Рожденная Штормом

Райчел Мид

Серия «Черный Лебедь», книга 1

«Рожденная Штормом»

Перевод выполнен для фан-сайта Райчел Мид http://richelle-mead.ucoz.ru/

Переводчики Yasenka, Avrile, Tomcat, Laissa, EnnieOzera, Lili1123, Rapsodia, ArVista

Редакторы GingerFox, Avrile, Tala_Maska

Глава 1

Чего я только не видала в жизни, но чтобы одержимые кроссовки…

Стоящий на офисном столе «Найк Пегас», серо-бело-оранжевой раскраски, выглядел вполне безобидно. Шнуровка была частично распущена, кое-где на подошве налипла грязь. Это был левый кроссовок.

Ну, а я... под легким плащом до колена, у меня был «Глок — 22», заряженный патронами с запрещёнными бронебойными пулями. Дополнительная обойма, заряженная серебряными, покоилась в кармане плаща. Два атама[1] висели в ножнах на другом бедре, лезвие одного было серебряным, другого — железным. Рядом с ними за пояс был заткнут резной дубовый жезл[2] ручной работы, инкрустированный достаточным количеством заговорённых камней, чтобы при желании взорвать этот кроссовок вместе со столом.

Сказать, что я чувствовала себя вооружённой до зубов, было бы преуменьшением.

— Ну, и, — начала я, как можно более нейтральным тоном, — с чего вы взяли, что ваш кроссовок... э-э, одержим?

Брайан Монтгомери, мужчина далеко за тридцать, с отчаянно редеющей шевелюрой, от которой уже почти ничего не осталось, нервно взглянул на кроссовок и облизнул губы.

— Я все время спотыкаюсь на левую ногу, когда бегаю. Каждый раз. И сам кроссовок постоянно перемещается с места на место. То есть, я, вообще-то, никогда этого не видел, но... вот, когда я разуваюсь перед дверью, то спустя несколько минут, нахожу именно левый кроссовок под кроватью или ещё где-то. А иногда... иногда, когда я дотрагиваюсь до него, он на ощупь холодный... в самом деле, холодный... как... — Монтгомери замолчал, подыскивая подходящее сравнение, и, наконец, выбрал самое банальное. — Как лёд.

Молча кивнув, я снова бросила взгляд на кроссовок.

— Послушайте, мисс... Одиллия... или как вас там? Я не сумасшедший. Этот кроссовок одержим. Он зло. Вы должны с ним что-то сделать, понимаете? У меня скоро марафон, и пока всё это не началось, это были мои счастливые кроссовки. И они недёшевы, знаете ли. Они денег стоят.

Для меня это прозвучало по-идиотски, что говорило о многом, но так или иначе проверка не помешала бы, раз уж я все равно здесь. Сунув руку в карман плаща, не в тот, в котором лежали патроны, я вынула оттуда свой маятник. Он представлял из себя простую серебряную цепочку с висящим на ней небольшим кристаллом кварца.

Продев цепочку между пальцев, и раскрыв ладонь над кроссовком, я очистила своё сознание и позволила кристаллу свободно висеть. Через секунду маятник начал медленно вращаться сам по себе.

— Блин, будь оно неладно, — пробормотала я, пряча маятник обратно в карман. Что-то там было. Повернувшись к Монтгомери, я нацепила мину постервознее, именно этого клиенты чаще всего и ожидают. — Сэр, возможно, вам будет лучше выйти из комнаты. Для вашей же безопасности.

Это было правдой лишь наполовину. Просто я терпеть не могу стоящих над душой любопытных клиентов. Они задают глупые вопросы и совершают ещё более глупые поступки, которые чаще подвергают опасности меня, в большей степени, чем их самих.

У Монтгомери не возникло никаких возражений убраться из комнаты. И как только дверь за ним закрылась, я нашла в своей сумке соль в баночке и насыпала на полу офиса большое кольцо. Потом бросила кроссовок в центр получившегося круга, и с помощью серебряного атама призвала духов четырёх стихий. Никаких видимых изменений в круге не произошло, но я почувствовала лёгкую вспышку силы, означающую, что мы запечатаны внутри.

Сдерживая зевок, я вынула жезл, продолжая держать в другой руке серебряный атам. Дорога сюда — в Лас-Крусес — заняла у меня четыре часа, но из-за того, что я не выспалась, расстояние показалось мне вдвое большим. Посылая жезлу свои намерения, я ткнула им в кроссовок и произнесла нараспев:

— Выходи, покажись, кто бы ты ни был.

На мгновение воцарилась тишина, затем пронзительно-высокий мужской голосок бросил:

— Проваливай, сука.

Замечательно. Тапок-то с характером.

— А что? У тебя какие-то важные дела?

— Поважнее, чем терять время на смертных.

Я улыбнулась.

— Важные дела в ботинке? Да, брось, я, конечно, слыхала о подобных извращениях, но тебе не кажется, что это выходит за рамки? Этот башмак даже не новый. Мог бы найти себе и поприличнее.

Голос сохранял раздражённый тон; не угрожал, а был просто раздосадован моим вторжением.

— Это я — извращенец? Ты думаешь, я не знаю кто ты, Евгения Маркхэм? Черный Лебедь по имени Одиллия. Кровопреступница. Полукровка. Наёмница. Убийца. — Он почти выплюнул последнее слово. — Ты одиночка среди себе или мне подобных. Кровожадная тень. Ты берёшься за что угодно, лишь бы платили. Поэтому ты даже хуже наёмницы. Ты шлюха.

Скучно. Меня называли большинством этих слов и раньше. Конечно, кроме моего собственного имени. Это было в новинку и несколько озадачивало. Но не настолько, чтобы дать ему это понять.

— Ты закончил с нытьём? А то у меня нет времени на этот трёп.

— А разве тебя сняли не на час? — ехидно поинтересовался голосок.

— У меня сдельная оплата.

— А-а.

Закатив глаза, я снова прикоснулась жезлом к кроссовку. На этот раз, вложив в него всю свою магическую силу, исходящую из резервов моего физического тела, а так же часть силы окружающего мира.

— Всё, поигрались и хватит. Если уйдёшь сам, мне не придётся делать тебе больно. Выходи.

Обладатель голосочка не мог выстоять против такого приказа и подкрепляющей его силы. Кроссовок задрожал, и из него повалил дым. Ой-ёй-ёй. Надеюсь, ботинок не пострадает. Монтгомери этого не переживёт.

Дым с рёвом вырывался наружу, собираясь в большую тёмную фигуру, ростом примерно на два фута выше меня. Со всем его сарказмом, я представляла развязную версию одного из эльфов Санта Клауса. Вместо этого, существо передо мной имело верхнюю часть тела хорошо сложенного мускулистого мужчины, в то время как его нижняя часть больше походила на небольшой смерч. Дым застывал в жёсткую серо-чёрную кожу, и у меня была одна-единственная секунда на то, чтобы подготовиться к подобному появлению. Я сменила жезл на пистолет, с щелчком вынимая обойму, для замены. Однако дух сразу же бросился в мою сторону, так что мне пришлось откатиться с его пути, продолжая оставаться в пределах границ круга.

Керес. Мужчина-керес — крайне неожиданно. Я-то ожидала увидеть какую-нибудь нежить, для которой требовались серебряные пули, или призрака, которому пули вообще не причиняли урон. Кересы были древнейшими духами смерти, первоначально помещёнными в ритуальные сосуды — канопы. Со временем, когда канопа изнашивалась, керес стремился найти новое пристанище. В нашем мире кересов оставалось не так много, и вскоре станет ещё на одного меньше.

Дух обрушился на меня, и я отрезала от него приличный кусок серебряным атамом. Я пользовалась правой рукой, на которой у меня был браслет из оникса с обсидианом. Даже без помощи кинжала, эти камни и поодиночке могли сыграть поминальный звон по такому мёртвому духу, как этот. Конечно же, керес зашипел от боли, тем самым упустив момент. Я воспользовалась этой заминкой, чтобы зарядить обойму с серебряными пулями. Почти успела, но через мгновение дух снова стоял надо мной. Удар одной из его огромных лап, отбросил меня на стену круга. Стены круга могут казаться прозрачными, но на ощупь неотличимы от кирпичных. Одним из недостатков поимки призраков в круг было то, что я и сама оказывалась в ловушке. Голова и левое плечо приняли на себя основную силу удара, и боль прокатилась по телу, вспыхивая маленькими искрами. А дух просто излучал самодовольство, что присуще всем самоуверенным злодеям.

— Слухи не врут, ты и в самом деле сильна, как говорят, но проявила глупость, попытавшись изгнать меня. Тебе следовало оставить меня в покое. — Голос кереса уже не был писклявым, сейчас он был глубоким, почти рокочущим.

Я встряхнула головой, одновременно не соглашаясь и избавляясь от головокружения.

— Ты выбрал не тот башмак.

Мне всё никак не удавалось зарядить эту чёртову обойму. Ни тогда, когда дух был готов снова наброситься, а обе мои руки заняты. Кроме того, я не могла рисковать потерей чего-либо из своего оружия.

Керес приблизился, и я опять ранила его атамом. Раны были небольшие, но сам кинжал действовал на него, как яд. На некоторое время это заставит его потерять часть силы, если только я смогу продержаться столько. Я снова замахнулась, но дух опередил меня и, схватив за запястье, сжал его, выворачивая на излом и заставляя меня выронить кинжал и закричать. Я надеялась, он мне ничего не сломал. Лучась довольством, керес обеими руками схватил меня за плечи и поднял на уровень своего лица. Его глаза были жёлтыми с прорезями зрачков, как у змеи. А дыхание было горячим и источало смрад гниющей плоти, когда он заговорил:

— Ты маленькая, Евгения Маркхэм, но красивая, и плоть твоя тепла. Возможно, мне стоит забыть наши разногласия и оставить тебя себе. Наслаждаться твоими криками подо мной.

Фу-у. Неужели, это страшилище подбивает ко мне клинья? И вновь назвало меня по имени. Как он умудрился его узнать? Никто из них не знал. Для всех я была только Одиллией, названной в честь черного лебедя из «Лебединого Озера», имя, выбранное моим отчимом из-за формы, предпочтённой моим духом во время посещения Иного мира. Имя, хоть оно и не было достаточно внушительным и устрашающим, прижилось, хотя я и сомневалась, что кто-либо из существ, с которыми мне приходилось вступать в бой, знали его происхождение. Поклонники балета среди них встречаются нечасто.

Керес крепко сжимал мои плечи, наверняка завтра появятся синяки, но мои ладони и предплечья оставались свободными. Дух был так самоуверен и заносчив, что совершенно забыл о моих отбивающихся руках. Возможно, он принял эти телодвижения за жалкие попытки освободиться. Мне потребовалась всего пара секунд, чтобы вытащить и зарядить обойму. Я выстрелила не целясь, и дух тут же уронил меня — как не вежливо. Я пошатнулась, сохраняя равновесие. Возможно, пули и не могли его убить, но, как пить дать, серебро в груди причиняло ему боль.

Керес ошарашено отскочил назад, и я поняла, что раньше он не имел дела с огнестрельным оружием. Я выстрелила ещё, потом ещё раз, ещё и ещё. Грохот стоял жуткий, и я надеялась, что у Монтгомери хватит мозгов не натворить глупостей, вломившись внутрь. Керес взревел от боли и возмущения, каждый выстрел заставлял его пятиться назад, пока он не оказался у противоположной стороны круга. Двинувшись к нему со сверкающим атамом в руке, я несколькими быстрыми взмахами нацарапала символ смерти на той части его груди, которая не запачкалась кровью от пулевых ранений. Тут же в воздухе внутри круга мелькнул электрический разряд. Волосы на затылке встали дыбом, а в воздухе запахло озоном, как перед грозой.

Взвыв, дух неистово прыгнул вперёд, кипя от ярости и адреналина, или что там ещё бывает у этих тварей. Но было уже слишком поздно. Он был отмечен и ранен. А я была готова. В другой ситуации я бы просто выдворила его в Иной Мир — я старалась не убивать без лишней необходимости. Но это его сексуальное домогательство выходило за всякие рамки. Он вывел меня из себя. Теперь керес отправится в Царство Мёртвых, прямиком к вратам Персефоны.

Чтобы замедлить его я выстрелила ещё раз; целиться левой рукой было неудобно, но я всё равно попала. Кинжал в руке уже сменился на жезл. На этот раз я не черпала силу этого уровня. С отработанной лёгкостью я позволила части своего сознания покинуть этот мир. Через считанные мгновения оно достигло перекрёстка, ведущего в Иной Мир. Это был обычный переход, я совершала его много раз. Следующий переход был немного сложнее, особенно, в моём ослабленным боем состоянии, и тем не менее, в нём не было ничего такого, чего бы я не смогла сделать на автопилоте. Удерживая свой собственный дух на достаточном расстоянии от территории смерти, я потянулась к ней и установила связь через жезл. Кереса стало засасывать внутрь, его лицо перекосилось от ужаса.

— Это не твой мир, — произнесла я низким голосом, чувствую горящую во мне и вокруг силу. — Это не твой мир, и я изгоняю тебя. Отправляйся к чёрным вратам, на территорию смерти, там ты будешь перерождён, или растаешь в забвении, или сгоришь в адском пламени. Мне наплевать. Уматывай.

Дух завопил, но магия уже держала его. Воздух дрожал, давление нарастало, а потом всё внезапно закончилось, как будто из шарика выпустили воздух. Керес тоже исчез, оставив после себя лишь ливень серебряных искр, которые вскоре померкли и исчезли.

Тишина. Присев на корточки, я на мгновение прикрыла глаза, глубоко и медленно дыша, пока тело отдыхало, а сознание возвращалось в этот мир. Я была выжата как лимон, но ликовала. Убить кереса было приятно. Даже опьяняюще. Ничего больше он не заслужил, и именно я разобралась с ним. Пару минут спустя, когда часть моих сил вернулась, я поднялась на ноги и разомкнула круг, внезапно почувствовав себя в нем душно. Сложив свои вещи и оружие, я пошла за Монтгомери.

— Призрак из вашей обуви изгнан, — сообщила я ровным тоном. — И убит.

Не было смысла объяснять разницу между кересом и настоящим призраком, он бы всё равно её не понял.

Медленно войдя в комнату, мужчина осторожно поднял кроссовок.

— Я слышал выстрелы. Разве пули действуют на призраков?

Я пожала плечами — плечо, которым я ударилась о стену, когда керес швырнул меня, отозвалось болью.

