Рождественская кукушка (ЛП)

Он вздохнул и провел пальцами по каштановым волосам, безнадежно их взъерошив.

– Я не говорю, что кто-то был жесток со мной. Просто Уинстоки были очень заняты, а я не представлял… для них важности и жил на задворках Хейзелвуда, как мышка в чулане. Меня послали учиться в школу, но не в Итон, конечно. Итон был для наследников.

Я проводил каникулы в Хейзелвуде, потому что мне больше было некуда пойти. Мне дали содержание, довольно скромное, чтобы я не зазнавался, и купили офицерский патент, когда я достаточно вырос, чтобы меня можно было отправить в люди. Никто не приглашал меня приехать обратно на побывку, хотя, надо честно признать, никто бы не выгнал из поместья, если бы я приехал. Будучи Ховардом, я имел полное право там находиться. Но это не совсем то же самое, что быть желанным гостем.

Мэг против воли ощутила укол в сердце. В голосе Джека не было жалости к себе. Просто лишенная эмоций констатация факта, за которым скрывалась огромная, как мир, печаль. Она сделала несколько шагов по направлению к камину.

– Но теперь вы хозяин Хейзелвуда. Это должна быть большая разница.

– Мне, конечно, будут подчиняться, но едва ли полюбят. В Хейзелвуде всегда было маловато любви, и то, что я стал его владельцем, не сможет это в одночасье изменить. Я долго не общался с семьей и понятия не имел, насколько близко оказался к титулу. Я был потрясен, когда меня вызвали в Англию, чтобы возложить обязанности после смерти моего кузена, пятого графа. Я все еще не слишком привык к мысли, что являюсь главой семьи. – Он грустно улыбнулся. – А то, как вы ругали аристократов, сделало мое признание в грехах еще труднее.

Мэг прикусила губу. Она вела себя не слишком-то любезно.

– Вы только что прибыли с Пиренейского полуострова?

– В тот самый день, когда встретил вас. Вдовствующая графиня все организовала, но, как всегда, забыла спросить о моих желаниях. Ее секретарь встретил меня в Лондоне и озвучил список того, что мне следует избегать, дабы не опозорить новый статус. Он не мог заставить себя называть меня лордом Уинстоком и на самом деле едва держался в рамках простой вежливости. Вытерпев это в течение получаса, я поддался приступу бунтарства, вышел из гостиницы и сел на первую попавшуюся карету. Оказалось, что она идет в Бристоль. Остальное вы знаете.

Мэг примостилась на краешке дивана и протянула руки к огню. Ей стало гораздо теплее.

– Похоже, эта графиня – настоящий кошмар.

– Так и есть, – согласился Джек. – Поверьте, для нее это так же непросто. Ее родные сын и внук умерли, и то, что я занял их место, стало горькой пилюлей. Но она примет меня и станет помогать, потому что это ее долг. Не сомневаюсь, что мы с ней научимся вполне мирно уживаться, но даже хорошо, что я отказался проводить Рождество в Хейзелвуде. Она должна знать, что я не позволю собой помыкать.

Мэг снова поежилась, должно быть, где-то был сквозняк.

– Значит, Брук-Фарм оказался просто удобным местом, чтобы спрятаться от графини.

– Когда я приехал в «Георг», я убегал, и мне подошла бы любая гостиница. – Его серьезные голубые глаза встретились с ее. – Но едва я увидел вас, у меня появилось направление, куда бежать. Как я уже говорил, я знал, что вы олицетворяете собой все, за что сражаются мужчины: дом, тепло и любовь.

Мэг крепко сцепила лежавшие на коленях руки.

– И вы не посмеивались втайне над нашей провинциальной простотой?

– Господи, Мэг, да нет же! Я был так тронут, так благодарен за то, как вы и ваша семья меня приняли. Я чувствовал себя, словно вернулся домой после долгих скитаний. Встреча с вами была назначена судьбой. Иначе как объяснить тот факт, что я оказался в нужном месте в нужное время с нужным именем, а настоящего Джека Ховарда там не оказалось? – Он криво усмехнулся. – Если бы я рассказал вам правду, мне бы пришлось уехать, а сама мысль об этом казалась невыносимой. Это было бы сродни изгнанию из Эдемского сада.

Мэг невольно усмехнулась.

– Это Адама и Еву изгнали, а вы играли роль змея-искусителя.

Услышав ее смешок, Джек просветлел.

