Проверка на отцовство

Глава 7

Глеб

День назад

– Кто это? – за спиной раздался голос Алины, пока я смотрел вслед удаляющейся девушке.

Она показалась мне знакомой, но мозг никак не мог выхватить мелькающую на задворках сознания картинку. Девушка тем временем забежала в кабину лифта. Волнистые волосы, заколотые в хвост, подпрыгнули в такт движениям своей хозяйки, и я приглушенно выругался.

От всей души так.

Олеся.

Два месяца назад в баре она как минимум выглядела старше. А сейчас я бы поставил под сомнение даже факт ее совершеннолетия. Слишком юной она казалась, а еще напуганной.

Да твою ж…

Достал телефон и быстро нашел в списке контактов начальника своей службы безопасности.

– Слушаю.

– Алексей, сейчас в центральном офисе в лифте поднимается девушка. Собери мне на нее информацию.

– Глеб, у нас, конечно, стоят в лифтах камеры, но…

– Делай что хочешь, – перебил я мужчину. – Хоть всю охрану за ней отправь, пока она из зоны видимости не пропала, но чтобы утром я как минимум знал, где она живет. Ясно?

– Понял, Глеб Александрович.

Скинул вызов и выдохнул. Возможно, я перегнул. Алексей был на пятнадцать лет старше меня и ровно столько же он работал на нашу компанию и семью.

– Глеб, что происходит? – вкрадчиво спросила Алина, положив ладонь мне на плечо.

– Пока не знаю, – натянуто улыбнулся и двинулся к машине. – Поехали.

Довез Алину до дома, так ничего ей и не объяснив, и через час получил от Салитова сообщение с адресом Олеси и заверением, что завтра к обеду у меня будет вся остальная информация по девушке. Только вот отдохнуть нормально у меня не получилось: проворочавшись полночи, я пытался проанализировать новую информацию.

В слова Олеси не верилось, но в то же время я не понимал, какой смысл ей врать. Если она говорила об анализе, значит, его действительно можно сделать.

Потёр переносицу и, вытащив из-под головы подушку, накрыл ей лицо, надеясь, что так я перестану думать. Но вместо этого голову стали посещать воспоминания, подкидывая картинки одна откровеннее другой. Я почти десять лет не допускал случайных связей, только проверенные любовницы, желательно на более-менее длительный период, а в тот день не смог устоять. Забрел в обычный бар, желая отвлечься после изматывающих переговоров и не встретить знакомых, а в итоге за столик ко мне подсела зеленоглазая худенькая красотка с обворожительными кучеряшками и таким умопомрачительным размером груди, явно настоящей, что я решил забыть о собственных привычках хотя бы на ночь.

– Вот и забыл, – усмехнулся в подушку и вернул ее на прежнее место.

Если девушка действительно была беременна, и беременна от меня, то ничего хорошего из этого не выходило. Как минимум потому, что тут попахивало подставой.

Утром я впервые за долгое время опоздал на работу, точнее, решил вообще не ехать в офис, а отправился к Олесе, которая, как выяснилось позже, совсем не по счастливому обстоятельству как раз вышла из подъезда. Приедь я на пять минут позже, и мы бы разминулись, а она сделала бы в итоге УЗИ в той гребаной дыре.

Я ненавидел всевозможные больницы и поликлиники с детства, потому что именно там, на работе, все время пропадала мама.

Как раз ей я и решил позвонить, усадив девушку в машину. Даже если Олеся была аферисткой, то ей все равно нечего было делать в таком месте.

– Привет, мам.

– Милый, началась третья мировая, а я не знаю? – усмехнулась она в трубку.

– В смысле? – нахмурился я и посмотрел на Олесю сквозь лобовое стекло. Девушка внимательно меня изучала и, столкнувшись со мной взглядом, тут же опустила голову и начала разглядывать худющие коленки. Она опять выглядела жутко молодо, радовало лишь то, что не будь ей восемнадцати, вряд ли бы ей спокойно выдали направление на УЗИ. Хотя… Зажмурился и попытался вслушаться в мамину речь.

– Ты никогда не звонил мне в это время. С работы, – спокойно ответила она и уже серьезно добавила: – Что-то случилось?

– Ничего такого. Мам, скажи, у тебя есть в клинике гинекологи?

– Конечно.

– А те, которые УЗИ делают?

– Милый, УЗИ чего?

– Беременного живота, – выдал первое, что пришло в голову, – в смысле ребенка. В общем, те, кто по этому всему.

Я ненавидел плавать в какой-либо теме. А сейчас я не то что плавал – я тонул от недостатка информации.

– Глеб? Я должна знать что-то ещё?

