ГЛАВА 23

За неделю до Рождества в главном зале царила обычная суета. Жители Скайлета заходили в дом, чтобы согреться, рассказать новости, стараясь не слишком надоедать хозяину своим присутствием.

Вдруг Гаскелл услышал непривычно громкие голоса и вскочил, чувствуя нарастающий гнев. Из открытой двери потянуло холодом, и вместе со сквозняком в зал внесло нескольких человек. Высокий мужчина в сапогах, плаще из верблюжьей шерсти, стоял в дверях, держа за шиворот одной рукой грума, второй – конюшего. В двери кухни уже маячили любопытные, настороженно вглядываясь в незнакомца, одетого на английский манер, голос которого прогремел по всему залу:

– Маклин! Рэмсей Маклин! Где ты?

– В чем дело черт побери? – Гаскелл схватил первое, что попалось под руку – старый тупой палаш, висящий на стене, и ввалился в зал.

Незнакомец, широко расставив ноги, сверкающими глазами осматривал собравшихся и гневно требовал:

– Мне нужен Рэмсей Маклин! Где он, черт побери?

– Никто не имеет права хватать моих людей и врываться в зал! – прорычал Гаскелл. – Назови свое имя!

Через секунду на Гаскелла смотрело дуло небольшого револьвера. Незнакомец переместился так, чтобы видеть всю комнату и всех собравшихся.

– У меня дело к Рэмсею Маклину, – голос звенел как металл. Незнакомец сбросил высокую бобровую шапку.

– Его здесь нет, – Гаскелл опустил палаш.

– Тогда я бы хотел увидеть Иден Марлоу, – мужчина тряхнул каштановыми волосами. – И не пытайтесь убедить меня, что ее здесь нет. Я знаю, она здесь!

– Да, где-то здесь, но я не собираюсь демонстрировать ее всяким… – фыркнул Гаскелл, пытаясь понять, какое дело привело незнакомца в его дом.

– Иден – моя сестра, и я найду ее! – Джеймс Марлоу пригладил торчащие волосы, сжал зубы, оглядывая потертое благородство главного зала и возмущенного хозяина. В животе что-то екнуло, когда он представил себе милую Дене, заброшенную в эту убогую часть мира, Дене, над которой издевается ее ужасный муж.

– Ваша сестра? – Гаскелл тут же подался назад и изучающе посмотрел в правильное, красивое лицо, ища сходства с Иден. Недовольно прищурился и послал за Маккей. Когда та появилась, Гаскелл приказал как можно скорее найти миледи. Впервые за много лет Маккей пришлось пробежаться.

В зале установилась тишина. Никто не заметил, как из кухни выскользнула Карина, не спуская с незнакомца голубых глаз, вытащила из-за пояса кинжал. Ее шаги были почти бесшумны.

Джеймс увидел, как сверкнули глаза Гаскелла, почувствовал, что острое лезвие уперлось между лопатками. Он вздрогнул, услышав злорадный смех Маклина:

– Сдавай оружие, приятель. Тебя достали.

Джеймс, чувствуя острие, прижатое к спине, бросил взгляд через плечо, но никого не увидел, однако кинжал продолжал упираться в спину. Джеймс опустил револьвер, который тут же бесцеремонно схватил разозленный конюший и с преувеличенным желанием напугать замахал оружием перед его носом.

– Не пустить ли ему кровь? – раздался нежный женский голосок. Джеймс ощутил, что давление на спину усилилось, острие, кажется, проткнуло плащ. Он невольно вздрогнул и повернул голову так, что смог увидеть полуобнаженное плечо и край шотландской юбки.

– Нет, милая, пока не стоит, – Гаскелл рассмеялся. Со стуком бросил палаш на обеденный стол. – Эта малютка захватила тебя в плен, парень.

За последние три месяца уже немало мужчин Скайлета ощутило острие кинжала Карины. Сегодня ее отец еще раз порадовался за маленькую разбойницу.

