Проваленная практика, или как расторгнуть помолвку

Глава 1

Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущего – летнее палящее солнце, утратив свою силу, медленно садилось за горизонт, освещая красными лучами многовековые зелёные дубы нашего сада. Я сидела в беседке, наблюдая за белкой, которая пыталась забраться в дупло с жёлудем в зубах, и, надо сказать, что дела у неё шли лучше моих.

Сегодня должны объявить о моей помолвке с сыном друзей моего отца, поэтому, когда увидела служанку, идущую ко мне через сад, я была готова. Нет, я не хотела этой помолвки, да и никакой другой тоже. Отец не желал слушать мои доводы о том, что мне восемнадцать, что я только поступила в академию и за время учёбы может много чего произойти, шутка ли – впереди еще четыре года учёбы, предварительная и итоговая практики. Когда я поступала в академию, всё виделось немного иначе: я думала, мой воздушный дар достаточно силён, чтобы учиться с основной боевой группой, но оказалось, что его хватает для факультета артефакторики. А мой будущий жених учится как раз на факультете боевиков. Боевики – это буквально отдельная каста, они находятся под контролем императора, у них самая интересная практика – на втором и четвёртом курсах они отправляются на границу с тёмными землями, в общем элита нашей академии. Перед глазами мелькнул знакомый интерьер и дверь, в которую я чуть не влетела, я осмотрелась по сторонам – оказывается я так погрузилась в печальные раздумья, что не заметила, как мы пришли.

Отец решил придать помпезности столь важному событию в моей жизни – все собрались в большой гостиной. Я её не любила – большая комната с обитыми бордовым бархатом стенами, массивной мебелью из красного дерева и вычурными канделябрами. От помещения так и веяло стариной и нафталином. Наверняка такой интерьер был в моде ещё при жизни моей прабабки, а это было лет сто назад.

Я поздоровалась с присутствующими, а их было немало: мой отец, мачеха, моя сводная сестра, ну и, конечно же, представители моего будущего супруга, как, собственно, и он сам. Мельком глянув на причитающегося мне жениха, я села на край кресла, не забыв предварительно расправить подол платья, и сложила руки на колени – всё как учила мачеха, по правилам этикета. Ничего особенного в его внешности не было – русые короткие волосы, карие глаза, нос как нос – обычный, ну и рот, куда ж без него, в общем, жених мне уготован среднестатистический, даром что любимец половины женской части академии.

– Мари, сегодня очень важный день. Я надеюсь, ты понимаешь это, – отец подошел ближе, скользя по мне оценивающим взглядом. А что – одета вполне прилично, платье сшито на заказ из модной нынче атласной ткани цвета морской волны, что удивительно мне шел, освежая лицо и оттеняя темные волосы. С прической помогла служанка: она сделала мне высокую прическу, открывающую шею, и украсила жемчужными заколками. Так что я выглядела красиво и модно. Это, опять же, на мой взгляд, а что там у отца в голове, я не знала, да и думать не хотела.

– Да, отец, – я послушно кивнула.

Быстрее бы вернуться в академию, там можно забыть про эти условности – да, папа, хорошо, папа, как скажете, матушка. Не могу сказать, что я была послушным ребенком, но были вещи, в которых моё мнение не учитывалось. И, как ни странно, моя помолвка была именно такой – да, я знала, что когда-нибудь выйду замуж, да, я знала, что супруга, скорее всего, мне выберет отец исходя из текущей политической обстановки и выгоды для семьи, но оказалось, что готова я к этому не была. С отцом моего жениха, Фридрихом, отец был знаком со времен учебы в академии, насколько я знаю, там они сдружились и после службы на границе решили открыть общее дело – займы населению. Работали они как партнеры все это время, и доли у них были одинаковые. Но не так давно скончалась дальняя тетушка Фридриха и оставила ему неплохое наследство, которое он хотел потратить на общий с отцом бизнес. Тут-то и сыграло злую шутку их деление в бизнесе пополам – если один вносит определенную сумму, то второму надо внести ровно столько же, иначе он лишается части своей доли. И как тут быть? Отец вовремя вспомнил, что моя родная мама оставила мне немаленькое приданое, которым я смогу распоряжаться после двадцати одного года. План был прост– – раз мне причитается довольно-таки большая сумма, то почему бы не выдать меня с этой суммой замуж за сына друга? По нашим законам муж распоряжается деньгами жены в полном объеме, если она не укажет у нотариуса, что часть этих средств принадлежит детям. Вот и получается, сама я смогу их тратить только после двадцати одного года, а муж сразу после свадьбы. Вот так решил меня продать мой отец – как долгосрочное вложение в их с другом бизнес, и оспорить это, к сожалению, я не могла.

