"Больная. Любовный роман"

4

Наступила пятница.

Едва завтрак закончился, больных начали забирать на выходные домой. В глубине души я им завидовала. Меня бы никогда не отпустили: я живу слишком далеко от психбольницы.

С мамой мы созвонились еще до обеда. В отделении было четкое правило – звонить родственникам в строго отведенное время. На это давался час, а после – только с позволения медсестры. Я пошла на рискованный шаг: стащила мобильник из сестринской, пока никто не видит.

Если бы это увидела медсестра, мне не сдобровать.

– Алло, мам… как твои дела?

Светлана Михайловна сидела в сестринской. Палата, в которой я лежала, находилась в паре шагов. Кабинет стоял открытым, и я старалась говорить очень тихо. Голос мой дрожал от волнения и наплыва чувств. Ещё чуть-чуть, и я разрыдаюсь.

– Да лучше всех. Сижу тут, одна… телевизор смотрю. Сейчас пока никуда не хожу, здоровье не позволяет. А ты там как? Что врач говорит?

– Меня, возможно, через месяц выпишут.

– Да, Людмила Афанасьевна мне тоже так сказала, когда я ей звонила.

– Мам… ты все-таки ко мне приедешь? Я очень соскучилась, – плаксиво сказала я.

– Насть, ты же знаешь, я не могу. Мне придется Аню попросить, чтобы она тебя из больницы забрала. Здоровье ни к черту. Ты там давай, не плачь, – она услышала, что я начала канючить, всхлипывая, – держись. Скоро встретимся, если будешь делать то, что говорит тебе врач.

– Хорошо, я постараюсь, – я поспешно вытерла слезы.

– Будешь плакать, тебя не выпишут. Так что, давай, прекращай. Ничего плохого пока не случилось. Все, давай, отдыхай.

– Давай. Пока.

Я убрала телефон под подушку и расплакалась. Мне было очень тяжело без нее. Да и по дому я очень сильно соскучилась. Там все-таки друзья, родные, парень… которого я очень сильно люблю. Его родители не очень-то мне рады, но сердцу не прикажешь – мы с ним словно две родственные души.

Сергей продолжал появляться. Я так и не смогла маме рассказать о нем, ибо она не будет ему рада. И, если честно, мне самой трудно его послать, да и невежливо это как-то.

– И что теперь, – вечером снова зашел разговор на эту тему, – будешь и дальше мучиться? Ты лучше скажи ему все как есть, не е… мозги ни себе, ни мужику. Да и ему станет легче, когда он узнает, что у тебя другой.

– Да-а… неудобно как-то…

– А держать человека за идиота – удобно? Не пойму я вас, культурных. Лучше прямо все сказать, чем пудрить мозги. Ну, как знаешь. Твоя жизнь, твой выбор. Только не пожалей потом, хорошо?

Следующий день тянулся медленно и неохотно. Оставшихся пациентов накормили полдником, что проходил после завтрака и перед утренней прогулкой, и состоял, в основном, из передачек.

Сергей приносил мне набитые вкусняшками пакеты и даже исподтишка кормил всякими сладостями. Мы с мамой ничего не покупали и решили обойтись без этого. Но мужчина решил исправить эту ситуацию, что для меня было нонсенсом: совершенно чужой человек старался обо мне заботиться, и я не знала, как реагировать на это.

– Значит ты еще девочка? – спросил у меня однажды Сергей.

– Да. У меня еще не было столь… серьезных отношений. Да я и не думала об этом.

– Ну как же? Секс – часть жизни. Зачем лишать себя столь приятного занятия?

Я смущенно улыбнулась.

– Ну… на самом деле я просто боюсь… этим заниматься. От этого же бывают дети. А у меня болезнь передается. Зачем мне это?

– Насть, – Сергей тяжело вздохнул, – мне кажется, у тебя и болезни никакой нет. Ты хорошо рассуждаешь, ведешь себя адекватно.Ты кажешься абсолютно здоровой. Хоть я и не врач, прошу прощения.

– Я инвалид, Сереж. У меня это на всю жизнь. И это, к сожалению, неизлечимо.

Я очнулась от воспоминаний и, тяжко вздохнув, направилась в палату, где с грустью посмотрела в окно. Перед глазами предстал прекрасный вид: блестящая от утренней росы трава, высокие сосны, закрывающие простор, влажные от дождя асфальтированные дорожки и пустующие лавочки.

