Развод. Со мной так нельзя

Развод. Со мной так нельзя

Я узнала об измене мужа банально. Мне просто прислали фотографии, на которых он был запечатлен с другой. К снимкам комплектом шла видеозапись: муж за столиком с блондинкой, а рядом с ними — малыш лет пяти. Даже сейчас, когда просто вспоминала об этом видео, кадры стояли перед глазами, как будто только что я пересматривала их по кругу.

Алексей тянется к любовнице, она, смеясь, обнимает его за шею и нежно целует. И, судя по тому, как реагирует на это ребенок, такая картина, где с мамой нежничает чужой дядя, для него не в новинку.

Значит, и дядя не чужой — вот такие выводы я сделала, получив однозначное доказательство тому, что Леша изменщик.

Я могла устроить скандал, могла тут же побежать к адвокату, а потом в суд. Но я просто припрятала конверт с уликами в шкафу, и начала обдумывать, что же мне с этим всем делать.

— Леш… слушай, я тут подумала… у нас же годовщина знакомства впереди, — обратилась я к мужу, который занимался тем, что валялся на диване и играл в планшет.

А может, переписывался с той блондинкой-любовницей, я этого не знала. Полностью сфокусировалась на том, как обставить факт обнажения его лжи, поэтому та боль, которую я испытывала, сейчас была задвинута куда поглубже.

— М? Что ты сказала, лапуль?

Я выдохнула и ответила спокойно:

— У нас впереди годовщина знакомства. Она выпадает как раз на выходные. Я сняла загородный отель на три дня. Там еще спа есть. С мамой договорилась — они с отцом посидят с Дашкой и Люси.

Люси — это домашнее прозвище нашей Милашки. Свекровь очень просила назвать нашу вторую дочь Людмилой, мне это имя казалось неподходящим. Поэтому я придумала такой вариант: дома она будет Люси, в обществе — Милашей. А по документам, как и просила мама Алексея, Людмилой. Всех все устроило, и теперь я даже представить не могла, что мою малышку зовут как-то иначе.

— Выходные? — тупо переспросил муж, на что я растянула губы в довольной улыбке.

— Да, знаешь, это такие дни, когда люди отдыхают.

Отложив блокнот с записями, где старалась отражать все значимые даты и списки дел, я прошла к дивану. Машинально отметила, что Леша тут же убрал планшет в сторону, а когда я присела рядом — заложил руки за голову и улыбнулся.

— Ариш, я уже занят на эти выходные, — сообщил мне Алексей. — У меня внезапная командировка, я просто забыл тебе сказать.

Я изобразила расстроенный вид. Все пока шло по плану, и если бы муж согласился, пришлось бы срочно придумывать что-нибудь другое.

— Леш… а как-то ее перенести? М? Не получится?

Ковалев потянул меня за руку и «уронил» себе на грудь.

— Не получится. Уже и билеты куплены, и все оплачено, — притворно расстроенно ответил он.

— А куда ты едешь? Может, я с тобой тогда? Сниму номер рядом, будешь ко мне в гости бегать, — намеренно весело хихикнула я, чувствуя, как мышцы Леши напряглись.

Видимо, своим предложением я поставила его в тупик.

— Лапуль… там будут бесконечные переговоры. И я буду как выжатый лимон. А отельчик скромненький. Это же Подмосковье, там особо не разгуляешься. Так что, может, ты на три дня в тот отель с девочками поедешь? А что? Дашка и Люся будут счастливы.

Предлагая этот супер-план, он был совершенно доволен собой. В голосе Ковалева так и слышалось: «Ай да я! Ай да придумал!».

— Посмотрим, — расплывчато ответила, поднимаясь сначала с Алексея, а следом — с дивана. — Я расстроена из-за того, что все так сложилось. Но как уж есть.

Вернувшись к столу, за которым сидела до этого, я поняла — разговор закончен. Ковалев снова увлекся планшетом, а я, приняв огорченный вид, закрыла на ноутбуке вкладку с сайтом отеля и, немного посидев, отправилась готовить ужин.

С Ниной они познакомились случайно. Пару лет назад, когда Алексей отправился в командировку в другой город, он увидел нимфу, сидящую за столиком прибрежного кафе. Это был летний солнечный день, пропитанный теплом и ароматом цветов. И то ли от них так закружилась голова, что сознание стало уплывать, то ли от того, какой неземной красавицей предстала перед ним незнакомка, но он попал тут же.

Знакомство состоялось довольно быстро. Он просто снял с безымянного пальца обручалку, просто спрятал ее в карман пиджака. И просто спросил можно ли присесть за столик. Нина сначала нахмурила тонкие брови, взглянув на него, но тут же улыбнулась и согласно кивнула. А когда они стали общаться, Леша окончательно поплыл.

Затем начался их роман. С одной стороны, Ковалев мучился — совестью, разлукой с Ниной, метаниями, когда так или иначе задавался вопросом: готов ли он потерять семью? С другой стороны, он получал от этого драйва такое наслаждение, что показалось, будто после тридцати пяти только начал жить.

И вот сегодня он собирался ехать к Нине и ее сыну Антошке, которого уже считал едва ли не своим. И эта встреча должна была стать судьбоносной, потому что Алексей, кажется, принял решение. Он хотел быть с Ниной. Хотел называть ее своей женой, если, конечно, она на это согласится. И даже уже купил кольцо, которое припрятал в рабочем сейфе, а сейчас положил в дальний угол чемодана. С ним и приехал домой по дороге в аэропорт, потому что Арина очень просила забежать к семье перед командировкой. Ковалев не знал, для чего именно, но специально ушел с работы на полчаса пораньше, чтобы выполнить просьбу жены.

Детей своих он любил, и это стало своего рода камнем преткновения в том, чтобы не уйти из семьи еще в тот момент, когда понял, что без Нины не может жить.

— Арина! Ариш! — окликнул он жену, как только зашел в прихожую. — У меня мало времени, самолет скоро!

Ковалев намеревался быстро разобраться с тем вопросом, за решением которого его и позвала домой супруга, и быстро мчаться в аэропорт. Однако вместо Арины ему навстречу вышла старшая дочь, Даша.

— Пап… а мама уехала, — немного растерянно сообщила она, держа на руках Люси.

Дарья всегда казалась ему старше своих лет. В свои десять порой рассуждала так, словно ей было минимум вдвое больше. И очки на курносом носике лишь прибавляли дочери серьезности.

— Сказала, что на два-три дня, — добила она его, когда он уже вытащил телефон, чтобы звонить жене.

— В каком смысле уехала? — не поверил он своим ушам. — Куда?

— За город. Говорила, что ты с нами посидишь. И что она оставила тебе кое-что на кухне.

Что вообще за чертовщина? Куда Арина смоталась? Неужели уехала в тот отель, о котором говорила? Но дети? Как же они? Жена ведь обязана была забрать их с собой!

Даже не стащив ботинки, Ковалев метнулся на кухню. Обнаружил на столе записку и конверт. Первым делом разорвал его и вытряхнул оттуда снимки. Мысленно застонал — на нескольких фотографиях он был запечатлен в кафе с блондинкой и маленьким мальчиком. Нина и Антошка… Это было совсем недавно, когда он летал к ним в предыдущий раз, сославшись на командировку. Кто-то заснял их за столиком в кафе и отправил эти фотографии Арине.

«Наслаждайся отцовством, Леша. Я все знаю про твои похождения. Буду через какое-то время. Ты ведь знал… что со мной так нельзя».

Именно эти слова были начертаны рукой жены на клочке бумаги, вырванном из ее блокнота. Наслаждайся отцовством! И, конечно, Арина прекрасно понимала, что и сегодня он тоже не по делам улетал.

Ковалев прикрыл глаза и едва не взвыл. Эти три дня он планировал провести со своей будущей женой… Да, это было ужасно, ведь он еще не расстался с Ариной. Но как только Нина ответила бы ему согласием, он бы обязательно все рассказал жене.

— Папа, что происходит? — задала вопрос от двери на кухню Даша.

Она уже отнесла Люсю в комнату и теперь пришла к нему. Ковалев наскоро собрал снимки, пока дочь их не рассмотрела. Записку отправил следом за ними в разорванный конверт.

— Ничего не происходит, Дашуль. Я сейчас позвоню твоей бабушке, она с вами посидит. Просто у мамы дела за городом, а у меня вообще командировка! — заявил он, схватив трясущимися руками телефон.

Арина все знает… и лишь каким-то чудом она еще не рассказала все старшей дочери… Жена в курсе, черт бы ее побрал! Так. Это он решит позже, когда разберется в том, что она задумала! И сделает это на расстоянии — они с Ниной уже сегодня сядут и все обсудят. Только бы успеть до нее добраться.

— Раиса Ивановна, это Алексей. На днях Арина с вами договаривалась о том, что вы посидите с Дашей и Люсей, — начал он, взглянув на часы. — Я сейчас привезу девочек к вам.

Он как раз успеет быстро собрать их дня на два-три, а потом закинет к родителям Арины по пути в аэропорт.

Поймав хмурый взгляд Даши, Ковалев испытал нечто вроде угрызений совести, но очень быстро их от себя отогнал. Тысячи семей расходятся по всему миру. И как-то дети в этом всем прекрасно существуют и живут себе припеваючи. Вот и Даша с Люси все обязательно поймут. Особенно старшая, а младшая и не заметит особых перемен, ведь он будет очень часто их навещать.

Так размышлял Алексей ровно до тех пор, пока не услышал, как Раиса Ивановна ответила:

— Даже не вздумай появляться на моем пороге, Ковалев! А то я лично достану ружье с антресолей! Ариша мне все рассказала. Сиди с детьми, как и полагается, а не по полюбовницам разъезжай! А когда жена вернется — благодари ее за то, что она меня просила сегодня к тебе не приезжать, чтобы морду твою наглую не видеть! А я ведь очень хотела…

И с этими словами теща просто бросила трубку, заставив Ковалева громко выругаться сквозь крепко стиснутые зубы.

Волосы на затылке зашевелились. Крах брака, которого он сам желал совсем недавно, откровенно пугал. Тем, что случился так неожиданно. Тем, что уже приобрел размах. Надо было успокоиться и мыслить здраво. Ковалев набрал номер жены, но телефон Арины был отключен.

Прекрасно! А если бы он не смог заскочить домой, что бы случилось? Дети бы остались одни на несколько дней?

— Даш, собери сестре и себе немного вещей. Мы едем к другой бабушке, — немного пораздумав, решил Алексей.

Дочка тут же возмутилась:

— Пап, ты что? Только не к бабушке Агате! Она вообще на нас внимания не обращает, когда мы у нее!

В этом Даша была права. Пару раз за все время они с Ариной просили его мать посидеть с внуками хоть часик, но это заканчивалось неизменно тем, что она забывала про них напрочь.

Агата была весьма незаурядной женщиной, которая бесконечно находилась в поисках второй половины. И это занятие интересовало ее гораздо больше, чем собственные внуки.

— Вы уже взрослые, — отрезал Ковалев, приняв окончательное решение. — Тебе десять и ты справляешься со всем.

— Но я не обязана сидеть с сестрой! Я же ей не мать… — попыталась возразить Даша.

Она снова поправила очки на носу и потребовала ответа:

— Что между вами произошло? Почему мама уехала? — спросила она строго.

И посмотрела так, как будто знала все о содержимом конверта, который оставила Алексею Арина.

— Вот когда приедет — у нее и спроси, — буркнул Ковалев неохотно. — А сейчас быстро собирайся! Иначе я на рейс опоздаю.

Даша некоторое время помедлила, но потом все же вздохнула и ушла в детскую. А Леша предпринял попытку дозвониться до матери. Бесполезно — она тоже просто не брала трубку. И хорошо, что у него есть ключи от ее квартиры, так он непременно сможет пристроить детей и наконец свалить…

Дочь всем своим видом показывала, насколько она недовольна происходящим. И когда Алексей перегружал в такси чемодан, чтобы сразу от матери ехать в аэропорт, она предложила:

— Оставь нас дома одних, раз считаешь, что я справлюсь сама у бабушки.

— Исключено, — тут же откликнулся Ковалев, начиная испытывать в сторону жены такое раздражение, что оно было похожим на ненависть.

Как она вообще могла? Тоже мне, мать года!

— Нет, Дашуль. Конечно, никто таких маленьких детей одних не оставит. И если бы я мог, я бы отменил поездку и остался с вами. Но это очень… очень важная командировка.

С этими словами он усадил девочек в такси и сам сел на пассажирское сидение. План был прост — добраться до квартиры мамы, выгрузить там детей и их вещи и, вернувшись в машину, мчаться в аэропорт.

Даша, буркнув что-то нечленораздельное, вздохнула и вытащила телефон. Это Алексей видел в зеркальце заднего вида. Немного подумав, она спрятала его в карман и стала смотреть в окно.

— Кисуль, не обижайся на маму. Она просто устала, вот и уехала отдохнуть. И не поняла, что у меня настолько важная встреча в другом городе. Поэтому решила, что я смогу ее отменить и побыть с вами.

Люси играла в свои игрушки и уж кого-кого, а ее единственную, похоже, не особо волновало происходящее. Ковалев ей даже в некотором смысле завидовал. Сам же, тоже принявшись смотреть в окно, попытался себя успокоить. Слетает к Нине, а потом просто поговорит с Ариной. Она его поймет, она мудрая.

— Так, девочки, быстренько-быстренько выходим и бежим к бабушке, — сказал Алексей, взглянув на часы.

Нужно было немедля выдвигаться дальше, если он не хотел опоздать на рейс. Поэтому, схватив сумку с дочкиными вещами, велел Даше:

— Держи шмотки, а я беру Люську.

Подхватив младшую на руки, Ковалев припустил к дому, велев таксисту дожидаться. Лифт, в который они втроем погрузились, казалось, полз на девятый этаж целую вечность. А когда все наконец добрались и вышли в холл, Алексей тут же услышал залихватскую музыку, которая раздавалась из-за двери маминой квартиры.

Нахмурившись, он опустил Люду с рук и нажал кнопку звонка. Потом еще и еще. Никто не открывал, что вызвало у Ковалева лишь волну паники. Ключ, которым он попытался открыть, провернулся в замке два раза, но на этом все. Видимо, дверь была заперта изнутри. Алексей принялся колотить в нее кулаком, пока девочки стояли рядом, понурив головы. Точнее, расстроенной в основном выглядела Даша, а Люська просто копировала сестру.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Леша, когда мама так и не открыла. — Что вообще происходит?

Ладно теща, которая была в курсе его похождений и встала на сторону дочери… Но мать ведь всегда относилась к Арине с прохладцей.

— Мама! Да открой ты уже! — заорал Ковалев, поняв, что его поездка к Нине висит на волоске.

Слава всем святым, наконец дверь распахнулась и на пороге возникла матушка. Она держала бокал вина и смотрела на прибывших с вежливым интересом.

— Алексей, я же просила никогда не приезжать ко мне без предупреждения! — тут же возмутилась, приняв оскорбленный вид. — Что случилось?

Нехорошее подозрение, что ему откажут и от этого дома, закралось в душу Ковалева.

— Мне срочно нужно в командировку, а Арине пришлось уехать. Посиди, пожалуйста, с Дашей и Люси дня три. Скоро я вернусь и заберу детей.

Он покосился на дочерей, которые окончательно приуныли. И было от чего — кажется, у матушки в недрах квартиры происходила самая настоящая вечеринка.

— Нет, я не могу, — решительно сказала мама, не прошло и нескольких секунд. — И вообще я сразу говорила: ваши дети — вам с ними и возиться! — припомнила она ему однажды сказанные слова.

После чего со всего маху закрыла перед ними дверь.

Такого Ковалев спустить ей не мог. Что вообще такое она говорила и творила? Да, он регулярно слышал от матушки, что она еще молода и хочет не памперсы снова менять, а жить полной жизнью, но при этом лезла в воспитательные процессы, по телефону устраивая Арине настоящие лекции. Не успокоилась она и на Люське, даже наоборот. Как будто бы считала своим долгом хотя бы со второй внучкой настоять на древних способах ухода за детьми. И при всем при этом выдала ему сейчас, что возиться с детьми должны не бабушки-дедушки, а родители! С этим Алексей был согласен, и его жена была безукоризненной матерью до этого дня. Но могла же бабуля посидеть с внучками хоть немного!

— Мама, открой! — снова заорал он и заколотил в дверь! — Я опоздаю на рейс!

Люся заревела, Даша принялась ее успокаивать. От того, что пространство разрывалось от звуков музыки, барабанной дроби в дверь и рева дочери у Ковалева стало закладывать уши. Он так с ума сойдет!

— Что надо? Галя не сказала тебе разве, что она занята?

Когда им открыли и на пороге появился какой-то усатый дядька, Алексей опешил.

— А вы вообще кто? — только и смог выдавить он из себя.

Люси разрыдалась пуще прежнего.

— Пап, я на этаж ниже спущусь, — буркнула Даша, окинув взглядом непонятного мужика. — Но ты учти, что в такой компании оставаться нам точно нельзя.

Хорошо, что эта фраза прозвучала из уст десятилетнего ребенка, хотя очень просилась быть сказанной Ковалевым.

— Леша, я еще раз повторяю — у меня дела! И я не могу сидеть с твоими детьми! — выглянув из-за спины усатого, сообщила ему мама. — Боря, все хорошо. Сейчас сын уедет и поедем на дачу.

Ковалев прикрыл глаза и сделал вдох-выдох. Дача — это прекрасно, и мама вполне может взять Дашку и Люси с собой.

— Исключено! Там будет большая компания взрослых людей и никаких детей! — словно прочитав его мысли, заявила мать, не успел он сказать и слова. — Так что, Леша, не задерживай нас и не задерживайся сам! А то точно опоздаешь на рейс.

Поднырнув под рукой Бори, мама снова закрыла дверь и на этот раз Ковалев понял, что все его попытки достучаться до родительницы во всех смыслах этого слова провальны.

— Пап… Люся совсем скоро до истерики дойдет! — окликнула его Даша с восьмого этажа.

— Да вы перестанете шуметь или мне полицию вызвать? — воззвала к ним бабулька из соседней квартиры, приоткрыв дверь на цепочке.

Алексей закатил глаза и едва сдержался, чтобы не реветь раненым медведем.

— Перестали уже! — рявкнул он и, спустившись вниз, подхватил на руки Люси, начавшую икать от рыданий.

Вариантов, куда пристроить двоих детей, у него теперь попросту не осталось.

Когда сели в такси и водитель отъехал от подъезда, очевидно, намереваясь везти их в аэропорт, Ковалев впал в состояние прострации. Казалось, что жизнь рушится прямо здесь и сейчас, хотя, по факту, ничего такого не случилось.

Ну, дождется он, когда Арина вернется обратно. Ну, полетит к Нине не сегодня, а через три дня. Теперь скрывать нечего, так что промедление не так уж и важно.

— Аэропорт отменяется, — мрачно сказал он, обращаясь ко всем сразу, но в основном — к водителю. — Едем на тот адрес, с которого вы нас забирали.

Он снова посмотрел на дочерей в зеркальце заднего вида. Даша расстроена и недовольна, а Люська, наконец, успокоилась и прикорнула, трогательно положив голову на плечо сестры. Вытащив из кармана телефон, Алексей написал любимой:

«Нинуль… сегодня никак не получится прилететь. Срочные дела дома. Я поменяю билет и буду у тебя через три дня».

Все, решение было принято. Ковалев, конечно, мог предпринять последнюю попытку — отыскать дистанционно няню и, оставив детей дома, уехать в надежде, что прибывшая Мэри Поппинс найдет с ними общий язык, но он делать так не станет. Иначе ничем не будет отличаться от Арины-кукушки, которая смогла поступить с Дашей и Люси настолько жестоко.

Когда выгрузились из машины возле дома, Ковалев расплатился с таксистом и направился в квартиру. И в этот момент пришло сообщение от Нины.

«Очень жаль, мой любимый… Антошка расстроился, но мы будем ждать тебя, как ты и обещал. Решай свои проблемы — это сейчас самое важное!»

На лице Ковалева помимо воли появилась улыбка. Вот идеальная женщина и идеальная мать!

— Пап… у вас с мамой ведь что-то случилось? — осторожно, как будто очень опасалась услышать правду, с которой не будет знать, как существовать дальше, спросила Даша.

— Ничего не случилось, моя хорошая. Пойдем, — соврал он дочери и они зашли в подъезд.

В квартире, когда забросил чемодан на полку, Алексея охватило какое-то безумное состояние ажиотажа. Пару раз он попытался дозвониться до Арины, но когда эта затея снова окончилась ничем, решил, что это даже к лучшему. Пусть побудет одна, переварит то, что узнала. Да, конечно, способ открытия правды был отвратительным, но как уж вышло. Так что теперь он на Арину даже не злится — ей тоже ведь тяжело.

— Итак, что у нас на ужин сегодня? — спросил Ковалев, заглядывая в холодильник.

Дети, словно чувствуя что-то, витающее в воздухе, не отходили от него ни на шаг.

— Мама ничего не оставила? — спросила Даша, подходя и инспектируя холодильник вместе с Алексеем.

А он чуть не взрывался от того, какие чувства вновь проснулись в сторону Арины. Умчалась, бросила их и даже еды не удосужилась сготовить! Но он будет спокоен… Он не даст эмоциям взять верх. Станет на эти три дня лучшим отцом, чтобы жена отхватила от детей по полной, когда вернется!

Подумать только — вон как его болтает по эмоциям, словно он сел на американские горки без страховки!

— Да и ладно! — махнул он рукой, закрывая дверцу холодильника. — Закажем пиццу и молочные коктейли!

Даша свела брови на переносице, а Люси вскинула ручонки и закричала:

— Увааааа!

Чего мне стоило провернуть то, к чему меня принудил своими действиями муж, не знал никто. Дети были для меня всем. Я готова была ради них спуститься в преисподнюю. И кто же знал, что меня туда и направит своими руками Ковалев?

К своему отъезду я подготовилась заранее. Купила простенький телефон, новую симку, о которой знали лишь мои мама с сестрой и Дашка. Собрала вещи и когда выходила из квартиры, чувствовала, что сердце мое не на месте. Но я не знала, как иначе наказать Алексея за то, что он сделал… Я была в полнейшей прострации.

Первые полчаса просидела в кафе неподалеку. Из него через стеклянную витрину отлично просматривался подъезд нашего дома. И только убедившись в том, что машина Ковалева припарковалась у дверей, и сам он покинул ее и направился домой, я смогла заставить себя выйти на улицу и, вызвав такси, уехать в тот самый загородный отель.

Пока эта сотня километров, которую мне нужно было преодолеть, тянулась, как резина, я металась в мыслях по разным состояниям. От желания дать указание таксисту разворачиваться и мчаться обратно меня удерживало только железобетонное обещание, которое дала сестре. Наказать Ковалева, дать ему, как она выразилась «просраться». Жаль только, что во всем этом могли в первую очередь пострадать мои дети.

Свой телефон я отключила, но меня грело осознание, что в сумке лежит простенькая Нокиа с контактами моих родных.

— Арюх, ну ты как? — потребовала ответа Виолетка, моя сестра, когда я прибыла в отель и даже успела разместиться в номере.

Слава богу она мне позвонила, а то я сама была близка к тому, чтобы набрать номер Даши и поставить под угрозу всю свою затею.

— Он звонил маме, она мне смс написала. Мама действовала по плану. Что сейчас происходит — ума не приложу! — ответила сестре.

Я заходила по номеру. Обстановку, которая была шикарной, почти не замечала. Зря думала, что смогу позволить себе хоть на минутку расслабиться в этом месте. Какие уж тут релаксы, когда дети черт знает где…

— Ну, Агата вряд ли его примет, — фыркнула Ви, зная мою свекровь как свои пять пальцев.

— Если примет, ты же в курсе… Даша тут же мне позвонит и я вернусь в город, — ответила я.

