Протяни мне руку

Все имена, названия и события являются вымышленными.

Любые совпадения с реальными – случайны.

Глава 1

Женя с трудом открыла глаза. В голове шумело, и кожа на затылке немного саднила. Приложив к больному месту дрожащие пальцы, девушка нащупала небольшую шишку. Странно, откуда она взялась? Выдохнув с легким стоном, Женя потянулась рукой к прикроватной тумбочке, чтобы включить старенький светильник, но на привычном месте была пустота. Где же он? И тут в памяти всплыли обрывочные воспоминания, от которых девушку прошибло холодным липким потом. Не может быть! Неужели весь произошедший кошмар не был простым сном, итогом хронического переутомления? Неужели её действительно похитили? Нет, так не бывает. Не в реальной жизни, не в их захудалом городишке.

Сегодня у Жени был очередной рабочий день, вечерняя смена официантки в кафе-ресторане «Лагуна», в котором она работала вот уже почти четыре года. Всё было как обычно. В летний сезон посетителей всегда было много, и девушка сбилась с ног, обходя все столики и принимая заказы, по привычке не обращая внимание на шумное веселье за некоторыми из них. Уже за полночь, когда последние пьяные посетители покинули гостеприимное заведение, а девушка, переодевшись, поделив чаевые и прихватив приготовленные для нее контейнеры с едой, отправилась домой. Идти было недалеко, Женя снимала маленькую квартирку буквально через два проулка. Девушка всегда возвращалась этой дорогой, и за всё это время с ней ни разу ничего не приключилось. Но сегодня был день исключений.

Женя прошла буквально пару шагов, когда услышала за спиной странный шум, но не успела оглянуться, как крупная мужская ладонь зажала ей рот, затем девушка почувствовала удар по голове, и её поглотила темнота.

Не обращая внимания на головную боль и страх, подбирающийся к горлу, пленница встала с чужой постели и в полумраке на ощупь, не доверяя своим нетвердым ногам, стала пробираться вдоль стены, исследуя комнату. К своему облегчению, она отметила, что полностью одета, не хватало только её стоптанных кед, но и те быстро нашлись, когда девушка зацепилась за них босой ногой и чуть не упала. Когда глаза привыкли к темноте, Жене стало проще ориентироваться в окружающем её пространстве.

Оказалась, что она добралась почти до двери просторной полупустой комнаты, площадью около двадцати метров. Кроме двуспальной кровати, платяного шкафа и стула в ней ничего не было. На окне – опущенные рулонные шторы. Опасаясь того, что её ждет за дверью, Женя тихонько, стараясь не создавать много шума, чтобы не выдать своё пробуждение, подошла к окну и подняла ткань.

Местность оказалось не знакомой; вокруг, сколько хватало обзора, был вполне ухоженный двор с зеленым газоном и редкими постриженными кустами. Двор был в свою очередь обнесен высоким кирпичным забором, с кованными узорными решетками сверху. «Те, кому нечего скрывать, не прячутся за такими стенами», – с нарастающим ужасом подумала девушка. Глядя на частые макушки высоких сосен за ограждением, Женя поняла, что находится в комнате, расположенной не ниже третьего этажа. Боже, где же она?

Внезапно взгляд девушки упал на черный предмет, небрежно лежащий под стулом. Присев на корточки и присмотревшись, она с облегчением поняла, что это её сумка. Возможно, похитители не проверили её содержимое? Или наоборот, проверили, вытряхнули всё, что в ней было, и именно поэтому оставили тут? Но оказалось, что все вещи на месте. Вот только они мало могли пригодиться: телефон полностью разрядился, сверкнув на прощание погасшим экраном, а перцовый баллончик был пуст. Как она могла об этом забыть?

Вернувшись к окну, пленница медленно открыла жалюзи и потянула на себя ручку окна, которая легко поддалась, впустив в комнату прохладный ночной воздух. Странно, но её похитители совсем не подготовились. Конечно, выпрыгнуть из окна девушка не смогла бы, но вот спуститься по самодельной веревке, скрученной из постельного белья, вполне было ей по силам.

Высунувшись на половину в оконный проём, Женя увидела за углом дома три припаркованных автомобиля – все дорогие иномарки. Вероятнее всего, у хозяина дома гости. Девушка напряженно прислушалась, но не услышала ни шума дороги, ни лая или возни дворовых собак. Где же она?

Оставив окно открытым, чтобы в комнате было больше света, Женя на цыпочках подошла к двери и медленно ее приоткрыла, но в коридоре никого не оказалось. Немного приободрившись, она также медленно направилась к слабо освещенному проходу, и тут до девушки стал доноситься напряженный разговор, который вели мужчины, стоящие на первом этаже, у подножья лестницы.

– На хера ты её привёз сюда, Андрей? – рычал один.

– А куда нужно было отвезти? У тебя есть какое-то особое гнездышко для неё? – хохотнул другой голос, принадлежащий явно нетрезвому мужчине.

– Её никуда не нужно было привозить! Ты вообще не должен был её трогать! – первый мужчина начинал злиться всё больше, – Ты её чем-то опоил?

– Не сумел, она отказалась пить со мной на брудершафт, – опять рассмеялся Андрей. – Пришлось слегка оглушить, – в голосе мужчины как будто послышались нотки раскаяния.

– Какой же ты идиот!– сердито сказал хозяин дома.

– Бес, остынь! Мы же видели, что девчонка тебе понравилась. Ты потом ещё раз пять ходил туда выпить кофе, только чтобы на неё посмотреть. Правда, мужики? – тот, кого назвали Андреем, продолжал свои бессвязные объяснения.– Да, и в клубе ты с тех пор снимаешь только брюнеток с большой грудью. Что, заценил размерчик, да? – мужчина похабно рассмеялся, а перепуганная Женя едва сглотнула ком, стоявший в горле.

– Ты кретин конченный! Я хотел с ней просто покувыркаться, чтобы она сама ко мне липла, а не возиться с ее безвольным телом, пребывающим в отключке, а потом выслушивать от неё обвинения, угрозы и кучу всякого дерьма из-за тебя! Она послала меня ещё тогда, в кафе. Ну, не понравился я этой крале! Рожей не вышел! Что тебе в её отказе было не понятно? Или, думаешь, теперь она станет сговорчивее? Как бы к ментам не побежала, а мне лишний раз к себе их внимание привлекать не нужно! – перебил Бес пьяный хохот своего дружка, а к девушке пришла догадка о том, кем могут быть её похитители.

– Дим, так все бабы такие! У них «нет» значит «да», только поуламывать их нужно подольше. Да и мне другая официантка из того кафе, Света, кажется, сказала, что эта совсем не против познакомиться поближе, только строит из себя недотрогу, не любит, когда её на людях клеят.

Женя едва не присела на подкосившихся ногах. Так своим приключением она обязана Свете? Между девушками давно велся философский спор о том, как лучше устроиться в этой жизни. Женя привыкла полагаться только на себя и свои силы. Она с шестнадцати лет работала, сама снимала скромное жилье и растила младшего брата, которого все принимали за нагулянного ею по малолетству ребенка, сама решала его проблемы со здоровьем, сама выплачивала кредит, который взяла на учёбу на заочном отделении факультета психологии в местном университете. Это не было легко, иногда девушке хотелось выть от отчаянья. Но жить как Света, её напарница и коллега, просто не могла. На работе она игнорировала все знаки внимания, отклоняла все предложения и отчитывала за непристойные намеки, а за пределами работы её жизнь ограничивалась лишь учебой и заботой о маленьком братишке.

Света же считала, что самое главное в жизни – это найти подходящего мужика, на которого можно будет переложить все свои проблемы. Пока ей этого не удалось, и девушка находилась в активном поиске. Всех своих ухажеров и любовников она цепляла на работе, считая это место идеальным для того, чтобы поймать хороший улов: их кафе было одним из самых дорогих в городе, и здесь часто отдыхали состоятельные мужчины, а хозяйка не следила строго за нравами и поведением девушек.

– Ну, что тебе стоит хоть раз юбку повыше подтянуть, а? Улыбнуться игриво, а не ходить с кислой миной, пуговичку на рубашке расстегнуть, – уговаривала она подругу. – Ты на этой работе в две смены скоро загнешься. Вон, кроме глаз и сисек, ничего не осталось. А Женя только отшучивалась, потому что не могла сказать приятельнице в лицо, что жизнь продажной потаскушки не для неё, что она не может прыгать из постели в постель в надежде на подарок подороже. И вот, что из этого вышло. Женя напряженно прислушалась к ссоре внизу.

– Дим, ради тебя же старался! С днём рождения! – радостно завопил Андрей.

Мало кто знал, но на самом деле день рождения у Дмитрия Бессонова был ровно две недели назад, 31 мая. Но в его семье не было принято отмечать этот праздник, скорее наоборот, именно в этот день ребенку напоминали об обстоятельствах его рождения, которые Димина тетка-опекунша иначе, как постыдными не называла. Поэтому повзрослев, парень сам выбрал себе день рождения, и эта дата была не случайной. Именно в этот день, семнадцать лет назад Бессонов освободился из воспитательной колонии для несовершеннолетних преступников, отсидев там два года за угон транспортного средства. Сегодня все друзья и знакомые Беса поздравляли мужчину с 35-летием!

– А вы что? – обратился Дима к другим присутствующим.

– Бес, а мы что? Он же нам ничего не сказал о своих планах. Попросил подождать в машине. А потом смотрим, идет с девушкой на руках. Кто, откуда, что с ней – мы не знали. Андрей сказал, что к тебе её везти надо, – послышался ещё один не очень трезвый голос.

– Понятно, – мрачно ответил мужчина. – Ладно, расходитесь по домам. Да, смотрите, не во что больше не вляпайтесь.

– Что, не терпится попробовать? – похотливо заржал Андрей. – Потом расскажешь?

– Расскажу, вали уже, – голоса Беса и его гостей стали удаляться.

У Жени сердце ушло в пятки. Господи, да за что ей это? Что же делать? Страх парализовывал и не давал мыслить здраво. Она побежала обратно в комнату и, не найдя в двери ключа, попробовала придвинуть к ней кровать. Не вышло, мебель оказалась не подъемной. Дотолкать до двери шкаф, стоящий в другом конце комнаты, шансов тоже не было.

Вдруг девушка услышала шум отъезжающих машин, осветивших фарами весь двор, а затем через пару минут – тяжелые шаги мужчины, поднимающегося по лестнице, от чего сердце девушки забилось в два раза быстрее. Действуя на автомате, Женя вскочила на подоконник распахнутого окна и дрожащими вспотевшими руками ухватилась за его створку. В этот момент дверь открылась, и в проеме показалась фигура высокого широкоплечего мужчины, который вглядывался в темнеющее пятно кровати. Наверное, она издала какой-то звук, а может, дышала слишком громко, потому что незнакомец уже через секунду перевел взгляд на окно и, ступив вглубь комнаты, крикнул:

– Стой, дура! Не делай глупостей!

Женя же в этот момент, переставив дрожащие босые ступни на влажный от утренней росы карниз, внимательнее посмотрела на мужчину:

– Так это вы? – её догадки подтвердились, а в воспоминаниях девушки мелькнул майский вечер в кафе, когда этот незнакомец, отдыхавший в компании друзей, пригласил Женю присоединиться к ним, но получил отказ. В тот раз она руководствовалась не только своими принципами, но и чувством страха, что вызывал в ней этот огромный мужчина. Крупных высоких мужчин она боялась ещё с детства, помня о том, какую боль могут причинить огромные кулаки, размером с её голову.

Больше Женя не успела сказать ни слова, так как внезапно ее нога соскользнула, и девушка с истошным воплем полетела вниз. Последнее, что она увидела, был ужас и отчаянье, мелькнувшие в глазах мужчины.

Глава 2

Когда Дима увидел стоящую на карнизе хрупкую фигурку, его сердце буквально чуть не ушло в пятки от страха за неё. Мужчина старался подобрать правильные слова, чтобы успокоить девушку и заверить, что, если она спустится вниз, то с ней ничего не случится, но казалось, что все мысли просто вылетели из его головы. Вот в такой момент и пожалеешь, что ты простой необразованный автомеханик в дорогой одежде, а не выпускник какого-нибудь гуманитарного ВУЗа, у которых обычно язык без костей.

Бес уже решил отпустить шутку по этому поводу, чтобы как-то разрядить обстановку, как вдруг девушка поскользнулась и со страшным криком полетела вниз. Мужчине на миг показалось, что сердце его остановилось. Если она разобьется, он разорвет Андрея на куски голыми руками! Красивая незнакомка накрепко запала ему в душу, даже снилась по ночам, но получив отказ, он не собирался её преследовать или как-то вредить в отместку.

В тот майский вечер, больше трех недель назад, они с ребятами просто зашли в ближайшее приличное кафе, чтобы как следует поесть, голод был зверский. Их столик обслуживала молодая официантка, красивая девчонка с аппетитной грудью и ладной фигуркой, спрятанной под широковатой формой. Она споро сновала между столиками, уверенно таскала тяжелые подносы как настоящая пчелка-труженица и улыбалась всем клиентам – по-доброму, без жеманства и заигрывания. И Дима запал на неё: уж очень девушка отличалась от тех, с кем мужчине приходилось иметь дело до этого.

Когда официантка подошла к ним, Бес внимательнее присмотрелся к девушке, и, пока мужики говорили о своем, он, положив широкую мозолистую ладонь ей на талию, чуть притянул красавицу к себе:

– Ты сегодня во сколько заканчиваешь? – улыбнулся. – Погуляем? Кино, цветы, мороженое… Не бойся, ничем не обижу.

Дима хотел, чтобы фраза прозвучала двусмысленно, с намеком: мол, и деньгами не обижу, отплачу, и меня самого бояться не стоит. Он предпочитал именно такой формат отношений. Любви и романтике в его жизни было не место. С эти он завязал. И хоть девушка не была похожа на расфуфыренных кукол, которых он обычно цеплял в клубах и провожал по утрам, щедро отблагодарив за уделенное время, какие-то серьезные отношения с ней он тоже не планировал.

Но красавица шарахнулась от Бессонова, будто от прокаженного, и тихо пробубнила:

– Ваше предложение мне не интересно. Вы не в моем вкусе. Заказывать что-то будете?

Такой отказ задел мужчину, но он не подал вида. В конце концов, он же не мальчик какой-то, чтобы дуть губы и обижаться. Не согласилась, не дала, ну и ладно. Вот только, как оказалось, официанточка накрепко засела в его голове. Позднее он не раз заглядывал в это кафе и садился только за её столики. Но чаще всего девушка была так занята, что даже не обращала на Диму внимания. Поэтому каждый раз, оставляя ей щедрые чаевые, Бес обещал себе, что не вернется сюда больше. И всё-таки возвращался… Ему хотелось ещё хоть раз взглянуть на красивую девчонку. Даже друзья заметили эту его необычную тягу к незнакомке.

И всё же, несмотря на её отказ и пренебрежение, он не желал ей зла.

Первым порывом Димы было сигануть следом за ней, чтобы оказаться рядом, как можно раньше и помочь, но потом мужчина пришел в себя: даже если его падение будет удачным, есть большая вероятность спланировать прямо на девушку. И Бес помчался вниз. «Господи, пусть всё обойдется», – думал он.

Раньше Дима не верил в Бога: уж многое в его жизни говорило о том, что если Бог и существует, то он точно забыл про этот маленький город и одинокого парня, Диму Бессонова. Но сейчас был один из тех моментов, когда даже самый закоренелый атеист начинает молить о чуде, как пассажир терпящего бедствие авиалайнера. И, кажется, Бог его всё-таки услышал. Может, это была компенсация за все годы забвения? Дима не знал, да это и не имело значения.

Девушка приземлилась не на твердую поверхность, а на хаотично сложенные пятиметровые силиконовые шланги для полива газона, брошенные его нерасторопным помощником – соседским мальчишкой Славой, которому Дима платил за уход за двором. Её поза не казалась безжизненной или неестественной, только правая рука была чуть подвернута под спину.

Мужчина опустился на колени возле своей вынужденной гостьи, а затем положил пальцы на хрупкую шею, чтобы нащупать пульс. Через минуту Бес облегченно выдохнул, почувствовав теплую пульсацию под нежной кожей. Слава Богу! Затем принялся аккуратно ощупывать её кости, стараясь не тревожить руку, которая вероятнее всего была вывихнута или даже сломана. Но это не так страшно, с этим они справятся. «До чего же она ладная и приятная на ощупь», – вдруг некстати подумал Бес и тут же отогнал крамольные мысли.

В этот момент Женя открыла глаза и полным боли взглядом, затравленно посмотрела на мужчину.

– Больно… моя рука, – едва прошептала она.

– Сейчас, сейчас… погоди… – Дима попытался скрыть свою растерянность. – Болит только рука? Или что ещё? Спина?

– Нет, – хрипло выдохнула девушка. – Только рука. Помогите мне подняться.

– Не думаю, что это хорошая идея. Может, я лучше вызову скорую? – взволнованно пробасил Бес.

– Не нужно, я хочу встать и уйти… домой, – девушка едва сдержала вырвавшийся из груди всхлип.

– Не волнуйся, я не обижу, ты в безопасности, – мужчина старался говорить ласково, словно уговаривая раненого зверя. – Сейчас помогу тебе подняться, а затем отвезу в больницу. Только после того, как врач подтвердит, что всё в порядке, поедешь домой. Меня, кстати, Дима зовут, Дмитрий Бессонов, или просто Бес для друзей. А ты, кажется, Женя?

– А вам можно верить? – сквозь стиснутые от боли зубы выдохнула она.

– Мне – можно. Если пообещаю что-то, то сделаю.

– Женя, Евгения Скворцова, или просто жалкая неудачница, а друзей у меня, как оказалось, нет, – девушка всхлипнула.

– Эй, всё будет хорошо… – грубоватый голос мужчины был полон искреннего раскаяния.

Пережитый страх, ожидание неминуемой смерти, адская боль в поврежденной руке – всё выплеснулось наружу потоком горьких слез, которые Женя больше не пыталась сдержать.

– Так, приготовься, – слышала она сквозь рыдания слова Димы. – Сейчас я рывком подниму тебя. Наверное, будет больно…Черт, вообще-то тебя нельзя тревожить, нужно вызывать скорую. Вдруг у тебя сотрясение или внутренние повреждения, и я сделаю только хуже, – мужчина застыл в нерешительности.

Его слова были разумными, в другой ситуации Женя бы прислушалась, но адреналин в её крови всё ещё зашкаливал, и мысли путались, поэтому девушка, проигнорировав слова Бессонова, стала приподниматься сама, опираясь на здоровую руку.

– Что же ты… аккуратнее, – мужчина, подложив свою большую ладонь под затылок девушки, стал медленно приводить пострадавшую в сидячее положение. Женя со стоном медленно вытащила из-за спины неестественно вывернутую правую руку и закричала от острой боли, а через мгновение потеряла сознание.

– Чёрт, чёрт… вот дерьмо, – Дима смотрел на бледное лицо девушки, почти не ощущая на руках её веса.

Она была такой худенькой, такой хрупкой, узкие плечи, за широченной футболкой скрывалась красивая пышная грудь, он помнил об этом ещё с первой их встречи, тонкая талия, стройные ноги. На худом лице ни грамма косметики, глаза, опушенные длинными темными ресницами, острые скулы и пухлые, чуть покусанные губы. Сколько она натерпелась из-за него и его бестолковых друзей. Хотя, пожалуй, назвать Андрея другом можно было только с большой натяжкой, скорее приятелем.

Давно, больше тринадцати лет назад Андрея Смолкина приставил к Бесу в качестве пригляда Егор Арчаков, местный криминальный авторитет, который держал в области весь бизнес, завязанный на заказных угонах машин, продаже нелегальных запчастей, перебивке номеров, продаже «утопленниц», нелегальных гонках и не только. Тогда Дима только стал на скользкую дорожку и ещё не пользовался доверием, а потому долгое время находился под присмотром.

Время шло, Арчаков-старший отошел от дел, передав бразды правления своему сыну Илье, Бес заслужил признание и всеобщее уважение, успел заработать денег, развить свой легальный бизнес, но Андрей как рыба-прилипала так и не исчез из его жизни. В целом он был неплохим мужиком, вот только его неуправляемый характер и странное чувство юмора часто доставляли неприятности окружающим.

Легко подхватив Женю на руки, Бес направился в сторону дома. Устроив девушку на диване в гостиной, Дима из деревянной вешалки смастерил что-то вроде шины и зафиксировал руку пострадавшей, обложив её пакетами с замороженными овощами, которые нашел в морозилке. Затем вколол Жене обезболивающее, а сам начал собираться и готовить машину. В этот момент он даже радовался, что она пребывает в отключке, ведь даже представить не мог, какую боль должна была испытывать девушка.

Дима решил ехать в одну загородную частную клинику, где работал его знакомый хирург и по совместительству постоянный клиент его автосервисов Тимур Войский. Тот был хорошим специалистом, и за щедрое вознаграждение был готов прийти на помощь Диме и его друзьям в любой ситуации, а главное не задавать ненужных вопросов. Наверное, если бы кто-то однажды взялся вести статистику, то оказалось бы, что Тимур побил все рекорды по лечению «случайных» огнестрелов и ножевых ранений, произошедших якобы при чистке оружия. И оказался бы, наверное, самым богатым хирургом в их области.

По дороге в клинику, через зеркало заднего вида глядя на Женю, Бессонов понял, что не может оставить всё так, одной медицинской помощи не достаточно, за причиненные неудобства он ей должен гораздо больше. «Я дам ей денег, – решил Бес. – Вряд ли с такой травмой она сможет работать официанткой».

Врач осмотрел едва пришедшую в сознание Женю, сделал рентген руки и головы, проверил реакции, ощупал другие кости, провел пальпацию живота и вынес вердикт: легкое сотрясение головного мозга и закрытый перелом предплечья правой руки, без смещения и повреждения мягких тканей, нетрудоспособна в течение около 3 месяцев. Наложив гипс, прописав обезболивающее, а также комплекс кальцесодержащих витаминов и укрепляющих препаратов, Войский отправил девушку домой.

По дороге обратно Женя была тихой и неразговорчивой, не было слез, претензий или обид. Дима решил, что на неё подействовали введенные препараты, и перестал тревожиться. Подъехав к старенькой пятиэтажке, расположенной в глубине двора, и заглушив мотор, мужчина повернулся к девушке, ставшей его головной болью.

– Женя, я чувствую себя в ответе за то, что сегодня произошло, поэтому хочу предложить тебе помощь, – мужчина смотрел выжидательно.

– И что вы предлагаете?

– Может, перейдем на ты? У нас не такая уж большая разница в возрасте. Сколько тебе лет?

– Двадцать два, – ответила девушка равнодушно.

– Эх, тринадцать лет… – пробасил Бес с какой-то досадой.

– Что?

– Нет, ничего. Я хочу тебе помочь деньгами, сам оплачу твой больничный, лечение. У тебя есть кто-нибудь, кто может всё это время помогать тебе по хозяйству?

– Нет, – девушка ответила так тихо, что Дима едва разобрал её слова.

– Родители? Бабушка? Подруги?

– Никого. Из родных у меня только Ваня, – Женя не поднимала склоненной головы.

– Он твой …

– Сын, – выпалила девушка и сама удивилась своим словам. Зачем она соврала? Не хотела обнажать перед этим богатым и успешным человеком всю горькую правду своей жизни? Но он, наверное, итак понял, что жизнь у неё более, чем скромная: ютится в домишке-развалюхе, работает официанткой в две смены, носит кеды, видевшие лучшие времена…

– А отец его где?

– Нету.

– Ясно, – протянул мужчина. – Ты справишься сама?

– Да, – тихо сказала Женя, а про себя с тоской подумала: «А что ещё мне остается?»

– Тогда я завтра приеду и привезу тебе твою сумку и деньги, хорошо?

– Что я вам буду за это должна? Чего вы от меня ждете?

– Не понял, о чем ты говоришь? – искренне удивился мужчина.

– Я помню, как вы клеились ко мне раньше. Поэтому не верю в вашу безвозмездную помощь, не верю, что вы упустите шанс воспользоваться ситуацией и моим беспомощным положением… Будь вы честным и порядочным человеком, разве стали бы водить дружбу с такими, как этот ваш… Андрей. Чего вы от меня хотите взамен?

Бес почувствовал, как краска залила его лицо. Вот как ему быть? Начать извиняться за Андрея? Оправдывать своё знакомство с ним? Уверять, что его не влечет к девушке?

– Молчите… Всё ясно… В таком случае мне не нужны ваши деньги, я не собираюсь становиться вашей постельной игрушкой.

– Да, погоди ты! Женя, ты всё не правильно поняла. Я предложил помощь бескорыстно. Конечно, я не стану отрицать, что ты мне понравилась с первой встречи, но мои деньги ни к чему тебя не обязывают. Только если ты сама не захочешь чего-то большего…

– Я вам не верю, вы просто вешаете мне лапшу на уши, хотите, чтобы я взяла ваши деньги, и пути назад не было… Помогите мне выйти, – решительно закончила Женя.

– Женя, не глупи. Подумай, что ты будешь делать одна с ребенком на руках и без работы? Я приеду завтра, и мы обо всем поговорим, идёт?

Мужчина вышел из машины, открыл пассажирскую дверь и проводил девушку до подъезда. Набрав на домофоне номер квартиры, Женя стала ждать. Через минуту из микрофона на фоне детского крика и плача раздался встревоженный пожилой женский голос:

– Женечка, что ж так долго! Ваня не спит, у него истерика, тебя зовет!

– Я уже бегу, – голос девушки был полон тревоги и отчаянья. В последний момент Дима успел схватить её за здоровую руку:

– Я приеду завтра. Я тебя не оставлю, – Женя освободилась и забежала в обветшалый подъезд.

Глава 3

Всю дорогу назад Бес думал о том, что произошло. Может просто перевести деньги на карту и больше не попадаться ей на глаза? Приехав домой, мужчина выпил грамм двести холодной водочки, чтобы хоть немного снять напряжение и пережитый стресс, и отправился спать.

Весь остаток ночи и утро ему снились кошмары: Женя стояла в открытом окне и отчаянно просила о помощи, где-то рядом плакал ребенок, но Дима никак не мог к ней подобраться, на его пути, то и дело, вырастали стены из колючей проволоки.

Проснувшись раздраженным и не отдохнувшим, кое-как позавтракав и собрав вещи девушки: черную дамскую сумку и стоптанные кеды, Бес помчался в город.

Возле подъезда нужного дома он обратился к интеллигентной кругленькой старушке, которая с хозяйственной сумкой семенила по своим делам:

– Здравствуйте, вы из этого подъезда? – мужчина махнул рукой. – Не знаете, в какой квартире проживает Скворцова Евгения?

– Из этого, – качнула головой женщина, от чего седой пучок на её голове утвердительно закивал вслед за старушкой. – А вы с какой целью интересуетесь? Из милиции?

– Нет, что вы. Я – просто друг, зашел проведать.

– Друг, значит, – глаза пенсионерки подозрительно прищурились. – Что-то маловато у Женечки друзей… Она совсем о вас ничего не рассказывала.

– Эээ… а мы только на днях… подружились,– пробасил Дима и, чтобы переключить разговор со своей персоны, спросил. – А часто Женю из милиции беспокоят?

– Да, бывает… Участковый приходит… Соседи сверху на шум жалуются, – вздохнула женщина. – Это всё Ванька, иногда он такие истерики закатывает, а Женечка не всегда может с ним справиться.

– Понятно, – протянул Дима мрачно. – Так в какой, говорите, она квартире?

– В двадцать пятой, второй этаж. Звонок не работает. Лучше стучите. И дверь немного заедает.

– Понятно, – еще мрачнее сказал мужчина и зашел в подъезд, дверь которого в этот момент открыла выходящая женщина с мусорным ведром.

Остановившись возле обшарпанной двери с покосившимся номером двадцать пять, Бес прислушался: из квартиры раздавался детский плач. Постучав несколько раз и не получив ответа, мужчина открыл хлипкую дверь и вошел внутрь. В прихожей было чисто и опрятно, но сама обстановка, обои на стенах и старенький линолеум говорили о скромности жилища.

Сняв обувь, Дима двинулся в сторону шума и застал странную картину: маленький мальчик стоял лицом в углу крохотной старой кухни и громко плакал, время от времени ударяя себя по голове ладошкой, а рядом на коленях сидела бледная и расстроенная Женя.

– Ванечка, мой хороший, не расстраивайся, я сейчас попробую ещё раз.

Дима бросил взгляд на кухонный стол и увидел на нем нарезную доску и кучу искромсанного хлеба и сыра.

– Привет, – тихо поздоровался мужчина. Ребенок не обратил на него никакого внимания, а девушка подпрыгнула как ужаленная.

– Вы? Как вы сюда попали? – воинственно спросила она, и Дима увидел её покрасневшие от слез глаза.

– Я же обещал. Дверь была открыта, я постучал, но никто не услышал… Что происходит?

