Ревнивый опекун

2

Над горами быстро поднималось солнце, но самые высокие вершины все еще скрывала сероватая дымка. Со стороны озера дул пронизывающий ветер. Стив только что закончил пятимильную пробежку, футболка неприятно липла между лопатками.

Под подошвами спортивных туфель скрипел гравий, этот звук резко контрастировал с прерывистым дыханием стайера. Стив пробегал такую дистанцию каждое утро в течение многих лет, но из-за высоты нагрузки увеличились. Мышцы болели, сердце стучало, как отбойный молоток, легкие с трудом качали воздух. Тем не менее, он получил огромное удовольствие.

Стив уже стал забывать, как здесь тихо и спокойно. Озеро и склоны гор принадлежали сейчас ему одному, если не считать двух насторожившихся оленей, которые паслись неподалеку. Ни машин, ни грузовиков, ни людской суеты – только он и природа.

Черт возьми! Это же одно из самых красивейших мест, которые ему довелось видеть. И тут же рот Стива искривился в презрительной усмешке. Изумительную картину – творение Создателя – портил уродливый особняк, возвышавшийся вдали.

Дом был чудовищным, как по размерам, так и по претенциозности. Его следовало бы построить из камня и стекла, линии сделать чистыми, летящими. Но вместо этого нелепое здание соорудили из бетона и красного кирпича. Особняк не вписывался в ландшафт и в соревновании с природой явно проигрывал.

В гостях хорошо, а дома лучше, бормотал себе под нос Стив, взбегая по ступенькам террасы. Он горько усмехнулся, схватив полотенце со стула. Уж чем-чем, а домом, в принятом смысле, это место для него никогда не было. Стив ненавидел родовое гнездо еще будучи мальчиком и продолжал ненавидеть до сих пор.

Здорово, что он сегодня уезжает. Недельное пребывание в «родных пенатах» – самое большее, что он мог выдержать и не свихнуться. Стив вытер лицо полотенцем. Он не брился со вчерашнего дня, и вылезшая щетина напоминала о себе при соприкосновении с мягким хлопком. Отбросив полотенце в сторону, мужчина сменил футболку на свежую. Вздохнув, он причесался и медленно прошелся по огромной террасе, любуясь великолепным видом озера, которое в лучах восходящего солнца сверкало подобно драгоценному камню.

Да, выдалась еще та неделя! Стиву пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы поддерживать связь со своим офисом в Чикаго. Все восемь телефонных каналов особняка были перегружены звонками. Казалось, каждый денежный мешок, политик и промышленная шишка считал своим долгом прислать соболезнования.

– Цирк, да и только, – сказал Йен однажды утром, когда все три брата крутились как белки в колесе, отвечая на звонки.

– Да-а, – поддержал Тим, ухмыляясь. – Старику все это очень понравилось бы.

Тим, конечно, прав. Для старика, оживи он сейчас, это, несомненно, было бы, как бальзам на раны – суматоха, внимание прессы, скорбные лица в день похорон, когда лимузины провожающих главу клана Треворов в последний путь, устроили пробки на дорогах, ведущих к кладбищу. Да, это отцу понравилось бы больше всего.

Стиву весь этот спектакль претил. Он чуть не вступил в драку с репортером светской хроники, который пытался проникнуть в фамильный склеп, чтобы сделать снимок гроба Ричарда из красного дерева. Йену и Тиму пришлось буквально отрывать брата от журналиста.

Стив сделал глубокий выдох. Это, пожалуй, был единственный момент за всю неделю, когда внутри него что-то шевельнулось. Вначале ярость, вызванная наглостью пройдохи-фотографа, а затем сильнейший приступ душевной боли при виде надгробия матери.

Слишком бурная реакция, скорее всего, результат перенапряжения, наверное, отразилась на лице, потому, что Марджори, уткнувшись в широкое плечо брата, прошептала:

– Эй, ты в порядке?

Стив, чувствуя себя неловко, кивнул и погладил сестру по голове.

