Утром пришел Илья и принес пятьдесят тысяч.
— Илья, ты точно уверен, что жив? — спросила я у него.
— Могу доказать это самым древним способом, — хищно улыбнулся он, и попытался снять с меня ночную рубашку.
Рубашку самолично шила моя бабушка из крепчайшей фланели, купленной еще при Брежневе. В создание этого предмета одежды она вложила не только всю душу, но и свое понимание того, как должна выглядеть ночью благовоспитанная девушка. С ее точки зрения вид девушки должен быть устрашающим. Ни один нечестивец с первого раза не должен был суметь снять эту ночную рубашку без помощи хозяйки, да и с помощью тоже занимало много времени. Тут тебе и пуговицы, и завязки, и тесемки. Так что одного Ильи для снятия моей ночнушки было маловато.
— Я тебе на слово поверю, не надо ничего доказывать, — то, что у него все равно ничего не получится, я договаривать не стала. — Забирай свои деньги и проваливай.
— Не понял?
— Пятьдесят тысяч, это вчерашняя цена. Сегодня — семьдесят.
— Почему не шестьдесят?
— Мне нечетные числа больше нравятся.
— Давай договоримся, половину сейчас, половину, когда вернемся, — попытался поторговаться он. Не на ту напал.
— Все сейчас, — не согласилась я с предложением.
— Слушай, Миля, я понимаю, что ты пытаешься мне отомстить за тот давний случай. Но сама подумай, между нами ведь ничего не было!
Что соответствовало действительности. Я была несовершеннолетней, а мою маму-судью и папу-прокурора Илья боялся больше, чем черт ладана. Свою выгоду он всегда чуял, а отсидка за изнасилование несовершеннолетней дочери больших начальников к радостям жизни не относилась. Поэтому у нас все ограничивалось невинными прогулками под луной.
Так как Илья стоял почти у самой двери, я его слегка толкнула и щелкнула замком. Илья выругался за дверью и ушел. Я пошла на кухню пить чай. Мама была права, когда после моих жалоб десять лет назад гладила меня по голове и приговаривала, что все образуется, этот гад не единственный мужчина на земле, и вообще этих мужиков при желании можно найти сколько душа захочет, и на сколько здоровья хватит. Я тогда ей не верила и думала, что мать может знать о моей разрушенной вечной любви. Оказалось, что все может знать.
На кухне, в том месте, где вчера разлилась валерьянка, лежала моя кошка Милка, выгибала спинку, вытягивала лапы и стонала. Вчерашний перебор валерьянки с сигарой дался ей тяжело. Трогать ее я не стала, кошка была невменяемая. Если к обеду не придет в себя, придется нести к ветеринару. Наблюдая за самочувствием кошки, я решила, что Елена вряд ли придет клеить обои, и пора начинать ремонт своими силами, поэтому выбрала самое простое дело — покраска различный поверхностей. Молоко за вредность стояло в холодильнике.
Илья вернулся через два часа и принес семьдесят тысяч. К тому времени я уже заканчивала красить батарею пожертвованной соседями краской. Весь подъезд уже знал, что я затеяла ремонт, поэтому мне несли, у кого что лишнее завалялось. Я уже разжилась клеем, половиной банки белой краски, и разномастной кафельной плиткой, оставшейся после ремонта как минимум в семи квартирах. Всю голову сломала, куда ее пристроить, потому что если положить ее в ванную, то знакомым останется лишь крутить пальцем у виска, и окончательно утвердиться во мнении, что вкуса у меня не было, и уже не будет. Но и выбрасывать добро я не хотела.
Кошка свила себе из моего халата гнездо на полу и в нем спала. Вроде бы ломка у нее закончилась, и на ветеринаре можно сэкономить.
— Семьдесят тысяч, — кинул Илья на стол пачку денег.