– Мы с твоей мачехой пришли к решению, что брак с Крисом Вебером будет очень плодотворным, ты согласна?

– Да, отец, – я снова послушно кивнула. При упоминании мачехи моя сестрёнка нахмурилась и посмотрела на Криса. Сильвия была моей сводной сестрой на год младше, она только собиралась на первый курс академии. Мы были разными не только внешне – она была прекрасна своей холодной красотой. Я реально оцениваю свои внешние данные, так что да, Сильвия была красива – белоснежные длинные волосы, убранные в хвост, большие темно-синие глаза и пухлые розовые губы в придачу к хорошей фигуре. Такой образец женственности и притягательности. Куда уж мне до нее, я могла похвастаться только худым лицом, тонкими губами и наличием талии. Но я не считала себя некрасивой, как ни странно, – а это было действительно странно, потому что большинство парней обращало на балах внимание именно на Сильвию. Я же считала, что красота – понятие субъективное и что у каждого свои вкусы. С учетом того, что на отца я не была похожа ни капельки, а с оставшегося портрета мамы смотрела я, значит, и я когда-нибудь кому-нибудь понравлюсь такой, выйду замуж и рожу детей. Так что перспективы для себя наметила преотличнейшие.

Глава 2

Очнулась я на полу рядом с лежащими осколками. За окном занималась заря и птицы приветствовали мое пробуждение пением, легкий ветерок играл с не задернутыми шторами. Камин давно потух, и в комнате было немного прохладно – ночи становились все промозглее и длинней с каждым днем, все как будто замирало в ожидании наступления осени. С трудом повернув голову к часам, поняла, что ещё только раннее утро.

Голова болела так сильно, будто в неё била тысяча маленьких молоточков, так медленно, «бум-бум». Мыслей в голове совсем не было, только какая-то гнетущая пустота, но было непреодолимое ощущение, что я упускаю нечто важное. С трудом наклонив голову и посмотрев вниз, я обнаружила, что снова сжимаю в руке свой кулон, вернее, то, что от него осталось: лишь осколки камня и расплавленный металл. Видимо, вчера я настолько сильно его сжимала, что сломала. Почему сжимала? А почему металл расплавился?

Память возвращалась с трудом. Перед мысленным взором мелькнул калейдоскоп из вчерашних последних событий – вот я ставлю подпись и появляется помолвочная татуировка, неудавшийся разговор с Крисом, и вот я уже иду, рассерженная, в комнату, пью чай, а потом… И понимание того, что было потом, заставило меня замереть – а потом я умерла. Я понимала это так же ясно и чётко, как и то, что сейчас дышала и моё сердце снова билось в привычном ритме. Я быстро ощупала себя руками: так, лицо, руки, живот – все на месте и моё, привычное.

«Как же так, разве так бывает? Почему я жива? Что это была за отрава?» – мысли скакали с одной на другую. Меня отравили – это единственное объяснение, которое тут может быть, – на работу сердца я не жаловалась и проблем с дыханием у меня до вчерашнего вечера тоже не наблюдалось.

Ещё раз заглянув в руку, я поняла, что этот кулон – мой спаситель. Значит, не зря мама дала мне его, когда я была совсем крохой нескольких часов от роду. Бережно собрав украшение в шкатулку и поставив её в дальний ящик стола, чтобы никто не нашел, я собрала осколки кружки с пола и задумалась о том, что делать дальше.

