Рискованные мечты

Глава 4

В течение следующих недель сессии проходили безо всяких осложнений. Ларри был очень доволен состоянием дел и принес Хилари пачку рабочих снимков, чтобы она могла взглянуть на плоды их совместных трудов.

Хилари просмотрела снимки с профессиональной объективностью и признала, что они превосходные, возможно, лучшие из всего, что сделал Ларри. В выборе ракурсов, освещения, светофильтров чувствовалась рука гения. Вдобавок к этому Хилари великолепно умела перевоплощаться. Фотографии уже положили начало исследованию женской природы. Пройдена была примерно половина пути. Если и дальше все пойдет гладко, они имели все шансы закончить проект даже раньше намеченного. Журнал со снимками должен был появиться в киосках в начале весны.

Продолжить сессии намечалось после Дня благодарения. Хилари была рада передышке, позволившей не только отдохнуть от работы, но и не встречаться с человеком, завладевшим ее мыслями и проникшим в ее сны.

Когда они снова увиделись после того вечера, Хилари ожидала, что оба они испытают чувство неловкости, но Брет поздоровался с ней как ни в чем не бывало, и на миг она даже решила, что ей просто приснились его поцелуи. Он ни словом не заикнулся об их совместном ужине и страстных поцелуях в ее квартире и держал себя с ней по-прежнему: сохраняя деловой стиль отношений, окрашенный легкой нотой насмешливости.

Но Хилари было вовсе не легко по его примеру демонстрировать равнодушие после того вечера из-за тех чувств, которые он в ней разбудил. Внешне она была абсолютно спокойна, в то время как внутри у нее все бурлило. Ларри время от времени делал ей замечания за излишне хмурый вид, но тут же и забывал об этом, не находя, впрочем, в ее поведении ничего необычного.

Стоя у окна в своей квартире, Хилари думала, что на душе у нее так же уныло, как на улице. Ноябрь подходил к концу, небо затянули свинцовые тучи, придавшие городскому пейзажу мрачное очарование. Деревья успели облететь и стояли голые и беззащитные, газоны пожухли.

Хилари внезапно затосковала по дому, ей захотелось оказаться на родной ферме, увидеть золотистые пшеничные поля… Она подошла к стерео и поставила на вертушку альбом Денвера. И сразу вспомнила, как на этом самом месте стоял Брет. Она словно почувствовала на себе тяжесть его тела, и ею овладело мучительное желание, вытеснившее воспоминание о доме. Внезапно она осознала, что испытывает к Брету гораздо более сильное чувство, чем простое физическое влечение. Она включила проигрыватель, и комнату заполнила нежная мелодия.

Хилари напомнила себе, что в ее планы не входило влюбляться, тем более в такого человека, как Брет. Этот путь принесет ей только горе и унижение. Но она не могла заставить замолчать внутренний голос, шептавший, что уже слишком поздно. Она опустилась в кресло и погрузилась в глубокое уныние.

В День благодарения, после праздничного ужина с Лизой и Марком, Хилари вернулась домой поздно. Ужин был роскошным, но она скрывала отсутствие аппетита прежней отговоркой — необходимостью следить за фигурой. Ни на минуту она не забывала о том, что не должна выдавать свое смятение, и старалась выглядеть радостной и довольной. Закрыв за собой дверь квартиры, Хилари облегченно вздохнула и позволила себе расслабиться. Но не успела она снять пальто, как зазвонил телефон.

— Алло! — проговорила она устало.

— Алло, Хилари? Недавно вернулись?

Ему не нужно было называться. Хилари сразу же узнала Брета и обрадовалась, что по телефону он не сможет услышать, как сильно забилось ее сердце.

— Здравствуйте, мистер Бардоф. — Она заставила себя говорить равнодушно. — Вы всегда звоните своим служащим в столь позднее время?

— Вы, кажется, не в настроении? — произнес он невозмутимо. И одновременно с волнением она испытала раздражение оттого, что он был так хладнокровен. — Хорошо прошел день?

— Прекрасно, — солгала она. — Только что вернулась из ресторана — ужинала там с другом. А у вас?

— Волшебно. Я очень люблю индейку.

— Вы позвонили, чтобы поговорить о еде, или была и другая цель? — спросила она излишне резко, представив Брета вдвоем с Чарленой за изысканным ужином в романтической обстановке.

— Да, мне кое-что пришло в голову. Прежде всего я хотел бы отметить с вами праздник, если у вас еще сохранилась та бутылочка виски.

