Путь к спасению

7

Повертевшись перед зеркалом в ванной, Эмили убедилась, что фирменный ярлычок не виден. Ею владела такая неуверенность, даже страх, будто это было первое ее свидание. Я двадцатидевятилетняя вдова, внушала она себе, а Стив Рэмфорд обыкновенный мужчина, который пригласил меня на ужин. В конце концов, не замуж же я за него выхожу.

Я не выйду больше ни за кого. Ни в коем случае.

Несколько приободрившись, Эмили решила, что темно-красная помада прекрасно подходит к платью цвета индиго, длинному, с разрезом от колена, вдела в мочки ушей серебряные сережки из Индии и взяла в руки вечернюю сумочку.

Все. Она готова.

Пора идти к Стиву.

— Я положила полотенца на полку, — холодно сказала она, выйдя из ванной. — Надеюсь, вы не слишком задержитесь.

Он стоял у окна, спиной к ней, и, повернувшись, словно окаменел. Двигались только глаза, оглядывающие ее с ног до головы.

Только огромным усилием воли Эмили заставила себя сохранить внешнее спокойствие, не показать, как участилось ее дыхание.

— Эмили, — наконец произнес он с какой-то новой для нее ноткой в голосе. — Вы… вы так красивы… Даже не знаю, как вам это высказать? Знаю только, что буду сегодня самым счастливым мужчиной в ресторане. Да нет, черт возьми, в стране! — Стив усмехнулся. — Как насчет континента, мира, вселенной?

На глаза Эмили навернулись слезы. Станислас всегда старался преуменьшить ее красоту, по всей видимости пытаясь таким образом унизить ее.

— Спасибо, — запинаясь, пробормотала она. — Надеюсь, вы не замерзли в мокрой одежде.

— Все в порядке. Через пять минут я буду готов.

Взяв чемодан, Стив прошел в ванную. Когда за ним закрылась дверь, Эмили судорожно вздохнула. Она играла в опасную игру и прекрасно понимала это. Разве втайне ей не хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал так же, как целовал несколько часов назад?

Хотелось? Точнее будет сказать, страстно хотелось! От одной мысли о поцелуе Стива в ней вспыхивал жар желания, который Эмили не испытывала уже много лет. Если вообще когда-либо испытывала.

Поддаваться этому чувству было нельзя, ни в коем случае нельзя.

Сосредоточься на эскалопах! — приказала себе Эмили. На эскалопах, малине и светском разговоре. Больше ничего. Неужели ты не сможешь с этим справиться?

Из ванны послышалось жужжание бритвы Стива. Негромкий, домашний звук, делающий бессмысленными все ее благие намерения. То же самое произошло полчаса спустя за столиком в ресторане, на котором горела свеча, освещая все вокруг мягким, уютным светом. Не говоря уже о самом Стиве. Легкий костюм сидел на нем превосходно, выгодно подчеркивая мощь плеч, плоский живот и длинные ноги. А шелковая рубашка и галстук безо всяких слов свидетельствовали о деньгах и о власти, которую они давали.

Хотя присущая ему внутренняя сила никакого отношения к одежде или деньгам не имеет, невольно подумала Эмили. Она проистекает из его природной мужественности и уверенности в себе.

— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил он.

— Я выпью немного вина за едой, — ответила она и добавила, не удержавшись: — Когда я с вами, мне необходима ясная голова.

— Звучит многообещающе, — с усмешкой произнес Стив.

Выбор блюд и вин не отнял много времени.

— Я заметила, что вы хромаете, — сказала Эмили. Она понимала, что ее вторая фраза тоже не очень-то подходит для начала светского разговора, который она собиралась вести, но ничего не могла с собой поделать.

— Последствия травмы, ничего страшного.

— По-моему, все ныряльщики одержимы стремлением к смерти, — заявила она неприязненным тоном.

— Я к числу таких людей не отношусь, — резко возразил Стив.

— Тогда зачем же постоянно рисковать жизнью?

Это что, открытие военных действий? — недовольно подумал Стив и попытался отшутиться:

— Ради славы, разумеется.

— Я спрашиваю серьезно, Стив, — вспыхнула Эмили.