– Вот, – девушка кивнула головой на свою загипсованную руку, а потом на столешницу. Вся её агрессия улетучилась, а сама Женя будто сдулась как лопнувший воздушный шар. – Ваня сегодня завтракает бутербродами с сыром, но кусочки сыра и хлеба должны быть нарезаны ровными прямоугольниками… а у меня не получается… – слезы покатились из её глаз.

– Он что, издевается? – разозлился мужчина и хмуро глянул на мальчика, продолжавшего истерику.

– Нет… он – аутист, – тихо выдохнула Женя и вся сжалась, будто ожидая, что на неё сейчас обрушатся с бранью и кулаками.

– Он… что… он… эээ… – Дима не знал, как правильно подобрать слова, – он – умственно отсталый?

Девушка подскочила и выпятила грудь, закрывая спиной ребенка:

– Ваня, не такой, ясно?! Он умный мальчик! Поумнее многих! Зачем вы пришли? Уходите немедленно, – из её глаз опять полились слезы.

– Погоди, не кипятись, – Бес легонько обхватил ладонями Женю за хрупкие плечи и аккуратно усадил на стул.– Где ванная?

Женя кивнула головой в нужном направлении. Буквально через минуту мужчина, вымыв руки и до локтя закатав рукава джинсовой рубашки, с точностью ювелира медленно нарезал из остатков хлеба и сыра маленькие ровные прямоугольники. Сложив всё стопками на тарелку с изображением мультяшек, Женя протянула её мальчику, который уже лишь негромко всхлипывал:

– Ванечка, смотри, мой родной! Какие красивые кусочки!

Ребенок, не глядя на девушку, не обращая внимания на постороннего мужчину, который собой занял большую часть кухни, перевел равнодушный взгляд на тарелку, взял её в руки и уселся за стол на детский деревянный стульчик. Он брал по одному кусочку хлеба и сыра и выкладывал их в две линии на стол, а потом возвращал обратно на тарелку, выстраивая ровную пирамидку. Только после того, как он проделал все эти манипуляции, Ваня принялся с аппетитом кушать бутерброды, глядя перед собой.

Дима наблюдал за всем происходящим с любопытством, время от времени посматривая на Женю, которая понемногу успокаивалась. Молодая мама равнодушно смотрела на такие своеобразные игры ребенка, которые, по мнению Беса, в детстве узнавшего, что такое голод и какова цена куска хлеба, были абсолютно неприемлемыми.

– Надо поговорить, – наконец грубовато сказал он.

– Пойдемте в комнату, тут мы Ване больше не нужны.

Зайдя в небольшую чисто убранную комнатку, Бес уселся на старый диван и обратился к девушке:

– Рассказывай.

– Что именно? – Женя с недоумением уставилась на незваного гостя.

– Всё. Что это за диагноз такой? Как ты с ребенком раньше справлялась, работая в две смены? И как планировала справляться с ним в таком состоянии? – Дима кивнул головой на перебинтованную руку девушки.

– Аутизм – это… расстройство, которое возникает в результате нарушения развития головного мозга, – Женя начала озвучивать заученные фразы из медицинского справочника, – и проявляется в нарушениях функций социального взаимодействия и общения.

– Знаешь, я не люблю все эти научные термины. Объясни по-простому. – Дима немного покраснел, смущаясь своей необразованности, но девушка не обратила на это внимания.

– Понимаете, – Женя присела прямо на пол, – Ваня – необычный ребенок, он воспринимает окружающий мир, вас, меня не так как другие, и реагирует тоже не так, как все. Для него важен распорядок дня и привычные вещи, он боится громких звуков, часто выполняет понятные только ему ритуалы – с едой, одеждой; любит во всем строгий порядок, играет с тем, что в обычном понимании не является игрушками, равнодушен к ласке и объятиям, игнорирует окружающих людей, за исключением узкого круга членов семьи; говорит крайне не охотно… Ванюша замечательный ребенок, способный, собирает огромные пазлы, любит животных… – грустно добавила девушка, – просто он – особенный. Вчера у него был трудный день, из-за моего отсутствия он поздно лег спать, распорядок был нарушен, и сегодня Ванечка немного… нервный.

– Сколько ему лет? – в мужчине проснулся не просто праздный интерес, ему было важно знать, во сколько же Женя родила мальчонку.

– Почти пять.

– Он выглядит… младше.

Женя виновато промолчала, потому что догадалась, какая мысль скрывалась за словами мужчины: Ваня слишком хрупкий и худенький мальчик для своего возраста, потому что она не смогла обеспечить для него нормальных условий жизни и здорового полноценного питания.

– Как же ты с ним справляешься? – удивленно выдохнул мужчина.

– Раньше мне помогала соседка – милая женщина, она почти сорок лет проработала няней в детском саду. Я платила ей небольшие деньги, и она сидела с Ваней, – девушка опустила глаза в пол, голос её стал дрожать. – Вчера она сказала мне, что на днях приезжает её дочь из районного центра и перевозит к себе. Говорит, что она будет за ней присматривать, а Ольга Васильевна помогать дочери по хозяйству, – девушка заплакала.

– Понятно, – протянул мужчина задумчиво. – И как теперь быть?

– Я не знаю! Не знаю, ясно?! – со злостью крикнула Женя. – В сад Ваню не берут, на дорогую няню денег у меня нет… Пока сама буду за ним присматривать, а потом… – девушка закончила более спокойно. – Извините… Я немного устала, нервы… Вам лучше уйти, я провожу.

Растерянный Дима встал, потоптался, но под тяжелым взглядом хозяйки дома направился к выходу и не успел сказать и слова, как за его спиной захлопнулась хлипкая дверь.

Сидя в машине у подъезда, Бес хмуро размышлял обо всем, что увидел и узнал от Жени. «Почему это я должен чувствовать свою вину и причастность ко всему произошедшему? – злился мужчина. – Не я притащил её к себе в дом, не я выталкивал в окно! Но как я могу её оставить? Что же делать? Дать ей денег, чтобы она наняла себе няньку?» Конечно, он может это устроить, но на сердце у Димы всё равно будет неспокойно.

Ох, уж это гребаное сострадательное сердце, которое жизнь ничему не научила… Это только в псевдофилософских измышлениях добро возвращается приумноженным в сто крат, а в реальной жизни оно возвращается кучей дерьма на твою голову, а главное – возвращается от тех, от кого этого совсем не ждешь…

Ваня, к которому Дима проникся жалостью, создаст только проблемы. Нужно будет организовывать для него привычное пространство, подстраиваться под его образ жизни и ритм…

И Женя, которая не выходит из головы и превращает Беса в озабоченного подростка… Удивительная женщина-девочка, такая молоденькая и хрупкая, а уже с такой ношей на плечах! И ведь не отказалась от сына, не бросила как ненужную вещь, не вычеркнула из своей жизни, чтобы начать её с нового листа без напоминаний о досадной ошибке молодости…

Дима с горечью подумал о своей матери, которая родила его в шестнадцать лет, неизвестно от кого, в школьном туалете, так как до последнего скрывала свою беременность… В больнице она написала отказ от мальчика, но её мать, бабушка Беса, забрала внука домой. Вот только она не прожила после этого и пяти лет, умерла, а Дима перекочевал из её заботливых рук в руки родной тетки, озлобленной на жизнь разведенной женщины, в одиночку растившей двоих детей от пьяницы-мужа. О своей матери мужчина ничего не знал, вроде, как она уехала куда-то на север, может даже и померла там уже…

«Меня, наверное, только могила исправит», – обреченно вздохнул Бессонов. Решено, на время больничного он заберет девушку с мальчуганом к себе.

Больше не раздумывая ни минуты, мужчина решительно зашел в подъезд, а потом без стука вошел в квартиру. Ваня тихо играл в углу единственной комнаты, вместо машинок елозя по старенькому ковру пустыми коробочками от детского сока и издавая при этом картавые рычащие звуки работающего двигателя. Женя сидела на кухонной табуретке, подперев голову здоровой рукой, и тихонько плакала.

– Эй, – позвал Бес, присев возле девушки на корточки. – Всё будет хорошо. Я вас забираю. Но казалось, что бедняжка не слышит его, словно её окончательно затянуло в омут отчаянья.

– Женя, – тихо позвал мужчина.

Девушка повернула к нему заплаканное лицо и со вздохом сказала:

– Знаешь, в самый первый момент, как только я открыла глаза там, у тебя во дворе, первое, о чем я подумала… как жаль, что я не умерла, что это всё просто не закончилось… что мне нужно продолжать бороться и дальше, хотя сил больше не осталось… Я знаю, грех так говорить, и всё же…

Женя не заметила, как оказалась в бережных объятиях Бессонова, который гладил ее спутанные волосы и тихо шептал слова утешения:

– Всё будет хорошо, теперь ты не одна.

Согретая теплом большого крепкого тела Димы, убаюканная его хриплым шепотом и мерными поглаживаниями, Женя едва не задремала, но всё-таки нашла в себе силы взбодриться и спросить:

– Зачем ты вернулся? – она даже не заметила, как перешла на «ты».

– За вами. Я всё решил, ты с Ваней переезжаешь в мой дом, чтобы быть под присмотром. Так будет лучше, не спорь. Твоя задача только в том, чтобы обеспечить сыну наиболее безболезненный переезд. Поэтому составь список вещей и мебели, которую нужно взять с собой, я всё перевезу.

Девушка оторопело смотрела на Бессонова:

– Вот так просто? Мы тебе чужие люди, с Ваней бывает сложно, и ты пустишь нас под свою крышу? В качестве кого?

– Да, вот так просто. Я косвенно в ответе за то, что с тобой произошло. И ещё в большом долгу, что ты не заявила на нас в полицию.

– Можно подумать, я могла бы что-то доказать, – с горечью бросила Женя.

– Так вот…– продолжил мужчина, – дом у меня большой, места хватит, вы будете под присмотром, и у меня не будет поводов для волнений. К тому же, мне так дешевле выйдет компенсировать причиненные тебе страдания и неудобства, а то мало ли, сколько ты запросишь … – Дима решил сыграть на прагматичности девушки. – А что касается моего интереса к тебе… ээ, так ты не обольщайся, баб у меня хватает. Незаменимых, как говорится, не бывает. Так что на тебя бросаться не буду, – Бес с самодовольством заметил, как смутилась Женя. Кажется, он разыграл верные карты.

Спорили они не долго, и уже через час девушка поковала вещи.

Глава 4

Вот уже две недели, как Женя и Ваня жили у Бессонова, и терпению мужчины постепенно приходил конец. И дело было даже не в том, что ему пришлось существенно изменить свой быт и привычки, а в красивой, сексуальной девушке, которая каждый день маячила перед его носом в выстиранных до полупрозрачности старых футболках и коротких шортах и проверяла на прочность его характер.

Всё началось с первого дня совместного проживания. Дима столкнулся с Женей на пороге ванной, для пользования которой они на тот момент пока не установили каких-то правил. Разомлевшая после теплого душа девушка, в коротеньком полотенце, которое едва прикрывало ее прелести, буквально впечаталась в голый торс сонного мужчины, столкнувшись с ним в дверях. Дима до сих пор помнил божественный аромат её тела и манящую округлость форм, которые так и хотелось обхватить своими мозолистыми руками и нежно сжать. С того дня Бес практически всегда пребывал в состоянии полной боевой готовности, что не добавляло ему хорошего настроения. Даже регулярные визиты к «подругам на одну ночь» не спасали, так как стоило мужчине увидеть Женю с её искрящимися глазами и чувственными губами, копной длинных темных волос, достающих до самой талии, аппетитной грудью, не стянутой лифчиком, как в нем снова и снова просыпалось острое жгучее желание, несмотря на все постельные подвиги минувшей ночью. Конечно, Бес понимал, что девушка не пытается его соблазнить или проверить на нем действие своих чар: просто сейчас вынужденная обслуживать себя одной здоровой рукой, Женя максимально упростила свой гардероб. Но, черт возьми, не могла же она – опытная молодая женщина, родившая ребенка, не понимать, как действует на него! В конце концов, Бес – полноценный здоровый мужчина с вполне естественными реакциями и желаниями! Но предыдущий отказ девушки и внутренние комплексы не позволяли Диме делать Жене какие-то намеки и флиртовать с ней.

Поэтому Бес как лев в клетке, который видит свою добычу, но не может её достать, изо дня в день хмуро ходил по дому, с вожделением и досадой поглядывая на девушку.

С некой задумчивостью он рассматривал и свой преобразившийся дом. Самым большим изменениям подверглась комната на втором этаже, которую они с Женей переделали под детскую: мужчина перевез и установил детскую кроватку, старенький диван, стеллаж с детскими книгами, старенький ковер и ещё много разных мелочей. На кухне обосновалась магнитная доска, используя которую неохотно разговаривающий Ваня иногда изъяснялся со взрослыми, детская посуда с мультяшками, стульчик и старенькая скатерть. Как ни странно, но такие изменения не напрягали Беса, а необходимость следовать определенным правилам и ограничениям не усложняла его жизнь.

В первые несколько дней Ваня вел себя нервно, устраивая истерику по каждому поводу, огорчая и без того измученную Женю. Дима всё время старался быть рядом, на подхвате. Он на время забросил свою работу – управление собственной сетью автомастерских, поручив все организационные вопросы заместителю и хорошему другу Юрке Бугаеву, или просто Бугаю. И только иногда вечером мужчина садился за ноутбук, чтобы просмотреть и подтвердить накладные на приобретение необходимых деталей и расходников, некоторые из которых продавались в их городе только у Димы на условиях эксклюзивного партнерского соглашения с производителем. Арчаков его тоже не беспокоил, видимо пока особых заказов на угнанные тачки не было.

Бес работал только с особыми заказами: он искусно перебивал номера на агрегатах дорогих автомобилей, которые угонялись по всей стране, чтобы потом быть перенаправленными на Кавказ. Он знал много разных способов, как качественно сделать свою работу так, чтобы без специального оборудования никто и заподозрить не мог подлога. За это его и уважали в определенных кругах, а услуги высоко ценили.

Конечно, дорогие несерийные авто даже с исправленными номерами всё-таки можно было узнать, а по спутниковым системам даже отследить их местонахождение, да вот только шансов легально вернуть машины с тех территорий, где связи и родство значили гораздо больше, чем закон, а кровная месть и вооруженные разборки рассматривалась как обычное явление, почти не было. Да и Диму, по большому счету, не интересовали ни судьба прежнего владельца автомобиля, ни судьба машины.

Автомобили проще и подешевле «обрабатывались» и перекрашивались в одном принадлежащем Диме закрытом боксе, расположенном подальше от людских глаз, силами ребят Арчакова. Это место они называли «отстойником», потому что перед переделкой угнанные машины отстаивались здесь какое-то время, пока на них готовились новые документы и утихала возня вокруг заявления об их угоне. Бес в таких случаях подгонял лишь нужное оборудование, запчасти или краску для авто.

А некоторые тачки и вовсе не перебивались, а использовались как расходный материал в местных подпольных гонках, которые «крышевал» кто-то из ГУВД. Но и до этого Диме не было дела. Теперь основной доход ему приносил легальный бизнес, созданный на деньги, заработанные по молодости у Арчакова.

Поэтому мужчине могли бы понравиться его вынужденный отпуск и необходимость заботиться о Жене и Ваньке, если бы их отношения с девушкой развивались иначе, а точнее в горизонтальной плоскости. Бес теперь даже допускал, что в этот раз готов не ограничиваться только ночными свиданиями, а строить полноценные отношения, пока оба не устанут друг от друга и не решат разбежаться. Но Женя не делала шаг на встречу, и мужчина нервно выжидал.

Он с неким самодовольным удовлетворением замечал, что постепенно девушка стала меняться: страх, скованность и неловкость начали покидать её, она набрала вес, стала спокойнее, более живой и открытой в общении, чаще улыбалась и подшучивала над Бесом и его новой ролью домохозяйки. Оказалось, что у Жени отличное чувство юмора, а Дима это очень ценил в женщинах. Всё это давало надежду на то, что со временем её мнение о нем может измениться, и ему лихвой воздастся за терпение и взваленные на себя заботы об этом маленьком странном семействе. К тому же Диме такая девушка нравилась еще больше, тот свет, отблеск которого он заметил в её глазах в день первой встречи, с каждым днем разгорался всё ярче и ярче… и мужчина чувствовал, что Женя всё больше привлекает его, притягивая как магнит.

Иногда по утрам, проснувшись в огромной кровати, в мягких складках пухового одеяла, под щебетание говорливых птах за окном, Жене казалось, что она попала в сказку. Такого комфорта и уюта в её жизни не было со времен… нет, в её жизни вообще никогда такого не было.

Она родилась в семье среднего достатка по меркам их небольшого поселка. Мама работала почтальоном, папа – технологом на маленьком молочном заводе. Всё было, как у всех. Когда завод обанкротился и закрылся, а отец оказался на улице, всё пошло наперекосяк. Мужчина долго искал другую работу, а потом от безнадеги запил. Маминой зарплаты не хватало, родители стали ссориться. Папа всё чаще поднимал руку на мать и маленькую Женю, а потом и мама начала прикладываться к бутылке. Девочка стала объектом внимания социальных служб, а её бедный и неопрятный вид – поводом для насмешек в школе. Но она не опускала руки: старалась хорошо учиться, сдавала бутылки и макулатуру, чтобы на полученные деньги купить себе тетради и письменные принадлежности, садила и ухаживала за маленьким огородом: большой – был ей не по силам, не отказывалась от помощи односельчан: кто куртку отдаст, кто учебник или лишний мешок картошки, иногда подворовывала у мамы, когда та в пьяном беспамятстве оставляла свой кошелек со скудным семейным бюджетом без присмотра. Женя часто пропадала в библиотеке, много читала и мечтала получить высшее образование, чтобы навсегда уехать из этого захолустья и зажить сытой, счастливой жизнью.

Вот только, когда девочке исполнилось шестнадцать лет, мать забеременела, а аборт делать отказалась: у них с отцом были большие планы на детское пособие. О том, что у Ванечки есть проблемы со здоровьем, стало понятно только к двум годам. К этому моменту Женя уже закончила школу и уехала в город, где нашла работу на рынке и осталась там жить, собирая деньги на учебу.

Однажды в городе, на вокзале, девушка случайно встретила мать, которая держа в руках спящего Ваню и его справку об инвалидности, просила милостыню. Позднее выяснилось, что морально опустившаяся женщина напоила своего ребенка водкой, чтобы он крепко спал и не доставлял ей хлопот, пока она зарабатывает на очередную порцию выпивки.

Не раздумывая, Женя забрала брата к себе, в город, и стала о нем заботиться, а чтобы родители не отобрали у нее ребенка, которого воспринимали только как источник своих доходов, часть своего заработка девушка ежемесячно отсылала им. Так и жила. Сводила концы с концами. Умудрилась даже поступить на псифак.

Наградой за её труды и старания стали улучшения в самочувствии брата, который, попав в заботливые руки Жени, стал словно оживать. Узнай об этом её родители, наверняка бы, потребовали вернуть Ваню, ведь его инвалидность, а, следовательно, и пенсия, не были пожизненными и зависели от его состояния здоровья. Поэтому девушка не спешила делиться с ними успехами мальчика. И тут на голову Жени свалился Бессонов.

Девушка не знала, как назвать те чувства, что она испытывает к Диме. Раньше она никогда не воспринимала мужчин как… мужчин, ей было не до любви, секса и отношений, главным было выжить.

Дима был привлекательным, добрым и отзывчивым, что он, кстати, считал своим недостатком и тщательно скрывал, немного грубоватым… Но было в нём что-то ещё… какая-то скрытая уязвимость, неуверенность в себе, как будто он не считал себя достойным чего-то хорошего. И это заставляло девушку приглядываться к нему повнимательнее. Она уже не боялась его, и ей хотелось как-то помочь мужчине, избавить его от внутренних проблем и противоречий, хотя бы из чувства благодарности. О чем-то большем она и не мечтала: кто он и кто она…

Так они и уживались, присматриваясь и притираясь друг к другу, пока однажды реальность не напомнила о том, что Дима давно пустил свои привычные дела на самотек, окунувшись с головой в новые для себя хлопоты.

Это был обычный будний день, Бессонов по заведенному распорядку поехал в магазин за покупками, а Женя с Ваней собирали пазлы в гостиной на первом этаже. Когда в дом без стука вошла пожилая, но довольно бодрая женщина, по-хозяйски осматривая помещение, девушка очень растерялась. Она вышла навстречу незнакомке и робко заговорила, изредка поглядывая на ребенка:

– Добрый день! Вы к Диме? Его пока нет, он уехал в магазин. Подождете? Вы, наверное, его мама?

– Я больше, чем его мать! – сказала гостья с презрительным видом.– Я женщина, которая вырастила этого подкидыша, после того, как от него отказалась даже родившая его потаскушка! А вот кто ты такая?

– Я.., – Женя несмело начала свои объяснения, – Понимаете, Дима нам помогает…

Женщина бросила на стул свой пиджак, сумку, прошлась по комнате, заглянула на кухню, а потом повернулась к девушке:

– Помогает, значит… Я смотрю ты тут уже устроилась, обжилась…В прошлом месяце про тебя ещё и слуху не было, а в этом – уже гнездышко свила, подумать только… вот так наглость…

Тут незнакомка заметила ребенка и как коршун бросилась к нему, а перепуганная Женя следом за ней. Обойдя мальчика по кругу и взглянув на него, женщина истерично заорала:

– Да он даже не похож на Диму! Не его! Нечего вешать на моего племянника свой приплод! Я не позволю его облапошить! Что, денег захотела? Думала, раздвинула ноги, наплела с три короба, и Дима поверит? Будет растить твоего сыночка нагулянного?

Женя опешила, не знала, что сказать, да и не успевала вставить хоть слово. Ваня, заметивший постороннюю, перепуганный ее криком, сам завопил во всю силу легких. Девушка пыталась взять его на руки одной своей здоровой рукой, но взволнованный ребенок начал колотить её и себя своими ладошками и отчаянно вырываться. Именно в этот момент в дом и вошел Бес, с пакетами в руках.

– Что здесь происходит? – спросил он с порога.

– Это не твой ребенок! Не твой! Не позволяй ей одурачить тебя! Не плати ни копейки! Он вообще ненормальный! Здоровые дети себя так не ведут! – подлетела к нему пожилая женщина.

– Ты зачем пришла? – хмуро спросил он у неё.

– Как это зачем? Мы же не чужие друг другу люди, ты не звонишь, не приезжаешь… Я волновалась. Прихожу, а тут эта аферистка…

Мужчина спокойно отодвинул тетку со своего пути в сторону, оставил пакеты и подошел ближе к Жене:

– Не волнуйся, всё в порядке. Ваню отнести в комнату?

– Да, пожалуйста, – в глазах перепуганной девушки стояли слезы. – Извини, если мы сделали что-то не так.

Бес подхватил вырывающегося мальчика на руки и понес его наверх, следом бежала расстроенная Женя. Оставив их в детской, Дима спустился вниз.

Девушка дала Ване любимую мягкую игрушку, которую он принялся мять в руках, раскачиваясь из стороны в сторону и понемногу затихая. Время близилось к обеду, и постепенно переволновавшийся мальчик, следуя привычке и установленному распорядку дня, уснул. Женя осталась рядом с ребенком, с одной стороны, опасаясь его внезапных пробуждений, которые часто случались после истерик, а с другой стороны, не хотела мешать Диме.

Бес не церемонился с незваной гостьей:

– Зачем пришла? – начал он без вступления, как только спустился со второго этажа и подошел к женщине.

– Дима, а почему ты так со мной разговариваешь? Эта кобра тебе что-то напела? Это она настраивает тебя против семьи?

– Теть Маш, не устраивай цирк. Что тебе нужно? – холодно перебил Дима.

Доброжелательное выражение лица гостьи тут же сменилось злым прищуром:

– В этом месяце ты не прислал мне деньги…

– Ах, вот в чем дело… – Бессонов с сарказмом улыбнулся. – Закрутился, забыл. Сегодня переведу. Это всё?

– Эта женщина… и этот ребенок … – тетка никак не могла подобрать слова.

– Это не твоё дело. Можешь идти. В следующий раз просто позвони, не нужно тащиться сюда через весь город.

– А что будет и следующий раз? – зло закричала гостья, брызгая слюной. В этот момент она была похожа на одержимую. – Чужого выродка содержишь, а старой тетке, которая вырастила тебя, на ноги поставила, отказываешься помогать?… Да, если бы не я, ты бы гнил в детском доме, я растила тебя как родного…тебя…которого мать оставила подыхать… Безродное отрепье! Уголовник! Неблагодарный сукин сын! Ублюдок! – казалось, что ей нужен лишь повод, чтобы выплеснуть весь накопившийся яд на человека, которого она по малодушию и глупости считала источником своих бед, даже после того, как племянник взялся обеспечивать её финансово.

– Спасибо, что напомнила, – привыкший к подобным выходкам родственницы, мужчина грубо взял старушку за предплечье и выпроводил из гостиной в коридор. – Счастливого пути!

Женщина схватила свои вещи и, с ненавистью глянув на племянника, плюнула ему под ноги:

– Ты вообще не должен был родиться! Лучше бы ты издох в том проклятом туалете! Ну, ничего… Бог всё видит…всё! – она погрозила Диме своим скрюченным артритом пальцем и вышла.

– Ведьма, – с презрением бросил Дима ей вслед.

Глава 5

Бес устало провел руками по волосам. На душе было гадко, стыд затопил всё нутро… Жаль, что Женя всё это видела, да и, наверняка, слышала. Где-то в глубине души мужчина хотел понравиться девушке, хотел быть в её глазах лучше, чем он есть на самом деле, хоть до последнего момента и не признавался себе в этом, называя свою тягу к ней простым вожделением.

В попытках чем-то занять свои мысли, Дима взял в руки пакеты с продуктами и понуро поплелся на кухню, чтобы разложить их по местам. За шорохом кульков и пакетов, он не услышал, как к нему подошла Женя и положила свою ладошку на его предплечье:

– Хочешь чая?

Бессонов оглянулся на девушку и грустно улыбнулся:

– Очень. Отличная идея.

Они, не сговариваясь, принялись готовить чай и накрывать стол, а потом впервые уселись рядом, соприкасаясь коленями. То, что девушка не винила Диму в неприятной сцене, которую ей пришлось пережить, а также её участливый взгляд немного его приободрили. Но он решил, что ему всё же стоит немного рассказать и о своей родственнице, и о своей жизни в её доме.

– Извини за эту сцену, – первый прервал молчание Дима.

– Ничего, всё в порядке. Это твоя тетя? Она себя так назвала…

– Да… Я каждый месяц перечисляю ей определенную сумму денег, думаю, она на них помогает дочери и содержит своего сына-пьяницу.

В этот раз я что-то закрутился-завертелся и совсем забыл о том, что подошел срок. Нужно сегодня же включить в личном кабинете мобильного банка функцию автоматического списания, – проговорил мужчина как бы для себя. – Вот она и пришла, напомнить. А тут ты… Старуха сразу себе нафантазировала, связала факт отсутствия денег и ваше присутствие, вот её жадность и накрыла…

– Ясно…Она действительно растила тебя?

– Да, – Дима не поднимал глаз от кружки ароматного чая. Ему хотелось говорить об этом беспечно, с улыбкой, хотелось создать впечатление, что всё это не имеет для него значения, не задевает его…но не получалось, в горле будто встал ком.

– Мне так жаль, – Женя положила свою руку на Димину ладонь, нервно сжатую в кулак. – Она грубая и жестокая женщина, думаю, тебе с ней было несладко …

– Это мягко сказано, – мужчина печально ухмыльнулся и на мгновение замолчал. Он мысленно говорил себе, что нужно быть сильнее, отбросить сантименты и просто излагать факты, не показывать свою слабость, застарелую боль и загнанные внутрь эмоции, но потом слова словно сами полились из него, помимо его воли. – Поначалу я не слышал других обращений, кроме, как отродье и ублюдок. Она постоянно проклинала мою мать, не упуская случая наградить меня при этом оплеухой или пинком! Попрекала каждым куском хлеба, каждой парой стоптанных ботинок, что я донашивал за её сыном, говорила, что я испортил ей жизнь, вогнал в гроб свою бабку, объедаю её детей… всего и не перечислить… Эти слова и обвинения, полные яда и желчи, были хуже ремня и её кулаков. Они западали мне в душу и прорастали мыслями о моей никчемности, ненужности… Сколько раз я думал о том, чтобы просто покончить со всем этим… Даже не знаю, почему так и не сделал этого. Сколько раз я хотел уйти из дома…

И всё-таки каждый раз, зализывая раны и загоняя глубже внутрь свои обиды, я убеждал себя, что с ними лучше, чем в детдоме, что у меня есть семья, – Бес резко замолчал, устыдившись своей откровенности. Что это он? Плачется, как маленький… Щеки мужчины окрасились румянцем стыда и неловкости.