— Э-э… — От неожиданности у нее перехватило горло. Она откашлялась и выговорила с трудом: — Нет… то есть да. Виски у меня остался, но уже поздно, и, кроме того…

— Страшно? — спокойно подсказал он.

— Нет, конечно, — огрызнулась она. — Просто я устала. И уже ложусь спать.

— Неужели?

Она поняла, что он улыбается.

— Честное слово. — Хилари рассердилась на себя, почувствовав, что краснеет. — Вам обязательно все время смеяться надо мной?

— Простите. — Но все-таки извинению недоставало убедительности. — Но вы так настойчиво требуете серьезного к себе отношения… Хорошо, я не стану посягать на вашу выпивку. Сегодня, — добавил он после небольшой паузы. — Увидимся в понедельник. Спокойной ночи, Хилари.

— Спокойной ночи, — пробормотала она, вешая трубку. И тут же горько раскаялась. Обведя комнату взглядом, она страстно захотела, чтобы он пришел сюда, заполнил пустоту своим волнующим присутствием. Хилари тяжело вздохнула и дернула себя за волосы. Даже если бы она знала его телефон, все равно не решилась бы перезвонить и пригласить его.

Нет, лучше избегать его, насколько возможно. Если она хочет преодолеть свое безрассудное увлечение, лучшее лекарство — держаться от Брета на расстоянии. Без поощрения с ее стороны она скоро ему надоест. Чарлена подходит ему гораздо больше, продолжала Хилари растравлять свою рану. Куда ей конкурировать с этой искушенной особой, сноровка не та. Чарлена наверняка и по-французски говорит, и в винах толк знает, и ее не развозит после одного-единственного бокала шампанского…

В субботу Хилари договорилась пообедать с Лизой, надеясь немного развеяться. В модном ресторане было многолюдно. Высмотрев сидевшую за маленьким столиком Лизу, Хилари махнула рукой и направилась к ней через зал.

— Прости, что опоздала, — извинилась девушка, раскрывая меню. — Пробки просто жуткие, я долго не могла поймать такси. Нет, определенно зима на носу. Здесь довольно прохладно.

— Правда? — удивилась Лиза. — А мне кажется, что уже весна наступила.

— Это у тебя от любви в голове все перепуталось. Но если ум и помутился, зато все остальное выглядит чудесно. Ты просто светишься, — добавила Хилари.

Лицо Лизы озарила счастливая улыбка, и тоска Хилари немного рассеялась.

— Мне кажется, что я не хожу, а летаю. Наверное, я тебе надоела своим идиотски счастливым видом?

— Что ты, мне так нравится видеть, как ты сияешь.

Подруги заказали обед и принялись дружески болтать.

— Мне бы надо завести подругу в бородавках и с крючковатым носом, — сказала вдруг Лиза.

Хилари не донесла вилку до рта:

— Не поняла!

— Только что сюда вошел потрясающий красавчик. Но на меня даже не взглянул, словно я невидимка. Смотрит только на тебя.

— Наверное, он просто высматривает знакомых.

— Одна его знакомая как раз гирей висит у него на руке, — ответила Лиза, откровенно разглядывая вошедшую пару. — Но все его внимание нацелено на тебя! Нет, не оборачивайся, — прошипела она, когда Хилари хотела повернуться. — Ну и ну, он направляется прямо к нам! Прими естественный вид.

— Это ты вертишься как на иголках, — усмехнулась Хилари.

— Подумать только, Хилари, нам никак друг от друга не спрятаться.

Знакомый голос заставил Хилари вздрогнуть от неожиданности, она вскинула глаза и увидела усмехающегося Брета.

— Здравствуйте, — выговорила она странно придушенным голосом, мимолетно взглядывая на его рыжую спутницу. — Здравствуйте, мисс Мейсон, приятно снова встретиться.

Чарлена скупо кивнула. По ледяному выражению зеленых глаз было ясно, что она думает как раз наоборот. Возникло некоторое замешательство. Брет вопросительно вскинул бровь.

— Лиза Макдоналд. А это Чарлена Мейсон и Брет Бардоф, — быстро пробормотала Хилари.

— Это вам принадлежит «Мода»? — восторженно спросила Лиза, в то время как Хилари мечтала провалиться сквозь землю.

— Более или менее.

Хилари беспомощно смотрела, как Брет очаровательно улыбается Лизе.

— Я ваша постоянная читательница, мистер Бардоф, — болтала Лиза, не видя, что глаза Хилари мечут в нее молнии. — Жду не дождусь, когда наконец выйдет журнал с фотографиями Хилари. Наверняка это будет что-то потрясающее.

