Роковое влечение

Пролог

- Страшно?

Я приподняла голову и осмотрелась. Увидела мужчину, стоящего неподалеку. Красивого, сильного, широкоплечего, гораздо выше всех остальных пиратов, с темной загорелой кожей, украшенной несколькими татуировками, и черными как ночь глазами. Попыталась встать, но лишь неловко дернулась, вспомнив, что я привязана веревками к мачте. На мне не было купальника, голую грудь прикрывали длинные светлые волосы.

Погода портилась, ветер становился все более шквалистым. Что-то звякнуло о внешнюю обшивку, и яхту сильно качнуло.

- Нет, - гордо ответила я.

Красивые мужские губы дрогнули в усмешке. Незнакомец пошел ко мне. Он двигался мягко, неспешно, слегка лениво, как хищник, перед тем как наброситься на жертву. Осторожный и бесшумный, но лишь до самого нападения. Невероятная сила притяжения исходила от этого, так непохожего на всех остальных членов банды пирата.

Глядя ему в глаза, захотелось вскочить, скрыться, убежать и в тоже время остаться и очертить пальцами каждый витиеватый рисунок на его коже. Потрогать каждую выпуклость на мощном теле. Это похотливое, жестокое животное смотрело на меня с ленивым интересом.

- Храбрая белокурая киска, - усмехнулся пират, состоявший из сплошных мышц и сдерживаемой агрессии.

 От его наглого взгляда, особенно в области голой груди, где мокрые волосы прилипли к коже, почти ничего не скрывая, а лишь подчеркивая, я хотела бы спрятаться, но не могла. Потому что очень хотела, чтобы он смотрел...

Когда он приблизился, присел на корточки и коснулся мох губ рукой, я почувствовала вкус его кожи.  Что-то соленое, как морская вода, будоражащее до самой глубины. Хотелось забыть, но его вкус остался. Он тяжело вздохнул и посмотрел на мой рот.

Страх смешался с каким-то странным вожделением.

Глава 1

За несколько дней до этого.

Катаясь по острову Бали на мопеде, я любовалась бескрайними водами Индийского океана. Игривые волны облизывали белые полоски сказочных пляжей. А я хохотала, пытаясь убрать волосы, что лезли мне в лицо. С потрясающим индонезийцем, который управлял нашим транспортным средством, я познакомилась сегодня утром. Иногда, совсем еще молодой мужчина, оборачивался, и я чувствовала его сильные руки на своих обнаженных бедрах. От быстрой езды сарафан задрался почти до талии. Сжимая плечи едва знакомого индонезийца, я боялась свалиться с двухколесного транспортного средства, потому активно хваталась за талию парня, прижимаясь к широкой и сильной спине. Искандар не был похож на типичного жителя юго-восточной Азии. Он был выше ростом, кожа светлее, улыбка притягательнее, а глаза большие, широко открытые. Остановившись в одном из респектабельных районов, он показал мне шикарный пляж с плетеными шезлонгами, поделившись тем, что просто обожает ловить здесь волны на серфборде, справляясь с течением и встречным ветром.

В разговоры мой попутчик не углублялся, улыбнувшись, с силой прижал к своей груди, поцеловав взасос, без лишней скромности изучив мой рот своим языком. Поцелуй получился немного влажным, но в общем приятным. Не знаю, скольких русских девушек перелапал Искандар на этом восточном побережье, где кроме всего прочего находились невероятные черные вулканические пляжи. Но сейчас мне нравилось его хамоватая манера трогать женское тело, как будто прикидывая, сколько еще приятных ощущений оно может ему подарить.

Несколько дней назад, спустившись с трапа самолета, я оказалась в раю, тут же ощутив невероятный вкус свободы. Это ни с чем несравнимое ощущение, когда не нужно куда-то спешить, думать, что будет завтра, размышляя о грядущих проблемах. Можно просто вдыхать свежий морской воздух полной грудью и жить себе в удовольствие. В этом чудесном месте меня окружили не только пальмовые рощи и пляжи, но и дикие джунгли с высоченными водопадами, кофейные, мандариновые и клубничные плантации, блестящие берёзовые горные озера и самый настоящий лес обезьян, где на расстоянии вытянутой руки с ветки на ветку прыгали хвостатые мартышки. Обезьяны чувствовали себя здесь полноправными хозяевами. Они с удовольствием позировали, и мне даже удалось покормить их приобретенными у служащих бананами и орешками. Однако стоило быть аккуратнее, так как одна из хвостатых малышек сорвала с меня золотую цепочку. И обменять ее обратно на угощение - мне так и не удалось. С восторгом посетив «деревню специй» и «рисовые террасы», я с замиранием сердца любовалась на спящие гиганты-вулканы и сказочный ботанический сад с ярко цветущими, будто бы нарисованными красной тушью, алыми цветами.

Но все эти эмоции были напускными, словно выдавленными из полупустого тюбика зубной пасты: восхищение природой и беготня у кромки воды с улыбкой до ушей, прыжки и крики с широко раскинутыми в сторону руками. Наигранная радость, сделанное счастье.

Внутри бушевал шторм с порывами ветра до тридцати метров в секунду. Потому что менее чем полгода назад мне изменил муж. Это стало страшным ударом, а, как известно, любая плохая новость впечатляет сильнее, если она неожиданна. Я, правда, не думала, что у нас с моим профессором что-то не так, мне казалось, будто у нас любовь. Но в мои двадцать девять мой неповторимый профессор, человек, которого я считала самым достойным представителем мужского пола на свете, нашел помоложе. Выбрав студентку-первокурсницу в любовницы, мой дорогой супруг даже не стал оправдывать своих отношений, назвав похоть любовью. Тяжелый развод, отвратительная дележка имущества, холодность супруга и невесть откуда взявшаяся жестокость по отношению ко мне, все это изрядно пошатнуло мою нервную систему. 

В итоге я сбежала на Бали. Все накопления вложила в коррекцию зрения, наконец, сняв очки. И накупив открытых сарафанов, пустилась во все тяжкие.

«Бесценные знания, вот что делает девушку привлекательной», - любил повторять мой крайне образованный муж. И я ему верила. Зарывшись в книги с головой, я хотела ему соответствовать. Историк, кандидат наук, закончив магистратуру, затем аспирантуру, я активно писала диссертацию, пока однажды мне не позвонили. Это был обычный день, ничего особенного, такой же, как триста шестьдесят четыре предыдущих. Но он изменил все.

 Одна из его коллег застукала моего мужа за весьма пикантным занятием. Ничего не замечая, уважаемый профессор кафедры философии драл свою самую любимую студентку раком на столе, пока на пол сыпались учебные пособия и методички.

Глава 2

Искандар мне нравился все больше: его незатейливое, абсолютно плебейское желание обладать моим телом без особых намеков на продолжение, умиляло. Уровень его интеллекта был гораздо ниже профессорского, но от этого все ощущалось честнее. Чем больше мы общались, тем очевиднее становилось, что милый индонезиец не понял бы ни слова из названия моей диссертации. Но он хорошо говорил на английском и радовался всему, что происходило вокруг него. Его хорошее настроение заражало меня. Искандар смеялся, если дорогу перебегала обезьянка или на руку садилась крупная яркая бабочка. Мне бы научиться жить также беззаботно, не стараясь постоянно что-то изменить в себе.

По рассказам индонезийца, его отец содержал несколько домов на берегу океана, а мой новый приятель помогал ему, подготавливая жилье к туристическому сезону. Искандар ухаживал за садом, а иногда работал на клубничной плантации. Но больше всего он любил серфинг. И его великолепное тело подтверждало это. В свободное время он играл в компьютерные игры. Являясь жителем тропического острова, Искандар плевал с высокой колокольни на еще совсем недавно так сильно интересовавшую меня естественно-научную критику спиритизма и мистики во второй половине XIX века. Он жил проще. Его приводили в восторг мои светлые длинные волосы. Славянская внешность, столь привычная там, откуда я родом, у индонезийца вызывала огонь в глазах и жар в теле. Он с нескрываемым аппетитом смотрел на довольно большую для моего худощавого телосложения грудь. А ведь по словам профессора она никогда не играла важной роли в создании нашей семьи, теперь я понимала, что он безбожно врал. И сейчас мои сиськи манили Искандара. Он прилипал взглядом к верхней части синего купальника и долго смотрел, пока я не окликала его, заставляя поднять глаза.

Сексуальное влечение индонезийца вполне входило в мои планы. А дело было в том, что у нас с профессором не было детей. За все время брака я и профессор никогда не предохранялись. Но ни разу у меня не было даже намека на задержку. Как и проблем со здоровьем тоже. Врачи лишь пожимали плечами. Мол, такое бывает.

И вот, пережив крах… ну ладно, почти пережив крах семейной лодки, я для себя решила, что мужчина мне больше не нужен, а нужна его сперма. Идея родить для себя ребёнка овладела моим разумом, а мысль о том, чтобы забеременеть от человека с совершенно иной генетической и расовой принадлежностью захватила целиком. По статистике на курорте забеременеть легче: чистый воздух, благоприятная атмосфера, отдых и полное отсутствие стрессов. И по моим расчетам этого должно было хватить.

Очень привлекательный Искандар подходил для этой роли идеально, а местами его прикосновения были даже приятными. В конце концов, не каждый день мужчина хочет так сильно, что не спускает с тебя рук. Почему я не обратилась к донорству? Мне нужен был живой, настоящий и очень горячий мужчина. Чересчур сильно хотелось отомстить профессору - эта мысль пламенным костром грела душу. Конечно, так быстро забыть я его не могла. Я не хотела вернуть мужа и надежды у меня никакой не было, только отвратительная горечь предательства. Тупая боль внутри. А еще комплексы. Они нарастали во мне, словно паутина. Вначале тонкая, едва заметная, а с каждым днем все толще и плотнее, до тех пор, пока меня не окутало толстым, непрозрачным слоем. Ведь что-то же со мной не так, раз меня поменяли на другую.

К вечеру я взошла на борт арендованной Искандаром яхты, в полной готовности осуществить свой план. Белоснежная, горящая золотом в лучах заходящего солнца, она могла принять на борт больше десяти человек. Оборудованная уютной каютой для отдыха, а также туалетом и душевой кабиной, имела одно вместительное спальное место, кухню и даже WI – FI. Судя по всему, трахнуть меня индонезиец планировал с шиком, и мне, простому историку и зубрилке, черт возьми, это очень льстило. Мы оба делали вид, что плывем в океан не для этого. Кроме нас на борту было ещё два матроса. Но они, привыкшие к разгулам туристов, работали настолько незаметно, что мне казалось, будто мы с Искандаром наедине.

Английский я знала в совершенстве, в свое время получила диплом на этом языке. На острове все говорили на двух языках: английском и местном - индонезийском. Мы с Искандаром отлично понимали друг друга, ему даже удавалось шутить, что меня приятно удивило.

Вид моего нового приятеля был вполне современным, по всей видимости, он интересовался модой и выглядел, как очень загорелый европеец, если бы не слегка раскосые глаза, его с трудом можно было причислить к азиатам. Но выбор пал на Искандара не просто так. Разработав свой план и проведя несколько дней возле банка репродуктивных тканей с самой большой базой донорского материала на острове, я наконец-то была вознаграждена настоящим красавцем, регулярно сдающим сперму за компенсацию. В подобных местах критерий отбора очень строгий, и человека с заболеваниями и плохими анализами попросту не возьмут. Чудо случилось! Искандару понравились мои серые глаза и длинные светлые волосы. Мы познакомились, и он, конечно же, решил, что случайно.

