькой.

- Мужик, угости сигареткой? - голос вырывает из размышлений. С удивлением смотрю на застывшего рядом персонажа пропитой наружности.

- Прости, друг, только что бросил. - Отправляю истлевший окурок в урну и шагаю прочь с четким осознанием, что больше не тянет курить.

А тянет… совершенно точно к одному человеку. Сегодня она была само совершенство. Утонченная, гордая и такая далекая.

Казалось бы, забылось, так остро уже не ощущается, а стоило только ее увидеть, как все чувства будто вернулись на шесть лет назад. В день нашего знакомства.

Я был молод, безобразно холост, и всё, чего хотелось - получить от жизни как можно больше эмоций.

Очередной отпуск должен быть запомниться шумными попойками с такими же «не семейными» бандитами, бесконечным куражом и адреналином.

Но в тот вечер неожиданно в фокусе оказалась рыжеволосая красотка с ногами от ушей. Она не спеша потягивала коктейль у бара, а я жадно поедал ее глазами.

Спроси меня тогда, во что была одета незнакомка, и я бы не раздумывая ответил:

- В бархат кожи, бронзовой от загара. В улыбку, трогающую только краешек губ. В тонкие щиколотки, изящно скрещенные, в румянец на щеках… И в чертово влечение, которое заякорило меня на ней.

Юлька бы потом обязательно поправила, что на ней было короткое золотое платье и босоножки на умопомрачительных шпильках. Последние так натерли ей ноги, что она боялась покинуть «насест» у бара.

Слишком броская, яркая.

Глава 3. О вилках, экстрасенсорике и не только

Юля

Бессонную ночь сменяет ранее утро, которое я так мечтала встретить ближе к полудню. Желательно в компании аспирина, минералки и частичной амнезии после крутого ночного рейва. Но не срослось. Вместо этого у меня мигрень и воцарившийся в мыслях самозванец Мирослав.

Устав строить версии вселенского заговора во главе с Лжемирославом, строчу в наш девичий чат.

Джулл: «Это Данила, ай нид хелп! Вчера в ресторане, в котором вы меня так дружно подержали за уши, я встретила бывшего! Код «красный»!»

Удивительно, но первой на мой клич о помощи отзывается двоюродная сестра, хотя из нас двоих «жаворонком» можно с натяжкой назвать только меня. Трудоголики, зарабатывающие денежку на дядю, добровольно-принудительно превращаются в этих несчастных птиц. И пока старшие сестры страдают, хитренькие «дизайнерши на самовыпасе» отсыпаются в уютных одеяльных коконах.

Янка_Горячо: «И тебе доброго утра, мать. Ты где?»

Джулл: «Что за вопрос? Дома, конечно».

Янка_Горячо: «Мало ли. Вдруг из «обезьянника» строчишь, пока тебе дело шьют за убийство вилкой. Или нанесение особо тяжких. Ну, знаешь… вилкой в глаз, или в жо…»

Джулл: «Очень смешно».

Янка_Горячо: «Ой, миссис Пруденс, чо ты такая скучная? У всех тридцатилетних так?»

Джулл: «Через пять лет узнаешь. И мисс, вообще-то. Кстати, благоразумие и тебе не повредит».

Янка_Горячо: «Ладненько. Возвращаясь к нашим, пардон, твоим баранам, надеюсь, это была эпичная встреча - ты выходила из рестика, а он рядом милостыню просил?»

Джулл: «Не поверишь, но даже выглядел «like a boss». Не знаю, с кем он был, но подошел один. Предлагал свою компанию, но был вежливо послан. Торт, правда, отказался есть».

Янка_Горячо: «Ты еще ему и мой торт предложила!»

Джулл: «Ну ты же вчера меня кинула одну!»

Янка_Горячо: «Ну извините, Юлия Батьковна. Паша вчера отравился! Я даж скорую вызывала! Мне надо было его бросить и к тебе бежать?»