– Нет. Пока мне нужно только УЗИ – какое-то там важное, где смотрят ребёнка на отклонения, – и кровь на…

– На генетику. Да-да. Это что же, у той блондинки, которую ты мне так и не представил, уже такой большой срок, а ты молчал?

– Мама, – рыкнул я, – при чём тут Алина?

Сама мысль о том, что моя нынешняя любовница могла быть от меня беременна, вызвала внутри стойкую неприязнь. Обернулся и опять посмотрел на Олесю. Ее же возможная беременность пробуждала во мне бурю всего, но только не отторжение. Мне хотелось для начала все прояснить, но негатива к девушке не было.

– Никто от меня не беременный, мам. Просто нужно помочь одной очень молодой девушке в тяжелой ситуации.

– Как скажешь, родной, – ласково ответила мама, – через час подойдет?

– Да, спасибо.

– Хорошо. Тест на определение отцовства нужен?

– Нужен, – усмехнулся, поражаясь маминой прозорливости, – у тебя и его можно сделать?

– Мы можем сделать забор биоматериалов, но придётся отправлять их в другую лабораторию.

–Хорошо. Я скоро приеду.

А сев в машину и бросив взгляд на худые ноги своей пассажирки, я первым делом задал вопрос, беспокоящий меня больше всего остального:

– Сколько тебе лет?

Сил ждать до обеда не было.

– Двадцать, – быстро ответила Олеся и посмотрела на меня округлившимися от удивления глазами.

– Двадцать? – переспросил, внимательно изучая тонкие черты ее лица и чувствуя облегчение.

– Да, семнадцатого апреля исполнилось двадцать, – тихо сказала девушка и, сглотнув, отвела взгляд. А я поспорить был готов, что мы оба в этот момент подумали об одном и том же: в тот вечер ей было девятнадцать.

Это же надо было так попасть. У неё же ещё совсем ветер в голове – и уже беременна.

Кивнул и завел машину, ответить Олесе было нечего. Мне по-прежнему не верилось в происходящее. Я не был против детей как таковых, но не так. Хотя прекрасно понимал, что в скором времени пришлось бы обзавестись женой, семьей и внуками для матери, которых она ждала уже лет десять, не меньше, но оттягивал эту необходимость. Не из-за того, что был закоренелым и убежденным холостяком, а просто потому, что не возникало у меня такой потребности. Женщины, с которыми я встречался, всегда были взрослыми и самодостаточными, и, возможно, каждую из них я изначально присматривал на роль будущей жены, но на этом все мои намерения и заканчивались. Четыре месяца – лимит всех моих отношений. Словно в голове был спусковой крючок, и именно через сто двадцать дней это крючок превращался в стоп-кран.

Я включил радио и бросил секундный взгляд на Олесю. Она по-прежнему сжимала свои худые коленки и, прикусив губы, смотрела в окно. Как я мог не разглядеть ее возраст? Сумасшествие какое-то, она сама подсела ко мне за столик и была абсолютно другой. Открытой, веселой, раскованной. Она вела в нашем знакомстве. Даже ушла сама, хотя мне на тот момент меньше всего хотелось ее отпускать, потому что у меня действительно получилось расслабиться и выкинуть из головы переговоры с Астаховым, которые мы вели к тому моменту три недели. И никак не могли прийти к компромиссу. Что удивительно, на следующий день после встречи с Олесей этот контракт мы все же подписали. Потому я прекрасно помнил дату – четвертое апреля. Получалось, что, если Леся меня не обманула, у меня уже в этом году мог родиться ребенок. Или нет… в начале следующего.

В груди начало странно тянуть. Когда-то давно, абсолютно точно, еще в прошлой жизни, я тринадцатилетним пацаном обещал матери, что буду хорошим родителем и никогда не поступлю со своей семьей так же, как мой отец. Тогда у него родился сын и он развелся с матерью. Для нас это был тяжелый период. А еще через шесть лет отец погиб в автокатастрофе, завещав свою империю именно мне, несмотря на то что мы все это время даже не общались.

Сначала я подумал, что отец просто не изменил завещание, уверенный в том, что проживет еще лет сто. Но нет, младший брат был вписан в число наследников. А как иначе? Вавилов-старший обеспечил Артема и его мать деньгами на три жизни вперед. Но не оставил им доли в компании. Вторая жена отца даже пыталась судиться, и я чуть не психанул. В девятнадцать мне меньше всего хотелось подобных разборок и такой громадной ответственности. Но мама убедила меня в том, чтобы я собрался и отстоял волю отца. Так я и сделал, приумножив за последние четырнадцать лет активы компании отца втрое.