Девушка незаметно вытерла влажные дорожки на скулах и одной рукой приобняла Диму, положив голову на его предплечье:

– Но теперь-то ты всё понимаешь, да? Ни один ребенок не в ответе за обстоятельства своего рождения или ошибки своих родителей! Просто твоя тетка – глубоко несчастная и очень жестокая женщина, вымещавшая всю свою злобу и обиду на жизнь на тебе, маленьком беспомощном ребенке, который не мог себя защитить и дать сдачи! А ты… ты замечательный! Только подумать! После всего, что сделала эта женщина, ты продолжаешь ей помогать! Только сильный духом и очень добрый человек способен на такое! А посмотри, сколького ты добился! – она обвела взглядом его большую светлую кухню. Жилье, автомобиль, внешний вид мужчины – всё говорило о его достатке и успешности.

Дима почувствовал, как слова девушки, словно бальзам, проливаются на его израненную, изъеденную сомнениями душу. Удивительно, какой всё-таки силой они обладают. Одни слова способны ввергнуть в пучину отчаянья и ненависти к самому себе, а другие – дарят надежду и утешение. И, казалось бы, Бес и раньше знал всё о характере своей злобной тетки, а с возрастом даже стал понимать, почему она так ведет себя с ним. Но вот именно сейчас он как будто бы прозрел и действительно начал верить в то, что говорила ему Женя.

И вдруг её последняя фраза его отрезвила:

– Если бы ты только всё знала обо мне… – сказал он как-то обреченно.

– А ты мне и расскажешь, – ответила Женя, поглаживая его руку, но, заметив настороженность в глазах Димы, закончила. – Не сейчас… когда будешь готов…

Чувствуя ласковые поглаживая её пальцев, тепло обнаженного колена, прижавшегося к нему, Бес не сдержался, его окрыленная душа рвалась навстречу этой удивительной, понимающей девушке, и мужчина впервые уступил своим чувствам. Он аккуратно взял Женину ладонь, поднес к своим горячим сухим губам и поцеловал, а затем уже и сам потянулся к ее губам за поцелуем. Но заметив, как отстранилась перепуганная Женя, покрывшись густым румянцем, будто не она сейчас сама распаляла его своими прикосновениями и участливым взглядом, Дима рассердился – на неё, на себя и свою дурацкую откровенность, на эту ситуацию в целом:

– Хватит меня дразнить! Я не железный, в конце концов! Ты трясешь передо мной своими прелестями, – мужчина руками в воздухе обрисовал воображаемую фигуру девушки, – смотришь на меня этими своими глазищами, прикасаешься, а чуть до дела доходит, сразу в кусты? В следующий раз ты нарвешься на последствия!

– Я ничего не понимаю, почему ты так разозлился? – искренне недоумевала Женя.

– Ах, не понимаешь? Так я тебе объясню, – с этими словами Бес легко подхватил оторопевшую девушку подмышки, усадил на стол и, вклинившись между её бедер, жадно поцеловал. Под его напором Женя чуть подалась назад, но не оттолкнула мужчину, а Дима, ободренный её робким ответом, одной рукой стал придерживать затылок девушки, зарывшись пальцами в шелковистые волосы, а другой – гладить стройную ногу от колена до самого края маленьких шортиков, бесстыдно оголивших бедра.

Постепенно Женя стала отвечать смелее, её язык начал подражать его языку, голову пьянило, по телу разлилась приятная истома, как вдруг тишину, прерываемую их шумным дыханием и звуками поцелуя, нарушил детский плач, доносящийся с верхнего этажа.

Девушка в одно мгновение оттолкнула Беса и спрыгнула на пол, покачнувшись и едва не упав. Краска стыда залила её лицо.

– Ты всё неправильно понял, я не хотела ничего такого…Я просто проявила к тебе сочувствие, в котором ты так нуждался в тот момент, – Женя начала оправдывать своё поведение и, прежде всего, оправдывать саму себя в своих глазах. Находясь в зависимости от милости Димы, сейчас девушка больше всего боялась, что её поцелуй он расценит как плату за гостеприимство и проявленную к ним с Ваней заботу. Она и подумать не могла, что своими словами может обидеть его.

– Я не нуждаюсь в твоей жалости! – со злостью закричал задетый мужчина и, чтобы как-то реанимировать раненное самолюбие, схватил руку Жени и положил на свой пах. – Вот в чем я нуждаюсь, черт возьми. Как насчет того, чтобы помочь мне с этим, а? О, только не строй из себя невинную овечку, секунду назад ты чуть не сожрала меня в порыве страсти как самка богомола… – Дима похабно улыбнулся, но договорить не успел, так как Женя влепила ему звонкую пощечину, а затем выбежала из комнаты.

Бес с грохотом придвинул кухонные стулья ближе к столу – хотелось что-то разбить, сломать, но он пару раз выдохнул, чтобы взять под контроль взыгравшие нервы, и вышел на улицу. Он чувствовал себя паршиво – уязвимым, слабым, будто голым и ругал на чем свет стоит – не хватало только, чтобы вместо желания и симпатия Женя испытывала к нему жалость или взяла под опеку как своего сына. Устав от самобичевания, Дима поплелся в свою мастерскую.

Было у него ещё одно любимое дело, хобби, о котором мало, кто знал – Бес занимался плотничеством, мастерил из дерева предметы мебели. Пока это были простые, незамысловатые вещи – стеллажи, табуретки, журнальный столик или беседка, но ему нравился не столько результат, сколько сам процесс создания и работы с древесиной, её волокнистая текстура со своим особенным, неповторимым узором, смоляной запах хвойных парод или горьковатый аромат дубильных веществ и дегтя лиственных деревьев. Эта работа была для него своего рода терапией. Если занимаясь ремонтом машин, он настолько погружался в работу, что порой делал всё на автомате, главным был результат – точный и выверенный, то здесь – был важен процесс создания, полет фантазии и особая атмосфера, в которой Дима погружался с головой. Возможно, когда-нибудь в старости, иногда думал Бессонов, он отойдет от дел и займется только этим своим хобби.

Вот и в этот раз он направился в столярную мастерскую и провозился там почти до позднего вечера. Он резал, строгал, шлифовал, наверное, впервые за всё это время оставаясь погруженным в свои внутренние переживания, и в конце с удивлением и какой-то грустной улыбкой рассматривал результат своей работы – две деревянные, чуть неровные машинки, размером не больше его ладони. Когда Дима вернулся в дом, все уже спали, поэтому он оставил свои «поделки» на кухне и тоже отправился мыться и спать.

К сожалению, для Жени неприятности не ограничились только стычкой с Бесом. Буквально через час после этого ей позвонили из банка и напомнили о пропущенном сроке погашения очередного платежа по кредиту. Девушка ругала себя, обзывая глупой гусыней, как об этом можно было забыть? Неужели она настолько привыкла к сытой жизни под боком у Димы, что совсем забыла о своих обязательствах, о том, что за стенами этого дома продолжается совсем другая жизнь, к которой ей придется вернуться буквально через пару месяцев. Но хуже было то, что платить девушке было нечем, а просить деньги у Бессонова после всего произошедшего она просто не решалась.

Глава 6

В течение следующей недели ей звонили из банка по несколько раз в день: сначала её клиентский менеджер, а затем уже из отдела собственной безопасности. Они грозили ей неустойкой, судебным иском, испорченной кредитной историей, приставами и коллекторами, не принимая во внимание рассказ Жени о её временной нетрудоспособности. Под конец таких разговоров девушка становилась больной от волнения и переживаний. Дима держался с ней холодно, не сказав за всё это время и десяток слов, поэтому к нему она так и не смогла обратиться.

Каждый раз, увидев входящий звонок, девушка спешно удалялась к себе или ванную и закрывала двери. И Дима сразу догадался, в чем дело – звонил бывший Жени, отец Ваньки. Видно этот тип одумался, понял, что проворонил своё счастье и пытался помириться, названивая по несколько раз в день. Вот только позиция Жени не была до конца ясна Бесу. Судя по тому, что со своим бывшим она каждый раз общалась по полчаса и больше, девушка была готова его выслушать, но не простить и вернуться, ведь с Димой она ни разу не заводила разговор о том, что съезжает и ей больше не нужна его помощь. Видно, этот объявившийся экс-жених не мог обеспечить своей женщине того же комфорта и уюта, какой был здесь, у Беса. И это останавливало Женю от окончательного выбора.

Стыдно было признаться, но Бессонов ревновал. Ужасно! И, конечно, его обижало Женино поведение, её желание усидеть на двух стульях одновременно. Он считал, что она не такая, порядочнее. «Чертовы бабы! – с обидой и раздражением думал он. – Чего ещё от них ожидать? Все они такие!» Эти размышления и догадки не делали его настроение лучше, и с каждым новым звонком он все мрачнее и агрессивнее смотрел на свою гостью.

В полном отчаянии Женя решилась позвонить Ольге Васильевне, бывшей соседке и няне Ванечки, но телефон женщины оказался выключенным, а потом – Светке, хоть и зарекалась иметь с ней хоть какие-то дела после той выходки. Но напарница только рассмеялась над просьбой о деньгах и посоветовала взять их у обеспеченного любовника, которого Женя добыла стараниями Светы и о котором теперь гудело всё кафе. Оказалось, что Бессонов заезжал к ней на работу и договорился с хозяйкой о временном отсутствии девушки, для которой теперь придерживали место, распределив объем её работы среди оставшихся официанток, чем те были крайне недовольны.

Поэтому Женя сделала то единственное, что ей оставалось – собрала Ваню, вызвала такси и, пока Бес отсутствовал по делам, поехала в банк, чтобы лично договориться о перекредитовании или отсрочке. Она по наивности своей полагала, что стоит только сотрудникам банка увидеть её загипсованную руку, как они тут же войдут в её положение и предоставят время для уплаты долга. Девушка даже была готова позже заплатить непомерную пеню, лишь бы они больше не звонили ей с угрозами, от которых она страшно нервничала и не могла уснуть. И, конечно, её взвинченное состояние не могло не отразиться на поведении и настроении Ванечки.

Если бы тогда Женя знала, чем обернется её поездка, она бы послала банк ко всем чертям и сама порекомендовала бы им обращаться в суд.

Как она и ожидала, Ваня очень нервничал, но всё-таки до банка они добрались вполне благополучно. Девушка взяла талон и стала ждать продвижения очереди к окошку, где её ожидал клиентский менеджер. Мальчик сидел рядом, глядя перед собой и теребя в руках любимую мягкую игрушку, как вдруг прозвучала пожарная сигнализация, и вокруг начался настоящих хаос.

Все посетители, толпу которых возглавляли резвые пенсионеры, поднялись со своих мест и рванули к единственному выходу. Сотрудники банка спешно хватали рабочие ноутбуки, сумки, бумаги или то, на что первым упадет их взгляд, и спешили следом, сбивая других людей прозрачными створками стеклянных дверей своих каморок-кабинетов, больше похожих на аквариумы. В какой-то момент одна из таких дверей всё же разбилась о чей-то лоб, но крики боли, ругательства и звон осколков заглушила сирена.

Перепуганная Женя, одной рукой держа вырывающегося и плачущего Ваню, тоже пробиралась к выходу. Паника нарастала, ладонь вспотела, а ноги от страха едва слушались девушку. Получая от напирающей толпы тычки в спину, под ребра и по больной перебинтованной руке, девушка с недоумением думала, откуда же в этом с виду небольшом помещении столько людей? Почему нет запасных выходов? Почему никто из руководства отделения банка не пытается организовать толпу, прекратить панику? В какой-то момент она почувствовала, что её ладонь, еще секунду назад державшая Ваню, свободна, а неуправляемый людской поток, не замечающий ничего вокруг, выносит мальчика на улицу.

«Только бы он не пострадал!» – билось набатом в её голове. С безумным криком: «Ваня, Ванечка! Осторожнее! Ребенок! Не заденьте ребенка!» Женя отчаянно заработала локтями обеих рук, не обращая внимания на боль, чтобы быстрее пробраться к малышу. Буквально через минуту выскочив на свежий воздух, девушка с отчаянными криками стала звать мальчика, выискивала глазами его желтую куртку и темную головку, но Вани рядом не оказалось. Ужас практически парализовал, затопил девушку, скрутив все внутренности в тугой узел и заставляя руки и губы дрожать мелкой дрожью…

Женя оббежала всё вокруг злосчастного здания, заглянула в лицо каждому прохожему в толпе, скопившейся возле банка, плакала и звала Ваню, просила о помощи, снова кричала и звала, пока голос не охрип, а связки не стали гореть огнем, но всё было бесполезно. Обессилев от отчаянья, она уселась прямо на землю, будто её подкосило, и не слушающимися пальцами набрала номер Димы.

– Алло, – мужчина ответил после второго гудка.

– Ваня пропал! Помоги мне, умоляю, – рыдала она в трубку сиплым голосом.

– Как это могло произойти? Где он пропал? Когда? – оторопело спросил Бес.

– В городе. Только что. Мы приехали в банк, сработала сигнализация, и началось настоящее столпотворение… В какой-то момент он вырвался из рук и толпой его вынесло на улицу, но когда я смогла, наконец, выйти следом, его уже не было, – девушку ещё больше трясло, но она старалась сквозь всхлипы объяснить все обстоятельства как можно понятнее.

– Не реви, сейчас буду. Диктуй адрес. Никуда не уходи. Обещаю, мы его найдем, – в голосе мужчины чувствовались уверенность и властная сила.

Продиктовав адрес отделения банка, Женя принялась изо всех сил молиться. Она никогда не простит себе, если с Ваней что-то случиться. Она просто не сможет жить с этим.

Бессонов тут же позвонил ребятам во все мастерские, Андрею, ещё паре друзей, взял из вещей Жени несколько фотографий мальчика и направился к ней, прихватив с собой ещё и термос с чаем, хорошо разбавленный ореховой настойкой.

Прибыв на место, Дима буквально заставил девушку выпить приготовленный для нее напиток, а затем, прежде всего, чтобы чем-то её занять, дал листы бумаги и велел составить краткое описание ребенка, особых примет, одежды, имеющихся при нем вещей, переписать их контактные телефоны, а сам дал объявления во всех специальных группах по розыску людей в социальных сетях.

Дождавшись своих ребят, Бес разделил их на группы, раздал фотографии Вани и его описание, составленное Женей, поделил на карте на квадраты прилегающую к банку территорию и распределил эти участки среди мужчин. Поиски начались. К этому моменту сигнализация в банке была отключена, источник возгорания так и не нашли, а взъерошенные и перепуганные сотрудники возвращались в помещение, высказывая предположения, что же могло задымиться и спровоцировать сигнал, и изредка поглядывая на зареванную девушку и крупного хмурого мужчину рядом.

Перепуганная Женя не отходила от Димы ни на шаг, как будто не только нуждалась в его поддержке, но и подпитывалась его энергией и уверенностью в благоприятном исходе поисковой операции.

– Мы его найдем, вот увидишь. За такое короткое время Ваня не мог уйти далеко. Скорее всего, он просто где-то спрятался от страха, – подбадривал Бес.

Через два часа на объявления Димы, размещенные в интернете, откликнулось несколько волонтерских организаций. Всё больше людей вовлекалось в поиски. Женя не прекращала молиться, а когда отчаяние подбиралось совсем близко, она, уже не думая о приличиях и прочих глупостях, просто укрывалась в надежных объятиях Димы, который, не скупясь, делился с ней своим теплом. Удивительно, но мужчина всё это время сохранял холодную голову, был собранным и держал всё под контролем.

Искали везде: во дворах, открытых подъездах, на детских площадках, заглядывали даже в мусорные баки и открытые люки, проверяли каждый укромный уголок, расспрашивали прохожих. Самые неравнодушные из них тоже подключались к поиску. Сами же Дима и Женя оставались возле банка, на случай, если мальчик вернется сюда. Хотя надежды на это было и мало. Но Женя в таком состоянии не смогла бы принять участие в поиске, от волнения ее просто шатало из стороны в сторону, а Дима не решался её оставить.

Через четыре часа измученную переживаниями девушку будто осенило:

– Мы должны заявить в полицию, у них ведь тоже есть ресурсы!

Мужчина сомневался, что сейчас, после истечения всего четырех часов, кто-то примет их заявление и начнет активные поиски. По крайней мере, раньше для этого нужно было истечение определенного срока. Но зная, как волнуется молодая мама, Бес решил сделать всё возможное в такой ситуации. Может быть, за соответствующее вознаграждение ему удастся их расшевелить…

– Хорошо, я еду в ближайшее отделение, а ты оставайся здесь. Буду на телефоне, – мужчина заботливо поцеловал девушку в висок, прыгнул в свой пикап Toyota Tundra и уехал. Женя сразу почувствовала, как стало одиноко, боязно и тоскливо на душе.

Ближайшее отделение полиции оказалось буквально в паре кварталов. Зайдя в обветшалое полупустое здание, Бес решительно направился к окошку «Дежурная часть» на первом этаже. Судя по царившей тишине, большинство сотрудников было на обеденном перерыве. За мутной пластиковой перегородкой, обклеенной по периметру разными листочками-объявлениями, сидела дородная женщина средних лет, с недовольным выражением лица и погонами сержанта на плечах.

– Я хочу подать заявление о пропаже ребенка, – Дима как всегда решительно перешел сразу к делу.

– Когда пропал? При каких обстоятельствах? – медленно спросила сотрудница, переводя холодный взгляд густо подведенных темных глаз с экрана своего смартфона на Бессонова.

– Сегодня, четыре часа назад. В районе отделения банка на Калининой, 20. Там сработала пожарная сигнализация, ребенок испугался и убежал.

–Хм… так побегает и вернется, чего так переполошились…– хмыкнула женщина и вернулась к пролистыванию новостной ленты в своем телефоне.

– Ребенку всего пять лет, и он – аутист. Сам он не вернется. Его страх – это не обычные капризы, – с нажимом сказала Дима. – Примите заявление и организуйте поиски.

– Он что? Умственно отсталый? И зачем, скажите мне, мамаша потащила его в банк? – ехидно ответила непогрешимая тетка с выражением лица «сами виноваты», но всё же протянула Бесу чистый бланк и ручку.

Он, молча, взял предложенное, сдвинулся чуть в сторону от окна приема и принялся заполнять графы: имя и фамилия, отчество он не знал; возраст приблизительно; описание внешности, контактные телефоны, свой домашний адрес и прежний адрес Жени, указал про Ванькин диагноз, кратко в скобках записав про особенности его поведения – боится шума и криков, не любит прикосновения, не смотрит в глаза, плохо говорит.

Женщина внимательно изучила возвращенный ей бланк и с издевкой бросила:

– Что ж вы, папаша, не знаете даты рождения своего ребенка? Ну и семейка, – она хохотнула и покачала головой.

– Я – не отец, а друг матери мальчика, – спокойно пояснил Дима. Ему было плевать на то, что думает о нем эта дама, плевать на её ужимки, главное, чтобы она помогла.

– Друг матери, значит? – женщина нагло улыбнулась, сканируя Беса взглядом и оценивая его дорогие часы и одежду. – А мы такие заявления только от родственников принимаем, – её глаза сверкнули торжеством. – Пусть мамаша сама приходит, – самодовольно закончила она. В этот момент мужчине показалась, будто разукрашенная мадам прониклась к Жене какой-то личной неприязнью.

– Зачем тратить время на эти формальности? Она расскажет и напишет то же самое! – Бес начинал злиться на эту неприятную тетку.

– Мужчина, не я эти правила придумывала, не мне их отменять, – равнодушно проговорила она в ответ и опять уставилась в телефон, давая понять, что разговор окончен.

Дима уже хотел на простом матерном языке объяснить, что если она не примет заявление, не организует поиски, то он разнесет в пух и прах весь их курятник, дойдет до самого «верха» и накатает такую жалобу, после которой ей светит только карьера регулировщика, как вдруг в помещение вошел мужчина в форме и вальяжной походкой направился к ним.

Несмотря на прошедшие годы, Бессонов сразу узнал своего бывшего друга детства Пашу Куриленко, по прозвищу Цыпленок. Сейчас, правда, это прозвище не подходило повзрослевшему, окрепшему мужчине. Удивительно, что за все семнадцать лет они так ни разу и не встретились, несмотря на то, что жили в одном относительно небольшом городе. Хотя, конечно, каждый знал о судьбе и жизни другого.

– Димка, ты? – мужчина подошел прямо к Бесу, но несмотря на радостные возгласы, не протянул руку для приветствия. – Вот так встреча! Ты почти не изменился.

«А, ты вот изменился очень сильно», – подумал про себя Бессонов, разглядывая раздавшуюся, оплывшую фигуру Куриленко, его нездоровый цвет кожи и мешки, повисшие под маленькими глазками. Когда-то давно Витька был самым маленьким и щуплым мальчиком в их дворе, поэтому рослый не по годам Дима по доброте душевной взял мальца под свою защиту. Так и началась их дружба длиною в десять лет.

Хоть ребята и были ровесниками, Бес всегда был сильнее, взрослее и мудрее, его жизнь сильно отличалась от сытой и обеспеченной жизни Витьки, мама и отец которого держали свою палатку на рынке. Дима вспомнил, как тётя Оля в благодарность за опеку над сыном, подкармливала его, водила в цирк или на аттракционы, покупала мороженное или штопала порванные штаны, чтобы парню не влетело дома. Иногда Бесу казалось, что он дружит с Цыпленком только из чувства благодарности к его замечательной маме, которая щедро одаривала Диму своими теплом и заботой, не перепадавших ему от родных. Сам же Витька был другом так себе… Ябеда и скупердяй, он часто сам лез к тем, кто старше и сильнее, получал нагоняй, а потом подлизывался к ним и лебезил, врал и бахвалился, за что снова получал от горе-товарищей. И, пожалуй, больше всего Дима не понимал, как можно было поступаться своей гордостью и выпрашивать внимание у тех, кто тебя унижал и насмехался. Он сам никогда не опустился бы до такого. Наверное, поэтому друзей, кроме Витьки, тогда у него и не было. И следуя долгу дружбы, Дима не раз ввязывался в драки из-за выходок Цыпленка: бил он, били его, иногда толпой, от которой юркий Цыпленок успевал спрятаться, а потом ещё и тетка дома ругала и «гоняла» кипятильником, заметив сбитые костяшки и синяки. И всё равно Дима продолжал общаться и помогать Цыпленку, закрывая глаза на его недостатки, ведь все, рассуждал он, имеют право на друга.

Но больше удивило Бессонова не то, как внешне изменился некогда щуплый паренек, а то с какой легкостью он сейчас обращался к нему, будто между ними не пролегла пропасть, полная обиды и отчуждения. «Неужели у людей такая короткая память?» – с грустью думал он. – «Или просто так удобнее? Делать вид, что ничего не произошло…».

Куриленко, будто не замечая сурового молчания старого друга, продолжал как ни в чем не бывало:

– Ты какими судьбами к нам? Случилось чего? – он перевел взгляд с Димы на сотрудницу, которая все это время внимательно слушала чужой разговор и, заметив обращенное к ней лицо Куриленко, принялась рассказывать:

– Ребенок у него пропал, вот заявление написал. Да только он ему не отец, и я не могу принять заявление и зарегистрировать его, – в последней фразе в большей степени содержался вопрос, обращенный к старшему по званию майору Куриленко.

– Да, брось ты, Ир. Там вроде новый приказ был по порядку организации розыска несовершеннолетних. Прими. Под мою ответственность, – Виктор с улыбкой повернулся к Бесу. – Пойдем ко мне в кабинет, расскажешь, как всё было, – и он панибратски похлопал бывшего друга по плечу, игнорируя его молчание.

В этот момент Бессонову позвонила Женя, и мужчина, приняв вызов, отошел чуть в сторону:

– Да?

– Димочка, его нашли! – девушка говорила сквозь слезы. – Возвращайся!

– Буду через три минуты, – Бес сбросил звонок и, повернувшись к ожидавшим его сотрудникам доблестной полиции, сказал. – Ребенок нашелся. Все в порядке. Можете выбросить заявление, – и направился к выходу.

Глава 7

Уставшая Женя сидела на скамейке, вытирая влажные от слез щеки, и то и дело поглаживала по руке, коленям и макушке Ваню, сидящего рядом в накинутой на плечи чужой кофте. Он теребил в руках любимую мягкую игрушку и игнорировал окружающих. Его лицо было в грязи и мелких царапинах, а глаза припухли от слез, которые оставили на щеках светлые дорожки. Недалеко от мальчика сидела неприметная лохматая дворняжка.

Как только Дима подошел вплотную, девушка не сдержалась и бросилась к нему в объятия.

– Господи, я так рада! Спасибо всем этим людям! Спасибо тебе, что всё организовал! Если бы не ты… – она порывисто прижалась к его губам, но тут же смущенно отступилась, и оторопевший Бес не стал её удерживать.

– Расскажи, как нашли? Где он был? С ним всё в порядке? Только погоди минутку…– с этими словами Бессонов развернулся к толпе волонтеров, с улыбкой радости и удовлетворения наблюдавшей за сценой воссоединения семьи, и громко объявил. – Ребята, огромное всем вам спасибо! Ваша помощь неоценима! Мы с женой никогда не забудем вашей доброты и участия! В благодарность мы приглашаем вас завтра в пиццерию «Добрый Эль», угощение и выпивка за мой счет. Заведение весь день будет открыто только вас! Слово-пропуск «Бес»! – по толпе прошел одобрительный гул, помня о реакции мальчика на посторонний шум, громче выражать свою радость люди не стали, а Дима повернулся к своим сотрудникам, – Мужики, завтра выходной, приходите с семьями.

Глаза Жени светились от радости, восторга и благодарности к этому замечательному человеку! Кажется, она знает, как называется то, что она к нему чувствует… И разве можно было в него не влюбиться?

– Ну, так, где же был этот маленький путешественник? – Бес снова подошел к Жене и приобнял её за плечи.

– Он прятался в зарослях сирени за гаражами, в трех кварталах отсюда. Его нашла собака вон той женщины, – девушка показала взглядом на пожилую старушку с золотистым лабрадором у своих ног. – Она проходила мимо, увидела суету и предложила помощь. Оказывается, её пес раньше работал поисковой собакой у спасателей. Но сейчас он на пенсии, и сын этой женщины, работающий в МЧС, привез пса к матери, чтобы ей было не так скучно. У меня остались игрушки Вани и его кепка, вот этот герой и взял след.

– Погоди ещё минутку, – Дима отстранил девушку и подошел к старушке с собакой. – Здравствуйте, жена мне всё рассказала. Мы вам очень благодарны! Вы спасли нашего сорванца! – Бес присел на корточки и потрепал по голове старенького пса, который от удовольствия вывалил свой розовый язык наружу. – И тебе спасибо, приятель! – затем мужчина встал, достал из кармана четыре пятитысячные купюры и протянул хозяйке, – Этому хорошему мальчику на корм. Спасибо еще раз! Приходите завтра на угощение.

Старушка взяла деньги, улыбнулась и, потянув на себя упирающегося пса, довольного проявленным к нему вниманием, пошла по своим делам.

– Жена, значит? – кокетливо улыбнулась Женя.

– Не буду же я всем рассказывать про наши …необычные обстоятельства, – улыбнулся Дима в ответ. – Поедем домой, Ваня клюет носом.

Легко подхватив сонного мальчика на руки, Бессонов направился к машине, как вдруг боковым зрением заметил, что за ними следом идет та самая лохматая дворняжка.

– А это ещё кто? Еще один спасатель? – он тихо обратился к девушке.

– О-о, – протянула она смущенно, – я тебе ещё не всё рассказала. Когда Ваню нашли, рядом с ним сидел этот пес и охранял его, никого не подпуская. Вот теперь не отходит от Вани.

– Вот так дела…

Дима устроил мальчика на заднем сидении, а затем развернулся к его охраннику, придерживая открытую дверь машины:

– Ну, что, забирайся, лишняя нянька нам не помешает. Но сегодня ты пока спишь во дворе.

Казалось, будто дворняга всё поняла и милостиво приняла предложенные условия совместного проживания, потому что тут же спокойно запрыгнула в машину к уснувшему мальчику и пристроила свою голову у него на коленях. Услышав слова Бессонова, Женя чуть не запрыгала от радости – уж очень ей хотелось, чтобы у внезапно возникшей дружбы было продолжение.

Вскоре вся компания вернулась домой, Ваню уложили спать, собаку разместили на подстилке возле входной двери, оставив ей приличный кусок домашней курицы и плошку с водой, а Женя и Дима расположились на кухне. Вдруг в один миг всё хорошее настроение мужчины улетучилось, и он хмуро сказал:

– А теперь, женщина, скажи мне, какого хера ты поперлась одна с ребенком в банк, а?

Женя виновато опустила голову вниз:

– Я просрочила выплату платежа по кредиту. Брала его на учебу. Из зарплаты платила, а сейчас… Хотела поговорить с ними, объяснить, они звонили каждый день с угрозами…

– Так, это не бывший твой звонил? Отец Вани? – спросил Бес, стараясь не выдать охватившего его облегчения.

