Пурпурные грозы

— Ты хочешь сказать, он потащил тебя туда, потому что хотел вразумить? И что за опасность? Он и мне туманно намекнул на некое важное событие, которого боится.

— Марк не трус, милая. Ты думаешь, он подло издевался надо мной, но это я его спровоцировал. Я бываю жутко упрямым. Он не знал, как иначе склонить меня на свою сторону.

— Да бога ради! — возмутилась я. — Не нашел другого способа кроме как пришпилить к стене на огненных цепях⁈

— Не нашел, — посмеиваясь, сказал Дэр. — Он не стал бы меня убивать. Если бы захотел — сразу спалил дотла.

— Просто так взял бы и спалил? — задохнулась я.

— Ну, предположим, чтобы спалить молнию, нужно очень постараться, однако Солнечный мои слабые места знает. Я боялся больше всего не того, что он меня заморит голодом, а того, что ты придешь, Мэй. Догадаешься дождаться следа из чувств как тогда с Чиникиными — и пойдешь одна. — Дэр вздохнул. — Ты поступила разумно. Представь, что было бы, заявись туда весь клан во главе с Колэем?

Я сглотнула.

— Война?

— Да. Потому что остальные тем более не стали бы Марка слушать. Я только теперь понимаю, о чем он талдычил… И радуюсь, что обрел дар целиком. Перемены идут, Мэй. Страшные или странные, это не так важно. Они в любом случае затронут оба клана.

— Нам придется сплотиться?

— Я не знаю. Сейчас меня больше волнует, как не спровоцировать отца на немедленное вмешательство.

— Он и не станет. Колэй тебя выслушает, уверена! Давай скажем правду.

— Я вижу, вы за это время подружились? — хмыкнул Дэр. — Хоть какая-то польза от «зверств» Марка.

— Ты действительно считаешь его невиновным?

— Он виноват в прошлом, но не в настоящем, и пытается помочь будущему.

Я покачала головой.

— В следующий раз я тресну его по голове дубиной.

— Он и её спалит, милая.

Мы рассмеялись, и вдруг со стороны спуска донесся лай нескольких десятков глоток.

— Снежные гавки, — тотчас сказал Дэр. — И с ними люди. Это за нами, Мэй.

— Ой… — разволновалась я, вскакивая, — сейчас ругаться будут…

На ладонях Дэра вспыхнули зеленоватые молнии.

— Не будут, милая. Иди ко мне.

Он обнял меня, крепко прижимая к груди, и мы всматривались в белую даль, пока не различили огромную песью стаю. Одинокий тотчас поднял холку, но Дэр хмуро глянул на волка и тот сел прямо на хвост.

— Вот так-то. Нечего хорохориться.

И снова молнии начертили узоры на снегу. Думаю, именно светящиеся дорожки люди заметили первым делом.

— Расслабься, Мэй, — прошептал Дэр мне на ухо. — Погляди, как лошадей гонят.

— Они смотрят сквозь. Мы что, сливаемся с сугробами?

— Молнии умеют создавать миражи. Чтобы их не так шокировать, я пока оставил в поле зрения только волков. Справиться с иллюзиями Грозовых может солнце, кошки и псы.

— Кошки, — улыбнулась я.

Про этих таинственных питомцев Магици можно было рассказывать часами. До сих пор я не вспоминала о них лишь потому, что Дэр ни одну не выделял. Но многие Грозовые пускали пушистых красавиц в комнаты и разрешали спать на своей постели. Например, Габи. У неё был любимец — огромный кот Куролесь, снежно-белый, желтоглазый и с длиннющим хвостом. Все домашние кошки были крупными, непременно пушистыми и с кисточками на ушах. Мордастые и усатые, они много урчали, отлично ловили мышей и дружили с рысями. Наверное, потому, что сами были выведены путем скрещения кошки и рыси.

Когда отряд подъехал ближе, Дэр открыл нас, и началась кутерьма.

— Ты — безумец! Цахтал тебя схвати за яй… Ногу! Брат! — рыдал Бэйт, и Дэр тряс его в руках, как котенка.

Остальные воины орали на всю округу дурными голосами, псы выли, медведь ревел, Ласс украдкой смахивал со щек капли. Я смеялась и плакала одновременно, попадая то в одни объятья, то в другие, то снова оказываясь возле Дэра. Это были счастливые мгновения, но ещё более радостным оказалось возвращение в поместье. Всю дорогу мужчины горланили незнакомые песни, и я, путая слова, всё равно подпевала. Казалось, даже собаки подвывали с особым вдохновением.

Когда отряд, возглавляемый Дэром и Бэйтом, подъехал к дому, началось дикое столпотворение. Все переобнимались и перецеловались со всеми — собаки с людьми, люди с лошадями… И Шторм был тут — наверное, Марк отпустил его, когда вернулся домой. Ирина заливалась счастливыми слезами, Габриэль так расцеловала брата, что чуть не наставила синяков. Дольше всех держал Дэра в объятьях отец, и когда они поглядели друг другу в глаза, я поняла — они помирились. Наверное, со смерти Агны Колэй просто не мог относиться к Дэру как прежде, но теперь сердце его снова стучало свободно. Он повернулся ко мне, протянул руку и обнял нас обоих как родитель детей. Семья снова стала единой.

Глава 13

Глава 13

В Атру пришла прекрасная шумная весна, и вместе с ней вернулись грозы. Были они ошеломительны — цветные молнии, гром такой, что звенели стекла, и, конечно, обильные ливни. С природой пробуждалась магия, и я сразу поняла, что здесь она совсем иная. В чащах не водилось приведений, но у старых деревьев были д у хи. Они бродили по лесу ночами, поджидали на тропах, надеясь коснуться души неясным следом, взлетали и путались в ветвях, чтобы на ветру трепетать светящимися флагами. Точные древесные копии, только полупрозрачные, с ярким сияющим ореолом. Порой они собирались на полянах, и можно было гулять в зачарованном, призрачном лесу. Когда древесных духов касалась рука человека, они пели — каждый своим голосом, а если удавалось впустить их внутрь, ты чувствовал трепет земли, пути ветра в небе, звон далеких подземных ручьев. Словно сам становился деревом.

Неведомые силы теребили землю и вытягивал ранние цветы. Особенно красивыми были крошечные фиолетовые незабудки. Ещё не позеленели деревья, не вылезла первая трава, а цветочные покрывала уже украшали холмы и предгорья. То пестрые, то однотонные, они бесстрашно встречали холодные ночи, чтобы с первыми лучами солнца приветствовать весну.

На красной земле жили красивые матили — стеклянные, но с серебряными узорами на телах. Обычно, встретив такую зверушку, ты слышал о себе много веселого. Дразнились ящерки умело, но при этом не говорили ничего обидного. Полным-полно повылазило топтунчиков и вяхлей. Прежде я подобных существ не видела, и каждый раз вздрагивала и смеялась, когда они выскакивали из-под пней и падали с ветвей.

Топтунчики представляли собой ушастые шары желтого или серого цветов. В густой шерсти скрывались смешные круглые глаза и маленькие ручки и ножки. Несмотря на видимую неуклюжесть, они отлично лазали и быстро перемещались как по ветвям, так и по земле. Больше всего их привлекали человеческие плечи, и они всегда с удовольствием путешествовали на нас по лесу. Вяхли были похожи на белок, но без хвостов и с длинными конечностями. У них были широкие перепончатые крылья и непременно розовые хоботки. Дэр пояснил, что они питаются нектаром и пыльцой. Магические зверушки были почти невесомыми, неудивительно, что они ели совсем мало. Иногда они приземлялись на круп коня столь бесшумно, что лошадь ничего не чувствовала. Порой ты шел по тропе и, внезапно опустив голову, видел на рукаве сидящего и умильно улыбающегося вяхля. И те, и другие умели разговаривать, но топтунчики предпочитали петь, а вяхли ворчали.

Возле водопадов бродили дымки Теней. Больше всего они напоминали упавшие к земле тучи — размером с подушку, почти неосязаемые, если не считать приятной прохлады. Заглянуть в них было нелегко — темные облачка висели так, что рукой не дотянешься. Однако когда они опускались, то охотно позволяли приблизиться, и тогда ты мог, сунув внутрь голову, попасть в иное измерение и встретиться с другим собой. Как отражение в зеркале, только материальное. Правда, двойники никогда не разговаривали, зато по их глазам многое можно было прочитать. Они даже испускали цвет, а один раз мы с Дэром умудрились засунуться в одно облако и увидели там теней самих себя, ходящих за руку. Странное было чувство — глядеть на них, испускающих изумрудный цвет.

— Как думаешь, они — призраки прошлого или будущего? — спросила я.

— Они вне времени. Спрятанные части наших душ, — ответил Дэр. — Потому и цвет имеют другой.

А еще я впервые увидела бронеголова — того самого, золотоглазого. Зверь переходил дорогу, не боясь, что его заметят.

— Они возвращаются в Атру весной и уходят в горы осенью, — пояснил Дэр. — А вообще это скрытные создания — чаще всего они следят за тобой, а ты об этом даже не знаешь.

— И смелые. Он шел так, словно наше присутствие его не волнует.

— Бронеголовы не боятся гроз и молний. В некоторых книгах даже упоминается о некоей сделке, что они заключили с Цахталом. Согласно договору, они станут охранять границы Атры, но при этом будут защищены от истребления людьми. Видишь ли, прежде они жили и в других частях материка, но были уничтожены. Ценный мех, кость, клыки, яд. Последний — редкий ингредиент в особо опасных зельях. Так что, думаю, хорошо, что они теперь только здесь обитают. Мы бронеголовов не трогаем, считая их священными зверями Атры.

Дэр полностью контролировал дар — когда нужно, мог и молнии спускать, и призывать непогоду, и при этом громом способен был выбить землю из-под ног. Теперь мы все время объезжали округу — с ним стало не страшно напороться даже на целое стадо мебразов. Однако после того сражения монстров на красной земле больше не видели. Порой мы встречали проснувшихся медведей, но, несмотря на отнюдь не доброе настроение, косолапые нас не трогали. Всякий зверь чувствовал силу Дэра, и не приближался. Домашние, наоборот, лезли постоянно, особенно волки. Они и меня стали любить больше, чем раньше. Это выражалось в том, сколько нас обоих кусали.

Одна из кошек принесла котят, и мы с Дэром выбрали себе питомца: черного, пушистого и глазастого, с большим носом и особенно длинными кисточками на ушах. У котенка были голубые глаза, и, несмотря на то что у остальных братьев и сестер они стали желтыми, у нашего остались прежними. Зверя назвали Коготь, и порой он ночевал у нас в комнате, но чаще бегал с другими котами — в доме и на улице. Однако по нескольку раз на дню, если мы были дома, подходил за лаской. Кот любил, чтобы ему чесали грудку, и всегда громко урчал.

— На Бэйта похож, — усмехнулся Дэр.

— Как это? — не сразу догадалась я.

— Помнишь, я про оборотничество говорил? Порой у Грозовых это тоже проявляется.

— Бэйт — оборотень⁈

— Был. Превращался мальчишкой в черного рыся, то есть котенка рыси. Та ещё зверюга — кусачая, игривая, хитрая. Потом дар остыл. Так у нас говорят, когда способность не находит подпитки.

— И он больше так не может?

— Нет. И, наверное, не сможет никогда.

— Жаль.

— Ему тоже. Любая способность пригодится, если живешь в Атре.

Однако покамест красная земля никого не обижала. Я никогда не видела края, где все так обильно цветет весной. Воздух пропах любовью — каждую неделю мы гуляли на свадьбах. У атровцев не было строгих установок, как праздновать соединение двух любящих сердец. Все творили, что хотели, но не забывали о печатях — прикосновение, поцелуй, близость. Именно они служили доказательством верности и чистоты намерений. Даже слова не ценились так высоко.

Вместе с гонцом из прибрежной деревни прибыли новости от Смайла: он писал, что задержится на островах до конца лета.

— Я так и знал, что ему понравится там. Не расстроилась, милая?

— Я счастлива за него. Представляешь, он упомянул о девушке, племяннице Торми! Обычно Смайл морщился, когда говорил о противоположном поле. Сам понимаешь, с его необычной внешностью много проблем возникало… В виде назойливых поклонниц. Но сейчас в написанных словах столько теплоты!

Дэр ухмыльнулся.

— Влюбился.

— Не уверена. Кажется, она ему просто нравится.

— Всего шаг — и попадется. Аратки очень притягательны, — и он мягко укусил меня за ухо.

— Также как атровцы, — ответила я точно таким же укусом.

— Подобное к подобному, — рассмеялся Дэр. — Но и противоположностям хорошо живется. Много веков назад, говорят, Грозовые на Солнечных женились и наоборот.

С самой зимы мы не возвращались к разговору о случившемся. Но Колэй, как я и предполагала, поддержал Дэра. Жаль только, это не случилось раньше, до того, как старший сын обрел дар. Подробностей о заточении Дэр не рассказывал никому, кроме меня, даже Колэй и Бэйт не знали. Но мы все пришли к выводу, что стоит обязательно выяснить, что за страшное нечто готовилось вступить в Атру. Не мог же Марк выдумать это?

— Не стал бы, — сказал Дэр. — Ему это ни к чему. Следующая встреча со Свартом в начале лета. Посмотрим, как пройдет.

— Думаю, все будет хорошо.

— Ты всегда веришь в лучшее, — улыбнулся он.

— Нет. Когда ты пропал, я сорвалась. Мне привиделось, что ты едешь на Шторме к дому, и это видение сломило мою веру. Я своими рыданиями довела Бэйта до белого каления. Он орал и грозился напоить меня таким убойным зельем, что я дрыхнуть неделю буду…

— Бэйт орал? — поднял брови Дэр. — Ничего себе!

— Он помог мне. Если бы не его крики, я бы совсем с ума сошла.

Был конец апреля, и нам предстояло отправиться в горную деревню. Валуны, что прикатились к домам людей, определенно «прошли» долгий путь, и Дэр хотел увидеть долину, откуда они, по предположениям, появились. В прошлый раз из-за снега они с братьями так и не съездили туда. К тому же нужно было отвезти трех кошаков на новое место жительства.

Мы как всегда взяли волков и поехали вдвоем. Даже Бэйт не стал напрашиваться, хотя любил долгие поездки. Младший всё больше времени проводил с красавицей Чэйн. Мы поддразнивали его, что вскоре в доме прибавится Магици, а парень умилительно краснел, обещая сварить нам «успокоительное».

— Уж кто бы говорил! — хохотал Дэр. — На вас как поглядишь — сразу ясно, что голодные. Постель-то в первую брачную ночь не сломаете?

— Иди ты в баню! — смеялся Бэйт.

Которую, кстати, мы договорились построить на берегу озера за домом. Все с энтузиазмом приняли эту идею, решив, что лучше всего начать строительство в начале лета.