То, что моё отравление не удалось, станет понятно очень скоро, когда служанка придёт меня будить. Интересно, это она подсыпала яд или он уже был в графине? Надо будет понаблюдать за её поведением, если удивится, увидев меня живой, значит, точно она. Верить в то, что это служанка, проработавшая у нас более пятнадцати лет, не хотелось. Нэнси пришла в наш дом вместе с мачехой, изначально она была ее прислугой. Это уже потом, когда Кэролайн была беременна Сильвией, ей понадобились более опытные в определенных умениях дамы, и Нэнси отправили ко мне в услужение. Я тогда была еще совсем маленькой – год или около того, поэтому знаю лишь версию, рассказанную мне нашей кухаркой.

Я приняла душ, не дожидаясь прислуги, хотелось смыть себя горечь недавних событий. Стоя под прохладной струей воды, я будто возрождалась. Сев перед зеркалом расчесаться, я с недоверием вгляделась в него, заново открывая для себя свою внешность. Удивленно смотрела в отражение своих ещё вчера темно-зелёных глаз и видела в них фиолетовые всполохи. Цвета будто смешивались воедино, создавая новый коричневый оттенок.

А мне идёт, подумала я, попутно замечая розовый румянец на щеках, – так и не скажешь, что вчера умерла. Медленно расчёсывая волосы, мягкой волной спускающиеся до поясницы, ждала, когда откроется дверь. Я уже слышала неторопливые шаги Нэнси – вот она поднимается по лестнице, последняя ступенька, и она вступает на мягкий зельский ковёр, он немного приглушает шаги, но я всё равно знаю, что для того чтобы взяться за резную ручку моей двери, ей надо несколько секунд.

Открыв дверь, Нэнси не заметила меня – для этого ей понадобилось бы обернуться – и осторожно начала подходить к кровати. Подняв пуховое одеяло и не найдя меня там, она так же медленно обошла кровать, оглядывая пол.

Что ж, с ней всё ясно – ищет, где лежит моё тело, даже не позвала по имени, как делала каждое утро, а смысл звать – если по её ожиданиям я уже не смогу ответить. В этот момент во мне будто что-что сломалось. Как она могла, а главное почему? Ведь она была со мной с самого детства – видела, как я расту, помогала мне, когда мой дар впервые открылся. Я всегда относилась к ней с уважением, старалась не тревожить лишний раз, если мне что-то было нужно среди ночи, всегда отпускала на выходной, когда она просила. И что в итоге – передо мной стоял мой палач.

– Меня потеряла? – моим тоном можно было заморозить океан.

– Ох, мисс, как же вы меня напугали, – голос её задрожал, а лицо приобрело серый оттенок.

– Выйди, в твоих услугах я более не нуждаюсь! – терпением в это утро я не отличалась.

– Но, мисс, а как же ванная… – Нэнси быстро взяла себя в руки и была готова выполнять свои обязанности, как обычно.

– Я сказала вон! – и столько гнева было во мне, столько невысказанных эмоций, что рука сама собой махнула в сторону бледной от моего тона служанки, и она, будто поднятая ветром вылетела из комнаты – благо дверь была открыта – и ударилась о противоположную стену. Мягко осев, как кукла, на пол, она схватилась за голову.

В это же самое время в коридоре показались мачеха и сестра: судя по растрёпанному виду, они недавно проснулись и как раз собирались одеваться к завтраку. Завязывая на ходу красный бархатный халат, мачеха начала разбираться с происходящим со всей присущей ей педантичностью.

– Что происходит? – она посмотрела строго сначала на меня, затем мазнула взглядом на уже успевшую прийти в себя и подняться прислугу.

Глава 3

Утро выдалось тяжелым – ну не могу я вставать так рано. Вот засидеться допоздна – это ко мне, и книгу почитать, и задание по учёбе сделать, и с подругами поболтать. Хорошо, что мачеха не прислала ко мне Нэнси, не знаю, насколько та вчера была впечатлена нашей утренней встречей, но больше я её не видела. Расспросить её о случившемся, конечно, очень хотелось, но тогда пришлось бы сказать, что яд я всё-таки обнаружила, а раскрывать свою осведомлённость раньше времени я не хотела.

