Разоблаченная магия

— Я говорил с твоим дедом пару ночей назад, — папа открыл для меня дверь. Его машина ждала у поребрика. — Он сказал, что рассмотрит мои идеи, но без официального предложения Конфедерации план будет продумать сложно.

Я знал этот утомленный тон. Слова показывали, что он ничего не добился.

Я замер у машины и повернулся к нему.

— Скажи, что ты веришь, что хоть кто-то в Конфеде стал бы защищать тех людей.

— Джонатан… — он отвел взгляд. На миг, но этого хватило. Гнев охватил меня.

Он пытался. Конечно, пытался. Но не зашел далеко.

— Мы можем поговорить дома, — папа потянулся к дверце машины. Словно разговоры что-то решали. Пора было действовать. Я стиснул зубы. Possunt quia posse videntur.

— Может, завтра, — сказал я.

Папа повернулся, хмурясь, но слова на древнегреческом уже лились из моего рта. Колесница неслась к победе. Слова вылетели быстро, я призвал все силы, удерживая мелодию.

Магия окружила меня вихрем. Я сосредоточился на воспоминании фонтана в Центральном парке — он не сможет быстро меня догнать, но я не утомлю себя таким расстоянием — и я чарами унесся от него.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Эми

Мои нервы гремели по пути домой из парка. То, как Джонатан ушел… что он собирался делать?

Что он мог, если вулкан начнет извержение сейчас, а лидеры общества магов откажутся даже пробовать помогать? Но все люди у горы Сент-Хеленс могли пострадать…

Ладонь дернулась у бедра, ритм раньше успокаивал мои нервы. Мои пальцы двигались лишь пару секунд, но дворники на машине, которую я обходила, подпрыгнули, скрипя по сухому стеклу. Я вздрогнула.

Блин. Нужно следить за собой.

Шепот магии вокруг меня звучал почти зловеще, пока я спешила в свою квартиру. Я могла включить новости и узнать, произошло ли что-то… Это мне как-то поможет? Хотела ли я смотреть на трагедию в прямом эфире?

Я открыла дверь и застыла. Папа стоял в прихожей с рукой на телефоне. Он отдернул руку, когда увидел меня, лицо стало напряженным. Мне стало не по себе.

Я прошла и закрыла за собой дверь.

— Привет, пап, — сказала я. — Ты все-таки пришел раньше?

— Не совсем, — сказал он. — Но я увидел, как ты выходишь с парнем, когда подъехало мое такси. Он был с тобой в квартире?

Блин. Я говорила Джонатану, что все будет в порядке, если папа увидит нас, но все вдруг стало совсем не в порядке. Может, потому что папа все еще смотрел на меня с болью.

— Он — просто друг, — выпалила я так быстро, что было очевидно, что это не правда. — Он приходил из-за уроков. Мы ничего не скрывали. Я не знала, когда ты вернешься.

— С этим «другом» ты встречалась последние несколько недель? Ты не говорила, что это парень.

— Я не думала, что это важно, — сказала я. Папа поразился. — Пап, я знаю, что нужно быть осторожной. Поверь, сегодня мы только говорили и смотрели телевизор.

Это было правдой. Я сказала это с таким нажимом, что папа, похоже, поверил. Его плечи чуть опустились. Но он все равно был встревожен.

— Я бы не хотел, чтобы ты была в квартире с парнями, пока я с ними не познакомился, — сказал он. — И… Вы с тем парнем не звонили из моего кабинета одной из ночей?

Я напряглась. Вопрос был таким неожиданным, что я не успела скрыть реакцию. Папа вскинул брови.

— Эми, я думал, ты понимаешь, что нельзя играть на моем рабочем месте. Боюсь, больше ты там помогать не сможешь. Чем ты думала, оставляя эти сообщения?

Мои щеки пылали.

— Я не думала, что они поймут, что это из твоего кабинета. Мы… Джонатан знал больше о вулкане, чем говорят в новостях. Мы должны были сообщить.

— Я получил несколько звонков за последние дни, — сказал папа. — Некоторые организации встревожились, и телефонные компании отследили звонки, указали на офис. Такое устраивать безответственно, Эми. Я разочарован.

Желудок улетел к ногам. Мы так старались привести все в норму… и я нарушила его доверие. А если я все испортила?

— Мы просто пытались помочь, — сказала я.

— Этот парень — Джонатан — сказал, что у него есть тайная информация?

Он так говорил, будто меня разыграл актер. Я потерла рот. Что ему сказать? Если я попытаюсь объяснить магию Джонатана, и как он и его люди все скрывали, папа подумает, что я еще безумнее.

Я захотела доказать ему, чтобы карандаш взлетел, например. Но я не знала, убедит ли это его, не скажет ли он, что это трюки. Джонатан долго убеждал меня. Папа злился, так что все покажется ему бредом.

И что подумает Джонатан, если я раскрою секрет, что он мне доверил, который я обещала хранить, другим людям.

Простакам.

Грудь опустела еще сильнее. Было еще хуже, чем когда я ощущала себя далеко от Лори и Денизы.

Я потеряла маму. Потеряла старых друзей. Магия в жизни должна была многое дать, но… я потеряю папу?

— Прости, — тихо сказала я. — Я не знала, что принесу тебе проблемы.

Папа провел рукой по светлым волосам.

— Я справился с этим. У меня нет сейчас на это времени. Но я хочу встретиться с Джонатаном, до этого ты никуда с ним не пойдешь. И не свяжешься, пока я не вернусь. Понятно?

Я кивнула, хмурясь.

— Вернешься откуда?

Он прошел мимо дивана на пути в свою спальню.

— Я лечу в штат Вашингтон, чтобы обсудить с коллегами гору Сент-Хеленс. Я не знаю, повлияем ли мы, но… Я знаю, это тебя беспокоило, и мне будет лучше, если я хотя бы ближе посмотрю на ситуацию.

Мой желудок перевернулся.

— Что? Нет. Пап, туда нельзя, — а если он будет слишком близко к извержению?

Его чемодан стукнул по кровати, загремел вешалками в шкафу.

