Раскрытая тайна

Интрига — Harlequin -94

Глава 1

Округ Франклин, штат Теннесси.

25 февраля, понедельник, 21:10

Красно-синие проблесковые маячки мелькали в ночи.

Одри Андерсон открыла дверцу машины и вышла на гравийную дорогу. Поморщившись, пожалела, что не успела переобуться, но время было недопустимой роскошью. Полицейский сканер выдал кодовые слова, обозначающие перестрелку, которая окончилась вызовом коронера. Хорошо, что преданный ей редактор, Брайан Петерсон, почти круглосуточно слушает полицейские частоты и немедленно известил ее о происшествии.

Одри увидела рядом с домом пикап шерифа, две патрульные машины и фургон коронера. Она удивилась, не заметив поблизости представителей новостных каналов и машин, принадлежащих репортерам из трех соседних округов. Странно, та наглая репортерша из «Таллахома телеграф» почти всегда успевала на место преступления раньше Одри. Наверное, у нее есть приятели в полицейском управлении.

Конечно, и у Одри имелись источники информации… Она нырнула в машину за сумкой. И самым надежным оставался окружной шериф — а все потому, что по-прежнему чувствовал себя виноватым за то, что изменил ей в выпускном классе школы.

Одри не стеснялась поддерживать в нем чувство вины, когда в том возникала необходимость. И сегодня у нее появилась прекрасная возможность в тысячный раз напомнить человеку, за которого она когда-то собиралась замуж, что он ее должник.

Одри передернуло от ночного холода.

Извилистая Банком-Роуд вела из Винчестера в Хантленд. По обе стороны дороги расстилались поля и пастбища. Здешние места находились в юрисдикции управления шерифа округа Франклин. Дома были разбросаны довольно далеко друг от друга, что, впрочем, не казалось чем-то необычным. Странно было другое. Дом, где произошла стрельба, принадлежал семье меннонитов. Тихая община редко становилась источником неприятностей, а уж случаи насилия были и вовсе делом почти неслыханным. Видимо, на старой ферме, выстроенной на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, произошло нечто столь вопиющее, что дело не могло решиться в кругу самих меннонитов.

Хотя последние десять лет Одри жила в Вашингтоне, выросла она здесь, в Южном Теннесси, и не могла припомнить ни одного убийства среди меннонитов.

Сунув под мышку сумочку-клатч, Одри достала телефон и захлопнула дверцу бедром. Она приехала прямо с банкета, который устроила местная Торговая палата в честь награждения лучших предпринимателей округа. На банкет она надела туфли на высоких шпильках, которые сейчас при каждом шаге увязали в гравии. Одри тяжело вздохнула. При ее профессии жертвы необходимы. Иначе ее «Винчестер газетт» не выжить! Ей не только приходится писать репортажи, она часто раскапывает то, что не под силу другим. Конечно, очень кстати, что у ее семьи глубокие корни в округе Франклин. Она знает всех и каждого далеко за пределами родного городка. Что еще важнее, нынешний шериф в самом деле ее должник… Стоило ей подумать о нем, как она заметила неподалеку его белую ковбойскую шляпу.

Одри ловко поднырнула под желтую заградительную ленту, обвязанную вокруг голых миртовых кустов. Как будто почувствовав нарушителя, шериф Колтон Таннер резко развернулся и увидел, как она идет к нему по дорожке в свете фар многочисленных машин. Даже не смотря на него, Одри знала, что он пожирает ее глазами. Выглядела она безупречно: светлые волосы уложены в высокую прическу, персиковая шелковая блузка, длинная плиссированная юбка-метла и лакированные туфли на шпильках. Словно в подтверждение ее догадки, он жестом остановил одного из своих помощников, который направился было к Одри, чтобы убрать ее с места происшествия.

Колт сбежал с крыльца и быстро зашагал к ней.

— Ри, ты ведь знаешь, тебе нельзя здесь находиться.

«Ри». С самого первого дня, когда ее привезли домой из роддома, все в родном городке называли ее Ри. Так принято на Юге.

— У тебя там труп, — объявила Одри, глядя снизу вверх на мужчину, разбившего ее наивное сердечко в семнадцатилетнем возрасте. — А у меня газета. Поодиночке ни один из нас ничего не стоит. Большой репортаж объяснит читателям, что здесь произошло — несчастный случай или умышленное убийство. Поэтому, шериф, у нас одна цель — раскрыть истину.

В серых глазах Колта проступило замешательство, смешанное с сочувствием. Вот только сейчас Одри все равно захотелось как следует встряхнуть его и сказать: ей его жалость не нужна. Она должна написать репортаж. Очень верна старая журналистская поговорка «больше крови — выше рейтинг». Все репортеры — настоящие акулы пера, и она не исключение.

— Что ж… — Колт глубоко вздохнул. — Даже если и так, Ри, здесь место преступления. Сейчас в доме работает следственно-оперативная группа.

Он пожал широкими плечами. Почему, ах, почему она обращает внимание на то, какие широкие у него плечи? Как и прочие признаки мужественности… Почему она постоянно оглядывается назад? А может, просто дошла до ручки. Одри вернулась в Винчестер полгода назад и с тех пор ни разу не была на свидании. Возможно, ей просто нужно удовлетворить одну из основных человеческих потребностей, и тогда все придет в норму…

Как бы там ни было, она не удовлетворит свою потребность с этим великолепным ковбоем. Ни сейчас, ни в будущем. Между ними все кончено. Теперь ей от него нужны лишь ценные сведения. И может быть, возможность хоть краем глаза взглянуть на место преступления.

— Я репортер, — возразила она. — У меня есть обязательства перед подписчиками. Они имеют право знать, что происходит у нас в округе!

— Понимаю. — Колт поднял руку, не давая Одри перебить себя. — Но нельзя вот так являться и пересекать периметр…

— Прошу тебя! — Она достала из сумочки одноразовые перчатки. — Я знаю, как вести себя на месте преступления получше твоих помощников. И даже… — продолжала она, встретившись с его настороженным взглядом, — получше тебя!

Одри сделала еще шаг вперед, собираясь подняться на крыльцо. Там можно надеть бахилы и зайти в дом.

— Мне все равно, что ты там расследовала в большом городе, — возразил Колт, догоняя ее. Он колебался секунд пять — скорее всего, чтобы получить возможность посмотреть ей вслед. Кое-что не меняется. — Ри, там ведутся следственные действия. Как бы мне ни хотелось оказать услугу, но тебе туда нельзя.

Одри остановилась у подножия деревянного крыльца.

— Колт, хочешь сказать, что ты мне не доверяешь?

Его красивое лицо мучительно исказилось, и она злорадно усмехнулась. Одри точно знала, на какие кнопки нажать, чтобы вызвать ту или иную реакцию Колта. Хотя вернулась в родной городок всего полгода назад, она очень быстро наладила отношения со всеми, кто важен для ее цели — спасти семейную газету.

— Ри, ты прекрасно понимаешь, что дело не в недоверии. Мы проводим официальные следственные действия. Если я тебя впущу, можно считать, что улики повреждены, и я ставлю под угрозу результаты следствия.

Одри тяжело вздохнула, как будто раньше такая мысль не приходила ей в голову.

— В таком случае расскажи, что произошло. Потом я уберусь отсюда и больше не буду тебе мешать.

Колт снова досадливо вздохнул и покосился на своего помощника, которому полагалось охранять место преступления от посторонних. Одри заподозрила, что беднягу ждет выволочка.

Речь идет не только о стрельбе. В деле есть жертва. Возможно, произошло убийство.

— Сара Содер… дочь Мелвина Йодера, — нехотя произнес Колт, напоминая, что она вынудила его что-то сказать, — застрелила человека, который вломился к ней в дом.

— Попытка ограбления? — удивилась Одри. Всем было известно: меннониты не держат в домах ценности.

Колт пожал плечами:

— Мы пока ничего не знаем. Сейчас тело осматривает Берт. Как ты понимаешь, это процесс долгий. И вообще еще нельзя увозить труп. Ну, а мы пока… — он жестом указал на дом, как будто она не совсем понимала, о чем он говорит, — собираем улики. Может быть, завтра к полудню или около того будем иметь какое-то представление о том, что там произошло.

Одри сомневалась, что восьмидесятилетний окружной коронер Берт Джонстон задержится у трупа хотя бы на минуту дольше, чем следует, особенно в такой поздний час. Ну, а она… она вовсе не собиралась дожидаться отчета о вскрытии. Ее цель — разместить репортаж на первой полосе в завтрашнем утреннем выпуске.

— Почему так долго нельзя увозить труп? — Обычно стражи порядка предпочитают убрать труп с места преступления, как только его надлежащим образом сфотографируют и зарисуют.

— Мы ждем Бранча. Хотим, чтобы он взглянул на покойника… жертву… прежде чем мы продолжим.

Ага, наконец-то они подошли к сути дела. Бранч Холлоуэй был федеральным маршалом, в чьи обязанности входил арест преступников по делам федеральной юрисдикции. Значит, в доме лежит не простой мертвец; он имеет какое-то отношение к федералам. Одри мысленно перебирала многочисленные варианты, которые требовали вмешательства Службы федеральных маршалов.

— А Содер тут при чем? — спросила она.

— Сара утверждает, что никогда его раньше не видела. Она крепко спала, проснулась, услышала, как кто-то ходит внизу, и сделала все, что должна была, чтобы защитить детей.

Одри скептически хмыкнула:

— А где ее муж?

— Едет домой. Его не было в городе. Сейчас с Сарой и детьми мой помощник.

— Убитого опознали?

Во двор въехал черный пикап-внедорожник и остановился рядом с машиной шерифа. Бранч Холлоуэй.

Колт дотронулся до ее плеча:

— Ри, вынужден просить тебя выйти за ограждение.

Одри понимала: теперь, после приезда Бранча, Колт обязан действовать по всем правилам. Колт и Бранч соперничали со школы. И Колт не мог дать лишние козыри в руки старому сопернику, проявив на его глазах снисходительность к своей бывшей девушке.

— Можешь рассказать о преступлении что-нибудь еще, что я могу поместить в завтрашнем выпуске? — Она не уйдет, во всяком случае, добровольно, не узнав чего-то еще.

— Колт, что тут у вас? — Бранч снял черную ковбойскую шляпу и вежливо кивнул ей: — Ри…

— Маршал… — кивнула она в ответ и улыбнулась, как будто всю ночь только его и дожидалась.

Когда она уехала из родного городка, поступив в колледж, образ Бранча Холлоуэя оставался одним из самых ярких воспоминаний о Винчестере. Тогда он был лучшим квотербеком в команде «Теннесси волонтирс». Школу окончил на несколько лет раньше их с Колтом. Как и Колт, Бранч был воплощением ковбоя. Одри и ее лучшая подруга Саша втайне восхищались Бранчем Холлоуэем. Ну, а после того, как его признали звездой футбольной команды колледжа, Бранч стал в родном городе настоящей знаменитостью.

Ну почему она в свое время не полюбила его? Еще в восьмом классе она обещала выйти за Колтона Таннера, как только они оба окончат колледж. Они встречались с седьмого класса и почти до выпуска, когда он изменил ей с ее заклятой соперницей. И в результате она осталась с разбитым сердцем! Колт как будто прочитал ее мысли, он посмотрел ей в лицо, и она заметила, как в его серых глазах мелькнуло сожаление.

В школе Колт Таннер и Бранч Холлоуэй считались самыми красивыми и популярными парнями. У Колта были угольно-черные волосы и светло-серые глаза. Бранч был блондином с золотистыми глазами. Они с Бранчем были высокими, спортивными; такими они и оставались почти двадцать лет спустя. Оба считались в родном городке настоящими героями. Но Колт к тому же оказался изменником. Будь он проклят!

— Что ж, я вас оставляю. Не буду вам мешать.

Оба, как истинные южные джентльмены, вежливо притронулись к шляпам и пожелали ей доброй ночи.

Одри дошла до конца дорожки и, морщась и поминутно спотыкаясь на высоких каблуках, направилась к своей машине. Она сделает несколько снимков и поспешит назад, в редакцию. Необходимо поменять макет.

— Здрасте, мисс Андерсон! — услышала Одри, когда уже собралась сесть за руль. Помощник шерифа Калвин Стивенс улыбался во весь рот. — Наверное, сегодня, в полнолуние, у многих едет крыша…

— Наверное.

Одри прислонилась к дверце и стала ждать, пока Стивенс подойдет ближе. Если он уже побывал на месте преступления, возможно, ей удастся вытянуть из него что-нибудь ценное.

— Трудно поверить, что тот тип вломился в дом к Саре, — как бы между прочим заметила Одри, словно Сара Содер была ее близкой подругой, да и о покойнике она знала всё.

— Точно. — Кэл покосился на дом и огляделся по сторонам, желая убедиться, что рядом с ними никого нет. — Особенно если учесть, что он приехал из самого Чикаго! Сара клянется, что раньше в глаза его не видела. Трудно поверить, если учесть, что он поперся в такую даль.

Чикаго… Любопытно! Одри кивнула:

— Настоящее безумие, правда?

— Это уж точно… Не успел шериф Таннер установить его имя, как позвонил какой-то детектив из Чикаго и стал расспрашивать, что тут у нас случилось.

— Значит, у покойника криминальное прошлое?

— Да-а… Еще какое! По словам чикагского детектива, покойник состоял в мафии.

Так вот почему Колт сразу поставил в известность Бранча! Раньше Бранч служил в Чикаго. Скорее всего, он неплохо осведомлен о тамошних криминальных семьях. Обыкновенная попытка взлома и ограбления перерастала в нечто гораздо большее.

— Знаете, как зовут покойника?

Кэл покачал головой:

— Но он настоящий здоровяк. Рыжий… Сара попала ему прямо в грудь из ружья мужа, с которым он охотится на оленей. Всего один выстрел… Он, наверное, умер, не долетев до пола.

— Рада, что она и дети не пострадали…

Кэл не успел ответить. Парадная дверь дома открылась, и на крыльцо выкатили каталку. Колеса загрохотали по ступенькам.

Может быть, ей поехать следом за Бертом Джонстоном в винчестерскую больницу? Берт возглавлял две ветеринарные клиники в округе. Двадцать лет назад он лечил Мэйзи, ее любимую собаку колли. Нелишним будет кое о чем и у него спросить.

Все равно утром за завтраком Берт все расскажет своим приятелям, с которыми пьет кофе. С таким же успехом может кое-что сказать сейчас и ей, Одри. В конце концов, ее газета предоставляет ему скидку на рекламу… Вот меньшее, что он может для нее сделать.

Убийство — даже с целью самообороны — в округе Франклин случается крайне редко. Особенно если в деле фигурируют связанный с мафией чужак и тихая меннонитка, прожившая в Винчестере всю жизнь.

Такого рода истории годятся даже для «Ассошиэйтед Пресс»… Возможно, сегодня у Одри счастливая ночь!

Глава 2

Одри бросила ключи на столик у двери. Сбросила одну за другой испорченные туфли. Немного постояла на месте; половицы приятно холодили босые ступни. В доме было темно, горела лишь настольная лампа на столике с ключами. Так странно возвращаться в пустой дом!

Мама всегда была очень энергичной и неунывающей. В любую погоду в доме было много благоухающих цветов из сада. Даже зимой у нее цвели разнообразные растения. Садоводство было для нее средством спасения, своего рода «куриным бульоном для души».

Спасением же Одри являлось чтение. Когда она стала репортером, то, по ее мнению, часто черпала храбрость в многочисленных прочитанных триллерах.

Взяв туфли, она направилась к лестнице. Весь дом словно застрял в Викторианской эпохе. Нынешние хозяева сделали лишь несколько уступок современности: купили удобный диван в гостиную и современную технику для кухни. Хотя стены и потолки поддерживались в хорошем состоянии, обстановка по-прежнему была в розовых и темно-красных тонах, как сто двадцать лет назад, когда построили дом. Поднявшись на второй этаж, Одри посмотрела в противоположный конец коридора. Находившиеся там комнаты раньше принадлежали ее родителям. Она вспомнила, как в детстве по ночам часто выбиралась из своей кровати и шлепала к внушительным двойным дверям. Отец всегда брал ее на руки и укладывал между собой и матерью. В положении единственного ребенка в семье есть свои плюсы.

Несмотря на то что прошло столько лет, при воспоминании об отце сердце Одри сжалось. Она, наверное, всегда будет по нему скучать, хотя его нет уже двадцать два года. На нее навалилась усталость. Она вошла в свою комнату, ту самую, где спала в детстве и отрочестве, и сразу же прошлепала к встроенной гардеробной, чтобы убрать туда испорченные туфли. Наверное, лучше бы их просто выкинуть… С другой стороны, маленькая обувная мастерская на углу площади зависит от мелких заказов. Одри лучше многих понимала, как необходимо поддерживать местных предпринимателей. Хотя сама она отнюдь не считала себя бедной, но уход за матерью и газета быстро опустошали ее запасы.

Она со вздохом огляделась. Мама почти ничего в доме не меняла. Одри сразу же по возвращении вынуждена была кое-что исправить. Во-первых, она расширила стенной шкаф, превратив его в полноценную гардеробную. Тем не менее ей пришлось значительно пересмотреть свой гардероб. Много лет она находилась в центре внимания, поскольку занималась журналистскими расследованиями, поэтому и предметов одежды ей требовалось много. При ее прежних гонорарах это не составляло проблем.

Но прежняя жизнь закончилась. Одри закрыла дверь гардеробной, запрещая себе думать о прошлом. Ни к чему оглядываться назад. Теперь у нее совсем другая жизнь, и не такая уж плохая. Она бросила сумочку-клатч на стул и потянулась к молнии на юбке. Она поехала в больницу следом за Бертом, но там ей ничего выяснить не удалось. По пути из больницы домой она надиктовала Брайану текст на первую полосу. Затем переслала ему снимки места преступления. Брайан обещал подготовить материал. Сроки поджимали, но, поскольку типография у них, одних из немногих, размещалась в здании редакции, Одри не сомневалась, что они справятся. В завтрашнем выпуске, который доставят подписчикам и в киоски, расскажут то немногое, что им пока известно о происшествии. Онлайн-статья уже появилась.

Сара Содер была на два или три года моложе Одри. Одри помнила ее еще девочкой в семейной пекарне. После возвращения в родной городок Одри часто видела Сару там же за кассой. Одри заходила в пекарню не меньше раза в неделю. Хотя «Пекарня Йодеров» находилась за городской чертой Винчестера, она считалась местной достопримечательностью. Булочки с арахисовой пастой там пекли несравненные; их любила ее мама. Одри взяла за правило, приезжая к маме, угощать ее всем, что она любит. Самой ей больше всего нравились черничные сконы. Она покупала их для себя.

Но человек, чья жизнь оборвалась на кухне у Сары Содер, приехал на Банком-Роуд не за булочками с арахисовой пастой и не за черничными сконами. И уж точно он вломился на ферму, построенную сто лет назад, не в поисках каких-то ценностей. Приезд Бранча Холлоуэя исключал вероятность того, что гибель незнакомца была случайной. Участие Бранча Холлоуэя подразумевало серьезное преступление. Вряд ли дело в наркотиках, торговле оружием или людьми… По крайней мере, с этим Содеры никак не связаны. Скорее всего, приезжий просто зашел не в тот дом. И все же оставалась вероятность того, что кто-то в округе Франклин замышляет недоброе; не случайно же чужак приехал сюда из самого Чикаго — Города ветров!

Юбка легко соскользнула вниз по бедрам. Одри раздевалась, гадая, к чему могли быть причастны местные жители. Трудно поверить, что Сара Йодер, которая после замужества поменяла фамилию на Содер, замешана в чем-то криминальном. Хотя Одри прекрасно понимала: внешность часто бывает обманчивой. Но Содеры — меннониты.

Она нахмурилась. Пальцы застыли, едва она начала расстегивать блузку. Она забыла спросить Брайана, откуда он узнал о происшествии. Завтра непременно спросит.

В тишине виброзвонок мобильника показался особенно громким, хотя смартфон и лежал в сумочке. Не отвечать она не имела права. Возможно, следствию удалось установить нечто важное… или что-то случилось в редакции. У них хватало проблем с застройщиками, которые хотели снести старое здание, где располагалась редакция.

После того как Одри возглавила «Винчестер газетт», поняла, что семейное предприятие способно занять всю жизнь. Как репортер отдела криминальной хроники, она всецело отдавалась работе, но, справившись с очередным заданием, как правило, могла немного отдохнуть — до следующего материала. Зато с «Газетт» дело совершенно другое. Новости нужны как воздух. Нужны репортажи, нужна реклама, чтобы заполнить полосы газеты… Семья Андерсон владела газетой почти два столетия. Так неужели Одри от нее откажется? Отец наверняка хотел бы, чтобы она возглавила газету после того, как его брат Филип, дядя Одри, решил уйти на покой.

Ее передернуло. Можно подумать, у нее был выбор! За нее все решили много лет назад.

Одри вытащила смартфон из сумочки.

Увидев, что звонят из «Сосновой рощи», она похолодела от ужаса. Так назывался интернат, где находилась ее мать.

— Одри Андерсон. — Она затаила дыхание.

— Мисс Андерсон, говорит Роберта Томпсон из «Сосновой рощи».

Беспокойство в голосе собеседницы еще больше расстроило Одри.

— Сегодня ваша мама очень нервничает. Мы хотим дать ей успокоительное, но она настаивает, что вначале должна увидеться с вами. Знаю, сейчас уже поздно, но…

— Еду!

Дорога в «Сосновую рощу» на другом конце городка занимала около пятнадцати минут, но Одри показалось, что прошла целая вечность. Сердце у Одри колотилось так часто, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Наконец, она припарковалась и направилась к главному входу. Ночной охранник жестом пригласил ее войти. Очевидно, мама поставила на уши всю ночную смену. Сестра Роберта Томпсон ждала Одри у входа в отделение по уходу за пациентами с нарушениями памяти. Роберта с грустью улыбнулась:

— Простите, что пришлось вас побеспокоить в такой час, но она не желает ложиться в постель и хочет вас видеть. Поговорите с ней. Сейчас вы нужны ей больше всего. А потом мы попробуем ее уложить.

Войдя, Одри увидела, что Мэри-Джо Андерсон расхаживает по комнате. Ее короткие седые волосы были всклокочены, длинная фланелевая ночная рубашка помялась, как будто она много часов подряд ворочалась с боку на бок.

— Мама!

Мэри-Джо повернулась к Одри. Какое-то время она смотрела на дочь пустым взглядом. Она находилась где-то далеко отсюда, возможно, не по расстоянию, а по времени. Одри слишком хорошо знала такой взгляд. Когда она вернулась в родной городок, собираясь выкупить газету и начать новую жизнь, впервые заметила, что у матери случаются провалы в памяти. Подобные эпизоды поражали ее и разбивали ей сердце.

— Одри… — Взгляд прояснился, и мама улыбнулась.

Одри закрыла дверь и обняла маму.

— Что случилось? Сестра Томпсон говорит, что ты расстроена.

Одри заметила, что мама уже не улыбается.

— Они найдут его, и тогда сама знаешь, что будет.

Одри овладело знакомое дурное предчувствие.

— Мам, давай-ка сядем. Я очень устала. Да и ты, наверное, тоже…

Она подвела мать к кровати, и обе сели на край. Мэри-Джо внимательно осмотрела джинсы и свитер дочери, а потом снова заглянула ей в глаза.

— Одри Роуз, я в жизни не встречала девочки, которая выглядела бы красивее в простых старых джинсах!

Одри не удержалась от улыбки.

— Мама, ты всегда так говоришь.

— Это правда.

Мэри-Джо вздохнула и отвернулась к стене, как будто с ней заговорил кто-то еще.

— Прости, милая, что доставила тебе столько беспокойства. Тебе, наверное, пора возвращаться в Вашингтон. Зря я тебя дернула…

Одри положила руку маме на плечи:

— Ниоткуда ты меня не дернула. Помнишь? Полгода назад я вернулась в Винчестер и выкупила газету. После того, как дядя Фил ушел на покой.

Одри отвернулась; стало ясно, что мама совсем ничего не помнит. Одри показалось, что морщины на мамином лице стали глубже. И в глазах плещется тревога… Хотя память ее частенько подводила, она все равно беспокоилась. Неужели такое же проклятие настигает всех женщин? Всех матерей? А может быть, дело в тайне, которую они так долго скрывают… Одри отогнала последнюю мысль. Сейчас все в порядке. Им обеим не о чем беспокоиться.

— Мы не можем вечно скрывать нашу тайну, — прошептала мама.

Слова Мэри-Джо заставили Одри снова повернуться к ней. Она покосилась на дверь — просто не смогла удержаться. Никто не должен слышать, о чем они говорят.

— Мама, тебе не нужно беспокоиться из-за той тайны. Никто ничего не узнает, обещаю!

Мэри-Джо снова повернулась к Одри, на нее было больно смотреть.

— Ты ничему не можешь помешать. Судьба или как ее называют… Всевышний. Так говорится в Библии. — Она тяжело вздохнула. — Нас разоблачат, а виновата во всем я. Во всем виновата я…

Последние четыре слова она повторяла снова и снова. Одри решила спросить у сестры Томпсон, не было ли сегодня у Мэри-Джо посетителей. Обычно такого рода срывы случались с мамой после каких-то событий. Может быть, она услышала о стрельбе на Банком-Роуд. Правда, Одри не представляла такое возможным. Может, на нее повлияли слова о какой-то еще стрельбе или смерти.

— Мама, помнишь, как я в девятом классе играла в спектакле? Тебе пришлось шить мне костюм. Я играла няню, а ты очень расстроилась, что мне не дали роль Джульетты.

— Костюм получился ужасный. — Мэри-Джо покачала головой. — Ты должна была играть Джульетту!

Одри рассмеялась:

— Режиссером была миссис Бишоп, наверное, ей хотелось, чтобы главная роль досталась ее дочери.

Мэри-Джо расплылась в улыбке:

— По-моему, хуже того костюма был только твой наряд на выпускном!

— Ох… — При воспоминании Одри передернуло. Тот день и тот наряд ей очень хотелось забыть. — Да, мой выпускной наряд был просто жутким.

Мама пустилась в воспоминания о том, как заказывали платье, о многочисленных примерках и о том, как оно все равно плохо сидело. Одри тогда дважды разражалась слезами, а потом решила: хватит. На проклятый выпускной она надела любимые джинсы и футболку. Одри не сомневалась: она единственная девочка в округе Франклин, а может, и во всем штате Теннесси, которая посмела надеть джинсы на выпускной.

Колт только ухмыльнулся и сказал ей, что она самая красивая девочка в зале — а может, и во всем мире. Грудь у Одри сдавило от старой боли, которая сопровождала воспоминания о последнем годе в школе. Она была по уши влюблена в Колта Таннера. С восьмого класса, когда он украдкой поцеловал ее в школьном автобусе, они мечтали о совместной жизни. Первый поцелуй поразил их обоих. Идеальное сочетание свежести и невинности.

Она знала его мальчиком, а потом мужчиной. Она знала его вдоль и поперек. По крайней мере, ей так казалось. Но когда он женился на другой — на той, которая ждала от него ребенка, — Одри поняла, что больше никому не доверит свое сердце. Раз Колт способен его разбить, полагаться нельзя ни на кого.

Верная своему слову, она больше никому не доверяла. В декабре ей исполнится тридцать семь лет. Недалеко и до сорока. Скорее всего, она так и не узнает, что чувствуешь, когда держишь на коленях своего ребенка или делишь жизнь с мужчиной, которого любишь так, как ее мать любила ее отца. Конечно, работа многое компенсировала — пока все не пошло под откос. Теперь ее ребенком можно считать газету. Чтобы не заниматься самокопанием, Одри стала слушать маму, которая говорила и говорила о далеком прошлом — о «хороших днях», как она их называла. О днях до того ужаса, который охватил их после сердечного приступа у отца… и тайны, которую они с матерью унесут в могилу.

Кое-что должно оставаться похороненным. Другого выхода не было — ни тогда, ни сейчас.

— А потом ты уехала и прославилась благодаря своим журналистским расследованиям, — произнесла Мэри-Джо после долгой паузы. Ее глаза засверкали от гордости. — Твой отец так гордился бы тобой!

Вот еще одна тайна, которую Одри надеялась сохранить. Мама никогда не узнает — как, впрочем, и кто-то еще, — что ее карьера моментально пошла под откос. Она совершила ошибку. Десять лет на вершине — и глупая, дурацкая ошибка перечеркнула все ее достижения. Ей так не терпелось написать сенсационный материал, что она доверилась источнику, не удосужившись проверить все факты. Поверила тому, кого считала своим другом, и очень хотела опередить остальных. И села в лужу.

Она крупно облажалась. Главное, ей некого винить, кроме себя самой. Пока она зализывала раны, позвонила мама и сообщила о желании Фила уйти в отставку. Одри сделала то, что должна была сделать. Примчалась домой и выкупила долю дяди в семейном предприятии. Никто лучше Одри не умел представить сенсационный материал. За год она могла бы снова сделать газету процветающей. Никаких проблем! За меньший срок можно выносить ребенка. Конечно, у нее все получится. Если она будет занята сохранением фамильного наследия, ей не придется думать о том, во что превратилась ее когда-то блестящая карьера.

И о тайне, о которой никто и никогда не должен узнать.

Мама положила голову Одри на плечо; на смену возбуждению пришла усталость.

Приехав домой, Одри вдруг с ужасом поняла: маме плохо. Ее забывчивость и рассеянность — не просто приметы пожилого возраста или переутомление от работы. У Мэри-Джо деменция. Если бы Одри приезжала домой чаще, она бы наверняка поняла, что потерянные ключи и пропущенные встречи, над которыми мама смеялась по телефону, — не просто забывчивость. Гораздо больше. Зато сейчас она здесь. И, как всегда говорил отец, «если жизнь подбрасывает тебе лимоны, сделай лимонад».

Идеальный пример тому — сегодняшняя стрельба. Ничто так не способствует росту тиража, как возможное убийство.

Глава 3

Колт оперся о кабину пикапа и устало вздохнул. Берт увез покойника. Тело следовало доставить на вскрытие в бюро судебно-медицинской экспертизы. Два криминалиста прочесали дом Содеров частым гребнем.

Куда же подевался муж Сары Содер? По ее словам, он должен вернуться из Гендерсонвиля, куда уехал на похороны. Он явно не торопился домой, хотя, по мнению Колта, узнав о том, что случилось, должен был сразу же примчаться к жене и детям. Колт предложил Саре пожить несколько дней у родных, пока дом считается местом преступления. Завтра нужно будет еще раз все осмотреть. Конечно, Колт не ожидал найти что-либо серьезное.

Маршал Бранч Холлоуэй расхаживал по дороге туда-сюда и разговаривал по телефону. Колт не слышал, о чем он говорит. Насколько он знал, Бранч был на хорошем счету в Службе федеральных маршалов, но в прошлом году его почему-то перевели в округ Франклин, где редко случалось что-то достойное федерального уровня.

Сегодняшнее происшествие явно стало исключением. Бранч сказал, что убитый — мелкий чикагский мафиозо, но подробно о нем не распространялся. Колту такая скрытность не понравилась. Здесь его округ, и ему необходимо знать, что же произошло сегодня в доме Содеров. Он не собирался передавать дело в чужие руки, если не получит соответствующего приказа. Он, а не Бранч Холлоуэй отвечает за безопасность жителей своего округа!

Бранч убрал телефон и направился к Колту. Колт оттолкнулся от пикапа и положил руки на бедра.

— Ну, и что тебе сказал бывший босс?

— Я оказался прав. Убитый — Тони Марчелло. — Бранч посмотрел на темные окна дома. — Колт, он не случайно сюда вломился. Марчелло поручали грязную работу. Он выбивал долги, убеждал должников раскошелиться. Иногда охранял главарей. Но главное, он действовал по приказу. Не представляю, чтобы такой, как он, совершил ошибку.

Только этого не хватало!

— Хочешь сказать, что Содеры каким-то боком причастны к мафиозным делам? — Колт ничего не понимал. Такого просто не может быть!

— Очень похоже на то. Я вернулся всего год назад, поэтому плохо представляю, кто есть кто… Насколько хорошо ты знаешь Уэсли Содера?

— Ты вообще знаком с кем-нибудь из меннонитов? — спросил Колт. Бранч тоже вырос в Винчестере и понимал, о чем речь. — То, на что ты намекаешь, кажется мне невероятным даже при самой буйной фантазии!

Бранч пожал плечами:

— Но ведь Уэсли не отсюда родом? И десять лет назад его здесь не было?

Тут он оказался прав.

— Ну да, он поселился в наших краях как раз лет десять назад. По словам Сары, приехал из Маркема, штат Иллинойс.

— Маркем недалеко от Чикаго… — Колт подавил тяжелый вздох. — Мы узнаем больше, когда проверим отпечатки Содера.

Колт велел одному из криминалистов снять отпечатки пальцев с деревянных подлокотников кресла-качалки, стоявшего у камина. Рассказывая об Уэсли, Сара то и дело косилась на пустое кресло. Колт решил, что там любит сидеть ее муж.

— В нашей базе данных нет никакого Уэсли Содера ни из Иллинойса, ни из Теннесси, — продолжал Бранч. — Так что ты ничего на него не найдешь… Зато, если его отпечатки обнаружатся в базе, мы будем точно знать: он не тот, за кого себя выдает.