– Все нормально. А как ты, дорогая? Выдерживаешь все это?

Девушка взглянула на старшего брата. Ее лицо побледнело, но к удивлению Стива, глаза оставались ясными и спокойными.

– Не беспокойся обо мне. Я хорошо себя чувствую.

После печальной церемонии похорон публика собралась в гостиной особняка, чтобы выразить соболезнование детям покойного.

– Для вас должно быть большим утешением, что много уважаемых граждан нашего города пришли отдать последний долг вашему дорогому отцу, – торжественно заявил старый судья Хопкинс, тряся тяжелым дряблым подбородком.

– Он хочет сказать, – тихонько произнес Йен, чтобы судья не мог услышать, – что почтенные граждане пришли посмотреть на новый треворовский порядок.

Тим ухмыльнулся.

– Что судья действительно имел в виду, так это то, что отцы города решили, не теряя времени, повилять хвостом перед новыми хозяевами.

Младший брат смотрит в корень, подумал Стив, повернувшись спиной к озеру. Пройдя по веранде, он подхватил полотенце и футболку и направился в библиотеку.

В комнате было прохладно, даже чересчур. Тяжелые стулья, обтянутые красной кожей, массивные дубовые столы, холодные стены между стеллажами с книгами выглядели особенно мрачно в нежном утреннем свете. Кругом стояла тишина. Единственный признак, указывающий на то, что дом обитаем, – это густой аромат свежесваренного кофе, который так ощутимо витал в воздухе.

Стив улыбнулся и прошелся по иранскому ковру. Если бы отец мог видеть сейчас сына, он бы нахмурился и заметил, чтобы впредь тот пользовался боковым входом, когда приходит взмыленный после такого глупейшего занятия как бег. Затем Тревор-старший презрительно скривил бы губы при виде хлопчатобумажной футболки и пустился в разглагольствования по поводу современной одежды. Но на самом деле вся тирада Ричарда Тревора означала бы только одно – он возмущен тем, что сын отказывается повиноваться отцу.

Неожиданно перед Стивом возникла расплывшаяся фигура. Марта, служившая домоправительницей у Треворов с незапамятных времен, ахнула и прижала руки к пышной груди.

– Боже мой, мистер Стив, как вы напугали меня!

– Доброе утро, Марта. – Стив тепло улыбнулся. – Я как раз направляюсь на кухню. Запах кофе просто восхитителен.

– Почему вы не сказали мне, что уже встали? Я бы давно спустилась на кухню и приготовила вам завтрак. Идите в столовую и садитесь за стол, а я тем временем сделаю что-нибудь для вас, пока не соберутся остальные.

В памяти Стива из детства возникли картины обильных завтраков, которые до сих пор выставлялись на столе каждое утро, несмотря на то, что ни он, ни его братья и сестра не притрагивались к ним.

– Не беспокойся, – быстро сказал Стив. – Спасибо большое, Марта, но боюсь, у меня нет времени на завтрак. Тороплюсь на деловую встречу. – Нахмурившись, он посмотрел на часы. – Мне надо быть на месте менее чем через час. Я возьму чашку кофе в свою комнату. – Стив снова улыбнулся и слегка обнял старую женщину за плечи. – Я когда-нибудь говорил тебе, что ты готовишь самый лучший в мире кофе?

Щеки Марты порозовели от комплимента.

– Подождите здесь, мистер Стив, я принесу вам кофе.

– Еще чего. – Стив медленно направился к двери. – Можно подумать, я не знаю, где находится кухня.

– Конечно, знаете, но так не положено. Ваш отец говорил…

– Мой отец больше не является хозяином этого дома, – Стив понимал, что говорит гораздо резче, чем хотелось бы, поэтому смягчил жесткость слов, теплой улыбкой. – Послушай, что я предлагаю. Мы сейчас пойдем на кухню и вместе все приготовим.

Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем обитатели этого дома привыкнут к тому, что теперь здесь все изменилось? – подумал Стив несколько минут спустя, когда ставил чашку на ночной столик в своей спальне.

