Ребенок от мажора

2.Глава

Все оставшиеся до перерыва тридцать минут у меня жжёт затылок, и дёргается правый глаз. Нервно грызу кончик ручки, иногда записывая совсем не нужную мне лекцию. Когда он успел вернуться? Судя по всему, давно, а я как-то пропустила этот факт и при поступлении выбрала именно этот университет. В городе есть ещё три и, если бы я знала, что Никита Волков будет учиться в одном из них, обошла бы его стороной. За километр! А может, и за два! Потому что я его ненавижу. Да, вот так вот категорично. Он трус и до мозга костей сын своих гнилых родителей. Остается надеяться, что нашей дочери достанется больше моих мозгов, чем его. Гены распределяются пятьдесят на пятьдесят, но, может, есть шанс… хоть крошечный?

– Куда спешишь, Белоснежка? – слышу за спиной голос друга Волкова.

Он теперь от меня не отстанет?

Наспех хватаю свои вещи и выбегаю в коридор спустя пару секунд после звонка на перемену. Оглядываюсь по сторонам. Так, куда мне там?

– Эй!

Мне стоит убраться от этой группы как можно дальше.

Пульс зашкаливает, в висках болезненно пульсирует.

– Романова! – другой голос.

Знакомый, до мурашек. И ненавистный, до горечи разочарования…

Перебираю ногами быстрее, стараясь никого не сшибить и ни в кого не врезаться. Меня больно толкают в плечо, и я отскакиваю к стенке. Потираю ушибленное место и поднимаю свалившийся на пол рюкзак.

Коридор полон вывалившихся с пар студентов, они плотным нестройным потоком медленно бредут к лестничным пролëтам. Мне нужно туда же. Где у нас находится следующая пара, я, слава богу, в курсе! Плутать по коридорам сегодня больше не придётся, а на будущее лучше найти где-нибудь карту университета и подписать все нужные аудитории. Да, это отличная идея!

– Полина!

Да чтоб тебя!

Заворачиваю за угол и быстро сбегаю по лестнице. Только оказавшись в холле первого этажа, перевожу дух и, трусливо спрятавшись за колонну, убираю с губ прилипшие волосы.

Сердце грохочет так, что чувствую его в районе горла, а в самом горле сухо как в пустыне.

Если Волкову хватит наглости требовать встреч с Алиской, я ему откажу. Я ведь имею право? Хотя с чего ему проявлять интерес к дочери, которую он никогда даже в глаза не видел? Он просто исчез из моей жизни. Из наших жизней. Не отвечал на звонки и сообщения. Я даже домой к нему ходила.

Морщусь как от удара. Не хочу вспоминать то время… Встречу с его матерью, а потом и с отцом. Совсем не хочу.

– Вот ты где!

Вздрагиваю и медленно оборачиваюсь на тихий голос, но это всего лишь Катя. Моя новая знакомая и староста группы, в которой я теперь учусь. Она прижимает к груди журнал посещаемости и смущенно улыбается.

– Я тебя напугала? Ты чего тут? Прячешься? От кого?

– Нет, – вру, а сама поглядываю украдкой по сторонам, знакомого лица не вижу и медленно выдыхаю, вешая на губы ответную улыбку. – В столовую хотела зайти.

– Идём, я бы тоже чего-нибудь съела.

– Ты поставила мне пропуск на прошлом занятии? – уточняю, закидывая на спину рюкзак.

Он жутко неудобный и тяжелый. Я так спешила на пару, что забыла выложить и оставить в машине свою рабочую форму. Теперь таскаю её с собой. До машины обратно идти прилично. Около университета уже не было свободных парковочных мест. Надеюсь, мою старушку не утащит эвакуатор.

– Пары не было. Мне из деканата позвонили минут через двадцать после начала. Преподаватель заболела. Я тебе писала.

– Да? – Ощупываю карманы джинсов в поисках телефона и хлопаю себя по лбу.

Потеряла, идиотка!

Надеюсь, он остался в той проклятой аудитории, а не выпал где-то по пути моего кросса в коридоре. Или выпал… когда меня чуть не сбил с ног тот бритоголовый бугай.

– Я, кажется, телефон потеряла, – произношу сипло и останавливаюсь.

– Дать позвонить? – участливо спрашивает Катя, доставая из своей коричневой сумки телефон последней модели.

Хмурю брови, окидывая Катю оценивающим взглядом. С виду обычная скромная девочка, без надутых губ и брендовых вещей. Она этим мне и понравилась, что мы вроде как в одной социальной лодке. Но мой телефон со мной уже четыре года. Прошёл полёт в стену и замену экрана. Был утоплен дочерью в миске с супом и спасён премудростью из интернета: засовыванием его в стакан с сухим рисом.