Дьявол! Бранч по своим каналам мог получить нужные сведения за секунду. У Колта таких ресурсов не было. Как ни хотел заранее поблагодарить маршала за помощь в расследовании, он понимал: его стараются отодвинуть в сторону.

— Пока не пришел ответ из лаборатории, нам известно только одно: у Содера нет криминального прошлого.

— Все возможно… Мы можем всю ночь гадать, из-за чего Сара выстрелила в незнакомца, и все равно ни на шаг не приблизимся к истине. — Колт понимал, что Бранч уже, так сказать, метит территорию. Он не собирался уступать.

— Бранч, мы обязаны действовать осторожно и грамотно… Как положено. И не бежать впереди паровоза.

Хотя Колт не знал наверняка, почему Бранча перевели из Чикаго в родной городок, но такой перевод граничил с понижением в должности. Едва ли в его прошлом есть что-то, способное украсить резюме.

— Что ж, будь по-твоему. — Бранч снова покосился на дом Содеров. — Пока. Завтра я с тобой свяжусь.

Колт кивнул в знак согласия. Бранч сел в свой внедорожник и уехал. Колт смотрел ему вслед. Как жаль, что Мелвин Йодер лежит на смертном одре! Завтра нужно будет навестить его сыновей и попросить разрешения повидаться с патриархом местной меннонитской общины. Йодер наверняка знает зятя лучше, чем кто бы то ни было. Содер ни за что не смог бы жениться на дочери Йодера, если бы отец его не одобрил.

Если здоровье старика позволит принять гостя, Колт расспросит Мелвина об Уэсли Содере. Что он за человек? И почему не торопится домой, зная, что сейчас очень нужен жене и детям?

Напрашивался лишь один правдоподобный ответ: Содеру есть что скрывать. Колт в последний раз взглянул на дом и сел в машину. Что бы ни утаивали Сара Содер и ее муж, он все выяснит.

Едва Колт добрался до собственного дома, как возникла еще одна проблема. Во двор въехал его сын Ки и припарковался прямо за отцовским пикапом. Колт проверил время. «Комендантский час» для подростков давно наступил.

Сын не догадывался, что отец сидит в машине и видит его. Скорее всего, Ки считал, что его властный папаша, который понятия не имеет, как живет молодежь, уже давно спит. Колт наблюдал, как его восемнадцатилетний сын вылезает из машины и тихо закрывает дверцу. Потом он огляделся по сторонам и зашагал к дому.

Зашагал — сильно сказано. Его шатало из стороны в сторону… Колт негромко выругался. У него на глазах его единственный ребенок с трудом добрался до окна своей комнаты. Толкнул створку и перевалился через подоконник… Послышался глухой удар — видимо, Ки рухнул на пол.

Парень безрассуден и напрашивается на неприятности. Мать и дед избаловали его вконец. Только Колт пытался внушить ему какие-то правила; хорошо, что после развода он добился совместной опеки над сыном. По крайней мере, половину времени Ки вынужден хоть как-то подчиняться правилам.

Он давно нарывался на неприятности… Но сегодня Колт впервые увидел, как сын возвращается домой после очередной вечеринки. Он посмотрел в зеркало заднего вида на красный сверкающий пикап. Парень сел за руль пьяным! Колт все видел собственными глазами. Прежние выходки не шли с этим ни в какое сравнение.

— Черт бы все побрал!

Колт вышел из машины, захлопнул дверцу и направился к дому, который достался ему в наследство от отца, — единственное, чего Колт не лишился при разводе. Войдя в комнату сына, он увидел, что Ки лежит на полу, на том месте, куда упал, и громко храпит. Покачав головой, Колт подобрал с пола брелок от машины сына и сунул себе в карман. Теперь избалованный паршивец не сядет за руль по меньшей мере месяц. Будить сына и ругать его сейчас — напрасная трата сил. Спорить с пьяным себе дороже.

Может, уложить сына в постель? Колт решил: нет, пусть спит там, где лежит. Рядом с Ки валялся выпавший из кармана мобильник. Колт решил, что какое-то время сыну придется обходиться и без телефона — раз он не способен подчиняться правилам, поживет немного как все.

Усталый, измученный, Колт медленно побрел к себе в спальню. Он сел на край кровати и по очереди стянул с себя сапоги. Потом носки.

Иногда Колту казалось, что бывшая жена назло позволяет сыну делать все, что ему заблагорассудится, чтобы отомстить за развод. Бог свидетель, Колту никогда не позволяли валять дурака, и он не собирался потакать глупостям сына. Карен назвала его Китоном в честь своего отца. Колт не возражал, поскольку его сын носил фамилию Таннер. Он хотел, чтобы все было по справедливости. Но Карен Вильгельм никогда в жизни не играла честно. Ки исполнился год, когда Колт впервые застукал ее с другим. Десять лет он мирился с ее ложью и изменами в попытке сохранить семью. Потом понял, что с него хватит.

Он снял рубашку и потянулся к поясу, и тут завибрировал телефон Ки. Колт посмотрел на экран. Там высветилось: «Мама». Колт постучал по экрану и ответил так же, как всегда отвечал сын:

— Ну?

— Детка, хотела убедиться, что ты нормально доехал до дому. Ты был навеселе.

От гнева кровь закипела у Колта в жилах.

— Ты позволила нашему сыну сесть за руль пьяным?!

Последовала пауза.

— Почему ты взял телефон Ки? — Холодная ярость в ее голосе не шла ни в какое сравнение с ослепляющим гневом, который овладел Колтом.

— Потому, что он выронил его, пока лез в окно своей комнаты. Сейчас вырубился там на полу.

— Я не… когда он уходил от меня, то вовсе не был пьяным. Наверное, по пути домой заехал к приятелю…

Вранье!

— Теперь он очень долго не сядет за руль. И телефон тоже не получит.

— Машину подарил ему мой отец. Ты не имеешь права ее отбирать!

— Предпочитаешь, чтобы я арестовал его за вождение в пьяном виде?

— Ты не посмеешь!

Колт расхохотался:

— Тебя ведь я арестовал!

Конечно, ее богатый папаша нанял лучшего адвоката в округе, который ее освободил. Этот трюк он проделывал уже пять раз. Ничего удивительного, что их сын не боится последствий. Он видел, как мать всю жизнь выходит сухой из воды.

— Утром отец тебе позвонит. — Карен оборвала разговор.

Колт выключил телефон сына и сунул в наволочку запасной подушки. Ки не подумает искать его там.

Сняв джинсы и трусы, он направился в душ. Дожидаясь, пока согреется вода, Колт думал о самой большой ошибке в своей жизни.

Он больно ранил Ри. Каждый раз, как ее видел, вспоминал о своей огромной ошибке. Почему он позволил ей уйти? Ему даже стало смешно. Он ничего не мог ей позволить или не позволить. Одри Роуз Андерсон делала то, что ей хотелось, — и тогда, и сейчас.

Одри была для него всем с самого детства. Если быть честным с собой, она обворожила его с первого дня в подготовительном классе, когда лягнула другого мальчишку, — тот смеялся над ним, потому что Колт плакал. Конечно, откуда мальчишке знать, что в то время мать Колта умирала от рака.

Лягнув смеющегося мальчишку по ноге, Одри подошла к Колту и сказала:

— Мне нравятся твои сапоги. Хочешь сесть со мной за парту?

С того дня они подружились. А потом он влюбился в нее. По уши влюбился. Даже сейчас, когда думает о ней, ему трудно дышать.

— Сам все испортил, придурок! — Колт шагнул под душ. Горячая вода словно смывала воспоминания.

Некоторые поступки недостойны прощения. Ри не уставала ему об этом напоминать.

Глава 4

26 февраля, вторник, 8:00

— Ты просто гений, призвал всех, кому что-то известно, звонить нам! — Одри положила на стол утренний выпуск «Газетт». — Молодец, Брайан!

Брайан Петерсон широко улыбнулся:

— Я учился у лучших. — Его радость оказалась заразительной.

Одри почувствовала, как ее губы тоже расплываются в улыбке, хотя к утру устала до предела. Как сказала бы мама: «проснулась усталая и засыпаю усталая».

— Мой дядя был хорошим наставником.

— Я имел в виду тебя, — уточнил Брайан.

Одри рассмеялась.

— Ты помогал дяде делать газету задолго до того, как я вернулась!

— Я следил за твоими успехами, — возразил Брайан. — И многому у тебя научился.

— Льстить ты точно научился, — заметила Одри.

— Да что ты говоришь! — Он состроил удивленную мину. — Я выжил в школе от подготовительного класса до выпускного, потому что ты принадлежала к числу моих близких друзей. По-моему, я неплохо тебя знаю.

— Просто чудо, что мы оба пережили школу! — вздохнула Одри. Брайана она считала своим близким другом с самого детства.

— Ты сейчас думаешь о Колте. — Слова Брайана тут же вернули ее к действительности.

— Что?! — Одри нахмурилась и притворилась рассерженной.

Ее притворство не обмануло старого друга.

— Ну да. Я так и подумал!

Она предпочла сменить тему:

— Ну и как, уже пошли звонки от очевидцев?

— Да, с утра было довольно много звонков, — подтвердил Брайан, — но не уклоняйся от ответа! Ты долго еще намерена напоминать ему об ошибке, которую он совершил в восемнадцать лет в пьяном виде?

Что ж, он, значит, не собирается спускать дело на тормозах… В последний школьный год их команда победила в чемпионате по футболу, и один из игроков пригласил весь класс на вечеринку в охотничий домик своих родителей. Туда поехали все, кроме Одри, которая свалилась с гриппом. Весной следующего года вся школа знала, чем кончилось дело, — Карен Вильгельм забеременела. Карен не скрывала, что отец ребенка — Колт. Одри с трудом удалось закончить школу и пройти через церемонию выпуска. Если бы не лучшие друзья, Брайан и Саша, она бы и вовсе не пошла на выпускной.

— Всегда, — сказала она в ответ на вопрос Брайана, который он задавал ей примерно раз в месяц. — Есть ли полезные сведения, которые нам стоит проверить?

Он вздохнул и покачал головой:

— Пока нет.

— Нам нужно узнать об этом Уэсли Содере как можно больше.

— Я собрал практически все, что нам известно. Содер перебрался сюда десять лет назад из Иллинойса. Насколько мне известно, он шел по дороге мимо пастбища, когда на Мелвина Йодера напал бык. Содер спас Мелвину жизнь. Йодер взял его под крыло, а парень женился на его дочке. Прошло десять лет, у них родилось четверо детей. Теперь Содер считается важным человеком в общине меннонитов. Мистер Йодер тяжело болен, и поговаривают, что после него бразды правления перейдут к Содеру…

Одри просмотрела заметки в блокноте.

— Содеру сорок восемь, он лет на десять старше жены.

Брайан постучал по фото Сары, которое он вырезал из статьи о «Пекарне Йодеров», вышедшей несколько лет назад.

— Она единственная дочь, которую признает Йодер, и его средний ребенок. Когда Содер спас ее отца от быка, ей было двадцать четыре года, она не была замужем и вот-вот должна была перейти в статус старой девы. Отдавая дочь в жены человеку, который спас ему жизнь, старик Йодер, так сказать, убивал одним выстрелом двух зайцев.

— Про старую деву — ты серьезно?! — Одри поверить не могла, что кто-то по-прежнему мог считать незамужнюю двадцатичетырехлетнюю женщину старой девой.

Брайан поднял руки вверх:

— Меннониты придерживаются более консервативных взглядов! Мы все знаем, что ты не старая дева только потому, что не замужем и тебе за тридцать.

Решив не продолжать, Одри заметила:

— Ты назвал ее единственной дочерью, которую он признает. У него что, есть еще дочери? Я других не помню.

— Бетани. Она на несколько лет моложе нас. Сейчас ей, кажется, тридцать один год. В шестнадцать она бросила школу и уехала в Нашвилл. Захотела стать певицей.

— А что с ней случилось потом? — Может быть, поэтому Одри ее не помнила.

— Наверное, богатство и слава не были написаны у нее на роду. Спустя какое-то время Бетани вернулась, но родные отреклись от нее. Сейчас она работает официанткой в одном баре на другом конце города. Замуж так и не вышла. Живет как живется.

«Как ты, Одри».

Она вспомнила объявление, которое прочла в сегодняшней газете. Еще у одной ее одноклассницы родился ребенок. Она и Саша Ленуар остались единственными незамужними дамами из всего класса. А у нее есть туфли. Множество туфель. И огромный дом, в котором так пусто…

— Еще в начальной школе классом старше нас училась девочка, которая много времени проводила с Сарой, — сказал Брайан.

Одри с удивлением посмотрела на Брайана.

— В самом деле? Девочка из нашей школы?

У меннонитской общины была своя школа. Меннониты общались с чужаками только в пределах необходимости или по делу.

— Помнишь старую усадьбу Ярборо?

— Заброшенный дом, который раньше сдавали внаем?

Все Ярборо умерли, когда Одри была еще маленькой. Наследники жили в другом штате, но дом почему-то сохранили за собой. Одна местная риелторская компания поддерживала дом в приличном состоянии и сдавала его жильцам до последнего времени. Тот дом находился рядом с фермой Йодеров.

Брайан кивнул, и глаза его сверкнули.

— Теперь Никки владеет закусочной, а в детстве жила с родителями в доме Ярборо. Не удивлюсь, если они с Сарой остались подругами.

— Никки Уэллс? — Одри смутно помнила девочку, которая была старше.

— Теперь она Никки Слейтер. У нее двое детей. Она наверняка начнет показывать тебе детские фотографии. Так что приготовься!

— Спасибо. Пожалуй, к ней я и отправлюсь.

Одри сдержанно улыбнулась и направилась к двери.

— Пока!

— И еще!.. — крикнул Брайан, и Одри остановилась на пороге.

— Что?

— «Брейден-Хаус» интересуется, не собираешься ли ты в этом году организовать еще один благотворительный марафон. Они не устают тебя хвалить — в прошлом году сборы превзошли все ожидания. Никому не удалось собрать денег больше тебя.

«Брейден-Хаус» был приютом для женщин, ставших жертвами домашнего насилия.

— С удовольствием организую такой же марафон и в этом году. Кажется, в октябре, верно?

Он кивнул:

— Я так и подумал. Поэтому вчера и согласился от твоего имени.

Одри подняла вверх большие пальцы:

— Спасибо!

— Андерсон, ты просто благодетельница всего человечества. — Брайан закатил глаза. — Тебе бы направить хоть часть твоей энергии на собственную личную жизнь!

— Меня вполне устраивает моя личная жизнь, — сказала она, открывая дверь.

— Нам нужно вызвать сантехников! — крикнул Брайан ей вслед. — Пусть выяснят, откуда вода в подвале! Вчера вечером я спустился туда, а вода прибывает. Ее пока не так много, но это не просто конденсат. На полу настоящие лужи!

Хотя сердце у нее забилось чаще, Одри подняла руку и решительно объявила:

— Я обо всем позабочусь. Не волнуйся. Этому зданию больше двухсот лет. Наверное, под нами подземный источник или что-то в таком же роде. Надо просто заделать швы такой штукой, которая не даст воде просачиваться внутрь.

— Ты начальник, тебе и решать!

Одри засмеялась и вышла из кабинета. Она спустилась по лестнице и направилась к черному ходу, радуясь, что в вестибюле никого нет, а администратор разговаривает по телефону. К тому времени, как она дошла до маленькой парковки для сотрудников у черного хода, сердцебиение немного успокоилось. Нельзя всю жизнь притворяться, будто проблемы не существует. Но пока… Она полной грудью вдохнула освежающий утренний воздух. Хорошо, что догадалась надеть свитер в тон сливовым брюкам. К полудню температура поднимется градусов до двадцати, но сейчас, утром, пока прохладно.

Сев за руль, она сжала кулаки, стараясь унять дрожь. Покосилась на здание, которым ее семья владела больше двух столетий. Одри редко входила в газету через парадный вход. Планировка в здании была старомодной. Кабинеты располагались на втором этаже, полукругом. Все они выходили на широкую галерею, под которой размещался вестибюль. В галерее устроили большой и малый конференц-залы. Большую часть вестибюля на первом этаже занимал своеобразный музей «Газетт». За вестибюлем на первом этаже располагались склад, комната отдыха и типография. Типографский зал занимал львиную долю первого этажа. В подвал сносили отслужившие свое печатные машины и архив. Там же находились служебные помещения, отопительный котел и система кондиционирования.

Нет никаких причин беспокоиться о том, что в подвале стоит вода. Так не раз случалось и прежде.

Сейчас это не главное.

Закусочная «На углу» действительно находилась на юго-восточном углу площади. У обитателей центра и офисных работников было принято здесь завтракать. Семья Никки Уэллс-Слейтер открыла закусочную в сороковых годах прошлого века. В восемь сорок пять утра зал был переполнен.

Одри села с краю стойки и заказала кофе. Завсегдатаи улыбались ей, выходя, или останавливались рядом, чтобы поздороваться. Одри мелкими глотками пила кофе и смотрела, как Никки обслуживает столики. Как только она отнесла очередной заказ на кухню и вернулась за стойку, Одри помахала ей рукой.

Никки подошла к ней:

— Подлить?

Одри покачала головой:

— Все в порядке. Как поживаешь, Никки? — Иногда она заходила сюда перекусить, но с Никки почти не разговаривала: «Привет», «Спасибо», и все.

— Замечательно! — Никки улыбнулась и показала на стенку рядом с окошечком, выходящим на кухню. Там она сделала настоящий коллаж из фотографий двоих своих детей, девочки и мальчика. — Дети здоровы и счастливы, а муж все еще старается произвести на меня впечатление.

Одри рассмеялась:

— Большего невозможно и желать!

— Точно. — Никки окинула ее задумчивым взглядом: — А ты как, Ри?

— Осваиваюсь потихоньку. Тиражи растут, подписчиков все больше… Это радует.

Лицо ее собеседницы посерьезнело.

— Как твоя мама?

Одри пожала плечами:

— То лучше, то хуже, а в целом нормально. Спасибо, что спросила. А твои родители как?

Родители Никки в прошлом году отошли от дел и переехали во Флориду.

— Скучают по внукам, но им нравится жить на пляже. Мы ездим к ним по четыре-пять раз в году, проводим у них неделю. И они пару раз в год наведываются к нам. В общем, все не так плохо. Они довольны, вот что главное.

— Ты по-прежнему дружишь с Сарой Йодер?

Никки какое-то время смотрела на Одри.

— Сейчас она Сара Содер, но тебе, конечно, это уже известно.

— Ну да, — кивнула Одри. — Вчера я оказалась рядом с ее домом, но возможности поговорить с ней у меня не было. Надеялась, ты просветишь меня насчет Сары. Больше всего не люблю неточные сведения.

— Что значит «просветишь»? — В глазах Никки мелькнула настороженность.

— Понимаешь, когда случается… такое, всегда находятся люди, которые пытаются бросить тень на пострадавших. Мы с Сарой не дружили по-настоящему, зато наши отцы были друзьями. Отец очень высоко отзывался о Мелвине Йодере. Уверена, такой человек, как Мелвин, не мог воспитать убийцу. Сара сделала, что должна была, чтобы защитить детей и себя. Я хочу, чтобы все узнали об этом, прежде чем поползут всякие слухи…

Одри постаралась подпустить в голос побольше праведного негодования.

— Конечно, — буркнула Никки. — Все, кто считают иначе, — дураки и лжецы. Я не знаю человека мягче и слабее Сары. Она мухи не обидит; она не способна убить человека, разве что у нее не останется другого выхода.

Одри подалась вперед:

— Вот именно! Но нам звонят по горячей линии, а поскольку звонки анонимные, все думают, будто могут болтать что угодно! — И это тоже было правдой. Хотя никто пока не чернит Сару Содер, скоро начнутся домыслы… Так было всегда. — И нам нужно представить факты правильным образом!

— Сара наверняка сказала полицейским, что кто-то слонялся вокруг дома. Чужак сидел на дороге в своей черной машине и целыми днями следил за ними. — Никки плотно сжала губы. — Она говорила, что Уэсли на несколько дней уехал из города, и ей страшновато. Я не виню ее в том, что она застрелила его, когда он вломился в дом.

— Наверное, она и братьям рассказала, что незнакомец следил за домом, — предположила Одри. Безучастность братьев ее тоже беспокоила. Почему Йодеры-младшие, здоровяки как на подбор, не поспешили на помощь сестре? Вчера вечером к Саре не приехал ни один из них. Здесь тоже что-то не так.

— Да нет, она не стала им ничего рассказывать. — Никки перегнулась через стойку: — У Джейкоба жена рожала. Аарон сидел дома с отцом. Мистера Йодера сейчас нельзя оставлять одного. Смерть жены его совсем подкосила…

Одри кивнула.

— А Бенджамин?

— Бенджамин и Сара не разговаривают. — Никки покачала головой. — Наверное, он обиделся из-за того, что этот Уэсли, муж Сары, вроде как занял то место, которое ожидал занять он на правах старшего сына.

Неплохой довод.

— Об этом я не подумала, — призналась Одри. — Бенджамина можно понять: он наверняка рассчитывал занять место отца.

— Решение старика стало причиной раскола… Не могу сказать, что виню Бенджамина, но Сара любит мужа. Она поддерживает его, а не брата. Так Богу угодно. И решение принимал ее отец, а не она.

— Кстати, о братьях. — Одри улыбнулась. — Как поживает твой брат? Говорят, его обожают все дети в городе. — Чарли Уэллс был славным малым. Они с Одри вместе работали в школьной газете. Ну почему она в свое время не влюбилась в него?

Никки широко улыбнулась:

— Чарли нравится быть врачом. Он первый из всей семьи окончил колледж. Просто не верится, что он дошел до конца! Ну кто бы мог подумать, что мой лодырь-братишка выучится на педиатра?

— Да ты на себя посмотри, — возразила Одри. — Сама управляешься с закусочной! В прошлом году сделала потрясающий ремонт. Ты, Никки, и сама преуспела в жизни.

Никки вспыхнула и наклонила голову:

— Спасибо. Настоящий комплимент от девушки, которая приехала из большого города!

Одри только отмахнулась:

— Буду рада, если сумею управляться с «Газетт», как ты со своей закусочной.

Никки огляделась по сторонам, словно желая убедиться, что их никто не подслушивает.

— Попробуй расспросить Аарона. Учти, если что, я ничего тебе не говорила! Ходят слухи, что несколько месяцев назад мистер Йодер и Уэсли повздорили. Тогда мистер Йодер уже был тяжело болен. А ведь сам убеждал всю общину обращаться к Содеру за советами и руководством. Неизвестно, что там у них произошло, только с тех пор они больше не разговаривают. Сара ни в чем не признается, но у меня такое чувство, что старик узнал о своем зяте что-то неприглядное. Видимо, что-то рассказала одна семья, которая в прошлом году приезжала сюда погостить из Иллинойса.

— Что-то из прошлого Содера?

— Наверняка не знаю. — Никки пожала плечами. — Сара ничего не говорит. И все же между мистером Йодером и Уэсли что-то изменилось. И братья тоже обижены на него. Не нравится мне, что у них там творится… Я волнуюсь из-за того, что Сара в беде.

Одри очень хотелось узнать все подробности, но с какой стати Никки будет перед ней раскрываться? Они никогда не дружили, их можно назвать просто знакомыми. Она ожидала, что придется клещами вытаскивать из нее сведения. А если Никки в самом деле так беспокоится за подругу, почему не рассказать обо всем шерифу? Как-то не складывается картина.

— Спасибо, что ты поделилась со мной своими предположениями, — сказала Одри. — По правде говоря, я даже не ожидала такой откровенности!

Никки снова огляделась по сторонам.

— Одри, я знаю, тебя долго здесь не было. Может, ты забыла — в маленьких городках каждый встает на ту или другую сторону. И у каждого есть собственное мнение, которое почти не зависит от фактов. Не хочу обидеть шерифа Таннера и его помощников, но они будто уже решили: какой-то чужак залез в случайный дом, и хозяйка его застрелила. И точка. Они не станут глубоко копать. Да и зачем им? Но там что-то не то. Сара очень напугана. Она даже со мной больше не желает разговаривать. Брайан сказал: никто лучше тебя не умеет докапываться до правды. Помоги моей подруге, вот все, о чем я прошу.

Значит, ее подставили. Хорошо, что такого рода подставы Одри только радовали.

— Даю тебе слово, сделаю, что смогу.

— Только по возможности нигде не упоминай меня, — попросила Никки. — Сара моя подруга, не хочу ей навредить.

— Поверь мне, — Одри приложила руку к груди, — я никогда не раскрываю анонимные источники.

Звякнул колокольчик над входом. Никки выпрямилась и крикнула:

— Доброе утро, шериф! Кофе?

Одри положила на стойку деньги и спустилась с высокого табурета. В закусочной было пусто, если не считать ковбоя, который только что вошел в зал решительным шагом. Не обращая на нее внимания, Колт сел за стойку, положил шляпу на соседний табурет, провел рукой по темным волосам. Наверное, хочет избежать лишних вопросов.

Но ее равнодушием не оттолкнуть! Стараясь не забывать об этом, она подошла к его рабочему месту и облокотилась о стойку.

— И тебе доброе утро, шериф.

Он кивнул:

— Доброе утро, Ри.

— Есть новости?

Не отрывая взгляда от меню на стене — которое, наверное, давно выучил наизусть, — Колт медленно покачал головой:

— Во всяком случае, ничего такого, о чем можно говорить.

— Насколько я понимаю, Бранч подтвердил личность рыжеволосого здоровяка, который вчера скончался на кухне у Сары Содер?

Он развернулся к ней, прищурив серые глаза:

— Неужели Бранч говорил с тобой?

Она улыбнулась при мысли, что наступила ему на больную мозоль. Колт всегда ревниво относился к Бранчу. Да и какой мужчина не ревновал бы на его месте? Бранч был симпатичным холостяком.

— Бранч знает, как важно привлечь на свою сторону средства массовой информации. — Не совсем ложь, она просто уклонилась от ответа на конкретный вопрос.

— Ри, Энтони Марчелло — это крупные неприятности. — Никки поставила перед Колтом дымящийся стаканчик с черным кофе.

— Охотно верю, но едва ли он создаст неприятности сейчас, ведь он умер. — Она улыбнулась, заметив лучики вокруг его глаз и поджатые губы. Губы, которые она целовала тысячу раз…

«Не надо об этом, Одри!»

— Трудность в том… — Колт поерзал на сиденье, задев ее бедро коленом, и ее словно ударило током, — что у Марчелло есть друзья. Опасные друзья. Ри, тебе совсем не нужно прыгать в эту кроличью нору. Старайся держаться от расследования подальше, иначе неприятности начнутся и у тебя… и у всех нас.

Чикаго. Опасность. Ах да, мертвец связан с криминальным синдикатом. Вполне логичный вывод.

— Хм… Вижу, шериф, тебя очень заботит моя безопасность. — Она склонила голову набок и посмотрела на него в упор. — Но, видишь ли, мне тоже нужно работать, то есть держать население в курсе событий. — Не давая Колту ответить заученными фразами, она продолжала: — Ты ведь понимаешь, у нас любят посплетничать. Слухи будут хуже, чем правда.

Глава 5

Колту захотелось схватить Одри за плечи и тряхнуть как следует. Но стоило ему прикоснуться к ней, он моментально забывал обо всем, в частности и о том, что его главная обязанность — защита безопасности и интересов граждан своего округа. Меньше всего ему нужно, чтобы жители запаниковали. Прежде чем он успел сформулировать достойный ответ, она сказала:

— Что ж, шериф, хорошего тебе дня.

Он развернулся и посмотрел Одри вслед. Увидев, как она мягко покачивает бедрами, он вздохнул. Какого черта они не выяснят отношения и не перестанут играть?!

— Вот, пожалуйста, шериф! — Колт нехотя развернулся к стойке и увидел, что Никки прикрыла крышкой стаканчик с кофе, к которому он не притронулся, и поставила в бумажный пакет.

Он взял пакет и кивнул ей:

— Спасибо!

Никки улыбнулась:

— Поспешите, иначе она уйдет.

Колт не стал напоминать, что Ри ушла от него уже давно. Надев шляпу, он вышел на улицу. Ри он догнал у ее машины.

— Ри, послушай, я вовсе не хотел тебя обидеть.

Она уже распахнула дверцу.

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

— У меня была тяжелая ночь, извини, что сорвался на тебя.

Она состроила удивленную мину:

— Засиделся в салуне в Келсо? Или, может быть, пил дома? — Она посмотрела на него в упор: — Да, глаза у тебя красные.

— Почти до полуночи я оставался на месте преступления, а потом поехал домой. Сразу после меня вернулся мой сын. Он был пьян. Мог убить себя или других, потому что вел машину в таком состоянии. Да, как видишь, спиртное тут замешано, но пил его не я.

Одри едва не ахнула.

— Представляю, как ты расстроен. — Она крепче сжала дверцу. — Рада, что он благополучно добрался до дому.

— Спасибо. — Колт выпрямился, пытаясь придумать, как продолжать разговор. Стоило им заговорить друг с другом — и они почти всегда начинали ссориться. — Ри, я ведь не шутил. Если Бранч прав насчет связей с мафией, нам стоит ждать серьезных неприятностей. Не хочу, чтобы ты очутилась на линии огня.

Одри улыбнулась, но совсем не по-дружески.

— Шериф, я могу за себя постоять. Совсем не нужно за меня волноваться.

Прежде чем она отвернулась, его правая рука легла на ее плечо. И сразу же внутри все сжалось от желания. Сколько ночей он ворочался без сна, думая о ней?

— А я волнуюсь. Я волнуюсь за всех, кто мне небезразличен.

— Буду иметь это в виду. — Одри вырвалась и села за руль.

Он захлопнул дверцу ее машины и смотрел, как она пристегивается, выруливает с парковки и уезжает.

По крайней мере, она не послала его куда подальше… Считать ли такой разговор шагом вперед? Куранты на здании суда пробили час дня. Пора возвращаться в управление; там он встретится с Бранчем. Чем скорее они выяснят, зачем Тони Марчелло приехал в Винчестер, тем скорее он поймет, как защитить граждан своего округа.

Когда Колт вошел к себе в кабинет, Бранч уже был там; он разглядывал награды, развешанные по стенам.

— Извини, что заставил тебя ждать.

Бранч протянул руку. Колт ее пожал.

— Ничего страшного, — заверил его маршал. — Я как раз знакомился с твоими профессиональными достижениями. Хорошо работаешь, Колт. Твой отец гордился бы тобой.

Он расположился на одном из двух стульев, стоявших перед столом Колта.

— Есть что-нибудь новое об этом Тони Марчелло? — спросил Колт, садясь за стол.

— Он киллер и входил в криминальную семью Чичеро. Чичеро не один десяток лет возглавляют незаконную деятельность в Чикаго. Марчелло принимал участие в деятельности клана лет пятнадцать. Насколько нам известно, главным образом он занимался зачистками. По моим догадкам, семья отправила его сюда довершить какое-то прежнее дело.

Колт положил локти на стол.

— Ты считаешь, что незавершенное дело — Уэсли Содер? — По мнению самого Колта, все выглядело именно так.

— Да, — кивнул Бранч. — Нам нужно найти Содера до того, как его найдет следующий присланный мафией убийца. А в том, что Марчелло дело не ограничится, можешь не сомневаться — они будут посылать сюда своих головорезов, пока дело не будет сделано.

— Можем работать вместе, — предложил Колт и тут же уточнил: — Хотя следствие веду я.

Бранч поднял обе руки вверх:

— Я здесь для того, чтобы помогать тебе всеми возможными способами. С радостью оставляю следствие в твоих надежных руках… пока что, — уточнил он. — Попробую еще что-нибудь узнать по своим каналам.

— А я обшарю весь округ, — сказал Колт. — И найду Содера.

Когда Бранч ушел, Колт вышел в конференц-зал, где проводил утренние летучки, и стал изучать карту, где были помечены места проживания граждан, принадлежащих к меннонитской церкви. Он поделил район поисков на квадраты и распределил задания. Помощников он строго предупредил: не давить, вести себя тактично. Меннониты — люди замкнутые. В самых щекотливых случаях он побеседует с ними лично.

Предупредив свою помощницу, что уходит, Колт надел шляпу и направился к двери. Начать можно с пекарни. Возможно, он застанет там Сару Содер. Если ему повезет, он быстро разыщет ее мужа.

Пекарня Йодеров стала первым меннонитским предприятием в окрестностях Винчестера. Колт помнил, что его мама ездила туда за булочками с джемом. Там пахло свежевыпеченным хлебом или пирогом, который поднимался в духовке.

Мамы нет вот уже тридцать лет, а он до сих пор по ней скучает. Еще тяжелее стало два года назад, когда умер отец. У него, правда, есть два брата, но оба живут в Алабаме, и он видится с ними совсем нечасто.

