Пусть это будет между нами

Глава 5

– Н-да, – сказал Андрей. – Классический голливудский сценарий.

Оба стояли в изножье кровати и без особого энтузиазма смотрели на аккуратно застеленную постель.

– Ну раз классический, – сказала Леся, – значит, понятно, что делать. Вам с какого края постелить, с левого или правого.

Андрей перевел взгляд от пола у платяного шкафа к такой же узкой полоске ковра у балкона.

– С правого. Я прохладу люблю.

– А я мерзну всегда.

Леся сказал и испуганно зыркнула на мужчину. Но фраз, вроде «тогда давайте я согрею вас в постели», не последовало. По лицу Андрея было заметно, что ему не до шуток. Леся полезла в шкаф, достала несколько одеял и подушку. Ей было неловко: Андрею все равно будет твердо, но иного варианта она не видела, он, видимо, тоже, раз безропотно растянулся на импровизированной постели прямо в джинсах, лишь снял свитер, оставшись в футболке. Лесе сразу вспомнилась фотография молодого Марлона Брандо в знаменитой белой ти-шотке. Брандо очень любила Лесина мама.

Леся тоже улеглась в кровать в домашнем платье.

– Переоденьтесь, я отвернусь, – сказал Андрей.

Он лежал, положив руки под голову и смотрел в потолок. Леся припомнила свою пижаму и быстро сказала:

– Не нужно, я все равно так устала, что сил нет двигаться.

Она выключила лампу на прикроватной тумбочке.

– Надолго он к вам, ваш брат? – с тоской спросил Андрей.

– Дня два. Завтра мама придет с ним увидеться. Вся семья в сборе, – она виновато хмыкнула. – Он знал про вас, я ему говорила, просто не ожидал, что я так… быстро, думал, преувеличиваю.

– Может, это и к лучшему. Зато убедительнее не придумаешь. Батарея горячая, черт, – отозвался Андрей. – Можно я форточку открою?

– Конечно. Не простудитесь?

– Я не болею, никогда. Руку ломал, но со школы ни разу не простужался.

Он помолчал:

– Из-за чего они поссорились?

– Отец и Лешка? Они очень похожи. Просто один характер на двоих. Я много раз говорила папе: Лешке нельзя приказывать, любое ограничение своей свободы он воспринимает как вызов. А у нас у обоих пианино с четырех лет, представляете, что это? Другие дети играют, гуляют, мультики смотрят, а у тебя упражнение на растяжение пальцев и артикуляцию кисти. При этом то, на что я тратила дни, у брата занимали часы, у него первый конкурс был в семь лет. Конечно, пророчили, восторгались. А ему было все равно. Для него это как… игра. Когда в моей жизни появился Марк, стало еще хуже. Лешке тогда было шестнадцать. Марк просто взял и изменил свою жизнь, ушел в рок музыку – сразу первый успех. Брат воспринял это как сигнал к действию, мол, натерпелся, хочу заниматься любимым делом. Сколько отец его уговаривал, сколько мама плакала. Марку… ему можно было, а Лешке – нельзя. Он не смог, как Марк, зубами – затерялся в этом проклятом шоу-бизнесе. У него какие-то вечные подработки, бас-гитара, синтезатор, несколько коллективов сразу, с одними он расходится, сходится с другими. Полигоны, фестивали, репы, записи. При этом он никому не нужен, кроме его девушки. Вот так вышло, – Леся вдохнула, – было у отца двое детей, оба подающие надежды, а выросло два фрилансера без особых перспектив.

– Я думал, у вас хорошая карьера. Ну, со стороны… так кажется.

– То, что меня узнал Константин, не говорит о том, что я успешный музыкант. Я востребована в узких кругах, вот и все. Считаю удачей, если в каком-нибудь известном коллективе заболел пианист. Такая вот… карьера. Но все праздники заканчиваются, и начинается жизнь: уроки… уроки… уроки.

– Как вы познакомились с Марком?

– Вам действительно это интересно? – удивилась Леся.

– Да, – твердо сказал Андрей. – Всегда нужно знать соперника, его силу и слабости.

– Соперника? Шутите? Кстати, – Леся замялась, но ей необходимо было это сказать, – спасибо вам, Андрей. За сегодняшнее. Я бы все равно к нему не вернулась, но он бы…

– Крови попил, – договорил за нее Андрей. Он помолчал и спросил: – Вы же понимаете, что это не любовь?

– Да, – выдохнула Леся. – И всегда понимала. Марк думает, что… Можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.

– Можно, – странным глухим голосом откликнулся Андрей.

– А познакомились мы почти случайно. Мне было двадцать четыре, ему двадцать семь. У меня… – Леся смущенно покашляла, – я была очень зациклена на музыке. Музыкальная школа, училище, консерватория и потом тоже учеба, учеба. Я как раз получила грант на обучение у известного музыкального педагога, пошли концерты, конкурсы. Вокруг меня всегда были сколиозные мальчики с раздутыми амбициями, а тут он… красивый, необычный… бунтарь. Мы ехали на конкурс в одном автобусе. И понеслось. Увлекшись, я запустила учебу, потеряла грант. Мои родители запретили нам встречаться… отец запретил. Мы не виделись несколько месяцев, Марк стал известен со своей группой. Он… женился. Мы снова встретились и больше не могли остановиться. Остальное вы знаете. Я всегда чувствовала, что поступаю неправильно. Их с Дарьей брак… это по расчету, но это брак, настоящий, не такой, как…

– Раз она забеременела, значит, не такой, – хмыкнул из темноты Андрей.