— Для нас это тоже увлекательное переживание. — Он повернулся к Хилари с вызывающей усмешкой: — Правда, Хилари?

— Да, переживание увлекательное, — небрежно подтвердила она и заставила себя не дрогнув выдержать его взгляд.

— Брет, — перебила их Чарлена, — пойдем сядем за столик и дадим девушкам пообедать. — При этом ее глаза скользнули по Хилари и Лизе словно по пустому месту.

— Приятно было познакомиться, Лиза. До встречи, Хилари.

От его ленивой улыбки у Хилари снова началось привычное сердцебиение. Но она сумела выдавить из себя: «До свидания». Она нервно отпила чаю, надеясь, что Лиза не станет обсуждать эту встречу.

Лиза несколько мгновений смотрела в спину удалявшемуся Брету.

— Ого, — обратила она к подруге округлившиеся карие глаза. — Ты не говорила, что он такой потрясающий. Когда он мне улыбнулся, я просто выпала в осадок.

О боже, устало подумала Хилари, неужто Брет на всех женщин действует одинаково? Вслух же она произнесла с шутливым упреком:

— Как не стыдно! Ведь твое сердце вроде как занято.

— Ну да, — подтвердила Лиза. — Но я ведь женщина. — Она покосилась на Хилари и продолжала с хитрецой: — Только не говори, что он не произвел впечатление на тебя. Мы-то хорошо друг друга знаем.

Хилари глубоко вздохнула:

— Я не осталась равнодушной к очарованию мистера Бардофа, но на несколько месяцев вперед мне надо раздобыть противоядие.

— А ты не думаешь, что интерес может оказаться взаимным? В тебе самой очарования хоть отбавляй.

— А ты разве не заметила эту рыжую, которая цепляется за него, как плющ за забор?

— Хотела бы я ее не заметить, — поморщилась Лиза. — Она явно ждала, чтобы я встала и присела перед ней. Кто она такая, кстати? Королева сердец?

— Подходящая пара для императора, — пробормотала Хилари.

— Что-что?

— Так, ничего. Ты закончила? Тогда пойдем. — Не дожидаясь ответа, Хилари встала, взяла сумку, и подруги покинули ресторан.

В утро понедельника Хилари шла на работу, подставляя лицо первому снегу. Холодные мягкие хлопья подлетали к ее запрокинутому лицу, чтобы поцеловать его, и, наблюдая за белым хороводом на фоне свинцово-серого неба, она испытала радостное волнение. Снег напоминал о доме, катании на санках, играх в снежки. Медленно ползущий, вязнущий в пробках транспорт не смог испортить ей настроение, и она прибыла в студию Ларри веселая и оживленная.

— Привет, старичок! Как провел праздники?

Девушка выглядела восхитительно красивой в длинном пальто и меховой шапочке, натянутой до бровей, раскрасневшаяся от холода и приподнятого настроения.

Ларри оторвался от настройки освещения, чтобы поздороваться.

— Вот что делает первый снег. Ты просто живая реклама зимнего отдыха.

— Ларри, ты безнадежен! — Хилари сняла пальто и поморщилась. — Обо всем судишь с точки зрения фотографа.

— Издержки профессии. Джун говорит, что у меня потрясающая способность видеть будущий кадр, — сказал он самодовольно.

— Джун так говорит? — переспросила Хилари, приподняв брови.

— Ну да. Я ее немного поучил фотографировать…

— А, понятно, — иронически процедила она.

— Она… очень увлекается фотографией.

— И ее интерес исключительно касается широкоапертурных линз и скорости вращения обтюратора, — с мудрым видом кивнула Хилари.

— Ладно, Хил, — пробормотал Ларри и принялся устанавливать объектив.

Хилари тихо подкралась и обняла его.

— Поцелуй меня, хитрец, я же знала, что тебя это не минует.

— Ладно, Хил, — попытался он высвободиться. — Ты зачем так рано явилась? У тебя целых полчаса в запасе.

— Ты даже помнишь, сколько времени? — Она широко распахнула глаза, но, встретив его свирепый взгляд, успокоилась. — Просто хотела взглянуть на снимки.

— Они там. — Он кивнул на свой заваленный всякой всячиной стол в углу комнаты. — Пойди туда, дай мне все подготовить.

— Да, мой господин. — Хилари покопалась на столе и отыскала пачку фотографий для «Моды». Она выудила оттуда одну, сделанную на теннисном корте. — Вот с этой я хочу копию, — окликнула она Ларри. — Здесь у меня такой победоносный вид.