— Это был сильный призрак.

Укачивая свой кроссовок, будто маленького ребёнка, Монтгомери с неодобрением взглянул на пол.

— Тут на ковре кровь.

— Прочитайте договор, который вы подписали. Я не несу ответственность за нанесённый собственности ущерб.

Монтгомери, ворча, расплатился со мной наличными, и я ушла. А он, похоже, всерьёз был озабочен кроссовком, хотя я могла разнести ему весь офис.

Сидя в своей машине я откопала из запасов в бардачке «Милки Вей». После схваток на вроде этой мне немедленно требуются сахар и высококалорийная еда. Практически запихнув в рот весь батончик, я включила телефон. На дисплее высветился пропущенный вызов от Лары.

Но перезвонила я ей только после того, как расправилась со второй шоколадкой и уже ехала по десятому шоссе в Тусон.

— Привет, — сказала я.

— Приветик. Ты закончила с делом Монтгомери?

— Ага.

— Ботинок в самом деле был одержим?

— Ага.

— Ха! Кто бы мог подумать? Даже смешно. Только представь объявление в газете, вроде, незнакомец в старом ботинке желает познакомится с одинокой…

— Чушь какая, перестань, — прервала я ее.

Лара, может, и хороший секретарь, но было много такого с чем мне, как сейчас, приходилось сталкиваться.

— Что у тебя? Или ты просто проверяла?

— Нет. У меня тут какой-то странный заказ. Звонил парень, ну, честно говоря, мне он показался сумасшедшим. Но он жаловался, что его младшую сестру похитили фейри, то есть джентри. Он хочет, чтобы ты вернула её.

На это я ничего не ответила, взгляд мой застыл на шоссе и синем небе, не видя ни того, ни другого. Часть меня пыталась осознать то, что она только что сказала. Ко мне нечасто обращаются с подобными заказами. Ладно, никогда. Для подобных поисков требовался физический переход в Иной мир.

— Я этим, точно, не занимаюсь.

— Я ему сказала тоже самое. — Но в голосе Лары чувствовалась какая-то неуверенность.

— Что именно ты мне недоговариваешь?

— Кажется, ничего. Просто... он сказал, что она пропала уже полтора года назад. Ей было четырнадцать лет, когда она исчезла.

От этих слов у меня заныло в груди. Боже. Какая ужасная судьба для ребёнка. Даже похотливые намерения кереса теперь казались мне просто ничтожными.

— Он казался отчаявшимся.

— У него есть доказательства того, что её действительно забрали?

— Не знаю. Он не углублялся в это. Говорил, как какой-то параноик. У меня было такое впечатление, будто он считает, что его телефон прослушивается.

Ха-ха! Прослушивается…

— Кем? Джентри? — «Джентри», так я называла существ, наиболее близких в западной культуре к фейри (эльфам) и сидхе. Они выглядели, как люди, но вместо технологии развивали магию. Они считали название «фейри» оскорбительным, и я, как бы проявляя уважение, называла их термином, которым когда-то в старину пользовались английские крестьяне. Джентри — дворяне. Знать. Благородные соседи. Согласитесь, это, в лучшем случае — расплывчатое обозначение. Сами же джентри предпочитали термин «сияющие», но это было просто глупо. Слишком много чести.

— Не спрашивай, — ответила Лара. — Как я и сказала, парень казался слегка не в себе.

Наступила тишина, пока я, вцепившись в телефон, объезжала машину, плетущуюся со скоростью 45 миль в час (72км/ч) в крайнем левом ряду.

— Евгения! Ты ведь, в самом деле, не думаешь браться за это?

— Четырнадцать, говоришь?

— Ты всегда говорила, как это опасно.

— Переходный возраст?

— Перестань. Ты знаешь, что я имею в виду. Пересечение миров.

— Точно. Я понимаю, о чём ты.

Это было опасно, чрезвычайно опасно. Перемещение в Иной мир в форме духа было большим риском и не давало гарантий от смерти, но шансы вернуться в собственное тело были значительно выше. Но стоило отправиться туда воплоти, как правила совершенно менялись.

— Это безрассудство.

— Назначь ему встречу, — ответила я. — Поговорю с ним, не укусит же.

Я практически видела, как Лара закусывает губу, сдерживая возражения. Но в конце месяца именно я подписывала ей чеки, и этого она не учесть не могла. Через несколько секунд она заполнила образовавшуюся тишину информацией о нескольких других новых заказах, которая плавно перешла на совсем незначительные: какая-то распродажа в торговом центре, таинственная царапина на её машине...

Что-то в весёлой Лариной болтовне всегда заставляло меня улыбаться, но также вызывало беспокойство — все же большинство моих связей с общественностью проходит через кого-то, кого я вживую никогда не вижу. В последнее время основную массу моих личных контактов составляли духи и джентри.

Домой я вернулась уже вечером. Мой сосед по квартире, Тим, похоже, ушёл на всю ночь, возможно, на поэтические чтения. Несмотря на польское происхождение, его гены сложились таким причудливым образом, что дали ему характерную внешность коренного индейца. Тим действительно был похож на индейца больше, чем любой из местных жителей. Решив использовать эту возможность, он отрастил волосы и стал называть себя Тимоти Красный Конь. Он зарабатывал на жизнь декламированием псевдо-индейской поэзии в местных кабаках, попутно охмуряя наивных туристок, щедро рассыпая выражения, типа «мой народ» и «Великий Дух». Мягко говоря, это было довольно жалкое занятие, зато ему довольно часто удавалось укладывать наивных дамочек в постель. И единственное, чего это занятие не давало — так это достаточно денег, поэтому мне приходилось оплачивать его долю жилья в обмен на работу по дому. По-моему, это было довольно выгодное соглашение. После ежедневных схваток с нежитью, отдраивание ванны казалось мне чем-то совершенно непосильным.

Чисткой оружия, к сожалению, мне приходилось заниматься самой. Кровь кереса могла оставить пятна.

После ужина, я разделась и надолго засела в сауне. Мне многое нравилось в моём доме в предгорье, но сауну я любила больше всего. Она могла казаться бессмысленной в жаркой пустыне, но в Аризоне зной преимущественно сухой, а мне нравилось ощущение влаги на коже. Прислонившись спиной к деревянной стене, я наслаждалась ощущением выпаривания стресса вместе с потом. Всё тело болело, некоторые части невыносимо ломило, и жар позволял ослабить боль в мышцах.

Одиночество тоже успокаивало меня. Как это ни печально, но мне, наверно, некого было винить в своем недостатке общительности, кроме себя самой. Долгое время я провела одна, но меня это не беспокоило. Первое, что рассказал мне мой отчим, Роланд, пока обучал меня шаманству, было тем, что во многих культурах шаманы всегда живут за пределами обычного общества. Будучи в то время еще старшеклассницей, эта мысль показалась мне просто ерундовой, но теперь, став старше, она приобретала гораздо больший смысл.

Я не была законченной социофобкой, но замечала за собой сложность в общении с другими людьми. Выступление перед группой людей было сродни смертоубийству. Даже в разговорах с глазу на глаз я испытывала трудности. У меня не было домашних животных или детей, которых можно было с кем-то обсудить, и, конечно, я просто не могла рассказывать о себе, и о таких происшествиях, как сегодня в Лас-Крусес. Да уж, денёк у меня был долгим. Четыре часа за рулем, борьба с древним порождением зла. После нескольких выстрелов и ножевых ранений, я уничтожила его, отправив в Царство Мёртвых. «Боже, клянусь, мне платят за это слишком мало, ты ведь знаешь?» Сюда можно вставить сдержанный смех.

Выйдя из сауны, я обнаружила ещё одно сообщение от Лары, в котором говорилось о назначенной на завтра встрече с тем, потерявшим от горя рассудок, братом. Сделав запись в ежедневнике, я приняла душ и удалилась в свою комнату, где надела чёрную шёлковую пижаму. По каким-то причинам, красивые пижамы были единственным удовольствием, которое я себе позволяла в качестве компенсации моему грязному и кровавому ремеслу. Сегодняшний выбор пал на свободный топ с глубоким вырезом, мало что скрывавшим — было бы кому смотреть. При Тиме я обычно носила замызганный халат.

Сев за стол, я высыпала на него свежекупленный пазл. Картинка на коробке сообщала, что у меня должен получиться лежащий на спине котёнок, играющий с клубком шерсти. Моя любовь к пазлам стояла в одном ряду с пижамами по странности, но они меня успокаивали. Возможно, потому что пазлы были такими осязаемыми. Можно держать кусочки в руке, соединять их вместе, в отличие от нереальных вещей, с которыми я обычно работала.

Перебирая кусочки пазла, я пыталась понять, откуда керес мог прознать моё имя. Что это могло значить? У меня было много врагов в Ином мире. И мне вовсе не улыбалось то, что они могли выследить меня лично. Я предпочитала оставаться Одиллией. Анонимно. Безопасно. Вероятно, мне не стоило так об этом беспокоиться. Керес мёртв, и больше никому не расскажет свои байки.

Спустя два часа я сложила пазл и любовалась на результат. У котёнка был коричнево-дымчатый мех, а глаза небесно-голубыми. Клубок был красным. Достав цифровую фотокамеру, я сфотографировала картинку, а потом разрушила, сбросив пазл обратно в коробку. Быстро собрала, ещё быстрее сломала.

Зевая, я забралась в кровать. Тим сегодня сменил белье, чистые простыни приятно хрустели по мной. Ничто не сравнится с запахом свежего белья. Несмотря на свое измотанное состояние, я, всё же не смогла уснуть. Одна из насмешек моей жизни. Бодрствуя, я могла погрузиться в транс, просто щёлкнув пальцами. Мой дух мог покинуть тело и унестись в другие миры. Но при этом, по непонятным причинам, уснуть вечером в постели было настоящей проблемой. Врачи советовали кучу успокоительных, но я их терпеть не могла. Наркотики и алкоголь удерживают дух в этом мире, и, если иногда я и позволяла себе выпить, мне, всё же, нравилось быть постоянно готовой моментально выскользнуть из этого мира при первой же необходимости.

Зря я надеялась, что этой ночью бессонница подскажет мне что-нибудь об этой четырнадцатилетней девочке... Оказалось, я пока не могу думать об этом. Не раньше, чем я поговорю с её братом.

Вздыхая, пытаясь подобрать ещё что-то для обдумывания, я перевернулась и уставилась в потолок на пластиковые, светящие в темноте, звёзды. Я начала считать их, как поступала многими своими бессонными ночами. Их было ровно тридцать три, как и всегда. Но я, всё же, проверила ещё раз.

Глава 2

Следующим утром, когда я появилась на пороге Уилла Дэлани, прежде, чем открыть мне дверь, ему пришлось отпереть не меньше двадцати замков. Но и после этого, соблюдая чрезмерную, на мой взгляд, бдительность, он заговорил через дверную цепочку. На вид парню было чуть за двадцать и он, по-видимому, не часто баловал стрижкой свои светло-соломенные волосы. Его кожа была болезненно-бледной, а на носу сидели очки в проволочной оправе.

— Ты кто? — подозрительно спросил он.

Я напустила не себя деловой вид.

— Я Одиллия. Лара должна была предупредить тебя о встрече.

Парень тщательно изучил меня взглядом.

— А ты моложе, чем я думал.

Он резко захлопнул дверь. Затем я услышала звук снимаемой цепочки, и через мгновение дверь снова открылась; парень жестом пригласил меня войти.

Переступив порог, я сразу же огляделась вокруг. Во мраке комнаты громоздились штабеля книг и кипы газет.

— Однако, у тебя тут темновато….

— Я не поднимаю жалюзи, — пояснил парень, — никогда не знаешь, кто может наблюдать за тобой.

— Вот как. Понятно. Тогда, может, включим свет?

Уилл отрицательно покачал головой.

— Ты и представить себе не можешь, сколько радиации излучают разные электроприборы. Это из-за них раковые заболевания так свирепствуют в нашем мире.

— О-о!

Проведя меня на кухню и усадив за стол, парень стал потчевать меня своими догадками о том, почему именно джентри похитили его сестру.

Свой скепсис я сдерживала, как могла. Конечно, то, что он говорил, было не так уж и неслыханно, но я наконец-то поняла, почему Ларе он показался психом. Вполне возможно, что джентри жили только в больном воображении моего потенциального клиента.

— Вот, взгляни на нее, — Уилл подсунул мне фотографию — на фоне зелени были запечатлены в обнимку он и симпатичная девочка-подросток. — Это мы сфотографировались незадолго до ее похищения.

— Она миленькая. И такая юная. Она живет... жила с тобой?

Парень утвердительно кивнул.

— Наши родители погибли около пяти лет назад. С тех пор я стал ее опекуном. Хотя это почти ничего не изменило.

— То есть?

Горечь исказила его нервное лицо. Весьма проигрышное сочетание, скажу я вам.

— Наш отец постоянно разъезжал по каким-то командировкам. А мама в его отсутствие, прыгала из койки в койку. Мы с Жасмин все время были предоставлены самим себе.

— А почему ты решил, что ее похитили джен…фейри?

— Вся соль в том, когда ее похитили! Это случилось на Хэллоуин. В канун Самайна[3]. Ты же знаешь — лучше времени для похищений и преследований не найти! Есть неоспоримые доказательства, что проходы между мирами существуют.

Слушая Уилла, я не могла отделаться от чувства, что он цитирует библиотечную энциклопедию, или даже проще — «Википедию»[4]. Иногда мне казалось, что предоставить таким людям, как он, доступ к интернету, все равно, что вручить ружье в руки ребенку. Поэтому, стараясь не закатывать глаза, я прослушала эту дилетантскую лекцию, в коей вовсе не нуждалась.

— Всё это мне известно. Но знаешь ли ты, что в ночь Хэллоуина по земле, помимо фейри, также разгуливает всякий сброд? Да и в любое другое время тоже. Надеюсь, ты не ходил в полицию с этой гипотезой?

— Вообще-то, у меня был с ними разговор. Но они ничем не смогли мне помочь. Да я и не нуждался в их поддержке, ведь уже знал — Жасмин похитили фейри. Время, и место ее исчезновения доказывают мою правоту.

— А где это случилось?

— В парке. Сестра была там на вечеринке с ребятами из школы. Сначала она со всеми сидела у костра, а потом кто-то заметил, как она отошла вглубь леса. Полиция последовала в том направлении, куда она ушла, но потом, ее след оборвался на одинокой поляне. И знаешь, что я обнаружил на этой поляне? — Уилл уставился на меня драматическим взглядом, очевидно готовясь поразить очередной сенсацией.