Леся почувствовала, как заливается краской, хорошо, что свет был потушен.

– А вы? – быстро спросила она. – Почему развелись с женой?

– Сначала спросите, почему я женился, – Андрей издал невеселый смешок. – Я только открыл кофе-бар. Она была одной из первых клиенток. Любовь-морковь. И беременность. Мы оба офигели. Она хотела аборт, я не разрешил. Раз попали, нужно расхлебывать, я так думаю. Маня родилась. Ей годик был, когда Лару понесло в Канаду. У Синельниковых там куча родни по украинской линии. И бизнес их частично здесь, частично там. Это сейчас санкции, проблемы, а пять лет назад все шло отлично. Лара поехала в Канаду постажироваться и заодно повидаться с родней. Постажировалась, – Андрей опять хохотнул. – Приехала вся влюбленная… в другого, их ее двоюродная сестра познакомила. Развод, все дела. Укатила, дочь побоку. А мне и лучше. Сначала у меня все шло хорошо, Маня была то со мной, то с Синельниковыми. Но потом… У нее рисование в престижной художественной школе, верховая езда, плавание, садик дорогой, Монтессори. Чем больше денег они за Маню отдавали, тем меньше я с ней виделся.

– Значит, ваш… образ жизни?

– Отговорка, конечно. Но я их на этой отговорке поймал. Обещали, что дадут больше времени с Маней, пусть выполняют.

– Но если… – Леся так разволновалась, что перекатилась на край кровати, – если через год мы разведемся, они…?

– Вот тут у меня есть план, – сказал Андрей, глядя в потолок. – Я сделал своей бывшей одно предложение. Жду ее ответа. Если все выгорит, Маня останется со мной.

– Как сложно, – вздохнула Леся. – Одно меня радует: у нас с вами все вроде получается… пока.

– Да, – коротко бросил Андрей, – давайте спать. Вы завтра работаете? Во сколько Маню привезти?

– В два, – сказала Леся. – Лучше, в три. После Лешки, наверное, уборку делать придется.

– Он моего кота там не замордует?

– Нет, – Леся рассмеялась. – Леха – кошкоман. Не зря Маркиз к нему сразу на диван улегся, нашел родственную душу.

***

Андрей, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке. Ему хотелось заснуть поскорее, чтобы поменьше вдыхать все это… женское в комнате: запахи, тепло. Совсем худо стало, когда Леся сказала:

– Марк думает, что… Можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.

Марк думает, что любит меня, – мысленно договорил за ней Андрей. Еще бы он не думал! Он почти два месяца ее в покое оставить не может. Этот красавчик с ю-тьюба оторваться не в силах от обычной девушки, хотя стоит ему бросить клич, набегут сотни, и жена не помешает. Значит, не надоела ему, значит, хочет ее до сих пор. В голову полезли какие-то посторонние мысли… очень посторонние. Ведь они тут, у нее ведь встречались, наверняка, на этой самой кровати любовью занимались. Как это было? Как он ее обнимал, целовал, ласкал? Раздевал, смотрел… Смотрел на грудь, а говорил, какие глаза красивые, словно янтарь: все мужики одинаковые – смотрят на сиськи, поют про глаза. Андрей отвечал на вопросы Леси, а думал, честно сказать, тоже не о глазах.

Леся добавила напряжения – вдруг свесилась к нему, тревожась за их фиктивное будущее. На Андрея пахнуло запахом волос. У всех женщин аромат волос разный, но это всегда «бьет ниже пояса».

Засыпая, Андрей очень сожалел, что не сходил на свидание с Женей. С другой стороны, наверняка сегодня упустил бы Лесю, хоть она и утверждает, что не собиралась возвращаться к Марку. Андрей надеялся, что она всерьез разрешила ему некоторые… послабления в этот целый год «очень добропорядочного» образа жизни.

Проснувшись рано утром, Андрей обнаружил, что Леси в постели уже нет. Из коридора доносилось бубнение голосов, солировала Леся, пацан отвечал ей короткими возмущенными фразами. Андрей покосился на кровать и решился: лег с краю, укрылся, блаженно потянулся и вырубился. Проснулся он в девять утра, запаниковал было, но вспомнил, что дел у него немного.

В спальню вошла Леся, тихо произнесла:

– Доброе утро, Андрей. Как хорошо, что вы на кровать перебрались! Лешка с утра заглядывал. Представляете, что подумал бы, увидев вас на полу!

– Что мы поругались, – успокоил Лесю Андрей. – Развод и раздельный секс.

– Это как? – удивленно спросила Леся, смутилась и сказала: – Давайте завтракать.

Лешка уже сидел за столом.

"Музыкант, блин, – подумал Андрей. – Коса до пояса".