По сути, кроме сына, у него нет близких людей. Утром Ки проснулся злой как черт. И без того унизительно было ехать в школу на автобусе, но потеря мобильного телефона для него приравнивалась к потере руки или ноги. Он закатил истерику, но Колт был тверд. Целый месяц никакой машины и никакого мобильника. Парень выживет, но такая жизнь не придется ему по вкусу. Заявив Колту, что ему пора наладить свою жизнь, а не лезть в его дела, Ки позвонил матери. К удивлению Колта, Карен его поддержала. Правда, он был не настолько наивен, чтобы доверять бывшей жене. Возможно, она вынашивает план, как подорвать его авторитет. Просто он еще этого не знает.

«Сейчас не стоит думать об этом».

Повернув на парковку перед пекарней, Колт переключился на насущные дела. Так как других машин на парковке он не увидел, решил, что у него есть несколько минут до приезда первых покупателей. Он вылез из пикапа и огляделся. Рядом с дверью черного хода стояла какая-то машина, но минивэна Сары не было.

Он распахнул дверь, и над его головой звякнул колокольчик. Похоже, такие есть во всех магазинах города. Вдохнул аромат свежевыпеченного хлеба. За прилавком стояла молодая женщина в чепце, который полностью закрывал волосы. Она посмотрела на него и улыбнулась:

— Доброе утро, шериф.

Колт узнал Руби Вебер.

— Доброе утро, Руби. М-м-м, как у вас вкусно пахнет! Черничные маффины уже готовы?

— Конечно!

Руби надела одноразовые перчатки и завернула ему маффин. Все меннонитки носили чепцы и скромные закрытые платья. Хотя с чужаками они не общались, охотно и вежливо отвечали на обращенные к ним вопросы.

Возможно, сейчас все будет по-другому.

— Мистер и миссис Содер сегодня здесь?

Руби положила маффин на полочку над стеклянной витриной.

— К сожалению, нет, шериф. Наверное, они слишком расстроены после того, что вчера случилось у них дома.

— Сара сообщила вам, что ее не будет в пекарне?

Оставалась еще возможность, что Содеры собрали вещи и уехали. Вчера он поручил одному помощнику наблюдать за фермой Йодеров. Сара и дети должны были поехать ночевать к ее отцу. Помощник не видел, чтобы они уезжали, возможно, пошли напрямик пешком. Еще один помощник наблюдал за домом Содеров. Там он тоже никого не заметил.

— Да, сообщила, — кивнула Руби. — Она очень расстроена из-за того, что ей пришлось сделать. Не представляю, как можно жить с кровью человека на руках.

— Руби, мне очень нужно с ней поговорить. Мы получили новые сведения о человеке, который вломился к ней в дом. Безопасность семьи Содер под угрозой. Если будете снова говорить с ней, пожалуйста, передайте: очень важно, чтобы она позвонила мне.

— Хорошо, сэр. Обязательно передам, если она мне позвонит. В доме ее отца нет телефона, а сотовая связь плохая или вообще отсутствует.

Не слишком утешительно… За двустворчатыми распашными дверями пикнул звуковой сигнал, и Руби обернулась:

— Хлеб готов. Всего вам доброго, шериф!

— Погодите, я еще не заплатил за маффин!

Руби махнула рукой:

— Угощайтесь. Если хотите взять с собой кофе, он вон там.

Колт поблагодарил ее и посмотрел, как она скрывается за поворотными дверями. Отломил кусочек маффина и положил в рот. Маффин оказался таким вкусным, что он чуть не закричал от радости. Да, он непременно нальет себе еще кофе. Судя по запаху, кофе свеже-молотый. Здесь все пахло восхитительно.

Он решил подождать еще минуту и насладиться маффином и кофе. Может, это и к лучшему. Может быть, Сара позвонит или придет. Вряд ли Руби управится здесь в одиночку.

Завибрировал его сотовый телефон. Доев последний кусочек, он достал телефон из кармана. Один из его помощников подтвердил: минивэн Сары Содер по-прежнему стоит возле дома ее отца.

Колт собирался съездить туда и проверить, там ли она. Может, он чрезмерно подозрителен. Всегда оставалась крохотная возможность, что покойник все же вломился не в тот дом. За произошедшим кроется нечто большее.

Он допил кофе и выбросил бумажный стакан и салфетку в мусорный контейнер. Когда Колт направился к выходу, снова звякнул колокольчик над дверью.

В пекарню вошла Одри.

— Какая встреча, шериф! Похоже, сегодня нам приходит в голову одно и то же. — Она отряхнула крошки с его рубашки.

Грудь сдавило от желания, горячего и страстного. Она понятия не имеет, как сильно он ее хочет… Колт тряхнул головой:

— Ее здесь нет, так что не трать зря времени.

Одри наградила его ослепительной улыбкой и, обойдя его, направилась к прилавку.

— Подумать только, какие вкусные завтраки!

Он взялся за ручку двери. Приказал себе открыть ее и выйти. Продолжать свои дела, не обращая внимания на то, что задумала Одри.

«Ну да, как же!»

Он обернулся, намереваясь осведомиться, уж не следит ли она за ним. Вдруг со стороны кухни послышался пронзительный крик, и он сразу забыл обо всем. Волосы у него на затылке встали дыбом.

Одри, которая стояла ближе к прилавку, первая бросилась на крик и толкнула двустворчатые двери. Он побежал следом; ему пришлось резко затормозить, чтобы не толкнуть ее.

За дверями находилась огромная кухня. Справа помещалась промышленная холодильная камера. Слева, за крошечным кабинетиком, находился склад. Дверь, ведущая на склад, была открыта, и крики доносились как раз оттуда.

Одри первой очутилась на пороге, но Колту удалось ее задержать. Отодвинув ее в сторону, он вошел.

Посреди большого склада стояла Руби. Лицо у нее было бледное, словно присыпанное мукой. На полу, прислонившись к полкам, сидел мужчина во всем черном: черная рубашка, черные брюки, черный пиджак… Голова у него безвольно упала на грудь, в которой зияло огромное отверстие. Из него, похоже, вытекла вся кровь; между ногами образовалась огромная лужа.

Проклятие!

Глава 6

Одри поспешила увести Руби. Она слышала, как Колт тихо разговаривает по мобильному телефону; наверное, вызывает оперативную группу и коронера. Как только они вышли в торговый зал, Одри усадила дрожащую женщину на единственный стул за прилавком.

— Руби, оставайся здесь. Я запру дверь и повешу вывеску «Закрыто». Хорошо?

Руби кивнула. Слезы градом катились по ее лицу.

Не найдя бумажных носовых платков, она протянула Руби салфетку.

— Я… мне нужно позвонить Саре.

— Руби, шериф наверняка попросит тебя пока никому не звонить. Как только он даст добро, мы позвоним твоей маме. — Одри очень хотелось вернуться к Колту, но она сомневалась, что Руби способна сидеть спокойно. Если приедут посетители, вполне возможно, ошеломленная женщина их впустит. — Может быть, подождешь в кабинете, пока шериф Таннер не будет готов к беседе с тобой?

Руби встала и позволила Одри увести себя за двери, в кабинетик, мимо которого они проходили раньше. Усадив Руби за стол, Одри поспешно схватила радиотелефон, чтобы Руби им не воспользовалась, и похлопала ее по плечу:

— Посиди здесь. Я передам шерифу, что ты ждешь его в кабинете.

Она направилась к двери, и вдруг в голову ей пришла странная мысль.

— Руби, утром, когда ты пришла на работу, дверь была заперта? — спросила Одри с порога.

Молодая женщина оторвала от лица мятую салфетку; ее глаза остекленели от тревоги и страха. Потом взгляд прояснился, и она кивнула:

— Да. Да. Мне пришлось отпереть дверь, чтобы войти.

— А дверь черного хода? — Когда они с Колтом ворвались в служебное помещение, Одри успела заметить, что в пекарне имеется и черный ход.

Руби потерла лоб, словно в поисках ответа.

— Не знаю. Я не проверяла. Я сразу занялась обычными делами.

— Ничего страшного. Не сомневаюсь, шериф Таннер все проверит.

Одри вышла на огромную кухню и поспешила на склад. Немного постояла на пороге, высматривая Колта. Не заметив его поблизости, направилась прямо к трупу. Не подходя вплотную, поспешила сфотографировать его, а затем спрятала телефон в карман.

Будь с ней сумочка, она достала бы оттуда перчатки и проверила, когда наступило трупное окоченение; тогда можно было бы приблизительно установить время смерти. Кровь уже свернулась, а в некоторых местах засохла.

— Ри, какого черта?!

Она даже вздрогнула от неожиданности, услышав суровый голос Колта. Но не сдвинулась с места, а просто обернулась к нему.

— Он пролежал здесь несколько часов, а может, и всю ночь.

Колт подошел к ней, присел на корточки.

— Вижу, — отрезал он. — А теперь иди-ка отсюда.

Одри метнула на него гневный взгляд:

— Мы уже здесь. Одна минута ничего не изменит. Мы оба случайно оказались на месте преступления!

Когда он открыл рот, собираясь возразить, она продолжила:

— На тебе перчатки! — Она кивнула на латексные перчатки, которые он натянул на руки. — Осмотри его пальцы и предплечья!

Стиснув челюсти и мрачно косясь на нее, он нехотя взял мертвеца за руку. Пальцы гнулись… Он попробовал согнуть покойнику руку в локте.

— Ригидность еще есть.

— Он мертв со вчерашнего вечера… Двенадцать или больше часов. — Одри видела столько трупов и беседовала со столькими судмедэкспертами, что довольно хорошо понимала, что происходит в первые сутки после смерти.

Колт метнул в ее сторону еще один испепеляющий взгляд.

— Ри, пошли отсюда!

На сей раз она не стала спорить. Она узнала все, что ей было нужно. Возможно, этот тип умер примерно в то же время или чуть раньше, чем второй, на кухне у Сары Содер. Учитывая, что пекарня тоже принадлежит семье Сары, еще одна жертва означала, что дело гораздо серьезнее, чем казалось вначале.

По пути Одри заметила:

— Руби сказала, что главный вход был заперт, когда она сюда приехала. А черный ход она не проверяла.

— Ты что же, опрашивала ее? Дьявол! — Он обхватил себя руками. — Сиди здесь и жди! Сядь вон там, на стул. Пока я не разрешу, не сходи с места!

Так она его и послушала!

— Ну и пожалуйста. Арестуй меня или вышвырни отсюда, Колт Таннер, только не указывай, что мне делать!

— Отличное предложение. Одри Андерсон, ты арестована за вмешательство в ход расследования.

Она даже рот раскрыла от изумления, увидев, как он достает наручники.

— Колт Таннер, ты не имеешь никакого права меня арестовывать!

— Дай мне только повод, и я добавлю к этому сопротивление при аресте. — Он излучал ярость; она исходила от него, как жар от горящего костра.

Он не шутил. Одри протянула руки, и он защелкнул наручники у нее на запястьях. Ее не в первый раз оттаскивали от места преступления в металлических браслетах. Но Колт Таннер впервые посмел ей противостоять.

Схватив за плечо, он усадил ее на стул за прилавком.

— Сиди здесь. И ни слова!

Когда он снова скрылся в тыльной части здания, Одри с трудом достала из кармана телефон. Звякнули наручники. Колт об этом пожалеет! Она набрала номер Брайана и поднесла телефон к уху.

— Ты где? Мне пришлось отложить совещание!

— Я в пекарне Йодеров, — прошептала она. Если Колт услышит, как она разговаривает, то отберет у нее телефон. — Еще один труп!

— Господи! Кто?

— Не знаю. Я его сфотографировала. Пересылаю снимок тебе.

— У Колта будут…

— Учти, снимок не для печати, а только для идентификации. Строго между нами.

— Почему ты шепчешь? — тоже шепотом спросил Брайан.

— Колт арестовал меня за то, что я мешаю ходу расследования. Похоже, здешний тип умер примерно в то же время, что и тот, кого застрелила Сара Содер. — Как там его зовут? — Марчелло. Тони Марчелло.

— Погоди-погоди… Колт тебя арестовал?! Ты серьезно?

— Серьезнее некуда! — Одри покосилась на дверь и раздраженно вздохнула.

— Сейчас приеду! — Брайан едва не сорвался на крик.

— Нет! — Одри немного повысила голос. — Попробуй лучше установить личность убитого. Со мной все нормально. Все, больше не могу говорить!

Не слушая, что отвечает Брайан, она нажала отбой. Не сводя взгляда со служебного хода, отправила снимок Брайану. Мертвец выглядел значительно моложе, чем первый покойник. Его застрелили до или после Марчелло? Может быть, второй труп — объяснение, почему Уэсли Содер так и не вернулся домой.

Одри убрала телефон. Снаружи завизжали тормоза, и она развернулась к двери. На парковку повернули две патрульные машины и минивэн коронера. Она посмотрела на дверь. Пожалуй, надо их впустить.

Она подошла к застекленной двери и повернула ключ в замке. Дверь распахнулась, зазвенел колокольчик. Одри поспешила за прилавок, чтобы ее не растоптали четверо мужчин в бежево-коричневой форме. Последний из вошедших кивнул и сказал:

— Доброе утро, мисс Андерсон!

Сын Джеймса Картера. Пять поколений семьи Картер владели местным магазином скобяных изделий.

— Доброе утро, — ответила она.

Вошедший Берт сразу обратил внимание на ее руки.

— Что случилось?

— Колт злится на меня, — призналась Одри.

Глаза у Берта за линзами очков стали огромными.

— Ты что же, кого-то застрелила?

— Нет. — Она покосилась на коридор. — Но, если честно, очень хочется!

— Берт! — Оба развернулись, услышав голос Колта. — Почему стоим?

— Иду! — Берт поспешно зашагал к двери, возле которой ждал Колт.

На нее Колт даже не посмотрел.

К пекарне подъехала еще одна машина. Минивэн принадлежал «Таллахома телеграф». Одри поспешила запереть дверь и укрылась за полками и выпечкой. Она расслабилась, лишь убедившись, что снаружи ее не видно. Аннелиз Гатри — ее коллега из конкурирующего издания; опасная соперница — все время путается у Одри под ногами.

— Не сегодня, милочка, — буркнула Одри.

Завибрировал ее мобильник. Она вынула его из кармана и посмотрела на экран. Брайан.

— Привет. Ну как, нашел его?

— Кейси Пранно. Угадай, откуда он…

— Он работает с Марчелло?

— Умница! Минут пять назад я зашел на почту отправить письма и поговорил с Вандой Малберри. Если приедут другие маршалы, она сразу узнает, ведь контора Бранча в том же здании. Пока никаких новеньких не было, но она сказала, что Бранч только что умчался как ошпаренный. Она видела, как он вскочил в свой пикап… Наверное, будет у вас с минуты на минуту.

Не успел Брайан договорить, как два помощника шерифа поспешили к входу. Отперев дверь, они распахнули ее. Одри не нужно было изворачиваться, она сразу поняла, что они обносят здание по периметру и выгоняют других репортеров за ограждение.

— Набросай краткие биографии Марчелло и Пранно. Если у нас ничего больше не будет, завтра поместим их на первую полосу. Но не спеши отдавать материал в печать — сделаем это как можно позже.

Звякнул колокольчик; значит, пришел кто-то еще.

— Мне пора! — Одри убрала телефон в карман и, вывернув шею, увидела, как кто-то подлез под ленту и загородил собой дверной проем.

Бранч посмотрел налево, направо, заметил Одри и механически снял шляпу.

— Ри, ты что там прячешься?

— Колт арестовал меня за то, что я мешаю расследованию!

— Он что, с ума сошел? — Качая головой, Бранч подошел к ней, достал из кармана ключ и освободил ее. — Должно быть, ты по-настоящему его достала.

— Да, наверное. — Одри потерла запястья. Но он это заслужил. Даже если она будет доставать его каждый день до конца жизни, он все равно не искупит свою вину!

Бранч широко улыбнулся:

— Ты всегда была отважной.

Он и понятия не имел насколько. В голове у нее пронеслась картина холодного, сырого подвала под зданием газеты…

— Буду считать твои слова комплиментом.

— Пошли. — Он кивнул в сторону прилавка. — Посмотрим, что скажет шериф Таннер, когда я объявлю, что беру под опеку его арестованную.

Одри невольно улыбнулась — ничего не могла с собой поделать.

— Когда-нибудь вам с ним придется забыть о вечном соперничестве!

— Сомневаюсь, что это произойдет раньше, чем кто-то из нас будет лежать в похоронном бюро Дюпонов.

Одри даже не улыбнулась на его шутку. Дюпон позаботился о ее отце, когда он умер. Ей больше не хотелось видеть тех, кто ей небезразличен, внутри старого особняка в викторианском стиле, превращенного в похоронное бюро.

При мысли о страшноватом старом доме ее передернуло.

— Замерзла, Ри? — спросил Бранч, ведя ее к поворотным дверям.

— Нет, все хорошо. Спасибо. Но наверное, мне нужно остаться здесь, — сказала она, когда Бранч направился к складу.

Бранч кивнул и зашагал дальше. Одри решила, что ей лучше наблюдать за всем со стороны. Если чуть-чуть наклониться вперед, она сможет наблюдать за Колтом и Руби… Она живо представляла, как напугана молодая женщина.

Понимая, что ее могут заставить стереть снимки, Одри отправила их себе на электронную почту, а затем удалила из памяти телефона. Колт наверняка захочет проверить ее телефон. Заодно она стерла звонки Брайану и от Брайана. Немного успокоившись, прислонилась к стене рядом с раковиной в нескольких шагах от двери служебного входа. Может быть, Уэсли Содер зашел в пекарню и очутился лицом к лицу с человеком, который сейчас лежит на складе, а его жену навестил тот, кого она застрелила на кухне?

Если бы Содер умер, его жена наверняка сказала бы об этом. Одри почти не сомневалась, что он скрывается. Он каким-то образом перешел дорогу мафии, и теперь за ним идет охота. Совсем не обязательно быть копом, чтобы понимать: те, кто послали этих типов, не успокоятся, пока не достигнут цели. Если у кого-то из местных правоохранительных органов и были сомнения, сейчас они наверняка отпали.

Из кабинета вышел Колт. Его затуманенный взгляд остановился на ней, и он поджал губы. Покосившись на него, Одри поняла, что тот еще злится.

Он подошел к ней.

— Ты что здесь делаешь?

Она подняла руки:

— Бранч меня освободил и привел сюда. Велел подождать здесь, что я и делаю. — Не дав Колту и рта раскрыть и выместить на ней гнев, она продолжала: — Там приехали репортеры. Он не хотел, чтобы они увидели меня.

Разумеется, Колт не мог отрицать, что повод вполне веский. Он схватил ее за руку:

— Пошли со мной!

Одри зажмурилась. Прежде чем она успела осведомиться, что Колт имеет в виду, он круто развернулся и зашагал к двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Она последовала за ним. Когда они зашли в тесный туалет, он захлопнул дверь.

— Ты что, специально играешь у меня на нервах? — Может быть, он такой вспыльчивый потому, что у него была тяжелая ночь? Колт, которого она знала, был более сдержанным.

— Вовсе нет, я приехала сюда за сконами. Насколько мне известно, ничего противозаконного в этом нет. — Ему вовсе не нужно знать, что она поехала в пекарню в надежде увидеть Сару. — Когда Руби закричала, мы оба побежали к ней. — Она пожала плечами. — А ты меня арестовал. Я жертва обстоятельств!

Он провел рукой по волосам, напомнив ей о том, что она сама часто делала так раньше.

«Прекрати!»

— Извини, что выместил на тебе досаду. — Он тяжело вздохнул. — Но тебе не нужно было заходить на склад. Ри, ты испытываешь мое терпение!

— Его зовут Кейси Пранно. Он был сообщником мистера Марчелло — второго покойника.

Колт ненадолго закрыл глаза и покачал головой:

— Пожалуйста, скажи, что ты не фотографировала труп и никому не посылала фото.

Ладно, теперь у нее не остается другого выхода.

— Только Брайану. Мы не будем его печатать. Я уже удалила снимок из телефона.

— Поклянись, Руби! Поклянись, что ты не будешь печатать этот снимок!

— Клянусь, Колт. Ты ведь меня знаешь. Я законов не нарушаю! — Одри снова пожала плечами. — Только не прогоняй меня и не мешай мне делать мое дело.

— Ладно. — Он снова тяжело вздохнул. — Теперь, если хочешь, можешь идти.

— Хочешь сказать, что я уже не арестована?

Колт посмотрел в потолок.

— Я не сказала Бранчу того, что только что сказала тебе.

Он посмотрел на нее сверху вниз. Их взгляды встретились, и сердце у нее в груди затрепетало. Ее обдало жаром, и она ощутила такое желание, как в восьмом классе, когда он в первый раз поцеловал ее.

— Спасибо. — Она кивнула, боясь, что голос задрожит.

— Выйди черным ходом, чтобы не встречаться с репортерами.

— Ничего не получится, — сообразила Одри. — Моя машина стоит впереди… Все знают, чья это машина.

— Ну ладно. Тогда оставайся здесь, но стой возле раковины, не отходи от нее, как будто это твоя лучшая подруга. Не сходи с места!

— Не буду…

Колт потянулся к двери, и их лица оказались рядом.

— Если дашь мне эксклюзивное интервью, — поспешно добавила Одри.

Он развернулся, посмотрел на нее в упор:

— Ри, я дам тебе все, что захочешь. Как всегда.

И он ушел. Она прислонилась к стене. Ей пришлось ждать, пока сердце немного успокоится. Только потом она смогла шевелиться.

Она не будет, ни за что не будет думать о том, чтобы возобновить отношения с Колтом Таннером. Никогда, ни за что!

Глава 7

Колт открепил от двери листок, на котором было напечатано, что дом Содеров — место преступления. Сложил листок пополам. Взятым у Сары ключом отпер замок. Включил верхний свет. Хотя на улице было еще светло, в доме из-за задернутых штор царил полумрак.

Хотя ему не впервые приходилось осматривать несколько мест преступления подряд, впервые два места преступления принадлежали одной семье. Он прошелся по гостиной. У одной стены диван, по обе стороны камина — два кресла-качалки. Мебели не слишком много. На тумбочке старый дисковый телефонный аппарат. Телефоны имелись у немногих меннонитов, в основном у владельцев местных предприятий. Большинство их единоверцев не одобряли докучливые средства связи… Колт обошел все четыре спальни и везде увидел похожую картину. В каждой спальне стояла кровать, застеленная простым бельем, полупустой комод и небольшой стенной шкаф с минимумом скромной одежды.

Ничто не указывало на связь с покойником, Чикаго — и тем более с организованной преступностью. Ничего подозрительного не нашли и в единственной ванной в доме. И кухня казалась самой обыкновенной — если не считать лужицы подсохшей крови на полу. Отпечатки пальцев, снятые в доме, не нашлись ни в одной базе данных. Вполне логично, поскольку на покойнике были перчатки.

Колт проверил дверь черного хода, через которую в дом проник убитый. Замок не составляло труда открыть даже взломщику-любителю. Ну, а тип вроде Марчелло мог бы открыть такой замок с закрытыми глазами и убрав одну руку за спину. Колт уже предложил Саре врезать в дверь засов. Заперев дверь и обойдя двор, он сел в свой пикап и поехал на ферму Йодеров. Надо еще раз побеседовать с Сарой — вдруг она вспомнит что-нибудь важное, о чем вчера из-за потрясения забыла. Колт считал, что ей и детям уже можно вернуться домой.

Ферма Мелвина Йодера находилась милях в двух по дороге. Дом стоял на склоне; окна выходили на пастбище. Пасшиеся там коровы даже не повернули голов, когда Колт поехал по длинной подъездной аллее. За домом, сколько хватало глаз, тянулись поля; за ними начинался лес. Йодеру принадлежало много акров земли. Его имя было хорошо известно во всем округе. Он славился своей честностью и добротой. Неужели он принял в семью человека, связанного с организованной преступностью?

Если и принял, подумал Колт, то неумышленно. Ходили слухи о том, что тесть с зятем поссорились, но подтверждения он пока не получил. Может быть, сегодня все узнает подробно. Поговорив с Сарой, он непременно заедет в пекарню и узнает, что удалось выяснить криминалистам. Потом необходимо обменяться данными с Бранчем. Он не хотел что-то утаивать от маршала, но и пропускать его вперед не собирался.

Он вспомнил, как утром Бранч снял с Одри наручники. Колт всегда подозревал, что она нравится Бранчу. Он вздохнул. Какое он имеет право ревновать ее или завидовать? И все же подобные мысли раздирали его изнутри.

Колт остановился за минивэном, принадлежащим Саре Содер. Вылез из пикапа, захлопнул дверцу. Не успел он подойти к дому, как в кармане завибрировал мобильник. Он вытащил его. Только бы не еще одно убийство! На экране высветилась надпись: «Ки». Перед тем как начать разговор, Колт тяжело вздохнул:

— Как дела?

— Как мне добираться домой из школы? — Еще не было трех, но звонок с уроков вот-вот прозвенит.

— Садись на автобус.

— Ни за что! — с ужасом ответил Ки.

— Повторяю, езжай на автобусе или иди пешком.

Разговор оборвался. Колт покачал головой. Конечно, он ругал себя за то, что так строг с сыном, но внутренний полицейский прекрасно понимал: нельзя игнорировать признаки опасности.

Будь проклята его бывшая за то, что позволяет парню сходить с ума! И будь проклят он сам за то, что позволял ей так поступать. Вчера, глядя, как сын, шатаясь, бредет к дому, он наконец прозрел.

Колт поднялся на крыльцо. Рядом с дверью стоял горшок с нераспустившимися тюльпанами. Цветы разводила покойная жена Мелвина. Наверное, теперь за мамиными цветами ухаживает Сара… Мелвин Йодер не похож на цветовода-любителя. Правда, он очень любил свою жену; может быть, стремился заботиться о том, что так много для нее значило.

Колт ни за что и никому в том не признался бы, но он хранил все подарки Ри в стенном шкафу в своей комнате — в том числе медальон, который подарил ей в тринадцать лет. После их разрыва она упаковала все его подарки и отправила ему по почте. Было что-то окончательное в том, что такую посылку ему доставил посторонний человек.

За прошедшие годы он много раз открывал ту коробку.

«Как трогательно, Колт!» — буркнул он, подняв кулак и постучав в деревянную дверную раму.

Дверь открылась. По другую ее сторону показался Аарон Йодер. Колту очень не хотелось вторгаться в дом Мелвина, но после второго убийства у него не оставалось другого выхода.

— День добрый, шериф, — сказал Аарон. — Вы приехали повидаться с Сарой?

Колт кивнул.

— Решил, что она дома. — Он покосился на дорожку, где стояла ее машина. — А Уэсли здесь?

Аарон стиснул челюсти — совсем чуть-чуть, но Колт это заметил.

— Нет, сэр. Его здесь нет. Хотите войти и поговорить с Сарой? Она только что уложила детей на дневной сон.

Колт поморщился:

— Наверное, не стоит будить детей. Если она не против, может, посидит со мной на крыльце несколько минут?

— Никого вы не разбудите. Дети в спальне с другой стороны дома. — Аарон потянулся к ручке двери. Колт сделал шаг назад.

— Входите.

— Спасибо! — Колт переступил через порог, снял шляпу и огляделся. — Как отец?

— Не очень хорошо, — ответил Аарон, закрывая за гостем дверь. — Сейчас он много спит. Говорят, в его состоянии это нормально.

Рак — болезнь опасная.

— Надеюсь, на него не слишком подействовало то, что случилось дома у Сары и в пекарне…

— Он не хочет об этом говорить, а я не настаиваю.

— Шериф…

Услышав голос сестры, Аарон как-то подобрался. В его позе угадывалось явное напряжение.

— Сара, простите, что снова вас беспокою. Но мне нужно кое о чем вас спросить… из-за того, что мы обнаружили утром в пекарне.

Она кивнула:

— Пойдемте в гостиную, шериф. Хотите пить? Налить вам воды или, может, лимонада?

— Нет-нет, спасибо.

— Пойду посмотрю, как там папа, — сказал Аарон и скрылся за поворотом коридора. Сара села на диван. Колт устроился на стуле у стола.

— Сара, мне очень нужно поговорить с вашим мужем. Можете сказать, как его найти?

Она подняла руки вверх:

— После того, что случилось, он обходит дома соседей и убеждает всех, что нам нечего бояться.

— Сара, ваш муж знает кого-то из… убитых?

Она медленно покачала головой:

— Конечно нет! Мы решили, что тот, кто вломился к нам в дом, убил второго в пекарне, а потом пришел к нам. Скорее всего, произошла какая-то ошибка. Мы не знаем никого из них и не знаем, зачем они приехали в такую даль, чтобы сделать то, что они собирались — уж не знаю, что именно.

— Вам известно, что ваш муж раньше жил в окрестностях Чикаго, а оба убитых из Чикаго. Они работали вместе, поэтому я не верю, что они приехали в Теннесси только ради того, чтобы прикончить друг друга.

Она пожала плечами:

— Правда не знаю, что вам сказать, шериф. Мы в таком же замешательстве, как и вы.

— Сара… — Он наклонился вперед, поставив локти на колени и держа шляпу в руках. — За чем бы ни явились те люди, тот, кто их послал, не остановится только потому, что двое погибли. За ними приедут другие. Если вы или ваш муж знаете причину, по которой кто-то желает зла вашей семье, вам необходимо поделиться этими сведениями со мной. Речь идет о жизни и смерти!

Она снова покачала головой, одернула простое хлопчатобумажное платье.

— Боже правый, шериф! Ну кто может желать нам зла? Мы люди простые, богобоязненные… У нас нет ничего ценного, кроме детей и наших душ.

— Сара, это правда, что Уэсли и ваш отец повздорили несколько месяцев назад?

Сара поморщилась:

— Где вы такого наслушались? Папа очень высокого мнения об Уэсли. И кому как не вам, шериф, об этом знать! Вы ведь здесь выросли. Вы знаете, сколько Уэсли помогал папе. Мои братья были еще малы и не могли делать все необходимое. Без Уэсли нам пришлось бы очень тяжело.

— Есть ли у вас повод полагать, что ваш отец или кто-то из ваших братьев знает этих людей?

— Ну что вы, нет! Мы с братьями, возможно, не всегда ладим, но они ни за что не впутались бы в неприятности. Мы закона не нарушаем.

— Очень хотелось бы убедить вас в том, как мне важно побеседовать с Уэсли… — Вдруг в голову Колту пришла одна мысль. — Возможно, те люди приняли вашего мужа за кого-то другого… Я не смогу помочь ему, если он не поговорит со мной. Сара, положение очень серьезное. Оно не рассосется само собой.

— Шериф, боюсь, вы не туда смотрите. Мы с Уэсли — пострадавшая сторона. Кто-то вломился к нам в дом и в пекарню. Два человека погибли. Ужасно, но к нам это не имеет никакого отношения.

Колту и хотелось ей поверить, да он не мог.

— Сара, из-за всего, что произошло, опасности подвергаетесь и вы, и все ваши родные. Мне очень нужно поговорить с Уэсли.

— Попробую его найти, — обещала она. — Я передам, как вам нужно поговорить с ним. Может, он и выкроит время…

Колт встал.

— Буду вам очень признателен… Пожалуйста, передайте от меня привет отцу.

Она кивнула и отвернулась, как будто упоминание об отце причиняло ей боль. Конечно, он ведь умирает…

Сара проводила Колта до двери.

— Шериф, вы нашли в пекарне что-нибудь, способное подсказать, что произошло?

То, как она построила вопрос — как будто уже знала ответ и лишь хотела проверить, известно ли то же самое ему, — вызвало у него желание задержаться.

— Пока нет. Там сейчас работают эксперты. Надеюсь, кое-что прояснится после расшифровки телефонных переговоров убитых. — Он вышел на крыльцо, надел шляпу и повторил: — Пожалуйста, передайте Уэсли, что мне нужно как можно скорее поговорить с ним.

— Передам! — крикнула она вслед Колту.

У него возникло чувство, что возможности поговорить с Уэсли Содером у него не появится, если он сам не выследит его и не прикует наручниками к стулу.

Металлические браслеты, которые болтались на поясе, напомнили, как он защелкивал их на запястьях Ри. Ей тоже необходимо внушить, что дело приняло опасный оборот. Он хотел ее защитить. До конца дня нужно обменяться с ней сведениями. Хочет она его защиты или нет, она не должна заниматься самодеятельностью, иначе ей грозят крупные неприятности…

Кого он обманывает? Она уже по уши в неприятностях!

Глава 8

Хэппи Дженнингс, чье имя в переводе означает «Счастье», основала детский сад «Счастливые дети» девять лет назад. До того как мама утратила память, она говорила Одри, что Хэппи, окончив школу, поступила в сестринский колледж в Таллахоме. Какое-то время работала медсестрой в больнице, потом в приемной местного врача. Но работа с больными, ранеными и умирающими Хэппи совсем не нравилась. Вернувшись домой, она открыла детский сад, пользовавшийся большим успехом.

Детский сад находился в самом центре городка, рядом с площадью, в здании бывшей церкви, выкрашенной в ярко-желтый цвет. В огороженном дворике множество качелей, горок и песочниц.

Одри толкнула калитку и зашагала по дорожке. У крыльца в горшках и заоконных ящиках распускались тюльпаны и нарциссы. Она посмотрела на часы: половина шестого вечера. Почти все родители уже разобрали малышей. Судя по табличке на двери, детский сад работал до шести вечера.