Дорога в горы была мне незнакома — зимой я шла по следу иным путем, напрямик. Лошади были веселы, волки тоже. Большую часть пути они бежали галопом. В деревне нас встретили радостно: пирогами и вкуснейшим чаем. Здесь строили иные дома — одноэтажные и пузатые, из камня, а вот сараи и бани были деревянными. Еще не распустились яблони, не вылезли густые травы, но вместо них под ноги ложились охапки цветов — снежно-белых и душистых. Они назывались «тринами», возможно, потому, что в конце лета на стеблях созревали коробочки, которые, высыхая и стукаясь друг о друга, издавали тренькающий звук.

После теплого приема мы отправились глядеть на восстановленные дома. Построили их, правда, подальше от опасных скал — на всякий случай.

— Столько лет все было тихо — и вдруг, — задумчиво сказал Дэр. — Откуда только эти булыжники появились, да ещё в таком количестве? Не понимаю. Идем-ка глянем.

И мы полезли в гору, чтобы на её вершине не обнаружить ничего интересного. В том числе камней. Им там просто неоткуда было взяться.

— Дэр, а что если снова подстроено?

— Злыдни и сбежавший Хранитель? Это логичное предположение, но они не могли проникнуть на красную землю. Атра потому и считается тайным государством, что сюда не всякому есть ход. Это ведь волшебная земля. — Он задумчиво потёр подбородок. — Однако далеко не всё подвластно ей — из-за гор приходит могущественная магия, незнакомая нам. Думаю, именно её опасается Сварт, она же подвинула с насиженных земель мебразов.

— И устроила камнепад? — нахмурилась я.

— Не знаю, — честно сказал Дэр. — Но лучше выяснить это до того, как волшебство обретет силы. Глянем, что в долине.

Место оказалось непримечательным. Обычные деревья, кусты, камни, которые никуда не собирались катиться. Конечно, нам так ничего и не удалось выяснить, и я видела, что Дэра это сильно беспокоит.

— Ещё тогда, не владея даром, я знал, что придется бороться, — вздохнул он. — Твои видения непростые, Мэй. Они многое проясняют.

— Ты их все-таки разгадал?

— А ты нет? Красный дом — это Атра.

— Не может быть! Я так боялась его!

— Как и всего странного, непривычного. Разве он обидел тебя хотя бы раз?

— Нет, — признала я. — Предупреждал. Не понимаю, откуда тогда его последнее «Атра будет моей»?

— Возможно, он говорил это не тебе — черному дому.

— Хм. А изначальное видение с гробом, оно уже не имеет значения?

— Предсказания образны. Конечно, в них много очевидной правды, но, возможно, ты не умерла в прямом смысле слова?

— Погибла я прежняя? А ведь и правда, Дэр! — воскликнула я. — И гроб не ловушка, а защита от зла. Моя стихия — дерево, и он тоже деревянный.

— Угу, — кивнул мужчина.

— Давно ты понял, что красный дом — это Атра?

— Почти сразу. Потому и сомневался, везти ли тебя сюда. Боялся, что всё буквально, и моя родина тебя убьет… — он вздохнул. — Но теперь меня больше беспокоит новое здание, черное. И те пузыри, о которых ты говорила.

— Красный дом рухнул в пропасть.

— Да. И мы вместе с ним. Ты осталась одна, Мэй. Камнепад, мебразы, Сварт с его предостережениями, нечисть в расщелине, готовая пойти против людей войной… Сердце зла — в горах. Я уверен, все ответы находятся там.

— Но там же обитают Цахтал и Кервел!

— Помнишь, мы читали о Бездонной пропасти, в которой они живут? Именно она разделяет два мира — наш и потусторонний. Согласно легендам, в горах сосредоточилась сила. Она не черная и не белая — просто здоровенный сгусток, и кто захочет, тот от него и напитается. Что если безликое пока что зло пожирает это могущество, превращаясь в страшную угрозу для всего материка? И начать оно должно с Атры.

Я сглотнула.

— Боже… Неужели такое возможно? Значит, мы — стена? Но тогда, возможно, красный дом правильно сделал, что рухнул. Дэр!..

— А?

— А если его падение — это призыв обратиться за помощью к Кервелу и Цахталу?

— Что мы и сделали, кажется, — хмыкнул он. — Но покамест Грозовой властелин молчит. Обо всем этом надо поговорить с остальными. Собрать всех — воинов, близких — и обсудить. Думаю, это самое важное из всего, что нам предстоит.

Проведя в деревне ещё какое-то время и раздав котят, мы выехали домой. Дэр молча глядел вперед, продолжая что-то обдумывать. А когда перехватил мой взгляд — едва заметно улыбнулся краешками губ, и через минуту с неба обрушился солнечный ливень.

— Ты шалишь? — рассмеялась, чувствуя, как ласкают кожу толстые капли. Он всегда находил время для нежности, даже когда голова была забита тяжелыми мыслями.

— Приятно? — хмыкнул Дэр

— Да.

— Хочешь, остановимся переждать? Земле нужна эта влага.

Я кивнула, и мы направили коней в сторону. Вскоре Дэр снял меня с седла на полянке.

— Вкусный дождь, — сказала я. — Промокну насквозь! — И глупо улыбнулась, наблюдая, как по его лицу стекает вода.

— Тогда можно раздеться, — усмехнулся мужчина. — И погулять здесь голышом.

— По грязи?

— Нет. По воде. Видишь там озеро? Оно теплое.

— Хорошо, — кивнула я, и мы помогли друг другу снять одежду. Было немного волнительно делать это — а вдруг кто-то увидит? Дорога была не так далеко от места купания

— Не увидят, — словно в ответ на мои мысли сказал Дэр, — я нас закрою.

И взял меня за руку, ведя к лазурно-серой глади. Вода согрела пальцы, омыла колени, коснулась легкими волнами бедер. Я обхватила Дэра ногами, и он помог мне расслабиться, поддерживая ладонями за ягодицы.

— Хорошо? — продолжая едва заметно улыбаться, спросил супруг.

— Тепло, — прошептала я. — И мокро.

Дэр тихонько хмыкнул, а потом склонился и сказал мне на ухо:

— Знаешь, я давно не ласкал тебя языком.

Я почувствовала, что краснею.

— А я — тебя. Мне это нравится…

Решимости хватило только на шепот.

— Знаю, — довольно ответил он, устраивая меня на чуть шершавом, но почему-то приятном камне. Я распахнула глаза — дождь касался тела, но не трогал лицо. — Так ведь лучше? — усмехнулся Дэр.

— М-м-м… Да.

Он опустил голову, медленно прошелся губами по моему мокрому животу, по бедрам. Я выгнулась, закидывая ноги ему на плечи. Было без разницы, в какой позе я лежу, хотелось как можно скорее ощутить бесстыдные, умелые ласки.

— Да, милая, — тихо рассмеялся Дэр, — хватит уже дразниться.

Он уложил меня на место, и я заерзала в предвкушении. Дэр склонился, нежно тронул горячим языком мое трепещущее лоно, щекотя, слегка покусывая, вернулся к животу. Потом снова вниз — и глубже, сильней, одновременно лаская пальцами… Он точно знал, где касаться, чтобы довести меня до дрожи, но порой нарочно замедлялся, и я, постанывая, замирала, чтобы не спугнуть блаженство.

Дэр не стал ложиться на меня — камень был не слишком удобен для такого. Мужчина просто подал мне руку, подхватил, разомлевшую, под колени, и я обняла его ногами за пояс. Он резко и глубоко проник внутрь, мне даже стало немного больно. Однако останавливать Дэра желания не было, и я вскоре привыкла к его движениям.

— Да.

— Да? — И он повторил мощное проникновение, совместив его с поцелуем.

Я вскрикнула, крепче обхватывая его бедра. Пальцы соскальзывали, ведь дождь теперь лился прямо на нас. Он не мешал мне дышать, но вот упасть я боялась. После минутной дикой страсти мне стало трудно держаться, и я, задыхаясь, произнесла:

— Дэр! О… Ай! Пожалуйста… остановись! Я сейчас соскользну!

Он сразу всё понял, ловко перехватил меня, прижимая к себе за пояс, и понес к водопаду. А уже там, поставив на камень, продолжил. Только на сей раз одна моя нога лежала на его бедре, а руками я могла держаться за скалы.

— Милая, ты только представь… как мы сейчас… со стороны смотримся… — в перерывах между дыханиями сказал Дэр.

На смех не было сил, и я хрипло хмыкнула.

— Наверняка удивительное зрелище… Если бы только здесь стояла кровать… М-м-м. Вон под тем деревом. Пусть даже мокрая, зато удобная.

— Устала? — прошептал он.

— Ты меня не щадишь.

— И не буду.

Снова мощные проникновения вперемешку с нежными. Я потянулась к губам Дэра, чтобы обрести новые силы со вкусом любимых губ, но он не ответил на поцелуй.

— Нет, милая. Это тебя не спасет.

И продолжил, чтобы потом на руках донести меня до лошади. Дэр умудрился одеться целиком, меня же просто закутал в свой плащ. Дорогу домой я помню плохо, знаю только, что всё время шел дождь.

— Я не пойду на ужин. Посплю, — сказала я, лениво разлепляя глаза. Мы были уже в спальне, огонь танцевал в камине. Дэр тщательно вытер меня, просушил волосы и заплел сложную красивую косу. Он любил играть с моими прядями.

— Едой обеспечу, Мэй. Отдыхай.

— Спасибо. Буду ждать тебя в нашем мягком гнездышке.

Дэр поцеловал меня, укрывая одеялом, и я сладко зевнула.

— Возвращайся скорее.

— Расскажу отцу, как съездили. Может, немного поговорим на важные темы. А потом вернусь.

— Хорошо. Буду здесь, — улыбнулась я, целуя его пальцы. — До скорой встречи.

Я так и не поела, проснулась, когда уже стемнело. По привычке хотела прижаться к Дэру, но его не оказалось рядом. Я сразу села на постели, оглядывая комнату.

Он стоял возле окна и смотрел на грозу. А когда я подошла, не сразу отреагировал на прикосновение. Застыл, замер, словно меня не существовало… Мне стало страшно, что он вовсе не отзовется, но Дэр медленно повернулся.

— Привет, милая.

— Что случилось? — сглотнула я.

Он длинно вздохнул и поглядел мне в глаза темным, усталым взглядом. Страх снова схватил за живот, пробежал мурашками по спине. Цвет счастливого человека не обретает серый налет.

— Я не все рассказал тебе, Мэй… Прости. Не только Сварт пытался договориться с Кеврелом, но и я заключил договор с Цахталом.

— О чем? — прошептала я. — И когда? В ту ночь в доме?

— Да. Взамен на обещание спасти тебя и отдать мне поток сил, он попросил отдать себя — целиком.

— Что это значит?

— Уйти к нему, милая. Навсегда.

Я отшатнулась, закрутила головой, ища, куда бы спрятаться от его слов, но Дэр поймал меня за плечи.

— Он просил тебя умереть?..

— Не совсем. Потерять себя привычного и быть открытым для иных дел. Оставить семью и тебя. Ради твоей жизни отдать свою прежнюю. Это как раз та борьба, о которой мы говорили. Я нужен монстру как источник силы.

— Почему не сказал раньше, Дэр? — едва справляясь с голосом, произнесла я.

— Думал, пронесет. Надеялся, что не придется платить за чувства. К тому же я половины не помнил, но сегодня в разговоре с отцом как будто взрыв случился… Странное ощущение — с запахом и вкусом. Отчаянная решимость. Будущее, которое я избрал сам. Цахтал лишь помог определиться.

— О боже, Дэр! Значит, всё из-за меня⁈ Не приди я, вы с Марком договорились бы, а так ты продал Цахталу душу! Господи, неужели всё должно закончиться так? Ты забудешь меня? Забудешь навсегда?

Он чуть не задушил меня в объятьях.

— Просто перестану узнавать, милая. Скоро придут перемены, и начнутся они с меня. Всё не зря, поверь. Марк принял верное решение благодаря тебе, Мэй. Думаю, он по-прежнему любит Агну и живет только ради этой памяти. Ты пробудила в Солнечном давно угасшие чувства, тот свет, что грел, а не сжигал. Что касается меня… — Он трудно вздохнул.

— У нас есть возможность это изменить?

— Нет, милая. И ты это знаешь. Я уже теряю себя — прямо сейчас. Чувствуешь, как холодны руки?

Я тихо заплакала.

— Ты уйдешь?

— Когда придет время.

— Сколько у нас есть, Дэр? — прошептала я.

— Не больше месяца.

Месяц моей жизни, а после — смерть. Что бы Дэр ни говорил, я собиралась за него бороться, пусть даже с существом, которое прожило тысячи лет и обладало огромной силой.

Мощь, что росла внутри Дэра, стала необозримой. Он мог разбить вдребезги огромное дерево, «выдуть» целое озеро и обрушить его в какое-то конкретное место. Или, к примеру, вызвать смерч — жуткую воронку, сметающую все на пути. Я видела этот ужас, когда мы посетили прибрежную деревню и порт, забирая письма, пришедшие с островов. Тогда Дэр стоял возле воды и пристальным взглядом волновал море, пока не породил страшный пульсирующий хобот. И только испуганные крики заставили его утихомирить стихию и забрать назад молнии. После этого нам пришлось долго успокаивать атровцев, объясняя, что властелин гроз просто «тренируется». Но это было ложью во спасение — на самом деле Дэр не мог сдерживать такой поток сил.

Часто по утрам мы обнаруживали поваленные деревья и принесенные откуда-то ветви. Дожди шли постоянно, и лишь когда мне удавалось отвлечь любимого едой или сном светило солнце. Я пробовала всё подряд — читала ему книги, пела, выводила погулять. Без толку. Дэр мучился от боли, которую вызывал в теле дар. Терпел он молча, но было видно: страдает. И ни одно из зелий Бэйта, ни уроки с Колэем не помогали. Дэр не просто попадал в мишени — он их уничтожал. Молнии его могли стереть с лица земли целую деревню и наше поместье заодно, а потому он все чаще уходил подальше, оставляя меня дома.

Я всё ещё ловила его улыбки — ободряющие, ласковые. Он до последнего хотел поддержать меня, успокоить. Дэр не привык сдаваться, и, что бы ни затеял великий предок, Магици сражался за себя. Однако вскоре у него не осталось на это сил.

Дэр сделался замкнут. Он мало ел и мало спал. Почти не смотрел на нас, опасаясь, что пристальный взгляд причинит боль, и, если не гулял, то подолгу стоял возле окна, глядя на горы. Я знала, о чем он думал, видела его желания, и боялась, что очень скоро любимый уйдет и не вернется.

Дух его в мучениях застыл, застрял в огромной паутине, вот только сплел её не паук, а грозовой монстр. Но за что? Желая показать, что Дэр не достоин? Или наоборот, Цахтал хотел забрать его к себе, чтобы вознаградить? Я не собиралась сдаваться, всеми возможными способами пытаясь вернуть любимого. Но пока что действовало только одно лекарство — прикосновения.