– Нет, – удивленно ответила девушка. Откуда у него такие глупые мысли?

– А ко мне обратиться ты не могла? Денег попросить? Или на худой конец, если гордость не позволяла, попросила бы в банк отвезти и с Ваней посидеть.

– Да, какая гордость? Но ты всё время злой и хмурый ходил! Я боялась тебя!

– Боялась она… – Дима как-то сразу сдулся. – Не укусил бы… Сколько ты должна?

– Платеж восемь тысяч и неустойка, наверное, набежала…– тихо ответила Женя.

– Завтра дашь реквизиты, заплачу. И чтобы больше никакой самодеятельности, ясно?

Женя как болванчик закивала головой в знак согласия.

– Я потом тебе всё отдам… – начала она робко, чтобы скрыть затопившее её чувство неловкости и благодарности: Дима же ей ничего не должен, он такой же заложник ситуации, а она свалилась ему на голову и все свои проблемы ему на плечи переложила.

– Отдашь, куда ты денешься, – по-доброму буркнул Бес, а Женя не сдержалась и, подойдя к Диме, привстав на цыпочки, поцеловала его в чуть приоткрытые губы.

Их поцелуй длился всего пару мгновений, а потом мужчина отступил и хмуро спросил:

– А сейчас что было? Благодарность? – он смотрел на девушку с каким-то раздражением и тоской одновременно.

Конечно, он страстно желал её, но не хотел никакой благотворительности. Будь на её месте другая, он бы не задумывался о чувствах, обстоятельствах или истинных мотивах, между ними был бы просто секс, примитивная физиология. Но с Женей ему было важно, чтобы девушка хотела его так же страстно и исступленно, как он мечтает о ней ночами, не зная, как утолить свой голод. Хотела именно его! Хотела пережить с ним сокровенные моменты единения не только тел, но и души. И если, чёрт возьми, по каким-то причинам она не могла дать Бесу всё, чего он так давно желал, то и простой жалости или благодарности ему не нужно!

Он и так слишком часто слышал в жизни, что не достоин чего-то стоящего, ощущая при этом чувство горечи, обиды и какой-то собственной неполноценности. Испытать снова этот коктейль из разъедающих душу эмоций в объятиях желанной женщины, которая готова отдаться только из милости, было бы невыносимо.

От смущения Женя не могла поднять глаза на Диму:

– Нет, это не благодарность… То есть я тебе, конечно, благодарна, – начала она сбивчиво, испугавшись того, как прозвучала её первая фраза. – Просто ты как-то сам сказал, что если я захочу большего… то..

– Женя, а ты поняла, что я тогда имел в виду? Я не сопливый подросток… Когда рядом со мной любимая женщина, я не могу только держаться за руки и украдкой срывать с её губ невинные поцелуи.

«Любимая женщина?» – тут же мысленно одернул себя Бес, стоило только ляпнуть, не подумав, то, что было на языке. – «Нет, всё правильно. Любимая…». Казалось, это открытие перевернуло весь внутренний мир мужчины.

«Любимая?» – удивилась Женя. – «Наверное, это что-то вроде ласкового обращения… милая, дорогая… любимая. Она не должна фантазировать себе что-то, чтобы потом не разочаровываться».

– Поняла…– тихо выдохнула она, залившись краской смущения. Что за допрос он устроил?

– Ты хорошо подумала? – ещё раз уточнил он.

– Черт, Бессонов, – разозлилась Женя. – Сколько ты ещё будешь меня пытать? Хочешь, чтобы я тут сквозь землю от стыда провалилась?

Дима рассмеялся и, осторожно, чтобы не задеть её руку, подхватив девушку, стал подниматься по лестнице, направляясь прямиком в свою холостяцкую берлогу.

Усадив притихшую, растерявшую весь свой боевой настрой Женю на кровать, Бессонов включил ночник, задернул шторы и повернулся к девушке:

– Как же долго я мечтал об этом… – его голос стал хрипловатым, глаза потемнели. Подцепив за спиной футболку-поло, от чего мышцы на его руках вздулись буграми, Бес одним движением стянул её через голову и, не глядя, бросил в сторону. Затем дернул вниз молнию джинсов, из-за которых показалась резинка боксеров и дорожка коротких черных волос, и присел на корточки возле кровати:

– Давай, я помогу тебе… – он медленно расстегнул пуговицы на плотном трикотажном топе Жени и аккуратно стянул его с узких плеч. Его пылающий взгляд проследовал от влажных губ девушки, которые она в предвкушении облизывала, к её роскошной, ничем не прикрытой груди.

«Господи, наверное, так выглядели сирены, которые своим видом и нежным голосом заманивали опьяненных моряков на скалы, на верную погибель», – подумал Бес с каким-то благоговением и смирением перед судьбой. Он понял, что тоже погиб. Но эта мысль не вызывала страха или сопротивления, скорее облегчение от того, что можно оставить внутреннюю борьбу и сомнения и просто любить эту удивительную девушку.

Дима легонько опустил Женю на кровать, от чего её волосы водопадом рассыпались по серым простыням, в полумраке сливаясь с ними в одно бесконечное чувственное море, в которое так хотелось окунуться с головой. Сколько нежности и трепета он испытывал сейчас к Жене! Бес и не думал, что его черствое, израненное сердце может вместить столько!

Опираясь на вытянутые руки, Дима склонился над девушкой и стал покрывать поцелуями её лицо и тело, это была настоящая дорожка обольщения: уголок губ… шея… впадинка между ключицами… ложбинка груди… соски… упругий живот.

Женя дрожала, что-то внутри вибрировало и просилось наружу, внизу, между сведенных бедер, зародилось приятное тянущее чувство, её белье промокло. О стеснении и неловкости было забыто. Она безумно хотела этого мужчину! Кто бы мог подумать, что он может быть таким ласковым, смотреть на неё, как на недосягаемое божество и так прикасаться к ней своими крупными, чуть мозолистыми ладонями!

Девушка не заметила, как Дима ловко избавил её от джинсовых шорт, а затем от хлопковых трусиков, как сам избавился от остатков одежды. Вот он прилег рядом, и она ощутила жар и твердость мужского тела. Шелковистые волосы на его груди слегка покалывали её напряженные соски. Бес опустил свою руку вниз и стал ласкать девушку, убеждаясь в её готовности принять его и распаляя её желание ещё больше. Сам же он уже едва сдерживался. Женя стонала и подавалась навстречу его умелым пальцам, поэтому через пару мгновений Дима решил больше не медлить.

Устроившись между ее белоснежных бедер и глядя на изнывающую девушку горящим взглядом, мужчина сделал несильный первый толчок и едва не взорвался, погрузившись в упругую глубину, слишком тесную … слишком тесную для…

– Что это? – сквозь зубы выдохнул он.

– Только не говори, что тебе сейчас нужны уроки анатомии…– прерывающимся шепотом пыталась пошутить Женя, испытывая легкий дискомфорт внизу.

– Нет, но ты… девственница… – Дима навис над разомлевшей девушкой.

– Это проблема? Так реши её, – она дерзко положила свою ладошку на его ягодицу и притянула ближе к себе. – А не то ты по-настоящему узнаешь, что такое сгорающая от страсти самка богомола!

Дима, едва сдерживающий себя, не стерпел такой провокации и обрушился на Женю со всей силой своего желания, что бурлило в нём, заглушив поцелуем вырвавшийся у неё стон мимолетной боли.

Разгоряченные тела, влажные от пота… сплетенные руки, затерявшиеся в складках сбитых простыней… стоны удовольствия… удары плоти о плоть… звуки влажных поцелуев … тихий шепот признаний и просьб прямо в приоткрытые целующие губы: «Как хорошо, ещё… ещё» … и звездное небо, одно на двоих, в которое они упали, достигнув пика сладостного наслаждения.

Не успев отдышаться и успокоить своё грохочущее сердце, Дима прижал Женю к влажной груди и хрипло прошептал:

– Ты теперь моя! Ты это понимаешь? У меня всё серьезно…

Девушка кивнула:

– У меня тоже.

Чувство умиротворения и правильности происходящего затопило её. Она любит этого мужчину. Всё серьезно. Когда он только успел забраться к ней в сердце?

– Но сначала я должен тебе кое-что рассказать о себе…

– Только не говори, что ты женат и у тебя трое детей, – пошутила девушка.

– Нет, – притворно возмущенно ответил Дима.

Повисло молчание. Женя поняла: то, что хочет сказать Дима, очень важно, и ей обязательно нужно разгадать его настроение и чувства, чтобы после этого признания подобрать правильные слова для него.

Через пару минут Бес легонько отодвинулся в сторону, встал с кровати, взял в тумбочке сигарету, зажигалку и, открыв окно, закурил. Но заметив, как от прохладного ночного воздуха поежилась Женя, мужчина сделал ещё одну затяжку, потушил окурок и закрыл створку. Он явно нервничал и не знал, как начать.

– Ты куришь? – спросила девушка, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей.

– Нет. Бросил семь лет назад. Это так…после хорошего секса, – Дима улыбнулся.

– Спасибо за комплимент, – Женя показала ему язык. – Но судя по почти не начатой пачке, тебе явно меня не хватало. Бес громко рассмеялся, но через мгновение сказал:

– Знала бы ты, как сильно… – он пристально смотрел на девушку, всё веселье ушло, и в его глазах застыла тоска. Женя мысленно себя отругала, она старалась разрядить обстановку, задать легкий, игривый тон их разговору, но всё время затрагивала больные точки.

– Кстати, ты тоже был ничего! Был, правда, момент, когда я думала, что мне придется всё взять в свои руки… в прямом и переносном смысле, – девушка многозначительно поиграла бровями.

– Да, я вообще вне конкуренции! И это был только разогрев! – за такое бахвальство он тут же получил от Жени подушкой по голове и рассмеялся, но потом продолжил. – А по поводу моей заминки мы ещё поговорим. В конце концов, я не верю в непорочное зачатие. Так что тебе придется рассказать мне про Ваню.

– Ах, вот за что тебя прозвали Бесом! Ты идешь против официальной христианской доктрины! – Женя бросила в него очередной подушкой, и второй раз угодила прямо в лицо не успевшему отреагировать Диме.

– А ты, я смотрю, в прошлом взяла не одно золото на соревнованиях по метанию молота! Сила толчка и меткость – что надо! И вон как грудную мышцу раскачала!

Женя с притворной гордостью выпятила свою аппетитную грудь:

– Да, и горжусь этим! Я всем довольна!

– А уж, как я доволен! – Дима наклонился и принялся страстно целовать девушку, в то время как его руки нежно мяли женские округлости. Женя довольно мурлыкала и бесстыдно подавалась вперед при каждом поглаживании мужских грубоватых рук.

Понимания, что так они не приблизятся к назревшему разговору, Бессонов отстранилась, выдохнул, чтобы взять под контроль снова разыгравшееся желание, и быстро привел в порядок сбитую постель. Затем причел, взял Женю за руку и заговорил:

– Когда мне было шестнадцать лет, меня посадили… Дали два года воспитательной колонии за угон транспортного средства, – Женя почувствовала, как мужчина непроизвольно сжал её ладонь, и чтобы поддержать, она легонько погладила пальцем его руку. Дима продолжил. – Я тогда начал встречаться с девчонкой одной. Её звали Наташа. Красавица, в школе хорошо училась, родители – люди среднего достатка. И я – сомнительные перспективы, неопределенное будущее, двоечник, хулиган и драчун… на птичьих правах жил у тетки. Даже не знаю, за что она меня выбрала. Точнее – тогда не знал. Поэтому я пошел работать в автомастерскую. Сначала просто таскал железки, что потяжелее, да выполнял другую мелкую работенку. Но потом постепенно стал учиться. Мужики меня хвалили, говорили, что и котелок варит, и руки золотые. Школу я почти забросил, а всю заплату тратил на мороженое, цветы, конфеты и подарки – дешевые безделушки, которые Наташа принимала с равнодушием и снисходительностью, – Дима грустно хмыкнул. – Я любил её очень, первые чувства они всегда такие – на разрыв, острые и пронзительные. И я сам был тогда как один натянутый нерв, переполненный этими чувствами.

В то время у меня был лучший друг – Витя Куриленко. С детства мы почти все время проводили вместе, я часто его защищал от более старших ребят, так как был выше и сильнее. Витька был тот ещё задира и хвастун, поэтому драться приходилось частенько… Его семья была довольно обеспеченной, не то, что моя. И мама была у него просто замечательная женщина: добрая, сострадательная, очень душевная. Она очень много для меня сделала, прям как фея-крестная из сказки про Золушку, – Дима снова улыбнулся. – Вите не было необходимости работать, он неплохо учился, собирался высшее получать. Но иногда, от нечего делать, он захаживал ко мне и помогал перебирать железки…

Шестнадцать лет… Мы чувствовали себя взрослыми, думали, что уже всё знаем и многое умеем. Как-то Витек связался с одной компанией, звал меня зависать с ними. Но у меня не было лишнего времени, сразу после школы – работа, а после работы – мылся до скрипа и бегом к Наташке. Те ребята были старше, и развлечения у них были взрослые. Чтобы влиться в их круг и произвести впечатление… уж не знаю, что он конкретно наплел … Витя украл из моей мастерской ключи от машины – черной BMW «пятой» серии, которую к тому моменту отремонтировали и оставили в закрытом дворе, возле смотровой ямы. Водил он плохо, буквально через несколько километров врезался в столб, бросил машину и сбежал.

Вся правда открылась сразу… Тетя Оля пришла ко мне, плакала, говорила, что я должен помочь другу, что ему нельзя портить себе биографию, что у него большое будущее, а я… Она припомнила всё, что их семья сделала для меня. Я думаю, что она даже заплатила моей тетке, потому что та тоже как-то сразу насела, мол мне всё равно терять нечего. Сам Витя ни разу не пришел ко мне, не поговорил, не извинился и не попросил… Я пришел в милицию с повинной. Тогда я думал, что стану …героем, спасителем, что отношение ко мне изменится, меня …примут, будут благодарны…

Суд дал мне два года. За это время никто из них ни разу меня не навестил, не написал. Меня просто кинули. Я только однажды получил письмо от Наташи. Она писала, что между нами всё кончено, что я ей не пара и никогда не был, что у неё ко мне никогда не было никаких чувств. Ей просто хотелось покуражиться по молодости, пока не придет пора остепениться. Я был под рукой, смотрел на неё щенячьими глазами, цветы дарил. Вот она и решила развлечься, попробовать, как это с «плохим» парнем, с хулиганом, который будет по её команде ходить по струнке…

Когда я вышел, все двери для меня были закрыты… Тетка проклинала и гнала из дома, я долго оббивал пороги, но приличной работы так и не нашел… Перебивался временными заработками. В армию меня тоже не взяли. Я смотрел, как многие мои одноклассники после армии в ментовку идут работать, но для меня эта дорога была закрыта. Кредит на своё дело не давали. Получить какое-то образование я даже не пытался, в голове был один ветер, – Дима устало вздохнул, помолчал мгновение, а потом выпалил, будто нырнул с головой в ледяную воду. – Я связался с криминалом, так и заработал свои первые деньги на старт для бизнеса, – он опустил голову и смотрел на свои сжатые в кулаки руки, ожидая вердикта.

Он не стал говорить, что его криминальное прошлое на самом деле объективная реальность. Просто именно сейчас он решил, что ему обязательно нужно как-то разойтись с Арчаковым. Возможно ли это? Бывают ли в криминальной среде бывшие пособники? Бывшие и живые… Раньше ему казалось, что выбранный им путь единственно верный и возможный, миндальничать с самим собой причин не было, надеяться на что-то лучшее тоже… Но теперь, когда в его жизни появилась Женя и Ваня, он не мог ими рисковать.

Услышанное признание не очень удивило девушку. Зная немного о его детстве, она предполагала, что его благосостояние не могло взяться из ниоткуда. По её мнению, очень редко человек, каких бы талантов он не был, мог бы без посторонней помощи, с нуля создать свой бизнес. Как она к этому относилась? Что ж, если всё в прошлом, нет риска для Димы, для неё и Ванечки, то и переживать об этом нет смысла. Но видя, как напряжен мужчина, Женя в очередной раз решила его рассмешить.

– Ты убивал? – спросила девушка холодно.

– Нет, – возмущенно воскликнул оторопевший мужчина.

– Жаль, а то получилась бы новая история про Леона и Матильду, – хитро улыбнулась Женя. За этой улыбкой девушка изо всех сил старалась скрыть чувство жалости и сострадания, которые наполняли её сердце, лишь бы Дима ничего не заметил. Зная так много о нем, она теперь боялась задеть гордость этого сильного мужчины. Оказывается, его низкая самооценка проистекает не только из тяжелых воспоминаний о детстве и той обстановки, в которой он рос в доме тетки. И всё-таки, несмотря на все трудности, что выпали на его долю, чтобы сам Дима не говорил о себе, его сердце не зачерствело. Он по-прежнему был чутким человеком, способным на добрые поступки, милосердие и взаимовыручку.

– Эй, я не такой старый! – с притворной обидой крикнул он, испытывая облегчение и от того, что наконец-то снял с души тяжелый груз, который давил на него и не позволял мечтать о чем-то большем в отношениях с Женей, и от того, что она так восприняла его рассказ.

– А это тебе ещё нужно доказать!

Бес подхватил смеющуюся Женю, улегся на спину и усадил девушку на себя сверху. Его лицо вмиг стало серьезным:

– Ты готова принять меня таким?

– Да, – выдохнула девушка и склонилась к Диме, чтобы нежно поцеловать его в губы. – Ты себя недооцениваешь. То, что ты мне рассказал, говорит лишь о том, какой ты добрый, милосердный…

– Дурак, – выдохнул мужчина, заканчивая Женину фразу.

– Не-е-ет, не говори так, – Женя снова склонилась к Диме и поцеловала его.

Поцелуи плавно перешли в жаркие ласки и объятия, а ласки в неторопливый секс, полный нежности и взаимного обожания… Заснули уставшие влюбленные, только когда на небе появились первые отблески рассвета.

Глава 8

Дима был счастлив, всё утро улыбался как дурак и напевал себе под нос. Он чувствовал, будто стал сильнее и выше, что теперь сможет противостоять всему миру, защитить Женю и Ваню от любой напасти, ведь теперь у него появилось что-то действительно ценное.

Всё, что было раньше – бизнес, деньги, комфорт, всё, чего не хватало в его босоногом голодном детстве – стало не важным, глупым, тленом. Важное было рядом. Вот она – Женя и, конечно, ребенок, неотделимая её часть.

И вдруг в голове возник вопрос: а нужен ли он ей? Стареющий бугай, с сомнительным прошлым, без рода и племени, без образования и манер, не умеющий связать двух слов, грубоватый и простой… В первый свой визит к ней домой он успел заметить в квартире два стеллажа с книгами. Девушка, у которой не было денег на новую обувь, покупала книги! Училась в университете, растила ребенка, занималась его здоровьем… Когда он в последний раз брал книгу в руки? Что ж… Они явно не пара. Но он изменится ради неё, станет лучше, завяжет с темным прошлым, начнет интересоваться тем, что увлекает Женю, узнает больше про диагноз Вани, чтобы помогать ей, может даже попробует получить какое-то образование или закончить курсы…по изготовлению мебели?! И приступать к осуществлению задуманного нужно сегодня же!

За завтраком Димины руки так и тянулись к Жене, хотелось её обнять, усадить на колени, поцеловать, но мужчине приходилось себя сдерживать, чтобы не смущать девушку при мальчонке. Взъерошенная, немного сонная Женя выглядела чертовски сексуально, и Бес всерьез опасался за свою выдержку. Сегодня они проснулись вместе, и для Димы, привыкшего спать в одиночестве, это стало самым приятным пробуждением. Решив, что между ними всё предельно ясно, он сразу же сказал Жене переносить к нему в комнату все свои вещи.

Женя, снующая по кухне и расставляющая тарелки перед своим мужчинами, тоже выглядела довольной и счастливой. Ваня же как всегда безмятежно собирал свои башенки из хлеба и сыра и подкармливал собаку, устроившуюся под обеденным столом. Несмотря на вчерашние приключения, он спал спокойно, и девушка мысленно возносила слова благодарности богу.

– Ты расскажешь? – Дима с намеком кивнул головой в сторону мальчика.

– Он – мой родной брат, – тихо выдохнула смущенно Женя. – У меня не благополучная семья, родители пьют. Они не могли толком заботиться о Ване, и я забрала его к себе. Вот и вся история.

Мужчина был тронут до глубины души милосердием Жени.

– Понятно, – также тихо ответил он, думая о том, как могла бы сложиться его жизнь, если бы его родная тетка хоть изредка была бы такой же заботливой и любящей опекуншей как эта замечательная девушка.

– Какие планы на сегодня? – спросила Женя, чтобы сменить тему разговора.

– Даже не знаю… Я сегодня не выспался, чертовски устал… Всю ночь пахал как проклятый, – Бес нагло улыбнулся.

– И чем же ты занимался, позволь узнать? – с напускной строгостью спросила Женя.

– На примере самки богомола изучал повадки насекомых в период размножения, – с серьезным видом декламировал он.

– Эй, кто-то сейчас договорится и вечером останется без сладкого, – Женя поиграла бровями.

– Слышал, Ванька, не балуй, – Дима состроил серьезную мину и почти невесомо потрепал мальчика по волосам. Девушка прыснула от смеха.

– Ты … любишь… Женю? – коверкая слова, вдруг спросил Ваня тоненьким голосочком, глядя куда-то поверх Диминой головы. Наступила тишина.

–Э..э…, – мужчина опешил и не знал, как правильнее ответить, но получив от Жени увесистый тычок в плечо, тут же заговорил. – А ты знаешь, что такое любовь?

– Знаю, – ответил мальчик и принялся дальше строить свои пирамидки как ни в чем не бывало.

– И что это такое, мой родной? – подключилась к беседе немного взволнованная девушка. Ваня обычно говорил очень редко, чаще используя невербальные способы общения – жесты, знаки, картинки и магнитики.

– Это когда ты хочешь всё время прикасаться ко мне, целовать и обнимать, а я терплю эти прикосновения, хотя мне это и не очень нравится, – ответил мальчик и протянул собаке очередной кусочек сыра, который та с благодарностью приняла, облизав маленькие пальчики.

–Так и есть, дорогой, – девушка смахнула набежавшие слезы.

Дима прочистил горло и немного торжественно сказал:

– Да, малыш, я очень люблю Женю, – он затаив дыхание, ждал, что же она ответит, но девушка только смущенно молчала.

– Мы её оставим? – вдруг спросил Ванька.

– Кого? – хором спросили удивленные взрослые. – Собаку?

– Это не собака. Это большое теплое четырехногое счастье …– мальчик допил свой чай, встал из-за стола и пошел к лестнице, в свою комнату. – Нам всем его не хватало, – проговорил он вслух сам себе.

Как будто всё понимая, собака поднялась на лапы и вопросительно посмотрела на Женю.

– Нет, сначала я должна тебя искупать, – наигранно строго сказала девушка, и животное улеглось обратно под стол, с тоской поглядывая на спину удаляющегося ребенка.

– Надо бы имя ему придумать, – девушка посмотрела на Диму. – Бим? Рекс? Мухтар?

– Мухтар мне нравится, – согласился Бес. Повисло молчание. Он так и не дождался от нее реакции на свое признание.

– Ну и хорошо, – девушка засуетилась по кухне, чтобы не встречаться с мужчиной взглядом и не обсуждать его странный диалог с Ваней. Мало ли, что он сказал ребенку. Это ведь не серьезно. Поэтому Женя решила, что успокоит своё впечатлительное сердце, и не будет обращать внимания на эту болтовню.

– Мне нужно позвонить, я буду у себя в кабинете, – Дима встал из-за стола, по-отечески поцеловал Женю в макушку и удалился.

– Вот так это и случается, наверное…. секс, признания, а потом поцелуи в лоб, будто я престарелая умирающая тетушка…ни тебе страсти, ни романтики… – ворчала под нос немного недовольная девушка, убирая со стола чашки и тарелки.

Зайдя в свой кабинет, Дима сразу набрал номер Андрей:

– Привет.

– Привет-привет, дружище! Как малец? Как Женя?

– Всё отлично. Спасибо. Андрей, мне нужно с Арчаковым встретиться, дело есть. Поможешь организовать?

– Не вопрос. Спрошу, когда у него есть минута свободная. Случилось чего?

– Это не телефонный разговор. Буду ждать от тебя звонка. Ладно, бывай.

А затем Бессонов уехал в пиццерию, чтобы организовать и оплатить угощение для всех добровольцев, которые вчера помогли им с Женей, а девушка в свою очередь искупала Мухтара и немного, как могла, прибралась в доме, впервые без робкого стеснения гуляя по комнатам и рассматривая их убранство.

Дом был большим и уютным. В нем чувствовалась рука заботливого хозяина и его любовь к дереву и другим природным материалам. Первый этаж занимали узкая прихожая с вместительным шкафом, просторная светлая кухня в эко-стиле, который Женя раньше видела только в журналах, гостиная с большим диваном, переносным камином в изящном исполнении из темного дерева и стекла и плазмой на стене, нашлось место и для туалетной комнаты и прачечной, при виде которой у Жени просто загорелись глаза!

На втором этаже находились три спальни: одну из них Дима теперь делил с Женей, ещё одну занимал Ваня. Здесь были также ванная комната и рабочий кабинет, в который девушка заглянула буквально одним глазком.

На третьем этаже – ещё две необжитые спальни, при виде которых в голове Жени тут же всплыли неприятные воспоминания, душевая с гидромассажем и бильярдная. В подвале располагались газовая котельная и кладовая с большими морозильными камерами и полками. Всё было сделано добротно и практично. Осмотревшись, Женя испытала гордость за своего такого хозяйственного мужчину, с поистине золотыми руками.

Замариновав на ужин заранее нарезанное Димой мясо для шашлыков, девушка отправилась укладывать спать Ваню, который все это время играл под присмотром Мухтара, как вдруг услышала сигнал своего телефона. Увидев имя звонившего, Женя несколько минут раздумывала, отвечать ли на звонок, но в итоге, тяжело вздохнув, она нажала на кнопку «принять вызов».

– Алло?

– Дочка, здравствуй. Я звоню тебе сказать, что в этом месяце нам не пришли деньги. Папашка твой говорит, что Надька с Почты могла себе перевод заграбастать, и надо в милицию идти. А я говорю, погоди, мол, надо Женьке позвонить, что ж мы не разобравшись в милицию пойдем, те, того и гляди, закроют нас там… – пропитый хриплый женский голос на том конце провода всё продолжал говорить и говорить, но Женя перебила эти излияния…

– Мам… мам, в этом месяце денег не будет, я на больничном, не работаю…

– Как это не будет? – до сознания женщины понемногу стали доходить слова Жени.

– Мам, я же говорю тебе, я не работаю… руку сломала, дома сижу, денег нет… – тихо закончила девушка, прислушиваясь к воцарившемуся молчанию.

– Так, а Ванька тебе на что? Тем более с твоей рукой вам знаешь, сколько дадут? Иди на рынок… или лучше к церкви … или на вокзал… тут надо не прогадать… – вслух сама с собой рассуждала пьяница.

– Я не пойду просить деньги! – со злым отчаяньем закричала девушка, всё нутро которой затопило жгучее чувство стыда за своих родителей. В кого они превратились? Как стали такими… она даже не могла подобрать слов…

– Не поняла, – искренне растерялась женщина. – А как же мы?

– Придумайте что-то … я не знаю… может чуть позже я смогу достать немного денег… – начала неуверенно Женя. И почему только она их жалеет? После всего, что они сделали, как обращались с ней и Ванечкой, было бы справедливым просто вычеркнуть их из своей жизни, но девушка не могла так поступить. Она им обязана своим появлением на свет, и до того, как они окончательно опустились, было ведь и в её жизни что-то хорошее. Те, кто не сталкивался с такой ситуацией, не понимали Женю, крутили у виска пальцем. Но разве так легко отмахнуться от родной крови? Забыть, бросить, не надеяться…

– Да что мы придумаем? Что я бате твоему скажу? Он же с меня три шкуры спустит… Так, раз сама не можешь, привози мальца сюда… Нечего там прохлаждаться! – женщина заговорила зло и решительно.

– Мам, как ты можешь так говорить? Ты хоть представляешь, какому испытанию собираешься подвергать Ваню? Его крики и слезы – это не выходки избалованного ребенка, у него … болезнь, ты можешь это понять? – Женя пыталась вызвать в матери хоть каплю жалости и сострадания. Конечно, она не раз им уже всё объясняла, но родители лишь отмахивались от её слов. Может быть, хоть в этот раз услышат?

– Я ничего не хочу знать, немедленно возвращай его… А то ишь, что удумала… родителей с голоду заморить. И сама не ам, и другим не дам!

– А как же Ванина пенсия? – Женя тоже разозлилась. – Пропили?