В вестибюле никого не оказалось. Стены, как и снаружи, были выкрашены в ярко-желтый цвет. Позитивному настроению способствовали и облачка на потолке, и разноцветный линолеум на полу. Дверь напротив открылась, и в приемную вышла молодая женщина. Она улыбалась, но ее лицо показалось Одри немного озабоченным.

— Здравствуйте. Чем я могу вам помочь?

Сотрудница. Превосходно!

— Здравствуйте. Если можно, я хотела бы повидаться с Хэппи.

— Ее кабинет прямо по коридору. — Сотрудница показала на узкий коридор слева.

Одри поблагодарила ее и пошла, куда показали.

Хэппи заметила Одри до того, как та постучала в застекленную дверь, и жестом пригласила ее войти. Показала на синий стул перед своим столом и, многозначительно глядя на плоский живот Одри, спросила:

— Ты хочешь заранее забить место? Учти, у нас большая очередь. Почти все матери записывают ко мне детей еще до рождения. Ты молодец, что пришла заранее.

Одри не сразу сообразила: Хэппи решила, что она беременна.

— Ну нет! — Она замахала руками. — В ближайшем будущем заводить детей не планирую.

То ли на нее повлиял собственный голос и гулкое эхо, то ли изменившееся лицо собеседницы, но Одри вдруг почувствовала в душе пустоту.

— Вот как! — Хэппи засмеялась. — Прости. Большинство из тех, кто ко мне приходит… — Она снова покачала головой. — Кстати, как ты, Ри? Выглядишь просто здорово! Возвращение домой тебе к лицу.

Одри расслабилась, хотя внутри по-прежнему чувствовала замешательство, несмотря на все попытки от него избавиться.

— Я рада, что вернулась. Теперь я рядом с мамой. И руковожу газетой.

На лице Хэппи появилось озабоченное выражение.

— Как мама?

— То лучше, то хуже. — Ее всегда об этом спрашивали. Все старожилы Винчестера знали Андерсонов.

— Как и у всех нас, — задумчиво произнесла Хэппи. — Но плохие дни часто подчеркивают, насколько мы счастливы в хорошие дни… — Она вздохнула. — Итак, Ри, что привело тебя ко мне?

Одри улыбнулась:

— Насколько я помню, какое-то время ты встречалась с Аароном Йодером…

Лицо у Хэппи стало совсем не радостным.

— Значит, ты занимаешься теми убийствами… Говорят, в пекарне нашли еще одного покойника?

— Да. — Одри покачала головой. — Просто не верится, что Сара убила человека, тем более двух человек.

— Наверное, каждый из нас на такое способен, если кто-то вламывается к нам домой или на работу и угрожает нам и нашим детям.

Конечно, все так…

— Кое-кто верит, что Сара покрывает кого-то из братьев. Может быть, Аарона, — сказала Одри наугад. Недавно она подслушала, как на эту тему рассуждал один из помощников шерифа.

Хэппи сурово сдвинула брови, глаза полыхнули гневом.

— Ничего более нелепого я в жизни не слышала! — возмутилась она. — Аарон ни в кого не станет стрелять, если в него не выстрелят первыми. Покойники были вооружены? Они первыми открыли огонь? Где ты только наслушалась такого вздора?!

— Ничто не указывает на то, что они стреляли первыми. — Если только пули не застряли в ком-то, например, в Уэсли Содере или одном из братьев Сары. На месте преступления не нашли ни пуль, ни гильз. Это она знала наверняка. Пока о том, что кто-то из убитых открывал огонь, речь не шла. Если даже криминалисты что-то подтвердили, Колт, видимо, решил придержать важные сведения.

Хэппи уверенно покачала головой:

— Ри, уверяю тебя, он на такое не способен! Аарон самый мягкосердечный человек на земле. Он мухи не обидит — разве что ему не оставят другого выбора.

— Ты все еще дружишь с Аароном? — Увидев, как ее собеседница помрачнела, Одри поспешила добавить: — Я вовсе не хочу, чтобы у Аарона были неприятности. Наоборот, пытаюсь ему помочь.

— Аарон ни о чем подобном не упоминал, — возразила Хэппи, невольно подтверждая именно то, что Одри хотела услышать.

— Были ли последнее время какие-то разногласия у него с Сарой или у Сары с отцом?

Хэппи какое-то время смотрела на столешницу, вероятно взвешивая, насколько далеко можно зайти в своих предположениях или подозрениях. Хотя у них с Аароном не было будущего, Одри понимала: он ей по-прежнему небезразличен. Перед ней прежняя Хэппи, какой Одри ее знала: верная до мозга костей.

— Все, что ты мне расскажешь, останется между нами, — заверила ее Одри. — Я воспользуюсь сведениями, чтобы помочь раскопать правду, но не собираюсь никому передавать то, что ты мне скажешь. Слово даю!

— Месяца два назад Сара с отцом крупно поссорились. Мелвин узнал кое-что… нехорошее об Уэсли, муже Сары. И очень из-за всего расстроился.

— Тебе известно, что именно он узнал? — Одри сидела как на иголках. Между Уэсли Содером и покойниками должна быть какая-то связь. Один посланец мафии еще мог заблудиться и вломиться не в тот дом, но чтобы такую ошибку совершили два разных человека? Вряд ли.

— Он ни за что не скажет. — Хэппи пожала плечами. — Может быть, и ему отец не все рассказал. Так или иначе, он не хочет говорить, в чем там дело. Сказал только, что Уэсли Содер — совсем не тот, за кого они все его принимали. Понимаешь, это может означать все, что угодно. Однажды я заметила синяки у Сары на предплечьях. Она уверяла, что упала и ударилась, но я ей не поверила. Лично я от Уэсли никогда не видела ничего, кроме хорошего. Бог свидетель, он всегда делал другим добро. Помогал соседям строиться, вел расчеты для малых предприятий… Он поддерживал не только меннонитов. Делал добрые дела для всех. Так что все непонятно.

— Ты знаешь Уэсли лично или только слышала о нем от других?

Хэппи покачала головой:

— Мы с ним не очень близко знакомы. То есть при встрече мы с ним, конечно, здороваемся, но он не из тех, кто будет общаться не по делу. Аарон говорил, что он не любит напрасно тратить время на тех, кто не имеет для него значения. Но многие охотно рассказывают, какой он хороший человек и как всем помогает.

Одри показалось, что Аарон не в восторге от зятя. И Хэппи разрывалась между верностью Аарону и той репутацией, какую Уэсли Содер себе завоевал.

— Почему Аарон так не уверен в Уэсли?

— Знаешь, он о нем вообще почти не говорил. Но напомнил, что Уэсли переехал в наши края после того, как старый бык напал на Мелвина и тяжело его ранил. Аарон так и не понял, с чего вдруг бык решил броситься на его отца. Раньше такого не случалось. В то время все были так благодарны Уэсли, которому удалось увести Мелвина с пастбища и положить в больницу, что никто не задавал вопросов. Теперь же, оглядываясь назад, я вынуждена согласиться с Аароном — он как-то ужасно вовремя появился на пустынной дороге рядом с пастбищем.

— Зачем мистеру Йодеру так поддерживать Уэсли в общине в ущерб собственным сыновьям? — Вопрос этот по-настоящему озадачивал Одри.

— Наверное, отчасти все дело в том, что он был старше, — предположила Хэппи. — В то время Аарон и его братья были совсем мальчишками. А когда они вошли в возраст, вся их община уже смотрела на Уэсли снизу вверх. И было уже поздно что-либо менять.

— Аарон или кто-нибудь из братьев могут покрывать Уэсли? Спрятали бы они его, если бы ему грозил арест или… еще что-нибудь? Например, от тех двоих, которые сюда приехали и вломились в дом?

Хэппи медленно покачала головой:

— Ни в коем случае! Они его терпеть не могут. Уэсли ни за что ни к кому из них не обратился бы.

Так-так, понятно…

— Есть у Аарона какие-нибудь предположения, где может скрываться его зять?

— Если бы братья Сары что-то знали, кто-нибудь из них непременно нашел бы способ намекнуть на это Колту. — Хэппи посмотрела поверх головы Одри на окна по другую сторону узкого коридора. — Трудность в том, что в меннонитской общине Уэсли может укрывать любой, кроме них. Все его любят. Он для них как мессия или какая-нибудь знаменитость.

— Существует ли вероятность, что все подстроил Аарон или кто-то из братьев? — Одри не сводила взгляда со своей собеседницы. — Если Уэсли стал причиной неприятностей семьи, нынешнее положение — прекрасная возможность избавиться от него и позволить всем думать, будто его убрал кто-то из чикагской мафии.

Хэппи снова покачала головой:

— На такое они бы ни за что не пошли. Ни за что! Уж поверь мне, Ри.

— Даже если отец приказал им позаботиться об Уэсли?

Хэппи рассмеялась, но совсем невесело.

— Мелвин Йодер ни за что не пошел бы против воли Господа! Да он скорее принесет в жертву себя самого, чем других. Если когда-то и рождался на свет человек без единой злой мысли, то это Мелвин Йодер.

Разговор зашел в тупик. Одри поняла: нужно действовать осторожнее.

— Есть ли в меннонитской общине человек, способный укрывать Уэсли? Может быть, Аарон упоминал какого-нибудь особенно близкого друга своего зятя?

Хэппи ненадолго задумалась и сказала:

— Эзра Циммерман. По словам Аарона, они с Уэсли — закадычные друзья.

Наконец-то она узнала то, что ей было нужно!

— Спасибо, Хэппи! Я очень ценю твою искренность.

Одри встала. Ее собеседница сделала то же самое.

— Знаешь, Колт задавал мне примерно те же вопросы.

— Правда?!

— Несколько часов назад, — кивнула Хэппи.

— И ты сказала ему то же, что и мне?

— Нет. Более того, после закрытия сада я собиралась заехать в редакцию и поговорить с тобой. Не хочу обидеть Колта, но он все делает по закону. Если бы я хотела помочь Аарону и его близким, я бы обратилась к человеку, который послушает свое сердце. Ри, я знаю, что ты именно такая.

Одри улыбнулась:

— Хэппи, я твоя должница.

— Буду тебе признательна за рекламу на половину полосы о скором начале записи в наш сад.

— Договорились. Я попрошу Брайана с тобой связаться.

Одри вышла из детского сада и сразу отправилась на молочную ферму Эзры Циммермана. Дома она застала только жену и двух детей Эзры. Жена понятия не имела, когда он вернется. Уэсли Содера она не видела и не говорила с ним. Она сказала, что Эзра, скорее всего, вернется поздно.

Так как сгущались сумерки, Одри решила ехать в редакцию. Введет Брайана в курс дела и расскажет, что она придумала. Ночью она последит за фермой Циммермана. Ей понадобятся бинокль, вода и перекус. Ну, и еще туалетная бумага для походов в кустики через дорогу.

Но самое главное, придется позаимствовать черную машину Брайана. Ее серебристая ночью слишком заметна.

— По-моему, будет лучше, если я поеду с тобой, — настаивал Брайан, когда она села за руль его компактной двух-дверной спортивной машины.

— Кому-то из нас нужно сдавать газету в печать, и это ты. — Она завела мотор. — У меня есть все, что нужно: мобильник, зарядник, вода и шоколадные батончики. — И туалетная бумага. Все поместилось на крошечном заднем сиденье. Неужели кто-то способен там ехать?

Брайан досадливо вздохнул:

— Ладно, но если с тобой что-нибудь случится, знай: я буду винить себя до конца жизни. Неужели ты способна так подвести друга? Будь осторожна, ясно?

— Я буду очень осторожна.

Только Одри собралась тронуться с места, как на парковку завернул пикап Колта и остановился рядом с ней.

Она в упор смотрела на здоровяка, который решительным шагом направился в их сторону.

— Пожалуйста, скажи, что не звонил ему.

Брайан поднял руки вверх:

— Клянусь, я ему не звонил!

Колт молча распахнул пассажирскую дверцу и плюхнулся в кресло рядом с ней. Снял шляпу и бросил на заднее сиденье, поверх ее припасов.

— Готова?

Она мрачно посмотрела сначала на него, а потом на своего верного друга и помощника. Подняла стекло и перевела рычаг коробки передач в положение «Вперед».

— Колт, что ты здесь делаешь?

Пока она медленно выезжала с парковки, он пристегнул ремень безопасности и устроился поудобнее, откинув спинку подальше.

— Я стараюсь уберечь тебя от неприятностей, Ри, — сказал он, отвечая на ее вопрос.

— Колт, никакие неприятности мне не грозят.

— Да, но ты на них нарываешься, — проворчал он.

— Тебе Брайан звонил? — Она не верила, что он ей солгал — солгал прямо в лицо.

— Нет, он мне не звонил.

От злости Одри плотно сжала губы.

— Он послал тебе эсэмэску!

— И не одну, а целых три, — уточнил Колт. — Первая: «Колт, срочно приезжай». — Одри поняла, что ей предстоит долгий и очень неприятный разговор с Брайаном. — Вторая: «Она сегодня собирается в засаду». — Одри перевела гнев на паузу.

— А третья?

— «По-моему, ей нужно подкрепление».

Она расплылась в улыбке:

— Значит, он не написал, куда именно я собираюсь?

Прошло пять часов. На ферме Циммерманов было тихо. Когда они приехали, пикап Эзры стоял на дорожке возле дома; там он и оставался. Свет в доме погасили часов в десять. Колт радовался ее предусмотрительности. Одри прекрасно подготовилась к ночному бдению. Захватила чипсы и свои любимые шоколадные батончики — как ни странно, он тоже их любил.

— Это его вторая жена? — спросила Одри.

Кажется, мама говорила, что миссис Циммерман умерла несколько лет назад. Если ей не изменяет память, детей у Циммерманов не было. Но когда Одри позвонила в дверь, ей открыла довольно молодая женщина, не старше тридцати. Она назвалась женой Эзры. Рядом стояли двое детишек.

— Да. Его первая жена умерла лет пять или шесть тому назад, а поженились они совсем молодыми. Эзра женился вторично года три назад; у них двое детей.

— Иногда одиночество тяготит. Наверное, бывает трудно после того, как всю взрослую жизнь прожил с кем-то и вдруг остался один. Так мне несколько раз говорила мама, — уточнила она. — Еще до того, как я вернулась домой.

Колт довольно долго молчал. Как ни странно, Одри не испытывала неловкости, сидя рядом с ним в темноте. Может быть, все дело в том, что в темноте она не видела его лица и его серых глаз? Нет, гораздо важнее, что он не может ее видеть. Не может заметить, как учащается ее пульс всякий раз, когда он близко, или как горят у нее губы, когда она вспоминает его поцелуи, — и приходится то и дело их облизывать.

Одри вздохнула. Неужели она никогда не преодолеет это дурацкое физическое влечение, которое должно было угаснуть сто лет назад?

— Я хорошо ее понимаю, — негромко проговорил он. Его низкий голос в темноте звучал утешительно. — Я вот уже восемь лет живу один, и иногда меня тоже тяготит одиночество.

— Что ты имеешь в виду? — Она развернулась к нему, жалея, что не видит его глаз. — У тебя есть сын. Как ты можешь быть одиноким?

— Если ты помнишь, у нас совместная опека. — Колт откинул голову на подголовник сиденья. — Сейчас он у нее до следующей пятницы. Паршивый способ воспитывать ребенка. Меня это раздражает больше, чем ты можешь себе представить.

Одри не хотела слушать о его отношениях с… той, другой. Она непроизвольно скрестила руки на груди и посмотрела вперед.

— Знаю, я тысячу раз говорил об этом. — Колт понизил голос. — Но я прошу прощения за то, что сделал. Я люблю сына и не могу жалеть о том, что он у меня есть, но отдал бы все на свете, чтобы не причинять тебе боли.

Она в сотый раз облизнула пересохшие губы, стараясь не показывать гнев и презрение.

— Колт, все это было уже очень давно.

— Никакое время не изменит то, как я сожалею о своей глупости.

— Все мы совершаем ошибки.

Он тяжело вздохнул:

— Ошибки одних больше, чем у других.

— По-твоему, Содер там? — Одри поспешила сменить тему, прежде чем скажет что-нибудь, о чем потом пожалеет.

— Не знаю, но, если он там, лучше быть рядом, когда он выйдет.

Больше Одри ничего не сказала; молчал и Колт. Она думала, не опустить ли окошко — в машине было душно. Ей нравился запах его лосьона после бритья, но от нежного и ненавязчивого аромата лимонов и кожи она сходила с ума.

Может быть, лучше закрыть глаза и притвориться, будто она в другом месте? Далеко от Колта Таннера и прошлого, которое упорно наступало на настоящее.

Глава 9

27 февраля, среда, 6:15

Одри проснулась от негромкого шума дождя, вкуса шоколада во рту и запаха Колта Таннера. Неужели она никогда не перестанет грезить о нем?

— Доброе утро!

Она вдруг вспомнила, где находится. Машина. Засада. Ферма Циммермана. Ее голова лежит у него на плече… Одри резко выпрямилась и ударилась затылком о подголовник.

— Доброе утро. — Она схватила бутылку с водой и допила остатки. Потом наклонилась вперед и посмотрела на старую ферму через дорогу. — Утром было там какое-нибудь движение?

Шел дождь. Не сильный, моросящий, но все же окошко лучше не опускать.

— По двору ходят пара коров и несколько кур.

Она мрачно покосилась на него. Он расплылся в улыбке.

— Ты знаешь, о чем я!

— Никто не входил в дом и не выходил из него. Может, позвоним ему в дверь и спросим, не видел ли он своего приятеля Содера?

— Давай подъедем к самому дому — там легче будет развернуться.

Одри завела мотор; она была сама не своя от предвкушения чего-то большего. Колт сидел к ней слишком близко. Ей нужно написать репортаж о Содере. Это сенсация, пусть и местного значения. Она припарковалась за пикапом Циммермана и заглушила мотор.

— Посмотрим, кто дома. — Она потянулась к дверце. — То есть мы туда не пойдем. Пойду я одна.

Он распахнул пассажирскую дверцу:

— Ри, оставайся на месте. Я серьезно!

— Как скажете, шериф. — Она положила руки на руль и посмотрела перед собой. Легче его обманывать, если не смотреть на него.

— Не выходи из машины, — повторил он перед тем, как захлопнуть дверцу.

Злая как черт, она смотрела, как он поднимается на крыльцо. Еще больше злила мысль, что он по-прежнему выглядит потрясающе, хотя всю ночь проспал в тесной машине. У него даже рубашка не помялась, зато теперь намокла под дождем и липла к телу.

— Ты плохо выглядишь, Ри, — пробормотала она, рассматривая свое отражение в зеркале заднего вида. Тушь смазалась, волосы растрепаны…

Краем глаза Одри заметила движение. Какой-то мужчина бежал по полю за домом. Она посмотрела на парадную дверь. Циммерман беседовал с Колтом.

Одри выскочила из машины и бросилась по двору. Дождь хлестал ей в лицо.

— Он убегает!

Прежде чем она добежала до изгороди, Колт обогнал ее и перемахнул через изгородь, опершись лишь одной рукой. Бегущий скрывался вдали. Она не могла быть уверена в том, что там именно Содер, но кому еще понадобилось убегать? Неплохо бы спросить об этом у домовладельца. Одри развернулась и направилась к дому. Мистер Циммерман стоял на крыльце и смотрел вслед бегущим.

— Там Уэсли Содер?

Циммерман пожал плечами:

— Может быть.

Значит, да.

— Мистер Циммерман, вы понимаете… — Прежде чем она договорила, хозяин развернулся и вошел в дом, закрыв за собой дверь.

Вот вам и добрососедские отношения. Одри вернулась в машину и задним ходом выехала на дорогу. Можно поехать в ту сторону, где скрылся Колт. Поймает он беглеца или нет, ему понадобится мобильник, который лежит на приборной панели… И конечно, его надо будет подвезти.

Колта она нашла довольно далеко от дома Циммермана на обочине дороги. Скорее всего, беглец скрылся в чаще. Догнать его там не было никакой возможности. Колт промок до нитки; рубашка и джинсы прилипли к телу. Одри велела себе забыть о нем.

Колт сел на пассажирское сиденье.

— Упустил его в лесу.

— Я спросила Циммермана, Содер ли это, и он ответил только: «Может быть». Потом ушел в дом и закрыл дверь. Не думаю, что он будет охотно отвечать на вопросы.

— По крайней мере, нам известно, что Содер где-то близко.

Они подъехали к дому Циммермана, и Колт позвонил. Ответа не последовало.

Когда Колт вернулся в машину, Одри спросила:

— Ты в самом деле думаешь, что это он?

Они повернули назад, в город. Одри всю дорогу старалась не смотреть на его плечи и грудь, облепленные мокрой рубашкой.

— Да, я почти уверен, что это он. Пару раз мне удалось его довольно хорошо рассмотреть. Поверить не могу, что он от меня убежал! Если ты высадишь меня у здания редакции, я пересяду в свой пикап и заеду домой принять душ.

Одри откашлялась и сосредоточилась на насущных вопросах:

— Мне душ тоже не помешает.

Остаток пути они проехали молча. Она вспомнила, как они когда-то промокли под дождем, совсем как сейчас. Только в тот раз они занимались любовью. Как она ни старалась, воспоминания не уходили.

Что она делает?!

К вечеру они с Брайаном написали хорошую, подробную статью об организованной преступности для четвергового выпуска «Газетт». Одри ломала голову, как ей разговорить Сару. Может быть, еще раз нанести визит Никки Слейтер? Поделится ли Сара своими опасениями с лучшей подругой, если ее муж действительно попал в беду? Вполне логично… Если только она не боится, что подруга тоже окажется под прицелом… Если у Содера есть что-то, что им нужно, или он слишком много знает, они не перестанут являться сюда, пока не решат проблему.

Но, что может связывать преступную группировку из большого города с меннонитом, который интересуется только своей семьей и делами общины? Кроме того, Уэсли Содер прожил в Винчестере больше десяти лет.

Может быть, дело не в том, что ему известно сейчас, а в том, что он знал раньше? У Одри еще оставались знакомые в Чикаго. И среди них Джадд Сеймур — главный криминальный репортер. Одри позвонила, ее перевели на автоответчик, и она наговорила сообщение.

В кабинет просунул голову Брайан:

— Минутка найдется?

— Всегда! — Она улыбнулась и поморщилась, когда он сел. — Кстати, я забыла заправить твою машину, Колт намочил пассажирское сиденье и запачкал коврик. Я заплачу за чистку.

Брайан рассмеялся:

— Не волнуйся. Я залил полный бак в обеденный перерыв и завез машину на мойку. Все вышеперечисленное за счет редакции!

— Отлично! — Она скрестила руки на груди и посмотрела на своего друга и сообщника. — Итак, вчера ты меня подставил.

Брайан вспыхнул:

— Возможно. Но ведь я волновался за тебя. Мне нравится, когда ты рядом. Не хочу тебя терять!

— Угу…

— Да, в самом деле, — не сдавался он. — Эзра Циммерман живет в глухом углу. Кроме того, если вы с Колтом вычислили, где может скрываться Содер, с чего ты взяла, что плохие парни, которые его ищут, не способны поступить так же?

Одри рассмеялась:

— Ладно, ладно! Все забыто.

Брайан прищурился:

— И как все прошло? То есть… ты провела с ним всю ночь в довольно тесном пространстве.

— Все… хорошо, — кивнула она. — Впервые за восемнадцать лет мы не откусили друг другу головы.

— Прогресс!

Лежащий на столе мобильник завибрировал.

— Извини. — Одри схватила телефон, а Брайан встал. — Снова в бой! — Она помахала ему и ответила: — Одри Андерсон.

— Одри, как ты? — Джадд Сеймур!

— Привет, Джадд, спасибо, что перезвонил. — После ухода из «Пост» ей не звонил почти никто из прежних сотрудников. Возможно, Джадд узнал о том, что здесь произошло. Что ж, она с радостью поторгуется с ним.

— Да пожалуйста, Одри. Ты всегда останешься моей любимой леди-южанкой. — Ну да, конечно. Ему нужна информация!

— Приятно слышать, Джадд. Что ты мне можешь рассказать об организованной преступности в твоем прекрасном городе?

— Случилось так, Одри, что я сейчас как раз провожу небольшое расследование в связи с семьей Чичеро…

— Прекрасно! Как раз семья Чичеро меня и интересует в первую очередь.

— Одри, они в деле уже очень давно. На протяжении пяти поколений.

— Да, я кое-что нашла о них в Сети. Знаю, что нынешний глава семьи сейчас под судом. Федералы годами собирают против него улики, стараются отправить его за решетку. По-твоему, судебный процесс как-то связан с тем, что творится в моем маленьком городке?

— Как бы нелепо это ни звучало, но, по-моему, вполне возможно.

— Джадд, мне нужны не только твои умозаключения. Почему ты считаешь, что тут есть какая-то связь?

— Я занялся раскопками, — ответил ее собеседник. — Двадцать с чем-то лет назад в Винчестере расследовали деятельность старика, Луи Чичеро. Дело так ничем и не закончилось, но мне показалось странным, что среди многочисленных документов, которые приобщили к делу копы и федералы, фигурирует городок Винчестер в штате Теннесси. Крошечный городок, просто точка на карте. По правде говоря, мне кажется, процесс даже не начнется. У них есть какие-то косвенные улики, но нет ничего решающего и нет свидетелей.

Ее обдало холодом.

— Не упоминались ли конкретные имена в связи с Винчестером?

На том конце линии несколько секунд шуршала бумага.

— Имен нет, только обрывок разговора, записанного на диктофон. В разговоре несколько раз упоминался Винчестер. Судя по всему, старик считал, что там возникла какая-то проблема. Но никаких имен он не называл.

— Ты сказал — двадцать с чем-то лет назад. А точнее, когда? — Одри стало трудно дышать.

— Сейчас посмотрим. Судя по записям, впервые твой городок всплыл в переговорах двадцать четыре года назад, в канун Рождества. Последний раз он упоминался пятнадцатого марта следующего года.

— И что говорили пятнадцатого марта? — сдавленно спросила она. Пятнадцатого марта, почти двадцать четыре года назад, у ее отца случился сердечный приступ, и он умер… и произошло то самое, в подвале.

Снова зашуршали страницы.

— Ага, есть. Судя по расшифровке, «Мы потеряли интерес в Винчестере».

— Наверное, не получилось то, что они задумали, — предположила Одри. А может быть, кто-то умер… Сердце у нее колотилось так часто, что она стала задыхаться.

— Судя по материалам, которые я сейчас разбираю, им что-то было нужно в Винчестере, но дело не выгорело.

— Спасибо, Джадд! — Она натужно усмехнулась. — Хотя я не понимаю, что все это значит, какая-то связь все-таки есть.

— Одри, два представителя клана Чичеро ухитрились подставиться под пули в твоем городке. Что там у вас вообще творится?

— Джадд, мне бы тоже хотелось знать!

— Держи меня в курсе, хорошо?

— Договорились. Надеюсь, ты поступишь так же.

— Да, конечно. Приятно было слышать твой голос, Одри.

Окончив разговор, Одри пролистала список контактов и набрала еще один номер. Поскольку маму подводила память, оставался лишь еще один человек, которого можно было расспросить о том, что происходило примерно двадцать четыре года назад.

Филип Андерсон охотно заехал в редакцию после партии в сквош. Она придвинула Филу бутылку с водой и закрыла дверь в свой кабинет.

Филип нахмурился:

— Что-нибудь с Мэри-Джо?

— Ой, прости. Нет, с мамой все в порядке. — Одри пожала плечами. — Без перемен.

Дядя кивнул и отпил большой глоток воды. Филип был на пять лет моложе единственного брата, ее отца.

— Ты не помнишь, при жизни папы у него или у газеты не было неприятностей с организованной преступностью?

— Что?! — Филип едва не подавился.

— Не было ли у папы столкновений с представителями преступного мира… скажем, из Чикаго?

Филип отодвинул бутылку и выпрямился.

— Ри, в чем дело?

— За четыре или пять месяцев до папиной смерти федералы записали переговоры главаря одной из чикагских криминальных семей. Он несколько раз упомянул Винчестер. По мнению моего информанта, чикагской мафии что-то было у нас нужно.

— Если происходило что-то в этом роде, — заметил Филип, — мы бы наверняка об этом знали, ведь тогда материал появился бы на первой полосе. Как ты помнишь, твой отец всегда пытался выйти за границы возможного.

Конечно, она об этом знала. Но знала и другое: отец умер внезапно, и перед его смертью с ним находился посторонний человек.

— Ты не помнишь, не приходил ли кто-то к нему в то время? Кто-то чужой?

— Нет, ничего такого я не помню, но ты ведь знаешь, Портер всегда искал способы расширить охват и увеличить тираж. Посетителей у него бывало больше, чем у губернатора штата. Надеюсь, ты не думаешь, что твой отец был замешан в криминальной деятельности?! — возмутился Фил. Его реакция исключала дальнейшие расспросы.

— Конечно, не думаю! — поспешила заверить его Одри. — Наоборот, я волнуюсь из-за того, что он мог узнать что-то такое, что привлекло к нему ненужное внимание.

Филип кивнул:

— Я постараюсь выяснить. Если что-нибудь или кого-нибудь вспомню, непременно дам тебе знать.

— Спасибо, Филип!

— Воскресный ужин по-прежнему в силе?

— Да, жду не дождусь.

Одри проводила дядю к выходу. Он похвастался, что сегодня снова обыграл мэра. Он обыгрывает его уже две недели подряд. После того как дядя уехал, Одри вернулась в редакцию. Ей вдруг очень захотелось съездить в «Сосновую рощу». Разговоры об отце неизменно вызывали в ней желание обнять маму.

В голове всплыли воспоминания: взволнованные голоса, крики, плач… Их с мамой объединяет кое-что, о чем больше никто не знает — даже Филип. Есть вещи, которые лучше оставить в прошлом. Что бы ни случилось.

Одри немного постояла у подножия лестницы. Вместо того чтобы подняться в кабинет, она спустилась на один лестничный марш и толкнула дверь в подвал.

Настало время встретиться со своими страхами лицом к лицу. Встретиться с прошлым, которое преследовало ее. Вспомнив, что рассказал Джадд Сеймур и что сейчас происходит с Уэсли Содером, она решила, что сегодня как раз нужный день. Больше нельзя делать вид, будто случившееся там, внизу, много лет назад не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас. Каким-то образом все взаимосвязано. И не важно, что прошло двадцать четыре года. Связь есть, пусть смутная, и все же связь.

Она открыла дверь и включила свет. Замигали и загудели лампы дневного света; наконец, мрак прорезали лучи холодного света. Она спустилась по металлической лестнице, похожей на пожарную снаружи здания. Обе внутренние лестницы, эта и та, что вела на второй этаж, были металлическими; они придавали зданию модный урбанистический вид.

Если бы только можно было кое о чем забыть!

В подвале не было ничего особенно странного и зловещего. Кирпичные стены — как и во всем здании. Вдоль стен стеллажи. Пахло плесенью — наверное, из-за сырости, о которой говорил Брайан. Вода просочилась из-под бетона. Брайан прав, и рано или поздно вопрос придется как-то решать. Ей только надо придумать, как проделать все так, чтобы никто не узнал их с мамой тайну. Когда-то пол подвала был кирпичным, но в ходе ремонта — ей тогда было двенадцать лет — оказалось, что большую часть пола придется вскрыть. После завершения работ мать приказала залить весь пол бетоном. Чтобы выровнять его, объясняла она.

Тогда они думали, что на том дело и закончится.

Одри вышла на середину подвала и посмотрела на пол.

— Кто же ты и чего хотел?

Глава 10

Стремительно проходили самые важные для любого следствия первые сорок восемь часов. Все помощники шерифа обшаривали округ в поисках Уэсли Содера. Колт понимал, как важно поговорить с Сарой. Он еще раз приехал к дому ее отца, но Аарон сообщил, что сестра вернулась к себе домой, ведь ей уже разрешили…

Сильно раздосадованный, он поехал к Содерам. Звонил, стучал, но ему никто не открыл. Он отправился в пекарню и понял, почему ему не открывали. Минивэн Сары стоял у пекарни. На двери красовалась табличка «Открыто». Эксперты-криминалисты садились в специальный фургон.

Увидев Колта, водитель, помощник шерифа Роланд Ингленд, опустил окошко.

— Шериф, а я как раз собирался вам звонить!

— Второй обыск закончили?

— Вещдоков много, только непонятно, имеют ли они отношение к делу. Кстати, мы уже собирались уезжать, когда нагрянул Бранч. Потребовал показать наши находки. Говорит, что дело передают Службе федеральных маршалов. Он собирался звонить вам насчет этого.

Да, он действительно звонил, но Колт не ответил. Он покачал головой и положил руки на бедра:

— Сара там?

— Только что приехала. — Ингленд посмотрел на своего нового напарника, Джонатана Гейтса. — Мы слышали, как Бранч разговаривал по телефону. Похоже, они уверены, что Уэсли скрывается от правосудия.

Черт побери! Значит, у федералов есть сведения, которыми они не делятся. Раздражение прожигало Колта изнутри. Он огляделся по сторонам, но не заметил пикапа Бранча.

— Он еще там?

— После того как он поговорил по телефону, ему пришлось уехать, но он сказал, что скоро вернется.

— Что ж, ладно. — Колт кивнул своим помощникам. — Как только будут результаты экспертизы, дайте мне знать.