Иден сбежала по лестнице и остановилась, пораженная. Все глазели на нее.

– Джеймс? – выдохнула она. – Джеймс! – Иден, как на крыльях, пролетела полкомнаты, бросившись в объятия брата.

– Дене! – он прижал ее к себе, оторвав от пола. Облегчение сделало движения мягче, спокойнее. – О Боже, Дене! Я так беспокоился за тебя. Мы все беспокоились, – для пущей убедительности он еще раз сжал Иден в объятиях – вот она, живая и здоровая. – Ты в порядке? – Джеймс отодвинулся, чтобы хорошенько рассмотреть сестру, но она с мокрым от радостных слез лицом и растрепавшимися волосами вновь бросилась обнимать брата.

Через пару минут Джеймсу наконец удалось взглянуть на нее. Лицо Иден раскраснелось, глаза радостно сияли, каштановые волосы облаком вились вокруг головы. Она была оживлена, весела, на сердце Джеймса полегчало. Затем взгляд скользнул по простой вязаной кофте, отметил, что под верхней одеждой нет белья. Юбка, простая шотландская юбка! Иден одета, как служанка!

Гнев опять закипел в душе, когда Джеймс поймал ее руку и почувствовал, как загрубели пальцы. Иден вновь бросилась на шею брату, но тот поверх ее плеча бросил взгляд на угрюмые стены и мрачные лица собравшихся.

– Пойдем, Дене! Я увезу тебя из этого скопища хлама! Увезу домой!

Она подняла удивленное лицо, на глаза навернулись слезы.

– Но, Джеймс…

– Не спорь! Собирай вещи и… – он вновь оглядел враждебные лица, сердитого Гаскелла. – А лучше оставь все! Мы купим тебе приличную одежду в Лондоне.

Он потащил Иден к двери, но та остановила его на полпути, упершись в пол каблуками.

– Джеймс, что ты делаешь? Ты не понимаешь…

– Иден! – голос Рэма, казалось, заполнил зал, все замерли, пока он широкими шагами шел к ним в сопровождении Арло. Маккей нашла его в овчарне и успела рассказать новость.

– Рэм! – Иден повернулась, вырвавшись из рук Джеймса. – Смотри, кто приехал!

– Джеймс? Что происходит? – Рэм напрягся, увидев, что Иден борется с собственным братом.

– Я увожу свою сестру из этого… свинарника. Надеюсь, Маклин, что смогу вернуть ее к нормальному образу жизни. Я это сделаю, клянусь!

– Джеймс! – в один голос произнесли Иден и Рэм.

В то же мгновение Маклин схватил ее за руку, рванул на себя, Иден чуть не упала между двумя мужчинами. Ни один не хотел отпускать ее руку, и тогда начался обмен любезностями.

– Черт побери тот день, когда я протянул тебе руку дружбы! – выкрикнул Джеймс.

– Остановись, приятель. Я не хотел бы причинить вред брату жены, но…

– Да ты только посмотри, в кого она превратилась! Одета в тряпки! А посмотри на руки! Боже! Ты просто негодяй!

– Она МОЯ ЖЕНА, Джеймс Марлоу!

– Прекратите! – Иден зажала уши ладонями, наконец вырвавшись из сильных рук мужчин. Лицо горело, глаза метали молнии. – Это просто кошмар! – она посмотрела на мужа и брата, с трудом взяла себя в руки и неожиданно приказала:

– Гаскелл, заберите своего сына, чтобы он поостыл! Миссис Маккей, прикажите Майси приготовить ванну и проследите, чтобы ужин был сытным и вкусным. Представим всех за ужином. Остальные, – Иден повернулась к толпе любопытных, – могут быть свободны. А ты, – она схватила Джеймса за рукав и потащила к лестнице, – идешь со мной!

Вскоре зал опустел. Осталась только Карина, у которой перед глазами все еще стояли широкие плечи гостя. Ее глаза сощурились, когда она подумала, что бы такое, подходящее к случаю, надеть к ужину.

