Развод. Без права на прощение

Глава 1

— Никуда Крис не уйдёт, — самоуверенно заявил мой муж. Он откинулся на спинку кресла и провел ладонью по тёмным волосам. При этом его голубые глаза блеснули огнем. Я замерла на входе на террасу, зачем-то спрятавшись за качелями. Платье цвета молодой зелени обмотало ноги. Туфельки на низком каблучке вросли в землю, а я не могла понять, почему я должна уйти?

Сегодня мы отмечали четырёхлетие нашего сына Мирона, и пока дети развлекались на пенной вечеринке, я выгадала момент побыть с мужем, но он, видимо, был занят.

— А если она все же узнает про твои похождения и твою рыжую? — усмехнувшись, уточнил наш друг семьи Данил.

Меня не было видно, но я прекрасно могла рассмотреть мужчин: Герман, который по случаю праздника сменил строгий костюм на светлые бежевые брюки и свободную льняную рубашку и Даня в джинсах и майке.

— И что? Никуда Крис не уйдёт. Не в свою ж деревню ей возвращаться. Тем более рыжая это экстрим и кайф, а моя Крис… — муж цокнул языком.

Мои пальцы похолодели. Я чуть не опрокинула на землю поднос с напитками и фруктами.

— Крис… она хранительница очага. Мать моего сына. И вообще это разное. Рыжая — это огонь. Она такое вытворяет в постели, что Крис никогда не сделает. И я ничего менять не собираюсь. Как говорится, хороший левак укрепляет брак…

Сердце пропустило удар. Губы дрогнули. А ладони стали влажными. Липкий пот выступил на спине.

Я сделала один шаг вглубь кустов цветущего жасмина и тяжело задышала.

Что говорил Герман?

О чем?

Что я никогда не сделаю?

От шока до меня со скрипом доходил смысл сказанных мужем слов.

— А как ты умудряешься не спалиться? — встал с кресла Даня и шагнул к окну. Полы террасы тихо скрипнули. Я совсем провалилась в кусты. Нервно сдавила побелевшими пальцами поднос и сквозь гул собственного сердца старалась расслышать, что ответит муж.

— Крис же домашняя девочка. Ей дела нет, сколько времени я провожу на работе… А рыжая… Она такая, что в любой момент, в любом месте готова, даже в туалете ресторана на обеде… — Герман протяжно свистнул. Послышался звон бокалов.

Я прикрыла глаза.

Нет.

Этого же не может быть. Герман…

Мы же любили друг друга, уважали. Мы так давно вместе, что я и подумать не могла…

Восемь лет брака.

Счастливые восемь лет, за которые мы оба росли, вставали на ноги, и Герман из маленькой конторы сделал целую компанию. Он был архитектором, а я когда-то давно реставратором.

Мы начинали вместе. Я пришла как наемный сотрудник, а потом…

А потом короткий роман, который обернулся свадьбой.

Несколько лет упорной работы. Герман с ног валился от усталости, когда все деньги вкладывались в бизнес, а я один кусок мяса умудрялась на неделю растянуть. Безденежье, и первый раз ничего не вышло. Мои бессонные ночи, когда я дописывала за студентами из строительного дипломы. Герман, который по утрам ездил разгружать фуры, а к полудню бежал на работу, чтобы хоть как-то исправить ситуацию.

Только потом через все это дерьмо у нас вышло, у нас получилось. Мы выбрались. Муж стремительно стал подниматься вверх, а я пошла в долгожданный декрет.

И все это разрушено, да?

— Крис тебя не простит, если узнает, — глубокомысленно заметил Данил и провел указательным пальцем по ободку бокала, а я вздрогнула при звуках своего имени.

— Крис ничего не узнает, Дань, — отмахнулся муж. — А даже если и так… Четыре года в декрете, она за все это время растеряла своих клиентов. Работы нет. Я денег не дам. Дома нет. Ей некуда идти…

Эти слова словно полоснули меня по горлу. В голове встала картинка удобной покорной жены, с буклями на голове, в розовом фартуке и готовящей пироги.

И это была я.

— Гер, — тихо сказал Даня. — У женщин есть одно чудовищное состояние. Когда им больно, они готовы разнести к чертям не только свою жизнь, жизнь любимого, но и себя разрушить. До основания. Они настолько безумные в своей ненависти, что готовы себя уничтожить. А теперь представь, что они способны сделать с изменником?

Я затряслась от этих слов. Потому что действительно была уничтожена. Уже ощущала всю боль в мертвой от признаний мужа душе.

— Дань, не нагнетай, — фыркнул муж. — Погоди, мне моя звонит. Да, Насть…

Я похолодела.

Любовницу он называл «моей».

— Я же говорил, что у сына день рождения, — хмыкнул Герман и прошёл вдоль террасы. — Нет. Я понимаю, что хочешь сегодня увидеться…

Сколько раз вот так Герман уезжал на работу, а сам был со своей любовницей? Сколько времени я такая дура? Сколько времени я ждала его? Сколько я ещё не знала?

Слёзы сдавили горло, и я, боясь вздохнуть, сделала шаг назад.

— Да, потом я везу семью на море. Настен, ну мы обсуждали, что я не могу остаться… — продолжал муж, а я все отступала назад. Ветки жасмина царапали лицо, а белые цветы опадали на землю. — Но я постараюсь что-нибудь придумать. Может тебя с собой возьму…

Последние слова мужа стали выстрелом в упор. Я потеряла равновесие, с подноса на землю упали бокалы. Звук был такой словно я об стену их разбила. Губы задрожали. Я не хотела, чтобы Герман видел меня. Смотрел на униженную и растоптанную.

Не хотела…

Он не должен узнать, что я в курсе.

— Эй, кто там, — спросил Даня, выглядывая из окна террасы. Я резко присела на корточки, а по ступенькам спустился муж.

Его взгляд скользил по кустам. Я кожей ощущала его прикосновения. Мое дыхание остановилось, и я судорожно старалась унять бешеное биение сердца. Герман сделал шаг вперёд. Склонил голову к плечу, словно рассматривая меня сквозь ветки жасмина.

Нет. Пожалуйста.

Если он узнает, если он поймёт…

Господи, что будет с сыном? На его празднике родители решили развестись.

Герман дотронулся до перил и снова шагнул вперёд.

Я зажмурилась.

Хоть бы не заметил. Хоть бы…

— Крис, это ты? Кристин?

Глава 2

Я задержала дыхание. Муж стал озираться по сторонам, но никого разглядеть не смог. Он так и не отключил вызов. Сквозь стук своего сердца я слышала, как девица что-то тараторила. Даня вышел следом и огляделся.

— Гер, знаешь пословицу, что на воре шапка горит? — друг положил руку мужу на плечо, похлопал. — Так вот, сейчас я реально увидел как это бывает.

— Да иди ты… — отозвался муж. Сбросил руку с плеча. После чего коротко сказал в мобильный. — Все, мне некогда говорить, вечером позвоню…

Муж ещё раз осмотрел кусты, а я застыла. По щекам текли слёзы и горло болело.

Нет.

Этого не могло быть.

Мы же с Германом все начинали вместе. Делили с ним все невзгоды. Я же была той, которая согласилась на скромную свадьбу в одной из столовых, и была счастлива, потому что не важно было как, мне важно с кем.

С Германом.

На мне не было пышного платья или хрустальных туфелек. Мне не делали макияж и причёску. Я сама заплела себе волосы в ажурную косу и закрепила на ней короткую скромную фату. Герман сам бегал с друзьями, чтобы купить алкоголь подешевле, сам договаривался с кем-то из знакомых, чтобы машина, на которой мы приедем в загс была старым раритетным Мерседесом. И нам ничего кроме друг друга не надо было.

А сейчас оказалось, что я так и осталась той Кристиной, которая поддерживала во всем мужа, а он…

Он изменился.

И изменил.

Я выползла из кустов с другой стороны, и отряхнула подол платья, в котором торчали всякие веточки и листва. Направилась вместе с подносом в детскую зону.

Я боялась, что меня перехватят и начнут говорить, потому что из связного я могла сказать только одно: муж мне изменяет.

Я встала с краю площадки, где пена была повсюду и закрывала ножки столов со сладостями, и дети чуть ли не с ума сходили, дёргая нескольких аниматоров. Мирон носился и кричал громче всех. Ему сегодня можно. Он именинник.

Боже… что с нами будет? Как объяснить сыну, что папа больше нас не любит. Как? Как уйти, как в глаза смотреть общим друзьям?

Как я буду одна с сыном?

Гер прав. Я давно не работала. Я потеряла всю клиентскую базу. Я сама загнала себя в декрет, потому что Мирон был долгожданным ребёнком. И теперь я не понимала, что делать.

Куда я уйду с сыном?

Будь я одна, сразу собрала бы вещи и, плюнув на все, прокричала Герману, что со мной так нельзя, но сейчас от моих необдуманных поступков мог пострадать Мирон.

А вдруг Герман вообще захочет у меня его отобрать?

— Крис! — донёсся до меня окрик мужа. — Вот ты где!

Герман подошёл сзади, обнял меня за талию. Я вздрогнула и чуть не закричала, чтобы он меня не трогал, но в последний момент сдержалась. Только положила ладонь на руки мужа, которые замком легли мне на живот и заставила отпустить.

— Кристин, ты что такая? Будто призрака увидела… — Герман развернул меня лицом к себе и замер, глядя в заплаканные глаза. По его лицу пробежала тень понимания, потом холод, а следом злость. — Ты что плачешь, Кристин?

— Мирон… — тихо сказала я, прижимая ладонь к губам. — Он так быстро растёт. Видишь уже какой.

Я перевела взгляд на сына, потому что было больно смотреть в глаза супругу, который предал меня. Предал нашу семью. Сына своего…

— И что из-за этого плакать? — расслабился Герман. — Ты что, Крис… Ну растёт пацан. Посмотри какой шустрый.

— Да растёт… — я снова отстранилась от мужа. Если сейчас я устрою скандал, если обнародую измену, то Герман может меня просто выгнать или наоборот лишить хоть какой-то самостоятельности. Если муж поймёт, что я знаю про его Настю, то свяжет мне руки. А мне надо хотя бы подготовить свой уход. Поэтому я, подавив в себе ненависть и боль, легко спросила. — Может ещё одного ребенка заведём?

Мне просто хотелось посмотреть в глаза мужу в этот момент.

Но Герман вдруг вскинул бровь и притянул меня за талию к себе:

— Ты же не хотела торопиться… — его губы прошлись мне по виску.

Я ощутила укол ненависти.

Изменял мне. Уже приговорил нашу семью, поэтому и не согласился.

— Четыре года. Думаю пора, — холодно заметила я, глядя мужу в глаза. — Тем более может быть наконец попробуем всякое, что я никогда и не делала…

Я склонила голову к плечу и заметила, как глаза мужа забегали.

— Что не делала? — уточнил он, а нитка пульса на шее забилась в истерике.

— Разное… — повела я плечиком, в душе сгорая от боли. Казалось вся кровь в венах стала вдруг огнем и только сильнее разжигала мои чувства. — Всякое. Ведь пока начнём делать ребенка, пока получится… Много времени ведь может пройти. Все попробовать успеем…

Меня аж трясло при взгляде на ошарашенное лицо супруга, но чтобы не нарываться, не дать ему понять, что я потребую развода в ближайшем времени, я мило улыбнулась, скрежетнув зубами, и прошла к столам.

Сразу же подбежала свекровь, стала благодарить за внука. Я кивала и улыбалась, стараясь сдержать слёзы. Я видела, как Герман, выдохнув, ушёл в компанию мужчин.

— Мама! Мама! — подлетел ко мне весь мокрый Мирошка и вцепился сырыми ладошками в подол платья. Я присела на корточки и приобняла сына, сама вся становясь влажной от пены. — Пойдём быстрее в шаре будем стоять!

И мы пошли.

Мирон был тем единственным из-за кого я не могла позволить себе слабость, поэтому весь праздник, свечи и торт я ходила с замершей на губах улыбкой. Когда Герман нас с Мироном обнимал, я почти не желала всех кар небесных мужу.

Хотела одного.

Развода.

Когда гости разъехались по домам, а я отпустила домработницу и уложила сына спать, Герман вдруг засобирался.

— Что ты делаешь? — уточнила я.

— Надо до работы доехать, забрать документы на новый проект, хочу ночью поработать, — отозвался нервно муж.

Теперь я видела все. То как он быстро и дёргано застёгивал ремень на джинсах, как натягивал футболку. Как отводил глаза, отвечая на мои вопросы.

Предатель.

Лживый предатель, который даже о своём сыне не подумал…

Глава 3

Глава 3

Герман замер, так и не застегнув на запястье часы. Я посмотрела на свои ладони, пряча за ресницами застывшие слёзы.

— Что прости? — уточнил Герман, делая шаг к кровати и нависая надо мной как скала. Муж всегда был очень мощным. Широкие плечи, мышцы. За весь наш брак он не изменил своим привычкам и продолжал каждое утро то отжиматься, то бегать. По вечерам он занимался боксом с тренером. И выглядел он для своих тридцати пяти просто нереально. Весь как скульптура. Его даже шрам над левой бровью не портил.

Я помнила как это случилось.

Сырая осень во дворе офиса, который находился в одной из старых пятиэтажек. И я, решившая выйти не через главный вход, а через служебку. Группа мужчин, которые на детской площадке распивали алкоголь.

— Эй, красотка, идём к нам, у нас тут праздник!

Мои ноги вросли в землю, и я не могла пошевелиться. — Что встала! Идём! Мы тебя угостим.

Я покачала головой, боясь произнести хоть слово и сдвинулась к торцу дома. Мужчины не отставали.

— Ты что молчишь? Немая! Так ещё лучше, не заорёшь!

Липкий пот пропитал всю одежду, и я с ужасом смотрела как ко мне направились двое. Я старалась выйти на свет и обежать дом, но когда почти была на свободе, меня перехватили за руку.

— Да не дёргайся! Не дёргайся! — прохрипел один, дыша на меня перегаром. — Не обидим.

Только пару недель как я устроилась на новую работу и сразу же влипла в неприятности.

Герман выходил как нормальный человек через главный вход и заметил копошение на углу здания, где я с шипением старалась вырваться из рук двух пьяниц.

— Эй, какого хера! — заорал он на всю улицу. — Лапы убрали! Я, твою мать, сказал, отошли от девчонки!

Это Герман рявкнул за пару шагов до нас и, не став больше общаться, просто схватил одного за воротник и оттащил от меня. Кинул в кучу с листьями.

— Эй, мужик, да ты чего! Все свои! Наша эта девка!

Герман при свете фонаря увидел меня и оскалился. Без слов ударил второго прямо в нос. В это время первый выбрался из листвы и прыгнул Герману на спину. Но это не помогло. Герман крутанулся и сбросил с себя нападавшего, а потом подтянулись все остальные.

— Слышь, мужик, ты бы шел своей дорогой, — начал один самый здоровый, но Герман не стал дослушивать и первым ударил.

Меня во всем этом оттеснили на газон и я только могла просить, чтобы прекратили. Но мужчины были пьяные, а Герман в бешенстве, так что силы были примерно равны, пока в свете фонарей не блеснула в воздухе бутылка из зелёного стекла.