Он отложил нож.

— По целому ряду причин. Желание достигнуть предела своих возможностей, а может быть, и превозмочь себя. Стремление ощутить себя с морем наравне, быть не противниками, а союзниками. Естественный восторг перед красотой подводного мира, абсолютная тишина, где ты всегда одинок, сколько бы людей ни было рядом с тобой. — Стив помолчал. — Пожалуй, для начала хватит.

Вот что является источником его внутренней силы, подумала она, внутренне содрогнувшись.

— Вам не хотелось этого говорить, ведь так? — проницательно заметила Эмили.

— Я никогда никому об этом и не говорил. Просто делал, и все.

— Даже вашей дочери? Даже Долли?

— Долли никогда ни о чем не спрашивала. Я не знаю даже, как она вообще ко всему этому относится. — Стив тяжело вздохнул. — Об этом я тоже ни с кем раньше не говорил.

От ее решимости держаться на расстоянии не осталось и следа.

— Почему же вы выбрали меня?

— Я видел гранки на вашем столе, — признался он. — И теперь мне известно, что вы Дебора Дайсон.

— Проклятье, — пробормотала Эмили. — Совсем забыла о них. — Внезапно глаза ее расширились от ужаса. — Уж не думаете ли вы, что я вас расспрашиваю, чтобы потом воспользоваться информацией для своей книги?

— Нет, мне это и в голову не приходило. Просто я читал вашу первую книгу и знаю, что вы способны понять мое пристрастие к подводному плаванию.

Эмили на мгновение прикрыла глаза.

— Станислас делал это ради славы. Он всегда старался опередить всех, рассчитывая стать в их глазах героем.

— Вы тоже не собирались говорить мне об этом.

Она криво усмехнулась.

— В мои намерения входило держать вас на расстоянии как эмоционально, так и физически.

Стив наклонился ближе.

— Ни то, ни другое между нами невозможно.

С трудом отведя взгляд, Эмили с облегчением увидела приближающегося официанта. После того как он ушел, Стив поднял бокал.

— За нас.

— За меня и за вас, — ответила она и покраснела.

— По отдельности, вы хотите сказать?

— Совершенно верно.

— Но я отказываюсь пить за это.

— Выбор не обязательно будет за вами.

— Послушайте, Эмили, я ведь читал вашу книгу… очень тонкую кстати, полную нюансов и выстраданной мудрости, поэтому знаю, что вы тоже человек риска. В своей книге вы попытались достичь пределов своих возможностей, как и я — своими погружениями.

Эмили отпила глоток вина.

— Одно дело заниматься этим за письменным столом, а совсем другое — в постели. Вы ведь имеете в виду именно это?

Стив рассмеялся.

— Вы попали в точку, — признался он. — Сексуальное влечение, несомненно, играет в этом большую роль.

— Ответом будет «нет», — тихо сообщила Эмили.

— Неужели Станислас настолько глубоко ранил вас? — спросил Стив так же тихо.

Эмили с вызовом вздернула подбородок.

— Да, как видите!

На мгновение лицо Стива исказила гримаса ненависти.

— Негодяй!

— Это не совсем так, — сухо возразила она. — Вы ведь видели его родителей.

— Может быть, вы правы, — нехотя согласился Стив.

Подождав, пока уйдет принесший салат официант, Эмили сменила тему разговора.

— Расскажите мне о вашей дочери.

— Долли? Ей тринадцать лет, иногда она ведет себя на девять, иногда на двадцать. Любит лошадей, пишет стихи, много читает, норовит подобрать каждое бездомное животное. Сегодня хочет быть ветеринаром, а завтра президентом, чтобы управлять страной справедливо… — Он грустно улыбнулся. — Хватит для начала.

— А где она учится?

— На этот год я поместил ее в частную школу в Англии.

— Почему?

— Я часто отсутствую то по работе, то в экспедициях, поэтому решил, что ей будет лучше в школе для девочек, с женским преподавательским составом. — Стив беспомощно пожал плечами. — Но ей не нравится быть вдали от дома… Мы живем в Виргинии.