Буквально упав на диван, прикрыла глаза. Спокойно, Арина! Дети с отцом… Они в безопасности. И у тебя есть Даша — на нее всегда можно положиться. Моя маленькая, не по годам умненькая крошка…

— Все, Арин. Хватит! Ты все продумала, я на подхвате. Дашка пока не звонила — значит, все живы и здоровы! Даю отбой и иди уже в спа!

С этими словами она отключилась, а я, глубоко вздохнув, справедливо решила, что не позволю измене мужа сделать из меня истеричку. Спа — и точка!

— Пап… Я же говорила, что нельзя давать Люси столько жирного и сладкого! — в который раз возмутилась Дарья, когда Ковалев едва не выдрал себе от ужаса все волосы.

Его малышка Люся рыдала уже скоро как час, постоянно хватаясь за живот и жалуясь: «Зиво… зивооо». Это означало, что у ребенка спазмы. Или, не дай бог, аппендицит! Арина его попросту убьет!

— Я звоню в скорую! — чуть истерично заявил Алексей, хватаясь за телефон.

Несколькими минутами ранее Даша принесла из аптечки Люсины лекарства. В ход уже пошли сиропчики от газиков. А вот обезболивающее Дарья давать сестре запретила.

«Если это аппендицит — ни в коем случае нельзя убирать симптомы!» — заявила она с видом маленького серьезного доктора.

А Ковалев чуть коньки не отбросил от страха. Аппендицит… операция, больница! Мать твою! Его Люси и уйма врачей… А еще — это сдвинет его поездку к Нине и Антошке на неопределенный срок.

Скорую он, конечно же, вызвал. И когда через три минуты раздался звонок в дверь, даже успел возблагодарить бога за то, что медицинская служба прибывает на вызовы настолько быстро.

Однако, его радость очень быстро испарилась. Стоило только открыть дверь, как Ковалев отшатнулся. На пороге стояли те женщины, видеть которых он хотел сейчас в самую последнюю очередь. Мама и сестра Арины.

— Что ты сотворил, Ковалев? — рявкнула Виолетта и, отодвинув его с прохода, быстро сняла сапоги.

Прошла к несчастной Люси, которая лежала на диванчике, и хлопотавшей возле нее Даше.

— Пап, это я их позвала, — сообщила старшая дочь Алексею, мысли которого, как и рука, уже потянулись к бутылке коньяка, припрятанной на кухне.

— Что случилось? Что с Людочкой? Ты чем ее накормил? — налетела на него горгульей Раиса Ивановна. — Даша сказала, что она пила молочные коктейли! Арина что, тебе не говорила, что моей внученьке нельзя такую тяжелую пищу?

Она принялась размахивать руками, вещала про то, что Ковалев — ужасный отец. А он с ума сходил от звуков, заполонивших квартиру, и мечтал только о том, чтобы весь этот балаган наконец стих.

— Вы бы лучше дочери своей высказывали это! Уехала, бросила детей и ей посрать на то, что с ними творится! — не выдержав, рявкнул Алексей.

Но когда увидел, как побагровела теща, а следом из комнаты выглянула разъяренная Виолетта, ретировался на кухню, где запер за собой дверь. Немного подумал над тем, не воспользоваться ли ситуацией и не слинять ли из дома в аэропорт, но вспомнил, что чемодан как раз в шкафу, где сейчас скучковались все.

Поэтому выбор был очевидным. Коньяк и надежда на то, что скорая помощь будет соответствовать своему названию.

Пока не показалось дно бокала, а стрелки на часах не отсчитали восемнадцать минут, Ковалев сидел на кухне и прислушивался к тому, что творилось в квартире. Люси затихла, лишь только иногда раздавался ее жалобный голосок, который подливал масла в огонь ненависти к Арине, да кудахтали Виолетта и Раиса Ивановна.

Не миновать ему еще одной беседы после отъезда скорой — это Алексей понимал как Отче наш. Но он тоже не станет молчать! И если эти две курицы посмеют его обвинить в том, что он дал ребенку вкусное — пусть только попробуют открыть рты!

Когда все же явились врачи, Ковалев быстро ополоснул бокал из-под коньяка, бутылку спрятал в шкафчик, а в рот закинул жвачку. Прошел в комнату, где бригада уже располагалась, намереваясь сделать экг и прочие манипуляции, которые полагались по протоколу.

Даша просто описывала врачам симптомы и перечисляла блюда, которые уплетала Люся еще каких-то пару часов назад, а младшая дочь, которая выглядела гораздо более здоровой, чем несколькими минутами ранее, прижимала к себе медвежонка и опасливо смотрела на докторов.

— Все хорошо, моя маленькая! — не смог оставаться в стороне Ковалев.

Он подошел к диванчику, присел на его край. Люся тут же всхлипнула, но плакать не стала. Проигнорировав взгляды Виолетты и Рай Ивановны, Алексей обратился к врачам:

— Такое может быть от переедания? Она за ужином съела пиццу…

— Такое может быть от грибов. Это тяжелая пища и детям до определенного возраста их нельзя. Тем более лесные, — деловито ответил доктор, которому на вид было от силы лет двадцать пять.

Это был парень, который споро начал обследование Люси — прощупал живот, осмотрел кожные покровы. Малышка лежала, не шелохнувшись, только все сильнее впивалась ручонками в игрушку.

— В любом случае, придется посидеть на диете. Или едем в инфекционку?

Этот вопрос он задал женщине лет пятидесяти, которая устроилась на стуле и вела записи того, о чем ей рассказывал коллега. Уровень сахара, температура, результаты экг.

— В какую инфекционку? — искренне удивился и даже возмутился Ковалев.

Знал он эти больницы! Увезут здорового ребенка, а там Люська схватит что-нибудь и понесется!

— Я дала сестре сироп от газов… Сделала массаж, как в детстве, — сообщила Даша, которая тоже была перепугана возможной перспективой.

— Пук-пук! — вдруг радостно возвестила Люси и рассмеялась.

Потом нахмурилась, глядя на пальчик, который минутой ранее укололи, чтобы проверить сахар. Но, видимо, осознав важность происходящего, решила лишний раз не голосить.

— Ковалев, ты меня поражаешь! У ребенка боли в животе, а ты от больницы открещиваешься, как черт от ладана! — вступила Виолетта, которую тут вообще не ждали.

— Ага! — хмыкнул Алексей. — Тебе хорошо рассуждать. С ребенком не ты же поедешь, а я!

Сестра Арины послала ему убийственный взгляд, но говорить ничего не стала.

— В любом случае, если напишете отказ от госпитализации, нужно будет следить за состоянием ребенка, а завтра вызвать врача из поликлиники.

Врач дописала что-то на листке и обратилась к Ковалеву:

— Подписываем? Или собираем вещи и едем?

Да твою же дивизию! И почему он должен решать такие важные вещи в одиночку?

— Я буду не спать и следить за Люси. Если что — сразу неотложку. А завтра с утра врача… — проговорил он, и Виолетта снова возмутилась:

— Да какое не спать, Ковалев? Сейчас они уедут, — указала она рукой на врачей, — и ты сразу завалишься дрыхнуть!

Алексей начал закипать. Видно же, что Люси уже гораздо легче! Вон как смотрит спокойно и больше не рыдает белугой.

— Решено! — заявил он докторам, не глядя на Аринину сестру. — Все будет так, как я сказал.

Даша насупилась и сложила руки на груди. Раиса Ивановна запричитала, а бригада скорой, получив нужные подписи, удалилась. И как только Ковалев закрыл за ними дверь, на него вновь налетели эти две горгульи.

— Чем ты думаешь? А? Я тебя спрашиваю? — возмущенно размахивая руками, расхаживала по квартире теща. — Побыли бы в инфекционке пару дней — ничего бы не случилось! Зато бы исключили самое страшное!

— Ковалев, тебя вообще нельзя подпускать к детям! — вторила ей Виолетта. — Будь здесь Арина, она бы даже не выбирала между собственным комфортом и здоровьем Люси!

Будь здесь Арина? И это говорят ему они? Эти две «чудо-родственницы», которые не мать обвиняют, а человека, который, в отличие от родительницы, никого не бросал?

— Все! С меня хватит! — рявкнул Ковалев, краем глаза заметив, что Раиса Ивановна снимает кофту, очевидно, намереваясь провести эту ночь рядом с внучкой. — Все по домам!

Подлетев ко входной двери, он открыл ее нараспашку. Люси было легче — это очевидно. И, конечно, сейчас он мог вполне себе улететь к Нине, но стало вдруг очень важным переиграть этих стерв и не дать им в перспективе возможности тыкнуть его носом и сказать, что он сволочь, бросившая больного ребенка.

— Что? — не поняла Виолетта. — Даже не думай, Ковалев! Мы остаемся с Людой!

— Вы едете по домам! Со своими детьми я справлюсь сам! И без вас, и без их мамаши!

Подлетев к сестре Арины, он схватил ее за локоть и потащил к выходу. Ярость застилала глаза, позади что-то бубнила себе под нос, но покорно шла следом теща.

— Ну ты и козел, Ковалев! — рыкнула Виолетта, оказавшись за порогом. — Еще днем готов был сбагрить Дашу и Люсу и лететь к своей этой… Она хоть знает, что ты женат? Или ты и ей врешь?

Дальнейшее слушать Алексей не стал. Едва родственники Арины оказались за пределами квартиры, он снял с вешалок и вручил им их верхнюю одежду и выставил следом обувь. После чего захлопнул дверь с такой силой, что задребезжали окна.

А когда вернулся к детям и посмотрел на Дашу, понял с ужасом одну простую, но в то же время жутко сложную вещь: его старшая дочь все поняла. Теперь она знает, куда именно он собирался лететь сегодня.

— Ты все слышала? — спросил он сдавленно.

Дарья какое-то время смотрела на него таким взглядом, как будто прямо здесь и сейчас решала: сказать правду, или соврать? Ведь если будет откровенной, тяжелого разговора не миновать. И, в отличие от того, что сам Алексей предпочел бы замолчать этот момент и не обсуждать его с дочерью, Даша сделала совсем другой выбор.

— Слышала, — кивнула она и отвела глаза.

Ковалев рвано выдохнул и, подойдя к Люси, которая уже вовсю зевала, натерпевшись приключений, присел рядом с малышкой. Положил руку ей на лобик, убедился, что он не горячий.

— Давай-ка я тебя в твою кроватку переложу, — предложил Люсе, но она замотала головой и закрыла глаза.

— Тут! — заявила, намереваясь спать на диванчике, на котором и лежала последние пару часов.

Ну, тут так тут, — решил про себя Алексей и взглянул на Дашу.

Она все так же на него не смотрела. Возникло малодушное желание так все и оставить. Сказать, что за сегодня они все очень устали и нужно ложиться спать, но он понимал, что это будет жестоко. Оставить его умную не по годам и все понимающую дочь мучиться всю ночь от вопросов и сомнений… Нет, так он поступить не может. Хотя, конечно, для начала предпочел бы все обсудить с Ариной, а потом уже они бы вместе сказали все детям.

Ха! Вместе… Так складно все выходило в его фантазиях, но они были слишком радужными. Рушить семью — это вам не мешки ворочать. Резать по-живому без наркоза безболезненно не выйдет даже если себе в голове и придумать, что все воспримут нормально его уход…

— Пойдем поговорим, — попросил он Дашу, когда Люси заснула. — Нам есть, что обсудить.

Дурацкая фраза звучала в его голове, как на повторе, и когда шли на кухню, и когда Дарья усаживалась напротив него.

Она поправила очки и вскинула подбородок. Ну точь-в-точь Арина, которая наверняка бы тоже выслушивала его с гордо поднятой головой.

— Что именно ты слышала и что поняла? — не найдя ничего лучшего, чем спросить об этом, уточнил Ковалев.

Сейчас еще сохранялась единственная возможность не затевать этой беседы и быстро предложить Дашке обсудить все, когда мама тоже будет дома. Но дочь поспешно ответила:

— У тебя другая женщина, папа, — строго, как ему показалось, сказала она. — Поэтому мама и уехала? Она тоже знает?

Все, карты раскрыты, врать бесполезно. Да и не станет он уже этого делать. Жаль только, что все происходило так по-уродски. Хотя, как иначе, Ковалев не знал.

— Я встретил и полюбил другую, Дашуль… — ответил он как можно мягче. — Ее зовут Нина. Мама уже знает, да. Но уехала она, чтобы я прочувствовал отцовство на своей шкуре.

Алексей криво ухмыльнулся, едва сдержав слово «напоследок», которое чуть не сорвалось с губ. Не будет никакого «напоследок»! Он станет сам растить своих детей, просто сможет быть с ними не так часто, как до этого момента.

Но это нормально. Есть ведь мужчины, которые увлечены, скажем, делами фирмы. Приходят за полночь, когда потомство уже спит. Уходят на рассвете, пока никто не встал. Таких случаев тоже миллион по всему миру — и тоже все живы и здоровы!

— Ты сегодня к этой женщине собирался? Поэтому так хотел нас хоть куда-то пристроить? — задала следующие вопросы Даша, не став называть Нину по имени.

Ковалев поерзал на стуле. Чувствовал себя еще хуже, чем иной преступник на допросе перед смертной казнью.

— Да, я должен был лететь к Нине, — просто ответил он.

— А остальные твои командировки? Тоже к ней ездил?

Нет, это уже не входило ни в какие рамки. Даша ему дочь, а не жена. И на настолько не касающиеся ее вопросы отвечать он не обязан. И все же Алексей сказал себе, что она имеет право знать и это.

— Не всегда, конечно. Но иногда говорил маме, что отправляюсь в командировку, а сам ехал к Нине. Я люблю ее, Даш… Глупо скрывать, что после всего случившегося я смогу остаться жить с вами… Но я стану к вам с Люси приезжать! Очень-очень часто.

Дочь поморщилась и даже дернулась, как будто он ее ударил. Она молчала, только смотрела куда-то в сторону и поджимала свои губешки. А Ковалеву вдруг захотелось, чтобы Дашка проявила себя иначе. Стала бы кричать на него, ругаться, обзываться. Возможно, даже бы его поколотила. Потому что видеть это ужасное разочарование, густо замешанное на боли, которой «фонила» Дарья, было невыносимо.

— Я пойду отдыхать, спасибо, что мне не соврал, — вдруг сказала она и вышла из-за стола.

Алексей едва не взвыл.

— Даша! — окликнул он дочь, когда она направилась к выходу из кухни.

Вот бы понять, что там в ее голове! Хоть на мгновение заглянуть в мысли и ощутить то же, что и Дарья…

— Даш, мне очень жаль, что все так случилось. Но у взрослых так бывает. Не всегда женщина и мужчина, которые встретились и поженились, живут вместе до конца своих дней. Вон, та же бабушка Агата. Разошлась с моим папой, когда я маленьким был. И это даже к лучшему, они бы уже давно друг друга поубивали, — попытался он скрасить горькую пилюлю дурацкой шуткой.

Но Даше, судя по ее виду, было не до веселья. Она покачала головой и, вздохнув, только и ответила:

— Взрослые… эх…

И ушла быстрым шагом, оставив Ковалева с ощущением, как будто он только что своими руками макнул себя во что-то вязкое и отвратительное.

— Арина, ты только не пугайся, потому что все хорошо, и не срывайся с места! — сказала мне по телефону Виолетка, когда я только-только продрала глаза.

Эту ночь провела почти без сна, задремав лишь под утро. Беспрестанные мысли крутились вокруг весьма определенных вопросов: Даша ведь мне позвонила бы, если бы случилось что-то экстренное? Она ведь умная девочка и вняла моим наказам, которые сводились к простым инструкциям: не скрываясь и не таясь хватать телефон и набирать мой номер, если ситуация начнет выходить из-под контроля.

Убедить себя в том, что я бы уже знала, если бы вдруг что-то стряслось, мне удалось только часам к шести. После чего я провалилась в беспокойный сон, из которого выбиралась, как из бурой трясины.

И вот, как оказалось, что-то действительно произошло…

— Не томи, Ви! — взмолилась, вскакивая с постели. — Иначе я прямо сейчас вызову такси!

Я заметалась по номеру, совершенно точно зная, что больше не смогу оставаться в стороне. Помчусь к детям, дам нагоняй мужу и выпру его из квартиры и наших жизней навсегда. И как бы больно ни было мне и Даше с Люси, я прежде всего научу своих дочерей, что с ними поступать так нельзя. Они мне потом еще спасибо за это скажут.

— В общем, вчера мы были у вас дома. Я и мама. Ковалев накормил Люду грибами и молочным коктейлем, ты представляешь?

Сестра старалась говорить как можно беспечнее, но я вся похолодела. У Люси с рождения было не слишком хорошо с животом, вот я и старалась до сих пор потчевать ее как можно более здоровой пищей. Что Алексей знал, как дважды два, потому что я не упускала случая указать ему на это. И что же он сотворил? Пошел на этот демарш осознанно?

— Скорая сказала, что все хорошо, — продолжила Виолетта.

Мама дорогая! У нас были врачи!

Я стала бегать по номеру, бросая в сумку немногочисленные вещи, которые вчера успела вытащить. О чем там меня просила сестра? Чтобы я не срывалась с места? Черта-с-два!

— Я буду через час. Сможешь подъехать к нам и сводить детей погулять ненадолго? — спросила я сестру, наскоро надевая джинсы.

— Ариш, мы на связи с Дашей. Они проснулись, все хорошо. Дашуля каши сварила, Люси поела. Сидят втроем дома, — затараторила Виолетка, но я уже не слушала.

— Так сможешь посидеть? Считай меня дурой, но все. Наигрался Ковалев в отцовство, теперь пусть проваливает к своей блондинке. Думаешь, он понял что-то? Три раза ха! Помучился, может, да и то вряд ли. Но помучил и моих детей, а я этого, как мать, допускать больше не могу!

Прочитав эту мини-лекцию, в которой сестра совершенно не нуждалась, я нацепила толстовку и, взяв сумку, вышла из номера.

— Приеду через час, — после недолгого молчания сказала в трубку сестра и я, попрощавшись с ней, отправилась на ресепшен.

А когда ехала в такси домой, еще одной причиной, по которой мое возвращение превратилось в совершенно необходимое, стало сообщение от Даши. Она прислала мне три красноречивых слова, в которых так и сквозила вся ее маленькая огромная боль: «Я все знаю».

— Мама! — громким шепотом обратилась ко мне старшая дочь, едва мы с Виолеттой переступили порог квартиры.

Сама Дашка бросилась в мои объятия, прижалась так, как будто боялась, что я исчезну. Я обняла ее крепко-крепко, коснулась губами макушки.

— Папа и Люся спят, — сообщила она мне. — Точнее, папа спит, а Люська в телефон играет рядом.

Я вздохнула, отстранив от себя дочь. Сняла обувь и сказала, придав голосу мнимой беспечности:

— Собирайтесь на прогулку — ты и Люси. Вас тетя Ви отведет куда-нибудь в парк.

Даша посмотрела на меня с сомнением, но я, заверив ее улыбкой в том, что все в порядке и я справлюсь одна, прошла в нашу с Ковалевым комнату.

Храп Алексея оглашал пространство, явственно говоря о том, что мужа сейчас из пушки не разбудишь.

— Мамоська! — восхитилась моему приезду Люси, которая резво соскочила с кровати, предварительно бросив телефон отца рядом с ним, подбежала ко мне и прижалась к моим ногам.

Ковалев дрых, хоть из ракетницы стреляй.

— Маленькая моя, — подхватив младшую дочь на руки, я прижала ее к себе и, отстранив, сообщила: — Сейчас погуляете с тетей в парке, хорошо?

Люська нахмурила бровки, но кивнула. Я вздохнула и, унеся дочь в детскую, собрала ее на улицу. С одной стороны, мне не терпелось разбудить Алексея и выдать ему все, что у меня имелось на душе. С другой я понимала — это будет конец всему. И каким бы ужасным ни было понимание, что Ковалев мне изменял, пусть первым в меня бросит камень тот, кто смог бы с холодной головой отрезать столько лет семейной жизни и просто вычеркнуть их, как будто не было за плечами совместного счастья и планов на будущее.

— Все, Ви. Я наберу тебя, как тут… закончу, — сказала тихо, провожая детей и сестру из квартиры.

С Дашей собиралась поговорить уже после того, как разберусь с Алексеем. Ведь на мужа собиралась вылить все, что бушевало внутри, а к разговору с дочерью нужно было подойти со всей ответственностью. И спешка здесь была ни к чему.

— Удачи, Арин… — вздохнула Виолетка, и они удалились.

Я же, заперев за ними дверь, прошла в комнату, где Ковалев так и продолжал храпеть во все дыры и, с силой толкнув его, сказала:

— Просыпайся, сволочь…

Он подскочил на постели, заозирался по сторонам. Выглядел так испуганно, что мне даже смешно стало от его растрепанного вида.

— А! — увидев меня, расплылся он в противной злой улыбке. — Приехала мамаша года!

Это стало последней каплей. Подлетев к мужу, я размахнулась и залепила ему звонкую пощечину, от которой руку прострелило тупой болью.

Глаза Алексея полыхнули лютой злобой. А усмешка стала еще более уродливой, превращая лицо Ковалева в отталкивающую маску.

— Заслужил, — кивнул он, спуская ноги с кровати.

Потер ладонью щеку, театрально подвигал челюстью туда-сюда, как будто существовала вероятность, что я могла ее сломать.

— Ты все? Вернулась в родной дом, или опять тебя куда-то понесет? — уточнил он, поднявшись и потянувшись с таким видом, как будто мы с ним просто встретили вдвоем этот день и у нас какие-то бытовые дела по плану.

— Понесет, видимо, тебя. Причем отсюда подальше, — процедила, наблюдая за тем, как Ковалев подходит к шкафу и с самым непроницаемым видом берет полотенце.

Очевидно, он просто намеревался отправиться в душ. А что потом? Улетит к своей любовнице? Вот так вот просто?

— Что ты наговорил Даше? А? Я тебя спрашиваю! И скажи спасибо, что треснула не скалкой за то, что ты провернул с Люсей!

Мои слова, произнесенные тоном, в котором проскользнули нотки истерики, достигли цели. Алексей сделал глубокий вдох и, отложив полотенце, вернулся на кровать, чтобы устроиться на ее краю.

— Арина, мне жаль, что ты узнала о моей второй семье вот так, — развел он руками. — Но я даже рад, что кто-то прислал тебе эти фотки. Кстати, ты не выясняла, кто именно это был?

Он задал тот вопрос, ответ на который вообще ничего не решал.

— Не вижу никакой разницы. Кто бы это ни был — спасибо ему! — отчеканила в ответ.

— Я и сам бы тебе все рассказал. Я больше не люблю тебя, Арина. У меня есть Нина, я хочу, чтобы она стала моей женой. В этой… командировке я планировал сделать ей предложение.

Каждое слово, произнесенное Ковалевым, было безжалостным и жестоким. Но так, наверно, было лучше прежде всего для меня.

— Ты сказал это Даше? — хрипло выдохнула я.

Алексей опустил взгляд. Он мог даже не отвечать, все было ясно и так.

— Не все, конечно. Но признался, что у меня есть другая. Знаешь, очень тяжело было это скрывать, когда твои родственнички выкрикивали про Нину от двери, — хмыкнул он.

Я потерянно опустилась на стул. Маленькая моя Даша… Что же ей довелось пережить… Самое меньшее, что стоит сделать в отместку — отлупить Ковалева так, чтобы он забыл, как его зовут. Но что это решит? Он сделал свой выбор, он хотел другую и улетал к ней. Как он там сказал? Хочет делать ей предложение? Что ж, скатертью дорога.

— Ну, все, что я могу тебе сказать, Ковалев… ты эгоистичная сволочь. Убирайся вон и забудь сюда дорогу, — проговорила я тихо.