* * *

– Джеймс Марлоу, как ты смеешь унижать меня перед мужем и его людьми? – спросила Иден, как только они остались наедине.

– Дене… – челюсть Джеймса отвисла, но больше он не произнес ни слова, что оказалось очень кстати – Иден и так наслушалась достаточно. От Карины она тоже кое-чему научилась. С ее языка сорвалось несколько слов, весьма не соответствующих образу леди. Брат был ошарашен.

– Ты действительно хочешь остаться здесь? – наконец, спросил Джеймс, глядя на сестру. – Здесь, среди этой рухляди?

– Это не рухлядь. Скайлет – старое поместье с хорошими землями. Здесь давно не было хозяйки, чтобы придать всему соответствующий блеск. Я готова заняться этим. И не потерплю, чтобы ты презрительно относился к… – она так и не смогла закончить, к горлу подкатил комок.

Джеймс взял сестру за руки, вздохнул.

– Мы с ума сходили, Дене, обнаружив, что тебя нет в гостинице. Обыскали все. В конце концов нашли человека, который видел, как мужчина нес на плече женщину, потом взошел на корабль, уходящий в Европу. Не могу тебе описать, в каком отчаянии была вся семья. Через несколько недель мы получили твою записку, – он сердито посмотрел на сестру. – Ты могла бы написать побольше, а не только упомянуть, что муж увозит тебя в Шотландию!

– Я не знала, как все будет, – Иден понимала, что не договаривает, но не хотела ничего объяснять.

– Итон и Чейз хотели поехать со мной, но потребовались недели, чтобы получить для них разрешение. Война могла разразиться в любую минуту. Пришлось добираться через Барбадос. Место на корабле нашлось только одно. Отплытие все откладывалось. Путешествие прошло ужасно. Морская болезнь не отпускала. А сколько времени я затратил, пытаясь определить, где находится этот чертов Скайлет! Знаешь ли ты, сколько мест в Шотландии называется Скайлет или что-то в этом роде?

– О, Джеймс, пожалуйста, – Иден подняла на брата свои удивительные глаза. – Не сердись на меня!

– Дене, я поклялся, что убью этого негодяя! – его голос срывался. – Но если ты хочешь…

– Нет! – ее лицо стало наивным, детским. – Я научилась получать… удовольствие от своего брака.

Джеймс снова нахмурился. Слова Иден показались странными.

– Получать удовольствие? Как от пудинга?

– Во всяком случае, больше, чем от булочек Колин, – Иден облизнулась и рассмеялась при виде изумления на лице брата.

Стук в дверь прервал разговор, и через секунду Иден уже отдавала приказания служанкам – как постелить постель, куда поставить вещи Джеймса, где расположить ванну. Те с любопытством поглядывали на рослого американца.

Иден отправилась на поиски мужа и нашла его у сыроварни, все еще не остывшего после встречи с Джеймсом.

– Пойдем со мной, – она подмигнула работникам, взяла Рэма под руку. – Не стоит портить молоко своим настроением.

Затем завела его за угол каменного здания и обвила шею руками. Его поцелуй был сильным и страстным, у Иден закружилась голова.

– Я люблю тебя, Рэмсей Маклин. И когда вновь встретишься с моим братом, не забудь, я здесь потому, что люблю тебя.

Она позволила Рэму увести себя в спальню, где с готовностью доказала свои слова.

* * *

В зале стояла напряженная тишина, когда появилась Иден под руку с Джеймсом. Она расчесала и уложила волосы, надела элегантное бархатное платье с кружевной отделкой и пышными рукавами. Арло, Терранс и Гаскелл были восхищены и вместе с Рэмом торжественно встали. Иден грациозно представила всех так, словно не было утренней безобразной сцены. Джеймс явно чувствовал себя неловко, пожимая руки, мило беседуя о морских путешествиях и сухопутных приключениях. Иден улыбалась, наблюдая, как ее элегантный брат пытается проявить светские манеры в общении с родственниками сестры.