— Вулкан был стабилен последние несколько дней, и я буду на безопасном расстоянии. Не переживай.

Он не знал.

— Ты не можешь этого знать, — возразила я, подходя к двери его спальни. — Пожалуйста. Я буду переживать. Ты… можешь выждать несколько дней, чтобы проверить, что все стабильно? — не сейчас. После опасности.

Он вышел из спальни, наспех собрав чемодан, и юркнул в ванную.

— Только так я смогу найти работу лучше. Обещаю, я не долго, должен вернуться завтра вечером. В холодильнике ужин.

Да. Ведь меня больше всего заботил ужин.

— Пап…

Но что я могла сказать? «Мой друг-маг говорит, что вулкан за сутки начнет извергаться, хоть твои друзья-ученые не в курсе?». Я прикусила губу.

Папа замер у двери и посмотрел на меня, отчасти строго, отчасти с мольбой.

— Будь умницей, пока меня нет. Помни, что я тебе сказал. Мы поговорим обо всем, когда я вернусь.

О том, как я подвела его.

— Хорошо, — горло сдавило. — Обещай, что будешь держаться подальше от вулкана.

— Я буду осторожен, — сказал он, это было не одно и то же. Он замешкался, и мне казалось, что он раскинет руки для объятий. Может, он так и сделал бы, если бы я не испортила все.

Его руки остались по бокам.

— Увидимся завтра. Мне пора, или я пропущу самолет.

Я смотрела на дверь минуту, словно он мог вернуться и добавить что-то. Мой подбородок дрожал. Мы почти вернулись к атмосфере семьи, но теперь… Магия могла такое исправить? Эта беда была моей виной, и я даже не могла объяснить, почему.

Я прошла в свою комнату, вытащила пластинку Донны Саммерс, чтобы отвлечься от тревог. На шестой песне в дверь квартиры постучали.

Кто это мог быть? Я прошла к двери и приоткрыла, увидела снаружи Джонатана.

Он был в той же одежде, в которой ушел, но его воротник был смят, глаза — дикие. Он посмотрел на комнату за мной, а потом на мое лицо.

— Я это сделаю, — сказал он, звуча так, словно прибежал оттуда, куда уходил. — Я отправляюсь туда. Если они не помогут, то я сделаю хоть что-то сам.

Я моргнула.

— Что? Ты… — я поняла его. — Ты отправляешься к вулкану, — и он?

Но у Джонатана было больше шансов защититься. Он хоть осознавал опасность.

Он кивнул.

— Я пытался говорить… с главными магами. Они не помогут. Так что я должна им помочь… Мне просто нужно показать, что один маг может многое изменить, если выступит из строя.

Мое сердце дрогнуло.

— Что ты собираешься делать?

— Есть несколько идей. Без большой группы магов сработает не так хорошо… мне придется придумать, как сделать все эффективно самому, — его взгляд стал пристальным. — Ты была со мной с самого начала, Эми. Хочешь пойти? Даже немного больше магии может спасти больше жизней.

Мое сердце колотилось. Да. Я хотела. На кону теперь были не только жизни незнакомцев, но и папа.

Папа только отругал меня за безумства, что я уже творила с этим парнем. Папа приказал не видеться с Джонатаном. Я снова нарушала его доверие, даже хуже, чем раньше. Но…

Джонатан протянул руку. Магия в воздухе покалывала вокруг меня. Я сжала кулаки.

Я собиралась стоять в стороне и не пытаться помешать катастрофе, чтобы только папа не расстраивался? Он ничего не ощутит, если умрет там.

Я сжала руку Джонатана, и он сверкнул улыбкой. А потом склонился и поцеловал меня, быстро, но страстно.

— Как мы попадем в Вашингтон? — спросила я, он вывел меня в коридор. — На самолете?

— Проще, — сказал он. — Если нас попытаются остановить… — он щелкнул пальцами со вспышкой магии. И, несмотря на все, что произошло, и что мы собирались сделать, я подумала, что это может быть так просто.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Джонатан

Писк волшебного будильника пронзил мой сон. Я проснулся на заднем сидении седана, который мы с Эми арендовали. Полоска света появилась на небе за окнами.

Эми пошевелилась на водительском месте, которое максимально отклонила. Хорошо, что у нее была с собой карточка. Я зачаровал ее временно, чтобы выглядело как удостоверение водителя, и она выглядела достаточно взросло, чтобы нам дали машину.

Мы час ехали от Портлэнда к горе Сент-Хеленс, но добрались к полуночи. Почти ничего не было видно. Вулкан еще стоял неподалеку, но, когда я сосредоточился на нем сквозь магию в воздухе, напряженная энергия дрожала вокруг него. Мне не нужно было анализировать дальше, чтобы понять, что он вот-вот извергнется.

Никто не пошел по горе посреди ночи. Мы проверили округу во тьме, остановились у дороги вдали от зоны риска и решили поспать. Нам не хватит магии, чтобы хоть немного помочь, если будем уставшими. Я наколдовал, чтобы магия разбудила меня в случае землетрясения, но чары еще не сработали.

Эми подняла сидение и включила радио, я перебрался на пассажирское место впереди. Местные новости обсуждали грядущий музыкальный фестиваль. Она покачала головой, поджав губы.

— Они не знают, что это будет сегодня, — сказала она. — Что ты видишь?

Мы смотрели на вулкан сквозь лобовое стекло. На рассвете гора казалась мирной, у основания был лес, на вершине — снег. Но я ощущал напряжение, оно отзывалось в зубах.

— Извержение близко, — сказала я. — Не знаю, насколько. Отправимся к перекрытию на шоссе. Мы не знаем, как рано там соберутся люди.

Новая группа хозяев домов должна была попасть в свои хижины утром. Пока мы летели сюда, мы с Эми решили, что там повлияем лучше всего, раз спасать людей будем только вдвоем. Там многие люди соберутся, чтобы отправиться потом ближе к вулкану.

Эми протерла глаза.

— Покажешь, что делать, хорошо? Я не знаю… Колдовать на людях… С карандашами и листьями удобнее.