Джулл: «Ему пять лет что ли?! Или он не в состоянии о себе позаботиться?»

Янка_Горячо: «Ой всё! Ты вообще неделю назад сказала, что справлять будешь только под дулом пистолета! А потом быстренько переобулась…»

Справедливое замечание. Я и правда неделю назад была в таком разобранном состоянии, что мне ничего не хотелось. Ни петь, ни танцевать. Но ведь потом Яна первая поддержала мое желание справить с шиком тридцатник. И даже тут влез Паша…

Янкин Павлик – это нечто. Мистер Биг отдыхает.

Я до сих пор не могу понять, что она в нем нашла. Паша вечно занят, вечно с недовольным лицом. Слова цедит так, будто за каждое заплачено. Сколько раз они расходились «навсегда»! А потом мирились так, что мы теряли Янку на месяц. Зацикленный на себе эгоист с манией величия.

И при всем при этом, по словам Яны, он безумно любит ее.

Полгода назад Павел сделал ей предложение, и она согласилась. Спустя семь лет отношений. Семимильными шагами идут товарищи!

(Историю Яны Горячевой читайте в моей новинке "Беда майора Волкова" - https://litnet.com/shrt/Pne2 - прим. автора)

Но кто я такая, чтобы осуждать? У самой рыльце в бракоразводном пушку.

Плетусь из спальни за чашкой бодрящего кофе. Корзина так и стоит в прихожей. Пожалев цветы, набираю в самую большую вазу холодной воды. Подрезаю стебли под внимательным взглядом Бори. Вот так лучше. Любуюсь делом рук своих.

Теперь ваза украшает мой обеденный стол, а я пытаюсь найти дзен на дне кофейной чашки.

Пока мы с сестрой тихо собачимся без капса, в чат заходит Светка Ларионова, которая вот уже три года как замужем за лейтенантом Войновым и «счастливая мама одного ангелочка». Ангелочек вчера ни в какую не хотела ехать к бабушке и закатила скандал матери в три акта.

Со Светой мы вместе с универа. Прошли огонь, воду и практику у маразматички Ступиной. Вместе окончили с красными дипломами. Даже устраивались в одну компанию, но меня быстро перестали устраивать условия, и я написала по собственному. Позже мы перемывали кости своим коллегам, и делили горькое разочарование мужчинами на двоих.

А потом случился Соболев, наш развод, Светкина свадьба, на которой я от всей души проклинала молодых на брак до глубокой старости, а после - декрет новоиспеченной госпожи Войновой.

И если Янка – это моя вторая половинка, альтер-эго со взрывным характером, мой мистер Хайд, то Светка - мой добрый доктор Джекилл, мой тыл. Моя тихая гавань без преувеличения. Я знаю, что могу отправить ей просьбу «SOS», и она примчится ко мне на другой конец города, наплевав на всё… и прихватив для компании свою дочь трехлетку, когда благоверный на дежурстве.

СветЛана: «Привет неспящим».

СветЛана: «Бурундукова, что за куцее послание? Я жажду подробностей!»

Сколько бы раз женщина не меняла фамилию, для подруг она навсегда останется с той, которую носила до брака. Вот и я для Светки Бурундукова.

СветЛана: «О, кстати! Я только недавно пытала мужа, как спрятать труп, чтобы его не нашли».

Глава 4. О вреде понедельников

Тот, кто придумал понедельники, явно начинал жить и работать со вторника. Его не волновали ни оперативки, ни вдруг «поплывший» коридор продаж, ни упавшая ниже плинтуса цена акций. Наверняка этот гений сильно бы удивился, расскажи я ему, как ненавижу начало недели.

Каждый раз в понедельник у меня ощущение, что в выходные ко мне приходил агент Джей и чудо-вспышкой стирал память.

Кто все эти люди? Где я? Какая еще оценка бизнеса?

И почему люди в черном не подчистили мне память на моменте появления Соболева?

Устав бороться с одним наглым призраком прошлого, привожу себя в порядок и без особой спешки добираюсь до нашего бизнес центра.