— Вообще-то, здесь живут мои дети! — тут же вскинулся он. — Я имею полное право с ними видеться.

А вот это он сказал зря. Если до сего момента я ощущала лишь пустоту и какое-то невыносимое разочарование в том, что моя семейная жизнь в итоге потерпела крах, то когда этот козел заговорил о детях, меня аж подбросило на эмоциях.

— Убирайся! Пошел ко всем чертям! — закричала я, подлетев к Ковалеву.

Стала лупить его руками, пытаясь попасть хоть по каким-то частям тела. Он уворачивался, отступал, один раз даже отбил удар, шибанув меня по руке. И, видимо, сам испугавшись того, что случилось, ретировался в ванную.

— Открой немедленно! — замолотила я кулаками в дверь, которую Алексей за собой запер. — Открой и выметайся!

— Дай мне десять минут! Приму душ и уеду! И не заставляй меня пойти на крайние меры и тебя охладить, Арина!

Я услышала, что Ковалев открыл кран. Что ж, пусть помоется напоследок, трусливая скотина!

Пройдя обратно в комнату, я распахнула дверцы шкафа. Вытащила всю его одежду, чемодан, который он, видимо, собрал в поездку. Неожиданно мне в голову пришла мысль. Кольцо. Он ведь должен был купить его для своей Нины.

Метнувшись в прихожую, я обыскала его пальто. Затем пиджак и карманы брюк. Потом раскрыла чемодан и принялась перерывать вещи.

Алая коробочка обнаружилась в дальнем отсеке. Я вытащила ее и раскрыла. Дорогая безделушка, если судить по размеру камня. Таких он мне точно не дарил.

Сунув коробочку в ящик шкафа, я осмотрелась. Изрезать его одежду, как он того и заслуживает? Это займет много времени. Есть идея поинтереснее.

Охваченная каким-то безумием, которое диктовало мне лишь дурацкие желания отомстить чисто по-женски, я промчалась на кухню, где взяла с полки банку маринованной свеклы. Хрен он теперь отстирает это даже самыми хвалеными порошками. Я знаю, сама пыталась вывести пару пятен, посаженных Дашей.

Вылив все содержимое прямо в ворох вещей, я закрыла чемодан прежде, чем по комнате бы распространился аромат, который бы выдал меня с головой. И, вытащив Ковалевский баул в прихожую, выкатила его за пределы квартиры.

Остальные шмотки просто выкинула в окно. Пусть бежит за ними и собирает, пока у нас во дворе не завелись бомжи, одетые с иголочки. Мы ведь не скупились на одежду Ковалеву. Он ведь у нас важный человек, ему нужно хорошее барахло!

Наконец, он вышел из ванной. На бедрах полотенце, сам выглядит так, как будто как минимум царь и бог, спустившийся с олимпа, чтобы казнить и миловать.

— Твой чемодан в коридоре. Смотри, чтобы соседи не забрали, а то они у нас решат, что это общедомовое имущество, — фыркнула я.

Ковалев ринулся к шкафу. Открыл дверцы и, цветасто выругавшись, как был, в полотенце, побежал в прихожую. Едва он оказался за пределами квартиры, я сорвала пальто, в котором лежали документы, и выбросила его следом за Алексеем. После чего заперла дверь на все замки. Теперь в квартиру не попадешь, даже если очень этого захочется.

— Арина! Арина, не глупи и открой мне! У меня там телефон и одежда! Я хочу их забрать! — тут же завопил Ковалев, начав барабанить с той стороны.

— Все будет ждать тебя на улице! — уведомила я его в ответ. — И скажи спасибо, что сейчас зима! Может, твой телефон и не разбился!

Послышалось очередное грязное ругательство, после чего голос Алексея стих. А я, подойдя к окну, отправила следом за вещами еще и мобильник Ковалева. После чего, чувствуя себя совершенно опустошенной, стала звонить Виолетте, чтобы просить ее немного задержаться на прогулке.

— Алексей? Господи, почему ты не предупредил? Я думала, что это курьер. Мы с Антошкой заказали пиццу… Открываю, а это ты, — затараторила Нина, когда распахнула перед Ковалевым дверь.

Она выглядела растерянной. Надо думать — Алексей ведь решил сделать ей сюрприз. Как только подобрал все вещи, которые истеричка-Арина выбросила, и привел себя в порядок, сразу же взял билет и полетел к любимой.

И вот наконец-то он видел перед собой Нину, и все приключения последних пары дней стали растворяться и стираться из памяти.

— Папа! — бросился к нему Антошка, когда Ковалев зашел в прихожую и уже хотел шутливо поинтересоваться, действительно ли его настолько не ждали и не ехать ли ему в гостиницу.

— Милый, я же сказала, что так называть дядю Лешу не нужно! — одернула сына Нина.

— Пусть называет, — добродушно рассмеялся Ковалев, подхватывая мальчика на руки.

Потом повернулся к той женщине, видеть которую было так славно, что от этого чувства внутри все дрожало.

— Не рада мне? — уточнил, приподняв брови.

Нина всплеснула руками.

— Ну что ты такое говоришь? — притворно-строго возмутилась она. — Просто нужно было позвонить и предупредить, я бы приготовила ужин.

Ковалев опустил довольного Антошку на пол, притянул Нину к себе. Прежде, чем оставить на манящих устах жаркий поцелуй, прошептал:

— Я если и голоден, то совсем не в том смысле.

Она покраснела и опустила глаза. Вкупе с ее ангельским личиком и простой прической, когда Нина убрала волосы в хвостик, это выглядело очень трогательно и невинно.

Поцелуй вышел жадным, но коротким, с обещанием скорого продолжения. А когда в дверь позвонили, Нина испуганно взглянула на Ковалева.

— Видимо, пиццу вашу привезли, — хмыкнул он и открыл курьеру.

От обеда в виде фастфуда Алексей отказался. Не хотел портить аппетит перед тем, как они с Ниной отправятся ужинать. А также не желал тянуть кота за все подробности и намеревался сделать предложение прямо сегодня.

— Что за чертовщина? — чуть не взревел Ковалев, когда открыл чемодан.

Нина как раз усаживала Антона перекусить и собиралась звонить маме, чтобы попросить ее посидеть с внуком, пока они будут в ресторане.

— Что случилось? — донесся ее мелодичный голосок из кухни.

Ковалев крепко выругался. От его вещей несло уксусом так, что хоть святых выноси. А все вещи были пропитаны свекольным маринадом. Сучка Арина, что она вообще сотворила? Но не это было главной причиной, по которой Ковалеву безмерно захотелось взять и сжать пальцы на тонкой шейке жены. Она забрала кольцо! А ведь покупка помолвочной безделушки стоила Алексею внушительной суммы!

— Любимая, я воспользуюсь стиралкой? — мысленно сказав себе, что ничто не помешает ему насладиться Ниной и этими днями, уточнил Ковалев, появляясь на кухне.

— Конечно! Точнее… Я сама все выстираю, это не мужская забота, — промурлыкала она, подходя к Леше.

И Алексей, вновь прижав любимую к себе, возблагодарил небеса за то, что они послали ему эту женщину.

Кольцо он, разумеется, купил. Сослался на то, что ему нужно отлучиться, и смотался до ближайшей ювелирки. Конечно, это было совсем не то украшение, какое он хотел преподнести Нине, причем купить драгоценность пришлось по заоблачной цене, но, приобретая ее, Ковалев испытывал какое-то мстительное удовлетворение. Пусть Арина забирает то, что украла. У его женщины будет все самое лучшее и дорогое.

Наконец, они оставили Антошку на бабушку, и Алексей, надев костюм, подал руку Нине.

— Мадмуазель, прошу провести со мной лучший вечер в вашей жизни.

Она снова рассмеялась так, что показалось, будто колокольчики звенят, и когда Ковалев помог ей устроиться в такси, он окончательно расслабился и забыл про всю свою прошлую жизнь. Так рядом с Ниной было всегда.

В ресторанчике их уже ждали. Как только Алексей подвел любимую к месту у окна и отодвинул для нее стул, к ним тут же поспешил официант. Хостес, вручив меню, удалилась, а Ковалев заказал бутылку самого дорогого шампанского. Сорить деньгами так сорить!

— Милый, а что с твоими вещами случилось? — спросила Нина, листая меню.

Алексей поморщился.

— Да так, небольшая авария, — расплывчато ответил он. — Если не отстирается, выброшу, да куплю новое.

Нина покачала головой.

— Там дорогие вещи, милый. Я попробую их спасти.

Какое-то время ушло на то, чтобы сделать заказ официанту. Ковалев едва на месте не подпрыгивал от нетерпения — кольцо, казалось, жжет карман пиджака. Наконец, они продиктовали, чем хотели бы побаловать себя сегодня, и Алексей, подняв тост, сказал:

— Я хочу выпить сегодня за лучшую женщину… За ту, которая согревает меня одним знанием, что она есть на этом свете.

Он кашлянул, потому что голос стал садиться от волнения. Как у подростка в пубертате, ей-богу! А Нина очаровательно краснела и улыбалась, чем сводила с ума.

— Ты знаешь, что у меня есть жена, но мы с ней очень разные люди. Когда я вернусь домой — буду с ней разводиться, Нина. Оставлю им с детьми квартиру, себе заберу фирму. Я все решил, любимая… Хочу быть с тобой и только с тобой. Хочу стать Антошке отцом.

Сказав это и видя, что пальцы Нины с силой впились в хрустальную ножку, он вытащил кольцо из кармана, отставил бокал и, раскрыв коробочку, сказал:

— Я прошу тебя стать моей невестой, Нина. Потому что до безумия тебя люблю.

Ковалев выдохнул, чувствуя себя ни много, ни мало, а Гераклом, совершившим подвиг. Но совсем не той реакции, которую увидел от Нины он ожидал.

Она вдруг отставила бокал, закрыла лицо ладонями и, покачав головой, проговорила:

— Зачем же ты все испортил, Леша? У нас ведь все было так хорошо!

Ковалева как обухом по голове приложило. В каком таком смысле все испортил? Ладно бы он не сделал предложения, когда бы Нина его ждала и все обстряпывала так, чтобы он на ней женился, но в итоге заветного колечка не получила. Тогда бы Алексей мог ее понять.

Но вот она — коробочка в его руке. А в голове только эта женщина и желание жить лишь с нею.

— Я готов забрать тебя в свой город. Или, если скажешь, что не хочешь отсюда уезжать, я сам переведу бизнес. Да, это будет стоить мне финансов, но я готов на все, Нин…

Она подалась к нему и обхватила его запястье пальцами.

— Леша, дело вовсе не в этом! — заговорила с жаром, сквозящем в каждом слове. — Дело не в переездах или чем-то другом. У нас все с тобой хорошо и так, я совершенно не хочу выходить за тебя замуж!

Нина вздохнула и продолжила:

— Послушай, даже в том, что я сейчас говорю — сплошной негатив. Звучит так, как будто я не желаю с тобой быть. Но это неправда. Я очень тебя полюбила и мне очень хорошо с тобой. Но поверь — брак все испортит.

Со стороны, наверно, Ковалев был жутко… забавным. Можно было легко поржать над тем, как он сидел, с коробочкой наперевес, а женщина, которая была ему дороже всех на свете, что-то ему горячо вещала. Но на это было плевать! Пусть смотрят и потешаются. Важным было лишь то, что говорила и говорила Нина.

— Вспомни свою семейную жизнь с женой. Ты же сам говорил, что вы друг друга разлюбили уже давно. Я так не хочу.

— Так и не будет! — не дав ей договорить, чуть ли не взревел Алексей.

Теперь Нина подалась к нему и приложила палец к его губам.

— Нет, дослушай. Так будет и это неизбежно. Я потому и не вышла за отца Антошки. Просто не захотела всего этого крушения надежд и планов.

Ковалев все же сделал то, что следовало. Закрыл коробочку, но убирать ее не стал. Отставил на край стола и продолжил выслушивать аргументы, с которыми он уже смирился. Точнее, решил, что сделает вид, будто смирился, а сам станет гнуть свою линию и добьется этой женщины.

Она ему отказала! Нет, вы подумайте только! Он весь мир к ее ногам, а Нина в ответ такое удумала.

— У тебя есть дочери, у меня — сын. Нам уже не нужны дети, мы этот гештальт закрыли. Антон очень тебя полюбил…

— Я его тоже, — вставил несколько слов Ковалев.

Очень хотелось заверять Нину и дальше в том, насколько сильно она ошибается, принимая такое решение, но он промолчал. Ее слова, что он все испортил, до сих пор звучали в его ушах.

— Ну вот и хорошо, — улыбнулась Нина. — Будете общаться с Антошкой, может, теперь получится делать это чаще, раз ты разойдешься с женой. А совместный быт на постоянной основе убьет наши чувства, я уверена…

Она кивнула, благодаря официанта, который как раз принес им еду. Ковалев же лишь молча вперился взглядом в заказанный тартар. Как бы чудесно он ни выглядел и ни пах, аппетит отбило напрочь.

— Просто забери кольцо, Нина. С его покупкой и так целая эпопея приключилась. Будет досадно, если в итоге оно так и не обретет свою хозяйку.

Он придвинул к ней коробочку и принялся за еду, почти не чувствуя вкуса. Когда же Нина вытащила безделушку и, надев ее на палец, подняла тост, Алексей откинулся на спинку стула и посмотрел на нее так, чтобы она в его взгляде прочла простой вопрос. И что теперь отмечать?

— За то, чтобы нашу любовь не разрушила повседневность, Леша, — сказала Нина и добавила: — А этой ночью я покажу тебе, насколько благодарна за то, какой ты щедрый…

Опять очаровательно покраснев, она опустила взгляд, и Ковалев, мгновенно переключившись на фантазии, ожившие в воображении, решил, что на сегодня тема с несостоявшейся помолвкой закрыта.

Из этой поездки Алексей хоть и вернулся, с одной стороны, несолоно хлебавши, с другой — то, что Нина вытворяла в постели за несколько ночей, проведенных с нею, в голове не укладывалось. И даже сейчас, когда Ковалев об этом просто вспоминал, у него ниже пояса возникал стояк похлеще, чем у иного парня лет двадцати, готового не вылезать из койки днями напролет.

— Папуся! — закричала Люси, выбежавшая ему навстречу, когда он зашел домой, чтобы проведать девочек.

Как только вернулся в родной город, сразу нахлынули угрызения совести, связанные с последним разговором с Дашей. Он не знал, как все исправить, но понимал, что самым худшим в сложившихся обстоятельствах будет пустить все на самотек и отстраниться от детей.

Подхватив Люсю на руки, он закружил ее и прислушался к звукам, доносящимся из квартиры. В ванной лилась вода, и это означало, что скорее всего Арина принимала душ. Потому что Даша выглянула из своей комнаты и, увидев отца, быстро юркнула обратно.

Не спуская Люси с рук, Ковалев прошел к старшей дочери и, коротко постучав, открыл дверь. Заглянул к Даше, улыбнулся.

— Привет, — поздоровался он с нею, на что она не отреагировала. — Как дела?

Дочь уткнулась носом в книгу, которую читала, всем видом показывая, что говорить не намерена. Даже отвечать на его приветствие, по-видимому, было ниже ее достоинства.

— Даша… я к тебе обращаюсь, — как можно мягче сказал он. — Как твои дела?

Она стала багроветь — лицо запунцовело, налилось краской. Но маленькая зараза молчала, как рыба об лед! И когда Алексей уже собрался в третий раз повторить заданный вопрос, а если понадобится, впоследствии сделать это ровно столько, сколько потребуется, пока Даша не научится с уважением относиться к папе, раздался голос Арины:

— Какого черта здесь происходит, Ковалев?!

Когда я вышла из ванной и увидела «прекрасную» картину, у меня натуральным образом «упало забрало». Хотелось рвать и метать и расцарапать в клочья наглую морду Алексея, который посмел припереться к нам, как к себе домой!

Но я сдержалась. Прежде всего, ради девочек. Люси так ничего и не поняла в случившемся, что было, в общем-то, хорошо. А Даша… Даша переживала так сильно, что подкидывать ей новых поводов для нервного срыва, которым непременно могло все закончиться, я точно не собиралась.

— Вообще-то, я приехал навестить детей, — сказал Ковалев ровным тоном, повернувшись ко мне.

Во взгляде его мелькнул вызов в стиле: «Ну и что ты мне сделаешь?»

Наглая скотина! Которая даже мизинца не достойна — ни моего, ни одной из дочерей!

— Это очень похвально. Но мы сейчас с тобой сядем на кухне и решим, как, когда и по какому графику ты станешь видеться с Дашей и Люси, — ответила я.

Я очень многое обдумала за то время, пока Ковалев был у своей белокурой бестии, и пришла к определенным выводам. В том, что касалось моей дальнейшей стратегии. И в том, как видела поведение Алексея в будущем. Он ведь так или иначе исчезнет. Сначала его приезды станут редкими, а потом он и вовсе пропадет из поля нашего зрения. И мне не нужно сейчас нагнетать и гипертрофировать, я просто должна вести себя мудро.

Я видела, что Ковалев хочет что-то сказать, причем это «что-то» наверняка мне бы не понравилось. Однако, он сдержался и молча кивнул.

— Хорошо, — ответил он.

Я подошла к нему, забрала у него Люси и, внеся в комнату к Дашке, сказала:

— Девочки, поиграйте вдвоем, мы сейчас поговорим с вашим папой и ему будет пора на выход.

Я не видела, как отреагировал на эти слова Ковалев, но всем телом чувствовала его недовольство. А вот Даша взглянула на меня с благодарностью и, соскочив со стула, бросилась вытаскивать настольные игры.

Выйдя от детей, я закрыла дверь в их комнату и велела Алексею:

— Идем.

Двинувшись в сторону кухни, я отметила про себя тот факт, что Ковалев несколько присмирел с нашей последней встречи. Прямо интересно стало, что послужило тому причиной.

— Кофе-чай не предлагаю, нам еще с детьми нужно делами заняться. Так что садись и давай обговорим кое-что, — сказала мужу, когда мы добрались до кухни.

Он расселся на стуле с видом хозяина, который приехал на плантации погонять рабов. Я мысленно фыркнула и, настроившись вести свою линию, устроилась напротив.

— Первое: я подала на развод, — сообщила Алексею, и вот тут-то сразу поняла, что мне удалось сбить с него спесь всего пятью словами.

Он распрямился и впился взглядом в мое лицо, как будто искал на нем признаки того, что я солгала.

— Ты… подала на развод? — выдавил Ковалев из себя.

Я передернула плечами.

— А что тебя так удивляет? Ты мне изменил. У тебя другая, которой ты собрался делать предложение. Ты меня больше не любишь. Удивительно слышать сейчас от тебя такие уточнения. Ты же не думал, что я стану валяться у тебя в ногах и умолять, чтобы ты меня не бросал?

Я рассмеялась, не ощущая в сторону Алексея ни единой теплой эмоции. Он все уничтожил. Выжег напалмом за считанные мгновения. Даже удивительно было осознавать, насколько быстро Ковалев смог расправиться с моими чувствами. И если бы мне сейчас хоть кто-то сказал, что никакой любви у меня к нему и не было вовсе никогда, то я бы послала этого человека лечиться у психиатра.

— Мы с Ниной не женимся. Решили, что брак нам не нужен, — ответил Алексей.

Он немало поразил меня своими словами, но я и виду не подала, что мне это хоть отчасти интересно.

— Продолжай держать в курсе, — кивнула, сложив руки на груди. — Второе… Ты приходишь к девочкам по предварительному согласию со мной. Дашу, если она не хочет тебя видеть, даже не смей трогать. С Люси общаться позволяю, но только при мне…

— Вообще-то, я имею на них такие же права, как и ты! — возмутился Ковалев.

Я вскинула брови.

— Права? Нет, Алексей. Ты имеешь обязанности. Обязанность максимально заботиться о моральном и физическом спокойствии своих детей. Обязанность их содержать и думать только об их благополучии, а не о благополучии своего члена…

— Арина, ты зарываешься… — процедил муж, на что я повернулась к ящику стола и, вытащив из него фотографии, бросила ему.

— Это присовокупится к делу о разводе ровно в тот момент, как только я пойму, что ты делаешь что-то против моих детей, Ковалев. Ты сдашь мне сейчас ключи и забудешь о том, как заходить сюда без предупреждения!

— Но это мой дом тоже! Если захочу — я вообще поменяю замки! — вскричал Алексей, вращая глазами.

Я мысленно досчитала до пяти. Пока муж буравил меня взглядом, я только и думала о том, как бы не вцепиться в его наглую рожу…

— Я тебя предупредила, Ковалев. Хочешь выставить себя на посмешище перед судьей, или, скажем, нашими друзьями и родными, когда я сделаю эти фотографии достоянием общественности — продолжай в том же духе. Меняй замки, угрожай, приходи без спроса.

Он схватил снимки и, разорвав их в клочья, бросил на стол. Хотя, я видела, что жаждет он отправить обрывки бумаги по весьма понятному адресу — мне в лицо.

— Какой же ты глупый, Леша, — покачала я головой. — И как я с тобой столько прожила? Наверно, просто видела тебя любящими глазами, а когда пелена спала, все стало яснее ясного.

Вздохнув, я пожала плечами, дескать, тут уже ничего не поделаешь, и, ни капли не приврав, добавила:

— У меня есть и электронные версии фотографий. И даже милое видео с твоим участием. Так что старайся и дальше, Ковалев. Рви еще мельче, мало ли интернет накроется и я попытаюсь склеить снимки…

Сказав это, я снова рассмеялась. На этот раз — над тем, каким вытянутым и удивленным стало лицо мужа.

Впрочем, оно очень быстро превратилось в маску, когда Алексей откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, посмотрел на меня так, что я читала в его взгляде: «Оказывается, мне попался достойный соперник…»

— Чего ты хочешь, Арина? — задал он вопрос, и я не сдержалась. Мои брови оказались чуть ли не на затылке.

— Ты меня не слушал до этого момента, Ковалев? — уточнила, борясь с желанием протянуть руку и проверить, нет ли у него жара.

Иного объяснения тому, что муж задавал настолько идиотские вопросы, у меня не имелось.

— Слушал. Я принимаю то, что ты мне сказала. И про суд, и про знакомых. И про общение с девочками. И про наш развод. Я спрашивал о другом. Чего ты сама хочешь, Арина? Я ведь знаю, что для тебя семейная жизнь — не пустой звук. Знаю, что ты готова была всю себя отдавать семье.

Он завел разговор на ту тему, которую я могла бы сейчас обозначить как запрещенную. Потому что Ковалев давил на точки, которые были слишком чувствительными и болезненными. Да, я действительно готова была на все ради семьи. И сейчас понимала, что вот так вот сразу отказаться от своей прошлой жизни, желаний и потребностей не очень-то получается. Но выводы были сделаны.

— Ты прав, Леш, — кивнула я. — Моя семья — это все, за что я готова сражаться. Биться зубами и когтями. Помни об этом, когда станешь вспоминать, что именно просрал. Такой, как я, ты уже не встретишь, Ковалев. Может, поймешь ты это не сразу, но… В итоге дойдешь когда-то до понимания, что именно потерял. А сейчас просто убирайся. Развод, раздел имущества и общение с дочками по графику — вот, что тебя ждет в будущем, Леша.

Я поднялась из-за стола и стала собирать обрывки фотографий. Ковалев же наблюдал за каждым моим действием, но не торопился уходить.

— Я хочу фирму целиком, а тебе взамен отдам эту квартиру, Арина, — сказал он тихо, как будто бы ставил меня перед фактом: все решено, мне даже не стоит брыкаться.

— Нет, — просто обронила я в ответ, выбросив обрывки фотографий в мусорку.

Снова глаза Ковалева полыхнули так недобро, что злость во взгляде перелилась через край.