— Ты справишься, — сказал я. — Можешь помогать направлять магию к ним, а я буду колдовать, — страх мог убедить людей не идти сегодня к горе.

Мы могли магией перенестись незаметно из машины. И что, если кому-то покажется странным, что все резко передумали? Когда начнется извержение, они будут отвлечены. Они назовут это интуицией или как-то еще, не-маги хорошо объясняли то, чего не понимали. Вреда не будет, зато все наладится.

Круг не одобрил бы этот план. Эффект будет не таким незаметным, как они любили, и не было времени собрать все предложения и получить одобрение. Но я мог показать, что магия могла спасти десятки жизней, не навредив обществу магов, может, тогда они изменят мнение.

И даже если они отмахнутся, я буду знать, что мы спасли десятки жизней.

Эми повернула ключ в зажигании.

— Все это странно, — она сжимала руль. — Я еще никогда не ездила сама. Тут хоть дороги пустые.

— Ты хорошо справлялась, — сказал я.

Она улыбнулась мне. Но нажала на газ, и машина поехала к дороге, а улыбка увяла. Мы пару минут ехали в тишине, разглядывали дороги. Ее костяшки белели.

— Куда поворачивать? — спросила она на развилке.

Я вытащил карту, купленную в аэропорте, из бардачка.

— Посмотрим. Налево, а потом миля, и повернем направо.

Она повернула руль, кусая губу, и я положил карту на панель приборов. Я посмотрел в окно. Я посмотрел на темный склон над деревьями, и дрожь магии отозвалась во мне.

Эми подвинула руки на руле. Ее пальцы отстукивали тихий ритм, карта на панели ударилась о стекло.

Мое сердце дрогнуло, Эми сжалась. Она ударила по педали. Мы остановились посреди дороги.

Эми смотрела на карту, я выдохнул.

— Прости, — сказала Эми. — Я не хотела, — она медленно поехала дальше.

Я перевел взгляд с карты на нее, хмурясь.

— Ты это наколдовала?

— Нет. Не совсем. Просто… Теперь я слышу магию лучше, и порой я… не знаю… не так ее задеваю? Или она меня задевает. Или все сразу. Пока я не напугана, все хорошо.

Ох.

— Ты слышишь вулкан, — сказал я. Конечно, она переживала. Я был на грани, ощущая обреченность. — Большие искажения в природе всегда влияют на магию. Большая сила может сбивать ритмы энергии.

— Это логично, — сказала она. — Но так было уже какое-то время. Еще до того, как мы прибыли сюда.

Я нахмурился.

— Ты говорила, что магия ощущалась странно, но не плохо. Она так беспокоила тебя в Нью-Йорке? Ты колдовала, не желая того.

Эми скривилась.

— Вчера было плохо, но не было времени обсудить это. Я даже не знаю, как это объяснить. Просто магия добирается до меня, а потом я начинаю стучать пальцами, и предметы срываются.

Холод собирался в моем животе. Такая связь с магией могла даже новичка из известной семьи сделать приглушенным. Был велик риск случайного раскрытия сил или нанесения ужасного вреда.

Но так оценивали после лет практики. Может, было нормально так привыкать, когда магия была для тебя новой. Немного практики, упражнений…

Я не знал, какие упражнения подходили для проблемы.

Эми склонилась, глядя на развилку.

— Тут направо?

Я взглянул на табличку.

— Да, тут.

Она ехала по той дороге, я наблюдал за ней. Ее костяшки были белыми, она сжимала руль. Губы были напряжены. Мы поспали всего несколько часов, она все еще была уставшей.

Я был уверен, что правильно прибыл сюда. Но стоило ли брать Эми? Тогда это казалось необходимым, но… Ее капля магии стоила того, что она переживала такое?

Слова мамы вернулись ко мне. Я думал, что Эми важно было тут и помочь… или я хотел показать, какой я герой?

Холод в животе стал сильнее. Я сглотнул. Она была тут. Я защищу ее, как хотел защитить других у горы.

Дорога поднималась и опускалась по холмам. На вершине одного собралось несколько машин. Приехавшие люди смотрели на гору, выглядывая из окон, сидя на капотах, болтая.

С другой стороны дороги стоял трейлер с парой палаток. Высокая антенна торчала из трейлера, женщина возле него возилась с механическим прибором на земле.

— Похоже на стоянку ученых, — сказала Эми, глядя на лагерь. Я помахал женщине, она кивнула.

Никто не взглянул на нас, хоть мои чары, что делали Эми старше, давно выветрились. У них были проблемы важнее, чем то, что мы выглядели младше, чем те, кому можно было самому кататься на машине.

Пару минут спустя мы добрались до закрытой дороги к горе. Пара охранников стояли у столбов, мрачные и уставшие. Они помрачнели еще сильнее при виде нашей машины. Дорога была пустой. Еще никто не доехал.

Я жестом остановил Эми и опустил окно.

— Простите, — сказал я как можно вежливее. — Можете подсказать, откроют ли сегодня дорогу?

Мужчина вскинул брови.

— Вы туда не попадете. Только для владельцев имущества.

Возраст и арендованная машина выдавали, что мы не местные.

— Просто любопытно, — сказал я.

Мой тон и улыбка не влияли. Мужчина фыркнул и отмахнулся.

— Поищите других для своих шалостей, дети.

Эми скривилась и нажала на газ.

— Долго мы тут стоять не сможем.

— Да, — я мог скрыть машину магией, но на поддержание чар часами уйдут силы, которые я хотел приберечь для важного колдовства. — Еще рано. Воскресенье. Как с бензином?

— Половина.

— Хорошо, — я развернул карту. — Почему нам не вернуться и не остановиться с теми наблюдающими? Будем близко, чтобы добраться сюда, и туда ведут несколько дорог. Мы заметим, когда люди поедут к блокаде. Может, те наблюдающие знают, когда откроют путь.

— Похоже на план, — она развернула машину и ускорилась.

— Уже увереннее за рулем? — пошутил я.

Она улыбнулась спокойнее, пока мы ехали по холму.