Ричард Тревор больше не является хозяином этого дома. Он вообще перестал быть хозяином, чего бы то ни было, размышлял Стив, снимая шорты и футболку. Доказательством этого явилось вчерашнее официальное вскрытие завещания.

Ничего неожиданного в нем не оказалось. Покойный отец семейства оставил личную собственность, особняк и огромные участки земли Марджори, а многомиллионный промышленный конгломерат «Тревор индастриз» завещал сыновьям.

Лучи солнца, струившиеся через окно, приятно грели обнаженное тело Стива. Он вытянул руки и согнул их в локтях, мускулы заиграли, перекатываясь под загорелой кожей. Затем «пошел в ванную, примыкавшую к спальне, встал под душ и пустил струю на всю мощь.

Старика хватил бы удар, услышь он разговор наследников, состоявшийся после чтения завещания. Едва адвокаты покинули дом, Йен произнес с сарказмом:

– Вот это подарок! Как раз то, о чем я мечтал всю свою жизнь – кусок «Тревор индастриз».

Вслед за братом слово взял Тим.

– Я мимо. Можете взять мою долю.

Стив растянул губы в подобие улыбки, обнажив ряд ровных белых зубов.

– Однако, приятель, ты слишком щедр! Он подошел к бару вишневого дерева, открыл бутылку бурбона, налил приличные порции всем присутствующим и произнес то, чего всегда придерживался:

– Я скорее буду воровать колпаки от колес, чтобы добыть себе пропитание, чем возьму хотя бы крошку с чужого стола.

Йен и Тим дружно рассмеялись. Йен поднял бокал с бурбоном высоко над головой.

– Прекрасно, – сказал он. – Полное единодушие. Новые директора империи Треворов посовещались и приняли судьбоносное решение.

– Да-а, – произнес Стив, и три бокала звякнули, коснувшись друг друга. – Единогласно проголосовав, директора решили пока заняться делами компании вместе, а потом…

Прошло еще несколько минут, и наследники пришли к выводу, что «Тревор индастриз» надо выставить на торги, а вырученные деньги отдать на благотворительные цели. Затем братья снова подняли бокалы – на этот раз, чтобы выпить за приправленное горечью признание, к которому были готовы всю свою сознательную жизнь.

Сыновья Ричарда Тревора на протяжении многих лет игнорировали своего отца, ссорились с ним, боялись и презирали его, и никогда не любили человека, давшего им жизнь.

Стив вышел из-под душа, насухо вытерся полотенцем и, не одеваясь, направился в спальню. Вот и все. Через несколько часов он будет в Чикаго. Йен в Детройте, а Тим вернется в Лондон. Мардж, разумеется, останется здесь – она принадлежала этому месту и была счастлива, унаследовав поместье.

Стив чертыхался, с нетерпением ожидая, когда сможет вернуться в свой мир, к привычной жизни. Надо еще уточнить кое-что в последнем контракте, да есть и другие дела, требующие доработки. Стив улыбнулся, натягивая свежую сорочку на широкие плечи. Он, конечно, был немного резковат с Лорой, да еще это красное неглиже… Но Стив и раньше, случалось, бывал, грубоват с женщинами – это происходило, когда интересы дела вставали на пути личной жизни. Две дюжины красных роз на длинных стеблях, коробка швейцарского шоколада…

На его губах мелькнула насмешливая улыбка. Лора успокоится и простит.

Правда, была еще Диана Уильямс с дразнящим мельканием черного кружева, когда она резким взмахом закидывала одну длинную ногу на другую.

Стив ухмыльнулся, надевая брюки. Вот задача – выбрать одну из двух. А может, не стоит мучаться – в Чикаго полно женщин. Красивых и разных. Мужчине не хватит жизни, чтобы выпить нектар из всех этих цветков. Правда, это не означает, что он не признает верности.

Стив сделал петлю на галстуке и плотно затянул узел. Я всегда хранил верность, подумал сердцеед, насмешливо улыбнувшись… пока продолжалась связь с женщиной.