Я поставила кисточку в банку, сняла с руки перчатку, и аккуратно пересчитала деньги в пачке. На душе как-то сразу потеплело. Хватит на обои, линолеум и краску для потолка. У родителей просить не придется. И всего лишь надо съездить на несколько дней на Урал, побродить по тропинкам детства. Илья меня, конечно, сильно раздражал, но деньги выглядели очень заманчиво. Когда мне еще столько заплатят за увеселительную прогулку, спросила я сама себя, и сама себе ответила, что никогда.
Илья наблюдал за мной. Я посмотрела на него затуманенным взором, и он улыбнулся, поняв, что жадность пересилила здравый смысл, и я соглашусь. Парень ослепительно улыбнулся натренированной улыбкой опытного сердцееда.
— Илья, возьми вон на том ящике тетрадь и внимательно прочитай.
Я мыла под краном руки и ждала его реакции, которая оказалась очень предсказуемой. Он перелистывал тетрадь, читая по слогам, тыча пальцем и шевеля губами с таким возмущенным видом, словно у меня не каллиграфический почерк, а неразборчивые каракули. Мой почерк, между прочим, даже компьютер распознает!
— Чего? Кроссовки тридцать шестого размера. Спортивный костюм сорок второго размера, футболки, пять штук… — зачитывал он список необходимых вещей, который я составила ранним утром. — Это что такое?
— Разве я не сказала, что все расходы за твой счет? Я в халате не поеду.
— У тебя нет спортивного костюма?
— Нет, — не моргнув глазом, соврала я. — Сам видишь, в какой нищете я прозябаю.
Илья поглядел вокруг и поверил.
— Ладно, поехали на какой-нибудь рынок.
— Что ты, милый! Мы поедем в дорогой магазин! — сладко улыбнулась я. Илью передернуло. — Милый, но если ты против…
— Нет, я за, — в голосе парня звучала безысходность.
— Ты еще тетрадь до конца не дочитал. Там продукты, палатки, рюкзаки, аренда катера…
— Катер зачем?
— Ты хочешь так плыть?
— Тогда уж лучше вертолетом.
— Вертолетом, безусловно, лучше, но посадочной площадки нет, только лес и болото.
— Мы идем в такую глухомань?
— Тебе там не понравится, обещаю, — с предвкушением вспоминая некормленых уральских комаров, злорадно улыбнулась я.
— Я потерплю. Вылетаем сегодня ночью до Перми. А там ты сама знаешь. Собирайся, сейчас поедем по магазинам. — Илья спрятал мою тетрадь в карман. — Отвезти тебя к родителям? Скажешь им, куда поехала.
— Не скажу, они в отпуске на курорте.
Илья заметно обрадовался. Почему? Не хочет скандала 'любовь Мили, дубль два'? Так я уже перегорела, второй раз на те же грабли не наступаю, и родители его ни за что не вспомнят, давно забыли.
Я шустро переоделась, нашла розовую пластмассовую корзинку и попыталась впихнуть туда мою кошку. Милка, поняв, что ее насильно отрывают от места, где вкусно пахнет валерьянкой, заорала и задергалась, но силы оказались неравными, Илья мне помог. Тем не менее, кошка всеми когтями вцепилась в халат, и попыталась забрать его с собой. Халат мы отбирали вдвоем, но кошка ясно дала понять, что без него никуда не поедет. Тогда халатом определили в корзинку вместе Милкой.
Мы вышли из дома и сели в красивую блестящую машину Ильи. В марках машин я не разбираюсь, но, кажется, это был джип, хотя я могла и напутать. Я сказала Илье адрес моей подруги Марины Караваевой, там я собиралась оставить кошку. Елена и Настя кошку не возьмут, их мать кошек не любит. Яна тоже не подходит — во-первых, она уехала, а во-вторых у нее собака — боксер Алекс, который к кошкам питает симпатий еще меньше, чем мать Елены и Насти. Остается Марина. К кошкам она относится равнодушно, зато всю живую природу любит ее восьмилетняя дочь Ксюша.