Внимательный индонезиец помогал мне спускаться в открытый океан, поддерживал и следил, чтобы я не утонула.  За бортом мы резвились, словно дети, и он целовал меня в воде, пока я, обхватив его ногами, держалась за крепкие мускулистые плечи. У Искандара было потрясающее тело. У профессора, конечно, такого не было.

Мы устроились на лежаках на корме, и мой кавалер открыл для нас бутылку шампанского. Тысячу лет я не чувствовала себя настолько женственной. Никакой влюбленности я, конечно, не испытывала, уж слишком простым и предсказуемым оказался островитянин, но, по крайней мере, было приятно осознавать себя красивой, молодой и желанной.

Неизвестность манила, а разбитое сердце толкало в пропасть, ведь кроме профессора, другого мужчины в моей жизни никогда не было. Не могу сказать, что супружеский секс был каким-то скудным или совсем уж плачевным. Профессор всегда удовлетворял мои потребности, наверное, поэтому слухи об его измене, так сильно шокировали меня. Удовольствие с мужем я получала, потому что оргазм - всего лишь рефлекторная реакция, хоть и разной интенсивности, и с разным ощущением удовлетворенности по итогу. Нет в нем ничего божественного и сверхъестественного.

Глава 3

 Когда судна подошли ближе, я с ужасом поняла, что ничего общего с рыбной ловлей эти люди не имели. Лодки с мощными моторами были плотно набиты бандитами, вооруженными автоматами. На голых торсах здоровенных, темнокожих мужиков крест-накрест пересекались патронные ленты, в руках они сжимали оружие. Все, как один. На голову каждого из головорезов была натянута черная вязаная шапка, лица скрыты обмотанными вокруг головы красными и черными платками, но имелась прорезь для глаз. С двух сторон борта лодки развивались флаги. Справа колыхались знамена устрашающе черного цвета, слева – большие полотнища кроваво-красного. Выглядело все это шокирующе. Оружие вблизи я никогда не видела, но была почти на сто процентов уверена, что на борту их лодки имелся крупнокалиберный пулемёт.

Я онемела от ужаса. Какое-то время тупо смотрела в одну точку и моргала ресницами, осознавая с какой бешенной скоростью приближаются «гости» к нашей яхте.

  - У них оружие! – взвизгнула я на русском языке, после чего быстро обмотавшись парео, перешла на английский. – Зачем рыбакам оружие?    

 Но индонезийцы, составлявшие мне компанию в этой незабываемой прогулке, не слышали. Искандар и матросы носились по палубе, вытаскивая из трюма колючую проволоку. Таким способом они пытались не пустить врага на борт, не позволить бандитам подняться на нашу яхту. Но я понимала, что этого недостаточно. Матросы протягивали узкие полоски металла с острыми шипами вдоль туго натянутого троса, оба конца которого были закреплены на судовых конструкциях. Наша яхта набирала скорость, матросы, вытащив пожарные шланги, направляли напор воды в бандитские судна, стараясь сбить их с курса, и не давая подплыть ближе. Мужчины орали друг на друга по-индонезийски. Не понимая суть их слов, я чуть не свалилась за борт, когда яхту качнуло на растущей волне. Держась за канат и желая спрятаться, я спустилась в трюм, едва не свернув себе шею на деревянных, скользких от воды, ступеньках. Яхту кренило на правый борт. Один из матросов орал в рацию, прося помощи, но сигнал почему-то пропал, как будто кто-то перебил его. Наступила удушающая тишина.

- Пираты! – заорал низкорослый матрос, пытаясь достать откуда-то сверху ракетницу.

От страха я забилась в угол. Пираты?! Какие ещё пираты!? Это звучало одинаково на всех языках. Но если сложить все увиденное и помножить на перепуганные лица команды и Искандара, то сомнений не оставалось. Но как это возможно? Мы же не в Сомали?! Да, я знала, что в восточной Африке, есть какие-то пираты, они нападают на корабли, везущие дорогостоящие грузы. Но я была на борту обычной туристической яхты - это же не нефтяной танкер или паром с кучей цветного металла в ящиках на борту. Я пыталась себя успокаивать, но ничего не выходило. Любую лодку можно продать, а наша была в отличнейшем состоянии, тем более захватить ее ничего не стоило.

До сегодняшнего дня я ничего не знала о страхе. От нервного напряжения меня вытошнило прямо на пол. Я металась по каюте, натягивая поверх мокрого купальника джинсы и майку. Пытаясь найти хоть что-то, какое-то оружие, чтобы защититься.

Информация о том, что на яхте работал Wi-Fi оказалась ложной, а телефон абсолютно бесполезен, потому что заплыли мы, видимо, куда-то очень далеко, где связь не ловила. В тот миг я четко осознала, что ничто не сравниться со страхом за свою собственную жизнь, с парализующим ужасом перед бандой головорезов с оружием.

Я считала себя сообразительной, но ничего не могла придумать, несколько минут пытаясь осмыслить происходящее. Слышала крики, грохот, похожий на выстрелы, и с каждым мгновением чувствовала себя все хуже. Мне было плохо и жутко как никогда в жизни. Забившись в шкаф, я закрыла глаза, нацепив жилет безопасности. Мне стало очень страшно, как зайцу в сказке, который встретил в лесу волка. Укрытие не могло меня спасти, ведь пиратам нужна была лодка, они не уйдут, взяв пару стаканов из трюма.

На несколько секунд замерев, не в силах вздохнуть и пошевелиться, я услышала топот шагов в тяжелых ботинках. Они были повсюду. Яхта начала дрейфовать, а я сидела, вцепившись зубами в ткань джинсов на коленках. От осознания творившегося вокруг кошмара, я боялась шелохнуться, начался какой-то неприятный шум в ушах, тело будто набили ватой.

Сквозь усиливающийся в голове звон, не сразу осознала, что шаги стали критически близко к моему укрытию. Кто-то тщательно обыскивал каюту, шарил в поисках ценностей. Надеясь остаться незамеченной, я беззвучно плакала, уткнувшись в собственные колени, но дверца шкафа распахнулась. Лицо того, кто меня нашёл, было скрыто обмотанной тряпкой чёрного цвета. В отличие от «партнеров по бизнесу», на этом парне была майка. По оттенку кожи рук, державших оружие, я поняла, что он не чернокожий, просто очень загорелый.

- Зачем надевать маску, если вы все равно убьете нас всех? – эти слова я выпалила с отчаянной гордостью.
Произнесла на английском, хотя не особенно рассчитывала, что он поймёт меня. Он был бандитом, они говорила на местном диалекте и вряд ли знали английский. Разбойникам незачем знать язык - они убивают, а не ведут переговоры. Осознание того, что нас всех пристрелят и выкинут за борт накрыло меня так внезапно, что застучали зубы, а по коже пробежал мороз.
В темноте каюты я видела только его глаза в прорези ткани. Цвета плодов каштана, так я определила их оттенок. Схожие каштаны осенью в огромном количестве валялись под ногами в моей родной России. Я оставила свою страну позади, ради идиотской идеи забеременеть неизвестно от кого и отомстить гулящему мужу. Как же я жалела, что прилетела сюда.

Пират смотрел на меня очень и очень внимательно, а я беззвучно плакала от страха, от несправедливости. Он прищурился, а затем закрыл дверцу шкафчика, служившего мне укрытием. Ушел, оставив в кромешной тьме.

Глава 4

Какофония звуков индонезийского языка, теперь мне казалась самым отвратительным шумом в мире. Словно звук ногтей царапающих доску, или скрежет вилки по тарелке. Много людей говорили одновременно. И от их голосов все мои мышцы напряглись, по спине пробежал холодок, волосы встали дыбом, появилось ужасное ощущение на зубах, похожее на оскомину. Я сидела в своем укрытии, в шкафу, под рыболовецкими снастями, почти неподвижно, не зная, что мне делать. Затем попыталась приоткрыть дверцу. В каюте было тихо - все самое страшное происходило наверху. Мне показалось, что оставивший меня бандит прошептал, когда уходил: «Лучше сними жилет». Но я не уверена, слишком сильно пульсировала кровь в висках. Однако, цепляясь за любую надежду, я послушалась и жилет сняла. Он меня почему-то не выдал своим дружкам, значит, нужно прислушаться к совету. Я покачала головой, глубоко вздохнув. Чушь несусветная! Параноидальный бред сумасшедшего. Нет здесь никого, кто был бы на моей стороне. Эти люди взяли в руки оружие не просто так – они могут им воспользоваться!

Пока я решала выйти мне или остаться, из множества кричавших, выделила голос Искандара, кажется, он плакал. Его тон исказился, он рыдал, наверное, умоляя о пощаде. Потом прозвучал выстрел, еще один и еще…

Я сжалась в комочек и опустила голову, обняв руками колени. Господи, куда я ввязалась? Вот бы укрыться от всего мира, совсем как делала это в детстве.

Все мои чёртовы знания о философии и социологии не имели никакой силы на захваченной пиратами яхте, где выход был только один – вверх по ступеням, на борт в лапы толпы вооруженных бандитов. Здесь, внизу, окон не было, к тому же каюта находилась ниже уровня океана. Но пока мои руки тряслись от страха, а зубы выбивали дробь, как барабан перед исполнением смертельного номера, дверца моего шкафчика снова распахнулась.

Это был другой пират, совсем не тот, который приходил первым. Этот человек: желтокожий и щуплый, казался гораздо ниже ростом. Он не стал размышлять и разглядывать. В его глазах было столько злобы, что я подавилась слюной от страха и отвращения. Тёмная рука схватила меня за волосы и выволокла из укрытия. Платка, скрывшего бы противную рожу, на ублюдке не было. Лампа под потолком освещала его лоб, наполовину прикрытый чёрной бахромой волос, и хитрое лицо, клином сбегавшее к подбородку. А когда он улыбнулся, стали видны жёлтые нездоровые зубы. Он с силой поволок меня вверх по ступенькам, слезы брызнули из глаз. Я пыталась облегчить свою участь и ослабить боль, держась за его руку. Пиратская сволочь дотащил меня до палубы и швырнул в круг мужчин. Их было много. Они смеялись, разглядывая меня, как насекомое. Моряков уже видно не было.

- Так! И что это у нас тут? На борту завелась мышка? - заговорил он на английском, специально для меня, пугая и получая наслаждение от моей беспомощности.

Одни мерзавцы рассмеялись, другие же стояли молча, из чего я сделала вывод, что не все скоты знали английский.

Тот, который меня выволок, был чистокровным азиатом и, судя по всему, главным.

 - И вот эту мышку ты предлагаешь взамен за свою жизнь? – рассмеялся говнюк, приподнимая меня с пола за волосы.

Безысходность каменной плитой навалилась на мои плечи. Сдерживаться не осталось сил. Губы предательски задрожали, и слёзы текли ручьем по щекам. Я должна была демонстрировать гордость, но испытывала слишком сильный шок от всего происходящего. Итак, Искандар рассказал им, что в трюме прячется женщина, и что они могут делать с ней все, что захотят, если отпустят его живым. Индонезиец говорил быстро, отчаянно всхлипывая. Со связанными руками за спиной, он валялся на досках палубы и крутился, как земляной червь. Да кто он такой?  Он не имеет никакого права распоряжаться мной! Искандар стал восхитительным, красивым пустым местом. Тот факт, что меня снова предали, разозлил меня.