Он посмотрел в зеркало и надел пиджак. Спортсмен в шортах и футболке исчез. Вместо него появился ухоженный мужчина, обличенный в элегантный костюм. Именно таким и был настоящий мистер Тревор. Человек с небритым лицом, в помятых шортах и футболке был лишь напоминанием об оставшейся в прошлом жизни. Стив и сам не понимал, почему хранил старую спортивную форму. Она была настолько потрепанной, что давно уже должна бы сгнить на какой-нибудь свалке.

Поморщившись, он запихнул шорты и футболку в боковое отделение дорожной сумки. Сейчас не время для философских размышлений. Его ждет деловой завтрак с Терри Тайчером. – Тебе надо встретиться с этим парнем, – решили братья. – С юристом должен говорить юрист.

Негодяи, добродушно подумал Стив, закрывая за собой дверь спальни. Не то, чтобы он возражал против этой встречи. Понятно, что Тайчер добивался разговора, чтобы не остаться в стороне, когда будет формироваться новое руководство «Тревор индастриз».

Стиву не терпелось увидеть лицо Терри, когда тот узнает о решении наследников.

Два часа спустя Стив распахнул массивную входную дверь особняка. Он сразу направился в столовую, где, как и предполагал, все уже были в сборе. Тим и Йен дурачились, как ни в чем не бывало, а Марджори, как любящая мамаша, с улыбкой на устах взирала на шалости своих старших братцев.

Дьявол! – подумал Стив со злостью. Почему именно ему выпала «честь» быть гонцом плохих вестей?

– Чем вы тут занимаетесь? – рявкнул он. – Мы уже давно не дети, – я говорю на случай, что кто-то забыл об этом.

Братья повернулись к вошедшему. На их лицах читалось неподдельное удивление.

– Стив! – вмешалась Мардж. – Что с тобой?

Вместо ответа он вытащил из кейса папку с деловыми бумагами и бросил на стол. Затем подошел к буфету и налил себе чашку горячего кофе.

– Со мной все в порядке, – сердито ответил Стив. Но по выражениям лиц присутствующих понял, что ему не верят.

– Ну ладно, выкладывай, – спустя минуту сказал Тим. – О чем хотел поговорить с нами Тайчер?

Скулы Стива заметно напряглись.

– О проблемах, – мрачно проговорил он. – Именно о них Терри и хотел поговорить.

Йен нахмурился.

– Каких еще проблемах?

Стив взял в руки папку. Нечего тянуть резину – эти проблемы надо решать, как можно быстрее.

– Убедитесь сами.

Он вытащил бумаги – одну пачку вручил Тиму, другую – Йену. Мардж вопросительно смотрела на старшего брата, который ответил ей ободряющей улыбкой. Слава Богу, все это не имеет отношения к их любимой сестре. Немного успокоившись, девушка повернулась к окну и стала смотреть на далекие горные вершины.

Первым нарушил молчание Тим.

– Судя по отчету, нефтяная компания, принадлежащая Треворам, в любой момент может разориться.

– Я только что прочел о состоянии дел в издательстве, которое также является собственностью «Тревор индастриз», – отозвался Йен. – Судя по документам, оно тоже камнем идет ко дну.

Стив мрачно кивнул.

– Вы оба все правильно поняли. Папочка приобрел их в надежде вытащить из дыры. Но вместо этого мы, кажется, помогли бедолагам, еще больше увязнуть в болоте.

Тим неодобрительно хмыкнул.

– Что ты имеешь в виду под словом «мы», босс?

– А то, что ты, кажется, уже забыл, братец. – Стив резко наклонился к Тиму. – Если мне не изменяет память, вчера было решено, что отныне компания отца – это мы: ты, Йен и я, а не каждый сам по себе. Нравится вам или нет, но теперь «Тревор индастриз» – это мы. И будем таковыми оставаться до тех пор, пока не найдем покупателя.

Йена и Тима не надо было учить жизни, Стив не без удовлетворения заметил по выражениям их лиц: младшие братья прекрасно поняли, что к чему.

