Простые сложности

Глава 4

‒ Доброе утро, ‒ врываюсь в кабинет без пяти восемь. Не люблю опаздывать, предпочитая прийти раньше положенного времени.

‒ Поздравляю мамочку с днём рождения сына, ‒ Светлана Владимировна торжественно вручает мне маленькую коробочку.

‒ Ну, зачем вы… Не надо было, ‒ кручу интересный предмет в руках в попытках открыть.

‒ Это так, ‒ машет рукой, ‒ чисто символически. И не подарок вовсе.

Открыв, достаю круглую медальку, на которой написано «За терпение», а над надписью изображена фигура женщины с малышом на руках. Мелочь, но такая тёплая и приятная, что я чмокаю начальницу в щёку.

‒ Ой, ну всё, ‒ отмахивается от меня, ‒ давай без этих вот сентиментальных соплей.

‒ Хорошо, ‒ смеюсь и делаю шаг назад, даю понять, что больше с благодарностями не собираюсь к ней лезть. ‒ Но всё равно ‒ спасибо. Очень приятно.

Третий день на работе даётся легче. Убеждаю себя, что дальше будет понятнее, и, в конце концов, напряжённость сойдёт на нет, позволив просто и непринуждённо выполнять обязанности.

‒ Будете праздновать?

‒ Да, ‒ довольно киваю. ‒ У нас возле дома есть небольшое кафе. Сестра организовала праздник с аниматорами и сладким столом. Несколько деток пригласили, с которыми сын дружит в садике. Небольшая компашка, но должно быть весело. Мелкие набегаются, напрыгаются, поиграют.

‒ Это правильно. Куда лучше, чем взрослое застолье. Всё для ребёнка. Я своим тоже всегда так делаю: с друзьями, дома или в кафе. Но у меня две дочери, так что там проблем больше: наряд подбери, причёску уложи, всё продумай, ‒ закатывает глаза, вздыхая. ‒ С мальчиками куда проще. А во сколько?

‒ В четыре, ‒ вздыхаю, ‒ думала отправиться на час раньше, но исходя из отношения Алиловой к детям, предполагаю, день рождения ребёнка ‒ не причина уйти раньше с работы. К тому же, я работаю третий день. Неудобно как-то.

‒ Неудобно спать на потолке ‒ одеяло падает. Знаешь такое? К тому же, по идее ты должна была выйти завтра, это я вытянула тебя раньше времени, потому что нам с Аней вздохнуть некогда. Так что, как по мне, имеешь право, ‒ разводит руками, а я уже мысленно представляю, как босс скривится, когда я буду озвучивать просьбу.

‒ Ладно, попробую сходить к ней после обеда.

Снова включаюсь в работу. Оказалось, что я достаточно много помню, и всё же множество моментов приходят медленно, нехотя, словно не желают возрождаться в моей памяти. И, если с большей частью мелких задач я уже справляюсь, то новая, напичканная нюансами программа, мне не поддаётся. Как слепой котёнок, тыкаюсь носом, каждый раз обжигаясь и возвращаясь на пару шагов назад. Объяснения Уваровой не помогают, даже подключившаяся к комментариям Аня, не способна донести до меня самые простые моменты.

‒ М-да, Нин, надо что-то делать, иначе так и будешь каждый раз искать каждую команду. К тому же, тебе ещё должны выдать индивидуальный пароль и ключ-идентификатор с электронной подписью на случай моего отпуска или больничного. Если что, замещать меня будешь ты, Аня пока не настолько натасканная.

‒ На данный момент Аня больше в курсе, чем я, ‒ складываю руки на столе и с тяжёлым вздохом опускаю на них голову. Чувствую себя набитой дурой, которая не в состоянии усвоить элементарных вещей.

‒ Так, а ну-ка не раскисать. Всё вспомнишь, и через месяц будешь с улыбкой вспоминать свои метания. Три года без практики дают о себе знать. Не более.

‒ Мне нужна помощь. Признаю. Помощь человека, который поможет вспомнить основные моменты. Может, курсы какие-то пройти, а? Есть же много всего в интернете.

‒ Курсы… ‒ Светлана Владимировна оседает в кресло, задумавшись. ‒ Что-нибудь придумаем. Дай мне пару дней.

‒ Ладно.

