Пуля для посла

Перестук копыт он услышал издалека. Следом послышался скрип колес экипажа, покрикивания кучера и храп лошадей. Звуки приближались, за деревьями уже мелькал силуэт повозки, и он невольно задержал дыхание.

Сейчас все и решится.

Быть может, ему не придется брать грех на душу?.. К чему омрачать столь чудесное утро, полное солнечных красок?

Свою цель он узнал сразу, с одного взгляда – не помешали ни распустившаяся листва, ни расстояние. Где-то за его спиной находились ворота с десятком жандармов в карауле, но добраться до них в целости этот экипаж не должен. И без того тяжелый револьвер в руке будто стал еще тяжелее, ноги налились свинцом, дыхание прорывалось наружу с тихим свистом, и он вдруг понял, что страшится того, что должен сделать.

Впрочем, должен – это не то слово. Обязан.

Другого шанса ему может уже не представиться. Он и в этот раз оказался здесь лишь волею Господа – так неужели же Он будет против его поступка, коли знает причину?

Лесную тишину нарушил прерывистый вздох. Сверкнувшее среди ветвей солнце ударило ему в глаза, заставив жмуриться и вызвав грустную улыбку. Щелчок затвора. Скольжение металла по древесной коре. Его никто не заметит среди листвы, а стрелять в ответ караульные не станут, побоятся ранить гостей. Покуда они добегут сюда, его уже и след простынет.

…Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас грешных!.. очисти грехи наши, прости беззакония наши, все грехи ведомые, вольные и невольные… пощади мою душу грешную да защити от деяний не праведных… да будет воля твоя ныне и во веки веков, на земле и на небе…

Экипаж с грохотом показался из-за поворота. На солнце блеснула золоченая узда, оглушительно вскричали лошади, предчувствуя беду, он вдохнул, выдохнул, а следом раздался громкий хлопок, от которого кони разъярились еще сильнее. Кто-то закричал, от ворот дворца послышался свист. Еще один хлопок – и экипаж помчался вперед с новой силой.

Теперь на все только воля божия…

По дороге от дворца навстречу повозке уже бежали люди, и он поторопился подняться с колен, отряхнул брюки и спешно спустился в низину, где его ждала лошадь. На весь путь ушло не больше пары минут, благо влажная после дождя земля пружинила под ногами и не скатывалась. Нервно прядая ушами и вслушиваясь в шум на дороге, конь дождался, пока его всадник сядет в седло, после чего взял с места рысью, вскоре перейдя в галоп.

Об их недавнем присутствии говорили лишь примятая трава, несколько оборванных веток да едва уловимый запах пороха в воздухе.

От быстрого бега перехватывало дыхание, ноги то и дело путались в пышных юбках, и Василина проклинала тот день, когда родилась девочкой. Ей бы сейчас так пригодилась мальчуковая скорость!.. Будто назло рядом не было видно ни одного лакея, и, спешно поднимаясь по ступеням, она надеялась, что внутри ее встретит хоть один человек.

Служанка, камердинер, да даже конюх – кто-нибудь, кого можно отправить с посланием.

Каждый новый шаг давался с огромным трудом, перед глазами клубился туман, и только усилием воли она еще не упала в обморок.

Надежда оказалась тщетной.

В двери Василина влетела, как на крыльях, пробежала еще пару шагов и ухватилась за колонну, хватая ртом воздух.

Нужно позвать кого-то, сообщить, предупредить… Сил хватило лишь еще на один шаг, другой, после чего она упала на софу, прижимая руку к сердцу, бьющемуся в груди со страшной силой.

А в следующую секунду со стороны коридора послышались быстрые шаги, и Василина едва не застонала от облегчения. Выбежавшая из-за поворота Элен огляделась, скользнула светлым взглядом по распахнутой двери, бросилась было к ней и вдруг заметила девушку, безвольно лежавшую на подушках.

– Василина, что случилось? Я слышала выстрелы в саду!..

