Рассчитаемся после свадьбы

Глава 3 Мужчина

После училища она не так чтобы очень бедствовала. Повезло, что рано начала работать: уже до защиты диплома у нее было место массажистки во вновь открывшемся салоне красоты, появилась своя клиентура. Дамы, посещающие Лесины омолаживающие процедуры, давали ей щедрые чаевые. Недовольных ее работой не было. Она была словно рождена для такой деятельности: досконально владела приемами массажа, обладала сильными и чуткими руками, а главное, умела слушать, слушать и слушать любую трескотню клиенток.

Страшно тяготило одиночество, усугубляемое тем, что она его тщательно скрывала от посторонних. По натуре-то она была открытая и общительная, хохотушка даже. Но инстинкт самозащиты подавил в ней эти легкомысленные черты.

Она врала про родителей напропалую и ненавидела себя за это. Неприятно было считать себя лгуньей. Из-за этого комплекса все отношения с потенциальными объектами любви увядали, не успев расцвести. Бывало, она даже влюблялась. Начинала неотступно мечтать о приглянувшемся парне, как о возлюбленном или даже о женихе. Но всегда оказывалось, что к моменту увлечения новым молодым человеком она столько набалтывала объекту своей мечты о счастливой семейной жизни и любящих процветающих родителях, что внезапно саморазоблачиться не было уже никакой возможности. Ведь тогда сочтут вруньей или чокнутой. Персонажем из фильмов Хичкока. Никто ей не станет верить ни в чем и никогда.

Все эти соображения нашептывались ей гордостью. А гордость всегда изощренно жестока – она диктует свои безумные правила игры, приводящие к пустоте, одиночеству и провалу.

Чем меньше у Леси оказывалось возможностей создать собственную семью, тем сильнее и неотступнее она об этом мечтала. Но где встретить спутника жизни, если целыми днями работаешь, а потом заваливаешься домой дух перевести? И как не ошибиться? Кому довериться?

В двадцать лет она чувствовала себя безнадежной старухой.

И тут подвернулся Валерка, бывший одноклассник, знавший всю ее подноготную от и до. Просто случайно встретились в подземном переходе у самого Лесиного дома. Он окликнул, она бы не решилась, хотя краем глаза заметила его раньше.

– Ленка! Привет, что ли? Я смотрю – ты, не ты? Ну, ты цветешь!

Леся аж задохнулась от доброго слова, произнесенного человеком, которому вполне можно было верить.

Валера тоже вырос ничего себе. Заматерел. В плечах широкий, щеки румяные, челка на лоб спадает, как у киногероя. Леся даже позавидовала его девушке: какой, мол, красавец ей достался. То, что у такого плейбоя есть девушка, она не сомневалась. Тем не менее болтать с ним было легко и весело – с ним она не зажималась.

Он, оказывается, учился на художника, она и не знала про такие его таланты. Позвал к себе – картины показать. Она, не смущаясь, пошла. Какое может быть смущение с тем, кого с детсада знаешь?

Картины ей понравились – все в них было по-настоящему, как положено у художников: портрет так портрет; пейзаж так пейзаж. Красиво – глаз не оторвать. Он обрадовался ее восхищению, оставил пить кофе с вафельным шоколадным тортом, какие и у них дома водились в ее далеком бархатном детстве. Стал расспрашивать, чем она занимается. Она легко сказала про массажи, про то, что работы много, что вот хотела на врача учиться, но по времени не получается: работать надо, на себя зарабатывать.

Валера шутя попросил сделать ему массаж: плечи болят от вечных занятий живописью.

– А почему бы и нет? – согласилась Леся. – Ты мне показал, что ты умеешь, давай теперь и я покажу.

Настала очередь ему восхищаться ее талантами.

Она уходила от него счастливая и несчастная.

Счастьем было само время, проведенное с человеком, не казавшимся чужим. Несчастьем – то, что он не предложил увидеться еще раз, не сказал, что позвонит, никак не намекнул на возможное продолжение общения.

Она томилась несколько дней, выстраивала сюжеты возможных встреч, обещала себе, что, если еще раз его встретит, не будет такой дурой, постарается повлиять на ход событий. У нее все знакомые ее возраста имели парней, знали, что такое близость с мужчиной, обсуждали способы предохранения, выискивали места для интимных встреч. У нее – на двадцать первом году! – не было ничегошеньки. С Валерой можно бы было. Даже если и без перспектив, просто чтоб стать как все, перестать ходить в нецелованных. Он был идеальным вариантом. Она его не опасалась. Конечно, при его внешности у него отбоя нет от девиц. Но ей на тот момент ничего долгосрочного и прочного и не требовалось. Просто пусть сделает ее женщиной. Чтоб все произошло как бы ненароком, полушутя.

Требовалось пройти определенный этап. Жутко требовалось. И никого, кроме случайно встреченного Валеры, на горизонте.

Они опять ненароком увиделись. Так, во всяком случае, она подумала в первый момент, когда вновь опознала вожделенный силуэт у подземного перехода.