— Есть, сэр!

Когда фургон выехал с парковки, Колт подошел к двери пекарни.

Занавеска на окне колыхнулась. Наверное, Сара. Он надеялся, что сегодня она будет разговорчивее. Не исключено, что у нее последняя возможность поговорить с ним.

Когда он толкнул дверь, звякнул колокольчик. Сара подняла взгляд от прилавка, как будто не знала, что он приехал, и дежурно улыбнулась — только губами, но не глазами. Да и с чего ей улыбаться? Муж и отец повздорили. А теперь муж еще и скрывается. Похоже, влип в крупные неприятности.

Он огляделся, но не заметил никаких признаков напарницы.

— Сара, добрый день.

— Добрый день, шериф, — ответила она. — Я как раз достала из печи свежие маффины.

Решив, что времени у него мало, Колт снял шляпу и приступил прямо к делу:

— Сара… — Они стояли лицом к лицу; их разделял только прилавок. — Я знаю, что вы взволнованы и напуганы, и у вас есть для этого все основания.

— Шериф, я уже рассказала и вам, и маршалу Холлоуэю все, что мне известно. Уэсли уехал из дому на похороны, и с тех пор я его не видела.

— Вчера он ночевал у Эзры Циммермана. По-моему, сегодня его прячет еще какой-то друг из общины.

Она отвернулась и стала перекладывать свежеиспеченные маффины с противня в стеклянную витрину.

— Не знаю, что за жизнь он ведет, и не могу сказать, плохой человек ваш муж или нет…

— Он хороший человек! — отрезала Сара. — Это всем известно.

— Сара, я ведь все понимаю. Я не обвиняю Уэсли ни в чем плохом. Но федеральные маршалы относятся к подобным делам по-другому, не так, как я. Я знаю Уэсли как хорошего семьянина, фермера, столпа общества. Но я здесь живу. Не в обиду Бранчу будь сказано, он Уэсли совсем не знает. Ему известны только обстоятельства дела. Если вы не расскажете мне, как найти Уэсли, если я не найду его первым, я не смогу ему помочь.

Ее глаза поднялись на уровень его лица.

— Вы обещаете, что будете его защищать?

— Даю слово, что буду защищать его всеми силами.

— Шериф, он хороший человек. Он больше не такой… не тот, за кем охотятся те ужасные люди. Тот, которого вы нашли на складе, застал его врасплох. У него был пистолет. У Уэсли не оставалось другого выхода, ему пришлось защищаться. А другой вломился к нам в дом. Он собирался взять меня и детей в заложники, чтобы заставить Уэсли сделать то, что он хотел. Мы оба поступили так, как должны были поступить.

— Вам известно, почему… те люди охотятся на Уэсли?

Сара покачала головой:

— Он сказал, чем меньше я знаю, тем мне безопаснее. После той ночи я его не видела, шериф, клянусь! Он прячется, и я его не виню. Они хотят его убить! Они не хотят, чтобы то, что ему известно, выплыло наружу.

— Сара, я велю своему помощнику присматривать за вами. Но скажите, куда мог пойти Уэсли? — Еще не договорив, он услышал шум мотора. Оглянулся через плечо, заметил пикап Бранча, который остановился рядом с его машиной. — Хотя бы намекните, где его искать. Я найду его и помогу.

— Попробуйте пойти к Джеймсу Эду Венгеру. Они с Уэсли друзья.

Над дверью звякнул колокольчик, оповещая о приходе Бранча.

— Мне, пожалуйста, маффин, — попросил Колт. — И если кофе только что сварен, возьму, пожалуй, стакан.

— Здорово, Колт! — Бранч подошел к нему, пока Сара готовила его заказ. — Я оставил тебе сообщение на автоответчике. Нам надо поговорить.

— Как раз собирался перезвонить. — Колт кивнул. — Когда я приехал, эксперты были еще здесь. Насколько я понимаю, у тебя есть новости.

Бранч кивнул в сторону двери:

— Давай поговорим на улице.

Колт постучал по прилавку:

— Сара, я сейчас вернусь.

Звякнул колокольчик. Прежде чем выйти, они пропустили вошедшую покупательницу с двумя маленькими детьми. Бранч подошел к своему пикапу и распахнул водительскую дверцу. Колт остался стоять возле капота. Он понимал, что речь идет о юрисдикции, и все же здесь его округ. Ему не нравилось, когда его дело забирали другие.

Бранч вскрыл большой конверт из оберточной бумаги. В нем лежали фотографии.

— Это Томас Бейтмен. — Он постучал по снимку, на котором Колт узнал более молодого Уэсли Содера.

— Ясно… — Колт подошел чуть ближе, чтобы видеть следующий снимок или страницу в конверте Бранча.

— Это, — Бранч постучал по другому фото, на котором был какой-то пожилой мужчина, — Луи Чичеро, нынешний глава клана Чичеро. До него семью возглавлял его отец и так далее. Клан Чичеро — один из старейших криминальных кланов в стране. Нам никогда не удавалось осудить их за серьезные преступления, тем более кого-то из их верхушки. — Бранч снова достал фото Бейтмена, то есть Уэсли Содера. — Но этот парень способен прищучить Луи Чичеро. У Чичеро есть сын — Луи-младший, Луи-Джуниор, или сокращенно Элджей. Когда-то они с Бейтменом были закадычными друзьями. Бейтмен был помощником главного бухгалтера семьи Чичеро. Все шло к тому, что когда-нибудь он и сам станет главным бухгалтером семьи. Как вдруг он взял и сбежал. Ходят слухи, что он прихватил с собой какие-то важные документы…

— С какой стати он вдруг превратился в меннонита? — Не самая простая легенда. Конечно, за Бейтменом охотилась мафия, поэтому он, видимо, был готов стать кем угодно.

Бранч пожал плечами:

— Мы не знаем точно, как это случилось. Скорее всего, он случайно наткнулся на некоего Уэсли Содера — который примерно в то время умер, — и взял его документы. Возможно, он давно планировал побег. Сидел себе в теплом месте, считал большие деньги, а потом решил покинуть корабль.

— Значит, он входил в мафиозную семью? — Проклятие! Колту стало жаль Сару. Она будет опустошена.

— Ну да, только он делал чистую работу, — объяснил Бранч. — У нас нет оснований полагать, что он когда-нибудь убивал. И все же он с ними связан, да.

— Из-за чего же он вдруг переметнулся? Ведь наверняка понимал, что за ним будут охотиться.

— Он был влюблен в Софию, дочь Луи, но отец пожелал, чтобы та вышла замуж за представителя другой криминальной семьи. Династический брак, так сказать. Когда София поняла, что переубедить отца не удастся, она решила пойти в ФБР и поспособствовать тому, чтобы папашу посадили за решетку. Бейтмен согласился ей помочь. Потом София умерла, а он исчез.

Колт снова напрягся.

— Он имел какое-то отношение к ее смерти?

— Дело расследовало Чикагское управление полиции; там пришли к выводу, что она стала случайной жертвой наркомана.

— Бейтмен понял, что проиграл, и решил рвать когти? — Как-то не похоже на способ действия парня, который служил мафиозной семье, но занимался чистой работой. Вряд ли Бейтмен занял бы видное место в иерархии, если бы был дураком. Да, он потерял любимую женщину, но зачем бросать все остальное? Даже Колт понимал: из мафии просто так не уходят, особенно если настолько глубоко завяз в ее делах, как Бейтмен.

— София была молодой идеалисткой, — объяснил Бранч. — Узнав, что папаша настроен серьезно, она решила ему отомстить. Несмотря на тривиальные на первый взгляд обстоятельства ее смерти, в ФБР считают: папаша узнал, что она замышляла, и приказал ее убрать.

Боже правый!

— Хочешь сказать, что ее заказал собственный отец?

Бранч кивнул:

— Ну да. Так же считают и все мои коллеги, которые вели дело на федеральном уровне. Во всяком случае, София и Бейтмен так и не представили доказательства, которые требовались для того, чтобы посадить Чичеро. В то время все считали: после ее убийства Бейтмен решил подстраховаться.

— Сара знает про эту Софию Чичеро?

Колту трудно было представить, какие чувства могла испытывать молодая женщина, когда узнала, что до приезда в Теннесси ее муж вел совсем другую жизнь. За их спинами он прячется от прошлой жизни. И все же она хочет его защитить. Она любит его, несмотря ни на что, это ясно.

— Если и знает, то ничего не говорит. — Бранч покачал головой. — Очень нужно, чтобы она пошла нам навстречу.

Колт почесал подбородок.

— Бейтмен — возможный ключевой свидетель в крупном деле федерального масштаба… Кажется, я понимаю, почему ты хочешь взять руководство расследованием на себя.

— Колт, ничего личного, — заверил его Бранч. — Здесь у нас неплохие перспективы, но действовать нужно крайне осторожно. Чичеро убивает не задумываясь. Его и его организацию нужно остановить раз и навсегда. Бейтмен… то есть Содер… способен нам в этом помочь.

Колт кивнул:

— Я сделаю все, что в моих силах.

Бранч хлопнул его по спине:

— Мы очень ценим твое сотрудничество. Передай своим помощникам, чтобы действовали осторожно. Чичеро будет и дальше засылать сюда своих людей, пока не найдет Бейтмена. В этом можешь не сомневаться. И они, не раздумывая, убьют любого, кто встанет у них на пути.

Колт прекрасно его понял. Пока Бейтмена не найдут, опасность грозит всем.

Сара вышла на крыльцо с пакетом, в который положила его заказ. Ее глаза сказали ему все, что он хотел узнать. Она рассчитывала, что он защитит ее мужа… защитит ее будущее.

С кофе в картонной подставке и маффином в руке Колт направился к машине. Нужно поговорить с Одри: пусть все местные жители примут необходимые меры предосторожности. Пресс-конференцию дольше откладывать нельзя.

Передав новости помощникам и назначив пресс-конференцию на пять вечера, Колт отправился в газету. Он хотел лично предостеречь Одри. Он обещал ей эксклюзивное интервью и собирался сдержать слово.

Едва войдя, он увидел, что Ри сидит в своем кабинете. Он снял шляпу и какое-то время любовался ею через стеклянную перегородку. Общая застекленная перегородка всех кабинетов выходила в вестибюль.

Ему нравилось наблюдать за ней. За ее плавными, грациозными и в то же время точными движениями, за тем, как ее светлые волосы разметались по плечам. Ему нравился ее голос. Ее смех… Словом, ему все в ней нравилось. И пусть между ними стоит боль и прошло много лет, он по-прежнему считал ее своей.

«Глупо, Колт!»

— Добрый вечер, шериф. Чем я могу вам помочь?

Отведя взгляд от Одри, он посмотрел на администратора:

— Доброе утро, Таня. Вот хочу зайти к Ри.

— Да, конечно. Сейчас передам, что вы к ней поднимаетесь.

Он поднялся по винтовой лестнице. Отец Ри выступал за прозрачность задолго до того, как стеклянные перегородки стали популярным трендом. Местные школьники любили ходить сюда на экскурсии и смотреть, как делается газета. Едва войдя, посетители и клиенты своими глазами видели, как все устроено. И пусть Ри путешествовала по всему миру и сделала блестящую карьеру, он всегда считал, что ее место здесь.

Она уже ждала его на пороге кабинета.

— Я надеюсь, что ты пришел, чтобы поделиться новыми данными по делу. У меня много места на первой полосе в завтрашнем выпуске.

— Мне есть чем поделиться, только печатать это пока нельзя.

Она кивнула:

— Заходи. Послушаем, что там у тебя.

Следующие двадцать минут Колт пересказывал все, что узнал от Бранча. Ри слушала, время от времени кивала, но ни о чем его не спрашивала. Он уже начал думать, что Бранч сам успел с ней поговорить, когда она наконец подала голос:

— Ты хочешь, чтобы мы попросили местных жителей быть начеку и сообщать обо всех подозрительных незнакомцах.

Она не спрашивала. Она знала, что на нем лежит большая ответственность.

— Да, предупредить граждан — моя обязанность.

— Ух ты! — Она поудобнее устроилась в кресле. — Приезжаешь жить в маленький городок, надеясь избежать подобных неприятностей, но они сами тебя находят.

— Обычно кто-то приносит их с собой, — возразил он.

Одри кивнула. От Колта не укрылось, что она какая-то рассеянная. Ему показалось, что она почти не слушала его, и он забеспокоился.

— Ри, что с тобой? По-моему, тебя это как-то особенно встревожило.

— Помнишь, в детстве твой отец часто рассказывал о таких вещах — ну, об организованной преступности в округе Франклин?

Он задумался и покачал головой:

— Время от времени у нас возникают уличные банды. Недавно обнаружили лабораторию по производству наркотиков. Предприимчивые парни занялись подделкой кредитных карт… Но ничего подобного тому, что происходит сейчас, ничего такого, что выходило бы за границу штата.

— А я помню, как лет в двенадцать подслушала отца… Я проверила архивы; никаких конкретных материалов об организованной преступности в то время не выходило. Но что-то все же было. Только я этого пока не нашла. По словам одного моего чикагского знакомого, он получил доступ к записям переговоров какой-то криминальной семьи из Чикаго, и там упоминался Винчестер.

Для Колта ее слова стали неожиданностью.

— Бранч ни о чем таком не говорил, но я его спрошу.

Она кивнула:

— Буду очень тебе признательна. А я постараюсь свести воедино все, что нам известно, для завтрашнего номера, и попрошу местных жителей быть начеку.

Колт воспринял ее слова как сигнал и встал.

— Мне пора. — Он надел шляпу. — Кстати, вчера мне понравилось сидеть вместе с тобой в засаде.

Он улыбнулся, заметив, как она покраснела.

— Насколько я помню, ты самовольно присоединился к моей засаде.

— Ну да, наверное. — Колт широко улыбнулся.

Он стоял на пороге, когда набрался храбрости задать другой вопрос, который не давал ему покоя.

— Может быть, нам стоит все обсудить подробнее за ужином?

— Может быть, — улыбнулась Одри в ответ.

Он кивнул и пошел дальше. Она не сказала «да», но и не послала его ко всем чертям.

Уже какой-то прогресс.

Глава 11

Ветеринарная клиника округа Франклин

Зайдя в холл клиники, Одри помахала администратору Берта Джонстона.

Берт велел ей прийти без четверти четыре. Здешняя клиника считалась самой большой в округе. Берт лечил всех, от птиц до лошадей. Конечно, последнее время он лично мало занимался осмотрами и операциями. В клинике работали четыре ветеринара и несколько ассистентов. Берт в основном руководил сложными операциями. Кроме того, он исполнял обязанности окружного коронера.

В одном из кабинетов она заметила свою бывшую одноклассницу — та осматривала черного лабрадора. Потом она постучала в дверь Берта — его кабинет был закрыт.

У Одри с детства не было ни собаки, ни кошки. Теперь, когда она вернулась, возможно, пора кого-нибудь завести.

— Одри, если это ты, заходи! Если там кто-то другой, убирайтесь прочь!

Она рассмеялась, толкая дверь.

— Это я.

Берт спустил ноги со стола и встал.

— Закрой за собой дверь! — велел он, захлопывая книжку, которую читал, и пряча ее в ящик стола.

Одри выполнила приказ, а затем сняла кошку со стула, стоящего напротив его стола. Кошка потерлась о ее ногу и замурлыкала:

— Умница, хорошая моя. — Она села и, нагнувшись, погладила пушистую красавицу, которая картинно валялась на полу. Все это Одри проделала нарочно, чтобы Берт не заметил, как она улыбается из-за его тайного влечения к любовным романам.

Берт допил колу и поставил банку на стол.

— Ну, Одри, чем я могу тебе помочь? Ты хочешь кое-что выяснить в связи с двумя трупами?

— Нет. Я хотела поговорить с вами о моем отце.

Он сдвинул кустистые брови и нахмурился:

— Ри, это было очень давно. Он умер от сердечного приступа. Необходимости во вскрытии не было. Его лечащий врач подтвердил диагноз: ишемическая болезнь сердца. Приступ произошел при твоей маме, поэтому вопроса о причине смерти не возникало. Что именно в связи с его смертью ты хотела выяснить?

— Вы осматривали его?

— Да, осматривал. В те дни я еще многому учился. Лечение животных во многом сходно с лечением людей, однако есть и существенные различия.

— Вы не заметили признаков борьбы? Кровоподтеки, царапины?

Берт открыл было рот, но тут же закрыл его.

— Погоди-ка… Ты не торопишься? Надо найти папку…

— Да, конечно… — Одри облизнула пересохшие губы.

Повернувшись к ней спиной, он принялся рыться в папках, стоящих на стеллаже у него за письменным столом.

— Клинические истории болезни находятся в архиве. А здесь я храню все, что связано с моей коронерской службой.

— Давно вы служите коронером? — Сама Одри этого не помнила, но знала, что Берт уже был коронером, когда умер ее отец.

— Вот, пожалуйста. — Он закрыл ящик и снова сел.

Одри напомнила себе о необходимости дышать.

Берт положил на стол коричневый конверт. Он выглядел совсем безобидно. Как и сотни других конвертов в этом здании или у нее в редакции. И все же этот конверт отличается от остальных. В нем окончательные отчеты, связанные с последними секундами жизни и смертью ее отца.

Берт поднял на нее взгляд:

— Если хочешь, можешь прочитать отчет сама.

Она подняла руку и покачала головой. Она не была уверена, что сможет рассматривать фотографии.

— Пожалуйста, изложите мне все простыми словами.

— Хорошо. Итак, на задней стороне шеи имелась небольшая царапина. Ничего существенного. Он мог оцарапаться, когда брился… — Берт листал записи и время от времени хмыкал. Судя по издаваемым им звукам, то, что он читал, вызывало у него сомнения или приводило в замешательство.

К тому времени, как он посмотрел на нее поверх очков, нервы у нее были на пределе.

— Кровоподтек на правом плече. Еще один на пояснице. И еще один на левой лодыжке. Судя по моим записям, твоя мать сказала, что накануне ночью он упал с лестницы.

— Ага, — кивнула Одри. — Теперь припоминаю. — Это была ложь, но она понимала: раз мама так сказала, значит, так нужно.

Берт довольно долго смотрел на нее в упор.

— Тебя что-то беспокоит в связи со смертью твоего отца?

Слова уже готовы были сорваться с языка. Но она не могла ни с ним, ни с кем-то другим делиться тем, что тревожило ее по-настоящему.

— Нет. Нет… Просто один из моих контактов рассказывал о деле Содеров…

Берт закрыл папку и склонил голову набок:

— Вот теперь я совсем ничего не понимаю.

— У него есть доказательства, что примерно в то время, когда умер папа, в Винчестере действовала та же организованная преступная группировка, которая имеет отношение к делу Содеров.

Берт постучал себя указательным пальцем по подбородку:

— Что-то такое тогда действительно происходило в связи с газетой. Мэри-Джо наверняка в курсе. Насколько я припоминаю, Портер говорил, что кто-то с Севера скупал пачками местные газеты у нас, в Алабаме и Джорджии. Ну, ты понимаешь — южные газеты в маленьких городках. Подробностей я не знаю. По словам Фила, Портер тогда очень разволновался. Кажется, дело было примерно за месяц до его кончины.

Сердце Одри билось все чаще с каждым его словом.

— Мой отец не говорил о том, что кто-то звонил или приезжал и предлагал ему продать газету?

— Ничего такого я не помню. Спроси лучше Фила. Он наверняка что-то знает. В конце концов, они с твоим отцом были компаньонами.

Но Филип уже сказал, что ничего не знает, — и отец, по его словам, тоже ничего не знал — ни о каких преступных группировках. Может, Филу просто ничего не рассказывали? Или он ей солгал?

— Берт, спасибо, что ради меня порылись в архиве. — Она встала и через стол протянула ему руку.

Он тоже встал и пожал ей руку.

— Если я могу сделать для тебя что-то еще, говори, не стесняйся. Всегда рад помочь в разгадке тайны.

Все обрывки сведений явно подходили под определение тайны.

Выйдя из клиники, Одри думала только об одном: Филип ей солгал. Мама утверждала, что отец упал с лестницы, потому что только так и реально объяснялось происхождение синяков и кровоподтеков.

Что еще сказать о том, что произошло на самом деле, не признавшись в убийстве?

«Сосновую рощу» можно было считать приятным уголком для тех, кто вынужденно находился здесь взаперти. На самом деле интернат был в некотором смысле тюрьмой. Хотя многие его обитатели заключены в заточение собственного разума…

Физически мама крепка, но вот голова… Поэтому она и вынуждена постоянно жить здесь.

Маму она нашла на террасе; она любовалась красивым парком, расположенным на склоне холма. Одри села в кресло рядом.

— День сегодня чудесный.

— Да, — ответила мама, не сводя взгляда с деревьев, — они ее как будто завораживали.

— Сегодня я навещала Берта Джонстона.

Мэри-Джо развернулась к ней лицом:

— Как там Берт?

— Хорошо. Как обычно, веселый и общительный. Читает тайком любовные романы.

Мэри-Джо рассмеялась:

— Он всегда обожал любовные романы!

— Берт сказал, что у папы в день смерти были синяки в нескольких местах.

Мэри-Джо кивнула, по-прежнему глядя на Одри.

— Я сказала Берту, что он упал с лестницы, но это неправда. Ты ведь знаешь, что это неправда. — Она снова принялась смотреть на деревья. — Даже не помню, сколько мне пришлось лгать в первые дни после его смерти. Я делала все, что могла, лишь бы оградить тебя. Чтобы никто и никогда не узнал, что случилось.

У Одри защемило сердце.

— Он что, дрался с тем типом?

Лицо у Мэри-Джо наморщилось в замешательстве.

— С каким типом?

— С типом, который пытался навредить папе. Он с ним дрался?

— Да не знаю я! — Мэри-Джо покачала головой. — Тебе известно, что о том человеке мы не говорим. Лучше всего больше никогда о нем не спрашивать!

Если бы это было возможно!

— Мама, а дядя Филип о нем знал?

На лице мамы появилось выражение ужаса.

— Господи, конечно нет! — Потом она наморщила лоб. — То есть я так не думаю. Его там не было. Знаешь, он всегда уходил, когда твоему отцу требовалась его помощь.

— Ты уверена, что папа не рассказывал ему об угрозе, которая исходила от того типа?

— От какого типа?

Одри долго молча сидела рядом с матерью. Перед уходом обняла ее и поцеловала. Вряд ли тайны, которые мама хранит столько лет, когда-нибудь всплывут на поверхность. Может быть, она права, и Филип действительно ничего не знал о том типе — кто он и кто его послал…

Зато кое-что знала Одри. Она знала наверняка: тот, кто послал двух киллеров — пока двух, чтобы найти Уэсли Содера, — пытался убить ее отца.

Она вернулась в город, к зданию редакции, и еще долго сидела в машине на парковке. До начала пресс-конференции, которую созвал Колт, оставалось несколько минут. Она почти ничего не помнит о той ночи много лет назад. Память заблокировала самые болезненные воспоминания. Она помнила, как кричала мама. Одри тогда сидела в кабинете дяди Филипа. Значит, самого Филипа там не было. Она помнила, как крутилась и крутилась в его кресле за столом. Потом послышался странный хлопок, а потом закричала мама.

Одри вспомнила человека на полу… и кровь.

В голове зазвучали голоса. Мамин. Папин. Тот, другой, ничего не говорил. Он лежал на полу…

Джек… отец называл его Джеком.

Одри достала из сумочки мобильный телефон и позвонила Джадду Сеймуру.

— Слушай, Джадд, минутка найдется?

— Да, но только одна. Я иду на совещание.

— Я насчет нашего предыдущего разговора… Ты, случайно, не знаешь, не причастен ли к тому делу некий Джек? Я имею в виду расшифровку записей прослушки…

— Джек Торрино? Ты его имеешь в виду?

Названное имя ничего не значило для Одри.

— Пока сама не знаю. У меня есть только имя — Джек.

— В связи с тем делом я знаю только одного Джека — Торрино. Он наверняка связан с той семьей, которую мы с тобой обсуждали. Почему ты спрашиваешь?

— Возможно, он приезжал в Винчестер в марте того года.

— Знаешь, если это действительно так, ты только что раскрыла тайну четверть-вековой давности, потому что двадцать четыре года назад Джек Торрино исчез. Никто не знает, что с ним случилось и где он.

— Спасибо, Джадд.

Разговор оборвался, и Одри застыла на месте. Она точно знала, где находится Джек Торрино.

Глава 12

Колт вернулся к своему пикапу и долго сидел на месте. Пресс-конференция прошла без сучка без задоринки. По обе стороны от него сидели Бранч и начальник полиции Билли Бранниган. Колт предостерег жителей округа Франклин, попросил быть начеку и заявлять о любой подозрительной деятельности или незнакомцах по горячим линиям, которые открыло его управление. После пресс-конференции он побеседовал с несколькими ближайшими друзьями Содера. Ни один не признался в том, что видел его. Промолчал и Венгер, которого упоминала Сара.

Он слишком быстро зашел в тупик.

Колт завел мотор и поехал в единственное место, какое пришло ему в голову. Там, возможно, он что-то узнает. Конечно, он действовал наугад, но сейчас у него нет никаких других зацепок. Если он ничего не выяснит, скоро Уэсли Содер, или Томас Бейтмен, как он называл себя в прошлой жизни, умрет.

«Коровий дворец» открывался только в девять, но почти все служащие были на месте и готовились к предстоящему вечеру. В выпускном классе Колт часто бывал там — по поддельному удостоверению личности, как и большинство его друзей.

Колт подумал о Ри. Если бы он в свое время не нарушил данное ей слово…

Теперь уже поздно думать о ней. Он свое слово нарушил. Единственное хорошее последствие — его сын. И он очень постарается не облажаться в самом главном призвании в жизни — в роли отца.

Так или иначе он придумает, как вернуть доверие Ри. Он не хотел жить без нее еще восемнадцать лет.

«Коровий дворец» находился между Винчестером и Дечердом. Когда-то в здании располагался скотный рынок, куда приводили лошадей и крупный рогатый скот для продажи с аукциона. Старое здание, похожее на большой амбар, несколько лет пустовало. Потом одной предпринимательской группе пришла в голову блестящая мысль превратить здание в питейное заведение. Так появился «Коровий дворец».

Новый салун быстро прославился. Здесь устраивали вечеринки, сюда приглашали знаменитостей. Посетители съезжались сюда со всей округи. Здание три раза расширяли. После развода Колт какое-то время был завсегдатаем, но потом понял, что там он не найдет то, что ищет.

Он припарковался и пошел к входу. Прошлое уже не изменишь. Но, может быть, ему удастся изменить будущее мужа Сары Содер.

Парадный вход оказался заперт, поэтому Колт завернул за угол и направился к черному ходу. Там курили три парня, работники склада, бармены или младшие повара. Увидев его, они поздоровались.

— Добрый день, — сказал он. — Бет сегодня работает? — Он знал, что она работает, потому что по пути заехал в трейлерный парк, где она жила. Дома ее не оказалось; соседка сказала, что она на работе.

— Она там стулья расставляет. — Один из парней кивнул в сторону служебного входа. — Входите здесь, шериф. И Рей Стоукс, управляющий, тоже на месте.

Колт кивнул в знак благодарности. Стоукса нельзя было назвать его другом. Очевидно, парень, предупредивший его, что Стоукс уже на работе, об этом знал. Еще в те дни, когда Колт служил помощником шерифа, он несколько раз арестовывал Стоукса за бесчинства в пьяном виде. Позже Стоукс остепенился; когда в «Коровьем дворце» сменилось руководство, он получил место управляющего. Нынешний владелец жил в окрестностях Нашвилла и, скорее всего, не догадывался, какой Стоукс болван и зануда.

Хотя путь через кладовые и кухню занял секунд двадцать, Стоукс уже поджидал его у барной стойки. Очевидно, его информатор снаружи позвонил или послал ему эсэмэску, сообщив, кто к ним пожаловал.

— Вечер добрый, шериф. — Стоукс стоял, широко расставив ноги и подбоченившись, готовый отразить любые нападки.

Колт тоже положил ладони на бедра и задумчиво оглядел управляющего.

— Что, Туз, всегда готов к неприятностям? — В прошлом у Стоукса была кличка Туз, потому что, в какие бы переделки он ни попадал, у него всегда находился туз в рукаве, который помогал ему выйти сухим из воды.

— Когда слышу, что к нам еще до открытия заявились стражи порядка, я понимаю, что неприятностей не миновать. Колт, у нас что, проблемы?

Колт покачал головой:

— Насколько мне известно, нет. Я хочу поговорить с Бет.

Он жестом указал на официантку, которая переворачивала табуреты и расставляла их вокруг столов.

Стоукс покосился на Бет, перевел взгляд на Колта и прищурился.

— Разговаривай, только не мешай ей работать. Сегодня она не работает в ночную смену, так что, если хочешь ее арестовать, приходи после полуночи.

— Я не получал жалоб на Бет. Мне просто нужно кое о чем ее спросить.

— Рей, оставь его в покое! — крикнула Бет своему боссу. — Колт, иди сюда, я буду разговаривать и работать.

Стоукс в последний раз смерил Колта злобным взглядом и ушел за стойку, занимавшую две стены огромного зала. Потолок был очень высоким. Там, где раньше водили быков и коров, устроили внушительную танцплощадку со сценой посередине. В зале имелось два пожарных выхода, главный вход и черный, через который вошел Колт.

С огромного потолка свисали прожекторы и динамики.

— Дай-ка угадаю, — сказала Бет, когда он подошел. — Ты хочешь спросить меня про мужа Сары.

Колт взял со стола перевернутый стул, поставил на ножки и сел.

— Вижу, ты в курсе всех последних новостей.

— Не каждый день старшая сестра убивает человека.

Она перешла к следующему столику. Колт последовал за ней.

— По-моему, она сделала то, что должна была сделать. — Он потянулся к другому стулу. — Что ты можешь мне рассказать о ее муже?

Бет рассмеялась:

— Ты забыл, наверное. Семья отреклась от меня задолго до того, как Сара вышла за Уэсли.

— Ничего я не забыл, — возразил Колт. — Просто решил, что сестры так или иначе связаны, понимаешь? Может, вы с ней время от времени разговариваете, не докладывая отцу.

— Ну да, мы с ней разговариваем, — призналась Бет.

Она продолжала снимать со столов перевернутые стулья, кое-как расставляла их и переходила к следующему столику.

Колт следовал за ней. Он терпеливо ждал, когда она продолжит. Это было не очень легко, потому что минуты у него в голове тикали, как бомбы с часовым механизмом.

— Когда она познакомилась с Уэсли, я еще была в Нашвилле. Сара выглядела такой взволнованной! Он был гораздо старше и очень обаятелен… — Бет помолчала с рассеянным видом, словно вспоминая. — Она говорила, что он почти всю жизнь прожил в большом городе и что более заботливого и чуткого человека она не встречала.

— С годами ее мнение о нем изменилось? — Колт невольно задумался, как Уэсли удалось так тщательно спрятать свое криминальное прошлое. Впрочем, он был бухгалтером, а не убийцей.

— Нет. Она никогда, ни разу на него не жаловалась! Он идеальный муж и отец. Добрый, великодушный, охотно дарит им свое время и любовь. И верный.

Колт смотрел на стулья. Он чувствовал себя таким виноватым, что не отваживался посмотреть Бет в глаза. В том, что касается верности, он проиграл. И хотя с тех пор прошло восемнадцать лет, ему все равно было стыдно.

— И папа с ним неплохо ладил. Он считал Уэсли сильным лидером, какой понадобится общине в грядущие годы.

— Но что-то пошло не так. — Колт следом за Бет перешел к следующему столику. — Мистер Йодер узнал тайну Уэсли.

Бет кивнула:

— Однажды в Винчестер на похороны дальнего родственника приехала семья из Маркема, городка, откуда Уэсли, по его словам, был родом. Вряд ли Уэсли знал, что все жители Маркема знали всех в Винчестере, более того, находились в дальнем родстве. У приезжих был настоящий шок, когда они узнали, что в Винчестере обитает Уэсли Содер. Ведь они похоронили его лет десять назад!

Бранч предполагал примерно то же самое. Скорее всего, он не знал о приезжих из Маркема, которые разоблачили Уэсли.

— Значит, муж Сары выдал себя за мертвеца. — Такое бывает, хотя и редко. Чаще люди выдают себя за других онлайн, чтобы получить кредит или скостить налоги. Но, как и говорил Бранч, лже-Уэсли нужна была совершенно новая жизнь. Наверное, работая бухгалтером в преступном синдикате, он знал все входы и выходы и сумел узаконить свою новую личность.

— Почему мистер Йодер держал такую новость при себе, ведь он, очевидно, все узнал уже несколько месяцев назад? Говорят, они с Уэсли поссорились сразу после Рождества.

— Мой папа — человек дотошный. Он хотел сам убедиться в том, что приезжие сказали правду. Поэтому послал в Маркем моего старшего брата, Бена, чтобы тот все выяснил. Это было месяц назад. Бен вернулся и подтвердил все, о чем рассказывала та семья. Вначале папа собирался созвать семейный совет и разоблачить Уэсли, но кое-что ему помешало.

Бетани молча расставила вокруг очередного стола еще четыре стула. Колт решил ее поторопить:

— Что же, по-твоему, ему помешало?