Я испортила ему весь эффект, промолчав, поэтому он ответил за меня:

— Ведьмин круг[5]. Грибы, растущие в траве, создавали кольцо идеальной формы.

— Ну, я не знаток, но мне кажется, что грибы иногда так растут.

Уилл вскочил из-за стола с обиженным видом.

— Ты мне не веришь!

Парень ничего не смог бы прочесть на моем лице, потому-то оно было чище, чем табула раса[6] . Вы могли бы изобразить на нем что угодно.

— Не то чтобы не верю… Но, согласись, тому, что произошло с твоей сестрой, может быть уйма более логичных объяснений. Одинокая девушка в парке могла быть похищена кем угодно, да и не только похищена...

— Мне сказали, что ты лучшая, — не унимался Уилл, — сказали, что ты все время надираешь задницы сверхъестественным существам. Я надеялся получить от тебя реальную помощь.

— Не важно, кому и что я надираю. Пойми, я должна быть уверена в том, что мы идем по верному следу. Ведь ты просишь меня физически перейти в Иной мир. Я никогда не берусь за подобную работу. Это опасно!

Уилл опять опустился на стул, на его лице проскользнуло отчаяние.

— Послушай, я готов сделать что угодно, только бы освободить сестру от этих тварей. Сколько? Назови любую цену, я заплачу.

Кстати о деньгах. Скептически осмотревшись вокруг, и уделив особое внимание книгам про НЛО и Снежного человека, я решила поинтересоваться:

— Э-э… прости, а чем собственно ты зарабатываешь себе на жизнь?

— Я веду блог.

Я ждала продолжения, но очевидно это было всё. По всей видимости, он подобно Тиму, на вечном безденежье. Хе-хе…Блогеры. Не могу понять, почему их племя убеждено в том, что весь мир жаждет прочитать их мысли о… да, не важно, о чем. Вот если мне захочется послушать чей-то бессмысленный треп, я просто включу какое-нибудь реалити-шоу.

А Уилл жалобно, словно побитый щенок, продолжал смотреть на меня своими большими голубыми глазами. Я чуть не застонала. И когда я успела стать такой слабохарактерной? Разве не я хотела, чтобы люди считали меня крутой шаманкой-наемницей? Только вчера я хладнокровно уничтожила кереса. Так почему же сейчас эта слезливая история так затронула меня?

Так, всё понятно — во всём виноват керес. От его домогательств до сих пор бросает в дрожь, и образ юной Жасмин Дэлани в качестве любимой секс-игрушки похотливых джентри, стал последней каплей. А в том, что Жасмин скорее всего стала именно ею, не было никаких сомнений. Ну да, Уиллу лучше не знать, что наши женщины нравятся джентри. Очень нравятся.

— Ты не мог бы показать мне тот парк… точнее место, где она пропала? — сдавшись, спросила я. — Возможно, я смогу выяснить, действительно ли фейри причастны к исчезновению твоей сестры.

Само собой, за руль села я, так как мысль о Уилле Дэлани за рулем, меня пугала. А вот на пассажирском сиденье он смотрелся почти безвредно. Добрую половину пути он обильно намазывался солнцезащитным кремом. Вполне оправданная предосторожность, если вы только что вылезли из пещеры, да еще и прямо под солнышко.

— Все чаще люди умирают от рака кожи, — оправдывал он свои действия. — Особенно после истощения озонового слоя. Солярии убивают людей. Никому не следует появляться на улице без соответствующей защиты, особенно здесь, в Аризоне.

Если честно, я была с ним согласна.

— Да, я тоже пользуюсь солнцезащитным кремом.

Уилл неодобрительно зыркнул на мой легкий загар.

— Ты уверена?

— Ну да, мы же в Аризоне. Здесь сложно совсем не загореть. К тому же порой я хожу до почтового ящика и обратно не нанося крем. Но в остальных случаях, стараюсь про него не забывать.

— «Стараюсь не забывать», — передразнил Уилл. — Твой крем хоть защищает от UVB-лучей?

— Гм, не знаю. Кажется, да. Я ведь никогда не сгораю. Да и запах у него приятный.

— Этого не достаточно. Большинство кремов имеют только UVA-фильтры. Если ты не обгораешь, это еще не значит, что на тебя не воздействует вредное UVB-излучение. Оно смертельно опасно. Будешь пренебрегать мерами безопасности, и тебе обеспечена ранняя кончина от меланомы или другой формы рака кожи.

— О-о-о.

Хоть бы скорее добраться до парка!

Уже на подъезде к парку мы остановились на светофоре под эстакадой. Меня это не волновало, а вот Уилл отчего-то нервно заерзал на сидении.

— Терпеть не могу, останавливаться под ними. Представь что будет, если произойдет землетрясение?!

В который раз за это утро я постаралась сдержаться.

— Ну… последнее землетрясение здесь было очень давно.

Угу. Иначе говоря — никогда.

— Ты просто не знаешь наверняка, — зловеще предупредил он.

Мы приехали…. правда, не так скоро, как мне хотелось бы.

Парк, больше смахивающий на лес, был чьей-то идиотской попыткой бросить вызов климатическим условиям южной Аризоны. Наверняка он обходился городу в целое состояние — так много на него уходило воды. Уилл повел меня по тропинке, что вела к месту похищения Жасмин. Когда мы приблизились, я увидела нечто такое, что заставило меня чуть больше поверить во всю эту, казалось бы выдуманную, историю. В центре поляны одна тропинка, пересекала другую; вместе они создавали идеальный крест. Перекресток часто служил переходом в Иной мир. Сейчас тут и в помине не было никаких грибов, но подойдя к центру развилки, я ощутила насколько тонка здесь грань между мирами.

— Кто бы мог подумать... — прошептала я, ментально сканируя стену разделяющую миры. Честно говоря, это место не обладало большой энергетикой. Сомневаюсь, что смогла бы пройти здесь прямо сейчас. Но в ночь Самайна… что ж, этот проход вполне мог активироваться. Надо бы вместе с Роландом испытать его на следующий шабаш.

— Ну что? — спросил Уилл.

— Здесь есть переход, — призналась я, лихорадочно соображая, что же теперь делать.

Оказывается, я, со всем своим скептицизмом снова ошиблась. Счет 2:0, в пользу не внушающих доверия клиентов.

— Значит, ты мне поможешь?

— Я ведь уже говорила, что это не совсем то, чем я занимаюсь. Ладно, допустим, твоя сестра сейчас в Ином мире, а дальше что? Где прикажешь мне ее искать? Лично я, понятия не имею! Иной мир такой же огромный, как и наш.

— Жасмин пленил король Эсон.

Оторвав взгляд от перекрестка, я резко развернулась к Уиллу.

— И откуда же, черт подери, ты это узнал?

— Мне сказал эльф.

— Эльф?

— Да. Он работал на этого парня — Эсона, а потом сбежал и, решив поквитаться с ним, продал информацию мне.

— Продал?

— Ему нужны были деньги, чтобы погасить депозит за квартиру в Скоттсдейле[7].

В жизни ничего глупее не слышала, хотя если честно, я уже не раз слышала о предприимчивых иномирцах, вздумавших отрыть магазин в человеческом мире. Или о безумцах, которые хотят жить в Скоттсдейле.

— Когда это было?

— Ах, несколько дней назад, — промямлил Уилл, будто вскользь упоминая о визите разносчика пиццы.

— Это что же получается — ты недавно побеседовал с эльфом, и только сейчас невзначай вспомнил об этом?!

Уилл передернул плечами.

На подбородке у него красовалась не растертая капля крема. Ну, словно ребёнок с кашей на лице!

— Ну и что, я ведь уже знал, что сестренку забрали фейри, так что только получил этому еще одно подтверждение. После разговора с ним, я чуть-чуть расспросил местных, они тоже поддержали мою версию. Кстати, это эльф упомянул о тебе. Сказал, что ты убила его кузена.

Я пристально посмотрела на Уилла. Если бы не истинное страдание в его лице, я бы подумала, что вся эта история — ложь. Но, нет, едва ли он все это сочинил. Видно, что сестра для него это действительно много значит. Осталось выяснить последний вопрос.

— Как он меня назвал?

— А?

— Когда эльф «упомянул обо мне», он назвал мое имя, ведь так?

— Ну, да. Твое имя. Одиллия. И еще одно… Евнис?

— Евгения?

— Ага! Точно.

В раздражении я стала наматывать круги по полянке.

За последние два дня, это будет уже второй обитатель Иного мира, знающий мое настоящее имя. И это меня не радовало, точнее, это совсем никуда не годилось. И вероятно, этот эльф, с помощью Уилла пытается заманить меня в Иной мир. А была ли это приманка, или у меня очередной приступ паранойи? Вообще-то, у эльфов не было склонности к кровавой вендетте. Но вдруг, именно этот эльф, заручившись поддержкой других, ненавидящих меня потусторонних существ, решил через них свести со мной счеты?

— Ну, так как? Ты собираешься мне помогать?

— Еще не знаю. Нужно все взвесить, проверить кое-что.

— Но...но... я же показал и рассказал тебе ВСЁ! Для меня это серьезно, разве ты не понимаешь? Ты должна помочь мне! Ради всего святого, Жасмин только пятнадцать.

— Уилл, — спокойно начала я, — Я верю тебе. Но не все так просто.

Я говорила правду. Все было куда сложнее, чем хотелось бы.

Сама мысль о том, что здесь замешано Иномирье, была мне ненавистна, а уж похищение девочки-подростка — это уже перебор. Я хотела наказать виновных. У меня руки чесались сделать им больно. Но не могла же я отправиться туда с оружием наперевес? Самоубийство никому не поможет, в первую очередь мне. Нет. Прежде чем что-то предпринять, необходимо хорошо подготовится.

— Ты должна!

— Нет! — рявкнула я, на этот раз спокойствие покинуло меня. — Заруби себе на носу, я никому ничего не должна. Я сама себе хозяйка. Мне очень жаль твою сестру, но я не брошусь спасать ее очертя голову. Напомню, Лара предупредила тебя, что я не берусь за работу, которая предполагает посещение Иного мира. Если же я пойду на это, то только после того, как все разузнаю и продумаю. А если нет — значит нет! Точка. Конец истории. Понял?

Запуганный моим тоном, парень сглотнул и потом кивнул. Мой голос не отличался нежностью, но я посчитала, что, если Уилл немного испугается, то вреда от этого не будет. Независимо от того, как сильно мы оба хотим помочь Жасмин, он все-таки должен быть готов к возможному отказу.

По дороге домой я свернула к родным, мне нужно было переговорить с Роландом. Закат отбрасывал красно-оранжевые лучи на их дом. Воздух был напоен ароматом цветов маминого сада. Такой знакомый запах безопасности и детства. Мамы нигде не было видно. Так даже лучше, ведь она обычно расстраивалась, когда мы с Роландом говорили о делах.

Отчима я обнаружила сидящим за столом на кухне и мастерящим модель аэроплана. Я частенько потешалась над его новым хобби, которым он стал заниматься, оставив шаманские будни. Хотя, я со своими пазлами тоже была хороша. И только одному Богу известно какой фигней я буду страдать на пенсии. В моих кошмарах я была вышивальщицей крестиком.

Увидев меня, Роланд расплылся в улыбке, в уголках глаз заиграли смешливые морщинки. Я так любила его обветренное лицо. Волосы отчима были блестящими, серебристо-белыми, и большая их часть все еще была на нужном месте. Ростом чуть выше моих пяти футов восьми дюймов (≈173см), он все же был крепок и с возрастом совсем не одряхлел. Может ему и перевалило за шестьдесят, но у меня было чувство, что он все еще оставался серьезным противником.

Роланд быстро оценил выражение моего лица и жестом пригласил сесть.

— Думаю, ты тут не для того, чтобы поговорить об Айдахо.

Я действительно недоумевала, почему родители так спланировали свой отпуск, однако сейчас у меня на уме и правда было другое.

Чмокнув Роланда в щеку, я на минуту прижалась к нему. В этом или любом ином мире, я мало кого любила, но за него готова была отдать жизнь

— Нет. Не про Айдахо. Но раз уж ты заговорил… почему туда?

— Потом. Это не важно. Расскажи лучше, что у тебя случилось?

Я усмехнулась. В этом весь Роланд — всегда готов к работе. Подозреваю, что если бы моя мама ему позволила, он бы до сих пор сражался, и, возможно, вместе со мной.

— Да так, задание одно получила. Необычное.

И тут я все ему выложила: про Уилла, про Жасмин, про доказательства, которые я обнаружила на месте ее похищения. Напоследок, добавила информацию Уилла про парня по имени Эсон.

— Я слышал о таком, — сказал Роланд.

— Что тебе известно?

— Не много. Я никогда с ним не встречался и уж конечно, не сражался. Знаю лишь, что он довольно сильный.

— Час от часу не легче.

Роланд проницательно посмотрел на меня.

— Ты собираешься ввязаться в это, я прав?

Я отвела взгляд.

— Возможно.

— Не самое лучшее решение, Евгения. По-правде сказать, скверное решение.

Меня несколько удивил его мрачный тон. Роланд никогда не терялся перед лицом опасности, особенно когда на карту была поставлена судьба невинного человека.

— Она же еще совсем ребенок, Роланд.

— Мне известно, вернее нам обоим известно, что джентри ежегодно безнаказанно похищают женщин. Большинство девушек, так никогда и не возвращаются обратно. Твоя затея слишком опасна. Ты ничего не изменишь.

Еще чуть-чуть, и я вспылю. Забавно, когда кто-то говорить тебе «не делай», ты неизбежно сделаешь все наперекор.

— Отлично. Теперь у нас есть шанс спасти одну из них. Ведь нам известно, где она.

Роланд устало потер глаза, обнажая татуировки на руках. Мои изображали богинь, его — водовороты, кресты и рыбу. Он обращался к своим собственным богам, или, в данном случае, к Богу. Каждый из нас, также, по-разному взывал к ним.

— Это тебе не одна нога здесь, другая там, — предупредил он. — Тебя затянет в самое сердце их мира. Ты ни разу не заходила так далеко. И ты даже не представляешь, на что это похоже.

— Как будто бы ты представляешь. — не удержалась я от сарказма. Когда он промолчал, мои глаза готовы были взлететь на лоб. — Когда?

Роланд взмахнул рукой, останавливая меня.