Но, оказалось, Валерка поджидал именно ее. Забыл, видите ли, спросить номер телефона, школьная записная книжка куда-то подевалась. А ему со страшной силой понадобился массаж.

«Ур-р-р-ра!» – вскричала она про себя. Но виду не показала. «Казаться гордою хватило сил». Пригласила к себе, накормила, чем могла, потом отработала часовой сеанс классического массажа. Так отработала, как никогда.

Разморенному негой Валерке просто ничего другого и не оставалось, как продолжить райское наслаждение с подругой школьного детства, которая не просто безотказно, а, можно сказать, поспешно и с готовностью шла навстречу всем его желаниям. Он даже не дотумкал, что имел дело с невинной девицей, у которой до этого ну ничегошеньки не было: ни полудетских ласк, ни поцелуйчиков, ни пробных объятий. Ему, наоборот, показалось, что она опытная и изощренная до невозможности. А она просто запасалась наслаждениями на потом, чтоб было о чем вспоминать в одиночестве. Кто знает, как сложится? А вдруг он больше не появится? Надо было получать по максимуму – все и сразу, как мечталось и мнилось. Бояться и стесняться ей было нечего и некого: не Валерку же, случайно попавшего в заколдованный круг ее грез, куда раньше никто не допускался.

Он отваливался от нее в изнеможении, она снова кормила его, знала, как восстановить мужские силы (до этого только в теории, но теория – великое дело, если бывают возможности практического ее применения), носилась с подносами из кухни в спальню, голая, бесстыжая. Массировала ноги, пах, живот, грудь. Просила лечь кверху спинкой, чтоб промассировать вновь и там, и там, и там.

Но Валерка уже снова мог и ложился кверху спинкой не на кровать, а на нее. Грубо так, по-хозяйски, расслабленно, как трудяга, решивший, шутя, перевыполнить норму желаний, чтоб опробовать до конца возможности собственного организма.

После всего, что случилось, вернее, получилось, она определила для себя этого мужчину как родного и единственного.

Он пока об этом не догадывался, хотя отношения продолжал. Виделись они довольно часто. Но каждый раз, прощаясь, Леся не знала, придет ли он еще. Он не говорил: «Увидимся», не звонил, не ухаживал за ней, как это полагалось. У нее тем временем возникли новые мечты. Ей хотелось романтики, цветов, подарков, внимания, нежности, красивого замужества, крепкой семьи.

Недопонимала она, что не так Валерке досталась, чтоб хотелось ему ухаживать.

Все-таки каждый мужчина по природе охотник. Ему надо повыслеживать избранный объект, помучиться, покараулить. Только тогда он и ценит, когда добьется потом, кровью, терпением. А разве курицу из супермаркета станешь вожделеть? Хотя при умелом приготовлении из нее могут вполне получиться отборные деликатесы. Но страсти не рождает! Как бы вкусно ни было в процессе поглощения.

По-своему он к ней, конечно, привязался. Она ничего не требовала, всегда была доступна. Что еще надо?

О том, чтобы жениться, у него и мысли не возникало, никаким боком не выскакивало. Он был уверен, что все у них хорошо и правильно, по обоюдному, так сказать, желанию.

Однако Леся сделала ставку на него. И тут же стала осуществлять.

Почему бы ему на ней не жениться? Чем она ему не пара?

Зарабатывает на двоих – это раз, квартира в центре, в сталинском доме – это два, есть даже дача, на которой она, правда, была после смерти родителей всего пару раз – что ей там делать?

Но, по-любому, она – невеста с приданым, даже с завидным приданым.

И ей пора. По-настоящему пора. Перевалило за двадцать – должны же быть перспективы реальные. Куда дальше тянуть, чего ждать?

После первого такого «тонкого намека» Валерка просто опупел и не показывался две недели. Она уже горестно решила, что все кончено, и стала жалеть того, что было. Но он вернулся. Ее терпения хватило на три встречи, потом снова взялась за тему общей судьбы.

Она его уговаривала упорно. У нее исполнение желания выйти замуж стало просто маньяческой вехой. Идеей фикс.

Валерка пропадал, объявлялся, вновь пропадал. Она уже не расстраивалась, привыкла. Знала, что вернется. И ни о чем другом не могла с ним говорить, как о женитьбе. Вот он и сдался в конце концов. Она даже и надеяться перестала. Нудила на автомате: «Давай поженимся!» И вдруг он махнул рукой: «Ну, что уж там, давай».

Она все организовала сама: кольца, платье, костюм ему, букет себе, праздничное застолье. Все, что полагалось. Валеркины родители были вполне довольны: их зрелые умы отметили все плюсы данной кандидатуры. Они знали семью невесты, ее горькую судьбу, они знали квартиру, они видели, как пашет Лена, не отвлекаясь на капризы и закидоны. Время было более чем сомнительное, невеста – на редкость надежная.

Пусть.

Все и произошло. Создалась семья.

Вот тут-то новоиспеченному мужу и пришла пора платить по накопившимся счетам.