Надев коричневое дорожное платье и сделав высокий хвост – новую прислугу я отпустила и собиралась сама, – я спустилась в столовую к завтраку. За столом все уже были в сборе. Отец так и светился радостью, ну ещё бы – такое взаимовыгодное вложение совершил в моем лице. Лицо мачехи, как обычно, ничего не выражало – вот это выдержка, я никогда не могла понять, какое у неё настроение. Наверное, эта способность впитывается с молоком матери, хотя на Сильвии что-то пошло не так. Я ощущала, как она прожигает меня взглядом.

– Доброе утро, – поздоровалась я со всеми и села слева от отца напротив Сильвии. – Чудесно выглядите, матушка, – это уже Каролайн.

– Здравствуй, Мари, – она мягко мне улыбнулась, отпивая чай из фарфоровой кружки.

Я же налила себе кофе, его аромат манил меня с самого коридора, и положила на тарелку свои любимые пирожные с заварным кремом. Да и что может помочь проснуться лучше крепкого напитка без сахара, я не знала.

– И как это? – Сильвия отложила столовые приборы в сторону, оторвавшись от яйца всмятку, и посмотрела мне прямо в глаза.

– Если ты о кофе, то он свеж, крепок и прекрасен, – ответила и сделала небольшой глоток, зажмурив от удовольствия глаза. – Можешь попробовать сама, он ещё остался, я уверена.

Да, отношения с Сильвией, или Силь, как звала её мачеха, у нас не клеились. Ещё будучи совсем детьми, мы соперничали во всём, начиная от количества синяков, полученных на улице, и заканчивая количеством пригласивших на танец кавалеров. И если в способностях ставить синяки и ссадины мне не было равных, то эстафету по танцам я катастрофически проигрывала.

– О нет! О помолвке с человеком, который тебя не уважает, – ох, эта злорадная улыбка, так бы и стерла её чем-нибудь.

– Сильвия! – отец хлопнул по столу рукой. – Что ты себе позволяешь? Крис Вебер – уважаемый человек, подающий надежды студент академии.

– Ах, отец, я думаю, Сильвия в силу своего возраста и развития просто не понимает саму суть помолвки, – я улыбнулась ей и откусила небольшой кусочек воздушного пирожного. Надо, конечно, было есть его десертной ложкой, но кто сейчас это заметит, а отказать себе в удовольствии хоть чуточку нарушить столовый этикет я не могла, да и пирожные, на мой взгляд, так намного вкуснее.

– Я не понимаю? – ее визг заставил меня содрогнуться. – Он даже не стал с тобой вчера проводить время в саду! Я видела! – сдала она сама себя в подглядывании.

Интересно, она слышала наш разговор или ограничилась лишь наблюдением со стороны? И не спросишь ведь.

– Такой юной леди, как ты, да ещё и не помолвленной, этого не понять. У нас будет вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга. Именно об этом мы вчера и говорили. О том, что нет смысла торопиться, к тому же мы учимся на одном факультете в академии, так что времени для общения будет достаточно, – я смотрела, как Сильвия краснеет, и была немного рада – мои отношения с Крисом ее совершенно не должны касаться. – Надеюсь, хотя я в этом просто уверена, что скоро ты тоже познаешь радость от выбранного для тебя отцом супруга. Тогда нам точно будет что обсудить, – когда я закончила, Сильвия с ужасом смотрела на меня. Да-да, сестричка, ты почему-то решила, что сама выберешь, за кого выходить замуж, увы. Я слышала разговор отца и мачехи, в котором они говорили, что после меня им надо будет заняться выбором жениха для младшенькой, и на примете у них уже кто-то был.

– Отец? Это правда? – голос Сильвии немного дрожал.

– Конечно, Силь. Разве ты могла подумать, что к твоей судьбе мы с матерью останемся равнодушными и не примем никакого участия в организации счастливого брака? – отец даже не понял, что такими словами ещё больше расстроил её.

– И кто же он? Уже известно? – от нетерпения она даже разорвала салфетку, которую держала в руке.

– Думаю, что граф Арганский станет тебе отличной партией.

– Но ему уже тридцать! Он старик, – Сильвия перешла на ультразвук

– Следи за своим поведением, Сильвия, – тут уже не выдержала Кэролайн. – Обсудим это потом. А сейчас давайте закончим завтрак. Карета уже подана и кучер ждёт, чтобы отвезти вас до портала в академию.