Все были удивлены, когда в зале появилась Карина Грэм в своем самом элегантном платье и с новой прической – часть волос подняты кверху, завиты локонами, волна которых огибала макушку и рассыпалась по спине. Ее представили Джеймсу как сестру Рэмсея. Карина грациозно поклонилась. Не скрывая интереса, она смотрела на бархатные бриджи, обтягивающие длинные ноги Джеймса, на широкие плечи. Взгляд Карины остановился на правильных чистых чертах лица, встретился с серыми возмущенными глазами Джеймса.

– Черт побери! У вас есть еще такие?

– Да, еще два… – начала Иден.

– Боже! – Карина выразительно пожала плечами. – Да, твой отец породистый жеребец!

Джеймс с трудом сдержал гнев, а все дружелюбно рассмеялись над непосредственным замечанием. Что за сумасшедший дом этот Скайлет?

– Успокойся, Джеймс. Будь джентльменом, – промурлыкала Иден, сжав его локоть.

Покраснев, Джеймс заставил себя пожать руку Карины. Увидев за поясом девушки кинжал, он вздрогнул, вспомнив ощущение острия у своего позвоночника.

– Вы! – удивился он, с сомнением рассматривая маленькую фигурку с удивительно голубыми глазами Маклинов. Карина отдернула ладонь, ее глаза сощурились.

– Да, я! – ей казалось, она должна защищаться, не позволяя его рукам касаться себя, с другой стороны, может быть, не стоило быть столь жестокой? – И советую запомнить урок, мистер Марлоу, – она словно выплюнула его имя и пошла к столу с красными щеками.

Джеймс сидел рядом с Иден. Он был приятно удивлен качеством вин, которые подавались к столу, и позволил себе это отметить. Гаскелл довольно сухо сообщил, что вина – из его погреба, таких в Шотландии немало, и многие могут составить конкуренцию французским. На вопрос о его впечатлениях Джеймс решил быть откровенным.

– Сыро. Вся Шотландия – сочетание серого и зеленого, будто плесенью покрыто. Люди замкнуты, любят деньги, – он бросил взгляд на Карину, – а женщин нужно держать в цепях.

Арло поднял руку, чтобы остановить возможный поток возражений девушки.

– Верно, все верно, – согласно закивал Гаскелл, поглощая огромную ложку каши.

Иден смотрела на преувеличенно вежливые манеры Джеймса, на неодобрительную усмешку, прячущуюся в уголках его красивых губ.

– К Скайлету… нужно привыкнуть, – она положила ладонь на руку брата. – Но это стоит сделать. Поживи с нами, и убедишься, что я счастлива здесь. Я не вынесу, если ты уедешь, не переменив свое мнение.

– Иден, потом, – Джеймс посмотрел на обращенные к ним лица.

– Они все понимают, – Иден протянула руку через стол и положила ее на ладонь мужа. – Мы все… семья.

Семья. На следующей неделе Джеймс понял, что она имеет в виду: у каждого есть проблемы, но они всем известны, почти ни у кого нет секретов. Каждый свободен высказывать свою точку зрения, даже если споры, суждения замедляют работу, но они часть жизни. Работы много, и утром, и днем, и вечером, куда ни пойдешь – везде люди, и не так-то просто избежать встреч с теми, кого он решил избегать. С Кариной Грэм, например.

Джеймс наблюдал за Иден и Рэмом, гадая, действительно ли сестра говорит правду, уверяя, что хочет остаться в этом ужасном месте. Не один раз с изумлением замечал, как она усаживается на колени мужа. Мурлыкает, прижимается к его груди, как настоящая проститутка. Щеки Джеймса покрывала краска стыда, хотелось отхлестать сестру. Куда исчезли манеры настоящей леди, которыми он так гордился, когда забирал из пансиона? И даже считал чрезмерными. Да сейчас Дене развязнее, чем все мужчины рода Марлоу вместе взятые!