Не прекращаю попыток освоить информацию самостоятельно. Подсказки ‒ хорошо, но мне нужен развёрнутый ликбез для восполнения пробелов. Настолько глубоко ухожу в работу, что не замечаю, как пролетает время.

‒ Нин, три часа, сходи к Алиловой. Отпустит ‒ отлично, нет ‒ хотя бы спросишь.

Ещё несколько минут теряюсь в сомнениях, но сообщения сестры с вопросами, буду ли я к четырём, подталкивают к решению навестить начальство. Была ни была, не уволит же она меня за то, что я просто поинтересуюсь?

Иду на третий этаж. Новый босс базируется в кабинете старого, только, как сказала Уварова, после капитального ремонта и смены декораций.

‒ Евгения Александровна, здравствуйте, ‒ тихонько протискиваюсь в приёмную, где восседает большая тучная женщина, которая здесь работает, наверное, дольше всех остальных.

‒ Ниночка, ‒ расплывается в улыбке, ‒ а ты когда вышла?

‒ Позавчера.

‒ Это сыночку уже три? Как быстро растут чужие дети.

‒ Как раз сегодня день рождения. Хотела у Полины Степановны отпроситься на час раньше, но, зная её отношение к детям, не уверена в успехе своей затеи, ‒ кошусь в сторону кабинета начальства и, приблизившись к секретарю, шепчу: ‒ Как думаете, есть шанс, что отпустит?

‒ Я тебе так скажу ‒ попробуй, ‒ подмигивает. ‒ Скривится, конечно, фыркнет, но, скорее всего, согласится. К тому же, как я поняла, ты вернулась раньше положенного срока. Да и настроение у неё сегодня отличное.

‒ А к ней можно? Занята?

‒ У неё посетитель, но он там надолго. Как всегда. Поэтому иди, а то до вечера ждать будешь. Ты ведь просто спросить? ‒ киваю. ‒ Иди.

После обнадёживающих наставлений Евгении Александровны, уверенно стучу и открываю дверь. Чёрт, лучше бы подождала, пока Алилова останется одна, потому как передо мной предстаёт картинка обнимающейся пары: Полина сидит на столе с широко разведёнными ногами, между которыми устроился мужчина. Их поцелуи настолько жаркие, что парочка не сразу обращает внимание на присутствие кого-то постороннего. А, когда, всё же, я заслуживаю их внимания, Алилова быстро спрыгивает со стола, поправляет юбку и проверяет сохранность макияжа.

‒ Простите, ‒ шепчу, ‒ Евгения Александровна разрешила войти… иначе бы я не решилась… просто спросить хотела…

‒ К-хм, да, спрашивайте, Нина, ‒ повисшая неловкость неприятна для всех, особенно для мужчины, который сразу же отходит к окну, повернувшись спиной.

Высокий брюнет лет сорока: привлекательный, статный, в дорогом костюме. Возможно, сам Алилов, но тогда почему Полина прячет бегающий взгляд? Перебирает бумаги на столе, видимо, чтобы чем-то занять руки, которые, как мне кажется, трясутся.

‒ У сына сегодня день рождения. Праздник в четыре. Могу я уйти на час раньше? Я обязательно отработаю, завтра, например, могу задержаться, или в любой другой день.

‒ Да… конечно, можете… отработаете потом…

‒ Спасибо, Полина Степановна.

‒ Не за что. Можете идти.

Выскакиваю из кабинета, чтобы побыстрее убраться от парочки, которую так не вовремя прервала.

‒ Нин, на тебе лица нет. Нормально всё?

‒ А? Да, нормально. Отпустила. Спасибо, Евгения Александровна. Мне пора.

‒ Я ж говорила. Главное, под настроение попасть, ‒ кричит мне вслед.

И я, вероятно, попала под это самое настроение. Вот только парочка была расположена к продолжению начатого, когда я вероломно вторглась в кабинет, нарушив их уединение. В любом другом случае, вряд ли бы Полина так быстро согласилась отпустить работника, но сложившаяся ситуация сыграла мне на руку: всё, что угодно, лишь бы я ушла из кабинета, забыв об увиденном.

И всё же вызывает интерес мужчина, которому так страстно отвечала Алилова, поэтому вернувшись, сразу обращаюсь к Светлане Владимировне:

‒ А как Алилов выглядит?

‒ Сергей Нигматуллович? ‒ киваю.