С выражением глубокого презрения, я взглянула на него и попыталась взять себя в руки, встать и выпрямиться. Отвращение вытеснило все чувства, в том числе и страх. Я плакала, но, похоже, мои слёзы очень радовали уродов вокруг.

Погода портилась, небо совсем почернело, яхту качало на волнах все сильнее. Заходящее солнце приобрело багряный оттенок, скрываясь за гряду тёмных облаков, и по всем признакам видно было, что скоро начнётся шторм. Но что страшнее шторм или звери в облике людей с оружием?

Я не понимала индонезийского языка, но осознавала, что торг между ним и пиратами все еще продолжался. Жалкое зрелище. Доски были мокрыми, и в мою босую пятку что-то вонзилось, но я не ощущала боли.
Они продолжали спорить на индонезийском, голову Искандара приподнимали за волосы. Главарь специально переходил на английский, чтобы я его понимала, пытаясь внушить еще больше страха. Пираты развлекались, демонстрируя абсолютную власть.
- Кроме русской девки, что ещё ты можешь нам предложить? Я хочу много долларов. У тебя есть доллары, парень?

Один из пиратов сорвал с меня майку вместе с лифчиком от купальника, оголив грудь. Раздался дружный хохот, улюлюканье и свист.  Это было унизительно, тошнотворно, дико! В яростном исступлении, я укусила одного из них за руку, толкнула другого, за что в ответ получила пощечину, хлесткий и сильный удар по лицу, но почувствовала удовлетворение, ощутив вкус чужой крови на зубах. Можно сказать, что от ужаса происходящего, я немного сошла с ума. Эта сцена вызывала физическое отвращение. Прикрыв голую грудь длинными волосами, я вздернула подбородок. Сдохну, так хоть с честью. Русские ведь не сдаются, мой дед когда-то не сдался, и я не буду. На какое-то время цирк уродов оставил меня в покое. Пираты увлеклись, смотря, как их главарь мастерски издевался над Искандаром.

И только один из них сверлил меня взглядом. Не смеялся и не улыбался, говорил мало и аккуратно, слушал и смотрел крайне внимательно. Маски из платка уже не было, и я узнала глаза. А затем как-то сникла. Почему-то мне было легче стоять с голыми сиськами перед толпой этих пиратских аборигенов, чем перед ним одним. Это был тот самый пират, который промолчал обо мне, первым обнаружив в шкафу. Он выглядел иначе. Ничего от азиатов в нем не было. Напоминающий то ли испанца, то ли итальянца, он был очень загорелым, широкоплечим, на голову выше всех остальных. Его подбородок скрывала густая темная щетина, почти борода, а правая бровь рассечена. Он никак не реагировал на происходящее, разве что взгляд умных карих глаз становился все более твёрдым и жёстким.Своим глубоким взором пират резко отличался от беззаботного пустоголового красавца, что затащил меня на проклятую яхту и впутал в это дерьмо.

Глава 5

Меня швырнули на мокрые доски палубы, как мешок с мукой или картошкой. Больно ударившись головой, я отползла к мачте. Вода и усталость сделали тело неподъемным, глаза закрывались сами собой. Я очень вымоталась. Мне казалось, что сейчас просто сдохну. Сердце колотилось в груди, точно пойманная птица, норовящая вырваться из клетки. Я ползла и после меня оставался мокрый след. Яхту качало, огромные тёмные волны заливали палубу через борт, как чернила. И небо было чёрным, сплошь усыпанное звёздами. Пираты смеялись надо мной, как над слепым котёнком, что ползал по полу, тыкаясь то туда, то сюда в поисках мамаши. Главарь крикнул что-то в сторону совсем ещё молодого индонезийца. Передо мной возник юноша лет семнадцати, почти мальчик, невысокого роста, хрупкого телосложения и с детским лицом, обрамленным чёрными грязными волосами. Он должен был привязать меня к столбу мачты, так, чтобы я не могла больше сбежать.

А потом я увидела Искандара, вернее его тело… которое даже не удосужились выкинуть за борт, оно каталось по палубе, то в одну сторону, то в другую. Я попыталась встать, пират меня прижал к мачте, но колени подкашивались. Ноги стали ватными, сердце ухнуло вниз, в желудок, потому что меня затошнило от страха, а в груди образовалась пустота. Чувствуя полную безысходность, я позволила себя связать, понуро повесив голову.

Но вдруг мальчишку, который возился с веревками, откинуло в сторону.
- Надо было плыть к  нашим лодкам, что привязаны за яхтой, - присел возле меня бандит с карими глазами, и дернув верёвку, накрутил её вокруг моих запястий.

 Ох, он дает мне советы, какая прелесть. Поздновато, по-моему. Я знала одно, что когда жизнь слишком сильно кусается, единственное спасение — злость! Она дает силы и мотивацию.

- Ненавижу вас всех, хочу, чтобы вы сдохли! Я историк, я русская, я первый раз здесь. Мне насрать на ваше дерьмо!
Он толкнул меня в грудь, с силой удерживая на месте, и начал говорить, плюясь словами:
- Если ты не возьмёшь себя в руки, то умрёшь.

 Он был совсем близко, вторгся в мое личное пространство. И моя реакция на него была странно неуместной. Привлекательный темноволосый ублюдок с густой щетиной и рассечённой правой бровью, не должен волновать мое тело; подобное возбуждение, в этой жуткой ситуации нездорово, поскольку создаёт дисбаланс. Мне нужно придумать план побега, а не запутаться и размякнуть окончательно. Теперь он хмурился и изучал меня, будто я была неведома зверушка. Между бровей залегла глубокая складка.
За время пребывания на палубе в кругу пиратов, я поняла одну вещь. Эти люди только назывались организованной группировкой, на самом деле, они ей не были. Большинство вело себя как идиоты, впервые получившие в руки оружие. С дебильным гоготом пираты спустились в трюм, забыв обо мне и этом темноволосом, высоком мужчине, который на самом деле ослабил узел, завязанный предыдущим пиратом. Он смотрел на меня очень внимательно, как делают молодые собаки, стараясь запомнить новые видения и запахи. И вдруг он поднял руку. Пират провёл пальцем по моему лбу, по векам, съехал им по носу на самый кончик, и, наконец, прикоснулся к моей нижней губе, чуть приоткрыв её. Его тяжёлый взгляд сверлил меня насквозь, проникая сквозь кожу и кости. Я вздрогнула, почувствовав прикосновение шершавых пальцев, и изумлённо смотрела на пирата. Что он делает? Он желал меня спасти или закопать ещё глубже?!
- Помоги, я вижу ты не такой как они…
Позади сидевшего передо мной на корточках пирата раздался громкий смех, и он встал, обернувшись. На вид главарю этой банды было больше сорока, на окружающих он старался смотреть с превосходством, наверняка, считал себя самым умным. Но, судя по поведению всех остальных, скорее всего, так оно и было.

- Давай, девочка, я тебе кое-что расскажу про моего «брата» Антонио.
Значит, его звали Антонио, никакими братьями они, конечно, не были.
- Он убил больше нас всех, девочка, - гнилые желтые зубы маячили прямо перед моим лицом, ему нравилось шокировать. - Двести два человека, одним разом, - он ударил ладонью о ладонь. -  Хлоп и нет. Слышала про взрывы на Бали, десять лет назад? В двадцать три часа около входа в ночной клуб, где проходила дискотека, сработало первое из двух взрывных устройств весом около одного килограмма. Это очень много взрывчатки, кошечка. Спустя четверть минуты, когда люди начали в жуткой панике покидать зал по пути к бару, произошёл взрыв второго самодельного взрывного устройства в салоне оставленной на парковке «Фольксвагена». Вес - более центнера, – он снова улыбнулся.

А мои губы и глаза будто слиплись молчанием и темнотой, я онемела и ослепла.

- После взрывов картина адская: на месте подрыва осталось воронка глубиной четыре метра. Клуб и бар взрывной волной смело, стёкла раскурочило, столики разворотило.

На долю секунды наши с Антонио глаза встретились. Моя надежда лопнула как мыльный пузырь. Почему-то теперь, я боялась его больше остальных.

Главарь хлопнул приятеля по плечу, разворачивая в сторону трюма.

- Пойдем пожрем, потом развлечемся с ней, все вместе. Как думаешь, Антонио, справится она с нами всеми? Хочешь быть первым? Пошли, она никуда не денется. Салим привязал её на совесть, головой поклялся.

Услышав историю Антонио, единственного человека, который вроде бы пытался мне помочь, увидев его с такого угла, я была шокирована. Но правда заключалась в том, что плакать мне уже не хотелось — настолько я была опустошена и измотана.

Шторм бушевал. Дождь поливал меня и тело Искандара, что продолжало перекатываться по палубе. Все пираты укрылись в трюме. Я слышала смех, звон стекла, мне показалось, что они включили музыку. Лакомясь запасами еды на яхте, они оставили меня под дождём голой по пояс. Мне было холодно, страшно, а тут ещё до меня дошел какой-то сладковатый, тошнотворный запах, руки онемели, я уткнулась в колени, тряслась зубами и телом, пока не провалилась в некое подобие сна, забвение.

Глава 6

Очнулась от того, что кто-то давил мне на грудную клетку, казалось, что я задыхаюсь. Стала кашлять, выплевывая воду и что-то зеленое и вонючее, попавшее мне в рот. С трудом повернулась на бок и согнулась пополам. Под щекой были не доски, а нечто гладкое, скользкое, холодное и оранжевое...
Только встав на колени и хорошенько откашлявшись, я смогла вспомнить, что убежала от пиратов. И помог мне в этом один из них. Не понимаю, зачем он это сделал? С какой целью пошел против своих? Не удивлюсь, если он решил продать меня кому-то на берегу. Но об этом думать смысла не было. В любом случае оставаться на яхте было нельзя. Я помнила озлобленных пиратов, которые стреляли нам вслед. Антонио ловко завел мотор, и лодка то и дело подпрыгивала на волнах, обдавая нас мелкими брызгами. Несколько раз мы чуть не перевернулись, но ублюдкам прострелить и сдуть наше маленькое судно не удалось.

А потом шел какой-то провал в памяти, и пираты исчезли, а ночь всё не кончалась... Океан был спокойным, и под нами простиралась бескрайняя гладь блестящей воды. Подобрав колени, я смотрела на своего спасителя, он явно был не доволен тем, что совершил. Каждое движение источало злость и раздражение. Не в силах раскусить его, я чуть отползла к краю лодки, наши взгляды встретились. Он смотрел внимательно, в чёрных глазах неожиданно промелькнула грусть, уголки рта опустились.

Отвернувшись от меня, Антонио стал материться, в голос, ярко, со смаком, кажется, это был испанский. По сочетанию звуков и красочной интонации стало понятно, что его буквально разрывало от негодования.

- Что случилось?

 Он взглянул на меня и кинул свою майку. Я была все еще голой по пояс, и его, хоть и влажная майка, мне очень пригодилась. Быстро натянув ее через голову, я наконец-то смогла прикрыть свои многострадальные сиськи.