Рэмсей? Он тоже изменился. Часто улыбается. Презрительная усмешка почти не появляется на губах. Вместе с ней исчезло и высокомерие, и это вызывало недоверие. Лорд должен соблюдать приличия, а он, кажется, готов бросить все при виде юной жены. Стоило Иден появиться, взглянуть на мужа блестящими глазами, как Рэмсей тут же мчался к ней, и они удалялись наверх. Его шурин – настоящий блудливый козел, и сестра не лучше.

* * *

Однажды утром Карина сидела в зале, когда вошел Джеймс. Девушка восхищенно посмотрела на длинные ноги, обтянутые бриджами, с усмешкой повернулась к Иден.

– Какие великолепные бриджи! Наверное, нехорошо спрашивать, есть ли под ними что-нибудь.

Взрыв смеха привел Джеймса в ярость, он быстро вышел. Все это чертово место – гнездо разврата.

На Рождество Джеймс попытался забыть свою неприязнь к Скайлету и его жителям, отдавшись празднеству. Вина и пива было в избытке, а еды хватило бы на целую армию обжор. Иден смотрела, как Джеймс танцует с местными девушками, с удовольствием отметила, что он отказался от спиртного, исключением стал только рождественский кубок. Иден начала подумывать, что пора бы веткам омелы[3], развешанным по стенам зала, начать распространять свои волшебные чары. Каждую вздыхающую по нему девушку Джеймс по-братски чмокнул в щечку. Не похоже на него. Иден шепнула о своих сомнениях Рэму, но тот рассмеялся и пожал плечами, заметив, что жене стоит беспокоиться о потребностях своего мужа, а не об отсутствии оных у брата.

Иден и Рэм удалились к себе задолго до того, как встал Джеймс. Когда он шел по коридору, то услышал приглушенные голоса, доносящиеся из небольшой ниши в каменной стене, и, вопреки самому себе, повернул голову.

Крупный мужчина прижал к стене Карину, одной рукой оттягивая ворот блузки, другой удерживая за талию. Девушка тяжело дышала, вцепившись в его рубашку. Ее глаза расширились, в них отразилась паника, когда Тэсс Маккренна остановил ее крик, закрыв рот поцелуем. В ту же секунду она увидела лицо Джеймса.

– Не обращайте на меня внимания, – он презрительно хмыкнул. – Продолжайте!

Тэсс повернулся и с изумлением посмотрел на брата миледи.

– Черт тебя побери! Вонючий ублюдок! – выкрикнула Карина, тяжело дыша, когда Джеймс зашагал прочь. Она обращалась к Тэссу, который ослабил хватку, что позволило девушке согнуть ногу и нанести удар. Тэсс завыл от боли. Карина вывернулась и бросилась в свою комнату, дрожащими руками накинув щеколду.

Джеймс тоже хлопнул дверью, всмотрелся в сумрак своей комнаты. Но перед глазами стояло извивающееся тело Карины, голубые глаза, горящие страстью к этому варвару. Совокупляются прямо в коридоре, как животные! Джеймс обнаружил, что возбудился, это привело его в изумление. Как хотелось оторвать этого пошляка от маленькой хрупкой фигурки… и занять его место. Мысль ужаснула, Джеймс бросился к окну, распахнул его и вдохнул холодный воздух. В этот вечер он был рад, что постель так и не согрета.

На следующий день во время завтрака Джеймс с раздражением увидел, что Карина выглядит как обычно. Она только бросила на него холодный, презрительный взгляд и вздернула подбородок. Марлоу вспотел при виде роскошных губ, темных волос и чистой кожи. Взгляд скользнул по юной груди, подчеркнутой низким корсажем. Опустив взгляд, он заметил за поясом девушки кинжал и в раздражении отвел глаза.

– Джеймс, как тебе понравилось Рождество в Скайлете? – Иден смотрела на брата. – Ты был сдержан, что вовсе не в традициях мужчин Марлоу.