– Нет, не змея, а кукушки, случайно оказавшейся в чужом гнезде и слишком счастливой, чтобы желать оказаться выброшенной в холодный и жестокий мир.

Она прикусила губу.

– Я бы не выгнала вас, зная, что вам некуда податься на Рождество.

– Так не выгоняй меня сейчас, Мэг, – сказал он, протягивая ей руку.

Мэг нерешительно ее приняла, и Джек стащил ее с дивана и усадил на ковер рядом с собой. Так близко к камину ей гораздо теплее, даже довольно уютно.

Он взял ее руки в свои.

– Вчера я говорил, что хочу тебе кое-что рассказать, а потом задам вопрос. Теперь ты знаешь, что я хотел рассказать. Ты подумала над ответом на вопрос?

– А какой был вопрос, Джек? – спросила Мэг.

Он удивленно поднял брови.

– Разве ты не знаешь?

– Я думала, что знаю, но, возможно, я ошибалась. – Выражение его глаз заставило ее задохнуться. Теперь ей стало жарко, даже чересчур. – Лучше тебе прямо сказать, что ты имеешь в виду.

Джек нежно ей улыбнулся.

– Я хочу на тебе жениться, конечно.

– Чтобы я защищала тебя от вдовствующей графини?

– Нет, – ухмыльнулся он. – Вернее это только маленькая часть причины. Я хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя и точно без тебя погибну. – Он поднес ее руки к губам и по очереди поцеловал.

Мэг переплела пальцы с его.

– Знаешь, я ужасно люблю руководить и буду нещадно тебя мучить.

Он выглядел воодушевленным.

– Пожалуйста, мучай меня, Мэг. Ты представить себе не можешь, как я этого жду.

Она рассмеялась.

– Ты что, никогда не бываешь серьезным, чудак-человек?

– Я серьезен, когда говорю, что люблю тебя. – Внезапно он пристально посмотрел ей в глаза. – А ты вчера не шутила?

Она покраснела и помотала головой.

– Я никогда раньше не была влюблена и этим утром почувствовала себя дурой, когда поняла, что влюбилась в кукушку.

Джек рассмеялся и привлек ее в свои объятия, прижав к груди. Мэг расслабилась, думая о том, какой он большой и уютный.

– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – прошептал Джек ей на ухо. – Ты выйдешь за меня?

– Из меня не получится настоящей графини.

– Чтобы стать настоящей графиней, надо всего лишь выйти замуж за графа, а об этой части я позабочусь, – сказал он со смехом. – С твоими теплом и мудростью ты станешь такой графиней, которой в Хейзелвуде доселе еще не видели.

Слабея, она привела последнее из придуманных возражений:

– Мы знакомы всего три дня.

– Но я искал тебя всю свою жизнь.

У Мэг перехватило дыхание. Сейчас стало довольно легко поверить, что он герой войны, учитывая, как легко он сметал ее защитные бастионы.

– Неужели все так просто?

– Для меня да. – Он погладил ее по волосам. – И если ты действительно любишь меня, Мэг, то для тебя это тоже должно быть просто.

Радость расцвела в груди Мэг и развеяла последние сомнения.

– Это и правда очень легко, да? – удивленно произнесла она. – Да, Джек, я выйду за тебя.

Он издал радостный клич и повалился на ковер, увлекая ее за собой, так что она оказалась распростертой на его груди в самой подходящей позе для серьезного поцелуя. На следующие несколько минут они полностью позабыли о гостях и Рождестве. Затем послышался тихий скрип открывающейся дверцы, за которым прозвучало звонкое: «Ку-ку! Ку-ку!»

Они прекратили целоваться и стали считать.

– Девять, – с удовлетворением произнес Джек. – Часы работают, как положено. Думаешь, твой отец был бы рад?

– Бог ты мой! – Мэг прижала руку к губам. – Я совершенно забыла о документах на Пикок-Хилл. Мы должны рассказать остальным. Это будет просто незабываемое Рождество!

Джек поднялся на ноги, затем помог встать Мэг.

– Оно уже незабываемое.

Пытаясь символически восстановить свой облик благопристойной старшей сестры, Мэг весело призналась:

– Я никогда не думала, что кукушонок и его приемная семья могут, несмотря на все свои различия, полюбить друг друга. Хотя рождественских кукушек я как-то раньше не встречала.

Джек со смехом обнял возлюбленную за плечи и повел к двери. Однако прежде чем выйти из комнаты, он отдал честь висевшим на стене часам – как знак уважения птице одного с ним полета.

~ К О Н Е Ц ~