 - Не помнишь, как свалилась за борт, когда мы отплывали? Наглоталась воды.
Покачала головой, видимо мозг уже не справился с таким количеством стресса. Я ощущала вялость.
- Куда ты везешь нас?
Он снова осмотрел на меня, в другой ситуации я бы назвала его очень привлекательным. Мужская красота, граничащая с агрессией. Блестящий от пота, загорелый, освещаемый лишь лунным светом, Антонио выглядел очень сильным, спортивным и поджарым. Он легко обращался с мотором, демонстрируя ловкость и умения. На его предплечьях красовались татуировки в полинезийском стиле, с причудливым и необыкновенно красивым орнаментом, состоящие из спиралей, волн, зигзагов и геометрических фигур. Что-то было подписано под правой грудью, но я не могла разобрать. Ничего общего с заумным профессором и зализанным Искандаром. Я сглотнула застрявший комок в горле и с усилием отвернулась. Да уж, подобное зрелище легко могло свести с ума цивилизованную зубрилку вроде меня.

- Ты видишь здесь дороги или светофоры? – ухмыльнулся пират. - Нас унесло в океан. Скажи «спасибо», что шторм закончился.

- Они не станут нас искать?

- Яхта стоит дороже, чем ты и эта шлюпка. Черт!- выплюнул Антонио.
 

Кругом была только вода. Впереди в лунном свете серебрился и загадочно поблескивал океан.

- Ты все испортила! – еще раз резко выругался Антонио.

Складывалось ощущение, что он долго сдерживался, чтобы не начать ругаться.

- Я?
- Да, ты!!!
- Чем? Я просто сижу.
- Глазами этими своими огромными, щенячьими. Пожалел, бл*дь, идиот. Куда поехал твой любовник? Он же вроде местный, будто он не знал, что в подобных местах, возле необитаемых островов, дрейфовать яхте в одиночестве полное безумие?
- Он не мой любовник.
- Все испортила, - прошипел он, плюнув, – дура, прежде чем куда-то плыть, надо изучить местное положение дел! Законы, обычаи и так далее и тому подобное! И мужику своему сказать, раз сам он тупой!
- Я не дура! – громко возмутившись, я даже привстала. - Плебей и хам! И я не просила себя спасать! Не смей меня оскорблять! Настоящий мужчина никогда бы не стал попрекать женщину за спасение.

- А я не мужчина, я беглый преступник! Был арестован за антигосударственную деятельность и организацию взрывов, заключен в «Институт социализации» или проще тюрьму, как это здесь называется. Борец за независимость Индонезии, - размахивал руками Антонии.

А меня разобрал смех. Он точно был испанцем, подобная, страстная манера разговаривать очень присуща этому народу. Какое дело испанцу до народа Индонезии? Ну может он с детства здесь жил и очень проникся местной культурой?

- Интересно ты за нее борешься - обдирая с оружием ее граждан.

 - Иностранные суда безвозмездно пользуются территориальными водами, а народ не получает от этого ничего!

- Думаешь, я дура и не видела, что причиной вашей смелости трава, которую вы поголовно жевали. Пожуешь эту хрень, - и весело и беззаботно становится на душе, правда? Можно выполнять любой приказ хозяина.

- Я не употребляю наркотиков.

- Только убиваешь людей?

Мы посмотрели друг на друга: я колюче, он насмешливо-безразлично. Наконец, мы отвели глаза.  Передо мной был убийца, а я огрызалась. Наверное, я и вправду дура. Но, удивительное дело, я не боялась его.

- Ну давай, выкини меня за борт, пусть меня сожрут акулы!
Он усмехнулся одними уголками губ и взглядом превратил меня в букашку.
- Ты мне ещё пригодишься, вдруг я тут надолго, жрать будет нечего, а ты аппетитная.
Мне хотелось закричать и ногтями впиться в его самодовольное красивое лицо, расцарапать впалые щёки и стереть с губ ухмылку презрения к  моей слабости и глупости.
- Ты и вправду сбежал из тюрьмы?!
- Ты все погубила, - покачал он головой, злость душила его.
- Раз ты так держался за свою банду, зачем пошел против них?
- Сам не знаю! – взглянул он на меня плотоядно, как будто с желанием.
- Скучаешь по дружкам-бандитам? Вам всем место в тюрьме. Думаю, ты легко примкнешь к подобным.

Глава 7

 Как-то незаметно наступило утро. Антонио тяжело и шумно вздохнул, выпустив из лёгких внушительный объём воздуха. Обернулся ко мне, а я, не говоря ни слова, посмотрела в глубину его больших карих глаз. Несмотря на словесную перебранку, эти паузы между нами повисали постоянно. Странные такие передышки, как будто недосказанность…

- Свечи намокли, - и пират стал разбирать мотор.

Грубые пальцы ловко отсоединили провода от свечей, выворачивая их. Я устроилась на безопасном расстоянии, мне нравилось просто смотреть на него, не отрываясь. Старалась не зацикливаться на том, что мы здесь совершенно одни, но как это можно было сделать, когда с меня не сводил глаз здоровый и властный самец, похожий на играющего с добычей льва, готовый проглотить в любую секунду. Я заметила несколько шрамов на его крепком мужском теле, они явно говорили о его смелом характере. Только сейчас я подумала о том, что если пираты нас не найдут, то мы можем умереть от голода, жажды, холода или нас могут попросту сожрать. Я перегнулась через борт, посмотрев в глубину океана, местами его воды были довольно прозрачными, можно было только догадываться какие именно хищники таились там, в глубине. Я заметно занервничала, а еще очень хотела есть. Антонио оторвал кусок ткани от своих штанов и, натирая какие-то детали мотора, продолжал меня с интересом разглядывать, затем расплылся в улыбке.

- Барракуда, - подмигнул мне пират, – топ-модель тропических океанов: длинная, до двух метров, тонкая и изящная. Кто бы мог подумать, что эта красавица – машина для убийств. Полосатый хирург – очень красивая рыба. Небольшая, - он хлопнул себя по животу, - по бокам у рыбы жёлто-синие полосы, брюхо – синее с оранжевым плавником. Рука сама тянется потрогать. Не стоит этого делать: на кончиках хвоста находятся острые как скальпель пластины, которые к тому же ядовиты. Белая акула не нуждается в представлении. Даже те, кто ни разу не видел море, знают, что эта рыба – людоед.

- Хватит! – замахала я руками, вызвав приступ хриплого мужского смеха.

Я прекрасно понимала, что он издевается. А еще очень надеялась, что Антонио перестанет смотреть на меня с таким нескрываемым вожделением, и мы сможем спокойно доплыть до берега.
- Я не дура, понятно? Я — историк, кандидат наук, закончила магистратуру, затем аспирантуру, активно писала диссертацию на соискание учёной степени доктора гуманитарных наук на тему «Проблемы концептуализации социальной реальности в контексте семантической коммуникации».

Антонио прекратил свои занятия, бросил разбираться с мотором, и спокойно ответил, нагло глядя в глаза:
- Тебе нужен хороший член.

Я фыркнула, обиделась и отвернулась, скрестив руки на груди и сердито сжав губы, а Антонио усмехнулся. Просто он мужчина, поэтому ничего в жизни не смыслит. И все разговоры у него, конечно же, сводятся к фаллосу. Чего ещё ожидать от этого наглого самовлюблённого мужлана, не видящего дальше своего носа? Мне хотелось влепить ему пощёчину, но внутренний голос шептал, что слишком рискованно дотрагиваться до него — последствия могли быть непредсказуемы — он же убийца! Сглотнув, потому что в горле запершило от обиды, я сжала руки в кулаки.
- Нас несёт в океан, - напомнил о себе пират.
- А до этого нас не несло в океан? Знаешь, удивительно, ты ведешь себя так, будто не боишься умереть посреди океана. Посмотри, ничего же нет вокруг.

 Я размахивая руками, возмущалась, беспокоясь за наше будущее. Из-за резких движений я чуть не перевернула лодку. Антонио строго глянул на меня.
- До этого мне казалось, что мы движемся к островам.
- Надеюсь, ты хоть разбираешься в том, что делаешь? – кивнула я головой на его колени, где лежали детали от мотора.
- Могу уступить, - приподнял он свою рассеченную бровь. – Это посложнее, чем языком чесать о коммуникациях и концептуализации?

Муж говорил, что я большая умница, потому что взяла сложную тему для диссертации. Неприятные воспоминания о супруге кольнули под ложечкой. Даже учитывая боль, какую вызвала сама измена, меня больше, наверное, ранило то, что я выглядела беспечной индюшкой, всеобщим посмешищем, чем просто обманутой женщиной. Все смотрели на меня с сожалением. Мол, как я могла упустить такого мужчину, значит, что-то сделала не так, недодала любви. На какое-то мгновение я отвлеклась от мыслей о муже:
- У тебя сложный характер. Если ты планировал спасти меня, надо было собрать сумку со всем необходимым.

Умные глаза, упрямо сжатые губы. Не так я себе представляла организаторов массовых убийств. Разве он не должен быть фанатиком, который со слюной у рта доказывает свою правоту?
- У вас на родине женщины когда-нибудь затыкаются? - немного надменно произнес Антонио. - И да, спасать я тебя не планировал, - усмехнулся пират, - эта «гениальнейшая» идея посетила меня внезапно. Я, кстати, уже жалею.

На последних словах пират сурово посмотрел на меня, а я тут же отвела взгляд.
- Вдобавок к тому, что ты хам и самодовольный тип, ты еще опасный преступник, получается забавный коктейль. Интересный психологический портрет.
Но Антонио мою остроту не парировал, не поворачиваясь, он покачал головой, будто я сказала полную глупость. А затем неожиданно починил мотор.
- Ура!! – вскрикнула я, снова чуть не утопив нас обоих.

Пират же моей радости не разделял. Солнце осыпало океан миллиардами сверкающих бриллиантов, а он только хмуро смотрел по сторонам.

 - Почему мы не плывем?
 - Говори, куда плыть, - спокойно ответил Антонио.
 - Я!?
- Ну да, ты же у нас учёная.
Тёмное от загара и усталости лицо блестело, он тяжело дышал. Антонио, конечно же принял решение и мы помчались в сторону солнца, что снова медленно уходило за горизонт, но в итоге…
В итоге у нас кончился бензин.
Антонио хмурился, казалось, что он растратил всю свою уверенность. Я так расстроилась, глядя на него, что готова была разреветься. Но вовремя спохватилась и взяла себя в руки. В какой-то момент я поняла, что теряю надежду. А пират стоял на коленях, зачем-то бултыхая руками в воде. Солнце доканывало меня, хотелось пить и есть.

Глава 8

Океан спокоен, волн почти не было, а если и были, то не таили в себе никакой опасности, погода благоволила на штиль. Лёгкий ветер обдувал мое лицо. Солнце припекало. Проснувшись, я решительно отпрянула от чужого тела. В нос ударил малознакомый древесно-пряный мужской запах, перед лицом оказалась широкая, загорелая спина с небольшой тату между лопаток. Несмотря на дикие условия, спала я крепко, поэтому даже немного испугалась, когда вдруг резко вернулась в реальность. Как и последние полгода, мужа рядом не оказалось.

 Я все еще не примирилась с тем, что больше никогда не проснусь рядом с бывшим. К моему огромному разочарованию, я так и не смогла отвыкнуть от связанных с ним маленьких привычек: его любви к развешиванию брюк на спинках стульев, пристрастью к очень черному кофе или жарке яиц с луком по утрам. Во время завтрака профессор никогда не садился за стол, он обожал стоять с тарелкой в руках у окна, размышляя. Мне всегда казалось, что он думал о чем-то важном для науки и человечества, на самом деле, наверное, вспоминал студенток потока, перед которыми должен был в тот день читать лекцию.