– А ты не учи родителей, как жить! Сначала поживи с наше, хлебни горя, а потом и поговорим…

– Иногда мне просто не верится, что мы с Ваней ваши дети…– обреченно сказала девушка и положила трубку.

Настроение испортилось, уже не хотелось ни праздника, ни шашлыков. Оставалось только радоваться, что мать не знает адреса дочери, так что вряд ли когда-нибудь доберется до неё.

Уладив все дела в пиццерии, Дима заехал в один из своих сервисов, ребята из которого вышли поработать полдня, чтобы закончить срочные заказы. Стоило только его пикапу остановиться на парковочном месте у входа, как следом припарковался ещё один автомобиль, и почти одновременно с Бесом из салона авто вышел улыбающийся Куриленко.

– Привет, Дима! А я вот заехал к твоим ребятам, чтоб они машину мою посмотрели, что-то стучит под капотом.

– Ну, привет! С этим не ко мне, к администратору, он внутри, проходи, – холодно ответил Бессонов.

– Да, это успеется… Давай поговорим. Не так часто тебя вижу. Расскажи, как жизнь, как дела? – как будто с искренним интересом спросил бывший Цыпленок.

– А, как видишь… – Дима махнул в сторону своего сервиса. – При деле, при деньгах, всё путем… Ты как? Как Наташа? Тетя Оля?

– И у меня всё хорошо, – Виктор натянуто улыбнулся. – С Наташей вот уже почти пятнадцать лет вместе. Мать болеет немного, но в целом тоже нормально.

– Ну, вот и славно, – Дима обошел бывшего друга и направился в здание.

– Может, как-нибудь посидим, пива попьем? – бросил вдогонку Куриленко.

– Извини, у самого личная жизнь ключом бьет, совсем нет свободного времени, – бросил Бес, не оглядываясь.

Когда, обсудив все вопросы и подписав нужные документы, дожидавшиеся своего часа, Дима вышел на улицу, бывшего друга уже не было. В здание Виктор так и не вошел.

– Надеюсь, у тебя так стучит под капотом, что каждую минуту хочется сказать «войдите», – усмехнулся Бессонов.

Заехав в банк и погасив весь кредит Жени, Бес, прикупив цветы, шампанское и сладости для Вани, вернулся домой. Про то, что весь долг в двести двадцать тысяч рублей погашен, Дима решил не говорить девушке: она наверняка разволнуется, будет смущаться и чувствовать себя обязанной. Конечно, Бессонову пришлось залезть в кассу, своих наличных денег в такой сумме в этот момент у него не было, но для мужчины эти траты были незначительными.

Бес одобрил идею Жени устроить во дворе пикник, и быстро принялся за его организацию. Ближе к вечеру жара спала, и в воздухе разлился аромат цветов, растущих возле дома, и летних трав, над которыми, жужжа и обгоняя друг друга, летали трудолюбивые пчелки, легкомысленные бабочки и стрекозы. Женя по мере возможностей помогала Диме, суетясь рядом и рассказывая о том, как прошел её день. Рядом с небольшой песочницей, которую недавно успел смастерить Бессонов, с деревянными машинками играл Ваня. Мухтар безмятежно дремал в тени, изредка приподнимая уши и прислушиваясь к звукам возни ребенка. Ещё более внимательно лохматая нянька следила за перемещением тарелки с ароматным замаринованным мясом, каждый раз провожая её огромными влюбленными глазами. И Дима, глядя на эту картину вокруг себя, вдруг вообразил, что они одна семья, настоящая, такая, о которой он мог только мечтать в детстве, и на душе у него стало ещё радостней.

Шашлыки удались на славу! Даже Мухтар обязательно бы похвалил мастеровитые руки хозяина, если бы только умел говорить. За вкусной трапезой и пролетел теплый летний вечер, а за ними и ночь, которую влюбленная пара провела в жарких объятиях друг друга.

Глава 9

Андрей позвонил Бесу через три дня и сообщил, что Арчаков готов пообщаться с ним в эту пятницу, послезавтра.

Дима долго думал, что же он может предложить своему «боссу», чтобы тот отпустил его с миром. В итоге решил отдать ему то небольшое оборудованное здание на территории заброшенного хлебокомбината, в котором занимался «перебивкой» номеров и перепрошивкой автомобилей по заказу. Место было малолюдное: к нему вела плохая дорога, по которой местные практически не ездили – боялись по пути растерять подвеску. Именно поэтому, когда эти пустующие здания стали сдаваться в аренду, ни один магазин так тут и не прижился. Чтобы было меньше посредников, ненужных свидетелей и вопросов, своё помещение Бес выкупил, к тому же по всем бумагам оно проходило как склад автозапчастей и по стоимости после ремонта тянуло миллионов на пять – семь. И вот теперь Дима планировал переписать это здание на любого из подставных лиц, на которого ему укажет Арчаков. Только удовлетворится ли он этим?

За время ожидания звонка, немного нервничая и готовясь к разговору, Дима чаще отлучался на работу, и, каждый раз надолго оставляя Женю одну, испытывал чувство вины перед ней. В конце концов, справляться только одной рукой с домашними делами было не так просто, несмотря на то что в доме было полно электронных «помощников». Поэтому он и предложил Жене подумать о найме профессиональной няни и домработницы.

– Скоро ты поправишься, а потом начнется учеба, сессия… Как ты планируешь справлять? Соседки нет… Думаю, что уже пора задуматься о няньке, может даже с медицинским образованием, чтобы тебе было спокойнее, и помощнице по хозяйству. Я всё оплачу, не переживай. Да, и нам не помешало бы разнообразить свою жизнь. Если бы за Ваней было кому присмотреть, было бы кому заняться домашними делами, мы с тобой смогли бы чаще выезжать в город… в кино, в кафе… просто по набережной погулять.

– Спасибо, я подумаю, – Женя была тронута не только заботой Димы, но и тем, как он всё распланировал, далеко наперед думая об их совместной жизни. Только сама девушка ещё не решила, как ей быть. Выйти ли на работу? Искать что-то другое? Вряд ли Бес разрешит ей работать официанткой. Оставаться ли жить с мужчиной или вернуться к себе и продолжить отношения, наведываясь друг к другу. Как ей воспринимать признание Димы в любви? Он больше не затрагивал этой темы, и Женя чувствовала какую-то неопределенность.

В течение нескольких дней, пока Дима в ожидании звонка от Андрея разъезжал по своим мастерским, он всё чаще натыкался на Витю-Цыпленка. Эти встречи были будто случайными – то на заправке возле автосервисов Беса, то на парковке супермаркета, то в кафе, куда мужчина забегал перекусить, если не успевал на обед домой. И каждый раз бывший друг пытался завести непринужденный разговор. Но Бес не верил в случайности, а потому стал внимательнее приглядываться к Куриленко, и тот показался ему каким-то нервным и дерганным, хотя, как знал Дима, поводов для этого не было: мужчина занимал хорошую должность в ГУВД, служил в звании майора, не бедствовал, был женат на красивой женщине – бывшей возлюбленной Беса, которая вовремя сумела разглядеть блестящие перспективы Цыпленка, доросшего в итоге до самоуверенного петуха.

В четверг вечером, когда Дима, прихватив оформленный и подписанный им договор дарения, уже собирался покинуть рабочий кабинет – главный штаб, как он его называл за расположение в первом открытом сервисе «На Фестивальной», в помещение зашел Виктор. Он, не дожидаясь приглашения, сразу уселся в кресло посетителя напротив письменного стола, и Бес понял, что, видимо, сейчас узнает причину, по которой бывший друг как шакал кружил вокруг него вот уже почти неделю.

Дима не собирался церемониться или изображать мнимую вежливость:

– Зачем пришел?

– Бес, не заводись. Я пришел… с покаянием, так сказать, – начал мужчина, состроив скорбную мину на лице. – Знаю, что опоздал с этим… лет так на семнадцать. И всё-таки прошу у тебя прощения. В своё оправдание могу только сказать, что был тогда жалким трусом и глупцом, послушал мать, которая просила забыть дружбу с тобой и всё то, что ты для меня сделал. Она плакала, жаловалась на больное сердце и взывала к моему сыновнему долгу слушать её советов… Говорила, что если продолжу общаться с тобой, то только замараю свою репутацию… – на мгновение Цыпленок замолчал.

Бес тоже, не проронив ни слова, просто смотрел на собеседника. По его лицу нельзя было догадаться, что он на самом деле думал обо всем услышанном, какая волна гнева и обиды поднималась в его душе от лицемерных признаний бывшего друга. Какую, черт возьми, карьеру ему прочила мать, что пара писем другу, отбывающему за него срок в колонии или пару визитов, могла бы напрочь разрушить его перспективы? Да в наше время, чуть ли не у каждого второго депутата или чиновника есть срок за плечами. Не говоря о том, что за решеткой должен был оказаться именно Цыпленок! Поэтому Дима не верил не единому лживому слову Вити, но был готов досмотреть этот спектакль одного актера до конца.

– Но ты же не в обиде на мою мать? – продолжил Куриленко. – Мать есть мать, пойми. Но и для тебя она много сделала, ты не можешь этого отрицать, – мужчина нагловато глянул Бесу в глаза.

– Это всё? Отпускаю тебя с миром, – хмыкнул Бес. – У меня есть дела.

– Ты ещё злишься, я вижу… даже понимаю тебя, – не смущаясь, продолжил Куриленко. – Будь я на твоем месте, я бы… – он не успел договорить, так как его перебил вконец взбешенный этими рассуждениями Дима.

– Ты бы никогда не был на моем месте! А знаешь, почему? Ты всегда думал только о своей заднице, предпочитая при этом, чтобы всё затеянное тобой дерьмо разгребали другие! – закричал Бессонов. – Мать он послушал! Она тебя, что? За руку всюду водила? Семнадцать лет прошло, черт тебя дери! Или расскажи лучше, как ты снюхался с моей бывшей девушкой! Хотя нет, не рассказывай! Теперь мне похер на всё это! Так что засунь все свои извинения… куда подальше и катись!

– Я знаю, что ты вправе злиться на меня… если бы я мог что-то изменить… – на лице мужчины застыло скорбное выражения вины и раскаяния, но глаза были холодны. – Наташа сама пришла ко мне. Говорила, что никогда тебя не любила, и ты это знал. И я подумал, что ты потом и сам не захочешь встречаться с бабой, которая тебя так отшила. А я? Почему бы и нет…

– Да, потому что это долг дружбы – не волочиться и не укладывать в постель бывшую девушку друга, которую он любит! Но тебе всегда было плевать на меня и такие понятия, как дружба и преданность…Поэтому я не понимаю, на хрена тебе моё прощение? Зачем ты пришел?

– Мне нужна твоя помощь, больше не к кому обратить! – выпалил Куриленко и ободренный молчанием Беса продолжил. – Мне нужны деньги. Большая сумма… Пять миллионов рублей. Я задолжал очень влиятельным людям. У меня будут серьезные проблемы, если я не отдам их в течение пары недель.

– У меня нет таких денег. Ты пришел не по адресу, но даже, если бы были, то будь уверен, что я нашел бы им более хорошее применение… – равнодушно ухмыльнулся Бес.

– Ты не понимаешь, – Куриленко вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по комнате. – Меня даже не убьют, нет… Подбросят наркоту или повесят какую-то мокруху, чтобы засадить на зону и уже там… сделать всё, чтобы я мечтал о смерти.

– Кажется, всё возвращается на круги своя… – опять ухмыльнулся Дима, от чего бывший друг, забыв о смирении и кротости, зло бросил.

– Тебе жалко, да? Я же знаю, что у твоего бизнеса дела идут хорошо, деньги есть… Я всё выяснил про тебя. Или ты так хочешь отомстить мне? Воспользоваться моей ситуацией?

– Мстить? – рассмеялся Бес. – Да на хрен ты мне нужен! До того, как ты объявился, я и не вспоминал о тебе. И нечего считать мои деньги.

– Дим, я всё верну, честное слово. Не сразу, конечно. Но верну. Хочешь с процентами? Только помоги…– Куриленко нервно заламывал руки.

– Уж не знаю, в какое дерьмо ты вляпался на этот раз, но помочь не могу, – Дима был непреклонен.

– Это всё Богатырев, мой начальник. После того, как умер его младший сын, он просто с катушек слетел… Только пьет и играет, – видимо Куриленко воспринял фразу Беса как вопрос, поэтому пустился в объяснения, надеясь разжалобить друга. – Он меня познакомил с влиятельными людьми из Москвы, несколько раз мы собирались вместе, пили и играли… Потом ставки стали расти, и меня уже хотели вывести из партии, но Богатырев и его друзья из руководства вписались за меня, поручились, сказали, что я при деньгах… Бес, ты не поверишь, как мне везло! Какие карты! Деньги сами плыли в руки! С каким уважением и завистью на меня смотрели! Но потом удача словно отвернулась, я думал, что ещё смогу отыграться… но прогорел окончательно. Теперь они насели, буквально взяли за горло. Я боюсь, Бес. – Цыпленок почти плакал.

«Жалкое зрелище», – подумал равнодушно Дима, а вслух сказал:

– Витя, у меня нет таких денег, всё в обороте. Мой бизнес просядет, если я вот так выведу такую сумму. В конце концов, у меня всего лишь сеть автосервисов в городе, а не нефтяные скважины по всей стране. Ты пришел не по адресу. А теперь мне, правда, пора. Дела.

Куриленко только молчал, со злостью глядя на Беса и сжимая кулаки, а затем вышел, громко хлопнув дверью.

Задумчивый Дима отправился домой. Кто бы мог подумать, что всё так обернется?

Женя встретила мужчину теплыми объятиями и вкусным ужином, а заметив его настроение, принялась шутить и поддразнивать. Сидя на кухне со своим маленьким разношерстным семейством, попивая ароматный чай и глядя на улыбающуюся девушку рядом, Бессонов ощутил, что по-настоящему счастлив, а главное – он действительно забыл о бывшем друге и своей первой любви, отпустив все мысли о них. Больше в его жизни им не было места, даже в самых мимолетных воспоминаниях.

– Дима, а у меня для тебя новость! – вдруг встрепенулась Женя. – Ты заметил, как за эту неделю набрал вес Мухтар? Я присмотрелась, и оказалось… – она неуверенно замялась, – что Мухтар… это Муха! И, кажется, она в положении…

– Но ты же говорила, что это пес, – улыбнулся мужчина.

– Ну… у меня никогда не было собаки, а со стороны она выглядела как пёс… лохматый и кастрированный… – протянула Женя.

– Ясно, не нужно было в таких вопросах доверять девственнице! – засмеялся Бес, за что получил шутливый тычок под ребра.

Глава 10

Перед встречей с Арчаковым Бес очень нервничал, это и понятно, ведь от предстоящего разговора зависло его будущее с Женей.

Илья Арчаков был лишь на семь лет старше Бессонова. Рослый, чуть полноватый мужчина с посеребренными висками выглядел солидно и производил впечатление делового человека. Бессонов и раньше встречался с ним, они даже как-то раз сыграли пару партий в бильярд, но друзьями не были – уровень не тот. Бес как наемный рабочий, время от времени выполнял некоторые заказы, но не бегал при этом у Арчакова на посылках, как Андрей или другие ребята. В каком-то смысле Дима был независимым «игроком».

Для разговора Арчаков позвал Беса на обед в один из своих рыбных ресторанов, выполненных в морском стиле на европейский манер. Поговаривали, что мужчина предпочитает исключительно рыбу и питается только в своих заведениях, поэтому, получив такое приглашение, Дима ничуть не удивился.

Удобно устроившись в отдельной вип-кабинке и отослав с заказом суетящегося взволнованного официанта, Арчаков выпроводил охрану и обратился к Бесу:

– Рассказывай, что у тебя за дело ко мне.

Бессонов как всегда перешел сразу к сути:

– Я хочу выйти из дела. Завязать с прошлым. Мои обстоятельства изменились, теперь у меня есть семья. Не хочу, чтобы они хоть как-то соприкасались со всем этим. – Дима говорил уверенно, глядя собеседнику прямо в глаза.

– Семья – это хорошо, – задумчиво сказал Арчаков и замолчал, покручивая в руке дорогой смартфон, но через пару мгновений продолжил. – Думаю, я могу тебе доверять. Но мне нужно, чтобы ты оставил мне ту мастерскую и подучил моего человека…

Дима молча положил на стол папку с договором дарения на здание и подвинул её мужчине, ожидая того, что он скажет дальше.

– Подготовился, молодец, – хмыкнул Арчаков. – Но это не всё. У меня для тебя есть последний заказ. Очень важный. Не буду тебе раскрывать всех деталей, тем более сейчас, когда ты уходишь. Но в этот раз всё будет по-другому, – мужчина замялся, думая, как много стоит рассказать. – Авто не будут гнать сюда, к нам. Слишком много рисков. Я хочу, чтобы ты быстро её «перебил» и подготовил недалеко от того места, где она сейчас находится, и уже оттуда её грузовым вертолетом переправят в место назначения.

В ближайшее время Андрей скажет тебе точные координаты, туда поедешь с ним. Должны управиться за 10-12 часов.

В этот момент в комнату вошел официант с подносом и стал аккуратно расставлять тарелки с едой. Глядя на Арчакова, который принялся с аппетитом поглощать принесенный обед, изредка посматривая в экран смартфона, Бес понял, что разговор окончен и ему по сути не оставили выбора, кроме как выполнить последний заказ, нравится это мужчине или нет.

Дима почти не притронулся к еде, обдумывая всё, что он услышал. Заказ действительно был странным. Работать в незнакомой обстановке, на чужом оборудовании будет сложнее. Но Бессонов решил, что постарается во что бы то ни стало выполнить свою часть работы, чтобы у Арчакова не было к нему никаких претензий. Ради своего спокойного будущего вместе с Женей он был готов рискнуть.

Услышав шум подъехавшей машины, Женя удивилась тому, что Дима приехал так рано. В последнее время он возвращался около шести часов вечера, к незамысловатому ужину, который девушка приспособилась кое-как готовить одной рукой.

Но когда в дверь позвонили, новоиспеченная хозяйка поняла, что ошиблась в своих предположения: у неё гости. Открыв входную дверь, Женя увидела привлекательную темноволосую женщину и посторонилась, пропуская её в дом.

Незнакомка была одета в элегантный летний костюм, пышные распущенные волосы придерживали солнечные очки, приподнятые надо лбом, в руках – дорогая сумка. На вид ей было около тридцати, и только небольшие морщинки в уголках глаз говорили о том, что женщина на самом деле старше. На своих немаленьких каблуках она возвышалась над Женей почти на пол головы, и такое превосходство в росте явно нравилось ей. Было заметно, что незнакомка привыкла смотреть на окружающих свысока, с гонором.

– Добрый день. Вы к Диме? – начала приветливо Женя после того, как позволила вошедшей женщине осмотреть обстановку комнаты, да и её саму с ног до головы.

Гостья всё ещё молчала и пристально рассматривала хозяйку, скромная домашняя одежда которой могла ввести в заблуждение по поводу её роли в этом доме. Но заметив, как спокойно и уверено держится девушка, гостья отбросила мысль о том, что перед ней наемная прислуга. В конце концов, кто возьмет в уборщицы особу со сломанной рукой? Какой от неё прок?

– Да, я к Диме, – наконец проговорила женщина чуть хрипловатым голосом.

– К сожалению, его сейчас нет дома, и когда он вернется, я не знаю, – ответила Женя, проходя чуть глубже в дом, как бы приглашая гостью проследовать за ней.

– И где же он? – раздраженно воскликнула женщина. – Ни в одной из мастерских его тоже нет.

– Может, вы ему позвоните? – уточнила Женя. – Он мне не отчитывается о своих передвижениях.

– Я бы позвонила, если бы у меня был его номер, – ехидно ответила гостья, намекая на то, что предложение девушки было глупым и неуместным.

– Что ж… минутку…я сама ему позвоню, – Женя направилась на кухню, где оставила свой телефон. Давать номер Димы незнакомке она не собиралась. Судя по тому, что она не договорилась о встрече заранее и не имела контактов Беса, вероятнее всего, это не какая-то добрая знакомая или партнер по бизнесу.

Вернувшись, девушка застала гостью прогуливающейся по гостиной и внимательно, с интересом осматривающей её обстановку. Указав пальцем на одну из картин, висящих на стене, она спросила:

– Оригинал?

Женя не увлекалась живописью и мало в этом разбиралась, да и зная Беса, могла с уверенностью сказать, что вряд ли он бы тратил огромные деньги, приобретая оригинальные полотна известных художников. Но жадный взгляд этой нагловатой женщины, по-хозяйски расхаживающей в чужом доме, заставил ответить:

– Конечно, оригинал, – девушка нашла в телефоне последний входящий от Димы и спросила у незнакомки. – Как о вас спросить?

– Просто узнайте, когда он вернется домой, – недовольно бросила женщина, но тут в её глазах загорелся какой-то зловещий, хищный огонек, и она медленно проговорила, наблюдая за реакцией Жени, – Скажите, что его ждет … Наташа, Наталья Куриленко.

На автомате девушка нажала на кнопку вызова, и тут до неё дошел смысл слов – перед ней та самая девушка, первая любовь Бессонова. Зачем она явилась сюда? Помириться? В телефонной трубке раздавались гудки… второй… третий… Дима не отвечал. Глядя на ехидное лицо женщины, с улыбкой предвкушения ожидавшей разговора с Бессоновым, Женя сбросила вызов. Она решила, что сначала сама поговорит со своим мужчиной, и если тот решит, что ему нужно встретиться с этой… Наташей, то он её разыщет. Но подавать этой крале на блюдечке с голубой каемочкой готового Бессонова Женя не собиралась.

– Не отвечает. Видимо, очень занят. Знаете, у Димы огромный бизнес, который отнимает много времени и сил, правда, и прибыль приносит очень хорошую, – самодовольно сказала Женя. И чего это она так разозлилась?

Правильно расценив маневр, который Женя провернула, сбросив вызов, Наташа язвительно заметила:

– Ты знаешь, кто я. Дима всё тебе рассказал, – она ядовито улыбнулась и уселась в одно из кресел, забросив ногу на ногу. – Значит, ты знаешь, кем я была для него… как он меня любил.

– Да, кажется, Дима что-то вскользь упоминал про какую-то девчонку, которая давала ему по молодости, – как можно более равнодушно ответила Женя и присела в кресло напротив.

Глаза Наташи зло прищурились.

– Тебе со мной не тягаться.

– В этом просто нет необходимости, – с улыбкой сказала девушка. – Ведь сейчас я – единственная женщина в жизни Димы, а ты – его прошлое, к тому же жена – его заклятого друга.

– Да что ты понимаешь в жизни, соплячка? – крикнула рассерженная Наташа. – Первую любовь не забывают, она не стареет.

– Ну, судя по вам, эта пословица не работает, – как можно более задумчиво протянула Женя. – Вон как вас жизнь помотала.

Взбешенная гостья вскочила на ноги и двинулась на Женю, тыча в неё наманикюренным пальцем:

– Думай, что и кому говоришь!– она уже хотела замахнуться, чтобы отвесить пощечину, но Женя встала и зло сказала:

– Вы тоже не заблуждайтесь на мой счет, – девушка демонстративно подняла массивную загипсованную руку. – Я не дам в обиду себя или своих близких! А теперь убирайтесь отсюда, ваш нежелательный визит затянулся.

– Посмотрим, как ты запоешь, когда Дима узнает про твою выходку! Он ждал меня девятнадцать лет! – ядовито улыбнулась она.

– В таком случае, он это очень… очень умело скрывал, – вернула улыбку не растерявшаяся Женя.

Наташа торопливо вышла из комнаты, затем из дома и громко хлопнула входной дверью.

– А дверь-то причем? – недовольно проворчала Женя и тут заметила Муху, которая стояла на последней ступеньке лестницы и вопросительно глядела на хозяйку. – Всё в порядке, не волнуйся. Я уже с ней разобралась, – будто всё поняв, собака энергично побежала наверх, к Ване.

Глава 11

Когда хмурый и задумчивый Бессонов вернулся домой со встречи с Арчаковым, Женя рассказала ему о визите Наташи. Мужчина помрачнел ещё больше. Видно, Виктора действительно сильно прижали, если он решил подослать её в качестве приманки. И дернул же его черт, тогда упомянуть бывшую в разговоре: Куриленко воспринял это как проявление прежнего интереса и тут же решил воспользоваться моментом.

Дима рассказал любимой о произошедшей встрече с бывшим другом и причине визита Наташи, но, заметив, как напряжена Женя, приобнял её и стал заверять, что ей не о чем волноваться.

– Ты пойми меня правильно, – начала она неуверенно, – если ты её всё ещё любишь, то вовсе не обязан оставаться со мной только из-за того, что между нами было. Да, и возиться с нами ты тоже не обязан…

– Женя, – Бес легонько встряхнул её за плечи, – скажи, неужели я похож на мужчину, который из вежливости будет жить с безразличной ему женщиной? – заметив, как улыбнулась девушка, Бессонов продолжил. – Я думал, что ты составила обо мне правильное мнение.

– Конечно, я не жду от такого хама и грубияна, как ты, проявления благородства, но всё же… она твоя первая любовь, и я пойму, если ты…

– Ох, женщина, – Дима легко подхватил удивленную Женю и, стараясь не задеть её загипсованную руку, запросил на свое плечо. – Видимо, придется тебе доказать, что меня интересуешь ты и только ты, а все остальные – давно в прошлом, – с этими словами Бессонов направился в спальню.

Там он аккуратно уложил девушку на кровать и принялся медленно стягивать её одежду, покрывая поцелуями каждый миллиметр оголившегося тела. Особенно пристальное внимание он уделил округлости груди и затвердевшим соскам, целуя и посасывая их или слегка перекатывая в пальцах, как драгоценные жемчужины, а затем буквально обрушился на её влажные от соков лепестки и клитор. Женя не сдерживала стонов, извивалась под умелыми, беспощадными губами любимого и в то же время разрывалась между желанием притянуть его голову ближе, властно прижать к изнывающей плоти, чтобы не упустить и унции неповторимых ощущений, или оттолкнуть из-за страха перед острым, обжигающим наслаждением, подбирающимся к ней всё ближе с каждым прикосновением языка и отдающим дрожью в согнутых коленях.

Ещё не успел стихнуть последний стон её умопомрачительного оргазма, а Дима уже вклинился между бедер Жени и погрузился в шелковистую глубину, чтобы вознести их на новую вершину блаженства.

Когда уставшие и довольные, влюбленные отдыхали в объятиях друг друга, Дима хриплым голосом прошептал:

– Ещё ни с одной женщиной мне не было так хорошо! Ты для меня единственная.

Но как оказалось, прошлое не так легко оставить позади, даже если говорить о нем в прошедшем времени. На следующий день, когда Бессонов заехал в один из своих сервисов, чтобы взять кое-какие инструменты: мужчина решил подготовиться к выполнению предстоящей работы для Арчакова, случайно столкнулся с Наташей. Женщине просто повезло, что Бес заглянул сюда именно сейчас, и она решила не упускать возможность пообщаться.

– Ну, здравствуй, Дима, – сказала она и со смущенной улыбкой невинной девочки направилась навстречу нахмурившемуся мужчине.

Женщина была во всеоружии: белый полупрозрачный сарафан выгодно подчеркивал стройную фигуру и будил фантазии о том, что же спрятано под этой кружевной тканью, распущенные темные волосы поблескивали в лучах летнего солнца. Она почти не изменилась внешне с момента их последней встречи, и в тоже время у Беса было такое ощущение, что он не знает эту женщину, и у них просто не может быть ничего общего. В ней не было доброты, тепла или сострадания Жени, глаза смотрели холодно и надменно. Неужели он действительно когда-то любил её? Считал смыслом своей жизни? И как же хорошо, что их дороги разошлись тогда.

– Ну, здравствуй, – ответил он равнодушно. В глазах Наташи мелькнуло удивление вперемешку с настороженностью: не так она себе представляла их первую встречу, неужели она утратила над ним свою прежнюю власть? Нет, такая любовь не забывается!

– Как же мы давно не виделись с тобой… – начала она тихо, с придыханием, – ты почти не изменился, только возмужал и стал ещё красивее…– приблизившись вплотную, Наташа положила свою холеную ладошку на его предплечье. – Ну, как ты? Как поживаешь, дорогой?

– Твоими молитвами… – сказал Бес и отступил чуть назад, отчего рука женщина так и застыла в воздухе.

– Мы можем с тобой поговорить? – Наташа не растерялась и опять подалась вперед к Бессонову.

– Если ты о деньгах для Куриленко, то говорить – смысла нет. Денег я не дам, – холодно сказал Дима.

– О, если бы ты только знал, в каком мы сейчас положении, – на глазах просительницы выступили слезы. – Мы итак должны всем знакомым, дом заложен, кредит нам не дадут… и если Витя не отдаст этот долг, не представляю, что будет с нами, что будет со мной…– она сделала вид, будто вытирает покатившиеся слезы, которые на самом деле так и застыли в её холодных глазах.