Как в анекдоте — друзей полно, а кошку оставить не с кем.
Я предупредила Илью, что бы он ждал меня, даже если я задержусь на несколько часов, и вошла в подъезд. Дверь мне открыл муж Марины — Олег.
— Можно я оставлю у вас кошку на недельку? Очень надо по делу съездить! — поставила в известность я.
— Опять? — Олег изменился в лице, но в квартиру пустил.
Я поставила корзину в прихожей на пол и пошла в зал. Что-то в обстановке квартиры мне показалось подозрительным. Понять, что именно изменилось я не успела, потому что увидела Марину и Ксюшу, которые сидели на спинках кресел. Олег вошел вслед за мной и запрыгнул с ногами на спинку дивана. Дивясь странному поведению друзей, я все же улыбнулась и сказала:
— Всем привет! Возьмете на неделю мою кошку?
— Только кошки в нашем зоопарке не хватает, — вздохнула Марина, но сразу не отказала.
— Мамочка, неужели тебе не жалко бедную киску? — захныкала Ксюша.
— Мне себя жалко! На что похожа моя жизнь?! У меня обуви не осталось. Кстати, Миля, где ты оставила свои туфли?
— В прихожей.
— Зря. Он их съест.
— Кто?
— Лучше тебе этого не знать.
Из мужского пола в зале был только Олег, но вряд ли подруга имела в виду именно его. Я огляделась и приметила, что обивка на мягкой мебели внизу ободрана и свисает клочьями. Ножки у стульев и стола поцарапаны, на двери висит одежда, к люстре за шнурки привязаны мужские туфли. На полу стоим только я и мебель.
— Что у вас происходит? — спросила я, зная, что происходить может все, что угодно.
— Что хорошего может у нас происходить? У моей любимой доченьки очередной тяжелый приступ любви к животным, — обреченно сказал Олег.
— Папа, ты злой!
— Зато ты у нас очень добрая! Тебе всех жаль, кроме родителей.
— Олег, не кричи на ребенка!
— На нее не кричать, ее пороть надо!
Марина и Олег заорали, Ксюша захныкала, и я оказалась в самом центре семейного скандала. Как я уже знала из опыта, в лучах Ксюшиной любви никакая живность долго не жила. Надо было бы уйти, но куда девать кошку? Я осталась стоять, где стояла, но вдруг услышала необычный шум.
— Тихо! — сказала я. — Что это?
В коридоре послышались странные шаги. Тот, кто шел, хромал и на руки и на ноги. 'Тыдых-тыдых' — раздавалось из коридора. Семейство Караваевых поджало ноги и уставилось на открытую дверь. Мне стало неуютно.
— Это он! — прошептала Марина.
Я не стала ничего уточнять, сделала с места гигантский прыжок и очутилась на столе. Кроме меня там уже находились утюг, подушка, ваза с цветами и миска салата. Кого на этот раз пригрела добрая Ксюша? Крокодила? Гориллу?
Из-за двери на средину зала грузно выскочил большущий кролик и хищно огляделся по сторонам. Это был самый огромный и свирепый кролик из всех, каких мы видели.
— Кролик, — удивилась я.
— Это не кролик, это исчадье ада! — возвопила Марина.
— Мама, не обижай зайчика!
— Ты меня в могилу вгонишь!
Кролик издал каркающий звук, и забил лапами по полу.
— Жертву ищет, — предупредил Олег.
Жертва не замедлила появиться. В зал ворвалась Настя.
— Там дверь открыта! Ой, какой зайчик!
— Настя, спасайся! — закричали мы хором.
Девочка вняла крикам и запрыгнула на диван. Кролик развернулся и прыгнул на появившуюся в дверях Елену. Та заверещала и взметнулась на вешалку. Кролик обошел владенья. Поле битвы пустовало, противники попрятались.