На улице духота, и я, вдруг наплевав на климат-контроль, еду с открытыми окнами.

Вопреки всем прогнозам погоды на июнь в город пришло жаркое лето, лишь на выходные уступив прохладе и небольшому дождю. К обеду обещают все тридцать в тени. Разогреет так, что асфальт будет плавиться и прилипать к набойкам шпилек.

- Вау, - не могу сдержать возгласа удивления, заметив припаркованную машину начальницы.

Обычно Сона Артаковна не радует своего зама такими ранними появлениями, и я коротаю первый рабочий час в компании чашки кофе и новостной ленты.

Заходя в фойе, вспоминаю, нет ли каких срочных проектов. Ловлю контрастный душ от перепада температур. Бодрит не хуже эспрессо.

- Доброе утро золотым работникам! - На мое приветствие Сона только задирает бровь, подводя губы карандашом.

Пока кофемашина трудится, наблюдаю за ритуалом преображения женщины обыкновенной в стерву восьмидесятого уровня.

Красивая армянка, Сона Ктоян старше меня на пятнадцать лет. Но эти цифры знают только она и ее косметолог, умело превращающий женщину за сорок в девушку чуть за тридцать.

Цепкая, жесткая. За те пять лет, что я работаю под ее началом, Сона стала мне если не близкой подругой, то мудрым наставником и верной соратницей в борьбе за деньги этого мира.

- Боже, какая духота на улице. Ты чего так рано? Что-то не так с теми стартаперами? Снова пересчитать коридор? - ставлю ей на стол чашку кофе. Сона провожает меня взглядом до моего стола, переключившись на ресницы.

- Я так понимаю, ты чат рабочий вообще не читаешь?

Тяжко вздыхаю, признавая за собой вину. Ну не люблю я это дело.

В Армаде больше двух сотен сотрудников. Чатов рабочих не один. Общий чат, чат управления, чат управления без начальника, чтобы было что обсудить в его отсутствие...

Со вчерашнего вечера одно сообщение в главном чате.

«Завтра в конференц-зале состоится знакомство с новым руководством. Просьба всем сотрудникам присутствовать. Руководителям управлений на контроль».

Непонимающе смотрю на Ктоян.

- Помнишь, обсуждали сделку века в начале года? Свершилось. Нас купили со всеми потрохами. Будем сливаться с «Консул Инком». Кадры уже готовят новые трудовые договоры. Морозов вчера звонил в ночи, стращал, что московские нас в оборот взяли нехило.

Черт!

- Я там точно нужна? – предпринимаю отчаянную попытку отстоять свой привычный рабочий график и чашку кофе.

Ктоян через зеркало транслирует недоумение.

Действительно, с чего вдруг ее зам решила удариться в детство?

Когда я была мелкой, меня пригласили на день рождения одноклассницы. Мама купила ей в подарок красивущую Барби-русалку! Я плакала навзрыд весь вечер, умоляя маму, чтобы она оставила подарок мне. Я была даже согласна никуда не ходить, лишь бы чудесная кукла с зеленым плавником и шикарной косой с россыпью звезд досталась мне. И никакие доводы, что я плохая девочка, что у меня и так полно кукол, что в таком случае именинница останется без подарка, меня не останавливали. На другой день папа отвез меня вместе с пакетом на день рождения. И каково же было мое удивление, когда в пакете оказались две абсолютно идентичных Барби. Это был самый лучший праздник… пока моя мама не сказала, что это была моя последняя кукла.

Вспомнив о маме, кривлюсь, как от кислого лимона.

Черт. Сегодня же мы вместе обедаем, а я забыла…

- Сона, во сколько этот парад звезд? - уточняю, мысленно прикидывая, успею ли доехать до дома и переодеться в более консервативный вариант летнего костюма. Моя мама терпеть не может вульгарщину в одежде. Она даже джинсы считает одеждой для поездок на рынок за картошкой.