Бет выпрямилась и посмотрела на Колта в упор:

— Шериф, этого я вам рассказать не могу.

— Бет, сейчас я хочу одного — защитить общину. Убиты два человека. Возможно, оба и заслужили такой конец, но в следующий раз удача может и отвернуться от нас. В следующий раз может пострадать невинный человек, например, Сара или кто-то из ее детей. Не знаю, что ты скрываешь, но обещаю: если расскажешь мне все, я уж постараюсь защитить и тебя, и того, кого ты покрываешь, если только такое возможно.

Бет потянулась за очередным стулом:

— Бенджамин не просто сфотографировал могилу и посетил приход, где нашел фото покойного Уэсли Содера. Он взял с собой фото мужа Сары. Мы-то с Сарой считаем: то, что он всюду показывал это фото, и навлекло на Уэсли беду.

К сожалению, Сара и Бет, скорее всего, правы. Возможно, Бен показал фото не тому человеку на улице, и слухи дошли до главы семьи Чичеро.

— Кто-нибудь связывался с Беном или мистером Йодером?

— Сара говорила, что было несколько странных звонков. Звонивший спрашивал человека по фамилии Бейтмен. Она тогда ответила, что звонивший ошибся номером. Но позавчера, когда она обо всем рассказала Уэсли, тот страшно разозлился. Сказал, что ему нужно убраться из города.

Он велел ей держать дробовик рядом, когда она дома, и брать его с собой в пекарню. А потом исчез. Просто ушел, уверяя, что должен посетить похороны друга. Сара очень огорчилась.

— Когда Уэсли вернулся? — спросил Колт после паузы.

Бет тяжело вздохнула:

— Только вчера.

Значит, в ночь на понедельник в Винчестере его не было. Уэсли Содер, он же Томас Бейтмен, не мог убить человека в пекарне. Проклятие!

— Бет, что случилось в пекарне?

Тогда она посмотрела на него в упор:

— Мне позвонила Сара. Она была в пекарне одна. Как вам известно, по воскресеньям у них закрыто. Она убиралась, производила учет товара. И дети были там. Она хотела со мной поговорить, потому что ей было страшно. Ей казалось, что за ней следят.

Только этого не хватало!

— И она оказалась права, за ней действительно следили. Тот тип зашел в пекарню с черного хода. Она увидела его в окно и велела детям зайти в холодильник и спрятаться за какими-то коробками. Видимо, она забыла запереть черный ход, и тот тип вошел… Требовал сказать, где Уэсли. Сара все повторяла, что не знает, но он ничего не хотел слушать. Он загнал ее в кладовую… — По ее лицу потекли слезы. — Колт, он собирался ее убить!

— Но ты очень быстро успела туда приехать.

Бет кивнула:

— Я взяла с собой пистолет — на всякий случай. И думать не думала, что когда-нибудь пущу его в ход… — Губы у нее дрожали. — Когда я приказала ему остановиться, он развернулся, и… я сейчас с тобой разговариваю только потому, что выстрелила первой.

Последние слова как будто повисли в воздухе.

— Бет, это была необходимая оборона. Если бы ты его не застрелила, погибли бы вы с Сарой и дети.

Бет кивнула и вытерла лицо.

— Ты меня арестуешь?

Колт покачал головой:

— Нет. Я не арестую тебя за то, что ты защищалась. Но мне понадобятся твои официальные показания, а также показания Сары, чтобы она подтвердила твои слова.

— Хорошо. Только сначала, если ты не против, я все закончу здесь.

— Конечно. Я тебе помогу. — Они перешли к следующему столику. — А еще мне понадобится твой пистолет, из которого ты стреляла.

— Я закопала его в клумбе перед моим трейлером.

— Когда мы отсюда уйдем, я позвоню в лабораторию, вызову эксперта-криминалиста, и он, с твоего позволения, выкопает пистолет.

— Делай, что считаешь нужным, — согласилась Бет. — Колт, я тебе доверяю. Один раз я уже наделала глупостей, но сейчас поступила как надо. Не наказывай меня за то, что я раз в жизни поступила правильно.

Страх и смирение в ее голосе задели его за живое. Судя по всему, его появление привело ее в ужас.

— Бет, я позабочусь, чтобы тебя за это никто не наказывал. Жаль, что ты сама не пришла ко мне.

— Знаю, — кивнула она. — Глупо было скрывать, что я сделала… Наверное, после всего, что я натворила раньше, мне тяжело сознавать, что родные будут считать меня еще и убийцей.

— Бет, ты не убийца. — Колт погладил ее по плечу, когда она потянулась к очередному стулу. — Ты героиня. Ты спасла жизнь сестры и ее детей. Когда твой отец обо всем узнает, он будет тобой гордиться.

— Может быть… — По ее щеке скатилась еще одна слезинка.

— Ты только скажи, где мне искать Уэсли. Хочу найти его раньше старых друзей. Я знаю, он близко и прячется у кого-то из меннонитов, но никто из его друзей ничего мне не скажет.

— Они его защищают, — кивнула Бет. — Они знают его как Уэсли Содера, хорошего человека, который спас жизнь моему папе. И им он всегда помогал. Им нелегко будет смириться с тем, что он не тот, за кого выдавал себя столько лет!

— Поэтому со мной они говорить не станут.

— Скорее всего, не станут. — Бет улыбнулась. — Зато их жены, возможно, тебе и помогут. Попробуй сходить к Дженни Хувер. Передай, что тебя послала я. — На ее лбу проступила морщина. — Но тебе придется взять с собой какую-нибудь женщину. Я бы и сама пошла, но, если кто-нибудь меня увидит, у нее будут неприятности… — Вдруг она просияла: — Возьми с собой Одри Андерсон! Все ее знают. С Одри Дженни поговорит.

На словах все звучало довольно просто.

Но сначала Колту пришлось увести Бет с работы — и постараться не надрать зад Рею Стоуксу.

Глава 13

Как только выпуск отдали в печать, Одри вышла из кабинета. Нужно еще раз навестить маму. Скорее всего, ничего хорошего из визита не выйдет, но попытаться стоит. Теперь она знала имя, хотя и не была уверена, что имя как-то ей поможет. Всю вторую половину дня она старалась сложить воедино обрывки воспоминаний. Но многих кусочков головоломки недоставало.

Конечно, когда все произошло, она была ребенком. Время сделало свое дело; между ней и детской травмой образовалась большая дистанция. Многие воспоминания о той ночи похоронены в ее подсознании, поэтому она не может полагаться на свою память. И все же нужно постараться хоть что-то вспомнить. То, что случилось, когда ей было двенадцать лет, имело отношение, пусть и отдаленное, к тому, что происходит сейчас. В последнем она нисколько не сомневалась.

Все взаимосвязано.

Что, если Уэсли Содер, или Томас Бейтмен, как бы он себя ни называл, приехал в Винчестер не случайно? Известно ли ему, зачем Джек Торрино являлся к ее отцу много лет назад? Неужели Содер последние десять лет каждый день ходил мимо здания редакции, зная тайну Андерсонов? Одри нужно поговорить с ним до того, как его арестует Бранч или убьет очередной головорез, присланный мафией.

Ей нужна правда.

Но что, если правда окажется не такой, как она надеялась? Что, если ее отец тоже каким-то образом замешан в деятельности организованной преступной группировки?

— Нет, этого не может быть!

Конечно, в таком случае что-то было бы известно маме или дяде Филу. Или мама все время советует ей забыть ту ночь, потому что тогда случилось нечто более зловещее?

Одри крепче сжала руль. Она понятия не имела, куда едет. Из города, по проселочным дорогам. Уэсли Содер где-то прячется, и она собиралась его найти. Ей нужны ответы на вопросы. Незнание сводило ее с ума. Весь день дождя не было, но он угрожал возобновиться ближе к ночи. Уэсли где-то прячется…

В зеркале заднего вида она заметила проблесковый маячок. Присмотревшись, узнала машину Колта. Она как будто послала ему мысленный сигнал… Зачем он включил маячок, зачем велит ей остановиться? Одри посмотрела на приборную панель. Скорость она не превысила.

Обругав свое невезение, свернула на обочину и остановилась. Если он попросит ее предъявить водительское удостоверение, она его ударит.

Колт подошел к окошку. Она следила за ним в боковое зеркало, и пульс у нее учащался. Почему ее либидо не умерло? Внезапное желание при виде Колта сводило ее с ума. Она не хотела повторять ту же ошибку, что и в юности.

Когда он положил ладони на крышу ее машины и посмотрел на нее сверху вниз, она опустила стекло.

— Шериф, я что, превысила скорость?

— Нет, мэм. — Колт опустил руки. — Ты почему не отвечаешь на звонки?

Неужели ее телефон не звонил?! Она достала его из сумки.

Три пропущенных вызова.

— Я не слышала. — Она посмотрела на экран — звук оказался выключенным. — Ой… — Она включила звук. — Извини. Я была на совещании. Забыла включить звук, когда вышла с работы.

По правде говоря, она думала о другом, а о телефоне даже не вспомнила.

— Если ты не против, мне очень нужно, чтобы ты поехала со мной в одно место.

Она вздрогнула. Неужели ему уже известно о Торрино? Как же он обо всем узнал?

— Зачем? — испуганно спросила она.

— Я хочу побеседовать с Дженни Хувер. Бет, младшая сестра Сары, считает, что муж Дженни может знать, где сейчас находится Содер. Мне он не скажет, но, по мнению Бет, Дженни может и поговорить. Но только с тобой.

Одри смутно помнила Дженни Хувер, в девичестве Дженни Кауфман. Если беседа с Дженни поможет найти Содера, она с радостью поговорит с ней. Но сначала им с Колтом надо кое-что прояснить.

— При одном условии.

— Я дам тебе эксклюзивное интервью, — ответил он, пожав плечами. — Я ведь уже обещал.

Она покачала головой:

— Я должна кое о чем спросить Содера до того, как ты передашь его Бранчу.

Колт еле заметно отстранился:

— Наедине или в моем присутствии?

— Наедине… — Одри прикусила губу.

— Ну, не знаю, Ри. Есть масса правил, которые касаются свидетелей и…

— Мне нужно всего две минуты, не больше.

Колт тяжело вздохнул:

— Ладно… Если все будет зависеть от меня, дам тебе две минуты. Можно оставить мой пикап возле твоего дома? Если я появлюсь у ее дома в своей машине, тем более сейчас, она испугается.

Он был прав: половина девятого вечера.

— Да, конечно.

— Отлично! — Он улыбнулся. — Я знал, Ри, что могу на тебя рассчитывать.

Возможно, у него возникнут другие чувства, когда он узнает тайну, которую они с матерью скрывают двадцать с лишним лет. Напомнив себе о необходимости дышать, Одри поехала к своему дому. Колт припарковался и пересел к ней в машину.

— А если муж Дженни дома?

— Бет говорит, что по средам вечером мужчины ходят на молитвенные собрания. До десяти они в церкви.

— Надеюсь, Содеру хватает ума не ходить туда с остальными.

— Вряд ли он был бухгалтером в криминальной семье, если ему мозгов не хватает…

Одри невольно засмеялась:

— В логике тебе не откажешь.

По пути к Хуверам они проехали мимо меннонитской церкви; возле нее стояло довольно много машин. Скорее всего, там почти все члены общины. Ферма Хуверов находилась на Уолнат-Гроув-Роуд. Как и ферма Йодеров, она принадлежала одной семье на протяжении нескольких поколений. Точнее, с тех пор, как в Теннесси поселились первые меннониты.

Колт поднялся на крыльцо вслед за Одри и встал сбоку от двери. Одри приоткрыла наружную сетчатую дверь и постучала в деревянную раму. Колыхнулись тюлевые занавески на кухонном окне. Дженни или кто-то из детей уже знали, что пришли гости. В доме было тихо.

Одри снова постучала. Услышав шаги, она отпустила сетчатую дверь, и та захлопнулась. Почти конец дня, а Содер так и не нашелся. Казалось невероятным, чтобы беглец мог успешно прятаться в таком маленьком городке, ведь его ищет не только полиция, но и представители всех правоохранительных органов.

Дверь открылась. Дженни посмотрела на нее сквозь сетку.

— Вы Одри Андерсон! — воскликнула она. В ее голосе угадывалось благоговение.

— Она самая, — с улыбкой ответила Одри.

Дженни покосилась на Колта, и на ее лице отчетливее проступил ужас.

— Шериф…

— Понимаю, что сейчас уже поздно, но, если у вас найдется немного времени… — быстро заговорила Одри, не желая упускать такую возможность. Хозяйка дома испуганно поглядывала на Колта и молчала. — Можно с вами поговорить? Меня послала Бет Йодер.

Дженни перевела взгляд на Одри и снова благоговейно улыбнулась:

— Ладно! — Она распахнула дверь. — Чаю хотите?

Одри наградила ее самой ослепительной своей улыбкой:

— Чай — это замечательно!

— Кухня там, — сказала Дженни, показывая дорогу.

Одри услышала, как захлопнулась входная дверь. Колт шел за ними в большую, но просто обставленную кухню.

— Как поживают ваши девочки? — спросила Одри, пока Дженни ставила чайник на плиту и включала газ. — Я видела в пекарне их рисунки. Они обе очень талантливые.

Дженни покраснела и придвинула гостям белые чашки с блюдцами.

— У них все хорошо. Ана летом выходит замуж, а Рут поедет в Вирджинию, к бабушке. У них будет интересное лето! Ну, а мне без дочек тяжело придется…

Одри считала, что таким талантливым девушкам место в колледже, но свое мнение придержала при себе. Каждый живет по-своему, ну, а она не имеет права учить других, как воспитывать детей.

— Если вы с мужем позволите, с удовольствием напишу статью о свадьбе.

Дженни просияла:

— Я его спрошу. Он вернется позже, через час или два.

— По-моему, статья получится замечательная.

Чайник на плите засвистел, и Дженни заварила чай. Когда все сели за стол, Дженни сказала:

— Наверное, вы хотите расспросить меня про мужа Сары.

Одри кивнула:

— Мы очень волнуемся за него. В любой момент могут объявиться — а может, уже объявились — другие плохие парни. Мы должны найти его раньше, чем его найдут они. Если можете помочь, вы окажете Саре и ее детям огромную услугу. Более того, им тоже грозит опасность. Не могу передать, насколько важно, чтобы шериф Таннер первым нашел Уэсли и помог ему. Лично я считаю, что только шериф способен вытащить Уэсли из беды.

Дженни кивнула:

— Я говорила Аллану, что нам стоит побеседовать с шерифом Таннером. — Она покосилась на Колта, впервые показав, что знает о его присутствии с тех пор, как они сели за стол. — Но он и слышать ничего не желает.

— Мужчинам всегда кажется, что они все лучше знают. — Одри покачала головой. — Никогда мне их не понять!

— Временами с ними бывает нелегко.

— Вы знаете, где сейчас Уэсли? — спросила Одри. — Даю слово, шериф Таннер ему поможет, защитит его. И все, что вы нам скажете, не выйдет за пределы этой комнаты.

— Я тоже обещаю, — вмешался Колт. — Моя обязанность — защищать Уэсли Содера. Но я ничего не смогу сделать, пока не узнаю, где он.

— Последнее, что было известно Аллану, — он жил у Циммерманов. — Дженни переводила взгляд с Одри на Колта и обратно. — Но оттуда он перебрался в другое место, куда — никто не знает. Так что понятия не имею, где он сейчас.

Хотя Одри была разочарована, она поверила Дженни.

— Если бы вас попросили угадать, с какого места вы бы начали искать Уэсли?

Дженни посмотрела Одри прямо в глаза и ответила:

— С его дома.

Одри удивил такой ответ, но потом она поняла, что в нем есть рациональное зерно. Никто не будет следить за домом Содера. Все заняты тем, что ищут его в других местах.

— Спасибо, Дженни. Вы нам очень помогли.

Они быстро допили чай, и Колт поблагодарил Дженни, которая проводила их до двери. Она кивнула, но больше ничего ему не сказала. Потом повернулась к Одри:

— Мисс Андерсон, мне нравится ваша газета. Многие из нас узнают новости благодаря вам, так сказать, живут через вас, благодаря вашим колонкам обо всех местах, где вы побывали, и обо всем, что вы сделали.

Настоящий комплимент! Одри начала вести колонку только потому, что на этом настаивал Брайан. Она решила, что он был прав, когда советовал ей двигаться в этом направлении.

— Спасибо, Дженни! Очень рада была снова с вами повидаться.

У машины Колт распахнул для нее дверцу и захлопнул, когда она села за руль. Сам он снова сел на пассажирское сиденье.

— С ее предположением трудность только одна, — сказал он, пристегивая ремень безопасности.

— Какая? — Одри защелкнула свой ремень, завела мотор и повернулась к нему в ожидании ответа.

— После того как Саре разрешили вернуться к себе, я приставил одного помощника следить за домом Содеров.

Одри перевела рычаг в положение «Вперед». Они повернули на темную дорогу.

— А если он уже был в доме до того, как ты поручил помощнику следить за ним? Что, если… — Она затормозила и посмотрела на него. — Что, если он никогда и не выходил из дома?

— Я видел, как он выбегал от Циммермана, — возразил Колт.

— В самом деле? А может, ты видел человека, похожего на него?

Он сосредоточенно нахмурился.

— Может, ты и права! — Колт покачал головой. — Я все время гадаю, как может человек бросить жену и детей и спасать свою жизнь. Может, он их вовсе и не бросал.

Одри ехала на максимальной скорости по темным извилистым проселочным дорогам между фермой Хуверов и домом Содеров. Колт вцепился в подлокотник кресла, но ни разу не попросил ее сбавить скорость.

Темный дом, который высился в конце подъездной аллеи, сильно разочаровал их. Колт все равно вышел и постучал, но дома никого не оказалось.

Без ордера он не имеет права входить, ведь дом уже не считается местом преступления.

Для очистки совести он обошел вокруг дома, заглянул в амбар и коптильню. Двери туда были открыты. Одри шла за ним, главным образом потому, что ей не хотелось одной сидеть в машине на темной дороге. Колт вышел на дорогу и заговорил со своим помощником — тот наблюдал за домом из патрульной машины. Одри смотрела на темные окна и в который раз задавалась вопросом, знает ли Уэсли Содер что-нибудь о человеке, который много лет назад доставил неприятности ее отцу.

— Сегодня Сара и дети сюда не возвращались, — сказал Колт, когда они вернулись в машину. — Если ты не против, отвези меня к моему пикапу, и я нанесу визит Йодерам. Проверю, там ли Сара и дети.

— Давай лучше съездим туда сейчас. — Одри никуда не спешила; не спешила возвращаться в пустой дом. Неожиданно ей стало очень грустно. Последние полгода она жила одна в старом доме, но редко вспоминала о том, как ей одиноко.

И вдруг оказалось, что ни о чем другом она думать не может.

— Если ты точно не против.

— Я не против, правда. Мне нетрудно. И потом, уже так поздно, что лучше поспешить.

— Неплохо замечено.

Они ехали молча. У Одри из головы не шел исчезнувший много лет назад Джек Торрино. Что, если Содеру ничего не известно и он не знает, зачем Торрино приезжал в Винчестер? К кому еще она сможет обратиться за помощью?

Конечно, можно попробовать извлечь из головы детские воспоминания с помощью гипноза… Но готова ли она к риску? Ведь ей придется поведать психотерапевту обо всем, что случилось в ту ночь… Кстати, обязан ли доктор в таких случаях хранить врачебную тайну? Не лучше ли просто оставить прошлое в прошлом?

Она окончательно запуталась.

Поездка к Йодерам тоже ничего не дала. Детей уложили спать, а Сары в отцовском доме не оказалось. Аарон уверял, что не виделся с сестрой после того, как та вернулась к себе домой.

— Куда сейчас? — спросила Одри, как только они с Колтом вернулись в машину.

— Пожалуй, на сегодня хватит. Мне нужно еще немного подумать. Как говорится, утро вечера мудренее.

— Что ж, ты тут главный, тебе и решать.

— Прости, я ведь приглашал тебя сегодня поужинать, а вместо ужина заставил работать таксисткой…

Она ослепительно улыбнулась:

— Ничего страшного. Поужинаем в другой раз.

Прошла целая минута. Колт неотрывно смотрел на ее профиль. Ей не нужно было поворачиваться; и что с того, что в машине темно, если не считать подсветки на приборной панели? Она чувствовала, как он на нее смотрит.

— Что такое? — спросила она наконец.

— Ты серьезно?

— Конечно, серьезно! Всем нам нужно есть… иногда. И почему бы друзьям не ужинать вместе?

— Ну да… — прошептал он в темноте, и его слова показались ей лаской.

Почему в такое непростое время ее одолевают странные эмоции, приводящие в замешательство? Может быть, таким образом ее разум пытается убежать от происходящего. Но бежать некуда. Скоро все станет явным, в том числе и тайна, которую они с мамой хранили много лет.

Одри ехала в темноте и вспоминала то, о чем не хотела думать. Сейчас у нее не осталось выбора. Она прожила с тайной двадцать три года, одиннадцать месяцев и почти две недели — почему бы не рассказать обо всем сейчас? Вдруг теперешнее расследование каким-то образом не затронет прошлое ее семьи и газеты…

Нет, вряд ли ей повезет.

— Ри!

Она повернулась к Колту, моргнула.

— Что?

— Мы стоим на перекрестке уже целых две минуты.

— Ой… Прости. — Она тряхнула головой, посмотрела налево, направо и приготовилась трогаться с места. — Я была за миллион миль отсюда.

— Я так и понял.

Молча они доехали до ее дома. Одри припарковалась рядом с пикапом Колта.

Потом он снова подал голос:

— Спасибо, что повозила меня по округе и помогла побеседовать с Дженни Хувер.

— Жаль, что мы его не нашли.

Одри вылезла из машины. После того как Колт последовал ее примеру, она заперла машину брелоком.

— Может, завтра получится.

На крыльце горела лампа, но сюда, на дорожку, свет не доходил. Бок о бок с ним она пошла к его пикапу. Луна светила ярко, и она вдруг увидела, какое усталое у Колта лицо. Здесь его округ, и он отвечал за безопасность всех его жителей. Хоть ее и беспокоили собственные проблемы, она понимала: его бремя гораздо тяжелее.

— Да, может, завтра получится, — согласился он.

— Спокойной ночи, Колт!

Увидев, что Одри вот-вот уйдет, он тронул ее за плечо:

— Несмотря ни на что, я рад, что последние несколько дней мы какое-то время проводим вместе. Было отлично.

Как ей ни хотелось остроумно ответить и уйти, она не могла. Особенно сейчас. Ему нужна ее поддержка, и он прав.

— Да, было отлично. Я не хочу снова избегать друг друга, как раньше. Хочу, чтобы мы были друзьями. — Ну вот, она это сказала. Более того, она не шутила!

Колт улыбнулся, и она даже затаила дыхание.

— Ри, я согласен на дружбу, но хочу быть с тобой совершенно честным. Я всегда буду мечтать о большем.

Может быть, если бы он сказал, что хочет большего или ему нужно большее, ей бы и удалось развернуться и войти в дом. Но он сказал «мечтать»… Он всегда будет мечтать о большем.

Одри привстала на цыпочки и поцеловала его в подбородок:

— Спокойной ночи!

Он обвил руками ее талию и привлек к себе. Их губы встретились, и он поцеловал ее так нежно, что ей показалось: она вот-вот расплачется. Но она прижалась к нему, и поцелуй стал более страстным. Когда Одри поняла, что больше не выдержит и сейчас потащит его в дом, в свою постель, она отпрянула.

— Езжай осторожно!

— Хорошо. Спокойной ночи.

Одри взбежала на крыльцо, подошла к двери. Он ждал, пока она откроет дверь и войдет, а потом уехал. Она смотрела ему вслед из окна. Вскоре задние фонари скрылись в темноте.

Тогда она поняла, что больше не сможет притворяться, будто между ними ничего не осталось. Между ними всегда будет что-то чудесное, что-то особенное. Им нужно лишь придумать, как соединить прошлое с настоящим…

Зазвонил ее телефон, и Одри, вздрогнув, вернулась в действительность. Вытащила телефон из сумки и провела по экрану, даже не посмотрев, кто ей звонит.

— Андерсон.

— Ри, срочно приезжай в редакцию.

Брайан… Голос у него был взволнованный, расстроенный, обеспокоенный.

— Что случилось?

— Подвал залило. Вода там уже по колено и поднимается. Мне удалось дозвониться до подрядчика, он уже приехал и откачивает воду. Но ему нужно вскрыть пол…

Остальное Одри уже не слышала. Она бегом вернулась к машине.

Ей нужно попасть в редакцию. Немедленно!

Она должна остановить подрядчика…

Пока не стало поздно.

Глава 14

Не успел Колт отъехать от дома Ри, как завибрировал его телефон. На экране высветился незнакомый номер.

— Колт Таннер.

— Шериф, это Уэсли Содер.

Колт притормозил перед поворотом на свою улицу. Перед тем, как ответить, глубоко вздохнул и стал тщательно подбирать слова.

— Мистер Содер, рад, что вы позвонили. Я хочу вам помочь, но нам с вами нужно как можно скорее поговорить.

— Шериф, у меня нет времени на разговоры. Они взяли Сару.

Тревога сдавила Колту грудь.

— Скажите, где вы, и я сейчас же приеду.

— Я у себя дома. Скорее, шериф! Я буду говорить только с вами. Никому другому не доверяю, особенно этим федералам. Приезжайте один, пожалуйста.

— Еду! — Развернувшись, Колт вдавил в пол педаль газа и направился в сторону Банком-Роуд. — Вам безопасно оставаться в доме?

— Я в тайнике. И останусь там, пока вы не приедете.

Ничего удивительного, что им не удалось его найти. Колт должен был подумать о тайнике заранее. Такой человек, как Содер, который в любую минуту мог ждать посланцев из прошлого, наверняка принял меры предосторожности. Конечно, он устроил тайник между стенными шкафами или комнатами… Все время, пока его искали, Содер находился дома. Вспоминая недавний разговор, Колт невольно задумался. Возможно, Марчелло застрелил Уэсли, а не Сара?

— Черт бы тебя побрал, Содер! — буркнул он. Хорошо, что дети находятся в безопасности у Йодеров, но Сара может погибнуть.

Колт мчался вперед. Чем раньше он будет на месте, тем скорее сможет оценить ситуацию. Вначале он хотел позвонить Бранчу, но решил, что время дорого. Содер просил, чтобы он приехал один. Возможно, его ждет подстава, хотя в таком варианте он не видел смысла. Если бы головорезы из мафии схватили Содера, они бы сразу его убили или увезли в Чикаго; так или иначе, конечный результат был бы одинаковым. Они не стали бы напрасно тратить время на Колта, шерифа из маленького городка, который ничего не знает о них и об их организации. Он не представлял для них угрозы.

С обещанием, данным Ри, придется подождать. Непонятно, что сейчас происходит с Содером, но ситуация опасна, и ей лучше не вмешиваться. На его взгляд, в деле уже и без того много потенциальных жертв. Меньше всего ему хотелось посвящать в дело других. Для него главное сейчас — оценить ситуацию и в зависимости от этого действовать.

Не успев вовремя остановиться, он вспомнил, как Ри его целовала и как он целовал ее в ответ. Он решительно тряхнул головой. Как ему ни хотелось, сейчас не до воспоминаний о поцелуях — как и о том, что она поцеловала его первой. Как ни хотелось ему не только целовать ее, с этим придется подождать. Он больно ранил Одри. Понадобится время, чтобы вернуть ее доверие. Он уже очень долго ждет второй попытки, но, если оба хотят продолжения, нужно проявить выдержку. Нельзя, чтобы что-то вставало у них на пути, кроме вопросов жизни и смерти, как сейчас.

Когда все закончится, они с Ри посмотрят, куда привел их сегодняшний первый шаг.

Как он ни спешил, дорога до дома Содера заняла добрых десять минут. Он сразу подошел к помощнику Эвансу, который сегодня дежурил возле дома.

— Можешь сделать перерыв. Я побуду здесь с полчаса.

— Точно, шериф? — Эванс переводил взгляд с Колта на дом и обратно.

Колт похлопал по крыше машины:

— Точно! Через полчаса возвращайся.

— Есть, сэр!

Эванс выглядел встревоженным. Он не хотел уходить, но выполнил приказ.

Как только он скрылся из вида, Колт перешел дорогу и поднялся на крыльцо. Дверь тут же открылась; за ней в темноте стоял Содер.

Колт переступил порог, дверь закрылась, и он очутился в полной темноте.

— Сюда, шериф!

Колт зажмурился, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте. Следом за Содером он вошел в коридор, который вел в тыльную часть дома. Теперь их не было видно из окон. На узком столе горела свеча. Содер повернулся к Колту; лицо у него перекосилось от страха.

— Они обещали, если я им сдамся, отпустить Сару. Конечно, я сделаю все, что они требуют, но… не верю, что они сдержат слово.

— А дети в безопасности?

— Да. Бенджамин и Аарон за ними присматривают. Я предупредил, чтобы они никого не подпускали к дому. Кроме того, я попросил нескольких соседей следить за фермой Йодеров.

— Уэсли, мне известно почти все, — дружелюбным тоном проговорил Колт, как будто они просто беседовали по-соседски. — Вы дружили с сыном Луи Чичеро. Вы вместе учились в колледже, а потом его отец вас нанял. Все изменилось после того, как вы полюбили сестру своего друга…

Содер кивнул:

— Я был влюблен в Софию. Мы хотели пожениться, но ее отец решил, что она выйдет за сына человека, союз с которым будет выгодным для него. В том мире так принято. Браки часто превращаются в стратегические союзы. За спиной у отца — и ничего не сказав мне — София обратилась в ФБР. Мне она пообещала, что найдет для нас выход. Я понятия не имел, что у нее на уме, иначе я бы ее остановил. Не то чтобы я стремился защитить ее отца — что нет, то нет, — но я понимал, что она совершает самоубийство. К тому времени, как она рассказала мне, что сделала, было уже поздно. Я мог присоединиться к ней или очутиться на противоположной стороне. Конечно, я к ней присоединился.

— Вы подозреваете, что за ее смертью стоит Луи Чичеро.

— Я знаю, что он ее убил. Ее брат сказал мне… Он был вне себя от горя. Но что он мог поделать? Речь шла о его отце, и он понимал, что его будущее зависит от того, на чьей он стороне. Он выбрал сторону отца. Семья — это все, а она их предала. Я притворился, что согласен с ними. При первой же возможности я захватил с собой небольшую страховку и скрылся.

— Вы воспользовались чужими документами и спрятались в замкнутой общине, где защищают тех, кого принимают в свой круг. — По мнению Колта, эта часть истории была самой подозрительной. Он вспомнил происшествие с Мелвином Йодером. Учитывая то, что он теперь знал, не исключено, что Содер все подстроил. — Вы не упустили случая, чтобы, так сказать, внедриться в их ряды.

Содер нахмурился:

— Имеете в виду то, что случилось с Мелвином много лет назад?

— Если это совпадение, то крайне удачное.

— А вы спросите Эзру, — предложил Содер. — В тот день он должен был быть там вместе с Мелвином, но он забыл. Когда на Мелвина бросился бык, ему неоткуда было ждать помощи. По чистой случайности рядом оказался я. — Содер медленно кивнул. — Мы с Мелвином никогда никому не говорили, что Эзра его подвел. Он совершил ошибку. Лучше всего не вспоминать о ней.

Услышав признание Содера, Колт обрадовался. Ему самому неприятно было думать, что Содер так всех одурачил.

— Да, я преступник, — продолжал Содер. — Работал на главу одной из крупнейших криминальных семей в стране. Я делал то, что он мне приказывал. Но моя работа была чисто бумажной. Орудиями моего труда были калькулятор и компьютер. Я не убийца, шериф. Я человек, который в молодости оказался дураком. И последние десять с лишним лет делал все, что в моих силах, чтобы загладить свою вину.

Отец Колта часто рассказывал о том, сколько хорошего Уэсли Содер делал для соседей, причем не только для меннонитов. И все же он не сдавался:

— Почему вы не отнесли свою страховку федералам и не помогли посадить Чичеро? Он убил женщину, которую вы любили. Как вы могли исчезнуть и начать новую жизнь, даже не попытавшись отомстить за ее гибель? — Он должен был спросить об этом. Возможно, сейчас Содер хороший человек, но тогда он явно проявил трусость.

Содер ненадолго опустил глаза, а потом посмотрел на Колта в упор.

— Как, вы думаете, старик узнал, что сделала София?

Колт нахмурился:

— Хотите сказать, что ее выдал кто-то из Чикагского отделения ФБР?

— Я ни на что не намекаю, — ответил Содер. — Я рассказываю, как все было.

— Вы знаете, кто ее выдал?

— Знаю. Сейчас он большая шишка в Вашингтонском отделении.

— Вы можете как-то доказать свои обвинения?

— Могу и докажу. Только помогите мне вернуть жену.

Колт кивнул.

— Вам известно, сколько их?

— Не имеет значения. Я готов сдаться и принять все, что они мне приготовили. Если бы я хоть на секунду поверил, что они сдержат слово, уже давным-давно бы сдался. Теперь мне осталось только одно — позаботиться, чтобы с Сарой ничего не случилось. А все остальное для меня не важно.

