Развод. Я все еще люблю

43. У меня всё хорошо

Солнышко припекает, а я улыбку сдержать не могу. Подставляю лицо ярким лучам, грею свои веснушки, так хорошо на душе становится.

Да, мой план немного видоизменился. Рогов не полюбил меня и не будет моим мужем, но его предложения нравятся мне даже больше.

Глажу живот, распахнув куртку.

Малыш, только окажись, пожалуйста, мальчиком! И будет у нас и квартира, и машина. А с работы я потом уволюсь. Зачем мне работать, если этот старый козел будет платить алименты?

— Ты чего счастливая такая? — Паша смотрит на меня волком.

Даже настроение портится.

— Паш, ты чего за мной по пятам ходишь?

— Забыла? Тридцать процентов мои! Перевел тебе идиот этот денег?

— Нет еще, — шиплю сквозь зубы. — Но переведет. В прошлый раз же перевел.

— В прошлый раз он откупиться от тебя хотел!

— Паша! — вскрикиваю. — Ты не понимаешь? Да?

— Это ты не понимаешь, Алин. Рано или поздно твой обман вскроется. К кому ты тогда с ребенком пойдешь?

— Уж точно не к тебе!

— А мне что-то подсказывает, что ко мне! Опомнись ты пока не поздно. Брось эти интриги. Тебе эта игра не по зубам, дурочка! — пыхтит Паша, хватает меня за руку и разворачивает к себе, заставляя посмотреть в его нахальные глаза. — Давай вместе будем. Я родителям расскажу про тебя и про ребеночка. Мои помогут! Будем жить вместе.

— Паш, я скоро рожу Рогову сына. И у меня будет все! Квартира, машина, алименты. А потом я еще и на отдых его раскручу, сыночку же нужно мир смотреть.

— А если у тебя девочка? — осаждает меня вопросом, и я теряюсь.

Про девочку Дмитрий Романович ничего не говорил. И я даже нервничать начинаю до трясущихся коленей.

— Если девочка, значит ты такой никчемный! Не мог сына заделать?

Паша глядит в мои глаза, будто хочет в них что-то найти. Долго и пристально.

— Какая же ты тварь, — рычит, обдавая мое лицо жаром. — Знаешь, Алин, я наверно не буду с клиникой тебе помогать. Пусть Рогов сразу знает, что ребенок не от него.

Сердце уходит в пятки, а Власов руки от меня убирает и разворачивается. Уходит быстрым шагом, накинув на голову капюшон.

— Паш, — срываюсь с места и бегу за ним. — Подожди, Паша!

Цепляюсь за его толстовку и слезы бегут по моим щекам.

— Пусти!

— Не упрямься, Паш! Прости! Прости меня! Не уходи! Подумай, что со мной будет? Ты мне нужен!

— Чего? — насмешливо щурится, остановившись.

— Мне нужна твоя помощь, — сиплю онемевшим голосом.

— Переспишь со мной еще раз?

— Паш…

— Что? Ну вот нравишься ты мне. Хочу тебя, идиотку, бешено. Давай еще раз переспим?

— Тогда поможешь? — поджимаю губы.

— И деньги Рогова все мои. Себе оставь только за квартиру заплатить и немного на продукты.

— Но, Паш, это уже перебор.

— Нет, милая лиса Алина, перебор — это твоя лживая игра, которую ты ведешь. А я лишь хочу взять свое за помощь.

— Ладно, — опускаю голову.

У меня нет выбора. Я не просчитала, что Власов может оказаться таким хитрым и расчетливым.

— В восемь вечера чтоб была у меня, — окатывает холодным высокомерием, а я шумно воздух ноздрями втягиваю.

Бесит! Как же он меня бесит! И зачем я только с ним связалась?

Захожу домой, ощущая усталость, снимаю куртку и небрежно бросаю ее на стул. Страшно… а вдруг у меня все-таки будет девочка? Что тогда?

Слышу шорохи за входной дверью и знакомый голос:

— Да, я доехала. Сейчас буду ломиться к ней в дверь!

Дух захватывает, и я быстро задвигаю засов.

— Алина! — стук парализует мое тело. — Открывай! Я знаю, что ты здесь!

Тяжело дышу, на ватных ногах пячусь от двери в сторону кровати.

— Ты что, дрянь, мать родную впускать не хочешь?

Мама убьет меня, если узнает о беременности раньше времени. Сначала Рогов должен обеспечить меня всеми благами, как обещал, а потом только можно говорить родителям. Но не сейчас, когда мой план еще не сработал!

— Алина! Открой! — снова стук, разрывающий мне душу в клочья. — Ты знаешь, я могу сутками тебя караулить!

Если бы я знала, что она приедет, напросилась бы к Паше в гости уже сейчас. Из двух зол нужно выбирать меньшее.

— Вот сволочь неблагодарная! — сокрушается мама и долбит с ноги.

Придется открыть. Эта ненормальная не успокоится.

Дрожащими руками отворяю засов.

— Наконец-то! — рявкает мать и бесцеремонно вваливается в комнату. — Ну, дочь, как поживаешь?

— Нормально.

— Да? Твоя подруга Машка родителям звонила. Сказала, что ты тут дурью маешься! Сдала тебя, мерзавку! — женщина сканирует мое лицо своим пытливым взглядом, а затем скользит по фигуре. — Что-то ты потолстела.

— Ем много.

Мать обеими руками обнимает меня за бока и шокировано выдыхает:

— Беременная!

— Нет, мам! Тебе показалось!

— Какой срок? — падает на стул с моими вещами и хватается за сердце.

— Мам…

— От кого, Алин? Я тебя в большой город отпустила, чтобы ты отучилась, работу нашла, жизнь свою устроила. А ты в подоле принесла.

— А я и устроила свою жизнь! Отец ребенка скоро мне квартиру купит.

— Разве в квартирах счастье? — вздыхает.

— А в чем? — фыркаю. — Как ты? С милым в шалаше?

— Шалава ты, Алина. Рожать без брака собралась. От кого залетела? Говори!

— Это не имеет значения, — расправляю плечи. — У меня все хорошо, мам.

— Помощи с ребенком не жди. Сама кашу заварила, тебе и расхлебывать.

— Ничего я не варила. Говорю же, у меня все хорошо.

— Алиночка, я же тебя не так воспитывала, — закрывает глаза и держится за сердце.

Морщится, будто от острой боли.

— Тебе плохо?

Молчит. Только по стулу растекается.

— Ма, тебе плохо? — повторяю чуть слышно. — Мамочка.

— Уйди, — выдыхает резко и по рукам меня бьет.

— Мам…

— Смотри, Алина, до чего ты мать довела, — слезы льются из ее глаз, а после она и вовсе почти теряет сознание.

Хватаю телефон и вызываю скорую.