Раны на лице всегда сильно кровоточили, и ничего удивительного, что когда один из пьяных все же приложил Германа по лбу бутылкой, и кровь стала заливать его лицо, то противники перепугались и разбежались. Герман матом им орал что-то вслед, утирая рукавом куртки кровь с лица. А я была на границе обморока.

— Простите, не надо было, — подбежала я к Герману.

— Что не надо? — зло спросил у меня Герман, глядя как я доставала из сумочки салфетки. — Надо было дождаться, когда они вас все же изнасиловали бы?

Я привстала на носочки и аккуратно стала вытирать вокруг раны всю кровь. Герман не упирался, а просто стоял, замерев, и смотрел на меня потемневшими голубыми глазами. А потом…

А потом мы поженились.

И за все это время муж не утратил ни своей харизмы, ни своей привлекательной, мужественной внешности. И я на его фоне была обычной. Не модель, но приятная фигура, ухоженное лицо, волосы по плечи, темно-русые. Но у меня пропала какая-то легкость во внешности. Герман же с годами выглядел только лучше. Становился более мужественным.

Ничего удивительного, что на него вешались всякие…

Муж всегда привлекал женское внимание и мне это льстило. Мне нравилось ощущать себя рядом с супругом королевой, которой достался король. Это тешило мое самолюбие, что такой мужчина был только моим.

Боже.

Я прикусила губу и подняла на мужа глаза. Провела кончиками пальцев по вороту домашнего летнего платья и тихо повторила.

— Ты мне изменяешь… — слова словно упали в колодец и всколыхнули застоявшуюся воду. У Германа дрогнули крылья носа и сомкнулись в линию губы.

— Кристина, — хрипло произнёс мое имя муж, и я готова была зарычать и броситься на него, настолько сейчас не контролировала себя, а ещё хотела проклинать предателя. — Ты что такое говоришь?

Герман сделал ещё шаг ко мне, и я отвернулась, чтобы не позволить себе лишнего. Подвинула на тумбочке свой ежедневник и с милой улыбкой на губах продолжила:

— Ты изменяешь мне со своей работой. Сегодня вот решил посвятить ей ночь. В постель ее берёшь. На обедах в ресторанах…

У мужа дёрнулся правый глаз.

— Мне кажется ты скоро со своими проектами будешь в ванную ходить, — закончила я и спустила ноги с кровати. Коснулась кончиками пальцев пола и, покачав головой, выдвинула из-под кровати тапочки.

— Ты же понимаешь насколько абсурдны твои претензии? — строго спросил Герман мне в спину, когда я наконец-то встала с постели и прошла к полке с книгами.

— Нет, — коротко ответила. — Ты не видишь сына. Он скоро Даню папой будет называть, потому что на всех мероприятиях ты либо в телефоне, либо задерживаешься, отсутствуешь, а вот Данил…

— Крис, ты сейчас несёшь такую дичь! — зашипел Герман, встал рядом со мной и вырвал у меня из рук том стихов Есенина.

— Называй это как хочешь, но Мирон реально скоро своего крёстного будет называть отцом, потому что Данил хотя бы по часу-два, но уделяет своему крестнику, в отличии от родного отца…

Я все это говорила с милой улыбкой на губах, хотя в душе мне хотелось орать матом на мужа за то, что он предавал не только меня, но и выбирал любовницу вместо своего сына.

Я представляла как Герман именно мне изменял и меня трясло просто от боли, все суставы выворачивало, а в груди словно поселился неконтролируемый пожар.

Как он мог так с нами?

Неужели ему чего-то не хватало?

Глава 4

Герман

Крис что-то подозревала.

Я всем нутром это чувствовал.

Она была странной и как будто слышала то, о чем я говорил с Данилом. Вот паразит, накаркал всё-таки.

Но я ведь нигде не мог проколоться. Не мог же?

Я выехал из коттеджного посёлка и прибавил скорости.

И Настя ещё как с цепи сорвалась. То ей встретиться надо, то в ресторан. Проблемная какая-то она стала. Надо походу закругляться с этой интрижкой. Потому что если Крис всё-таки что-то узнает…

Да нет. Не мог я проколоться. Тем более Кристина сегодня заговорила о втором ребёнке, хотя когда Мирону исполнилось два я тонко намекал, что пора бы ещё ребёнка родить, но она мне отвечала с улыбкой:

— Я ещё Мирошку не налюбилась… — и смаргивала хрустальные слезинки с глаз. — Дай нам ещё времени.

И я давал. Хотя понимал, что ее погружение в материнство было фатальным. Каждый разговор сводился к сыну. Любое замечание сделанное Мирону Крис воспринимала как сделанное ей. В какой-то момент я даже стал ощущать себя лишним в семье. Как будто были Крис и Мирон и где-то там на диване в зале я.

Да. Первое время Крис даже не спала со мной в одной спальне, а в три года Мирон настолько не хотел отрываться от матери, что просто с психом и истериками выгонял меня из кровати.

Это бесило.

Я хотел быть частью семьи, а оказывался на галёрке.

И предложение Крис снова завести ребёнка меня выбило из колеи. Я вспомнил все эти бессонные ночи, всю ее панику, боль и страх за малыша, и просто не был готов снова погрузиться в это, когда жизнь только устаканилась, но и отказать не мог. Не было объективных причин не заводить ребёнка.

Черт.

Как же я устал.

Устал балансировать на границе семьи и работы, тем более, когда первые ни капельки не помогали, а больше добивали. И Крис сегодня со своими нападками. Как будто чувствовала, что не на работу поехал. И ещё так демонстративно Данила припомнила. Хотя до сегодня ее не смущали мои отъезды из дома.

Я въехал в город и остановился возле магазина. Купил шампанское, сладости какие-то, презервативы.

Настя жила в студии на восемнадцатом этаже нового жилого комплекса. Милая рыжуля с веснушками, которые я так и не смог разглядеть. Наплёл Дане с три короба про рестораны и обеды, хотя ничего у меня с Настей ещё не было, но по характеру, повадкам, темпераменту я уже понял, что рыжая не скромного десятка.

Настя открыла дверь и прыгнула на меня, обвив ногами. Тонкие пальчики нырнули в волосы, а нежные пухлые губы тут же впились поцелуем. Я повернулся к стене и придавил своим телом любовницу. Прошёлся ладонью по изгибам и, задержав руку на заднице девчонки, звонко шлёпнул. Настя ойкнула и прикусила мне губу, а я выдохнул:

— Больше не названивай, — сказал и строго посмотрел в шоколадные глаза. Настя надула губки и расцепила руки, спрыгнула с меня и протянула плаксиво:

— Но я скучаю, — она повела плечиком. До сегодняшнего вечера я никогда не бывал у неё в квартире, а только подвозил до дома и сейчас просто последовал за Настей в зону зала. Рыжая шла, виляя бёдрами. Тонкие пальцы схватились за бретельки топа и потянули вниз. Я облизал губы, а член в штанах молниеносно среагировал и встал.

Меня потряхивало от переизбытка чувств.

Я понимал, что изменяю жене.

Вот иногда ведь точно знаешь, что какую-то херню творишь, но продолжаешь.

Так и я знал, что Крис такого не заслуживала, знал что дерьмо из меня человек, но ничего не мог поделать.

Меня вело от аромата, от вкуса другой женщины. И я поддавался этому вместо того, чтобы схватить Крис в охапку и тряхнуть как следует, разбудить то, что уснуло несколько лет назад.

Тренькнуло сообщение на мобильном и я, отвлекшись от Насти, мазнул по экрану взглядом.

« Мужа нет дома, приедешь ко мне?»

И пришло это сообщение от Крис.

Я автоматически нажал на миниатюру, заходя в мессенджер, но сообщение тут же исчезло.

Противная заноза врезалась во внутренности, и я нахмурил брови.

Какого черта?

Я же видел, что Крис мне отправила сообщение.

В смысле? Кого она звала приехать? Какого хрена она писала, что мужа нет дома?

Злость взметнулась и заметалась в груди. Настя подошла и положила тонкую ладонь мне на мобильный, стараясь отвлечь меня.

— Ты такой напряжённый. Хочешь я массаж тебе сделаю? — спросила Настя и ладонь проворно скользнула мне по предплечью, а потом ещё ниже, на живот.

Сейчас такое меня только взбесило, и я рыкнул, перехватил девичью руку и коротко сказал:

— Не лезь. Мне надо жене позвонить…

Я сразу объяснил Насте, что вариант с «жена не стенка, жена подвинется» со мной не прокатит. Если есть какие-то надежды, то это мимо меня. Но девчонка согласилась, что свободные отношения ее устраивают и никогда особо не нарывалась. Только вот часто ныла, что мы редко видимся.

Ну а как ещё?

У меня работа, семья. Понятно, что на любовницу у меня оставалось мало времени. Настолько мало, что даже ещё переспать не успели.

Крис не отвечала. Телефон выкидывал меня на автоответчик, и я начал психовать и беситься.

— Может быть мне свечи зажечь? Или там, ну не знаю, станцевать для тебя, — мурлыкнув, предложила Настя, и я сорвался:

— Не беси, помолчи просто пару минут…

Настя была понятливой и знала, что я не любил, когда лезли в мои планы. И если уж позволил это сделать, то только из-за того, что чужое присутствие в них не повлияет на результат.

Опять автоответчик.

Да твою мать, Крис!

Какого черта происходило?

Пока я на работе впахивал, она там с кем-то переписывалась и в гостях принимала?

Я взбесился и развернулся к двери.

— Но я думала ты сегодня на ночь останешься, — растерянно произнесла Настя, семеня за мной.

— Настен, думай свой рыжей головкой. У меня у сына сегодня день рождения. Какая ночь? — меня бесило сейчас абсолютно все. Начиная с ситуации и заканчивая плаксивыми нотами в голосе Насти.

Глава 5

Я дождалась, когда галочки на сообщении загорятся голубым, когда Герман прочитает, а потом быстро, в два касания, удалила сообщение.

Зачем я это сделала? Не знаю.

Мелочная вредная часть меня просто давилась триумфальным смехом от того, что обломала мужу свидание с любовницей. Остальная же часть меня задыхалась от рыданий.

Я понимала головой, что невозможно оставить все как есть. Выход был один. Развод.

Я поднялась в кабинет Германа и вытащила все документы на сына. В своём ящике я собрала в папку свои бумаги. Все это сложила и вышла. В гардеробной я убрала документы в сумку, чтобы всегда были под рукой и призадумалась как мне стоило поступить.

Герман прав. Денег не было у меня своих, но пока не обнародована измена, я могла бы накопить некоторую сумму. Просто чтобы иметь подушку безопасности. Да. Так и поступлю.

Все так же стоя в гардеробе, я оглядела вещи и решила начать с детских. Что-то можно упаковать и тихо вывезти к маме, хотя очень не хотелось втягивать родителей в это.

Но вариантов не было. Не знай Данил о изменах, я бы постаралась с ним найти общий язык, но он был в теме, поэтому на него положиться не стоило.

Я упаковала чемодан со всеми новыми детскими вещами, потянулась к плечикам с зимним комбинезоном, как из детской донёсся жалобный плач. Я все бросила и прошла к сыну. Мирон, свесив ножки с кровати, обнимал себя и хныкал.

— Что такое, моя радость? — спросила я, присаживаясь на корточки рядом с сыном.

— Живот, — всхлипнув, выдавил Мирон. — Болит…

Я прикусила губу. У нас не бывало таких историй.

— Пойдём сходим в туалет, малыш, — предложила я, и Мирон кивнул. Потянулся ко мне, и я взяла сына на руки. Аккуратно выйдя из комнаты, мы только успели закрыться в ванной и ровно в этот момент сына стало тошнить.

Это было совсем из ряда вон выходящее. Когда первый поток прошёл, Мирон присел на свой стульчик для умывания и начал плакать. Я старалась сына успокоить, но чем больше пыталась, тем сильнее его накрывало.

— Больно, мам, — хныкал сын, а я уже натягивала на него первые попавшиеся вещи, которые после сушки ещё не разобрала.

— Знаю, родной. Сейчас в больницу поедем. Добрые дяди доктора сразу сделают, чтобы не болело.

Это не могла быть инфекция. Мне так казалось. Может быть шоколада и сладостей сегодня переел?

Схватив сына в охапку, я быстро спустилась в гараж и села в машину. Мирон плакал и капризничал, но тошноты больше не было.

Я завела машину и быстро вырулила со двора. Божечки.

Хоть бы это несварение обычное было.

Но через десять минут, когда Мирон снова заплакал и стал вылезать из детского кресла, я затормозила у обочины, и сына снова вырвало.

Твою мать.

Ещё и Герман к своей простигосподи свалил. А потом обижается на меня, что я его попрекаю тем, что он не обращает внимание на ребенка. Тут такое, а он развлекаться уехал. Даже звонить не буду. Унижаться.

— Сейчас, родной мой, — повторяла я как заговоренная, умывая сына водой из бутылки. — Сейчас…

Погрузившись в машину, я нервно хрустнула пальцами. Поедем в нашу клинику.

С горем пополам и под звуки плача сына через десять минут мы припарковались во дворе частной больницы. Первым делом, залетев на ресепшен, я нервно уточнила:

— Громов сегодня на смене? — потом вспомнила, что Данил был у нас на дне рождения и протяжно застонала. — Хорошо, нет его. У нас рвота и живот болит.

— Погодите. Да. Данил Сергеевич на смене. Но вас наверно лучше к дежурному… — протянула медсестра, и я кивнула.

Данил был травматологом и с нашим отравлением вряд ли мог бы помочь.

Меня с сыном проводили в смотровую и через пару минут к нам заглянула полноватая шатенка и стала опрашивать. Мирон все сильнее плакал и начинал трястись. Его знобило.

— Так сейчас мы померяем температуру… — сказала шатенка, и в этот момент в кабинет зашёл Данил.

— Крис, вы чего? — только и спросил он, сразу подходя к Мирону. — Где Герман? Почему вы одни? Почему сразу мне не позвонили?

Данил сыпал вопросами, а я только и могла снова пересказывать происшествия этого вечера.

— Сейчас, Крис, успокойся. Если что прокапаем нашего героя и все норм будет, да, Мирош? — спросил Данил и чмокнул сына в лоб. — Нет не температурит. Крис, да успокойся ты. Сейчас анализы возьмём…

Данил быстро взял кровь так, что Мирон даже не понял, что с ним сделали. Потом друг мужа сам отнёс все в лабораторию и вернулся с уколом. Мирон округлил глаза и стал его громче плакать, а я старалась удержать сына.

— Мир, ну ты чего? — спросил Данил, присаживаясь возле нас на корточки. — Ты же герой! А герои не боятся никаких уколов, правда?

Сын покачал головой, но все же позволил вколоть препарат, а потом снова вжался в меня.

— Так вы почему одни? — снова спросил Данил, а я поджала губы. А то он не знал.

— Герман на работе… — выдавила я, прислушиваясь к сыну. — А ты почему на смене? Ты же сегодня на дне рождении был…

— Вип клиент был, вот и вызвали… — развёл руками Данил. — Слушай, я вколол противорвотное, давай я вас отвезу домой, анализы все равно через пару часов будут готовы. А если поднимется температура, то точно ротавирус поймали и значит вернётесь к нам, капать будем.

— Не надо, — отказалась я. — Я на машине, так что не переживай.

