Рождённые во грехе

Глава 7

Маттео

Винсент слишком предсказуем. Я знал, что он не сможет долго прятаться в доме своего отца. Он неравнодушен к стриптизершам и кокаину. Иначе зачем бы ему днем ходить в стриптиз-клуб?

Когда мы входим, в заведении на удивление оживленно. Парковка была полупустой. На заднем плане тихо звучит музыка. Я оглядываю зал и замечаю, что все внимание приковано к сцене вокруг нас. Мужчины в трансе. Это печально, но я не из тех, кто любит поговорить. Я медленно погружаюсь в пучину собственных пороков, в пучину с огненно-рыжими волосами и зелеными глазами, которые пронзают меня насквозь.

Каждую ночь я не могу оставаться в стороне. Обещаю себе, что так и сделаю, но не делаю. Я смог лишь попробовать ее на вкус, но моя сдержанность постепенно ослабевает. Мое тело жаждет ее. Хочу снова почувствовать, как ее узкое влагалище обхватывает мой член. Слава Богу, свет выключен, когда я подхожу к ней. Не пережил бы, будь это не так. Если бы мне пришлось смотреть в эти изумрудные глаза, я бы потерялся. Я бы хотел, чтобы так не было, но это единственный способ, за который я все еще держусь, чтобы не подпускать ее слишком близко.

Не останавливаюсь, чтобы поговорить. Знаю, что Винсента не будет здесь, в главной комнате. Хотя это его обычный стиль — швыряться деньгами, пытаясь быть важной персоной, но сегодня он не хочет, чтобы его отец узнал, что он сбежал. Это не имеет значения. Я так или иначе доберусь до Винсента. Никто не может прятаться вечно.

Серджио уже сказал мне, где находятся задние комнаты. Именно он получил наводку. Уверен, что он передаст несколько тысяч одной из здешних девушек за сотрудничество. Замечаю дверь с номером два и распахиваю ее.

Две полуобнаженные девушки, стоящие рядом с ним, широко раскрывают глаза, и просто отпрыгивают. Я отступаю назад, давая им возможность пройти мимо меня.

— Маттео, чувак — Он встает. Ненадолго. Я наношу ему удар по почкам, отчего тот падает и стонет. — Я ничего не сделал, — говорит Винсент, кашляя.

Тогда я хватаю за волосы, ставлю на ноги и толкаю в кресло.

— Ты уверен в этом?

Налитые кровью глаза Винсента округляются, а зрачки расширяются до предела. Предполагаю, что он употребил больше, чем несколько дорожек кокаина поверх алкоголя.

— Не думаю, что я что-то натворил.

— Мона. — Этот кусок дерьма даже не заслуживает того, чтобы слышать ее имя.

— Ты можешь забрать ее себе!

Я резко запрокидываю его голову назад, вытаскиваю нож и приставляю к его горлу. Больше всего на свете мне хочется разрезать его от уха до уха и смотреть, как он истекает кровью. Его ответ не должен был меня разозлить, но это не так. Конечно, я могу ее заполучить. Я не просил. Никогда бы не стал. Особенно от такого подонка, который хочет стать гангстером, как Винсент. И все же у меня во рту остается горький привкус от того, что он так легко отпустил ее, но теперь у нее есть я. Он недостоин.

— Ты прикасался к ней? — наклоняюсь ближе. — Пробовал ее на вкус? — это определенно не те вопросы, которые я задаю, когда держу кого-то за яйца.

— Нет, клянусь, — умоляет он. — Никогда даже не был с ней наедине!

— Босс.

Я игнорирую Серджио, зная, о чем он спрашивает. Я верю ему, но все равно хочу закончить начатое. Мой телефон издает сигнал, прежде чем я отпускаю Винсента, и достаю его. Одно оповещение. Это насчет того, что я приготовил для Моны и всего, что с ней связано.

Сэл предупреждает меня о том, что Эмма в моей комнате. Я стискиваю зубы, пока смотрю кадры, на которых мой маленький кролик выскальзывает из нашей спальни, а Винсент продолжает умолять. Она что-то говорит Сэлу, но он не отвечает. Мона морщит нос, но выходит из комнаты. Вижу, как Сэл отпускает ее, но следует за ней. Я продолжаю наблюдать, пока они не скрываются из виду. Мне нужно больше камер.

