Разрываемая

Глава 6

Мак видел, как закрылась Изабель, как только они вернулись в дом Карасов. Она воодушевилась после видения у шкафчика Анджелы, потому что информация о бежевых шкафчиках оказалась полезной. Хоть и не открытая для использования, новая раздевалка и зона отдыха все равно находилась в пределах досягаемости. Учитывая местонахождение припаркованного Приуса Аманды и ее последнюю известную локацию в лекционном зале, строительная зона приобретала ясный смысл — короткая дорога между двумя точками. Хоть это и не дало никаких улик, Мак все равно сумел воспользоваться этой информацией. Медицинский центр УЮК был оборудован несколькими сотнями камер. Учитывая теоретический путь, которым Аманда добиралась до машины, это сужало количество записей видеонаблюдения до такого, которое реально можно просмотреть.

— Это хорошие новости.

Снаружи наступала ночь, и сержант Диксон ехал по городским улочкам, чтобы доставить их обратно в Хэнкок Парк, а не сидеть в пресловутом Лос-Анджелесском часе-пик, который больше напоминал парковку. Они втроем разговаривали о дороге через строительную зону и о том, как она наверняка немедленно привлекла внимание Священника. Хоть сержант и удивлялся, что убийца нанес удар так скоро, учитывая его предыдущую схему с месяцами бездействия, Мак заметил, что ему не удалось убить Эсме и нанести увечье, которым он обычно отмечал своих жертв. Какую бы фантазию он ни воплощал, она не была закончена. Но Изабель придерживалась того же мнения, что и сержант. Поиски Священника не дали результатов, но его ориентировка широко транслировалась всюду, его лицо видели — она сама и Эсме.

И это была одна из причин, по которой у Бена был личный интерес к делу. Он понимал, что его дочь может оказаться единственным человеком в мире, который мог дать показания против этого серийного убийцы, и даже сейчас она восстанавливалась дома, снаружи была припаркована полицейская машина, а в доме постоянно присутствовали агенты ФБР. Когда они вошли в гостиную Карасов, Мак заметил усталость на лице своего наставника и то, как он за недели постарел на несколько лет.

— Почему бы тебе не отправиться домой, Бен, — сказал Мак. — Я договорился, чтобы один из агентов подменил Шэрон на случай еще одного звонка или обнаружения чего-то на видео, но пока мы ничего не можем сделать.

Анализ записи специалистами из Вашингтона принес мало пользы. Криминалист-лингвист не сумел выделить сленг, который мог бы определить возраст Священника, или какой-то технический жаргон, способный намекнуть на его опыт работы. К сожалению, тот факт, что он обладал хорошей дикцией и грамматикой, но в то же время мог сквернословить, описывал огромную часть мужского населения.

Родителей Анджелы не было в гостиной. Правоохранительные органы представляли один офицер полиции в униформе, Шэрон, и еще один специальный агент. Как и было запрошено, Шэрон послала все свободные глаза и уши просматривать записи камер видеонаблюдения в госпитале. Изабель и сержант Диксон держались позади, оставаясь у входной двери.

Трель колокольчика у двери сообщила о прибытии замены для Шэрон. Сержант Диксон указал ему в нужную сторону.

— Знаешь, — сказал Бен, медленно направляясь к передней двери. — Ты можешь остаться у нас. Анита и Эсме будут рады.

— Очень любезно с твоей стороны, — сказал Мак, пока его разум подыскивал любой повод не ехать. Единственное место, где он хотел находиться — рядом с Изабель. — Но мы с Шэрон уже сняли отель, и думаю, все мы устали, — темные круги под глазами Бена сообщили Маку, что он согласен. Более того, Бен выглядел так, будто похудел. Несмотря на желание быть здесь и видеть, как Священника наконец-то поймают, Мак предположил, что Бен переживает собственный кошмар. Медленное восстановление Эсме стало ежедневным напоминанием. Ей понадобится по меньшей мере еще две операции, чтобы залечить травмы колена, и возможно, она больше никогда не будет бегать.

— Ага, — согласился Бен. — Долгий был день, — он кивнул сержанту и намеренно проигнорировал Изабель, открывая входную дверь и поворачиваясь к Маку. — Еще раз спасибо, Мак, — сказал Бен, протягивая руку. — Увидимся утром.