— Отчаянная женщина, — покачал головой Данил. — Давай на твоей машине вас отвезу. Не упрямься. Поехали…

— А твой вип клиент? — с подозрением уточнила я.

Нет. У нас с Даней были отличные отношения. Он как школьный друг моего мужа всегда присутствовал в нашей жизни, был таким семейным приведением, в хорошем смысле. Он всегда был рядом и после рождения Мирона очень много и сильно нам помогал. Я бы с ума сошла, если бы не Даня, который каждый раз меня останавливал от поездки в больницу из-за маленького прыщика на коленке Мирона.

Но в контексте того, что я сегодня узнала, мое доверие к Данилу тоже пошатнулось.

Глава 6

Я отшатнулась в угол. Это единственное на что меня хватило. Мирон тут же проснулся и завизжал. Герман не обратил на это никакого внимания, схватил Данила за рубашку на груди и приложил о стену. Даня поставил локоть перед лицом, когда муж замахнулся. Кулак Германа соскочил и влетел в стену. В этот момент Даня сообразил, что его друг обезумел и оттолкнул Германа от себя. Муж, отступив назад, не заметил столик для ключей и прочей мелочи и снес его.

Стеклянная столешница зазвенела по керамограниту. Данил закричал:

— Какого черта ты творишь?

Я качала Мирона и прижимала его к себе, по стеночке отодвигаясь в сторону лестницы.

Господи, Данил то не за что получал все равно. Вот по логике он вообще не причём.

Черт…

Позвоню утром, буду извиняться.

Как же по-дурацки вышло.

Мирон уже не кричал, а раскрыв рот, старался углядеть чем там отец и крестный занимались.

— Не смотри, родной, — тихо попросила я, поднимаясь по лестнице.

— Но папа… Папа! — вздыхал Мирон и сминал пальчиками мне кофту. — А лёля? Чего они там делают?

— Играют, родной, — сказала я сквозь сдавленное спазмом горло. — А у тебя животик не болит больше? В туалет не хочешь?

Мирон никуда не хотел и спустя томительные пятнадцать минут внизу все затихло.
Мирон просил то сказку, то порисовать ему на спине, то включить проектор. Я как в бреду все это делала. Сердце болело за сына, которому нездоровилось буквально пару часов назад, а нервы натягивались из-за мужа.

Спустя полчаса Герман не выдержал и приоткрыл дверь детской. Его тяжёлый взгляд прошёлся по мне. Мирон только уснул, и я приложила палец к губам. Герман кивнул головой на коридор. Я тихонько встала, подняла свою сумку, вышла.

Муж не стал меня дожидаться, а прошёл в спальню. Я вспомнила какой бардак оставила и чемодан с вещами в гардеробной!

Черт!

Если он сейчас обо всем догадается, то у меня ничего не получится. Я не смогу никак выиграть время и хотя бы немного финансов для нашей с сыном жизни.

Я на носочках побежала за мужем и, обогнув его, первая шмыгнула в дверь. Вытащила мобильник из сумки, ту закинула в гардероб, прикрыла дверь, затолкала ногой коробку с детскими фото под кровать и обернулась к мужу.

Герман прикрыл за собой дверь, сложил руки на груди и зыркнул на меня исподлобья. Я вскинула брови и, сработав на опережение, спросила:

— Что у вас с Даней произошло? — я присела на край кровати и посмотрела на мужа снизу вверх. Герман при имени своего друга чуть ли не побагровел, венка на виске набухла и стала пульсировать.

— За любовника своего переживаешь? — с такой ненавистью спросил муж, что меня захлестнуло ею тоже. Я тяжело задышала, не понимая насколько надо быть лицемерным, чтобы упрекать меня в том в чем виноват сам. Но взяв себя в руки, я склонила голову к плечу и произнесла:

— Не понимаю о чем ты…

— Не ври мне! — резко приблизился к кровати Герман и навалился на меня, прижимая своим весом к постели. Муж оседлал меня, уперевшись коленями в кровать, а подбородок поймал пальцами. Он заставлял меня смотреть ему в глаза. — Кому ты писала?

Я смотрела в голубые глаза мужа, где блестела всеми оттенками серебра холодная злая ярость. Я чувствовала ее всем своим телом, которое как будто иголочками кололи. Я все это понимала, но тем не менее выдала медленно:

— Я не понимаю о чем ты говоришь…

Контраст моего спокойного голоса и полного подчинения мужу сыграли с Германом злую шутку, и от отпрянул. Убрал руки с моего лица и слез с меня. Я села на постели и обняла себя руками.

«Крис никогда такого не сделает».

Да все бы я для него сделала. Все. И немного больше. Но он же занят. У него заказчики, встречи, а домашняя жена, которая весь первый год с рождения сына спала по пару часов, его утомляла своими просьбами.

— Кому ты написала сообщение? — сурово спросил Герман, сжав пальцы у меня на запястье и вынуждая повернуться к нему лицом. — Кому? Ты мне изменяешь, да? Нашла какого-нибудь лошка с влажными мечтами, да?

Германа аж трясло от собственных слов.

— Я никого не нашла! — громче чем следовало сказала я и дёрнула на себя руку. Герман тут же ее разжал, и я сама себя ударила по груди. Всхлипнула, замаскировав этим свои слёзы от его измены.

— А кому ты оправила сообщение, которое по ошибке пришло ко мне? — Герман положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. Я ощущала губами его тяжёлое горячее дыхание с ароматом алкоголя.

— Ты не в себе… — заикнувшись, произнесла я. — Убери руки.

— Телефон свой дай сюда… — холодно сказал Герман, ловя мой взгляд. Я поджала губы. И качнула головой. — Телефон быстро!

Герман зарычал и снова опрокинул меня на кровать. Навалился сверху, проходясь горячими руками по мне и ища в карманах домашнего платья мобильный. Его пальцы жалили кожу и задирали ткань.

— Телефон дай сюда свой! — прорычал мне в губы Герман пока я дёргалась и выворачивалась из-под него. У меня перед глазами словно все затянуло красной пеленой. Я хотела уже, если что, мужа укусить, но мне пришла идея получше.

Я вывернулась из-под Германа, поймала его руки своими и, глядя в глаза, медленно произнесла:

— Хочешь мой телефон? Тогда отдай мне сначала свой. Все по-честному.

Глава 7

— Что? — надменно уточнил Герман. — Ты сейчас что сказала?

Германа даже затрясло, а я поджав губы и насупившись, коротко выдохнула:

— Хочешь залезть в мои переписки, дай мне свои почитать…

Герман отшатнулся и встал с постели. Вскинул бровь. Приподнял подбородок. Сложил руки на груди.

— То есть это ты шлешь любовникам…

— Каким любовникам? — перебила я и тоже встала с кровати, на которую мне противно даже было смотреть. Вдруг он ее приводил в наш дом? Вдруг на моей постели? — Я никому ничего не писала. Это ты сорвался и уехал не пойми куда!

Герман взмахнул рукой и поймал меня за подбородок.

— Я поехал на работу, но вернулся с половины пути потому что мне пришло от тебя сообщение… — холодно сказал муж, а я дернула головой, вырываясь из его рук.

— Я ничего не писала. Но ты меня сейчас заставляешь сомневаться в твоей честности. Почему не дашь свой телефон? Что ты скрываешь?

Я наступала на мужа и приблизившись вплотную вскинула на него глаза.

— Мне нечего скрывать… — стоял на своём Герман. — Это ты почему-то упираешься…

— Хочешь мой мобильный? — спросила я и подняла телефон. Взмахнула им перед лицом мужа. — Дай мне свой. Если ты мне не доверяешь, то и я имею на это право.

Герман молчал. Стиснув зубы, молчал и на его шее проступили все вены.

— Имеешь, и я тебе все покажу. Ночью… — без тени улыбки заметил муж, а меня всю передернуло. Мурашки проступили на коже. Если Герман сейчас говорил о постели… — Только ты ведь опять сбежишь под предлогом проверить как там Мирон. Да? Давай беги, Крис. Прячься. Ну же!

Меня захлестнуло волной злости.

Это я бегала?

Это я пряталась?

Герман сам отодвигал нашу личную жизнь в дальний ящик. И теперь он смел меня попрекать?

Слёзы обиды стояли на уровне зрачков, но я держалась. Шагнула в сторону от мужа и завела руки за спину. Неловкими почти деревянными пальцами я схватилась за пуговицы и стала медленно их расстёгивать. Герман лениво скользил по мне взглядом. Наблюдал как натянулась ткань платья на груди, как струился подол.

Я расстегнула все пуговицы и мои пальцы коснулись бретелей. Я стягивала каждую специально нарочито медленно. Оголила грудь в кружевном лифчике и уронила платье на пол. Перешагнула через него. Приблизилась к мужу. Вжалась в него телом и выдохнула:

— Не сбегу… — шепнула я, придвигаясь к Герману ещё ближе. — А просто скажу, что ты в край охамевший псих, который сначала уезжает в день рождения ребенка, потом бросается на лучшего друга и в конце ещё смеет подозревать меня в измене!

Последнее я почти крикнула и отшатнувшись, подобрала платье. Закинула его на плечо и прошла в душ. Я стала методично умываться, а потом купаться. Выйдя из ванной я увидела, что Герман уже был в постели и прошла мимо. Возле двери обернулась и бросила:

— Раз я тебе изменяю, то не буду пачкать постель своей грязью, посплю в детской.

Герман зарычал. Я не поняла, как он резко встал с кровати и оказался за моей спиной.

Его близость отравляла.

Его дыхание жгло мою кожу оставляя на ней клейма. А прикосновения…

Герман дёрнулся и положил ладонь мне на шею. Развернул к себе.

— Чего ты добиваешься? — хрипло выдохнул мне в губы муж. А мне так хотелось кричать, что я добивалась развода, что губы даже приоткрылись.

Физически больно было сдерживать себя.

Но я не могла сейчас сломаться.

Мирошка зависел от меня. От моей мудрости зависела его жизнь…

— Ничего… — произнесла я и уперлась руками в грудь мужа. — Я ничего не добиваюсь. Это ты сбегаешься, уезжаешь, игнорируешь. А я, Герман, уже ничего не добиваюсь…

Последние слова что-то такое задели, и мои глаза помимо воли подернулись пеленой слез. Муж разжал пальцы и я, шагнув спиной вперёд, открыла дверь и вышла из спальни.

Я переборщила.

Он либо все сегодня поймёт, либо отправит меня к психологу, потому что я сама не знаю чего хочу.

Мирон крепко спал в своей кровати и я без труда смогла лечь рядом. Только не уснуть.

Утром все пошло не по плану. .

Герман сидел на кухне и читал новости.

— Почему ты не на работе? — спросила я, подходя к плите и ставя на неё чайник и кашу.

— Ты же вчера мне все проела, что я мало времени провожу с семьей… — недовольно выдохнул муж и пришпилил меня к полу взглядом.

Лицемер.

Я не стала ничего говорить, а пошла за Мироном.

В обед мне ответил один из юристов. Он задавал вопросы и я, скрывшись в оранжерее, тихонько ему отвечала:

— Да, мне будет удобно, — шептала я в трубку. — Хорошо, я тогда через час приеду.

Он назначил встречу в парке у ботанического сада, потому что как раз будет возвращаться из суда. Я положила трубку и обернувшись вздрогнула.

На пороге оранжереи стоял Герман, сложив руки на груди.

— С кем разговаривала? — прозвучал раскатом грома его голос. У меня язык к нёбу прилип. Я вздохнула полной грудью и взмахнув телефоном, чем ещё сильнее заставила напрячься мужа, призналась:

— С подружкой. Позвала встретиться. Слушай если ты дома, побудешь с Мироном, а я быстро туда сюда смотаюсь?

Германа раздувало от злости. От тяжело дышал и шел за мной по пятам.

— На обед суп с буковками, — мило щебетала я, давясь внутри паникой и страхом, ведь если муж узнает, что я вытворяю, то оставит без денег это меньшее. Он может сразу отобрать у меня сына. — Сладкое не давай, иначе сам будешь всю ночь с ним играть и не забудь про…

— Куда ты так спешишь? — медленно произнёс муж, перехватил меня за локоть.

Я подняла на него глаза и не отводя взгляда честно призналась:

— К подружке…

Герман со злостью разжал пальцы, чуть ли не толкнув меня к двери и развернувшись ушёл.

Я торопилась как могла. Ехала в город не сбавляя скорости. И на встрече с юристом, приятный молодой человек, ровесник мужа, чувствовала себя очень нервно.

Мне казалось, что Герман все уже знал и только играл со мной в кошки-мышки.

Глава 8

Герман

Крис хлопала глазами, а мне ее придушить хотелось.

Стерва.

Жестокая, лицемерная стерва.

Как только она выскочила из дома, я поднялся за Мироном и быстро его собрал в дорогу. Ехать хвостом за женой было непривычно, но мне удалось добраться до ботанического сада незамеченным. И когда мы с Миром пошли гулять, я уже знал, что Крис мне изменяет.

Стерва.

Меня разрывало на куски.

Хотелось ее этому доходяге очки в задницу засунуть. А ее саму придушить.

Дрянь!

Изменять мне посмела.

И ладно бы, как у меня, обычная интрижка, так нет, Крис решила семью разрушить.

— Павел Астанцев, — тихо сказала Крис, пряча от меня взгляд. Я стиснул зубы так, что казалось они крошиться начнут. — Адвокат по бракоразводным делам…

Крис подняла на меня взгляд, и до меня не сразу дошло то, что я услышал.

В смысле адвокат?

Крис, что решила развестись? Она узнала про Настю?

Какого хрена Крис вытворяла? Какой адвокат?

Ей Данил точно проболтался. Вот не зря они вчера вместе вернулись.

— Павел, супруг моей клиентки Лины. И мы немного заняты. Нам ещё растения надо выбрать, — закончила Крис и кивнула на оранжерею.

Я вообще не понимал какого черта происходило. Какая к чертям клиентка? Почему Крис сказала про адвоката? Что за дерьмо?

— Герман, мы можем все обсудить дома, а сейчас… — начала Крис, но адвокат ее перебил.

— Кристина, я благодарен вам, что пошли мне навстречу, но если муж и сын здесь, не буду отвлекать. Мне не очень удобно. Малыш капризничает…

— Что происходит? — холодно уточнил я. Пальцы сжимались в кулаки в нервы готовы были разорваться.

— Гер, пожалуйста, не надо… — тихо попросила Крис, а у меня словно все предохранители сорвало.

— В смысле, не надо? Крис, объяснись немедленно!

Мирон обхватил меня за шею и прижался носом, выдохнул нервно.

— Папа тшшш… — шепнул он мне на ухо.

— Кристина, созвонитесь позже с Линой и обсудите, что мне надо будет оплатить и все. Не буду отвлекать.

Адвокат протянул мне руку, но я не отреагировал. Тогда он качнул головой Кристине и, развернувшись, пошёл по тропинке.

— Доволен? — дрогнувшим голосом спросила Крис и поднесла руку к лицу. Я спустил Мирона с рук и он вцепился в Крис, обхватил ее колени и прижался.

— Что за цирк ты тут устроила? Какая клиентка, какой адвокат? Крис, какого ты от меня скрываешь? — рычал я, наступая на жену.