— Миля, когда ты научишься закрывать за собой дверь? Из-за тебя этот монстр чуть не съел девчонок, — возмутилась Марина.
Кролик смотрел на нас, подтверждая: да, съем всех, скоро.
— Ксюша, ты где взяла этот кошмар? — спросила Настя, которой даже не надо было спрашивать, кто принес очередного зверя.
— Зайчик к нам из леса пришел, — объяснила Ксюша.
— Ты чего, того? — покрутила пальцем у виска Настя. — Из какого леса? Из Александровского сада?
— Там нет кроликов, там живет соловей, — начала Ксюша.
— Сосед купил кроликов, — перебила ее Марина. — Хотел в деревню увезти. Один кролик неизвестно как вылез из ящика, вот Ксюша его этим утром и поймала.
— Отдайте его обратно соседу, — предложила я.
— Он уже уехал, вернется через неделю. Что теперь делать с этим зверем?
— Предлагаю его съесть, — раздался с вешалки голос Елены. — Если он злобный, то это не значит, что он не съедобный.
— Ты злая! — заплакала Ксюша.
— Или мы его, или он нас! — приговорила кролика Марина.
— У нас численный перевес. На счет 'три' кидаемся на него все вместе, — скомандовал Олег.
В зал крадучись, мягко ставя лапки, вошла моя кошка.
— Кто выпустил Милку? — испугалась я.
— Я выпустила, когда в прихожую зашла, откуда мне было знать, что здесь кролик? — заплакала Настя.
— Бедная киска, — завыла Ксюша.
— Когда все это закончится? — заорала Марина.
Между тем Милка увидела кролика, а кролик увидел Милку. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом одновременно прыгнули. Кролик промахнулся, а кошка метко приземлилась у него на загривке, и стала трепать его за холку и за уши. Кролик сбросил кошку со спины и забился под диван. Так бесславно закончилось недолгое правление кролика в Маринкиной квартире.
— Моя кошка победила! — весело закричала я, спрыгнула со стола и взяла Милку на руки.
Остальные тоже слезли с насиженных мест, и подошли гладить кошку.
— Она еще от валерьянки не отошла, поэтому храбрая, — предположила Елена.
— Нашу победу надо отметить, — провозгласил Олег и повел всех на кухню.
— Миля, ты не оставишь нам свою кошечку на недельку, пока сосед за кроликом не вернется? — попросила Марина.
— Ну, не знаю, — завыделывалась я. — Если только пообещаете ее кормить черничным йогуртом, это ее любимый.
— И йогуртом, и сметаной, и, если захочет, крольчатиной!
— Ладно, уговорили, — милостиво согласилась я.
Кролик под диваном не подавал признаков жизни. Кошка караулила рядом, поворачивала к дивану морду и шипела.
Мы сидели на кухне, обсуждая Милкин подвиг под бутылку красного вина. Мне и детям налили лимонад. Лена наябедничала, что я вчера выпила пятилетнюю норму коньяка.
— Мы с Леной пришли к тебе, а соседка говорит, что ты взяла кошку и вместе с каким-то парнем на машине уехала, — объясняла Настя их неожиданный визит. — Мы подумали, раз с кошкой, значит в Марине.
— Кстати, что за парень? — спросила Елена.
Так я и знала, что если бы Ольга Тимофеевна не упомянула незнакомого парня, то подруги сюда бы не заявились, а так любопытство одолело.
— Это ты про Илью? Так вон он, в окно выгляни.
Я была абсолютно уверена, что Илья стоит на том же месте, где я его оставила. Все ринулись к окну, у стола осталась я вместе со стаканом лимонада.
— Какой парень! — сказали все женщины.
— Какая машина! — сказал Олег.
— Налюбовались? — спросила я. — Отойдите от окна, а то он заметит и загордится, а у него самооценка и так завышена.
— Куда ты собралась ехать с таким роскошным мужиком? — завистливо спросила Елена.