Он не ответил, и Хилари, оглянувшись, увидела, что он, как обычно, поглощен своим делом и, очевидно, забыл о ее присутствии.

— Конечно, дорогая Хилари, — ответила она за него. — Все, что захочешь. Посмотри только, какая стойка, — продолжала она восторженно, снова разглядывая снимок. — Превосходная форма и исключительная собранность. Твое место на Уимблдоне. Хил, ты порвешь их на куски, — снова вошла она в роль Ларри. — Спасибо, Ларри, ты меня смущаешь, — ответила она уже от своего лица.

— Вообще-то у тех, кто разговаривает сам с собой, есть хорошие шансы оказаться в известном учреждении, — услышала Хилари вкрадчивый голос над самым своим ухом и вздрогнула, уронив фотографию на стол. — Повышенная нервозность — это тоже нехороший симптом.

Она круто обернулась и оказалась лицом к лицу с Бретом — так близко, что невольно отступила назад. Он это заметил и обезоруживающе улыбнулся.

— Не надо больше подкрадываться ко мне незаметно.

— Простите. Но вы были так увлечены разговором с собственной персоной… — Он выразительно пожал плечами.

Хилари невольно улыбнулась:

— Ларри — неважный собеседник, вот и приходится ему помогать. Вот, сами посмотрите. Он даже не заметил, что вы вошли.

— Ну, тогда я, пожалуй, воспользуюсь его рассеянностью. — Он с неожиданной нежностью заправил ей за ухо шелковистую прядь волос. Его теплое прикосновение пронзило Хилари, а пульс опасно участился.

— О, Брет, привет. Давно пришли? — повернулся к ним Ларри.

Хилари тихо вздохнула, сама не зная — с облегчением или разочарованием.

* * *

Декабрь тянулся медленно. Дело продвигалось быстрее, чем ожидалось, и похоже было, что последняя фотосессия завершится до Рождества. Контракт был заключен по март, и Хилари уже размышляла над тем, чем займется, когда съемки закончатся и она окажется не у дел. Тогда Брет ее, наверное, отпустит. Хотя маловероятно. Он не захочет, чтобы она начала работать на конкурентов до того, как его любимый проект появится в продаже.

Может быть, он сам предложит ей другую работу? Или ее просто ждет небольшой отдых? Этого хотелось больше, и Хилари сама себе удивилась. Ведь она любит свою работу. Бывает тяжело, но скучно — никогда! Последующие несколько лет она собиралась посвятить себя исключительно работе. А потом можно будет отправиться путешествовать, пожить в свое удовольствие. Когда все устроится, тогда и наступит время для серьезного романа. Она найдет симпатичного, надежного мужчину, за которого выйдет замуж. Таков был ее план, и это вполне разумный план. Но почему-то сейчас он казался ей ужасно скучным…

Вторую неделю декабря в студии Ларри царило непривычное оживление. Этим утром здесь звучали голоса, теснились люди. Сегодня центром внимания была не только Хилари, на съемке присутствовал чудесный восьмимесячный малыш: Хилари изображала молодую мать.

Часть студии была обставлена как жилая комната. Когда Хилари высвободилась из рук парикмахера, Ларри в очередной раз проверял свое оборудование. Брет обговаривал с ним пришедшие в голову идеи для сессии, и она невольно загляделась на его мускулистую спину.

Но, спохватившись, она предоставила мужчинам дискутировать, а сама пошла встретить мать и ребенка, который на несколько минут перед объективом станет ее собственным. При виде малыша Хилари приятно удивилась. Он оказался очень похож на нее! У Энди, как представила его молодая мать, были темные, блестящие волосы, а глаза поразительно синие, хотя и не такие глубокие, как у Хилари. Любой мог поверить в то, что это ее ребенок.

— Вы и не догадываетесь, как трудно было найти похожего на вас младенца! — сказал Брет, подходя к Хилари, сидевшей в углу комнаты с Энди на руках. Она смеялась и легонько подбрасывала малыша. Они одновременно подняли на Брета синие глаза. — Вы можете просто ослепить человека. Вам двоим надо немного прикрутить лампочки.

— Правда, он красивый? — Хилари с нежностью потерлась щекой о головку ребенка.

— Хорош, — согласился Брет. — Можно подумать, он на самом деле ваш.

На синеву набежало облачко, и Хилари потупилась, чтобы скрыть внезапно нахлынувшую тоску.

— Да, сходство поразительное. Можно начинать?

— Да.

— Ну что, коллега? — Хилари поднялась и посадила Энди себе на бедро. — Начнем работать?