Полагаю, он мало что может сделать. На прошлой неделе я вел себя как придурок. Мои люди получили сообщение, чтобы держаться подальше от Моны, если только ситуация не станет критической.

— Это твой счастливый день. Мона только что спасла тебе жизнь, Винсент.

Пока что я забуду об этом. У меня есть другие дела, с которыми нужно разобраться. Например, мой маленький кролик, который скачет по дому. Я доверяю своим мужчинам, но посмотрите на меня, я начал войну из-за нее. Никогда не думал, что могу быть таким ревнивым ублюдком. Территориальный, конечно, но это другое.

Обратная дорога в поместье занимает целую вечность.

— Ты действительно злишься на Эмму?

— Я говорил ей не вмешиваться.

Эмме сходит с рук больше, чем кому-либо другому, но она никогда не делала ничего сверх того, о чем я просил. Она отчитала меня больше всего. Я это стерпел. В детстве она была мне как мать, но я сказал ей, что на этот раз все по-другому. Что Мона не такая, как все. Я не позволю задавать вопросы или давить на себя, когда дело касается ее.

— Ты не можешь держать девушку взаперти в своей комнате.

— Ты что, забыл, кто она такая? Ее маленький план? — даже произнося эти слова, они не укладываются у меня в голове. Для Эйдана О'Хэйра имело смысл попытаться уговорить меня начать войну с Росси. Он использовал для этого свою сестру, и она с этим согласилась. Самое поганое, что это сработало.

— Маттео, — говорит Серджио, когда мы въезжаем в ворота.

— Нет, на данный момент мне все равно. — Я хлопаю рукой по приборной панели. — В этом-то и проблема.

Это показывает, как далеко я уже зашел. Мне должно быть не все равно, но нет. Я все еще держу ее. Она останется со мной. Я готов сделать все возможное, чтобы быть уверенным, что она — мое будущее.

Как только внедорожник останавливается, выхожу и направляюсь прямо к входной двери. У меня есть неплохая идея, где она может быть. Я почти дошел до входа на кухню, когда услышала тихий смешок. Останавливаюсь как вкопанный и прислушиваюсь. Еще один звук пролетел по воздуху, вызвав у меня смешанные эмоции.

Переступаю порог кухни и вижу Мону за кухонным столом, они с Эммой что-то готовят. Как только Мона видит меня, ее улыбка исчезает. Она замирает на месте.

— Кролик.

— Каттанео. — Она облизывает губы.

— Маттео, — поправляю ее, отчего она морщит свой маленький носик. Когда она чего-то не понимает, она это делает. — Оставь нас.

Эмма борется с ухмылкой. Мы поговорим позже. Этой женщине повезло, что я люблю ее как мать.

— Сэл, — окликаю его, прежде чем он успевает уйти. — Никаких посторонних глаз.

— Понял, босс, — говорит он, оставляя нас одних.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает мой маленький кролик.

— Я здесь живу.

— Верно. — Мона прикусывает нижнюю губу. — Я, пожалуй, пойду обратно...

— Ты никуда не пойдешь

Ее губы поджимаются в ответ.

— Я знаю это, Каттанео.

Она практически выплевывает мою фамилию. О, она действительно в бешенстве. Это делает нас похожими друг на друга. Неважно, что делает Мона, мне всегда тяжело с ней. Меня это тоже бесит. У меня никогда не возникало проблем с самоконтролем, когда дело касалось этой сферы моей жизни.

— Не думай, что я не переверну тебя с этого маленького табурета и не отшлепаю по заднице, Мона. — Она делает неуверенный шаг назад. — Бегство сделало бы все намного хуже.

— Тогда сделай это. — Ее подбородок снова вызывающе вздергивается. Этого достаточно. Я оказываюсь рядом с ней в мгновение ока. — Маттео! — она издает тихий вскрик. Приподнимаю ее за бедра, усаживая на островок. Ее пальцы сжимают мою рубашку. Мой взгляд падает на ее губы. Я не целовал ее с той самой ночи, когда она впервые появилась здесь.