— Как только вы могли сделать это? — воскликнула Эмили с негодованием. — Иметь ребенка и отослать его за тысячи километров, за океан. Что же вы за отец такой?

— Я думал, что так будет лучше. Кроме того, там она имеет возможность заниматься конным спортом.

— В жизни есть еще кое-что, помимо верховой езды, Стив. Почему бы вам не жениться и не дать вашей дочери мать и родной дом?

О, она сама подняла этот вопрос. Стив внутренне напрягся.

— Да, мне нужно жениться, я это знаю.

Обнаружив, что не слишком обрадована мыслью о другой женщине в жизни и в постели Стива, Эмили рассердилась на саму себя.

— Тогда почему вы этого не сделали? Вряд ли вы страдаете от недостатка знакомых женщин.

— Не смог найти подходящую.

Подобное легкомыслие рассердило Эмили еще больше, на щеках ее от негодования даже проступили красные пятна.

— Если бы у меня была дочь, я бы ни за что не отпустила ее от себя, особенно в тринадцать лет. Ведь это самый уязвимый возраст.

— Эмили, что же все-таки случилось с вашим ребенком? — Лицо ее смертельно побледнело, пальцы, держащие бокал, задрожали. — Простите, — торопливо произнес Стив, — я не должен был говорить этого.

Его вопрос прозвучал для нее совершенно неожиданно. Однако не было ли ее раздражение, вызванное его обращением с дочерью, отражением собственных переживаний? Может быть, в глубине души ей хочется, чтобы Стив думал о ней хорошо? Чтобы он узнал всю правду о ее неродившемся ребенке?

— Станислас навестил меня в июне прошлого года, — взволнованно начала Эмили. — К тому времени я не видела его больше двух лет… с тех пор как у меня кончились деньги. Он был само раскаяние. Сказал, что недавно чудом избежал смерти и это совершенно изменило его. Клялся, что постарается стать хорошим мужем, что будет верен мне, что любит меня.

Задумавшись, она крутила бокал между пальцами.

— Я уже давно не любила его… Слишком много было предательств. Но на этот раз он казался таким искренним, так сожалел о своем поведении в прошлом, что мне захотелось попытаться еще раз. Брак для меня всегда был делом святым. Понимаю, что это давно вышло из моды, но ничего не могу с собой поделать.

Эмили подняла глаза. Стив не отрывал от нее взгляда.

— Мы легли в постель вместе, — продолжила она ничего не выражающим тоном. — Но я совершенно забыла о том, что давно не принимала противозачаточных таблеток — да и какой в этом был смысл, если Станислас не появлялся дома годами, — и забеременела. — Теперь Эмили сосредоточенно смотрела внутрь бокала, полного золотистого вина. — Как оказалось, его искренность была напускной. Умершая тетка завещала мне немного денег, и он оставался со мной лишь до тех пор, пока не вытянул их у меня. Как выяснилось позднее, для того чтобы организовать очередную экспедицию.

— Эмили…

Стив успокаивающим движением накрыл руку Эмили теплой ладонью.

— Когда Станислас в первый раз после своего визита связался со мной, я была уже на третьем месяце беременности. Ему нужно было еще денег, поэтому-то он и позвонил. Но у меня уже ничего не осталось. Тогда я сказала ему о ребенке. — Видно было, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной. — На следующий день Станислас погиб. Норман, разумеется, во всем обвинил меня.

— А что потом?

— Печальное известие настигло меня в нашем тогдашнем доме. В тот вечер мне предстояла встреча с предполагаемым издателем моей второй книги. Поэтому, несмотря на состояние, в котором я находилась, узнав о смерти мужа, мне пришлось выйти из дому. Когда я переходила улицу, какая-то машина, выскочив из-за угла, помчалась прямо на меня, несмотря на красный свет. Как потом выяснилось, за рулем ее был подросток, решивший покатать свою подружку. На следующем же перекрестке его остановила полиция. Но мне от этого было не легче, потому что, испугавшись несущейся на большой скорости машины, я отшатнулась… и упала. Это падение стоило мне ребенка. И зачем только я вышла из дому? Какая непростительная ошибка с моей стороны!

— Вы были в шоке, Эмили, и не понимали, что делаете.