А теперь я смотрел на молоденькую девушку, сидящую в моей машине, и опять не знал, что мне делать.

Хотя для начала нужно было подтвердить факт беременности. Затем факт отцовства и лишь потом принимать решения. А все это самокопание выкинуть из своей головы на хрен.

– Ну что, пойдем? – отстегнул ремень безопасности и посмотрел на Олесю.

– Это частная клиника? – тихо спросила она, прищурив глаза.

– Да, пойдем делать тебе УЗИ, как ты и собиралась.

облизала губы и улыбнулась, впервые становясь похожей на ту самую девушку, чьему обаянию я поддался с такой легкостью два с половиной месяца назад.

– Спасибо тебе, – приглушенно добавила она. А у меня опять как-то странно заныло в груди.

Не тормозя у стойки регистратора, я отвел Олесю к тому кабинету, номер которого мне отправила в сообщении мама.

Постучал в дверь и, услышав приглашение, заглянул.

– Тамара Васильевна? – имя тоже значилось в сообщении.

– Да. Вы от Оксаны Борисовны? Проходите.

Я подхватил Лесю за локоть и завел в кабинет, уже собирался отступить назад, как услышал голос врача:

– Молодой человек, если вы собираетесь проходить, то наденьте бахилы.

Что же они меня все в кабинет-то зазывают?

Олеся напряглась настолько, что казалось, еще мгновение – и завитки ее волос в хвосте выпрямятся от испуга. Мисс-Кучеряшка, блин.

– Нет, спасибо, – кивнул врачу, но так и не смог сделать шаг к выходу. Олеся сжала своими тонкими пальчиками мое запястье, да так крепко, словно моя рука была карнизом, а девушка по чистой случайности сорвалась с окна и сейчас от силы этой хватки зависела вся ее жизнь.

– Все в порядке?

– Не уходи, – тихо произнесла она, смотря в этот момент на кушетку.

– Ты что, боишься? – спросил шёпотом, но все же потянулся к корзине с бахилами.

– Нет, – замотала Леся головой, – просто… просто… Я не знаю, как это объяснить, – ее голос задрожал, и я, кое-как одной рукой быстро расправившись с бахилами, повернул Олесю к себе. Она по-прежнему сжимала мое запястье, а в больших зеленых глазах стояли слезы.

– Так, давай только плакать не будем? Хорошо?

Мисс-Кучеряшка кивнула и прикусила губу, а затем выдала сто пятисотое за этот день “Спасибо”.

Когда Олеся легла на кушетку и ее попросили поднять подол платья, чтобы оголить живот, я сразу же отвернулся и уставился в большущий монитор, висевший под потолком. На черно-белом экране загорелось смазанное непонятное изображение, картинка постоянно дергалась и менялась, а врач диктовала своей ассистентке какие-то цифры. Пару раз женщина нажимала на кнопки, и из динамика начинал доноситься звук, похожий на бешеные удары сердца. Это же не могло быть оно? Или могло?

А потом картинка в очередной раз поменялась и на пару секунд зависла.

– Сделала вам фотографию, – ласково произнесла женщина, – так удачно малыш лег.

И да, там действительно был малыш. Не зародыш, который недавно был белым головастиком, не непонятный плод, как все его называли. На экране был самый настоящий маленький человечек, лежащий боком. Картинка пришла в движение, и стало видно, как ребенок задергал подогнутыми ножками. Бедолаге было там тесно. Однозначно. Он был так сильно согнут, одной его ручки я не смог разглядеть, а вторая была у рта. Он там что?

– Пальчик сосет, – рассмеялась Леся сквозь слезы, это было слышно по голосу. А потом так и вообще добавила нечто странное: – Как сестренка.

– Он действительно сосет палец? – переспросил я у врача, не веря увиденному.

– Да, а почему нет? – Женщина удивленно посмотрела на меня, приподняв тонкие черные брови. – Сосательный рефлекс развивается еще в утробе матери. В общем, все у вас хорошо. Но вот пола пока еще не видно. Я там ничего не разглядела, поэтому можно было бы предположить, что у вас девочка, но видно плохо.

Она еще что-то говорила, а я перестал ее слушать и воспринимать. Вновь повернулся к экрану, перед этим бросив короткий взгляд на оголенный живот Олеси. Меня словно оглушили, я пытался уложить в голове, что тот маленький карапуз, сосущий палец, живет в девушке, лежащей рядом на кушетке, и не мог. Это открытие было самым странным в моей жизни, самым тяжелым и одновременно простым. Воздух выходил из легких толчками, пульсация сердца отбивалась в ушах, а ладони вспотели, тогда как малыш продолжал безмятежно сосать свой пальчик.