Когда они обменялись рукопожатием, Мак сказал:

— Отдохни, а завтра утром начнем по новой.

Бен направился к своей машине, а Мак, Изабель, сержант Диксон и Шэрон собрались на подъездной дорожке. Арендованная машина Мака ждала на другой стороне дороги, а внедорожник сержанта стоял на обочине. Но когда они приблизились к автомобилям, Мак осознал, что им с Изабель придется отправиться разными путями. Ему нужно отвезти их с Шэрон в отель.

— Я с радостью подброшу Шэрон до отеля, — сказал сержант Диксон. Ошарашенный, Мак бросил на него быстрый взгляд. Но лицо сержанта ничего не выдало, как будто это было самым естественным предложением. — У вас есть чемодан? — спросил Диксон у Шэрон.

— В багажнике, — ответила она совершенно беззаботно, и они с Диксоном направились к арендованной машине.

Они знают о нас с Изабель?

Бен уже отъехал, и разблокировав дверцы машины через брелок, Мак посмотрел на Изабель. Она стояла на расстоянии касания, ее янтарные глаза спокойно смотрели на него.

— Не спрашивай об этом, — тихо сказала она.

Мак и не собирался, ни на секунду, но он и не осознавал, насколько прозрачной была его реакция. Лишь звук закрывшегося багажника внедорожника привлек его внимание.

— Увидимся завтра, — сказал сержант Диксон, садясь на водительское место.

Мак услышал, как закрылась дверь Шэрон, хоть он ее и не видел.

— Спасибо! — ответил Мак.

И вот так он остался наедине с Изабель.

***

Хоть Изабель и осознавала, что сама торопилась, Мак, похоже, летел на всех парах. Они чуть ли не бегом поднялись по лестнице к ее квартире, и как только дверь захлопнулась за ним, руки Мака обхватили ее лицо, и его губы внезапно завладели ее ртом. Их зубы клацнули друг о друга, но Мак, казалось, этого не заметил. Его губы были горячими и требовательными, прикосновение его рук напоминало раскаленное клеймо. Но его ладони быстро оставили ее лицо, и Мак немедленно полностью расстегнул молнию ее платья. Не переставая идти. Быстрым шагом, заставлявшим Изабель пятиться еще быстрее, они уверенно двигались к спальне.

Мак не тратил времени впустую, и Изабель это устраивало. Ее руки сдирали его одежду, оставив пиджак в гостиной, галстук возле кухни, а рубашку — в коридоре. Ее платье оказалось стянутым через голову, и все еще пятясь назад, Изабель наблюдала, как сокращаются точеные мышцы на прессе Мака, пока он сбрасывал одежду на пол спальни. Мускулы его больших рук перекатывались, и Изабель посмотрела туда, где его узкая талия скрывалась под брюками. Он расправился с ее лифчиком, а она одновременно расстегнула его ремень.

Его тело было таким же изумительным, как она помнила. Широкие покатые плечи, мышцы груди, слегка поросшие темными волосами, выпуклые мышцы на ребрах, спускающиеся к узким бедрам. Изабель приспустила брюки и трусы-плавки, вес ремня помогал ей в этом. Тонкая полоска волос спускалась посередине его рифленого пресса, но его одежда не упала ниже, зацепившись за выступающую эрекцию. Изабель собиралась стащить брюки Мака ниже, но тут ее ноги уперлись в кровать, и она упала на спину. Изголовье ударилось о стену, когда Мак последовал за ней на кровать, наклонился над ней и резко сдернул ее трусики. Ее туфли упали на пол, когда он сбросил их легким движением.

Мак быстро вытащил презерватив из кармана брюк, спустил трусы и брюки до середины мощных бедер и надел защиту. Не потрудившись до конца стянуть брюки, но сбросив ботинки, он забрался на кровать, все его гибкое и мускулистое тело двигалось, как могущественный хищник, исключительно животный и невероятно мужественный. Изабель развела ноги, уже увлажнившись для него, и когда Мак навис над нею, она ощутила, как его твердый ствол скользнул по внутренней стороне ее бедер. Изнывая от отчаянной нужды, двигавшей ею, она приподняла бедра, и его набухшая эрекция скользнула прямиком в нее.