— Не важно. Важно другое — ты собираешься совершить переход в своей физической оболочке, а это сделает тебя уязвимой. Тебя смогут убить или взять плен. Нет, ты не получишь моего разрешения.

— Разрешения? Ну ты даешь! Что теперь, отправишь меня в комнату за плохое поведение? Между прочим, я уже взрослая девочка. И ты не прав, я уже много раз бывала на той стороне.

— Не ты, а твой дух. Да и вне тела, если сложить все случаи вместе, ты пребывала там не более десяти минут. — Роланд покачал головой с мудрым и снисходительным видом. Это стало последней каплей. — Молодым никогда не втолкуешь, какие глупости они могут совершить.

— А старикам никак не втолкуешь, что им пора уйти на покой, позволив молодым и сильным делать свою работу. — Слова вылетели из меня прежде, чем я успела опомниться, заставляя почувствовать себя виноватой. Хотя не похоже, чтобы Роланд обиделся.

— Думаешь, ты сейчас сильнее меня?

Я даже не сомневалась:

— Мы оба знаем, что я сильнее.

— Да, — согласился он. — Тем не менее, это не дает тебе права рисковать собственной жизнью ради абсолютно чужой девочки.

Я недоуменно уставилась на отчима. Обычно мы не ссорились, и его реакция показалась мне странной. Мне было три года, когда он женился на моей маме, и удочерил меня. Связь «отец-дочь» пылала в нас обоих, унимая затаенную печаль по родному отцу, которого я никогда не знала. Мама почти ничего не говорила о нем. Их бурный роман не перерос в семейную идиллию, поскольку он видимо не нуждался ни в жене, ни ребенке.

Роланд был готов на всё, только бы оградить меня от любых опасностей, но в мою работу не лез. Моим обучением шаманству, он занялся сразу же после того, как узнал, что я могу пересекать миры и изгонять духов. Мама едва не возненавидела его за это. В тот период отношения самой любящей пары, которую я когда-либо знала, были под угрозой разрыва.

В итоге, не смотря ни на что, они остались вместе, но мама так и не одобрила мою деятельность. Роланд, напротив, воспринимал это, как долг. Или даже предназначение.

Я не уподоблялась киношным уникумам, которые «говорили с призраками» и слетали от этого с катушек. Свои способности я могла легко игнорировать. Однако Роланд находил это неправильным. Ведь, как можно пренебрегать своим даром, когда другие страдают? Борясь с собственными чувствами, он старался относиться ко мне настолько беспристрастно, насколько пристало учителю к воспитаннику. Все же, по какой-то причине, сейчас отчим старался удержать меня. Странно. Я-то приехала сюда, чтобы выработать стратегию, в результате вынуждена строить оборону.

Мне пришлось резко увильнуть от темы и рассказать о том, что керес знал мое имя. Но красноречивый взгляд Роланда дал мне понять — наша дискуссия о Жасмин не окончена. Мамина машина подъехала как раз вовремя, принося мне временную передышку. Вздохнув, отчим предупреждающе посмотрел на меня, а потом убедил не тревожиться из-за имени. Такое, мол, иногда случается. Его имя тоже выплыло наружу и будто бы ничего страшного не произошло.

Мама зашла на кухню, и шаманские дела забыты. Я была похожа на нее — та же форма лица, высокие скулы… Мамина теплая улыбка, была совсем как у Роланда. Вот только ее омрачала вечная тень тревоги за меня. Порой мне казалась, что виной всему моя работа. Но нет, я помню это выражение еще с детства, словно мама все время боялась, что я внезапно исчезну из ее жизни. Наверно, обычные мамские страхи…

Мама поставила бумажный пакет на стол и стала разбирать продукты, сохраняя беспечный вид, делая вид, что не догадывается почему я здесь.

— Останешься на ужин? — спросила она. — Мне кажется, ты совсем исхудала.

— Тебе кажется, — возразил Роланд.

— Она слишком худенькая, — гнула свое мама. — Хотя, я бы сама не возражала распрощаться с парой лишних килограммов.

Я улыбнулась. Моя мама выглядела великолепно.

— Тебе нужно лучше питаться, — не унималась мама.

— Мамуль, я съедаю по три шоколадных батончика за день. Я не лишаю себя калорий.

Я подошла к ней и легонько потрепала по плечу.

— Заметь, ты ведешь себя как настоящая наседка. А умные, образованные мамы так не делают.

Мама прервала мою болтовню.

— Я же психотерапевт, и обязана вести себя даже как две наседки.

На ужин я, разумеется, осталась. Мой сосед Тим был отличным поваром, но ничто в мире не сравнится с маминой стряпней. За столом мы говорили о родительском отпуске в Айдахо. Про Жасмин и кереса никто не вспоминал.

Приехав домой, я обнаружила Тима в окружении выводка хихикающих девиц. Веселая компания готовилась куда-то упорхнуть. Вся лжеиндейская амуниция была при нем: бисерная повязка на голове, жилет и штаны из оленьей кожи.

— Приветствую тебя, сестра Евгения. — Подняв ладонь вверх, произнес он. Ни дать, ни взять — герой давнего вестерна. — Присоединяйся к нам. Мы идем на концерт в «Девидсон-парк». Будем общаться с Великим Духом и принимать дары весны, воедино сливаясь со священным ритмом музыки.

— Нет уж, обойдусь. Спасибо, — сказала я, прошмыгнув мимо него в свою комнату.

Через минуту, покинув девиц, Тим последовал за мной.

— Ой, да ладно, Еви! Это же будет настоящий отрыв. Мы запаслись холодным пивом и все такое.

— Прости, Тим. Но я и правда не в настроении изображать сегодня вечером скво[8].

— Фу, какой оскорбительный термин.

— Знаю. Очень оскорбительный. Но твой отряд крашеных блондинок иного и не заслуживает.

Я искоса посмотрела на него.

— И даже не помышляй сливаться с одной из них под моей крышей после вечеринки.

— Да, да я помню правила. — Тим заерзал на моем плетеном кресле. — Дай-ка угадаю, чем ты себя займешь вместо того, чтобы пойти с нами. Шоппинг в интернете? Пазлы?

Ни за что в жизни, я не призналась бы ему, что мои планы были именно такими.

— Эй, мне есть чем заняться.

— Черт, Евгения, ты превращаешься в отшельницу. Я почти скучаю по Дину. Он был тот еще придурок, но хотя бы иногда вытаскивал тебя из дома.

Я скорчила Тиму рожицу. Дин был моим бывшим парнем; мы расстались полгода назад. Разрыв был неожиданным для нас обоих: я не ожидала застукать Дина вместе с его агентом по недвижимости за довольно жарким занятием; в его оправдание могу сказать, что он тоже не ожидал моего прихода. Теперь-то я знаю, что мне лучше без него, но какая-то мелочная часть меня продолжала задаваться вопросом: почему он потерял ко мне интерес? Не достаточно возбуждала его? Не достаточно красива? Не удовлетворяла в постели?

— Есть вещи похуже, чем стать затворницей, — проворчала я. — Например, быть с Дином.

— Тимоти?! — позвала его из гостиной одна из девиц. — Ты там скоро?

— Еще секундочку, нежный цветочек, — прокричал Тим в ответ. А мне сказал: — Ты уверена, что хочешь провести всю ночь в одиночестве? Ты уж слишком рьяно избегаешь общества, а это вредно для психики.

— Я в порядке. Иди, сбивай нектар со своих цветочков.

Тим пожал плечами и отчалил. Как только дверь за ними закрылась, я приготовила себе сандвич и «пошла» за покупками в интернет-магазин, в точности как предсказывал мой сосед. Потом принялась собирать пазл одного из творений М.К.Эшера[9] . Посложнее котенка будет.

Некоторое время спустя, я обнаружила, что сижу уставившись на пазл, безо всякого осмысленного выражения. В моей голове снова и снова прокручивались жестокие и тихие слова Роланда: «Забудь о Жасмин Дэлани». Всё, что сказал мне отчим — было правдой. Бросить это дело, было бы самым умным решением. Безопасным решением. Я понимала, что стоит прислушаться к нему… и все же… какая-то непокорная часть меня продолжала думать о юном, улыбающемся лице с фотографии, которую мне показал Уилл. Я раздраженно отпихнула от себя незаконченный пазл. Моя работа не предполагала таких вот «серых» решений. Она была либо «белая», либо «черная». Найти плохих парней. Убить их или изгнать. Забрать плату и вернутся домой.

Я вскочила, с этого момента не желая больше оставаться в одиночестве. Мне не хотелось терзаться мыслями. Я нуждалась в людях. Уточнение: я не хотела разговаривать с ними, просто быть среди них. Затеряться в толпе. Мне необходимо было увидеть себе подобных — теплых, живых и дышащих людей, а не неживых духов или пропитанных магией джентри. Вспомнить, на чьей я стороне. И самое главное, я хотела забыть о Жасмин. Хотя бы на эту ночь.

Нацепив первые попавшиеся джинсы и бюстгальтер, и отыскав какую-то футболку, я стала быстро собираться. Кольца и браслеты были на мне, я их никогда не снимала, но добавила еще и амулет с лунным камнем, который опустился в ложбинку между грудей, открытыми V-образным вырезом футболки. Зачесав длинные волосы в конский хвост, я выпустила несколько прядок на затылке в творческом беспорядке.

Слегка подкрасив губы, я собралась на выход. Чтобы затеряться. Или забыться.

Глава 3

Сидя у барной стойки уже около часа и попивая пиво, я наблюдала за людьми, поэтому его появление от меня не ускользнуло. На самом деле, такого трудно было не заметить. И когда еще несколько женщин в баре проследили за ним взглядом, стало ясно, что он привлек не только мое внимание.

Высокий и широкоплечий, он был приятно мускулист, но не чрезмерно, как помешанный на этом Арнольд Шварценеггер. На мужчине были штаны цвета хаки, с заправленной в них темно-синей футболкой. Черные волосы до подбородка убраны за уши. С его гладкого, смугло-золотистого, точеного лица, смотрели большие темные глаза. Создавалось впечатление, что в его жилах текла кровь представителей разных рас; но, ни одну я так и не смогла идентифицировать. Неважно. Чьи бы гены в нем не смешались — это работало. В высшей степени эффективно.

— Привет, здесь свободно? — кивнул мужчина на стул рядом со мной.

Это был единственный пустой стул в баре. Я утвердительно кивнула, и он присел рядом. Незнакомец молчал и единственное, что я от него услышала, был заказ «Маргариты». После этого, он как и я, просто разглядывал собравшихся. Здесь и правда было на что посмотреть. Бар «У Алехандро» располагался на среднем уровне отеля и привлекал разношерстную массу гостей и туристов. На больших экранах транслировались спортивные состязания и новости, или все, что придет в голову бармену. На другом конце помещения, стояло несколько игровых автоматов. Из-за музыки (чаще живой, но сегодня обычной) телевизоры работали в режиме субтитров; танцующие люди заполняли небольшое пространство между столиками.

Здесь род человеческий проявлял себя в изобилии жизни, алкоголя, бессмысленных развлечениях и неудачных попытках кого-нибудь подцепить. Мне нравилось приезжать сюда когда я хотела побыть одна, при этом не оставаясь в одиночестве. И понравилось бы еще больше, если б не подвыпившие, тупые парни пристававшие ко мне. Хотя с обаятельными и привлекательными я не была столь категорична. К тому же, очень скоро обнаружилось одно замечательное явление: сидящий рядом со мной мистер Красивый, Высокий и Темноволосый отгонял от меня подобных неудачников.

Но незнакомец совсем не торопился завести со мной разговор. Отчасти, мне хотелось, чтобы он все же поторопился — я была не прочь с ним познакомиться. Взглядами он давал мне понять, что наши чувства взаимны. Я крутила в руках бутылку «Короны», напряжение между нами росло, и казалось, каждый из нас ожидал чего-то.

Как только ему принесли «Маргариту», он решился:

— А ты аппетитная.

Э-э… не такого начала я ожидала.

— Прошу прощения?

— Твои духи. Они как... как фиалки, сладкие. И с ноткой ванили. Наверно, немного удивительно, что у меня фиалки ассоциируются с чем-то съедобным, да?

— Поверь мне, парень который вообще знает как пахнут фиалки куда удивительнее.

Было странно, что он вообще смог различить запах духов. Ведь последний раз я пользовалась парфюмом около двенадцати часов назад. К тому же, слабо верилось, что сквозь окружавшие нас запахи пота и сигаретного дыма, можно вообще хоть что-то унюхать.

Незнакомец хитро улыбнулся, и одарил меня хищным взглядом. Мой пульс участился.

— А по-моему полезно разбираться в цветах. Так легче их дарить. И производить своими познаниями впечатление на девушек.

Покручивая в руках бутылку, я поглядывала на мужчину.

— Значит, ты пытаешься произвести на меня впечатление?

Парень неопределенно пожал плечами.

— Если честно, просто стараюсь подержать разговор.

Я немного задумалась, хочу ли поучаствовать в этой игре или нет. Что ж, давай сыграем, я слегка улыбнулась.

— Что? — спросил он, заметив мою улыбочку.

— Ничего. Просто задумалась о цветах. И о людях их дарящих. В смысле, как странно дарить понравившимся нам людям органы размножения растений? Это прикол такой? Подарок с намеком?

Темные глаза незнакомца засветились, словно мой ответ стал для него приятной неожиданностью.

— Что же тогда говорить о шоколаде, который действует, как афродизиак? Или вино, например? Под этим, так называемым, «романтическим» напитком, скрывается не что иное, как средство для раскрепощения партнера.

— Ага, преподнося подобные подарки у людей получается быть одновременно и пошлыми и изысканными. Нет, чтобы просто подойти и сказать: «Привет, ты мне нравишься, давай встречаться.» Вместо этого, они как будто говорят: «На, дарю тебе пестики-тычинки и афродизиаки».

Я отхлебнула пиво и подперла ладонью подбородок, поражаясь собственному ответу:

— Вообще-то, я не против мужчин и секса, но иногда меня раздражают все эти игры обольщения.

— В смысле?

— Я про то, что люди маскируют свои желания позерством и уловками. Отсутствует прямота. Они не могут просто подойти и выразить свое влечение. Обязательно нужно его хитро замаскировать какой-нибудь шуточкой или подарком со скрытым умыслом, а я совсем не знаю правил этой игры. Нас учили, что прямолинейность — это неправильно, вроде как, это признак невоспитанности.