Уварова в подробностях обрисовывает генерального, и уже после первых характеристик, понимаю, что в кабине наткнулась не на мужа Полины. Ощущения максимально неприятные и гадкие. Отчего-то возникают ассоциации с Ореховым, который обманывал меня на протяжении долгого времени, утверждая, что не способен опуститься до измены. Неужели Алилова изменяет мужу, причём делает это совершенно не опасаясь быть пойманной?

‒ Спасибо.

‒ А тебе зачем?

‒ Да, просто интересно стало, ‒ даже и мысли нет рассказывать Светлане Владимировне о том, что увидела в кабинете босса ‒ себе дороже.

‒ Красовского описать?

‒ Нет-нет, ‒ отмахиваюсь, ‒ не надо. К тому, девочки, мне пора. Полина отпустила, ‒ торжественно заявляю, натягивая пальто. ‒ У меня и так есть всего пятнадцать минут, чтобы добраться в нужное место.

‒ Говорила же, иногда нужно просто спросить. Хорошо вам отметить, ‒ кричит вслед Уварова, когда я бегу к выходу, страшась опоздать на праздник сына.

Довольно быстро добираюсь к месту праздника, опоздав минут на пятнадцать. Но, уверенная в полном контроле происходящего Яной, даже расслабляюсь, а когда вижу довольную улыбку сына, скачущего среди детей и взрослых в костюмах животных, настроение автоматически улучшается. Мой ребёнок доволен и счастлив, танцует и прыгает.

‒ Давно начали? ‒ спрашиваю сестру, отойдя в сторону, чтобы Егор меня не заметил. Если увидит, сразу всё бросит и кинется в объятия, я же хочу, чтобы сын провёл праздник, общаясь с другими детками.

‒ Минут двадцать как. Ребята – молодцы, ‒ кивает в сторону аниматоров, ‒ сразу мелочь вытянули в зал, увлекли в игры. Даже Мишка принимает участие, хотя он у меня не компанейский парень, чаще сам по себе.

И правда, племянник вовлечён наравне со всеми, не обращает внимания на присутствующих, скачет вокруг зебры.

‒ Спасибо тебе, Янка, ‒ обнимаю сестру, ‒ я всё верну, обещаю. Знаю, у тебя не так много сбережений, и мне неудобно, что ты тратишь их на меня и моего ребёнка.

‒ Сочтёмся, ‒ толкает в плечо, улыбаясь.

Дальше начинаются активные конкурсы с весёлыми песенками, а огромные мыльные пузыри и вовсе приводят детей в восторг. Уверена, завтра же Егор попросит такие, чтобы развлекаться вдвоём с Мишей. Несколько мамочек сидят за столиком, уплетая торт, который сестра предварительно заказала в кондитерской. Всегда удивлялась её способности быстро среагировать и найти нужные варианты. Вот и сейчас, день рождения был организован Яной за два дня.

‒ Смотри, ‒ Янка толкает меня, указывая на вход, где выстроилась семейка Ореховых.

Юра в чёрном пальто ниже колена, которое ему совершенно не идёт: выбритый, вылизанный, с язвительной ухмылкой на лице. Лидия Павловна под стать сыну, осматривает кафе, кривится, комментируя увиденное сыну на ухо. И Ирка здесь, чуть в стороне, кажется, не с ними пришла, а так, случайный посетитель, одновременно вошедший с Ореховыми.

‒ Не могла поприличнее место выбрать, ‒ прыскает бывший муж, ‒ забегаловка какая-то.

‒ Не мог поприличнее место оплатить? ‒ перехожу в наступление. ‒ Как видишь, на получаемые алименты, далеко не разгонишься. Спасибо, что хоть под конец праздника приехал сына поздравить.

Мысленно ругаю себя за то, что ещё утром оповестила Орехова, где именно пройдёт праздник нашего ребёнка. Была уверена, что не приедет, сделав вид, что забыл, но нет ‒ припёрся, чтобы испортить хороший вечер.

‒ Ты слишком много стала разговаривать, ‒ шипит.

‒ Восполняю невысказанное за шесть лет, когда мне наглым образом затыкали рот ты и твоя драгоценная мама. Теперь я сама себе хозяйка.