Фрейлина не ответила, по-прежнему тяжело дыша, и Элен поторопилась присесть рядом с ней на колени. Подруга была бледна и явно напугана: кожа побелела, губы тряслись, в широко распахнутых зеленых глазах сквозил ужас. Ухватив ее за руку, Василина с тихим прерывистым всхлипом вздохнула.

– В экипаж посла стреляли, – слабо прошептала она. – Императрица просила быть поблизости, когда они приедут, а тут такое…

Элен обескуражено отшатнулась, побледнела сильнее обычного, оглянулась на дверь, бросила взгляд в окно. У ворот ходили встревоженные жандармы, еще несколько караульных виднелись на дороге чуть поодаль. Экипаж с четверкой лошадей уже стоял во дворе, возле него нервно заламывал руки пассажир, а к нему спешной походкой направлялся мужчина с седыми бакенбардами.

У нее внутри все похолодело от предчувствия скорой беды.

– Вы сами целы? – с трудом оторвавшись от созерцания двора, Элен налила в стакан воды из графина и протянула фрейлине. Та с благодарностью его приняла, тут же осушив половину.

– Да, как только прозвучал первый выстрел, меня отправили во дворец. Господи, Элен, что же это творится? У самых ворот!.. Ничего святого для людей нет, ни императора, ни жизни людской…

Ей бы хотелось возразить, но слов подобрать не удавалось.

Подумать только, у самого порога!.. И не в городе, а за его пределами! Сейчас, когда все только-только пришли в себя! Боже, неужели опять?.. Безумие…

В груди мерзкой зыбкой волной поднялся страх.

– Стрелявшего обязательно поймают, – с уверенностью сказала Элен, отнюдь ее не ощущая. Василина допила воду и трясущейся рукой поставила стакан, ее взгляд стал чуть более осмысленным.

– На вашем месте я бы не была так уверена… В карауле только жандармы стояли, покуда они бегом до экипажа добрались, этот душегуб скрылся давно.

– Позвольте, а конногвардейцы? Я же видела, как мимо сада проскакал всадник.

Василина смерила ее странным взглядом, лоб прочертила недоуменная складка. Подняв ладонь, она судорожно поправила растрепавшиеся темные локоны и только после этого ответила, быстро глянув в окно:

– Я не видела поблизости лошадей.

– Но как же…

Неужели ей показалось?.. Нет, быть того не может. Она припомнила прошедшие минуты: медленная прогулка среди недавно распустившихся цветов, легкий ветерок, ароматы трав в воздухе – и громом прозвучавший выстрел. Этот звук она знала с детства, еще, когда отец ездил на охоту. Элен упросила его взять ее с собой, когда ей едва исполнилось одиннадцать, и грохот стрельбы отпечатался в ее памяти на всю жизнь.

После второго хлопка все стихло. Она кинулась к дворцу, страшась самого худшего, когда за кованой оградой послышался перестук копыт и храп лошади. Среди ветвей мелькнул темный плащ, скрывшись в следующий миг из вида, а Элен, не помня себя, помчалась во дворец.

По всему выходило, что обознаться она не могла. Но если это был не караул, стало быть, она видела преступника?..

Впрочем, свидетеля из нее тоже не получалось. Трудно было сказать, мужчина это или женщина, не говоря уже о том, чтобы указать на этого человека.

– Боже милостивый, сначала Марфа, затем Аннет… – горячо зашептала вдруг Василина. – А теперь вот еще и это… чем мы так прогневили небеса, что нам все эти напасти выпали?

От ее привычного хладнокровия не осталось и следа, и Элен в первую минуту растерялась. Стоило отправить посыльного к императрице, а самой остаться с девушкой, успокоить ее и увести в тихое место. Снова взглянув в окно, она поняла, что в посланнике нет необходимости: рядом с взволнованным гостем она разглядела знакомую фигуру Романа Аркадьевича. На душе стало немного спокойнее.

Быть может, полковник разберется по горячим следам?