- Получасовая готовность, - начальница, оторвавшись от своего идеального отражения в зеркале, оглядывает меня. А потом задирает идеальную бровь. – Пиджачок одолжить?

Черт, черт!

Вот скажите мне, кто виноват в том, что пришел на работу в стильных шортах бермудах и шелковом топе на тоненьких лямочках? Правильно, Юль Санна.

Потому что забыла про ланч с мамой. Потому что поленилась открыть вечером чат и выбрать вместо топа и шорт что-то поконсервативней, например, блузку и юбку-карандаш. Про чулки я вообще молчу. Только самоубийца будет надевать в тридцатиградусную жару капрон. И только дура напялит его под открытые босоножки.

Кажется, эту мудрость мама мне вколачивала с особым удовольствием.

Не все ее уроки были впустую.

Глава 5. Чашка коньяка

Юля

- Уважаемые коллеги! Доброго всем дня, начинаем рабочую неделю с приятных новостей, - слово берет Морозов, наш генеральный.

И пока Вячеслав Петрович бодрым голосом вещает о нашем светлом будущем, куда мы скоро пойдем стройными рядами, я пристально смотрю только на одного человека.

Его. Просто. Не могло. Здесь. Быть.

Но Мирослав никуда не исчезает. Улыбается чуть прохладно, когда представляют его. Слегка наклоняет голову, принимая похвалу от руководства и будущих коллег.

Исполнительный директор. Не юрист, не помощник руководителя, а, мать его, наш новый царь и бог.

Вячеслав Петрович немного заискивающе обращается к Соболеву, а тот будто повелительно кивает. Мужчины ручкаются, а потом я замечаю рядом с генеральным Ктоян. Она тоже подает руку, и Мирослав отвечает рукопожатием. Улыбаются. Они все улыбаются, пока я перевариваю новость, что мой бывший муж теперь мой босс.

Ущипните меня кто-нибудь! Это не моя реальность.

Помимо Соболева, генерального и начальников управлений замечаю еще двоих мужчин в команде «противника» и женщину. Бегло осматриваю ее оттюнингованную внешность и впадаю в диссонанс от минимализма в одежде. Прозрачный шифон не скрывает богатство внутреннего мира его обладательницы, а юбку с трудом можно назвать мини. Ее наряд настолько неуместен среди солидных мужских костюмов и галстуков, что надолго прикипаю взглядом к этой дамочке. Кто она? И что забыла на этом празднике жизни?

Прислушиваюсь и не могу поверить своим ушам. Регина Лукина - новоявленная представительница эскорт услуг - оказывается помощником руководителя. Как в дешевой мыльной опере. Развратная, простите, многофункциональная секретарша и ее неприступный красавчик босс.

Или… преступно доступный?

Ауч! Не заметила, как слишком сильно сжала кулаки - ногти впились в нежную кожу. Нафантазированная реальность и последовавшая вспышка ревности заставили поморщиться.

Юль, алло, ты в себе?

Брюнетка вдруг замечает мой интерес с «галерки» и что-то говорит мужчинам. А потом все как по команде поворачиваются ко мне. Морозов указывает на меня рукой.

Серьезно? Обычно, подразделения представляют позже. Так сказать, в рабочем порядке. Не верю, что прямо сейчас возникла нужда в заме начальника аналитического отдела.

Я все еще стою в своем углу, не двигаясь с места, когда Сона делает страшное лицо.

Поверьте мне, вы не захотите его видеть. Я тоже не горю желанием принять на себя гнев начальника, поэтому смиряюсь с неизбежным. Разворачиваю плечи, вздергиваю повыше подбородок.

Иду через импровизированный людской коридор, прокручивая в голове слова приветствия. И с каждым шагом мой бывший муж всё ближе.

Ложку. Я добавлю в свой кофе целую ложку коньяка…

Соболев внимательно слушает брюнетку. Мажет по мне взглядом, а там скука, разбавленная равнодушием. Ни капли интереса. Не этот мужчина шел ко мне через весь ресторан, не он клеймил взглядом… Этому всё равно.