— Пока дороги пустые, сложно…

Земля дернулась под машиной. Я дернулся в поясе безопасности. Шины заскрипели, Эми ударила по тормозам. Седан занесло, и мы повернулись к горе. Гул заполнил мои уши.

Гора… разваливалась. Половина рушилась в большом оползне. Мой рот раскрылся.

Снежная вершина взорвалась черным пеплом. Мы уставились, а большое облако поднималось в воздух, спускалось по разрушенному склону. Оно все быстрее катилось между нами и вулканом.

Сердце билось в горле.

— Поехали! — хрипло сказал я. — Нужно помочь хотя бы людям в том лагере.

Руки Эми дрожали, но она сжала руль. Шины заскрипели на дороге. Мы взобрались на холм.

Люди забирались в машины. Женщина у трейлера и пара ее коллег спешили, один кричал в рацию в руке. Но пепел летел к нам, летел слишком быстро. Мы не сможем убежать. Вулкан даже не предупредил нас.

Эми остановила машину на краю станции. Я уже открывал дверь, во рту пересохло. Я должен был что-то делать. Или все мы погибнем.

На холме была пара десятков людей. Я прибыл спасти хоть кого-то. Пора это сделать.

Я повысил голос среди гула и грохота падающих камней и деревьев.

— Оставайтесь там! Тогда мы сможем спастись.

Пара фигур повернулась к нам. Одна из машин поехала по дороги. Мою грудь сдавило. Ветер уже летел к нам порывами, нес жар, пепел и едкий запах. Дым над вулканом заполнял небо.

Я забрался на капот машины, оттуда — на крышу.

— Эми!

Она забралась за мной с огромными глазами.

— Что мы…

— Просто пой! — крикнул я. — Что угодно! Зови магию к себе. Я справлюсь с остальным, — я не знала, что делать со своим талантом, но должна была попробовать.

Губы Эми дрожали, но она сжала мою руку и стала петь. Ветер ревел так громко, что я едва мог разобрать слова, но магия покалывала, переходя от нее ко мне. Я собирал ее вокруг себя, сплел свой голос с ее.

— Atque altae moenia Romae…

Я кричал слова из поэмы на латыни, медленно, размеренно, набирая ритм, словно возводя стены, о которых там говорилось. Магия собиралась, проходила через меня быстро и с силой. С каждым переливом моего голоса я добавлял магию в барьер. Легкие сдавило, и я поднимал все дальше непроницаемый пузырь, растягивая его над холмом и людьми рядом с нами.

Барьер не был полностью непроницаемым. Поток пепла врезался в невидимую стену, и я задрожал вместе с барьером. Эми пискнула.

Почти все черное облако летело к нашей впадине, словно заполнило стеклянный сосуд, и полоски тьмы потянулись по невидимой поверхности. Но порывы ветра и немного пепла проникали местами. В нашем сосуде были трещины.

Жар окружал нас. Мое горло сдавило. Я добавил строку о холодном снеге, чтобы остудить немного жар. Кожу покалывало, словно я стоял слишком близко к огню. Я не мог позволить вниманию дрогнуть. Я думал лишь о руке Эми, зажатой в моей, и усилении барьера, пока пепел нападал на него.

Дым проникал в горло. Жар опалял рот, пот стекал по спине. Я повторял строки в сотый раз, не обращая внимания на покалывание связок.

— Эй! — раздался голос у машины, едва слышный за ветром. — Эй, вы что творите? Вы должны…

Машину тряхнуло. Мы с Эми пошатнулись и упали перед лобовым стеклом. Мой голос дрогнул. Барьер сотрясал ветер, и пепла проникло больше.

Я прижался к стеклу, повторял строки, кричал. Строил стену. Остужал воздух. Отталкивал пепел.

Поток пепла прорвался волной сквозь брешь в пузыре. Глаза жалило, но я заметил мужчину, что пытался говорить с нами. Его рот раскрылся, он смотрел на нас, на невидимый барьер перед нами, который терзали облака пепла.

Они не понимали. Не понимали, что мы это делали. Но теперь все, кто обращал внимание, должны были знать.

Не важно. Мы не могли сбиться, пока я сохранял нам жизни. Даже если я чуть не погиб от усилий.

Казалось, прошли часы, и я закрыл глаза. Легкие и горло болели, уколы боли пронзали череп, но я пел. Я толкал все больше магии, усиливая барьер.

Эми вдруг сжала мою руку. Мои глаза открылись. Она указала.

Пепел все кружил у нашего пузыря, но стал рассеиваться. Солнце сияло слабо за облаками над нами. Я видел сквозь дымку деревья и почерневшую траву вокруг нашего убежища. Жар ослабевал. Дрожь триумфа пробежала по мне, и я призвал еще несколько слоев барьера, чтобы он продержался, сколько нам было нужно.

Похоже, худшее прошло. Мы с Эми справились. Выжили. И уберегли всех вокруг нас от извержения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Эми

Моя голова болела, в ушах звенело. Я едва ощущала остальное тело. Голос был сорван, слова было едва слышно. Тонкий ручеек магии, что я направляла неловко в Джонатана, пропал. Но я держала его за руку, словно поддержка помогла бы ему в его огромном колдовстве.

Каждый вдох заполнял легкие дымом. За невидимым щитом Джонатана на вершине холма облака уже медленнее били по барьеру. Они парили, рассеивались, становясь серой дымкой. И ветер утихал.

Лес у холма был в выжженных стволах и обломанных ветках, пепел покрывал кору, как ядовитый снег. Сугробы этого пепла пачкали траву и дорогу вокруг нашей машины, но у нас был островок зелени среди развалин.

Хриплый голос Джонатана утих. Он потирал лоб, разглядывая пространство, что защитил, улыбаясь при этом. Он повернулся с улыбкой ко мне. Я невольно ответила улыбкой, хоть тело болело.

За ним стали шевелиться люди, собравшиеся на холме. Несколько машин поехали, когда побежали первые люди, но они остановились у края магического барьера. Поняв, что им безопаснее оставаться тут, где разрушение прошло мимо, как я полагала.