— Нет, я должна была остаться дома!

— Значит, теперь вы вините себя, — констатировал Стив.

Эмили кивнула, при этом вид у нее был совсем несчастный.

— А что делали бы вы на моем месте?

— Все это время вы вели себя самым достойным образом. Чего еще можно требовать от человека?

— Может, вы и правы, — пробормотала Эмили. — Извините, Стив, я не должна была изливать вам душу.

— Ничего страшного, вы просто поделились со мной наболевшим… Собственно говоря, для меня это честь.

На губах ее появилась слабая улыбка.

— Что ж, можно сказать и так.

— Мне очень жаль, что вы потеряли ребенка, — осторожно произнес Стив.

Лишь Айрин и Глэдис знали, как желала она этого малыша, несмотря даже на то что давно уже не любила человека, от которого его зачала, и каким ударом стала для нее эта потеря. Выдернув руку, Эмили попыталась принять непринужденный вид.

— Однако эта печальная страница моей жизни принадлежит прошлому. Вон идет официант. Вряд ли мне доведется попасть сюда еще раз, так что надо пользоваться моментом.

Время откровений прошло, огорченно подумал Стив. Однако он не мог не понимать, что за короткий промежуток времени успел многое узнать об Эмили. Жалко только, что, полагая, что он должен обзавестись женой, она никак не желала видеть в этой роли себя. Да еще призрак Станисласа, незримо витающий между ними, осложнял ему задачу.

Так каковым же должен быть его следующий шаг? Нужно заговорить ее, решил Стив. Заставить успокоиться, отвлечь чем-нибудь.

— Вы когда-нибудь путешествовали вместе с мужем? — спросил Стив.

— Поначалу да, — ответила Эмили и сдержанно описала свои впечатления от Красного моря и Полинезии.

После этого разговор коснулся работы Стива, затем кино и политики. Догоревшую свечу сменили на новую. Нескрываемое удовольствие, полученное Эмили от эскалопа и шоколадного мусса с ликером, тронуло его. Большинство женщин, с которыми он ранее встречался, воспринимали ужины в ресторане как должное. Но Эмили, судя по нескольким оброненным ранее фразам, некоторое время жила почти что на грани нищеты. Этому пора положить конец, подумал Стив и после кофе решил, что настала пора перейти к осуществлению следующего пункта плана.

— Как давно вы ездили в отпуск? — спросил он.

— Отпуск? А что это такое? — рассмеялась Эмили.

— Я хочу вам кое-что предложить… Только прежде, чем что-нибудь сказать, выслушайте меня.

Улыбка ее увяла, во взгляде появилась настороженность. Протянув руку, Стив смахнул приставшую к уголку рта Эмили крошку шоколада, заметив, как потемнели при этом ее глаза и дрогнули губы.

— Через пару недель, — начал он, — я должен забрать Долли домой, в Виргинию, на школьные каникулы. Мне хочется, чтобы вы провели несколько дней в Англии. Я встречу вас в Хитроу, мы поживем в снятом мною коттедже, а потом съездим за Долли. Вы ей понравитесь, я знаю. И не только потому, что вы известная писательница.

— Едва ли меня можно назвать известной писательницей, — возразила Эмили, чувствуя, что у нее кружится голова. Стив в очередной раз совершенно сбил ее с толку. Это предложение могло означать только одно — любовную связь. И все расходы он, судя по всему, брал на себя. — Я не могу этого сделать, — пробормотала она.

— Но почему? Ведь занятия со студентами скоро закончатся. Лучшего времени для отдыха не придумаешь.

— Стив, у меня нет денег, — ответила Эмили с плохо скрываемым раздражением. — Гонорар за первую книгу и деньги, вырученные от продажи дома, ушли на уплату долгов, а моя заработная плата просто смехотворна. У меня нет денег на поездку в Англию, а принять их от вас я никак не могу.

— Совершенно не понимаю почему.

— Как бы вы ни были богаты, вам не удастся меня купить!

— Вы будете спать в комнате для гостей, Эмили, — спокойно сказал Стив.

— Вы сама любезность, — заметила язвительно Эмили.

