Развод. Право на отцовство

Глава 7

– Я и забыла, что они живут довольно аскетично, – прошептала я на ухо маме, пока дедушка искал в погребе банку соленых огурцов, а бабушка пошла открывать дверь.

Родители отца были сторонниками сельской жизни, и когда отец, обосновавшись в городе, хотел забрать их к себе, они наотрез отказались, наоборот, зазывая нас к себе.

Мама, выросшая в городе, не любила жить в деревне даже два-три дня, да и коров доить у нее не получалось, как бы бабушка не пыталась ее обучить, так что приезжали мы по детству не так уж и часто.

– Придется потерпеть, солнышко. Это единственное место, о котором не знает Гордей.

Несмотря на то, что дедушка с бабушкой меня любили, на свадьбу так и не приехали.

После смерти отца связь между нами была потеряна на много лет, так как помогать маме, если она не оставит им меня, они отказывались, а мама не собиралась меня бросать.

Конечно, между ними были до сих пор натянутые отношения, но ради меня мама со временем наладила с ними контакт, так что я для них не была незнакомкой. Вот только такой близости с ними, как у других со своими родственниками, у меня не было.

– Надеюсь, бабуля не заставить меня доить коров. В моем положении будет тяжеловато, – шучу я, а сама сомневаюсь, шутка ли это.

– Ну уж нет, Соня, я тебе своих крошек не доверю, – говорит бабуля, Маргарита Львовна, и ставит на стол закипевший чайник. – Максимум, до несушек могу допустить, чтобы яйца собрать поутру. Ты смотри, мы с дедом спозаранку встаем. Я коров дою, он скотину кормит, а потом коров да овец на пастбище гонит, пастуху. У нас не как в городе, ты учти, не забалуешь да не побездельничаешь.

– Я не лентяйка, бабуль, – покачала я головой и с удовольствием взяла протянутую чашку чая. После дороги было немного холодно, так что согревающий чай – самое то.

– Маргарита Львовна, я у вас до утра переночую и домой поеду, хорошо? – сказала мама, а сама нервно ерзала на стуле.

Ей было некомфортно находиться здесь, но я ценила, что ради меня она преодолевала свои многолетние обиды.

– Ты бы лучше у нас на недельку осталась, Машка. Чего в этом городе делать? Не зря ж сюда рожать приехали. Я повитуха опытная, правнучка с удовольствием приму.

Я в ужасе едва не отшатнулась, поскольку это было моим самым страшным кошмаром.

Я, конечно, хотела спрятаться от мужа-предателя, чтобы он меня не доставал, передохнуть недолго и обо всем подумать, но не желала, чтобы мои роды проходили в деревенском доме без должной помощи врачей и оборудования.

Пока мы ехали сюда и мама вела машину, я перелопатила в интернете столько информации о подобном, насмотрелась статей о домашних родах, когда женщинам приходилось рожать самим, что тряслась от страха за свое будущее.

Не все домашние роды заканчивались успешно, а худшего своему малышу я не желала.

Он должен родиться здоровенькими и крепеньким, и я бы навсегда возненавидела себя, если бы из-за моей обиды на мужа мой ребенок пострадал бы во время родов.

Я бы всю жизнь винила себя, ведь никакая измена этого не стоит.

Говорить всего этого я не стал,а чтобы не обижать бабушку. Они с дедом были сторонниками деревенской жизни и считали, что врачи – это коновалы, которые только и рады пичкать нас таблетками, чтобы следующие поколения рождались с отклонениями.

– И правильно, что к нам приехала ты, внучка, рожать. Нужно на свежем воздухе в деревне рожать, а не в этом вашем городе, где всё так загазовано и грязно, поэтому столько инвалидов рождается и больных детей. Люди вот живут в этих своих многоэтажках и даже не замечают, как врачи их травят. Это же политика государства, чтобы уменьшить количество людей. Голод по всему миру, разве не смотрели по телевизору?

Я как в воду глядела, поскольку дед поднялся с погреба с банкой соленых огурцов и снова начал ворчать, обвиняя государство во всех смертных грехах.

Я особо не вслушивалась в его слова, ведь часто их слышала, но при этом смотрела на банку, жадно глотая слюни при виде продолговатых солененьких огурчиков.

Видимо, беременность давала о себе знать, поскольку всё, чего я сейчас желала, так это откусить соленый огурчик.

– Всё, хватит болтать, дед. Дай девочке покушать, не видишь, она голодная с дороги, – заворчала на деда бабушка, и они начали ругаться, не обращая на нас внимания.