Она погладила отца по руке, и он кивнул, согласившись с её словами.

Больше в беседу за столом я не вступала, сосредоточившись на второй порции кофе. Когда отец встал из-за стола, последовала в комнату за личной сумкой, да и хотелось забрать с собой шкатулку с кулоном. Не знаю почему, но оставлять её здесь не хотелось, как будто это место перестало быть мне родным – просто дом, просто комната.

В дороге я смотрела в окно, не обращая внимания на Сильвию. Еще зеленая листва начинала понемногу терять свой насыщенный цвет, по дороге то и дело встречались обозы с красными яблоками, которыми славился наш край. Они были настолько вкусные и сочные, что подавались даже к королевскому столу.

Глава 4

Пройдя через портал, я вздохнула с облегчением. Очень уж мне не понравился взгляд Криса. Главное, я не понимала, что ему на этот раз не так, – сам же говорил вести себя как обычно, что я и делаю. А то, что с Алексом стояла, так это тоже вписывается в уговор – я и раньше с парнями общалась, не только с подругами. Если он об этом не знал, так это не мои проблемы. Оставив размышления о своем женихе, повернулась к Алексу.

После того, как мы вышли из портальный арки, он рассматривал нашу – а теперь и его – академию. Большое четырёхэтажное здание из красного кирпича, состоящее из нескольких корпусов, с прямоугольными эркерами в корпусе преподавателей. Ученический корпус выглядел чуть проще – небольшие, но таким же образом украшенные окна выходили на кромку леса. Главный же вход был обрамлён аркатурным поясом с обеих сторон, а над двустворчатой дверью красовался картуш с изображением стихий: ветер, огонь, земля и вода.

На первом этаже находился актовый зал, где проходили собрания учеников, зимний бал и награждения. Столовая занимала почти половину первого этажа – попробуй-ка вместить столько учащихся с преподавателями, особенно с утра. На втором этаже находились лаборатории для практических занятий, а также складские помещения с инвентарем. На остальных этажах проходили лекции, там были учебные классы, и кабинеты преподавателей. Ну а под общежитие студентов было выделено целое здание, с небольшими комнатами на одного человека и душевыми на каждом этаже.

– Неплохо, – Алекс даже присвистнул, – уверен, мне здесь понравится.

– Не сомневаюсь, – хоть моей заслуги в этом и не было, я гордилась тем впечатлением, которое производит наша академия. – Тебе, наверное, надо в деканат? Отдать документы и взять расписание.

– Да, я был бы признателен, если бы ты проводила меня.

Я согласилась, и мы направились прямиком в академию, почему-то держась неприлично близко друг от друга. По пути я рассказала Алексу небольшую историю этого здания, так что когда мы подошли к нужной нам двери, он был в курсе всех легенд и происшествий, приключившихся здесь за несколько десятилетий до нас.

– Ещё раз спасибо за помощь, – он шутливо поклонился и ещё раз поцеловал мою руку.

Я в долгу не осталась и, пообещав, что ещё увидимся, сделала реверанс и пошла в свою комнату.

А он довольно интересный, думала я, разбирая вещи с помощью магии. С ним легко общаться, Алекс интересный собеседник и слушать умеет. Я бы не отказалась от такого друга. В друзьях у меня были одни девчонки и каково это – дружить с мальчиками, я не знала.

Решив пойти на поиски одной из своих подруг, Лизи, я задумалась над тем, что же надеть. Занятия ещё не начались, так что можно позволить себе немного вольности в одежде. Остановила выбор на светлой блузке цвета кофе с молоком с длинными рукавами-фонариками и широких темно-коричневых брюках. Волосы оставила распущенными, заколов лишь прядки около лица заколкой. Обулась в красные туфли на каблуке – когда ещё удастся их поносить, если не в последний свободный от занятий день, – и, дополнив образ браслетом на руку, отправилась на поиски подруги.