Василину она проводила под руку до самых покоев, мысленно обругав всех невесть куда подевавшихся слуг, уложила в постель, накапала успокоительных капель и тихо вышла, как только девушка смежила веки и задышала ровнее. На обратном пути ей на глаза попалась горничная, и, отправив ее за доктором для подруги, Элен заторопилась к императрице.

В библиотеке оказались только Натали и Китти. Обеспокоенно глядя в окно, девушки переговаривались вполголоса и при виде Элен взглянули на нее с испугом.

– Кто стрелял?

– Никто не ранен?

– Не знаю, – ответила Элен сразу на оба вопроса. – Ее Величество у себя?

– Нет, отправились к императору, – тихо ответила Наталья, посмотрела на Китти и подошла ближе. – Мы ведь здесь в безопасности? Скажите честно, вы же не думаете, что это бунт или заговор?..

От такого предположения Элен ужаснулась, но лицо удержала, спокойно качнув головой.

– Будь это так, весь двор стоял бы на ушах.

– Натали, Элен, идите скорее сюда, смотрите!

Они вернулись к Китти, вновь занявшей место у окна. Из библиотеки со второго этажа весь двор хорошо просматривался – и потому девушкам было прекрасно видно, как с облучка экипажа посла пара гвардейцев аккуратно сняла мужчину. На форменном сюртуке темнело пятно, почти прямо над сердцем.

Получается, стреляли в экипаж, а попали в извозчика. Элен задумчиво наблюдала, как караульные уносят тело убитого. Полковник Строцкий что-то тихо втолковывал своим подчиненным, а посол глядел вслед гвардейцам со страхом на лице и едва ли держался на ногах.

Натали содрогнулась всем телом и отступила на шаг.

– Выходит, без пострадавших не обошлось…

– Что же теперь начнется? – испуганно вторила ей Китти.

Ответ Элен знала, но старалась о нем не думать.

Воспоминания о гибели Марфы и Аннет все еще были слишком свежи, пускай и перестали преследовать ее в кошмарах. С того злополучного дня прошло без малого три месяца, жизнь наконец-то вошла в привычную колею…

Вновь пережить нечто подобное она не желала – и не пожелала бы никому.

Действительность, впрочем, была с ней не согласна.

Мария Федоровна встревожено мерила шагами кабинет императора. Мысли не желали утихать ни на секунду, голова начинала болеть, но Государыня держалась, дожидаясь известий.

Прибежавший от ворот гвардеец сообщил страшные новости. Трудно представить, как на это преступление отреагирует остальная империя, не говоря уже обо всем мире. Франция!.. Их президент может рассмотреть в этом деле провокацию против государства – теперь, когда мир только пришел в себя после нападений Наполеона и Франко-Прусской войны.

Двадцать лет спокойствия для одних – целая вечность, но для других этого времени слишком мало.

Часы отбивали свой ритм, солнце за окном подернулось обложной рябью, а вестей все не было. Она уже подумывала послать лакея все узнать и передать, что она ожидает Его Величество в кабинете, как за дверью послышались шаги.

Александр III вернулся вместе с парой жандармов, сразу за ними в кабинет, плотно закрыв дверь, шагнул Роман Аркадьевич. При виде императрицы военные отдали честь, император, обогнув супругу, сел за стол.

– Как себя чувствует месье Ленри? Он цел?

– Посол не пострадал, Ваше Величество, – отрапортовал Марии Федоровне полковник. – Однако его кучер был убит. Выстрел в грудь. Вероятно, это был второй выстрел – еще одну пулю мы обнаружили в обивке экипажа.

– Объясните мне, Роман Аркадьевич, почему стрелявшего еще не нашли? – тихо и оттого по-особому угрожающе проговорил император. – Вашим людям было поручено встретить нашего гостя, так как получилось, скажите на милость, что в него стреляли у самого моего порога?