— Просто поиграй с ним, — велел Ларри. — Веди себя естественно. Нам нужна абсолютная непосредственность. — Он взглянул в круглое личико Энди, и тот серьезно посмотрел на него. — По-моему, он нас понимает.

— Конечно, понимает, — энергично кивнула Хилари. — Он такой умный.

— Будем надеяться, он не испугается ламп. С детьми обычно можно работать без перерыва только несколько минут.

И они начали. Две темные головки склонились друг к другу. Хилари принялась строить на ковре домики из кубиков, а Энди радостно крушил их. Оба увлеклись игрой и друг другом и совсем не обращали внимания на бегавшего вокруг с фотоаппаратом Ларри. Хилари, лежа на животе, болтая в воздухе ногами, воздвигала высокую башню, обреченную на уничтожение. Вот ребенок потянулся к ней, привлеченный шелковистым локоном. Пухлые пальчики захватили его и потащили в рот. Хилари перекатилась на спину и подняла ребенка над собой, и он довольно залепетал, радуясь новой игре. Потом она опустила его себе на живот, и он сосредоточенно занялся перламутровыми пуговками на ее светло-зеленой блузке. Хилари наблюдала за ним, и опять на нее нахлынула непонятная грусть. Она снова подхватила ребенка, зарокотала, изображая самолет, и принялась кружить малыша, а он завизжал от восторга.

Потом она встала, покружила Энди еще немного и прижала к себе. Внезапно она поняла — вот то, что ей надо! Свой ребенок, маленькие ручки на шее, ребенок от любимого мужчины. Она зажмурилась, потерлась щекой о щечку Энди. А когда открыла глаза, то увидела прямо перед собой пристально устремленные на нее глаза Брета.

Одно мгновение Хилари смотрела на него, и в это мгновение в ней родилась спокойная и твердая уверенность, что перед ней — мужчина, которого она любит и чьего ребенка хочет держать на руках. Она на самом деле уже знала это свое желание, просто до сих пор отказывалась думать о нем. Но теперь она больше не хотела себе лгать.

В этот момент Энди дернул ее за волосы и рассеял чары. Хилари поспешно отвернулась, потрясенная открывшейся ей истиной. Она не хотела этого. Как же так вышло? Ей требовалось время, чтобы подумать, разобраться в себе. Сейчас она была захвачена врасплох.

Наконец Ларри сделал знак, что кончил снимать, и Хилари вздохнула с невероятным облегчением. Усилием воли сохраняя профессиональную улыбку на лице, она чувствовала, что внутри у нее все дрожит.

— Превосходно! — воскликнул Ларри. — Вы работали словно старые друзья.

Не работа это была, Ларри, а игра воображения. Она просто фантазировала. Может быть, вся ее карьера была такой фантазией, может быть, вся жизнь… С губ едва не сорвался нервный смех, Хилари с трудом загнала его внутрь. Сейчас нельзя ставить себя в глупое положение, нельзя думать о чувствах, бурлящих внутри, и над вопросом, стучащим в мозг.

— Мне нужен перерыв, чтобы все подготовить к следующей съемке. — Ларри сверился с часами. — Сходи в кафе, Хил, перекуси. Даю тебе час.

Хилари с радостью приняла предложение побыть одной, но не тут-то было.

— Я пойду с вами, — прозвучал голос Брета.

— Нет-нет! — воскликнула она, хватая пальто и спеша к выходу.

Наверное, истерическая нотка в ее голосе заставила его поднять брови.

— То есть не стоит беспокоиться. Вас, наверное, ждет работа. Вам, наверное, надо вернуться в офис.

— Да, работа всегда найдется, — согласился он с усмешкой. — Но время от времени я нуждаюсь в еде.

Он взял у нее пальто, чтобы помочь ей одеться. Ладони задержались на ее плечах, и их тепло проникло сквозь толстую ткань, обожгло кожу, заставило Хилари съежиться. Он повернул ее к себе лицом.

— Хилари, я вовсе не собирался пообедать вами! — сказал он мягко, однако глаза явно выдавали раздражение. — Хватит вам уже шарахаться от меня.

Улицы успели очистить от снега, и он лежал только узкими полосами вдоль тротуаров и на крышах припаркованных машин. Хилари чувствовала себя в тесноте автомобиля словно в ловушке, сидя рядом с мужчиной, в которого влюбилась без памяти. Он выбрал маршрут в объезд Центрального парка, и ее напряжение мало-помалу ослабевало, сердце понемногу успокаивалось.