Крис дёрнула из сумки телефон, что-то в нем нашла и чуть ли мне не в нос им ткнула.

Переписка какая-то.

— Это экостена! — выдала Крис и смахнула на фото одной стены у нас дома. Развела конечно тропики. Мимо не пройти нормально, чтобы какой-то куст по морде не хлестнул. — И Лина, девочка из группы посёлка, тоже захотела! И я приехала помочь! И это не бесплатно!

— Нахрена? — спросил я, глядя на жену в упор. Она что-то скрывала. Крис в чём-то мне врала. Я прям всеми внутренностями это ощущал.

— Потому что это красиво! — Крис топнула ножкой и туфелька на горке слетела у неё с ноги. Мирон уже не обнимал Кристину, а ушёл в сторону оранжереи и, сидя на корточках, рассматривал какого-то жука.

— Нет, — я потёр подбородок. — Нахрена тебе это? Заняться нечем? Ты же только и рассказываешь мне как устаёшь.

Крис резко умолкла. Даже вздохнуть не успела. В ее глазах блеснула обида. Такая лютая.

— Это моя первая заказчица. Мне это нравится. И да, я хочу, чтобы у меня была работа, — произнесла жена и шагнула от меня.

— Я тебе что денег мало даю, что ты решила сама их заработать? — недоуменно уточнил я и подошёл к Кристине. Положил руки ей на плечи и вместо привычных объятий Крис оттолкнула меня, сбросила ладони и зло прошипела:

— Мало, Гер! Ты мало денег даёшь!

Кристина шагнула вперёд и упёрла мне в грудь тонкий пальчик.

— С чего мало? — спросил я. — Вчера ещё тебе хватало!

— Я у тебя неделю прошу на частный садик Мирону. Неделю! Ты мне потом, да потом! На меня уже директор косо смотрит! — прошипела Крис и отвернулась от меня.

— Да не просить надо! А взять. Чего как маленькая! Сколько там? Полтинник? — психанул я, не понимая смысла претензии, потому что никогда особо не жалел денег, если они шли реально в дело, а не на перо из задницы единорога.

— Триста, — выдохнула Кристина и посмотрела на сына.

— С каких пор у нас такие дорогие садики? — немного удивился я.

— Это за несколько месяцев! — психанула Крис, и я кивнул.

— Заскочишь на днях на работу, все дам. Только давай без этого вашего женского…

Крис поджала губы, а я покачал головой.

Любовника скрывала?

Работу скрывала?

Что?

Нет. Она слишком подозрительная со вчерашнего дня. Как будто что-то пошло не так. Как будто где-то сломался винтик в отлаженной системе.

Дома наступила пытка молчанием. Вот самое дерьмовое, что может сделать женщина, это наказывать тишиной. И Крис владела этим в совершенстве, но я не подавал виду и примазался к Мирону. Он так был рад, что я весь день дома, что не отлипал меня до позднего вечера. А потом дверь спальни закрылась, и Крис снова ушла.

Я не выдержал и через полчаса заглянул в детскую. Крис вышла и сложила руки на груди.

— Ты спишь в нашей спальне, — коротко сказал я и развернулся. Кристина молчала и стояла на месте. Тогда я уточнил: — Тебя на руках отнести?

Крис поджала губы и быстро направилась к нашей комнате. Обошла меня и, юркнув спальню, прикрыла дверь. Щёлкнул дверной замок.

— Какого черта ты творишь? — прошипел я в косяк.

— Сплю в нашей спальне, — ответила мне Крис. — А где будешь спать ты, мне без разницы!

Я хотел садануть по двери кулаком, но вспомнил про сына и только выдохнул:

— Стерва!

Спал как дебил в гостевой.

Не выспался.

Рано утром съездил на работу и забрал договоры, которые надо заключить, отменил встречи на ближайшие пару дней и вернулся домой. Наблюдать.

Глава 9

Кристина

Я была осторожна и больше не подставлялась. Герман что-то подозревал и даже на работу не ездил. Сидел дома тёмный как туча и только поджимал губы, когда мы сталкивались с ним.

Меня потряхивало и колотило ознобом. Но взяв себя в руки, я набрала маму в первый день как Герман свалил на работу:

— Мамуль, а можно к вам Мирон приедет ненадолго?

Мне надо было, чтобы сын не видел всего ужаса, который стучится, когда Герман узнает о разводе. И я не хотела, чтобы сын рядом, потому что боялась, что муж его просто отберёт.

— Да привози, — отозвалась мама. — А что случилось? У вас какие-то проблемы?

— Нет, — соврала я, прикусывая губы. Факт, что приходилось лгать родителям, тоже удручал. — Заказ планирую один взять, а пока погода хорошая Мирон мог бы у вас побыть…

— Тогда, хорошо, привози. Мы с отцом будем ждать, — согласилась мама, и я, поблагодарив, отключилась. Умылась и пока Германа не было дома, договорилась о новой встрече с адвокатом. Только на этот раз я не планировала рисковать и после обеда поехала к Герману на работу, чтобы проверить, что точно занят и забрать деньги. Герман дома хранил мелочь. Немного на картах, но сейф был в офисе, а для больших сумм счёта, с которых так запросто не снять наличку, поэтому неудивительно, что мне надо заехать к нему на работу. Сам то он точно забыл, что обещал мне денег.

Кабинет Германа был на первом этаже, но в самом конце коридора. Ухоженная возрастная женщина, Тамара, приветливо мне улыбнулась и кивнула. Я уточнила про мужа и положила ладонь на ручку двери. Медленно повернула и толкнула матовое стеклянное полотно внутрь. Сделала шаг вперёд.

Герман был занят тем, что что-то запихивал в угловой шкаф, где обычно хранил часть документов и свою верхнюю одежду. Я хмыкнула и привлекла внимание мужа.

— Крис, — выдохнул муж, обернувшись ко мне. — А ты почему приехала?

Я вскинула бровь и призналась:

— За деньгами… Ты же обещал на садик.

Герман резко закрыл дверь и внутри шкафа что-то упало. Я недоуменно уставилась на мужа.

— Деньги… — сказал Герман и быстро прошёл к картотечному шкафу, который стоял в нише сбоку от двери. — Деньги… Сколько надо было?

— Три сотни… — протянула я медленно, и Герман открыл шкаф и начал набирать код на электронном замке.

Я перевела взгляд за окно и вспомнила кое-что.

— Мама просила привезти ей Мирона на каникулы небольшие… — передернула я своё желание убрать сына подальше от наших разборок.

— Отлично. Да. Можно было бы… — с энтузиазмом отозвался Герман и обернулся ко мне держа в руках пятитысячные купюры.

— Хорошо. Я скажу, что ты не против… — постаралась улыбнуться, я но вышло, что я просто скривила губы в усмешке. — Тогда дай ещё денег, а то некрасиво к родителям с пустыми руками. Да и Мирону с собой. Знаешь же, что он ещё тот транжира. То машинку, то раскраску. А родители на пенсии…

Герман тяжело выдохнул и добавил ещё денег. Прошёл к столу и положил купюры передо мной. Я благодарно кивнула. Забрала деньги, переложила их в кошелёк и встала, намереваясь уйти, но заметила маленький момент.

Ширинка.

У Германа была расстегнута ширинка.

Сволочь.

Мерзкая лживая сволочь.

Я перевела медленно взгляд на проклятый шкаф, в котором что-то упало и где Герман возился до моего прихода.

Сознание заволокла ненависть. Меня аж всю затрясло. Он что любовницу в шкафу спрятал?

Герман свою девку уже на рабочем месте трахал?

Он настолько подлый и…

Я прикрыла глаза, приказывая себе успокоиться, хотя хотелось распахнуть двери шкафа, вытащить эту рыжую козу и мордой по полу начать возить.

Но чего я добьюсь?

Скандала?

Мужа пойманного на горячем?

А дальше что?

Развод.

Раздельное проживание и Мирон…

Мой маленький ангелочек, которого муж не отдаст.

Нет.

Я натянуто улыбнулась Герману. Приблизилась и встала на носочки, чтобы дотянуться до щеки мужа. Герман дёрнулся от меня как от прокаженной, и я капризно протянула:

— Родной, а можно я тут у тебя посижу немного? У меня встреча с флористом только через пару часов…

У Германа дернулась верхняя губа, обнажая белые зубы.

Так-то родной. Посмотрим как ты будешь выкручиваться, когда в шкафу любовница заперта, а жена в кабинете сидит.

Глава 10

— А может пообедать сходим? — нервно спросил Герман, и я расплылась в счастливой улыбке.

— С расстёгнутой ширинкой, любимый? — мой голос сочился мёдом только Герман в нем чувствовал яд. Муж опустил глаза и дёрнулся. Быстро поправил ремень и застегнул молнию.

— Я просто отдыхал, расстегнул ремень, а тут ты зашла, вот и не привёл себя в порядок, — холодно объяснил Герман, а я чуть было не закричала как раненая чайка. Это было так унизительно. Просто безумно.

— А в шкаф подушку прятал, — медленно и лениво заметила я. — Или любовницу?

Герман бросил на меня взгляд полный злости. Раньше я бы смутилась, но сейчас меня ничего не останавливало, чтобы довести мужа до белого каления.

— А если я встану… — начала я и реально встала, обошла стол и присела на его край со стороны шкафа. — И открою дверь шкафа? Что меня там ждёт?

Я оттолкнулась от стола и в один шаг достигла шкафа. Положила руку на ручку двери.

— Прекрати, — Герман заслонил собой пространство и схватил меня за руки.

— Почему? Тебе можно кулаками махать. Тебе можно меня обвинять. Можно следить за мной, а мне? — я склонила голову к плечу, умоляя свои чувства тихонько посидеть в стороне. Не надо сейчас. Мне нужна холодная голова и трезвый ум.

— А тебе нельзя, — обрубил Герман, разворачивая меня к столу и подталкивая в спину.

— Помнишь правила телефонов? — тихо спросила я. — Хочешь посмотреть мой, дай мне свой. Так вот. Можешь упрекать меня в чём-то, готовься, что и я имею на это право…

Я развернулась к мужу и впервые за долгое время посмотрела в глаза с вызовом.

Нет.

Малютка Крис, хорошая мама Кристина остались в прошлом. Герман сам их убил, приговорив к костру из боли на площади. И теперь у него осталась лишь та часть, которой уже было неважно ничего кроме мести.

— Отойди от шкафа, — произнесла я. — Немедленно отойди от шкафа или мы сейчас же едем разводиться, Герман.

— Разводиться? — прошипел Герман и шагнул ко мне, подхватил на руки и усадил задницей на стол, толкнул мои ноги коленом и встал между. Навис надо мной, схватил за подбородок, больно сжимая, и прошептал: — Развод будет только после смерти. Поняла?

— Думаешь я стану терпеть твоих любовниц? — в тон отозвалась я и приблизилась, чтобы губы к губам были. Прошептала: — Да я тебя быстрее доведу, чем буду ходить с рогами, понял?

— Стерва! — выдохнул Герман и разжал руки.

— Кобель, — прошипела я, одергивая подол платья.

Больше мы не разговаривали, но то и дело бросали оба косые взгляды на шкаф. Я периодически резко вставала, и Герман подрывался с кресла. Иногда я долго и демонстративно стояла возле окна, а потом обогнув стол, шла прямо, и Герман тоже подрывался. Мне кажется будь у меня время и не будь плана по разводу я бы развлекалась так до ночи. Я отменила встречу с адвокатом, потому что планировала довести Германа. В четыре часа я написала домработнице и попросила забрать Мирона из развивашки.

Я понимала, что просто трепала нервы мужу и испытывала на прочность его рыжую. И Герман не выдержал первым:

— Тебе не надо на встречу? — уточнил Герман ближе к пяти. Я облокотилась на край стола со своей стороны и улыбнулась:

— Дождусь тебя с работы. Девочка отменила встречу…

Герман поджал губы и его лицо покраснело. Ручка зажатая между пальцами опасно затрещала:

— Ты же цирк какой-то устроила… — протянул муж. — А кто с сыном?

— Я попросила домработницу забрать его… — вздохнула я. — И кстати по поводу неё. Нам стоит увеличить ей жалование. Я сегодня попросила ее сделать химчистку всей мебели…

— Зачем? — Герман откинулся на спинку кресла.

— Ну вот как чувствовала… Не хочу после твоих девок подцепить что-нибудь… Не только же в кабинете ты их… — врала я, чтобы выбесить мужа.

— Так, Крис, все, — Герман встал, а я, не выдержав схватила пресс папье и швырнула в дверь шкафа, желая добиться хоть вскрика от рыжей козы, но было тихо, поэтому я подняв глаза на мужа, сказала:

— Ты прав, все.

Я подхватила сумку и быстро ринулась к двери. Если я сейчас все же открою шкаф, то все станет ясно и времени, чтобы накопить денег и уйти с сыном у меня не будет, поэтому игры играми, но рисковать не стоило.

— Крис, подожди, Кристина! — крикнул мне вслед Герман, но я не обернулась. Выскочила из здания, прыгнула в машину, завела, проехала два квартала, остановилась в парковочном кармане и закричала.

Слёзы душили, а крик острый, режущий стоял в горле и мешал дышать.

Лицемер. Предатель.

Я ударила по рулю руками и застонала. Телефон разрывался от входящих вызовов, но с Германом я не была настроена разговаривать.

Лжец.

Среди его звонков пробился вызов от Данила и я, вытерев нос ладонью, приняла звонок.

— Крис, вы дома? Я заскочу ненадолго?

Я прикрыла глаза и, проглотив слёзы, сказала:

— Нет, я в городе. Возле Брауни сейчас стою, — я бросила взгляд на вывеску кондитерской. — И Дань, по поводу…

— Крис, дай мне полчаса. Я хочу поговорить с тобой…

Я кивнула, потому что тоже хотелось, хотя бы извиниться перед Данилом и стала ждать. Через десять минут моя истерика наконец-то прекратилась, и я зашла в кондитерскую. Заказала домой любимый торт Мирона из моркови и грецких орехов и, заняв место в самом уголочке, стала ждать Данила. Он зашёл в кондитерскую и сразу нашёл меня взглядом. Кивнул, заказал большой чайник чая и профитроли в сливочном мороженом. Сел напротив.

Признаться про Германа решил?

Или хотя бы намекнуть?

Или муж отправил его секундантом?

— Привет, чудесно выглядишь, — соврал Данил, но я не стала заострять внимание и на своём побледневшем осунувшемся лице с синяками под глазами, и на своих дрожащих руках.

— Спасибо, родной, — мягко улыбнулась я. — Что случилось, почему такая спешка?

Даня потёр подбородок, запустил пальцы в волосы и перевёл взгляд на меня. Прикипел им ко мне, а потом тихо сказал:

Глава 11

Даня перегнулся через стол и поймал мои ладони. Сжал их в своих руках, стараясь согреть, а я просто шокированно приоткрыла рот и смотрела на друга мужа.

— Крис, я очень тебя люблю. И Мирошку. И ладно уж, Гера, но чисто как брательника, — тяжело выдохнул Данил. — Вы же моя семья. У меня никого кроме вас нет. Крис…

До меня медленно доходило, что имел ввиду Даня под его «люблю».