– Ваше Величество, за час до прибытия посла мои люди прочесали округу и лес, заняли посты вдоль дороги и докладывали о перемещении экипажа. Не было никаких подозрительных сигналов или сведений о готовящемся покушении. Предполагаю, что как раз поэтому в экипаж стреляли недалеко от дворца, когда на дороге оставались лишь несколько моих агентов и караул у ворот.

Мария Федоровна тяжело опустилась в кресло, светлые глаза медленно оглядели собравшихся.

Что-то было не так, она это чувствовала. Уж больно вид у жандармов виноватый, да и полковник нервничал. И дело здесь не только в покушении или его последствиях, тут что-то другое.

– С послом говорили?

– Так точно, Ваше Величество. Месье все еще в шоке и скорбит по убитому – тот практически всегда сопровождал его во всех поездках. Но никаких угроз ему не поступало. С момента пересечения российской границы тоже не было никаких происшествий.

– Нашли, откуда стреляли? – устало спросил Александр III. Роман Аркадьевич качнул головой.

– Гвардейцы сейчас над этим работают.

– Так поторопите их, ради всего святого! Нам сейчас только международного скандала не хватало…

Роман Аркадьевич сдавленно кивнул, махнул рукой своим людям и, когда те вышли, вернулся к императору. Тот смерил его тяжелым взглядом исподлобья.

– Что-то еще?

– Ваше Величество, если позволите… Я бы рекомендовал отправить посыльного в Петербург за полицией. Дело резонансное, к тому же произошло за территорией дворца, и присутствие чиновников из департамента должно быть организовано.

Его Императорское Величество Александр Александрович откинулся на спинку стула, не сводя пристального задумчивого взгляда с начальника дворцовой полиции. Полковник Строцкий глаз не отвел, лишь чуть выше поднял посеребренную сединой голову.

– Считаете, стоит? Или есть другие причины, о которых вы умолчали?

– Это только предположения, но нельзя исключать, что преступник мог узнать о приезде посла от кого-то из дворца. Насколько я знаю, о его прибытии знал только узкий круг придворных и слуг, а вот кому они могли сказать, еще надо выяснять.

– Ваше Величество, – мягко начала Мария Федоровна. – Роман Аркадьевич прав. Это дело так или иначе получит мировую огласку, от нас будут ждать объяснений. Мы должны показать, что к расследованию подключены все наши самые лучшие люди.

Бросив взгляд на супругу, император на секунду прищурился, изучая карту на бледно-розовой мраморной стене, покивал каким-то своим мыслям и поднялся.

– Свяжитесь с Ильей Алексеевичем, пусть пришлет сюда человека, а сам явится завтра утром. Хотелось бы знать его соображения по поводу случившегося.

– Позаботьтесь о месье Ленри, Роман Аркадьевич, – попросила императрица. Полковник отрывисто кивнул, отдал честь и вышел.

Стоило двери за ним закрыться, как император переменился в лице. Усталость наложила свой отпечаток, ясные глаза потускнели, седина на висках, напротив, будто стала ярче. Мария Федоровна осторожно коснулась его плеча и огладила мундир.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не так хорошо, как хотелось бы, Минни. – Александр Александрович запрокинул голову, уткнулся в подголовник кресла и посмотрел на супругу. – Ты правда думаешь, что Строцкий справится? По-моему после зимних событий он уже не так в себе уверен.

– Главное, что в нем по-прежнему уверены мы с тобой. Если у него будет достаточно людей – конечно, справится.

– Насчет полиции я не уверен. Дело такое, надо бы все по-тихому узнать, чтобы к моменту огласки у нас на руках уже были результаты. А так слишком много людей будет в курсе. Их и без того уже много.

– Думаешь, это покушение могло быть организовано еще с французской стороны? – догадалась Мария Федоровна. Император неопределенно пожал плечами.

– Нельзя этого отрицать. Россия, может, и сильная империя, но наших врагов это не останавливает. Им ничто не мешало организовать покушение и выставить виноватыми нас. И если это предположение верно, тогда все произошедшее выльется не просто в скандал, а в полномасштабную войну.