— Что значит — нет? — потребовал он ответа. — Ты же знаешь, что фирма — это моя заслуга! И ты в ней вообще ничего не смыслишь, Арина.

— Нет, Ковалев. Никакая это не твоя, как ты выразился, заслуга. Одно дело поднимать дело в одиночку и другое — когда у тебя налажен быт и тебе не нужно думать о том, какие макароны приготовить на ужин и как постирать себе трусы.

Я высказала это, на что получила весьма ожидаемую реакцию — Ковалев зло расхохотался.

— Велика работа — закинуть вещи в стиралку, а тарелки — в посудомойку! — выплюнул он.

— Да? Так что же тебя раз в полгода было не допроситься это сделать, а? Все какие-то отмазки находились, когда я болела. И если бы не Даша, которая вообще-то ни разу не домохозяйка и которая и без того помогает постоянно, наша бы квартира превратилась бы в помойку! Потому что я себе даже заболеть нормально позволить не могла!

Выдавая это все Ковалеву, я словно смотрела немое кино. Перед глазами мелькали картинки того, как я бросалась даже с температурой готовить обед или ужин, потому что Лешик придет уставшим и голодным. А он в это время прекрасно себе развлекался с другой, трахаясь на стороне!

— Мой адвокат будет настаивать на взаимозачете, Арина. Половина квартиры взамен на половину фирмы. Иначе я устрою тебе веселье в собственном доме, — процедил Ковалев, поднимаясь из-за стола.

Меня всю подбросило от того, что я услышала.

— Ты угрожаешь тем, что обеспечишь своим детям адскую жизнь? — уточнила я глухо.

— Да. И помни тоже кое о чем, милая. Что в этом будешь виновата лишь и ты.

Сказав это, Ковалев вышел из кухни. И слава богу, потому что останься он еще хоть на мгновение, я бы точно довела ситуацию до членовредительства.

Когда же за ним закрылась входная дверь, я тяжело оперлась на стол и сделала несколько рваных вдохов. Отчаянно хотелось снова отправиться в душ и вымыться до скрипа…

— Ну, Ариш… Я понимаю, что ты сейчас не в ресурсе, но Новый год мы должны отпраздновать с масштабом! — сказала Виолетка, которая приехала ко мне на работу.

Я как раз закончила все дела и мы направились неспешно прогуляться до дома. Вечерний зимний город был умиротворяюще прекрасен. И сейчас я поймала себя на мысли, что даже на простые вещи реагирую как-то странно. Вижу в них какое-то особенное волшебство и красоту. Наверно, так психика защищалась от того, что со мной приключилось.

— Согласна, — кивнула я, когда увидела милую сердцу картину.

По рельсам полз трамвай, который выглядел так, словно сошел со страниц моих воспоминаний о детстве. На таком мы отправлялись с дедулей за покупками перед Новым годом.

— Устроим моим девчонкам настоящий праздник, — решила я, когда мы добрались до подъезда. — Да и не только им. В первую очередь — себе.

Ви закивала, совершенно довольная тем, что я сказала, но произнести в ответ хоть слово не успела. К нам направилась мужская фигура. Это был незнакомец, одетый в зимнее пальто. Он подошел и окинул нас с сестрой сканирующим взглядом.

— Здравствуйте, вы ведь Арина? — обратился мужчина ко мне.

Я не сразу, но все же ответила:

— Да. Я Арина.

И услышала то, чего никак не ожидала:

— А я Игорь. Муж Нины Морозовой. Я прислал вам те фотографии и видео, на которых она с вашим мужем.

Показалось, что этот человек смотрит прямо мне в душу. Его взгляд темных, почти черных глаз, казалось, способен извлечь все самое потаенное.

— Идемте, — проговорила я, поднеся «таблетку» к замку на двери.

Та пикнула и открылась. Мы втроем вошли в подъезд. Я направилась к лифтам. За мной, судя по цоканью каблучков, шла сестра. Следом, словно немой страж, шагал Игорь.

В лифте ехали молча. Я рассматривала что угодно — стены, кнопки, надписи — лишь бы только не глазеть на мужа Нины, который вперил взор в дверцы и не спускал с них взгляда.

— Присмотришь за девочками? — обратилась я к Виолетте, когда мы зашли в квартиру.

И стала разуваться в прихожей, как будто мы вот так каждый день просто заходили в мой дом втроем, и я раздавала указания на тему того, кто и за кем должен присматривать, пока я решаю свои вопросы.

— Да! Да, конечно, — с несколько нездоровым энтузиазмом откликнулась сестра, стащив обувь и одежду. — Пойду к Дашке и Люси, они ведь уже дома, а ты тут разбирайся.

Когда она удалилась, я посмотрела на Игоря и задала весьма банальный вопрос:

— Кофе? Чай? Просто воды?

Он кивнул и ответил:

— Просто чай. И не нужно играть в гостеприимство, Арина.

Когда мы шли в сторону кухни, в голове моей так и звучали слова: «Не нужно играть в гостеприимство». Что именно имел в виду Морозов, когда произносил их? Обозначил сразу, что мы враги, ведь находимся по разные стороны баррикад? Но тогда зачем он направил мне те самые фотографии? Не для того же, чтобы я сейчас сочла его недругом?

— Вы порядком меня удивили, Игорь, — сказала я, все же начав готовить чай.

Зеленый со смородиновым листом. Именно такой напиток я выбрала для нашей с Морозовым беседы. Почему мое внимание акцентировалось именно на этом? Я не знала. Наверно, просто отвлекалась на какие-то незначительные вещи, чтобы только не думать о мужчине, который находился в метре от меня.

— Удивил? Чем именно? — задал вопросы муж Нины.

Он мялся возле кухонного стола, переступая с ноги на ногу. Заметив это, я сказала:

— Присядьте уже.

Морозов все же опустился на стул и проговорил:

— Спасибо. По правде говоря, я опасался, что вы меня выгоните.

Я поставила перед ним чашку чая. Свою порцию взяла, обхватив ее ладонями. Горячий напиток грел мои руки, отдавая тепло.

— Почему я должна была вас выгнать? — уточнила, уже составив свое представление о данном разговоре.

Ко мне завалился муж любовницы Ковалева. Такое даже в страшном сне не приснится! И что, позвольте спросить, с этим делать?

— Я не знал, как вы отреагировали на то, что моя жена сошлась с вашим мужем, — сказал Морозов, вытащив салфетку, чтобы начать делать из нее кораблик.

Вздохнув, я, наконец, притронулась к своей порции травяного напитка. Отпив глоток, призналась:

— Отреагировала я своеобразно. Решила проучить мужа, оставила его присматривать за дочерьми и уехала. И скажу сразу — идея была так себе.

Последние слова я прошептала заговорщическим тоном, подавшись к Игорю. А он ответил тем, что выслушал все, что я ему говорила, с неподдельным интересом.

— Почему так себе? — взяв себя в руки, спросил Морозов.

— Потому что Леша не справился с поставленной задачей, — откликнулась я. — Но вы ведь приехали ко мне не просто так. И не просто так озвучили, что являетесь мужем Нины и прислали мне те самые фото, я права?

Какое-то время Игорь делал вид, что растерян. А может, действительно не представлял, что говорить и делать дальше. Наконец, он сказал:

— Арина… Я на вашей стороне. И прислал те доказательства измены Алексея, чтобы вы поняли, с каким человеком живете.

Он едва договорил, когда я ответила:

— А если я не хотела ничего знать? М? Почему вы решили, что можете делать за меня этот выбор?

Несмотря на то, что я знала: Морозов сыграл на моей стороне, я понимала, что он попросту принял за меня решение. Я в его понимании должна была знать про измену. Пусть и открыл он мне глаза аж через два года после того, как предательство состоялось.

Игорь моргнул раз, другой. Тоже отпил глоток чая и проговорил:

— Я почему-то с самого начала был уверен в том, что вы захотели бы знать о том, что ваш муж вам изменяет. Теперь я убедился в этом окончательно. Помните, у Высоцкого? Больше, чем измен, я боюсь не узнать о них…

— … ужасно любить человека, который этого уже не заслуживает, — закончила я за Морозова начатую фразу.

Он кивнул и вдруг расплылся в улыбке, которая кардинальным образом поменяла его лицо. Из мрачного и даже угрожающего оно превратилось в освещенное внутренним светом каменное изваяние, преобразившееся от этой простой человеческой эмоции.

— Я приехал поговорить с вами, Арина. Если коротко обо мне, то вот мое досье. Женился на Нине, когда Антону был годик. С его отцом они не сошлись, что меня тогда порядком удивило. Мне казалось, что эту неземную женщину потерять мог только идиот. Прожили мы вместе счастливо недолго. Со временем мне показалось, что Нина от меня очень быстро устала. А тут мне предложили работу в другом городе, куда я и позвал с собой жену. Она заявила, что ей очень нравится климат, где они живут с сыном, который нуждается в солнце и море, но меня они будут очень ждать обратно.

Он вздохнул и снова отвлекся на чай, я же слушала Морозова, не перебивая, а в голове моей складывался пазл. Ну-ну, послушаем об этой «неземной» женщине.

— Я работаю в строительной фирме, объектов много, все требуют моего присутствия. Дома могу не появляться месяцами… Этим Нина и пользовалась, заведя себе любовника. О нем я узнал не так давно. Жена не в курсе, что я не только нанял детектива, но тот уже успел добыть много фото и видеоматериалов на тему ее измены. Я пытался с ней поговорить о кризисе нашего брака. Понимал, что сам виноват — долго не приезжал, не настоял на том, чтобы они с Антоном уехали со мной…

Не дослушав Игоря, я ответила на его излияния одной лишь фразой:

— А по-моему, ваша жена просто шлюха.

Темный взгляд полоснул по мне, словно лезвие бритвы. Показалось, что сейчас Морозов расскажет все, что думает по поводу определения, которое я дала его неземной Нине. Но он смолчал.

— Зачем вы приехали ко мне, Игорь? Я поняла, что вы желали поговорить и выдали все, что, по вашему мнению, я должна о вас знать. Но для чего на самом деле вы здесь? Хотите моими руками вернуть свою жену в семейную жизнь? Здесь я вам не помощник. Я не стану хвататься за такого мужа, каким оказался Ковалев.

Разведя руками, я показала этим жестом: не знаю, о чем тут говорить. Все ведь просто. До Нины и Алексея мне уже почти нет никакого дела. Тут бы развестись спокойно и забыть о том, что Ковалев вообще существовал в моей жизни…

— А что он вам вообще говорил про роман с Ниной? — спросил Морозов.

Он смотрел на меня цепко, впиваясь взглядом в самую душу. Даже если бы я хотела ему соврать — не смогла бы. Но я не хотела.

— Он сделал ей предложение, но свадьбы не будет.

Побарабанив пальцами по столу, я усмехнулась. Теперь понятно было, почему Нина и Алексей «решили не жениться».

— Ковалев сказал, что брак им не нужен, — добавила, озвучив то, что услышала от мужа. — Но я подозреваю, что Нина просто дала ему от ворот поворот, потому что ее устраивает брак с вами.

Поднявшись из-за стола, я прошла к окну и посмотрела на зимний город. Эта картина успокаивала и убаюкивала, и уже совсем не хотелось рвать и метать от осознания, в какое дерьмо погрузил меня муж.

— Игорь, я не понимаю, зачем вы здесь. Открыть глаза на моего мужа? Спасибо, открыли. Попробовать воздействовать через меня на роман Нины и Алексея? Не выйдет. Мой муж поступил очень грязно и бесчестно. Он угрожает мне, говорит, что заберет фирму, но я не собираюсь ему позволить этого сделать. Я справлюсь сама, уверяю вас. Так что могу сказать лишь, что вы можете делать что угодно по отношению к Нине, но только без меня.

Переведя взгляд на Морозова, я попыталась передать ему мысленно то единственное, что он должен был знать: спасибо за фото и видео, но на этом все. Я не нуждаюсь в том, чтобы у меня был человек, с которым мы можем поплакать друг другу в жилетку.

— Я могу предложить вам хорошего юриста, Арина… действительно хваткого, который проведет ваш развод так, что вы не окажетесь в накладе.

Когда Игорь потянулся к карману пиджака, у меня возникла мысль, что я хочу его остановить. Однако я дала ему возможность сделать то, что он задумал. А именно — положить на стол какую-то визитку.

— Вы ее все время с собой носите, на случай, если придется разводиться? — не удержалась я от насмешливого уточнения, взяв прямоугольник с данными юриста.

— Знаете, до данного разговора я хотел удержать Нину всеми возможными способами. Сам не знаю, почему, — пожал плечами Морозов, поднимаясь из-за стола. — Но вы меня многому научили, Арина.

Сказав это, Игорь просто вышел из кухни, а я, проследив за ним взглядом, направилась следом, чтобы его проводить. Когда же он ушел, из комнаты девочек тут же выглянула Виолетка.

— Клянусь, я готова была мчаться тебе на помощь в любую секунду! — заявила она, округлив глаза.

Говорила тихо, видимо, чтобы девочки не услышали и не стали мотать на ус. Как это вполне могла делать Дашка. Которая в данный момент, слава всем богам, занималась Люси.

— Он такой… прям бр-р! — добавила сестра, выйдя из детской, когда я убедилась в том, что с дочками все в порядке.

— Да нормальный вроде, — отмахнулась я, решив, что уделять излишнее внимание мужу Нины я точно не стану. — Пойдем хоть чаю выпьем и обсудим праздник, о котором ты мне рассказывала, — предложила Виолетте.

— Праздник? — не сразу сообразила Ви. — А! Да, конечно, давай обговорим детали.

После чего мы устроились на кухне, где я выплеснула в раковину остатки чая со смородиновым листом, как будто это могло избавить меня от присутствия Игоря, которое все еще витало в воздухе. И, заварив новую порцию совсем другого напитка, спросила у сестры:

— Как думаешь, в каком стиле в этот раз стоит отпраздновать Новый год?

Оказалось, что развестись в нашей стране не сложнее, чем пожениться. Как только я обзавелась адвокатом по знакомству и инициировала расставание с мужем, которое вот-вот должно было оформиться документально, завертелась такая круговерть, которая очень скоро должна была окончиться моей свободой. Суду достаточно было знать, что мои дети в порядке и будут проживать со мной. А что там готов был заявить на заседании Ковалев, я не знала.

— Ариш, куда же ты так торопишься? — задал вопрос Алексей, который нагнал меня в тот момент, когда я собиралась зайти в дверь подъезда.

Я приостановилась на мгновение, мысленно выругавшись от того чувства, которое породила во мне близость Ковалева. Впрочем, давать ему знать, что он хоть как-то пошатнул мое душевное равновесие я не стала.

— Домой тороплюсь. К детям, — ответила, входя в лифт.

Кабинка поехала наверх. Как часто мы раньше точно так же стояли с мужем рядом друг с другом, когда поднимались на наш этаж, возвращаясь из магазина или кафешки внизу. И вот теперь эта близость казалась едва ли не издевательством надо мной.

— А я ведь тоже тороплюсь к детям, — сказал Алексей, когда мы вышли из лифта и я стала открывать дверь в квартиру.

Стоило мне только оказаться в прихожей, где я принялась снимать обувь, как рядом очутился Игорь Морозов.

— Арина, я забыл у вас шарф, — сказал он, появившись в поле моего зрения.

И я не нашла ничего лучше, чем сказать Ковалеву:

— Милый, познакомься. Это муж твоей неземной Нины.

Надо было видеть лицо Алексея в этот момент. Клянусь, если бы на него сейчас надвигалась лавина, он бы и тогда не мог бы выглядеть более ошеломленным и ужаснувшимся.

— Его зовут Игорь. Морозов. Он муж Нины, к которой ты летаешь по выходным… ну или в командировку, в общем, куда-то там, — неопределенно помахала я в воздухе рукой.

— В каком смысле — муж? — задал вопрос Ковалев.

— В прямом, — отрезала я. — Так называют человека, которому в загсе обещал быть рядом и в горе и в радости. И почему ты так удивлен? Думаешь, что только вы с Ниной можете общаться? Мы вот с ее мужем тоже нашли общий язык. Правда, Игорь?

Улыбнувшись Морозову так открыто, насколько это было возможным от того, что мое лицо буквально сковало холодом, я стала ждать от него ответа. И он не подвел.

— Конечно, Арина, — ответил Игорь, подавшись ко мне и взяв меня под руку. — Общий язык найден давно…

Как и в какой момент мужчины стали драться, я поняла не сразу. Алексей вдруг бросился на Морозова с каким-то диким ревом, как будто был медведем, который должен был уничтожить соперника. Я же юркнула к детям в комнату, чтобы быть рядом с теми, кто непременно пострадает. Потому что они уже слышали, что творится, и изолировать их от всего, что творилось, я попросту не могла.

— Мам, что происходит? — с этим вопросом ко мне бросилась Дашка, когда я оказалась в детской.

Обменявшись взглядами с моей матерью, я мысленно показала ей: сейчас ружье с антресолей добывать точно не нужно, чем она грозилась регулярно. Просто стоит переждать, пока мужчины сами разберутся.

— Происходит то, что ни вас, ни меня не касается, — ответила дочери, схватив ее в охапку и прижав к себе. — Я не знаю, как тебя оградить от этого, милая, но очень стараюсь это сделать.

Я смотрела на дочь, пытаясь передать ей то, что ощущала сама — я рядом, мы со всем справимся. Но Даша вдруг поразила меня в самое сердце:

— Мама, да это я хочу тебя оградить! Тебе нужна моя помощь, а не наоборот! — заявила она, и пока я пыталась осознать сказанное, в дело вступила уже моя родительница.

— А вообще-то, именно я должна вступиться!

Отодвинув нас с дочкой с прохода, она вышла из комнаты, после чего по ту сторону двери раздалась отборная ругань. Я так и видела, как мама растаскивает по сторонам двух мужчин, словно провинившихся котят.

Впрочем, когда последовала за ней, поняла, что это не так.

— Алексей, ты вообще стыд потерял? — вещала мама, уперев руки в боки.

Я оглядела «поле боя» и поняла, что Морозов и Ковалев, конечно, знатно друг друга помутузили, но до смертоубийства не дошло.

— Сначала пошел налево с какой-то дрянью, потом попытался обвинить во всем мою дочь, когда она справедливо от этого сбежала…

— Справедливо сбежала? — тут же возмутился муж. — Она бросила детей…

— Она оставила их со своим отцом… Точно таким же родителем! — выставив указательный палец в сторону зятя, констатировала мама. — Так что перестань себя оправдывать. Как известно: «Черного кобеля не отмоешь добела».

Припечатав этим Ковалева, она попыталась схватить его за шкирку и вытащить из квартиры. Муж стал упираться, но в бой с тещей не вступил.

— Арина, ты действительно выставишь прочь меня, а не этого человека? — воззвал ко мне Алексей.

— Я же очень четко тебе все сказала, Ковалев. Со мной так нельзя. Я не потерплю к себе такого отношения. И не понимаю, почему ты еще этого не осознал!

Воздев руки к небесам, я едва не застонала. Неужели господь лишил меня способности изъясняться внятно? Иначе как объяснить тот факт, что Алексей все еще считал, что со мной можно обращаться так? Приходить, когда вздумается, драться с другим мужиком в нашей квартире? Втравливать в происходящее наших детей?

— Со мной так нельзя! Нельзя! Нельзя! Нельзя! И с Дашкой нельзя, и с Люси, и с мамой! Я запрещаю тебе это делать! Запрещаю, слышишь? Убирайся вон и вопросы со своей неземной женщиной решай сам! Но только не здесь! А без меня и моих родных!

Все же выпихнув Ковалева из квартиры, я встала напротив, загораживая собой пространство дома. Не желала, чтобы этот человек имел даже крохотную возможность вернуться и влиять на нашу жизнь. Которая уже пойдет без него. Потому, с чистой совестью захлопнув дверь, я, тем самым, закрыла все шансы для Алексея вновь быть с нами.

— Вы шарфик забыли? — спросила я у Морозова, повернувшись к нему.

На его скуле начал расцветать синяк, который явственно говорил о том, что в долгу Игорь во время драки не остался.

— Да, забыл, — кивнул муж Нины. — И знайте, что если будет нужно, я встану за вас горой. Потому что вы богическая женщина, Арина.

Он выдал данное суждение с абсолютной искренностью. Впрочем, я не хотела сейчас даже думать о том, что говорил или как действовал Морозов. Мне просто нужно было отдохнуть.

— Я сама справлюсь. Но за ваши слова спасибо, — ответила ему и прибавила: — Давайте просто выпьем чаю. Надеюсь, пятнадцати минут хватит на то, чтобы Ковалев понял: здесь ему ничего не светит и стоит срочно бежать и разбираться со своей Ниной.

Такой злости Алексей не испытывал никогда в жизни. И если до того момента, когда его, как видите ли, познакомили с мужем Нины, он думал, что агрресировать больше, чем в сторону сбежавшей жены, не сможет, то сейчас обстоятельства показали — сможет.

Он хотел убивать, причем сам понять не мог, кого именно. Арину, что стала вести себя с ним так, будто всем своим существом показывала: он еще и наполовину не узнал ту женщину, с которой прожил больше десятка лет? Этого странного типа, который представился мужем той, которой он готов был бросить под ноги весь мир? Или тещу, вылезшую, словно чертик из табакерки?

А может, всех сразу? Ведь они всей толпой в одночасье показали ему, что он для них пустое место! Включая маму, которая занималась исключительно собой. Но это, положим, было привычным и даже уже не огорчало. А остальные? Как так получилось, что вместо семьи у него вдруг осталась дырка от бублика? Ему даже некуда пойти, кроме того, чтобы потащиться в аэропорт снова и лететь к женщине, которая его все это время обманывала!

Звонить и предупреждать ее о приезде он не стал. Схватил первые попавшиеся билеты туда-обратно, арендовал на пару часов капсульный отель. Мог провести время в зале ожидания, а лучше, в какой-нибудь едальне, где Ковалеву бы налили порцию выпивки, но толпа бесила. Потому что тоже словно говорила ему: нас много, а ты один.

Зализывать раны он забрался в дурацкое строение, больше похоже на маленький космический корабль. В нем и провел время, уставившись в потолок. И все думал, думал, думал… Особенно о том, как сейчас сам себе кажется не уверенным мужиком, а маленьким заблудившимся мальчиком, которого все бросили.

Фигня! Они еще пожалеют, что так с ним обошлись. Он ведь пришел сегодня к жене и детям, чтобы пойти на мировую. Ну, положим, Арина с ним разведется, если не передумает. Но им же нужно как-то растить детей и дальше вместе. И перед Дашей он хотел извиниться. Конечно, не считал себя виноватым — его дочь попросту узнала от него правду, за которую ему не было стыдно. Но он был мудрее и с большим жизненным опытом, так что ему и надо было делать первые шаги. И как его встретили? Чуть не под ручку с мужем Нины, а после и вовсе выставили вон.

Честно говоря, он не поверил в замужество любимой. Потому что Арина прокололась, когда сказала, что они с Игорем нашли общий язык давно. Это было просто не в характере жены, значит, все это была какая-то постановка. Арина как-то прознала про его роман с Ниной, наняла детектива, который наделал ей фотографий и видео. И обстряпала все так, чтобы его наказать. Точно-точно… именно так все и обстояло. По крайней мере, именно в это хотелось верить, а не в то, что Нина отказала ему из-за того, что была несвободна. А Арина уже переключилась на другого, вот и вела себя так спокойно и даже жестоко.

Когда объявили посадку на рейс, Ковалев едва не довел себя этими мыслями до какого-то идиотского депрессивного состояния. Когда хотелось лишь продлить аренду чертовой капсулы и пролежать в ней еще сутки. Но он не позволит с собой так поступить. Прежде всего, самому себе.

Поэтому, оказавшись снаружи, где вокруг все так же была безликая и бездушная толпа, он направился на посадку. Надеясь, что сегодняшняя встреча ему хоть что-либо объяснит.