— Ну, — ответил парень, — такое поведение действительно порой воспринимается как слишком грубое. И многие боятся получить отворот-поворот. Поэтому и вступают в эти игры.

— Может и так. Но, по-моему, быть отвергнутым — не самое страшное в жизни. Намного страшнее потратить весь вечер, или, боже упаси, месяцы свиданий в пустую. Людям стоит более открыто выражать свои чувства и намерения. И если в ответ ты услышишь «отвали», ну, что ж — не судьба. Двигайся дальше.

Я подозрительно поглядела на свое пиво.

— Что-то не так? — спросил парень.

— Я что-то больно разоткровенничалась. Это только первая бутылка, а я веду себя так, будто уже напилась. Обычно я столько не болтаю.

Незнакомец рассмеялся.

— Не вижу в этом ничего плохого. На самом деле, я с тобой во многом согласен.

— Правда?

Он согласно кивнул, и от серьезности в выражении его лица, этот парень стал мне еще больше нравиться.

— То, что ты сказала про открытое выражение чувств и намерений, правильно, но не думаю, что большинство людей смогут быть так откровенны. Они предпочитают игры. И хотят верить в сладкую ложь.

Последним глотком я допила свою «Корону».

— Только не я. Со мной можешь быть откровенен в любое время.

— Ты не шутишь?

— Ни капельки.

Повертев в руках пустую бутылку, я посмотрела на парня. Он в свою очередь тоже смотрел на меня, и взгляд его был затуманен и полон мрака, страсти и желания. Я тонула в этих глазах, внизу живота растеклось знакомое тепло, по которому я уже успела соскучиться. Парень облокотился на барную стойку и немного подался вперед.

— Ладно, рискну. Когда я вошел в бар и увидел около тебя свободный стул, то очень обрадовался, что можно присесть рядом с такой красавицей, как ты. И мне понравилось, как сексуально просвечивает твой бюстгальтер через футболку. А выбившиеся прядки волос на шейке смотрятся очень эротично. К тому же, выяснилось, что у тебя есть чувство юмора, и еще ты умна. Посидев рядом с тобой всего пять минут, я уже знал, что ты не позволишь кому попало приставать к тебе, и это мне тоже понравилось. Разговаривать с тобой оказалось очень интересно, но сейчас я могу думать только о том, что секс с тобой должен быть незабываем.

Закончив тираду, Кийо снова откинулся на спинку стула.

— Ого! Ну, ты и наоткровенничал! — воскликнула я, только сейчас обратив внимание, что одеваясь в спешке, напялила черный лифчик под белую футболку. Ай-яй-яй.

— Теперь ты скажешь мне «отвали»?

Я погладила горлышко бутылки и, глубоко вздохнув, ответила:

— Нет. Пока нет.

Парень улыбнулся и заказал нам еще выпить.

Представиться друг другу показалось вполне логичным продолжением разговора, после чего выяснилось, что его зовут Кийо.

— Кийо, — медленно повторила я. — Ясно.

Какое-то время Кийо молча смотрел на меня, а затем на его лице заплясала улыбка. Губы у него тоже красивые.

— Сейчас ты пытаешься меня идентифицировать.

— Идентифицировать? О чем ты?

— Кто я. Раса. Этническая группа. И все в том же духе.

— А вот и нет! — запротестовала я, прекрасно понимая, что именно этим я и занималась.

— В этом нет секрета, моя мама японка, а отец латиноамериканец. Кийо, это сокращенно от Кийотака.

Я пристально вгляделась в его черты, теперь уже зная, откуда эти большие тёмные глаза и смуглая кожа. Причина тому — смесь генов. И мне нравился результат. К тому же, здорово знать о своей родословной. В отличие от него, я знала лишь о предках своей мамы, и что среди них преобладали греки и валлийцы. А что касается моего недобросовестного отца... тут я знала о его происхождении не более, чем о нем самом. По сути, я была полукровкой даже больше, чем обозвал меня керес.

Я поймала себя на том, что бессовестно пялюсь на Кийо.

— Мне нравится результат, — наконец призналась я, на что он опять рассмеялся.

Кийо стал расспрашивать о моей работе, и я увильнула, ответив, что она связана с в веб-дизайном. Не совсем ложь, но и не вся правда. Я получила специальности по нему и по французскому языку. В работе мне не помогало ни то ни другое, хотя Лара клялась, что если я сделаю сайт, это поспособствует притоку клиентов. А сейчас, в основном, мы полагались на устные рекомендации.

Когда, в свою очередь, Кийо сказал мне, что он ветеринар, я воскликнула:

— Не может быть!.

Его темные глаза удивленно распахнулись.

— Почему же?

— Ну... просто ты ни капельки не похож на ветеринара! Не вижу тебя в этой роли.

Я представила, как завтра расскажу об этом Ларе: «Лара, ты не поверишь, прошлой ночью я познакомилась в баре с та-а-ким сексуальным ветеринаром...» Нет, эти два понятия как-то не сочетаются. Ветеринары скорее похожи на Уилла Дэлани.

— Святая правда, — поклялся Кийо, взболтнув своей «Маргаритой». — Я даже взял бездомных пациентов себе домой. У меня пять котов и две собаки.

— Боже ты мой!

— Эй! Я просто люблю животных. В отличие от людей, их поведение очень честное. Животные не притворяются в своих чувствах. Все их желания сводятся к еде, дракам и размножению. Если ты им нравишься, они это не скрывают. А не нравишься…лучше сразу спрятать всю обувь. Они ничего из себя не разыгрывают. Ну, кроме возможно моих котов. Временами они те еще хитрюги.

— Обалдеть. Как же ты назвал такую прорву котов?

— Смерть, Голод, Чума, Война и Мистер Усы.

— Ты дал котам имена в честь всадников Апокал...постой... МИСТЕР УСЫ?!

— Ну, всадников-то только четверо.

Потом мы стали болтать обо всем, что приходило на ум. Порой серьезно, порой просто перешучивались. Кийо рассказал, что он родом из Феникса. И я немного расстроилась, что он не местный. Еще мы перемыли косточки людям вокруг нас, поговорили о наших работах, жизни, мире и т.д. и т.п. Все это время я не уставала удивляться, как у меня получается общаться с такой легкостью. Не я ли еще вчера горевала о своей одинокой жизни? И вот, пожалуйста, сижу в баре и разговариваю с едва знакомым мне парнем так, словно мы давние друзья. Я с трудом верила, что говорю так открыто. А язык моего тела выдавал меня с головой: я наклонялась к нему слишком близко, то и дело соприкасаясь с ним бедрами. Он не пользовался одеколоном, но пах, как и выглядел: горячим, сексуальным и темным Мужчиной. И обещанием. Одним из тех, что говорят: «Ах, детка, я исполню все твои желания, только дай мне шанс…»

В какой-то момент, я перегнулась через барную стойку, возвращая пустую бутылку. Футболка на спине задралась, и я вдруг почувствовала, как Кийо провел кончиками пальцев по моей оголившейся пояснице. Я вздрогнула — в том месте, где он меня коснулся проскочила искра.

— Я снова буду откровенен, — тихо сказал Кийо, — мне нравится эта татуировка. Очень. Любишь фиалки?

Я утвердительно кивнула и откинулась на стуле, но руку он не убрал. Эта татуировка покрывала всю поясницу и выглядела как цепочка фиалок с листочками. Большая часть цветов находилась на копчике, и по краям было несколько завитушек, практически выходивших на бедра.

— Фиалка для меня, своего рода, цветок-покровитель, — пояснила я, — из-за цвета моих глаз.

Кийо наклонился к моему лицу, и я почти перестала дышать, от того как близко оказались его губы.

— Ух ты! Ты права. Я никогда не видел глаз такого цвета.

— У меня есть еще три.

— Глаза?

— Татуировки.

В его глазах загорелось любопытство:

— Где?

— Они под футболкой. — Я помедлила. — Ты что-нибудь знаешь о греческой мифологии?

Кийо согласно кивнул. Образованный. Еще немного и я влюблюсь.

Я коснулась своей правой руки повыше локтя, в том месте, где татуировку скрывал рукав футболки.

— Здесь у меня зеленая змея, обвивающаяся вокруг руки. Это символ Гекаты, богини магии и луны.

Я только промолчала, что Геката охраняет проход между мирами. Именно она управляет переходами в Иной мир. Этот символ связывал меня с богиней, облегчая перемещения между мирами, и в случае необходимости я могла рассчитывать на ее помощь.

Я перешла к левой руке:

— А здесь — бабочка, ее крылья обхватывают руку, соприкасаясь с внутренней стороны. Одно крыло черное, другое белое.

— Психея? — предположил Кийо.

— Почти угадал. — И не соврал про знание мифологии. Богиня Психея была олицетворением души, которую в мифологии изображали в виде бабочки. — Но это Персефона.

Кийо знающе кивнул:

— Наполовину черная, наполовину белая. Половину жизни она проводит в этом мире, а половину в Царстве Мертвых.

Очень похоже на мою собственную жизнь. Персефона была проводником в мир смерти. Сама я там не бывала, но взывала к богине, отправляя в ее царство других.

— Она богиня темной стороны луны. А здесь, — я постучала пальцем по спине, чуть пониже шеи, — луна, и на ней контур женского лица. Это Селена, богиня полной луны.

В темных глазах Кийо стоял вопрос.

— А почему не более традиционная богиня луны? Диана, например?

Я не знала как ответить. Как ни крути, а Диана подходила для тех же целей. Она, как и Селена, была привязана к человеческому миру и могла поддерживать мою связь с этим миром, пока я в ней нуждалась.

— Просто, остальные мои богини... одиноки. Даже Персефона, пускай технически она и замужем. Диана — девственница, она тоже одинока. Но Селена... даже если сейчас она и не такая известная, то она более дружелюбная. Раскованная. Отзывчивая и опытная. Поэтому я выбрала ее. Просто не вижу ничего хорошего в том, чтобы быть отмеченной тремя одинокими богинями.

— А как насчет тебя, Евгения? Ты одинока? — Голос Кийо был томным, а в темных глазах можно было утонуть. Их цвет был похож на шоколад. А как вы помните, шоколад — это афродизиак.

— Разве не все мы одиноки? — спросила я с грустной улыбкой.

— Да. Так или иначе, все мы одиноки, и не важно, что там говориться в песнях или счастливых историях, мы сами решаем с кем нам быть одинокими.

— Вот поэтому я и пришла сюда, понимаешь? Чтобы насладиться одиночеством среди других людей. В толпе ты становишься невидимкой. Это безопасно.

Кийо оглядел гудящее, двигающееся море людей в баре, стеной окружавшее нас. Все эти люди одновременно и были тут, и не были.

— Да. Я тебя понимаю.

— Может и ты здесь по той же причине?

Взгляд Кийо стал чуть менее сексуальным и чуть более задумчивым.

— Я в этом не уверен. Мне кажется, я оказался здесь именно из-за тебя.

Быстрый ответ не приходил на ум, и принялась с удвоенной силой крутить бутылку пива в руках. Бармен спросил, хочу ли я еще, на что я отрицательно покачала головой.

Кийо вернул мое внимание, тронув за плечо.

— Потанцуем?

Если память мне не изменяет, я не танцевала с тех пор как закончила школу, но какая-то сила заставила меня согласиться. Мы смешались с толпой весьма посредственных танцоров. Большая часть которых, просто бессмысленно дергалась под быструю рок-музыку, которую я никогда раньше не слышала. Мы с Кийо были не намного лучше. Но стоило начаться медленной песне, как он сразу притянул меня к себе, так близко, как только возможно между двумя людьми. Ну, почти так же близко.

Я не могла припомнить ни одного случая, когда в последний раз едва знакомый мне парень вызывал у меня такое сильное желание, никого, кого бы я действительно хотела, а не просто того, кто сам шел в руки. Всем телом я ощущала его крепкую и безупречную фигуру, и мечтала о том, как можно продлить этот контакт. Я уже представляла его голым, воображая, на что это будет похоже, когда его член будет двигаться во мне. Да что это со мной!? Моя фантазия настолько разыгралась, что я испугалась, как бы все мои чувства не отразились у меня на лице. Поэтому когда он скользнул рукой к моему затылку и наклонился поцеловать, я совсем не возражала. Это не был целомудренный поцелуй. Этот поцелуй подразумевал продолжение, один из тех поцелуев, которые говорят: «я хочу попробовать тебя всю и услышать, как лежа подо мной, ты будешь кричать мое имя». На самом деле, так откровенно я на публике раньше не целовалась, тем более в общественном месте, но чем-то не правильным мне это сейчас не казалось; поцелуй захватил нас, губы исследовали, языки сплетались.

Но когда другая его рука легла на мою грудь, я все же возмутилась.— Эй, — сказала я, разрывая поцелуй, — здесь же полно народу. —

Забавно, еще минуту назад, меня это мало волновало.

Кийо стал целовать меня в шею, чуть пониже уха, и когда заговорил, его теплое дыхание согрело мне кожу.

— Люди заметят, только если ты сама будешь раздувать из этого проблему.

Я позволила ему снова поцеловать меня и промолчала о его руке, продолжившей гладить мою грудь, и дразнить сосок, который уже превратился в тугую бусинку. Другой рукой он скользнул вниз к моей попке и притянул меня к своим бедрам, позволяя мне почувствовать, какое богатство скрыто у него под джинсами. Тот факт, что мы проделывали это на публике, вдруг сделал все ощущения намного острее и сексуальнее. Дрожа, я снова прервала поцелуй и судорожно вздохнула. Только на этот раз, это было не от излишней стыдливости, а из-за нужды. Я вдруг почувствовала срочную и почти мучительную необходимость в Кийо.

— Ты остановился здесь? — спросила я, подразумевая отель по-соседству с баром.

— Нет, в «Монтебланка».

Я не сдержала удивления. Это место было совсем не далеко от моего дома, в предгорье Санта-Каталины.

— Это не просто мотель на дороге, это солидная гостиница. Очень престижная. Ветеринары должно быть не плохо зарабатывают.

Кийо улыбнулся и чмокнул меня в щеку.

— Хочешь покажу?

— Да, — ответила я. — Очень хочу.

Глава 4

Не утерпев, мы добрались друг до друга немного раньше, чем до номера. И если еще в баре наши «танцы» выглядели весьма колоритно, то на представление, устроенное нами в лифте, вход лицам до 18 был строго воспрещен. К счастью в номер мы поднимались одни. А что и вовсе замечательно — никто не заметил наш взлохмаченный видок, когда мы бросились в номер.