– Видимо, в таком случае тебе придется искать нового мужа или идти работать… других вариантов я просто не вижу, – сухо сказал Бес.

– Всё-таки ты изменился… стал озлобленным и мстительным. Неужели ты не можешь простить мне ошибку молодости? – от слез не осталось и следа, в глазах женщины были только раздражение и вызов.

– Как же вы меня утомили, – Дима провел ладонями по лицу. – Хорошо, давай просто остановимся на понятном для вас варианте – я вас не простил и мщу, поэтому не буду оплачивать долг твоего мужа. Всё, разговор окончен, – обойдя женщину, Бессонов зашел в помещение мастерской.

Андрей позвонил на следующий день и сказал быть готовым к семи вечера. Он явно нервничал, перескакивая с одной темы на другую. Когда Дима уже хотел положить трубку, Смолкин тихо спросил:

– Бес, у тебя есть ствол?

Дима опешил, но тут же дурное предчувствие всколыхнулось в его душе, и он со злостью заорал в трубку:

– Вашу мать, вы за кого меня принимаете? Моё дело циферки перебивать на двигателе или на худой конец панель в машине заменить, электронику перепрошить, а не со стволами бегать.

– Ладно, не заводись. Просто так спросил.

– Нет, так не пойдет… Выкладывай, – со злостью выдохнул Дима, размышляя о том, на какую именно работу он подписался.

– Это не телефонный разговор… да и вариантов у тебя всё равно нет, ты согласился, процесс уже запущен… Всё, в семь будь готов, – и Смолкин положил трубку.

Весь день Бес ходил сам не свой, думал, стоит ли обо всем рассказать Жене на случай, если он не вернется, и, в конце концов, в районе шести часов вечера, подозвав к себе девушку, повел её в кабинет.

– Женя, вот здесь, – Бес указал на верхний ящик стола, – лежат документы на дом, ключи и деньги от седана, который в гараже за домом стоит, а ещё немного налички. А вот это, – мужчина поднял вверх визитку и засунул её под угол настольной лампы, – номер проверенного нотариуса. Если понадобиться сделать доверенность на моё имя или что-то ещё… Кстати, мой паспорт и другие документы тоже здесь, – он выдвинул тот же верхний ящик.

– Ты… – запинаясь, сказала Женя, – ты зачем мне всё это говоришь? Ты уезжаешь? Я ничего не понимаю…

Видя неподдельный испуг в глазах любимой, Бес попытался её утешить:

– Эй, всё хорошо, ну что ты… это я просто так…к слову сказал. Ты почти моя жена, а не знаешь, что и где…– начал Дима тихим чуть хрипловатым голосом, но его слова произвели обратный эффект – Женя заплакала.

– У тебя проблемы, да? Это из-за твоего прошлого? – она смотрела на него огромными, полными страха глазами.

– Всё не так просто, дорогая, но тебе не о чем волноваться… Зря я начал этот разговор. Забудь, – он попытался беспечно улыбнуться, но это только рассердило девушку.

– Нет, ты должен всё рассказать! И не смей врать, Бессонов! – закричала Женя, – Хватит недомолвок! А то я … я… знаешь, что… – весь её запал прошел, и она снова заплакала.

– Прости меня, – начал покаянно Бес, – тогда я не сказал тебе всей правды… Я не завязал с прошлым. Мне отлично жилось, и кроме себя, я ничем не рисковал. Но теперь всё изменилось, и я решил бросить это. Мне дали последнее задание. Сегодня вечером я уезжаю, буду завтра.

– Как ты мог мне не сказать об этом? Как? Строил из себя кающегося грешника, а о главном умолчал? Как я могу доверять тебе после этого? – взбешенная девушка стала прохаживаться по комнате из стороны в сторону.

– Я струсил, – Бессонов опустил глаза. – Думал, что разберусь с этим по-тихому, и мы заживем нормальной жизнью. Но так просто уйти мне не дали.

– Вот, черт… – устало проговорила Женя. – Мало мне было проблем в жизни, так я ещё и влюбилась в хамоватого, бестолкового бандита и теперь придется трястись за его жизнь, – проговорила она как бы себе.

– Эй, ты явно меня переоцениваешь, я не какой-то там крутой бандит, – попытался пошутить Бессонов и тут же осекся. – Эй, погоди-погоди… Ты сказала, что влюбилась в меня?

– Да, влюбилась, как полная дура, – выдохнула девушка обреченно, смиряясь со своей невеселой судьбой.

Ошалевший на радостях Бессонов подхватил её на руки и принялся кружить по комнате. А уже через минуту усевшись в кресло и пристроив Женю у себя на коленях, тихо сказал:

– Я люблю тебя! Всё будет хорошо. Я вернусь, и мы вместе начнем новую жизнь.

Глава 12

Андрей заехал за Бессоновым ровно в семь вечера на черном тонированном Акценте, с криво прикрученными номерными знаками. Обычное игривое настроение Смолкина улетучилось, парень был молчалив и мрачен.

– Привет, Женя, – поздоровался он с девушкой, вышедшей проводить Беса, но получив в ответ лишь холодное презрительное молчание, Андрей уселся за руль, включил радио и стал ждать.

– Будь осторожен, – встревоженная Женя прижалась к Бесу.

– Всё будет хорошо, не волнуйся, – мужчина легонько коснулся губами её лба, отстранился и, не оглядываясь, пошёл к машине.

– Что-то Женя не очень приветливая сегодня, – сказал Андрей, как только Бессонов устроился на переднем сиденье.

– Она ещё помнит способ, которым ты доставил её сюда. Ладно, закончим с этим делом – замолвлю за тебя словечко, – улыбнулся Дима. – А теперь поехали, – добавил он уже серьезно. Бессонов поскорее хотел разобраться с мутным, рискованным заданием и освободиться от Арчакова.

Они петляли по объездным дорогам, проезжая вдоль густых лесов и полей, засеянных пшеницей, и стараясь обходить стороной крупные населенные пункты и посты ДПС. Уже несколько недель стояла сухая погода, поэтому даже на трудно проходимых участках грунтовой или проселочной дороги проблем не возникало. Говорили мало, лишь изредка курили в тишине. Машина была заправлена под завязку, поэтому в остановках необходимости не было. Андрей вел уверенно, ни разу не обратившись к карте или навигатору, поэтому Дима сразу смекнул, что эта странная, затерянная среди лесов и вымирающих деревенек дорога ему хорошо известна.

Когда по обшарпанным указателям Бес понял, что они выехали за пределы области, его беспокойство стало нарастать, и он, несмотря на то, что раньше предпочитал не знать каких-либо подробностей, всё же спросил у Андрея:

– Куда мы едем? Чья это машина?

Смолкин молчал какое-то время, размышляя, можно ли уже открыть всю правду. Арчаков велел ему не рассказывать Бесу подробностей, но Андрей решил, что по-дружески может шепнуть пару слов, ведь незнание будет нервировать и сбивать с рабочего настроя. Вот только лучше повременить с рассказом до места назначения. Он внимательно посмотрел на друга и сказал:

– Потерпи, уже недалеко. На месте всё расскажу.

Когда вдали замигали яркие огни небольшого населенного пункта, Дима стал ожидать, что они вот-вот свернут к нему, и он, наконец, увидит название конечной точки их путешествия, но Андрей и в этот раз выбрал объездную полуразрушенную дорогу, которая петляла среди густой зелени, уводя их в сторону от поселка.

Добрались до места они уже затемно, когда на небе появилась тусклая луна и редкие звезды. Во влажном ночном воздухе витал запах речной тины, который разносился легким ветром с местного водоема, находящегося где-то по близости. Мужчины остановились возле одиноко стоящего деревянного строения, служившего когда-то чем-то вроде лодочного сарая. Хлипкая конструкция не внушала доверия. «Как здесь можно работать? Ни электричества, ни оборудования» – с раздражением подумал Дима.

– Вы хотите, чтобы я сотворил вам шедевр на коленке? – обратился он к Андрею.

– Это только видимость. Внутри всё гораздо лучше, я привез генератор и кое-какое оборудование.

Мужчины прихватили из машины взятые с собой спортивные сумки и направились в сарай. Бес вез свои инструменты, с которыми ему было сподручнее работать. Что взял с собой Смолкин, который сейчас сгибался под тяжестью своей ноши, Бессонов не знал. Но собственные предположения ему очень не нравились.

Когда они, наконец-то, вошли внутрь, приоткрыв скрипучую дверь, оказавшуюся на удивление прочной и тяжелой, Андрей включил большой аккумуляторный фонарь. Мрак отступил, и Бес, наконец-то, разглядел внушительный силуэт машины, прикрытый брезентом. Приготовившись узреть что-то действительно дорогое и редкое, Дима стянул защитное покрытие и буквально впал в ступор от увиденного, так как реальность превзошла все его ожидания.

– Вы что, с ума все сошли, мать вашу? – орал он, тыча пальцем в ретроавтомобиль ЗИС-110 кабриолет 1949 года выпуска. – Вы хотите, чтобы я в этом сарае перебил номера на тачке стоимостью пятьдесят миллионов? Да она одна такая во всем мире…

«Всё-таки нужно было всё рассказать заранее, чтобы Бес успел переварить такую информацию», – подумал про себя Андрей и уже вслух сказал:

– Может одна, а может и две, – он взъерошил свои волосы. – Ты же знаешь, как обнаруживаются эти авто…Стоит себе где-нибудь в глубинке, гниет у какого-нибудь сердобольного дедули, а потом, как дед преставится, родственники начинают делить наследство. Тут и выясняется, что столетний хлам в сарае – это не ржавое ведро, которое выбросить давно пора, а редкая и ценная вещь…

– Что-то я сомневаюсь, что представительский автомобиль такого класса ржавеет у кого-то дедули, – как будто сам себе сказал Бессонов.

– Знаешь, в конце концов, наше дело – лишь номер изменить, всё остальное… хоть трава не расти. Ты в курсе, где у нее заводской номер?

– В этих машинах до 1955 года номер выбивали на оловянной стойке под кромкой капота, справа – по ходу движения, – ответил Дима. – Черт, у меня как у импотента рука на такую машину не поднимается… Это же раритет!

– Не дури. Пора начинать. Времени в обрез, – сказал Смолкин и достал перчатки.

– А почему она здесь? – не удержался от вопроса Бес.

– Точно хочешь знать? – хмыкнул невесело Андрей. – В том коттеджном загородном поселке, что мы проезжали, живет очень большая шишка по прозвищу Старьёвщик. Миллиардами ворочает – у него и нефть, и алюминий, и алмазы, и рыбный промысел на Дальнем Востоке, а заодно и дорогие хобби. Он пол жизни коллекционирует советские ретроавтомобили, разный антиквариат, оригинальные картины. Привозит всё сюда, подальше от людских глаз, трясется над своими сокровищами. Говорят, что в его особняке как в музее, чихнуть страшно. Вся в прислуга в перчатках и бахилах ходит, только что без презервативов. – Смолкин искренне рассмеялся, но Дима не поддержал его веселья. – Вот такой забавный мужик. Но самое интересное, что именно эту машину присмотрел себе ещё один товарищ, вор в законе из северной столицы. На аукционе он её перекупить не смог, вот и подвязал Арчакова. Знал бы ты, сколько он Илье бабла отвалил за этот заказ. Сейчас наш шеф в Москву метит, в Думу пробиться хочет, ему деньги позарез нужны.

– Понятно… – протянул Бес.

Где-то вдалеке послышался шум подъезжающей машины.

– Кто это? – встрепенулся Дима.

– Свои, не дергайся. После того, как мы закончим и свалим, эти ребята останутся ждать грузовой вертолет, перегонят машину и будут её сопровождать. Здесь метров триста до неплохой заасфальтированной площадки, – Андрей направился к двери. – Пойду и скажу, чтобы ждали снаружи.

Едва силуэт мужчины растворился во мраке ночи, заглянувшей в проём открытой двери, как Дима, включив лампу, подсоединенную к электрогенератору, и надев перчатки, аккуратно открыл капот. Он внимательно осматривал правую стойку автомобиля в поисках заветных цифр, когда на улице послышался шум и приглушенные голоса. Вдруг его взгляд зацепился за маленькую пластиковую коробочку размером не больше пальчиковой батарейки, примагниченную за двигателем. Инородный черный пластик резко выделялся на фоне отполированного металла. Маячок.

– Блядь! – выругался Дима. – Эти кретины даже не заглянули под капот!

И тут он отчетливо услышал выстрел, затем ещё один и ещё, и в помещение ворвался запыхавшийся Андрей, засовывая за ремень брюк пистолет.

– Быстро, валим отсюда! Это засада!

Бес рванул за напарником, который уже бежал к противоположной от двери стене, перепрыгивая через инструменты и брошенные сумки. Там оказался второй выход. Хлипкая неприметная дверь быстро сдалась под напором ударов Смолкина, и мужчины вырвались наружу прежде, чем услышали очередной выстрел и верхняя перекладина двери разлетелась в щепки, посыпая их спины крошкой старой древесины словно пеплом.

– Вот, блядь, – орал Андрей, – Арчаков говорил, что всё будет чисто.

Они бежали к машине, оставленной за сараем. Бесу казалось, что сердце стучит где-то в ушах, ноздри забивал запах пороха. Вдруг им наперерез бросилась неясная тень, и прежде, чем Дима услышал выстрел, левое плечо пронзила острая боль, будто злобная собака впилась острыми клыками в поверженную добычу. Следом обожгло левый бок, Бес споткнулся и, готовясь к падению, выставил вперед руки. Казалось, что он уже кончиками окровавленных пальцев почувствовал влажную от утренней росы траву, как внезапно к нему рванулся Андрей и, подхватив друга, потащил к машине.

– Бес, тебе срочно надо на диету, – пыхтел он сквозь зубы, оглядываясь на преследователей.

Мужчины буквально ввалились в машину, и Смолкин тут же дернул с места, благодаря создателя за то, что он надоумил его оставить ключи в замке зажигания. Двери закрывали уже на ходу, под звон металла, по которому барабанили пули. Дима прижал пальцы к ране, горящей огнем, будто кто-то поставил на нём клеймо. Вскоре горячая липкая кровь залила всю футболку и сиденье в машине, а рука стала понемногу неметь.

– Держись, друг, – крикнул Андрей, – прорвемся. Войский тебя подлатает. А вот Женька мне, конечно, всыплет, – нервно засмеялся он. Дима тоже улыбнулся бледными губами, перед глазами плясали разноцветные мушки, и по всему телу разлилась предательская слабость.

Смолкин выжимал из машины всё, на что она была способна. Гнал, не включая фары, буквально на ощупь отыскивая дорогу. Неслись, будто на крылатом Пегасе, время от времени отрываясь от земли на особо крупных кочках и на секунду подвисая в воздухе, чтобы уже через мгновение с грохотом дребезжащего днища приземлиться на более ровном участке. В этот момент Дима порадовался тому, что Андрею более-менее известен их маршрут, так были хоть какие-то шансы уйти от погони.

– Кажется, отстали, – через некоторое время с облегчением проговорил Андрей, вглядываясь в зеркало заднего вида.

– Нужно позвонить тем ребятам, которые должны были машину в вертолете сопровождать, – сквозь зубы выдохнул Бес.

– Черт, совсем забыл, – выругался Смолкин и полез в карман брюк за телефоном. Чуть сбавив скорость, мужчина дрожащими пальцами отыскал нужный контакт, нажал вызов и тут же надавил на педаль газа. Услышав в телефонной трубке приветствие, Андрей возбужденно заговорил:

– Мужики, отбой! Нас накрыли, за машиной была слежка. Мы с Бесом свалили. Вроде без хвоста. Всё. Арчакову сам наберу, – сбросив вызов, он швырнул телефон на приборную панель автомобиля. Повисло молчание.

– Дай сигарету, – попросил Бес. – Я свои ещё по дороге туда прикончил.

– Там, в бардачке, – кивнул Андрей.

Дима открыл окровавленной рукой пластиковую дверцу, достал вожделенную, немного смятую пачку и вытащил сигарету, рассыпав добрую половину содержимого на пол. Он зажал её пересохшими губами и стал вдыхать горьковатый аромат табака, который в этот момент на фоне запаха бензина и крови казался опьяняющим, невероятно упоительным и желанным. «Наверное, так пахнет свобода», – усмехнулся про себя Бес. Через пару мгновений Андрей поднес зажигалку, и Дима, чуть подавшись вперед, прикурил.

– Оставь и мне затянуться, – спустя минуту попросил друг и перехватил протянутый ему покрасневший окурок. – Прорвемся, брат, вот увидишь. Не представляю, как Арчаков мог вляпаться в такое дерьмо.

– Что-то мне кажется, что сейчас по уши в дерьме именно мы, а не Арчаков, – хмыкнул Бессонов. – Может нас уже встречают где-то впереди. Если они знали про планируемый угон и пасли нас, вполне могли где-то ещё устроить засаду.

– А ты, я смотрю, пессимист, – улыбнулся Андрей.

– Пессимист – это оптимист с богатым жизненным опытом, – невесело пошутил Дима.

– Поверь, Арчаков встрял ещё больше, чем мы. Конечно, Илье не придется уносить свою задницу, ломясь ночью через кусты и бездорожье, словно лось к водопою, но и ему теперь не сладко. Нужно будет вернуть всё полученное бабло, к тому же все собаки теперь на хвосте именно у него… Мы что? Так пешки-исполнители… И ему нужно будет как-то убедить заказчика, что он не выдаст его и будет в любой ситуации держать язык за зубами. Старьёвщик просто так это всё не оставит.

Повисло молчание.

Бес уже потерял счет времени, а они всё неслись, не сбавляя скорости. Иногда ему казалось, будто он проваливается куда-то, в беспамятство, но удары о дребезжащее стекло, к которому он то и дело припадал отяжелевшей головой, приводили мужчину в чувства.

Когда они, наконец, благополучно въехали в свой город, и Дима мутными глазами разглядел знакомые пейзажи, над горизонтом поднялось рассветное солнце. Андрей привез Беса прямо к порогу клиники, куда буквально через двадцать минут приехал и заспанный Войский. Передав друга в руки опытного хирурга, Смолкин уселся в машину и отбыл по своим делам. Мужчине ещё предстояло избавиться от залитого кровью, простреленного автомобиля и встретиться с Арчаковым для серьезного разговора.

Женя всю ночь так и не сомкнула глаз, прислушиваясь к каждому шороху. Чувствуя нервное напряжение хозяйки, Муха периодически приходила в спальню к Диме, где теперь обосновалась девушка, и подставляла под ее ладони свою лохматую голову, как бы предлагая себя погладить, потому что знала – это средство лучше любых успокоительных.

Под утро совсем больная от переживаний и бессонной ночи Женя, несмотря на семь выпитых накануне чашек крепкого кофе, всё же задремала на диване в гостиной, когда через беспокойную дрему услышала звук подъехавшей машины.

Как была – босая, в пижаме и со спутанными волосами, девушка выбежала во двор, чтобы увидеть, как знакомый ей хирург вводит Диму, придерживая его за одну руку. Бессонов был бледным, с обескровленными губами, в чужой наброшенной на плечи рубашке, из-под которой выглядывали бинты.

– Что случилось? Нужна моя помощь? – проговорила Женя, подбежав ближе.

– Давайте, зайдем в дом, – ответил Войский, и их процессия медленно, подстраиваясь под неустойчивый шаг Бессонова, двинулась к двери.

Кое-как зайдя внутрь и устроив Диму прямо в гостиной на разложенном диване, доктор повернулся к Жене и сказал:

– У Беса два огнестрельных ранения – левая рука, я вытащил пулю, кость не задета и левый бок, царапина, он его даже не почувствовал, пока я не стал проводить осмотр. Большая кровопотеря. Отсюда слабость и бледный вид. Но опасности нет, не волнуйтесь. Первое время будете давать ему обезболивающее и антибиотики, на перевязки буду приезжать сам.

– Сейчас он спит? – девушка встревожено всмотрелась в уставшее лицо любимого мужчины, глаза которого были крепко закрыты и, казались, немного впавшими, кожа вокруг них посерела.

– Да… стресс, усталость, кровопотеря, плюс те препараты, которые я ему дал. – Здесь всё остальное, с указанием дозировки и времени приема, – мужчина протянул Жене бумажный кулек с лекарствами. – Не будить. Как проснется, поить водой маленькими порциями, буквально по 10-20 миллилитров каждый 15-20 минут, – увидев замешательство в глазах девушки, он с улыбкой пояснил. – 3-4 глотка. Нужно восстанавливать потерю жидкости в организме. Пока не кормить, позже легкий бульон. Если что, я на телефоне.

Уже у порога Женя замялась:

– Скажите, я вам что-то должна?

Воинский улыбнулся:

– Не волнуйтесь, мы обо всем договоримся с Димой. Как ваша рука, кстати?

– Вроде ничего. Не болит.

– Отлично…– мужчина помолчал секунду. – Женя, я бы вам тоже сейчас порекомендовал немного поспать. Судя по вашему виду, вам прошедшей ночью сделать этого так и не удалось. Когда мой пациент проснется, ему нужна будет помощь отдохнувшей и расторопной сиделки, которая сможет за ним как следует ухаживать.

– Спасибо, я так и сделаю.

Проводив доктора, Женя поднялась к Ване и, убедившись, что мальчик крепко проспит ещё пару часов, следуя своему распорядку, прихватила в комнате плед, подушку и спустилась вниз. Диван был большим, поэтому девушка свободно устроилась на нем, не опасаясь задеть пострадавшего мужчину. Она завела себе будильник и вскоре тоже уснула.

Глава 13

Проснулась Женя от какого-то неприятного звука, но увидев безжизненный экран своего телефона, поняла, что не он является источником надоедливой мелодии. Осмотревшись по сторонам, девушка заметила смартфон Димы, который тот, оказывается, оставлял дома, на полке возле плазмы. Кое-как поднявшись, она поспешила к аппарату, пока он не разбудил хозяина. На экране высветилась улыбающаяся физиономия Андрея, и Женя приняла входящий звонок.

– Бес, дружище, как ты?

– Это Женя, – холодно ответила девушка, которая сейчас видела в звонящем мужчине источник всех бед Бессонова.

– Эээ… – Смолкин немного растерялся. – Как он?

– Спит. Его Войский привез. Два ранения, большая кровопотеря, – ответила Женя.

– Ладно, понял. Как проснется, пусть наберет.

– Может пора оставить его в покое? – зло зашептала девушка и вышла на кухню, подальше от спящего Димы.

– Женя, это не от меня зависит. Да, и ты не лезь в его дела, – спокойно ответил Андрей и положил трубку.

Тяжело вздохнув, девушка принялась за домашние хлопоты. Поставила готовиться на плиту куриный бульон, омлет – для Вани, насыпала корм для Мухи. Внимательно изучила рецепт на лекарства, инструкции к ним и флаконы с таблетками. Потом отправилась будить брата и заниматься повседневными делами по заведенному у них порядку.

Дима проснулся только под вечер, когда сумерки уже опустились на город. Он поднялся и, пошатываясь, попытался добраться до туалета, но едва не споткнулся и выругался себе под нос. Женя, услышав эту возню, поспешила на помощь.

– Обойдусь, не маленький, – капризно отмахнулся Бес, который стыдился своего беспомощного состояния и того, что стал обузой для Жени, у которой и без него была куча забот. К тому же как она с одной рабочей рукой будет поддерживать такого бугая, как он.

– Дима, перестань. Тебе нельзя тревожить раны, кровотечение может снова открыться, а ты итак очень ослаб.

– Так, может, ты ещё и мой член подержишь над горшком? – сердито бросил он, злясь прежде всего на себя.

Женя тоже разозлилась. Она вчера очень переволновалась, спала урывками, сегодня одна занималась хозяйством, сейчас искренне старалась помочь и не скатиться в истерики и обвинения в глупости, которая чуть не довела мужчину до гибели. Капризы Беса стали последней каплей.

– Знаешь, что? Катись ты к черту! Я ночь не спала, ломая голову, где ты и что с тобой! Молила Бога, чтобы уберег тебя! Я не заслужила твоего хамства! И, если тебе не нужна моя помощь и забота… что ж… отлично!– высказав всё, что накипело, она уже развернулась, чтобы уйти, но Дима успел ухватить её за руку и потянуться на себя. Не ожидавшая такого маневра Женя, потеряв равновесие, всем телом навалилась на мужчину, который, выдохнув сквозь зубы, прислонился к стене, ещё теснее прижимая к себе девушку.

– Прости, – тихо сказал он, – Я скучал, – и опустил лицо в ложбинку ее груди, вдыхая родной аромат желанного тела.

– Я тоже, – улыбнулась девушка, которую всегда забавляло то благоговение, с которым мужчина прикасался к ее бюсту.

– Мне стыдно, что я влез во всё это, а теперь тебе приходится возиться со мной как с маленьким, – заговорил Бес хрипловато.

– Ну, если ты про свое ребяческое поведение, то согласна – ведешь себя как избалованный капризный ребенок, которого лишили сладкого… к груди тянешься, чтобы успокоиться.

Они оба рассмеялись. Напряжение спало.

– Пойдем, я помогу, – через мгновение сказала Женя, выжидательно глядя на мужчину.

– Это так унизительно… – проговорил он, закатив глаза.

– Эй, я почти твоя жена, сам сказал. Так что не лишай меня моих привилегий, – подразнила Женя, а затем уже серьезно продолжила. – Я усажу тебя и уйду.

Проводив Диму в туалет и оставив сидящим на унитазе, девушка вышла, и, чтобы не смущать его, она заговорила о том, что её сейчас больше всего занимало.

– Теперь всё? Ты больше им ничего не должен?

– Думаю, да, – послышался приглушенный голос. – Произошедший форс-мажор – не моя проблема, а я и так влез в разборки, которые меня не касались.

Услышав такой ответ, Женя выдохнула с облегчением, а затем решилась на признание:

– Тебе звонил Андрей, просил перезвонить, как проснешься.

– Спасибо, – ответил Дима, стоя уже в проеме двери.

Женя поддержала мужчину, и вместе они добрались до дивана. Дима улегся, и набрал Смолкина.

– Привет, – ответил друг. – Как ты?

– Нормально. Ты как?

– А я-то что? – хмыкнул беспечно Андрей, но затем серьезно продолжил. – Арчаков хочет с тобой поговорить. Ему важно знать, что мы не оставили следов, которые могут привести к нему. Ты отлежись пару дней, а потом я тебе наберу.

– Договорились, – ответил Бес, который ожидал такого развития событий, и сбросил звонок.

Видя, что мужчина закончил разговор, и она ему не помешает своим присутствием, Женя прилегла рядом. Они долго разговаривали и так незаметно для себя уснули.

На следующее утро Дима чувствовал себя уже лучше, выпил приготовленный бульон, принял все лекарства и сам, без Жениной помощи, потихоньку вышел подышать свежим воздухом во двор.

Удобнее устроившись в беседке, Бессонов погрузился в размышления о том, как может повернуться разговор с Ильей.

В себе он был уверен и знал, что не наследил. Он специально не брал на дело телефон, чтобы случайно не потерять его, или какие-то приметные личные вещи, даже часы. В том сарае остались лишь его инструменты. Но и они вряд ли бы указали на Бессонова. Дима всегда работал в перчатках. Что брал с собой Андрей, он не знал.

«Достаточно ли будет Арчакову только моего слова?» – думал он. А если всё-таки кто-то выйдет на него? Выходит, он может поставить под удар Женю и Ванечку. Проще всего, вдруг осознал он, просто свалить из этих мест, пока не началась какая-нибудь заварушка. Значит, нужно продать бизнес, дом и уезжать. Конечно, чтобы провернуть всё это быстро, нужно будет серьезно уступить в цене. Что ж, так тому и быть.

И хотя Женя вряд ли обрадуется, других вариантов, как окончательно со всем порвать, Бес не видел.

Девушка занималась приготовлением завтрака, когда её телефон разразился веселой мелодией, и на экране высветилось имя Светы, её напарницы.

– Да? – она приняла вызов и, придерживая смартфон плечом, продолжила перемешивать омлет.

– Привет, подруга! Как дела? Вкушаешь все прелести совместной жизни с богатым мужиком? Теперь поняла, что я была права? – рассмеялась Света. – Наверное, жалеешь об упущенном времени?

– Что-то типа того, – с усмешкой отозвалась Женя. – А ты чего звонишь? Что-то случилось?

– А вот этого я не знаю. Давай я тебе расскажу кое-что, а ты уже решишь, случилось чего или нет, – серьезно заговорила напарница. – Вчера к нам после обеда мужик заходил, одет в гражданское, но я сразу раскусила, что он – мент. О тебе расспрашивал, где живешь, есть ли родные, почему не на работе. Я «дурочку» включила и не стала ничего рассказывать ему.

– Спасибо тебе большое, – начала Женя, но собеседница отмахнулась от благодарности.

– Погоди ты! Слушай, что дальше было, – и продолжила свой рассказ. – Этот тип за столик сел, обед заказал. Его Инна наша пошла обслуживать. Так он ей такие чаевые оставил, что эта курица всё про тебя и выложила.