Возможно, насчет любовной связи она ошиблась, но какое это имеет значение? Один его поцелуй — и ее можно будет смело укладывать в постель, поэтому ни о какой Англии не может быть и речи.

— Я прошу вас сделать мне одолжение, только и всего, — не отставал Стив. — Мне хочется, чтобы вы познакомились с Долли и дали мне кое-какие советы. Бывают времена, когда она меня почти пугает. Я совершенно не представляю, как нужно вести себя с тринадцатилетними девочками.

— И вы думаете, что я знаю?

— По крайней мере, вы ею когда-то были, — возразил он с улыбкой, и ей захотелось улыбнуться в ответ.

— Я не могу ехать, — повторила Эмили с уверенностью в голосе. — Ваши уговоры бесполезны.

Взгляд Стива посуровел.

— Послушайте, Эмили, вы заставляете меня быть неделикатным… Пришло время платить по долгам. Некогда я спас вам жизнь и в ответ прошу помочь мне.

— Вот что значит настоящий бизнесмен! — воскликнула она. — Вы своего не упустите!

— Я предупреждал. К тому же вряд ли путешествие в Англию можно считать тяжелой расплатой, — возразил Стив.

На миг Эмили позволила себе представить зеленые луга и достопримечательности древней Англии. Отдых был ей отчаянно необходим, к тому же она всегда любила Англию, несмотря на всю сложность отношений со Станисласом.

— Я не поеду, — повторила Эмили, допивая кофе.

— Значит, то, что я спас вам жизнь, для вас ничего не значит?

— А что вы за это хотите, медаль?

— Я хочу, чтобы вы встретились с Долли и высказали мне свое мнение: должен ли я оставить ее на следующий год в Англии или забрать домой. Только и всего.

Он явно не собирался сдаваться.

— Будем честными, Стив. Когда вы целовали меня, то не могли не видеть результата. Поэтому, даже если вы пообещаете не прикасаться ко мне, я вам не поверю. Вот основная причина, по которой я не могу ехать в Англию.

— Во-первых, — возразил он резким тоном, — вы равняете меня со Станисласом, что мне совсем не нравится. Во-вторых, вы не совсем искренни, потому что прежде всего не доверяете себе. Вы хотите меня так же сильно, как я — вас. Не спорьте, ведь я держал вас в своих объятиях и знаю, о чем говорю.

Правота его слов разозлила Эмили еще больше.

— Я никуда не еду, сколько раз вам говорить! Прекратите этот разговор!

— Хорошо, но только на время. Я все равно не отстану.

— У вас, без сомнения, есть трудности со словом «нет».

— А у вас со словом «да». Вы просто боитесь вновь вернуться к жизни, вот в чем проблема. Никогда не думал, что вы трусиха… но, видимо, я ошибался.

Лицо Эмили вспыхнуло.

— Я уже побывала замужем за человеком, годами обманывавшим меня, постоянно рисковавшим своей жизнью и жизнью других людей ради собственного удовольствия. И теперь вы предлагаете мне вновь связать мою жизнь с ныряльщиком… с вами? Избавьте меня от этого!

— Перестаньте наклеивать на меня ярлыки! Я представляю собой гораздо большее, нежели просто ныряльщик.

Внезапно Эмили почувствовала крайнюю усталость.

— Послушайте, Стив, я вовсе не хочу с вами ссориться. Вы действительно спасли мне жизнь и заслужили мою благодарность, но это отнюдь не значит, что я обязана делать все, что вам хочется.

Вытащив бумажник, Стив сделал знак официанту.

— Пойдемте отсюда.

Уплатив по счету, он помог ей подняться.

— До тех пор, пока вы не заговорили об Англии, все было великолепно. Спасибо вам.

— Я провожу вас домой.

— Вы разочаруетесь еще больше.

— Для меня еще ничего не потеряно, — заверил ее он и жестом пригласил Эмили к выходу из ресторана.

Всю дорогу до коттеджа они провели в молчании. Быстро выскочив из машины, Стив открыл перед ней дверцу, и, выбравшись наружу, Эмили оказалась совсем рядом с ним. Она смутилась и пробормотала:

— Спокойной ночи.