***

Мак громко застонал и услышал, как Изабель под ним резко втянула воздух. Они идеально подходили друг другу, и когда он скользнул в ее горячие глубины, это ощущение оказалось еще роскошнее, чем он помнил. Мак вошел глубоко, изгибая спину и устраивая ноги между бедер Изабель, и выпрямил руки. Она была такой готовой, и момент, о котором он фантазировал каждую ночь, наконец-то настал.

— Изабель, — прошипел он, отводя бедра назад и окидывая взглядом все ее тело.

Она лежала под ним обнаженной, ее пышные груди с розовыми вершинками тяжело вздымались при каждом вздохе, гладкая как атлас кожа напряглась на ее невероятно плоском животике. Мак наблюдал, как кремовая плоть ее бедер приподнялась над постелью, и ее вход ткнулся навстречу его длине. Мак медленно выскользнул наружу, наслаждаясь ощущением ее теплой плоти вокруг себя, наблюдая, как ее мягкий животик напрягается и расслабляется, ее холмик приподнимается под ним, пока необходимость толчков не стала слишком сильной. Одним движением он вошел в нее до упора, наблюдая, как подпрыгнули ее идеальные груди от удара, и услышав ее прерывистый стон. Ее бедра обхватили его, толкаясь и приподнимаясь, ища наслаждения, к которому он сам стремился.

Мак снова отстранился и вдолбился в нее. Упругая плоть разошлась, и ее влажный центр вновь поглотил его. Но тихий крик удовольствия, изданный Изабель, стал для него как бензин для пожара, хоть и приглушился нарастающим шумом крови в ушах. Его бедра начали двигаться, разбухшая плоть вминалась в нее. Яростным взрывом толчков, от которых тряслась вся кровать, Мак жестко вколачивался в нее раз за разом. Как будто наверстывая упущенное время, его тело бешено напряглось, ведомое неконтролируемым ритмом. Его спина выгнулась, ягодицы сжались, пах толкался вперед, вбиваясь в нее. Хоть Мак погружался глубже с каждым ритмичным толчком, он не мог ею насытиться. Каждый мускул его тела напрягся, чтобы наполнить ее, и к неверию Мака, Изабель подавалась навстречу ему, встречая каждый толчок. Она была великолепной, ее фигуристое тело извивалось, буквально вибрируя в ответ на его неустанные толчки.

Дыхание Изабель вырывалось прерывистыми вздохами, горло Мака горело, но он не останавливался. Все это походило на сон, и он ожидал, что вот-вот проснется, как это случалось много раз, но единение их тел было настоящим. Изабель была настоящей. И желание погрузиться в нее, затеряться в экстазе, не утихало.

Несмотря на то, что его бедра продолжали двигаться в свирепом ритме, Мак опустился к ее содрогающемуся телу, подхватил рукой под спину и быстро перекатился.

***

Хоть Изабель и оказалась наверху, толчки Мака не прекратились ни на секунду. Снова и снова он входил в нее, наполняя самые глубинные ее части, пока она не перестала понимать, от чего испытывает эту ноющую боль — от желания или от его диких толчков. Она скакала на нем, раскачивалась на его бедрах, отчаянно втягивая воздух в легкие. Даже под ее весом его таз вскидывался вверх, пресс напряженно сокращался, и все тело едва не сгибалось пополам. Каждый мускул и жила в его прекрасном теле работали для наслаждения. Его кожа блестела от пота, глаза крепко зажмурены от усилий. Вид Мака, охваченного глубочайшими муками страсти, был таким эротичным, что Изабель не могла отвести взгляда.

Без предупреждения Мак внезапно сел, одной рукой упираясь в кровать позади себя, а другой проводя по ее спине. И в этот раз, когда его бедра в очередной раз толкнулись вверх, Мак жестко надавил на плечи Изабель.

Из ее легких вырвался хрип, и его эрекция разбухла еще сильнее, его огромный ствол наполнил ее до предела. Изабель закричала в мучительном экстазе, но его бедра продолжали свои бешеные движения, а рука продолжала в нужный момент опускать ее еще глубже. Вновь и вновь Мак вонзался в нее, и все его тело сотрясали конвульсии. Вновь и вновь Изабель полностью отдавала ему свое тело. Но повторяющиеся удары раскрывали ее естество, растягивали стенки ее тела, задевая сладкое местечко, и глубоко внутри зародился укол острой боли, который тут же повторился. Ее пальцы вонзились в его плечи, бедра начали подрагивать. Пронзительное жалобное хныканье сорвалось с губ Изабель, и нижняя часть ее туловища зашлась в спазме безумной нужды.

