Развод! Хочу счастья на Новый год!

Глава 5

Мария

Маша сидела в машине и рыдала. Рыдала так громко, что возле неё несколько раз останавливались прохожие, пытались стучать в стекло, озабочено спрашивали: Все ли у вас хорошо.

Маша знала, что хорошо у неё не будет уже никогда. Она потеряла мужа, семью и впереди у неё только развод. Руки дрожали, из глаз бежали слезы, вести машину она не могла, поэтому набрала сына.

- Мама, что у тебя с голосом? - строго спросил сын. Ему было уже двадцать, он ощущал себя взрослым и ответственным. Маша не могла нарадоваться, глядя на него: красив, высок, строен. Он взял все лучшее от родителей: фигура ему досталась от отца, ум и деловая сметка от матери и самые красивые черты от обоих родителей. Сын любил и отца и мать, сейчас Маше стало страшно, а вдруг он примет не её сторону. В голове всплыл рассказ Лизы, ту предали собственные дети в угоду своим меркантильным интересам.

- Все хорошо сынок, просто приезжай за мной, - попросила она.

Он появился через час, когда она почти успокоилась. Но стоило ему сесть в машину, как водопад слез возобновился и с ещё большей силой.

- Мам, что с тобой происходит, объясни, - обнимал её сын. – Если тебя кто-то обидел, я урою этого гаденыша.

От его слов стало ещё хуже, она не хотела, чтобы сын бросился на отца. Сделать врагами самых близких людей не входило в её планы.

- Сынок, - плакала она. – Мы с папой поругались.

- Так поругались, что ты успокоиться не можешь? Говори правду, - настаивал сын.

- У него появилась другая, - выдавила Маша.

- Какая другая, ты чего, мама? Отец только тебя любит, - возмутился сын. Он даже отстранился от матери и недоверчиво посмотрел на неё.

- Теперь нет, он взял в этот магазин бухгалтера, эта его любовница, - вытирала слезы Маша, кивая на новую торговую точку.

-Мам, какая ерунда, не будет отец до этого опускаться, - не верил ей Макар.

- Поехали домой,- жалобно просит Маша.

- Давай я сяду за руль,- командует сын.

Они меняются местами, Маша еда передвигает ногами, продолжая шмыгать носом. Сын же уверенно садится за руль, хоть права получены им только на прошлой неделе.

Дорога до дома занимает почти два часа. Пробки. Люди куда-то спешат, обгоняя и подрезая друг друга. Макар лишь тихонько ругался себе под нос, бубнил что-то про карму, и его бормотание действовал на Машу успокаивающе. Когда они подъехали к дому, она почти успокоилась.

Что ей терять, зачем переживать? Она и так знала, что Паша падок на женщин. Маша не помнила ни одного мероприятия, когда бы её Паша не увлекся какой-нибудь женщиной. Её всегда это коробила, нервировала и сильно обижало. Но Паша в ответ на упреки говорил: Ну что ты, зайка, мне нравятся красивые женщины, но люблю то я тебя.

Каждый выход в «свет» Маша переживала, негодовала, сердилась, одергивая своего зарвавшегося муженька. А тот с упоением и увлечением пел дифирамбы очередной красотке. Паша любил делать красивым женщинам комплименты, с интересом смотрел на них, а если была возможность, то и танец приглашал. А её он говорил: Принимай меня такого, какой я есть. Я люблю красивых женщин, меня восхищает грация, я испытываю эстетическое наслаждение.

И Паша на любую более или менее красивую женщину пялился и пускал слюни.

Поэтому Маша старалась в рабочее время его держать в узде. Если на собеседование приходила очень красивая девушка, то она таким претенденткам сразу давала отворот-поворот, зачем ей конкурентки на работе, пусть хоть с двумя дипломами о высшем образовании и курсами MBA.

И вот сбылись самые страшные её предположения. Паша пошёл налево. И ладно бы по-тихому и незаметно, но он нагло совершил адюльтер на работе. В их среде загулы у мужей были не редкость, жены бизнесменов тяжко вздыхали, стараясь скрыть подробности. Близкие блюли тайну, как бы не было больно. Конечно, рано или поздно все тайное становится явным, и адюльтер вылезал наружу в виде беременных любовниц или профурсеток, которые являлись к женам, но подробности этого осторожно «заметали под ковер». Её Паша нашёл девку прямо на работе. И обиднее всего, что занимался с ней сексом прямо у рабочего стола, почти на глазах у сотрудников. Этот факт вымораживал душу, убивал, терзал, ведь об этом могло стать известно в компании.

