Прямо в сердце

Глава 3

Кайла

Лаклан швыряет меня на кровать, как тряпичную куклу, и я радостно подпрыгиваю.

Мне охрененно нравится, когда у него появляется этот взгляд, напряженность нарастает, словно он собирается выпустить зверя, его вены вздуваются, ноздри раздуваются. Все, что ему нужно сделать, это посмотреть на меня, и я уже чертовски мокрая от понимания, что меня ждет нечто грубое и дикое.

Он стоит у изножья кровати и стягивает футболку через голову, демонстрируя свои замысловатые татуировки. Его мышцы все еще большие после тренировки, пресс напряжен. Я восхищаюсь его телом, как и всегда, потому что, когда ты сложен, как гребаный Бог, почтение – единственный выход.

А я... ну, я боготворю его.

Служу ему всеми возможными способами.

Но что-то подсказывает мне, что сегодня прислуживать будут мне.

— Снимай свою долбаную одежду, — рычит он, его акцент становится заметнее, — или я сорву ее с тебя.

Поднимаю бровь.

— А может я предпочитаю второй вариант?

— Тогда попрощайся со своими трусиками.

Я улыбаюсь, тело покалывает от предвкушения. Я люблю любого Лаклана МакГрегора, но похотливый, рвущий трусики вид – мой самый любимый.

Я помогаю ему, снимая свитер и джинсы, и он делает то же самое, освобождаясь от своих спортивных штанов и боксеров, пока не остается полностью голым, его член торчит, большой и готовый.

На мгновение замираю, намереваясь поглазеть на него, как и подобает хорошей жене, но он ошибочно принимает мое отвлечение за непослушание.

Поэтому в мгновение ока набрасывается на меня.

Его массивное, мускулистое тело возвышается надо мной, и у меня нет выбора, кроме как сдаться его силе. Большими руками Лаклан обхватывает мою талию, заставляя меня чувствовать себя невероятно крошечной, и приподнимает еще выше на кровати, затем грубо скользит ладонями вниз, пока его пальцы не обхватывают кружева моего нижнего белья.

Ворча, он с силой дергает их, разрывая пополам.

— Разрушитель трусиков, — говорю я.

— Твой лифчик следующий, — говорит он, впиваясь взглядом в мою грудь.

Я смотрю вниз. На мне один из моих самых дорогих и любимых, кружевной бордовый лифчик. Ни за что, черт возьми, не дам Лаклану порвать его.

Взглядом приказываю мужу попридержать коней, быстро расстегивая белье за спиной. Я едва успеваю его снять, как Лаклан выхватывает у меня из рук лифчик и, схватив за запястья, скручивает их над головой. Он действует быстро, используя бюстгальтер, чтобы связать мои руки.

Черт побери.

Он и правда это делает.

Я издаю благодарный вздох, держа руки над головой, выгибая спину и выпячивая грудь, заигрывая с ним.

— Охрененное зрелище, — бормочет он, затем опускает голову на мою грудь, обхватывая каждую, словно взвешивая их. С тех пор, как приехала в Шотландию, я немного прибавила в весе, но ничего не имею против, так как у меня наконец-то появились огромные буфера и мягкие соски, которые, кажется, нравятся не только мне.

И Лаклан умело демонстрирует это. Горячим языком он облизывает мой сосок.

Я стону, толкая грудь ему в лицо, желая большего, но лишенная возможности использовать руки. Я не люблю подчиняться, но, когда обнажена рядом с ним, он может связать меня и делать все, что хочет, а я буду наслаждаться.

Затем Лаклан опускает голову, губы скользят по моему животу, оставляя за собой горячие искры. Грубыми руками он хватает меня за бедра, раздвигая их, прежде чем уткнуться головой между моих ног.

Я шиплю, приподнимая бедра, когда его губы направляются прямо к моему клитору, всасывая его, как конфету.

— Черт, — кричу я, он облизывает меня сверху донизу с неудержимой страстью, словно сумасшедший.

Мне безумно хочется освободить руки и схватить Лаклана за волосы, но борюсь с желанием вернуть контроль и просто позволяю себе подчиниться.

— Еще, — говорю я ему, когда он нежно касается меня, а потом замедляется.

Большие руки хватают меня за задницу, сжимая так сильно, что уверена, останутся синяки, а затем он поднимает меня с кровати, толкая мою киску к своему лицу.

Охренеть.

Широко открываю глаза, ахая, когда его язык погружается глубоко внутрь меня снова и снова, и…

Я кончаю.

Не могу даже предупредить его, просто вскрикиваю, оргазм пронзает меня. Я дрожу, разваливаясь на части, легкие молят о кислороде, а с губ срывается невнятное бормотание. Я отражаю его безумие, пока он пожирает меня, и он не останавливается, просто продолжает наслаждаться мной, пока я кончаю.

Едва успеваю собраться с мыслями и восстановить дыхание, как Лаклан снова хватает меня за задницу и толкается в меня.