— Вы ведь понимаете, что вас убьют!

— Не сомневаюсь, и вначале они будут меня пытать — наверняка решат примерно меня наказать, прежде чем покончат со мной. Пусть делают что хотят, лишь бы Сара и дети были в безопасности!

Либо он говорил правду, либо лучшего лжеца Колт за всю жизнь не видел.

— Что ж, хорошо… Остается только одна проблема. Уэсли, как бы мне ни хотелось изобразить героя, мои силы небезграничны, как, думаю, и ваши. И нам понадобится солидное подкрепление.

Содер нехотя кивнул:

— Наверное, вы правы… — Он закрыл лицо руками. — Но я не хочу, чтобы они ее мучили.

— Мы сделаем все возможное, чтобы этого не случилось.

Колт позвонил своему помощнику Эвансу и велел войти в дом. Как предлогом воспользовался тем, что якобы сломан замок на двери черного хода. Он вышел к помощнику в гостиную. Не нужно, чтобы Эванс увидел Содера раньше времени — он совсем недавно поступил на службу в управление шерифа.

— Непонятно, кто мог входить в дом без нашего ведома, — сказал он молодому парню. — Найди, пожалуйста, Бранча Холлоуэя и попроси его как можно скорее приехать сюда ко мне. Нам с ним нужно срочно поговорить.

— Есть, сэр!

Когда Эванс ушел, Колт запер дверь и вернулся в коридор, по которому расхаживал Содер.

— А теперь давайте еще раз обсудим все, что случилось. Сегодня вечером, когда я заехал к Мелвину, Сары там не оказалось. Дети уже спали. Аарон утверждал, что не видел сестру после того, как она вернулась к себе домой.

Содер кивнул:

— Мы не хотели рисковать и брать сюда детей, поэтому она оставила их с отцом и братьями. Она собиралась навестить их и сразу вернуться. Я не хотел, чтобы она уходила, но она сказала, что должна повидать малышей. Но до дома Мелвина она так и не добралась.

— Ваш дом у меня под наблюдением. Здесь Сары тоже не было.

Содер пожал плечами:

— Мы вырыли туннель, он ведет из амбара в комнату-убежище между двумя стенными шкафами. Почти все время мы сидели в туннеле, кроме того времени, когда Сара ездила в пекарню или навещала детей. Мы хотели, чтобы все, кто следит за домом, поверили, что я ушел. Сегодня мы решили добыть доказательства, которые я прятал много лет. Мы собирались отдать их им, если они оставят нас в покое. К сожалению, было уже поздно.

— Значит, тот, кто схватил Сару, знает, что вы где-то рядом.

Содер кивнул:

— Он требует, чтобы я принес ему доказательства. Тогда Сару отпустят, а я поеду с ними в Чикаго. Такие условия он предложил, и я на них согласился. Прошу только об одном: позаботьтесь, чтобы он сдержал слово.

— Ты уверен, что Сару удерживает один человек?

Содер кивнул:

— В понедельник, когда они приехали, их было трое. Остался Сол-Пила. Один из самых опытных и самых безжалостных киллеров в семье. Правда, сам он уже давно не занимался грязной работой. Скорее всего, старик послал его только для того, чтобы убедиться, что дело будет сделано. Теперь, когда двух других нет, Солу придется со всем разбираться лично. Шериф, у него не бывает осечек. Никогда. Он не может вернуться в Чикаго без меня, скорее он покончит с собой.

Последний вариант устраивал Колта как нельзя лучше. Он был бы просто счастлив, если бы Сол-Пила очутился в местном морге или провел остаток своей жизни в Нашвиллской федеральной тюрьме.

— Что ж, Содер, в таком случае попробуем спасти вашу жену.

Глава 15

К тому времени, как сотрудник дорожной полиции не спеша подошел к ее машине и вручил ей штраф за превышение скорости, Одри готова была кричать в голос. Как ей поскорее попасть в газету и помешать тому, что там происходит, если она будет стоять у обочины и ждать, пока полицейский исполнит свой долг?!

Когда он снова нагнулся к ней, она плотно сжала губы, чтобы удержаться и не сказать ему все, что она о нем думала.

— Дата слушания в суде внизу, — сообщил ей полицейский. — Постарайтесь оплатить штраф до заседания и придите туда сами.

Одри сдерживалась из последних сил. Она позвонит начальнику полиции Билли Браннигану и пожалуется на то, как долго его сотрудники выписывают чертов штраф. Она чуть с ума не сошла, пока дожидалась его.

— Непременно, так и поступлю!

— Езжайте медленнее, мисс Андерсон. Вам повезло, что я сегодня добрый и дело ограничилось только штрафом! Нельзя так гнать, где стоит ограничение скорости!

— Мне очень жаль. Повторяю, в редакции чрезвычайная ситуация. — Она уже видела со своего места здание газеты. Она мысленно приказала ему уходить… вернуться в патрульную машину и уезжать, не дожидаясь, пока она не выдержит и взорвется.

— Доброй ночи, мэм. — Он дотронулся до фуражки и пошел назад, к своей машине.

— И вам!

Возможно, все, кого он останавливает за превышение скорости, находят какие-то оправдания. Но у нее и правда дело серьезное. Как ей ни хотелось вдавить педаль газа в пол и поскорее пролететь последнее расстояние, она прекрасно понимала, что полицейский будет за ней следить. Поэтому она поехала медленно, повернула на улицу, примыкающую к зданию газеты и, наконец, вырулила налево, на парковку с тыльной стороны здания.

Сердце у нее упало, когда она заметила машину с логотипом сантехнической фирмы. Она припарковалась, выбралась из машины и бросилась в здание через черный ход. Дверь была открыта; ее заблокировали резиновым клином.

Если она опоздала… Нет, о таком даже думать не хотелось.

Одри добежала до двери в подвал, но не успела схватиться за ручку, как та распахнулась.

При виде ее Брайан схватился за сердце:

— Как ты меня напугала!

— Что там происходит?

Ей почему-то расхотелось спускаться вниз по лестнице. В голове замелькали обрывки воспоминаний о той ночи, похожие на удары молний. Мама плачет. Мертвый отец на полу в своем кабинете… и тот, другой человек… мертвый. Убитый выстрелом в грудь. Повсюду кровь. Потом пришлось оттирать деревянный пол в отцовском кабинете…

Она прижала руку к животу, чтобы не так мутило.

— Вода все поднималась и поднималась… — Брайана передернуло. — Я перетаскивал все на верхние полки, а сантехник старался понять, как отключить воду. Представляешь, как все сложно? Это здание, да и весь квартал старые, поэтому никто точно не знал, где искать.

Одри подняла руки:

— Ты лучше вот что скажи: воду отключили?

— Да, в конце концов отключили, — кивнул Брайан. — Теперь сюда едут пожарные. Они откачают воду, а потом туда можно будет спуститься.

Сердце вернулось на место и снова забилось нормально.

— Мне казалось, ты говорил, что придется вскрывать пол…

— Пока нет, — ответил Брайан. — Сначала надо выкачать воду. Скоро доставят отбойные молотки…

Дверь черного хода распахнулась. В здание вбежали двое пожарных в полных защитных костюмах; они тянули за собой бесконечно длинный шланг.

— Туда! — показал им Брайан.

Прежде чем Одри вмешалась, ее давний друг показал пожарным лестницу, ведущую в подвал.

Полный хаос… Нет, не может быть! Никто и ни при каких обстоятельствах не должен вскрывать пол в подвале! Она еще понимала, что нужно откачать воду, это необходимо. Но остальное — нет, нельзя…

Одри вздохнула. Постаралась успокоиться. Ничего не получилось. Надо как-то помешать тому, что запланировано после откачки воды. Может быть, придется закрыть газету. Неожиданно она поняла: другого выхода у нее нет. Именно так ей и нужно было поступить, как только она вернулась в родной город. Но сама мысль о том, что она из страха откажется от отцовского наследия, казалась ей неправильной. Кроме того, под предлогом, что хочет продолжать дело предков, она помешала сделке Фила с застройщиком.

Теперь ее загнали в угол, и выхода нет.

Господи… Ей даже думать не хотелось, что будет с мамой.

Брайан вернулся, и у нее возникло желание его встряхнуть, приказать, чтобы он все прекратил, отпустил ее домой, где она сможет все обдумать. Она должна понять, как исправить положение, прежде чем случится непоправимое… Каким-то образом обратить все вспять.

Одри заставила себя говорить, хотя голос был сдавленным:

— Когда воду откачают, давай на сегодня прекратим работы. Продолжим завтра. Пусть подвал высохнет. — Собственные доводы показались ей вполне разумными.

— Ты что, шутишь?! — Брайан смотрел на нее, как будто она сошла с ума.

— Нет! — отрезала Одри. — Брай, мне сейчас хватает забот, чтобы еще и с этим разбираться… Мне нужно… подумать. Все решить.

Как будто впервые увидев, как она расстроена, Брайан положил руки ей на плечи и сказал:

— Одри, я знаю, что у тебя пунктик в связи с подвалом, но все работы нужно сделать сегодня. У нас нет другого выхода.

— Почему? — спросила она.

Волнение сменилось раздражением. Здание принадлежит ей; если хочет прекратить ремонтные работы, она наверняка имеет на это право. Последнее соображение даже ей показалось детским, но ничего другого она придумать пока не могла.

— Во всем квартале сейчас нет воды! Городские службы отключили ее, чтобы в подвале не образовался бассейн. Пока здесь все не отремонтируют — здесь, в нашем здании, — воду для всего квартала не дадут.

Наконец до нее дошло, хотя слова с трудом проникали за завесу замешательства и отчаяния. Прекратить ремонт невозможно. Надеяться остается на одно: рабочим не придется вскрывать пол в одном определенном месте.

Конечно, она не дура. В последний раз пол вскрывали, чтобы починить какие-то подземные трубы, именно там им придется копать и на этот раз. Одри с трудом держалась на ногах. Она ничему не сможет помешать!

Особенно сейчас.

Заработал насос в пожарной машине. Одри обхватила плечи руками, не в силах пошевелиться. Ей нужно идти к себе в кабинет. Позвонить Колту. Позвонить дяде Филипу. Ему тоже не помешает узнать о том, что их ждет… Может быть, пока не поздно, снова переписать газету на него? Невозможно заранее узнать, сколько времени уйдет на возню с документами… Предъявят ли обвинение им с мамой? Конечно, мама, в силу своего психического состояния, не сможет присутствовать на суде, но тогда, много лет назад, она была вполне дееспособной…

Какая теперь разница?

Одри ничего не знала. Станет ли смягчающим обстоятельством, что она в то время была ребенком? Вряд ли. Кроме того, любой окружной прокурор, который не зря ест хлеб, поинтересуется, почему она ничего никому не говорила и после совершеннолетия. Тому, что сделали они с мамой, нет оправдания!

Откачав воду, пожарные вышли из подвала, сворачивая шланг на ходу. Брайан поблагодарил их за помощь.

Одри понимала, что тоже должна что-то сказать, но она не могла. Просто не могла, и все. То, что они сейчас делали, все меняло. Скоро объявят об ужасной находке…

В здание входили здоровяки в рабочих сапогах; они тащили буры и снова шланги, только меньше в сечении.

Снаружи заработал компрессор; грохот проникал в вестибюль и не давал ей забыть о том, что все происходит на самом деле.

В горле у нее пересохло. Когда загрохотали отбойные молотки, Одри вздрогнула. Она попыталась унять дрожь, но понимала: будет дрожать до самой смерти. Ей нужно спуститься и посмотреть, что они нашли. Может быть, ей повезет, и останки Джека Торрино унесло в канализацию…

— Заварю кофе, — сказал Брайан, выводя ее из оцепенения от мрачных мыслей. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот потеряешь сознание.

— Все со мной нормально, — солгала она.

— Твое состояние можно назвать каким угодно, только не нормальным, — возразил Брайан. — Ри, в чем дело? Почему подвал так тебя пугает?

Она покачала головой:

— Все со мной нормально. Надо спуститься и посмотреть, что там.

— Если хочешь.

— Мне нужно туда.

Как только они открыли дверь, она ухватилась за металлические перила и принялась медленно спускаться.

Огромный подвал тянулся почти на всю ширину здания. Брайан — молодец, он действительно перетащил все коробки с архивами на верхние полки. Надо поблагодарить его за то, что он позаботился об этом, пока она искала Содера.

Как она вообще столько времени закрывала глаза на подвал? Когда она купила газету, нужно было поговорить с Колтом и все ему рассказать. Но она хранила ужасную тайну, а теперь неприглядная правда станет известна всему миру!

К тому времени, как они спустились на нижнюю ступеньку, грохот стал оглушительным. Отбойные молотки тарахтели, как пулеметы. Хуже того, они вскрывали бетон именно там, где она боялась. Внутри у нее все сжалось.

— Ри, ты вся дрожишь!

Брайан тронул ее за плечо, и Одри развернулась к нему:

— Брайан, тебе нужно кое-что знать.

— Что ты сказала? — Он нагнулся к ней.

Она прижалась губами к его уху:

— Давай вернемся наверх, туда, где можно поговорить!

Одри побежала наверх. Ей вдруг стало холодно. Она обхватила себя руками и старалась придумать, как лучше сказать другу, что она скрывает целых полжизни — и даже больше. Он имеет право знать. После окончания колледжа он трудится в этой газете. Неправильно оставлять его в неведении, ведь скоро здесь начнется настоящий ад.

— Одри, что происходит? — Брайан встревоженно заглянул ей в глаза. — Я еще никогда не видел тебя такой расстроенной… с тех пор, как ты узнала, что у твоей мамы деменция.

— Брай, помнишь время, когда умер мой отец? Его смерть стала настоящим ударом. Он казался здоровым, как бык, и вдруг раз — и умер.

— Да, помню, — вздохнул он. — Тогда тебе и твоей маме тяжело пришлось.

Одри впервые за ночь улыбнулась:

— Ты был рядом со мной. Лучшего друга, чем ты, и желать нельзя.

— Колт тоже был рядом, насколько я помню. — Брайан расплылся в улыбке.

— Да. — Она вспомнила сегодняшний поцелуй. О чем она только думала? Ей просто надоело быть одной, надоело держать камень за пазухой и притворяться, будто он стал ей безразличен. — Не думаю, что пережила бы трудное время без вас.

— Для этого и нужны друзья. — Брайан нахмурился. — Пожалуй, я в самом деле сварю кофе. По-моему, нам придется побыть тут какое-то время, а ты выглядишь ужасно.

Он был прав. Еще пять минут она может подождать. Она уже ждала больше двадцати лет.

— Отличная мысль!

Дальше по коридору, за дверью в подвал, находилась комната отдыха. Одри смотрела, как ее друг уверенно наливает воду в кувшин, потом переливает в резервуар кофеварки. Кладет в фильтр несколько ложек колумбийского кофе темной обжарки, нажимает кнопку… По комнате поплыл аромат кофе.

Он разлил кофе по чашкам, себе положил сахар, потом принес чашки к столу.

— Садись. Поговори со мной.

Целую минуту Одри пила кофе, снова благодарная за его предложение. Потом она глубоко вздохнула и начала:

— В ту ночь, когда мама нашла папу, случилось не только это…

Одри снова замолчала. Подыскивала нужные слова. Как объяснить, что тогда произошло? Как можно надеяться, что она объяснит убийство?

— Ри, мне этого мало. Что же еще случилось в ту ночь?

— Мы с мамой волновались за папу. Время ужина давно прошло, а он все не возвращался. Не подходил к телефону в своем кабинете. А дяди Фила в тот вечер не было. Так как больше некому было звонить, мы поехали сюда. В здании было темно… по крайней мере, так выглядело снаружи.

Прежде чем продолжать, она отпила еще кофе.

— Мы с мамой припарковались и увидели, что дверь черного хода не заперта. Это было необычно. Войдя в вестибюль, мы подняли головы и увидели, что в папином кабинете горит свет. Мы слышали, что он спорит с другим человеком.

Брайан поставил чашку на стол, как будто она вдруг стала очень тяжелой.

— С кем?

Одри пожала плечами:

— Понятия не имею. С каким-то типом.

— Твоя мама поднялась в кабинет? — Судя по выражению его лица, Брайан забеспокоился.

Одри кивнула:

— Мы побежали по лестнице. Она втолкнула меня в кабинет дяди Фила и велела сидеть тихо, пока за мной не вернется. Потом она выбежала оттуда. По ее словам, когда она вошла, папа и тот, второй человек, дрались. На полу валялся пистолет. Мама закричала на них, велела прекратить. Она умоляла их, но они не останавливались. Она не сомневалась, что тот, второй, не прекратит. И тогда…

— Петерсон!

Кто-то позвал Брайана из вестибюля. Он вскочил и приложил руки к груди:

— Не двигайся. Я сейчас вернусь.

Брайан выбежал из комнаты. Одри закрыла глаза, стараясь унять головокружение.

В кармане завибрировал телефон. Она вытащила его и посмотрела на экран. Надеялась, что с мамой ничего не случилось.

Возможно, это Колт… Она нахмурилась: номер показался ей незнакомым. Потом она увидела код города: Чикаго. Возможно, это Джадд.

Она нажала кнопку приема вызова:

— Одри Андерсон.

— Повторите ваше имя, пожалуйста!

Одри нахмурилась, убрала телефон от лица и еще раз проверила номер. Потом повторила:

— Одри Андерсон.

— Мисс Андерсон, говорит детектив Роберт Диксон из полицейского управления Чикаго.

Хмурясь, Одри вышла в коридор и направилась к двери в подвал. Шум прекратился. Она решила, что там закончили вскрывать пол. Они уже начали убирать обломки?

— Чем я могу вам помочь, детектив Диксон?

— Есть у вас знакомый в Чикаго по имени Джадд Сеймур?

— Да. Он мой друг и коллега, — ответила она. Пульс у нее участился. На нее надвигалось что-то темное и ужасное. — В чем дело, детектив?

— Мисс, когда вы в последний раз видели мистера Сеймура?

Боже! С ним что-то случилось…

— Мы с ним не виделись около года, а разговаривали по телефону сегодня утром.

— Можете сказать, о чем вы с ним говорили?

Нервы у Одри были на пределе, но она старалась этого не показывать.

— Детектив, прежде чем я отвечу на ваш вопрос, объясните, пожалуйста, в чем дело.

— Мисс, Джадд Сеймур мертв. Его убили у него дома, в кабинете, где он работал. После разговора с вами он сделал несколько звонков на номера, которые нам не удалось определить. Поэтому призываю вас по возможности помочь нам, пойти навстречу.

Джадда убили через несколько часов после того, как он говорил с ней о том типе, Торрино?! Неужели он связался не с тем источником, а источник выдал его тем, кто не хочет, чтобы Джадд или другие раскапывали прошлое?

Одри объяснила детективу, что звонила Джадду в связи со старым делом — возможно, оно связано с тем, что сейчас происходит в Винчестере. Ей приходилось тщательно подбирать слова; она не знала, как к ее словам отнесется Колт. Когда она ответила на все вопросы, детектив предупредил: скорее всего, он вынужден будет еще раз поговорить с ней. Одри заверила его, что охотно ответит на все его вопросы.

Закончив разговор, она позвонила Колту. Ее переключили на автоответчик.

— Эй, это я. Я… сейчас в редакции… — Одри развернулась и пошла в сторону двери в подвал. Непонятно, что там — уж слишком тихо. — Мне нужно с тобой поговорить. Я должна кое о чем…

С парковки донесся вой сигнализации. Одри развернулась к двери черного хода и направилась туда. Фары ее машины ритмично мигали.

Значит, это у нее сработала сигнализация.

— Проклятие! Перезвони, когда сможешь. Колт, ты мне нужен!

Нажав отбой, она вышла на парковку и устремилась к машине. Достала из кармана брелок и выключила сигнализацию. Очутившись в нескольких шагах от машины, она заметила, что разбито стекло со стороны пассажирской дверцы.

— Какого черта?

Чья-то рука зажала ей рот. Ее дернули назад; она прижалась к чьей-то каменной груди. Холодная сталь вжалась в висок.

— Только пискни, и ты покойница!

Глава 16

Колт понял, что Бранч включил его в свой черный список. Федеральный маршал просто рассвирепел. Сначала из-за того, что Колт не перезвонил ему сразу же, как только поговорил с Содером, а теперь потому, что он отказывался уступать Бранчу руководство. Но, хотя Бранч злился, он понимал: о своей досаде придется забыть до конца операции.

Самое главное — спасти жизнь Саре Содер.

Шесть самых доверенных помощников Колта уже рассредоточились в лесу за фермой Циммермана, еще двое прятались за хозяйственными постройками между домом и амбаром. Под прикрытием темноты Колт подобрался к коптильне, которая находилась совсем рядом с дверью черного хода. Он стоял так близко, что мог добросить камнем до стены дома Эзры Циммермана. Бранч лежал на сеновале со снайперской винтовкой, оснащенной оптическим прицелом и прибором ночного видения; в его задачу входило уничтожить преступника, если переговоры не увенчаются успехом.

Они на месте. Теперь в действие вступал Уэсли Содер. Бранч потребовал, чтобы Содер надел браслет с датчиком слежения. И Колт его не винил. ФБР и Служба федеральных маршалов давно разыскивали Томаса Бейтмена. Совсем недавно его считали мертвым. Теперь, когда стало известно, что он жив, его ни в коем случае нельзя было снова потерять.

Они договорились: если после операции все останутся живы, Бейтмен, он же Содер, даст показания против Луи Чичеро в обмен на неприкосновенность. Его и его близких включат в программу защиты свидетелей до конца жизни. Саре придется тяжело, ведь ей нельзя будет видеться с родственниками. Однако ничего лучше им предложить не могли.

На дорожку повернул старый пикап, принадлежащий Содеру, и Колт снова напрягся. Он надеялся, что Сара останется живой и невредимой. Было бы неплохо, если бы Содер тоже остался жив… И все же своей главной задачей он считал защиту Сары. На беглеце сосредоточится Бранч.

Они договорились, что Содер войдет в дом и скажет Солу-Пиле: если тот хочет получить доказательства, которые Содер украл перед тем, как скрыться, он должен отпустить Сару. Потом Сол и Содер возьмут доказательства и выполнят все приказы, полученные Солом.

Операция была очень рискованной. Но времени у них почти не было, и они не могли заглянуть в дом — занавески на всех окнах были наглухо задернуты. Поэтому их возможности были ограниченными. Содер категорически отказался надеть микрофон; откровенно говоря, Колт не считал, что микрофон — такая уж хорошая затея. Мафиозо наверняка первым делом проверит Содера, нет ли на нем записывающих устройств. У них не было времени незаметно установить жучки в доме, как они поступили бы в обычном случае. Если они ворвутся в дом, скорее всего, Сара погибнет, ведь она не будет знать, что делать, чтобы спастись. Слишком много переменных для того, чтобы действовать как-то по-другому…

Содер вылез из пикапа и подошел к крыльцу. Колт, услышав, как открывается и закрывается дверь, перебежал к машине Содера. Слава богу, ночь сегодня безлунная. Небо затянуто облаками. У него не было времени переодеться в более темную одежду. Пришлось ехать в джинсах и синей рубашке, которые были на нем раньше.

Шли секунды. Он стоял в тишине. В воздухе пахло дождем. Колт надеялся, что все закончится до того, как начнется ливень.

Из дома донесся гневный крик. Солу-Пиле что-то не понравилось.

Через несколько секунд распахнулась дверь черного хода; голоса гулко звучали в ночи. Умоляющий тон Содера и рык его собеседника стихли, когда они повернули за угол.

Никакой машины Колт не заметил. Как бы Сол-Пила сюда ни попал, вблизи дома машины не было.

Колт сосредоточился; шаги приближались к пикапу. Он присел под багажником. Пока они не подошли туда, он в безопасности.

— Садись за руль! — рявкнул Сол-Пила.

Вскрикнула женщина… Колт похолодел. Они не оставили Сару в доме. Она была с ними. Он не слишком удивился. Старый Сол-Пила, возможно, догадывался, что Содер ведет его в ловушку.

И все же от волнения он может поверить, что Содер играет честно.

Распахнулась водительская дверца. Пикап накренился. Потом дверца захлопнулась.

Содер сел в машину.

— Открывай дверцу и садись! — приказал Сол.

Сара снова взвизгнула; скрипнула пассажирская дверца. Пикап опять накренился, и Сара вскрикнула.

Она тоже внутри.

Колт бросился вперед. Он схватил Пилу за волосы и дернул назад. Его пистолет выстрелил в воздух. Колт приставил ствол своего пистолета к голове подонка.

— Бросай оружие, или ты покойник!

Пистолет со стуком упал на пол.

Уэсли Содер и его жена вылезли из пикапа, целые и невредимые.

Все закончилось.

Передав Сола-Пилу из Чикаго Бранчу, Колт вздохнул свободнее. Достал телефон, чтобы позвонить Ри, и увидел голосовое сообщение от нее. Он отошел от машины и прослушал ее шепот. Ему показалось, что голос у нее озабоченный или расстроенный. От завывания сигнализации на заднем плане сердце у него екнуло. Потом она заговорила снова, и от страха в ее голосе у него все перевернулось внутри.

«Проклятие… Перезвони, когда сможешь. Колт, ты мне нужен!»

Он подозвал к себе ближайшего помощника и приказал на время заменить себя. Он должен ехать к Ри. Что-то случилось, что-то очень плохое.

28 февраля, четверг. Полночь

Когда Колт повернул на парковку у здания редакции, часы показывали полночь.

Всюду стояли машины правоохранительных органов. Он увидел две патрульные машины, пикап начальника полиции Билли Браннигана и фургон коронера, будь он неладен. Сердце у Колта подскочило куда-то вверх. Что здесь случилось, черт побери?! Он много раз набирал номер Ри, но она не отвечала. Тревога грызла его; он выскочил из пикапа и бросился к черному ходу.

Дверь охранял сотрудник Управления полиции Винчестера. Увидев Колта, он молча посторонился. Вот и хорошо: сейчас не до споров о том, где чья территория… Еще двое полицейских в форме слонялись в вестибюле. Дверь в подвал была открыта; помощник коронера, Лаки Ледбеттер, разговаривал по телефону.

Когда Колт подошел к двери, Ледбеттер закончил разговор и убрал телефон.

— Шериф, вы уже знаете?

Колт покачал головой:

— Я был на месте другого преступления. Что здесь происходит?

— В здании прорвало водопровод. Пришлось отключить воду во всем квартале. Сюда вызвали пожарную бригаду. Пожарные откачали воду, а потом Смит Грайдер начал вскрывать пол в подвале, чтобы добраться до поврежденных труб… — Ледбеттер почесал затылок. — И вот что странно. Они нашли кости — человеческие останки.

Колт похолодел от ужаса.

— Сейчас посмотрю…

Колт спустился по лестнице и окинул взглядом подвал. Грайдер уже частично вскрыл бетонный пол и снял слой грунта под ним, чтобы добраться до водопроводных труб. Получилась яма примерно в два человеческих роста. Посреди ямы стоял Берт Джонстон в высоких болотных сапогах; в руках он держал человеческий череп. В воде глубиной по колено плавали кости.

Дьявол! Неужели в подвале кого-то похоронили? По наитию он мысленно стал проверять всех, кто давно числился пропавшим без вести. Нет, он не мог припомнить никого из местных, кто пропал и не нашелся.

— Колт, где сейчас может быть Одри?

— А разве она не здесь?

Услышав голос начальника полиции Браннигана, Колт резко повернулся. Когда Одри ему звонила, она сказала, что находится в здании редакции. Он оцепенел от ужаса.

Бранниган покачал головой:

— Когда я приехал, ее здесь не было. И на звонки она не отвечает. Брайан сейчас отправился к ней домой — вдруг она уехала. Он сказал, что звонил в интернат, чтобы убедиться, что с ее мамой ничего не случилось.

Колту стало еще тревожнее.

— А здесь что? — Он кивнул в сторону Берта и костей, которые плавали вокруг его болотных сапог.

— Не знаю. Грайдер позвонил мне, как только увидел череп. Берт пытается собрать кости… — Бранниган какое-то время оценивающе смотрел на Колта. — Ты всю жизнь знаешь Одри и ее семью. Как, по-твоему, это могло произойти?

Колт покачал головой:

— Не могу вспомнить ни одного пропавшего без вести, кого так и не нашли… во всяком случае, в последние тридцать с чем-то лет. — Он повернулся к коронеру: — Берт, есть предположения, сколько времени останки пролежали здесь?

Берт осторожно положил череп на лист кальки, расстеленный рядом с ямой. Там лежали и другие кости — грудная клетка, плечевая кость, бедро… Проклятие!

— Ну… — коронер задумчиво подбоченился, не снимая перчаток, — поскольку я помню, когда здесь в последний раз меняли трубы — кстати, тогда же пол зацементировали… — Он указал на кучу обломков. — Сначала пол в подвале был выложен кирпичом и камнем. Когда трубы меняли в последний раз, пол выровняли с помощью цементного раствора… — Он нахмурился. — Случилось это примерно в то время, когда Портер умер. Но кости не его. Его похоронили на мемориальном кладбище Франклина в фамильном склепе.

— Хотите сказать, — подал голос Бранниган, — что эти останки пролежали здесь лет двадцать пять?

Берт кивнул:

— Так как кости находятся рядом с трубами, они не могли здесь оказаться до последнего ремонта. — Берт кивнул в сторону Грайдера: — Смит говорит, что в прошлый раз ремонт делал его отец, а он ему помогал. И было это почти двадцать четыре года назад.

— Нам пришлось выкопать большую часть труб вот отсюда, — подтвердил Грайдер. — Если бы кости были здесь уже тогда, мы бы их обязательно увидели. Кто-то положил их сюда незадолго до того, как мы залили пол раствором. Скорее всего, их закопали в землю возле отремонтированных труб накануне того дня, как мы приступили к заливке. По-моему, другого времени спрятать кости просто не было.

Да, его слова имели смысл.

— После того как вы с отцом зацементировали пол, его когда-нибудь вскрывали? — спросил Колт.

— Нет, сэр. — Грайдер покачал головой. — Сегодня пол был таким же гладким, как в тот день, когда мы с отцом его заливали. И потом, если бы его решили вскрывать, то, скорее всего, вызвали бы меня.

Колт и Бранниган переглянулись. Бранниган медленно задал следующий вопрос:

— Были у твоего отца помощники, которые могли иметь к этому отношение?

— Последние тридцать пять лет с отцом работают те же четыре человека, в том числе я. — Грайдер покачал головой. — Нет, скорее всего, покойника закопали после того, как мы ушли домой отдыхать. Наверное, ночью, накануне того дня, когда мы делали стяжку…

Вариантов оставалось немного.

— У кого-то сохранились записи? Можно ли узнать точную дату, когда делали бетонный пол?

Грайдер полез в карман:

— Я позвоню жене и попрошу достать папку с записями.

— Спасибо! — Колт развернулся к Браннигану: — Надо послать кого-нибудь к Филипу Андерсону и привезти его сюда.

— Уже послал, — ответил Бранниган.

Услышав торопливые шаги на лестнице, Колт и начальник полиции задрали головы. Колт надеялся, что пришла Ри. Но вместо нее он увидел Брайана. Лицо у него было встревоженное.

У Колта внутри все сжалось.

— Дома Одри нет, а в интернате сказали, что сегодня она не приезжала. Ее мать спит. — Брайан переводил взгляд с Колта на Браннигана и обратно. — Я так спешил, что раньше не заметил, но в ее машине со стороны переднего пассажирского сиденья разбито стекло.

Страх охватил Колта. Он вспомнил, как завывала сигнализация, когда Одри наговаривала ему голосовое сообщение.

— Она звонила мне как раз с парковки!

Не успел он договорить, как все трое бросились наверх по лестнице. На улице Колт первым подбежал к машине Одри.

В машине никого не оказалось. Колту стало трудно дышать.

— Что-то случилось. — Брайан покачал головой. — Она бы не уехала в разгар работ. — Он повернулся к зданию редакции. — Она очень волновалась из-за всего происходящего.

У Колта завибрировал телефон. Он выхватил его и посмотрел на экран. Ри… Слава богу!

— Ри, где ты?

— Здрасте, шериф Таннер!

Колт переводил взгляд с Брайана на Браннигана.

— Кто говорит?

— Не важно, шериф. Вам следует знать о двух вещах. У вас есть то, что принадлежит мне, а у меня — то, что принадлежит вам.

— Где она? — Страх и тревога слились во что-то черное и угрожающее. Если подонок причинил вред Ри…

— Вы доставите ко мне Бейтмена вместе с его уликами, и я отдам вам женщину. Подходит вам такое условие?

— Назови время и место. — Речь шла о жизни Ри, и Колт предпочитал не рисковать.

Содер, он же Бейтмен, сейчас сидит в камере предварительного заключения, а Бранч, насколько ему известно, допрашивает Сола-Пилу. Он мог бы забрать Бейтмена, ничего не говоря Бранчу… Нет, один он не справится.

Эмоции уже тащили его вперед.

Ему требуется помощь. И, по правде говоря, ни одному стражу порядка он не доверял больше, чем Бранчу.

— Через час я перезвоню. Будьте готовы к обмену, шериф, иначе она умрет. Разговор оборвался.