— Всего лишь по магазинам.
— Мужчины не любят ездить по магазинам, — предупредила Марина.
— Он потерпит, — оскалилась я всеми зубами, а их у меня много.
— Я так поняла, магазины это предварительный этап, а дальше куда? — не успокаивалась Елена.
— На Урал, изучать летающие тарелки, — честно ответила я.
— Ты только декану это не говори, он тебя вмиг уволит, — посоветовала Марина.
— Миля, по магазинам я поеду с тобой! — не допускающим возражений тоном сказала Елена.
— И я тоже! — подхватила Настя.
— Ну, куда же без тебя…
Мы попрощались с Караваевыми, оставили кошку, которая так и караулила у дивана кролика, и пошли к Илье. Он во все глаза уставился на Елену, как и следовало ожидать. Не отрывая глаз, открыл перед ней переднюю дверь, а мы с Настей самостоятельно устроились сзади. Елена знаки внимания принимала равнодушно, привыкла за жизнь. Ее мать, Ирина Валерьевна, любит рассказывать, что за Еленой бегали мальчики еще в ту пору, когда ее в коляске возили.
Разглядев Илью поближе, подруга оценила его как бесперспективного и решила не влюбляться, а что насчет внешности, так у нее были парни в разы лучше. По каким-то признакам она также определила и то, что наши с ним отношения держатся на взаимовыгодном сотрудничестве, и свадебными колоколами даже не пахнет. Все это она высказала мне без слов, лишь сморщив носик, поведя в сторону глазами, сжав губы и слегка выдохнув. За долгие годы дружбы в разговорах о парнях в присутствии парней мы натренировались.
Зато Настя, со свойственной ей детской непосредственностью, грозящей с годами перейти в открытое хамство, через несколько минут решила вынести свой вердикт. К несчастью, нелестный для Ильи.
— У вас машина новая, но вы сам старый, так что на мою сестру и не смотрите! Она жениха ищет не старше двадцати пяти лет!
— Прелестный ребенок…
Настя поерзала на сидении, вспомнила, что ей советовали, прежде чем сказать какую-нибудь гадость, сосчитать до десяти и подумать, пошевелила губами, сосчитала, и все-таки спросила во весь голос:
— Миля, это и есть твой бывший любовник?
У Ильи дернулся руль, а я потрясла Настю за плечи и пояснила:
— Еще одно слово и я тебя на ходу из машины выброшу.
— Молчу, — согласилась Настя, и все то время, что мы ходили по магазинам честно пыталась держать язык за зубами.
В приличном торговом центре, местонахождение которого указала Елена, мы пробыли почти четыре часа. Я всегда ходила в магазин с определенной целью, например, купить кофту. А тут мы бродили, глазели по сторонам, и подруга выбирала, куда надо зайти и что для меня купить. Илья страдал и мучился, но сдерживался. Несколько раз он пытался выяснить у Елены, не надо ли ей срочно куда-нибудь уйти и побыстрее, но та сказала, что абсолютно свободна до завтра, а помочь подруге сделать покупки — это святое для каждой девушки. Так что спровадить подругу и разобраться со мной одному, ему не удалось. Елена проявила самые скверные черты характера и выбирала только самые дорогие вещи. Даже Насте купили фломастеры.
Отдел женского нижнего белья Илью доконал.
— А это зачем?
— Разве ты не хочешь посмотреть, как будет выглядеть на мне вон те прозрачные трусики? — томно спросила Елена.
Илья очень даже хотел. Он выразил готовность посмотреть демонстрацию моделей нижнего белья, которое понравится моей подруге. Ну, а Елена застенчивостью не страдала, она на подиумах и не такое демонстрировала. Через несколько минут у стеклянных витрин и в отделе собралось человек десять-пятнадцать парней, которые с большим удовольствием стали вместе с Ильей зрителями показа, устроенного Еленой. Она грациозно прохаживалась из стороны в сторону, выбирала белье, молниеносно переодевалась — вот что значит модельный опыт — и выходила покрасоваться к восторженной публике. Мужиков в отделе становилось все больше.