Все это время приглушенный голос рассудка пытался меня урезонить, неустанно бубня: «Подобные игры не в твоем репертуаре!» Но, видимо, я их в него включила. И, ох, как охотно продолжала играть.

Апартаменты Кийо оказались шикарными и вполне подтверждали репутацию хорошего отеля. Залитая лунным сиянием двуспальная кровать манила к себе. Поодаль от нее виднелась скользящая стеклянная дверь на балкон, с которого открывался вид на пустыню. Восхититься панорамой мне не позволил Кийо; толкнув на постель, и попутно стягивая с меня футболку. Однако, именно я лидировала в гонке на раздевание, ухитрившись еще в лифте расстегнуть ему штаны.

Позже, когда мы избавились от одежды, Кийо свесился с края кровати, склоняясь к брошенному на полу пакету из магазина, в который мы зарулили по дороге в отель. Столь неромантичное отступление было необходимо, чтобы достать презерватив. Принимая таблетки, я все же не была беспечной дурочкой, готовой на незащищенный секс с едва знакомым мне парнем. Пусть, даже изнывая от страсти к эдакому идеальному мужчине. Несдержанными движениями, Кийо почти разодрал упаковку, отчего все пакетики разлетелись по полу. Он поднял один и раскрыл. А я перехватила его у него, помогая одеть.

Меня позабавила реакция Кийо на мое прикосновение, а обнаружив, что презерватив ярко красный, я и вовсе улыбнулась. Покончив с этим, я на миг залюбовалась парнем. Всё в нем было совершенно: фигура, рельефные мышцы, смуглая кожа. Его темные и жаждущие глаза сверкали в полумраке, казалось, в них отражалась вся первобытность и дикость его натуры. По прежнему не отрывая от меня пристального взгляда, он опрокинул меня на постель и лег сверху.

Кийо снова поцеловал меня, затем очертил языком изгибы шеи. Мою грудь, этот центр паломничества для большинства парней, одарили продолжительным вниманием. Сжимая мои груди ладонями, Кийо целовал и посасывал соски, при этом все время глядя мне в глаза голодным взглядом, словно читающим самые тайные мысли. По коже вспышками разливалось пламя, и мне чудилось, словно Кийо — единственный, кто сможет унять охвативший меня жар.

Кийо сдвинулся вниз, и его голова очутилась между моих разведенных коленей. Сначала он лишь пощекотал носом чувствительную кожу бедра, чтобы вслед за тем лизнуть клитор, и глубоко вдохнув мой аромат, проникнуть в меня языком, наслаждаясь каждым движением не меньше меня. Отстранился он лишь для того, чтобы снова лечь на меня. Бедное мое тело пребывало в агонии, откровенно недоумевая, почему мы медлим. Уж не знаю, какое выражение лица у меня было в тот момент, но Кийо отчего-то улыбнулся. Такой мужской, понимающей ухмылкой.

— Ничто в мире, — произнес он мягким, обжигающим голосом, — Ничто в мире не сравнится с ароматом и взглядом женщины, которая вот-вот позволит обладать собой.

— Обладать? — я засмеялась, — Надеешься сделать меня своей собственностью?

— Евгения, секс всех нас превращает в пленников.

Точно в доказательство своих слов, его член скользнул в меня. Поначалу Кийо двигался в медленном ритме, словно поддразнивая, но с каждым ударом, его движения становились мощнее, растягивая меня до предела.

Я полагала, что долгие предварительные ласки остудят пыл Кийо, но не тут то было — с тех пор, как я надела на него презерватив, его член стал еще больше и толще, полностью заполняя меня.

Кийо двигался в таком жестком темпе, в котором любой другой мужчина кончил бы уже через тридцать секунд. Каким-то образом я подозревала, что со мной не «любой другой». И я не ошиблась.

Царапая его спину, выгибаясь под ним, я желала вогнать его член в себя еще глубже. Наверно, я добилась своего, потому что ощущения становились почти болезненными, но, то была приятная боль, познанная в страстном танце полного слияния тел.

Совершая протяжные и мощные толчки, Кийо не забывал наблюдать за мной, подмечая смену эмоций на моем лице, в ответ на его движения или смену позиции. Очередной мощный выпад сорвал с моих губ громкий стон, который лишь побудил Кийо на еще более тяжелые и яростные удары. Звуки, которые я издавала, становились похожими на завывание. Кийо пришлось перехватить мои запястья, чтобы я не давала волю рукам и ногтям. Запястье, поврежденное кересом, все еще ныло, но стремительно приближающийся оргазм, разливающийся внизу живота притуплял прочие ощущения. Внутри меня закипала лава и вот-вот грозилась вырваться наружу. К тому же, неженкой я никогда не была. Мне удалось освободить руки, и я сразу же впилась ногтями в его спину, достаточно грубо и глубоко, чтобы пустить первую кровь. Сознавая это, я все же не остановилась, а напротив, вцепилась в него еще сильнее… Но Кийо вновь придавил меня собой и сковал запястья, прекратив тем самым мое «кровавое творчество».

Это был самый брутальный секс в моей жизни. И одновременно самый потрясающий.

— Не закрывай глаза, — приказал Кийо.

Черт, я даже не осознавала, что прикрыла веки! Когда тебя переполняют такие чувства, способность видеть что-то враз теряет свою привлекательность.

— Смотри на меня, — прошептал он. — Смотри на меня.

Стоило мне посмотреть ему в глаза, как я тут же кончила — мое тело лихорадили волны удовольствия. Но мой оргазм сопровождался лишь глухим стоном, на крик уже не было сил.

Вопреки моим ожиданиям, что после моего оргазма Кийо замедлится, он продолжил свои неистовые толчки. Возможно, я смогла бы оценить подобное продолжение, если бы чуть отошла от экстаза. Но, вот так сразу, явный перебор. Но по его лицу было заметно, что то, как я кончила, завело его еще больше. Потому что в тот момент я безраздельно принадлежала ему.

Вот тут и дал знать о себе неукротимый дух воительницы. Я решила, что больше не хочу быть чьей-то собственностью. Моими буднями руководили власть и преобладание. Нетрудно догадаться, что с сексом была та же беда. Я переместила руки с его спины к плечам, и, полагаясь на элемент неожиданности, повалила парня на спину, обхватывая ногами его бедра.

На лице Кийо отразилось приятное удивление. О, кто-то и не представлял, сколько во мне силы! Он приподнялся, очевидно, надеясь вновь занять доминирующее положение, но меня не проведешь… Я толкнула его назад. Получилось немного жестче, чем я собиралась, но возражений не последовало. Его глаза вспыхнули с новой страстью.

— Теперь ты будешь моим пленником. — Прорычала я, надавив ладонями ему на грудь.

На его губах заиграла улыбка.

— Как прикажешь.

Торжествуя победу, я приняла в себя его член и стала двигаться вверх-вниз, намеренно наклонившись так, чтобы видеть как он скользит во мне. Мои волосы уже давно разметались и свисали над Кийо, кончиками щекоча кожу. Цвета корицы с красноватым отливом, они были недостаточно темными, чтобы называться каштановыми и не столь светло-рыжими, чтобы притязать на земляничный оттенок. В приглушенном освещении, они темной вуалью падали между нами. Он отбросил их и нежно взял в ладони мою грудь, так чтобы чувствовать, как она двигается в такт мне.

Сквозь пелену волос я наблюдала за лицом Кийо. Имела право, ведь принадлежал он сейчас только мне. Это было восхитительно. Я двигалась все быстрее, полностью вбирая его в себя, следя и подлаживаясь под него, точно как до того делал он. Мне безумно хотелось увидеть его лицо в то мгновение, когда он достигнет предела и потеряет над собой контроль.

Я догадалась, что Кийо сейчас кончит, в тот момент, когда его руки спустились с груди мне на талию и бедра, притягивая меня еще ближе к бедрам. Его пальцы плотно вжались в мою кожу. Он смело встретил мой взгляд, совсем не боясь, что я увижу его кульминацию. Будто бы подстрекая ее, я стала двигаться быстрей, и вслед за тем до меня донесся его низкий, восторженный полухрип-полустон. Его руки поднялись по моей спине к плечам, и в тот момент, когда он стал кончать, его ногти вцепились в мою плоть.

Я вскрикнула от внезапной боли, рожденной там, где меня только что поранили. Неужели его ногти насколько остры? По ощущениям больше похоже на когти. Я тоже поцарапала его, но разве мою шалость можно сравнить с тем, что он только что проделал?! И только обретя себя и немного восстановив дыхание, Кийо сообразил, что натворил.

— О Боже, прости! — воскликнул он, все еще не отдышавшись. Притянув к себе поближе, он осторожно обнял меня, чтобы не задеть царапины. Я прижалась щекой к его теплой, вспотевшей груди. — Я не сделал тебе больно?

Не знаю точно, какую часть секса он имел в виду; скорее всего, его интересовали царапины.

— Нет, — солгала я. — Конечно, нет.

Когда мы более-менее пришли в себя, то кинулись к пакету в поисках бутылки недорогого вина, запасливо приобретенного вместе с презервативами. После всей этой полемики в баре на тему «правил удачного съема», такая покупка казалась нам жутко остроумной.

Обнаженные, мы, сидели на кровати по-турецки скрестив ноги и пили из бокалов, найденных в баре номера. Мы еще немного поболтали, и хоть разговор был не столь оживленным, как в баре, нам все равно было интересно общаться. Да и не каждому дано сохранить красноречие после такого дикого и животного секса.

Уличив момент, я скрылась в ванной, желая разглядеть свою спину в зеркале. Татуировки Кийо не задел, но поранил и пустил кровь. Да-а, умереть, не встать… Мокрым полотенцем, я как смогла, протерла кровоточащие царапины, а затем натянула на себя один из белых махровых халатов висящих с внутренней стороны двери.

Кийо все так же сидел на кровати и наблюдал за мной. Не обращая на него внимания, я взяла свой бокал с вином и вышла на балкон.

Сегодня была превосходная ночь! Игра теней и свет полной луны превращал кактусы и другие пустынные растения в причудливые серебряные изваяния. Мне хотелось думать, что Селена, взошла этой ночью только для меня. Кристаллики звезд украшали небесную мглу… У меня дома был телескоп, и я подумала, что такая спокойная ночь идеально подошла бы для созерцания небесных светил.

Только предчувствовалось, что погода вскоре изменится. Довольно странно, если взять во внимание тот факт, что почти весь день было солнечно. Дожди, да еще в это время года, были неведомой роскошью. Однако, вот же — темные облака плыли по небу, заслоняя собой звезды. На горизонте, откуда надвигались тучи, я увидела слабое мерцание. Молнии. Поднялся ветер, который подобно прибою то надвигался, то отступал.

Воздух был теплый и живой, в нем чувствовалось напряжение и мощь. Нас ожидал совсем не мрачный, сердитый шторм, как могло показаться. Нет, эта стихия заставит преклоняться перед силами жизни и природы.

В тот момент, я была схожа с ней, такая же дикая, беспечная… живая! Настолько уверенно я давно себя не ощущала, и никогда в жизни, ни перед кем, я так не раскрывалась, как сейчас перед Кийо. Только с ним я перешла за черту дозволенного. Это одновременно пугало и будоражило.

Через несколько минут «герой моих грез» появился на балконе, я услышала, как он подошел и, прижившись грудью к моей спине, обнял руками за талию и положил подбородок на плечо. Так мы и стояли, вокруг — лишь мы и тишина. Шумное шоссе было где-то далеко. Похоже, мы были единственными полуночниками, бодрствующими в это время суток. И только свист ветра и предупреждающие раскаты грома прерывали ночное безмолвие.

Кийо потянулся к поясу моего халата и развязал его. Далее, проворно сдернув халат, он открыл мое тело ветру. Смутившись, я попыталась сбежать, но он удержал меня.

— Тут никого нет, — пробормотал Кийо, пока его руки совершали прогулку по моему телу: от груди и постепенно вниз. — И даже если бы кто-то был, тебе нечего стыдиться. Ты восхитительна, Евгения. Ты так изумительно красива.

Кийо уткнулся лицом мне в затылок, и я прижалась к нему, когда он меня поцеловал. Его рука скользнула вниз между моих ног, и погладила меня, будто ветер приласкал мою кожу.

Когда я уже стонала от желания, Кийо на мгновение отступил от меня, и я услышала легкое шуршание. Он принес с собой презерватив. Самонадеянный ублюдок.

Секунда и его руки вновь вернулись ко мне; он поставил меня так, чтобы я нагнулась и ухватилась руками за перила балкона. Одним ударом вся его твердая длина снова оказалась во мне, заново утверждая свои права. После нашего последнего забега я была практически истощена, но когда он стал двигаться, я снова стала влажной, позволяя грани между болью и блаженством размыться.

Какое безрассудство заниматься сексом в таком публичном месте, как балкон! Но в этом пагубном безумии было что-то волнующее. Еще в баре Кийо, недвусмысленно дал понять, что он слегка эксгибиционист. Но понаблюдать за нами было некому. Никого, кроме нас, пустыни и шторма…

Я не думала, что сегодня ночью смогу еще раз кончить, но Кийо доказал, как я заблуждалась, еще раньше, чем первые теплые капли дождя коснулись нашей кожи.

Вокруг нас сливались воедино гром и молния — шторм, свирепствуя в собственном экстазе, добрался до земли. Кийо продолжал двигаться, не обращая внимания на погоду, заботясь только о единении наших тел. Наконец, он содрогнулся и, посылая последние жесткие удары, кончил. А ливень разрыдался в своем апогее.

Затем Кийо развернул меня, и снова прижал к себе. Сердце в его груди билось так же громко, как и разрывающий небеса гром. Пустыня, озаряемая молниями, вспыхивала и мерцала. Дождь буйно изливался на нас, силясь потопить.

Но никто из нас этого не замечал.

Вытершись насухо, мы в обнимку легли спать, и я тут же провалилась в сон. Этой ночью бессонница меня не мучила.

Однако уже через пару часов я проснулась, недоумевая, что же меня разбудило. Но понимание пришло быстро. Ладонь Кийо зажимала мне рот, затрудняя дыхание. Шторм затих; во мраке комнаты стояла полная тишина.

Я начала вырываться, но Кийо наклонился к моему уху и едва слышно прошептал:

— Шшш. Там что-то есть.

Я согласно закивала головой, и он тут же убрал руку. Замерев, мы лежали абсолютно неподвижно, и я задумалась о выборе его слов. Что-то, не кто-то.