У Алексея были длинные волосы. Он их вымыл и они влажными прядями рассыпались по плечам. На коленях у него лежал Маркиз. Кот круглыми желтыми глазами провожал взглядом каждый кусочек еды от тарелки до рта парня.

– Можешь дать ему ветчины, – сказал Андрей, усаживаясь. – Только не много, он стерилизованный.

– Я знаю, – сердито произнес Леша. – Эй, вам не нужно с котом посидеть? За деньги? Поиграть там, чтоб не скучал.

– Опять без работы? – воскликнула Леся, поворачиваясь от плиты.

– Пора бы привыкнуть уже, – проворчал Леша, нарезая ветчину.

Андрей переводил взгляд с брата на сестру. Не будь Лешка младше, явно можно было подумать, что они двойняшки. Парень с его длинными лохмами похож на девчонку, лицо нежное, чистое, это у них семейное, видимо.

– А как же эти твои… "Речные караси"?

– Издеваешься? "Морские щуки"!

Издевается, подумал Андрей, вспомнив крольчонка.

– Я с ними еще играю. Но у них сейчас менеджер другой, послал меня, сволочь. Ну, ничего, ребята разберутся, турнут его, и я вернусь. Мне бы работу до нового года.

– Мне нужен помощник на кухню, – встрял Андрей.

– Это кофе, что ли, варить? – кисло прищурился пацан.

– Кофе… – Андрей хмыкнул. – Это противни что ли мыть.

– Леша, подумай, – ухватилась за идею Леся.

– Че, в семейный бизнес заманиваете? Чтоб под присмотром был?

– Мое дело предложить, – сказал Андрей, – твое – отказаться.

– Я подумаю еще, – пробурчал Леша. – У пацанов пока поживу, в общаге.

– С гастарбайтерами? – поморщилась Леся.

– А что? – ощерился пацан. – Гастарбайтеры тоже люди.

– А Рита?

– А что Рита? У Риты универ, сессия, ей не до меня.

– Что она в тебе нашла? – вздохнула Леся.

Риторический вопрос, подумал Андрей и сказал :

– Лесь, сядь, поешь, ты с шести на ногах.

Леша бросил на него недовольный взгляд.

Андрей слышал, как провожая брата, Леся сказала в прихожей:

– Не ходи к нему.

– А чё? Я ж не виноват, что вы разругались! Мне работа нужна!

– Марк опять поиграется с тобой, как с щеночком, милым, шаловливым. А потом пнет, когда ты ему надоешь.

– Еще неизвестно, кто тут из нас щеночек. Это что за тип? Ты где его подцепила?

– Не подцепила, а познакомилась на концерте.

– Потянуло на мачо?

– Андрей – очень хороший человек. Он обо мне заботится. Мы скоро заявление в загс подаем.

– Ага, батюшкино благословение сначала получите.

***

Леся неслась к кофейне, держа в руке телефон, каждую секунду ожидая звонка. Она увидела, как Андрей помогает Мане залезть в машину, крикнула им и с облегчением перешла на более спокойный шаг. Андрей удивился, увидев ее. Они договаривались, что он накормит Маняшу полдником, а потом повезет девочку к Лесе домой.

– Успела! Андрей, что же вы… – Леся покосилась на Маню, – что же ты трубку не берешь? Добрый день, Маняшка!

– Добрррый день, тетя Леся, – девочка застеснялась, спряталась за руку Андрей.

Маня была очень хорошенькая в красном пальтишке и синем беретике. В руке у нее был детский зонтик с муми-троллями.

– Ох ёлки! – смущенно воскликнул Андрей, достав из кармана пальто телефон. – Семь пропущенных. Маня, ты что мне звук отключила?

– Я игрррала, папа, – серьезно объяснила девочка, подняв на отца огромные серые глаза. – Там же гррромко!

– Сорвалось все, – сказала Леся, еще задыхаясь. – Леша уходил после меня, взял мои ключи, а вторые… я и не подумала в сумку заглянуть, привыкла, что они там.

– Вторые я от тебя вчера спрятал, – виновато поморщился Андрей. – На кухне, на полке. Забыл.

– Зачем спрррятал? – удивилась Маня. – Вы игрррали?

– Да, малыш, мы с тетей Лесей очень любим играть в «угадайку».

– Лешка будет вечером, в семь-восемь. Что нам делать?

– Посидим в кофейне.

– Урок жалко.

– Погоди-ка, Лесь. Может, получится… Короче, идем покажу кое-что.

Он отвел Лесю и Маню в подсобку.

– О, пианино! – воскликнула девочка, подбегая к черном полированному инструменту, заваленному картонными рекламными баннерами.

Леся тоже устремилась к фортепиано, сдирая на ходу пальто.

– Стейнвей? – удивилась она, с нетерпением ожидая, пока Андрей разберет завал. – Откуда?

– Купил года четыре назад по дешевке по объявлению, для сцены, но не пригодилось. Не знаю, можно ли на нем еще играть. Мне сказали вниз банку с водой ставить. Я и ставил, чтоб не рассыхалось. Вот стульчик еще, круглый.