‒ Хватит вам, ‒ обрывает Яна, ‒ хоть сегодня давайте без разборок. Справишься, Орехов? ‒ подмигивает Юре, от чего тот хмурится ещё больше. Инициатор конфликтов всегда он, как бы не обвинял меня в обратном. За последние несколько недель я пришла к выводу, что нормального, человеческого общения у нас не выйдет даже по вопросам общего ребёнка. ‒ Лучше иди сына поздравь.

Исполняя приказ Яны, Юра идёт к сыну и, опустившись на одно колено, вручает большого робота в коробке. Он хотел такого, о чём говорил неоднократно, но сейчас я не вижу особой радости на лице моего ребёнка. Что-то говорит отцу, а потом целует его в щёку, на которую настоятельно указывает папа ‒ сухо, скомкано, без особого энтузиазма.

‒ Он даже обнять меня не захотел, ‒ набрасывается на меня Орехов, как только отходит от Егора. ‒ Ты ему внушила, что папа плохой!

‒ Папа ему сам это внушил, когда в течение года пропадал чёрт знает где, развлекаясь с другой женщиной. Ты уезжал, когда он ещё спал, и приезжал, когда уже спал. Я вообще удивляюсь, как сын тебя ещё помнит, ‒ фыркаю и иду к выходу, рядом с которым расположен туалет, но Орехов подхватывает меня под локоть, выталкивая на улицу.

‒ Ты что-то слишком умная стала, дорогая бывшая жена.

‒ А ты остался всё таким же глупым, ‒ бросаю в ответ, выдёргивая руку из захвата. ‒ Не будем меряться циферками IQ, у тебя их значительно меньше.

‒ После праздника я заберу Егора.

‒ Спроси для начала, хочет ли он ехать с тобой. Уверена ‒ нет.

‒ Это ты, сука, его настроила! ‒ переходит на крик.

‒ Я слова плохого ему не сказала про тебя. Считаю это ниже собственного достоинства. Но ты, вероятно, всем и каждому облил меня грязью, не стесняясь в выражениях, да и мама твоя порядочностью никогда не отличалась.

‒ Рот закрой!

‒ А ты, собственно, мне кто такой? ‒ расправляю плечи и иду на Орехова в угрожающей позе. Не знаю, откуда во мне столько смелости сейчас, но я не желаю, чтобы этот козёл меня оскорблял. Достаточно унижений, гадостей и помоев, вываленных на меня в последний год. ‒ Не смей меня оскорблять. Я тебе не жена, на Лесниковой отыгрывайся, ‒ киваю в сторону на Ирку, которая вышла следом за нами, и теперь мнётся в сторонке. ‒ Хочешь брать ребёнка, подай в суд, который определит график посещений по времени и дням недели. Вот тогда ни у одной из сторон претензий не будет. Всё по суду, Юрочка. Так ты мне сказал недавно?

‒ Если бы ты не подала на раздел имущества, я бы выполнил твои требования. Не пять миллионов, конечно, но тысяч двести бы дал.

‒ Именно поэтому мы разделим твою фирму, как совместно нажитое имущество. По закону. А когда я в неё войду, как партнёр, тебе потребуется намного больше усилий и средств, чтобы уговорить меня продать половину тебе, а не кому-то постороннему.

‒ Это мы посмотрим. Ни хрена ты не получишь.

‒ Суд решит, ‒ бросаю через плечо и возвращаюсь к сыну.

Настроение безнадежно испорчено. Меня потряхивает от разговора с Ореховым и от собственной смелости. Но правильно сказала сестра ‒ мне нужно научиться защищаться, иначе каждый, почувствовав мою слабость, будет пытаться меня раздавить. Юре не позволю. Больше нет. Достаточно миллиарда претензий и оскорблений, которыми он осыпал меня долгое время.

‒ Ты как? ‒ интересуется сестра с жалостью в глазах, понимая, что требуется немало усилий, чтобы общаться с Ореховым, не переходя на крик.

‒ Уже нормально.

Юра всё же остаётся на празднике, но держится в стороне. Егор то и дело подбегает к бабушке, о чём-то с ней щебечет и возвращается в центр зала. Лесникова с безразличным выражением лица наблюдает за происходящим. Складывается ощущение, что её заставили прийти, вынудили быть рядом с Юрой на глазах у всех.