Внезапно меня буквально и фигурально охватил озноб. Проследив за взглядом Кийо, я подняла глаза к кованому изголовью кровати и увидела, как по нему белым кружевом расползаются ледяные узоры. Стало так холодно, что от нашего дыхания пошел пар, а по моей неприкрытой коже поползли мурашки.

Краем глаза я заметила приближающуюся к нам фигуру, сияющую в отраженных лучах лунного света. Я узнала нашего гостя, еще до того, как успела разглядеть. Элементаль льда. Существо, смутно напоминающее человека, и состоящее из острых, блестящих, кристаллов льда.

Хотя, строго говоря, он был джентри. У некоторых из них не получалось физически проникать в наш мир, как и у некоторых шаманов, не получалось физически проникать в их. Джентри не желали появляться в форме духа, но порой их силы не хватало, чтобы без потерь для тела пересечь границу миров, и они трансформировались в неполноценную форму или, так называемую, форму элементаля.

Вся соль была в том, что джентри, которому не хватает сил целиком перетащить свое тело в наш мир, даже близко не был также силен как я. Надрать любую элементальскую задницу для меня не представляло большого труда. Ну, и оружие подходящее не помешало бы, конечно.

А всё, чем я сейчас располагала (не считая собственных кулаков), были камни в браслетах, но они годились скорее для обороны, чем наступления. Все мое оружие осталось дома, за исключением жезла, находящегося сейчас в сумке. Но, к сожалению, сумка так и лежала у двери, куда я ее кинула, как только мы вошли в номер, чтобы не мешала нам с Кийо срывать друг с друга одежду.

Эка закавыка! Но Элементаль льда заметил, что мы не спим и его лицо перекосилось в ледяной, во всех смыслах, улыбке.

К черту все! Я собиралась попробовать добраться до двери, и надеялась, что окажусь быстрее этой твари. Я уже приготовилась предупредить об этом Кийо, как он неожиданно вскочил с кровати и ударил элементаля ногой прямо в солнечное сплетение.

С открытым ртом я наблюдала, как элементаль отлетел к противоположной стене. Я едва различила движения Кийо. Только что он лежал рядом со мной, а через мгновение уже повалил элементаля. И именно он взял верх! Да, я посильнее некоторых, но такой удар мне даже и не снился. Таких бойцов как он, я знала немного. Подобным образом я бы могла сразить элементаля только оружием или заклинанием, но не пинком. Как же Кийо это сделал? Буравя его подозрительным взглядом, я чуть не прозевала освободившийся путь к двери.

Резко соскочив с кровати, и увернувшись от Кийо, я побежала к двери.

— Нет, Евгения! Держись подальше!

Я была почти у цели, когда элементаль поднялся и сфокусировал свой взгляд на мне. Мне стало не по себе — именно я привела сюда это существо, вероятно подвергнув опасности Кийо. Глядя, как я вываливаю содержимое сумки на пол, элементаль гаденько хохотнул.

— Да, Евгения Маркхэм, держись подальше... Держись подальше, маленький лебедь.

Пока я лихорадочно искала жезл, элементаль шагнул в мою сторону. И откуда спрашивается в моей сумке столько дерьма?!

— Как ты узнал мое имя? — попыталась я втянуть элементаля в разговор, чтобы отвлечь. Джентри — неважно в какой форме — обожали разглагольствовать, слушая самих себя.

— Твое имя всем известно. И все тебя хотят. — Никогда бы не подумала, что ходячий кусок льда может выглядеть похотливым, но ему удалось. Я содрогнулась, но не от холода. — Но как я погляжу, кто-то уже снял сегодня ночью с тебя пробу. Не переживай. Я не возражаю быть следующим, к тому же, я буду и не последним, кто раздвинет твои длинные ножки...

Эта ледышка настолько зациклилась на мне и своих эротических фантазиях с моим участием, что совсем забыла о Кийо. В то время как мы с элементалем любезничали, Кийо оглядел комнату и теперь его взгляд был прикован к высокому железному светильнику. Глаза Кийо горели мрачной решимостью, почти пугающие своей жестокостью. Воспользовавшись состоянием элементаля, Кийо бросился к светильнику, опять поражая меня своей сверхскоростью, и не останавливаясь со всей силы, ударил им элементаля, поражая его с мощью подобной танку.

Когда от элементаля отвалилась глыба льда, он взревел в агонии. Железо и сталь всегда причиняют джентри боль, и не важно, при этом, в каком из двух миров они находятся. Мне было интересно, знал ли об этом Кийо, или выбрал железный светильник наугад? Элементаль набросился на него, и они, повалившись на пол, стали кататься туда-сюда, пытаясь одержать верх над друг другом. Кийо дрался с какой-то дикостью, разрывая ледяное тело пальцами, и каждый раз, когда он впивался в монстра, тот шипел от боли.

Наконец отыскав жезл, я направила его на них. Со всем алкоголем в моей крови и упадком сил, после тяжелого дня, я знала, что не смогу уничтожить элементаля, но черт меня побери, если я не смогу изгнать его обратно в Иной мир.

Воздух вокруг меня задрожал, и я почувствовала запах озона. Элементаль понял, что я задумала, и отцепившись от Кийо, попытался меня остановить. Но Кийо не собирался так легко отпускать свою добычу, и кинувшись следом, двинул его ногой, только в этот раз в спину. Элементаль как подкошенный рухнул на колени.

Обычно, я проводила изгнание своими силами, но сейчас мне требовалась толика божественной помощи.

— Милостью Гекаты, я изгоняю тебя из этого мира. Именем Гекаты, я возвращаю тебя в твой родной мир. — Элементаль заорал от ярости, но он уже таял. — Исчезни, и чтоб я тебя больше тут не видела, чертова сосулька. Пшёл.

Элементаль взорвался, разлетаясь на части осколками льда. Несколько льдинок поцарапали мне кожу. Сторонний наблюдатель мог решить, что я его убила, но на самом деле, я только разрушила его элементальскую оболочку. Сам он, цел и невредим, вернулся в Иной мир.

От выброса адреналина, я даже слышала, как барабанит в ушах кровь. Итак, еще одному существу известно мое имя. И, как и керес, элементаль казался до жути заинтересован в… совокуплении со мной. Блюэ-э!

Но у меня остался более насущный вопрос. Медленно повернувшись, я взглянула на Кийо, который в свою очередь, рассматривал меня с той же опаской, оценивая мою позу и руку сжимающую жезл.

Кийо.

Смуглый, сексуальный Кийо, который заигрывал со мной в баре и только что подарил мне самый лучший секс в моей жизни.

Тот же Кийо, что минуту назад сражался с элементалем, с силой и скоростью, которых я бы никогда не смогла добиться, более того, ни одному человеку такое было не под силу. К тому же, при виде элементаля, он не стал вести себя, как шокированный болван, лепечущий чушь, как на его месте отреагировал бы любой человек, никогда раньше не встречавший элементаля льда. Значит, «ходящая льдинка» ему не в новинку. Кийо знал, что это такое, также, как знал, что из себя представляет заклинание и шаманский жезл .

То, что вначале я сочла за случайную встречу со страстным продолжением, внезапно предстало в новом свете, отнюдь не приятном. Страх пробежал по позвоночнику, пока мы не отрывали друг от друга взглядов, и ни один из нас не торопился что-либо делать. Вопрос уже был готов сорваться с моих губ, но тут Кийо меня опередил:

— Что ты?

Глава 5

То обстоятельство, что наше с Кийо противостояние происходило в абсолютно обнаженном виде, в обычной ситуации могло бы показаться забавным. Но это была необычная ситуация, и даже у моего извращенного чувства юмора были свои пределы.

— Ты у меня спрашиваешь? — решила я уточнить. — А что насчет тебя, Кийо? Ты не ветеринар. Ветеринары делают собачьи прививки, а не разбрасываются элементалями.

Кийо невозмутимо глядел на меня.

— А веб-дизайнеры не изгоняют элементалей в Иной мир.

— Ну, да, иногда я подрабатываю.

Легкая тень улыбки промелькнула на его лице. Немного расслабившись, он подобрал свои джинсы и стал их натягивать. Но не я. Ожидая от него нападения, я оставалась в напряжении. И прилагала все усилия, чтобы думать о Кийо только как об угрозе, а не как о мужчине, с которым только что переспала — буду думать так, и могу дрогнуть. Но хуже всего мне сейчас приходилось от мысли, что я занималась сексом с существом из Иного мира. Тем временем, Кийо нацепил штаны, и сделал шаг в мою сторону.

— Давай все обсудим…

— Стой. Ни шагу дальше. — Если бы на жезле был курок, я бы его взвела.

— И что ты сделаешь? Изгнать меня нельзя. Со мной это не сработает.

Задумавшись над словами Кийо, я заколебалась. Он выглядел так по-человечески. И ощущался как человек. Я не уловила в нем ничего похожего на то, что чувствовала от любого другого джентри, однако, продемонстрированные им скорость и сила, определенно были сверхчеловеческими. Я уж молчу про его супер-выносливость в постели. Одно это должно было выдать его с головой прямо там.

— Что тебе нужно от меня? Зачем ты привез меня сюда?

Брови Кийо взлетели вверх.

— По-моему это очевидно. Хотел заняться с тобой сексом.

— Проклятье, я не об этом! Это не все. Что происходит? Что ты пытаешься от меня получить? — во мне крепли подозрения. — Кто-то тебя подослал, да?

— Послушай, Евгения, просто опусти жезл. И мы поговорим. Все выясним.

— Мне показалось ты не можешь быть изгнан, — напомнила я. — С чего бы тебе бояться жезла? Возможно Иной мир и не представляет для тебя опасности… но что насчет Царства Мертвых?

Кийо не ответил. Я послала в жезл мысленный приказ, и воздух стал потрескивать от силы. Лицо Кийо исказилось от страха. Ха! Он все-таки испугался. Это всё, что мне нужно было знать. Слова изгнания уже готовы были сорваться с языка, как внезапно Кийо стал двигаться, с той самой невероятно-быстрой скоростью, которую я уже наблюдала раньше. Не поворачиваясь ко мне спиной, он рванул к стеклянным раздвижным дверям на балкон, открыл их, выскочил наружу и перемахнул через перила.

Я невольно вскрикнула. Под нами было три этажа. Выронив жезл, я бросилась на балкон, выискивая фигуру Кийо на земле. Невозможно прыгнуть с такой высоты, не переломав при это себе половины костей.

Однако, Кийо и след простыл. Над карнизом здания промелькнула парочка летучих мышей, в стороне на шоссе мелькали фары. Далеко в пустыне провыл койот, а в тенях под балконом кралась кошка. Снаружи, повсюду была жизнь, но совсем не та, что я искала. Со всей осторожностью, я перевесилась через перила, желая удостовериться, что он не завис под балконом, как частенько делали в кино беглецы. Нет. Пусто.

Пристально вглядываясь в пустыню, я недоумевала, куда же он делся. Была вероятность, что Кийо мог, образно говоря, «прыгнуть» в Иной мир. Но для этого он должен быть очень сильным джентри, чтобы сделать это не имея при этом под рукой «тонкого» места, но также верно было и то, что сильный джентри способен поддерживать в этом мире идеальную физическую оболочку. Я допускала, что кто-то столь могущественный так же может выдавать себя за человека. Но раньше, я никогда не сталкивалась с кем-то настолько сильным.

Пройдя обратно в комнату, я села на кровать, скрестив ноги по-турецки, и обняла себя за плечи. Оставшиеся от элементаля куски льда превратились в лужицы. Кровать пахла Кийо и сексом, и мне пришлось сглотнуть поднимающуюся тошноту. Боже мой. Что же я наделала?! Неужели я занималась сексом с монстром? С тем самым существом, сородичей которого я выслеживала, ненавидела и убивала? Кийо говорил со мной о честности, но, очевидно, все это было враньем. Хорошо хоть мы предохранялись.

Но хуже всего — он мне понравился. Действительно понравился. Когда в последний раз такое случалось? С Дином мы, как мне теперь кажется, встречались и спали просто от скуки. А с Кийо я почувствовала настоящую связь. Настоящее притяжение. Его вероломство ранило меня глубже, чем мне хотелось в этом сознаваться.

Пока все эти мысли проигрывались голове, меня озарило. Большинство джентри были очень невежественны в отношении технического прогресса, чтобы действовать в человеческом мире незаметно, а Кийо ориентировался прекрасно. Когда мы вышли из бара, на стоянке у него была припаркована машина, которую, как мы решили, поведу я. К тому же у него был бумажник с наличкой, которой он расплачивался за вино и презервативы. И если он зарегистрировался в отеле, у него должна быть кредитная карта. А кредитные карты можно пробить. Если Кийо ведет в нашем мире двойную жизнь, то я вполне могу выяснить что-нибудь о нем.

Сняв телефонную трубку, я нажала кнопку вызова отдела регистрации и обслуживания гостей.

— Доброе утро, мистер Маркес, — ответил вежливый голос девушки-портье.

Кийо Маркес. Это было начало.

— Ммм, вообще-то это миссис Маркес. Я только звоню уточнить, внёс ли мой… муж предоплату за номер?

Последовала пауза, пока девушка искала.

— Да, во время регистрации. Ту же карту он указал для оплаты не включенных в стоимость номера расходов.

— А не могли бы вы подсказать мне номер карты с которой он оплачивал.

Теперь я ждала еще дольше.

— Мне очень жаль, но я не могу открывать эту информацию никому, кроме владельца карты. Если вы позовете мужа к телефону, я скажу ему.

— Ох… не хочу его дергать. Он в душе. Я просто хочу убедиться, что мы не истратили деньги по другой карте.

— Хорошо… я могу сказать вам, что это Visa, последние цифры 3011.

Я уныло вздохнула. Вряд ли эта информация принесет пользу, но сомневаюсь, что смогу добиться от этой женщины большего.

— Спасибо.

— Есть что-нибудь еще, чем я могла бы вам помочь?

— Да… соедините меня с обслуживанием номеров.

Заказав на имя Кийо завтрак, я отправилась в душ. Мне было необходимо смыть с себя пот, запах секса. Когда доставили еду, я взяла тост и, хрустя им, стала обыскивать комнату на предмет каких-либо улик. Бумажник, Кийо хранил в кармане джинсов, так что он исчез вместе с ним. Я не обнаружила в номере других его личных вещей, кроме остатков одежды, которая была на нем во время знакомства. Я перетряхнула каждый ящик и заглянула в каждый уголок, просто на тот случай, если он что-то все же припрятал.

