Развод. Не отпускаю

Глава 2 Разбитые грёзы

Холодный пол забирает остатки тепла. Руки и ноги я уже не чувствую. Вместе с сознанием возвращается и боль. Она голодным зверем раздирает внутренности. Ворочается в черепе, пытаясь улечься поудобнее.

Я лежу на боку, завёрнутая в остатки чёрного платья.

Камушки, крепко пришитые к платью раньше, теперь валяются по всему полу. Они напоминают мне рассыпанные слёзы. Странно, но мои глаза сухие. Только засохшие солёные дорожки напоминают о моей истерике.

- Нет, ждите меня! Я сам с ним поговорю!

До меня доносится строгий голос мужа, и внутренняя дрожь возвращается. Страх удушливыми кольцами сворачивается на шее, не давая нормально дышать.

- Что делать с вашей женой? – уточняет водитель.

- Ничего.

- Но она без сознания. Возможно, стоит…

- Притворяется. Она хорошая актриса.

Голоса отдаляются, и я снова остаюсь в одиночестве. Никакой помощи ждать неоткуда. Вот так банально и просто. Мой муж оказался чудовищем. Монстром из страшных рассказов. Сказка о прекрасном принце и простой девушке превратилась в кошмар.

А я-то, дура, поверила, что в жизни бывают чудеса! Голова наливается свинцом. Думать всё тяжелее. А ещё кажется, что из тёмных углов на меня смотрят тени. Дурацкие детские страхи. Пытаюсь пошевелиться, но получается с трудом. Неужели я умру на этом полу, а свидетелями станут безмолвные тени? Хотя теперь я знаю, что есть вещи пострашнее, чем темнота.

Медленно закрываю глаза, а когда открываю, что-то меняется. Небо раскрашено синими отблесками. До меня с трудом доходит, что это. Проблесковый маячок!

Но ведь Мирон приказал не вызывать мне помощь! Передумал? Или скорая ошиблась адресом? Лежать тут дальше бессмысленно. Спасать меня никто не собирается, а значит, я должна сама о себе позаботится!

Кое-как получается встать на четвереньки и ползти. Камушки впиваются в колени и ладони, оставляя там красные следы. Усмехаюсь разбитыми губами. Вот значит, что бывает, когда мужик обещает усыпать твой путь бриллиантами.

Розовые очки разбились, и осколки полетели внутрь прямо в глаза!

У двери поднимаюсь на ноги. Ломаю ногти, цепляясь за косяк. Меня штормит. Идти очень тяжело, но выбора нет. Слышу, как охранник ругается с незнакомой женщиной. Она напористая и хамоватая. После отказа пропустить не сдаётся.

- Лучевая двадцать три! Адрес вызова!

- Мы скорую не вызывали! – бурчит охранник.

Странно. Если бы Мирон отдал такой приказ, охрана бы знала.

Распахиваю входную дверь. Вдалеке открыта калитка. Мне нужно пересечь подъездную дорожку! Сейчас она кажется такой длинной! От осознания, что помощь так близко и так далеко на глазах наворачиваются слёзы, но я запрещаю себе плакать. Слезами горю не поможешь!

- Я здесь! – стараюсь громко крикнуть, но получается невнятный хрип – Помогите!

Как ни странно, но женщина в синем костюме слышит и уверенно отодвигает одного из охранников. Второй заступает ей дорогу, но она и не думает отступать.

- Мне полицию вызвать?

- Это частная территория!

- И что? Вы препятствуете оказанию медицинской помощи! А это преступление!

Нехотя охранник отступает, и женщина спешит ко мне. Походу то ли специально, то ли нечаянно задевает углом увесистой укладки коленную чашечку охранника. Тот охает от резкой боли и отходит ещё дальше.

- Вы скорую вызывали?

Нет, не я! Но мне она очень нужна!

- Да! Я вызывала!

Фельдшер быстро осматривает меня, её лицо мрачнеет. Она явно понимает, что произошло.

- В больницу поедешь?

В голове мелькает быстрая мысль, что муж это не одобрит. А ещё у меня не будет вещей. Даже тапочек! Но это можно попросить привезти маму, например. Если она сможет оставить сестру одну. Боже, какие глупости лезут в голову! Женщина видит моё колебание, и неправильно его расценив, хмурится ещё больше.

Сколько вот таких, как я она видела на своём пути? Дурочек, даже в такой ситуации оправдывающих своих мужей? Я никого оправдывать не собираюсь, но понимаю тех, кто всё ещё любит своих монстров. Оглядываюсь на тёмный провал двери и шатаясь шагаю к врачу.