Мне стало немного обидно.
— Я тоже хочу что-нибудь померить!
— Тебе незачем, я и так знаю, что тебе подойдет, — Елена в одних стрингах и бюстгальтере прошлась вдоль отдела и напихала мне в руки штук восемь комплектов нижнего белья.
— Если не потолстею, то мне этого до пенсии хватит, — обрадовалась я.
— Чего? Износишь за год!
— А я аккуратно. И стирать часто буду.
— Я сама приду и выброшу. Купишь новые, или будешь без трусов ходить.
Лиц мужского пола в отделе и возле его стеклянных витрин значительно прибыло. Объектом пристального внимания Елене быть нравилось, и одеваться она не спешила, сунув мне еще пару комплектов, которые облюбовала себе.
— Заслужила, — согласилась я, не спросив спонсора.
— И мне тоже трусы купите! — завопила во весь голос Настя, поняв, что ее обделили. — Илья, я тоже трусы хочу! Могу примерить!
— Дайте ей трусы, чтобы замолчала, — прошипел Елене Илья. Та не возражала, прихватив ко всему выбранному, еще штук пять трусиков Настиного размера.
К вечеру мы загрузили джип пакетами и коробками, а на Илье лица не было. Я так и не поняла из-за чего. Или он денег пожалел, или не любит по магазинам ходить. Но денег он сегодня на нас извел много. Выхода для него не было, я предупредила, что если он откажется купить нужную мне вещь, то я никуда не поеду. Не очень честно, но неужели нельзя немножечко поиздеваться над человеком, который тебе сильно нагадил в жизни!
— Заеду за тобой в восемь, — высаживая нас у моего подъезда, сказал Илья.
Мы понесли пакеты в квартиру и там стали упаковывать все в новенький рюкзак, который мне давно нравился, но денег было жалко. Ах да, Елена мне еще кроме рюкзака взяла женскую сумку на работу ходить, а когда Илья спросил, зачем она в походе, мило ответила: а вдруг в рюкзак все не влезет, тогда остальное можно положить в сумку. Называется, включила дурочку.
— Мне нравится твой бывший любовник, он тебе столько подарков купил. Привези его из похода обратно, — попросила девочка.
— Что значит привези? Я, по-твоему, что собираюсь там с ними со всеми делать?
— Ничего хорошего.
— Молчи, Настя! — как обычно сказала ей Елена.
— Все время молчи да молчи, а я тоже человек. У нас свобода слова.
— Я для тебя ее отменяю.
Я тем временем нарядилась в новенький спортивный костюм и кроссовки. У меня тоже был спортивный костюм, но не такой красивый и раз в пятнадцать дешевле. В нем я ездила только к Елене на дачу полоть грядки.
— Раскололи мы сегодня твоего Илью.
— Так ему и надо.
— Не езди с ним никуда, не нравится он мне.
— Мне он тоже не нравится, я за него не замуж собираюсь, я деньги зарабатываю. Он мне семьдесят тысяч дал.
— За увеселительную прогулку? Нарядил как картинку, еще и денег дал? Миля, наконец ты поумнела и научилась использовать мужчин, — похвалила подруга.
Дождалась, наконец, доброго слова не прошло и пятнадцати лет. Но я рано радовалась. Елена добавила:
— Если бы ты была очень умной, то вытрясла бы из него не поход в глухомань, а поездку на дорогой курорт.
— В следующий раз так и поступлю. Все мужчины вот прямо кинулись звать меня на курорты.
— Миля, а зачем тебе в походе такой большой плед? — удивилась Настя, вытаскивая шерстяной плед из красивого пакета.
— Он мне в походе не нужен. Я его после ремонта на диван постелю.
— Так у тебя диван почти сгорел!