Похоже, я бы не смогла так просто переспать с другим мужчиной, переоценила свои силы с Искандаром. Я была жалкой идиоткой, которая искренне верила, что вышла замуж навсегда.

Пират по-прежнему спал, от равномерного дыхания плечи слегка приподнимались и опускались. Антонио едва заметно пошевелился. Я немного отползла в сторону, разглядывая его смуглую, крепкую спину. Между лопаток Антонио рука мастера изобразила небольшой крест, над ним пара крыльев и надпись на незнакомом мне языке. Непроизвольно я подняла правую руку и, едва касаясь, провела пальцем по кресту на загорелой коже. Меня поразила ее гладкость, видимо, это было результатом долгого пребывания в океане и на свежем воздухе, такая живая, шелковистая, ни единого изъяна.

Антонио повернулся очень резко. От неожиданности я отползла к краю лодки, пытаясь увеличить между нами расстояние, как таракан, застуканный с поличным в хлебнице. Но пират успел поймать мою руку, с силой сжав запястье, кисть тут же онемела. Меня испугал хищный взгляд карих глаз с жёлтым проблеском. Однако своих глаз я не отвела, упрямо изучая нос с лёгкой горбинкой, высокий лоб и густую щетину, почти бороду, на его подбородке.

- Не трогай меня, - я тяжело дышала, отчаянно пытаясь успокоиться.

Лодка была довольно большой для нас двоих, но деться мне было некуда. Антонио не делал попыток приблизиться, но я дергала ногами, отпихивая его. Босые стопы скользили по мокрой поверхности дна.

- Никогда не брал женщин силой, - без интереса разжал пальцы пират.

- Твои дружки говорили другое.

Черноволосый мужчина усмехнулся и покачал головой.

Не желая размышлять о словах главаря банды, я старалась не думать о тех преступлениях, что он совершил. Антонио спас меня и, каким бы не был подонком, он пошел против своих, а это единственное, что меня касалось. В искренность его поступка я не верила, мне казалось, что есть какой-то подвох в том, что он сделал. Я склонялась к тому, что он собирался продать меня в какой-нибудь гарем. Его взгляд был очень необычным, как будто он знал и понимал, гораздо больше, чем говорил. А еще покоя не давала рассеченная бровь, к ней так и хотелось прикоснуться - она делала его необыкновенно мужественным. Пират пугал меня, но было в этом страхе нечто чарующее.

- Земля! - вскочил Антонио, открепляя маленькие весла под дутыми оранжевыми бортами.

Глядя куда-то поверх моей головы, пират размеренно работал веслами и, судя по его виду, ни капли ни устал. Может он был двужильным, а может, здешний климат как-то влиял на человеческую выносливость. Он греб, и клочок земли становился все ближе. Я не помню, когда в последний раз была настолько счастлива. Все тело вибрировало, захлёбывалось счастьем!

Горы, пальмы, красивый, залитый солнцем песчаный пляж. В тот момент суша стала самым важным и потрясающим местом в моей жизни. Большие крыланы кружили над деревьями в поисках фруктов.

- Главное, не напороться на камни, смотри в воду очень внимательно, - строго предупредил мой спутник.

Уже через некоторое время, мы шли по пояс в воде, подняв над головой лопнувшую лодку. Раскисшая резиновая тряпка оказалась довольно тяжелой.

Глава 9

- Я же говорил: остерегаться камней! – пират мрачно посмотрел на меня.

 Собираясь возразить, я открыла было рот, но взгляд сам по себе скользнул ниже. Его смуглый, блестящий от воды рельефный торс манил, трудно ругаться с человеком, которого, так и влечет разглядывать. Приказной тон Антонио оказывал странное влияние, с одной стороны я желала оттолкнуть или огреть его по голове чем-нибудь тяжелым, но с другой - пират был настолько силен, что ему хотелось подчиниться. С подобным типом мужчин я столкнулась впервые, Антонио было свойственно желание доминировать. Я в красках представила его робкую и любящую женушку, безропотно отдавшуюся его власти и растворившуюся в нем.

 Я зашагала по воде быстрее, растрачивая последние силы и пытаясь доказать пирату свою независимость. Стараясь не напороться на камни, я действительно рассматривала воду, но в мутном прибое мне не удалось разглядеть несколько острых обломков, именно они и вспороли дно нашей лодки.

Идти по воде со сдувшимся спасательным судном над головой было тяжело, голод и жажда валили с ног, но я упрямо двигалась вперед.

- Бестолковая женщина, - зло добавил он, неизвестно на кого злясь — на меня или на себя за то, что спас меня.

От его слов я закатила глаза: сил реагировать как-то иначе попросту не было.

- Хам и грубиян! Откуда мне было знать, что камни так близко. Я в этом не разбираюсь, думала, мы сможем проплыть, - пожала я плечами.

- Ты ни в чем не разбираешься, кроме своей болтовни, - обогнал меня Антонио, с легкостью неся тяжеленный мотор.

Бросив меня наедине со сдувшемся судном, он покинул воду и вышел на берег. А я осталась стоять, будто укутанная в оранжевый плащ из плотной резины.

Этот гад такой выносливый! Не ел ведь и не пил, а выглядел, как ни в чем не бывало. Нащупывая ногами опору в мутной пене прибоя, я с трудом выбралась на скалистый берег. Кроме себя приходилось тянуть нашу сдутую «спутницу». Я попыталась ее бросить в воде, но Антонио так на меня посмотрел, что не рискнула этого сделать.

 - Я не просила меня спасать! – кряхтела я, падая в воду и подтягивая свою резиновую ношу. – Возможно, пираты и пощадили бы меня! Ну потерпела бы пару человек…

Меня аж передернуло от отвращения. К горлу подступила тошнота. Вода с шумом омывала камни.

- Они бы сделали из тебя и твоего красавчика прикормку для крупной рыбы. Поэтому его не выкинули за борт, - уселся на камень Антонио, вытянув ноги и поставив возле себя мотор. – Кстати, - он сплюнул соленую воду и вытер лицо рукой, - это твой кавалер рассказал о том, что ты прячешься в трюме, он предложил тебя в качестве откупа даже раньше, чем его ударили в первый раз.

Я догадалась об этом сама, но было как-то неприятно слышать это из уст другого человека.

Антонио поднял глаза и оглядел меня с головы до ног, намеренно задержавшись взглядом на мокрой футболке. Влажная ткань натянулась на моей груди, очерчивая шарики затвердевших от прохладной воды сосков.

И вот среди всех этих препирательств и ругани взгляды наши встретились, между нами пробежала искра, подобная электрической, и я почувствовала пламенное и бесповоротное влечение к этому мужчине.

И почему-то мне показалось, что он чувствует то же самое. Я решила сменить тему и отвлечь его внимание:

- А как вообще у вас, у пиратов, устроен быт? На твоем примере можно было бы написать очень интересную научную работу. Ты ведь не просто так именно к пиратам прибился? Мне, правда, интересно, вот приходишь ты домой к жене. Она тебе говорит: «Дорогой, как прошел рабочий день?» А ты такой: «Сегодня отжал два сухогруза, убил четверых матросов и изнасиловал помощника кока. Хороший такой день, наполненный событиями».

Антонио помрачнел и отвернулся:

- И как только твой мужик тебя терпел? Он был тупым как пробка – это понятно, раз попер тебя в открытый океан, не подумав, что там могут быть пираты. Но вот как ты, такая умная, с ним связалась?

- Я была замужем за профессором! – выдала я, не подумав, оскорбившись его словами.

- Была, - рассмеялся Антонио.

- Не твое дело, - теперь отвернулась я, упав наконец-то на берег.

 А потом я перевернулась на живот и снова взглянула на него. Сдвинув густые брови, пират внимательно меня разглядывал.

 - Не просила, значит, спасать тебя?

Наш зрительный контакт не прекращался, в глубине его зрачков мерцала непонятная усмешка. Оставив мотор на берегу, Антонио пополз вверх по камням.

Он что обиделся? Обидела разбойника и убийцу, надо же.

 Антонио уверено взбирался на высокий утес, ставя ноги на выступающие из скалы камни. Он подтягивался на руках, а из-под его подошв сыпались вниз мелкий гравий и песок. Его тело работало, как слаженный механизм, я засмотрелась на сильные руки и спину. Несмотря ни на что, меня восхищало то, что он спас меня, пошел против своих дружков-пиратов. Это вызывало трепет внутри, если бы не Антонио меня уже не было бы в живых. А останется ли он цел, если пираты доберутся до него? Скорей всего, они отрежут ему голову или скормят рыбам. Пираты, наверняка, очень мстительны. Но почему и зачем, он спас меня, этот сильный и бескомпромиссный человек? Ответ крутился на кончике языка, а пересохшие губы помнили прикосновение его пальцев, но это казалось уж слишком неправдоподобным. Женские глупости. Однако если я хоть что-то понимаю в мужчинах и правильно читаю некоторые его взгляды, то это влечение может стать для Антонио роковым.

Пират быстро оказался наверху и, приложив руку ко лбу, осмотрелся.

- Ну что ты видишь? Люди, дорога, дома? Как далеко нам идти до места нашего спасения?

Безразлично взглянув на меня, он ничего не ответил.

- Эй?! Ну, что ты там увидел? Скажи мне?!

Глава 10

Раньше мне всегда казалось, что вокруг моего профессора светилась особая аура, будто каждую его морщинку ласкали солнечные лучи и это делало его очень особенным. Мнение моего мужчины виделось мне неоспоримым. Он источал уверенность и всегда приводил неопровержимые доводы. Мне не приходило в голову спорить с ним, ведь мой самый умный в мире муж не мог ошибаться. Даже сейчас, спустя полгода и пережив измену, мне хотелось попросить у профессора совета. Как я могу доверять убийце? Где найти выход из сложившейся ситуации? Как спастись? Он бы обязательно что-нибудь придумал, я привыкла на него полагаться.

Я посмотрела вверх, против солнца, жмурясь, разглядывала фигуру Антонио на вершине утеса. Понятия не имею, почему он не спешил огорошить меня плохой новостью. Но я и без того знала ответ на мой вопрос. Лицо пирата потемнело, а значит, ничего хорошего нас не ждет. Меня качало от голода, жажды и усталости, я едва держалась на ногах. Сделав над собой усилие, я направилась к утесу, но сильное головокружение отбросило меня к камням, и я навзничь упала на землю.

Мой бывший муж мне не поможет, потому что он живёт сейчас в нашей квартире вместе со своей новой восходящей звездой, которая, точно так же, как и я, восхищается им, смотрит в рот и верит каждому слову, доверяя ему больше, чем самой себе.

Порой мне казалось, что я научилась жить с болью от измены, заглушила ее новыми событиями и впечатлениями. Но потом происходил откат и все начиналось по новой. В силу профессии я знала, что только любовь к другому человеку, как наивысшее проявление этого чувства, становится двигателем истории. Моя история закончилась в тот день, когда в нашей квартире раздался тот злосчастный телефонный звонок и мне сообщили о том, что мой муж мне изменяет. Я никогда не смогу искренне полюбить другого человека, потому что никому больше не доверяю.

Наверное, я бредила от голода и жажды. Где-то посреди океана в обществе сомнительного типа, мое сердце по-прежнему кровоточило, а жизнь висела на волоске. Нужно было продолжать дышать, есть, спать, а самое главное бороться. Но я не хотела бороться. Ради чего?