— Вы у меня одни остались. Мама ушла. Никого из родственников больше нет. И Крис… — Даня выпустил мои ладони и потёр лоб. — Черт Крис, я знаю, что у вас не все хорошо…

Я не понимала для чего Данилу исповедь. Неужели он решил рассказать про любовницу?

— С чего ты взял, что у нас не все хорошо? — подалась вперёд я. Даня печально улыбнулся.

— Он рычит и бросается с кулаками. Ты одна по ночам ездишь с Мироном по больницам. Хорошо, да? — Данил склонил голову к плечу и тяжело вздохнул. — Крис, я не знаю, что у него в голове, но ты же мудрая. Ты чувствительна. Я тебя прошу не торопись…

Ох как хорошо Даня решил все развернуть.

Герман импульсивно пихал член в других баб, а мне надо было быть мудрой?

— У вас просто кризис. Герману одиноко. Мирон когда родился, я думал Гер сойдёт с ума от счастья, но сейчас ему одиноко. И он скучает по тебе…

— Дань… — кашлянув, прервала я друга. — Но если ему так плохо, он же мог мне признаться? А если он молчит, значит его все устраивает…

Даня оттолкнулся от стола и прикусил костяшки пальцев.

— Крис… мужчины не признаются в слабостях. А для Гера семья его главная слабость. Он может херачить до кровавых соплей на работе, он будет прогибать партнёров и клиентов, но перед тобой он беспомощен… Самая сильная власть над человеком у того, кого он любит, Крис…

Подошла официантка и поставила коробку с тортиком на стол. А я, посмотрев на Данила, холодно попросила:

— Скажи, что хочешь сказать, а не ходи кругами… — у меня даже пальчики на ногах заледенели и это в наши вечерние двадцать восемь градусов.

— Я сказал, — поджал губы Даня. — Когда будет случай, просто не руби с плеча. Дай ему возможность сказать…

Данил решил подложить Герману соломку, чтобы не так больно было падать. Но мне никто ничего не подкладывал. Восемь лет брака швырнули в грязь. Предали мои старания, всю мою житейскую мудрость, мои чувства, моего ребенка предали…

— Спасибо за разговор, Дань, — встала я из-за стола и подхватила коробку с тортиком. — Приезжай на чай в выходные, вы с Мироном так и не достроили железную дорогу…

Даня встал, пропустил меня к выходу и возле машины поймал за руку. Его ладонь прошлась мне по предплечью и замерла.

— Кристин, я тебя прошу. Если не для него, то для меня, просто не торопись…

Я сдержанно кивнула и села в машину. За сорок минут доехала до дома, где меня встретил чумазый Мирон, играл со съедобными красками, и замученная домработница. Я отпустила вторую и потащила первого умываться.

— А папа? Папа когда приедет? — тараторил Мирон, вырываясь у меня из рук. — Торт давай не отрывать без папы?

Я кивала, а в душе словно все покрывалось инеем.

Сын ждал его.

Он постоянно ждал.

Мирон так хотел быть похожим на Германа, но получался похожим на меня. Слишком чувствительный, нежный. И Герман поджимал губы, когда Мир отказывался от прыжков на тарзанках и прогулок по навесным паркам.

Он считал, что я растила принцессу. А не мужчину.

Так если бы сам хоть немного больше времени уделял сыну, он бы и рос мужественным.

Но нет.

Герману проще было попрекать меня. И ладно у Мира был Даня, с которым они то железные дороги собирали, то скелетов раскапывали из песка.

Но отца у Мирона не было.

После десяти вечера Мирон, не дождавшись Германа и даже не открыв торт, сам позвал меня спать.

Ему больно, что папа так и не приехал. И мне было больно, что Гер променял, ладно, меня, но сына на свою кобылу.

В одиннадцать дом умолк, и я спустилась на первый этаж. Герман прекратил мне звонить буквально через час после того, как мы расстались. И сейчас я смотрела на тёмный экран, проклиная мужа.

Лжец. Предатель. Иуда.

Я тяжело вздохнула и прошла в ванну. Собрала грязные вещи и почти на автомате ответила на входящий вызов, когда телефон завибрировал в шортах.

— Привет, ты Кристина? Да? — прозвучал мелодичный женский голос.

***

Милые мои, я принесла вам Даню. У меня два варианта. Выбирайте и пишите кто больше понравился.

Номер 1

Номер 2

Глава 12

— А я… — продолжили в трубке, и я на выдохе резко сказала:

— Вы ошиблись номером.

И нажала завершение разговора.

Нет, милая моя. Даже если мне сейчас звонила эта Настя, то я ничего не собиралась менять в своём плане и уж тем более ставить его под удар из-за этой особы.

Но как бы я себя не уговаривала, сердце стучало часто и громко. Я облизнула губы. И поставила мобильный на беззвучный.

Нет.

Эта девица не поставит под удар будущее моего сына. Не позволю раньше времени обнародовать измены. Пусть сидит терпит. И уж лучше бы и дальше в шкафу.

Я поднялась в нашу с Германом спальню и стала наводить порядок. Вещи Мирона я частично собрала в спортивные сумки. Две из них уже были в машине. Пока Герман пополнял мои карты я оплатила на полгода обслуживание в детской клинике на всякий случай. Разослала резюме в несколько строительных компаний и присмотрела парочку квартир в спальных районах.

Выходило, что денег сегодня выклянченных у Германа только на аренду квартиры мне впритык хватит на девять месяцев.

Надо ещё.

После полуночи сработало оповещение, что ворота открылись. Я спустилась на первый этаж в одной сорочке, забрала проклятый торт, встала в холле как привидение. Герман, не включая свет, тихо зашёл в дом и стал разуваться. Я хлопнула кнопкой подсветки и муж резко обернулся.

Мои губы дрожали.

В глазах стояли слезы.

— Мирон берег тортик, чтобы съесть его с папочкой, — дрожащим голосом произнесла я и разжала пальцы.

Коробка упала с громким хлопком на пол.

— Но папочке важнее было трахнуть любовницу на рабочем столе… — произнесла я с горечью и, развернувшись, пошла на второй этаж. Не успела и дойти до лестницы, как тяжёлые руки Германа перехватили меня, дёрнули, развернули.

— Никого я не трахал… — выдохнул мне в губы Герман и прижал к стене. Я отвернулась. — В глаза мне смотри!

Муж рычал. Его пропитывала тяжёлая энергетика.

— Если так папочка был нужен, могли бы и позвонить, сказать, а то четыре года нахер не усрался отец, а теперь тортик, мать его, съесть вместе надо… — зло произнёс Герман, а у меня кровь в венах забурлила. Я дернулась как в капкане и, глядя в глаза мужу, тихо произнесла:

— Ты ему всегда нужен… Он твой сын!

Герман оскалился и холодно произнёс:

— Мой ли?

Я дернулась первая. Навстречу мужу. Лицом к лицу. Вцепилась зубами в нижнюю губу и прикусила.

— Стерва! — рыкнул Герман и перехватил меня за бедро, дёрнул вверх и отвёл в сторону. Ударился пахом в меня, а я зашипела:

— Сына не своим считаешь? — злость бурлила внутри и одного этого заявления было достаточно для развода, но я снова уговаривала себя не спешить. Нельзя. Нет. — Проверь!

— Проверю! — сказал как выклюнул Герман и отшатнулся от меня. Психанул. Стал подниматься наверх, а я осталась снизу, борясь с искушение догнать и во всем признаться. И даже номер этой его рыжей проверить. Но я ничего не успела сделать, потому что со второго этажа донеслось злое:

— Крис, твою мать!

Я зло прищурила глаза и быстрым шагом пересекла лестницу. Залетела в спальню и застала Германа, который стоял в гардеробной и обводил взглядом свои пустые полки.

— Ты что творишь? — снова обернулся ко мне муж, но я опёрлась плечом о косяк и произнесла лениво:

— Ну ты не возвращался. Я подумала, что ты у любовницы остался, а раз у неё, то зачем в моем доме должны быть твои вещи?

У Германа запульсировала вена на шее. Казалось мужа инфант прямо сейчас стукнет.

— Ты что творишь? Где мои вещи? Ты что себе позволяешь? — Герман ничего не мог мне сделать. Он мог рычать, орать, махать руками, но мне он ничего не мог сделать. Я привыкла к его характеру, изучила. И знала, где можно плясать у него на нервах, а где стоило повременить.

Сейчас я плясала.

— В гараже, в чемоданах… — отозвалась я оскорбленно. — А они разве не нужны тебе у любовницы? Как ты на работу в помятых шмотках будешь ходить? Или она быстро тебе трусы на руках застирывает?

Герман рыкнул. Вылетел из гардеробной, ударив по двери кулаком. Толкнул меня случайно локтем, а я проглотив ком обиды, пошла в детскую.

У меня было ещё много работы.

Утром я встретила Германа за кухонным столом.

— Я тебя горячий завтрак приготовила… — медленно произнесла я и встала из-за стола. Герман хмыкнул и прошёл в кухню. Отодвинул стул, и я развернулась к нему с кружкой кофе и тарелкой.

— Это что? — спросил недоуменно Герман, глядя в тарелку, где лежала стопка бумаг. Я придвинула к мужу чашку с кофе и опёрлась локтями о стол.

— Документы. Почитай… — мурлыкнула я.

— Брачный договор… — выдохнул Герман, открыв первую страницу и переведя на меня взгляд.

— Если ты смеешь подозревать меня в том, что Мирон не твой сын, то я тоже не верю тебе и хочу гарантии, которые даст мне этот договор, если Мирон все же твой сын. Доступно объяснила?

***

Милые мои, принесла визуал Крис и Мирошки.

Выбираем образ Крис

Первая

Вторая

Глава 13

Герман, глядя мне в глаза, медленно взял чашку с кофе и вылил его на бумаги. По буквам расползлось коричневое море.

— Какой ещё брачный договор? — хрипло спросил муж. — Я уже сказал, что никакого развода, Крис! Или ты его и добиваешься?

У меня в носу защипало от обиды и подступивших слез.

— А ты чего добиваешься? — холодно спросила я. — Ребёнка не своим считаешь, кого-то прячешь в шкафах и домой за полночь возвращаешься. Вот где ты был?

Меня не сильно мучил этот вопрос, наверно, потому что в глубине души я была уверена, где мой муж был.

У неё.

— На работе я был! — зарычал Герман, вставая из-за стола и упирая руки в столешницу.

— Доделывал то, от чего я отвлекла? — спросила дрожащими губами, потому что вся моя жизнь была в костре предательства. Мое сердце было в огне…

Герман дёрнулся ко мне. Чуть не сшиб все стулья. Перехватил меня за талию и прижал спиной к кухонному гарнитуру. Руку провокационно положил на горло. Слегка надавил, чтобы намекнуть, что у него больше сил, власти, возможности.

— Послушай меня, любимая Крис… — шёпотом, на ухо, произнес Герман. Его щетина колола мне кожу и заставляла вздрагивать от каждого движения. — Если бы у меня кто-то и был, то я бы после твоих выходок сто раз подумал, а нужен ли мне этот кто-то. Ты одна у меня мозги выжираешь фарфоровой ложечкой из старого сервиза. Ты у меня и за жену, и за любовницу стараешься довести меня до припадка…

Я хватануло губами воздух и тихо спросила:

— И что тогда ты делал на работе до ночи?

Герман пристально посмотрел мне в глаза, приоткрыл рот, но не успел ничего сказать…

— Папочка? — Мирон сегодня раньше обычного проснулся и пошёл сразу искать нас. — Папа. Я тортик не кушал без тебя…

Мирон в одной футболке и шортиках прошлепал босыми пятками по полу и схватил Германа за ногу. Муж загипнотизированно смотрел на сына. А потом, когда малыш подпрыгнул, показывая, что хотел на руки, Герман совсем меня отпустил и присел на корточки.

— Мир, настоящие мужики не едят тортики. Мы любим мясо… — все еще находясь под впечатлением от разговора, начал Герман.

— Мясо! Как шашлык! — Мирон бросился к Герману на шею, и муж, сузив глаза, посмотрел на меня, намекая, что только появление сына уберегло меня от разборок.

После завтрака с мясом из куриной грудки в салате Герман стал собираться на работу.

— Папа, но ты со мной поиграешь? У меня новый поезд. Папа? — Мирон ходил хвостиком за Германом.

— Ты бы мог, родной мой, попроситься с папой на работу, чтобы поиграть вместе… — предложила я, допивая какао. И на меня уставились две пары глаз. Одни злые. Другие радостные.

— Папочка, ну пожалуйста, папочка. Я буду хорошо себя вести. Я буду со всеми здороваться. Я тихонько буду сидеть… — заканючил Мирон, прыгая вокруг Германа, а муж только поджимал губы. Он понимал, что отказ запустит новую волну репрессий с моей стороны. И разочарование со стороны Мирона.

— Но только на пару часов, а мама потом тебя заберёт… — сказал Герман и поднял на меня глаза, я пожала плечами и кивнула.

Собирался Мирон быстро и основательно. Побросал в рюкзак игрушки и печенье с водой, натянул два разных носка, бриджи, футболку и кепку.

Герман прожег меня взглядом и одними губами произнёс:

— Ты ещё у меня получишь…

Я поджала губы и отвела глаза. Мирон был в таком возрасте, когда отец ему был необходим как воздух. Он копировал неумело повадки Германа, старался быть похожим на него. А Герману это все не нужно было.

Я закрыла дверь за мужем с сыном. Поднялась в спальню, прошла в ванную, включила горячую воду и села под луш.

Герман не любил сына, но будет им шантажировать меня, чтобы просто все было так, как он сказал. Герман не знал своего сына, но отберёт его, чтобы просто проучить меня. А сын… а Мирон будет плакать ночами и все равно ждать папу.

Я сидела на дне ванной и давилась слезами, а потом поняла, что время безвозвратно утекало сквозь пальцы и, прекратив жалеть себя, начала собираться на встречу с адвокатом.

Возле ворот дома меня перехватил курьер и протянул запакованный в плёнку конверт.

— Вот, распишитесь.

Я поставила свой автограф в графе получатель и медленно осмотрела посылку. Мне ничего не должно было прийти. Я была в этом уверена. Закинув сумку в машину, я села за руль и ключами вспорола конверт.

Мне на колени высыпались фотографии.

***

Милые мои, давайте выбирать Германа

Номер 1

Номер 2

Номер 3

Глава 14

«Ты горячая»

«Покажи, что у тебя под майкой»

«Не переживай, ты мне приснишься…»

Я закрыла глаза и уперлась лбом в руль.

В конверте были распечатки переписки. Фотки экрана в месенджере.

Я снова взглянула на присланный мне компромат. Нюдсы этой рыжей только без лица. Торс Германа. Черт. Вот, где он на фитнесе. А ещё фотка из нашей ванной.

Пока я укладывала спать Мирона, Герман ни в чем себе не отказывал и спокойно обменивался откровенными фото со своей любовницей. Хорошо хоть члена не было.

Я тяжело вздохнула и вытерла набежавшие слёзы.

Спустя пятнадцать минут адвокат занял место за столиком напротив и, извинившись, выложил из папки бумаги. Я показала ему свою находку.