Если раньше ему казалось, что вся проблема решилась бы, согласись Нина выйти за него замуж, то когда Алексей стоял возле двери в ее квартиру, он осознал простую вещь: самообман, в который бы он погрузился, не исправил бы главного. А именно того, что он не понял важную вещь. С Ариной действительно так поступать было нельзя. Она бы попросту не позволила такого с собой обращения, а главное — обращения с детьми. Но это он решит после, когда разберется с главным.

— Алексей? — удивилась Нина, открыв ему дверь.

Она выглядела осунувшейся и бледной, как будто ночами не спала в тревоге.

— Да, нам нужно поговорить, — без приветствия сообщил Ковалев, заходя к ней домой и отмечая тот факт, что в сравнении с предыдущими его приездами ощущения праздника как не бывало.

Вот это же навалилось за него за последнее время душевных терзаний, способных как по щелчку пальцев перекроить его жизнь кардинальным образом!

— Антон не дома? — спросил он, поняв, что сына Нины не видно, не слышно.

— Он гуляет, — уклончиво ответила она и вдруг, сложив руки на груди, заявила: — Вообще-то, я тебя не ждала. И такие сюрпризы меня совершенно не радуют!

Покачав головой, она всплеснула руками, Ковалеву показалось, что сейчас Нина выдаст какую-нибудь банальность вроде того, что она попросту не успела приготовиться к его приезду.

— Не радуют? Почему? Ты же сама говорила, что теперь, когда я разведусь с Ариной, у нас будет больше времени на встречи.

Она закусила губу и отвела глаза.

— Но я не имела в виду, что они будут настолько частыми. У нас все равно у каждого должна быть своя жизнь, — передернула Нина плечами.

И Ковалев решился. Взял в грудь побольше воздуха и обманчиво-милым голосом спросил:

— И твоя жизнь, отдельная от меня, подразумевает, что я разведусь, а вот ты так и останешься при муже, которого зовут Игорь и который уже повадился ходить к моей жене?

Потемневшие глаза Нины, в которых заплескался страх, навели Алексея на мысли, что с этим муженьком, как он и думал, что-то нечисто. Его снова затопило злостью, и он опять, как и в предыдущий раз, не мог понять, на кого же она направлена в первую очередь.

— Нина, не молчи! — рявкнул он.

Она вздрогнула и на глазах любимой выступили слезы. Проявлять и дальше агрессию в сторону этого белокурого ангела было решительно невозможно.

— Прости, — буркнул он. — Я не хотел, чтобы дошло до всего этого, но, как понимаешь, оставаться все и дальше так не может.

Пройдя вглубь квартиры, он убедился в том, что Нина последовала за ним. Взгляд цепко оглядел обстановку. Из мужских вещей здесь были только те, что принадлежали ему, и то в очень маленьком количестве. Значит, этот хрен с горы здесь не жил. Или если и появлялся, то крайне редко.

— Ну! — подогнал он Нину, которая выглядела сейчас очень притихшей.

— Я действительно замужем, Алексей… — проговорила она.

Тонкий голосок показался дуновением легкого ветра. Правда была озвучена, назад дороги не имелось. С другой стороны, теперь все ведь проще. Если Нина не хотела замуж за Ковалева, то причина оказалась сейчас на поверхности. Так что они просто избавятся от препоны в виде ее супружества, после чего смогут пожениться. Или она любила этого Морозова?

— Мы с Игорем не живем вместе уже давно. Поэтому я и позволила себе быть с тобой счастливой. Но он страшный человек, Леша!

Подойдя к кушетке, она рухнула на нее, словно подкошенная, закрыла лицо руками и тело ее содрогнулось.

— Он не отец Антона, но постоянно угрожал мне, что с ним что-то может случиться, если я перестану быть его женой…

Она убрала ладони и посмотрела на него наивным, нежным, чистым взглядом.

— Знаешь, наверно, легко говорить, что Антошка, может, например, провалиться в канализационный люк, когда будет гулять. Или его может сбить машина… Легко делать это, когда речь не идет о твоем ребенке!

Вскричав эти слова, Нина вскочила и стала ходить по комнате. Ковалев наблюдал за ее передвижениями, не зная, что ему думать. Он только задавался вопросом: почему за то время, пока они были вместе, Нина ни разу не обратилась к нему за помощью? Она ведь знала, что он ради нее горы свернет!

— Итак, вы поженились, когда у тебя уже был Антон? — задал он вопрос, всматриваясь в ее глаза.

Он будет разбираться со всей этой историей. И уж если эта сволочь теперь крутится возле Арины, а его дура-жена привечает бог весть кого рядом с собой и детьми, Ковалев раскопает всю правду.

— Да. Я влюбилась в него, признаюсь.

Нина бросилась к нему, вцепилась в его одежду и прижалась.

— Это до момента, пока я не встретила тебя, мне казалось, что чувства в сторону Игоря — любовь. Теперь я знаю, что это была просто больная зависимость.

Алексей ехал сюда с определенной целью — вытрясти из Нины правду, если потребуется. Но сейчас, когда она так трогательно к нему прижималась, он не мог оттолкнуть свою любимую.

— Что было дальше? — глухо спросил он, погладив Нину по спине.

— Дальше… сначала все было хорошо. Но очень скоро моя жизнь превратилась в ад. Игорь ревновал меня к каждому столбу. Запирал дома. Один раз даже в ванной, аж на два дня, ты представляешь?

Нина запрокинула к нему лицо, глаза на котором были словно два бесконечных пути к черным омутам вселенной.

— Избавилась я от него только когда ему пришлось уехать. Но перед тем, как это случилось, Игорь взял с меня обещание: я останусь его женой. Я никуда не сбегу, иначе он отыщет нас и достанется Антону.

Она снова заходила по комнате. Сжимала и разжимала кулаки, кусала губы и смотрела вокруг себя каким-то обезумевшим взглядом.

— Он уехал, не стал забирать нас. А я же поверила в то, что он исчез из наших жизней! Я же поверила! Какая я дура! Мне нельзя было даже думать в сторону свободы и счастья! Нельзя, нельзя…

Оставаться и дальше в стороне Алексей не мог, бросился к ней, развернул лицом к себе. Ему просто необходимо сейчас убедить ее в том, что она под защитой. Что теперь у нее есть верный рыцарь, который спасет, укроет от всех печалей. И даже если у рыцаря есть еще подопечные в виде жены и детей — его сил хватит на всех.

— Нина, я смогу решить все твои проблемы. Антон не пострадает, уверяю тебя. И ты — тоже!

Она замотала головой, зажмурилась, покачнулась.

— Когда ты узнал об этом всем? Когда, Леша? — посыпались вопросы из ее рта.

— Несколько часов назад. Игорь пришел к моей жене, а до этого прислал ей фотографии и видео, на которых мы были вместе.

Ему показалось, что она упадет в обморок. Свалится кулем прямо ему под ноги.

— Только не это… Он так давно о нас знает, — прохрипела Нина, метнувшись к окну.

Как же жаль ему было, что этот урод настолько успел ее напугать! И как же чесались кулаки стереть его с лица земли!

Ковалев уже собрался вновь начать заверять ее в том, что она не пострадает, когда Нина обернулась и заговорила:

— Уходи, Леша! Уходи и больше не возвращайся, прошу! Мы все в опасности… Но самое главное, что в опасности мой сын. Игорь ведь теперь придет ко мне, он уже своими действиями довел меня до ужаса… Так что уходи, мы больше не сможем видеться!

Второй раз за очень короткий промежуток времени ему говорили это слово. Уходи.

Убирайся. Вон. Ты не нужен. Да что же это такое!

— За кого ты меня держишь, Нина? — процедил он, двинувшись в сторону любовницы.

В ее глазах заплескалась паника. Облизнув пересохшие губы, Нина спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею! Ты держишь меня за человека, который может вот так просто тебя покинуть, потому что я стану опасаться противостоять этому уроду Игорю? Да ты буквально только что мне сказала открытым текстом — ну и слабак же ты, Алексей.

Он остановился на расстоянии дыхания от Нины, взял ее за плечи и вдруг, неожиданно даже для самого себя, встряхнул. Она смотрела на него со страхом. Это отрезвило. Ковалев станет последним, кто повторит для этой женщины привычный образ поведения со стороны мужчины. Он не станет ее личным палачом.

— Я все решила, Алексей, — ответила она, отвернувшись.

Вся закаменела, застыла, превратилась в статую.

— Ни хрена ты не решила! Я это так не оставлю.

— Оставишь! Оставишь, черт бы тебя побрал! — закричала она, доводя себя до исступления за считанные мгновения. — Я не позволю тебе ставить под угрозу моего сына! Иди разбирайся со своими детьми, Леша! Уезжай и не возвращайся!

Вид перекошенного лица любимой, который превратил его в уродливую маску, на мгновение отвратил. В голове мелькнула единственная здравая мысль: если он нужен там, где Даша и Люси, но при этом не может забрать туда Нину и Антошку, нужно поступить иначе. Попросту нанять для любимой присмотр, но так, чтобы она об этом не знала.

— Хорошо, — просто кивнул он, уцепившись за эту идею. — Раз ты настаиваешь…

Он отступил и направился к двери, Нина окликнула его, когда Ковалев почти покинул ее квартиру.

— Леша, ты должен пообещать мне, что не станешь разбираться в этой истории с Игорем! — потребовала она от него, вцепившись в одежду Алексея.

— Нет, я уже не могу не вмешаться, раз он добрался до моих жены и детей, — пожал плечами Ковалев.

Он очень сдерживал себя в том, чтобы снова не предпринять попытку хорошенько тряхнуть Нину, как будто это могло вернуть ему ту женщину, которую знал два года.

— Я что-нибудь сделаю, чтобы он отстал, — залепетала она. — А потом, когда ему снова надоест играть в семью и он исчезнет, мы с тобой опять сможем быть вместе!

Брови Алексея приподнялись. То есть, в ее фразе «не сможем видеться», на самом деле крылось обещание, что все когда-нибудь может исправиться? Раздражение, которое снова зародилось в нем от слов Нины и ее к нему недоверия, Ковалеву удалось погасить довольно быстро.

Отцепив от себя руки любовницы, он просто кивнул и вышел. Оставляя ее растерянной, а рядом с ней и свою попранную гордость. И немое обещание защитить даже на расстоянии.

— Мам… А если ребенок не хочет, чтобы у него был папа… его можно выписать из свидетельства о рождении? — задала мне шокирующий вопрос Дашка.

Я даже покачнулась, едва не рухнув с табуретки, на которой стояла, наряжая елку. Понимала, с чем был связан вопрос дочери, но не представляла, как на него ответить. Точнее, ответ у меня был один: несмотря на все, что сотворил Ковалев, настолько кардинальных мер принимать мы не станем. Он ведь ее отец, что бы ни случилось. И конечно, Даша имела все основания обижаться на Алексея, но мне нужно было донести до дочери, что выписывать кого бы то ни было из свидетельства — запрещенный прием. Даже если это возможно.

— Дашуль, ты очень категорична, — ответила я спокойно. — Ты знаешь, я с тобой. И совершенно не оправдываю твоего папу и того, как он с нами поступил, но все меняется. Время течет, обстоятельства становятся другими…

Я не договорила, когда дочь хмыкнула и, протянув мне звезду на макушку, спросила:

— Думаешь, что прошлое можно стереть?

Вот и дал же мне господь такую умную дочь…

— Нельзя, конечно, — пожала я плечами. — Но будущее может перекрыть его, если понимаешь, о чем я.

Спустившись с табуретки, я отряхнула руки и окинула взглядом результат наших трудов.

— Ну, как тебе? — спросила у Дашки.

Люси, словно чувствуя, что мы завершили работу, прибежала взглянуть на наряженную елку. Восхитилась, прижала ручки к груди.

— Касиво-о-о! — похвалила нас.

Дарья же вздохнула и согласилась.

— Красиво.

Я не знала, что еще сказать дочери. Учитывая, что мы часто обсуждали случившееся, и я раз за разом доносила до нее свою позицию, Дашка пока была упертой в этом вопросе. Однако, от необходимости отвечать меня отвлек звонок в дверь.

Нахмурившись, я взглянула на часы. Мы никого не ждали. Вечер собирались провести тихо, в семейном кругу. Вкусно поужинать, немного посмотреть телевизор. А тут кто-то явился без приглашения.

Когда взглянула в глазок, оказалось, что черти принесли Ковалева. Который наверняка видел, что в окнах квартиры горит свет, когда сюда поднимался.

Очень хотелось сделать вид, будто никого нет дома, но я опасалась, что Алексей начнет стучать и названивать еще активнее и этим напугает Дашу и Люси.

— Ты научился-таки не врываться в чужой уже дом, как я и просила? — поинтересовалась язвительно, открыв мужу.

Мое желание не впускать Ковалева, а быстро уточнить, что ему надо и выставить прочь, не сбылось. Он бесцеремонно отодвинул меня в сторону, легко, как пушинку. И, зайдя в квартиру, сказал:

— Нужно поговорить.

Если бы я сейчас стала выгонять Алексея за порог, пожалуй, Даша бы убедилась в том, что ее желание выписать отца из свидетельства — правомерно. Да и судя по виду Ковалева, случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Ты одна? Больше никаких мужиков нет? — задал он вопрос, оглядываясь, будто у меня каждый раз, когда муж приходил, в каждом углу по любовнику пряталось.

— Пока нет. Но это дело наживное, — ответила ровно, кивая в сторону кухни. — У тебя есть минут десять. Не хочу портить себе предпраздничное настроение долгими разборками.

Мы прошли к столу, за которым и устроились. Ремарки про чай-кофе вставлять я не стала, надеясь, что Алексей понимает: привечать здесь его точно не станут. Особенно после нашей последней встречи, когда я выдала Ковалеву все, что имела ему сказать.

— Тот человек, которого ты принимаешь у себя дома, и с которым ты, как говоришь, нашла общий язык — опасен.

Алексей не стал ходить вокруг да около и сразу сказал обо всем, с чем пришел. И вперил в меня тяжелый взгляд, который словно бы говорил: Ну? И что ты с этим будешь делать?

Я же моргнула раз, другой, склонила голову набок.

— Ты про мужа Нины? — уточнила на всякий случай. — Или ко мне мог прийти еще какой-нибудь опасный человек?

— А ты с кем-то еще нашла общий язык?

Ага, значит, задело. Что ж, это даже хорошо.

— А какое твое дело? У нас развод, Ковалев, если ты забыл. Находить какие угодно части тела с другими мужчинами я могу в любое удобное для себя время. Тем более, что оно теперь у меня совершенно свободно.

Алексей начал злиться, но, на удивление, очень быстро взял себя в руки. Видимо, решил, что разборками делу не поможешь. Или выучил этот урок, исходя из того, во что превратилось наше предыдущее общение.

— Я был у Нины. Она рассказала мне правду, — начал Ковалев, подбирая слова.

Я решила, что выслушаю его, не перебивая. Несмотря на то, что все внутри противилось тому, как спокойно и даже ровно мы обсуждали его любовницу, сидя у нас на кухне.

— Сказала, что вышла замуж за Игоря, когда у нее уже был Антон. Это ее сын. Пожила с ним какое-то время, но очень быстро их жизнь превратилась в ад. Потому что Нина столкнулась с настоящим абьюзером.

Я вскинула бровь, слушая мужа с неподдельным интересом. Вот это лапши она ему, конечно, на уши навешала, если он говорил об этом настолько уверенно. Ковалев хоть знал, кто такие абьюзеры?

— Игорю пришлось уехать, он оставил Нину с сыном, но угрожал ей расквитаться с Антошкой, если она найдет другого.

Вот тут-то я не выдержала. Рассмеялась и поинтересовалась:

— А Нине настолько плевать на сына, что она решила залезть к тебе в постель? Или чесалось между ног так сильно, что можно и Антоном пожертвовать?

На скулах Алексея заиграли желваки, однако мне было все равно на то, что он злится. Я считала, что имею полное право высказываться про его неземную нимфу, которая, похоже, очень хорошо устроилась, вертя мужиками направо и налево.

— Ариш… не нужно так, прошу. Мне очень жаль, что все вышло так. Что ты и наши дети пострадали от моих рук. Но я хочу все исправить. Мы разведемся, я не против, но дай мне возможность вас уберечь!

Я не выдержала и стала гоготать в голос. Нашелся тоже мне, уберегатель! От себя не смог, а от чужого абьюзера — на раз-два.

— Как ты себе это представляешь? — спросила я, когда отсмеялась. — Переедешь к нам обратно?

— А можно?

— Естественно, нет!

У меня даже брови на макушку подпрыгнули от того, что Ковалев спрашивал об этом, что называется, на голубом глазу. Еще не хватало, чтобы ему в голову взбрела «чудесная» мысль явиться сюда и здесь жить под благовидным предлогом охраны.

— Игорь за время нашего общения ни словом и ни делом не показал, что я должна чего-то опасаться. А то, что твоя Ниночка выдает в отношении своего мужа такие суждения — это только ее дело. И если на этом все и сказать тебе больше нечего — то можешь пройти на выход. Если вдруг я буду нуждаться в помощи, знай: последний, к кому обращусь, — это ты.

Ковалев не ответил. Лишь только смотрел на меня пристально, как будто заново открывал собственную жену в этот момент. Впрочем, мне казалось, что он в последнее время многое для себя прочувствовал впервые в отношении меня.

— Я тебя предупредил, Арина. И буду рядом, чтобы в случае чего прийти на помощь.

Я притворно восхитилась, сложив руки на груди в благоговейном жесте.

— Господи, спасибо! Мой муж выбрал спасение жены, а не любовницы! Счастье-то какое!

А вот теперь в глазах Ковалева мелькнуло то, что мне совсем не понравилось. И это была не злость, а нечто вроде удовлетворения. Ему нравилось то, что я говорила и как реагировала!

— Я все сказал, — отведя взгляд, добавил он и, поднявшись из-за стола, вышел из кухни.

Выпроводить его из квартиры, как мне того хотелось, я не успела. Люси, выбежавшая из комнаты, увидела отца и, с восторгом залепетала про Новый год. Потом потащила его смотреть на дело наших с Дашкой рук.

Я прислушивалась к тому, как Ковалев искренне хвалит елку и обещает приехать к детям с подарками. Вздохнув, позволила Алексею хоть на мгновение поверить в то, что ему тут будет хоть кто-то рад кроме Люськи, и пошла на выручку к Даше, которая наверняка чувствовала себя некомфортно.

Первое заседание по поводу нашего с Алексеем развода было назначено уже на посленовогоднее время. Так было, конечно, к лучшему. В этой праздничной суете совершенно не хотелось думать о чем-то кроме того, как максимально компенсировать детям отсутствие в их жизнях отца.

Не то чтобы Даша и Люси особо страдали из-за того, что Ковалев с нами не жил, но я ощущала тревогу по поводу того, что так или иначе нам придется отныне существовать иначе.

Впрочем, Леша настолько часто бывал у нас безо всякого приглашения, что вряд ли Люся озадачилась переживаниями в эту сторону. А Дашка, насколько я это видела, напротив, чувствовала себя гораздо спокойнее, когда Ковалева не было рядом.

Наши вечера в чехарде разноцветного калейдоскопа дней, наполненных предвкушением скорого праздника, мне нравились особенно. Иногда к нам забегали мама и Виолетка, но чаще мы с девчонками просто проводили время втроем, что стало особенным удовольствием и для меня, и для моих детей.

— Мам! Тут бабушка пришла! — окликнула меня старшая дочь, когда я домывалась в душе, намереваясь выйти из него и наскоро испечь для нас печенье к чаю.

Я нахмурилась. С мамой о встрече мы сегодня не договаривались, а как снег на голову она не падала, так что мне было странно слышать подобное от Даши.

— Сейчас выйду, — ответила дочери и, ополоснувшись, накинула на плечи халат.

Когда же оказалась на кухне, откуда раздавались голоса, поняла, что прибыла вовсе не моя мама, а Агата, самая лучшая свекровь на свете. И, судя по мрачному выражению, которое было написано на лице Даши, внучка была рада видеть бабушку не больше моего.

— Агата Васильевна, добрый вечер, — начала я, но мать Алексея прикрыла глаза и замотала головой.

— Я же просила не называть меня так, Арина! Для тебя я Агата. И никаких бабушек, пожалуйста.

Последние слова она обратила к Даше, которая и без того не была замечена ни в чем подобном. Хотя если бы и делала так, была бы целиком и полностью в своем праве.

— Агата, признаться, мы вас не ждали, — сказала я, начав вытаскивать из холодильника продукты для печенья. — Так что у нас ничего не готово для гостей. Но если вы задержитесь, я придумаю что-то к чаю на скорую руку.

Свекровь всплеснула руками и потянулась к шкафчику, в котором, конечно же, безошибочно нашла бы бутылку вина. Но вот беда — ее мы не так давно приговорили на троих с мамой и Виолеткой.

— Вообще-то, Дарья уже в том возрасте, когда пора передавать ей по наследству свои умения в кулинарии! — заявила Агата Васильевна, все же откопав в недрах шкафа бутылочку настойки.

— Дашуль, иди проверь, как там Люся, — попросила я дочь, на что она отреагировала, жизнерадостно закивав.

Дочь ушла, а мы остались вдвоем. Предлагать свекрови рюмки и прочую посуду для душевных посиделок я не стала. В мои планы не входило распивать с этой женщиной какие-либо напитки. Мы никогда не были близки. Как я ни старалась с ней сойтись, ведь Агата была матерью моего мужа, мне это так сделать и не удалось. А теперь и вовсе для фальшивых улыбок в тридцать два зуба поводов не будет. Так что я намеревалась обсудить, зачем ко мне заявилась свекровь, и на этом все.

— Арина, я считаю так — что бы ни случилось, ты должна быть хитрее и умнее.

В пару к бутылке настойки Агата нашла рюмку, в которую и налила себе щедрую порцию. О, понятно, речь пойдет о ее сыночке.

— Что бы ни случилось — это что? — нахмурившись, сделала я вид, что не понимаю.

— Ну, Алексей сказал, что будет переезжать ко мне в квартиру. Значит, у вас все неладно! — заявила Агата, отхлебнув из рюмки сразу пару обильных глотков.

Я пожала плечами и принялась за тесто для печенья.

— А сын с вами не делился, что же там у нас с ним такое неладно? — задала я вопрос, ответ на который был очевидным.

Конечно, Ковалев станет последним, кто бросится рассказывать матери о своих похождениях. Тем более, что в этом они с ней схожи и даже могут дать друг другу или совет, или фору.

— Мне вообще до этого нет никакого дела! Но жить со взрослым сыном — это последнее, что я хочу в данный момент! Конечно, когда постарею и ослабею, он переедет ко мне, чтобы за мной ухаживать. Но сейчас в этом нет никакой необходимости!

О! Вот как мы заговорили. Значит, у этой прекрасной женщины на Ковалева свои планы, и она очень рассчитывает на то, что сыночек будет рядом в старости. Что ж, препятствовать исполнению ее планов я точно не стану.

— Агата, мы с Алексеем приняли решение развестись. У него другая, но жениться они не собираются. Я надеялась, что мой муж вам поведал о своем неземном ангеле, к которому летает по выходным. Но раз нет, значит, это сделаю я.

Вымыв руки, я вытерла их о кухонное полотенце и, улыбнувшись настолько открыто, насколько это было возможно, сообщила застывшей с рюмкой наперевес свекрови:

— Поздравляю, мама! Скоро Алексей перевезет к вам свою новую любовь! И там есть мальчик! Он, правда, от другого. Но я думаю, это мелочь! Вы ведь один раз сказали мне, что настоящие женщины рожают исключительно сыновей. Вот наш Лешенька, наконец-то, отыскал себе именно такую! И скоро она обязательно переедет к вам с вашим новым внуком.