Близость стала для меня пыткой. Видеть, как в эти мгновения возвращается прежний Дэр, а потом снова терять его — не было ничего ужасней. Однако чем больше проходило времени, тем более жестким он становился в такие моменты. Не жестоким или настойчивым, именно жестким, но я терпела, проглатывая все чувства и оставляя только чистоту любви. Ради Дэра я была готова терпеть и куда худшую боль.

— Не надо, — сказал он, когда я в очередной раз хотела приласкать его, помочь уснуть. — Нет, Мэй. Это бесполезно.

— Близость не только для пользы нужна, — мягко улыбнулась я. — И тебе бы причесаться. Давай я сделаю.

— Нет, — чуть повысив голос, отозвался Дэр.

— Пожалуйста…

Он медленно выдохнул, справляясь со злостью. В последние дни он постоянно злился по поводу и без повода.

— Хорошо. Только быстро.

Но я нарочно делала всё неспешно, зная, что так он вернется. Однако на сей раз это не помогло. Дэр молча сидел и не реагировал на мои прикосновения. Даже когда я раздела его и нежно погладила по груди, он остался безучастен, словно ничего не ощутил ни в теле, ни в сердце. Сдерживая жар ужаса, я за руку подвела его к кровати и усадила на край.

— Дэр.

Он поглядел на меня незнакомыми глазами — синими бездонными ямами. Казалось, в теле его поселился безразличный к людям монстр. Сам Цахтал? Мы несколько минут смотрели друг на друга, а потом Дэр медленно лег и повернулся ко мне спиной. Через минуту он уже спал.

Я долго лежала, обняв мужа и слушая его тихое дыхание. Лицо Дэра во сне разглаживалось, становилось кротким и мирным. Наверное, именно в ночные часы возвращался прежний он. Я боялась заснуть и проснуться в одиночестве, подолгу думала, пытаясь найти выход. Порой под вечер мы собирались с остальными и решали, что предпринять. Вот и пару дней назад Колэй предложил посетить Священную долину и встретиться там с Марком. Идея была отличной, но мы не успели.

Дэр ушел.

Следующим утром он перестал узнавать отца и братьев, да и на меня когда реагировал, когда нет. Так началась новая мучительная неделя, и даже яркий расцветающий май не казался радостным. Теперь Дэр почти не выходил из дому, и вскоре перебрался в пустую комнату на чердаке. Каждый раз, когда я приходила, он встречал меня злобой и грубостью, бывало, отталкивал, хотя и не делал больно. Это привело к тому, что, осознавая свою силу и то, что может причинить вред, он заблокировал дверь.

Я плакала в пустой постели каждую ночь. Уже восемь дней Дэр ничего не ел. Я оставляла тарелки под дверью, но находила их на прежнем месте нетронутыми. Зверь, сам собой заточенный в клетку. Опасный, слишком сильный. Монстр. Мы с Бэйтом по очереди сидели возле двери и разговаривали с любимым мужем и братом, но он, конечно, не отвечал.

— Пусть хотя бы слышит голос, — пробормотал младший.

Так прошла ещё неделя. Я не зависела от времени суток, ложилась и вставала когда придется. И ждала последнего мгновения, зная, чем кончится этот кошмар. Об этом не расскажешь словами — подобная боль всегда отыскивает особый уголок. Ты пытаешься вырвать её, чувствуешь, как полыхает сердце, но жар лишь усиливается. И дожди, шедшие теперь по ночам, не могли потушить пожары.

Седьмого июня у Ирины был день рождения, но мы не отмечали. Никому не хотелось сладкого, никто не пил чай. Даже подарков не было, и женщина все понимала. Она и сама не видела смысла в празднике. Я как всегда провела день возле двери, а вечером ушла в комнату, чтобы немного поспать. Мы понятия не имели, что происходит в комнате, но Колэй уверял, что Дэр жив и в сознании.

— Он может долго голодать без ущерба здоровью, но нам все равно надо придумать, как вытащить его из дома. На свежем воздухе в любом случае не так больно терпеть силу.

— Думаете, он сидит там, потому что совсем перестал контролировать бури?

— Да, но боится не себя, Мэй. За нас. Дэр всё ещё осознает происходящее. Завтра мы попытаемся поговорить с ним вместе — ты и я.

Слабая надежда горела во мне крошечным холодным огоньком. Я не стала раздеваться, легла в постель прямо в домашней обуви и платье. Прическа не менялась уже несколько дней — две тугие косы. Волосы надоели мне, и хотелось их отрезать.

Я следила за золотыми стрелками. Пустая голова, кровь в сердце, сжавшаяся в комок душа. А за ними — черные пузыри. Теперь я знала, что они на вкус как смола.

В глубине дома часы пробили полночь, и здание вздохнуло. Мне казалось, что я слышу шепот тех, кто когда-то жил здесь — многих Магици, умеющих ладить с Грозами. Кольцо Цахтала сдавливало палец, и хотелось выкинуть его, но я сдерживалась, подавляя ненависть. Вдруг между Марком и Цахталом много общего? А если он мучает Дэра, надеясь указать верный путь? Чудовищные мысли как всегда вызвали слезы, но расплакаться я не успела. В коридоре послышались шаги, и я сразу поняла, что некто приближается к нашей спальне. Снова призрак? Но чей? Я села на постели, потом, не выдержав, встала. Если это существо из иного мира, я встречу его не страхом. Через несколько мгновений дверь тихо отворилась и на пороге возник темный силуэт.

Я замерла, не смея даже надеяться на подобное…

— Привет, — произнес знакомый голос.

Щеки сразу намокли, и стало невозможно дышать. Сердце стучало прерывисто и глухо. Он вернулся. Надолго ли?

— Дэр…

— Это я, милая, — прошептал он.

— Ты, — отозвалась я, не пытаясь удержать слезы. — Любимый…

Я шагнула к нему, намереваясь наболтать много лишнего, но Дэр приложил палец к моим губам.

— Тс-с-с! Дай мне сказать, пока у нас есть время. Ещё не поздно, я могу всё изменить, Мэй! Атра не погибнет. Утром ты должна будешь собрать всё, что нужно для путешествия. Возьмешь Шторма, объяснишь остальным, что мы уезжаем в запретную долину к Бездонной пропасти. Колэй поймет и отпустит, остальные — простят. Я не хотел брать тебя, но один не справлюсь. Утром мое сознание умрет, и ты будешь проводником безвольного тела. Амулет Цахтала укажет путь.

— Я…

— Тс! Дослушай, милая. Возможно, больше у нас не будет возможности поговорить. Ты всегда спасала меня, находила тропу к моему сердцу. Но сейчас дорога всего одна, и в конце пути нам придется расстаться. Я прошу помочь мне сохранить не нашу любовь — любовь для остальных. Знаю, говорил, что предпочту тебя, но я ошибся, милая. Если погибнет наша семья, наша родина — какой толк жить в иных краях, зная, что мы не предприняли попытки за неё сразиться?

— Да, — выговорила я. — Ты прав. Я сделаю, как скажешь, но только если конец пути будет для нас одинаков. Мне не нужны грозы без тебя, я не надену больше счастливого пурпура. Больно или сладко — мы будем вместе.

— Вместе, — повторил Дэр. — Люблю тебя, Мэй.

— И я люблю тебя.

Больше мы ни слова друг другу не сказали. Он присел на край постели и протянул руку. Я вцепилась его ладонь, не медля, обхватила и зарыдала. Мгновение — и залезла к нему на колени, опрокинула, принялась покрывать поцелуями худые щеки, колючий, давно не бритый подбородок, кудри посеревших волос.

Дэр осторожно тронул завязки платья, и, видя, что я не сопротивляюсь, медленно снял его. Губы коснулись моих плеч, мягко прошлись по шее… Я потянула его за волосы наверх, поцеловала со всей нежностью. Мы целовались долго, не замечая хода времени. Просто целовались в темноте, обнимая друг друга. И каждый поцелуй — как прощальный. Прикосновение — как страница памяти, которая, едва перевернувшись, могла упасть пеплом в любом момент.

Я начала раздевать его, снимать грязную одежду. Было все равно, какой он запущенный и как от него пахнет. Дэр распустил мои волосы, долго перебирал витые пряди, и пытался улыбнуться, но у него не получалось. Ультрамарин превратился в индиго, и этот новый оттенок проникал всюду, пока целиком не заполнил комнату, не затронув только огонь и меня. Я заставила Дэра выпить воды, съесть большой кусок хлеба с сыром, буквально запихнула в него пирог. Поев, он раздел меня, и долго разглядывал, касаясь пальцами тела, щекотя подушечками пальцев щеки и ресницы, губами согревая шею и грудь. А потом мы, полностью обнаженные, лежали в постели и глядели друг другу в глаза. Я не мигала и не дышала, зашевелилась только тогда, когда Дэр поцеловал меня. Мы гладили друг друга упоенно и трепетно, и впервые мне не хотелось переходить к большему.

И всё же он оказался внутри, но сделал это нежно и бережно, одновременно целуя мое лицо. Без слов. Мне так не хватало его голоса! Я плакала, и слезы смешивались с темным сиянием грозного амулета. Пальцы Дэра перебирали мои пряди, а отчаянный взгляд лишал воли. Долго, медленно, до первого луча солнца. Я не могла отпустить его. Впервые за много недель мы уснули в объятьях друг друга.

Глава 14

Глава 14

— Прощайте.

— Прощай, Мэй Магици.

Нам не говорили «до свидания» или «в добрый путь». Все прощались — воины, их жены, родные… Ни объятий, ни поцелуев. И слез не было, хотя у многих блестели глаза. Даже если бы кто-то попробовал обнять Дэра, он бы не отреагировал или вовсе оттолкнул человека прочь — отец ли это, брат… Отсутствующий синий взгляд, напряженные плечи, руки лежат вдоль тела, но мышцы резко очерчены, словно он готовился атаковать неведомого врага. Прежней расслабленности не осталось в помине, и я знала, что так на тело действует дар. Дэр не жаловался на боль, но порой едва заметно вздрагивал и сжимал зубы. Ни звука, ни слова. И молнии — путаные, красные, трескучие — продолжали сжимать его запястья.

Колэй сказал, что в горах есть особое место — престол Цахтала. Там можно было найти ответы. Некий запретный храм, куда Грозовые ходили очень редко. Явиться в дом предка можно было только по важному делу — война, нашествие нечисти, прорвавшей волшебные заслоны, мор или страшный голод, или когда Цахтал сам позвал тебя.

— Долину проезжайте осторожно. В случае чего сразу стреляй, Мэй, — сказал старший Магици. — Иные существа правят горами, и, даже несмотря на силы Дэра, они могут вас обхитрить.

Колэй поцеловал меня в макушку.

— Береги себя… дочка.

— И вы тоже… — прошептала я. — Себя и остальных Магици.

Я видела, что он хочет сжать руку сына, коснуться его хотя бы на мгновение, но молнии никого кроме меня не подпускали близко. Полчаса назад Колэй закрыл волков в сарае, и нас провожал не вой — плач. Звери бились о стены, но не могли вылезти, на руках у Габи отчаянно мяукал Коготь…

Я села позади Дэра и супруг, не сказав ни слова, пустил Шторма в сторону гор. Никогда ещё меня не окружало столько серости… Цвета Грозовых поблекли, скукожились и не светили — едва заметно мерцали. Я пыталась не оглядываться, даже укусила себя за руку, надеясь, что с болью придет и сдержанность. Мы ведь уезжали навсегда. Цахтал — не Сварт, который всего лишь причинял Дэру боль физическую. Грозовой монстр владел судьбами, играл с рассудком, и надеяться, что он нас пожалеет, было бесполезно.

Проститься с Атрой, с настоящий домом, с людьми, которых мы так любили. Смотреть вперед, не замечая их страданий, как это делал Дэр. Да, он уже не владел собой, но я верила, что душа его где-то рядом, и её ещё можно вернуть в тело. Нужно только понять, как. Что потребует Цахтал взамен? Мою душу? А, может быть, сердце? Что если это последний миг, когда я могла увидеть семью?

Я обернулась, наплевав на то, что Цахтал сочтет это слабостью. Магици обнимали друг друга, Габи — единственная из всех — плакала не таясь, остальные утирались, подавляя рыдания, и черные тучи, низкие и тяжелые, лежали на плечах людей неприподъемным грузом. Усталые лица, печальные, любимые, родные черты. Все они — моя семья. Я прошептала имя каждого, и мысленно пожелала Грозовым вернуть радость, которую мы с Дэром заменили отчаянием.

И медленно, трудно падали с неба одинокие капли — прощальные слезы дождя. Я прижалась к спине мужа, давя рыдания. Нужно быть сильной. Я обещала, что стану воительницей рядом с ним, и вот этот миг пришел. Сразиться за любимого — с кем угодно. Победить или проиграть — не так важно, главное, не отступить.

Мы ехали дотемна, а потом остановились на ночлег в первом попавшемся месте — Дэр не выбирал, я не успела возразить. Прожевав кусок пирога, он лег под дерево и тотчас уснул, а я осталась сторожить «лагерь». Костер разводить не хотелось, было не очень холодно. Я сидела рядом с супругом, держа оружие наготове. Интересно, сколько ночей я выдержу без сна? Как остановить его в дороге, если мне понадобиться поохотиться? Насколько было бы проще, возьми мы волков…

Я открыла справочник путешественника, который дал мне Бэйт, и принялась читать о том, как бить дичь. Вот уж накаркали так накаркали! — сквозь слезы подумала я. Скоро возьмусь за лук и пойду на охоту. Разве что Дэр не собирался штопать мои чулки…

И вдруг меж деревьев показалось знакомое сияние. Усталая, истощенная горем, я вскочила на ноги и напряженно замерла. О, боги!.. К нам вышел Марк Сварт, и я схватилась за меч. Хотелось вопить и звать Дэра, но я решила действовать смело. Клинок вручил мне Колэй, и это был Грозовой металл. Пусть только сунется! Что бы ни говорил Дэр, доверять Солнечному я не собиралась.

— Не приближайся! — предупредила я. Голос наверняка звучал неуверенно, но присутствие Дэра успокаивало.

Марк поднял руки, и во взгляде было что-то такое, чего я не видела прежде. Сожаление? Чувство вины? Сострадание? Вряд ли.

— Подожди Мэйди. Пожалуйста, выслушай меня. Клянусь богами, я ничего вам не сделаю! Я знаю, что с Дэром произошло.

— Откуда?

Он откашлялся.

— Солнце многое видит. Я хочу помочь.

— Я — Магици, Марк. Тебе напомнить, что связывает тебя с этим именем?

— Я не убивал Агну, Мэй.

— Дэр не стал бы мне врать!