Пассажиры выбрались. Они смотрели на нас. Все вокруг смотрели на нас, многие открыто пялились.

Мое сердце дрогнуло. Конечно, они пялились. Мы только что призвали щит от извержения из воздуха. Мы показали людям магию, о существовании которой они и не подозревали.

Мы казались им такими же чужими, как искаженный пейзаж вокруг холма.

Холодок пробежал по моей спине, приводя в чувство. Они выглядели не только потрясенно, но и… испуганно? Это было из-за пережитого, или они боялись и меня с Джонатаном? Того, на что мы способны. Того, какими мы были.

— Эми?

Я посмотрела на фигуру, отошедшею от группы у трейлера. Мой рот раскрылся, сердце сжалось.

Папа глядел на меня, его лицо стало нездорового цвета. Мне стоило радоваться. Он был здесь, на станции ученых, целый. Я хоть немного, но помогал его спасти.

Но он так робко произнес мое имя… Он смотрел на меня, быстро моргая, напрягшись…

Словно не знал меня. Словно его дочь была абсолютно неизвестной.

Холодок проник в мои кости. Я сжала руку Джонатана.

— Я… я… — я не знала, что сказать.

Папа тряхнул головой, словно пытался прочистить ее.

— Это невозможно, — пробормотал он. — Нет… не может быть.

Все больше спасенных окружало нас.

— Что это было? — осведомился кто-то. — Что вы вообще сделали?

Джонатан озирался, разглядывал всю вершину холма. Его плечи напряглись.

— Нам нужно идти, — пробормотал он.

Ему не нужно было ничего добавлять. Я поспешила к дверце машины одновременно с ним.

— Эй! — завопил кто-то, а другой крикнул:

— Подождите! — но паника заглушила остальное в моей голове. Просто уйти отсюда. Подальше от этих вопросов, этих взглядов.

Прочь отсюда. Прочь. Сейчас.

Я не вытащила до этого ключ из зажигания. Я повернула его и ударила по педали газа, как только двигатель зарычал.

Мы вырвались на дорогу в дымке за невидимым барьером. Дымка рассеялась достаточно, чтобы я видела путь. На асфальте валялись обломки камней, прутья, а то и целые ветки. Шины ударялись о них. Я с силой крутила руль, чтобы избегать крупных веток.

— Все будет хорошо, — сказал Джонатан, словно уговаривал себя и меня. — Они рады, что живы. Они не знают, кто мы. Это просто… просто будет фантастической историей.

Кусок обломанных досок и черепицы, явно бывший раньше чьей-то крышей, лежал на дороге впереди.

— Не знаю, смогу ли я вернуться в город с такой плохой дорогой, — сказала я, голос дрожал.

Джонатан посмотрел на дорогу. Он потер висок.

— Те чары много из меня выжали, но я должен справиться.

Он пробормотал быструю ритмичную строку. Кусок крыши сдвинулся на пару футов, освобождая место проехать.

В небе над вулканом все еще висел густой столб пепла. Во рту был дым. Пепел, с которым мы боролись — точнее, Джонатан — разнесся на мили вокруг горы.

— Как далеко достало? — спросила я. — Там могли быть другие люди…

— Владельцы домов еще хотя бы не прибыли, — сказал Джонатан. — Мы не видели никого на пути. Удар пепла уже рассеивался, когда по нам ударило то облако — я никак не остановил бы это, будь мы у подножия. Те, кто был дальше, скорее всего, в порядке.

Он звучал так, будто понимал, что слова не успокаивали.

— Мы спасли всех, кого могли, — добавил он.

— Да, — мы спасли моего папу. Но даже эта мысль не прогоняла ужасное ощущение от взгляда папы. И от того, как он произнес мое имя.

Я пыталась отогнать мысль, кивнула на пепел.

— Как нам попасть домой? Самолеты в таких условиях не летают.

Джонатан выдохнул.

— Боюсь, я не могу переместить нас к Нью-Йорку, даже полный сил. Вернемся в аэропорт и посмотрим, что нам там скажут. Мы как-нибудь доберемся домой. И как можно скорее.

* * *

Автобус, другой автобус, самолет и поезд в Манхэттен. Был поздний вечер, и усталость одолела нас. Мы с Джонатаном нашли пару сидений в конце вагона и устроились вместе, я опустила голову на его плечо, он обвил меня рукой. Но уснуть не удавалось.

— Ты молодец, — сказал он, гладя большим пальцем по моему плечу. — Я не могу представить рядом никого лучше.

— Ты почти все сделал, — возразила я.

— Ты помогла больше, чем думаешь. В тот миг, когда нужно было быстро возвести барьер, мне нужна была вся возможная магия. Если бы не ты, я бы не смог создать сильный щит вовремя.

Он серьезно это говорил или думал, что мне нужно это услышать? Голова не хотела думать над его тоном. Я прильнула к нему, жалея лишь, что от него пахнет пеплом, как и от меня. Он поцеловал меня в лоб.

Гул поезда по рельсам не дал бы никому подслушать нас, но я все равно понизила голос.

— Думаешь, это все изменит? То, что мы сделали… для магов и их помощи людям?

Джонатан ответил не сразу.

— Не знаю, — сказал он. — Хотелось бы думать, что да. Мы вдвоем спасли около двадцати жизней. Если бы мы работали все вместе, то спасли бы всех. Пусть они обдумают это.

Вопрос, что тревожил меня с момента, как мы покинули холм, выбрался из моего горла:

— Я смогу рассказать папе о том, что умею делать, обо всем обществе…? Мне нужно что-то ему сказать.

Джонатан крепче обнял меня рукой.

— Пока ничего не говори. Мы еще не знаем, что будет с раскрытием общества… и убедит ли это правящих магов так поступить. Придется ждать.

— И что нам делать сейчас?

Его пауза была еще длиннее.

— Идти домой, — сказал он. — Я сначала поговорю со своими родителями, пойму ситуацию. Если твой папа доберется домой раньше нашей следующей встречи, сможешь сыграть смятение. Он с трудом верит увиденному, так что можно убедить его, что это была не ты.