Если нефтяная компания или издательство разорятся, то продажа «Тревор индастриз» превратится в кошмар. В финансовых делах появится дыра, в которой может утонуть авианосец. Только полный идиот, решится приобрести компанию.

Стив заскрежетал зубами. Его рука опустилась в карман пиджака и нащупала там клочок бумаги. Эта бумажка тоже являлась своего рода проблемой, но такой смехотворной, что он даже не решился упомянуть об этом. Во всяком случае, не сейчас. Это может подождать до тех пор, пока братья не найдут выход, из более сложной ситуации.

– Вот пускай Тайчер и разбирается со всем этим, – предложил Тим.

– Терри подал в отставку. Заявил, что слишком стар, чтобы пережить еще одну холодную зиму. – Стив натянуто улыбнулся. – Мы, кажется, переоценивали его. Терри собирается провести остаток жизни на Ямайке, потягивая ром и любуясь пальмами.

– Тогда Гаррис. Терри все равно второй после него человек. Он может…

– У Гарриса и без этого голова идет кругом от дюжины других проблем.

– Где же выход?

– Бог мой! – Братья резко обернулись на это восклицание. Мардж смотрела на них с выражением, в котором явно читалось: какие вы все-таки дураки. – Что с вами случилось, ребята? Десятилетний мальчишка сообразил бы быстрее вас! – Она бросила сердитый взгляд на Йена. – Ты, кажется, у нас дока в финансовых делах? Вот и поезжай во Фриско, посмотри книги отчетов и реши, что нужно сделать, чтобы вытащить издательство из пропасти.

– Я? Не говори глупостей – в Детройте меня ждет куча народу. Я не могу так престо взять и…

– А ты! – Мардж гневно взглянула на Тима. – Ты ведь ас по части нефтяных дел, а тут, как раз подвернулась небольшая компания, у которой возникли трудности. – Она уперлась руками в бока. – Будет ли с нашей стороны большой наглостью попросить тебя заняться этой проблемой – слетаешь и проверишь на месте, в чем там дело!

– Об этом не может быть и речи! У меня срочные дела в Лондоне. Я не могу…

– Мардж права, – прервал брата Стив. – Вы, парни, способны гораздо лучше и быстрее, чем кто бы то ни было, справиться с этими проблемами.

В столовой наступила тишина. Младшие Треворы обменялись понимающими взглядами. Затем Йен поднял, руки вверх, показывая, что сдается.

– Два дня, – сказал он, – и ни секундой больше.

Тим тоже кивнул, соглашаясь.

– Хорошо. Два дня, а потом… Минуточку, – он вдруг повернулся к Стиву, – а что будешь делать ты? Только не говори, что тебе на все наплевать.

Рука Стива, опущенная в карман пиджака, вцепилась в лежавшую в нем бумагу. Господи, ерунда какая-то, но, тем не менее, придется заниматься этим. Стив глубоко вздохнул.

– В каждом дому по своему кому, – сказал он. – Мне тоже предстоит разбираться кое с чем. Один человек назначил нашего отца опекуном своей двенадцатилетней дочери.

– Ну и что?

– А то, – выдавил Стив сквозь зубы, – что до тех пор, пока ребенку не исполнится двадцать один год, я как наследник отца становлюсь опекуном.

В лицах братьев появились ехидные улыбки. Стив заметил, что Марджори пыталась сохранить бесстрастное выражение лица, но не удержалась и тоже расплылась в улыбке. Можно подумать, у него есть выбор. Он юрист, живет в Чикаго и имеет там практику. Девочка живет в этом же городе… У меня просто нет выхода, мрачно подумал Стив. Можно сказать, что ребенок достался мне по наследству.

Младшие братья переглянулись – их улыбки быстро превратились в издевательские ухмылки. Стив взъелся:

– Вам кажется, что это очень смешно, да? В таком случае, предлагаю поменяться. Я беру на себя издательство, а ты, Йен, отправляешься Чикаго. Уверен, из тебя получится потрясающая нянька.