Сначала Агата допила настойку, а потом рухнула обратно за стол и, выпучив на меня глаза, прохрипела:

— И что же теперь делать?

Я свела брови на переносице и участливо спросила:

— Может, для начала нашатыря?

Конечно, мать Ковалева вот-вот придет в себя. Ее, как говорится, колом не убьешь, хотя попытки были. И не просто возьмет себя в руки, но еще и даст сыну прикурить. Но это уже совсем другая история.

— Почему ты мне ничего не сказала? — отмахнувшись от моей попытки поднести к лицу ватку, которую я смочила раствором аммиака, потребовала ответа свекровь.

После первой рюмки ей похорошело, а когда в ход пошла вторая, здоровье окончательно поправилось.

— Арина, у нас с тобой, конечно, имеются разногласия, но в таком деле мы должны быть едины! — заявила она воодушевленно.

Я не удержалась от кривоватой усмешки. Характер был у меня весьма уживчивым и, как мне думалось, легким. И я искренне хотела в свое время если не дружеских отношений с Агатой, то хотя бы теплее на пару градусов чем те, которые у нас имелись на данный момент. Однако, не срослось. И вот теперь выяснялось, что для единения со свекровью всего лишь нужно было, чтобы у Алексея появилась другая.

— Агата, мы и вправду разводимся, — вздохнув, повторила я сказанное, присев напротив свекрови. — Сейчас я всячески даю понять Ковалеву, что со мной так, как он поступил, делать нельзя. По поводу же Нины я не соврала тоже. Весьма высока вероятность того, что ваш сын вот-вот приведет к вам в дом новую жену с ребенком.

Я даже не успела договорить, когда поняла, что своими словами вызываю просто бурю негодования со стороны Агаты.

— Этому точно не бывать! — заявила она с жаром. — И спасибо, что предупредила. Борис намекал, что ему было бы неплохо переехать ко мне, но я сомневалась. Теперь же вижу — это правильный выход!

Кто такой Борис, по правде говоря, мне было неведомо. И знать об этом я не очень-то хотела. Но покивала в ответ на слова Агаты с умным видом. Какая мне разница, кто там будет где жить и в каком составе? У меня теперь совсем другие интересы.

— Так, ладно… Пойду я домой, — сказала свекровь, немного посидев и поцедив настойку. — Если вдруг будут еще какие-то новости — звони, — попросила она и, прихватив с собой спиртное, удалилась.

Когда же я проводила Агату, выдохнув с облегчением, стоило только двери закрыться за нею, меня стало охватывать чувство, которое мне категорически не нравилось. Какого-то странного сожаления, что все происходит вот так, а не по-человечески, как может быть у людей, которые обладают способностью нормально общаться.

Видимо, в нашем случае это априори было невозможно.

— Девочки, бабушка ушла. Полчаса и будем пить чай с печеньем! — уведомила я своих девчонок и вернулась на кухню, чтобы продолжать заниматься выпечкой.

До Нового года оставались считанные часы. Даша была увлечена тем, что вырезала украшения для салатов. Люси носилась по дому в платьице феи и пыталась всех заколдовать. Я, закончив все приготовления, позволила себе выпить глинтвейна и посмотреть вполглаза старую добрую «Иронию судьбы». Атмосфера в доме была умиротворенной, хотя в мои мысли нет-нет да и прорывалось понимание, что это первый Новый год без Алексея. Но тут же на память приходил предыдущий праздник, когда Ковалев, сославшись на срочные дела, немного посидел с нами за праздничным столом и умчался «в командировку» ночным рейсом.

Вспоминая сейчас об этом, я анализировала чувства, которые испытала в тот момент, и понимала, что екнуло в сердце уже тогда. Так что все случившееся было лишь справедливым следствием, а вовсе не громом среди ясного неба.

— Кажется, гости пожаловали раньше, чем полагается, — проговорила я, особенно ни к кому не обращаясь, когда раздался звонок в дверь.

Мы ждали сегодня маму с папой и Виолетту, которые обещали забежать на часик после полуночи, но, видимо, они решили приехать загодя. Что ж, это к лучшему — встретим семейный праздник вместе.

Так я думала ровно до тех пор, пока не взглянула в глазок и не поняла, что его кто-то закрывает с той стороны. Мелькнуло подозрение, что это может быть Алексей. Оно же и подтвердилось, стоило мне открыть дверь и убедиться в том, что на пороге действительно муж — чуть пьяный и с подарками, которые держал перед собой на вытянутых руках.

— Долго! — посетовал он, улыбнувшись.

Ввалился в прихожую — иначе и не скажешь. Просто переступил порог, распрямился, когда чуть не растянулся на полу, и осмотрелся.

— Куда сгружать подарки? — поинтересовался Ковалев совершенно искренне.

— Леша, ты напился? — задала я вопрос, который не требовал ответа.

Попыталась забрать у него принесенные дары, но муж вцепился в них крепко.

— Я отнесу сам! — заявил он, подняв коробки повыше.

Прошествовал в сторону елки, не сняв даже обуви. Это вызвало гнев, который был сплетен с усталостью. Ну сколько можно с ним бороться и гнать его прочь? Тут никакие смененные замки не помогут. Нужно переезжать, причем желательно на северный полюс.

— Мам… что опять? — расстроенно уточнила Даша, выглянув из кухни.

Наверняка слышала голос отца, вот и реагировала на него так, как он того заслужил на все сто.

— Сейчас я его выпровожу, — пообещала дочери, вздохнув и предвидя новую порцию бесед по душам.

Однако когда зашла в комнату, застала ту картину, от которой хотелось плакать и смеяться одновременно. Ковалев завалился под елку вместе с подарками и теперь вовсю храпел. А рядом с ним, совершенно счастливая, сидела Люся, которая держала в руках подарок и свою волшебную палочку. Она рассмеялась и сообщила с детской непосредственностью, с которой и я бы хотела смотреть на такие вещи:

— Я закавдавала папу!

Празднование Нового года было весьма фееричным. Президент — по телевизору, мы — за столом и храп — под елкой. Я сидела, поджав губы, разрываемая желанием вскочить и, растормошив Ковалева, отправить его восвояси, а также потребностью выйти и просто проржаться.

Даша уныло ковырялась в салате, Люси болтала про фей, колдовство и то, что нужно как можно скорее открыть подарки.

— Дождемся бабушку с дедушкой и тетю Виолетту, — сказала я дочери.

Та уже зевала, потому что кое-кому давно пора было спать. В прошлые два года Люся с нами за столом не сидела — она отправлялась в постель до того, как мы усаживались праздновать. Но разве сегодня можно было ее уложить, когда тут такое происходило?

— А вот и они, — с каким-то обреченным облегчением ответила Даша, когда раздался звонок в дверь.

И я, мысленно возблагодарив небеса, отправилась открывать.

Через десять минут мы вчетвером стояли полукругом возле елки, под которой так и спал Алексей. Папа мрачно смотрел на зятя, и мне даже мысли читать не нужно было, чтобы понять, что он думает по данному поводу. Мама тоже, кажется, готова была к решительным действиям.

— Давайте его хоть в общий коридор вынесем, — сказала она задумчиво. — Его там точно не украдут — кому такое добро нужно? Но здесь точно станет дышать легче!

И я бы, пожалуй, согласилась с этим предложением, если бы Люси не юркнула между нами и не начала вновь возиться рядом с Ковалевым. Хоть кто-то из нас всех воспринимал этот элемент новогоднего праздника совершенно спокойно и даже радостно.

— Кладите подарки, немного отметим, потом обменяемся, — вздохнув, решила я и указала на свободное место под елкой.

Пусть Алексей спит, это всяко лучше, чем если он нетрезвый решит, что хочет продолжения банкета и схватится за шампанское. Тогда точно не миновать драки — причем в бой могут пойти и папа, и мама, и Виолетка разом.

— Ладно, — буркнул отец, устроив принесенные презенты подальше от зятя. — Но как только очнется — пусть валит домой!

Последние слова он чуть ли не выкрикнул, чем заставил Люсю посмотреть на деда с недовольством. Она из него вила веревки, так что папа, заметив, с каким выражением на личике смотрит внучка, быстро ретировался за стол.

Конечно, я не стала допускать, чтобы Милашка расстроилась, особенно в такую ночь. Да и не понимала она ничего в том, что происходило.

— Давайте уже выпьем по бокалу и просто отпразднуем, — предложила я маме и сестре, и они согласно закивали.

Через час, когда мы обнаружили, что Люси заснула рядом с Ковалевым, а Даша уже вовсю клевала носом, было решено расходиться. Мы обменялись чисто символическими подарками, обсудили звезд шоу-бизнеса, которых показывали почти по всем телеканалам и, решив, что я справлюсь с тем, чтобы отнести Люду в детскую, разошлись.

Проводив родных, я условилась с ними, что завтра мы с девочками прибудем к родителям на праздничный завтрак, который, как правило, перетекал в ужин, и вернулась прибрать со стола. Дашку отправила спать, хоть она и порывалась мне помочь, затем уложила Люси.

Какое-то время постояла, глядя на торчащие из-под елки ноги Алексея. И что ж ему у Ниночки не праздновалось? Ну, положим, она напридумывала небылиц про Игоря, пытаясь оправдаться, но что же Ковалев не бросился к ней, как верный рыцарь?

Отбросив эти размышления, я тоже отправилась спать. Вот такой вот странный Новый год у нас всех получился….

Поднялась ни свет, ни заря, как будто кто-то потормошил меня за плечо. Села на постели и какое-то время пыталась припомнить, от чего могла подскочить так рано. Когда раздался знакомый всхрап, вспомнила, что у нас вчера Алексей на полставки Дедом Морозом подработал. Да так, что в итоге остался на ночевку.

Я поднялась из постели и пошла на кухню, чтобы выпить кофе и немного перекусить, пока девчонки и их горе-папа спали.

«Арина, с Новым годом! Я понимаю, что еще очень рано, но у меня самолет через три часа. Если не спите, дайте знать. Игорь» — пришло мне сообщение на телефон в тот момент, когда я заварила ароматный напиток и перелила его в чашку.

Нахмурившись, я почувствовала, как меня охватывает странное чувство. Я ведь тогда так и не узнала, откуда у Морозова мой адрес и, как теперь выясняется, номер телефона. Почему-то в тот момент, когда он приехал к нам, как снег на голову, это показалось совершенно очевидным. Игорь выяснил все о Ковалеве, а так как комплектом к Алексею шла я, то и обо мне тоже. Но сейчас мне все уже не казалось настолько очевидным и простым.

«И вас с Новым годом. Уже не сплю», — ответила лаконично.

Побарабанив по столу, поняла, что аппетит как рукой сняло, потому салат, который я вынула из холодильника, был отправлен обратно. А когда пришел ответ от Морозова, я и вовсе испытала чувство взволнованности, от которого и кофе пить расхотелось.

«Я рядом, в двух минутах езды. Могу заехать к вам на пару слов?»

Мои мысли тут же заметались с одной на другую. Для чего он собирается к нам наведаться? Для этого ведь нет никаких объективных причин…

Но Ковалев же рядом, так что мне вряд ли что-то грозит… С другой стороны, почему я вдруг позволила себе начать опасаться? Неужто из-за слов Нины?

«Заезжайте», — коротко ответила я и, взглянув на часы, принялась ждать Морозова.

Осторожный стук в дверь раздался ровно через три минуты. За это время я успела передумать тысячу мыслей о том, поступаю правильно или нет. По-хорошему, мужа Нины в парадигме моей жизни быть не должно. Храпящего под елкой Ковалева тоже, но с ним все сложнее, учитывая совместно нажитых детей.

Об этом я и собиралась сказать Морозову, сразу расставив все точки над «i».

— Я так и подумал, что дети спят, поэтому тихонечко стучусь, — сказал он вместо приветствия и это странным образом обезоружило.

— Не только дети спят, но еще и их папа, — все же сообщила ему ту информацию, которую планировала использовать только в крайнем случае.

Но отчего-то она вырвалась изо рта сама по себе.

— Вот как? Ты решила простить мужа? — уточнил Игорь.

В полумраке прихожей его лица было почти не разглядеть. Но мне показалось, что глаза Морозова сверкнули.

— Нет, конечно. Просто, знаешь ли, вытаскивать за порог стокилограммового пьяного мужика — с этим не справится даже такая сильная женщина, как я, — пошутила в ответ, не сразу понимая, что мы вот так легко перешли на ты.

Разговаривать приходилось шепотом. Игорь тихо рассмеялся и покачал головой.

— Предлагать свою помощь, думаю, несколько запоздало, — с нотками вопросительности в голосе сказал Морозов.

— Он проспится, встанет и уедет. А так Люси была счастлива, что папа дома. А это дорогого стоит, — кивнула в ответ и указала на кухню. — Пойдем, расскажешь, с чем пришел.

Мы прошествовали в указанном мною направлении, где я уточнила у Морозова:

— Предлагать салаты, я так понимаю, не стоит, раз ты торопишься в аэропорт?

Наверняка полетит к жене. Стоит ли предупредить Игоря и рассказать ему, что именно вещает о нем Нина? Я думала об этом, но пришла к однозначному выводу, что это не мое дело.

— Нет, не стоит, спасибо, — отозвался Морозов и, выудив из кармана небольшую коробочку, протянул мне. — Увидел в магазине и решил, что она напоминает мне о тебе. Открой, — велел он.

Первым порывом было отказаться. Принимать подарки от мужчины, которого видела в третий раз в жизни, да еще и с таким «послужным списком» — было не самой лучшей идеей. Но любопытство уже взяло верх. Ведь вполне можно просто взглянуть одним глазком, а отказаться уже после…

— О! Шкатулка! — восхитилась я, когда вытащила из подарочной бумаги хрустальную вещицу.

Это была музыкальная шкатулка размером с половину ладошки. Украшенная серебряной тонкой вязью и россыпью стразиков, которые не бросались в глаза, а были удачным обрамлением, она казалась невесомой и воздушной.

— Пока не могу послушать, что за мелодия, но обязательно это сделаю, — сказала с улыбкой, запоздало понимая, что решение принято и подарок от Морозова я все же себе оставлю. — Спасибо.

Он смотрел на меня с ответной улыбкой, которая преображала его лицо. Но когда я отставила шкатулку, Игорь посерьезнел и проговорил:

— Я лечу к Нине. Она позвонила перед праздниками и умоляла меня приехать. Честно говоря, я собирался к ней в любом случае, чтобы заняться разводом, но как только она стала уговаривать меня прилететь — как отрезало.

Я склонила голову набок, размышляя, зачем мне нужна эта информация. По всему выходило, что она абсолютно не нужна.

— Нина успела наговорить Алексею про тебя всякой ерунды. Что ты ее донимаешь, что ты опасен… — все же решилась я на то, чтобы сообщить об этом Морозову.

В целом, если любовница Ковалева не лгала, эти слова могут стать своего рода буфером между мною и Игорем. Он будет знать, что я в курсе его подноготной и не решится ни на что. Хотя, в этой истории у меня многое не вязалось. Леша жаждал нас уберечь от Морозова, но ведь абьюзер, если Игорь действительно им является, никогда не выберет себе в жертвы такую женщину, как я.

— Что? — приподняв брови, Игорь уронил одно-единственное слово.

А его растерянный вид, с которым он на меня воззрился, говорил лучше всяких слов.

— За что купила, за то и продаю, — развела я руками. — Конечно, я не поверила. Но думаю, что ты должен знать, как ваша неземная Нина о тебе отзывается.

Морозов сцепил челюсти и сделал рваный вдох.

— Да уж… Спасибо, что сказала, — поблагодарил он. — Теперь я прямо даже не знаю, для чего она меня так активно зазывала. То ли отношения наладить, то ли в чем-то обвинить…

Какое-то время мы помолчали, затем я проговорила:

— Похоже, она наконец-то выбрала из вас двоих. Ты без жены и детей, со своим бизнесом…

— … а у Ковалева раздел имущества впереди, — досказал за меня Морозов, озвучив то, что я и сама собиралась произнести.

Наши взгляды встретились, и в этот момент мы были словно отражением друг друга. Двое обманутых людей, которые сидели в тишине кухни новогодним утром и обсуждали то, во что вляпались без какого бы то ни было на это желания.

— И ты немного ошибаешься. Выбирает она вовсе не из нас двоих… — вдруг сказал Морозов отстраненно-холодным тоном.

Удивиться его словам, да и в целом их осмыслить я не успела.

— Арина-а-а! — раздался зычный голос из недр квартиры.

Я вскочила на ноги. Вот сволочь, этот Ковалев! Сейчас перебудит мне детей!

— До встречи, Арина, — сказал Игорь, поднимаясь следом. — Если будут новости, давай обменяемся ими, — предложил он и направился в прихожую.

— Если Леша соберется следом к твоей жене, а я об этом узнаю — сообщу, — сказала вполголоса и, проводив Морозова, метнулась к лежбищу Ковалева.

Сам он сидел на полу — взлохмаченный и какой-то жалкий.

— Если ты разбудишь Люси и Дашу — я тебя убью! — пообещала ему.

Он скривился и спросил приглушенно:

— Найдется стакан воды и таблетка аспирина?

Несмотря на то, что спать было жутко неудобно, от чего Ковалев пробуждался чуть ли не сотню раз за ночь, уходить из-под елки, под которой он сам себя обнаружил, не хотелось. Потому что хоть так он мог соприкоснуться с тем, к чему привык. А именно к ощущению уюта и комфорта родного дома, который таковым уже почти не являлся.

Ему нравились болтовня за столом, то, что рядом была Люси. Даже недовольный вид Дашки, что бросала на него косые взгляды (это Алексей видел пару раз, когда приоткрывал глаза и обозревал происходящее) ему нравился тоже.

А вот ощущение, что у него во рту Сахара, ему не принесло ни капли удовольствия. Поэтому первым, что он попросил у жены очнувшись, были вода и аспирин.

— Если позавтракаешь таблеткой и уже перестанешь источать здесь пары алкоголя — дам, — отрезала Арина.

Она прошествовала обратно на кухню, сообщив ему, что в случае нарушения режима тишины отправит Ковалева к праотцам, а сам Алексей попытался хоть немного прийти в себя.

И зачем он вчера так нажрался? Хотя, у Ковалева был ответ на этот вопрос. К матери было не поехать, у Нины его тоже не особо ждали. В семье рада Леше была только Люська, а праздновать Новый год в отеле казалось кощунством. Вот он немного и расслабился, закинувшись спиртным.

— Ты — чудо, — прохрипел Ковалев, плюхаясь за стол, на котором стояла большая кружка воды.

К ней он и присосался жадно, как будто до этого не видел питья неделю.

— Аспирин не шипучий, — кивнула Арина на упаковку таблеток.

Алексей вытащил одну, немного подумав, присовокупил к ней вторую. Пока не легчало, но он на это и не надеялся.

— Я как будто слышал мужской голос с утра, — сказал он, взглянув на жену.

Ему даже показалось, что это был муж Нины, но Ковалев сразу же убедил себя в том, что такого попросту не может быть.

— Да, забегал Морозов, — как ни в чем не бывало, откликнулась Арина.

Леша аж следующим глотком воды подавился, а таблетки, как показалось, встали колом в горле.

— В смысле? — вытаращил он глаза на жену. — Какой Морозов?

Она вздохнула и, налив себе кофе, опустилась напротив него за стол.

— Тот самый, который маньяк, — хохотнула Арина.

И все-то ей казалось смешным! Да она же просто над ним потешается!

— Арин… это ни фига не весело, — буркнул Ковалев. — Или ты серьезно принимаешь прямо с новогоднего утра чужих мужиков?

Жена вскинула брови и язвительно хихикнула. Алексей понимал, что его претензия звучит, мягко говоря, не слишком убедительно и правомочно, но он разве ее не предупреждал о том, что с Морозовым на одно поле даже гадить садиться нельзя?

— Леш, мои мужики — не твое дело, уж извини, — развела она руками. — А вообще Игорь сказал, что Нина истерично просила его срочно приехать. Вот он к ней и полетел.

Она проговорила это и приподняла бровь. Что рассчитывала услышать? Что он готов сорваться и лететь к любимой прямо сейчас? Ковалев ей такого удовольствия не доставит. Или же, напротив, Арине хочется увидеть, что сегодня он выберет не Нину?

— Ну, хорошо, — как можно спокойнее ответил Алексей. — Если ты не против, я бы хотел позавтракать с дочерьми.

Ему удалось удивить жену. Теперь уже эмоции на ее лице не были притворством. Она смотрела на него с искренним изумлением.

— Ковалев, признаюсь честно, я только за то, чтобы ты наладил отношения с детьми. Но мы с тобой разведемся в любом случае.

Это напоминание и то, как спокойно и отстраненно говорила об этом Арина, отчего-то полоснули по нервам. С одной стороны, Леша понимал, что это неизбежно. Они разведутся, поделят имущество, он станет приходящим папой. Но почему-то сейчас эти мысли вызывали неприятные ощущения.

— Я это понял, — кивнул он. — И речь шла просто о завтраке с дочерьми.

Жена вздохнула и побарабанила пальцами по столу. Какое-то время она размышляла, и Ковалев бы дорого дал за то, чтобы прочитать мысли Арины. Наконец, она сказала:

— Первое: только завтрак и ничего кроме. И перед ним почисти зубы — в ящике валяется новая щетка. Второе: если Даша откажется с тобой общаться, настаивать ты не будешь. Просто проведешь время с Люси и уедешь.

Порыв рассказать жене, что все же он у себя дома и просто хочет немного побыть с детьми, Ковалев засунул куда поглубже. Кивнул и, почувствовав, что желудок делает сальто и в него надо хоть что-то закинуть, иначе не миновать свидания с белым другом, спросил:

— А оливье не осталось?

Арина, воздев глаза к потолку, пробурчала:

— Аспирин, вода, оливье… Что еще? Куриный бульон?

Алексей тихо рассмеялся и, встав из-за стола, направился в ванную.

Миновало несколько дней после праздников. Рабочие будни постепенно вошли в привычную колею. Ковалев занимался делами, которые ощутимо забросил в последнее время. К Нине его тянуло, но уже далеко не так, как до сего момента. Да и не отвечала она на его звонки, чем порядком Алексея озадачивала.

Ковалев погрузился в работу и не сразу открыл письмо, которое ему прислал на почту Влад Стаханов. Его он нанял для того, чтобы тот присматривал за Ниной и Антошкой и, в случае чего, пришел бы им на помощь.

А когда руки дошли до послания Стаханова, Алексей натурально охренел. К нему были прикреплены файлы. В основном фотографии Нины и Антона, иногда — с Игорем Морозовым. Но было и еще несколько снимков.

Его белокурый ангел в объятиях незнакомца. Причем в том месте, где Нину он представлял себе плохо. На какой-то вечеринке в клубе, где шампанское рекой и антураж, мягко говоря, не пуританский. И этот самый незнакомый тип прижимал к себе Нину то так, то этак.

А она… она была счастлива, если судить по ее виду. Смеялась, льнула к нему сама.

И наверняка не подозревала, что когда Ковалев это увидит, его мир перевернется с ног на голову. Что и произошло в данную секунду…

Первым порывом было распечатать эти фотографии, а потом порвать их, уничтожить, испепелить и сделать вид, что снимки ему просто примерещились. Но Алексей уже понимал — они стали будто бы выжженными на его сетчатке, так что никаких надежд на то, что у Ковалева случится избирательная амнезия, не было.

Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что… ни черта не понимает в происходящем. Ни в женщине, ради которой был готов отказаться ото всего. Ни в своих нынешних чувствах, что больше походили на калейдоскоп, безумное верчение которого доводило до тошноты.