— Блядь, — стону я, снова ахая, когда он полностью входит в меня.

Оставаясь глубоко во мне и не двигаясь, Лаклан встает на колени. Я наблюдаю, как он, сдвинув брови, завороженно смотрит вниз туда, где его член исчезает внутри меня. Затем, слегка дрожа, медленно выдыхает через нос.

Он знает, что близок к тому, чтобы кончить, и пытается успокоиться. Мне хочется сказать, что все нормально, я уже кончила, и, без сомнения, сделаю это снова, но знаю, что он все равно проигнорирует меня. Этот мужчина не любит спешить.

Медленно, очень неторопливо, в дразнящей, мучительной манере он начинает выходить из меня, и я ощущаю каждый его дюйм.

Лаклан прерывисто вздыхает, отклоняясь назад, пока внутри меня не остается только кончик. Затем поднимает мои бедра еще выше, теперь мои ноги прижимаются к его груди. Он хватает мои икры и сводит их вместе, затем, не сводя с меня глаз, другой рукой, обхватив меня за талию, толкается обратно.

Воздух покидает мои легкие, и еще один непокорный крик вырывается из меня. Его член такой толстый, твердый, ощущения просто нереальные, и из-за такого угла проникновения я закатываю глаза.

Когда мне удается снова открыть глаза, я вижу, что то же самое происходит и с Лакланом. Он сосредоточенно стискивает зубы, его челюсть дергается, когда он пытается держать себя в руках. Наши взгляды встречаются, и я вижу зверя, который борется, пытаясь выбраться из клетки. Я хочу выпустить его, хочу, чтобы этот зверь трахнул меня так, чтобы я не переставала кричать.

— Давай, — шепчу я, мой голос срывается, когда я пытаюсь двигаться, — трахни меня.

Пристально глядя на меня, он качает головой.

— Я думала, сегодня все для меня, — говорю полушутя.

Намек на улыбку украшает его полное решимости лицо.

— Всегда все лишь для тебя, любовь моя. А теперь позволь мне трахнуть тебя так, как я хочу. Назовем это частью моего подарка на день рождения.

Ах, ну если он ставит вопрос так.

Поэтому я позволяю ему трахать меня так, как он хочет, уступая его медленным толчкам и наслаждаясь каждым мгновением. Я практически умоляю его двигаться быстрее, жестче, извиваясь на кровати, но он не торопится.

Но в конце концов я вижу, как зверь добивается своего.

Капельки пота выступают у него на лбу.

Мышцы напрягаются.

Хватка Лаклана вокруг моих икр усиливается, в то время как он скользит другой рукой вниз и большим пальцем касается моего клитора, заставляя меня задыхаться.

Первобытная похоть горит в глазах Лаклана, заставляя меня возбуждаться еще сильнее.

И он больше не в силах сдерживаться.

С убийственным темпом он начинает толкаться в меня быстрее, сильнее, добираясь до неизведанных ранее мест. С каждым грубым толчком моя грудь подпрыгивает, изголовье бьется о стену.

Он трахает меня, словно играет в игру с единственной целью — победить.

Затем я снова кончаю, его большой палец скользит по моему клитору. Я туго сжимаюсь вокруг него, выкрикивая его имя, и знаю, что этого достаточно, чтобы он взорвался, как чертова бомба.

С диким рычанием Лаклан кончает, а затем продолжает двигать бедрами. Каждый мускул его натренированного тела напряжен.

А затем он расслабляется.

Он тяжело дышит, как и я, удовлетворенный и обезумевший.

Выходит из меня, а потом устраивается рядом со мной на кровати, мельком взглянув на мои руки, все еще связанные над головой.

— Да, пожалуй, я должен развязать его, — говорит он грубым голосом. Потом протягивает руку и распутывает мой лифчик. Мои руки онемели, но это не имеет значения, потому что остальная часть тела тоже онемела.

Лишь сердце не перестает неистово биться.

И по тому, как Лаклан смотрит на меня со страстью и мучительной нежностью, я знаю, он чувствует то же самое.

***

На следующее утро мы оба спим. У Лаклана нет тренировки, а я уже взяла выходной, зная, что буду занята его днем рождения. После нашего вчерашнего секс-марафона, мы оба вырубились. Потом проснулись, вывели собак, приготовили ужин, а затем вместе легли в постель. Но мне не на что жаловаться, поскольку мой зверь дарил мне оргазм за оргазмом всю ночь.

Теперь я уставшая и сонная, как и он.

Я переворачиваюсь и смотрю ему в лицо. Его глаза открыты, он смотрит на меня с нежной улыбкой на полных губах.

— С днем рождения, — шепчу я ему.

Лаклан протягивает руку и хватает меня за руку.

— С Днем святого Валентина, — говорит он.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я объединила подарки на день рождения и День святого Валентина.

— После вчерашнего можешь никогда мне больше ничего не дарить.