Тим подавил приступ смеха.

– Это… это совсем не смешно. – Стив поперхнулся, угрюмое выражение исчезло с его лица, и он расхохотался. – Черт подери, я сам во все это не верю.

Тим поднялся.

– Пора собираться.

Йен кивнул.

– Да. Увидимся перед отъездом.

Младшие братья покинули столовую. Стив собрался последовать за ними, но Мардж схватила его за рукав.

– Стив.

– Принцесса! Я почти забыл, что ты тоже здесь! – Он посмотрел на сестру и широко улыбнулся.

– Неужели это правда? – Из ее груди вырвался короткий, резкий смех.

– Что, правда, ласточка?

– Интересно… – Она колебалась. – Я все думаю, как вы на самом деле относитесь к этому месту. Оно имеет для вас хоть какое-то значение? Сначала вопрос озадачил его, но потом Стив понял. Девушку волновало, что братья могут чувствовать себя обманутыми: ведь отец завещал фамильный особняк ей одной. Стив обнял сестру за плечи.

– Этот дом всегда будет иметь для меня значение, – сказал он. – До тех пор, пока в нем живешь ты.

– Я не об этом, – ответила Марджори с досадой. – Речь не обо мне, а о тебе. И о Тиме. И о Йене. Мне надо знать, вы что-то чувствуете к этому дому, к окружающей природе…

– Я уверен, что братья чувствуют то же самое, что и я, – успокоил Стив. В его голосе слышались ласковые нотки. – Ты счастлива здесь, а для нас это самое главное.

Мардж вырвалась из его объятий.

– Черт возьми! – крикнула она взволнованно. – Иногда вы трое напоминаете мне отца!

Стив отступил на шаг.

– Что это значит?

– Это значит, что ни один из вас не слушает, что ему говорят. Вы слышите только то, что хотите услышать, что считаете нужным слышать, что… – Девушка заморгала. – Прости меня. Я, должно быть, устала. Неделя оказалась ужасно длинной. – Марджори улыбнулась, протянула руку и положила ладонь на грудь брата. – Я не сомневаюсь, что ты будешь прекрасным опекуном.

Стив нахмурился.

– Я, конечно, выполню свой долг, – сказал он без воодушевления.

– Но, возможно, девочке понадобится не просто опекун, а друг…

Стив натянуто рассмеялся.

– Нет. Другом ребенку я, пожалуй, не смогу быть. Я буду оплачивать ее счета, следить, чтобы у малышки было обеспеченное будущее – вот что входит в мои опекунские обязанности.

Мардж вздохнула, как бы соглашаясь с братом.

– Наверное, ты прав, – сказала она и, приподнявшись на цыпочки, прижалась губами к его щеке. – Прости меня, Стив, за то, что я так напустилась на тебя. Я очень люблю тебя, Тима и Йена тоже люблю. И всегда буду любить своих братьев.

Стив сгреб ее в охапку.

– А мы любим тебя, принцесса.

Он поцеловал сестру в лоб и вышел из комнаты. Войдя в спальню, Стив плотно закрыл ли собой дверь и глубоко вздохнул.

Марджори прелестная, замечательная девушка, и он готов отдать за нее жизнь. Но неужели глупышка действительно думает, что он станет другом для этой – господи, как ее? – кажется, Джоан? Да, Джоан Бэроу.

У одного из его деловых партнеров была дочь – ровесница Джоан. Стив знал, как бедняга мучается со сколиозами, прыщами и кучей других подростковых проблем.

Слава Богу, ему не придется иметь с этим дело. Как опекун Джоан Бэроу он будет нести ответственность только за ее материальное благополучие, подписывая чеки. Решив, таким образом, проблемы с опекунством, Стив надумал, что не так страшен черт, как его малюют, Хотя вряд ли он когда-нибудь признается братьям, что так легко отделался.

Опекун, говорите? Стив застегнул дорожную сумку, подхватил ее и вышел из комнаты.

Опекун, что может быть проще?