— Он и не соврал. Соврал я. — Он внимательно поглядел мне в глаза. — Колэй хотел навсегда отослать её на острова. Мы бы не смогли видеться, ведь она знала, что я не посмею бросить клан. — Опустил глаза, нахмурился. — Я гол и пуст, Мэй, но сожалений не достоин. Я совершил много глупостей, причинял боль и рушил судьбы, но я не убийца. Агна убила себя сама. — Он прошелся туда-сюда, поглядел на меня. Глаза блестели больше обычного. — Законы Грозовых суровы. Колэй не терпит самоубийц и считает их самыми презренными и гнилыми людьми. Не можешь бороться — кому ты такой нужен? Я знал, что он вполне может отказаться от дочери, узнав правду. И потому всем сказал, что убил её. Отчасти это так и было — Агну умертвили мои чувства. Мы оба знали, что копаем друг другу могилы… То есть зажигаем погребальные костры. В этом мире меня держала только жажда мести, и теперь, когда Колэй получил сполна, я опустел. Пеплом стали мечты, которые жили в сердце вместе с любовью, но мне кажется, одна цель осталась… Я обещал Агне слушать сердце, и сейчас оно говорит мне помочь вам.

— Ты бил Дэра у меня на глазах! — выкрикнула я. Руки ходили ходуном.

— В обычной потасовке и то больше крови. Хотя ты права — бить связанного жестоко.

— Пытал, мучил его! Он иссох в твоих адских цепях!

— Лишь удерживал. Пойми, я не мог иначе.

— Почему? Скажи мне правду!

Марк вздохнул и сцепил руки на груди.

— В канун нового года я говорил с Кервелом. Не только у Дэра есть амулет, я свой тоже ношу. Просто его не увидишь — он сливается с моим внутренним сиянием. Разговор оказался трудным, Мэйди. Солнечный властелин приказал мне привести Дэра в горы. Кервел, как и Цахтал, не просит. Я не мог не подчиниться — тогда бы он погубил моих людей. Те морозные дни — не мои. Это был его знак.

— Как ты победил Дэра? С помощью дара, конечно?

— Не знал, что ты способна издеваться. Что же, это мое наказание за совершенные ошибки. Да, мне пришлось воспользоваться светом. Дэр не собирался сдаваться, а я не хотел убивать его. Я привел коня в поместье, а сам потащил Дэра в горы.

— Как велел Кервел! — подхватила я. Голос от волнения срывался. Больше всего меня пугало то, что Марк не врет.

— Как видишь, я подвел предка.

— Но зато остался человеком.

— Я отчитаюсь перед Кервелом сам. Престол Солнечного монстра в той же стороне. Позволь пойти с вами. Если кто-то нападет, ты вряд ли сможешь себя защитить.

— От таких как ты — нет, но с мебразом справлюсь. Просто не буду думать, выстрелю сразу. — Я взглянула ему в глаза. — Ты действительно хочешь помочь? Что же явился без лошади и припасов?

У него действительно был с собой только небольшой рюкзак, в котором явно не лежало еды. Марк хмыкнул.

— Если Дэр всё обо мне рассказал, ты наверняка знаешь, что о еде нам можно не беспокоиться.

Я вздохнула, разглядывая его. Сейчас цвет Сварта был интенсивно-лазурным и заметно пульсировал. Обычно яркие оттенки говорили о чем-то хорошем, и я протянула ему руку. Главное, не ошибиться с этим. Марк пожал мою ладонь спокойно и уважительно, и как будто солнце выглянуло из-за туч — мне стало теплее, а в сердце зародилась надежда.

— Горные народы — не люди.

— Подбодрил. Спасибо, — кивнула я. Мы шестой день лезли на кручи, и я ужасно устала. Оказалось, Марк — надежный попутчик. К сожалению, его Дэр не узнавал так же, как меня.

Мы останавливались на ночлег где придется, и костров не разводили. Я грелась о Дэра, а Сварт вообще не мерз. Оказывается, с Солнечным было о чем поговорить, да и собеседником он был внимательным и чутким. Совсем как прежний Дэр, который теперь молча глядел в сумерки. Супруг позволял обнять себя, давал коснуться, но это было все равно что обнимать бревно. Ни слов, ни ответных объятий.

— Он потерян и бродит в мирах, недоступных нам, — сказал Марк. — Хорошо хоть твердо стоит на ногах. Кстати, гляди-ка, — он резко взметнул руку, и тотчас получил прямо в грудь удар такой силы, что отлетел назад. — Кхе… Ничего себе треснул… — И поднялся, потирая ребра. Дэр поглядел на него, едва заметно нахмурился — и отвернулся.

— Он защищается инстинктивно? — угадала я.

— Угу.

— Тогда и меня будет защищать?

— Хочешь проверить?

— Эм… Ты собираешься меня ударить?

— За кого ты меня принимаешь, Мэйди? Я что, по-твоему, конченый негодяй?

— Последнее слово верно, хотя тебя послушать, так ты и мухи не обидел.

— Ты хотя бы раз видела, чтобы я бил женщин? — свел брови Сварт. — Или просто так поднимал на кого-то руку?

— Да! Ты, знаешь ли, лупсачил Дэра у меня на глазах!

— Объяснить, почему я его тогда ударил?

— Соизволь.

— Я проверял, вернулась ли его душа в тело.

— А она уходила?

— Конечно. А иначе что я увидел возле стены? Он попросил Цахтала помочь, и тот дал ему власть в иных измерениях. Не вернись я с тобой вниз, не тресни его легонько пару раз, Дэр бы, возможно, ушел в горы уже тогда, а тело бы осталось висеть на стене и вскоре погибло. Ты начала кричать, обняла его, заступилась. Чувства, Мэй — великое оружие. Ими ты супруга и вернула.

От удивления я даже не сразу нашлась, что сказать. Поглядела на него, отметила как всегда непроницаемое выражение лица и холод ясных глаз. Потом подвинулась поближе к Дэру и прижалась к его спине, ощутив, как на мгновение изменилось дыхание супруга.

— Скажи ещё, что ты во всей этой истории положительный персонаж.

— О, нет. Я — главная сволочь, и преследую свои цели.

— Ты знаешь, что Атре грозит гибель и любишь свою родину. Какие ещё могут быть цели кроме как спасти красную землю?

— Личные, — отозвался он. — Как и у Дэра. Или ты думаешь, что у меня сердце отсутствует?

— Цвет на месте, значит, ты жив. А без сердца никак. Только если ты не приведение.

Губы Марка дрогнули.

— Цвет?

— Я его вижу. Если ты многое знаешь, наверное, и о моих способностях слышал.

— Нет. Интересно… И ты можешь улавливать изменения и вносить их?

— Пробовала несколько раз, но потом не до этого было.

— Да я не выпытываю, — вздохнул Марк, расценив мою немногословность как недоверие. — Пригодилось бы на запретных землях.

— Разве будет недостаточно бурь Дэра и твоего жара?

— Я понятия не имею, что там прячется, Мэй. Возможно, одного Дэра хватит за глаза.

Утром мы продолжили путь, и мне казалось, что время завивается вокруг нас спиралями. Словно привороженный, Дэр следовал ему одному известным путем. Тот же Марк у престола не был ни разу — не возникало необходимости.

— Ни Колэй, ни мой отец не были. И наши деды тоже. Прадед, кажется, ездил. Но основной источник знаний — древние книги.

— Вон он, этот источник, — показала я на Дэра, идущего чуть впереди. Шторм топал за ним, а мы следом. — Проводник, заблудившийся в себе самом.

Я не хотела делиться с Марком чувствами, показывать свою слабость. И сердилась, понимая, что он видит меня насквозь.

— Когда доберемся до Синей долины, я могу попробовать вернуть Дэра.

— Снова своими жестокими способами?

— На сей раз поцелуи не сработают, Мэйди.

Я покраснела.

— То, что я целую его, похожего на статую, перед сном, вполне нормально. Он всё чувствует. Издалека…

— Не сомневаюсь я в твоей страстности, — пробормотал Марк. — Но говорю тебе точно: Дэр слишком далеко, чтобы реагировать на ласку.

— Значит, по-твоему, надо бить?

— Нет. Это тоже не сработает. Мы поступим иначе. Как — я не могу сказать. Мне нужна от тебя живая, а не наигранная реакция.

— Как бы пожалеть не пришлось, — отозвалась я. — Дэр!

Мужчина медленно обернулся. Почему я все ещё надеялась увидеть знакомое темное золото?

— Может, обойдем лес по склону? — предложила я.

В его глазах мелькнула осознанная мысль, и он кивнул.

— О, неплохо вы взаимодействуете. Может получ и ться, — сказал Сварт. — Мне-то он вообще не отвечает.

— Сам виноват. Зачем ему столько шрамов оставил?

— У меня тоже найдутся отметины от его металла, Мэйди. Но это лишь то, что не сказать словами. Порой мужчинам нужно драться, так мы решаем некоторые вопросы.

— Я бы тоже не отказалась тебя за Дэра шмякнуть.

— Если это поможет тебе расслабиться хотя бы на минуту — тресни.

Я вздохнула.

— Ты понимаешь, что со мной, Марк?

— Ещё как. Терял близких, и не раз.

— Дэр ещё с нами.

Настал его черед вздохнуть.

— Потому что мы не добрались до места. А там он просто уйдет к Цахталу, как прочие.

— Значит, я пойду с ним.

— Ты, Мэйди, нужна Атре.

— Слышала. Знаю. Но без Дэра я потухну. Из отчаявшегося человека плохой воин и отвратительный управляющий.

— Или наоборот.

Мы миновали заросли кустов, местами застревая в густых ветвях.

— Говорю ещё раз: я от него не отступлюсь! Придется говорить с Цахталом — поговорю. Придется орать на него — наору… Придется… О!

Средь ветвей что-то мерцало, причем не обычным цветом, а радужным. Подойдя ближе, мы увидели на короткой травке круг, созданный цветным туманом. Дэр остановился на границе и присел, коснувшись мерцающего воздуха, и с его пальцев сбежали змейки молний.

— След Цахтала, — пояснил Марк. — Правильно идем.

— А ты сомневался, — проворчала я. — Дэр, милый, что там?

Супруг отошел чуть дальше, а потом двинулся в сторону от выбранного ранее направления. Конечно, мы направились следом, и через пять минут вышли к знакомому колодцу.

— Место силы. И светится точно как остальные!

— Оно нам ни к чему, — равнодушно сказал Марк. — Пойдемте дальше.

Но Дэр почему-то не хотел отходить. Он протянул руку и какое-то время держал её над колодцем. А всего через минуту свет начал подниматься со дна, впитываясь в его пальцы.

— Хм, — закашлялся Марк. — Я могу ошибаться, но, кажется, твой суженый получил возможность использовать древнюю магию…

Спустя полчаса стояния возле колодца Дэр не просто сиял ультрамарином и трещал молниями, он ещё и посверкивал белыми огоньками звезд. Волшебство стекало с пальцев и капало на землю податливым серебром. В летних сумерках его фигура казалась удивительно магической. Опутанные молниями запястья, искры света в растрепанных кудрях, развевающийся на ветру плащ. Мне приходилось причесывать его, поправлять одежду. Хорошо, что хотя бы ел и умывался Дэр сам.

В первые дни путешествия я не доверяла Сварту, спала урывками. Следила за Солнечным вполглаза, напряженно ожидая, когда он проявит себя, но Марк вел себя спокойно, и цвет его не изменился ни разу. Не мог же он, что-то плохое замышляя, пренебрегать своим оттенком? К тому же он показал мне карту — старинную, но правдивую, и мы постоянно сверялись с ней. Оказалось, Дэр ведет нас кратчайшим, порой неудобным путем. Марк пытался направить упрямого Магици, но тот пару раз так двинул ему в челюсть, что у Солнечного пропало всякое желание перечить.

— А ты говорила, что я истязаю… Ни одного зуба не выбил, между прочим, — проворчал тогда Сварт, потирая подбородок. — А попади этот зомбо-дурень мне в нос — точно бы сломал.

Я впервые за долгое время рассмеялась. Марк не был потерян для настоящего. Не зря ведь Дэр реагировал на него именно так, а мог бы просто проигнорировать. Значит, внутри моего любимого ещё жили прежние чувства. Вместе с надеждой на лучшее появилась уверенность — Сварт не сделает ни мне, ни Дэру ничего плохого, и я сосредоточилась на более важных мыслях. Например, думала о целях Цахтала и о том, что скажу ему, если мы встретимся. Меня то охватывал дикий страх, то появлялась твердая уверенность в собственных силах. Я даже заучила речь, чтобы в случае чего не стоять как истукан.

Проходили дни, понемногу я привыкала к странному попутчику. Большую часть времени Марк молча следовал за мной и Дэром, но порой мы что-то обсуждали, и тогда я узнавала о враге много интересного.

Сварт действительно жил в поместье один — воины Солнечного селились в отдельных домах неподалеку. Он и хозяйничал там сам, никого не приглашая. Конечно, большой дом был запущен и нуждался в многочисленных умелых руках, однако на мое предложение позвать туда остальных, мужчина хмурился и ничего не хотел объяснять. Я не сразу, но поняла, почему он предпочитает одиночество. Марк просто привык быть один — среди обрывков радостных воспоминаний, которые в тишине звучали чище. Он сам себя запер в молчании, и единственными постоянными его друзьями были книги. Даже остальные Солнечные не могли проникнуть сквозь барьер надуманного безразличия.

А ещё я поняла, что Сварт — романтик, и в этом они с Дэром были похожи. Разве что мой любимый никогда не прятал чувства. Упрямый, Марк делал вид, что горные красоты его не вдохновляют, но я все чаще замечала в небесных глазах надежное тепло. Вот уж никогда бы не подумала, что Солнце нужно будет согревать! Сварт переменился и по отношению к нам — то ли привык, то ли понравилось. Он смотрел на Дэра не с ненавистью, а печально и строго, как старший брат на младшего. Мне чудились в его глазах вопросы, что он хотел задать Дэру, темы для обычных дружеских разговоров, что они не успели затронуть. И отчаянная жажда выговориться, поделиться болью, которую он каждое утро безжалостно подавлял.

Однако обо всем этом я думала урывками, потому как большую часть времени пыталась привести в себя Дэра. Наплевав на язвительные замечания Сварта, я нежно супруга целовала, причесывала его и непременно находила по дороге какие-нибудь вкусные ягоды. Дэр принимал мои яростные и порой глупые попытки холодно. Казалось, они с Марком поменялись местами — Солнечный оттаивал, Грозовой застывал. Я не плакала больше. Даже несмотря на равнодушие статуи, Дэр был рядом, и он был всё ещё теплым. Моим, желанным и самым лучшим. Я ласкала его лицо, нежно касалась губами пальцев, щекотала затылок. Порой цвет его всего на мгновение вздрагивал, покрываясь яркими белыми искрами, и я знала — он всё понимает, просто не может ответить.

Почему-то сегодня никому не хотелось спать, и к середине ночи мы добрались до странного места. Даже в темноте было видно, что земля стала синей, и на ней вместо травы росли красные цветы, похожие на маки. Деревья вокруг были темными, но я откуда-то знала, что они тоже синие.