«Надеюсь, мама все-таки решится приехать на выходных. Ну а вдруг? Вот возьмет и полегчает ей. Я, конечно, наивно мыслю, ну а вдруг? Чудо же иногда случается”, – печально подумала я, следя за мимо проходящими людьми. Они шли, взявшись за руки, иногда останавливаясь перед отделением.

Я отошла от окна и разлеглась на кровати, уткнувшись в прохладную подушку.

Через несколько минут мне пришлось встать по нужде. Покинув палату, я заметила Галину Сергеевну, маму Сергея. Она, переодевшись, стояла возле выхода с сумками. Решив узнать подробности, я подошла к ней и вежливо поинтересовалась:

– Вы собираетесь домой, Галина Сергеевна?

– Конечно, – улыбнулась она, поправляя дорожный костюм. – Сергей должен за мной заехать.

– Понятно… – равнодушно протянула я и, развернувшись, собралась уйти, но пожилая женщина остановила меня:

– Сергей попросил передать, что навестит тебя на выходных.

Я кивнула в ответ и покинула фойе.

Через несколько минут пришел Сергей, чтобы забрать Галину Сергеевну.

– Анисимова, выйди в коридор. Твой ухажер что-то сказать хочет.

Я отложила альбом для рисования и с удивлением встала с постели. В палате на тот момент уже никого не осталось. Я поправила халат и пошла по коридору в фойе.

Солнечные лучи освещали маленькое помещение, заполненное металлическими стульями. Фойе и комнату для свиданий ограждала решетка с красивым узором. На входе в отделение стояли двойные двери, одна из которых стояла запертой, если не выносили что-нибудь тяжелое.

Сергей одарил меня улыбкой и произнес:

– Собирайся.

Я изумленно взглянула на него.

– Что?..

– Ты едешь ко мне домой на выходные.

Я ничего не понимала и в шоке смотрела на Сергея, вытаращив глаза.

– Эм… в смысле? Я же… меня не могут отпустить абы к кому!.. Ты что, совсем с ума сошел?

– Насть… – Сергей подошел ко мне и присел передо мной, – я поговорил с твоим врачом, и она дала добро. Ты проведешь у меня два дня, а потом я привезу тебя обратно.

– А мама? Она дала согласие?

– Моя мама не против, чтобы ты у нас погостила.

– Моя мама, Сергей!..

Он опустил голову, тяжело вздохнув.

– Насть…

– Что – Насть?! Она может в любой момент приехать и не застать меня здесь! Ты понимаешь, на какие неприятности ты нарываешься?

Сергей взял мои руки в свои.

– Я все объясню твоей маме, если понадобится. И Людмила Афанасьевна ей все объяснит. Ты же взрослая девочка, все понимаешь.

– То есть, ты хочешь со мной переспать?!

– Да, и отрицать этого не буду. Мы же взрослые люди, чего нам стесняться.

– Насть, послушай, – вмешалась в наш разговор Галина Сергеевна, – Сережа не сделает тебе ничего плохого. Ты просто погостишь у нас, и все. Зачем так волноваться? Все будет хорошо. Я тебя уверяю, мой сын и пальцем тебя не тронет.

Я не знала, что мне делать. Я попала в какую-то западню. Меня забирает какой-то левый мужик, а они не видят в этом ничего плохого!..

– Насть… мы с тобой просто пообщаемся, познакомимся… поближе. Ничего такого не произойдет. Даже если у нас все получится… ты ничего не теряешь. Все будет в лучшем виде. Собирай свои вещи. Я подожду тебя тут.

Я не могла отказаться. Видимо, за меня уже все решено. Но как же… мама… Людмила Афанасьевна… а она… как она могла?..

– Насть… время идет.

Я вернулась в палату, собрала свои вещи и вновь пришла в фойе.

– Давай вещи. Я их понесу.

– Пусть Анисимова сходит за вещами, в которых приехала. Не поедет же она к тебе в халате! – фыркнула Елена Владимировна. – Анисимова, пошли, пока я не передумала.

– Я подожду тебя здесь.

Мы с медсестрой спустились во внутренний двор. Типичный подвал любого жилого помещения. На входе стояла решетка, закрытая на амбарный замок. Внутри помещение освещали обычные электрические лампочки. Здесь хранили постельное белье, одеяла, которые убирали на лето и выдавали только в холод, шторы, тюль и вещи больных.