Поднявшись на этаж, где находилась комната Лизи, увидела там Сильвию, с которой встречаться совсем не хотелось. Наверное, ее комната находится неподалеку. Я понимала, что не видеться с ней совсем будет трудно и невыполнимо, но хотелось свести наши встречи к минимуму. Всё-таки Сильвия только на первом курсе, пары у нас точно будут разные – на первом изучают общие предметы, тогда как у меня, начиная с этого года будет специализация, непосредственно касающаяся изучения самих стихий и изучения артефактов.

Мимо меня прошли весёлые студентки, обсуждая предстоящее собрание первокурсников, и я уже было двинулась вслед за ними, как вдруг кто-то тронул меня за руку. Не сильно, но чтобы я обратила внимание.

– Мари, стой, нам надо поговорить, – этот голос я теперь узнаю сразу. Крис, это был он.

– Я думала, мы всё обсудили ещё в нашем поместье после помолвки. Ты изъяснялся предельно ясно, – я злилась на него. Если я не горела желанием связывать свою судьбу с малознакомым человеком по указке отца, это не значило, что нам нельзя было общаться в принципе. Поэтому поведение Криса – тогда, в саду, – обидело меня. Как будто это не его хотят окольцевать против воли.

– Я понимаю, что вёл себя некорректно, больше такого не повторится.

«Да, а извиняться ты за это не стал», – подумала я и поставила ему ещё один минус в свою воображаемую тетрадку.

– Давай поговорим, но не здесь, – сказал он, беря меня снова за руку и отводя в сторону от коридора под нишу у окна.

Сопротивляться было глупо, возможно, нам действительно стоит всё обсудить ещё раз. Я была готова идти на уступки, понимая, что общаться всё равно придётся. Мы же студенты одной академии.

– Что ты хотел обсудить? – я сложила руки на груди, показывая, что открываться ему в полной мере не намерена, даже если и веду диалог.

– Я нашел способ сокрытия татуировки, но для него нужна наша кровь и это должно быть общее решение.

– Послушай, Крис. Мне она совершенно не мешает. Её из-под манжет даже и не видно.

– Ты уверена? Больше предлагать не стану, – он ухмыльнулся, немного приподняв бровь.

Обаятелен, конечно, мерзавец, когда хочет. Интересно, много ли девчонок за ним бегает. О нет, почему я об этом думаю? Ну какая мне разница сколько, да хоть вся академии. Стоп! Внезапная мысль прервала самобичевание и копание в себе.

Глава 5

Глава 5

Поднявшись по лестнице на четвертый этаж и насчитав при этом несколько десятков ступенек, направилась в крыло преподавателей и постучала в приемную ректора.

– Проходите, Мария, – секретарь Нинель даже улыбнулась.

Мне она нравилась: это была женщина в возрасте, но каком именно, не сказал бы и сам искусный сыщик. Она любила темные цвета помады, так что сегодня встречала всех бордовой улыбкой. Очки в чёрной оправе и аккуратный пучок на голове завершали образ строгой дамы.

– Вам сюда, – она жестом пригласила меня войти в кабинет ректора. – Господин Армидж скоро придёт, можете подождать его здесь. Он предупредил о вашем приходе, – сказала Нинель, до того, как я успела что-либо спросить.

Пройдя мимо неё, оказалась в рабочем кабинете декана, а по совместительству куратора отделения боевиков. Помещение было на удивление аскетичным, минимум необходимой мебели – рабочий стол, небольшой шкаф с книгами и несколько стульев. Подумав немного, я села на дальний от стола. В душе я не считала себя виноватой, Сильвия сама напросилась, а тратить слова на вразумление этой, бесспорно, взбалмошной избалованной девицы не хотелось. Наверно, и не должна была, ведь у неё есть мать, пусть она и закрывает пробелы в воспитании и занимается своим единственным ребёнком.

В ожидании ректора рассматривала его библиотеку. Сколько же тут интересных книг помимо учебных. И выглядели они достаточно старыми, скорее всего, древние фолианты. И не страшно ему хранить здесь такие сокровища. Хотя мимо Нинель и мышь не проскочит – слава о ее способностях усмирять пыл не в меру вежливых посетителей ходила даже за пределами академии.