— Это ничего не решает, Кристина… — вздохнул Павел. — У вас нет брачного договора, где значилась бы неверность как одна из причин для компенсации… — он поправил тонкие очки в прозрачной оправе и поднял на меня печальные глаза. — Если вы сейчас подпишите все, то я отправлю документы в суд и у вас будет примерно семь десять дней до того, как ваш муж узнает о разводе…

Я вкратце рассказала Павлу, что хотела бы уйти от супруга подготовленной и он действовал исходя из этого плана.

— Как он узнает? — спросила я и нервно сцепила пальцы под столом.

— Придёт извещение… — Павел развернул мне все бумаги и протянул свою авторучку.

— Но я же могу его, скажем, вытащить и не показывать до поры до времени… — мне страшно было подписывать все. Так я точно поставлю точку. И это в мыслях я бегала такая смелая. Вот сейчас развод будет! В реальности оказалось все сложнее. Перед глазами маячили сцены из зала заседания суда, злой Герман, заплаканная моя сама и просто в истерике Мирон.

— Госуслуги, Кристина… — постучал указательным пальцем по столу Павел. Я судорожно кивнула, понимая, что у меня осталось чуть меньше недели. И почти не глядя, поставила свою подпись на исковом заявлении.

— Все? — спросила я, и Павел кивнул. Собрал бумаги и убрал в папку.

— Код квитанции на госпошлину пришлю сообщением. Оплатите, отправьте мне чек. И ещё… Кристина, если вы боитесь мужа, если он угрожает вам, то вы можете обратиться в службу поддержки.

Я невесело улыбнулась и покачала головой. Абъюзером и насильником Герман никогда не был, мудаком вот оказалось, что да.

— Крис? — со стороны бара к нашему столику подошёл Данил в компании ещё одного мужчины, но он вовремя кивнул и указал другу на столик. — Привет. А ты почему без Германа? Простите…

Данил протянул ладонь Павлу, и тот ответил на рукопожатие.

— Данил…

— Павел, — сказал адвокат и встал из-за стола. — И я уже ухожу. Был раз видеть, Кристина. Будем на связи.

Павел быстро прошёл к стойке официантов и оплатил обед, а я подняла глаза на ничего не понимающего Данила.

— Я этого мужика знаю… — медленно протянул Даня и занял его место. — Крис это же адвокат… Крис…

Даня спрятал лицо в ладонях.

— Ну нет, Крис… — тяжело протянул Данил. — Что случилось? Почему?

Я тяжело вздохнула. Вот только ещё одного вранья мне не хватало. Но Даня мог спокойно позвонить и рассказать все Герману, поэтому я снова выдала ложь.

— Это муж Лины, моей заказчицы. И мы договаривались об оплате. Ничего криминального. Герман в курсе…

Даня выдохнул и подпер кулаком подбородок.

— Ты как? — спросил он и скосил глаза на соседний стул. Я резко подхватила сумку и стала собираться.

— Хорошо. Вот работаю тихонько. А сейчас мне надо бежать, Дань. Герман сегодня Мирона с собой забрал на работу и думаю скоро начнёт звонить и угрожать…

— В выходные приеду к Мирону.

Я кивнула и помахав рукой пошла с террасы. Почти возле выхода развернулась и заскочила в дамскую комнату. А выходя услышала разговор за соседней дверью:

— Гер, что происходит? Я только что видел Крис с каким-то хлыщом. Она правда снова работает?

Ну и засранец же Даня…

Значит Германа мне не выдал, а на меня побежал стучать тут же. Крепкая мужская дружба.

Через полтора часа я поехала к мужу на работу.

Я припарковалась за зданием, где обычно сотрудники оставляли машины и вышла из своей. Сделала пару шагов к служебному входу и заметила знакомую фигуру возле внедорожника.

Герман стоял возле своей машины с Мироном на руках и разговаривал с хрупкой, на голову ниже меня, девицей с рыжими волосами.

Мое сознание затопила злость. Потом обида. А сверху все хорошо прикрылось жаждой мести.

Я приблизилась к супругу и, встав на носочки, потянулась к Герману с поцелуем. Муж дёрнулся. Расширенными от паники глазами посмотрел на меня. Я поправила кепку на Мироне и после этого перевела взгляд на рыжую.

Улыбнулась, показывая идеальные белые зубы и протянула:

— Добрый день. Я Кристина, самая большая любовь Германа. А вы кто будете?

Девица хлопнула глазами. А потом придя в себя, улыбнулась.

— Анастасия…

***

Милые, смотрим Настю?

Номер 1

Номер 2

Глава 15

А-на-ста-си-я…

Красивое имя.

И девушка красивая. Эффектная. Длинные рыжие волосы. Местами веснушки. Свежая кожа. Тонкие запястья. Серёжки в ушах в форме ракушек.

И она была любовницей моего мужа. Который на все это однозначно запал. Потому что дома его ждала я.

Уставшая.

Без огня в глазах.

С бледной, а не светлой кожей. С мягким и тёплым цветом волос. Без украшений. Без косметики.

Но с его сыном.

Которого я рожала почти сутки. Как схватки начались так и не прекращались почти двадцать часов. Открытие не наступало. И я просила хоть что-нибудь сделать, но у нас кесарево просто так без показаний не делали. И воды не отходили. И просто сутки я выла от боли, которую никому не желала бы пережить.

Боль затопила сознание, и слёзы чуть было не брызнули из глаз, но я облизала губы и, протянув руку Насте, спросила:

— А вы коллега? Я вас не видела, когда забегала на днях… — произнесла с тонким намёком, и Настя убрала с губ улыбку.

— Нет, — влез в опасный разговор Герман и потянул меня за руку к себе, задвигая за плечо. — Анастасия дочь нашего крупного заказчика и привозила документы…

Настя растерянно посмотрела сначала на Германа, потом на меня.

— А я думала новая секретарша, — расплылась я в улыбке. — Моему Герману мало одной секретарши. Он так много работает. Все сам поднимает. Так много работает. Да, Мирош?

Я дотянулась до сына и поправила на нем футболочку. Мирон вскинул руки наверх, помогая мне, и закивал головой, а потом выдал:

— Я на собрании был! А потом в прятки играли! Папа меня в шкафу не нашёл! Шкаф большой!

Ах ты мой родной…

Германа с Настей перекосило при словах про шкаф, и я, усмехнувшись, добавила:

— Да, шкаф шикарный. В нем целого мамонта спрятать можно, не то что ребёнка или хрупкую девушку… — на последних словах я уставилась на Настю и словила жуткий всплеск ярости в ее глазах. У неё даже губы изогнулись в злой усмешке, но Герман снова встрял.

— Раз все познакомились, то мне пора. Анастасия… — Герман перехвалил ладонь Насти и пожал ее. — Рад видеть. Кристина, все мы собирались на обед…

Герман положил руку мне на талию и постарался развернуть в сторону машины, но я все же успела крикнуть Насте:

— Была рада познакомиться…

Мне ответили все тем же взглядом со злостью на дне зрачков, а Герман протащил меня по парковке и прижал к машине.

— Ты опоздала, — выдохнул он мне в губы, а Мирон этим временем попытался перелезть мне на руки.

— Ты не особо скучал… — холодно заметила я, забирая сына.

— У меня собрание с главами отделов было пока ты занималась шоппингом! — Герман отошел от меня и перехватил мою сумочку. Вытащил ключи от машины и открыл дверь.

— За столько лет не переломишься побыть со своим ребёнком, — выдохнула я, усадив Мирона в детское кресло. Герман закрыл дверь машины и схватил меня за запястье. Потянул на себя.

— Что ты задумала? Какие встречи? Какая работа? Ты же второго ребёнка хотела? Что от тебя хотел тот хлыщ?

Германа всего аж трясло от собственных слов. Он готов был схватить меня и как куклу встряхнуть, чтобы я ответила правду.

— Ты не хочешь ребенка. Поэтому зачем мне и дальше сидеть в декрете? Я хочу работать и не зависеть от тебя, твоих решений и твоего настроения, — тихо сказала я, чтобы Мирон ничего не услышал. — Я не хочу быть комнатной собачкой и ждать от тебя милости. Я работала до декрета и теперь тоже готова.

— Зачем тебе это?

— Ты повторяешься… — я постаралась вырваться, потому что перед глазами и стояла его переписка с любовницей, и меня конкретно так тошнило от близкого присутствия мужа.

— Нет, я не понимаю! — зарычал Герман. — Чего тебе не хватает?

— Всего… — тихо выдала я, открыв дверь и ударив ее краем Германа по ноге. — Разговор окончен, а теперь мы поедем с Мироном на обед. А ты поужинай где-нибудь. Готовить ещё и на тебя у меня нет времени.

— Кристина… — прорычал от такого недвусмысленного посыла Герман, но я села в авто и тронулась с места.

Настя сидела в своём блестящем седане и провожала меня взглядом.

Было плевать.

Сколько мне ещё надо доказательств, чтобы понять, что Герман предатель, изменник, настоящее чудовище, которое выбросило всю нашу жизнь на помойку.

Мирон от впечатлений был нервный и суетной. Он громил потихоньку дом и просил, чтобы завтра папа тоже взял его на работу. Я сглатывала вязкие слюни и не знала вообще как потом объяснять ,что папа больше не придёт.

Когда я закончила черенковать растения для Лины, Мирон уснул среди подушек на подоконнике оранжереи. На сад спустились сумерки и только по напольным часам я поняла, что время близилось к глубокому вечеру.

Я отнесла Мирона в спальню и посмотрела в окно, как только уложила сына. Ворота открылись. Внедорожник Германа въехал на участок.

Я медленно вышла из детской и забрала распечатку переписки из своей спальни. Спустилась вниз.

Герман открыл дверь и налетел ногой на трактор. Подопнул его и выматерился. Заметил меня и зло спросил:

— Что, прибрать не могла? — Герман бросил свою сумку на пуф и сразу прошёл на кухню. — Ты всё-таки ничего не приготовила?

Муж стоял возле открытого холодильника и смотрел на меня с такой злостью, что не знай я про любовницу, точно бы усовестивилась.

— Кристин, ты чего добиваешься? Ты что устраиваешь? Думаешь, мне вот в такое хочется возвращаться? — Герман схватил с полки минералку. — Ты меня до ручки довести решила? Ты не убираешься. Не сидишь с сыном. Окей, но ты ещё толком не работаешь. У тебя нет времени ухаживать за мной. Я сплю как бродяга в гостевой спальни и носки вытаскиваю из чемодана. Крис, твою мать, какого хера?

Последнее Герман проорал, а у меня дрогнули губы. Все эти годы он ничего этого не замечал. Не видел, как я тащила на себе ребёнка, дом, быт. Он ни разу не сказал, что это для него много значило и вот сейчас, пропустив благодарность, он уже высказывал претензии.

Глава 16

Герман прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Медленно наклонился и поднял пару листов. Вчитался, нахмурил брови.

— Это что? — дрогнул хрипловатый голос мужа. Я сомкнула губы и сложила руки на груди. В носу щипало. А в глазах стояли злые слёзы. — Это что, мать твою, такое Крис?

Герман зарычал и со всей силы хлопнул листами по столу. Шагнул ко мне.

— Где ты это взяла? Немедленно. Скажи, где ты это взяла? — Герман не схватил меня за плечи, а полностью обнял, положил ладони мне на лопатки. — Кристин, солнце мое, скажи быстро, где ты это все взяла?

— Курьер утром привёз, любимый, — с сарказмом произнесла я. Герман прижал меня сильнее, одну руку запустил в волосы.

— И ты, родная, думаешь что это все правда? — спросил он нервно. Его глаза бегали по моему лицу, искали на нем ответы, но я застыла как фарфоровая кукла. — Думаешь это я? Нет, Крис…

Герман прижался к моему виску губами. Тяжело задышал. Колючая щетина раздражала кожу.

— Это какой-то подлог. Ну слушай, ну давай я тебе сейчас все покажу. Можно же имя абонента изменить и переписываться скажем с другом, мамой…

— Там твои фото… — тихо заметила я, чтобы Герман не расслаблялся. — Из нашей ванны.

— Да фото могли утечь из какого-нибудь группового чата… — судорожно выкручивался Герман.

— В какой чат ты шлешь фотки своего торса? — усмехнулась горько я.

— В чат клуба. У меня тренер так показывает свою офигенную работу. Его клиенты лучшее портфолио… — тут же выдал Герман, и я уперлась руками ему в грудь.

— Прекрати врать. Я знаю, что ты кого-то прятал у себя в шкафу. Я знаю, что ты вечерами у любовницы! Не ври хотя бы когда тебя поймали! Не унижайся!

Герман отшатнулся от меня как будто впервые видел.

— Крис ты совсем что ли? Я не изменял тебе! Нет у меня никого! Нет! Мирона спроси, он весь день со мной почти пробыл и никого не было! — начал терять терпение Герман.

— Один день из всего его возраста? — уточнила я дотошно. — То есть ты мне предлагаешь сделать выводы всего по одному дню, когда у тебя столько времени было, чтобы развлекаться с другими бабами пока я и с соплями, и с родами, с разбитыми коленками, с домом в ремонте, садом в грязи, родственниками в проблемах задыхалась.

— Крис, да приди ты в себя! Ты на себя не похожа! В тебя как будто дьявол вселился! Ты меня подозреваешь, бросаешь на меня сына! Чем я заслужил подобное? — Герман постарался поймать меня за руку, но я уже развернулась в сторону холла. Гер поймал меня и перехватил за талию, чтобы удержать, и у меня все поплыло перед глазами.

Я только помнила болезненный удар, который обжег ладонь.

Ошарашенное лицо мужа, потирающего щеку.

Мои дрожащие губы.

И злые слова:

— Тем, что ты кобель!

Я быстро взбежала по лестнице и скрылась в спальне. Меня всю трясло.

Ещё делал невинное лицо. И чем это он заслужил мое отношение.

По телу словно пустили ток, и я не могла успокоиться.

Я облизала припухшие от слез губы.

Все просто.

Жена трахает мозг, а муж трахает любовниц. Простое уравнение.

Я не могла сосредоточиться, даже выпила несколько таблеток успокоительного. Меня всю выворачивало от мерзости, в которой оказалась моя жизнь. И мой сын.

Ещё до восхода солнца я решила, что именно сегодня отвезу Мирошку к маме, но проспав пару часов, я едва успела слететь с кровати и добежать до ванной.

Меня выворачивало водой. Тошнота била фонтаном. Слёзы текли из глаз, потому что сил терпеть не было. Спустя пятнадцать минут, когда я смогла прополоскать рот и тяжело опуститься на пол ванной, меня прострелила ужасная догадка.

Я знала эту чёртову рвоту.

Она у меня уже была.

Твою мать! Твою мать!

Приступ паники и страха скрутил меня. Внутри все задрожало, а я судорожно пыталась вспомнить, когда мы последний раз были с Германом вместе.

Нервные пальцы загибались, а календарь плясал перед глазами.

Нет, нет, нет…

Божечки.

Быть такого не может!

Мы же предохранялись!

Я предохранялась. Оральными контрацептивами.

Я открыла ящик с аптечкой и нервно стала выбрасывать все из неё в поисках обычного теста на беременность.

На самом дне корзинки в обычной тонкой фольгированной упаковке лежал он.

Через пару минут я сидела и смотрела на тонкую полоску и молилась, чтобы второй чёрточки не появилось.

Не сейчас.

Это цинично.