Мария Федоровна присела на подлокотник его кресла, не сводя глаз с бронзовой фигуры Юлия Цезаря на каминных часах. Мелькнул и исчез солнечный блик.

Перспектива складывалась пренеприятнейшая.

– Если нужно все выяснить тихо и быстро, уверена, следователь это сделает. Илья Алексеевич тебя никогда не подводил – вспомни хотя бы зиму.

Государь печально усмехнулся.

– Как бы не пришлось новую штатную должность для его человека вводить.

– Не говори так, Саша. Ты не хуже меня знаешь, как он сработал в январе, он справится.

Уверенность в ее голосе заставила Александра III улыбнуться, сжать ее руку, по-прежнему лежавшую у него на плече.

– Дай-то бог, Минни. Хотя от скандала нас спасет только чудо.

«Уважаемый Виктор Андреевич!

Ваш вклад в известное вам дело прошедшей зимой оказался неоценим, именно поэтому помимо Ильи Алексеевича я пишу еще и лично вам.

Менее часа назад было совершено преступление против гостя Его Императорского Величества. Есть пострадавшие, и это событие грозит обернуться международным скандалом. Все меры предосторожности были соблюдены, однако покушение все равно имело место быть, вследствие чего я предполагаю, что информация о предстоящем визите гостей могла поступить как с нашей стороны, так и из-за рубежа.

Мои сотрудники уже работают, однако, по моему настоянию Государь Император решили подключить к расследованию и департамент полиции, что, впрочем, не исключает серьезности и срочности нашего дела.

В силу некоторых обстоятельств я не могу сообщить в письме никакой другой информации. Тем не менее смею надеяться на вашу помощь и скорую личную встречу. Все вопросы с назначением будут улажены. Мой посыльный доставит вас на место незамедлительно.

Начальник дворцовой полиции

полковник Строцкий Роман Аркадьевич».

– Я слышала, его с одного выстрела убили, почти прямо за воротами! Это какой же стрелок должен быть меткий, чтобы на ходу!..

– Да ерунда это все, не бывает так.

– Очень даже бывает! Или на войне в конных офицеров никто не стреляет что ли?

– Ты сравнила, Глаш, всадника и кучера у экипажа, – фыркнул Потап. – На войне другое дело: там и народу больше, хочешь не хочешь, а все одно в кого-то да попадешь – не в человека, так в лошадь. А тут цель только одна.

– Зато большая! Тоже попасть легче.

– Ты же сама только что говорила, что его с одного выстрела застрелили! Причем тут тогда, большая цель или маленькая?

– Тьфу ты, да как ты не понимаешь!..

Элен тихонько отошла от дверей. Подслушивать она не собиралась, но звонкий голос служанки можно было легко различить за пару коридоров от того места, где она стояла. Кроме того, ей стало любопытно, а дворцовая прислуга – самый главный источник новостей даже для тайной полиции, как бы она сама не относилась к сплетням.

Если все эти пересуды правда, получается, преступник очень ловкий стрелок. Не просто удачливый, а очень и очень меткий. Верить всему рассказу, конечно, не стоило. Как минимум в одном история Глафиры уж точно не совпадала с действительностью – выстрелов было два, она сама слышала. И одна из пуль почти попала в сердце извозчику.

Но если целью на самом деле был посол, то еще ничего не кончено. Элен содрогнулась с головы до пят, чувствуя, как по коже побежал холодок. Значит, покушение может повториться и на сей раз оказаться успешным.

Перед глазами мелькнуло и исчезло воспоминание о всаднике за оградой.

Незаметно для себя она вышла на улицу, прошла мимо аккуратных клумб и остановилась на тропинке, глядя на дальние ворота. Главный вход вместе с той подъездной дорожкой наверняка все еще осматриваются, да и охрану вот-вот усилят, коли уже этого не сделали.