Полненькая женщина с шишкой на голове записывала все в большую учетную тетрадь. Пролистав ее, она нашла номер, а после бирку с ним. Через минуту мне выдали вещи и попросили расписаться, а после подняли в отделение.

Я успела переодеться. Сергей, терпеливо ожидавший меня в коридоре, взяв за руку, повел из здания во внутренний двор. На улице царила прохлада. По коже тут же пошли мурашки. Сергей снял с себя ветровку и набросил мне на плечи. Я следовала за ним, стоило нам выйти за забор. Сандалии быстро намокли, ноги хлюпали при передвижении. Он шел впереди. Я смотрела ему в спину. Мне стало не по себе, когда Сергей вывел меня из больничного городка и усадил в свою красную иномарку.

Галина Сергеевна сидела на заднем сидении.

Сергей посадил меня рядом с собой. Я молчала, когда он завел мотор и повернулся назад, чтобы ненароком никого не сбить.

Ему пришлось надеть обычные очки.

– Зрение ни к черту. У меня с детства такая шняга.

Я снова промолчала.

Мы ехали всего полчаса. Машина завернула на перекрестке и заехала в застроенный район. Дома здесь были совсем новенькие, выкрашенные в разноцветную краску, с детскими площадками, заполненными каруселями, качелями и лавочками. Здесь на удивление приятно находиться. Одно из зданий выглядело очень старым, видимо, оно построено очень давно. Дом четырехэтажный, из кирпича, четыре подъезда, и на всех стоит домофон. Советские лавочки. Клумбы, засаженные цветами. Небольшая парковка, заставленная автомобилями. Довольно-таки скромно.

Сергей остановил иномарку у самого последнего подъезда. Он выключил мотор, вытащил ключи из замка зажигания и, освободившись от ремня безопасности, помог мне вылезти из машины. Мы взяли вещи из автомобиля и пошли в сторону подъезда, на двери которого белой краской нарисована цифра четыре.

Галина Сергеевна пошла следом за нами.

Мы вошли внутрь и поднялись на последний этаж. Сергей вытащил ключи из кармана джинсов и открыл ими железную дверь, выкрашенную в черную краску.

– Заходи.

Я нерешительно переступила порог квартиры. Сергей зашел самый последний и запер за собой дверь.

– Вот здесь поставишь обувь. – Он указал на обувную полочку. – Проходи. Я пока отнесу вещи наверх.

Это была огромная просторная квартира. Я охнула от неожиданности. Один только зал чего стоит! Такой просторный, с дорогой мебелью, с электрическим камином и лестницей, ведущей наверх, на второй этаж. Тут же была и кухня, перегородка отсутствовала. За кухней находилось еще одно запертое на ключ помещение.

Пока я вертела головой, пытаясь рассмотреть дорогие ковры на полу, стараясь понять, зачем Сергей занавешивает днем окна, Галина Сергеевна уже удалилась в комнату на втором этаже.

– Мама часто ночует у меня дома, – Сергей незаметно подошел ко мне и положил руки на плечи. – Она живет в другом поселке и приезжает очень редко. Мне бывает некогда ее навестить, поэтому она остается у меня. Можешь не переживать, нам она не помешает.

– Сереж?

– Да?

– А зачем ты окна днем занавешиваешь? Неужто ли солнечный свет тебе мешает?

Сергей улыбнулся и, взяв меня за руку, прижал к себе.

– Нет, солнышко, что ты. Просто солнечный свет для меня вреден. Знаешь ли, из-за моей внешней особенности у меня проблемы со здоровьем. Я не могу находиться на свету, плохо вижу, летом мне приходится носить одежду, чтобы не сгореть и не получить рак кожи. У меня это очень давно. Так что я не только красавец, но и инвалид, – он произнес это довольно шутливо.

– Понятно.

– Ну что, пойдем?

Сергей повел меня в комнату наверх, и я почувствовала, как внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.

Он торжественно открыл дверь в спальню.

– Это моя спальня. Я здесь отдыхаю.

Я осторожно заглянула внутрь.

– Ого, какая большая кровать!..

Сергей прикрыл за собой дверь и провел меня в комнату.

Кровать действительно большая – для такого гиганта в самый раз. Постельное белье было атласным, цвета горячего шоколада, наощупь такое приятное, нежное. В углу стоял шифоньер, небольшой стеллаж и совсем уж маленькая тумбочка, такая же, как в палате, в больнице. Сверху на ней разместились часы, кое-какие побрякушки и еще кое-какая мелочь.