Я не была в этом уверена. Он назвал меня по имени. Смотрел на меня.

— Я встречу тебя завтра после занятий, и мы поговорим с кем-нибудь из властей, — сказал Джонатан. — Тогда у меня уже будет ответ, обещаю. И мы сможем двигаться вперед.

В мире магии, а не в том, где я жила семнадцать лет? Как долго мне глупо врать папе? И даже если это изменится…

Я слушала гул поезда, а потом все же спросила:

— Думаешь, если маги раскроют обществу, что умеют делать, что мы можем делать, простаки примут нас?

— Вряд ли, — сказал Джонатан. Он не мешкал в этот раз. — Всегда кто-то будет бояться того, что им сложно понять. Ты же видишь, сколько у них конфликтов только из-за того, кто родился в стране. Но мы постараемся сделать лучше. Если не дать шанс, лучше не станет.

Всегда будет кто-то, кто боялся. Я закрыла глаза, вспомнила лицо папы. Слезы подступили к глазам.

А если он уже не сможет смотреть на меня как раньше?

* * *

Такси, оплаченное Джонатаном, высадило меня у моего дома. Я задержалась в теплом ночном воздухе у пекарни. Фонари гудели сверху.

Мне не нравилось быть одной ночью, но идти в квартиру, где мог уже ждать папа, не хотелось. От моей одежды все еще несло гарью. Придется выкинуть эти вещи. Будто потеря одних из любимых джинсов была большой проблемой.

Головная боль утихала. Я подумывала убрать запах чарами, но, как только сосредоточилась на магии вокруг себя, мысли разбежались.

Это было слишком, она вызывала зуд хуже, чем в торговом центре. Невозможно игнорировать. А если она станет громче, когда я попробую ее направить?

Я пошла к магазину на углу, купила пачку чипсов побрела обратно, не открыв пачку. Просто чтобы что-то было в руках.

Придется подняться. Я вдохнула, повернулась к лестнице и заметила фигуру, идущую ко мне по тротуару.

Знакомую фигуру. Я видела дядю Джонатана лишь раз и недолго, но было бы сложно забыть крупное туловище с квадратной челюстью на лице, которое, похоже, всегда было строгим.

Я напряглась, но, что удивительно, лицо мужчины смягчилось, когда он подошел. Он остановился в паре футов от меня, чтобы я не пугалась, и скрестил руки на груди.

— Мисс Эми Сандерс, — сказал он ровным и довольно вежливым голосом.

— Вы — дядя Джонатана, — сказала я, пытаясь понять, зачем он был здесь. В голову пришла мысль. — Вы… Он попросил забрать меня? — Джонатан так быстро сказал семье? Это уже происходило? Меня принимали в общество магов?

Сердце подпрыгнуло. Нет.

Я была не готова. Совсем.

Крупный мужчина попытался успокоить меня жестом.

— Тебе не нужно никуда идти, Эми. Я пришел узнать, могу ли чем-нибудь помочь тебе.

— Мне? — повторила я. — Я, эм… — я слишком устала, чтобы придумать хороший ответ. — Зачем вам это делать?

— Я служу всему обществу магов, — сказал он с тенью улыбки. — Ты туда входишь. Но ты, похоже, только недавно узнала о своей магии. Немного пугает, да?

Часть меня расслабилась от этих слов — от мысли, что кто-то понимал. Я ведь врала не только папе, но и Джонатану? Притворялась, что с магией мне хорошо, и не хотела видеть, как он посмотрит на меня, если я признаюсь, как мне становится страшно.

Но его дядя уже знал. И звучало так, будто это было нормально.

— Да, — сказал я, стараясь убрать дрожь из голоса. — Это довольно страшно.

Дядя Джонатана кивнул.

— Не удивлен. Могу лишь представить, как это все потрясает тебя. Но я могу помочь.

— Как?

Он указал на темно-зеленую машину в конце улицы.

— Если пройдешь со мной на минутку, мы сделаем сразу кое-что, что поможет тебе управлять силой. Немного облегчит стресс. Если хочешь.

Я обрадовалась так внезапно, что не могла дышать. О, этого я и хотела.

— Это было бы чудесно, — сказала я. — Но… не только я. Папа видел меня сегодня. Он знает… что-то. Я даже не знаю, как начать ему это объяснять.

Дядя Джонатана кивнул, словно понимал все мои тревоги.

— Я могу подойти к нему. Все уладить. А если я тебе скажу, что все в жизни можно сделать прежним?

Ком возник в моем горле.

— Хотелось бы. Но как может быть прежнее… со всем этим?

— Магия может решить все проблемы, если найти правильный угол, Эми, — сказал он. — Почему бы мне не показать тебе? Много времени не займет, но, чем скорее мы разберемся, тем скорее ты продолжишь жить, как хотела.

Мои ноги запнулись, но лишь на миг. Чего мне бояться? Это был родственник Джонатана. Джонатан всегда говорил, что они защитят меня, если увидят, что я могу. Потому его дядя и хотел все уладить, да?

Я обвила себя руками и пошла за ним к машине. Прежняя жизнь. Больше не будет случайных чар? И магия не будет так на меня давить? И не придется ничего объяснять папе?

Я не верила в это, но надежда росла. Разве это не будет чудом?

Я ничего не хотела так сильно.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Джонатан

Порой выбора нет. Есть лишь один приемлемый путь. И ты хватаешься за это обеими руками и ныряешь, надеясь, что боги тебе помогут.

Я так себе говорил, но с тяжестью на душе ждал у школы Эми. Мама с папой встречались с Кругом и многими семьями магов, чтобы решить, что со мной делать. И насчет Эми, наверное. Так что я нарушил еще и обещание, что никуда не уйду, пока они не приняли решение, и отправился за ней.

Они не должны принимать решение, не встретив ее. А на встрече они поймут, как много таланта она уже развила, и примут ее как мага. Я буду спорить с ними, если нужно.