И меня это неожиданно задевает.

Шпильки убойно стучат в тишине, или это у меня стучит в ушах? Ловлю оценивающие взгляды московских. Соболев, отвлекшись от своей спутницы, поворачивает ко мне лицо.

Полчашки коньяка?..

Когда-то для меня ты был всем миром. Я не представляла свою жизнь без тебя. Сейчас же мне хочется поежиться под твоим холодным взглядом, прикрыться, пряча колотящееся отбойным молотком сердце. А лучше сбежать и напиться вдрызг.

Мысль о побеге на секунду вытесняет все остальные. Может, и правда…

«Юль, возьми себя в руки. Ты взрослая женщина, в конце концов! Какой еще побег?» - мысль отрезвляет.

Какого черта вообще нервничаю?!

«Детка, ты красотка! Выше нос… и уделай его!» - подбадриваю свою решимость. А на последнем шаге вдруг мстительно загадываю: «Опустишь взгляд на миллиметр ниже подбородка – и ты проиграл!»

Но Соболев, будто узнав о моих мыслях, проявляет завидную выдержку. Его спутники облапили меня глазами не по разу.

- Мирослав Андреевич, позвольте вам представить. Юлия Александровна Соболева – правая рука Соны Артаковны. Финансы, аналитика. Прошу любить и жаловать.

После такой тирады мне ничего не оставалось, как улыбнуться - по возможности мило - и протянуть ладонь.

- Очень приятно, Мирослав Андреевич. Надеюсь на плодотворное сотрудничество. Любить не обязательно.

Мир мягко пожимает мою холодную ладошку. Это прикосновение не бьет по сенсорам, как в ресторане. Я больше не стремлюсь его избежать.

Его рука такая горячая - ладонь утопает в этом жаре. Мажет пальцем по нежной коже запястья.

Раз, другой.

Когда-то давно… в прошлой жизни, это был «наш жест». На миг сглатываю, мне казалось я уже позабыла, как это…

Секундная пауза, взгляды пересекаются, а потом Соболев стреляет глазами ниже.

Лузер!

Моя улыбка становится шире. Настроение стремительно ползет вверх. Мирослав чуть сильнее сжимает мою ладонь и отпускает.

- Взаимно, Юлия Александровна. - И снова его взгляд проходится по моей груди. Меня бросает в жар. На секунду мне показалось - там не просто мужской интерес, там неприкрытая похоть… а потом Мир моргнул, и всё исчезло.

Глава 6. Бронепоезд

Юля

- Боже, что на тебе надето?! - мама показательно морщится, я же только закатываю глаза. – Ты не могла что-то поприличнее найти… чем это?

- Ты говоришь так, будто я пришла голой.

- Моя дочь - дипломированный специалист. Никогда не понимала твоей тяги выглядеть, как проститутка! – На слишком громкий возглас к нам оборачиваются с соседних столиков.

Началось. Для моей матери мой гардероб – лишний повод меня задеть. Ведь у меня всё всегда слишком.

«Слишком коротко», «слишком откровенно», «слишком вызывающе», «слишком ярко», «это вообще не подходит к твоему оттенку кожи», «что за безвкусица?»

Эти придирки я слышу постоянно на протяжении тридцати лет.

Иногда мне кажется, что маме в детстве категорически запрещали играть в куклы, и свой гештальт она теперь закрывает через собственного ребенка. С дрожью вспоминаю платье-торт на выпускном. Мне тогда не хватало только диадемы, чтобы сходство с маминой принцессой было стопроцентным.

- А разве проститутка не может иметь диплом? Ты слишком категорична к ним, мам. Вдруг из-за твоих слов где-то сейчас плачет девица низкой социальной ответственности со степенью доктора экономических наук?

- Не говори чушь. – Мама показательно стучит ногтем по столешнице, будто вдалбливает каждое слово.

Меня всегда раздражал этот жест.