— Синяя долина, — ткнул в карту Марк. — Следующей будет заколдованная.

Я испуганно прижалась к Дэру — из тьмы выплыло странное существо с хоботом и длинными руками, похожими на крылья. Призрак или видение? Марк на всякий случай взял Шторма под уздцы.

— Иззз-влюбле-нннное место, — прошептало существо, и круглый рот сложился в улыбку.

— Они не опасны, — уверенно сказал Марк.

— У них яркий красный цвет. Красивый. Я таких созданий никогда даже в магических книгах не видела…

— И я. Ого!

По роще синих деревьев ходило великое множество полупрозрачных созданий. Увидев нас, они начали перешептываться, и на лицах словно по команде проявились улыбки. Я чувствовала, что парящие незнакомцы полны таинственной силы, похожей на ту, что лежала на дне колодцев, и жаждут ей поделиться. Тот же Дэр после того, как напитался из колодца, начал отдавать теплый и приятный свет. К сожалению, эта магия не вернула его душу.

— Время… — шептали одни.

— Не пришло… — вторили им другие.

— Да уж, — тихо сказал Марк, — здесь можно плутать ночь напролет. Долина бескрайняя, деревья все как будто одинаковые. И эти мельтешат перед глазами туда-сюда.

— Дэр знает, куда идти, — сказала я. Магици и правда уверенно шагал через синюю рощу, не обращая внимания на существ. А вот те определенно проявляли к нему повышенный интерес — касались руками, тянулись следом, падали к ногам.

— Явление Цахтала народу гор, — прокомментировал Марк.

Я тихо хмыкнула, догоняя Дэра и беря его под руку.

— Думаешь, он для них вроде властелина?

— А ты считаешь иначе? Погляди, как пялятся. Так только собаки на любимого хозяина смотрят.

— Или жены на мужей, — напомнила я. — Кстати, ты не расскажешь, почему за столько лет ни с кем не познакомился? Я понимаю, Агна всё ещё в твоем сердце, но ты, высоко ставящий Атру, разве оставишь Солнечный клан без наследников?

— Умеешь ты тему выбрать, — проворчал Сварт. — Нарочно о самом болезненном разговор завела?

— Не потому, что хочу обидеть, — поспешила объяснить я. — За кого ты меня принимаешь? За любопытную дурочку, которой лишь бы болтовней потешиться? Я спрашиваю, потому что кланы должны быть сильными.

— Дети — сила, ты права. Я думал о том, чтобы найти жену. Удовлетворена?

Он смешно почесал нос и отвернулся.

— Только думал? — осторожно спросила я. — Но не искал?

— Искал.

— Но не нашел?

— Нет. Со мной куда сложнее ужиться, чем с Дэром, уж поверь.

— И Вальди была одной из претенденток?

— Ты помолчишь?

— Когда ты ответишь нормально.

— Не была. Я просто… — Он почесал в затылке. — Находился в её обществе.

— И разбил ей сердце?

— Было бы что разбивать. Вальди — вертихвостка.

— Тебе почем знать! — возмутилась я.

— Сама-то сколько с ней знакома?

— Ну… Недолго. Но она нормальная, просто немного взбалмошная и суетливая… Неужели тебе такие нравятся?

— Нет. Я хотел попасть к вам на свадьбу.

— Ты нам праздник испортил, болван! — сказала я, отпуская Дэра. — И выбрал для глупостей первую брачную ночь!

— Прошу прощения, — отозвался он, но сожаления в голосе не было.

— Чего уж там… — проворчала я. — Что было — прошло.

Рука Дэра на мгновение коснулась моих пальцев, и по телу пробежали мурашки. Я тотчас забыла про Марка, прижалась к супругу, надеясь, что эта вспышка разожжет огонь… Но Дэр не смотрел на меня.

— Птица в окне зеленом… — тихо спела я, дотянувшись до его уха. — Улыбками солнце маня…

Раньше он просил петь именно эту песню — порой перед сном, но чаще когда мы гуляли в лесу. И я пела, радуясь, что могу доставить ему удовольствие. Внезапно Дэр остановился, и мы с Марком тоже встали. Шторм потянулся было к хозяину, но, зная, что тот не ответит, убрал морду. Так мы стояли несколько минут, и окружившие нас существа постепенно рассредоточились по роще.

— Хм, — донеслось сзади. — Может, пойдем уже? Выберемся отсюда — будет привал.

Я не успела ответить — Дэр нащупал мои пальцы и крепко сжал. Сразу сдавило горло, от счастья перехватило дыхание. Я ответила на пожатие, заглянула любимому в глаза, но в них по-прежнему был холод. Однако не просто так он впервые за много дней коснулся меня! И повел за руку, по синей земле, не обращая внимания на то, что я несколько раз споткнулась.

— Ты чего это? — насторожился Марк.

Беззвучно всхлипывая, я заметно дрожала.

— Он меня за руку взял… Представляешь? — и заплакала уже по-настоящему.

Дэр не собирался останавливаться, и я шла за ним, хлюпая носом и вытирая щеки. Марк догнал нас и пристроился справа.

— Чего же ты ревешь? Радуйся, он тебе знак подал, что ещё рядом.

От этого я заплакала ещё горше.

— Женщины… — проворчал Сварт. — Никак без мокроты не могут обойтись. Ладно тебе, Мэйди. Не реви. Я и утешать-то не умею.

— Дэр… Ты знаешь, какой он, Марк? Каким прежде был? Теплым, заботливым, нежным… — всхлипнула, утерлась. Сжала руку любимого, и он едва слышно выдохнул. — А что, если мы не вернем его? Мне бы хоть проститься, перед тем, как он уйдет…

И снова заплакала, стараясь всхлипывать тише. В такие моменты красота мира стиралась, оставляя после себя размазанный серый след.

— Я понимаю, — тихо сказал Марк. — Это важно. Ты… Просто верь. У тебя хорошо получается верить.

Я вдруг поняла, что Марк по-настоящему переживает за нас с Дэром. И поняла не потому, что цвет его стал гуще и темнее. Он говорил со мной как с другом, доверял… Хотел помочь. Пустой, холодный, не ждущий подарков от жизни, а всё-таки сохранивший важные чувства в глубине сердца. Красная земля была для него всем, неудивительно, что он злился на Дэра, когда тот действовал в своих интересах. У Солнечного никого не осталось, я же всё ещё держала супруга за руку.

— Ты новый год отмечал? — зачем-то спросила я.

— Угу. Напился до бесчувственного состояния и разговаривал с картинами. Воины нашли меня на кухне, сидящего в раковине с ситом в руке — я пытался набрать в него воду, думая, что это кастрюля.

Я не выдержала и рассмеялась сквозь слезы.

— Ты все так детально помнишь?

— Лучше бы забыл, — сказал Марк. — Мне противопоказано пить в одиночестве, но удержаться сложно. Я каждый год вспоминаю, как весело было, когда мы вместе собирались… А, ладно.

— Нет, расскажи! Пожалуйста. Это важно. А я расскажу о своей приемной и настоящей семье.

Марк вздохнул.

— Раньше мы тоже жили все вместе, Мэйди. Как и у Грозовых, у Солнечных клан — одна большая семья. Но все-таки кровное родство — это самая крепкая связь. У меня были родители, два брата и сестра. Старшая. Мальтея… Она всегда придумывала забавные игры для всех, старых и молодых. Тогда дом ещё смеялся, и солнце пускало тепло по коридорам. Тогда поместье жило, и я был жив. — Он надолго замолчал, и я не решалась настоять на продолжении. Но спустя время Марк снова заговорил: — Первым ушел средний брат — его растерзала голодная стая нечисти, когда он возвращался в Атру один. Отец нашел его останки благодаря своему дару. Потом Мальтея заболела, будучи на пятом месяце, и тоже умерла. Ребенка не спасли, слишком маленький срок. Её супруг через какое-то время ушел в горы и не вернулся. Потом умер отец — в холодную зиму. Странно, правда? Чтобы солнечный погиб от холода… Мама говорила, что он просто перестал дышать. Так мы остались втроем — мама, брат и я. У нас дар не всегда наследует старший сын, но в этот раз получилось так. Возможно, если бы Райан, средний, обладал даром, его бы не убили злобные темные твари… Прошло время, я влюбился в Агну, и Дэр с мамой и моей избранницей были частыми гостями в доме Солнечных. Колэй молча всё это терпел, потому что любил жену и никогда на неё не давил. Он и дочь любил, хотя и не собирался потакать её чувствам, считая, что она ещё молода для серьезных отношений, тем более с подобным мне. Потом мой глупый младший брат прыгнул в колодец силы и исчез. Мы повсюду искали его, но не нашли. В тот же год умерла мама Дэра, и следом ушла Агна. Магици ополчились против Свартов, и пришлось учиться выживать. Я долго терпел сочувственные взгляды воинов, а потом выселил их в деревню, благо там хватало пустых домов. — Он вздохнул. — Осенью мама заболела, и я знал, что нужно стереть до мяса ноги, но найти волшебные травы. Это была эпидемия трухи — болезни, которая приходит от нечистых. Ей же заразился и Бэйт. — Он поглядел на Дэра. — Тогда Цахтал помог ему, и мне не хватило сил воспротивиться.

Мы молчали какое-то время. Я не могла представить, как можно вынести такой поток боли и не свихнуться. Хотя прежде Марк казался мне безумцем, теперь я знала — он куда разумней многих. Но боль жила в его глазах постоянно, и вряд ли простые сочувственные слова от такой как я могли Солнечного исцелить.

— У тебя нет родных на островах? Дяди или тети?

Марк покачал головой.

— Значит, и двоюродных нет. А близкие друзья? Роланд Тарт?

— Мы не близки, — отрезал Марк. — Не хочу больше поднимать тему о родстве и вспоминать прошлое.

Он пропустил нас вперед, а сам пошел сзади. Очевидно, мой рассказ Марка не интересовал. Я же чувствовала, что Солнечному плохо. Он уже давно не жаловался на судьбу — даже сейчас, рассказывая о смерти родных, словно читал хронику, не имеющую к нему отношения. Но Марку нужна была поддержка, добрые слова, чье-то участие и забота — лучше всего не дружеская, а та, что может дать любимая женщина. Вот только образ Агны всё никак не отпускал его сердце, и вряд ли нашлась бы девушка, что полюбила Сварта, преданно влюбленного в мертвую ныне женщину. Почему-то я подумала о Габриэль, вспомнила её цвет в те мгновения, когда мы стояли все вместе в доме Советов. Мелькнула важная мысль, но тотчас погибла под тяжестью печалей. Трудно думать о чьей-то любви, когда вот-вот потеряешь свою…

Я вздохнула и обернулась — Марк смотрел себе под ноги, меж бровей пролегла складка. Плотно сжатые губы и цвет, который совсем потускнел, говорили о многом. Что я могла сделать для него?

— Я не теряла никого, кроме мамы, — тихо сказала я и, выждав, продолжила: — но и её смерть совсем не помню — была младенцем. Невозможно любить того, кого не помнишь, хотя я и внушала себе это чувство. Ходила к ней на могилу, разговаривала, веря, что она слышит. Кладбище находилось на холмах средь золотых трав — ни ограды, ни сторожа. Каменные плиты и розы, много белых роз. Я росла в мире светлом и легком, как тополиный пух. На Золотых лугах не случалось ни эпидемий, ни иных бедствий. Безопасное место, сокрытое от зла. Не знаю, что создавало эти заслоны, возможно, детство всегда кажется ярким и солнечным…

— Пытаешься меня подбодрить? Ну-ну. Вот только я об этом не просил.

— Пытаешься меня оттолкнуть? Не выйдет. Ты не такой уж и гад, каким казался прежде.

— Обойдемся без похвал.

— А я ещё не похвалила, хотя, как выяснилось, есть за что. Все думают, ты скотина, а на самом деле ты просто лис. Всем запудрил мозги, взял вину на себя, за Дэром приглядывал, чтобы он в беду не попал…

— Хватит.

— О нечисти предупредил.

— Мэйди, помолчи ты, бога ради!

— Теперь вот провожаешь нас.

Он так рыкнул, что я предпочла прикусить язык. Даже Дэр — и тот нахмурился. Отлично! А что, если разозлить Марка? Вдруг тогда любимый очнется? Нет, делать это для нашей выгоды я не могла.

— Знаешь, а ты не зря превращаешься во льва. Даже в человеческом обличие рычать умеешь! — не удержалась я. — Прости. Если хочешь, закроем тему.

— Закрыли, — отозвался он. — И идем молча следующие несколько часов.

— Эм…

— Что⁈

— Ты обещал привал.

— Когда минуем долину. Ясно?

— Понятно.

Я про себя улыбнулась. Кажется, не всё так страшно. По крайней мере, вернувшись, Марк найдет, что рассказать Грозовым о нашем путешествии. А он молчать не станет, в этом я была твердо уверена. Значит, оставалось продолжать следовать простому плану — быть рядом с ним, любить Дэра и готовиться к встрече с неизведанным.

Глава 15

Глава 15

И снова утро, снова я проснулась последней, снова горное солнце оранжевое, как морковка. Я удивленно уставилась на открывшееся зрелище: Марк стоял возле Дэра и что-то говорил ему. Магици как всегда молча смотрел вперед, сунув руки в карманы, но я знала — он слышит. Натянув плащ, я подошла к ним.

— Болван ты, — закончил фразу Марк. — Привет.

— Привет. Вы что, разговаривали?

— Я говорил, он слушал. Пусть-ка теперь попробует возразить!

— Это нечестно, — хмыкнула я и поцеловала Дэра в щеку: — Доброе утро.

Супруг не отреагировал — как всегда.

— Он не завтракал, — сказал Марк.

— И что?

— У тебя берет тарелку, а меня игнорирует.

— Обиделся?

— Ещё чего! Просто больше не буду его кормить. Пусть ждет, когда ты проснешься.

— Ты сердишься, Марк.

— Я на Дэра сердит всегда.

— Почему сейчас?

— Потому что он не прилагает достаточно усилий, чтобы вернуться в тело.

— Тебе откуда знать? Ты что, выходил из себя по велению могучего предка?

— Я чувствую потоки сил, и могу сказать, как они движутся внутри человека и вокруг него.

Я вздохнула.

— Можно я сначала поем? О, кстати, ещё предложение. Там по пути озеро есть. Может, притормозим возле и искупаемся?

— Ты такая переменчивая, Мэйди. То плачешь, то порхаешь по лагерю, как птичка.

— Утром верится в добро и справедливость. Вот увидишь, под вечер я снова скисну.

Это действительно было так. Чем ближе подбиралась темнота, тем труднее мне было держать себя в руках, даже способности путались. С восходом солнца я наблюдала следы многих созданий, что прошли по тропам гор, цветные дорожки, принадлежащие зверям, видела привычные ореолы Дэра и Марка, и синеватое свечение Шторма. А на закате цвета начинали дрожать и расплываться, я переставала различать оттенки и теряла следы.