Я посмотрел на киоск с газетами на краю тротуара. Фотография пепла над город Сент-Хеленс заполняла первую страницу «New York Times». Но я уже знал, что внутри на четвертой странице была короткая заметка про группу людей, заявлявших, что их спасло что-то вроде магии.

Я видел интервью с некоторыми из тех людей по телевизору утром.

«Не знаю, кем они были и как сделали это, — едва дыша, рассказывала женщина, — но я могу лишь сказать спасибо. Это было поразительно».

Она была самой разговорчивой из группы, но все они благодарили и восхищались, хоть и были в смятении. Не было вил и криков ужаса. Даже самый строгий маг назвал бы их реакцию на разоблачение положительной.

Колокол зазвенел в здании школы, и я пришел в себя. Через миг стали выходить ученики. Я покачивался на ногах, искал рыжие волосы Эми в толпе.

Вот. Она расслабленно шагала с парой девушек, с которыми я ее уже видел раньше. Мне стало немного легче от ее улыбки. Если она поговорила с папой, то разговор, похоже, прошел неплохо.

Она не поднимала головы, пока они втроем шли по дорожке. Я же говорил ей, что встречу ее после уроков? Я так устал к концу дня, что мог подумать так, а не сказать.

— Эми! — позвал я.

Она вздрогнула. Оглядела толпу, скользнула по мне взглядом, не остановившись.

— Эми! — я помахал рукой.

Она отыскала меня взглядом. Нахмурилась. Одна из подруг подтолкнула ее, и Эми повернулась к девушке, качая головой и смеясь.

Я прошел ближе к ней. Она замерла, хмурясь.

— Ты хотел со мной поговорить? — сказала она.

Что происходило? Она почему-то играла?

— Конечно, — сказал я. — Я пришел за тобой. Я вроде говорил тебе вчера.

— За мной? — повторила она, растерявшись сильнее. — Прости. Не знаю, откуда ты знаешь мое имя, но я тебя не знаю.

Нет. Только не это. Она смотрела на меня пусто и невинно, словно на самом деле понятия не имела, кем я мог быть.

— Эми… — сказал я, словно повторение ее имени привело бы ее в чувство. — Это я. Это…

Ее пальцы сжали лямки рюкзака. Я понял с уколом в животе, что она нервничала. Из-за меня.

Из-за странного парня, которого она не узнавала, а он знал ее имя и пытался поговорить с ней, словно что-то ждал от нее.

Я не мог давить, когда она так выглядела. Когда она так на меня смотрела. Она честно не знала, что происходит.

— Прости, — я отошел на шаг. — Забудь.

Она нахмурилась, а через миг повернулась к подругам. Я проводил ее взглядом, мысли кипели. А потом я напрягся.

Черный лимузин стоял на другой стороне улицы чуть дальше. Черный лимузин, как у членов Круга, когда они выезжают в город. И дядя Реймонд прислонялся к нему. Он встретил мой взгляд и скрестил руки на груди.

Я сжал кулаки. Я перешел на ту сторону и направился к нему с таким гневом внутри, что меня поражало, как я не кричал на него по пути.

— Что вы с ней сделали? — сказал я. — Она не узнает меня. Она была… Вы все забрали.

Дядя Реймонд смотрел на меня, щурясь.

— Я подозревал, что ты придешь. И я ничего не забрал. Магимедиик, специализирующийся на ментальных процессах, убрал воспоминания о тебе и столкновениях с магией из ее разума. И у ее отца. Стоит благодарить меня.

— Благодарить? — пролепетал я. — У нее есть магия. Есть право использовать ее. Нельзя просто…

— Я убрал за тобой, — сказал дядя, будто я не говорил. — Ты ведь даже не видел, как бедняжка разваливалась от давления? Ты не имел права втягивать ее в мир, к которому она ни капли не готова. Хотя это не худший из твоих проступков.

Он мрачно смотрел на меня, я отвечал тем же. Разваливалась? Эми была немного растеряна, но мы во всем разбирались. Он не дал мне — или ей — шанса.

— Если у нее еще есть магия, можно хотя бы…

— Если снова подойдешь к ней, попытаешься как-то связаться, Круг выжжет ее магию. Поверь, они будут следить. Ты этого для нее хочешь?

Стальной блеск его глаз показывал, что он был серьезен. Мне стало не по себе.

— Нет. Не надо так, — пока у нее была связь, она могла узнать правду о себе позже. Со мной или без меня.

Последняя мысль ранила сильнее, чем я ожидал. Я знал Эми меньше месяца. Но она пробралась во многие мои мысли с тех пор. Я заботился о ней больше, чем о какой-либо девушке. Я хотел, чтобы она раскрыла свои силы, проявила себя…

Я стиснул зубы, горло болело. Из-за заботы о ней на меня давила угроза дяди Реймонда. Потому Круг еще не выжег ее, да? Чтобы могли пригрозить мне.

Пока что.

— Я хочу поговорить с отцом, — сказал я. Если я уговорю его, если мы выступим вместе, может, это правление пошатнется.

К моему удивлению, дядя тут же потянулся к задней дверце лимузина.

— Заходи, — сказал он. — Мы все равно должны отвезти тебя домой.

Я сел и обнаружил отца у дальнего окна. Я сел напротив него, покраснев. Я обещал ему, но нарушил обещание, придя сюда. И разговор ночью был еще свежим в голове.

Папа напряженно улыбнулся мне, взгляд был прямым, но не злым. Дядя Реймонд сел рядом с ним.

— Думаю, теперь ты не унесешь себя чарами от разговора? — сказал папа ровным голосом.

Я покраснел еще сильнее из-за взгляда дяди Реймонда.

— Я сделал, что было нужно, — сказал я. Нужно было сдерживать гнев. Они не отнимут это у меня. — Ты согласен с тем, что ей стерли память? — спросил я, лимузин отъехал. — Она училась. Она легко начала колдовать сама. Она должна быть магов.

— Джонатан, — сказал папа тем же ровным тоном. — Я не буду с тобой спорить насчет этого. В идеальном мире она была бы магом, — дядя Реймонд фыркнул, но папа игнорировал его. — Но мы живем не в идеальном мире, а подстраиваемся под свой.