– Папа подарил на день рождения, до сих пор к нему не привыкну, – бормочет Катя, заправляя волосы за уши, словно чувствует себя виноватой за такую дорогую вещь.

– Ааа, – тяну понимающе.

И да, у меня предвзятое отношение к людям, которые обладают властью и достатком. Можно сказать, я совсем не толерантна. Один раз обожглась, да так сильно, что теперь на сердце рубец, который никак не может зажить. Потому что я каждый день смотрю в личико своей дочери и ощущаю горечь предательства любимых людей. Деньги, особенно если они достались тебе легко, кружат голову и заставляют забыть о многом. Например: о чувствах, о долге, о семье, о собственном ребёнке.

Отвернувшись от Кати, делаю дозвон на свой номер. Гудки идут, а я нервно кусаю губу. Чувствую металлический привкус на языке и прекращаю истязать собственный рот. Новый телефон никак не входит в мои финансовые планы. Алиске нужен новый комбинезон на осень, ботиночки, и я хотела отвести её к массажисту. У неё немного кривит при ходьбе левая нога, и врач в поликлинике посоветовал толкового специалиста.

Длинные гудки вызова неожиданно прекращаются, и я слышу какую-то возню.

– Алло?

– Полина?

Руку начинает покалывать, и я растерянно сглатываю. Отодвигаю телефон и смотрю на экран – это точно мой номер? Миллион раз я представляла наш первый разговор. А сейчас растерялась и не могу вымолвить ни слова. Могу лишь хватать ртом воздух, просто услышав знакомый голос.

***

– Ты знаком с ней, что ли? – второй голос возвращает меня назад в реальность.

В реальность, где Никиты не было рядом два года, и где я давно перестала его любить, как и мечтать о том, что он вернется в нашу с Алисой жизнь.

Ведь я могла простить его тогда, на первых месяцах беременности, когда мне так хотелось тепла и поддержки близких людей. Или, когда отпустил токсикоз и ночью хотелось съесть сосисок, поджаренных на сковородке, вприкуску с солёным огурцом. Или, когда начали отекать ноги и пальцы рук. Или, когда у меня отошли воды и скорая не могла доехать до нас целых сорок минут, а машины тогда ещё не было…

Я мечтала, чтобы в любой из этих моментов в дверях появился Волков, и я простила бы его, и бросилась к нему, несмотря ни на что. Потому что была слабая и одинокая. Потому что мне хотелось любви и тепла.

– Отвали, Михан, – куда-то в сторону говорит Ник, а потом возвращается ко мне. – Полина? Ты здесь?

Сердце грохочет в груди так, словно вот-вот пробьëт грудную клетку и вывалится на светлый кафельный пол университетского холла. Голос Волкова весёлый и расслабленный, будто мы расстались с ним добрыми друзьями и поддерживали связь на протяжении прошедших двух лет.

– Что у тебя делает мой телефон? – наконец обретаю способность говорить.

Глаза Кати, стоящей рядом, округляются. Возможно, я сказала это несколько резче, чем планировала.

– Нашёл его после лекции. Если бы ты убегала от меня чуть медленнее, то получила бы его почти сразу. Так значит, мы теперь опять вместе учимся? – насмешливо спрашивает Никита. – Можем опять сесть за одну парту, как в старые добрые…

Это прикол такой? Он попал в аварию, и у него временная амнезия? Или свалился за борт своей яхты, на которой позировал для фото в инстаграме прошлым летом? У Алиски как раз впервые температура поднялась на фоне прививки… и мне опять хотелось, чтобы рядом кто-то был.

Сейчас всё иначе. Мне некогда смотреть фотографии чужих людей в социальных сетях. Подготовка к поступлению и работа занимали всё моё время. Я даже не помню, когда последний раз видела Виту, свою лучшую подругу. Может быть, поэтому и не в курсе, что Волков опять в городе?

– Так тебе нужен твой мобильный, или ты дальше продолжаешь убегать и делать вид, что мы незнакомы? – продолжает Никита, пока я молчу.

Я была бы не против, но, похоже, делать вид, что мы раньше не встречались, уже не получится.

Прикрываю глаза и цежу сквозь сжатые зубы:

– Встретимся в столовой в центральном корпусе через пять минут!

Сбрасываю вызов и смотрю на Катю.

– Ну что там? – интересуется она.

– Сходишь со мной в столовую? Мне там отдаст телефон старшекурсник.

– Конечно.

На подрагивающих от злости и нервов ногах добираюсь вместе с Катей до места встречи.

В голове совсем нет мыслей, кроме одной. Зачем я поставила фотографию Алиски на заставку в телефоне? Не могла какие-нибудь цветы прилепить? Или море?