- Юлия, ты уже взрослая женщина, пора соответствовать!

Еще сильнее меня раздражало это официальное «Юлия». Когда моей матери было необходимо прочитать очередную порцию нравоучений, она всегда обращалась ко мне полным именем.

В современном языке есть отличный термин, подходящий к поведению моей обожаемой родительницы. Моя мама была удушающе токсична…

- Я уже сделала заказ. Сегодня у них отличный лосось.

- У меня аллергия на рыбу. Передай, пожалуйста, меню…

- Не выдумывай, у тебя нет никакой аллергии!

- Хорошо. Я ненавижу рыбу.

- Рыба очень полезна. Там колоссально, - она намеренно подчеркивает это «колоссально», постукивая ногтем, - колоссально большое количество омега три и аминокислот. Твоей коже не помешает...

И я еще думала, что хуже сегодняшний день быть не может?

- Мам, думаю, ты прекрасно пообедаешь в гордом одиночестве, потому что я как никогда близка к тому, чтобы исполнить твою мечту и все-таки стать проституткой, - с этими словами резко отодвигаю свой стул.

Похоже, я наелась.

- Юлия, что за взбрыки?! Сядь немедленно. На нас же люди смотрят! – мама вкладывает в свой взгляд все кары египетские, которые мне предстоят, если я не подчинюсь.

А еще моя мать безапелляционно деспотична. В нашей семье всё решает она, а не мой папа, застрявший между директорским креслом НИИ и каблуком.

Иногда я представляю, что моя мама - это огромный бронепоезд, который бесполезно останавливать. Нужно просто отойти в сторону, иначе тебя сметет на бешеной скорости. Но в такие моменты, как сегодня, я согласна на эту жертву, если мама больше не будет меня кормить нотациями и рыбой, от одного вида которой меня тошнит.

Когда мы с Соболевым развелись, моя мать объявила мне бойкот на три месяца. Она не разговаривала со мной, не отвечала на сообщения и передавала все требования через отца. Удивительно, что моя свекровь оказалась ко мне более отзывчивой, чем родная мать. Конечно, за холодной войной появилась долгожданная оттепель в наших отношениях, но всё равно они стали меньше походить на отношения мамы и дочки.

И все-таки, это моя мама.

Досчитав до десяти, смиренно возвращаюсь за стол переговоров.

- Давай просто поедим, мам?

У меня тяжелый день. Я не выдержу боевых действий на два фронта.

Пока я вяло ковыряю стейк из лосося, мысли снова возвращаются к бывшему мужу. Как же так вышло, что мы снова вместе? Пусть и не в общепринятом смысле.

Что за извраты судьбы?

После кофе, наконец-то попавшим в мой организм, решаем прогуляться до сквера с фонтаном. Здесь деревья дают спасительную тень, от воды веет прохладой, и жара уже не кажется такой удушающей.

В медитативной паузе наблюдаю за детьми, бегающими между струями воды. Они хохочут, брызгаются водой, гоняются друг за другом. Так выглядит абсолютное счастье. Вот бы мне к ним.

Тогда моя мать пилила бы меня неделями. Как же! Взрослая тетка полезла в жаркий полдень в фонтан! Криво улыбаюсь от этой мысли.

- Как дела на работе? Ничего нового?

- Всё нормально. Работаем в штатном режиме.

Ну не говорить же мне, что ее бывший зять прямо сейчас обживает свой новый кабинет. Вангую, заикнись я об этом, и наша холодная война выйдет на очередной виток.

- Как дела у Михаила? – вопрос ставит меня в тупик, но на него мне ответить проще.

- Мам, наши с ним дела закончились полгода назад.

Михаил был моей уступкой маминому желанию во что бы то ни стало построить мою развалившуюся личную жизнь. Сын маминой подруги в лучшем своем проявлении. Успешный сорокалетний бизнесмен. Неженатый, любящий свою маму, свою машину, свою фигуру и свое отражение в зеркале.