Пышка с характером

Глава 9

Новый год они собирались встречать у родителей, но все сорвалось, поскольку Виктор вернулся с работы только в одиннадцать ночи, совершенно пьяный, и завалился спать. Маруся позвонила маме и дрожащим от обиды голосом попыталась изобразить радость:

– Ой, мам, у нас планы поменялись, мы идем в другое место. Вы не обидитесь?

Конечно, мама обиделась, о чем не преминула сообщить:

– Если бы ты предупредила заранее, то мы тоже не сидели бы дома, как два старых валенка! Возмутительная беспардонность!

– Мусик, давай не будем ссориться, – едва не разрыдалась Маруся. – Новый год ведь!

Валентина Макаровна смягчилась, они обменялись дежурными поздравлениями и попрощались.

Это был первый Новый год вне дома. Этот праздник Маруся всегда встречала с родителями. Ночь она сидела в пустой кухне и печально смотрела в окно. С улицы доносились хлопки фейерверков и радостные крики. В квартире густой пеленой повисла тягучая тишина. Телевизор находился в комнате, где спал Виктор, идти туда не хотелось. Маруся разогрела вчерашний суп и, сгорбившись, села за стол. Они планировали, что пойдут к родителям, поэтому холодильник был почти пуст. Елочки тоже не было.

В тарелку с тихим плюханьем начали падать горькие тяжелые слезы. Маруся судорожно вздыхала, пытаясь остановить рыдания, но истерика набирала обороты, и заглушить ее не получалось.

Утром произошла первая ссора. Маруся орала на Виктора, осыпая его оскорблениями. Он не остался в долгу, и скандал понесся, как разъяренный бык, круша хрупкие останки семейного благополучия и топча едва зародившиеся ростки надежды на счастье. Впервые Марусе захотелось ударить мужа. В какой-то момент они оба выдохлись и замолчали, тяжело дыша и с ненавистью глядя друг на друга.

Маруся не выдержала первой. Всхлипнув, она убежала в ванную комнату и долго надрывно там плакала. Вскоре слезы закончились. Она еще некоторое время громко скулила в надежде, что пристыженный Виктор придет просить прощения. Наконец ей надоело сидеть на холодном бортике, и она вышла. Квартира встретила ее гробовой тишиной. Виктора дома не было. Маруся обалдело осмотрела вещи в прихожей, решив, что муж просто спрятался и сейчас выскочит откуда-нибудь, как черт из табакерки. Его куртка и ботинки отсутствовали. На всякий случай она проверила шкафы и заглянула за занавески. Супруг растворился в праздничной дымке первого дня наступившего года.

Маруся принялась строить планы мести. Лучше всего, конечно же, покончить жизнь самоубийством. Она даже расплакалась от жалости к себе, представив гроб, усыпанный цветами, и рыдающего у могилки Виктора. Единственное, что вселяло сомнения, – отсутствие уверенности в том, что муж действительно будет скорбеть, как положено. В свете последних событий от него можно было ожидать чего угодно. Панихида могла превратиться в праздник души для нечуткого супруга. Кроме того, невозможность собственными глазами увидеть последствия своей безвременной кончины направила Марусины мысли в другое русло.

«Надо его напугать, – решила она. – Пусть думает, будто я его бросила».

Маруся схватила старую спортивную сумку и начала набивать ее своими вещами, воображая, как ужаснется Виктор, открыв шкаф и обнаружив пустые полки. Он начнет метаться, рвать на себе волосы и помчится ее искать. Но и тут мысль зашла в тупик, поскольку богатая Марусина фантазия отказывалась рисовать сцену примирения. Необходимо определить место, где это произойдет. Но такового места не было. Маруся вдруг поняла, что пойти-то ей, собственно, некуда! Эта квартира, по которой она сейчас металась, собирая вещи, являлась ее единственным убежищем. О том, чтобы поехать к родителям, не могло быть и речи. Представив мамино лицо и торжествующе воздетый к потолку указательный палец, Маруся сникла. Подруги жили с родителями. Единственная самостоятельная из них – Дина – жила с кавалером. Вряд ли ее ухажера устроит наличие Маруси на снимаемой жилплощади.