— Понял, — сказал Марк. — Быть рядом с любимым человеком, видеть его страдания, пытаться помочь… — Он осекся, хмуро глядя на меня. Словно проверял, не применяю ли дар, чтобы вытянуть важные слова. — Если тебе это нужно — купайся на здоровье.

На том и расстались. Марк как всегда пошел сверяться с картой, а я отправилась кормить Дэра. Обычно этот процесс происходил так: я давала ему еду, он её ел. Но не сегодня. Дэр стоял как статуя, игнорируя мои попытки пригласить его «к столу». Если я совала ему под нос что-то пахучее — хмурился, пыталась положить в рот — отворачивался. В конце концов я схватила его за плечи и попробовала сдвинуть с места, но без толку. Стоял, как приклеенный! Потом повисла на нем — не шелохнулся.

— Ну, что ты? Надо поесть! Мы ведь вчера не ужинали, — принялась уговаривать я.

Поцеловала — не отреагировал. Погладила по голове — поглядел сквозь.

— Дэр, а смотри, какая каша рассыпчатая! Пойдем, попробуешь? Я туда ягод положила. А соус Бэйта хочешь? Просто так, без всего? Может, пряник? Два ещё осталось. Ох они и душистые! — И, вытащив ароматный кругляшек, шумно втянула воздух. — Водички, может быть?

Я протянула ему стакан, но он резко повернулся — и выбил чашку у меня из рук. Стало обидно, и захотелось шлепнуть супруга по заднице, как маленького ребенка. Что я и проделала — от всей души, звонко и размашисто.

— А ну пошли есть, кому говорю!!!

Дэр медленно повернулся и поглядел на меня. Глаза по-прежнему были синими, но их выражение изменилось. Он как будто искал в моем лице знакомые черты… Мне стало страшно спугнуть его состояние, и я сказала первое, что в голову пришло:

— Ты за дело получил! Обижаться тут не на что…

Он двинулся вперед, но не к тарелкам, а на меня. Последний раз я видела подобное, когда Дэр тренировался во дворе — скользящий шаг, словно он шел по льду, и сосредоточенный, спокойный взгляд. Мне впервые захотелось удрать, спрятаться в глубокой пещере, ящерицей затаиться меж камней.

— Дэр…

Одно движение — и я оказалась прижата к скале. Руки Дэра медленно прошлись по моим плечам, он опустил голову, уткнулся мне в волосы и замер. Чувствуя, что сердце от радости, ужаса и ожидания сейчас выскочит, я крепко обняла мужа, прижалась, вдохнула родной запах. Бормотала обо всем подряд, говорила, как люблю его, целовала. Дэр не шевелился. Он замер возле меня, едва могущей вдохнуть поглубже. Руки лежали на скале позади, он глубоко и ровно дышал, и я чувствовала тепло любимых губ возле уха. Словно ходящий во сне, он нашел конечную точку и оставил поиски.

Мы долго так стояли, и я отважилась раз или два поцеловать его в губы. Дэр не ответил, но я почувствовала, как рот его чуть дрогнул.

— Ты вернешься, — прошептала я. — Обязательно. Ты нужен мне.

— Эй, у вас все в порядке? — спросил Марк. Из-за широких плеч Дэра я его совсем не видела.

— Мы обнимаемся, — тихо сказала я. — Всё хорошо. Мне кажется, он пытается что-то сказать.

— В толкованиях его прикосновений я не силен, — проворчал Сварт и отошел к Шторму.

Дэр отступил на шаг назад, продолжая глядеть мне в глаза. Я протянула ему пряник, и он взял. Второй отдала подошедшему Марку. Тот поначалу нахмурился, но все-таки начал жевать. Я вздрогнула — Дэр разломил маленький кругляш и половинку протянул мне.

— Возможно, и делать ничего не придется, — сказал Марк. — Он определенно надумал вернуться. Вы поели? Или всё время обнявшись стояли?

— Сейчас поедим, — ответила я, беря Дэра за руку и ведя за собой к каше. На сей раз он послушно съел всё, что я предложила.

Однако уже после полудня надежда угасла — он снова перестал обращать на меня внимание, отказался от обеда, не захотел даже остановиться. Когда мы подошли к озеру, цвет Дэра уже был серым вместо синего.

— Будь проклят Цахтал! — воскликнула я. — Зачем он истязает его? Так нельзя поступать даже с врагами!

— Согласен, — сказал Марк. — Уж лучше сразу убить.

Дэр остановился у кромки воды и сунул руки в карманы. Совсем как прежде у Колэя, оттенок его стекал по плечам вниз.

— Всё, привал, — сказал Марк. — Длительный. Что-то наш товарищ совсем сбился с ритмов.

— Я буду его купать.

— Ох, господи, жуть какая! — фыркнул Марк. — Отойду подальше, а то ещё ослепну от такого зрелища. И, кстати, не советую лезть на глубину — горные водоемы славятся внезапно возникающими водоворотами.

— Иди. Я справлюсь. Может, и сама искупаюсь, если Дэр не решит уйти без штанов.

— Без тебя он точно не уйдет, Мэйди.

Марк кивнул и пошел в сторону леса, а я повернулась к супругу. Дэр глядел на воду с привычным безразличием, и я решительно взяла в ладони его лицо.

— Хочет этого Цахтал или нет, но ты мой муж и всегда будешь им. Помнишь, как ты купал меня в дождях? Давай это будет наше озеро — всего на несколько минут.

Я провела по его щекам, сняла с плеч плащ и осторожно тронула завязки рубашки — вдруг оттолкнет? Я каждый раз пугалась, когда Дэр так делал. Но он вел себя как кукла — что хочешь, то и вытворяй. Позволил раздеть до белья, и, дождавшись, пока я тоже разденусь, дал завести в воду. Я не планировала бродить по воде голышом, когда Марк рядом. К тому же мало ли кто появится? Высохнуть возле огня было проще.

Сильно же мы испачкались! Я терла Дэра маленькой мочалкой, стоя по пояс в ледяной воде, а он глядел по сторонам. Понимая, что это прежде всего процедура, а не очередная попытка что-либо изменить, я хладнокровно омывала супруга, стараясь всё проделывать быстро и четко. Плечи, потом руки и спину, грудь и живот…

— Давай глубже, — скомандовала я, подталкивая его. — Холодно здесь, я долго не выдержу.

Теперь вода доставала ему до плеч, а мне до подбородка. Прижавшись, чтобы не заледенеть окончательно, я промыла пыльные пряди Дэра, вытерла его лицо, и, подавляя рыдания, нежно поцеловала в щеку.

— Ну вот. Так лучше. Ещё раз спинку потрем…

Когда он отвернулся, я всё-таки заплакала, но беззвучно, не тратя дыхания. После вчерашнего всплеска Дэр ушел глубже, и я не могла верить в лучшее — не осталось сил. Я провела ладонями по его спине, потом коснулась губами плеч. Он чувствует. Он знает. Возможно, никогда больше не приласкает в ответ, зато ощутит радость моих прикосновений. Я не стала испытывать судьбу и касаться его внизу, дразнить или пробовать разбудить естество. Зачем эта пытка?

Через минуту я вывела Дэра на берег, развела костер и снова вернулась в воду, чтобы наскоро помыться самой. Но едва я вышла к огню, дрожащая и посиневшая, как из-за кустов показался Марк.

— Ты чего? — напугалась я. — Уходи! Не видишь, я не оделась ещё! — и прижала к груди платье. Дэр, одетый только в штаны, сидел к нам спиной.

Марк молча приблизился, и по спине побежали мурашки. Его цвет потемнел и стал сочнее — решительный настрой. Я не успела даже слова вякнуть, как он схватил меня за руку, потом за пояс, размахнулся — и зашвырнул далеко в воду. Уже плюхаясь в ледяные объятья, я поняла, что сама не выплыву — и так замерзла, пока купала Дэра, к тому же до берега было далековато. Как Солнечный умудрился бросить меня, словно я весила как обычная комнатная собачонка?

— Марк! — закричала я. — Ты совсем спятил⁈

Но Сварт не ответил, безразлично глядя на меня.

— Погоди, доберусь я до тебя! — и, показав ему кулак, поплыла к берегу.

Однако холод давал о себе знать, и, на мое горе, проснулись те самые воронки, о которых говорил Солнечный. Первые две я с замиранием сердца миновала, а вот третья оказалась слишком большой. Похрюкивая, словно живая, она подбиралась ко мне. Разве водовороты умеют так двигаться? Неужели они гоняются за пловцами? Завопив, я рванула в сторону.

— Эта штука меня сейчас засосет!..

Марк снова промолчал, и я поняла, что он просто хотел от меня избавиться. В ужасе от происходящего других вариантов я даже не рассматривала.

— Дэр! — закричала я, чувствуя, что совсем заледенела. Адский сосущий конус приблизился и потянул меня вниз. — Дэр!!!

Я ушла под воду, но смогла выплыть, и увидела, что ни тот, ни другой не пошевелились. Умереть так? Я продолжала бороться, усиленно работая ногами и руками. К сожалению, отличным пловцом, могущим побороть холод вод, я никогда не была.

— Дэр! — выдохнула я. — Пожалу…

Стремительно вниз, в ледяную пучину. Было невозможно определить направление, и уши заложило от глубины. Но я смогла подняться на воздух, чтобы понять, что это последнее мое везение. Вокруг плясало уже пять воронок — огромных и грохочущих.

Я успела увидеть, что Марка нет на прежнем месте, а вот Дэр сидел в той же позе.

— Дэр! — закричала я. — Прости меня! Я тебя… люблю! — дыхание сорвалось, холодные пузыри коснулись ног. — Ты навсегда останешься моим… Пожалуйста! — зарыдала я, чувствуя, как медленно ухожу вниз. — Мне страшно! Дэр!!! — я начала кашлять, то высовывая голову, то снова проваливаясь в ледяную мокроту. — Я боюсь! Не хочу так умирать! Прости… Дэр!.. Я люблю тебя!.. — меня рвануло вниз, и вода мгновенно охватила горло. Уже вдыхая её, я поняла, что не выплыву, и чернилами залило внутренности, холодной пустотой обращая сердце в бесполезную кляксу.

Я шла по мягкой траве босыми пятками, разглядывая свой новый дом со всех сторон. На сей раз он был белым, из красивого неведомого дерева. Цветная черепица ловила солнце, голубые ставни улыбались небу. С балкона мне помахали рукой какие-то молодые люди, и я ответила тем же. Хорошо!

Дом окружали водопады, но они были достаточно далеко, чтобы не шуметь. Отталкиваясь от камней, весело прыгали туда-сюда радуги, и матили грели бока на теплых валунах. Пахло розами и свежим яблочным пирогом, а ещё чистым хлопком, древесной стружкой и близостью хвойного леса. Я не могла понять, живу ли здесь или пришла в гости, а потому решительно толкнула тяжелую дверь, чтобы узнать это.

Дом жил. На кухне было много знакомых лиц, и все заняты делом. Красивая женщина в фартуке согнала со стола кота, улыбнулась мне, как родной… Я не успела подойти к ней — нечто невидимое обхватило за пояс и поволокло прочь. Я даже не сопротивлялась, отказывая верить в реальность существования этого светлого рая. Когда мы оказались снаружи, я увидела, что над долиной повисли облака, и теплый ливень умывал визжащих детей. Мальчик и девочка лет шести, а с ними ещё один помладше. Они бегали от огромной светло-желтой зверюги, которая, рыча и морща нос, совершенно не страшно изображала хищника. Но больше я не увидела ничего — невидимое создание подбросило меня высоко вверх, прямо в дрожащие небеса. А там молнии принялись бить в мое безвольное тело, и я с каждым новым ударом мне становилось все больнее.

Не вернусь в прежний мир! — упрямо думала я, глотая слезы. Гроза пройдет, и я упаду вниз, чтобы бродить по мягкой траве и встречать улыбки. Но молнии продолжали меня бить, и терпеть не осталось сил. Я закричала, пытаясь улететь, и вдруг всё замерло, а в следующий миг губ коснулась знакомая влага дождя, которую я просто не могла предать.

Стремительно приближалась земля, и, падая, я кричала от ужаса во все горло. В груди было больно, холодом скользящего по телу воздуха можно было лепить узоры на окнах. А потом я, с размаху упав на землю, позабыла обо всем…

Губы на моих губах. Теплые. Нежные. Чуть шершавые. Эти губы могли принадлежать только одному человеку.

Я у него на руках, в объятьях как и прежде горячих, плотных, ласковых. И стук сердца знакомый, и потрескивание надоедливых молний баюкает… Но что за соль между нами? Я приоткрыла веки и увидела близко-близко глаза Дэра. Нет, они всё ещё были синими, но смотрел он как и прежде — с огромной любовью и жадностью. На худых щеках пролегли дорожки слез.

— Мэй!!! — закричал шепотом, впился в губы стремительно, словно я могла куда-то убежать.

— Дэр! — простонала я. — Ты вернулся. Ты спас меня! Ты мой хороший… Дэр! Я люблю тебя!

— Милая моя, сердце мое! Ты едва не погибла!

Я предусмотрительно промолчала о том, по чьей милости оказалась в воде, но Марк уже и сам подал голос:

— Я уж думал, ты так и будешь столбом стоять, Магици.

— Ты рисковал её жизнью! — гневно сказал Дэр. — О чем ты думал, идиот⁈

— О том, что ты спасешь её. А если нет — я бы вытащил Мэйди.

— Без моих молний ты бы не заставил её сердце стучать! — заорал Дэр. — Только подойди ближе, Сварт! Другого способа не нашел⁈

— Всю башку сломал, думая, как тебя вызволить. Этот был самый рискованный, но и самый верный.

Дэр немного остыл и поглядел на меня.

— Мэй…

Я не могла поверить, что он снова назвал меня по имени, и уткнулась в его грудь, прячась от волшебной реальности. Слезы беззвучно катились по щекам.

— Марк, друг мой сумасшедший, покинь нас на минуточку, пожалуйста, — попросил Дэр сладким голосом.

— Конечно, друг мой Дэр, дубина стоеросовая. Всегда рад оказаться от тебя как можно дальше.

И он, смешно поклонившись, быстро исчез из виду. Мы с Дэром чуть не стукнулись носами, рванув друг к другу, и сквозь боль обладания им и боль физическую я чувствовала себя прежней — живой. Долгие секунды, бесконечные минуты, дыхание Дэра, его вкус, его влажность, теплота, ласковый язык… Мы задыхались и дышали друг другом, переплетенные пальцы щекотало знакомое чувство наслаждения. Это заняло отнюдь не минуточку и даже не полчаса.

На нас было мало одежды, и от неё удалось легко избавиться. И только когда мы прижались друг друга, сидя лицом к лицу, Дэр нахмурился и покачал головой.

— Мэй, нет. Не могу. Нельзя. А вдруг ребенок?

— Он будет желанным, — прошептала я.

— Но я уйду, милая. И не хочу бросать тебя одну.