– Вот, блин… – расстроилась Женя, в душе которой зародилась какая-то смутная тревога.

– Так, и это ещё не всё, – «обрадовала» девушку Света. – Этот дядька не успел свой кофе допить, как к нам зашла какая-то женщина. Замарашка, лицо какое-то опухшее, почти седая, и тоже стала про тебя расспрашивать. Вчера был прям твой день, подруга, – хохотнула звонившая. – Наш охранник, Коля, уже хотел выпроводить её, но тут этот мужик подошел, не погнушался, заговорил с ней, и через минуту они вместе ушли. Вот так.

– Понятно… – выдохнула Женя.

– Ну, так что? Во что ты вляпалась? – обеспокоенно спросила Света.

– Пока ещё не знаю. Буду думать. Спасибо, что позвонила.

Девушки распрощались, а растерявшая всё хорошее настроение Женя присела на стул и стала размышлять.

Сомнений быть не могло – её разыскивала собственная мать. Надо же, даже запомнила название и адрес её места работы. Когда-то давно, ещё до того, как забрала Ваню к себе, Женя дала маме листок со своими координатами, на всякий случай. Но кем мог быть тот мужчина? Девушка не знала. А вдруг это как-то связано с делами Димы? От одной такой мысли по её телу пробежали неприятные мурашки. Сейчас она разрывалась между желанием быть с любимым мужчиной и поддержать его и потребностью обезопасить Ваню. Что же ей делать? Если бы Бессонов с самого начала рассказал всю правду о себе, то она никогда не осталась бы с ним и не влипла в какую-то мутную историю. Девушке хотелось кричать на него, топать ногами и вопить, выплескивая свои страхи, переживания и злость. Это он виноват!

Но потом Женя одергивала себя: она любит его, по-настоящему, и горькая правда заключается в том, что она бы всё равно дала бы Диме шанс, что бы он ни поведал о себе и своем прошлом. Поэтому она решила, что должна успокоиться, перестать паниковать и положиться на любимого мужчину. Он со всем разберется!

В обед приехал Тимур Войский, осмотрел Диму, сделал перевязку. Он о чем-то недолго говорил с Бессоновым наедине, а потом принял приглашение Жени выпить чаю. За столом было неуютно, все молчали, думая о своем, поэтому вскоре гость распрощался и уехал.

Женю не покидали мысли о том, что рассказала Света. Бес тоже был молчалив и задумчив, в голове просчитывая возможные варианты продажи своего бизнеса. В этот момент он ощущал себя трусливым зайцем, которого загнали в ловушку. Было стыдно перед самим собой. Если бы не Женя с ребенком, он бы никогда и не задумался о бегстве, но сейчас уже было не до рассуждений о чести и достоинстве. Они могут пострадать по его вине, и он себе этого никогда не простит.

Стоило только хозяевам проводить гостя, как Женин телефон снова зазвонил, и на его экране высветился незнакомый номер.

Дима заметил, как напряжена девушка. Она смотрела на смартфон, будто на ядовитую змею, и не решалась принять вызов.

– Хочешь, я отвечу? – спросил он.

– Нет, я сама. Всё в порядке, – Женя выдохнула и ответила на звонок. – Алло? – голос слегка дрожал, выдавая охватившее её волнение.

– Скворцова Евгения Юрьевна? – спросил незнакомец официальным тоном.

– Да, – девушка даже кивнула в подтверждение.

– Вас беспокоит старший лейтенант Иванов Олег Игоревич. К нам в отделение поступило заявление о пропаже несовершеннолетнего Скворцова Ивана Юрьевича, 21.08. 2015 года рождения. Вы с таким знакомы? Необходимо, чтобы вы сегодня же подъехали к нам и дали свои показания по этому поводу.

– Но он не терялся, – начала объяснять удивленная Женя. – Погодите, вы, наверное, имеете в виду тот случай, что произошел почти две недели назад? Но тогда Ваня нашелся, всё в порядке, – девушка даже улыбнулась, осознав, что всё это просто случайное недоразумение.

– Нет, я имею в виду заявление от его матери, датированное сегодняшним числом, – ответил собеседник.

– Но он со мной, он не терялся, – тихо проговорила девушка.

– Вот вы к нам сегодня придете и всё расскажите. Пишите адрес: Пушкина, 27, кабинет 102, – мужчина сбросил вызов.

– Что случилось? – участливо спросил Дима. – Ты побледнела.

– Ничего не понимаю. Меня вызывают в полицию, мать написала заявление о пропаже Вани, – в глазах Жени появились слезы, но девушка сделала пару глубоких вдохов и уже спокойнее продолжила. – Это глупость какая-то. Я поеду и всё им объясню, – но тут в ее голове мелькнула неприятная мысль. – А как быть с Ваней? Я не могу его взять с собой.

– Давай я возьму ваши документы и поеду туда, чтобы всё узнать. Возможно, моих объяснений будет достаточно.

– Но ты не можешь сесть за руль в таком состоянии! – возмутилась Женя. – Я сама что-нибудь придумаю.

– Не делай из меня инвалида! Да, рука ещё болит, но в целом я в полном порядке. Пойду только переоденусь, – Женя поняла, что в этот раз спорить с Димой бесполезно.

Глава 14

Бес без труда нашел нужное здание и кабинет с табличкой 102. Вот только внутри за письменным столом, заваленным кипами пыльных папок, сидел никто иной, как Куриленко собственной персоной.

– Неужели тебя понизили в должности? – вместо приветствия сказал Бессонов. – Это хорошо, что твоё начальство умеет признавать свои ошибки, вселяет оптимизм. Мне нужен старший лейтенант Иванов, он сегодня нам звонил.

– Ну, положим не вам, а Скворцовой Евгении Юрьевне. И звонил он, потому что я велел. Я собирался с ней побеседовать, – с наглой ухмылкой ответил Виктор.

– Всё, что ты собирался сказать ей, можешь озвучить мне. Мы почти женаты, – спокойно парировал Дима.

– А ведь именно на это я и рассчитывал, – рассмеялся Куриленко. – Ну, что ж, слушай.

У меня на столе лежит заявление о пропаже больного мальчика, подписанное его горем убитой матерью, которая потеряла сон и покой. Она предполагает, что ребенок может находиться у ее дочери – девушки с пониженной социальной ответственностью, которая не располагает необходимыми условиями для воспитания ребенка: на данный момент не имеет работы и постоянного заработка по причине потери трудоспособности, не имеет собственного жилья, да и сама она только недавно встала из-за школьной скамьи – ей всего 22 года.

Моё сердце обливалось слезами, когда я слушал эту грустную историю. Ты даже не можешь себе представить степень моей обеспокоенности судьбой бедного ребенка.

Но я решил, что у этой истории будет счастливый конец. Я намерен забрать несчастного малыша из рук нерадивой сестры и вернуть его в лоно любящей семьи, к родителям, – Куриленко самодовольно усмехнулся.

– Мать этого ребенка – законченная алкоголичка, это за версту видно любому, кто хоть раз на неё взглянет, а отец – не только алкоголик, но и садист, для которого домашнее насилие – норма поведения. Так к чему этот спектакль, Куриленко? – спокойно спросил Бес, внутри которого буквально закипала злость. Ему безумно хотелось кулаками стереть наглую ухмылку с лица бывшего друга.

– А ты догадайся, – ответил мужчина.

– Неужели ты ждешь от меня денег? Собрался меня шантажировать? Знаешь, всю свою жизнь, я думал, что прозвище Цыпленок ты получил за свою тщедушную внешность в детстве, но теперь я уверен, что так тебя назвали за твои куриные мозги.

Завтра мы с Женей распишемся, и я переведу на её личный счет пару миллионов, а заодно пропишу их с малышом в своем доме.

А послезавтра мы через органы опеки и попечительства и суд запустим процедуру лишения её сердобольных родителей родительских прав, а заодно подадим заявление о назначении нас опекунами. Думаю, обеспеченная семейная пара, состоящая в кровном родстве с ребенком, вполне подойдем на эту роль, – договорив, Бессонов поднялся. Вынужденный сегодня надеть полностью закрытую рубашку темного цвета, чтобы спрятать бинты, Дима буквально изнывал от жары в этом душном, не проветриваемом помещении. Но в этот момент ему казалось, что это огонь ярости и жажды крови Куриленко так распаляет его. – Как понимаешь, на церемонию бракосочетания ты не приглашен. И если у тебя всё, я прощаюсь, – Бес секунду помедлил, а затем вышел из кабинета.

Стоило только мужчине выйти, как Куриленко в предвкушающем жесте потер свои холеные руки: что бы сейчас не напридумывал себе Дима, он так и не понял истинной причины, по которой Виктор организовал эту встречу.

Оказавшись за тонированными стеклами своего гиганта, Бес расстегнул пуговицы на злосчастной рубашке, закатал рукава, а потом со всей дури ударил по рулю, через мгновение сморщившись от вспышки боли. Он злился на подлого бывшего друга, на себя за то, что его дерьмовое прошлое выплыло наружу и теперь грозило спокойствию и благополучию Жени, на обстоятельства, которые разом свалились на его голову. Выдохнув пару раз, Бес решил, что со всем справится, ради Жени и Ваньки он свернет горы, а, если нужно, то и шею наглому Цыпленку. Главное сейчас – наметить план действий и придерживаться его: разобраться с опекой, выставить на продажу бизнес и свалить.

По дороге домой Дима набрал давнего друга Романа Воронцова, с которым у него была одна общая страсть – автомобили. Было время, когда поссорившись с отцом-бизнесменом из-за любимой женщины, Рома ушел в свободное плавание, женился, подрабатывал автомехаником, а затем даже на кредитные деньги открыл в соседнем городе свой автосервис. Но со временем разногласия со стариком были забыты, и Роман вернулся в семейный бизнес. К тому моменту он уже обзавелся двумя детьми и говорил, что теперь должен руководствоваться их интересами.

– Привет, друг! Давно не слышал тебя! – Воронцов ответил на звонок буквально после второго гудка.

– Привет, Ром! У меня к тебе дело есть, но это не телефонный разговор. Может, пересечемся в ближайшее время? – Дима сразу перешел к главному.

– Сегодня никак, а завтра приезжай ко мне домой, часиков в пять вечера, идет? Алина и малышня будут тебе рады.

– Отлично, до завтра.

Бес сбросил звонок, потер разнывшиеся раны и задумался, что дальше? Он решил сначала предложить свой бизнес старому другу. Конечно, Дима не знал, наверняка, заинтересуется ли Роман его неожиданным предложением. С одной стороны, его дело было прибыльным: все сервисы оснащены хорошим ликвидным оборудованием, которое само по себе на рынке стоило не малых денег, в свое время Дима «выторговал» себе выгодные условия аренды помещений, которые занимали его мастерские по всему городу, имел наработанную клиентскую базу, и, конечно, нужно не забывать об умелых ребятах, его работниках, которые были с ним не один год и хорошо себя зарекомендовали.

Плюсом было то, что у Воронцова весь его бизнес был диверсифицированным, деньги работали в разных проектах. К тому же у него уже имелся личный опыт управления автосервисом. Но с другой стороны, каким бы выгодным не было предложение, оно потребует от Романа существенных затрат. Не факт, что у него есть сейчас такие деньги или одобренная кредитная линия.

Для Беса продажа бизнеса другу была бы идеальным выходом из сложившегося положения. Он бы смело мог переложить всё расчеты и оформление на Рому, а сам бы с Женей и Ваней отсиживался в каком-нибудь тихом месте, ожидая денег от сделки, зная, что Воронцов его никогда не кинет. Пока эти мысли крутились в его голове, Дима набрал номер своего зама:

– Привет, Бугай. Запроси у нашего бухгалтера годовые балансы за последние пять лет и отчеты о прибылях и убытках.

– Привет! А что за кипишь такой? Что-то случилось?

– Расскажу при встрече. Но ты не волнуйся, без зарплаты не останешься! – улыбнулся Бессонов. – Но ребятам пока ничего не говори.

Завершив звонок, Дима опять задумался. Нужно было что-то решать и с опекой. Он мало, что знал об этом, но логика и здравый смысл подсказывали ему, что предпочтение будут отдавать кандидатам, которые отвечают определенным требованиям: наличие жилья, стабильный доход, отсутствие вредных привычек и опасных заболеваний. Об этом он тоже решил поговорить с Воронцовым, который по первому образованию был юристом – может он что подскажет.

Дома его встречала обеспокоенная Женя. Она забросала Диму вопросами, стоило ему только выбраться из салона авто:

– Что они сказали? Они заберут у меня Ваню?

– Конечно, нет. Не волнуйся. Обещаю, что вас с братом никто не разлучит, – Бес легонько поцеловал бледную девушку в чуть дрожащие губы.

– Спасибо тебе! Я знала, что ты сможешь всё уладить, – она улыбнулась и прижалась к своему мужчине всем телом.

– Женя, выходи за меня замуж, – выдохнул Бес ей в макушку. – Я люблю тебя и хочу прожить с тобой всю жизнь, в горести и радости, пока моя смерть … от удара подушкой по голове не разлучит нас.

– Что? – опешила девушка, но через мгновение с улыбкой добавила. – И ты себя явно не дооцениваешь, Бессонов, чтобы прибить тебя нужно что-то потяжелее подушки.

Дима рассмеялся и взъерошил рукой Женькины волосы.

– Соглашайся, и у тебя будет вся жизнь впереди, чтобы поэкспериментировать с этим.

– Почему ты заговорил об этом именно сейчас? Тебе не кажется, что ещё слишком рано, мы едва знакомы, – Женя подняла голову и с сомнением заглянула в глаза Диме.

– Я тебя люблю, это уже не изменится ни через неделю, ни через год. Но обстоятельства сложились так, что нам нужно пожениться именно сейчас. Чтобы уберечь Ваню от ваших родителей, мы должны через суд лишить их родительских прав и оформить опеку. Как женатая пара мы идеально подойдем на роль опекунов. Я завтра встречаюсь с юристом, чтобы обговорить все тонкости и саму процедуру.

– Так ты это делаешь только ради Вани?

– Глупая женщина, ты вообще слышишь, что я говорю? Я люблю тебя! А Ваня лишь приятный бонус, – шутливо проворчал Бессонов. – Соглашайся. Конечно, я не лучшая партия, но..

Дима не успел договорить, потому что Женя прильнула к нему и впилась в губы.

– Согласна, – выдохнула она после поцелуя. – Я тоже люблю тебя. И всё-таки меня кое-что смущает.

– Что именно?

– Какое прозвище будет у Евгении Бессоновой? Не один из возможных вариантов мне не нравится, – девушка проказливо улыбнулась.

– Что-нибудь придумаем, – Дима тоже широко улыбнулся в ответ.

Глава 15

С самого утра Бес поехал в ЗАГС и подал заявление, за соответствующее вознаграждение договорившись о регистрации брака буквально через три дня. Они с Женей решили, что пока не будут устраивать по этому поводу пышного праздника, но позднее обязательно соберут за одним столом друзей и хороших знакомых и как следует погуляют. Девушка шутила, что на местах почетных гостей обязательно будут сидеть Света и Андрей.

Из ЗАГСа Дима метнулся к себе в штаб, чтобы забрать заранее подготовленные бухгалтерские документы, затем в банк, чтобы открыть счет на имя Жени и получить выписки движения денежных средств по своим счетам. Так в беготне и ожидании и пролетел день. Только подъехав к дому Воронцова Бессонов понял, что голоден как волк, ведь сегодня он не съел и крошки, а главное – он совсем не обратил внимание на свой разрядившийся телефон. Как долго тот был выключен? Решив, что займется этим вопросом уже дома, Дима поднялся к Роману.

В дверях его встретила шумная разношерстная компания – Алина, хозяйка дома, красивая белокурая женщина с теплой улыбкой, гостеприимно проводила Бессонова в гостиную, рядом под ногами, наперебой что-то рассказывая Диме, крутились пятилетняя Люба, папина копия, и двухлетний Миша, вылитый дедушка Воронцов-старший. Детский лепет тонул в звонком радостном лае постаревшего Чаплина.

– Дядя Дима, смотри, – девочка уселась на колени к смущенному Бесу и приоткрыла сжатый кулачок, по секрету демонстрирую своё сокровище. – Мой молочный зуб, – гордо сообщила она, видя замешательство мужчины, – Сегодня в саду выбили.

– Как же так? Куда смотрели твои воспитатели? – воскликнул шокированный Бессонов. – Они наказали твоего обидчика?

– Ой, дядь Дим, не волнуйся так, я ему потом сама дала сдачи! – довольно поведала о своих подвигах Любаша, – зуб, к сожалению, ему выбить не удалось, зато у него теперь на весь глаз вооот такой синяк, – девочка широко развела руки, демонстрируя результат своей работы.

– Ясно, – улыбнулся мужчина.

– Сначала я хотела оставить этот зуб себе на память, но потом решила всё-таки его выгодно продать зубной фее, – рассуждала Любаша, найдя в лице Бессонова благодарного слушателя. – Что скажешь?

– Думаю, это будет отличная сделка, – серьезно проговорил Дима, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не улыбнуться.

– Интересно, и в кого она такая предприимчивая драчунья растет? – усмехнулась Алина.

Вдруг из коридора послышался шум:

– Семья, я дома! – в помещение вошел Роман Воронцов. – Так, народ, в очередь!

Алина подошла и легонько поцеловала супруга в губы.

– Как прошел твой день? – спросила она, ослабляя узел его галстука.

– Привет, любимая! Напряженно, но я доволен результатом! Кто следующий?

Любаша сорвалась с места и бросилась в папины объятия с криками:

– Я! Конечно, я!

Рома легко подхватил девочку и под её восторженные вопли подбросил несколько раз к самому потолку, а затем поцеловал в щеку и опустил на пол.

– Привет, моя принцесса! Я скучал!

Девочка просто расцвела от папиных слов и принялась кружиться по комнате, не в силах унять свою радость и восторг.

– Теперь моя очередь, – сказал Мишутка, который всё это время скромно стоял в сторонке. Воронцов также легко подхватил на руки сына, пощекотал его, покружил «самолетом» и, взъерошив светлую макушку, опустил на пол.

– Привет, сын! Ух, как ты вырос за сегодня! Каким сильным и крепким стал!

Мальчик смущенно хихикнул и подошел к маме, продолжая таращить на отца восхищенные глазенки.

– Я, пожалуй, воздержусь, – рассмеялся Дима, а следом и хозяева.

– Ладно, пойду накрывать на стол, а вам детвора не помешало бы заняться своими делами и прибрать игрушки в комнате. Десерт получат только самые опрятные и старательные! – сказала Алина и вышла из комнаты. За ней на перегонки выбежали дети и довольный Чаплин, которому ради десерта не приходилось возиться с уборкой.

Мужчины пожали друг другу руки и расселись в кресла. Бессонов тут же достал привезенные бумаги.

– Ром, я вокруг до около ходить не буду. Перейду сразу к делу. Я решил продать свой бизнес. Обстоятельства складываются таким образом, что мне лучше на время исчезнуть из этого города. Подробности не спрашивай, всё равно не могу ничего рассказать. Времени на оценку стоимости, подписание бумаг и прочую ерунду у меня нет. Мне нужны лишь деньги, а пополнение счета я могу ждать в любом месте. Ты – единственный, кому я могу доверить оформление и реализацию сделки и быть уверенным, что меня не кинут.

– Удивил, так удивил … У тебя серьезные проблемы, да? Надеюсь, это никак не связано с тем, что послезавтра целая делегация из Следственного комитета и Генпрокуратуры прилетает к нам из Москвы? – протянул озадаченный Рома. – Ладно, не отвечай… Что ж… дело у тебя прибыльное, я не прочь его купить, но пока ничего не могу сказать тебе по сумме. Давай я дам своим ребятам задание, они всё посмотрят, оценят и мы с тобой уже более предметно обо всем поговорим.

– Ром, я тебе доверяю, сколько дашь, столько и моё.

– Ладно, брат, понял, что не от хорошей жизни, ты всё решил бросить… не подведу, не волнуйся. Постараюсь всё решить в ближайшее время.

– Ром, и ещё одна просьба. Ребята, что у меня работают, все хорошие, добросовестные мужики..

– Да, понял-понял, никого рассчитывать не буду. Не волнуйся.

– Договорились, – Бес облегченно выдохнул. – Кстати, друг – ты ж юрист?

Мужчины почти одновременно засмеялись в голос. Дима не раз слышал от Романа, как его достали приятели-халявщики, которые по любому поводу звонят ему, чтобы получить бесплатную консультацию, начиная разговор с пресловутой фразы «тыжюрист?»

– Что там у тебя ещё случилось? – отсмеявшись, спросил Воронцов.

– А что ты знаешь об установлении опеки над несовершеннолетними?

– Тут без горячего ужина не обойтись, пойдем, заодно и Алину подключим к разговору.

Мужчины отправились в столовую, где за вкусным горячим ужином обсудили все оставшиеся вопросы.

Когда Дима садился в машину, чтобы наконец-то ехать домой, на часах было около десяти часов вечера.

– Вот так посидели, – улыбнулся он, вспоминая теплую душевную атмосферу, царящую в семье Воронцовых. Хорошо, что он ещё утром рассказал Жене о своих планах и предупредил, что будет поздно вечером. Иначе сейчас девушка бы точно не находила себе места.

Подъезжая к дому, Бес увидел припаркованный в тени деревьев автомобиль Андрей, и нехорошее предчувствие заворочалось у него внутри.

Буквально выскочив из машины, Бессонов помчался к двери, не обращая внимание на разнывшиеся раны, которые теперь не только болели, но и чертовски чесались.

Зайдя в прихожую, первое, что увидел Дима, был царящий вокруг беспорядок, разбросанные вещи, разлиты чай, деревянные машинки на полу. Что здесь произошло?

– Женя, – заорал взволнованный мужчина. – Женя, отзовись! Где вы?

– Бес, какого хрена? Где тебя черти носят? Почему телефон выключен? Никто до тебя дозвониться не может, – навстречу Бессонову из глубины дома вылетел мрачный Андрей.

– Телефон сел. Что случилось? Где Женя? – Дима пытливо всматривался в лицо Смолкина.

– У Арчакова, – тихо проговорил мужчина. – Ты зачем вчера к ментам ходил?

– По личному вопросу, это мальчонки касается, – ответил Дима.

– По личному вопросу, мать твою? – Андрей взбесился. – Ты подставился, как сопливый первоклашка! Сегодня у Арчакова был Куриленко, знаешь такого? Редкостная гнида! Он рассказал, что ты сдал всех, и Илью в первую очередь. Сам якобы на сделку со следствием пошел, сейчас подпадаешь под программу защиты свидетеля, а потом тебе условку дадут и гулять пойдешь. Даже добро твоё, заработанное преступным путем, якобы не будут конфисковывать, поэтому ты уже думаешь, как бизнес продать, по банкам бегаешь, – последние слова он выговаривал уже с меньшим запалом.

– Вот же ж блядь, – протянул Дима и растер лицо ладонями, не обращая внимания на боль в руке. Сейчас это было меньшим из его бед. – Зачем это Куриленко?

– Дим, включай мозги. Бабло просит. Говорит за деньги все улики и показания уничтожит, а тебя за наркоту посадит.

Бессонов выругался сквозь зубы. Вот тебе и друг детства. С такими друзьями и врагов не надо. Так вот зачем он устроил этот спектакль с заявлением о пропаже ребенка.

– А Арчаков что? – спросил Бес.

– Рвет и мечет. Сначала ждал тебя, чтобы поговорить. А ты вместо того, чтобы к босу пожаловать, разъезжаешь по городу! Ведь уговор был! Сразу к Арчакову, как встанешь! Тебе пол дня дозвониться не могли. Илья психанул и велел Женю привезти, – Андрей опять разозлился и стал расхаживать по комнате.

– Он её не обидит?

– Не обидит. Да эта дура вместо того, чтобы собраться и спокойно уехать, такую войну тут устроила. Где она научилась так бросаться предметами? Ребята охренели. У одного сотрясение будет, это точно. – с искренним любопытством и веселой ухмылкой спросил Смолкин. – Пока не оглушили, не успокоилась. Мальчику пришлось снотворное вколоть. Он вопил как резанный. Собаку твою в подвале заперли. Пару пинков дали.

– Едем к Арчакову, – решительно сказал Бессонов.

Глава 16

Андрей предложил сесть за руль пикапа, и Дима не стал возражать, все его мысли в этот момент были поглощены сложившейся ситуацией и тем, как выбраться из той ямы, которую он сам себе по глупости и вырыл.

Они ехали уже больше получаса по незнакомой дороге, и в конце концов Бес спросил:

– Куда мы едем?

– Посмотришь, как живут приличные люди, – попытался пошутить Андрей, но, не дождавшись отклика,серьезно закончил. – Домой к Арчакову. Твои у него.

Дальше ехали в тишине. Дима лишь курил и думал о том, что может предъявить Илье, как оправдается. В этот момент он проклинал себя за то, что перевез в свой дом Женю с Ванькой, что позволил их отношениям с девушкой зайти так далеко, что не дал проклятому Куриленко денег сразу … Да только, что теперь посыпать голову пеплом…

Особняк Арчакова действительно поражал воображение. Огромный и величественный, с ухоженными газонами и парой фонтанов, он напоминал дворец из сказки. На парковке возле входа стояло не меньше десяти тонированных черных иномарок, рядом с ними – небольшая группа мужчин. Все подтянутые, крепкие парни в темных костюмах. По территории участка в сопровождении охранников гуляло несколько собак бойцовских парод.

«Чертов дон Корлеоне», – с досадой подумал Дима.

Бессонова ждали, и как только мужчина вышел из машины, его тут же «проводили» в кабинет к шефу. Арчаков сидел за столом и с задумчивым видом крутил в руке стакан с янтарной жидкостью, наполовину заполненный льдом. Внешне мужчина был спокоен, ничто не выдавало его внутреннего состояния. И это даже ещё больше насторожило Беса. Уж лучше бы «бигбосс» плевался и грозил всеми карами небесными, тогда хотя бы можно было догадаться, чего от него стоит ожидать.

Предложив Бессонову присесть и угоститься выпивкой, Арчаков поудобнее устроился в кожаном кресле и начал издалека:

– Дима, ты знаком с Виктором Куриленко, майором полиции? Когда вы с ним виделись в последний раз?

Бессонов смотрел собеседнику прямо в глаза, зная, что сейчас проходит что-то вроде экзамена на честность.

– Он мой бывший друг детства. Настолько друг, что я отсидел за него два года в воспитательной колонии, и настолько бывший, что я не общался с ним семнадцать лет, с тех пор как освободился. Вот только на днях мы снова случайно встретились. В последний раз я видел его вчера. Я поехал в отделение вместо Жени из-за мальчонки, Вани. Его мать написала заявление о пропаже. Должен был встретиться со старшим лейтенантом Ивановым, но в кабинете меня ждал Куриленко, – спокойно рассказал Бес.

Арчаков пальцем подозвал одного из своих парней, который, как теперь оказалось, всё это время оставался у двери, и что-то шепнув ему, опять переключил внимание на Диму.

–Ты продаешь свой бизнес?

– Да, я уже говорил раньше, что хочу завязать с прошлым. Буду заниматься чем-то другим.

– Хм… понятно, – как-то неопределенно протянул Илья.

В этот момент в комнату вошел тот же паренек и отрицательно покачал головой, отвечая на ранее заданный вопрос своего босса.

– А вот мои ребята говорят, что у нас в городе нет ни одного старшего лейтенанта Иванова. Даже самому удивительно… ни одного Иванова, представляешь? – в глазах Арчакова блеснула ярость. – Бес, что за игру ты затеял?

– Я не лгу. Я всегда говорил только правду. Да, в этот раз Куриленко развел меня, как сопляка, подстроил нашу встречу. Но я не настолько идиот, чтобы сдавать нас, Илья. Цыпленок просто берет тебя на понт. У него ничего нет.

– Знаешь, его рассказ был более, чем убедителен. Да ещё и накануне прибытия делегации от Следственного комитета и Генпрокуратуры, которая, я уверен, едет по мою душу, потому что вы с Андреем не смогли сделать свою работу как следует! – заорал Арчаков и вскочил из-за стола, отбросив кресло далеко назад. – Вы, наследили, мать вашу! Оставили там стволы! Сорвали мне сделку!Теперь один требует от меня кучу бабла в качестве компенсации, а другой подключил связи и спустил на меня всех собак! В такой ситуации слова Куриленко о том, что ты почувствовал, как запахло жаренным и зассал, просто слив нас, выглядят очень правдоподобными. И условия хорошие: ты другу – новую звезду на погоны, а он тебе – условный срок и сохранение бизнеса! А главное, что я не могу просто прикопать вас с дружком где-нибудь в соседнем лесочке, потому что за мной и моими ребятами ведется слежка! – Арчаков размахивал руками и плевался. Он и сам понимал, что его обвинения в провале последней сделки были не справедливыми, но злость, страх и чувство неопределенности требовали выхода, и мужчина не стал сдерживать себя. – А знаешь, сколько запросил этот ублюдок? Пятьдесят миллионов! За кого он себя принимает? Ещё один Захарченко, мать его… – «бигбосс» устало сел обратно в кресло и сделал жадный глоток из бокала.