Когда я, в конечном счете, покинула отель, солнце уже взошло над горизонтом. Первым делом, приехав домой, я позвонила Ларе и продиктовала ей полное имя Кийо. Ее задание заключалось в том, чтобы найти любую связь между этим именем, Финиксом и ветеринарами. Лара была лучшей в подобного рода вещах, но я знала, что поиск может занять несколько дней. К счастью работа по изгнанию и уничтожению, отличное средство снять стресс, пока приходится ждать.

Первая работа на следующий день после инцидента с Кийо заключалась в возне по изгнанию мариды из чьей-то ванны. Мариды один из видов джиннов — для большинства американцев просто джинов — связанных со стихией воды. Подобно кересам и большинству других джиннов, мариды стремятся захватить какой-нибудь материальный объект. Только бутылкам и лампам, они предпочитают места повлажнее, как, скажем, сифон под раковиной.

Раздраженная предстоящими разборками со столь идиотской проблемой, я создала круг в большой, черной кафельной ванне, и, используя жезл, потащила мариду из трубы. Она материализовалась передо мной, в облике, очень напоминавшем человеческую женщину, если бы не мертвецки-бледная кожа и развевающиеся как под водой голубые волосы. На пол с ее тела свисало шелковое платье.

Я видела, как меняются ее настроения — сначала она напряглась, интуитивно готовясь атаковать меня своей силой, потом, смерив меня взглядом с головы до ног, она дважды вздохнула, и под конец, на ее лице появилось хитрое выражение и заговорчески улыбнувшись, она отвесила мне низкий поклон.

— Моя леди, — произнесла марида торжественно. — Чем могу вам служить?

— Ничем, — ответила я, поднимая жезл.

Ее улыбка стала натянутой.

— Не может быть. Я способна в один миг создавать несметные сокровища и другие чудеса. Я могу исполнить ваши заветные желания…

— Хватит. Я на это не куплюсь.

Мифы о джинах, исполняющих желания не полная выдумка. Марида не была всесильной, но наверняка могла вытащить пару трюков из своих рукавов. Когда джинны сталкиваются с возможной угрозой, их самой распространенной стратегией является попытка заключить сделку с врагом. К сожалению, «желания», которые они обещают исполнить, выполняются самым непредсказуемым образом.

Струсив, марида начала отступать к стене. Но сразу достигла края круга. Оглядевшись, она поняла, что находится в ловушке. Улыбка сползла с ее лица, уступив место неподдельному страху.

— Наверняка есть способ обойтись без насилия, — произнесла она. Ее глаза расширились. — Пожалуйста.

Я вытаращилась на нее. Мне редко попадались Иномирные существа, молящие о милосердии. В какой-то момент я заколебалась, но потом плохое настроение, спровоцированное Кийо, взяло верх. Вложив в жезл свою волю, я приготовилась протолкнуть мариду через врата в мир смерти.

Почувствовав в воздухе силу и, поняв, что ее махинации не сработали, марида стала защищаться. Ее магия заструилась внутри круга, напомнив мне дымку или туман, наполнивший воздух влажностью. Я удивленно моргнула — никогда раньше я не чувствовала магию подобным образом. Чаще всего, Иномирная магия ощущалась мною, как покалывание на коже или давление. Но эта была осязаема.

Марида заметила мое удивленное лицо и ее глаза засветились надеждой.

— Видите? Вам нет нужды уничтожать меня. Подобное притягивает подобное.

Подобное? Я была озадачена, но, не раздумывала, воспользоваться ли мне тем преимуществом, что она отвлеклась. Ее магия в моем мире возможно и была слабее, но я все равно не хотела открытого столкновения. Куда легче разобраться с ней по-моему.

Через мгновение, я создала связь с Царством Мертвых. Поняв, что я использовала жезл, чтобы поймать ее в ловушку, марида побледнела еще больше и снова принялась умолять меня о милосердии. Стиснув зубы, я вспомнила о том, каким образом со мной обошелся Кийо, и разозлилась. Нет уж. Никакой пощады Иномирным созданиям.

И все же… глядя в ее глаза, я снова ощутила то недолгое ощущение от влажного тумана, вызванного ее магией. Подобное притягивает подобное. Не знаю, что это означает, но это зацепило меня. И в самую последнюю секунду, я все-таки решила пощадить ее… в некотором смысле. Ни при каких обстоятельствах, я не могла позволить ей остаться в этом мире. И в качестве альтернативы я перевела фокус на Иной мир и целиком отправила ее туда, вместо того, чтобы мгновенно убить, протолкнув сквозь врата Царства Мертвых.

Когда все было кончено, я уставилась на пустую ванную, задаваясь вопросом, что же это нашло на меня?

— Старею… — пробормотала я себе под нос.

Ларе пришлось немного повозиться, но это не помешало ей выяснить про Кийо уже спустя несколько дней; тем же днем я решила повидать Роланда и осторожно сообщить ему, что собираюсь пойти за Жасмин. Что-то в столкновении с Кийо и элементалем в гостинице, заставило меня передумать, и решить, что я не могу отдать эту несчастную девочку на милость Иного мира. Наверняка, Роланду это не понравится, но остановить он меня не сможет, больше нет. Мои способности превосходили его. Я так же намеривалась задать ему вопрос о моем новообретённом статусе «Иномирной невесты года».

По крайней мере, после случая с Кийо на меня не нападали. Уилл оставил Ларе миллион сообщений, но мы отделывались от него. У меня была всего горстка небольших заказов: одно изгнание и парочка заговоров. Можно сказать, у меня была тихая неделька. Ничего особого не происходило, пока я ждала новостей от своего секретаря.

Чего также не происходило, так это никаких сдвигов в заживании царапин на спине. Подсохшая кровь образовала маленькие корочки, но ранки даже и не думали бледнеть. Они оставались покрасневшими и на вид воспаленными, даже притом, что не болели. Каждое утро я ходила к зеркалу смотреть на них, надеясь, что они исчезли. Но они никуда не исчезали.

Во мне теплилась подспудная надежда, что если пройдут болячки, аналогично пройдут и мои чувства к Кийо. Я не могла перестать думать о нем. Целыми днями мои мысли крутились вокруг него, вызывая раздражение, а ночью, меня одолевали эротические сны, от которых я просыпалась перевозбужденная и неудовлетворенная. Я не понимала, что со мной не так. Я никогда так не реагировала на парней, в особенности на того, кто олицетворял собой всех тех, против кого я сражаюсь.

— Я наконец-то отыскала Кийо Маркеса в ветеринарной клинике Финикса, — сообщила мне Лара, когда я была на пути к родным. — Мне пришлось сделать кучу звонков. В клинике мне сказали, что он работает неполный день, а на ближайшие две недели он взял отпуск. Ничего больше мне выяснить не удалось. Его адрес и номер телефона не внесены ни в одну базу.

Поблагодарив Лару за информацию, я повесила трубку и задумалась над тем, что она мне рассказала. Выходит Кийо не законченный лжец. Он и впрямь ветеринар — профессия вполне обыкновенная. Но это по-прежнему не укладывалось в мое представление о нем.

Когда, подъехав к родительскому дому, я заметила маму копающейся в саду, то украдкой проскользнула мимо нее в дом, чтобы поговорить с Роландом наедине. Отчима я нашла на кухне, почти на том же месте, что и в прошлый раз.

Мы обнялись, и ради сохранения мира, я решила приберечь дело Жасмин на потом.

— Мое имя узнали и другие. Я сразилась с двумя, знающими меня не только как Одиллию. И еще один, по словам Уилла, тоже знает мое истинное имя.

— А были нападения, нацеленные конкретно на тебя? Нападения из мести, так сказать?

— Только одно. Другие являлись частью работы. А что? Они приходили за тобой, когда раскрылось твое имя?

— Было немного. Хлопотно, но не так чтобы конец света.

— Просто, меня смущает кое-что…

— Что?

— Ну…они, вроде как, домогались меня…

Роланд изогнул бровь.

— В смысле сексуально?

— Ага.

Не сомневаюсь, что у Роланда за всю его жизнь поднакопилось немало опыта в сексе, (в основном с моей мамой, нет-нет, не буду об этом думать), но он воспринимался мною как отец и я не чувствовала себя вполне комфортно, обсуждая с ним подобные темы.

— Ну, ты же знаешь, как джентри относятся к человеческим женщинам. Если кто-то из них пытается отомстить тебе… что ж, изнасилование вполне банальный акт возмездия.

— Только этого мне не хватало. Я скорее предпочту, чтобы они забили меня до смерти.

— Не шути так! — предостерег отчим. — Если твое имя открылось только недавно, то наверняка прямо сейчас это их главная новость. Но, думаю, со временем шумиха уляжется. Просто пережди это. А пока присматривай за своей спиной — не то, чтобы ты и так не была на чеку. Короче, делай все как обычно. Но держи голову ясной. Постоянно носи с собой оружие. Не пей. — Роланд полоснул меня строгим взглядом. — Держись подальше от мескалина[10].

Я закатила глаза.

— Да брось, я много лет уже не притрагиваюсь.

Роланд пожал плечами.

— Ладно, кажется ты еще хочешь мне что-то сказать. По глазам вижу.

— Ну да… раз уж мы заговорили о присматривании за моей спиной…

— Я встала со стула и сняла рубашку на пуговицах, которую носила поверх маечки. Убрав волосы в сторону, я повернулась, чтобы отчим мог рассмотреть мою спину.

Роланд глухо крякнул, когда увидел царапины.

— Выглядит паршиво. Побывала сегодня в драке?

— Им уже несколько дней. Они не заживают.

— А они болят?

— Нет.

— Что тебе их нанесло?

— Не знаю. Он выглядел как человек, но… я не уверена.

Я отпустила волосы и повернулась кругом, обратно одевая рубашку.

— Как ему удалось поранить тебя под таким углом? — Роланд выглядел озадаченным. — Вы сошлись в рукопашную?

— Да ты не переживай из-за этого, — торопливо произнесла я. — Лучше скажи, ты что-нибудь подобное раньше видел?

— Не в точности, но я повидал достаточно, чтобы не делать из мухи слона. Если тебя поцарапали с применением магии, то возможно просто потребуется немного времени, чтобы все зажило.

Это не особенно успокаивало, но я не хотела вдаваться в подробности своей встречи с Кийо.

Глубоко набрав в легкие воздуха, я сказала:

— Есть еще кое-что.

— Знаю. Ты собираешься за девочкой.

И зачем, спрашивается, я приберегала эту новость!

— Как ты догадался?

— Просто я знаю твой характер, Евгения. Ты безрассудна и упряма, в придачу к наивному чувству справедливости. Я и сам такой.

Не уверена, комплимент это был или нет.

— Значит ты понимаешь меня.

Роланд отрицательно покачал головой.

— Я все равно считаю, что это опасно. И глупо. Путешествовать в Ином мире в теле, и…

— Что «и»?!

Мы оба подняли глаза с видом провинившихся детей. В дверях кухни стояла мама, широкополая шляпа и запачканные землей перчатки, указывали на то, что она явилась прямиком из сада. На моем заднем дворе была лишь альпийская горка и парочка растений на ней. Но у мамы был настоящий оазис. Пока она укоризненно глядела на нас, я подумала о нашем с ней сходстве. У нее были длинные, слегка тронутые сединой волосы, которые сейчас были распущены, спадая на спину. В ее шевелюре не было моего красноватого оттенка, и глаза были просто голубыми, а не фиалково-голубыми, как мои. Хотя во всем остальном, по словам всех знакомых, мы были очень похожи. Мне всегда было любопытно, буду ли я стареть как она? Хотелось бы, хотя я наверняка буду закрашивать любой намек на седину.

— Что ты замышляешь, Евгения? — не выдавая своих эмоций спросила мама.

— Ничего, мамуль. Мы просто рассуждали вслух.

— Вы обсуждали, что ты собираешься идти туда. И я знаю, что это значит.

— Мамуль… — начала я.

— Милая… — начал Роланд.

Мама подняла руку, обрывая нас.

— Не надо. Слышать не хочу. Евгения, ты хоть знаешь, как сильно я переживаю за тебя только в этом мире? А теперь ты еще собираешься заявиться прямо к ним на порог? А ты, — сверкая глазами, она переключилась на Роланда, — двадцать лет жизни я потратила, беспокоясь о тебе. Ночами не спала, гадая, которая ночь станет последней, и ты не вернешься домой? Я благодарила Господа, когда ты вышел на пенсию, а сейчас ты поощряешь ее на…

— Эй-эй, Роланд меня ни на что не поощряет. Если тебе охота сорвать зло, не трогай его. Это только моя идея. Его это не касается.

Роланд повернулся ко мне.

— Евгения, если ты настаиваешь на своем желании идти туда, я вполне могу отправиться с…

— Мама права. Ты на пенсии. Эта мое дело.

Мама резко повернула голову в мою сторону.

— Нет, не твое! Неужели тебе здесь их мало? Зачем же идти еще и туда?

И я рассказала ей. На протяжении всего рассказа мама сохраняла на лице гордое и каменное выражение, но я видела, как ей изменили ее глаза. От вовсе мамы не ускользнула жестокость положения Жасмин, даже если на словах она продолжала отрицать эту правду.

— Ты ведешь себя в точности как Роланд. Слишком благородна, чтобы подумать о себе. — В один миг мама словно состарилась. — Спасая эту девочку, ты возмещаешь какой-то недостаток внимания, который недополучила в детстве, да? — мама соскользнула в режим психотерапевта.

— Мамуль, ей всего четырнадцать, э-э, уже пятнадцать. Если бы похитили дочь кого-то из твоих знакомых, ты бы сочла приемлемыми любые меры для возвращения девочки назад.

— Я считаю приемлемыми меры, которые включают подстраховку, а ты собираешься идти в одиночку.

— У меня нет подстраховки.

— У тебя есть я, — заметил Роланд.

— Нет! — воскликнули мы с мамой в один голос.

Развернувшись ко мне, мама воспользовалась самым древним оружием рода человеческого: Материнскими Причитаниями.

— Ты мой единственный ребенок. Моя малышка. Если с тобой что-то случится…

Я была бы не я, если б у меня заранее не был заготовлен ответ:

— Жасмин тоже чья-то дочь, даже если ее мама умерла. На самом деле от этого все только ужаснее. Девочка потеряла своих родителей. У нее никого нет. А сейчас она в ловушке, заложница у какого-то гада, который уверен, что это в порядке вещей похищать и насиловать малолеток.