Развод. Куколка для мужа

10

Мне даже нечего особо собирать: практически все мои вещи остались в старом доме. В моём доме. Интересно, Алёна и сейчас щеголяет в моих дорогих нарядах, соблазняя моего идиота-мужа, поверившего ведьме? — угрюмо думаю я про себя. Ну ладно, с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь, в новом доме! Поэтому я отгоняю от себя ненужные мысли и нажимаю звонок у входной двери.

Дверь мне открывает уже горничная в переднике и произносит сухим голосом:

— Пройдёмте со мной, я покажу вам вашу комнату, — и я следую за ней по бесконечным коридорам этого огромного замка, пока она не открывает ключом крошечную, но вполне уютную спальню. — Ваша комната, детская — соседняя дверь, поясняет она, и, внезапно улыбнувшись, произносит: — Я — Катя. Приятно познакомиться.

— А я — Илона, — отвечаю я. — Обоюдно.

И понимаю, что я точно смогу с ней подружиться и узнать тайны этого неприветливого холодного дома.

Уже через полчаса я сижу в холодной гостиной, где моя новая хозяйка даёт мне инструктаж. Наконец-то она соизволила представиться. Анжела. Анжела Раевская, как было написано в моём контракте. И даже сейчас, слушая эту строгую платиновую блондинку, я не считаю уместным спрашивать у неё в лоб, чьи же это всё-таки дети. А она холодным тоном продолжает мне перечислять мои обязанности:

— Вы должны всё время находиться с детьми. Утром будить, вечером укладывать спать. Кормить, поить, одевать. Вечером — купать, по утрам — умывать и чистить зубы. Детская находится в правом крыле здания, поэтому, прошу вас, оставайтесь всё время там. Места в доме предостаточно. Я не хочу, чтобы дети бесились и бегали, когда ко мне приходят по делам мои важные посетители, — многозначительно смотрит она на меня.

— Я всё поняла, — послушно киваю я в ответ. Что же тут не понять: похоже, в этом доме дети на фиг никому не нужны, и в мои обязанности входит, прежде всего, держать их подальше от этой холодной стервозины, кем бы она ни была.

— Гулять можете в саду, он довольно обширный, — добавляет Анжела. — Вам также выделят водителя, чтобы вы могли ездить с детьми по разным театрам и кино, если пожелаете. Деньги на это также я буду выделять отдельно. Мне кажется, я вам всё рассказала, — презрительно смотрит она на меня. — У вас будут какие-то вопросы?

— А где их отец? — не удержавшись, спрашиваю я. Надеюсь, это не такой уж бестактный вопрос, и меня за него не уволят в первый же день!

— Он много работает, — едва глянув на меня, кидает мне Анжела. — Постарайтесь его тоже как можно меньше беспокоить, — отрезает она, и встаёт, давая понять, что аудиенция окончена, и я должна идти приступать к своим обязанностям.

Ну что же, мой рабочий день на новом месте уже начался, и я с замиранием сердца иду в самое дальнее крыло этого огромного замка, где меня ждут два малыша.

— Здравствуйте, дети, — открываю я дверь в детскую, и слышу радостный визг:

— Мама, мама пришла! — и двое тёплых комочков бегут мне под ноги и обнимают за колени, и я, не удержавшись, сажусь прямо на пол, и тёплые ладошки обнимают меня.

— Ваня, Маруся, почему вы зовёте меня мамой? — спрашиваю я их наконец-то.

— Ну потому что ты самая настоящая наша мама! — радостно кричат они.

— А разве Анжела вам не мама? — осторожно пытаюсь выспросить я у них правду.

— Никакая она нам не мама! — кричит Ваня.

— Она нам просто тётя! — поддакивает Маруся.

Ну хорошо, разобрались… Анжела им какая-то тётя, а вот что с их папой, это отдельный вопрос…

Весь мой день проходит в занятиях и играх с детьми, и я стараюсь вообще не появляться на глазах у этой Анжелики, и кажется, у меня это отлично получается. И если честно, несмотря на все эти дикие обстоятельства моей жизни мне кажется, я даже не помню, когда я в последний раз была вот так вот счастлива: просо занималась домом и детьми, которых у меня никогда не было. И не будет, — мысленно поправляют я сама себя. И не будет. Но странным образом я совершенно не чувствую, что Ваня с Марусей мне чужие. Такое ощущение, что они были со мной всегда, и когда они постоянно называют меня мамой, я даже перестаю поправлять их, потому что признаюсь самой себе, что это самое лучшее слово, каким только меня можно называть!

К вечеру мне начинает казаться, что я здесь живу уже полжизни, и моя прошлая жизнь с Колей и Алёна просто стираются из моей памяти словно ластиком, не оставляя в ней и следа. Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно!

У меня такое чувство, что мы здесь вчетвером, в этом заколдованном доме: я, Маруся с Ваней и Катя, которая готовит нам завтраки, обеды и ужины. И мы едим здесь же, на кухне, даже не пересекая невидимую черту, где царят дорогие картины, персидские ковры и французский хрусталь. Нам и здесь хорошо! Тем более мне самой совершенно не хочется лишний раз натыкаться на эту Анжелу, вечно взирающую на мир с недовольным видом. В конце концов, я просто делаю свою работу. И делаю её хорошо.

Перед самым сном я набираю для детишек тёплую ванну с пеной, и сама веселюсь и брызгаюсь с ними под звуки детских песенок из колонки. И тут Маруся мне говорит:

— Мама Илона, ну я же говорю тебе, что ты наша мама, посмотри, у тебя такие же родинки, как и у меня!

И она мне демонстрирует на своей ручке три большие круглые родинки, расположенные по прямой линии, как-будто браслет из бусинок на запястье. Я в изумлении смотрю на свою руку: у меня ведь точно такие же! А я считала это всегда такой редкостью! И мой Коля всегда целовал мою кисть в этом месте и говорил: «Мой любимый браслет».

— И у меня, и у меня, — высовывает руку из воды и разбрасывает вокруг себя хлопья пены Ваня. — Мы все трое — близнецы? — спрашивает он меня в надежде.

— Вы с Марусей — точно двойняшки! — со смехом отвечаю я ему.

Но у меня никак не идёт из головы такое поразительное совпадение. Кто бы мог подумать, что я встречу ещё таких же, как и я, людей, с таким же, как и у меня, родинками на руке!

— Ну как вы тут, галчата? — вдруг слышу я мужской голос за спиной, и, обернувшись, вижу его.

Тимофея. Которого видела последний раз больше двадцати лет назад. На школьном выпускном.