Как пойти на работу сегодня, ходить и оглядываться, а не шушукается ли кто за спиной, обсуждая жизнь руководителей. На каждый роток не накинешь платок.

Маша сидела в спальне и смотрела в стену. Что делать? Что теперь делать?

Сын ушёл к себе, у него завтра коллоквиум и надо готовиться. Макар не поверил в измену. Он будет ждать отца.

Маша глянула на телефон, тот лежал на прикроватной тумбочке и мигал экраном. Наверное, девчонки ей писали. Но точно не муж.

Она ждала Пашу.

Но он не пришёл ни вечером, ни ночью, не было его и утром.

Она просидела всю ночь на кровати, не раздеваясь.

Утром встала, на автомате прошла в кухню и приготовила им завтрак. На троих, как делала это всегда. В какой-то отрезок времени, вдруг ощутила когнитивный диссонанс. Он не придет, они больше никогда не сядут вместе за стол, не будут завтракать. Её накрыло осознание случившегося, это не поправить, не изменить. Слезы вновь хлынули рекой.

- Мам, что с тобой? А где отец? – в кухню заглянул заспанный сын.

- Он не пришёл домой, остался у своей проститутки.

- Ты серьезно, мам? – удивился сын, он хмуро посмотрел на неё. А у неё сжалось сердце. Только не сын, она не выдержит, если сын примет сторону отца.

Но он промолчал и пошёл умываться.

Завтракали они в могильной тишине, слышалось только позвякивание приборов да хруст тостов на зубах. После завтрака сын убежал в институт. А Маша так и осталась сидеть за столом. Из ступора её вывел звонок, мелодию которого она знала наизусть, ведь это была мелодия, которую она поставила на звонок мужа.

Она встала и прошла в спальню. Телефон разрывался от звонков, вибрировал, елозя по поверхности тумбочки. Маша стояла и смотрела на гаджет, словно это была ядовитая змея, которую страшно взять в руки. И все ж она пересилила себя и нажала значок. В трубке раздался недовольный голос её мужа.

- Маша, ты где? Маша, ты почему молчишь? Быстро езжай на работу, тут опять налоговая притащилась, - рычал недовольно муж.

- Сам разбирайся, я заболела, - тихо ответила ему Маша.

- Что значит заболела? Кому сказал, быстро приехала на работу!

- Ты своей проститутке указывай, кобель драный, - вдруг взорвалась Маша. – Где ночуешь, там и командуй!

- Маш, я тебе все потом объясню, но сейчас, пожалуйста, приезжай на работу, - просьба прозвучала уже на тон тише. – Машенька, кроме тебя тут никто не разберется.

Маша скинула звонок. Она не хотела сегодня появляться на работе. Поэтому набрала своего зама, та была девчонка толковая. Сославшись на болезнь, она проинструктировала её и предупредила, что если что, то звонить ей.

Маша сбросила вызов, отложила телефон в сторону и, наконец, разделась. С одеждой она словно вкинула неприятные воспоминания вчерашнего дня. Ей даже хотелось сжечь эту одежду, хотя она понимала, что одежда тут не причем.

Маша зашла в ванную, включила воду и встала под душ. Струю больно хлестали по её коже, но она дала самый сильный напор. Ей хотелось смыть с себя позор, изменил он, а стыдно было ей.

Выйдя из душа, она вытерлась полотенцем и встала перед зеркалом, осматривая себя. Маша, хотя и было ей уже сорок два года, могла похвастаться очень стройной фигурой. Годы не оставили отпечатка на её теле и лице, тело как и в молодости было стройным и подтянутым. Да и лицо оставалось молодым, разве небольшие мимические морщинки. Так что же не хватало её мужу?

Красавицей писаной она никогда не была, но он же полюбил её за что-то в молодости. Так ухаживал за ней, подарки делал, на руках носил. Она вновь вспомнила те времена, из глаз вновь брызнули слезы.

- Ой, хватит рыдать, и так вон нос распух и глазки заплыли, - упрекнула Маша сама себя. – Надо жить в новых реалиях.

Но раненое сердце по-прежнему болело.

Павел проснулся и уставился в потолок. Что это было? Где он вообще?

Голова нещадно болела. В комнату вплыла Лана в коротком, шелковом, цветастом халатике. В руках она несла стакан с водой.