— Правда, красиво? — кивнула она на деревья. Голые ветви теперь оделись в белое и блестели, словно усыпанные алмазами. — Я люблю снег, — продолжала она, чтобы только не молчать. — Все кажется таким чистым, свежим, дружелюбным. Совсем как…

— Дома? — подсказал он.

— Да… — тихо проговорила она, отворачиваясь от его пристального взгляда.

Дом может быть где угодно вместе с этим человеком, подумала она. Но ни за что нельзя выдавать свою слабость. Он не должен догадаться о ее любви, закружившей сердце в вихре торнадо, которые проносятся по Канзасу поздней весной.

Потом, сидя в кафе за огороженным столиком, Хилари без умолку болтала на безопасные темы, чтобы только не возникла пауза и он не смог угадать тайну, которую она хранила в себе, как сокровище в неприступной крепости.

— С вами все в порядке, Хилари? — спросил вдруг Брет, едва она остановилась, чтобы перевести дух. — Вы в последнее время стали какой-то нервной. — Он смотрел на нее испытующе, и Хилари испугалась, что он проникнет в ее мысли и узнает ее секрет.

— Я просто волнуюсь из-за работы, — проговорила она на удивление спокойно, схватившись за эту соломинку. — Мы уже закругляемся, фотографии появятся в журнале. Как их воспримут?

— Вас волнует только работа? — отрывисто спросил он. — Полагаю, я хороший специалист, чтобы предсказать шумный успех. — Он взглянул на нее в упор. — Вы станете сенсацией. На вас посыплются предложения — от журналов, телепрограмм, рекламных компаний. Вы сможете привередничать.

— Да? — только и смогла выдавить она.

Он нахмурился:

— Разве такая перспектива вас не увлекает?

— Увлекает… конечно, — выговорила она с энтузиазмом, которого на самом деле не ощущала. — Я была бы ненормальной, если бы не радовалась, и я вам очень благодарна за шанс, который вы мне дали.

— Поберегите свою благодарность, — оборвал он ее. — Этот проект — результат работы всей команды. Вы заслужили то, что от него получите. — Он вынул бумажник. — Вы готовы? Я завезу вас в студию, а потом вернусь в офис.

Она молча кивнула, так и не поняв, чем вызвала его недовольство.

Съемки подходили к концу. Хилари переодевалась в маленькой комнатке при студии. Она увидела свое отражение в большом зеркале и задержала дыхание. Когда она достала пеньюар из коробки, решила, что он очень мил, но вполне скромный, теперь же, когда он свободно струился с ее плеч, она была очарована его красотой. Белый, легкий, как паутинка, он обтекал изгибы ее тела и мягкими складками ниспадал до щиколоток. У него был достаточно глубокий, но не чрезмерный вырез — едва открывающий грудь. Пройдясь перед зеркалом, Хилари пришла в восхищение от того, как он неторопливо вьется следом, словно легкая поземка.

Утром она позировала в роскошной собольей шубе. Вспомнив ласковое прикосновение пушистого воротника к подбородку, она вздохнула. Ларри ухватил выражение восторженного наслаждения, когда она спрятала лицо в воротник. Но теперь Хилари думала, что променяла бы этот пеньюар на десяток шуб. В нем было что-то особенное, словно он был создан специально для нее.

Она вышла из примерочной и остановилась, наблюдая, как Ларри заканчивает подготовку. На этот раз она решила, что он превзошел самого себя. Лампы были приглушены, как будто комнату освещали свечи, а дополнительная подсветка создавала впечатление лунного сияния. Эффект получился романтический и изысканный.

— Ты готова? Прекрасно! — оторвался от аппаратуры Ларри и, вглядевшись пристальнее, присвистнул. — Ты великолепна! Каждый мужчина, который увидит твой снимок, начнет умирать от любви к тебе, а каждая женщина захочет оказаться на твоем месте. Подумать только, старушка, ты еще способна меня поразить.

Она засмеялась и направилась к нему, и в этот момент дверь студии открылась. Хилари обернулась и увидела, как в комнату входит Брет с Чарленой под ручку. Синие глаза встретились с серыми, которые медленно скользнули по ней, словно погладили с головы до ног. Потом его глаза так же медленно вернулись к ее лицу.

— Вы выглядите поразительно, Хилари.

— Спасибо. — Она проглотила комок в горле, наткнувшись на ледяной взгляд Чарлены. Ее словно обдало холодным душем, и Хилари от всей души пожалела, что Брет привел с собой свою подругу.

— А мы как раз начинаем. — Деловитый голос Ларри разрушил чары, и остальные трое невольно повернулись к нему.

