Птенчики для бывшего (СИ)

Глава 17

Утром, покормив курочек, замечаю, как машина Паши спешно уезжает с нашего двора. Неужели уже увез свою благоверную? Быстро он, однако…

Поэтому так велико моё удивление, когда в десять утра на кухню выползает заспанная… Анька!

— Ты еще здесь? — удивляюсь я.

— Ну да! — заявляет она, присаживаясь на табуретку. — А что? Ты думала, что я уйду после всех издевательств, которыми вы меня подвергли?

Ничего не понимаю. Неужели, Паша не объявлял ей о разрыве их отношений?

— Просто… я думала, что Паша отвез тебя в город. — осторожно отвечаю я.

— Не дождешься! — хмыкает Анька.

— Тогда куда он уехал?

— Не знаю. — пожимает плечами Анька. — Он мне в мессенджере сообщение оставил, что ему надо было срочно по делам уехать, и что потом у меня с ним будет важный разговор!

Так вон оно что… у него что-то на работе случилось, а так как Анька дрыхла, он не мог с ней поговорить. И значит, она еще не в курсе, какой именно разговор ее ждет. М-да…

— Я уверенна, что он поехал за кольцом! — улыбается Анька, наливая себе кофе в кружку.

— За каким? — не пойму я.

— За бриллиантовым, конечно! — уверенным тоном отвечает Анька, — Чтобы мне предложение в Новогоднюю ночь сделать! А я приму, не сомневайся!

Ох, Анька… похоже, у меня для тебя плохие новости. Не кольцо тебя ждет, и не предложение… вернее, предложение расстаться с Пашей. Но я эти новости сообщать тебе не буду. Пусть Паша сам сообщает, если действительно решил вернуться ко мне.

Просыпаются девчонки, кормлю всех завтраком, а потом сообщаю:

— Сегодня тридцать первое декабря, нужно готовить к Новогоднему столу!

— Ура!!! — хлопают в ладошки тройняшки. — Давай готовить! Мы любим готовить!

Уж кто бы сомневался. Мои девочки, в меня все трое. Я тоже люблю по хозяйству шуршать, и они у меня такие же.

— Хорошо. — соглашаюсь я. — Я буду запекать мясо и овощи, Тася, Даша и Мила будут помогать с салатами.

— А мне что делать? — тут же возникает Анька.

Отвожу от нее взгляд. Я не знаю, как именно, на каком именно моменте Паша поговорит с ней, и что тогда произойдет, поэтому заставлять ее готовить как-то неуместно.

— Ты просто отдыхай. Жди Пашу.

— Ну уж нет! — топает ногой Анька. — Потом опять Паша тебя одну хвалить начнет! Я буду резать салаты!

— Ура! Тетя Аня, мы тебе будем помогать! — тут же соглашаются тройняшки.

— Ну… если вам так хочется, то пожалуйста! — снисходительно соглашается Анька.

Кухня у нас большая, и пока я вырезаю жилки у добротного куска говядины, наблюдаю за тем, как собирается готовить благоверная Паши.

Она долго и задумчиво смотрит на лук, на свои метровые когти, и снова на лук.

— Тася! Режь лук ты! — наконец, решает сложную дилемму Анька.

— Э, нет! — хитро прищуривается Тася. — Я от лука плачу! Сама режь!

— Тогда ты, Мила!

— Нет! Ты сама захотела готовить, вот и готовь. — тут же отнекивается Милочка.

— Я пойду принесу козий сыр. — ретируется с кухни мудрая Даша. — Девчонки, идите со мной, есть у меня одна задумка!

По трем хитрым мордочкам понятно, что они задумали очередную шалость, но у меня куча готовки, а еще, я просто уверенна, что и салаты на Новогодний стол мне придется резать самой, поэтому мне не до детских шалостей.

— Вот козы! — бормочет Анька, и начинает резать лук прямо с шелухой.

— Эй, доску возьми! — возмущаюсь я. — Ты сейчас мне столешницу поцарапаешь, а она дорогая! И лук от шелухи чистить надо!

— Правда? — хмыкает Анька. — А я думаю, чего он такой коричневый, поджарили его что ли…

Боже, и где Паша такое чудо откопал⁈

За дверью кухни, тем временем, слышится приглушенное хихиканье, шепот, девчонки как будто бы тащат чего-то тяжелое по полу. Интересно, чего задумали? Но у меня все руки в мясе, и я не хочу испачкать свою чистую мебель, или закапать пол, поэтому, продолжаю работать с говядиной.