Запускаю пальцы в ее волосы, заставляя запрокинуть голову. Ее чертовы зеленые глаза каждый раз поражают меня до глубины души.

— Это не порка. — Она меня провоцирует.

— Нет, не она, Мона. — Я медленно наклоняюсь, показывая свое намерение. Она не пытается отстраниться; ее глаза закрываются, когда мои губы касаются ее губ. — Произнеси мое имя еще раз.

— Маттео.

Я издаю стон, завладевая ее ртом. Она скользит руками по моей груди, обхватывая меня за шею. Мой язык ласкает ее. Я приподнимаю ее платье, чтобы оно не мешало, и подвожу ее к краю стойки.

— Обхвати меня ногами, кролик.

Мона делает, как я говорю, прижимаясь киской к моему члену. Сжимаю ее бедра и покачиваю, заставляя тереться об меня. Чувствую жар ее возбуждения через штаны.

— О, — стонет она.

Я продолжаю двигать ее вверх и вниз по своему члену. Мой рот скользит вниз по ее шее. Было бы так просто просунуть пальцы в ее трусики и оттянуть их в сторону. Засунуть свой член в тугое влагалище. Одной этой мысли достаточно, чтобы заставить меня кончить.

Мона тоже издает стоны удовольствия, кончая вместе со мной. Прижимаюсь губами к ее шее, не желая пока отпускать ее.

— А теперь ты скажешь, чтобы я замолчала и пошла спать?

Я улыбаюсь, уткнувшись в ее шею, радуясь, что она этого не видит. Не знаю почему. Я должен перестать бороться с этим. Я уже проиграл. В последний раз целую ее в шею.

— Я подумала, может быть... — Мона морщит нос.

— Что?

На ее руках розовые и золотые блестки. Какого черта она меня спрашивает? Откуда мне знать, о чем она?

— Это зависит от тебя. — Она кладет руку мне на плечи, придвигаясь обратно, но не сильно. — О. — Как будто в ее голове щелкает какой-то переключатель.

Она внезапно толкает меня в грудь, и я отступаю назад только из-за выражения ее лица.

— Какого черта?

— Ты такой придурок! — не могу этого отрицать. — Ты был с другой девушкой, а потом приходишь сюда и делаешь, — она широко разводит руки между нами, — все, чтобы тут не произошло со мной, — в ее голосе не только гнев, но и обида в глазах.

Понятия не имею, о чем, черт возьми, она говорит.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я не дура. — Она прищуривается, глядя на меня. — Я знаю, ты так обо мне думаешь. — Она делает свой выпад, ссылаясь на то, что я сказал ей, когда был зол, и попадает в точку. — Но я всю жизнь росла среди таких мужчин, как ты. Я знаю, что происходит за закрытыми дверями, — продолжает она.

— Мона. — Тот единственный момент гнева, который у меня был, теперь терзает меня. — Успокойся. — То, насколько она взвинчена в этот раз, отличается от всех остальных.

— Ты только что сказал мне успокоиться?

Возможно, я не слишком хорош в том, что между нами — чтобы это, черт возьми ни было.

— Просто держись от меня подальше. — Она спрыгивает со стойки и пытается меня обойти.

— Этого не будет — Я разворачиваю ее спиной и захватываю в ловушку руками.

— Тогда ладно. Где ты был до того, как вернулся сюда?

Я замечаю, что она не называет это домом. Я, черт возьми, не знаю почему, но теряю свой гребанный рассудок.

— Я так и думала.

— В стриптиз-клубе. — Осознаю, как это прозвучало, как только слова слетают с моих губ.

— Все так. — Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

— Подвинься.

— Ты сводишь меня с ума.

— Подвинься.

— Нет.

Ее губы приоткрываются, и на лице появляется умоляющее выражение.

— Пожалуйста.

Я отступаю назад. Это последнее, что я хочу делать, но думаю, что могу сделать только хуже, если не дам ей немного пространства.

— Мона.

— Это не имеет значения. — Она опускает голову, когда проходит мимо меня.

Я смотрю ей вслед, зная наверняка одно. Она значит для меня больше, чем что-либо и кто-либо когда-либо значил.