Я не хочу, чтобы Никита был в нашей жизни, потому что он от нас отказался. Исчез. Сбежал. Ни звонка, ни тупой эсэмэски с вопросом “Как дела?” за полтора года жизни ребёнка! Он казался мне не таким… неужели тогда, в школе, я была так слепо в него влюблена, что не видела, насколько он гнилой? Такой же, как его папаша, морда которого красуется на каждом втором плакате в городе, зазывая голосовать на выборах именно за него.

– Ты чего такая напряжëнная? – спрашивает Катя, хватая меня за руку.

Опускаю глаза и замечаю, что сжала её несчастный телефон до побелевших костяшек. Данное средство связи ни в чём не виновато. Вяло улыбаюсь, отдаю его законной владелице и, пригладив волосы нервным движением, захожу в шумную столовую.

– Всё нормально. Неожиданная встреча со старым знакомым…

Я вижу его сразу. Он, как всегда, в центре внимания. Стайка симпатичных девушек в коротких юбках и обтягивающих джинсах вьëтся рядом. Несколько парней, у которых на лбу написано, насколько они высокого о себе мнения, взрываются хохотом на очередную реплику Никиты. Он лениво улыбается и медленно поворачивается в мою сторону.

Кудрявые волосы, ставшие намного длиннее с нашей последней встречи, падают на лоб каштановыми прядями, словно он пол-утра потратил на свою укладку у зеркала. Каре-зелëные глаза встречаются с моими, и полные губы расплываются в приветливой улыбке. Никита отделяется от компании своих друзей, в которой я сразу узнаю балагура, успевшего ко мне прицепиться на прошлой паре, и идёт в мою сторону.

– Я булочку куплю, – говорит Катя и протискивается мимо меня к прилавку.

А я вросла ногами в пол и не могу сдвинуться с места. Внутри зарождается непонятное волнение.

Ладони вспотели, губы пересохли. Я совсем не знаю, чего ожидать от этой встречи. Выглядит он подозрительно довольным и весёлым. Останавливается на расстоянии вытянутой руки и протягивает мне мой мобильный.

Вот так просто?

Не мешкая ни секунды, забираю его.

– Спасибо, – говорю, засовывая телефон в передний карман рюкзака.

– Обращайся, – кивает Ник.

Хмурюсь и собираюсь сейчас же уйти, но почему-то медлю. Бросаю на него взгляд и не могу отвести глаз. Не потому, что он красивый, я это и так знала. Все девчонки в классе мечтали пойти с ним на выпускной. Многие ходили на стадион посмотреть футбол лишь потому, что в команде играл Никита. Даже сейчас я чувствую, как наша парочка привлекает слишком много лишних глаз. Смотрят, конечно, в основном на Волкова. А потому, что у нашей дочери, точно такие же глаза. Генетика сыграла со мной злую шутку. Я рожала малышку пятнадцать часов, а от меня ей достались только жиденькие светлые волосики.

Никита вдруг перестает улыбаться так, будто он выиграл свой самый важный футбольный матч. Сводит свои тёмные брови и медленно проводит языком по губам, рассматривая меня в ответ.

– Блин, ты вообще не изменилась, Кнопка, – неожиданно произносит Волков и, сделав шаг вперед, сгребает меня своими ручищами в медвежьи объятия.

Он застаёт меня врасплох. Меньше всего на свете я собиралась с ним обниматься или как-то ещё физически контактировать. Надо было просто уйти.

От неожиданности пошатываюсь, утыкаясь носом ему в плечо, и зажмуриваюсь, потому что в ноздри пробирается его запах. И нет бы он не мылся или не менял неделями одежду, и я вынуждена была бы скривиться и подавить рвотные позывы, но пахнет он потрясающе… Очень знакомо, так, что от водоворота воспоминаний кружится голова и болезненно сжимается сердце.

– Отпусти меня, – сиплю, пытаясь выбраться из его рук.

Хватка не слабеет.

Он прижимает меня к своему подтянутому, спортивному телу на глазах у толпы студентов и преподавателей в центральной столовой университета. Никого не стесняясь и не считаясь с моим мнением. Всегда был таким.

– Отпусти…

Никита шумно втягивает воздух рядом с моими волосами и опускает руки, проведя напоследок ладонями по моим голым предплечьям. Покрываюсь мурашками и отступаю на шаг, а затем ещё на один, увеличивая расстояние, между нами. У меня тахикардия и пересохло в горле. Очень похоже на начало панической атаки, и всему виной Волков, которому, кажется, всё нипочëм. По крайней мере, выглядит невозмутимым и расслабленным.

– Не удержался, извини, – виновато улыбается Ник, потирая затылок. – Я считал, что ты переехала в другой город и учишься там.

– Почему? – вылетает из меня быстрее, чем я успеваю обдумать его слова.

Другой город? Что это значит?