Как дошла до скорой почти не помню. Отважная женщина-доктор тащила меня практически на себе. Охрана хмуро взирала на нас, даже не делая попытки помочь.

А ведь они слышали мои крики. Не могли не слышать! И стояли на своих постах, даже не думая помочь. Что же это за люди такие? Пусть меня избивал их наниматель, но неужели у них нет ни капельки сострадания? Ведь у них наверняка есть жёны, дочери!

Бросаю на каждого по очереди вопросительный взгляд. Пусть смотрят, что со мной сделал Мирон. Может, проснётся совесть!

В машине мне ставят капельницу. Голова кружится и болит. Несколько раз меня рвёт. Это плохой знак. Значит, у меня сотрясение. Врач поджимает губы, пыхтит, и я не выдерживаю.

- Что?

Она отводит глаза, но потом смотрит прямо в душу.

- Уходить тебе надо от него, девонька. Он же убьёт тебя однажды!

От её слов хочется плакать, потому что она права! Как же Мирон смог так запудрить мне мозги? Сейчас я ясно вижу, какие ненормальные отношения у нас сложились! И понимаю, что это нелюбовь!

- Спасибо за помощь! – искренне благодарю женщину – Вы спасли меня!

Мне так плохо, что долго говорить не получается. Только такими короткими, отрывистыми фразами. Мы быстро доезжаем до больницы. Там нас уже встречает сонный доктор.

- Анна Александровна, как получили травмы?

Говорить об этом стыдно. Как признаться в том, что живу с монстром? Сознание упорно отвергало мысль, что мой муж, самый любимый и родной человек мог сотворить со мной такое!

- Я…

Упала? С лестницы? Какая глупость! Ну, солгу я врачу, а дальше что? Буду врать себе всю жизнь?

Бояться? Забыть и не вспоминать? Нет!!!

- Меня… избил муж.

- Уверены? В таком случае я должен вызвать полицию.

- Да.

- Хорошо. Вам нужно сделать томографию и рентген нескольких костей. А ещё УЗИ внутренних органов. Я всё оформлю, и мы начнём.

- Спасибо!

Доктор уходит, а я лежу на каталке в холле. Врач из скорой не может оставаться со мной. У неё следующий вызов. На прощание она берёт меня за руку, крепко её сжимает.

- Ты молодец! Никого не слушай и иди до конца, Аня!

Киваю, не в силах говорить от схватившего горло спазма.

Лампа надо мной помаргивает, и это раздражает. Хорошо хоть обезболивающие действует. Мимо меня ходят люди и чуть шею не сворачивают. Я словно экспонат в музее. И это тоже жутко бесит.

Их жалость такая ядовитая, что я сама начинаю себя жалеть, но потом одёргиваю. Это самое разрушающее чувство! Не стану ему поддаваться! Я сильная и смелая! Повторяю себе это сто раз, пока сама не начинаю в это верить.

Где-то вдалеке шумят деревья. Окно открыто, и в холл заглядывает весенняя ночь. Еще слишком рано, чтобы вот так открывать окно ночью. От холодного воздуха немеют ноги. Пальцы едва шевелятся, и я скребу ими по каталке, чтобы хоть так взять себя в руки. Мне плохо. Очень, очень плохо. Так в жизни ещё наверно не было. Очень больно падать с вершины.

Слышатся голоса. Ещё одна пьяная компания, завернувшая с неудавшейся тусовки? Вижу спорящих мужчин, и раздражение сменяется страхом. По коридору идут несколько человек. Во главе мой муж.

На его лице беспокойство, но я не верю ему! Даже со своего места я прекрасно вижу злой блеск глаз и упрямо поджатые губы!

Следом за ним плетётся пара полицейских. Они уже оценили ситуацию и совершенно не хотят влезать в семейные разборки. Мои руки начинают подрагивать. Хватаю ладонями свои предплечья, сжимаю сильно, чтобы хоть немного унять дрожь! Пытаюсь убедить себя, что вокруг много людей и здесь он ничего мне не сделает, но страх иррационален. Он забирает мою волю!

На шум выглядывает мой доктор, но смотрит не на приближающуюся процессию, а на меня. К счастью, делает правильный вывод и подходит к каталке, на которой я лежу.

- Аня, что за представление? – в голосе мужа проскакивают рычащие нотки – Мы немедленно едем домой!

Открываю рот, чтобы возразить, но меня опережает доктор.

- Вы кто такой, чтобы тут командовать?

Его смелость меня поражает. Ещё никто на моей памяти не дерзил Мирону в открытую!