Хотя и Брайан, и Бранниган требовали ответов, Колт отмахнулся от них и набрал номер Бранча.

Как только тот ответил, Колт сказал: — Нам нужно поговорить.

Глава 17

Похититель приказал Одри остановиться у обочины. Они уже выехали за пределы Винчестера и очутились в исторической части Бельведера, у старой автозаправки, которую закрыли вскоре после того, как Одри поступила в колледж. По пути она догадалась, что сидящий рядом с ней человек — сын Луи Чичеро, Элджей. По возрасту он казался ровесником Содера… точнее, Бейтмена. И выглядел чуть более лощеным, чем двое убитых.

Не обязательно смотреть на ярлыки, чтобы понять, что его кожаная куртка стоит больше, чем средний гражданин зарабатывает за несколько месяцев. К той же категории относились и туфли, явно сшитые вручную. Да и его джинсы и рубашка явно куплены не в сетевом магазине одежды.

— Вылезай из машины. Дернешься — будет лишняя дырка в голове.

— Как скажешь. — Одри распахнула дверцу и вылезла.

Похититель последовал за ней и, обойдя машину, встал к ней вплотную.

— Туда! — Он показал на заправку.

Застекленная зверь и все витрины оказались заколоченными. Похититель отодрал доски от двери и толкнул ее. Внутри было темно. Элджей поставил доски на место и посветил по сторонам фонариком на телефоне. Втолкнул ее в крошечную комнатку — видимо, раньше там помещалась контора, потому что Одри увидела посередине старый металлический письменный стол. На столе стояла переносная лампа — судя по виду, она работала от батареи.

Ее похититель включил свет и показал пистолетом на пластиковый ящик из-под молока в углу:

— Садись.

Одри послушно выполнила приказ. Похититель уже позвонил Колту, так что ее скоро спасут… Сейчас у нее в голове вертелся единственный вопрос: почему похититель считает, что ему удастся уйти? Насколько она могла судить, сообщников у него не было. Похоже, пистолет, из которого он в нее целится, — его единственное оружие. Автоматический пистолет, девятимиллиметровый или сорокового калибра… она не могла сказать наверняка, потому что сидела не очень близко. Так или иначе, у него около дюжины патронов. Если он не снайпер и если у него в кармане нет запасных магазинов, он в беде.

Не очень хорошее положение и для него, и для нее.

Одри прекрасно понимала, что ей следует бояться. Но какой смысл?

Откровенно говоря, ее тревожили проблемы посерьезнее. Возможно, кости уже нашли…

Все перевернулось с ног на голову. Мама не в состоянии вспомнить, что случилось.

Ни Одри, ни ее мама не знали, кто был тот тип. Может быть, в самом деле Джек Торрино.

Похититель сел на край стола и проверил время по своим часам «ролекс».

— Насколько я понимаю, ты и твои друзья должны были уладить дело по приказу твоего отца. Если ничего не выйдет, тебе придется несладко, да?

Похититель смерил ее долгим оценивающим взглядом.

— При моем характере деятельности, — сказал он, — приучаешься всегда брать небольшую страховку, чтобы уравнивать шансы в свою пользу. Ты — моя страховка, Одри. У меня ушло несколько дней, чтобы определить, какая страховка лучшая, и я поставил на тебя. Добрый шериф к тебе неровно дышит. Он сделает все, что я ему прикажу.

Одри пропустила мимо ушей его попытку ее запугать. Пугали и не такие, как он! Она не стала говорить, что их с Колтом чувства давным-давно перегорели и лишь недавно снова вспыхнули и ожили. Возможно, он положил все яйца не в ту корзину.

Она решила, что лучше всего отвлечься.

— Это твой отец послал некоего Джека Торрино в Винчестер года двадцать четыре назад?

Похититель усмехнулся:

— Давненько я не слышал этого имени! — Он посмотрел на нее в упор. — Что тебе известно о Торрино?

— Расскажи, что он делал в Винчестере, а я расскажу, где его можно найти. — Одри считала, что предложила равноценный обмен.

Похититель нахмурился. Его нельзя было назвать уродом. Да, выражение лица было мрачным и выдавало эгоиста, и все же он мог считаться красавцем.

— Какое мне дело до того, где сейчас Торрино? Если он не умер, то умрет, когда я его найду.

— Повторяю, — Одри пожала плечами, — я могу точно сказать, где он. Но мне нужно знать, зачем он много лет назад приезжал в Винчестер.

— Моему старику захотелось скупать газеты. Особенно газеты в маленьких городках. Он скупал их по всей стране. Вряд ли даже он понимал, зачем они ему нужны. Может быть, для того, чтобы выглядеть респектабельным. Он всегда был немного эксцентричным. Как бы там ни было, Торрино был его самым результативным игроком. Он вел переговоры с теми, кто не испытывал желания продавать.

Сердце у Одри забилось чаще. С такими, как ее отец…

— И он приехал, чтобы, так сказать, ускорить переговоры с «Газетт»?

— Если его сюда послали, то, скорее всего, как раз поэтому.

— Что ж, это все объясняет. — Много лет она гадала, что же случилось в ту ночь и кто тот незнакомец, похороненный в подвале, — мертвец, которого они с мамой с трудом стащили с лестницы и закопали в земле рядом с водопроводными трубами, пока отец лежал мертвый в своем кабинете наверху…

— И где же он, если ты, как говоришь, это знаешь?

— Его кости только что вытащили из ямы в подвале моей газеты. Той самой, которую он пытался силой вырвать у моего отца.

Похититель снова усмехнулся:

— Его прикончил твой старик?

— Что-то в этом роде.

— Вряд ли ты — тогда ведь была совсем маленькой.

Она покачала головой:

— Нет. Я не помогала его убивать. Только хоронить.

Он нахмурился:

— Похоже, я похитил не ту девчонку… Возможно, шерифу и не захочется тебя возвращать.

— Наверное, ты прав. — Она пожала плечами.

Он прицелился ей в голову.

— В таком случае для меня ты ценности не представляешь.

Одри стало трудно дышать, но она не шелохнулась, даже глазом не моргнула. Она не позволит этому подонку видеть свой страх.

— Хотя… — он опустил пистолет, — я видел, как вы целовались возле твоего дома. Если мужчина так целует женщину, она ему небезразлична. Он прибежит и принесет все, что нужно, лишь бы тебя вернуть.

— Если мне повезет. — Она прислонилась к стене и скрестила руки на груди. — Но ты наверняка понимаешь, что он не даст тебе легко уйти отсюда. На твоем месте я бы минимизировала потери и вернулась в Чикаго. Двое твоих спутников уже погибли. Третий, если жив, скорее всего, за решеткой. Не сомневаюсь, твой отец очень расстроится, если и ты закончишь, как они.

— Если я вернусь с пустыми руками, он сам меня прикончит.

Одри вспомнила, что она слышала о его сестре.

— Как Софию?

Его черные глаза полыхнули яростью.

— Не злите меня, дамочка! В отличие от отца я не испытываю удовольствия, наблюдая за страданиями других. Но я сделаю то, что должен. Сестра сама выбрала свой путь и заплатила за все. Я не отвечаю за то, что с ней случилось.

Одри задумалась.

— А твой друг Томас Бейтмен? Ты ведь хочешь посмотреть, как он будет страдать? И ты будешь в ответе за то, что с ним случится.

— Томас сделал свой выбор уже давно. Я приехал только для того, чтобы прибрать за ним. А что с ним будет дальше, меня не касается.

— Но ты ведь знаешь, что твой отец его убьет, возможно, после пыток. У Томаса есть дети. У него есть жена. Они рассчитывают на него.

— Он должен был думать, прежде чем стучать федералам на моих родных.

— Значит, ты все-таки любишь смотреть, как другие страдают.

Он подошел к ней ближе. Одри пришлось отклонить голову назад насколько возможно, чтобы не отводить от него взгляда.

— Ты что же, пытаешься меня разозлить?

— Нет. Просто констатирую факты. Я репортер, такая у меня работа.

Он отошел на шаг и снова сел на край стола.

— Да, я прочитал про тебя в Интернете. Тебя считали крутой, пока тот придурок не соврал о том, что видел в лесной хижине.

Да, в том-то и дело. Один человек убил всю свою семью, а потом застрелился. Ее источник уверял, что он лучший друг убийцы. Говорил, что находился рядом, когда произошло убийство. Он убежал, испугавшись говорить с полицией после того, чему он стал свидетелем. Но оказалось, что он солгал. Он ничего не видел.

Одри совершила глупую ошибку, достойную зеленого новичка. Надо было тщательно проверить факты, но… сроки поджимали.

— Все мы иногда садимся в лужу. Ошибаемся… — Она посмотрела ему в глаза. — Но ты, Элджей, ошибся очень крупно. Тебе отсюда не выбраться.

На вид ему можно было дать лет сорок восемь — не мальчик. Неужели он настолько близорук?

— Позволь кое-что тебе показать. — Он схватил Одри за плечо и потащил к столу. — Загляни под стол!

Одри нагнулась. Под столом что-то лежало, в темноте она не разглядела, что именно. Правда, чутье подсказывало, что там взрывчатка.

— Ничего не вижу. Здесь темно.

Элджей присел рядом с ней на корточки и снова включил фонарик на телефоне.

— Теперь видишь?

Сердце замерло у нее в груди, потом ушло в пятки, едва не утащив за собой ее всю.

— Вижу…

Он толкнул ее к ящику, велел сесть. Снова посмотрел на часы.

— Через десять минут я позвоню твоему шерифу и скажу, куда привезти Содера и доказательства. Как только они сюда войдут, все взлетит на воздух. Я буду наблюдать за ними издали, с холма. Полюбуюсь фейерверком. Достаточно нажать на нужную кнопку — и бабах! Улики и Бейтмен уйдут в историю.

— Тебе придется привезти доказательства домой, чтобы папочка доверил тебе свое место, когда он отойдет от дел.

— Мисс Андерсон, вы в самом деле начинаете меня раздражать.

Одри сжала губы и стала смотреть, как он снова проверяет время. Он нервничал. Может быть, даже побаивался.

Мысли в голове путались; она прикидывала, как его разоружить. Можно броситься на него в следующий раз, когда он посмотрит на часы… Можно подождать, когда он позвонит Колту, и броситься на него, как только он отвлечется на разговор. Элджей такой самодовольный, что даже не удосужился ее связать. Надо воспользоваться этим к своей выгоде. Ей нужно только одно: оставаться начеку. Действовать быстро и решительно.

— Ну вот. — Он встал.

Сердце Одри прыгнуло в горло.

— Приятно было познакомиться, Одри Андерсон. Жаль, общались недолго. Надеюсь, при жизни ты была хорошей девочкой, иначе мы с тобой, наверное, встретимся в аду.

Элджей навел на Одри пистолет, и воздух вышел у нее из легких. Он попятился к двери. Стоя на пороге, потянул металлический засов на двери.

Он собирается ее запереть.

Одри вскочила, хотя разум приказывал оставаться на месте.

Элджей покачал головой и снова прицелился в нее.

— Сиди и не двигайся! У тебя минут двадцать на то, чтобы помолиться перед смертью.

Он сунул руку в карман куртки и достал оттуда навесной замок. Захлопнул дверь, и Одри услышала щелчок — засов вошел в паз. Потом защелкнулся навесной замок.

Одри услышала, как Элджей разговаривает по телефону.

Она прижалась к двери, чтобы услышать, что он сказал.

Элджей назвал место и время. Через двадцать минут… Колт должен приехать для обмена через двадцать минут, иначе она умрет. Он должен привезти на заправку Бейтмена и доказательства. Войти внутрь и вывести Одри. Если Элджей и Бейтмен смогут уехать, все будет хорошо.

Только они с Колтом отсюда не выйдут, как и Бейтмен. Их разорвет на мелкие кусочки.

Одри закричала, зовя его по имени. Она кричала, чтобы он не приезжал сюда. Голос Чичеро стих. Она поняла, что он отошел от автозаправки. Теперь он отправится на свой наблюдательный пункт… скорее всего, в церковь на вершине холма. Оттуда открывается вид с высоты птичьего полета… и будет наблюдать. Когда приедет Колт…

Нет, она этого не допустит!

Похититель велел Колту приехать через двадцать минут. Ей надо что-то предпринять, чтобы ноги его не было рядом со старой заправкой!

Прежде всего необходимо выбраться отсюда.

Она налегла на дверь всей тяжестью, пытаясь ее открыть. Дверь не поддалась. Окон в комнатке не было. Стены были из деревянных панелей, так что их не пробить.

Она задрала голову.

Увидела на потолке старую сетку, сквозь которую провалились куски черепицы. Нужно забраться туда, и она выберется наружу через чердак.

Одри схватила ящик, на котором сидела, и поставила его на стол. Забралась на стол и на ящик. Она дотягивалась до черепицы. Вытянув руки, коснулась потолка. Ей показалось, что он не слишком прочный. Нужно переместиться ближе к стене. Скорее всего, металлическая решетка закреплена вдоль стен. Она сошла с ящика и спрыгнула со стола.

Затаив дыхание и надеясь, что взрывчатка не взорвется сама по себе, Одри придвинула стол к стене. Забралась на него, затем поднялась на ящик. На сей раз, передвинув кусок потолочного покрытия, увидела место, где решетка крепилась к стене. Она осторожно подтянулась на руках… На то, чтобы забраться наверх, ей понадобилось три попытки. Руки ныли от напряжения. И все же у нее получилось! Очутившись на чердаке, она огляделась: слабый свет проникал через вентиляционную шахту. Ночь сегодня безлунная. Должно быть, с той стороны горит уличный фонарь. Одри осторожно поползла в ту сторону. Фонарь стоял на стороне, противоположной церкви; вряд ли подонок увидит ее со своего наблюдательного пункта. Конечно, она не знает, в самом ли деле он поехал к церкви, но оттуда лучше всего видно дорогу. Она решила считать, что похититель засел у церкви, и действовала соответственно.

Одри поморщилась, порезавшись обо что-то металлическое. Она попыталась вспомнить, когда ей последний раз делали прививку от столбняка, но сразу опомнилась. Прививка от столбняка станет меньшей из ее проблем, если ей не удастся выбраться отсюда.

Наконец она доползла до торцевой стены. Немного посидела, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Он наверняка наблюдает за дорогой от Винчестера и за парковкой перед заправкой.

Глубоко вздохнув, она полезла в шахту, надеясь, что гвозди, шурупы или на чем там держится наружная решетка, прогнили и заржавели. Очень нужно, чтобы они поддались.

Решетка полетела вниз. Чтобы не свалиться следом за ней, Одри ухватилась за край деревянной облицовки. Дав себе еще несколько секунд на то, чтобы отдышаться, она прикинула расстояние до земли. Метра три-четыре. Если она медленно спустит вниз ноги, они окажутся в двух-трех метрах над землей. Ничего, можно прыгать и надеяться, что она ничего не сломает.

Она сделала вдох и стала выбираться.

Через несколько секунд Одри уже висела на руках. Надеялась, что снизу не торчат гвозди и она не поцарапается и не выколет глаз. Задержав дыхание, она отпустила пальцы и полетела вниз.

Одри приземлилась на ступни и повалилась на спину. От удара у нее клацнули зубы. Она повертела головой. Плечи, руки, спина и ноги… Вроде все в порядке. Ничего не болит, только несколько ссадин. Она встала на четвереньки. Если поднимется во весь рост и побежит, Элджей может ее увидеть. Поэтому она поползла вдоль задней стены дома. Телефона у нее не было, и позвонить Колту она не могла.

Если она выбежит на улицу и попробует его остановить, Чичеро, скорее всего, выстрелит в нее или в Колта.

— Думай, Одри! — вслух приказала она себе.

Если ей удастся добраться до ближайшего дома, можно взять там телефон. Но времени у нее не осталось. Колт приедет в любую минуту. Она не может рисковать.

Оставался единственный выход. Ей нужно найти укрытие на полпути и ждать, когда он подъедет. Потом она крикнет ему и велит уезжать.

Может, и получится… если он послушает ее.

Колт Таннер такой же упрямый, как и она. Уговорить его уехать, а ее оставить здесь — все равно что убедить леопарда поменять свои пятна.

Он не послушает.

Нужно придумать что-то получше.

Колт приедет из Винчестера. С той стороны сюда ведет только одна дорога. Прежде чем он доберется до заправки, ему нужно будет проехать мимо церкви. Можно пробраться по лесу, обойти церковь и выйти с другой стороны холма. Нужно перехватить Колта до того, как он взберется на холм, и остановить его там.

Она еще не успела обо всем подумать, как за церковью зажглись фары. Одри выругалась.

Уже поздно.

Она легла на живот и ползком пробралась к углу здания. Конечно, это пикап Колта. Он притормозил и повернул на парковку.

Сердце у нее забилось чаще. Она лежала без движения, пока он вылезал из пикапа и шел к пассажирскому сиденью. Открыл дверцу и вытащил из машины Бейтмена в наручниках.

— Колт, не оборачивайся! — громким шепотом произнесла она. Только бы он услышал и понял ее! Судя по всему, у подонка на холме есть бинокль.

Колт застыл на месте, крепко держа Бейтмена.

— Элджей Чичеро за нами следит. Не знаю, сколько у него оружия, но внутри заправки заложена бомба. Мне удалось выбраться. Когда вы с Содером… то есть Бейтменом… войдете, он взорвет бомбу.

Несколько секунд никто не двигался и не произносил ни слова.

— Ты можешь бежать? — спросил Колт.

Одри его вопрос не понравился, но, быстро обдумав их положение, она ответила: — Да.

— Когда я досчитаю до трех, вы с Бейтменом бегите. Бегите в темноту. Бегите быстро. Я буду кричать вам, приказывать остановиться. Не обращайте внимания и бегите.

— А ты? — Сердце у Одри ушло в пятки. Она не хотела, чтобы он пострадал.

— Я побегу за вами.

Одри попробовала возразить, но Колт сказал:

— Один. Два…

Она с трудом поднялась с земли.

— Три!

Бейтмен бросился к старому магазину через дорогу.

Одри побежала в лес между заправкой и старым магазином.

Забежав достаточно далеко в лес, она оглянулась, чтобы проверить, бежит ли за ней Колт, как обещал.

В темноте ничего не было видно.

Она открыла рот, собираясь позвать его, но тут раздался взрыв. Ее швырнуло в сторону, и она упала на пятую точку.

Воздух содрогнулся. Земля задрожала.

На целых полминуты она оглохла… и как будто разучилась дышать.

Наконец, она с трудом встала. Прислонилась к дереву. Уши как будто были набиты ватой. Знакомое чувство — акустическая травма.

Где Колт?

Вдали послышалось «тра-та-та». Звуки были приглушенными, и все же она их узнала. Там стреляют! Она побежала назад по собственным следам. От старой автозаправки осталась лишь куча мусора. Уцелела только часть задней стены, в том месте, где она пряталась.

Одри побежала еще быстрее — к церкви. На полпути ее догнал Бейтмен. Его руки уже не были скованы. Они вместе выбежали на парковку перед церковью. В то же время с холма спустились несколько машин. Синие огни пронзали темноту.

Где Колт?

— Колт!!!

Повсюду полицейские. Она разглядела Бранча. Увидела начальника полиции Браннигана.

Где же Колт? От страха она оцепенела. Что, если его застрелили? Она посмотрела вниз. От кучи мусора рядом с уличным фонарем поднимался дым.

— Ри!

Услышав его голос, она мигом разметала все оборонительные сооружения, которые возводила вокруг себя восемнадцать долгих лет. Она бросилась к нему, обхватила за шею и прижалась к нему так крепко, что он наверняка не мог дышать.

Он так же крепко обнимал ее.

— Ты цела?

— Да… сейчас цела. — Она отпрянула, оглядела его в свете проблесковых маячков. — Ты ранен?

— Нет, мэм, чего не могу сказать о том типе, который лежит на земле вон там.

Ее накрыла волна облегчения. Она снова обняла его. Они живы… Они оба живы!

Вдруг она замерла.

Вспомнила об останках в подвале.

Глава 18

Две недели спустя

Март наступил стремительно и неожиданно. Сильные ветра, предвещавшие наступление весны, вымели все тревоги. Окружной прокурор Марион Стил пришел к выводу, что Мэри-Джо Андерсон убила Джека Торрино, защищаясь. Правда, сокрытие трупа — совсем другое дело. Учитывая ее психическое состояние, прокурор решил не передавать дело в суд. Кроме того, окружной прокурор Стил постановил: поскольку Одри в то время была ребенком, она стала жертвой обстоятельств и не в ответе за действия и поступки, которые произошли в ту ночь. Дядю Филипа также освободили от обвинений: он понятия не имел о том, что в подвале здания зарыт труп.

К счастью, у Джека Торрино, чьи останки много лет пролежали в подвале под зданием редакции газеты, не осталось ни жены, ни детей. Одри часто гадала, есть ли у него близкие, которые все эти годы искали его, скучали по нему. Она запрещала себе думать о них. Сестра Торрино немного успокоила ее. Она сказала адвокату, что Джек ушел из семьи, бросив ее и брата, когда вступил в криминальный клан Чичеро.

Одри стояла на площадке второго этажа в здании редакции и смотрела вниз, в вестибюль. Дети из начальной школы заинтересованно слушали, как Брайан рассказывает им историю «Винчестер газетт». Она улыбнулась. Да, теперь здесь действительно ее место. Ей нужно было время, чтобы найти себя и примириться с прошлым. И все это ей удалось в последние несколько недель. Она улыбнулась, радуясь впервые за очень долгое время.

Зажужжал аппарат внутренней связи в ее кабинете, и Одри вернулась к столу.

— Мисс Андерсон, вас вызывают по первой линии.

— Спасибо, Таня!

Она сняла трубку.

— Одри Андерсон. — Она снова улыбнулась, садясь за письменный стол, который раньше принадлежал ее отцу.

— Одри! Да ты у нас крутая!

Рональд Уизнер, ее прежний босс из «Пост».

— Привет, Рон. Спасибо, что напечатал мой репортаж о Джеке Торрино и семье Чичеро. — В статье она предельно честно рассказала о том, какую роль сыграли они с матерью в кончине Джека Торрино. Настало время — давно настало время — до конца раскрыть тайну.

— Иначе никак! Луи-младший раскололся, и ты взяла эксклюзивное интервью! Часто ли такое случается?

— Я оказалась в нужном месте в нужное время, — ответила Одри и огляделась по сторонам.

Сейчас она впервые поняла, что поступила правильно, вернувшись полгода назад в родной городок. Да, она в нужном месте. И время тоже выбрала нужное. Она стала умнее и сильнее. Она посмотрела мир и написала сенсационные репортажи. Она многого добилась. Но все вело ее назад, домой. Чтобы похоронить прошлое… и быть рядом с мамой. Наконец-то она может расслабиться и просто жить.

— Хочу поздравить тебя и напомнить, что, если все же решишь вернуться в столицу, место всегда будет за тобой.

Одри поблагодарила бывшего босса за предложение. На прошлой неделе она уже получила много приглашений на работу. Так уж устроен мир. Один сенсационный репортаж способен обеспечить карьерный взлет — или отправить в отставку.

— Спасибо, Рон. Буду иметь это в виду. А пока я всем довольна здесь, дома.

Дома… Ей понравилось, как звучит последнее слово.

— Говорят, все крупные издательства в Нью-Йорке соревнуются за право напечатать твою книгу. Как ты ее назвала? «Старые кости»?

— Если я решу написать книгу, ты первый о ней узнаешь.

— Не откажусь от интервью.

Снова заверив его, что он все узнает первым, Одри нажала отбой. Посмотрела на множество букетов, которые доставили от бывших коллег и одного особенного человека. Она погладила лепестки розового тюльпана в букете, который стоял в стеклянной вазе посреди ее стола. Тюльпаны прислал Колт. В приложенной к букету карточке он напоминал, что обещанный ужин за ним.

Она собиралась позвонить и поблагодарить его еще вчера, когда принесли цветы, но не успела. Одри возила маму покататься, посмотреть, как распускаются листья на деревьях. День был чудесный. Мэри-Джо не была рассеянной и помнила, кто такая Одри. Она как будто снова стала собой. Они говорили о Торрино и о том, что все закончилось. Больше никто не похоронен в подвале. Одри объяснила маме: окружной прокурор пришел к выводу, что Мэри-Джо действовала из соображений самозащиты. Самое главное — мама ее поняла. Она кивнула и сказала, что ужасный кошмар наконец закончился.

Одри снова вышла на площадку и стала смотреть на детей внизу, в вестибюле. У нее засосало под ложечкой.

— Ри, давай не будем бежать впереди паровоза, — велела она себе.

Как будто судьба хотела напомнить ей, что один ребенок навсегда изменил ее жизнь: на глаза ей попался Ки Таннер. Он сидел на корточках рядом с какой-то девочкой и объяснял, что там, по другую сторону стеклянной перегородки. Видимо, рассказывал о печатных машинах, о том, как работает типография. Неделю назад один из друзей Ки, сев за руль пьяным, попал в аварию и сильно покалечился. И он, и его спутники остались живы, однако тот несчастный случай встряхнул сына Колта. Он извинился перед отцом и записался волонтером во все мыслимые программы при школе. Теперь он занимал время чем-то полезным и не стремился каждую свободную минуту ездить по вечеринкам.

Одри радовалась перемене. Колт хотел, чтобы его сын был здоров и счастлив. Да и кто на его месте не хотел бы?

Ки встал, запрокинул голову, увидел Одри и помахал ей рукой. Улыбка у него была такой же, как у его отца. Более того, он был вылитый отец в его возрасте.

Одри помахала ему в ответ.

Хотя Колт не раз извинялся перед ней за то, что случилось много лет назад, она ясно понимала: он никогда не пожалеет об этом красивом юноше, который сейчас водит по вестибюлю третьеклассников. Да и сама Одри не хотела, чтобы он жалел о сыне.

Более того, какой смысл жалеть о том, что они творили в школе?

Они уже не дети. Пора раз и навсегда оставить прошлое в прошлом. Никогда не знаешь, как повернется жизнь. Едва ли Сара Содер ожидала, что ей придется жить в совершенно другом месте под чужим именем и она никогда не увидит отца и братьев. Ее жизнь никогда уже не будет прежней, но, по крайней мере, все ее близкие остались живы.

Сердце отца Одри не выдержало напряжения в ту трагическую ночь двадцать четыре года назад. Мама живет в специальном интернате, потому что ей отказывает память… мозг отказывается работать как надо. Одри больше не хотела ни единой лишней секунды напрасно тратить свою жизнь.

Открылась парадная дверь, и в здание вошел Колт. Немного постоял на пороге, снял шляпу, как подобает истинному джентльмену. Вот он улыбнулся, и сердце у нее забилось чаще. Прижав шляпу к груди, Колт задрал голову, их взгляды встретились.

Одри растаяла. Она схватилась за перила, чтобы не броситься к нему навстречу.

Он зашагал к лестнице. По пути ненадолго остановился рядом с сыном, перекинулся парой слов и стал подниматься.

С каждым его шагом Одри было все труднее дышать. Она понимала, что ведет себя глупо. Ей тридцать шесть лет. Он был ее первым мужчиной, но, разумеется, не единственным. И все же сейчас она трепетала, как девственница, которая предвкушает первый поцелуй.

— Ри, доброе утро.

Ее пульс участился при звуках его низкого, бархатистого голоса.

— Доброе утро, Колт. — Она посмотрела на детей, которые сновали внизу. — Твой сын замечательно помогает малышам.

— Хотелось бы мне приписать эту заслугу себе, но я слышал, что кое-кто приходил к нему в школу и рассказывал о растущем числе несчастных случаев среди безбашенных подростков.

— Возможно, я перестаралась, когда расписывала всякие ужасы…

— Я рад, что ты перестаралась. Я мог бы целыми днями твердить ему те же цифры, но меня бы он не послушал. А к твоим словам прислушался. Ты произвела впечатление на весь его класс.

Одри отмахнулась:

— Все только потому, что позавчера я выступала в передаче «Доброе утро, Америка».

Он широко улыбнулся:

— Возможно, это тоже сыграло свою роль.

Ее пригласили на передачу, чтобы она рассказала о деле Чичеро. Она слетала в Нью-Йорк на один день. И хотя перелет был утомительным, на следующий день пришлось встать рано и выглядеть наилучшим образом: она должна была выступить на дне профориентации в выпускном классе Винчестерской средней школы. Сама она считала, что выступила не блестяще. Как ни странно, подписка на «Газетт», в том числе онлайн, выросла на 200 процентов. Брайан пришел в восторг. И конечно, на старшеклассников она тоже произвела впечатление.

Колт помрачнел:

— Наверное, ты уже слышала про мистера Дюпона…

Одри ссутулилась.

— Да, слышала. Как ужасно для Роуэн… И какая потеря для нашего города. Брайан сейчас пишет большой некролог.

Эдварда Дюпона, владельца похоронного бюро, убили в доме дочери в Нашвилле, что к северу от Винчестера. Произошла ужасная трагедия.

— По словам Билли, Роуэн возвращается домой. Хочет здесь поселиться. Теперь она будет руководить похоронным бюро.

— В самом деле? Этого я не знала.

Семья Роуэн Дюпон на протяжении нескольких поколений руководила похоронным бюро — так же, как Андерсоны много лет руководили газетой. Газету и похоронное бюро основали семьи первых поселенцев Винчестера. Хотя они с Роуэн никогда близко не дружили, у них было много общего. Винчестер — маленький городок; здесь все знали всех. Роуэн уехала в колледж и переселилась в Нашвилл, когда Одри перешла в старшие классы. Роуэн стала известной писательницей, она много лет была советником Полицейского управления Нашвилла. Как и Одри, она умела вести себя на месте преступления.

— Папа говорил, что Роуэн и ее сестра научились готовить тело к похоронам раньше, чем водить машину, — заметил Колт. — Наверное, не случайно она хочет продолжить дело отца.

— Вполне ее понимаю. — Одри тоже продолжала дело отца — пусть и с опозданием.

Прошлое семьи Дюпон тоже омрачено трагедиями. Рейвен, сестра-близнец Роуэн, утонула в двенадцать лет, а их мать через несколько месяцев покончила с собой. И в шкафу подруги Одри, Саши Ленуар, тоже имелись свои скелеты. Отец Саши убил ее мать, а потом застрелился, когда Саша была совсем маленькой. Странно, что у них троих, Одри, Саши и Роуэн, были такие трагедии в прошлом — и все они выросли в одном и том же маленьком городке…

Жизнь — странная штука.

— Я надеялся, что ты сегодня уйдешь пораньше, и мы с тобой съездим на поздний обед, — сказал Колт, отвлекая ее от мрачных мыслей.

Она пристально посмотрела на него, изображая подозрительность.

— С чего ты взял, что я сегодня не обедала?

Он пожал плечами:

— У меня свои источники в газете!

Брайан! Одри рассмеялась.

— Значит, он сказал тебе, что сегодня я заработалась и не успела пообедать?

— Возможно, он на это намекнул.

Она покачала головой:

— Обед — это замечательно. Только возьму телефон и сумку.

Колт зашел в кабинет следом за ней.

— Знаешь, я тут подумал… через месяц начинаются весенние каникулы, и старшеклассники едут на экскурсию. У меня осталось много дней от отпуска, а после того, как Ки уедет… — Он пожал плечами. — Может, и нам с тобой куда-нибудь съездить на несколько дней?

Таким испуганным она не видела его с пятнадцати лет, когда он попросил у мамы руки Одри. Тогда он обстоятельно изложил ее маме все свои планы на будущую жизнь.

— Очень соблазнительное предложение, шериф! — Одри обошла стол и посмотрела ему в глаза. — Если ты точно знаешь, что хочешь.

Именно в тот миг, глядя в его красивые серые глаза, она поняла: она вспоминает только о том, как он рассказывал ее маме о своих намерениях. Одри даже не подумала о том, что случилось позже, когда они учились в старших классах.

Может быть, она наконец сумела оставить прошлое позади?

А будущее с каждой минутой казалось ей все прекраснее.

— Я в жизни ни в чем не был так уверен. — Он бросил шляпу на стол и обхватил ее лицо ладонями. — Я люблю тебя с пяти лет, Ри, и хочу провести остаток жизни, доказывая тебе, как сильно я тебя люблю.

Губы у нее задрожали; ей захотелось себя ударить за то, что она так бурно реагирует. По ее щеке скатилась слезинка. Но она решила не обращать на нее внимания.

— Рада слышать, потому что мне надоело любить тебя в одиночку.

Он поцеловал ее, хотя, по ее мнению, слишком быстро остановился. И все же нежность и искренность его краткого поцелуя заверили ее во всем, что Одри хотела узнать: теперь она не одна. Теперь они вместе.

Снизу послышались аплодисменты.

Они поспешно отскочили друг от друга, вспомнив, что внизу собралась целая толпа. Хлопал сын Колта. У них на глазах Брайан присоединился к нему. За ним — школьники и учителя.

Ки показал отцу два больших пальца, и Одри вздохнула с облегчением. Раз они получили благословение его сына, им больше не о чем беспокоиться.

— Поехали обедать. — Колт схватил шляпу. — Продолжим в моем пикапе, где нам никто не помешает. — Он протянул ей руку.

Одри вложила в нее свою руку, готовая следовать за ним всюду до конца своей жизни.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.