– Познакомимся поближе, Белоснежка? – Рядом возникает уже знакомый мне друг Волкова.

– Что-то не хочется… – бормочу себе под нос и, схватив рюкзак, который опять успела уронить, ищу глазами Катю. – Мне пора…

– Увидимся на паре, – кивает мне Никита и, развернув своего надоедливого друга за плечи, уходит.

Ни на какой паре мы не увидимся, потому что мне пришлось заново поступать на первый курс и досдавать предметы, которые раньше не требовалось. Правила поступления изменились, пока я полтора года меняла подгузники дочери и пыталась не уснуть стоя.

Катя сидит через пару столов от Волкова и его компании. Купив себе чай и что-то, отдаленно напоминающее пиццу, я подсаживаюсь к ней.

– Я думала, ты приезжая, как и я, – улыбается староста, отхлебывая чай. – А у тебя здесь уже знакомые есть. Кто этот парень?

– Бывший одноклассник, – отвечаю рассеянно.

Ловлю удивленно-любопытный взгляд Кати на своём лице.

– И учишься на первом курсе?

– Не смогла сразу поступить, – говорю уклончиво, не собираюсь распространяться о своей жизни первой встречной. – Решила пропустить пару лет и потом попробовать ещё.

– И родители не были против?

Пожимаю плечами. Из родителей у меня только мама, и ей давно нет дела до меня и моих проблем. С тех самых пор, как она снова вышла замуж, мы отдалились друг от друга. Ситуация с моей ранней беременностью, и не желанием избавляться от ребенка, поставила точку в наших и так прохладных отношениях.

– Мои мне никогда бы такого не разрешили, – тихо говорит Катя и, надкусив булочку, посыпанную сахарной пудрой, поднимает руку. – Надя, иди к нам!

Ещё одна наша одногруппница. Полненькая кудрявая брюнетка пытается протиснуться между тесно стоящих столов.

– Привет, Полинка. Ты позже приехала? Не видела тебя на паре, – говорит она, дружелюбно улыбаясь, демонстрируя ямочки на пухлых нарумяненных щеках.

– Опоздала, – отвечаю и принимаюсь за свой завтрак-обед.

После смены мне удалось поспать два часа на диванчике в кабинете директора клуба, где я работаю официанткой. Смысла тащиться домой через весь город уже не было. В университет нужно было приехать к первой паре, которой в итоге так и не было. Я проспала. На завтрак времени не оставалось, но пришлось заскочить на заправку. Мою серебристую старушку “ладу”, в отличие от меня, было необходимо накормить.

Я почти успеваю забыть о Волкове, слушая беспечную болтовню одногруппниц и ковыряясь в собственных мыслях о дочери, как взрыв хохота за соседним столом опять привлекает всеобщее внимание.

– Потише, молодые люди, – ворчит женщина, у которой ранее я купила свою резиновую пиццу.

Вот уже несколько минут безуспешно пытаюсь прожевать её кусочек.

– Конечно, Наталия Владимировна, как скажете, – подмигивает ей Волков.

Он ловит мой взгляд и тепло улыбается, удерживая его. Мне нужно отвернуться и наконец проглотить эту дурацкую пиццу или избавиться от неё каким-нибудь ещё способом, а я как дурочка смотрю на него в ответ. Смотрим до тех пор, пока на его колени не приземляется темноволосая длинноногая девица. Ëрзает на них, устраиваясь удобнее, и обнимает шею Никиты, подставляя ему для поцелуя свои пухлые губы.

Мои же кривятся в гримасе отвращения. Волков остался верен себе. Популярность, деньги, красивая девушка на коленях. Жив и здоров. Вопрос с амнезией пока остаётся открытым, иначе я не могу объяснить его поведение, но в остальном я вижу, что он в полном порядке.

– Явилась… – бормочет Надя и, покрывшись красными пятнами, утыкается в свою тарелку.

– Кто? – не понимает Катя, вертя головой по сторонам.

– Сестра моя старшая.

На телефон приходит новое сообщение от бабули, и я не слушаю дальнейший разговор одногруппниц. На фото Алиска в коляске с баранкой в руке. В розовой футболке с блестящими мишками и серых лосинах. На ногах у неё белые сандалии. Видимо, мои дамы собрались на утреннюю прогулку, на улице ещё достаточно тепло, но взять с собой тонкую шапочку и джинсовку не помешает. Решаю напомнить об этом бабушке и резко поднимаюсь из-за стола. Забрав свой поднос, иду в сторону выхода, собираясь позвонить ей где-нибудь в более тихом месте.

Не знаю, что заставляет меня обернуться в дверях. Может быть, то, что Никита, чуть повернув голову, смотрит прямо на меня, игнорируя свою идеальную, как с картинки, девушку.