– Я должен был изображать пьяного похотливого тупицу? Их и так тут болталось немало.

– Верно, – Карина вспыхнула. – И ни одного джентльмена, который готов помочь, когда это нужно!

– Создавалось впечатление, что вам вряд ли нужна помощь, чтобы, как говорится, дарить радость каждому. Даже в коридоре.

Намек взбесил Карину, она вытащила кинжал и готова была вскочить на стол, чтобы дотянуться до Джеймса, если бы Рэм не схватил ее за руку.

– Рина! Прекрати! – прорычал он, бросив на Иден взгляд, умолявший принять какие-нибудь меры, и потащил сестру из зала.

– Джеймс, я поражена, – Иден рассердилась. – Карина – дочь Гаскелла, сестра моего мужа, каковы бы ни были побочные обстоятельства. У нее и так тяжелая жизнь, а ведь ей нет еще и семнадцати.

– Значит, она рано занялась нужной профессией, – фыркнул Джеймс.

– Что? – Иден не верила своим ушам. – Она – милый, живой ребенок, Джеймс Марлоу. И несмотря ни на что, до сих пор не знает мужчин. Как ты думаешь, зачем она носит этот чертов кинжал?

Она вышла, оставив Джеймса предаваться раздумьям.

Иден нашла Карину в ее комнате, печальную, с сухими глазами, удивительно беззащитную и хрупкую. Взяв девушку за руку, она попросила рассказать, что произошло.

– Черт возьми! – сказала Карина, заканчивая рассказ. – Если бы у меня был кинжал, Тэсс не осмелился бы.

– А почему у тебя его не было? – Иден нахмурилась.

– Я думала, что без кинжала смогу более… походить на леди.

Иден рассмеялась бы, если бы не начала догадываться, почему это стало так важно для Карины. Глубоко вздохнув, она задала вопрос напрямую.

– Дело в Джеймсе, не так ли?

Карина кивнула. Юное лицо казалось таким печальным.

– Он красивый и элегантный. И привык к элегантным леди…

Иден вздохнула. Ей не хотелось разочаровывать наивные представления Карины о ее брате. Вспомнив косые взгляды Джеймса, подумала, что он не сможет сопротивляться обаянию девушки в большей степени, чем другие холостяки в Скайлете.

– Оставайся сама собой, Карина, и пусть все будет так, как будет.

* * *

Несколько дней спустя после верховой прогулки Джеймс соскочил с коня, лениво потянулся, чувствуя, как кровь пульсирует в жилах. Это был перст судьбы – в этот самый момент он увидел Карину. Девушка пошла к сараю, а Джеймс застыл, вспомнив широкую спину Тэсса Маккренны. Гнев охватил его. «Не мое дело, если она валяется в сарае, как блудливая кошка», – подумал он, но ноги сами понесли к сараю, когда девушка скрылась за дверью.

Глаза Джеймса не сразу привыкли к темноте, но он услышал шорох и разглядел Карину, взбирающуюся на груду сена, лежавшую в углу.

– Где вы? – она поворошила сено, заглядывая под него. – Я найду вас! – голос стал угрожающим. – И приготовлю на ужин!

Сбоку послышался шорох. Карина резко повернулась и бросилась грудью на сено, которое вдруг начало визжать. Гам, шум, визг, и вскоре она держала за воротники троих малышей, а четвертому подставила подножку, когда тот хотел улизнуть.

– Ага, теперь вы в моей власти, – она обняла двоих и закружилась с ними, еще двое визжали и крутились вокруг. Потом все свалились в сено. Карина начала щекотать малышей, и через несколько минут все, хохоча и тяжело дыша, валялись в сене.

– Рина, давай еще поиграем! – попросил мальчуган лет пяти.

– Нет, – она села, стараясь успокоить детей. – Вам бы только играть, а у меня дела. Хватит на сегодня.