Мы с мамой переглянулись, а я начала понимать, почему в моем детстве, когда еще был жив отец, мы приезжали сюда довольно редко. Перед глазами вдруг калейдоскопом возникли воспоминания, когда дед постоянно ругался на отца и требовал, чтобы мы всей семьей переехали к ним в деревню и помогали им по хозяйству. Каждый наш приезд заканчивался сильным скандалом, и я, заплаканная, сидела на заднем сиденье машины, пока мы ехали обратно домой. Так продолжалось до тех пор, пока маме не надоело, что они портят мне психику, и с тех пор отец ездил в деревню один. Пока не умер…

Вспомнив обо всем этом, я начала сильнее скучать по папе и едва не всхлипнула, удержавшись в последний момент.

– А ты, Машка, у нас непогоду пережди. Сегодня, говорят, всю ночь лить будет, гроза и туман намечаются. Как бы ураган не прошелся, как лет двадцать назад, – произнес дед и сел напротив нас.

За окном и правда лил ливень, начавшийся сразу после нашего приезда. Так что я была рада, что мама и без того решила остаться до утра, пока погода не устаканится, поскольку я бы всю ночь переживала, думая, как она доехала обратно в город мало того, что в такой темноте, так еще и под дождем.

– Слуховой аппарат тебе нужен, дед, Машка и так сказала, что до утра остается, – сказала бабушка и закатила глаза.

Я в этот момент замерла с полуоткусанным огурчиком в руках.

– Мамочки, – зашептала я жалобно и зажмурилась, опасаясь опустить взгляд и увидеть там лужу под собой.

– Дочь, у тебя воды отошли! – крикнула мама, и мои надежды, что всё обошлось, рухнули.

– Ну всё, старуха, я пошел за ведрами, буду греть воду. А ты давай, помой руки и обработай их спиртом, будешь принимать правнука! – стукнул кулаком по столу дед и с энтузиазмом побежал на улицу к колодцу.

Я в ужасе начала наблюдать за тем, как бабуля споро начала доставать какие-то допотопные простыни и напевать себе веселую песенку под нос.

Неужели они и правда решили, что я соглашусь рожать в какой-то халупе без медицинской помощи?!

Несмотря на мои слова о том, что рожать я в деревне у бабушки не буду, она продолжала делать все приготовления к родам, а мама, не став с ней спорить, накинула на себя кофту, чтобы выйти и завести машину.

– Маргарита Львовна, глупости всё это, вы только не обижайтесь. Вы тут, конечно, привыкли сами справляться, но мой внук не родится вот так, – мама пространно обвела рукой комнату. – Я машину заведу, а вы с нами поедете, покажете дорогу до ближайшей больницы. Сколько туда ехать? Километров двадцать?

– Сто, дорогая, сто. Мы так-то в глуши живем, а не близ столицы, – ответила бабушка, но обижаться на мою маму не стала.

Кажется, она была невероятно воодушевлена тем, что сейчас происходило. Будто бы даже помолодела, хотя это было невозможно.

Мама махнула рукой и открыла дверь, но выйти не успела. В этот момент небо расчертил разряд молнии, а затем пространство разрезал мощный звук сигнализации.

– Сон мне приснился, Машка, что правнук на моих руках родился, так что не старайся. Судьба это, – произнесла как-то странно бабушка, а затем мы услышали страшный треск.

– Говорила же, а вы не верили, – хмыкнув, произнесла бабушка, и это была ее единственная реакция.

– Что произошло?

Я пыталась вытянуть голову, чтобы увидеть, что случилось, но даже выпрямиться не могла, настолько меня мучили схватки.

– Дерево на капот упало. Господи, – выдохнула мама. – А если взорвется?

– Не взорвется, – ответил дед, вернувшийся с ведрами колодезной воды. – Молния дерево же повалило, в саму машину не попала. Мотор в хлам, конечно, так что в ближайшее время с деревни не уедете.

– Но как же…

Мама явно была в шоке, говорила довольно растерянно и не могла пошевелиться.

– А у вас есть машина?

Бабушка с дедушкой вопрос проигнорировали. Лишь дед посмотрел на маму так, будто она говорит какие-то глупости.

– Автомобиль у нас в деревне только у головы есть. В конце улице живет. Но ты это прекращай, Маш, всё равно до больницы не довезете, – сжалилась бабушка и ответила на мамин вопрос.

– Еще посмотрим.

Упрямства маме было не занимать. Это качество я унаследовала от нее.

Мама сняла кофту, натянула ее над головой и выбежала из дома, исчезая под дождем, а я не могла даже ее остановить, чтобы не шла одна по такой темноте.

В этот момент меня снова охватила боль. Схватки становились чаще, и я начала переживать, что бабушка может оказаться права. Кажется, роды вот-вот начнутся, и я никак не могу повлиять на естественный процесс.

Меня бросило в пот, и я застонала, опускаясь на тахту, которую уже подготовила бабуля.

– Ноги раздвигай, солнце, я гляну раскрытие.

– А дедушка уйдет?

Я сомкнула ноги, не собираясь рожать при нем.