Невольно на память пришла жизнь с Ариной. Он же обожал и ее, и девочек, и в свое время был готов на все ради семьи. Ему казалось, что их брак с женой нерушим, что никто и ничто не сможет растоптать то, что было его оплотом — настоящую крепкую семью. И вот вышло так, что Ковалев собственными руками разметал в клочья самое ценное, что только может быть у человека. Мало того, не появись Морозов рядом с Ниной, наверняка бы их роман длился и длился, пока она бы использовала Алексея, принимая от него деньги и подарки, на которые он никогда не скупился.

Все! Решено! Он скажет Стаханову, что ему достаточно добытого материала, выслушает от него отчеты, а потом, когда порвет с Ниной, сделает то единственное и правильное, что ему осталось — вернет Арину. Пусть она уже заговорила о разводе, пусть считает, что сможет от него вот так просто избавиться — отныне он станет самым преданным мужем, какой только может быть на свете. И Арина это непременно оценит.

Конечно, вполне логичным было ни к какой Нине не ехать, ведь между ними, по сути, уже все было ясно, но Ковалев понимал: он не успокоится, пока не услышит от нее хоть какое-то объяснение.

«Спасибо, можешь завершать свою работу. Жду как можно быстрее с отчетом у себя», — написал он Владу и, получив от Стаханова сухое «ок», начал бездумно перебирать бумаги.

Чтобы только вновь не открывать на экране снимки и не рвать себе душу еще больше.

— Значит так… Морозов был у объекта дважды. Минут по десять. К ребенку на улице не подходил, тот иногда гулял с женщиной преклонного возраста, иногда с Фоминым Артемием, — Влад ткнул в довольную рожу любовника Нины, с которым она была в клубе. — Иногда находился возле дома один.

Стаханов положил перед Алексеем лист бумаги.

— Вот даты и время передвижений Морозовой. Магазины, салон, рестораны. И клуб, где она регулярно отдыхает с Фоминым. За то время, что была организована слежка, они ходили туда трижды. Фомин Артемий, приехал на юг на заработки, устроился в модельное агентство, которое занималось в том числе и эскорт-услугами. Там и работает до сих пор. Имеет определенный успех у дам… лет пятидесяти.

Ковалев скривился. И этого типа Нина предпочла ему?

— Сколько они встречаются по времени, ты выяснил? — потребовал он ответа от Стаханова.

— В клубе их видят регулярно на протяжении полугода. Встречались ли они до этого, я не знаю, — пожал плечами Влад. — Это излюбленное место для встреч Нины и Артема.

Алексей кивнул сам себе. Прекрасно. Значит, можно сделать все просто — выждать, пока Нина отправится с Фоминым на свое «место свиданий», а потом нагрянуть как снег на голову. Только вот зачем? У Ковалева не было ответа на этот вопрос. Он просто жаждал увидеть лицо этой лгуньи в тот момент, когда она поймет, что поймана с поличным.

— Морозов о Фомине знает. У них был небольшой скандал, когда Игорь поднимался к ней. Имя Артемия во время ссоры звучало неоднократно.

Ковалев приподнял брови. Значит, не он один тут почетный идиот, который носит рога? А может, ему стоит снова пообщаться с Морозовым, только сделать это не как в прошлый раз, а без драк и взаимных оскорблений? Арина ведь сказала ему, что Нина просила мужа срочно прилететь… Интересно, зачем? Или все действительно было проще некуда и его, Алексея, оставляли за бортом, пока Нина станет вновь налаживать свою жизнь? Муж в другом городе, содержит семью, не отказывает ей в деньгах. А сама она развлекается с любовником по клубам. А потом она найдет очередного идиота вроде Ковалева, который тоже будет подбрасывать ей денег и дорогих подарков? Только поведет себя с ним умнее и не станет доводить до потенциальной свадьбы? Бр-р, мерзко.

— Где остановился Морозов, ты ведь знаешь? — спросил он у Влада, начиная искать билет на ближайший рейс.

Он ощущал себя полнейшим придурком. Мечется между двумя городами, как дерьмо в проруби, и все потому, что одна дамочка, которая умело прикидывалась белокурым ангелом, по факту — нечистоплотная шлюха. Но на этот раз полетит он к ней, чтобы поставить финальную точку в этой истории.

— Знаю. Вот в этом отеле, — постучал Стаханов пальцем по названию и адресу, которые были написаны на том самом листе. — На какое время он там задержится, не знаю. Остальная инфа — ниже. Адрес клуба, адрес агентства, где работает Фомин.

Алексей сверился с часами. На ближайший вечерний рейс он прекрасно успевает. Так что прямо сегодня, максимум завтра, Ковалеву предстоит выяснить все. Ну а дальше… дальше с Ниной и походами налево в принципе будет покончено. И как там сказала Арина? С ней так нельзя? Да, он это уже понял. Теперь его задача показать жене, что он себе подобного никогда больше не позволит.

И надеяться, что она его все же простит. Потому что пелена, которая была на глазах Ковалева все это время, спала в одночасье. Даже удивительно было осознавать, насколько мгновенно это произошло. И Леше оставалось лишь рассчитывать, что он не успел потерять все. Иначе в его жизни наступит настоящий коллапс.

Он все же решил связаться с Игорем и, как позже выяснилось, правильно сделал.

— Я ждал, что ты мне позвонишь, — без особого энтузиазма откликнулся Морозов на его звонок. — Тот человек, которого я не единожды видел у дома Нины — он же от тебя?

Ковалев недовольно поджал губы, когда услышал слова Игоря. Этот тип бесил его, несмотря на то, что сейчас, вроде как, они играли на одной стороне поля.

— Не твое дело, — отрезал он. — Тебе что-то известно про Фомина Артемия?

Решив не ходить вокруг да около, Алексей тут же выложил перед Игорем все карты. Ну, конечно, муж Нины знал обо всем. Раз он выяснил все про него, Лешу Ковалева, то этот молодой жиголо уж точно попал в фокус Морозова.

— Не твое дело, — парировал Игорь.

Впрочем, тут же добавил ровным тоном:

— Давай ты не будешь изображать из себя обиженную невинность, а я не стану посылать тебя к черту, на что имею полное право. — Он немного помолчал и продолжил: — Если считаешь, что нам есть, о чем поговорить, приезжай, я скину адрес.

Морозов отключил связь. Какое-то время Ковалев просидел, тупо глядя на экран телефона. Игорь не торопился присылать обещанное, наверняка действуя обдуманно. Он дергал Лешу за усы, но вроде как предъявить мужу Нины ему было нечего. Тем более, Алексей знал адрес и мог поехать в отель в любое время.

А когда в мессенджер упало сообщение с координатами места, где сейчас находился Игорь, Алексей какое-то время посидел в раздумьях, после чего вызвал такси и отправился к Морозову.

— Ну что, станешь мне рассказывать про то, какой я монстр? — хмыкнул Игорь, впустив Ковалева в номер отеля.

Сначала он сложил руки на груди, глядя на Алексея с долей превосходства, а после это выражение исчезло, и Морозов указал на диван в углу коротким жестом.

— Проходи, — велел он Ковалеву.

Конечно, Леша не собирался, открыв рот, верить каждому слову Игоря, но то, как муж Нины просто держался, в какой-то мере подкупало.

— Рассказывать не буду, но и верить тебе на слово тоже не планирую, — тут же очертил он границы, все же проходя в номер. — Давай сразу начистоту.

Устроившись на диванчике, Алексей стал следить взглядом за Морозовым, который подошел к мини-бару и выудил из него две бутылочки виски.

— Начистоту? Без проблем. Если только ты действительно мне поверишь, а не станешь выстраивать в голове заговоры рептилоидов, — хмыкнул Игорь.

Он налил в два бокала спиртное, один отдал Ковалеву, второй покачал в руке, усаживаясь напротив.

— Если кратко, вот версия моих событий. Я женился на Нине несколько лет назад. Влюбился до чертиков, она это умеет.

Морозов ухмыльнулся, а Алексей сжал челюсти, злясь, сам не зная на кого.

— Потом уехал, она со мной перебираться в другой город отказалась. Ну и, судя по всему, хорошо устроилась. Я стал зарабатывать весьма прилично и только приумножал свой капитал. А Нина этим пользовалась. У нее был ты, который иногда прилетал и дарил дорогие подарки… Ведь дарил же? — поинтересовался без тени насмешки Игорь.

— Дарил, — пробурчал Ковалев, отпив глоток виски.

— Дарил, — кивнул Морозов и продолжил: — Ты ее полностью устраивал. Мои редкие приезды и то, что я из кожи вон лез, чтобы содержать их с Антошкой — тоже. А еще у Нины появилась особенная страсть — Фомин Артемий.

Игорь задумчиво покачал бокал в пальцах.

— Когда правда о том, что Нина несвободна, всплыла наружу, она решила от тебя избавиться. Сочла, что ты являешься основной угрозой для ее благополучия. Я — далеко. Фомин с тем, что у Нины есть муж в другом городе, как-то мирился. А вот о тебе не знал. Так что когда ты решил сделать ей предложение, она испугалась. Еще бы! Мужик, который готов был ради нее на все, даже отказаться от прекрасной семьи…

— Я бы никогда от них не отказался! — чуть ли не взревел Ковалев.

Лишь чудом он не вскочил и остался сидеть на своем месте. Что вообще за чудовищные вещи говорил Морозов? Придумывал их здесь и сейчас, или действительно все именно так и обстояло?

— Ну, это уже частности, — пожал плечами Игорь. — Я перечисляю тебе, чего именно испугалась Нина. Вот в ход и пошли придумки о том, что я абьюзер и представляю угрозу для нее и Антона. На деле же, она просто от тебя избавлялась, потому что сделала выбор — она продолжит встречаться с Фоминым, а я буду содержать их с сыном, но при этом останусь на расстоянии.

Ковалев залпом допил виски и с сожалением посмотрел на пустую бутылочку. Хотелось еще хоть пару глотков анестезии.

— Значит, Нина на самом деле такая…

— Шлюха? — подсказал Морозов. — Арина именно так назвала ее, когда мы говорили впервые. И, думаю, была полностью права.

Упоминание жены Ковалева возмутило настолько, что он вновь чуть на месте не подпрыгнул. Надо будет показать Игорю, чтобы в сторону Арины даже не смотрел.

— Для чего она тебя звала так срочно? Моя жена, — он намеренно сделал ударение на первом слове, — сказала, что Нина тебя желала видеть как можно скорее. Зачем?

Странная ситуация складывалась — они с Игорем вроде как были заодно, но в то же время — находились по разные стороны баррикад. И все же Ковалев понимал: сейчас Морозов не станет юлить и лгать. Ему это просто незачем делать.

— Она умоляла меня простить ее за то, что связалась с тобой. Клялась в том, что ты — ее ошибка, которую она совершила от одиночества. И говорила, что Фомин — это вообще несерьезно. Так, пару встреч в клубе, не больше. Я сделал вид, что простил. Знаешь, почему? — спросил Игорь и взглянул на Лешу так, что у него по телу волна озноба пробежала.

— Почему?

— Потому что я хочу при разводе максимально себя обезопасить и не позволить этой шлюхе выторговать себе ни единого лишнего гроша. В ближайшее время я планирую поймать ее на горячем, пока она уверена в том, что я вновь уехал из этого города. Хочешь при этом присутствовать, Алексей?

До самого последнего момента Ковалев сомневался в том, что сделал правильный выбор. И когда смотрел в окно машины, где они сидели с Морозовым и ждали, когда можно будет подняться к Нине, сотню раз ловил себя на том, что ему очень хочется просто взять и сбежать. Но он стойко выдержал даже тот момент, когда из дома вышел Антошка, которого наверняка отправила погулять в сопровождении матери Нина.

Приближался момент икс. Скоро к ней приедет Фомин, если верить той информации, которую предоставил Стаханов. А потом… потом они просто поймают Нину на горячем.

— Вон он, — кивнул Игорь, указывая на машину, что припарковалась в паре метров от подъезда. — Выждем минут пятнадцать. Пока он поднимется, пока приступят.

Морозов был весьма хладнокровным, а вот у Алексея внутри все переворачивалось от предстоящего испытания. Конечно, он вполне мог отказаться, ведь все было решено. Его действительно вычеркнули из всех уравнений, которые имелись у Нины. Но он до победного будто бы не верил, что все происходит в реальности. И пока существовал хоть единый шанс на то, что, поднявшись в квартиру Нины, он увидит любимую, скажем, за вышиванием, Ковалев не поверит в то дерьмо, которое случалось прямо здесь и сейчас.

Вышивание, твою мать! Какие только мысли в воспаленный мозг не проникнут, пока он мечется внутри собственного тела, не находя выхода…

— Все, можем идти, — сказал Игорь, тронув Алексея за плечо. — А то пропустим самое интересное.

Ковалев поморщился, глядя на то, как Морозов с бесстрастным выражением на лице покидает авто. Ему бы хоть отчасти того спокойствия, которым сквозил каждый жест мужа Нины.

Поднялись на этаж они молча. Когда подошли к двери, Морозов приложил палец к губам, хотя Алексей и без того почти не дышал. Молча же продемонстрировав ключ Ковалеву, Игорь осторожно открыл замок. Они замерли на несколько бесконечных секунд, после чего муж Нины медленно толкнул перед собой дверь.

Стоны из спальни донеслись до их слуха сразу же. Даже не пришлось переступать порог, чтобы расслышать вопли страсти, потому что Нина отдавалась процессу с толком, с чувством, с расстановкой. Пьер Вудман нервно курил в сторонке.

Отодвинув Морозова с прохода, Алексей прошествовал к спальне Нины. Сколько раз он здесь получал наслаждение от умелых действий любовницы, и вот сейчас стоял, глядя на то, как его белокурый ангел отдается Фомину, а у самого все внутри покрывалось коркой льда.

Рядом вновь нарисовался Морозов — он снимал процесс на телефон, пока двое любовников с такой страстью отдавались друг другу, что не замечали ничего кругом.

— Прекрасное зрелище, я считаю. А ты? — спросил Игорь, когда снятого материала оказалось достаточно.

— Господи! — воскликнула Нина, отпрянув от Артемия.

Тот не сразу понял, что происходит. Подался к любовнице, попытался схватить ее за руку и потянуть на себя в тот момент, пока последняя судорожно сжимала в пальцах простыню, которой безуспешно старалась прикрыть наготу.

— Что это? Кто? — вопросил Фомин, что никак не мог совладать со сбившимся дыханием.

— Это, Артем, муж Нины и ее любовник, — сообщил Морозов, проходя в спальню. — На какое время ты отправила Антона погулять? М? На час? Два? Когда он придет, что сделаешь? Спрячешь сына в шкафу, чтобы только злой абьюзер не смог нанести ему вред? А, Нин? Ведь именно так ты отзывалась обо мне?

Он подошел к постели, на которой, словно два испуганных кролика, жались друг к другу любовники. Ковалев в очередной раз позавидовал тому, как стойко держится Игорь.

— А теперь, милая, поведай, пожалуйста все, что у тебя имеется на душе.

Сев на край кровати, он сцепил перед собой руки в замок и полуобернулся к Нине и Фомину.

— Мне кажется, что даме нужно хотя бы одеться, — подал голос Артем.

Морозов вскинул бровь.

— Даме? Вы о Нине, Артемий? Она больше смахивает на куртизанку, а не на даму.

Леша тоже прошел в комнату, но лишь для того, чтобы опуститься в кресло, потому что ноги больше не держали. И как Игорю удавалось сохранять настолько железное самообладание? Может, все было проще, и муж Нины попросту ее не любил? А у самого Алексея все еще оставались чувства. Они текли по венам, выжигали те изнутри, превращая Ковалева в пылающий остов.

— Попрошу так о ней не отзываться, — театральным тоном процедил Фомин, схватив с пола футболку, которую быстро натянул на себя.

На то, чтобы подать Нине ее одежду, мозгов у парня явно не хватало, — это Алексей отметил про себя.

— А что будет, если я все же стану о ней так отзываться, м? — поинтересовался Игорь. — Она ведь прежде всего моя жена. А тебе она никто, Фомин. Или после того, как я с ней разведусь, ты все же на ней женишься?

Морозов посмотрел на Артема с интересом. Тот нахохлился, но отвечать не спешил.

— Игорь… давайте все решим цивильно, — пискнула Нина, и все трое, как по команде, повернулись к ней.

Цивильно? Что именно она могла бы обозвать этим словом, если бы цивильность все же случилась? Секс вчетвером? Игры в домино? Переговоры за одним общим столом, где Морозова села бы во главу угла?

— Знаешь, почему я здесь, Нина? — спросил Ковалев, все же поднимаясь из кресла.

Он заложил руки в карманы брюк и попытался сжать их в кулаки.

— Потому что готов был для тебя на все. Отказаться от семьи? Пожалуйста. Прилететь к тебе с кольцом наперевес? Да хоть сейчас. Кстати, где это мое кольцо, которое ты своими шаловливыми пальчиками забрала со стола, когда я пытался сделать тебе предложение?

Он задал этот вопрос и вперился взглядом в лицо Нины. Лишь только мельком заметил одобрение со стороны Игоря, которое было написано на его лице.

— Это вообще к делу никакого отношения не имеет, — заявил Фомин, пока Алексей все всматривался и всматривался в лицо любовницы.

И в голове так и плескались мысли об Арине — она бы так никогда не сделала. А он ее потерял.

— Леша, я думаю, что все у нас ясно. Тебе я уже давно дала от ворот поворот. И не могу понять, что ты здесь сейчас делаешь! — с нажимом сказала Нина.

Она соскочила с кровати и наскоро надела на себя то, что совсем недавно срывал с безупречного тела Артемий. Не стеснялась и не изображала из себя девочку на выданье и правильно делала. Что они тут не видели, если уж так разобраться?

— Делаю я то, что уже давно был должен, — ответил Ковалев, внезапно почуяв в реакции Нины возможность хоть отчасти обелить себя в своих же глазах. — Прихожу к выводу, что потратил на дешевую сучку слишком много времени и сил!

Он дернулся в ее сторону, и Нина отпрянула. Какой же противной она сейчас для него была. Стояла белокурой шваброй, прижимая к себе полотенце. Его зачем-то подняла с пола и теперь прикрывалась махровой тканью, как щитом, хотя и успела одеться.

— Ну так и иди отсюда, — передернула плечами Нина и, отбросив полотенце, отвернулась от него.

В этот момент Алексей ощутил себя жалким и ничтожным. И нет, речь вовсе не шла о том, что он унизился перед женщиной, которая была его недостойна. Он сам, своими руками, скинул себя с пьедестала, на котором, как казалось, стоял. Сам низвел себя в бездну.

— Идти отсюда? — неверяще прошептал Ковалев.

Подлетел к Нине, схватил ее за предплечье и хорошенько встряхнул. Когда ее голова мотнулась, а сама Морозова взглянула на Лешу осоловевшим затуманенным взором, он осознал, насколько она сама ошарашена. Да, пыталась хоть как-то показать, что именно ей принадлежит главная партия, но ни черта не рулила происходящим.

— Кто меня остановит, если я сейчас захочу свернуть тебе шею, любимая? — буквально выплюнув последнее слово, поинтересовался Ковалев. — Может, он?

Ткнув пальцев в Морозова, он вопросительно приподнял бровь. Игорь отреагировал ожидаемо — вскинул руки, отвел глаза. На его губах расцвела холодная усмешка — он полностью одобрял то, что происходило.

— А может, он?

На этот раз выбор пал на Фомина, что в данный момент жался к стене.

— Ты же так и не ответил на вопрос Игоря — запретишь ли ты ему отзываться так о своей любимой? — гаркнул он в сторону любовника Нины. — Ну, давай, скажи сразу — на что ты способен, Артемий?

Все происходящее было таким фарсом, от которого Ковалева тошнило и выворачивало наизнанку. Где-то там, далеко, была его настоящая семья. Жена, чудесные дочки. Они были готовы простить ему любую оплошность. Кроме того зашквара, который он сотворил. Думать сейчас об Арине, Дашке и Люси было едва ли не кощунством, но он не мог не цепляться за эти мысли. Они вытягивали его из ада.

— Все, я действительно пойду отсюда, — сказал Алексей, когда пауза, в которой они все застыли, словно марионетки, над чьими душами уже была не властна рука кукловода, излишне затянулась. — Всем счастливо оставаться.

Он направился к выходу из квартиры, чувствуя себя так, словно его изваляли в грязи по самую макушку. И он сам при этом радостно похрюкивал и просил навалить себе на голову побольше дерьма.

— Давай, пока. Я здесь сам разберусь, — сказал отстраненно Морозов, который проводил его до выхода и уже готовился закрыть дверь.

Что именно собирался делать Игорь, Ковалева теперь волновало мало. Пусть хоть спалит здесь все к чертям — это неважно.

— Надеюсь, больше не увидимся, — сказал Алексей, ненадолго задержавшись на пороге.

Потому что было жаль — прежде всего, того себя, который потерялся в отношениях с пустышкой. И лишился семьи.

— Это вряд ли, — усмехнулся как-то странно Морозов, после чего просто закрыл за ним дверь, отрезав тем самым все пути назад.

Да и не было их уже давно, этих путей. Наверно, они исчезли в тот момент, когда Нина сказала ему, что не собирается за него замуж. А может, чуть позже, когда Алексей нарыл всю ту подноготную, которая вызывала лишь тошнотворные чувства.

Как бы то ни было, эта страница истории Ковалева закончилась. А что ждало Алексея впереди, не знал никто. Только самому Леше казалось, что ни на что хорошее надеяться не стоит.

И очень хотелось в этом ожидании обмануться.

Первое судебное заседание по поводу нашего развода с Ковалевым было назначено на вторую половину января. Я плохо себе представляла, что именно меня ждет. Вкратце начиталась похожих историй, но, как и было сказано у классика, все несчастные семьи были несчастливы по-своему. Так что всякие рассказы на тему разводов отличались один от другого, как день отличается от ночи.

— Адвокат уже здесь. Он пошел решить какие-то бюрократические дела, — сказала мне Виолетта, которая отправилась со мной в качестве моральной поддержки.

Хотя я и была спокойна, как танк, все же от присутствия родного человека отказываться не стала. Тем более, памятуя о том, что Алексей мне обещал устроить ад на земле, если буду претендовать на половину фирмы.

— Кажется, Ковалев опаздывает, — констатировала я не без удивления.

Неужели муж думал, что его неприбытие отменит наш развод? Вряд ли… Или посчитал, что пары встреч с детьми, которые произошли в послепраздничные дни, хватит для того, чтобы я и Даша его простили и снова решили жить одной семьей?

— Арина, пройдемте в зал… Это не отнимет много времени, — сказал мой адвокат, вернувшись к нам с папкой, в которой лежали документы. — На первом заседании не разведут, но мы приблизимся к тому, что нам нужно.

Мы зашли в небольшой зал, который был больше похож на кабинет. Устроились на положенных местах, и я окончательно успокоилась. Как бы то ни было, что бы ни говорил мне в прошлом Ковалев, думаю, что сейчас многое изменилось и он уже не будет так агрессивен, как то было раньше.

— Добрый день! — вдруг раздался от дверей его голос, и когда я повернула голову, брови мои оказались едва ли не на макушке.

Ковалев явился без сопровождения адвоката, зато с огромным, ну просто гигантским букетом алых роз. Это что еще за представление?

Пройдя к свободной скамье, он устроился на ней и со всем вниманием посмотрел на судью. Когда же она начала заседание, Алексей дождался возможности выступить и, встав со своего места, обратился ко мне:

— Арин… Я осознаю всю степень вины перед тобой. Я знаю, что то, как я поступил, вещь непростительная — особенно для тебя. Ты всегда показывала мне, что тебя нужно уважать, с тобой нельзя делать таких вещей, которые я творил… Но я все осознал… И если есть хоть шанс на то, чтобы мы помирились, пусть и не сейчас, но позже… Если есть хоть крохотная возможность мне снова быть с вами — с тобой, Дашей, Люси, я прошу тебя, дай мне ее! Умоляю…

Он схватил букет, который до сего момента лежал рядом с ним на скамейке, но бросаться ко мне с цветами не стал. Стоял и мял несчастные стебли роз, а сам едва не рыдал — я это видела по тому выражению, которое было на лице Алексея.