– Спой тогда!

Девушка запела тихую, нежную колыбельную. Дети подпевали. Джеймс смотрел на них, чувствуя, как все внутри буквально превращается в кашу, и та теперь стекает в сапоги. Какой он гнусный негодяй! Дети… она поет для детей! Тихий голос волной окатывал его, заставляя краснеть. Когда песня закончилась, несколько мгновений царила тишина, которую Джеймс прервал тихими аплодисментами.

Карина вздрогнула, увидев его. Пораженная, она прогнала детей, которые тут же шмыгнули за дверь.

– Вы хорошо поете, – он протянул ей руку, чтобы помочь встать, но Карина отпрянула, вскочив без его помощи. Еще минуту назад она излучала тепло, а теперь вновь превратилась в маленькую кошку, готовую выпустить когти. Скорость этого превращения изумила Джеймса.

– Мы играли. Наши дети много работают, но играть ведь они тоже должны, – она отряхнула юбку, накинула на плечи шаль. Ее руки дрожали. Это был первый комплимент мужчины в ее жизни.

В ее волосах все еще торчали соломинки, и вполне естественно, что Джеймс протянул руку… Она отпрянула, вздрогнула, глядя на него огромными глазами, в которых читалось сомнение. Джеймс показал ей травинку.

– Стойте спокойно, – он медленно, словно стараясь не спугнуть девушку, осматривал прядь за прядью. Затем погладил блестящую темную массу, которую уже несколько раз видел во сне. Волосы были густыми, мягкими, ароматными.

Карина замерла, грудь вздымалась, Джеймс ощутил прерывистое дыхание, провел рукой по щеке – на ощупь она напоминала персик. Он сделал шаг вперед, взял ладонями тонкое лицо. Глаза Карины закрылись. Джеймс обнял тонкую талию, прильнул к зовущим губами девушки.

Волшебная нежность его рта растопила сердце Карины, руки непроизвольно обняли шею Джеймса. Она приоткрыла рот, отвечая на нежность его губ, забывая о всех нападениях холостяков Скайлета. Теперь все по-другому – удовольствие, нежность, волшебство. Это не кто-то, это – Джеймс.

Стыдливо она начала возвращать поцелуи, коснувшись губ и языка, и почувствовала, как потеряла опору под ногами, вокруг – сено, над нею Джеймс. Он целовал ее подбородок, шею, плечи. Ее руки ласкали его волнистые волосы, крепкую шею над высоким воротником. Карина обвила руками широкие плечи.

Когда Джеймс стал расстегивать блузку, она не возразила, и вскоре грудь – обнаженная, согретая теплом его восхищенного взгляда – явила ему упругие розовые бутоны, которыми тут же завладели его губы.

Джеймс чувствовал, как дрожит Карина, руки скользили по ее талии, прекрасной груди, волосам… Голова у него кружилась. Она прекрасна… само совершенство… такая маленькая и страстная… фея, поющая детям, сама похожая на ребенка…

Похожая на ребенка? Мысль, подобно молнии, осветила сознание, он отпрянул, содрогнулся при виде ее теплого, доверчивого тела, доступного для его похотливых желаний. Боже, что он делает?

Карина тоже опомнилась, запахнула блузку. Ее тело было влажным от желания.

– Джеймс? – девушка с трудом заставила себя вернуться в реальность.

Он сидел рядом, поставив локти на колени, опустив лицо в ладони. Затем взглянул на нее, и Карина поразилась выражению его лица. Инстинктивно стала поправлять одежду.

Джеймс видел разочарование на лице девушки, попытки прикрыть наготу. В животе у него засосало. Он встал, отвернулся, приглаживая волосы, не в силах найти нужные слова для извинения.

– Джеймс? – голос Карины дрожал, и это болью отозвалось в его сердце.

– Мое поведение нельзя простить, – выдавил он. – Пожалуйста, все-таки постарайся извинить меня, я клянусь, что подобное не повторится.