— Не уйдешь, — уверенно сказала я. — А если уйдешь — вернешься.

— Мэй, — вздохнул он, поглаживая мою спину, — я много раз возвращался, но сейчас дорога уходит в самую глубь, и оттуда не выбраться.

— Тогда я пойду с тобой.

— Знал, что ты скажешь это, — помрачнел Дэр. — И знаю, что не отговорю тебя. Но малыш не должен погибать из-за нас.

— Никто не погибнет, — прошептала я, поглаживая его грудь. — Ни ты, ни я, ни он. Пусть всё будет, как суждено, Дэр. Если бы должно было случиться иначе — мы бы не жаждали друг друга сейчас.

— Возможно, стоит побороть желания? — усмехнулся он. — Как бы трудно это ни было?

— Или следовать за сердцем — как всегда.

Он вздохнул и провел ладонью по моей щеке.

— И верить в лучшее.

Нами управляла страстная жадность, которую нелегко сдерживать. Кричать я не смела, и только тихо постанывала Дэру в ухо. Никогда ещё мир не был с нами заодно в такие мгновения — весь целиком, от небес до земных недр. Казалось, даже воды замерли, а ветер приносил издалека ароматы теплого жилья. Так для меня пахло будущее — Дэром, дождем и надеждой.

Я не хотела шевелиться, когда мы, разомлевшие, лежали у огня. Так и уснула, прижимаясь к Дэру и почему-то не боясь, что он исчезнет вновь. А проснулась от тихого разговора.

— Почему ты раньше не пришел? Мы могли бы поговорить наедине много лет назад.

— Боялся я, Дэр. Того, что потеряю тебя снова. Ты ведь мой единственный близкий человек.

Дэр вздохнул, пошевелился. Взял Марка за руку?

— Поэтому столько лет врал? Из-за страха? Ты кретин, Сварт, и я не лучше. Повелся на вранье. Хотя, признаться, актер из тебя ничего. До того мгновения в хижине я верил. Агна… И она туда же! Ни слова не сказала о том, что мучается! Даже мама не знала. Почему она предпочла так умереть?

— Просила убить её, но я не смог. — Тяжелый вздох, и Марк откашлялся: — Она говорила, чтобы я за тобой присматривал.

— Вот уж точно: присмотрел. Достал ты меня своей опекой, Сварт! Каждый раз охота тебе нос расквасить! — шепотом возмутился Дэр. — Руки чешутся до жути. Обязательно было выбирать роль распоследнего дерьма, которое даже навозники не трогают? Признай, ты ошибся.

— Ошибся. Насчет многого. Даже о Мэй думал плохо, хотя она, как выяснилось, твой ангел-хранитель. Ты хотя бы помнишь, как она ухаживала за тобой, ласкала, песни пела?

— Малую часть, — отозвался Дэр. — Она не должна погибнуть, Марк. Её стоит беречь в первую очередь. Мэй — часть Атры. Поначалу я думал, что красная земля приняла её свет и цвет, потому что нуждалась в нем, но был не прав. Атра впустила Мэй, потому что ощутила любовь. То, что живет в моей супруге — не просто дар. Она создана быть частью всего, что окружает Грозовых и Солнечных, она — сокровище, ключ к разгадке грядущего.

— Да уж, — проворчал Сварт. — Сокровище. Хотя бы раз на помощь позвала, так нет, орала, что любит тебя.

Дэр невесело усмехнулся, и я ощутила, как теплые пальцы легко и приятно коснулись щеки.

— Мэй переживает, что ты меня помял слегка. Не говори ей, что ты на самом деле вытворял, ладно?

— Не скажу. У неё нежное сердце.

Я не выдержала и произнесла:

— Хочу признаться, что бессовестно подслушиваю…

Оба тихо рассмеялись, и у меня защипало в носу. Открыв глаза, я увидела над собой два лица — таких непохожих и важных. Марк, который всё-таки применил жестокие методы и оказался прав. Человек, не единожды солгавший, но сохранивший честь и достоинство. Человек, ставший моим другом несмотря ни на что. И Дэр, моя единственная любовь, надежная стена и крепкое крыло, человек, без которого я уже не могла представить себе жизнь.

— Ты меня почти утопил, — улыбнулась я Марку.

— И он меня, — мужчина кивнул на Дэра, — уже за это отметелил.

— У тебя сердце не билось, милая, — пробормотал Дэр, прямо в одеяле беря меня на руки. — Я слегка переусердствовал с молниями, и теперь у тебя на коже тоже есть рисунок. Потом посмотришь…

— О! — и я скосила глаза. — Интересно. Немного жжет там.

— Говорю же, я разошелся. От страха перестарался. Ты была такая бледная…

Не стесняясь Сварта, Дэр крепко поцеловал меня в губы, но Марк не поморщился, только хмыкнул.

— Хорошо о хорошем говорить, но нам предстоит перебраться через долину и встретиться с чудищами у престолов. Какие идеи?

— Сначала ты сходишь к Кервелу, а мы подождем.

— Думаешь, вернусь?

— Он тебя не тронет. Не дело швырять в пропасть единственного наследника.

— Ты зря думаешь, что Цахталу угодна твоя смерть, Дэр, — сказал Марк. — Возможно, он просто хотел о чем-то важном поговорить.

— Туда веками никто не ходил, и тут вдруг разговор наметился? — Дэр покачал головой. — Грозовой монстр просто так рассудок не отнимает и не возвращает. Всё это — испытания, и у бездонной пропасти мне предстоит пройти последнее.

— Давайте не будем об этом пока, — попросила я, гоня прочь тяжелые мысли. — Обещай, что не отпустишь мою руку. Хочу чувствовать, как твое сердце бьется.

Дэр улыбнулся, пожирая меня глазами.

— Мое чудо.

И подал пальцы, которые я крепко сжала.

— А теперь ты, Марк. Твое сердце я тоже хочу слышать. И не надо болтать о том, что ты мимо проходил… Цвет тебя выдает — ты рад быть рядом с нами.

Сварт поднял брови.

— Ловко. Ты права. Дэр?

Магици кивнул, и Марк осторожно коснулся второй моей руки. И вдруг произошло нечто странное — невидимое для них, но для моего взора яркое и живое. Вокруг нас образовался цветной пузырь, какой бывает от мыла, только более толстый и не столь прозрачный. Он раздулся, зазвенел на ветру и лопнул, перепачкав всех троих и землю вокруг радужными ошметками. Следом начал надуваться ещё один, и его постигла та же участь.

— Мэй, — насторожился Дэр моему ошарашенному виду и более того открытому рту.

— Тихо! Не забирайте руки! Что-то происходит с нашими цветами.

Они замерли, и я принялась наблюдать, как надувается очередной пузырь.

— Попробуйте ни о чем не думать сейчас, — попросила я. — Расслабьтесь.

Марк пожал плечами. Наверное, это означало, что просьба глупая.

— Что ты видишь? — спросил Дэр.

— От нас исходит нечто цветное. Прежде не видела такого.

— А если попробовать расцепить руки? — сказал Марк и убрал пальцы.

Пузыри тотчас перестали рождаться, и я подала ему ладонь.

— Подождите. Хочу, чтобы хотя бы один поднялся в воздух.

— Кто? — почти одновременно спросили мужчины.

— Пузырь. Помолчите, пожалуйста.

Мы замолчали, и я сосредоточилась на ощущении их тепла.

— Бред какой-то, — проворчал Марк. — Ты хочешь сказать, что мы сидим и выдуваем пузыри?

— Рот закрой, — сказал Дэр. — Она же попросила.

Марк хмыкнул.

— Грубиян ты, Магици.

— А ты баран, Сварт.

— Или вы оба помолчите, или я орать начну!..

Хорошо, что они наконец-то подарили мне тишину. Прошло ещё несколько минут, и я, сильнее сжав руки обоих, вытянула над нашими головами огромный пузырь.

— Давай! — закричала я, вскакивая, — взлетай же!

— Мэй, с тобой точно все хорошо? — спросил Дэр. — Мы ничего не видим.

— Сейчас увидите, — уверенно сказала я. Пузырь пыхтел и разрастался. — Я сделаю, чтобы увидели.

Радужное сооружение медленно, трудно поднималось к небу. Я чувствовала, что могу управлять пузырем, и мыслью, чувством придала ему материальный блеск и сияние.

— Ничего себе, — сказал Дэр. — Это что за дрына?

— Странно, — подхватил Сварт, — ничего подобного не видел прежде. Говоришь, он появился от нас?

— Да! Мы его втроем создали! Теперь я им управляю.

Марк поднял брови и уставился на пузырь.

— Чертовщина какая-то…

Не знаю, почему, но Дэра его последние слова ужасно насмешили. Я так давно не слышала смеха супруга, что, счастливая, потеряла контроль над шаром, и он проявил самостоятельность — стал больше и, курлыкая, стремительно взмыл к самым облакам.

— Он расскажет атровцам, что мы вместе, — вдруг сказал Сварт. — И твой отец многое поймет про меня раньше времени.

— В частности про Агну? — угадал беспокойство Солнечного Дэр.

— И про нее. Ладно, так и так придется объясняться на следующем совете, в какой бы обстановке он ни прошел. А пока что давайте поедим и отправимся дальше. У меня дома полным-полно дел, да и у вас, думаю, тоже…

Он верил. Я верила. Верил ли Дэр? Нет. Он был единственным, кто ждал худшего.

Мы с Дэром ехали верхом, Марк бежал следом в облике зверя. Впервые увидев солнечного льва, я поняла, что драться с таким бесполезно. Сварт и в облике мог управлять даром, делая когти огненными, а зубы — раскаленными. Один удар мощной лапой — и каюк.

Однако теперь Дэр не уступал ему в силе, и Марк, понимая это, не задирался. Когда они все-таки начинали разговор, я тряслась от беззвучного смеха. Столько глупых и веселых прозвищ никогда в своей жизни не слышала! Медленно, опасливо склеивались судьбы, возвращалась, тихонько нашептывая ободряющие слова, прежняя дружба. На мужчин было радостно смотреть, и когда мы втроем сидели у огня, я чувствовала себя уютно и мирно.

Мы с Дэром ходили друг за другом, как привязанные, спали непременно обнявшись, и даже когда кто-то отлучался в кусты, другой дежурил поблизости. Без глупостей, это был лишь страх потерять оставшиеся мгновения. Оттягивая минуты, смакуя часы, на стоянках мы подолгу смотрели друг на друга, касались трепетно и осторожно, боясь разрушить сладкую музыку дыханий. Теплые ладони на моих щеках вместо страстного поцелуя, а вместо близости прикосновения губ ко лбу. Я встречала закаты печалью, а ночью глотала беззвучные слезы. Дни отсчитывали наше время, летели стремительно — прочь от дома к судьбе, которую не изменишь.

Я знала, что порой Марк и Дэр говорили без слов обо мне, и догадывалась, о чем Дэр просит Солнечного. Надежду заменяла тоска, но я мирилась с ней и дышала любимым, пока это было возможно. До долины оставалось несколько дней пути, и первым препятствием стали развалины древнего города. Издалека этот огромный темный лабиринт со множеством улиц, переулков и тупиков казался непреодолимым. Странный город, выстроенный по незнакомым схемам. Неужели тем, кто жил там, было удобно? Даже столица Западного королевства не была такой большой.

— Я читал об архитектуре прошлых столетий, о древнейших постройках, которые ещё можно отыскать в некоторых частях материка, однако они выглядят иначе, — сказал Дэр. — Эти здания необычны даже для Аратов.

— Они выше башни Звездочетов в Среднем Королевстве, — подхватил Марк. — Зачем людям такие высокие дома с кучей маленьких ячеек?

— Может, не умещались в обычных? — предположила я. — Судя по всему, здесь жило куда больше людей, чем в столице, и если бы каждый захотел дом — пришлось бы вырубить весь окрестный лес.

Город, который нам предстояло миновать, был целиком каменным, некрасивым и мрачным.

— А теперь представьте, как здесь было грязно, — усмехнулся Дэр. — Наверняка прежние жильцы города пользовались похожей на нашу системой водоснабжения, но нас-то не несколько сотен…

— Или тысяч, — уточнил Марк.

Мы переглянулись.

— Нигде не написано о цивилизации, способной строить такие города, — почесал в затылке Дэр.

— Книги не упоминают о зодчих, что могли бы возвести подобные махины, — кивнул Марк. — Возможно, они не из нашего мира.

— Вспомнил легенды о звездах?

— Угу.

— То, о чем говорил Торми? — спросила я.

— Именно. Давайте поскорее минуем это место, — сказал Дэр.

Мне не хотелось торопиться. Я готова была проезжать места намного хуже этого, главное, оттянуть встречу с Цахталом. Дэр вел нас благодаря внутреннему чувству направления. К тому же ему помогал амулет, который как будто стал чуть больше. Я всё расспрашивала его о магии колодца, но он ничего конкретного не сказал.

— Вернешься домой — светлячки будут не нужны, — сказал Марк.

— Я не смогу спать при постоянно включенном свете, — улыбнулась я.

Дэр хмыкнул. Я заметила, что он стал иначе улыбаться — устало, сдержанно. И каждый раз движения его губ напоминали о грядущем.

— Ничего, мы найдем способ меня потушить.

Высоченные черные махины неприятно молчали. Я видела разные города — бледные и пестрые, грязные и чистые, зеленые и лишенные зелени. Но все они разговаривали, звучали особенными голосами. Этот — молчал, словно давно позабыл, какой язык для него родной.

— Глупо было тратить столько ресурсов на это уродство, — сказал Марк. — Даже если представить, что здесь когда-то было людно, место энергетически отвратительное.

— Энергетик ты наш, — отозвался Дэр, — прощупай-ка дорогу. Чую затылком, что за нами кто-то наблюдает.

Марк тотчас стал львом и принюхался. Я никак не могла привыкнуть к его превращениям — стоял человек, руки-ноги на местах, а в следующий миг перед тобой уже огромная зубастая зверюга. В голове смутно возникла картинка недавнего сна, но я не смогла вспомнить подробностей.

— Ты прав, — тихо сказал Солнечный, возвращаясь к своему человеческому облику. — Их много.

— Беспокоишься?

— С чего это? Пусть они тревожатся. У меня с неделю руки чешутся размяться.

— Был бы рад небольшой потасовке, — кивнул Дэр, и я нахмурилась.

— Не думаю, что на нас просто так нападут. Хотели бы — попытались раньше.

— Они ждут подходящего момента, — пояснил Дэр спокойно. — А если не полезут, мы их спровоцируем.

— Зачем⁈ — возмутилась я.

— Чтобы понять, что им нужно.

— Снова эти ваши мужские разговоры? — проворчала я, и они переглянулись.

— Вроде того, — кивнул Дэр.

Я не стала уточнять и покрепче сжала его пальцы. Пусть они с Марком делают что хотят, только бы не пострадали.