Все эти полгода я старалась убедить себя в том, что забыть любовь – это как избавиться от занозы, выковырять из пальца кусочек дерева и все закончится. Ведь было же разочарование. Невозможно же все ещё чувствовать что-то к человеку, которой наплевал на тебя, просто потому, что ему надоело твоё общество, наскучило заниматься с тобой сексом. Я где-то просчиталась, стала восхищаться им гораздо меньше, чем в первые годы нашей жизни, вот и получила подарочек. Я никогда не задумывалась, что моя смазливость играла ключевую роль в наших отношениях. Забавно, а ведь не выбрал бы меня профессор, будь я менее симпатичной.

Всю нашу семейную жизнь, я искренне считала, что мы созданы друг для друга, что мы думаем одинаково, смотрим в одну сторону. Свой век любви я отмотала, ничего искреннего у меня больше не получится, слишком хорошо мне дал «по лицу» профессор. Жмурясь от яркого солнца, я все так же лежала на спине, когда где-то вдалеке услышала голос Антонио:

- Этот остров необитаем, он очень маленький, здесь ничего нет! – его голос звучал как-то хрипло.
- Как ничего нет? – прошептала я пересохшими губами, закрывая глаза от безысходности и разочарования.
Мысли понеслись в моей голове, как несётся по руслу реки вода, прорвавшая плотину. Наверное, утёс был недостаточно высоким, или у Антонио плохое зрение. Ну как так?  Ну всегда же что-то есть: маленькая деревушка, незначительное дикое поселение.

Всё мое тело дрожало, истощенное голодом, голова закружилась сильнее, и, смотря на чистое голубое небо, я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

Очнулась в глубоком овраге, лежа на мягком зеленом мхе, я чувствовала запах свежей зелени. По моим губам стекала очень холодная и невероятно вкусная вода. Открыв глаза шире, я поняла, что лежу на чьих-то коленях. Жадно хватая ртом тонкую струйку воды, я начала пить, глоток за глотком. Я пила, и пила, и пила…

- Тише, не так быстро, - придерживал мою голову пират.

Родниковая вода была самой вкусной из всего, что я когда-либо пробовала.

Я смотрела на красивое мужественное лицо и не могла отвести глаз.

- Как я оказалась здесь?

- Я принес тебя. И да, тебе повезло, что родник был неподалеку, я услышал журчание.

 - Я же тяжелая.

Пират усмехнулся. Он снова меня спас. По идее, дальше по сценарию, от нехватки жидкости в организме, у меня должна была подняться высокая температура, но пират не дал этому случиться. Мне нравился его глубокий, пронизывающий взгляд, в нем было столько недосказанности, а еще огня, который, несмотря на обстоятельства, будоражил меня. Как ни жаль в этом признаваться, но хоть он и вызывал у меня страх от того, кем был на самом деле, мне хотелось ему нравится.

- Скажи, что ты не убивал всех тех людей?

Но он лишь сильнее притянул к себе, и я почувствовала его желание. Не скажу, что меня это испугало, хотя должно было. Мужчина и женщина вдвоем на острове, он видел меня голой по пояс. Он спас меня. Ничего удивительного, что он хотел получить свою награду. Я ощущала его загорелое тело, так близко, так интимно. Может быть даже хорошо, что Антонио привлекал меня, как мужчина.

- Смотри, что я нашел – это пандан, плод напоминает ананас, - улыбнулся пират, держа в руках маленький кусочек сочного желтого фрукта.

От счастья, что передо мной еда, у меня даже уши заложило, я дернулась к его руке. Он не успел договорить, а я с жадностью впилась в неизвестный мне фрукт, вгрызаясь зубами и губами, не замечая, что попутно облизываю пальцы пирата.

-Так, тише, а то вырвет, - рассмеялся Антонио, жадно разглядывая мои губы.

Но я его не слышала, я наслаждалась, разжевывала, облизываясь, сосала. Капли сока стекали по подбородку. Мы смотрели друг на друга, его дыхание слегка сбилось и Антонио вытер остатки лакомства с моих губ.

Глава 11

Слегка утолив голод и жажду, я почувствовала себя лучше и смогла отправиться на изучение острова вместе с пиратом. Следуя след в след за Антонио по раскаленному песку и стараясь не отставать, я с сожалением отметила, что мне не помешала бы обувь. Антонио же чувствовал себя здесь как дома. Оглядываясь по сторонам, он лазил по деревьям, исследовал каждый овраг и взбирался по камням, не боясь поскользнуться. Манящая красота тропического острова и густота растительности, подсказывала, что здесь есть, чем питаться. Но я знала, что это ошибочное мнение, ведь чтобы понять, чем конкретно поживиться на необитаемом острове, нужно приложить немало усилий.

 Однажды мы с профессором дискутировали по этому поводу, не помню с чего началась наша беседа. Но сидя на балконе отеля маленького курортного городка, мы живо обсуждали бедолаг погибших от голода в таких вот «райских» местах, большинство из них отравилось, не ведая, что можно употреблять в пищу, а что нет. Профессор рассказывал о банановых и кокосовых пальмах, которые не растут повсеместно, и скорей всего, высажены людьми.

 Антонио заметил яркий плод и попытался опустить ветку, я схватила его за руку. Он медленно опустил глаза, взглянув на мои пальцы на своем запястье.

- Мой му… профессор рассказывал, что любой плод на таком острове может оказаться ядовитым. Нужно очень хорошо подумать, прежде чем употреблять его в пищу.

 Я верила профессору, потому что он был самым начитанным человеком в мире, знал очень много, его советы никогда не оказывались ошибочными. Он указывал мне только верный путь.

 Антонио равнодушно скинул мою руку, затем достал нож из кармана штанов и срезал большой пурпурный плод с голубым отливом.

- Профессор говорил, что именно яркие плоды самые опасные, - не унималась я.

Антонио глянул на меня исподлобья и разрезал плод, затем вырезав кусочек отправил его в рот.

 - Это пандан, ты уже ела его, - медленно проговорил он, прожевывая мякоть фрукта и туманя своими карими глазами.

 Когда он так смотрел, мне почему-то становилось неуютно в своей огромной мужской майке без лифчика.

- Но он же был желтый?

- Во время созревания он может быть красным, желтым, пурпурным и даже голубым. Этого профессор тебе не рассказывал? – равнодушно обошел меня пират, сунув крупный плод в руки.

- Мы могли бы полакомиться древесными личинками, - перевернула я лист пальмы, безошибочно узнав богатую белком «вкусняшку», - профессор рассказывал, что самое главное отделить верхнюю часть и выдавить содержимое кишечника.

Я скривилась, почувствовав подступающую к горлу тошноту, а пират ухмыльнулся и выдернул мою находку из рук.

- А о том, что ни в коем случае нельзя употреблять личинки, прикрепленные к внутренней стороне листа, профессор упомянуть, видимо, забыл?

Пират был абсолютно спокоен. Меня волновал этот его красивый образ бездушного хищника с хитрым прищуром глаз. Антонио посмотрел на мои губы, и я снова смутилась, отвернувшись.

- Я пожарю тебе личинки на ужин, пока сам буду есть вот его, - указал он пальцем на огромного краба, ползающего под фруктовым деревом.

Откровение первое: у пирата был нож. В нашей ситуации - это просто чудесно, он большой молодец, что захватил его с собой. Откровение второе: я не могла долго смотреть ему в глаза, становилось горячо внутри. Он обладал каким-то непонятным животным магнетизмом, благодаря которому без прикосновений затягивал меня в свои сети.

Нам по-прежнему нужен был огонь. И в какой-то момент, блуждая по острову, мы не поверили своим глазам. Видимо, когда-то судьба уже закидывала сюда людей. Мы обнаружили маленькую землянку - углублённое в землю жилище, с перекрытием из стволов пальм, засыпанных землёй.

Я завизжала от радости, а Антонио спокойно улыбнулся. От переизбытка эмоций я кинулась обнимать его. Пират даже не пошевелился, так и держал руки в карманах, позволяя прижиматься к себе. Поняв, что я делаю что-то не то, тут же отпрянула в сторону. Антонио снова усмехнулся.

Конечно, кроме влечения, основанного на животном магнетизме Антонио, люди должны притягиваться друг к другу на уровне души. У нас с профессором это было, по крайней мере, мне так казалось.

Самое важное, что мы обнаружили внутри – старинная бутылка. Для нас эта находка оказалась бесценной. Потому что спустя небольшой период времени, собрав сухую траву и подставив ее под горячие солнечные лучи, мы получили огонь.

- Профессор рассказывал тебе, что у краба только мясо клешни и хвостовой части пригодно для пищи? – ухмылялся мой сосед по острову.

Я уже трижды пожалела, что рассказала ему о своем муже, ибо Антонио постоянно меня подкалывал. Приспособив большую раковину под тарелку, а маленькую под ложку, он оторвал для меня внушительный кусок мяса краба, пожаренного на самодельном вертеле.

Когда я увидела перед собой еду, у меня в прямом смысле потекла слюна, настолько я мечтала о приготовленной пище. Наслаждаясь каждым кусочком, я стонала в голос. Антонио тоже ел, но при этом не сводил с меня глаз.

- Начитанный и занудный старикашка не удовлетворял белокурую киску, и та сбежала на Бали?

 Я подавилась мясом, Антонио медленно встал, обошел костер и похлопал меня по спине, затем так же лениво вернулся на свое место.

- На яхте ты мне показался загадочным, - не успев «прикусить язык», выпалила я.

Мы смотрели друг на друга сквозь пламя огня.
- Спасибо, что спас меня. Я очень ценю это. Если бы не ты - меня не было в живых.

Антонио не ответил, лишь окинул меня насмешливым взглядом. А я чувствовала себя неуютно, от его глаз по телу бежали мурашки. Мне не хотелось опровергать его слова и делиться тем, что свою жену профессор променял на кого-то посочнее. Так же как и рассказывать пирату, что перед ним жалкая особа, не придумавшая ничего лучше, как беременеть от кого попало на курорте. И, несмотря на кучу научных работ, понятия не имевшая, что на яхты в этих местах нападают пираты. Пусть Антонио лучше думает, что мне стало скучно с мужем, чем знает, насколько я ничтожна.

Глава 12

Самое жуткое в пребывании на необитаемом острове – это то, что никогда не знаешь, который сейчас час. Мне казалось, что без часов мы с Антонио живем вне времени, и это меня очень пугало.

Проснувшись от сильного, пронизывающего ветра, я услышала шум проливного дождя, выбивавшего барабанную дробь по листьям. К счастью, ливень не попадал внутрь нашей землянки, я лежала на густом матрасе из сухих листьев, укрытая пальмовыми ветками. Сочных ребристых стеблей в нашем «доме» стало гораздо больше. Видимо, Антонио натаскал их, соорудив своеобразное одеяло, пока я спала. Плотное зелёное покрывало помогало сохранить тепло. 

Сам пират куда-то пропал. Я расстроилась, не обнаружив его рядом. Если Антонио изчезнет – мне тоже конец, но вот что удивительно, в тот момент я испугалась конкретно за него. Лучше бы он сидел вместе со мной в укрытии, чем шастал по острову во время непогоды. Я искренне переживала, волновалась, решив пойти следом, чтобы помочь. В красках представив, как пирата стукнуло по голове деревом, смыло волной в море или укусило огромное животное, я поежилась от страха. Лишь бы он не заболел, ведь из-за меня Антонио ходил голым по пояс. Кто знал, насколько хватит резерва его организма?