— Как это понимать? — рявкнул я. — Можно тогда сказать: «Какое дело до принципов, если они стали нам неудобными?».

Он медленно выдохнул.

— Нам просто нужно решить, какие принципы важнее в данной ситуации. Мне не нравится, как сейчас работает общество магов, но это не изменится за один миг, что бы мы ни делали. Когда и если мы начнем объединяться с не-магами, процесс будет долгим. Мы не можем помочь таким, как Эми, когда не можем даже начать изменения. У нее еще вся жизнь, есть любимые люди, и это не связано с ее магией.

Я вспомнил вопрос Эми, можно ли рассказать ее папе. И как она расстроилась, когда я говорил о не-магах. Конечно, она была привязана к той жизни. Она знала только ее.

— Мы должны как-то найти баланс, — сказал я.

— Мы не готовы сейчас к этому, — сказал папа. — Было бы много боли. Она оказалась бы изгоем в обоих обществах. Этого ты хотел бы для нее?

Я был бы с ней. Я хотел так сказал. А если она решила бы, что я ей больше не нужен? К кому тогда она пошла бы?

Она оказалась бы изгоем с одной стороны, монстром с другой.

Я не хотел верить, что так обернулось бы, но в глубине души гнев угасал. Она выглядела счастливо, когда выходила сейчас из школы. Когда в последний раз я видел ее такой расслабленной рядом с собой?

Если я буду сражаться, то ради нее, потому что так для нее было лучше, или ради своей гордости?

— Нет, — тихо сказал я. — Я бы такого не хотел. Она не этого заслуживает.

— Вот, — сказал дядя Реймонд. — Может подумать об этом, пока дожидаешься слушанья. Потому что, поверь, после этих выходных Круг тебя так не оставит.

Мне было нечего сказать, особенно ему. Я молчал всю дорогу домой. К счастью, дядя остался в лимузине, а мы с папой вышли. Папа кивнул ему, и дядя Реймонд скривился. Мы вдвоем ушли в дом.

Я повернулся к лестнице в свою комнату, но папа поймал меня за плечо.

— Джонатан, — он пристально посмотрел мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь тем, что ты сделал на этих выходных.

— Что? — выпалил я. — Тогда почему ты… ты пытался остановить меня все время. Даже там, с дядей Реймондом…

— Я говорил правду в машине, — перебил он. — Мы не готовы принимать магов из общества не-магов. Но отправиться в Вашингтон, помогать людям с магией… Ты очень рисковал. Я уважаю то, что ты пытался сделать, и что ты смог сделать, переключив внимание только на себя.

Я помнил, что сказала мама, как он переживал, что раскроется все общество раньше, чем они были готовы.

— Я не собирался делать ничего такого открытого. Просто… Я мог сделать лишь это, когда пришлось действовать. Я должен был спасти себя и Эми… и я не мог дать тем людям умереть, только чтобы сохранить секрет.

— Потому что ты такой, — сказал папа. — Знаю, ты был недоволен мной из-за того что я сделал и не сделал… Я начинаю думать, что моим лучшим достижением в жизни было то, как я вырастил детей, чтобы они видели все лучше меня, — он криво улыбнулся мне. — Многие злятся на тебя за такой поступок, но это вызвало много обсуждений. Они увидели пример, как магия может помочь, и это вызвало интерес тех, кто стоял до этого в стороне.

Мое сердце дрогнуло.

— Они говорят, что мы должны объединиться?

— Да. Такие большие перемены не произойдут быстро, но могут произойти. Ты начал разговор, что проложит путь миру, где такие, как твоя Эми, смогут попасть в общество магов почти без проблем.

Надежда вспыхнула в моей груди, но ее притупила одна мысль:

— И где пока будет Эми?

Папа вздохнул.

— Пока что смирись с тем, что ей лучше жить своей жизнью. Быть немного странной, но не пугающей. Не волшебной. Ей лучше не знать.

— А если мы начнем объединяться?

— Там и посмотрим, — он сжал мое плечо. — Я понимаю, она много для тебя значит. Но, даже если ты не веришь, что так для нее лучше, подумай, как лучше для всех. Люди будут смотреть на тебя, чтобы решить, можно ли брать с тебя пример.

Продолжать не нужно было. Если я буду думать об одной девушке, то буду выглядеть как влюбленный подросток, а не умный мятежник. Я потер лицо. Что важнее? Эми, способная колдовать сейчас, или мир, где все, как она, смогут жить, не теряя часть своей жизни?

— Хорошо, — сказал я. — Мне нужно переживать из-за слушания?

— Я буду с тобой, — сказал папа. — Мы пройдем это вместе. До конца, — он улыбнулся шире. — Идем со мной. Думаю, тебе нужно быть частью разговора, что ты начал.

Он повел меня в гостиную. Там уже звучал гул голосов.

Я замер на пороге. Около двадцати лиц повернулись к нам. Там была мама, Карл Тамзин, профессор Канеко. Я узнал смутно еще нескольких. И не мог не смотреть на двоих.

Дед сидел в кресле напротив меня, как король, и я узнал беловолосую женщину из Круга справа от него.

— Джонатан, — сказал он низким серьезным голосом. — Я рад, что ты смог присоединиться. Может, твой недавний опыт даст нам сведения, что так нужны Конфедерации.

Я не сразу отыскал голос. А потом заговорил:

— Надеюсь, так и будет. Особенно, если мы сможем сделать первые шаги к объединению с не-магами.

Уголок рта моего деда чуть приподнялся.

— Думаю, первый шаг ты уже сделал, юноша. Но мы хотим обсудить следующие. Если готов.

Решимость заполнила меня.

— Абсолютно, — сказал я, сев в свободное кресло.

Риск и время с Эми были не напрасными. Я сделаю мир таким, как ей нужно. Что бы ни случилось, я закончу начатое.

* * *

Почти сорок лет спустя маги будут жить открыто среди не-магов. Но эта свобода принесет новые ограничения, заставляющие шестнадцатилетних бороться за свою магию. Узнайте больше в «Беспощадной магии».