Однако чем глубже мы проходили, тем неспокойней мне становилось. Шторм тоже волновался куда больше обычного — ржал, взбрыкивал, бил копытом в стороны, хотя там никого не было. Я пыталась увидеть цвет, но перед глазами были только серость и чернота.

— Проклятье! — вдруг сказал Сварт. Во взгляде, обращенном вперед, была тревога. — Быстро все ко мне, и схватитесь покрепче.

— Очень плохо?

— Это настоящая, суровая жопа, друзья мои, — сказал Сварт.

— Хорошо, что друзья, — Дэр поставил меня между ними, — и замечательно, что ты не устратил чувство юмора в своем логове.

— Дэр, это Тени.

Магици нахмурился и быстро оглянулся.

— Не чувствую.

— Скоро ощутишь. Они сожрут мой свет и примутся за вас.

— Плохо, — отозвался Дэр и пространство вокруг нас осветили крупные фиолетовые молнии. Как я была рада увидеть этот цвет! — Чем смогу — помогу, Марк.

Тот кивнул, и нас накрыл яркий золотой купол. Казалось, ночь превратилась в день, так ослепительно он сиял. Дэр глубоко вдохнул, выдохнул — и вдруг сбросил с рук те самые искрящиеся звезды. Разлетевшись, они обильно осыпали всех нас, попали на морду коню, и тот зафыркал.

— Неплохо, — сказал Марк. — И много у тебя в запасе подобных фокусов?

— На несколько раз хватит.

Дэр подхватил меня и усадил на Шторма.

— Если что — скачи во весь дух.

— Не поскачу, — отозвалась я спокойно, хотя сердце грохотало. — Без вас никуда.

Дэр покачал головой, Марк нахмурился. Мужчины бывали такими тиранами! Сказал — сделала, и не важно, что я думаю. Однако когда я увидела наших преследователей, стало не до упрямства.

Это действительно были тени — густые и черные, то бегающие по отдельности на кривых ногах, то сливающиеся в одно трепещущее пятно. Они урчали и чавкали, и я заметила, как их темнота отвратительной слизью обмазывает город. Было ясно, что эта жидкость растворяет всё живое, потому и город был мертв, даже в камнях не осталось силы. Древними развалина правили тени, и спросить, что это за существа, не было времени.

Через минуту мы уже бежали, потом — неслись. Я сдерживала Шторма, хотя он рвался в галоп. Дэр продолжал осыпать нас, Марк укреплял купол. Я видела, как сосредоточенно они творят магию, и решила помочь.

Цвет не был чистыми чувствами или мыслью, он был энергией, и, преобразуя её, я сумела усилить густоту наших оттенков, сделать золото свечения ярче, лазурь Марка насыщеннее, а индиго Дэра переделала в ультрамарин. Мгновенное действие, отнимающее уйму сил. Я ощутила, как стало мокро в носу, и утерла кровь, пока они ничего не заметили.

Мы отступали, теней становилось всё больше. Теперь бежали все, и я крепко держалась за гриву, продолжая поддерживать яркость цветов. Не знаю, помогало ли это, но что спасало от страха — точно. К тому же чем больше я отдавала им, тем увереннее чувствовала себя.

Но теней было много. Против трех людей — тысячи чудовищ, и я видела, что золотой круг истончается, что молнии Дэра хотя и сильны, но их свет не может сдержать монстров. Мы погибали — мрак высасывал силы, пусть и медленно. Внутри словно что-то ломалось…

— Ладно, — вдруг сказал Марк. — Хватит уже. Садитесь на свою клячу и дуйте отсюда.

— Они тебя сожрут, — нахмурился Дэр. — Ни коготка не оставят.

— Скорее всего, — усмехнулся мужчина. — Но я попробую схитрить.

— Тебе нельзя умирать, — продолжил Дэр, снова обсыпая нас звездами, но их было уже значительно меньше.

— А вам тем более. Давайте договоримся — вернусь живым, и вы непременно пригласите меня на Праздник Гроз.

— Договорились, — и Дэр, протянув ему руку, вдруг рванул Сварта к себе и крепко обнял. — Смотри, сам напросился.

Марк криво улыбнулся. Кажется, его смутила искренность Дэра.

— Ладно уж. Гоните. — Он поглядел на меня и усмехнулся. — Береги мужа. Таких болванов на Дариде по пальцам пересчитать.

— Марк… — пробормотала я. — Не надо!

— Пока, Мэйди.

И он медленно разделил купол на две части, оставив для себя меньшую. Тени тотчас обрадовано зашуршали и двинулись на Солнечного, защищенного лишь тонкой перегородкой золота.

— Дэр! — беспомощно воскликнула я, но супруг уже сел позади.

— Держись, милая. У нас нет выбора.

И хлопнул Шторма по шее, посылая вперед. Расс ы пались икры, заплело в косы молнии, и я, оглянувшись, увидела, как темное кольцо сжимается вокруг Марка. В отчаянии я попыталась усилить его цвет, добавить к нему новых оттенков, творила, сама не знаю что. Но последнее, что мелькнуло перед глазами, это смазанный лазурный всплеск, перечеркнутый черными хвостами теней…

Глава 16

Глава 16

Мы остановились у жиденькой березовой рощи, и Дэр долго водил взмокшего коня туда-сюда. Я сидела на земле и глядела на них. Развести костер и приготовить еду сил не было. Когда Шторм спокойно задышал возле дерева, Дэр присел рядом и обнял меня, прижимая к груди. Перед глазами скользили затейливые узоры, и я только благодаря теплу сильного тела не потеряла сознания. В детстве у нас со Смайлом была игрушка — труба с цветными картинками внутри. Повернул — и рисунки красиво двигались, расплываясь и снова сливаясь воедино. Сейчас было то же самое, только я никак не могла определить форму и цвет.

— Дэр, что нам делать? — пробормотала я.

— Ждать. Марк вернется, — обнадеживающе сказал мужчина. — Непременно. Потрепанный будет, конечно, но живой. Готовь соус Бэйта.

Я слабо улыбнулась. После манипуляций с даром у меня ныло тело, и от слабости внутри всё дрожало. Хорошо, что вскоре узоры перестали выскакивать перед глазами, но им на смену пришла дурнота. Я не хотела говорить об этом супругу, чтобы не расстраивать.

— Значит, нужно быть готовыми. Еда, постель и прочее…

Сказав, что отойду в туалет, я плюхнулась на живот за кустом. Полежать совсем чуть-чуть, и точно станет лучше. Кажется, я провалилась на мгновение в сон.

— Эй! — послышалось надо мной. Объятья были жесткими, но приятными. — Что случилось⁈

Голос Дэра звучал громко и встревожено.

— Я немного перестаралась… Хотела помочь вам… Цветом.

Дэр нахмурился.

— Играла с оттенками? Мэй, ты разве не знаешь, что это опасно для твоих внутренних сил?

— Не могла же я сидеть без дела, пока вы магию творили! Надеюсь, что-то хорошее из всего этого получилось.

— Милая, цвет опасен, когда не знаешь его отдачи. — Дэр поднял меня на руки и уложил возле Шторма, смешно сидящего на хвосте.

— Что это с ним? — вяло удивилась я.

— Сухарик выпрашивает, — сказал Дэр и принялся меня осматривать.

— Дай ему. Пожалуйста. У него такие печальные глаза…

— Сначала с тобой разберусь.

— Со мной всё хорошо, — промямлила я. — Только голова кружится и… спать хочется. Язык за… пле…

Я уронила голову на землю, и Дэр укрыл меня своим плащом.

— Спи. Я буду рядом.

— А еда?

— Сделаю, как только уснешь.

Я закрыла глаза и тотчас провалилась в теплое молоко снов. На сей раз их было так много, что я не успевала запомнить ни места, ни лица. Спала, уставая от сна, глотала цвета вместо еды, и качалась на качелях над бездонной пропастью, крича во все горло.

Меня разбудило ворчание Дэра.

— Хватит уже мешать, — говорил он. — Ты конь или дракон?

Я разлепила веки — мужчина что-то готовил над костром, а Шторм лез ему под руки, смешно стуча зубами.

— Животное, я сказал, иди на место. Ты не получишь эту рыбу.

Откуда он её взял?

— Траву жуй, хищник гривастый.

Шторм пошевелил губами, шумно втянул воздух и повернулся к Дэру задом, взмахнув хвостом.

— Знаешь что, зверь наглая? — тихо возмутился Дэр. — Твоих волос здесь только не хватало для остроты вкуса!

Я не выдержала и сонно рассмеялась.

— Мэй! — широко улыбнулся Дэр. — Проснулась, моя хорошая! Сама сможешь встать?

Я попробовала и доползла до костра на четвереньках, чтобы привалиться к его бедру.

— Сколько я?

— Часа полтора.

— А Марка всё нет… Что они сделали с ним, Дэр? И почему не следуют за нами? А вдруг придут?..

— Нет, Мэй. Тени всегда сторожат пищу на одном, наиболее удобном месте. Без света не было бы Теней, именно им они питаются. Любой подходит — солнечный, лунный, звездный. Но человеческий — самый вкусный, а Марк светит ярче нас обоих. Он знал, что они отвлекутся на лакомое сияние. А ещё он знает, что нет ничего быстрее света, разве что мысль. Он удерет от них, как только найдет путь. Я пытаюсь почувствовать его, но пока что ничего не ощущаю…

— С такой скоростью он мог бы давно миновать город, — нахмурилась я. — Посетить престол Кервела, сбегать домой и вернуться. Что-то не так.

— Как только я пойму, где он — поедем навстречу. Но пока что нет смысла плутать в горах и тем более возвращаться в город. Нам нужно поесть, Мэй. Тебе особенно. Подержи, сейчас принесу стол.

Которым служила моя сумка. Я трудно приподнялась, прошлась туда-сюда, выпила воды — стало гораздо легче. Я сделала ещё несколько глотков, разошлась и уничтожила все запасы. Ничего, река близко.

Звук шагов заставил меня встрепенуться. Я оглянулась и увидела льва, медленно ковыляющего к нам на трех лапах.

— Дэр!!!

Мужчина бросил сумку и рванул навстречу, подхватывая помятую грязную тушу. Я тотчас подбежала и попыталась схватить льва за лапы, но Дэру одному было удобнее тащить зверя.

— О, предки… Чем помочь? — задрожала я, глядя в мутно-серые, безразличные глаза Солнечного.

— Для начала принеси побольше воды, милая. Потом тащи зелья, — командовал Дэр, осторожно устраивая на плаще Марка-льва. — Все, какие есть. И теплое одеяло.

Я кивнула и со всех ног кинулась к реке. Слабость отступила, приятная решимость вернула рассудок. Часть воды я расплескала по дороге, зато принесла быстро.

— Мне в ладони налей, — сказал Дэр, — он из чашек не сможет лакать.

Лев склонился, невидяще тыкаясь носом в руки, и я направила его лохматую голову к воде. Он пару раз глотнул и плюхнулся мордой вниз.

— Мэй, зелья, — напомнил Дэр, видя, что я испуганно замерла, глядя на содрогающееся мохнатое тело.

— Прости. Сейчас. — И полезла в сумку. — Почему он не становится собой?

— Не может. Ему слишком плохо. Хотя лучше бы стал. Марк! — позвал Дэр. — Вернись! Нам трудно лечить твоего зверя. — Он взял в руки лобастую голову, мягко сжал, погладил, как большого кота. Удивительно, что в отношении Солнечного он был способен на такую вот суровую нежность! — Постарайся. Ты заставлял меня, теперь изволь сам трудиться.

Лев в ответ тихонько зарычал, а через несколько секунд Дэр уже держал на руках Марка. Он был в сознании, но, пытаясь что-то сказать, никак не мог связать слова.

— Дэр, у него совсем мало цвета осталось! Оттенок как будто кто-то съел!

— Есть что-нибудь для таких случаев?

Я подала склянку с красной жидкостью.

— Бэйт сказал, что это зелье труп на ноги поставит. Для особо тяжелых случаев велено давать пять капель.

— Понял. Марк, открой рот!

Губы Сварта дернулись, но он не собирался пить. Пальцы вцепились в рубашку Дэра, сжались и обессилено упали на траву.

— Выпей, — приказал Дэр. — И станет легче. Нельзя тебе в таком состоянии спать.

Сварт поморщился и попытался подняться. Его явно сердило такое положение.

— Ну, баран! — воскликнул Дэр. — Мэй, на счет три заливай.

Марк дернулся. Хотел уйти? Неужели он настолько не любил принимать чужую помощь?

— Раз… — начал Дэр, а потом внезапно дернул мужчину за ухо, да так сильно, что тот зашипел, и слово «три» говорить не пришлось. Ох уж эти мужские методы! Зато я влила зелье, и даже больше, чем нужно.

— Будешь ещё выпендриваться! — рявкнул Дэр. — Мэй, посиди рядом. Решит встать — просто уложи обратно. Думает, что всё может… Лежи, кому сказано! Сейчас станет легче.

Он оставил Марка со мной, а сам пошел к реке. Мне дважды пришлось укладывать упрямца на место, и тот даже сказал какое-то ругательство. Да, ему стало чуть лучше. Когда подошел Дэр, я уже взмокла сражаться с Солнечным — он хотел во что бы то ни стало сидеть, а не лежать.

— Я… нормально, — прохрипел Марк. — Не надо помогать.

— Ага. По роже оно и видно. Лежи и не рыпайся, чудило.

И Дэр не слишком ласково плюхнул его на плащ, чтобы начать осматривать и кое-где латать молниями. Сварт терпел укусы светящихся змеек молча, лишь изредка вздрагивая. Я старалась помочь супругу, но толку от меня, суетящейся и взволнованной, было немного.

После всех манипуляций Марку нужно было подкрепиться, но держать еду он не мог. То есть мог, но ронял. Есть из рук Дэра Солнечный отказывался категорически, на меня смотрел сердито и неприязненно. Одичал так одичал! Он настолько не привык к дружеской помощи, что находил силы огрызаться. Я знала — он должен покушать, потому пыталась повлиять на кормежку словами. В итоге Дэр, отчаявшись, упомянул какого-то человека, и Марк соизволил отведать рыбы, а потом доел остатки сухарей. Он сказал «Спасибо», больше похожее на «Отвяжитесь!», обнял сумку и уснул.

Мы сели ужинать.

— Ему нужна любимая женщина, — сказал Дэр. — Обязательно. Не былой образ, высасывающий силы, не случайная любовница, если таковые у него вообще были… Супруга. Не в обиду Агне, которую я сам вспоминаю с нежностью, но она ушла, оставив после себя вкус слез.

— Вы разговаривали, и Марк упомянул о какой-то болезни…

— Да. Сестра была смертельно больна. А я ничего не знал! Она сказала только Марку, а семье — ни слова.

— Обидно?

— Немного, — нахмурился он. — Я думал, она может довериться мне в чем угодно. Выходит, ошибался.

— Марк был её любовью. Я тоже что-то могу рассказать только тебе, но не Смайлу и не Бэйту.