— Не обращайте на нас внимания, — беспечно сказал Брет. — Чарлене захотелось увидеть проект, который отнимает у меня столько времени.

Он явно подразумевал, что интерес Чарлены абсолютно законен. Настроение у Хилари стремительно упало. Она уныло напомнила себе, что ее чувства к Брету исключительно односторонни.

— Встань там, Хил, — велел Ларри, и она прошла на указанное место. При матовом освещении кожа ее засияла, подсветка сзади сделала пеньюар практически прозрачным, соблазнительно обрисовав фигуру. — Отлично, — подвел итог Ларри, — великолепно! — И включил вентилятор.

Легкий воздушный поток разметал Хилари волосы, распахнул пеньюар. Ларри схватил фотоаппарат и начал фотографировать как одержимый.

— Так… хорошо… теперь приподними волосы. Здорово, отлично, ты их всех сведешь с ума. — Он быстро отдавал указания, и, повинуясь им, Хилари так же быстро принимала разные позы, меняла выражение лица. — Теперь смотри прямо в объектив… Представь, что это лицо твоего возлюбленного. Он подходит, чтобы обнять тебя…

Ее глаза метнулись в глубину студии, где стоял Брет, за которого продолжала цепляться Чарлена. Их взгляды встретились, и Хилари охватила дрожь.

— Ну-ну, Хил, мне нужна страсть, а не испуг! Смотри в объектив, крошка.

Она с усилием повиновалась. Медленно позволила фантазии овладеть собой, и вот фотоаппарат Ларри превратился в Брета. И Брет смотрел на нее не только с вожделением, но и с любовью. Он прижал ее к себе, сильно и бережно. Вот его руки ласкают ее тело, а губы, прошептав слова, которые она так страстно мечтала услышать, соединились с ее губами…

— Прекрасно, Хил!

Погруженная в свой мир, она заморгала и непонимающе взглянула на Ларри.

— Это было нечто! Я сам в тебя влюбился.

Переведя дыхание, Хилари на мгновение зажмурилась и вздохнула над своими мечтами.

— Теперь мы можем пожениться и разводить маленьких объективчиков… — пробормотала она по пути в раздевалку.

— Брет, этот пеньюар просто загляденье, — услышала она слова Чарлены. — Дорогой, я хочу его. Ты ведь подаришь его мне, да? — И она, воркуя, погладила Брета по руке наманикюренными пальчиками.

— Что? Конечно, — кивнул Брет, не сводя глаз с Хилари. — Если хочешь, Чарлена.

Хилари едва не открыла рот от удивления. Этот походя сделанный Бретом подарок его спутнице уязвил ее сверх всякой меры. Она несколько секунд глядела на него в упор, после чего скрылась за дверью раздевалки.

Здесь в уединении Хилари прислонилась спиной к двери, борясь с болью. Как он мог? Внутри у нее все кричало. Пеньюар был необыкновенный, он предназначался ей, он должен принадлежать ей! Хилари зажмурилась и горько всхлипнула. А ведь она только что представляла, как Брет с любовью обнимает ее в этом пеньюаре… а теперь он достанется Чарлене! И Брет будет смотреть на Чарлену потемневшими от желания глазами. Его руки станут ласкать ее тело под полупрозрачной мягчайшей тканью. На место боли пришла неистовая злость. Если Брет так этого хочет, что ж — на здоровье!

Она скинула с себя пеньюар и оделась.

Выйдя из раздевалки, Хилари обнаружила в студии одного Брета, в небрежной позе сидящего за столом Ларри. Собрав все свое достоинство, она подошла к нему и поставила перед ним большую коробку:

— Для вашей подруги. Так возьмете или прикажете постирать? — И гордо повернулась, чтобы уйти, но он успел удержать ее за руку.

— Что вас гложет, Хилари? — Он встал и теперь возвышался над ней, крепко сжимая ей руку.

— Гложет? Меня? — Она сверкнула в него глазами. — О чем вы?

— Бросьте. Вы расстроены, и я намерен узнать отчего. — В его глаза и голос проникла сталь.

— Расстроена? — Она дернула руку, но вырвать не смогла и от этого разозлилась еще больше. — Если я и расстроена, это мое дело. В контракте не записано, что я обязана отчитываться перед вами в своих чувствах. — Свободной рукой она ударила его по руке, чтобы освободиться, но он взял ее за плечи и легонько встряхнул:

— Прекратите! Что на вас нашло?

— Хорошо, я скажу! — огрызнулась она. — Вы являетесь сюда с вашей подругой и запросто отдаете ей пеньюар. Ей только стоит похлопать глазками, посюсюкать, и готово, она его получила!