С Антонио мы столкнулись в дверях. Ткань его мокрых штанов липла к бедрам, а с волос стекала вода. Пират продрог, от холода тело покрылось гусиной кожей. Захотелось вытереть его, но я отдёрнула руку в нескольких сантиметрах от отлично развитых грудных мышц. Хмуро взглянув на меня, Антонио уселся в противоположном углу землянки.

- Шторм! Волны просто огромные.

- Нас не смоет? - с опаской спросила я.

Внутри всё похолодело, и дрожь прошлась по телу, застряв в руках, не прекращая биться в кончиках пальцев. Если волны усилятся, они накроют остров целиком и тогда нам с Антонио точно не выжить.

- Не знаю, - пожал плечами кареглазый пират.

 В землянке, кроме бутылки, мы обнаружили старую сеть. Для ловли она не подходила, удержать рыбу этим рваньем сложно, а вот приспособить для чего-то другого, вполне возможно.

Антонию наточил маленькую веточку, проделал в ней дырку, соорудив что-то вроде иголки. Набрав водорослей, листьев, ракушек и травы, он пытался сделать из нее одежду. Ходить голым по пояс, особенно в такую погоду как сегодня, не слишком хорошо, да и спать все же лучше в одежде.

Убрав запутанные и сухие от морской соли волосы за уши, я подползла ближе и села рядом с пиратом. Принялась, как могла, плести нитки, стягивая сеть, заплетая узелки из сухих водорослей.

Во время работы, кожей красных от смущения щек, я чувствовала его внимательный взгляд. Боясь сгореть в пламени горячих карих глаз пирата, я не поднимала своих, но ощущала с какой страстью он меня разглядывал. До легкости и нежного трепета внутри живота радовалась тому, что Антонио вернулся целым и невредимым.
- Не уходи так больше, пожалуйста, - прошептала бархатистым голосом.
Я старалась туже переплетать травинки, прикрепляя их к сетке, но из-за близости Антонио пальцы слушались плохо.
- Как тебя зовут? – пробормотал он.
- Ульяна, – выдавила я, стараясь не смотреть на коричневые пятнышки мужских сосков.

Но взгляд то и дело возвращался к бронзовой груди и рукам с буграми мышц. Видела его полуголым множество раз, а все никак не могла насмотреться.
На улице шумел дождь, огромные волны омывали берег, а мы сидели друг напротив друга, остро ощущая эту чарующую близость.

Мои губы вмиг пересохли. Все, чего хотелось - это трогать его. Не знаю, что в нем такого особенного, но внизу живота разливалась сладкая нега от желания провести подушечками пальцев по загорелому торсу, как тогда в спасательной шлюпке. Странная тяга к его телу, необъяснимое влечение. Прикоснуться ладонью и почувствовать сердцебиение пирата. Невыносимое телесное притяжение на непонятном, животном уровне - впечатляло.

-Ульяяяна, - протянул пират, усмехнувшись, безошибочно читая мои намеренья, - боишься сдохнуть без меня на острове? Снова хочешь потрогать, как на лодке? А что на это скажет твой профессор?

Отпрянула, как от пощечины, упоминание мужа обдало ведром холодной воды.
- Я, между прочим, действительно испугалась, что с тобой что-то случилось! – зло прошипела я, отползая подальше.

Страсть, как рукой сняло…
Мне не хватало воздуха, я вся горела, несмотря на холодные порывы ветра. Только вот от близости пирата или от злости на его слова? Антонио взбесил меня тем, что так легко угадал мои мысли. Пират усмехнулся и пополз ко мне, а я уперлась спиной в земельную стену.

Антонио коснулся моего лица, я отвернулась. Пират с силой повернул меня за подбородок обратно. Наши взгляды, как два клинка, скрестились, сверкая.

Он не имел права издеваться над моими чувствами. Антонио ничего не знает о нас с профессором. Какое ему вообще до него дело?

Но подумать я не успела. Антонио сделал то, от чего мое сердце пустилось вскачь. Пират резко схватил меня за ноги и уложил на спину, подмяв под себя. Я вскрикнула. Мой спаситель медленно осмотрел моё тело, лаская взглядом, раздевая глазами. А потом обвел пальцем контур груди. Чёртово желание, несмотря на его подколки, никуда не делось, а вспыхнуло еще жарче. И сквозь ткань майки проступило очертание свернувшихся от возбуждения сосков.
- Первое, что я сделаю, - наклонился Антонио и прикусил одну из горошин через ткань майки.

Влажные губы коснулись чувственной вершинки, и я, как могла, сдержала стон наслаждения. Его животный магнетизм продолжал убивать меня, и низ живота прострелило мощным желанием. Мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы не застонать и не выгнуться  дугой ему навстречу.
- Так вот, первое, что я сделаю, - на месте мокрого укуса сосок проступил еще четче, возбуждая нас обоих. - Это выбью из твоей прекрасной головки старого профессора, Ульяяяяяна. Любишь его?

Глава 13

В ту ночь, когда в океане разразился шторм, на землянку упал ствол пальмы, проломив крышу. Пришлось чинить пострадавшее жилище, а лезвие единственного в нашем распоряжении ножа стремительно тупело. Все же он предназначался совсем не для рубки дров и спиливания деревьев. Многое приходилось делать руками, и к ночи я валилась с ног от усталости.

Почти каждое утро я просыпалась, уткнувшись носом в крепкую спину пирата. Антонио никогда не оборачивался и никак не реагировал на мою близость. Он спокойно спал, а я грела его своим телом, потому что искренне боялась, что пират подхватит воспаление лёгких. Сплетенная нами рубаха из травы и сетки выглядела очень самобытно, но от ветра спасала слабо. Антонио не жаловался, я просто знала, что ему холодно. Пират свое слово держал, и больше ко мне не прикасался.

На побережье Антонио обнаружил неглубокую заводь. Прозрачное стекло воды открывало сказочный вид на плавающих под ним рыб. Именно здесь, наточив длинные остроги и привязав к ним шестизубые острые наконечники, мы с Антонио ловили дышащих жабрами хладнокровных животных. И однажды, во время рыбалки, когда мы по очереди тыкали палками в гладь воды, я не выдержала, решив разобраться.

- Профессор и я… Все это давно уже в прошлом. И не нужно каждый раз вспоминать об этом, подтрунивая надо мной.
- На кой хрен мне эта информация? - усмехнулся Антонио.

На миг он вскинул голову, полоснул меня безразлично-насмешливым взглядом и вернулся к своим делам. Одну из рыб Антонио заметил возле моих ног и сделал бросок, ткнув палкой прямо в серебристый бок, но наш обед ушел, виляя изящными золотисто-оранжевыми плавниками.

- Твою мать! – выругался Антонио, стоя ко мне совсем близко.
Пират почувствовал мое смятение из-за его слов и, взглянув в глаза с хитрой усмешкой, прошептал почти в самую ушную раковину:
- Хочешь, чтобы я тебя трогал, поэтому решила откреститься от профессора?

Я зарделась, щёки обдало жаром. Очевидно смущение выдало меня  с головой, и Антонио расхохотался в голос.
- Нет, - на полном серьёзе возмутилась я, но пират не поверил.
А чёртовы соски меня снова предали, демонстрируя реакцию на его близость. Антонио без стеснения разглядывал мои проступившие сквозь ткань бугорки, похожие на маленькие вишневые косточки.

Вчера, стирая свою немногочисленную одежду, я вынуждена была ходить по пляжу голышом. Удалившись на другую часть острова и валяясь на горячем песке, я ждала пока майка и трусики высохнут. Много плавала, собирая фрукты, но моему соседу не было до меня никого дела. Чисто по-женски меня очень задело его безразличие. Антонио не захотел прийти и взглянуть на единственную голую девушку на этом острове. Я это точно знаю, потому что слышала, как он методично стёсывал пальмовую кору. Этот тюкающий звук звучал у меня в ушах до сих пор.

И сейчас, когда мы ловили эту треклятую рыбу, я стояла в одних тонких трусиках от купальника, завязав майку под грудью, а глупые соски реагировали на него, как чёртовы радары. Я скрестила руки, чтобы прикрыться.

- Чувствую твой женский аромат каждой ночью, белокурая киска, не стоит думать, что я не догадываюсь, чего ты хочешь, – насмешливо произнес пират.

 В его глазах было предвкушение – темное и очень эротичное. Но попрекать меня тем, что я прижимаюсь к нему по ночам?

- Я делаю это ради тебя! Не хочу, чтобы ты заболел! – швырнув палку, я побрела к берегу, размахивая руками и рассекая воду широким шагами.

Волны бились о берег, слышались их мощные удары и шипение миллиардов пузырьков, целующих песок.

Антонио догнал меня у кромки воды. Развернул к себе лицом, просунув ладони ко мне подмышки и приподняв, заставляя встать на цыпочки. С силой вжал в свое тело и жадно поцеловал, почти до боли. Его язык нагло изучал мой рот, а руки, дернув узел на майке, бесстыже шарили под ней, поглаживая позвоночник. Я попыталась вздохнуть, но вместо этого простонала, обвив руками его шею. Тут всё сошлось: и сладкий вкус, и терпкий запах, и пьянящие ощущения. С ума сойти… Не осознавая, что делаю, я почти повисла на пирате, распутно потираясь о его горячее во всех смыслах тело. Я не могу сказать, сколько длился наш первый поцелуй: миг, час, день или вечность.

Но Антонио пришел в себя первым.
- Все ещё профессор! – улыбнулся он, снимая мои руки со своей шеи.

А мне захотелось придушить его, потому что вся моя женская сущность рвалась к нему, умоляя взять себя прямо на берегу. Но пират отрезвел также резко, как и начал эту пытку. Антонио буквально отклеил меня от себя, а затем спокойно вернулся к рыбной ловле.

Глава 14

Мы с Антонио - двое укрывшихся на острове, отчаянные и горячие, почти что любовники с отложенным стартом, молча переглядывались, не желая обсуждать стремительный и очень жадный поцелуй. Меня пленила страстная недосказанность его рук, свело с ума тягучее, очень вкусное ощущение губ. Я не могла отвернуться и прекратить изучать Антонио и, по-моему, он мне нравился. Пират привлекал своей силой, смелостью, решительностью, сообразительностью и, чего греха таить, горячей внешностью.
Антонио приказал залезть на дерево и собирать фрукты, а я, помня требовательные ласки, безропотно подчинилась. С Искандаром я играла в игру «забыть профессора», а с Антонио – «найди мозги и собери их в кучу, а то растечешься лужицей у ног сильного и бескомпромиссного Варвара».
Пират работал на берегу, сооружая настил для сна. Ибо спать на земле не очень-то полезно для здоровья, даже, если она усыпана плотным ковром из листьев. Разница дневной и ночной температур на острове оказалась колоссальной. Нам очень повезло, что мы обнаружили землянку.
Нагнувшись над тонкими ветвями поваленного дерева, Антонио уверенно размахивал ножом, отделяя и счищая кору, чтобы потом связать палки между собой.
Испытывая странное волнение, я сползла по стволу дерева, но подойти опасалась, стояла обняв пальму и впитывая взглядом каждое его движение. Обтесав ветки до безупречной гладкости, он принялся обдирать лианы от листьев, планируя скрепить ветки с их помощью. Его руки умело двигались, демонстрируя чётко выделявшиеся под загорелой, покрытой татуировками кожей пластины мышц.
Разглядывая Антонио, я снова подумала о бывшем муже. Профессор много говорил, рассуждая о высоких материях, анализировал причины и следствия, а Антонио просто действовал, спасая нас обоих от неминуемой смерти. Я бы погибла, оказавшись на этом острове с профессором.