— Леш… на данный момент меня интересует лишь одно… — начала я, на что Ковалев вскинул взгляд и всмотрелся в мое лицо с надеждой, какой, наверно, не испытывают даже тонущие люди, которым протянули руку помощи.

— Я расстался с Ниной! Больше никаких походов налево, Арина… Я стану самым верным мужем на свете! — с жаром пообещал Леша, и я видела, что он действительно верит в то, что говорит.

— Я не об этом, — помотала я головой. — Ты готов на то, чтобы все произошло по закону? Делим имущество пополам, верно понимаю?

Намеренно задавая этот вопрос, я преследовала весьма конкретную цель. Если сейчас Алексей начнет юлить или снова угрожать мне — вся его показуха, с которой он прибыл в суд, не стоит и выеденного яйца. И судья это увидит и поймет. А если скажет, что готов на все мои условия — что ж, именно этого я и добивалась.

— Арина, я прошу тебя… дай мне возможность вымолить прощение и сохранить семью, — чуть ли не взревел Ковалев.

Этот звук был похож на судорожное рыдание.

— Леш… Мы делим все пополам, как и полагается по закону? Ты не будешь препятствовать тому, чтобы статьи семейного кодекса сработали как нужно, и мне достались половина квартиры и фирмы? Или, может, квартира останется нам с девочками, как мы и обсуждали, а за фирму ты заплатишь деньгами? — спокойно и тихо продолжила я задавать вопросы.

Алексей окончательно поник. Сжал челюсти и какое-то время просто молчал, глядя прямо перед собой.

— Конечно, мы сделаем все так, как будет правильнее для тебя и наших детей, Арина, — ответил, наконец, Ковалев, опускаясь на скамью.

Большего мне было и не нужно, я выдохнула с облегчением, искренне надеясь, что Леша будет придерживаться обещания, которое только что дал.

— Я могу продолжать? — спросила судья не без доли саркастичности в голосе, и я не сдержалась и улыбнулась.

Без пяти минут бывший муж следовал за мной по пятам. И когда мы вышли из зала, и когда спустились по лестнице и покинули здание суда.

— Подожди меня у машины, — попросила я Виолетку.

С адвокатом расстались, уговорившись созвониться и обсудить все, что будет связано с дальнейшими нашими действиями.

Сестра недовольно поджала губы, но возражать не стала. Когда же она ушла, я повернулась к Ковалеву.

— Заберешь цветы? — спросил он, протягивая мне букет, который, судя по виду, весил килограммов десять.

После некоторого колебания я все же приняла розы со словами:

— Будем считать, что ты меня так поздравляешь с предстоящим разводом.

Алексей сверкнул глазами, но говорить ничего не стал, а когда я удобнее устроила букетище в руках, отчеканил:

— У меня есть месяц, я хочу попытаться тебя вернуть, Арина…

Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, я покачала головой.

— Не выйдет, Леш. Даже не трать время. Мне плевать на то, что у тебя там случилось с Ниной… Мне важно только то, как я буду жить дальше со своими детьми. И уж прости, но в наших жизнях я могу тебе отвести лишь роль приходящего папы.

Сказав это, я развернулась и ушла, оставив Ковалева в одиночестве. И очень надеялась, что на этом история нашей семейной жизни закончится. Потому что на данный момент все акценты в ней были расставлены настолько верно, насколько это вообще могло случиться в обозначенных обстоятельствах.

— Арина, а я думаю, ты, не ты? — окликнул меня голос, в обладателе которого я без труда узнала Игоря Морозова, стоило только мне повернуться на звук.

— Похоже, что я, — ответила, немало удивившись тому, что муж Нины оказался на горке, с которой мы с детьми катались на ватрушках.

Неудивительно, что Игорь меня не признал — снегопад и морозец были весьма ощутимыми, вот я и закуталась в шарф и шапку поплотнее. Можно было посидеть и дома в такую погоду, но дети так уговаривали сходить на склон… Вот я и согласилась, о чем ни разу не пожалела. Холод хоть и щипал за щеки, в остальном снежная красавица-зима лишь радовала.

— Добрый день, — поздоровалась я, испытывая небольшое смущение.

По правде говоря, последняя наша встреча с Игорем не оставила и намека на то, что мы увидимся в обозримом будущем.

— А ты здесь просто так… или…? — задала я вопрос и склонила голову набок.

Цепко следила за тем, чтобы Даша и Люси были в поле моего зрения. Горка хоть и была небольшой и пологой, а на спуске в радиусе полсотни метров не располагалось ни деревца, я все равно дала старшей дочери четкие указания. Следить за сестрой в оба, кататься осторожно. И Даша выполняла их неукоснительно.

— Я был возле вашего дома… Точнее, хотел к вам забежать и тебя куда-нибудь позвать, но мне никто не открыл, вот я и пошел к метро по парку. И увидел тебя.

Я свела брови на переносице. Вроде бы история Морозова выходила вполне ладная, но штрихи из прошлого, которые ему дала Нина, набрасывали некую тень на сказанное. А вообще, какого черта я думаю об этой лгунье? Хотя, у меня ведь имелся повод о ней спросить. Что я и сделала:

— Вообще-то я думала, что ты улетел к своей жене… — напомнила я Игорю, внимательно следя за его реакцией. — Я сейчас, извини… — сказала, когда меня отвлекли дети.

Дашка посмотрела на Морозова с интересом, но в то же время опаской, Люси вообще не обратила внимания на то, что я не одна.

— Мам, мы еще раз аккуратно скатимся, — сообщила мне старшая и стала усаживать сестренку на ватрушку.

— Я уехал, чтобы… кое-что сделать. Это расставило все точки в наших с нею отношениях. Мы с Ниной в процессе развода, она останется с молодым любовником. А может, найдет себе какого-нибудь богатенького мужа. Но я, в свою очередь, думал, что Ковалев тебе обо всем поведал.

Теперь уже настала его очередь смотреть на меня с интересом и какой-то странной эмоцией, которую я никак не могла интерпретировать. Как будто бы Игорь опасался, что я отвечу, будто мы с Алексеем, скажем, помирились.

— Мы… говорили в основном о нашем разводе, — решив не распространяться на тему, которая уже не имела ко мне никакого отношения, ответила я.

Некоторое время мы молчали. Я смотрела за девочками, которые вновь поднялись на горку и направлялись к нам.

— Я подумываю перебраться сюда… в этот город, — вдруг сказал Морозов и прежде, чем я бы отреагировала, перевел тему: — Может, прокатимся вдвоем?

Это было весьма неожиданно, но затея мне понравилась. Да и не хотела я пока никаких разговоров на тему того, какие у Игоря планы. Все казалось, что он словно бы на что-то намекает, а я не желала сейчас думать ни о чем, кроме предстоящего развода и своей свободной жизни.

— Хорошо, только дам наказ Даше, чтобы без санок Люську следом за нами не отпускала.

Дочерям были даны новые указания, а мы с Игорем устроились на ватрушках и помчались вниз. В какой момент меня стало уносить куда-то в сторону, я так и не поняла. Успела с какой-то безумной по скорости мыслью сообразить, что могу и перевернуться на трамплине, который сделали ребята и катались там с горы на велосипедах. Но вдруг Морозов, едущий позади, успел меня догнать и, оттолкнув в сторону, сам промчался к ледяному пригорку.

Я затормозила, и пока останавливалась, наблюдала, словно в медленной киносъемке, как Игорь все же перелетает через трамплин и скрывается из виду.

Вскочив, побежала к нему, бросив свое транспортное средство. Домчавшись, охнула — Морозов поднимался на ноги, весь в снегу и крошках льда.

— Как ты? Ничего не сломал? Не ушиб? Что-то болит? — стали сыпаться из моего рта вопросы, пока Игорь, прихрамывая, отходил с дороги.

— Ногу немного подвернул, когда остановиться пытался, — пожаловался он. — Так и знал, что эти детские шалости — ни черта не детские, — рассмеялся Игорь, но злости в его словах не было ни на грамм.

Я покачала головой, осматриваясь.

— Так, забираем ватрушки, детей — и к нам домой, — решила я, развивая бурную деятельность.

Сначала подхватила за ремешок одну ватрушку, потом дошла до своей и забрала ее. Вернувшись к Морозову, спросила:

— Сможешь дохромать? Тут по прямой минут семь.

— Арин… это, наверно, неудобно, — начал Игорь, но я его перебила:

— Неудобно будет в гипсе ходить, если перелом пропустишь и придется носить его дольше положенного. Сможешь добраться, или вызовем врачей сюда?

Какое-то время Игорь смотрел на меня с тем восхищением, которое я уже не раз видела по отношению к себе у этого мужчины. После чего улыбнулся и заверил:

— Смогу!

Устроив Морозова в комнате, я быстро развесила наши вещи сушиться и прошла к нему. Он уже закатал штанину, снял носок и, чуть морщась, растирал лодыжку. Я невольно отметила про себя, что у Игоря красивые ступни, но тут же обругала себя за эти мысли.

— Перелома, вроде, точно нет, — констатировал он, поднявшись. Тут же опустился и добавил: — А вот ушиб имеется.

Я покачала головой.

— Спасибо, что ты мне с трамплина не дал улететь, а то я бы и костей, может, не собрала, — поблагодарила Игоря. — Может, все же врача? Или в травму тебя отвезти?

Он отмахнулся и заверил меня:

— Пустяки! Приеду домой, погрею ушибленное место, а потом мазью смажу.

— Ну, нет! — тут же стала вспоминать я все, что знала о такого вида повреждениях. — Греть не нужно, может быть воспаление. Сейчас принесу лед, а еще у меня есть хорошие пластыри как раз на такой случай. Сиди здесь!

Я направилась в сторону кухни, где стала рыться в весьма обширной домашней аптечке. Когда у тебя двое детей, ты и повар, и воспитатель, и доктор…

— Дашуль! Открой, пожалуйста! Бабушка с дедушкой приехали! — крикнула дочери, когда раздался звонок в дверь.

Родители обещали заскочить и привезти какие-то гостинцы внучкам. А потом мы собиралась немного посидеть за чаем и чем-нибудь вкусненьким, ведь в последнее время общение с семьей приносило мне огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие.

Однако, судя по голосу, который донесся из прихожей, прибыли вовсе не мама и папа. А Алексей, которого я ну никак не ждала сегодня. Особенно учитывая тот факт, что в нашей комнате сейчас находился другой мужчина…

Выйдя из кухни, я направилась к Даше и ее отцу. Если повезет, Ковалев уедет быстро и не заметит одежду и обувь Игоря. Хотя, я плохо представляла себе, что должно было случиться, чтобы Алексей так внезапно бы ослеп.

— У вас гости? — спросил он, как только я появилась в прихожей.

Не вышло скрыть улики… ну что ж…

— Да, у нас гости. Почему ты без предупреждения? — тут же пошла я в ответную атаку.

Ковалев мгновенно поник. По правде говоря, я опасалась, что он может разъяриться и опять учинить скандал, но он лишь окинул вещи Морозова взглядом и спросил:

— Это муж Нины?

Дашка, которая присутствовала при этом, нахмурилась и поправила очки на переносице.

— Леш… — начала я, желая высказать все то, что Алексей знал и без меня.

Что присутствие в моем доме мужчин, кем бы они ни являлись, его не касается. И что я вообще не обязана перед ним отчитываться. Тем более что и причин для этого не было. Но вместо этого я просто ответила:

— Да, это Игорь. У тебя что-то срочное? — спросила спокойно и без вызова в голосе.

Ковалев вздохнул и сунул руку в карман пальто, откуда вытащил двух небольших вязаных зайцев.

— Я вот… дочкам купил. Не смог удержаться, когда увидел, — заговорил он торопливо. — А потом не стал ждать, когда мы снова назначим встречу и я смогу приехать… решил к вам заглянуть. И вот… — снова добавил он неуклюже.

Дашка, увидев зайчиков, разулыбалась. Я бы тоже умилилась неожиданному подарку, если бы прошлые обиды еще не были столь свежи. Но я ведь уже все решила и не собиралась жить прошлым.

— Передашь Люси? — спросил Ковалев, когда Дарья забрала подарки с тихим «спасибо».

— Передам, — кивнула она. — А какой кому — неважно? — уточнила дочка.

Леша улыбнулся и помотал головой:

— Ты первая их увидела, ты и выбирай, — ответил он.

Некоторое время пауза, которая возникла в беседе, провисела в воздухе, как закономерный итог, когда нам больше нечего было сказать друг другу. Затем Ковалев сказал:

— Тогда я поеду. У меня еще дела.

Он наверняка лгал, а та надежда, с которой почти бывший муж посмотрел на меня, и вовсе говорила яснее всяких слов: позволь мне остаться! Эти три слова буквально вспыхивали в глазах Алексея, но я знала: он будет молить меня об этом не потому, что все осознал и хочет вернуть семью. Он просто желает обрести тот комфорт, которого лишился. Ведь если бы у них все сложилось с Ниной, сейчас бы Ковалева здесь не было.

— Пап, подожди, — попросила Даша, когда Алексей развернулся и почти покинул квартиру.

Как будто понял, что здесь ему окончательно нечего делать, и даже в просьбе побыть с Люсей, если бы она прозвучала, Ковалеву будет отказано.

Я вопросительно взглянула на дочь: остаться мне, или, наоборот, уйти, чтобы им не мешать? Они ведь так и не общались толком с момента, когда Даша, совершенно заслуженно для Леши, затаила на него обиду. И сейчас, когда дочь обратилась к Ковалеву, в ее просьбе уже крылось гораздо больше эмоций, чем в том, что она выказывала по отношению к отцу за последнее время.

— Да? — спросил Леша, впиваясь взглядом в личико Даши, что была, кажется, гораздо мудрее, чем положено быть людям даже в сорок лет, не то что в десять.

— Отвезешь меня в театр послезавтра? Мы со школой едем, ты меня часто на машине довозил… — сказала она и запнулась.

— Конечно, отвезу! — тут же с жаром откликнулся Алексей.

Он вдруг ринулся к дочери, схватил ту в охапку и, всхлипнув, прижал ошарашенную Дашку к себе.

— Прости меня… простите, прошу… Я ужасно поступил, я так раскаиваюсь… — забормотал он.

Ковалев вздрогнул всем телом и замер, наша дочь смотрела на меня поверх его плеча, а в глазах ее плескалась растерянность. Она лишь похлопывала Лешу по спине и молчала. Наконец, когда он отпустил ее, Даша сказала:

— Пойду к Люси… Отнесу подарок. И пап… — пробормотала она, — у нас с тобой мир, а как там у вас с с мамой — решать только ей. Но я в любом случае на ее стороне.

Дарья удалилась, сжимая в ладони принесенных Ковалевым зайцев. Я стояла и боролась с ураганом чувств, которые бушевали внутри. Нет, сожаления, что все случилось именно так, у меня не было. И может, в итоге, все случилось даже к лучшему. Ведь действительно во фразе: «Больше, чем измен, я боюсь не узнать об изменах», крылся огромный смысл, который я поняла на собственной шкуре. Ковалев уже не заслуживал той любви, которую я готова была дарить ему, как жена. Но как мать его детей, как я надеялась, буду занимать для этого человека особое место всегда.

— У нас получились прекрасные дочери, Ковалев, — улыбнулась я и, подойдя к двери, открыла ее, давая понять Леше, что ему пора.

Он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, и прежде, чем уйти, ответил:

— Спасибо тебе за них. В этом исключительно твоя заслуга.

Когда Леша вышел, я заперла за ним дверь и, попросив Дашку, чтобы она была начеку и открыла бабушке и дедушке, направилась к Морозову.

— Ну что, долечиваем ногу? А то у меня много дел еще, хочу побыть с родными, — сказала ему, обозначая границы нашего общения на сегодня.

Он кивнул и, немного кривовато улыбнувшись, согласился:

— Долечиваем. И спасибо тебе, Арина. За все.

Эпилог

— Папа! Папа!

Алексей замер на несколько секунд и тряхнул головой. Да нет, показалось. Прошел еще несколько метров по берегу и снова услышал:

— Папа!

Даша и Люси дома, с Ариной. В последний раз бывшая жена отпускала их с ним пару месяцев назад, так что в этот раз он улетел в гордом одиночестве. На мгновение возникло совершенно идиотское предположение, что Арина и девочки решили сделать ему сюрприз, вот и прибыли следом… Надежда на это была такой глупой, но такой нужной, что Ковалев даже на мгновение в это поверил.

За прошедшие два года, которые миновали со дня, когда они с женой развелись, он все еще не терял веры в то, что сможет вернуть семью. Арина не торопилась замуж снова, увлеклась открытием собственного дела, которое смогла организовать после их развода. Но и его к себе не подпускала, как ни старался. Максимум, что она сделала — позволила ему быть отцом для Люси и Даши. Таким, каким это было возможно в сложившихся обстоятельствах. И Ковалев этот шанс не упускал.

Он все же обернулся, его сердце пропустило удар. В паре метров от Леши стоял и хмуро смотрел на него мальчишка. В котором он не без труда, но все же узнал… Антона. Взгляд тут же метнулся дальше вдоль линии берега, нашел Нину. Ковалев едва сдержался, чтобы не развернуться и не сбежать куда подальше, пока она торопливо шла к ним.

Он молча дождался ее приближения, а когда она отправила сына погулять, сложил руки на груди. Что это за новости, когда чужой ребенок звал его отцом? Антошка помнил о том, что два года назад они чуть не стали семьей? Или это сейчас Нина, заметив Алексея, науськала сына?

— Привет, — поздоровалась она, пока Ковалев всматривался в черты ее лица.

Она очень изменилась за прошедшее время. Стала не такой холеной и ухоженной, лицо чуть оплыло, а взгляд потух.

— А я думала, что мне показалось… А потом Антон сказал «папа» и к тебе побежал. Я даже не думала, что он все еще тебя помнит, тем более, так, — затараторила Нина. — А мы вот тут… гуляем. Ты тоже где-то рядом остановился?

Ковалев инстинктивно замотал головой. Он не врал — и впрямь жил совершенно в другом месте, а сюда приехал просто так. Говорили, что здесь самые красивые закаты.

— А я сейчас одна… с Фоминым мы расстались… Он меня ославил на весь мой город, — продолжила Нина.

Она сжала челюсти, ее лицо превратилось в хищное и некрасивое. И как раньше, глядя на нее, Леша умудрялся думать, что привлекательнее женщины не встречал?

— Так что теперь я… совершенно свободна.

Нина посмотрела на него выжидательно и, как ему показалось, с затаенной алчной надеждой. Она облизнула губы — то ли пересохли, то ли просто хотела таким образом показать, что вновь готова на многое.

— Я вас не знаю, извините, — вдруг ответил Ковалев, немало удивляя даже самого себя.

И, быстро развернувшись, ушел размашистым шагом.

Екнуло ли у него что-то в сердце, когда увидел Нину? Глупым было бы врать себе, что нет. Только это была всего лишь ностальгия по прошлому. В том числе, по себе самому. Там он был влюбленным и окрыленным, там он был совсем другим…

Но на этом все! Больше ему не нужны ни Нина, ни Антон, ни отношения, в которых раньше Алексей нуждался, как в кислороде.

В одну реку войти дважды было нельзя… Жаль только, что эта простая истина как нельзя лучше подходила еще и его отношениям с бывшей женой.

Но он сотворил это со своей жизнью сам.

Ему и отвечать.

— Знаешь, что я тебе скажу, сестра? — задумчиво глядя на Игоря, спросила меня Виолетка.

Она поцеживала вино из бокала, расположившись на перилах террасы. Здесь мы с нею устроились, чтобы встретить прекрасный ранний августовский вечер. Тот, который словно прощался с нами, напоминая о знойном лете, что стремительно катилось за горизонт.

— Что ты мне скажешь, сестра? — улыбнулась я, подливая Ви еще немного сухого белого.

Она недавно бросила кормить и сейчас у нее был первый винный релакс за последние пару лет.

— Морозов — прям кремень! Я думала, он не выдержит и скажет тебе, что отправляется на поиски более сговорчивой женщины.

Я вздохнула и посмотрела на Игоря, который вовсю орудовал у мангала вместе с мужем Виолетки. Чуть поодаль от них в коляске спал племяш, а Даша и Люси забрались в домик на дереве, который им соорудил Морозов, и расследовали там какое-то детективное дело.

— Ну, его никто не держит, — расплывчато ответила я, отпив глоток из бокала.

Виолетта состроила мордочку.

— Да уж! Нет, он просто герой, — покачала она головой.

Усмехнувшись, я потянулась за кусочком сыра. Наши отношения с Морозовым были довольно странными. С одной стороны, мы общались на постоянной основе и вроде как нас вполне можно было назвать мужчиной и женщиной, которые встречались. С другой стороны, полноценными эти самые встречи было не назвать. И я не только об отсутствии секса. Мы словно были не до конца близки во всем, и причиной тому были я и мои сомнения.

— Кажется, дождь намечается, — посмотрела я на небо, которое с востока стало затягивать пеленой.

— Да вроде не обещали, — пожала плечами Виолетка, допив вино. — Но коляску через полчаса в дом все же завезу.

Я не ошиблась — дождь начался как раз в тот момент, когда мужчины дожарили мясо. Ужинать пришлось вовсе не на террасе.

Ливень все усиливался, он бил по крыше, стучал мерно по окнам и стенам. Я не могла заснуть, хотя все остальные обитатели дома уже вовсю дрыхли, убаюканные звуками летнего дождя. Все, кроме Морозова, которого устроили в гостевой комнате по соседству. И который, кажется, вовсю сражался со стихией прямо у себя в спальне.

— Черт! — послышалось приглушенное, и я, вскочив с постели, накинула на плечи халат и пошла посмотреть, что происходит.

Когда после стука вошла к нему в комнату, оказалось, что Игорь установил посреди пола пластиковый тазик, в который и капала вода.

— Господи! Как так вышло? — ужаснулась я. — Крыша потекла, что ли?

Морозов почесал в затылке.

— Завтра залатаем. Но да, потекла… причем вторая пробоина — прямо у меня над головой.

Он указал на подушку, на которой расползалось мокрое пятно, что становилось все больше с каждой каплей, падающей вниз с потолка.

— Блин, как мне неудобно, — пробормотала я.

— Да ладно, — заверил меня Игорь, отмахнувшись.

И я решилась. Наверно, мне и нужно-то было всего-ничего — побороть свои сомнения и страхи. А для этого хватило и крохотного повода.

Подойдя к Морозову, я решительно взяла его за руку и увлекла следом за собой в свою комнату. Он не сопротивлялся, пошел, не говоря ни слова, а когда я закрыла за нами дверь, взглянул вопросительно.

— Я… — начал он, но я закрыла его рот ладонью.

— Ничего не говори, — выдохнула в ответ и, убрав руку, запечатала его губы поцелуем.

Через мгновение нас охватил такой жар страсти, что очень скоро он стал нестерпимым. И с каждым мгновением становился все сильнее, пока не растекся по венам пониманием: все так, как должно быть.

А впереди у меня была счастливая и свободная жизнь. Без обманов, измен и недоверия. Потому что не только Игорь, но и, самое главное, я знали простую, но в то же время сложную вещь.

Если кто-то считает, что я буду терпеть унижения, закрывать глаза на ложь, чтобы только остаться при мужчине… Если кто-то думает, что женщина — в принципе не цельная отдельная личность, с которой стоит считаться, — может идти к черту.

Потому что каждая из нас должна четко уяснить для себя одну важную вещь: когда тебе делают плохо и больно, ты просто обязана дать отпор и сказать четыре слова.

Со мной так нельзя.