Мак крепко стиснул ее, все еще толкаясь между ее ног, вбиваясь выше, хрипя с каждым новым толчком. Воздух вырывался из его рта, обдавая ее тело, и между ног начал зарождаться новый жар. Знакомое напряжение начало скручивать низ живота, ее сладкое местечко запульсировало ослепляющим желанием. Ее измученный бугорок плоти оказался зажат между ними, его толчки сокрушали его, и когда спираль наслаждения грозила разорвать ее надвое, Изабель жестко стиснула его набухший член.

Боже, он ощущался как чистая сталь. Наслаждение смешалось с болью, и обрывистый стон Мака сообщил Изабель, что он тоже это почувствовал. Но он все равно продолжал вдалбливаться в нее, яростно и неукротимо, громко хрипя и насаживая ее на себя. Изабель окатило волной ощущений, и она стиснула его непроизвольной конвульсией. Ее оргазм накатил из ниоткуда, как внезапный удар, и у нее перехватило дыхание. Ее внутренние мышцы стискивали его, яростно, великолепно, и также неукротимо, как его толчки, и все ее тело задрожало.

Но когда крещендо страсти грозило унести ее прочь, Изабель опустила руки на вздымающуюся грудь Мака, ее пальчики в перчатках нашли его соски и сжали.

***

Мак почувствовал, как его спина сама собой выгнулась, плечи впечатались в матрас. С мучительным криком освобождения он взорвался внутри Изабель. Ее пальчики быстро снова нашли его соски, и Мак громко застонал, когда удовольствие в затвердевших горошинках и экстаз в его паху слились воедино. Его горячее семя выстрелило вверх, полное освобождение затопило его тело таким мощным потоком, что Мак едва не сошел с ума. Руками он сжал свою голову, как будто она угрожала взорваться, и вцепился в волосы, а невероятный оргазм забросил его еще выше.

Его напряженный ствол продолжал подергиваться в ней, и Мак был уверен, что прорвал презерватив, но остановиться было невозможно. Пульсирующие волны наслаждения прокатывались по вздувшемуся члену. Ее напряженное лоно конвульсивно содрогалось вокруг него, ее пальцы сжимали его ноющие соски, и его оргазм накрыл очередным жгучим взрывом. С его губ сорвался прерывистый стон, Мак едва не вырвал себе волосы, содрогнувшись всем телом. Сперма выплескивалась вверх толчками мучительного наслаждения, и он понимал, что единственный способ прекратить это — убрать ее руки.

Но он не мог.

Вместо этого Мак забылся во сне наяву, его торс содрогался, спина выгибалась, он чувствовал ее вес на своих бедрах и то, как ее пальчики теребят болезненные соски. Его ноющий ствол снова дернулся в ней, но он больше не мог стонать или кричать. И когда последняя цепочка судорог выдоила его досуха, одна за другой, а ее пальцы снова сжались в нужный момент, Мак мог лишь ритмично хрипеть, невыносимо больно и изумительно твердея глубоко в ней, пока последние капли его семени не выстрелили в финальном моменте болезненного блаженства.

Все его тело обмякло. Лишь глубокие прерывистые вздохи приподнимали его грудь, и Изабель наконец отпустила его соски. Хоть это тоже причиняло боль, Маку было уже все равно. Он почувствовал, как она скатилась с него и тяжело рухнула на постель рядом. Несколько минут их затрудненное прерывистое дыхание, хриплые неровные вздохи были единственным звуком в спальне.

Мак хотел встать, сходить за водой, забраться под простыни, но накрывшее его глубинное умиротворение стало слишком тяжелым одеялом. Несмотря на то, что руки и ноги ощущались свинцовыми, а глаза отказывались открываться, он подвинулся ближе к Изабель, помог ей устроиться на изгибе его руки, и только тогда осознал, что так и не снял брюки и трусы. Но когда ее головка устроилась на ее плече, Мак шумно и абсолютно удовлетворенно выдохнул.

— Я тоже по тебе скучал, — прошептал он и ощутил, как Изабель улыбнулась.