Праздник закончен, торт съеден, а детки с мамами прощаются. Каждая спрашивает об Орехове. Ничего не объясняю, просто и быстро говорю ‒ мы развелись. Остальное никого не касается. Юра уговаривает Егора поехать к нему в гости, но сын отказывается, утверждая, что дома его ждёт Миша и новые игрушки. Я молчу, позволяя ребёнку выбрать. После десяти минут уговоров, Орехов сдаётся и прощается с сыном.

‒ Я хочу провести с Егором выходные.

‒ Если он изъявит желание ‒ пожалуйста. Препятствовать не буду. Если же нет, подавай в суд и жди графика, хотя, там тоже обычно прописывается, что встречи, вопреки желаниям ребёнка, нежелательны. Вперёд.

‒ Су…

‒ Аккуратно с высказываниями, Орехов. Я всё записываю, телефонные разговоры тоже. Насобираю несколько таких записей и пойду в суд, ‒ ядовито выплёвываю, наслаждаясь реакцией бывшего мужа.

Бывшая свекровь тянет сына за руку к выходу, бросая мне:

‒ Ниночка, замечательный праздник для Егорки. Ты умница, ‒ улыбается, кажется, даже искренне, без ядовитого подтекста.

Я ошарашена уменьшительно-ласкательным обращением настолько, что застываю с открытым ртом. Впервые за шесть лет Лидия Павловна так ласково ко мне обратилась. Может быть, свекровь оценила меня по достоинству только после того, как получила другую невестку? Всё, как говорится, познаётся в сравнении. Но мне уже всё равно, мнение Ореховых больше меня не интересует.

Собираем мальчишек, подарки и несколько шаров, надутых ко дню рождения сына. Наши пацаны, довольные и счастливые, несутся домой, чтобы раскрыть и рассмотреть подарки Егора. До поздней ночи не уложим. Кафе почти рядом с домом, поэтому мы не спеша идём домой. Миша и Егор носятся по лужам, измеряя каждую, благо, на них резиновые сапожки, которые предусмотрительно взяла Яна. Измерив глубину одной, они радостно бегут к другой.

‒ Нин, чего раскисла? ‒ толкает меня сестра. ‒ Плюнь ты на них и разотри. Явились на праздник… Зачем вообще звала?

‒ Он отец как-никак.

‒ Вот «никак» самое подходящее слово. Последний год Егор практически всегда только с тобой и был, в крайнем случае, с нашей мамой. Он поэтому и не желает с Юрой время проводить, потому что тот практически для него чужой дядя, который домой являлся только переночевать.

‒ Но папа нужен. Особенно мальчику. Егорка активный, непоседливый, энергичный ‒ наступит момент, когда я не буду с ним справляться и понадобится жёсткая мужская рука.

‒ Найдёшь ты ещё свою руку, ‒ сестра приобнимает меня, схватив под локоть. ‒ Обязательно.

‒ Да кому нужны чужие дети.

‒ Если ты нужна будешь мужчине, и твой ребёнок будет нужен, поверь.

‒ Хочется верить, но пока не получается, ‒ слёзы щиплют глаза, и я сильнее вжимаюсь в Янку.

Обидно, больно и неприятно от каждого слова, брошенного в меня Ореховым. Я не заслужила. Это он обманывал меня, проводил время с другой женщиной, а потом возвращался домой, ложился в постель, обнимал, а я, дура, считала, что всё хорошо. Сказал бы открыто, честно, как есть: влюбился, потерял голову, хочу быть с другой. Я бы переплакала, пережила, переступила бы, но в моих глазах он бы не пал так низко.

‒ Ну всё, прекращай, ‒ сестра останавливается, чтобы смахнуть бегущие слёзы. ‒ Вот смотри, как весело мальчишкам, ‒ кивает в сторону. ‒ Сфотографируй их.

Достаю телефон, берусь фотографировать детей, которые носятся по лужам, как угорелые. Мокрые и грязные, но безумно счастливые, вызывают у меня искреннюю, добрую зависть. Если бы взрослые могли вот так, как малыши, радоваться простым вещам.

‒ Фоткай, Нина! ‒ кричит Янка и несётся к пацанам, заскакивая в лужу.

Брызги разлетаются в стороны, сестра хохочет вместе с ребятами, перебегая из одной лужи в другую. Я улыбаюсь, наблюдая в камеру телефона за происходящим и верю ‒ это просто чёрная полоса, которая обязательно сменится белой.