Но только не сейчас. Не тогда, когда мы с Германом разводимся. Не тогда, когда я только решила выйти на работу. Не тогда…

— Крис! Что Мирону на завтрак? — грохотнул по двери ванной Герман, и я в испуге вытаращила глаза.

Твою мать. Только не Герман. Если он узнает, что я беременна…

Я нервно перевела взгляд на ещё не проявившийся тест.

— Крис! С тобой все хорошо? Крис?! — Герман дёрнул на себя дверь и задвижка, звякнув, вылетела из паза. Муж толкнул дверь и замер, глядя настороженными глазами на меня.

Глава 17

Секунда.

Я просто разжала пальцы и чертов тест, который так и не показал результат, упал в унитаз. Я резко вскинула глаза на Германа.

— Что? — выпалила я. — Ты сам не можешь выбрать, что Мирону на завтрак? Ты же рычал вчера, что мужики едят только мясо!

— Ты чем тут занималась? — сузив глаза, спросил Герман и прикрыл за собой дверь.

— Какая разница? — выдала я и нажала кнопку слива. Мельком осмотрела все на предмет упаковки от теста. — Иди, отвари курицу или индейку. Можешь салат покрошить, но Мир захочет овсянку на молоке.

— Крис… — тихо позвал Герман и сделал шаг ко мне. — Ты что от меня скрываешь?

— Герман, у меня очень болит голова, поэтому выйди и дай мне привести себя в порядок, — попросила я, внутри заходясь тихой паникой. Черт! Так и не выяснила беременна или нет. А ещё Герман…

— Крис, где ты его прячешь? — холодно спросил муж и посмотрел на меня с сомнением. Мое сердце зашлось в лихорадочном беге. Неужели Герман понял, что я делала тест? Неужели он его заметил всё-таки?

Мои губы затряслись. Я шмыгнула носом и отвернулась, но Герман приблизился и, потянув меня за плечо, заставил посмотреть на него.

— Где ты его прячешь? — холодно спросил Герман начиная заводиться, а я поняла, что лучше язык себе откушу чем признаюсь в своих подозрениях.

— Я не понимаю о чем ты… — хлопнула я покрасневшими глазами. По лицу Германа пробежала тень злости и он, подхватив меня на руки, усадил на столешницу. Сдавил пальцами мне колени, я почти ощущала, как кожа стала гореть, а потом резко развёл мои ноги и встал между.

— Лучше признайся сама и мы после с тобой вместе посмеёмся над этим… — хрипло сказал Герман, а я задохнулась злостью. Для него ребёнок это смех? Для него беременность это смешно? Ну конечно! Это ведь не он лежал почти сутки со схватками, а потом ещё несколько месяцев нормально не спал.

— Скажи мне, что ты хотел найти и не нервируй! — выдохнула я обречено и зло.

Герман склонил голову к плечу. Сузил глаза, и в них пробежала чертовщинка, а потом приблизившись, прошептал на ухо:

— Запертая ванная, Крис, ты смущенная и растерянная, алые щечки, волосы растрепанны, пижамка вся задралась… — Герман говорил таким тоном как будто заигрывал со мной, и я замерла, как мышь перед удавом. У меня похолодели ладони, нервно сжались пальцы на столешнице. — Крис, я же не тупой. Просто признайся, где ты прячешь этот гребанный вибратор, и я даже не сильно тебя буду ночью лупить…

Я задохнулась словами. Потом хотела заржать как припадочная, но все же нашла в себе силы угомонить этого мартовского кота, который и любовницу трахает и на меня ещё влажные фантазии распространяет.

— Ты сумасшедший! — выдала я и уперлась руками Герману в грудь. — Нет никакого вибратора! Ты вообще о чем думаешь. Фу блин, Гер! Извращёнец!

— Да, извращенец, который затрахался спать в гостевой, жену видеть в постели раз в месяц, а все остальное время работать вручную! — обиделся Герман и сам от меня отшатнулся, а я поджала губы. Какие ранимые. Вручную он работает. Видела я эту рыжую, которая кайф и экстрим, а я ничего подобного не сделаю никогда.

Лицемер.

— Не преувеличивай, — холодно заметила я и спрыгнула. Подняла оброненное полотенце.

— Я преуменьшаю! — зарычал Герман. — Если ты как наивная фиалка так и будешь хлопать глазами, то я не такой. Я хочу свою жену. Я устал спать один. И это не только того, что ты меня выгнала сейчас из нашей спальни касается, а в принципе. Я три года спал один!

— Ты хотя бы спал! — взбеленилась я и бросила в мужа полотенцем. Вышла из ванной и бегом спустилась вниз, не желая больше продолжать разговор, где Герман такой бедный и несчастный, потому что ему жена не даёт, а то что жена эта последний раз восемь часов подряд спала

до рождения сына, его не волнует.

Я быстро накрыла на стол и пошла поднимать Мирона. Но опоздала. Герман уже его разбудил и о чём-то шептался с сыном в ванной. Вот явно что-то такое было в течении рабочего дня, чего мне знать не следовало, и Герман сейчас наверно подговаривал Мирона, чтобы его не выдавал.

Я зарычала и вернулась на кухню.

Осталось немного.

Самое сложное и простое одновременно. Мне осталось только увезти Мирона к маме и можно во всю заявлять, что я все знаю.

Герман с Мироном спустился через десять минут и, быстро позавтракав, предложил закинуть сына в садик.

Я выронила крышку от кастрюли в раковину.

Герман посмотрел на меня и нахмурился.

— Да, конечно, — отозвалась я не сразу и Мирон запрыгал вокруг меня, дёргая за подол рубашки, чтобы поцеловать. Я наклонилась к сыну и чмокнула его. Пусть действительно Герман сам отведёт сына, раз поездка к маме на сегодня отменяется. Мне бы тут с беременностью определиться.

Через два часа я сидела в кабинете своего гинеколога и рассказывала про рвоту и прочее. Меня дико пугала сама мысль о том, что я могу оказаться беременной. Я не представляла, что делать. Разумная и циничная Крис говорила, что точно аборт, а я настоящая…

Я слишком ценила жизнь, чтобы так ее прерывать. И молилась, чтобы не оказаться беременной.

— Молочные железы увеличены, так давай на кресло и посмотрим… — сказала София Викторовна и, открыв стерилизатор, вытащила зеркало. Я быстро разделась и легла на кресло.

Пульс бил в виски и отдавался острой болью в затылке. Во рту все пересохло. Сердце грохотало в горле.

— Яичники увеличены, задний свод ровный… — проговаривала вслух София Викторовна какие-то непонятные для меня вещи, а потом подняв на меня глаза, спросила усмехнувшись: — Ну что мамочка, сохранять беременность будем?

***

Дорогие мои, приглашаю вас в свою новинку

— Это Матвей, — муж подтолкнул ко мне дрожащего малыша в стареньком свитере.— Мой сын.

— Прости, что?

— Матвей, мой сын. Впрочем и твой теперь тоже.

— Я не понимаю… Ты что изменял мне? И привёл в дом ребенка от другой женщины?

Глава 18

— Кристин, вы побледнели… — сказала гинеколог и отодвинулась от кресла. Я спустила ноги с подставок и скрестила их. — Вы серьезно рассматриваете аборт?

Я подняла затравленный взгляд на врача и выпалила:

— Я не знаю. Мне надо подумать. Я… — я слезла с кресла, подняла с кушетки белье и быстро натянула на себя. — Я не думала, что реально беременна. Я думала отравилась. Или что-то такое…

— Так. Давай успокоимся. Сейчас я назначу анализы и будем смотреть. Хорошо?

Я кивнула и получила стопку листов. Одни надо сдавать утром, потом ещё узи.

Выйдя из кабинета, я схватилась за голову. Упала в кресло в коридоре и судорожно думала, что же делать? Да я Мирона одного с трудом потяну. И кто меня беременную на работу возьмёт? Про раздел имущества лучше забыть, потому что это разводить нас в худшем случае будут несколько месяцев, а имущество делить ещё потом пару лет можно.

Твою мать.

Нет. Однозначно я одна это не вывезу.

Я встала и прошла на ресепшен, попросила списать оплату с депозита клиники: мы тут семьей наблюдались, так сказать были под присмотром травматолога, и поэтому раз в пару месяцев Герман пополнял депозит, чтобы на всякий случай не было проблем с обслуживанием. Администратор мне кивнула и стала заносить данные в мою карточку. А я стояла и ничего перед собой не видела. Это был какой-то сюр.

— Кристин…

Я вздрогнула от голоса Данила, который вышел из смотрового кабинета. Как же меня все это бесило. Неужели он не мог меня не заметить? Стукач.

— Крис, привет, — приблизился Даня. — А ты что у нас? Какие-то проблемы?

— Нет, просто решила провериться, — сказала я, скрежетнув зубами. Даня раздражал. Надо было тогда в ресторане выйти и сказать ему, что я все слышала, знала, что он сдал меня Герману. И вообще, что за человек, ему муж лицо чуть не разбил, а он звонит, меня выдаёт.

— Как ребята? — спросил Даня, опираясь локтем о стойку, и я выдохнула, а администрация встала и сложила документы возле меня, напомнила учтиво.

— На таком раннем сроке беременности не забудьте литр воды выпить за час до процедуры…

Мы с Даней оба замерли. Не ожидали такого. Я — того, что девица все так озвучит, а Даня…

Я прикрыла глаза.

Он все расскажет Герману.

— Кристин, — хрипло произнёс Даня. — Что-то по твоему лицу не ясно поздравлять вас или нет.

У меня паника настолько разум затмила, что я не слышала даже собственных мыслей.

— Кристин, да чего ты плачешь? — вдруг сказал обеспокоенно Даня, и я выдохнула:

— Переживаю, а вдруг не беременна… — выдавила я натужно и всхлипнула. Шагнула к Дане и уткнулась ему в плечо. — Это ещё не точно. И я просто перестраховаться. Но ты ж знаешь…

Данил был деморализован моими слезами и тревогой в голосе. И я продолжила:

— Ты пока Герману не рассказывай, а то вдруг я не беременна, — я шмыгнула носом. — А он расстроится, если нет. А если да, тоже молчи. Я ему сюрприз сделать хочу…

Даня потихоньку приходил в себя.

— А плачешь-то зачем? — спросил он недоверчиво.

— Переживаю. Возраст. Мирон. Только работать стала. Мы совсем не планировали, а тут такое… — развела я руками и схватила протянутые салфетки. — Я думала мы после отпуска займёмся вторым ребёнком, а оно вон как оказалось. Я наверно теперь и не полечу. Дань, а может ты с Германом слетаешь? Отдохнёте…

Я смотрела в глаза Данилу и ждала, когда же у него проснётся совесть, ведь Герман свою потаскушку планировал в отпуск брать.

Но ничего не проснулось. Даня скромно поджал губы и пообещал:

— Посмотрим и не переживай, я тебя не выдам, но ты мне хотя бы скажи потом, можно поздравлять уже или как… — я снова прижалась к Дане и судорожно кивнула. Вышла медсестра и позвала его на приём. Даня чмокнул меня в висок и ушёл, а девушка администратор посмотрела на меня полными радости глазами.

Дура.

Ещё бы Герману позвонила и все рассказала.

— Вы тоже молчите, — на всякий случай сказала я и забрала документы. Админ понятливо кивнула и улыбнулась.

Я вышла из больницы и села в машину. Выдохнула. Так. Надо сначала увезти Мирона к маме и можно будет расходиться с Германом. С беременностью на днях решу, что делать.

Я завела машину и взвыла: почти пустой бак. Развернулась в сторону заправки. Только доехала, как мне написала мама с требованием выдать ей внука, а то у неё первые ягоды стали созревать и Мирон как обычно все пропустит. Я пообещала на днях привезти сына и пошла на кассу.

— Добрый день, двадцать литров на пятую, — попросила я. Девушка кассир кивнула, назвала стоимость, и я приложила к стойке карточку Германа.

— Простите, оплата не проходит… — вежливо сказала девушка, и я нахмурила брови.

— Секунду… — я протянула вторую карту мужа и снова пришёл отказ. Какого черта происходило? В смысле недостаточно средств? Я же на днях только делала покупки. Герман мне что все карты заблокировал?

Я вытащила свою карточку, куда кинула всю наличку и оплатила бензин. Села в машину, отъехала на парковку и набрала мужа, уже планируя припомнить ему и не купленную маме теплицу и подарок свекрови на Новый год, на который он зажал денег, и в итоге его мать, и так меня не особо любившая, смотрела до сих пор косо.

— Герман! — рыкнула я. — Я не смогла рассчитаться сейчас картой.

— Да, я понимаю Крис… — лениво сказал муж и что-то в его тоне меня насторожило. Я сглотнула. Между лопаток будто бы мокрым пером провели.

— В смысле? Почему на картах нет денег?

— Родная, а почему ты не оплатила садик, ммм? Куда дела почти четыре сотни, которые я отдал тебе на днях? Это какая-то ошибка или все же кража?

Глава 19

У меня затряслись губы.

Герман совсем страх потерял такое мне говорить? Я набрала побольше воздуха, чтобы высказать все ему за то время, которое делила с ним, была поддержкой и старалась пережить безденежье, но муж перебил:

— Впрочем, Кристин, заезжай ко мне в офис… — и положил трубку. Я запыхтела и не выдержав зарычала.

С милым реально рай в шалаше. Он у нас был с Германом. И то, как я старалась, всегда в него верила, помогала, брала заказы, чтобы выкарабкаться, когда прогорела первая фирма…

Я никогда его этим не попрекнула. Я была на его стороне. И сейчас получила как плевок в лицо эти слова про кражу.

Мне кажется столько унижения я не испытывала никогда.

Я ехала до офиса, не переставая вытирать слёзы. Мне было настолько обидно, что я не могла даже связно мыслить.

Я залетела в кабинет мужа, проигнорировав секретаршу. На щеках блестели мокрые дорожки, а голос нервно срывался:

— Т-ты… — выдохнула я, когда Герман поднял на меня взгляд от рабочего компа. Он вскинул бровь и встал с кресла. Медленно обошел стол, приближаясь ко мне по широкой душе. У меня вся кровь кипела. Я давилась обидой, и она плескалась через край.

Герман приблизился и положил руки мне на плечи, а меня всю передернуло от этих прикосновений. Я тряхнула плечами, не желая, чтобы Герман меня касался.

— Т-ты… — подавившись всхлипом, продолжила я не в силах себя контролировать. Хотелось всю правду мужу прямо в лицо выплеснуть. Чтобы смыть с него эту дурацкую ухмылку.

— Идём, сядь… — Герман подтолкнул меня к креслу и с силой нажал на плечи. Я как шарнирная кукла со скрипом почти опустилась, а муж отошел от меня. Громыхнул где-то за спиной. Чём-то зашуршал.

У меня в горле стояли проклятия, которые я хотела вывалить на Германа. Муж что-то ещё гремел у меня за спиной, а потом, обойдя стол, положил передо мной стопку пятитысячных купюр. Сел в своё кресло.

Моя обида сменилась паникой.

Я не понимала, что происходило и что хотел от меня Герман.

— Что это? — заикаясь, спросила я, указывая пальчиком на деньги.

— Деньги. Наверно примерно сотни три, четыре. Я не считал… — Герман откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, потёр указательным пальцем подбородок.