– Старого я уже в сарай послала. Пусть за скотиной присматривает. Животина в такую погоду не спит и нервничает, так что не бойся, его тут не будет. Не переживай.

Я расслабилась и уже охотнее начала подчиняться приказам бабушки.

– Ну, ждать недолго осталось, – заявила она, рассмотрев всё в подробностях. – Вижу, что в меня ты пошла. Я вот твоего отца родила за полтора часа. Он слабенький родился, зато богатырем вырос.

Слова бабушки не внушали мне уверенности в предстоящем. Я ничего и ответить ей не могла, только корчилась от боли и тяжело дышала.

– Да ты не волнуйся, Сонечка, – продолжила бабушка, – всё хорошо будет. Родишь без проблем. У нас в деревне же всё есть, что нужно растущему организму. Корова Манька нас прокормит молоком. Если даже у тебя молока не будет для малыша, дед козу купит. Не переживай за это. Не пропадем.

– Ба, ты только маме не говори, что вы корову Манькой назвали, – всё же смогла я выдавить из себя, – а то она обидится.

– По секрету тебе скажу, корова – вылитая твоя мать! Такая же вечно недовольная да строптивая. Лягается, когда ее дою, – сказала бабушка, широко улыбаясь.

Я не понимала, то ли она шутит, то ли серьезно сравнивает маму с коровой.

Спросить я не успела, в этот момент открылась дверь, и внутрь с криком ворвалась мама.

– Машина заглохла! Пока мы ехали сюда, заглохла! Что за рок такой!

Я едва не рассмеялась, услышав, что на пути сюда у главы деревни сломалась нива.

– Да ты не мельтеши тут, Мань. До города всё равно не успели бы доехать. Вон, раскрытие уже какое, – заявила бабушка.

– Раскрытие? Ба, а ты откуда знаешь? – я вопросительно посмотрела на нее.

– А ты думаешь, я повитухой деревенской всю жизнь была? В больнице в области когда-то работала медсестрой в родильном. Это потом деду взбрело в голову, что врачи – это зло, и он заставил меня уволиться. Так что ты в надежных руках, внучка, не переживай.

Бабушка улыбнулась и махнула рукой.

– А ты, Манька, раз такое дело, не стой без дела и воду нагревай на печи.

Мама послушно пошла за ведрами, которые дед оставил у стола, а вот я снова закричала, когда меня настигла очередная схватка.

Боль адская.

Бабушка кричала, чтобы я не забывала дышать, но я постоянно задерживала дыхание, сама того не замечая. Хоть и ходила на курсы и всё знала, вот только это сейчас не помогала.

Закончив с водой, мама взяла меня за руку и начала дышать вместе со мной, показывая, как нужно это делать.

– Чаще, чаще дыши, вот так, уф, уф, уф, – повторяла она много раз и гладила меня по голове.

Бабушка делала свое дело и тоже приговаривала, что всё идет, как надо. Это меня успокаивало и дарило веру в лучшее.

– Давай, родная! Еще немного! Тужься, тужься ради малыша! Если не будешь стараться, всё может обернуться очень плохо! Быстро делай, что я говорю! – закричала на меня вдруг бабушка, когда меня снова настигла паника.

Я тужилась как могла, стараясь изо всех сил, но в колею войти получилось не сразу. Она так напугала меня последней фразой, что мое сердце, которое и так было на пределе, забилось еще быстрее.

Время шло так медленно, что, когда мой малыш появился на свет буквально через полтора часа, мне казалось, прошла целая вечность.

Какое же блаженство и облегчение я почувствовала , когда услышала долгожданный младенческий крик.

– Мальчик.

Я с облегчением откинулась на подушку и ждала, когда мне, наконец, дадут сыночка на руки. А когда его, запеленутого и хныкающего, положили мне на грудь, я будто выпала из реальности.

– Ну всё! Вот и молодец! А ты боялась. Видела, что я могу? Еще в силах роды-то принять! – хмыкнула бабуля и погладила меня по голове.

– Умница, дочка! Умница! – всё повторяла мама, нежно целуя меня в лоб. Кажется, она испытала шок не меньший, чем я.

А я смотрела на малыша и не могла оторваться от его сморщенного личика.

Не чудо ли это?

Я родила на свет новую жизнь.

Он всего пару минут на этом свете, но уже с такой любовью смотрит на меня, что мое сердце буквально разрывается от переизбытка чувств.

Первые его вздохи отпечатываются в моей памяти, и я напеваю песенку, чтобы успокоить его после перенесенного стресса. Он был в мягком коконе утробы, а его так грубо вытолкали наружу, в такой недружелюбный мир.

– Тебе не придется страдать больше, мой малыш, я об этом позабочусь, – прошептала я и едва не расплакалась от счастья.

В этот момент прошлое стало для меня позабытой страницей жизни.

Отныне нас ждет новая жизнь.

Без Гордея.