Быть может, стоит убедиться в собственных подозрениях, прежде чем посвящать в них господина полковника?.. Сейчас все слишком заняты охраной, никто не придаст значения ее словам, пока вся жандармерия не убедится, что угроза миновала. А потом может быть уже поздно – улики легко уничтожить.

Опасливо оглянувшись, Элен медленно пошла по дорожке к кованой решетке. Несший караул гвардеец внимательно посматривал по сторонам, вышагивая взад-вперед, еще один дозорный встал чуть дальше, не сводя глаз с дороги, как если бы ожидал кого-то. Выждав подходящий момент, Элен аккуратно вышла за ворота и быстро зашагала по траве. Тихий шелест на мгновение выдал ее присутствие, но гвардеец не обратил на него никакого внимания – распустившиеся кроны деревьев как раз потревожил ветер.

Она перевела дыхание, когда обогнула почти половину дворца. О том, каким образом она будет возвращаться, думать сейчас не хотелось – куда больше ее занимал открывшийся перед ней вид. Распустившийся дворцовый сад, в котором она гуляла считанные часы назад, отсюда казался совершенно другим, более мирным и спокойным. Тихо журчали фонтаны, перекрикивались птицы, ветерок играл с листьями и бутонами, и казалось, что за пределами сада все тоже хорошо. Едва заметно улыбнувшись увиденной идиллии, она опустила взгляд и неслышно ахнула.

На все еще влажной после ночного дождя земле четко виднелся след подковы.

Стало быть, она не ошиблась, ей не почудилось. Кто-то проезжал здесь сразу после выстрелов и, раз Василина не видела никого из конногвардейцев, этот кто-то явно не хотел, чтобы его заметили. Она посмотрела в ту сторону, откуда тянулся след. Пару лет назад во время ее первой поездки сюда Натали показывала ей окрестности и привела в овраг. Будучи в стороне от дороги, он легко укрывал от ветров и дождей лесных животных, и у его подножья всегда можно было обнаружить следы лисиц или зайцев.

Повинуясь ей одной понятному наитию, Элен пошла по тропинке, не отводя взгляда от цепочки следов. Местами они прерывались, словно конь сильно нервничал или скакал галопом, но оставались четкими, и следовать по ним было легко.

Когда неясная тропка вывела ее к оврагу, она не удивилась – только осторожно огляделась. Кое-где виднелись обломанные ветки, небольшой кустик был оборван с одной стороны. Внимательно скользнув по нему взглядом, она вскоре отвернулась, ухватилась за ближайшее деревце и стала взбираться, придерживая длинную бледно-голубую юбку.

Овраг был крутым, с одной стороны уходя к дороге пологим склоном, а с другой резко обрываясь. С его вершины вид на дорогу открывался превосходный, и, оказавшись там, Элен прищурилась. Отсюда до главных ворот было совсем недалеко, только безумец решился бы стрелять так близко.

Безумец или тот, кому уже нечего было терять.

Запрокинув голову, Элен окинула долгим взглядом бегущие высоко в небе облака за густыми ветвями. Интересно, что все-таки заставило этого человека пойти на преступление? В таком месте, да еще и на иностранного посла?

Она еще раз пристально посмотрела на дорогу. Где-то у ворот послышался звонкий голос лошади, словно к дворцу подъехала повозка. Странно, но она ничего не услышала – должно быть, задумалась.

Нужно было возвращаться. Следовало найти Романа Аркадьевича и все рассказать – его люди вполне могли искать не в том месте.

Вновь обернувшись к оврагу, Элен неожиданно поняла, что стоит почти на самом краю. Прямо под ней темнел обрыв, она потянулась к росшему неподалеку дереву за опорой, когда поняла, что влажная почва под ногой ускользает вниз, и тихо вскрикнула.

В следующий миг она почувствовала, как кто-то подхватил ее за талию, другой рукой крепко придержав за предплечье, оттащил на несколько шагов. Ее развернули лицом, по-прежнему не отпуская, и перед ее глазами мелькнуло знакомое серьезное лицо со светлым взглядом, смотревшим из-под темного котелка.