Дима не знал, стоит ли говорить что-то ещё в своё оправдание, поэтому молчал, по-прежнему открыто глядя в глаза собеседнику.

– Чувствую моя доброта, мне боком вылезет, – тихо, будто сам себе сказал Арчаков. – Ладно, Бес, вот что я решил. Ты сам разберешься со своим другом. Не знаю, как… отвалишь ему пятьдесят лямов, поплачешься перед ним или пригрозишь, но, чтобы через два дня у меня на руках были доказательства того, что на меня у Куриленко ничего нет, иначе твоя девочка пойдет под дозой обслуживать первый попавшийся бордель, ясно? Я хочу, больше не вспоминать об этом продажном сукином сыне и затеянной им игре со мной… Время пошло.

Бессонов проглотил ком, ставший в горле. Что ему делать? Таких денег у него не было. На продажу имущества нужно время … и где гарантии, что Цыпленок оставит их в покое? А вдруг весь этот блеф для того, чтобы Дима решил поквитаться с заклятым другом и угодил прямо в засаду, а тогда уже и не придется врать насчет компромата…

– Я хочу увидеться с девушкой, – твердо сказал Дима, будто имел право что-то требовать у Арчакова.

Хозяин дома молчал мгновение, потом кивнул головой стоящему у двери парню.

– Проводи.

Бессонова проводили в обычную гостевую спальню, возле двери которой сидел шкафоподобный охранник. Войдя внутрь, мужчина сквозь полумрак разглядел две фигурки лежащие рядом на широкой кровати.

–Женя, – позвал он.

Девушка моментально села и повернулась к двери.

– Дима, это ты? – хриплым голосом спросила она.

– Да, я, – Дима прошел вглубь комнаты и присел у кровати на корточки. Он хотел взять в руки Женину ладонь, но девушка, разгадав эти намерения, спрятала её в складках пледа, и Дима почувствовал, будто сейчас балансирует на краю пропасти. – Прости меня. Это всё Куриленко…

– Что теперь с нами будет? – прошептала она дрожащими губами. – Они чем-то напичкали Ваню… я боюсь…

– Клянусь, я вытащу вас отсюда! Я всё улажу, и мы сразу едем. Верь мне. Я очень тебя люблю, – с отчаяньем проговорил Дима, чувствуя, как девушка отдаляется от него, будто выстраивая стену между ними.

Женя ничего не ответила, лишь смотрела затравленными покрасневшими от слез глазами. Сбылись её худшие опасения: из-за Димы и его темных делишек ей и её маленькому брату, итак натерпевшемуся за свою короткую жизнь, грозит реальная опасность. Девушке было даже страшно представить, что могут сделать эти люди, которые без зазрения совести и малейших затруднений выкрали их, ни в чем не виновных, и заперли здесь как заложников.

Бес знал, что пора уходить, ведь времени у него в обрез, но просто не мог заставить себя встать и покинуть комнату, не получив прощение любимой. Если Женя сейчас не протянет ему руку, не поймет, не простит, не примет его, не благословит, Диме просто не зачем стараться, достаточно просто пойти к Арчакову и обменять их на себя. Тем более, если «бигбосс» действительно поверил Куриленко, то избавившись от него как от свидетеля, он избавится от всех проблем.

Наверное, Женя увидела что-то в его глазах: может быть дикую тоску и отчаянье, может быть немою мольбу, а может смирение перед судьбой и принятие своего проигрыша, равносильного смерти, потому что девушка вдруг всхлипнула и бросилась в объятия такого любимого, такого родного мужчины. Она должна верить в него, ведь Дима всегда держал слово: сказал – сделает. Женя грустно улыбнулась своим мыслям.

– Только возвращайся поскорее, – шепнула она и разомкнула объятия. В какой-то момент ей даже показалось, будто на коротких мужских ресницах блеснула влага. Дима встал, запечатлел нежный поцелуй на Жениных губах и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Глава 17

Подойдя к машине, Бес буквально обрушил на неё клокотавшую в душе звериную ярость и жажду крови заклятого друга, застилавшую глаза. Он как одержимый пинал ногами водительскую дверь и массивное колесо, да так, что огромная махина буквально ходила ходуном под его ударами, разбил кулаком боковое зеркало, изрезав свою ладонь, и при этом орал благим матом: «Сука! Пидор! Убью гада!», совершенно не обращая внимания на боль, скрежет металла и любопытные взгляды прихвостней Арчакова.

Как оказалось, всё это время в стороне стоял Андрей, с хмурым видом, наблюдая за выходкой друга. Но заметив его тяжелое дыхание и залитый кровью асфальт, Смолкин решительно подошел к нему, перехватил двумя руками занесенный для очередного удара кулак и, не опасаясь агрессии Дима, громко проговорил:

– Ну, всё. Хватит, остынь… остынь, Бес. Сейчас нужно собраться с силами и мыслями…

Бессонов отшатнулся от мужчины, огляделся по сторонам мытным взглядом, будто только сейчас осознав, где он находится и что произошло. Потом обтер окровавленную ладонь о свою футболку и, не говоря ни слова, запрыгнул в машину и сорвался с места. Пора показать Куриленко, что Беса лучше не злить.

Приехав домой Дима обработал и перебинтовал ладонь, выпустил отчаянно лающую Муху и переоделся в черный спортивный костюм. Затем наведался в свой гараж и стянул брезент со старого Форда, завел и проверил заряд аккумулятора, замазал грязью номера, бросил в багажник вещи, которые могли ему пригодиться: веревку, скотч, перчатки, охотничий нож, старую бейсболку. Бессонов действовал методично, продумывая в голове каждый шаг, права на ошибку у него не было.

Выгнав старую машину во двор, к стоящему там же пикапу, Дима вернулся в гараж и стал готовить помещение. Он вынес всю мебель и другие предметы, оставив только старый кухонный металлический стул со спинкой и стремянку, на верхнюю перекладину которой установил камеру, завесил стены брезентом, а деревянный пол застелил пленкой, которой иногда прикрывал от дождя древесину, закупаемую для своей мастерской. Теперь гараж выглядел безликим, глазу было не за что зацепиться в нем, ничего не оставалось в памяти. Но Бес поклялся себе, что сделает всё, чтобы эта комната до конца жизни запомнилась Куриленко и потом являлась в самых страшных снах.

Под покровом ночи мужчина расчистил подъезд к задним воротам, которыми не пользовался вот уже несколько лет, наспех перекусил и направился в город, к дому, где жил Куриленко. Он знал лишь приблизительный адрес, точнее адрес жилого комплекса, состоящего из пяти домов, образующих своего рода колодец.

Заехав во двор, мужчина чертыхнулся – кругом все было заставлено машинами, более-менее приличной растительности, где можно было бы укрыться, практически не было. И вдруг один из автомобилей медленно выехал со своего парковочного места, которые в этом дворе располагались вдоль асфальтированного тротуара, и скрылся за поворотом. Не мешкая, Бес встал на освободившийся пятак, аккуратно прижался к бордюру и вышел осмотреться, максимально низко натянув на глаза бейсболку.

На небе занимался рассвет, а воздух обдавал легкой прохладой, но предстоящий день по всем признакам обещал быть жарким. Дима закурил и прошелся вдоль тротуара. Впереди него стоял внушительный минивэн темного цвета, владелец которого аккуратно сложил уши-зеркала, чтобы не мешать прохожим, а позади – неаккуратно припаркованный белый Мерседес, внедорожник. Дима притормозил, присел на корточки и принялся завязывать якобы ослабший шнурок. Что-то показалось Бесу знакомым в этом автомобиле. «Так и есть! Вот так везение! Бог на моей стороне!» – возликовал в душе Дима, узнав в нем машину Куриленко, на которой тот заезжал в его автосервис якобы для ремонта. Бессонов победно улыбнулся и проговорил про себя нескладные слова благодарности Всевышнему, ведь теперь ему не придется всматриваться в многоэтажки в надежде увидеть, как Цыпленок спешит на службу, а потом думать, как подобраться к нему поближе.

Дима открыл капот и багажник своей машины, бросил возле колес пару гаечных ключей, промасленную тряпку и запаску, создавая видимость работы, и в очередной раз нырнул под открытую дверцу, как вдруг почувствовал на своём плече тяжелую ладонь. Тело мужчины напряглось как перед броском.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – тихо сказал Смолкин и с деланной заинтересованность заглянул в багажник.

– Андрей, твою мать… – выдохнул Бес. – А ты здесь зачем?

– У меня с Куриленко свои счеты. Ты же не думаешь, что единственный, кому он успел нагадить за свою недолгую, но плодотворную жизнь, – ответил мужчина.

– Надо же …

– Да и Женьке я должен, – улыбнулся Андрей. – Так какой у тебя план?

– Монтировкой по голове и в багажник, – с затаенной злобой ответил Дима.

– Отлично, одобряю…

Ждали они около двух часов. Уже окончательно рассвело, и народ стал разбредаться по своим делам, когда из соседнего подъезда вышел Куриленко и, зевая, направился к своей машине. Вид у него был явно помятый, а когда он подошел ближе, Бессонов почувствовал явный запах перегара – видимо, Цыпленок уже начал праздновать свою победу.

Сработали быстро. Дима надев на голову, поверх кепки, капюшон, копошился под капотом, сжимая в руках отрезок скотча. Андрей сидел на заднем сиденье, в салоне. Как только заспанный, ничего не подозревающий мужчина поравнялся с пассажирской дверью, Бес в одном прыжке подскочил к нему сзади и точным ударом по сонной артерии вырубил Куриленко. В то же мгновение дверь салона авто открылась, и оседающего на землю мужчину перехватил Андрей, быстро втянул его внутрь и уложил на сиденья. Пребывающему в отключке Цыпленку тут же связали руки и ноги, засунули кляп в рот и зафиксировали его скотчем.

Затем ребята спокойно, без суеты стали собирать свои инструменты, беззаботно переговариваясь и подшучивая друг над другом, не забывая приветствовать собачников и отпуская безобидные комментарии по поводу их четвероногих спутников. Минут через двадцать, осмотревшись по сторонам и убедившись в том, что не привлекли постороннего нежелательного внимания, мужчины расселись по местам и также не спеша выехали со двора.

Прибыв на место и перенеся всё ещё безвольное тело в гараж, сообщники привязали Куриленко к металлическому стулу, а сами закурили – хотелось передохнуть, уж очень тяжелым был отъевшийся Цыпленок, и немного успокоить нервы.

– Так чем тебе насолил Куриленко? Ты даже ни разу раньше не упоминал его имени… – вдруг спросил Дима.

– Просто я не из болтливых, – невесело хмыкнул Андрей. – Брат у меня был.

– А почему был? – перебил Бес.

– Потому что был, да сплыл… – Смолкин глубже затянулся. – Он на пятнадцать лет младше… был. В последние годы родители не особо разрешали нам общаться, боялись, что я его за собой на кривою дорожку потяну. Лешка добрым балбесом рос, правильным и честным, животных любил, природу защищал, в каких-то благотворительных организациях состоял волонтером… Как-то он с друзьями на пикет выперся перед Областным домом правительства … Что там за лозунги были, хрен его знает… Вроде как они «накатывали» на один из химзаводов, что в области у нас, собственник которого лучший друг Богатырева. Их всех взяли за незаконный митинг, арестовали… Но дело сыпаться стало, общественность подключилась, интернет… Так они им наркоту подбросили. Лешка-дурак в следственном изоляторе повесился. А там всё дело белыми нитками шито было, я бы его вытащил, да не успел… – Андрей снова затянулся и выбросил окурок в траву, немигающим взглядом глядя на умирающий огонек. – Дело вел Куриленко, он за него звезду заработал.

Повисла тишина.

– Понятно… – тихо проговорил Бес, и мужчины, не сговариваясь, поднялись и зашли в гараж.

– Давай я это сделаю, – сказал Андрей, кровожадно улыбнувшись и хрустнув костями сомкнутых в замок пальцев.

– Ты думаешь, я эту гниду сейчас меньше тебя ненавижу? – раздраженно спросил Дима, у которого кулаки просто зудели от желания разукрасить физиономию Виктора.

– Нет, друг. Это только мера предосторожности. Он твой голос хорошо знает, и комплекция у тебя приметная. А я с ним ещё не пересекался толком. Так что постой в сторонке, в тени. Пусть Цыпленок думает, что я ему привет от Арчакова принес, к нему он больше не сунется. К тому же у меня для этого урода припасено кое-что ещё.

Погасили свет, оставив включенной лишь одинокую лампу над головой пленника. Смолкин надел перчатки и натянул на лицо маску, а затем, выплеснув в заплывшую рожу Цыпленка стакан воды, громко крикнул:

– Куриленко, подъем! – и впечатал свой мощный кулак ему по дых, от чего только очухавшийся мужчина немного завалился на бок и стал хватать открытым ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Как только Цыпленок чуть пришел в себя и жалобно заскулил, его палач, не церемонясь, нанес ещё серию ударов по корпусу. Он бил в пол силы, в планы Андрея не входило оставлять на лице или теле пленника явные следы.

– Кто вы? Что вам надо? – сквозь причитания и мольбы спрашивал Куриленко.

– Мы – ангелы мщения, – хохотнул Смолкин и, схватив мужчину за раздавшийся подбородок, сказал. – Слушай внимательно, тварь, у тебя есть один единственный шанс рассказать, как всё было на самом деле, что тебе донес Бессонов и что ты за это пообещал ему.

– Ничего, ничего, – завопил пленник. – Клянусь! Он ничего не говорил! Я ничего не знаю!

И зареванный мужчина, не замечая красного огонька работающей видеокамеры, захлебываясь, начал рассказывать и про свой долг; и про гениальный план стрясти деньги с Арчакова или Бессонова, которых увидел однажды вместе возле одного из ресторанов и предположил, что их может что-то связывать, ведь в окружении местного авторитета случайных людей не бывает; и про то, как встретил мать Жени и, пригрозив, заставил написать заявление, а потом им пытался выманить девушку, чтобы сделать приманкой, но явился сам Бессонов и облегчил ему задачу; и про то, как блефовал, придя к Арчакову, зная, что тому точно есть что скрывать, ведь слухов о нем ходит полным-полно.

Бессонов, слушая признания заклятого друга, прерываемые рыданиями и мольбами о пощаде, думал о том, как же легко он раскололся, какой тряпкой и трусом оказался.

Андрей продолжал наседать на раскисшего Куриленко:

– Не верю!Какую сделку ты заключил с Бессоновым? – он достал пистолет и направил его в колено пленника. – У тебя есть тридцать секунд, чтобы рассказать правду!

– Это правда! Я клянусь! – вопил тот. – Ну подумайте сами, как бы я смог спрятать улики по такому делу? Да, если нам удастся взять Арчакова, Богатырев сразу кресло замминистра получит! Я бы в жизни не смог замылить такие улики или спустить дело на тормозах! Поверьте! Я говорю правду! Да и что бы я мог пообещать Бессонову без ведома Богатырева? А если бы Богатырев только прослышал про какие-то дела … Не убивайте меня! Я сказал правду-у-у…– выл Куриленко.

Смолкин убрал оружие и вернулся к пленнику со шприцем в руках.

– Я тебе верю, Цыпленок, но тебя это уже не спасет.

К обеду, когда солнце палило особенно сильно, а теплый неподвижный воздух не облегчал состояния тех немногих горожан, которые осмелились покинуть укрытия своих домов, к зданию ГУВД стянулись местные журналисты – в связи с прибытием высокого начальства из Москвы планировалось проведение небольшой пресс-конференции. Изнывающие от пота и жары, телевизионщики и бульварные писаки гадали, что могло послужить поводом для столь неожиданного визита такой разношерстной делегации. Самые смелые из них готовили каверзные вопросы и держали наготове включенные камеры, чтобы не упустить не единого момента. Кто-то возмущался неуважительным отношением к прессе, которой не только не предоставили напитки, но даже не обеспечили хоть какое-то мало-мальски приличное укрытие от солнцепека. Но вот, наконец-то, глава ГУВД **** ой области А.С. Богатырев занял место возле стойки с целым ворохом пестрящих микрофонов и начал свое приветствие. Он был явно напряжен, путался в словах и то и дело промакивал вспотевший лоб белым платком. В стороне стояли его вытянувшиеся по струнке подчиненные, ещё чуть дальше, в тени находились прибывшие высокие чины из Следственного комитета и Генеральной прокуратуры.

Внезапно внимание толпы привлекла белая машина, которая медленно, будто кралась, подъезжала к припаркованным в ряд черным авто столичных гостей. Казалось, что автомобиль вот-вот должен остановиться, чтобы избежать столкновения, но он всё продолжал движение. В какой-то момент зрители, ожидающие развязки, напряженно замолчали. Богатырев тоже на полуслове прервал свою речь и с не меньшим изумлением стал следил за происходящим. Кто-то даже развернул свою камеру с раскрасневшегося главы ГУВД на загадочную машину, буквально шедшею на таран. Ожидания зевак оправдались – буквально через пару мгновений послышался треск смятого металла и пластика, и белый мерседес остановился как вкопанный, впечатавшись в бок черного лексуса.

– Какого черта здесь у вас происходит? – заревел побагровевший генерал-майор Гусев Д.С., один из членов проверяющей делегации.

В этот момент дверь автомобиля открылась, и из салона вывалился улыбающийся от уха до уха, обдолбанный Куриленко собственной персоной, который сейчас был больше похож на пекаря, с ног до головы покрытый каким-то белым порошком. Сделав пару неуверенных шагов вперед, мужчина качнулся и вальяжно засунул руку в карман, отчего его содержимое – белые свертки посыпались на дорогу. Он мутным взглядом с расширенными зрачками оглядел наблюдавшую за ним толпу и спросил:

– А что уже все собрались? – а затем с блаженной улыбкой на лице завалился на бок и отключился.

– Ну, Богатырев, вы ещё ответите нам за устроенный беспредел! – ледяным тоном сказал Гусев, даже не пытаясь перекричать голоса возбужденной прессы, узнавшей в горе-водителе местного майора полиции, и щелканье затворов работающих фотокамер.

Глава 18

Дима и Андрей подъехали к особняку Арчакова уже затемно. Охраны и машин у въезда к этому моменту заметно поубавилось.

– Где ребята? – спросил Бес, кивнув головой на пустующие парковочные места.

– Илья сегодня в Москву уехал, большинство парней – с ним. Так что у нас не должно возникнуть трудностей, – ответил Смолкин.

Бессонов приехал отдать запись видеокамеры и забрать семью, чтобы уже завтра на всегда покинуть этот город, а то мало ли что ещё может взбрести в голову Арчакову. И теперь, узнав об отсутствии «бигбоса», Дима не собирался ждать, продляя страдания Жени и Вани, которые итак по его вине натерпелись с лихвой, он просто оставит для Ильи «посылку» и заберет своё, ведь таков был уговор.

– Андрей, может другого времени не будет… – Дима смущенно замялся, – я хотел сказать тебе спасибо! От души, брат. Мне всегда казалось, что ты немного странный, и мозги у тебя набекрень, – мужчины засмеялись, – но я бы каждому пожелал такого друга!

– Да, ладно, Бес… хочешь напоследок выбить из меня скупую мужскую слезу? – улыбнулся Андрей. – Просто ты мне с самого начала понравился… э-э-э-э … как мужик… в смысле как человек. Ничего себе там не подумай, я не из этих … – мужчины снова рассмеялись.

– Да, ладно, я понял, что не в твоем вкусе, – ржал Дима. – Так и скажи, что рожей не вышел.

Они беспрепятственно вошли в дом – увидев Андрея охранник на входе впустил их без возражений. Затем Дима спрятался в одной из комнат, в то время как Смолкин разговаривал с парнем, сторожившим двери спали, в которой разместили пленников. Через несколько минут жарких споров и препирательств, мужчина ушел выполнять якобы переданное Арчаковым поручение, а Андрей занял его место.

Дима без промедлений зашел в комнату и застал всю ту же картину – две фигурки, свернувшиеся калачиком на огромной кровати.

– Женя, – позвал он. Девушка тут же обернулась и села, с надеждой всматриваясь в лицо любимого.

– Собирайся, мы уходим, – с улыбкой сказал Дима, и Женя разревелась.

– Эй, ну что ты, не плачь! Всё будет хорошо! Я же обещал! – Бес легонько гладил ее по волосам и утирал слезы своими мозолистыми израненными ладонями. – Давай поскорее, у нас мало времени.

– Значит, это ещё не конец? – перепугалась девушка.

– Нет, всё закончилось, просто я не хочу злоупотреблять гостеприимством Арчакова.

Женя тут же подскочила, надела свои стоптанные кеды, кофту, завернула в плед Ваню и взяла его на руки.

– Давай лучше я, – Дима перехватил мальчика.

Они тихо вышли наружу, где их уже ждал Андрей. Смолкин вывел ребят через стеклянную дверь гостиной в сад, а там тайной тропкой к запасным воротам, а уже оттуда – к их машине.

Ехали домой в тишине, Женя то и дело непроизвольно оглядывалась назад, явно опасаясь погони, и Дима, понимая её тревогу, поглаживал девушку по колену, чтобы хоть как-то успокоить и дать почувствовать, что он рядом и не даст их в обиду.

– Женя, мы сейчас немного передохнем, соберем свои вещи и рано на рассвете уедем из города. Пока несколько дней побудем в охотничьем домике Андрея в области, а потом поедем к морю. Ты когда-нибудь была на море? – мужчина старался, чтобы его голос звучал непринужденно, но выходило плохо.

– Мы убегаем, да? Нас будут искать? Когда ты сказал, что всё закончилось, ты мне опять солгал? – девушка не кричала, не обвиняла, скорее её голос звучал обреченно, и это ещё больше огорчило Беса.

– Нет, не лгал. Я никому ничего не должен, но от такого прошлого не так легко избавиться, поэтому мы должны принять все меры предосторожности. Я хочу, чтобы мы с вами зажили спокойной, счастливой жизнью… Конечно, тебе придется бросить родителей, друзей, учебу, но обещаю, что на новом месте у нас все будет хорошо… я придумаю, как компенсировать тебе эти потери…– Бес понял, что ещё мгновение и он станет просить Женю поехать с ним. Как же он жалок. Но что он может поделать, если эта женщина стала для него жизненно необходимой. Будто почувствовав его состояние Женя сказала:

– Всё самое важное для меня – в этой машине. Если на новом месте мы будем в безопасности, то я с радостью поеду с тобой, хоть на край света…

Дома, пристроив Ваню на диване в гостиной, ребята принялись собирать самые необходимые вещи. Муха, только заметив ребенка, сразу же забралась к нему, радостно виляя хвостом, и принялась легонько лизать его ладошки, щеки и нос, чуть повизгивая от распиравших её преданное сердце чувств. Мальчик, спящий под действием сильных препаратов, как будто даже улыбнулся, ощутив рядом присутствие своей заботливой няни.

Собрав свои нехитрые пожитки, все Ванины вещи и игрушки, книги и картинки со стен, постельные принадлежности, даже скатерть и детскую посуду, Женя решила зайти в душ, чтобы смыть с себя дурные воспоминания прошедших дней и запахи чужого дома. Замотав руку пищевой пленкой, девушка уже стала под энергичные струи теплой воды, из-за их шума не слыша посторонних звуков, как вдруг почувствовала большую мозолистую мужскую ладонь на своем животе и твердый член, упирающийся ей чуть выше ягодиц.

– Я так соскучился… так боялся потерять тебя, – выдохнул Дима и переместил свои ладони на сочную грудь девушки, слегка оттягивая соски и посылая по её телу миллионы мурашек.

– Я тоже, – Женя застонала от удовольствия и бессовестно отставила свою аппетитную попу чуть назад, прогнувшись в пояснице и упираясь руками в кафель, её дыхание участилось. – Я тоже боялась… я тоже хочу тебя и не могу больше ждать…

От представшей перед ним картины, от слов девушки Бес буквально слетел с катушек, и, для устойчивости удобнее перехватив любимую рукой поперек талии, впечатался в неё своей каменной эрекцией.

Они будто горели вместе, так велико было охватившие их желание, страсть и чувство освобождения от пережитой совсем недавно опасности, которая могла навсегда развести их по разные стороны, разрушить их маленький идеальный мир… от этого эмоции и чувства стали острее, цепляли за живое, пробирались под кожу… Женя стонала и хваталась за мужчину, оставляя на его ягодицах и бедрах бордовые полосы. Дима яростно прижимал к себе любимую, забыв о нежности и сдержанности, будто хотел заклеймить ей своими руками, доказать себе и всему миру, что каждый миллиметр её тела, вся она принадлежит ему и только ему!

Когда удовлетворенные и насытившиеся друг другом, они устало осели на пол, Дима тихо проговорил:

– Я люблю тебя… и это так чертовски здорово! – он хмыкнул, подставив улыбающееся лицо под льющиеся сверху струи воды.

– Я тоже люблю тебя, – Женя поцеловала мужское плечо, собирая губами капли воды и улыбаясь, затопившему её ощущению счастья… и тут её взгляд упал на насквозь намокшие повязки на плече и боку мужчины. – Но не думай, Бессонов, что это спасет тебя от нагоняя за намоченные бинты! Кто по-твоему будет менять их тебе? – вдруг строго спросила девушка. – Однорукая сиделка, лохматая четырехногая нянька или сонный ребенок? И если, не дай бог, твои раны открылись, я сделаю в тебе третью дырку, – сопела она, аккуратно снимая мокрую ткань.

– Ты будешь идеальной женой…– засмеялся Бес. – Я как раз искал такую добрую, заботливую и отзывчивую …

Эпилог

Год спустя, маленький город на побережье Испании.

Женя, приоткрыв глаза и сонно потянувшись, полезла в безразмерную пляжную сумку, чтобы достать солнцезащитный крем и помазать им свой ставший уже внушительным животик. До родов оставались считанные недели. Дима тут же приподнялся на локоть и стал наблюдать за любимой – вдруг ей понадобиться помощь? С тех пор, как он узнал, что станет отцом, его не покидало ощущение, будто его дурацкое сердце стало в разы больше и теперь занимает добрую половину всего тела! Иногда оно бухалось вниз, стоило только Жене пожаловаться на боль в пояснице и как-то подозрительно «ойкнуть», а иногда пульсировало где-то в висках, отдавая дрожью в пальцах, когда он смотрел на снимки УЗИ и видел на них своего ещё не родившегося малыша или брал в свои мозолистые руки крохотные пинетки! «Это всё возраст, – оправдывал себя Бес. – Давление, сердце, наверное, барахлит. Как-никак мне уже тридцать шесть». Ну не мог же он, бывший бандит, стать вдруг таким сентиментальным!

Рядом шумело ласковое море, да говорливые чайки время от времени выпрашивали у немногочисленных отдыхающих угощение, нарушая их покой.

Женя, не удержалась, взяла в руки свой паспорт и с улыбкой посмотрела на страницу с фамилией:

– Эх, хороший свадебный подарок нам сделал Андрей! Бесстрашная Евгения Юрьевна – звучит замечательно!

Дима тоже в ответ улыбнулся:

– Да, с чувством юмора у него всё в порядке! Я рад, что почти спустя год ты его всё-таки простила!

– Ты же знаешь, я – отходчивая, – сказала девушка, сосредоточенно выдавила на ладошки немного крема и принялась растирать его по животу. – Интересно, как там Ваня сейчас?

– Да что с ним будет? По-моему, мы наняли в помощницы Мухе отличную девчушку, вместе они справятся.

– Да, ты прав… Хорошо, что мы всё-таки выбрались на пляж.

– Да, в этом месяце заказов у меня больше, чем обычно! Я уже почти закончил барную стойку, осталось сделать несколько столов для бильярда и смогу устроить себе недельные каникулы!

Через пару минут Женя засуетилась.

– Димочка, кажется, это всё-таки случилось, – вдруг перепугано воскликнула мадам Бесстрашная.

Мужчина моментально подскочил и стал хаотично забрасывать в сумки их вещи, приговаривая любимой:

– Сейчас-сейчас, потерпи! Сейчас поедем!

– Куда? Ты чего так переполошился? – спросила удивленная Женя.

– Как куда? В госпиталь, за сыном… – сообщил оторопело Бес, не прекращая сборы.

– Дима, я не это имела в виду! У меня просто нос обгорел! Посмотри! Так, и знала, что это произойдет, хоть и выбрала самую большую шляпу… – девушка принялась придирчиво рассматривать себя в маленькое зеркальце.

– Ну, женщина… – Дима плюхнулся прямо на песок, с обожанием глядя на свою кругленькую жену в огромной шляпе, – с тобой точно не соскучишься …

В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта https://ru.depositphotos.com по стандартной лицензии.