— Так из-за этого весь сыр-бор? — воскликнул он раздраженно. — Вот женщины! Если вы так нуждаетесь в этой тряпке, я вам ее раздобуду.

— Мне не нужно от вас снисхождения! — закричала Хилари в ярости. — Вы вашими подачками мне хорошее настроение не купите. Приберегите ваши благодеяния для тех, кто их оценит, а меня отпустите!

— Никуда вы не пойдете, пока не успокоитесь и не объясните, в чем дело.

На глаза Хилари вдруг навернулись непрошеные слезы.

— Вы ничего не понимаете! — Она шмыгнула носом. — Вы совсем ничего не понимаете…

— Прекратите! — Брет принялся ладонью вытирать ей слезы, которые уже вовсю катились по щекам. — Я просто катастрофически не выношу слез. Перестаньте, Хилари, не надо так плакать.

— Я по-другому не умею, — горько всхлипнула она.

Он тихо чертыхнулся.

— Я и правда ничего не понимаю. Не из-за пеньюара же такие страсти? Вот, возьмите, раз вам это так важно. — Он схватил коробку и сунул ей в руки. — У Чарлены их и так навалом. — Этой последней фразой он, видимо, намеревался утешить ее, но она возымела обратный эффект.

— Не нужно мне! Я даже видеть его больше не желаю! — закричала она осипшим от слез голосом. — Наслаждайтесь им сами с вашей любовницей.

И с этими словами она наконец вырвалась от него, схватила пальто и стремительно выбежала из студии.

Оказавшись на улице, Хилари остановилась на тротуаре и топнула ногой. Господи, как глупо! Глупо так влюбляться в кусочек ткани. Но не более глупо, чем влюбиться в надменного, бесчувственного человека, которого совсем не интересуешь. Увидев такси, она шагнула вперед и замахала рукой, но тут ее взяли за плечи и повернули, и она увидела перед собой пуговицы на кожаном пальто Брета.

— С меня довольно ваших истерик, Хилари, и я не привык, чтобы меня так демонстративно покидали, — тихо и грозно произнес он, но Хилари смело встретила его взгляд.

— А мне больше нечего вам сказать!

— Как раз вы еще много чего недосказали.

— Не думаю, что вы способны понять, — сказала она терпеливым тоном взрослого, разговаривающего с медленно соображающим ребенком. — Ведь вы всего лишь мужчина!

Резко втянув в себя воздух, он шагнул к ней.

— В одном вы правы, я действительно мужчина, — прошипел он и, в следующую секунду прижав ее к себе, жадно поцеловал в губы. Исчезло все, кроме этого поцелуя, и они стояли обнявшись, не обращая внимания на прохожих, спешивших мимо по тротуару.

Когда он наконец выпустил ее, она отпрянула, часто дыша.

— Теперь, когда вы доказали свою мужественность, мне в самом деле надо идти.

— Вернитесь в студию. Мы закончим разговор там.

— Мы его уже закончили.

— Не вполне. — Он потащил ее за руку к подъезду.

«Я не могу остаться с ним наедине, — в панике подумала Хилари. — Только не сейчас, когда я едва владею собой. Он сразу все поймет».

— В самом деле, Брет, перестаньте! — Она осталась довольна своим спокойным тoном. — Я терпеть не могу публичных сцен, но если вы не оставите ваши дикарские замашки, мне придется позвать на помощь. А я умею кричать очень громко.

— Вы не станете кричать.

— Обязательно стану! — упираясь изо всех сил, заявила Хилари.

— Но, Хилари! — Он повернулся к ней, не выпуская ее руки. — Нам надо выяснить отношения.

— Они слишком накалились, — с усмешкой выговорила она, преодолевая слабость в коленях. — Мы оба погорячились, давайте пока все так и оставим. Действительно, вышла какая-то глупость.

— Там наверху вам так не казалось.

Под его натиском хрупкое самообладание Хилари быстро таяло. Она предприняла последнюю отчаянную попытку удержаться на своих позициях.

— Брет, пожалуйста, не настаивайте. У всех иногда шалят нервы.

— Ну хорошо, — проговорил он после короткой паузы. — Отложим это на потом.

Хилари тихо вздохнула. Она чувствовала, что еще немного — и она согласится на любую его просьбу. Заметив проезжавшее мимо такси, она сунула в рот пальцы и коротко свистнула, подзывая его. Губы Брета раздвинулись в невольной улыбке.

— Вы не перестаете меня удивлять.

Вместо ответа он услышал только звук захлопнувшейся дверцы такси.