Окно здесь тоже было зашторено.

– Ты садись… не стесняйся.

Я осторожно присела на краешек кровати. Сергей тут же присоединился ко мне и впился в меня пристальным взглядом.

– Что?..

Я была очень растеряна. Присутствие рядом взрослого мужчины меня очень смущало. Я отвела взгляд и старалась не смотреть на него. Сердце бешено билось. Руки заледенели. Мне было страшно даже пошевелиться.

– Насть, расслабься. – Сергей осторожно прикоснулся к моим плечам и начал их аккуратно массировать. – Ты очень сильно напряжена. Тебе нельзя волноваться. Ничего страшного не произойдет.

– Ты уверен?

– Ты боишься, что я причиню тебе вред?

Я пожала плечами.

– При всем своем желании… потому что… люблю тебя.

Я изумленно посмотрела на него.

– Да, я люблю тебя. Прости, что не смог тебе сказать сразу… ты тогда мне не поверила, сказала, что я глупый. На самом деле оно так и есть. Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой. Ты… не такая, как остальные…

Сергей аккуратно опустил рукава футболки, оголяя мои плечи. Он начал их покрывать поцелуями. Мне стало неловко, и я не знала, что делать.

– Ты такая… красивая… маленькая…

Сергей гладил мои руки, очень нежно, опускаясь все ниже. А потом резко прижал меня к себе, задыхаясь от чувств.

– Твои волосы… они так вкусно пахнут… – он закопался носом в мои волосы, вдыхая запах шампуня. – Ты мне нравишься… с тех пор, как я увидел тебя в приемнике. Ты такая… соблазнительная…

Сергей начал целовать мою шею, и я не могла пошевелиться: мне приходилось очень туго, я буквально таяла от его прикосновений.

Эмоции захлестнули, и мне стало тяжело дать отпор. Сергей развернул меня к себе лицом и поцеловал меня в губы. Я почувствовала неприятный привкус, ощутила, как его крепкие пальцы нервно сжимают мои руки. Он весь пылал от непреодолимого желания, и я сомкнула веки, дабы не видеть так близко его сиреневых глаз.

Он начал опускаться все ниже, и я ощутила, как его рука, нырнув мне под футболку, нервно сжала грудь. Я охнула от неожиданности. Сергей задрал мне майку и принялся играться с моими сосками. Я окаменела и не могла пошевелиться. Мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть этой картины.

Сергей снял с себя рубашку и швырнул ее куда-то в сторону. Я растерялась и просто замерла от предвкушения. Он положил меня на кровать и снял трусики, оголяя причинное место. Его полностью охватила страсть, и он уже не мог остановиться. Я застонала, когда почувствовала его пальцы внутри себя. Сначала он двигал ими очень медленно, а потом быстрее, заставляя меня возбудиться. Я просто вцепилась ему в руку и хотела остановить это безумие, но Сергей явно был сильнее.

– Да хватит!.. – закричала я и оттолкнула от себя возбужденного мужчину.

Я прикрыла обнаженную грудь руками. Сергей вытер нос рукой, тяжело дыша.

– Что такое, малышка? Тебе не понравилось?

– Ты привел меня сюда, чтобы переспать?!

– Что плохого в том, что я тебя хочу? – возмутился Сергей. – Ты мне нравишься… правда!.. – он развернул меня к себе. – Я очень нежен в постели… уверяю тебя!.. Я понимаю, мой напор пугает тебя, но я больше не могу сдерживаться! В конце концов, ты уже не маленькая девочка, тебе уже девятнадцать!.. Неужели ты не хочешь ощутить, насколько это приятно?..

– Что – приятно? Спать с незнакомым мужчиной? – я посмотрела на него. На глазах навернулись слезы.

– Ты считаешь это унижением? – Сергей внимательно смотрел мне в глаза. – Мы уже в который раз встречаемся, и ты ничего не поняла? Я дарил тебе подарки не просто так, не по теплоте душевной! Я люблю тебя, Настя! – он встряхнул меня. – И я хочу тебя!..

– Я не готова к этому!.. – мне было сложно сдерживать эмоции, и я просто рыдала навзрыд.

Сергей тяжело вздохнул. Он тоже чувствовал себя униженным.