- Я её муж! – рычит он – А вам лучше следить за языком, если не хотите проблем!

Доктор переводит взгляд на меня, а я чувствую себя такой маленькой и слабой. Запуганной маленькой девочкой! Сглатываю натужно.

- Мирон, я не хочу тебя видеть. – говорю тихо, но твёрдо.

- Аня, молчи! Мы с тобой дома поговорим о твоём поведении!

Это не вопрос, а утверждение. Только вот краткий миг ужаса прошёл. После пика страха мне уже всё равно. Нет, я всё ещё его боюсь, но уже могу действовать и говорить.

- Я никуда с тобой не поеду! – говорю уже увереннее.

- Что здесь происходит? – до нас, наконец, добираются полицейские.

Доктор кивает на Мирона.

- Этот мужчина избил мою пациентку. А теперь хочет похитить её.

Головная боль возвращается. Она отдаёт в уши и подбородок, кружит голову и не даёт как следует сосредоточиться.

- Мужчина, прошу вас отойдите от потерпевшей.

Представители правопорядка высокие, плечистые мужчины с серьёзными лицами и хмурыми взглядами.

- Это моя жена! – рычит Мирон – И мы с ней сами разберёмся со своими семейными проблемами! Вам ясно?

- Ясно. Ваши документы, уважаемый!

- Мой доверитель не избивал свою жену. – влезает в разговор юрист – Он был на деловой встрече, и у него имеется алиби!

- Подготовьте её к перевозке. Мы едем в другую клинику. Здесь слишком грязно! – нагло заявляет муж.

Полицейские переглядываются, доктор хмурится. Его явно задела брошенная вскользь фраза. А мне становится противно. Четверо мужчин обсуждают мою судьбу без моего участия. Я словно кусок мяса на прилавке!

Всё внимание ожидающих направлено на эту мерзкую сцену.

- Повторяю ещё раз, Мирон. Я никуда не поеду! Доктор, вы говорили, мне надо на процедуры?

- Да, конечно, чем быстрее начнём лечение, тем лучше.

Мирон остаётся с полицией и своей свитой внизу, а меня на лифте поднимают на диагностический этаж. Врач молчит, и я благодарна ему за это. Жалость меня бы доконала. Мне и так хочется орать, топать ногами и биться головой о стену, чтобы вплеснуть всю свою злость и страх!

Эмоций очень много. Они пожирают меня изнутри.

Мне быстро делают все процедуры, берут анализы и отправляют в палату. Ночью заходит медсестра и будит меня каждые три часа. Под утро приходит доктор, уже другой и проверяет зрачки.

- Анна Александровна, у вас сотрясение и небольшая гематома в черепе, но удалять её мы пока не будем. Сегодня сделаем повторную томографию, и если роста не будет, то считай, вы легко отделались.

Я бы так не сказала, но всё же была рада, что избежала операции.

Соседок в палате у меня не было, и когда уходили медики, я оставалась наедине со своими мыслями. Страшными. Разрушающими. Прокручивала в голове всё произошедшее и едва сдерживала слёзы.

Как же я не заметила истинную натуру мужа? Почему позволила ему распоряжаться своей жизнью? Всегда казалось, что он меня безумно любит. Поэтому не хочет, чтобы я упахивалась на работе. Он желает мне добра, поэтому против посиделок с завистливыми подругами. Он старше и знает лучше, как вести хозяйство, как мне одеваться, чтобы влиться в высшее общество, как себя вести, чтобы наш брак стал по-настоящему счастливым.

Всё это оказалось ложью! Забота – способ контролировать! А любовь – просто расчёт! Моя любовь к Мирону затащила меня в болото, и как из него выкарабкиваться непонятно.

Утром мне принесли кашу на разбавленном молоке и бутерброд с сыром. Есть совершенно не хотелось. Меня подташнивало, и я скорее размазывала завтрак по тарелке, чем кушала. Я уже поставила тарелку на тумбочку и потянулась за чашкой, когда в палату, благоухая сладкими духами, влетела мама.

- Мамочка! Ты пришла!

Про кофейный напиток я тут же позабыла.

- Аня, я всё знаю! Как ты посмела такое заявить мужу!

- Мам, он изменяет мне! С самого первого дня нашего брака! Я застала его…

- Очень плохо, что за три года ты не смогла отвадить стерву! Тебе уже давно нужно было забеременеть и родить! Тогда муж остепенился бы! В общем, я поговорила с ним, он больше не будет распускать руки, но и ты веди себя прилично! Собирайся, Аня, Мирон ждёт нас внизу.