Как и десятки раз до этого, пару часов назад, Антонио снова спас меня, совершив нечто невероятное. Заметив в траве возле моих ног змею, он резко рванул моё тело с земли, закинув на толстую ветку дерева. Я верещала, как буйно-помешанная, а Антонио спокойно объяснил, что змеи ни на кого не нападают, и это мы ворвались в ее личное пространство, подобравшись слишком близко к гнезду.
На той ветке я провела довольно много времени, боялась слезть и встать на землю. Так и весела кверху попой, вцепившись в ствол руками. Антонио это развлекало, он уселся на пляже напротив и, подперев щеку ладонью ждал, когда мне надоест бояться. С усмешкой поинтересовался, как бы отнесся профессор к тому, что моя задница сейчас, как на ладони?

В одном из научных исследований о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, я читала, что чем больше взаимное притяжение, тем чаще возникают ссоры. Мы с профессором особо не ссорились, а вот с Антонио вспыхивали, как бенгальские огни во время новогодних праздников. Доля истины в этом была.

Собрав фрукты, я села на песок, недалеко от своего пирата. Скрестив ноги в позе йога, я занялась чисткой фруктов, складывая их в большую раковину. Антонио на меня внимания не обратил, продолжая заниматься своими делами. Очень хотелось поговорить с ним, пусть даже поругаться. Всё лучше, чем это гнетущее молчание.

Прогуливаясь взглядом по сильному загорелому телу, я заметила перебинтованный листом пальмы палец. Нахмурилась, задумавшись о его повреждении.
- Это что? - не выдержала я и встала.

Положив раковину с фруктами на песок, подошла к нему, решительно сократив расстояние.
- О чем ты? – когда пират взглянул мне в глаза, появилось ощущение тепла и уюта.

Во время бесед о затерявшихся в море, профессор много рассказывал о том, что на тропических островах очень плохо заживают раны. С собой на отдых я прихватила мазь Вишневского, знала, что она вытянет любую заразу. Но лекарство, конечно же, осталось в отеле. Я радовалась, что моя рана на пятке затянулась, совершенно не подозревая, что пораниться может Антонио.
Сейчас я вспомнила слова профессора и искренне распереживалась за соседа по острову.
- Дай руку, Антонио! Не упрямься! - часто дышала, злясь, почти впадая в истерику.

Выхватив его ладонь, я развернула лист и охнула, перепугавшись, не придавая значения тому, что мы оказались лицом к лицу.
- Ерунда, - попытался вырвать руку пират, но я его не послушала.
- Не ерунда, Тони! - зачем-то сократила я его имя.
Это прозвучало настолько интимно, что пират усмехнулся, глядя на моё лицо, почти касаясь лбом лба.

Ранка была небольшой, но выглядела плохо, я знала, что нужно вытягивать гной, ибо здесь бактерии распространялись со скоростью света.
- Ты очень скоро лишишься пальца. Мы на тропическом острове, здесь все растёт очень быстро, в том числе и нагноения. От такой вот ранки можно умереть.
Испугавшись собственных слов, я потянула его за руку к воде. Пират позволил мне, похоже, мои страхи его забавляли.
- Наш единственный шанс - промывать порез солёной морской водой.
Мы смотрели друг на друга, и когда его рука исчезла в водной пене, Антонио даже не поморщился. Подозреваю, что было больно, но мой пират этого не показал. Он никогда не демонстрировал слабостей. Кроме единственного раза, когда спас белокурую идиотку, рискнув собственной жизнью и пойдя против дружков - пиратов. Я бултыхала его рукой в воде, а он смотрел на меня.

И я глазела на него, не отрываясь. Пират поднял свободную руку и положил ладонь на мою шею под волосами. Грубо, почти болезненно прижав к себе, впился ещё одним поцелуем в губы. И я, конечно, позволила, наслаждаясь.

Мы стояли в океане, беспокойная вода омывала наши тела, покачивая на волнах, расталкивая в разные стороны. А нас тянуло друг к другу, каким-то неописуемым, неземным влечением.

Я открыла глаза всего на секунду, чтобы запомнить его лицо, оставить в памяти этот яркий момент истинного удовольствия. Как вдруг за его спиной я увидела лодку, что мчалась к берегу.
- Там лодка! - вскрикнула я, обернувшись. - Мы спасены!
Антонио тоже повернулся. Прищурился, ощетинившись.
- Бл*дь!!! - прохрипел Антонио. - Хватай ветку и быстро заметай следы на пляже, потом ветками закидывай землянку!

Глава 15

Пираты прибыли на наш остров, они пришли за нами. В своём укрытии, скрючившись между корней деревьев, я перестала дышать, как будто разучилась. Изредка судорожно хватала воздух открытым от ужаса ртом, заглатывая кислород мелкими, рваными порциями. Тело бил озноб, словно от высокой температуры. Но я не заболела, это страх уничтожал меня, подкидывая жуткие картинки вариантов развития дальнейших событий. Играя на натянутых нервах, издеваясь над остатками самообладания, паника щелочью разъедала меня изнутри. Даже звука не могла произнести, как если бы изо рта вырвали язык или лишили дара речи, каким-то другим, более изощрённым способом.

Во время моего пребывания на острове, мне часто снилась индонезийская речь. После подобных видений, я просыпалась мокрая от холодного пота, взбудораженная, доведенная кошмаром до грани. А затем, оглянувшись, радовалась, что все ещё в землянке, а не на пиратской лодке среди жестоких ублюдков. Уткнувшись носом в спину Антонио, спокойно засыпала, стирая из памяти эти гортанные, непонятные звуки с примесью бульканья в горле. В те ночи, наполненные кошмарами, голосов не существовало в реальности, они жили в моей голове, как последствия стресса. А сейчас... Сейчас я лежала на сырой земле, чувствуя запах гнили и слушая звуки приближающейся беды. Они драли моё сердце когтями, вполне по-настоящему.

Жмурилась, трясясь от страха, стараясь повернуться и выгнуть шею, запрокинув голову, чтобы хоть на секундочку увидеть Антонио. Просто встретиться с полными решимости карими глазами, избавиться от страха, набраться уверенности и пропитаться его силой и энергией. Но я лежала слишком низко, видя дерево, на котором он укрылся, лишь до середины ствола.

Удивительно, как за столь короткое время абсолютно чужой человек, мог стать настолько близким. Самым близким из всех живущих.

Пираты бесцеремонно шастали по нашему острову, громко хохотали, что-то бурно обсуждая. Клацали оружием, топали ногами, ломая ветки и кусты. Я не знала насколько хорошо мы замели следы, понятия не имела, получилось ли у нас обмануть беспринципных ублюдков и остаться незамеченными. Всё, что я могла - бояться!

Когда от неудобной позы онемели ладони, стопы  и пальцы на руках и ногах, по моей икре поползла большая сизая сороконожка. Задергав конечностями и всхлипнув от отвращения, скинула насекомое, но за ним появилось еще одно и еще. Сжав зубы, я молча плакала, стараясь не думать о том, что отвратительные членистоногие передвигались по мне целой стаей, и я уже не могла сосчитать их количество. Тем временем индонезийская речь слышалась все ближе, каждую секунду я ждала появления чужих ног в просвете между корнями, под которыми лежала.

Но судьба распорядилась иначе, и задержав дыхание, я замерла от ужаса, потому что между корней ползла ярко-оранжевая, с черными кольцами на чешуйчатой шкурке, змея. Не нужно быть зоологом, изучающим земноводных, чтобы понять - такая яркая змея определенно точно ядовита. Я попыталась собраться и включить мозги. Как и у всех змей у нее наверняка слабое зрение, а значит видит она в пределах полтора - двух метров, но изображение не четкое, размытое. Запахи не ощущает, так как не имеет органа обоняния. Ориентируется только на вкус воздуха, высовывая свой мерзкий язык. Змея привстала, взглянула прямо на меня, выпустив раздвоенный на конце орган, и зашипела. От смертельного укуса меня отделял всего один бросок.

Но с дерева упала палка. Ощутив колебания от удара, рептилия спокойно уползла в другое место. Я все также судорожно хватала ртом воздух. Но зато паника на время отступила.
- Тони, - прошептала я, кусая в кровь губы; меня трясло мелкой дрожью.

Ну кто еще мог спасти меня, кроме него? Змея зашуршала прочь, а индонезийская речь стала приближаться быстрее. По звукам ломающихся веток и топоту ног, они бежали в нашу сторону. Наверное, решили проверить, услышав звук падающей ветки. Мой пират, мой отчаянный и смелый пират… Я не знала, как помочь ему. Слезы текли по щекам.

Индонезийцы что-то кричали, топтались вокруг моего укрытия, но вниз, под корни, не заглядывали. Нашли ли они Антонио, я не знала. Но очень наделась, что нет. Прямо передо мной оказались грязные голые ступни, как и во время нападения на яхту некоторые пираты по-прежнему не носили обувь.

А затем что-то произошло. Шуршание в траве, яркая полоска света, как будто нечто метнулось к босым ногам пирата, оставляя за собой ярко-оранжевое свечение. Затем крик, резкий, почти нечеловеческий.

В просвете корней оказалось множество пар ног: в старых кедах, стоптанных шлепках, парочку босых. Один из пиратов подпрыгивал на одной ноге, кто-то возмущался громче остальных. Бурные обсуждения превратились в крики. Пират сел на землю, ему стоило просто повернуть голову, и он бы заметил меня. Рядом с собой ублюдок положил оружие. Все это время я не дышала и не шевелилась, прижалась к земле, изображая трупное окоченение.

Но преступники забыли, зачем приехали, подняв ногу товарища, рассматривали, и орали все разом. А я поняла, что тропическая принцесса джунглей не уползла, она притаилась и ужалила моего врага, пустив ему в кровь смертельного яда. Видимо, ее гнездо было где-то совсем близко.

Пираты поспешно удалялись, одного вроде бы понесли на руках, они продолжали кричать и даже стреляли в траву, пытаясь убить ту, что нарушила их планы. Но решив спасти своего товарища, помчались к пляжу.
Закрыв глаза, я выдохнула, услышав шум лодочного мотора. Но не справляясь со стрессом, так и лежала в темноте, будто закопанная заживо под этими корнями.

Антонио рывком вытащил меня из укрытия. Поломав несколько древесных отростков, он крепко прижал к себе, а я, тяжело дыша, уткнулась в его плечо. Он выглядел спокойным, как будто ничего особенного не произошло. У него крепкие нервы, и он умел держать себя в руках. Рядом с ним меня отпускало, становилось легче. Промокшая от пота майка противно липла к телу, но мне было все равно, я зажмурилась, вдыхая аромат его кожи. Голова кружилась от потрясающего ощущения его крепких объятий. Мой спаситель… От стресса я еле держалась на ногах, поэтому не возражала, когда он поднял меня на руки и куда-то понес. Кровь стучала в ушах, адреналин пульсировал в каждой клеточке. Антонио так на меня смотрел, так дышал и так крепко держал в руках, прижимая к своему телу, что пережитый страх трансформировался во что-то иное: страстное, горячее и очень дикое. Я увидела жадный огонь, мелькнувший в его глазах.