И тут Стив сделал то, что весь этот вечер казалось неизбежным, — обнял ее и поцеловал так, будто Эмили была женщиной, которую он ждал всю свою жизнь. Поцеловал с таким жаром, что она сдалась безо всякого сопротивления. Более того, ее руки обвились вокруг его шеи, и, прижавшись к нему всем телом, Эмили почувствовала между своих губ горячий язык Стива. Он крепче сомкнул руки на ее талии, прижимая к себе все плотнее.

За время своего брака Эмили никогда не желала Станисласа с такой силой и страстью, как сейчас Стива. И тут она услышала, как он еле слышно простонал:

— Эмили, ты так прекрасна… Как я тебя хочу…

Заглянув ему в лицо, Эмили увидела желание, горящее во взоре Стива. Затем он вновь стал осыпать поцелуями ее лоб, веки, щеки, губы, заставляя задрожать как лист на ветру.

Поцелуи становились все жарче. Но этого Эмили уже было мало. Ее руки лихорадочно блуждали по его плечам, спине, пока не легли на крепкие ягодицы. Снова застонав, Стив еще сильнее прижал ее к себе.

— Пойдем внутрь… Я хочу заняться с тобой любовью.

Разве ей не хотелось того же? Готовая уже согласиться, Эмили невольно взглянула на свой маленький коттедж, в котором находила прибежище последние несколько месяцев. Ее дом. Ее крепость.

Неужели она рискнет всем этим и ляжет в постель с едва знакомым мужчиной? С мужчиной, привыкшим к тому, что женщины сами падают в его объятия?

— Мы не должны этого делать! — заявила она голосом, не похожим на ее. — Мы не любим друг друга, нельзя же ложиться в постель только из… похоти! То, что существует между нами, не имеет ничего общего с чувствами. Или хотя бы с настоящей привязанностью.

— Но, может быть, именно так мы и сможем привязаться друг к другу? — хрипло спросил Стив.

— А если нет, что тогда? — Собравшись с силами, Эмили отстранилась от него. — Именно так я и поступила в девятнадцать лет, когда бросилась без оглядки в объятия Станисласа, а потом долгие годы расплачивалась за свое легкомыслие.

— А как вам нравится такой вариант: вы бросаетесь в мои объятия, и потом оказывается, что это было верным решением?

— Затем вы уезжаете в очередную экспедицию, а я остаюсь здесь умирать от беспокойства. Нет, Стив, это я уже проходила, и мне ненавистен ваш вариант.

— А что, если я откажусь от экспедиций?

— О чем вы говорите? Отказаться от столь важной для вас вещи? — Отступив назад, Эмили внимательно всмотрелась в его хмурое лицо. — Вы уверены в том, что не любите меня?

— Нет, — спокойно ответил Стив. — Я не понимаю, что такое любовь.

Так, значит, вся эта сцена была лишь искусной игрой. Именно это Эмили и подозревала.

— Если по моей вине вы лишитесь своего увлечения, то рано или поздно возненавидите меня, я это знаю. Может быть, в другой жизни у нас с вами был бы шанс. Но в этой слишком многое против нас. А случайные связи я никогда не заводила и заводить не собираюсь. — Она огладила помявшееся платье. — Послушайте, уже поздно, а завтра у меня занятия. Спасибо за ужин, и желаю удачи с Долли. Ведите машину осторожнее.

— Я позвоню вам на неделе насчет Англии, — как ни в чем не бывало, заявил Стив. — Подумайте об этом, Эмили. Неужели вы собираетесь всю оставшуюся жизнь провести в страхе перед призраком Станисласа?

— Все не так-то просто.

— По-видимому, это действительно так.

Слегка кивнув, Стив повернулся и сел в машину. Чуть отъехав, он лихо развернулся и умчался прочь.

А Эмили осталась стоять где стояла. Эта неделя ровным счетом ничего не изменит. Она никуда не поедет с ним, и чем скорее Стив Рэмфорд поймет это, тем лучше. Это вовсе не трусость, а обыкновенный здравый смысл, взрослый взгляд на вещи, чувство ответственности. В девятнадцать лет у нее ничего подобного не было и в помине.