— Я не понимаю… — произнесла я напряжённо. В голове перебирая теории заговоров.

— Бери… — тихо сказал Герман и, наклонившись, пододвинул ко мне стопку. — Бери. Тебе нужно. Я не знаю на что, но ты умная и сомневаюсь, что на платьица.

Я похолодела. Не понимала чего добивался Герман.

— Я так подумал… — Герман привстал и обошел стол. Встал за моей спиной и положил руки на плечи. — Ты попросила большую сумму сразу, значит что-то делаешь, что-то хочешь, но не попросила ее именно на это, потому что подозревала, что я не дам. Но Крис, когда я тебе денег не давал?

Я задохнулась словами.

— Твоей маме на подарок! — выпалила я.

— Потому что оно того не стоило. Я знаю, что нужно моим родителям. И тот подарок был неактуальным. Но в остальном… — Герман склонился ко мне и потерся щекой о висок. — В остальном я не жалел для тебя ничего. И поэтому если тебе нужны были деньги, надо было сказать. А сейчас... Возьми их. Мне без разницы на что…

— Ты… ты заблокировал карты, чтобы преподнести мне урок? — утонула в панике я.

— Глупости! — хохотнул Герман, и его губы коснулись моей щеки. — Я привёл Мирона в садик и понял, что он не оплачен. Вот со всех карт перевёл, а кинуть не успел, потому что на встречу опаздывал, а тут ты звонишь…

У меня было состояние полного непонимания. Какую игру вёл Герман? Даня все же разболтал про беременность? С чего Герман решил мне просто дать денег? Что он преследует?

Мои нервы свернулись в комок. Хотелось закричать, бросить в Германа деньгами и все высказать.

— Кстати Кристин, помнишь Ольховского? — вдруг начал Герман, снова завозившись в сейфе. — Он сегодня позвал поужинать. Давай сходим?

— Что? Кто это? — спросила я в состоянии растерянности.

— Один из подрядчиков. Сходим? А то мы все вечера дома. И Мирону развеется не помешает, — мягко прозвучал голос Германа, и я просто в панике кивнула. Собрала деньги, привстала на носочки и обняла мужа, погасив в себе злость. Вот жук. Да нет он специально все так развернул, чтобы я запаниковала. Но ничего. Сейчас приду в себя и паниковать будет он. Великодушие. Щедрость. Посмотрим как он себя поведёт при разводе.

— Хорошо. Ужин, — сказала я покладисто и собиралась уже идти на выход, как Герман меня остановил одной фразой, которая выбила весь воздух из лёгких, а сердце заставила биться втрое сильнее:

— И Крис… по поводу Мирона. Он не едет к твоей маме. Понятно? Я запрещаю тебе отвозить его на каникулы. Мой сын останется со мной.

Глава 20

Я задержала дыхание, переваривая слова Германа и чтобы не вцепиться ему ногтями в лицо.

— Что, прости? — выдохнула я, сжимая до боли дверную ручку.

— Я не хочу, чтобы Мирон уезжал к твоей маме… — повторил мягко Герман и подошёл ко мне.

— Почему? — тихо произнесла я и скользнула к Герману. Меня трясло так сильно, что мне казалось это было видно невооруженным взглядом. Я думала сейчас брошусь душить Германа. Все же вдовой быть как-то благороднее чем разведёнкой.

— Я скучаю… — отозвался Герман и улыбнулся мне.

— А когда заявлял, что Мирон не твой сын… — начала я закипать.

— Кристин… — выдохнул Герман. — Ну что ты как маленькая… Ну ляпнул, не подумав. Зацепить хотел. Я же до сих пор не знаю кому ты отправила то сообщение.

Я ударила Германа по рукам и зарычала:

— Не было никакого сообщения, а Мирон поедет в гости!

— Нет, — заметил Герман и вскинул бровь. По лицу пробежала тень, а потом он все же схватил меня за плечи. — Мирон только начал ко мне тянуться. Я не хочу, чтобы все это сейчас рухнуло. Крис, малыш, солнце, ну пусть мама приедет к нам, если хочет с Мироном увидится.

Мне казалось я так скрежещу зубами, что слышно было на весь этаж.

— Дело не в этом, — фыркнула я, понимая, что Германа сейчас переубеждать все равно что воду в ступе толочь. — У неё сад, свои ягоды. Мирон никогда не пробовал жимолости.

— Пусть привозит с собой… — Герман попытался притянуть меня к себе, но я уперто выставила руки вперёд и продолжила.

— И как ты себе это представляешь? У неё там огород. Кто смотреть будет? А поливать? Ты же так и не провёл автополив участка и куры эти… — выдохнула я, уговаривая себя успокоиться и не пороть горячку. Нет. Герман меня не убедит. Утром же отправлю Мирона к маме, а когда уже отправлю поздно будет спорить.

— Да сделаю я ей этот полив. В конце месяца ребят отправлю сделать. Но пусть сейчас сама приезжает… — выдохнул муж как будто я его вынудила.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, и Герман улыбнулся, наверно думая, что все мое упорство было с одной единственной целью — сделать матери нормальный участок. Но нет. В контексте развода мне плевать на все кроме сына. — Тогда вечером в ресторане.

— Да, хорошо… — согласился Герман, и я ускользнула от поцелуя. Развернулась и быстрым шагом дошла до двери, вышла из неё и вылетела на улицу.

Дома я нервно собирала все, что не успела собрать. Почему-то идея про украшения мне пришла последней в голову, но я не постыдилась и золото сложить. Я его заслужила.

Часть вещей я перетащила в гараж, что-то загрузила в машину. Я собрала некоторую технику. Ноут мне нужен будет рабочий, а вот умные колонки не особо, но можно продать если совсем все плохо станет с деньгами.

В четыре часа я сгоняла за Мироном. Сын сегодня был капризный и ныл, чтобы я отвезла его к папе на работу. Я дышала через стиснутые зубы и уговаривала себя, что так и должно быть. Герман предатель и изменник, поэтому нечего его жалеть и вообще, чем раньше Герман все узнает, тем проще мне определиться будет с беременностью.

— Маааам… — ходил за мной хвостиком Мирон и ныл. — А скоро поедем в город? Маааам…

До ужина оставалось пару часов, поэтому я попросила домработницу приглядеть за сыном пока быстро сбегаю в душ.

На вечер я выбрала легкое коктейльное платье белого цвета с кремовым подъюбником. Волосы уложила волнами. Не стала краситься, лишь мазнула блеском по губам. На Мирона надела легкие коричневые бермуды и просторную светлую рубашку.

Герман опаздывал. Но за нашим столиком сидел высокий темноволосый мужчина с гладко выбритым лицом примерно возраста Германа. Я не понимала зачем мы с Мироном нужны были на ужине, но нагнетать и без того горячую атмосферу не стала.

— Кристина, здравствуйте, — встал со своего места мужчина и протянул мне руку. — Вы не помните меня? Мы два года назад встречались на открытии гостиницы, которую проектировала компания вашего мужа. Вадим.

— Простите. И очень приятно, — улыбнулась, и Вадим, поймав мою ладонь, легко коснулся ее губами, заставляя меня залиться краской до самых ушёл.

— А это у нас Мирон? — Вадим присел на корточки и протянул Мирону как взрослому руку. Мирон в момент стал похож на Германа, скопировав его этот же жест и пожал с серьёзным видом руку. — Ух ты! Какой ты сильный!

— Папа научил! — гордо сказал Мирон, в раз потеряв свою детскую слащавость. Сейчас моего ничего не было в сыне. Это была копия Германа. Даже взгляд.

— У тебя крутой папа, — весело заметил Вадим.

— И самый сильный. Он всех монстров может убить! — похвастался Мирон и Вадим счастливо улыбнувшись, предложил нам присесть.

Я чувствовала себя не в своей тарелке наедине с незнакомым мужчиной, но с другой стороны, ловя на себе заинтересованные взгляды, ощущала какое-то мелочное удовольствие от того, что пока Герман там своей малолетке лапшу на уши вешал, я оказывалась все равно привлекательной для противоположного пола.

— Герман задерживается… — произнёс Вадим, тоже ощущая себя не в своей тарелке.

— А почему вы захотели встретиться? — спросила я и опустила руки под стол.

— Заказ беру новый, хотел проконсультироваться, позвал Германа с семьей, я же не рабочее время занимаю… — пояснил Вадим и между столиков показался муж. Он приблизился, наклонился, чмокнул меня в щеку и потрепал Мирона по волосам.

— Спасибо за терпение, — сказал Герман и выдохнул. — Задержался с заказчиком и в пробку встал.

— Не переживай, — отмахнулся Вадим. — Твои супруга с сыном чудесная компания.

У Германа дёрнулся уголок рта, а потом взгляд коснулся меня. Герман сузил глаза, которые так и норовили нырнуть в мое декольте, потом поджал губы и кивнул.

А вечер потянулся. Вадим и Герман что-то обсуждали, Мирон старался разнести все, и то и дело ронял вилки, ложки. Один раз неудачно толкнул стакан с водой и она пролилась. Немного попало и мне на платье, но я быстро извинившись, прошла в дамскую комнату и просушила подол. На выходе столкнулась с Вадимом, и он, приобняв меня за талию, направился в столику.

Глава 21

Герман напрягся.

Но только на секунду.

А потом сделал лицо кирпичом и в тон мне отозвался тихо, колыхнув своим дыханием мои волосы:

— Родная, трахаю я только тебя, успокойся…

У меня внутри все взметнулось. Тарелка качнулась на столе, и Герман в момент перехватил меня за запястье.

Предатель.

Настя подлетела к столу и стала рассказывать, что она здесь с подружками и подошла поздороваться. Герман со спокойной улыбкой слушал ее, а потом представил Ольховского. Мирон в это время снова разбросал по полу приборы и знакомство явно не задалось. Настя пристально вглядывалась в мое закаменевшее лицо, но я сидела и никак не реагировала. Это последнее: выяснять отношения за мужчину.

Спустя десять минут Герман с нажимом повторил, что мы уже уезжаем, и Настя наконец-то свалила. А потом мы реально стали собираться.

Мы с Мироном приехали в город на такси, поэтому всей семьей прошли к машине Германа. У меня руки чесались. Я вся была одним свернутым комком нервов. Герман, словно чувствуя мое состояние, даже не бесил, чем раздражал ещё сильнее.

Как только за нашими спинами закрылась дверь дома, я бросила на пуфик сумку, Мирон убежал в детскую с криками, что он будет играть в планшет, а Герман повернулся ко мне.

— И что это было? — спокойно спросил муж и засунул руки в карманы. Качнулся с пятки на носок.

— Не ври. Вот только не ври… — произнесла я нервно. — Скажи уже, что ты с ней спишь и мы спокойно разведемся.

— Я сплю только с тобой… — протянул Герман и приблизился по мне. Я отошла в сторону и бросила:

— Это же с ней переписка? Да?

Герман тяжело вздохнул и поднял лицо к потолку.

— Крис мне кажется тебе экстренно необходимо меня застать на бабе иначе дело последних нескольких недель будет испорчено, — признался тяжело Герман и попытался снова приблизиться ко мне.

— Я просто устала быть идиоткой, Гер, — сказала и ушла к Мирону.

Ночью Герман не спал. Я слышала как он ходил по дому и гремел посудой.

Я тоже не спала. Меня всю трясло от страха, паники и приближения неизбежного.

Утром Герман уехал на работу раньше обычного. Я стояла у окна спальни, наблюдала, как покрытая влажными бороздками от тумана машина выехала за ворота, а потом пошла собирать вещи.

Мирон капризничал.

— Я не поеду к ба… — пыхтел он в подушки.

— Но она тебя ждёт. Она тебя сильно любит и хочет увидеть… — на грани терпения говорила я, стараясь стянуть с сына пижамные штаны.

— А папа? А выходные? А батутный парк? — сыпал вопросами Мирон, и у меня сердце кровью обливалось. — Папа сказал, что в выходные мы пойдём прыгать на батутах. А тебе купим подарок.

— Так вы об этом утром говорили? — спросила я нервно, и Мирон кивнул. Я тяжело вздохнула и вытащила из ящика штаны. — А давай до выходных? А потом с бабулей вместе вас привезу обратно?

Мирон скуксился и нехотя слез с кровати, протопал босыми ногами в коридор и в ванной зашумела вода.

Я врала сыну. Не будет никаких выходных, не будет батутного парка и никаких подарков. Будет грязный скандал, и чтобы Мирон его не видел лучше ему уехать.

Дача у мамы была в шестидесяти километрах от нас. Это час с небольшим на машине. Я ехала медленно из-за мелкого дождя, и Мирон в итоге задремал. А уже у мамы под панически заломленные руки я разгрузила машину с вещами и отдала ей наличные деньги. Пусть лучше у нее побудут.

— Кристина, что ты творишь… что ты делаешь? — вздыхала мама, ходя за мной по пятам.

— Мам, давай без этого. Я тебе просто привезла Мирона… — нервно обрубила я.

— Да куда ты одна с ребёнком? Да тебе же на Германа молиться надо… — не могла успокоиться мать, ещё не зная ни про беременность, ни про причины развода, о котором пришлось рассказать, потому что ну машина забитая вещами это как-то более чем подозрительно.

— Мам, ты присмотришь за Мироном пока мы с Германом обсудим развод? — спросила я нервно, понимая, что придётся вернуться домой, потому что в противном случае разговор о разводе будет проходить у родителей в доме, рядом с моим сыном, которому я до последнего не хотела бы говорить о таком. В конце концов это мы разводимся, а у Мирона остаются оба родителя, но думаю, что в моменте Герман просто меня не услышит, поэтому через час я уехала домой.

Лучше я одна скажу Герману о разводе чем буду и дальше нервно дёргаться. Я больше не могу. Вообще никак.

Я приехала к Герману на работу. По дурацкой привычке встала сбоку здания и сходила за кофе. Сидела и тянула его маленькими глотками в машине. На коленях жгли огнем бумаги о разводе. Сразу покажу их Герману.

По лобовому стеклу застучали капли дождя. Я поджала губы и развернулась назад, нашла зонтик, а когда вновь посмотрела в окно, увидела переходившего дорогу Германа, который садился в машину.

Куда он собрался?

Я медленно вытащила телефон и набрала мужа:

— Ты в офисе? — коротко спросила я, наблюдая как Гер принял вызов и тут же залез в машину.

— Да, а что случилось? — отозвался он.

— Заехать хочу, кое-что тебе показать и предложить… — произнесла я медленно, а стаканчик в руках задрожал.

— Я сейчас немного занят, давай через пару часов и может сразу пообедаем? — машина тронулась и перестроилась в ряд. Я отставила кофе и завела авто.

— Может быть. Где? — я зажала телефон ухом и как заколдованная выехала из переулка. Пристроилась за синим седаном.

— В Провансе? — спросил Герман, и его машина первая стартанула на светофоре. Я чуть не уронила мобильный, но успела коротко бросить:

— Хорошо.

Возможно я накручивала себя. Но судя по тому, как Герман вечно уходил от темы своей измены, я понимала, что железным доказательством будет только то, что я реально поймаю его на этой Насте. Дождь не добавлял видимости и дворники работали без отдыха. А машина мужа тем временем съехала с проспекта и повернула к новому жилому комплексу.