Вся в слезах и соплях, Анька кое-как дорезает лук.

— Фу, у меня теперь все пальцы пропахли этим смрадом!

Ничего, хоть готовить научится.

— Тетя Аня, мы тебе сыр принесли! — влетают в кухню тройняшки с мисками. — Вот!

— А чего он какой-то жидкий? — хмурится она.

— Так это… плавленый! — бегают глазки тройняшек в разные стороны.

Мне бы бросить мясо, да посмотреть, чего ей там девчонки принесли, но опять-таки оторваться я не могу и забываю эту мысль.

После иду на улицу разогревать гриль. Пока укладываю туда мясо, пока иду в парник за огурцами-помидорами, возвращаюсь на кухню, а там…

— Вы чего мне подсунули⁈ — визжит Анька и дергает руками миску.

— Сыр! — ухмыляются девчонки.

Анька дергается пуще прежнего. Уже весь лук раскидала по полу. Овощи прилипли к стенам, а она продолжает дергать миску.

— Что ты делаешь⁈ — возмущаюсь я, оглядываясь на беспорядок. — Я же только кухню отмыла.

— Я застряла!!! — визжит Анька. — У меня руки из миски не вытаскиваются!

— Что за бред⁈ — я хватаюсь за миску, тяну ее, и понимаю, что Анькины руки прилипли к ней намертво.

— Девочки, вы что туда налили⁈ — оборачиваюсь я к дочерям, ведь без их происков точно не обошлось.

— Эммм… ничего мамуль!

— Нет, вы что-то туда налили! — визжит Анька. — Из чего сын сделан⁈

— Это не сыр… — вдруг говорит Даша.

— Это клей! — заявляет Мила, покатываясь от смеха.

— Клей моментальный! Жидкие гвозди, вот! — ухмыляется Тася.

— Ах вы засранки!!! — начинает орать Анька, но тут на кухне появляется Паша.

Приехал, значит.

— Не смей орать на моих детей! — как рявкнет он на Аньку.

— Паша, это ты… — ревет Анька белугой. — Они опять надо мной издеваются!!! Эти маленькие тва…

— Заткнись, сказал! — рявкает Паша. — Еще одно слово в сторону моих детей и я тебя выкину отсюда!!!

— Папа…

— Папочка… — наполняются глаза девочек крупными прозрачными слезами.

— Мы просто решили пошутить….

— Да, пошутить… зачем сразу обзывать нас…

Паша берет на руки девочек, успокаивает их, обещает им все на свете, оттирая слезы у каждой. Девочки украдкой показывают Аньке языки и гримасничают.

— Дура! — орет он на Аньку, когда девочки убегают из кухни. — Моих детей до слез довела, ненормальная!

— Паша, так я без рук осталась… — лепечет растерянно Анька. — Детей воспитывать надо, а не жалеть… ой!

Это Паша, особо не церемонясь, хватается за миску и отдирает ее от рук Аньки.

— Ой, ой… — визжит она, поднимая пальцы с покоцанным маникюром. — Мои ногти… Мои ноготочки за сорок тысяч!!!

Подумаешь, кое-где гель лак слез, чего так орать, не понимаю. Но похоже, обломанные ногти становятся последней каплей для Аньки. Она идет вразнос, и начинает крушить все на своем пути.

— Сапоги за триста тысяч, в капкане сломались! — визжит она, выкидывая посуду из шкафов. Ресницы за десять тысяч пульверизатором смыли! — хрясь и разбивается кофейный сервиз. — Волосы за полляма коза сраная сожрала! — Бах, и красивому блюду приходит конец, — Теперь маникюр за сорокет испортили!!! А-а-а!!!

Это ее наконец смог схватить и скрутить Паша.

Не говоря не слова, он волокет ее из кухни. Я, ошарашенная всем, что произошло, бегу за ними. Ко мне присоединяются испуганные тройняшки, коза Анька вопросительно мекает.

— Инопланетяне что ли прилетели? — выглядывает из комнаты дед Василий.

Но Паша, все так же решительно и молча, плотно сжав челюсти, тащит Аньку за дверь. Мы тоже высыпаем на порог. Он грузит Аньку в свой джип, заводит мотор и… покидает наш двор.

— Мамочка… а папа вернется? — хлопают на меня глазками тройняшки.

— Не знаю, девочки… — честно отвечаю я.