- Проснулся, котик. Ты вчера перебрал, вот, выпей, - и она подала ему стакан, предварительно бросив туда шипучую таблетку.

Он воды шел кислый запах. Таблетка шипела и кружилась по поверхности, источая цитрусовый аромат. Удушливый запах духов Ланы вызывал приступ тошноты. Голова кружилась.

- Что ты мне вчера дала, что я так быстро отключился? – хрипло спросил он девушку.

- Ты сам взял в шкафу бутылку бренди и всю выпил, - потупила глазки та.

- Я не мог отключиться от одной бутылки бренди, - Павел смотрел на девушку испытывающе, он ждал её реакции, но её не последовало, даже ресницы не дрогнули.

- Так ты не только бренди выпил, ты выпил все спиртное, что у меня было, - голосок у Ланы был тихим, будто она извинялась.

Павел одним глотком опорожнил стакан. Икнул. Внутри зарождалось неприятное предчувствие, и это было хуже, чем его похмелье.

Вчера он не поехал сразу домой. Довез Лану до подъезда, поднялся к ней и вынул эту чертову бутылку, наливая себе в стакан. Он хотел остыть и дать остыть жене, а потом уже объясниться с ней. Пока сидел и пил, думал, как эту историю преподнести, чтобы она его простила. И ничего не приходило на ум. В пустой черепушке скакала только одна мысль: Маша его не простит!

Он боялся её потерять.

Всю жизнь боялся её потерять. И вот теперь профукал!

Маша - это его опорный камень, его фундамент, тот человек, который не просто с тобой по жизни рядом идет, но тот, который тебя от земли поднимает. Если бы не она, он был до сих пор ковырялся в своем гараже, ремонтируя чьи-то тачки.

Как ему теперь обелить себя перед Машей?

На ум ничего не приходило, и он тупо напился. И уж совсем по скотски остался ночевать у Ланы.

- Ля, подстава, - пробормотал он.

- Котик, что случилось? Может тебе ещё водички принести, - Лана кружила вокруг него, опекая, укутывая в свою заботу. Только ему этого было не надо. Нужна была она – Машка.

Он молча оделся, несвежая рубашка смердила потом. Машка бы повесила новую и чистую. Настроение было ниже плинтуса. Он не смог придумать Маше легенду, почему залез на Лану, так и ночевать не приехал. Это было совсем по скотски.

Лана уже крутилась на кухне, готовя ему завтрак. Жрать не хотелось, в животе урчало, желудок готовился отправить воду с таблеткой в обратный путь. И тут позвонили с работы.

- Павел Геннадьевич, у нас ЧП, налоговая проверка, - жалобно пищал на том конце его заместитель. – А Марии Семеновны нет на месте.

Пашка обмер. Что бы Маша не пришла на работу, да быть такого не могло. Она даже когда Макара грудью кормила, приходила на работу, да она даже после родов через неделю на работе сидела!

Он набрал Машу. Она долго не брала трубку, а потом послышался её хриплый голос, словно она простыла.

- Маша, ты где? Маша, ты почему молчишь? – спросил он в трубку, боясь услышать чужой голос. - Быстро езжай на работу, тут опять налоговая притащилась.

- Сам разбирайся, я заболела, - голос Маши был бесцветный, потухший, не живой. Паша понял, что наступила полная **зда.

- Что значит заболела? Кому сказал, быстро приехала на работу! – он попытался надавить на неё. Хотел расшевелить, привести в чувства, но похоже сделал только хуже.

- Ты своей проститутке указывай, кобель драный, - вдруг взорвалась Маша. – Где ночуешь, там и командуй!

- Маш, я тебе все потом объясню, но сейчас, пожалуйста, приезжай на работу, - просьба прозвучала уже на тон тише. – Машенька, кроме тебя тут никто не разберется.

Он готов был встать на колени, целовать её ноги, только бы Маша его простила, только бы все вернуть на место.

- Завтрак готов, милый, - проворковала Лана.

- Некогда мне, - бросил он ей и быстро стал одеваться.

Пока ехал до работы, все крутил в голове, что сказать при встрече жене, слова не вязались, не складывались. Он не нашёл ни одной идеи, как оправдаться перед Машей.

Маши на работе не было. А инспектор налоговой сидела в кабинете её зама.

Как только он уехал от Ланы, той позвонили.

- Ну, как все прошло?

- Штатно, все как ты и сказал.

- Дальше действуем по плану.