— Я знаю.
— А зачем тебе в походе зонт? — не унималась девочка.
— Это самая нужная вещь. Я давно заметила, что если я в поход не возьму зонт, то обязательно всю дорогу идет дождь. Ну, и, соответственно, если я беру зонт, то дождя нет.
— Понятно. И ты потащишь с собой такой дорогой зонт? Да еще и такой большущий?
— Обязательно потащу.
— Я передумала, мне Илья тоже не нравится. Просто так подарки не покупают. Мне папа говорит, получишь в году четверку по математике, куплю тебе золотое колечко. Я получила четверку, и что? Не купил. Ты, говорит, еще маленькая, потеряешь. Вот если в следующем году пятерка будет, тогда и куплю. Обманет.
Настя загрустила и ушла в ванную мерить новые трусы.
— Я ей на день рождения хочу колечко подарить, — прошептала мне Елена. — Я в магазине такой хорошенький комплект присмотрела, колечко и сережки. Но у меня денег не хватает.
— Возьмешь вот в этом ящике, сколько не хватает. Они в газету завернуты. И держи мои ключи от квартиры. Если тебе на этой неделе нечем заняться, докрась батарею.
— Когда ты возвращаешься?
— В следующий вторник.
Илья приехал за мной вовремя и был неприятно удивлен, застав у меня Елену и Настю.
— Мы едем с вами в аэропорт провожать Милю, — поведала ему Елена.
— Давайте еще раз заедем в магазин, — попросила Настя, но Илья прикинулся, что оглох.
Илья оставил джип на стоянке (интересно, кто его оттуда заберет?), и мы пошли в зал ожидания. Наш рейс уже объявили, и у стойки регистрации начала собираться очередь. Илья повел нас к двум мужчинам и женщине. С первого взгляда у меня мелькнула мысль, что одного из мужчин я уже где-то видела. Ему было лет пятьдесят, совершенно седой, с усами и подстриженной бородкой.
Второй мужчина был худой, жилистый и шустрый. Возраст непонятный, от двадцати пяти до сорока.
Женщина выглядела совершенно бесцветной, как бледная поганка. Возраст я тоже затруднилась определить, может тридцать, а может и сорок.
— Денис, это Миля, — подтолкнул меня к седому мужчине Илья. — Это Вася и Таня, а это наш проводник Миля.
Так, значит Денис главный. Меня представили сначала ему. Будем иметь в виду. И я даже вспомнила, где его видела.
Денис и Вася между тем уставились на мою подругу.
— Я - Елена! — прозвучало как 'я — императрица всего мира'. — Надеюсь, вы вернете мою подругу Милю в целости и сохранности. Как подумаю, что придется жить в палатках, эти жуткие комары, костры, нет горячей воды. Ужас! Я всем сочувствую!
Мужчины что-то невнятно проговорили, а женщина сморщилась. Красота моей подруги раздражает всех женщин, или почти всех.
Елена попробовала еще раз сказать мне на ухо, что ей поездка не нравится с самого начала, мои компаньоны не вызывают доверия, мне следует отдать обратно деньги и идти домой, но я ее не послушала. Настя только молча кивала, выражая солидарность с мнением старшей сестры, что было величайшей редкостью, чаще они ссорились. Потом подруги хмуро помахали мне и ушли.
— Как она ночью одна поедет? — вслух подумал Илья.
— Темно уже… — согласился Вася.
— Опасно, — отозвался Денис.
Я-то знала, как она поедет. Очень просто. Подойдет к любой машине и улыбнется водителю. Ее не только до дома довезут, ее могут хоть весь день по МКАДу катать. Такое однажды уже было. Волноваться не о чем.
Елена скрылась из виду. Мужчины пришли в себя. Мы сказали друг другу все соответствующие случаю вежливые слова о приятном знакомстве и хорошей погоде и, наконец, отправились на регистрацию билетов.