Мне хотелось сбежать из этой квартиры куда глаза глядят. Сделать отсюда ноги, а потом все рассказать маме: какой-то мужик лапал меня своими гнусными похотливыми руками. Хотя я и сама виновата: зачем я пошла вместе с ним?

Меня пугало происходящее. Я сидела на кровати, прикрывшись руками, и плакала, то ли от обиды, то ли от отчаяния. А может быть, в этот момент я жалела саму себя. Хотелось пойти в ванную и долго смывать эту грязь с себя, со своего тела. Меня касался совершенно чужой мужик, хотел трахнуть здесь, чтобы потом выбросить как ненужную вещь.

Сергей не стал настаивать на продолжении. Он молча встал и куда-то ушел. Вернулся мужчина через несколько минут, держа в руках дымящуюся чашку. Я успела надеть на себя обратно свои вещи. Мне все еще было плохо, меня трясло от испуга, но я старалась держать себя в руках.

– На, выпей. – Сергей сел рядом со мной и протянул мне чашку.

– Что это?

– Ромашковый чай. Успокаивает нервы.

– Спасибо. Я лучше выпью свои лекарства.

Сергей опять встал, вытащил из шифоньера мои вещи и достал что-то завернутое в небольшой лист бумаги.

– На. – Он развернул его. Там оказалось несколько разноцветных таблеток. – Я все предусмотрел. Я попросил твоего лечащего врача дать тебе лекарства на это время. Ты не бойся, это не отрава. – Сергей заметил, что я не хочу их брать. – Мне незачем тебя травить.

– Да кто тебя знает?! – возмутилась я.

– Я себя знаю. Я бы не стал причинять боль человеку, которого люблю. На, возьми. Я схожу за водой.

Я посмотрела ему вслед. Если честно, меня тронула его забота. Он был заботливым, очень добрым. Но я все еще не могла понять, что Сергею нужно от меня. Любовь? У сорокалетнего мужчины? А как же… мой парень? Может, стоит рассказать, что у меня есть другой?

Сергей вернулся через пару минут.

– На, запей.

Я проглотила таблетки и дрожащими руками взяла стакан из его рук. Залпом выпила воду и вернула посуду мужчине.

– Успокойся. Ты вся дрожишь. – Он снова прикоснулся ко мне. Несколько раз провел пальцами мои руки, чтобы привести в чувство. – Не нужно так переживать, ничего страшного не произошло.

– Мне нужно кое-что тебе сказать…

– Я слушаю.

– Я сегодня разговаривала с мамой, – начала я, – мы долго беседовали, и… на днях она приедет, чтобы забрать меня домой. Ты понимаешь, чем бы все для тебя закончилось, если бы я с тобой переспала? Моя мама не любит таких дядечек, понимаешь? Она вообще негативно относится ко всем моим потенциальным ухажерам. Она считает, что вам нужно от меня только одно. И я начинаю ей верить.

– Если ты считаешь, что мне нужен только секс, то глубоко ошибаешься. Я дарил тебе подарки, приносил еду не для того, чтобы уложить в койку. Да, мне сорок лет. И что теперь? Ты мне понравилась, ты красивая и умная девочка. Я хочу, чтобы мы были вместе…

– В общем, меня выписывают. Через несколько дней я еду домой, – перебила я его. – И, надеюсь, этот кошмар закончится. Я не хочу провести жизнь с нелюбимым человеком. Я… Я благодарна тебе, но… но мы совершенно разные, понимаешь?

– Нет. Не понимаю. Противоположности притягиваются. Это не значит, что мы должны расстаться.

– Мы все равно не будем вместе.

– Тогда оставь свой адрес. Я приеду к тебе.

– И не подумаю!

– То есть, я тебе противен?

– Сереж…– я тяжело вздохнула, – у нас разница в двадцать лет. Ты что, не можешь найти себе ровесницу? Ты не понимаешь, что у нас все равно ничего не получится?

– Это просто условности и дебильные стереотипы! – нахмурился Сергей. – Я мужчина, я решаю, будет ли у нас что-то или нет! Почему вы, женщины, все за нас решаете?

– Потому что мы так захотели!.. В конце концов, мы такие же люди, как и вы!..

– Прости. Вспылил.

– Мне к понедельнику нужно вернуться. Мама может приехать в любой момент. И, если она меня там не застанет, будет очень плохо.