Я смеюсь.

— И зачем мне себя так мучить? Оставайся в постели, я принесу тебе кофе и завтрак.

Я вылезаю из постели, немного дрожа от сквозняка, проникающего через старые окна, затем надеваю халат и пушистые тапочки.

Выйдя из спальни, я конечно же вижу Лионеля с Эмили, которые с нетерпением ждут меня. Бедные щенки, их нужно срочно вывести.

Натягиваю сапоги и, все еще в халате, надеваю на собак ошейники, на всякий случай беру несколько пакетиков и выхожу из квартиры. Меня не волнует, если кто-то увидит меня в таком виде, я делаю так постоянно.

Однако сегодня утром, учитывая снег, на улице довольно прохладно. Я бегу через улицу в маленький парк, даю собакам быстро сделать дела, а потом бегу обратно.

И тут останавливаюсь посреди дороги как вкопанная.

Перед нашим домом стоит женщина средних лет в толстом коричневом пальто.

Только это не просто женщина.

Это мать Лаклана.

Мой желудок сжимается. Это нехорошо, совсем не хорошо.

Она замечает меня и машет мне рукой.

О нет, вашу мать.

Самое худшее, что могло произойти сегодня.

Я не отвечаю ни на ее жест, ни на улыбку. На самом деле мне приходится сдерживаться, а то я бы уже влепила ей пощечину.

Медленно приближаюсь к ней, останавливаясь в нескольких футах.

— Мисс Локхарт, — обращаюсь к ней, складывая руки на груди. Собаки настороженно смотрят на нее, они уже видели ее раньше и запомнили. — Что вы здесь делаете?

— Сегодня день рождения моего мальчика, — нахмурившись, говорит она с натянутой улыбкой на обветренном лице, демонстрируя сколы на зубах. — Почему бы мне не быть здесь?

— Он больше не ваш мальчик, — огрызаюсь я. — Отдав его в приют, вы лишились права называть его так. Я думала, мы ясно дали понять, что вам больше здесь не рады.

Теперь она улыбается зло.

— Нет, моя дорогая. Ты ясно дала это понять, вот только я еще не слышала этого от своего сына.

— Он не ваш сын и больше никогда им не будет.

— Кайла, верно? — говорит она, как будто не испортила нашу свадьбу. — Дай мне увидеться с ним, он большой мальчик и сам в состоянии решить, достойна я этого или нет.

Я отрицательно качаю головой.

— Проваливайте.

Затем протискиваюсь мимо нее и вхожу в здание, оставляя ее снаружи.

Знаю, я похожа на сучку, раз сказала подобное пожилой даме, особенно той, которой не повезло в жизни, и которая принимала неверные решения.

Но я уже проходила через это, мы оба.

До нашей свадьбы Лаклан не видел свою биологическую маму со времен сиротского приюта. Он двинулся дальше. Его усыновили родители Бригса, воспитывали с любовью и обожанием. Он построил карьеру регбиста, влюбился в меня, и наша история любви только начиналась.

А потом появилась она.

Лаклан сорвался, снова начал пить.

Недели, предшествовавшие нашей свадьбе и после нее, были худшими из всех, что мы пережили вместе. Испытание и проверка для нашего брака и любви друг к другу. Ужасное время, и я не была уверена, что будет лучше. В какой-то момент казалось, что свадьбу отменят, а потом я думала, что нам придется аннулировать брак.

Слишком много потрясений для одной пары.

Но все же наша любовь стала лишь крепче.

К лучшему или к худшему, мы отнеслись к клятвам серьезно.

И в конце концов стали лишь сильнее.

Но если она думает, что сможет вернуться в его жизнь и перевернуть ее с ног на голову, я ее разочарую. Я не собираюсь снова проходить через это и не позволю ей уничтожить Лаклана. Вдруг он упадет еще ниже, чем в прошлый раз?

Так что я бегу вверх по лестнице с собаками в квартиру, чувство обреченности одолевает меня. Не знаю, что сказать Лаклану, и не понимаю, как сохранить ее приход в секрете.

«Ты должна попытаться, — говорю себе, — ради него. Сегодня его день рождения, он в хорошем настроении, его семья в городе, не испорти все. Страдай молча».

Решаю так и сделать.

Я иду на кухню и начинаю готовить Лаклану завтрак, но тут он встает с кровати и подходит ко мне, обнимает меня за талию и целует в шею, пока я жарю яичницу.

— Ты должен оставаться в постели, — говорю я ему, поднимая лопатку, как оружие.

— Мне нужен кофе, — бормочет он, целуя меня в волосы. — И мне разрешено сказать, что скучал по тебе?

Мне следовало бы сосредоточиться на его милых словах, но вместо этого я продолжаю думать о его матери на улице. Мне становится не по себе, и я задаюсь вопросом, расскажу ли когда-нибудь ему правду.

А потом решаю, что не обязана.

И тут раздается стук в дверь.