– Тебе… не понравилось? – в голосе Карины было столько отчаяния, что Джеймс не смел взглянуть на нее.

– Дело не в этом. Если бы ты была леди, твой брат должен был бы вызвать меня на дуэль.

– Если бы я была ЛЕДИ…

Как глупо было с его стороны сказать подобное! Ее брат и отец – лорды, но она носит другое имя. Как он, должно быть, обидел ее! Лицо Джеймса перекосилось, когда он глянул на ее взъерошенный, словно у воробушка, вид. Очаровательная юная девушка, почти ребенок, и вынуждена носить за поясом кинжал, чтобы защититься от… мужчин. Таких, как Джеймс.

– Карина, я вел себя ужасно, – он сжал кулаки. – Клянусь Господом, это больше не повторится!

Он зашагал к двери.

Карина встала на колени, все еще ощущая вкус его губ, прикосновения рук. Слова были как удар кинжалом. Она вздрогнула от чувства, похожего на гнев и на отчаяние. Глаза наполнились слезами. Она подняла руки к небесам.

– Не слушай его! Не слушай, Господи!

* * *

Изысканные джентльменские манеры американца отметили все жители Скайлета и с традиционной непосредственностью сделали вывод, что американцы (стоит только вспомнить Иден) более цивилизованные люди, чем англичане. Почти соответствуют французским и шотландским стандартам.

И каждый раз, когда Джеймс встречал Карину Грэм, эта мысль подтверждала это наблюдение. Он был сдержан, подчеркнуто вежлив. Обращался к ней только «мисс Грэм», подавал руку, помогая спуститься по лестнице, если того требовала ситуация, и словно по мановению волшебной палочки оказывался неподалеку, когда к девушке приближался Тэсс Маккренна или кто-то из молодых мужчин Скайлета.

Иден отметила про себя эту сдержанность, даже холодность, с которой Джеймс обращался с ее золовкой, удивляясь его чрезмерному благоразумию. Когда Иден бралась за какую-нибудь работу по дому, брови Джеймса неодобрительно поднимались вверх. Леди, как-то заметил он, должны иметь белоснежные руки, а мысли такие же чистые, как и руки. На предмет традиционных шотландских платьев он был непреклонен: не стоит иметь в голове больше, чем носишь на теле. Утомительные проповеди брата действовали Иден на нервы. Однажды, после ужина, ей представился шанс отомстить.

Стоя у камина, Джеймс потягивал превосходное французское бренди.

– Если бы шотландцы присматривали за своими женами с тем же усердием, с которым присматривают за своими кошельками, то весь моральный облик был бы намного выше.

Иден повернулась к Карине и Маккей.

– Вот образец новообращения к всеобщей морали и изысканности.

– Дене, – его лицо вытянулось.

– Истинный интерес Джеймса к слабому полу выражается в разумных замечаниях по поводу…

– Иден!

– Чтобы знать человека, нужно читать то, что он читает…

– Иден, ты…

– Но чтобы знать женщину, достаточно быть стулом, на котором она сидит.

– И этот стул, по его мнению, может украшать далеко не каждую гостиную, не так ли, – пошутила Карина, внимательно оглядывая его, словно раздумывая, годится ли Джеймс, если его ощипать для ужина.

– Меньше, чем ты думаешь, – глаза Иден сощурились. – Все его обширные познания о женщинах получены у ног одной из девушек мадам Рошаль.

– Рэмсей, держи в руках свою жену, – Джеймс сердито потряс в воздухе пальцем. – Если сумеешь!

Рэм посмотрел на озорное выражение лица жены, топнул ногой. Неожиданно протянул руку, стащил Иден со стула, похлопал по ягодицам, с усмешкой перекинул через плечо.

– В руках, говоришь? Отличная мысль, Джеймс. Не думаю, что это по-американски, – он зашагал к лестнице вместе со смеющейся Иден, выкрикивающей притворные проклятия.

Загрузка...