Когда дверь открылась, я ожидала увидеть злого ректора, а вместо него вошёл мужчина с горящими глазами, который явно не собирался меня ругать.

– Адептка Грин, Мария, рад вас видеть у себя в кабинете.

Непонимание в моих глазах сменилось недоверием. Рад? Серьёзно? Надо было раньше вылить на кого-нибудь чай, чтобы он меня похвалил. А то все выговоры да выговоры за низкую успеваемость по общей физической подготовке, которую он у нас преподавал на первом курсе.

– Ваши проделки с водой меня удивили, – он говорил, доставая при этом что-то из стола. – Напомните, какой был ваш уровень силы при поступлении.

– Мне кажется, около тридцати единиц, я не помню точную цифру, но потенциала не хватало для обучения на вашем факультете. Это если речь идет о воздухе. Огонь же был и того меньше, – объясняя, я создала на руке небольшое пламя, как у свечей, которое через несколько секунд погасло.

– Так-так-так, – он достал из ящика для магической почты моё дело. И когда только успел попросить его у секретаря. – И верно, тридцать одна единица, маловато для боевика. Там надо как минимум сорок. Вы не будете против, если мы проведём дополнительную проверку? Во избежание, так сказать.

Ректор замолчал, протягивая мне чёрную сферу. Именно ей при поступлении определяли уровень дара. Если сфера при замере показывала менее пятнадцати единиц, студента с таким уровнем отправляли домой. Он мог изучать свой дар в школах при монастырях, чтобы овладеть им для домашнего пользования. В нашу академию с таким уровнем не принимали, считая обучение таких студентов напрасной тратой времени. Именно поэтому развить огненный дар в нашей стране для меня было невозможно, я могла обучаться только самостоятельно. Если уровень находился в пределе от тридцати пяти и выше, такой студент мог выбрать факультет боевиков, высших артефакторов и другие, где требовался более высокий уровень владения стихий.

Отец настоял на моем обучении на факультете артефакторов, объясняя это престижностью. Главное, что он может с гордостью говорить, что я обучаюсь в этой академии на этом факультете, хотя я, наверное, хотела бы быть совсем в другом месте – все-таки профессия боевика дает больше возможностей в будущем. Высокий уровень стихии бывает в основном у детей, в семьях которых несколько поколений подряд были верховные маги, то есть имеющие более пятидесяти единиц. Но тут ничего удивительного – наследственность, с ней довольно трудно спорить. Моя мама была сильным воздушником, у нее был дар выше среднего, даже немного жаль, что я не такая. Но каждый из нас должен пройти свой путь, не оглядываясь на других. Также были уникумы из простого народа, в генеалогическом древе которых никто не обладал магией, но это скорее исключение из правил. У всех уровней единиц было лишь одно условие – он не мог подняться выше обнаруженного. Как бы хорошо ты ни занимался, сколько бы потов с тебя ни сошло на полигоне – ты раскрываешь свой потенциал, и только. Как говорится, выше головы не прыгнуть.

Поэтому я очень удивилась, когда мистер Армидж протянул мне сферу для проведения повторной проверки. Но, видимо, бессонная из-за тренировки ночь и стычка с сестрой настолько истощили мою тягу к сопротивлению и бунтарству, что я безропотно взяла чёрный шар в руки и принялась ждать. Взяла, чтобы просто взять, не ожидая увидеть ничего нового. Что, в принципе, и произошло – сфера сменила цвет на белый примерно на одну треть, что соответствовало полученным год назад результатам.

– Наверное, обидно, да? – начал ректор.

– О чем вы, мистер Армидж? – мне же ещё и обидно должно быть. Сам затеял эту проверку, а меня спрашивает. Все-таки я совсем не понимаю мужчин. Потренироваться бы на ком-нибудь, что ли.

– Ну как же? Совсем немного не хватило до хорошего уровня, могли бы стать выдающимся артефактором или боевиком, а не посредственностью. Или вы привыкли всегда быть в тени сестры? Одарённая красивая девушка со стихией огня приличного уровня всегда будет завидной невестой независимо от того, как сложится её учёба. А что ждёт вас? Вечная роль второго плана, – и как будто чтобы добить меня, он улыбнулся.